Вместо предисловия
Эта книга о значении не бывшего былого, о существовании несуществующего, о воображаемых системах, при использовании которых можно получить результат, пригодный для действительного мира. Речь пойдет о виртуальном, то есть воображаемом прошлом человечества, необъятной сфере не бывшего бытия. Это область того, что происходило по-иному, чем считается; что могло произойти, но не произошло или что не могло стать действительностью ни при каких обстоятельствах; область мнимой истории, грез, мечтаний, принимаемых за реальное прошлое; наконец, область сознательного вымысла, считавшегося реальностью. Заблуждения и измышления резко разнятся, но по сыгранной ими роли нередко становятся неразличимыми; и порой люди, пустившие в оборот выдумку, кончали тем, что сами веровали в собственный обман.
Человек, находясь в реальной сфере, одновременно обретается в порождаемом им виртуальном мире, в который входят как только ему присущие элементы, так и — в трансформированном виде — элементы действительности.
Сфера виртуальности, как тень, следует за реальной сферой, причем эта иллюзорная зона то расширяется, то сужается в разные эпохи.
Виртуальная историография, рассматривающая как реальность виртуальную историю, дополняет ее огромным количеством ложных истолкований, домыслов и вымыслов при изложении истории различных явлений, ложных интерпретаций мотивов поведения исторических персонажей, преследовавшихся ими целей, влияния их намерений на политическую, экономическую, культурную жизнь. Большинство исторических деятелей является носителем различных видов виртуальности. Неизученность теории виртуальности приводит к тому, что ее сфера представляется крайне суженной, многие области, соотношение их и различных видов действительности, тенденции развития ускользали от внимания ученых и остаются неисследованными.
Виртуальное пространство истории — это необъятная по размерам область, изучавшаяся только в некоторых частностях, без осознания их в качестве отдельных фрагментов определенного целого. Между тем это область, оказывающая большое и многообразное воздействие на действительность и по одному этому уже заслуживающая всестороннего исследования, что позволило бы другими глазами взглянуть на реальную историю мира. Это сфера, которая самым непосредственным образом затрагивает коренные стороны жизни и к которой не может быть равнодушно наше сознание.
В сознании людей имелся и имеется большой слой ложных представлений — от виртуально понимаемых явлений бытового уровня до космологических воззрений, воспринимавшихся и воспринимаемых ими за истинные. Индивид находился (а частично и поныне находится) во власти неразумных, противоречащих здравому смыслу запретов, обычаев, верований, следовал иррациональным нормам поведения, руководствовался в своих поступках нередко нелепыми знаками этнической, племенной, национальной идентификации, политического и социального статуса. Долгие столетия человек с рождения до смерти, заполняя плодами воображения лакуны в знании среды обитания, был в плену фантастических представлений, в которых фигурируют и выдуманные персонажи, и вполне реальные люди, находящиеся в вымышленных отношениях как друг с другом, так и с лицами, не существовавшими в действительности. Некоторые из этих представлений были свойственны всей массе людей, принадлежащих к данной социо-этнической общности, или отдельным политическим, экономическим, религиозным и прочим группам. То, что обычно принято называть исторической памятью, в значительной своей части является виртуальной историей. Содержание виртуальных представлений могло на протяжении жизни десятков и сотен поколений оставаться почти неизменным или, наоборот, подвергаться быстрому полному либо частичному изменению.
Человек, как правило, не представлял себе общественные и политические последствия своих действий. Эти последствия часто рисовались ему результатом активности сверхъестественных, то есть виртуальных сил. Этому способствовали анимистические представления, распространенные на ранних стадиях развития общества, вера в существование духов, влияющих на людей, животных и вещи.
