3.1. Правонарушение как основание гражданско-правовой ответственности

Гражданско-правовая ответственность имеет не только социальные, но и юридические основания. Их нельзя оставить без рассмотрения, учитывая, что, во-первых, гражданско-правовая ответственность – это юридический феномен, во-вторых, в рамках социологического подхода к праву социальные и юридические основания ответственности тесно взаимосвязаны, представляют собой две стороны единого целого.

По мнению О.А. Символокова, выделяются два подхода к определению основания гражданско-правовой ответственности. «Согласно первому подходу основанием выступают условия ответственности (состав правонарушения), согласно второму – основание и условия ответственности различаются. Здесь в качестве основания ответственности выступает правонарушение, но при этом также необходимо наличие некоторых условий».

Основанием юридической ответственности, объективирующим ее фактором, выступает правонарушение, то есть виновное общественно опасное деяние, нарушающее норму права. Применительно к гражданско-правовой ответственности ее юридическим основанием выступает нарушение норм гражданского права, то есть гражданское правонарушение.

Гражданское правонарушение – это противоправное действие в сфере гражданских правоотношений. В российской частноправовой доктрине литературе не выработано единого подхода к понятию гражданского правонарушения. Еще И. А. Покровский указывал, что «определение того, что такое гражданское правонарушение, представляет свои – и притом чрезвычайные – трудности».

Правонарушение есть проявление определенной воли субъекта. Эта воля может быть направлена как на совершение какого-либо запрещенного нормами права действия, так и на не совершение предписанного действия. Воля субъекта, направленная на нарушение норм гражданского права, складывается под воздействием целой совокупности факторов, среди которых не последнюю роль играют факторы социальные. Субъект выступает в гражданских правоотношениях не просто как безликий носитель прав и обязанностей, он является личностью, сформировавшейся под воздействием социальной реальности, и его поступки в правовом поле детерминированы не только внутренними психическими побуждениями, которые тоже играют важную роль, но и этой реальностью.

Будучи объективным фактом действительности, человеческое действие является, по общему правилу, сознательным волевым актом. Сознательная же деятельность человека обычно характеризуется целеустремленностью действий и прогнозированием их результатов. Но нельзя не учитывать и воздействие социума, которое для самого субъекта может быть и неявным.

Состав гражданского правонарушения состоит из субъекта, объекта, субъективной и объективной стороны.

Субъективную и объективную стороны гражданского правонарушения необходимо рассматривать комплексно, как две взаимосвязанные стороны одного явления.

Психические мотивы проявляются в действиях, сами по себе, не реализованные в поступках, они безразличны для гражданского права. С другой стороны, действия и их объективные результаты, взятые независимо от субъективного состояния осуществившего их лица, также теряют свое правовое значение. Одни и те же действия, порождающие внешне одинаковые последствия, могут вызвать или не вызвать правового реагирования в зависимости от того, задевают или не задевают они установленный правопорядок, сопутствует ли им вина субъекта.

Правонарушения конструируются законодателем. Многие действия признаются противоправным в одних условиях и, напротив, поощряются обществом в других. В качестве примера приведем «спекуляцию» как противоправное действие в период Советского Союза и поощряемое занятие – «бизнес» в условиях современной России.

Сказанное о противоправном действии в полной мере относится и к противоправному бездействию, которое тоже может приводить к определенным вредным для общества последствиям.

В правовом смысле бездействие представляет собой не совершение конкретного действия, т. е. такого действия, которое предписывалось данному субъекту, вменялось ему в обязанность. Именно в этом качестве бездействие, как и действие, может трактоваться как противоправное поведение лица, заключающееся в воздержании от определенных действий.

Бездействие, как и действие, может сопровождаться волевыми и психическими переживаниями субъекта.