Немалую часть виртуальности порождают маски, под которыми исторические персонажи скрывают свои истинные намерения и цели. Эти маски являются часто необходимым условием достижения успеха. Различие между «быть» и «казаться» проходит через всю историю человечества. Поскольку автор любого текста непосредственно не знаком с психической жизнью исторических персонажей, его заключения о мотивах их поступков неизбежно носят гипотетический характер (даже если имеются их собственные высказывания по этому поводу, все равно недоказуемо, что они не являются ложными). Виртуальное поле, порождаемое различием между «быть» и «казаться», включает подавляющую часть «материи» внутренней и внешней политики, особенно таких ее компонентов, как дипломатия, военная стратегия, политическое интриганство, «тайная война» (организация заговоров не только в собственной стране, но и за границей), действия разведки и так далее. Слегка перефразируя знаменитый афоризм Ларошфуко, можно сказать, что люди скрывали бы свои хорошие поступки, если бы стали известны вызвавшие их мотивы. Народная поговорка гласит, что нет ничего тайного, что не стало бы явным, но в действительности многое тайное неизбежно остается тайным. «Вы можете обманывать всех людей некоторое время и некоторых людей — все время. Но вы не можете обманывать всех людей все время». Не оспаривая это знаменитое изречение Авраама Линкольна, все же стоит добавить, что лживая версия событий на века утверждалась в народном сознании. Без опоры на виртуальность не могли существовать многие режимы и политические деятели в разные исторические периоды. Современные авторитарные и тоталитарные режимы наряду с использованием прямого насилия стремятся для укрепления своей власти укоренить монополию ложных представлений о государственном и политическом строе этих государств. Виртуальность играла огромную роль в представлениях индивидов и людских общностей друг о друге, начиная с биологического уровня, в утверждении взглядов сторонников мировых религий и людей, принадлежащих к разным цивилизациям, разным общественным слоям.
На различии «быть» и «казаться» основана большая часть мировой литературы — от шекспировских трагедий (герои «Гамлета», «Короля Лира» и др.) до современного детективного романа. Люди веками верили и исходили из теорий, всю жизнь подчинялись навязываемым им воззрениям, ложность которых была доказана лишь впоследствии или замалчивалась власть имущими в своих интересах. Под знаменем идеологий, включающих виртуальные компоненты, происходили столкновения цивилизаций, возникновение, развитие и крушение мировых империй, идеологические войны, например, крестовые походы или вооруженная конфронтация католичества и протестантизма в XVI и XVII столетиях в Европе, народные движения и революции. Часто, руководствуясь виртуальными мотивами, пытаясь достигнуть виртуальных целей, различные общественно-политические группы стремились внедрить порожденные виртуальностью как реальные, так и виртуальные учреждения, в том числе и те, которые с легкой руки знаменитого французского историка Ф. Броделя стали именовать «структурами большой длительности» (например институты, связанные с различными религиозными культами). Через виртуальность люди решали реальные исторические задачи по изменению окружающего мира или старались помешать их решению. Виртуальные структуры, внедряясь в реальность, нередко определяли удельный вес ее различных сторон, определяли космологические воззрения, эстетические взгляды, становились этическими нормами, поведенческими принципами, особенностью народной психологии.
Виртуальность — это сфера мифических подвигов и химерических открытий и на столетия утвердившихся в качестве незыблемой истины циничных подлогов, фальшивых документов и преступлений, приписанных лицам, которые их не совершали, чудесных спасений и мнимых улик, воображаемых столкновений реальных людей и приключений вымышленных героев — мир мнимых откровений и придуманных фактов, построения воздушных замков, царство иллюзий и фантазий. Если виртуальность вторгается в действительность, то действительность расширяет рамки виртуальности, как это делают бесчисленные подделки картин известных художников, сфабрикованные письма знаменитостей или поддельные археологические находки, воображаемые истории стран, от которых не сохранилось источников, и апологетические биографии государственных деятелей, виртуальное описание действительных и внешне реальное отображение вымышленных событий, пропущенная через виртуальный «магический кристалл» история мира. Небывшее оказывается стороной реального. Подложные исторические труды имеют реального, хотя обычно скрытого автора, и содержат невольно реальную информацию о нем и о культурном климате времени, когда были созданы эти сочинения.
Сфера воображаемого знания — это область функционирования виртуальных, обычно оккультных, «наук» — средневековой схоластики, магии, каббалы, алхимии, астрологии, спиритизма, теософии, «церкви наукологии», розенкрейцерства, гаданий на картах, на внутренностях животных, истолкование примет, «теорий», сочиняемых бесчисленными сектами и тайными обществами, — всего и не перечтешь.
Виртуальность возникает, так как в этом заинтересованы определенные круги общества, использующие то, что незнание часто заменялось воображением. Она рождается от непонимания того, что уже было познано, от неумения определить удельный вес различных социальных связей, от господствующих суеверий и предрассудков, от сознательного искажения действительности, из идеологических националистических мотивов, а в современном мире — нередко от погони за сенсацией. Один современный автор иронически уверял, что имеется 210 видов лжи, это на 119 больше, чем способов говорить правду. Но значение виртуальности зависит не от такого количественного перевеса, а от места, которое она занимает в системе представлений данного общества.
Виртуальными являлись ключевые моменты в понимании человеком основных начал природы, своего происхождения и места в мире. Люди познают большую часть реальности через виртуальность. Ведь процесс познания включает упрощение действительности, то есть отсеивание элементов, не считающихся, возможно безосновательно, существенными. Часто при этом люди оставались в сфере виртуальности. А в случае достижения ожидаемого результата в действительном мире, полученного по совсем иным причинам, особенно прочно утверждалось смешение виртуальности и реальности. Первоначально опыт навязывал людям виртуальные представления о многих сторонах окружающей действительности: что Земля — плоская, что звезды прикреплены золотыми гвоздями к небесному своду, что Солнце движется вокруг Земли. Копернику и Галилею противостоял не только авторитет Священного писания и церкви, но и выводы обыденного сознания, превратившиеся, благодаря непрестанному подтверждению их опытом, в инстинктивную непреклонную уверенность. (Так же непоколебимо убеждение не только людей, живших в далеком прошлом, но и здравствующих ныне поколений в существование независимо от человеческого сознания окружающего нас мира. К этому «наивному реализму», отвергаемому большинством философских направлений, вынужден, за отсутствием других весомых теоретических аргументов, апеллировать современный материализм.) Помните пушкинское:
На извилистом пути познания было немало ложных дорог, тупиков, столкновения с самыми прочными и, казалось, незыблемыми представлениями о действительности.
На протяжении всей своей истории люди сталкивались и поныне сталкиваются с тайнами бытия, с проблемами, которые были и остаются неразрешимыми во многом из-за устройства познавательного аппарата человека. Достаточно упомянуть загадку происхождения мира, жизни и сознания, а в числе общественных проблем — закономерности исторического процесса, если таковые существуют, и неспособность доказать отстаиваемые теории социального и политического развития из-за бесконечного числа факторов, которые необходимо учитывать и уметь определить их удельный вес в эволюции мира.
Виртуальное отнюдь не синоним небывшего. Оно существует, но именно как виртуальность. Воображаемый мир складывается как в результате сознательных действий людей, так и из их неосознанной активности. Мифы были следствием как намеренной выдумки, так и появлялись и развивались стихийно вследствие ложного отражения действительности. Виртуальность явления отнюдь не обязательно складывается из виртуальных компонентов. Виртуальность не только вызывается к жизни реальным миром, но может частично состоять из реальных предметов и отношений. Она также появляется, когда в отображении определенного явления отсутствуют все или некоторые элементы, образующие его качественную определенность, либо когда они отображены в отношениях друг к другу, в которых не находились, либо вообще не существовали и даже не могут существовать в действительности.
С виртуальными частями часто соседствуют элементы, которые предположительно могут быть виртуальными. Так автор исторического повествования не мог точно знать подлинные намерения описываемых им персонажей и должен был лишь отправляться от результатов их деятельности или от заявлений этих лиц о движущих ими мотивах, которые могли быть сознательным либо бессознательным искажением истины.