В гражданском праве противоправные бездействия по своему объему занимают более значимое место, чем в праве уголовном. Если в уголовном праве случаи преступного бездействия представляют собой довольно небольшой перечень, и главную рол играют именно виновные действия лица, совершившего преступление, то в гражданском праве, особенно в той его части, которая посвящена договорам, противоправные бездействия имеют порой гораздо большее значение, чем действия. Именно в этом контексте говорится об ответственности за неисполнение обязательств, когда такое неисполнение является результатом противоправного бездействия должника. Важное значение приобретает установление причинной связи между бездействием в виде неисполнения договора и наступившим неблагоприятным результатом в виде убытка.

Гражданские правонарушения отличаются от уголовных преступления, прежде всего, своим объектом, а также степенью общественной опасности. И если социальные основания уголовной ответственности формируются на основе интересов личности, то социальные основания гражданско-правовой ответственности складываются на базе интересов собственности, а точнее, права собственности.

Так как объектом всех противоправных деяний выступают общественные отношения, то и некоторые уголовные преступления, и гражданские правонарушения могут посягать на отношения в сфере собственности. В этом можно усмотреть некоторый элемент сходства между ними.

В уголовно-правовой доктрине принято считать, что преступные действия нарушают объективное право, то есть нормы Уголовного кодекса. Гражданские правонарушения направлены не только против норм объективного права, но также и против субъективных прав граждан и юридических лиц как субъектов гражданского права.

Некоторые уголовные преступления также могут сопровождаться нарушением субъективных прав. Такое противоправное действие, повлекшее за собой нарушение субъективных гражданских прав, во всех этих случаях не перестает быть преступным. Тот факт, что оно в совокупности с другими элементами состава правонарушения влечет не только личную, но и материальную ответственность (гражданский иск в уголовном деле), не означает, что оно тем самым превращается в гражданское правонарушение.

Такое сочетание личной и имущественной ответственности в случаях, когда преступным действием нарушено не только объективное, но и субъективное право, не отражается на специфике гражданских противоправных действий. Субъект, нарушая объективное право в виде гражданского законодательства, вместе с тем всегда одновременно нарушает субъективные права граждан и юридических лиц. Напротив, уголовные противоправные действия всегда являются нарушением только объективного права и только в относительно нечастых случаях также и нарушением субъективных гражданских прав. В этом заключается важная особенность гражданских правонарушений, отличающая их от уголовных преступлений.

Еще одним важным признаком гражданских правонарушений является степень их общественной опасности.

Любое правонарушение – гражданское, административное, дисциплинарное и т. д. – содержит в себе общественную опасность, так как оно посягает на те или иные коллективные, общественные интересы. Посягая на имущество одного члена общества, мы тем самым посягаем на коллективный интерес, воплощенный в праве собственности. Не только кража является посягательством на право собственности, но и неисполнение договора, причинение вреда чужому имуществу и т. д.

Гражданские правонарушения конструируются государством; механизмом такого конструирования выступает гражданское законодательство, а в ряде случаев и гражданское право. Государство объявляет определенные действия противоправными и устанавливает за них гражданско-правовую ответственность.

В процессе конструирования механизма гражданско-правовой ответственности законодатель учитывает, что гражданские правонарушения имеют меньшую общественную опасность, чем уголовные преступления. Определенные деяния признаются гражданскими правонарушениями государством, которое исходит из объективных характеристик этих деяний.

В то же время, в гражданском праве встречаются такие объективно противоправные действия, которые хотя и содержат все признаки противоправности, но в действительности не являются ни опасными, ни противоправными. К подобного рода действиям относятся, в частности, действия, совершенные в состоянии необходимой обороны и крайней необходимости. Их наличие показывает сконструированный характер системы гражданских правонарушений и контекстуальность их признаков.

Под действиями, совершенными в состоянии необходимой обороны, понимаются такие действия, которые произведены в целях защиты от посягательств на интересы государства либо на личные интересы, а также на интересы других граждан и юридических лиц. Действия эти наносят вред посягателю, но этот вред признается правомерным и не подлежит возмещению. Такие действия соответственно не влекут за собой реакцию государства в виде гражданско-правовой ответственности.