Виртуальная история создавалась людьми, жившими в реальной исторической действительности, и она претерпевала изменения в сознании сменявших друг друга поколений. Такие изменения становились (часто неосознанно) созданием по существу новых версий излагаемых событий, в соответствии с эволюцией взглядов человека на мир и его место в нем. В новую версию вводились одни и исключались другие факты, отношения между людьми; сфера виртуальной истории то сужалась, то расширялась. В определенные периоды и в определенных условиях воображаемая история оттесняла реальную на задний план, оставляя уделом этой последней сознание малой части населения. Правда, в целом, превалировал, особенно в новое и новейшее время, обратный процесс — возрастание роли реальной истории. Вместе с тем этот процесс не был постоянно однонаправленным, так как возрастали и масштабы сознательного или неосознанного искажения истории. Сумма различных (и разнотипных) виртуальных историй увеличивалась или из-за появления нескольких вариантов нового видения явления и процесса, только один из которых мог быть реальной историей, либо из-за включения в такое видение отдельных фрагментов ранее существовавшей реальной истории, и так далее. Порой становилась размытой грань между виртуальной историей и чистой фантазией, которую ни одна общественная группа не принимала за реальность.
В допромышленном традиционном обществе преобладала на протяжении столетий виртуальная история, особенно, когда дело шло об освещении более отдаленных периодов, от которых у живущего поколения и непосредственно предшествующих ему не могло сохраниться личных воспоминаний. Традиционная виртуальная история за длительное время своего формирования глубоко укоренилась в народном сознании, находилась в соответствии с народным менталитетом и, в свою очередь, оказывала сильное воздействие на его эволюцию. Эта разновидность виртуальной истории обладает, как правило, из-за ее связи с народными традициями и ментальностью значительно большей устойчивостью, позволявшей ей в течение длительного времени сохранять свое влияние, несмотря на качественные изменения окружающей действительности. Такая стабильность менее присуща инвентивной истории, которая или подвергается перетолкованию, или вообще сходит на нет, оставаясь в виде отдельных фрагментов.
Большая часть виртуальной истории создается современниками излагаемых событий либо их ближайшими потомками. Исключением являются те страницы, где действуют или преобладают исключительно воображаемые лица. В этом случае разрыв во времени между самими историческими событиями и их воспроизведением в виртуальной истории и историографии — все равно, в письменной ли форме или в виде устно передаваемых народных сказаний — порой оказывался значительно более широким.
Инвентивных историй данного события может быть несколько, причем они нередко исключают друг друга. Например, на политических процессах обвинение и защита обычно отстаивают взаимоисключающие версии совершения преступления, вменяемого подсудимым. Какая из них соответствует истине, не решает и вынесенный приговор, поскольку часто возникают более или менее серьезные сомнения в том, что он основан на реальных фактах. Многие варианты инвентивной истории вызывались лживыми утверждениями правящих кругов. Например, не одно тысячелетие государства имели в своем арсенале два метода ведения переговоров с другими странами — «симуляцию» действий, которые не собирались совершать, и «диссимиляцию» — сокрытие своих истинных целей и поступков. Плоды этого «дипломатического искусства», которые невозможно опровергнуть за отсутствием необходимых источников, входили в массовое сознание, составляли содержание виртуальной истории и историографии. Влиятельная американская газета «Нью-Йорк Таймс» недавно (8 августа 1997 г.), приводя многочисленные примеры того, как власть лгала народу, что имело ощутимые последствия, справедливо заметила: «Имеется альтернатива правительственной лжи: говорить правду, молчать или заявлять „Нет комментариев“». Однако, в истории к такому методу — созданию альтернативных виртуальных версий — многие правительства прибегали довольно редко.
Как уже приходилось говорить, некоторые виды инвентивной истории — это формы сознательной фальсификации представлений о прошлом. В изложении истории определенного периода или явления биографии исторического деятеля могут сосуществовать и переплетаться друг с другом как различные разновидности виртуальной истории. Достаточно сослаться на пример отражения истории в Советском Союзе в работах, изданных в годы советской власти. В частности, типична подмена реальных отношений между советскими руководителями воображаемыми отношениями; приписывание одним лицам деяний других (Сталину — роли Троцкого в Октябрьской революции или в обороне Петрограда в 1919 г., нижестоящим командирам — роли Тухачевского и так далее); изобретение для исторических персонажей ложных личных или идеологических мотивов поведения и намерений; измышление для них ложных действий (мнимое создание террористических центров лидерами партийной оппозиции в тридцатые годы); замалчивание фактов, имеющих важное или даже центральное значение для представления обо всем процессе развития в целом (голод на Украине в 1932–1933 гг., массовые репрессии 1936–1938 гг.); изображение катастрофического падения жизненного уровня народа в виде подъема благосостояния с помощью ссылок на увеличение номинальной заработной платы при игнорировании инфляции, исчезновения многих товаров из продажи, жесткой карточной системы и так далее.
Художественную литературу объединяет с виртуальной историей то, что в ней тоже действуют вымышленные герои, что рисуемая ею картина является литературной виртуальной реальностью, могущей истинно или ложно отображать действительность. Но беллетристика, включая и жанр исторического романа, строится по своим законам, отличным от тех, которые положены в основу виртуальной истории. Беллетристика не является виртуальной историей в той мере, в какой она остается литературой, и не претендует на непосредственное воспроизведение действительности (или выдвигает такие притязания лишь в качестве литературного приема, когда излагает якобы подлинные мемуары и записки литературных героев, хотя бы они при этом и были наделены именами и приметами реально живших людей). Правда, некоторые писатели своими произведениями, хотя они воспринимаются как литературные сочинения, внедряют в массовое сознание инвентивную виртуальную историю, которая переплетается с традиционной виртуальной историей в том, в чем она расходится с реальной.
Поскольку выявляется размытость границ между виртуальной и действительной историей, стоит особо отметить, что в новое и новейшее время наука раздвинула картину развития человеческого общества, вводя в нее прежде опускавшиеся стороны — большую часть социально-экономической истории, истории государственного административного аппарат менталитета, окружающей среды, историческую демографию и пр. Традиционная виртуальная история, опирающаяся на свою относительно мало менявшуюся основу, очень слабо реагировала на эти новшества.
Среди многочисленного комплекса фактов, достоверных и недостоверных, которые входят в виртуальную историю, большое место занимает содержание подделок и мистификаций (рассказ о том, как они создавались в той его части, которая не является подлогом, принадлежит к реальной истории). Лишь некоторые из выдуманных фактов были разоблачены как вымысел и исключены из реальной истории, хотя иногда оставались и продолжают оставаться в истории виртуальной..
И в конце отметим, что виртуальная история связана с «загадочной историей», то есть содержащей таинственные страницы, неразгаданные секреты, научные концепции исторических событий, которые были отвергнуты часто без достаточных оснований и в которых механизмы образования виртуальных версий проступают с особой четкостью. Без них прошлое выглядит обедненным и схематичным. Только объединив реальную историю с выявлением роли виртуальной, разумеется, при раскрытии ее воображаемой основы и характера, возможно нарисовать всестороннюю картину исторического прошлого.
К виртуальной истории примыкает и важная проблема неосуществившегося прошлого. Его потенции остаются заложенными в исторической действительности и оказывают воздействие на нее не только до, но и после того, как те или иные нереализовавшиеся тенденции отступают в сумеречную зону неслучившегося. К сожалению, эта проблема остается слабо изученной. Лишь первой попыткой начать ее исследование можно считать книгу германского историка А. Демандта «Непроизошедшая история» (Геттинген, 1984).
Как человек действует в обступавшей и обступающей со всех сторон виртуальности? Его приемы ориентировки различны на бытовом и научном уровне. Длительный опыт обучил людей действовать в сфере виртуальности так, чтобы во многих случаях достигать, хотя бы отчасти, нужных результатов. Но механизмы приспособления к виртуальности — это тема большого теоретического исследования, далеко выходящая за пределы ограниченной задачи, поставленной в данной книге. В настоящей работе мы преследовали более скромную цель: рассказать о том, чего, вероятно, никогда не было, но что продолжает оказывать влияние на нашу жизнь, политику и культуру.