Под действиями, совершенными в состоянии крайней необходимости, имеются в виду такие, которые осуществлены в целях предотвращения грозящей опасности. Действия эти также наносят вред, но не лицу, от которого грозит опасность, как при необходимой обороне, а третьим лицам, не имеющим отношения к источнику опасности и не причастным к происходящим событиям. Эти действия не признаются противоправными, так как законодательство не запрещает защищать как свои, так и чужие законные интересы при соблюдении определенных условий.

Ситуация крайней необходимости в своей основе имеет противоречие двух охраняемых гражданским правом интересов, и сохранение одного из них может быть достигнуто только путем нарушения другого.

Закономерно возникает вопрос о том, обязано ли лицо, которое совершило определенные действия в состоянии крайней необходимости и тем самым защитило свой или чужой законный интерес, но при этом причинило материальный вред третьему лицу, возместить этот вред? Как уже было сказано, в соответствии с гражданским законодательством состояние крайней необходимости устраняет факт противоправности вредных действий. Но должно ли потерпевшее лицо принимать на себя цену избавления другого лица от угрожавшей ему опасности? Этот вопрос не нашел окончательного разрешения в доктрине и практике, но многие авторы считают целесообразным признать необходимость возмещения вреда лицом, которое причинило его.

Гражданские правонарушения имеют сложную природу, в которой сочетаются как правовые, так и социальные аспекты. Это позволяет говорить о социально-правовой природе таких правонарушений.

Важнейшим элементом гражданских правонарушений является их общественная опасность. Она выражается в самом деянии правонарушителя, в последствиях этого деяния и потому имеет объективный характер. Н.С. Таганцев, характеризуя опасность, полагал, что она существует объективно, независимо от факта осознания ее виновным субъектом, от характера его психического отношения к последствиям своего преступного деяния. И хотя вывод известного дореволюционного профессора относится к опасности в уголовном праве, он вполне применим и к праву гражданскому.

В отечественной цивилистической доктрине понятие общественной опасности деяния применительно к гражданско-правовой сфере общественных отношений практически не исследуется. Основное внимание ученых сосредоточенно на анализе результатов общественно опасных деяний, в качестве которых исследуются различные виды имущественного и морального вреда, причиняемого в договорных и деликтных правоотношениях.

В отечественной юридической литературе обсуждался вопрос о том, является ли общественная опасность признаком преступлений или всех видов правонарушений. Сегодня преобладает позиция, в соответствии с которой все правонарушения, в том числе и гражданские, в той или иной степени признаются общественно опасными. Как писал Н.С. Малеин, «Безвредных или безразличных для государства, общества граждан правонарушений не существует, а, следовательно, не может быть иных (общественно «полезных», «безопасных») правонарушений, кроме общественно опасных». В то же время, исключение общественной опасности из числа признаков гражданских правонарушений с необходимостью ведет к абсурдному, но логичному заключению о существовании юридической ответственности в сфере гражданско-правового регулирования за деяния, которые не представляют никакой опасности для личности, общества и государства.

Правонарушение всегда имеет антисоциальный характер, оно связано с посягательством на общественно значимые ценности, с ущемлением частных и общественных интересов. В конечном итоге, правонарушение посягает на базовые основы существования и развития общества. Общественно опасные деяния причиняют особый социальный вред своей типичностью и распространенностью.

В гражданско-правовой науке главное внимание сосредоточивается на исследовании гражданско-правовой ответственности за реальный вред, в том числе в виде убытков, причиняемый участникам договорных и деликтных правоотношений. Общественное опасности уделяется гораздо меньше внимания. В Гражданском кодексе Российской Федерации понятие общественной опасности также отсутствует. По мнению В. Л. Слесарева, отличие опасности от вреда в гражданско-правовых отношениях определяется наступлением либо предполагаемым наступление последствий. Деяние, которое может причинить вред общественным отношениям, является общественно опасным; деяние, уже причинившее вред, является общественно вредным.

С позиций социальных оснований гражданско-правовой ответственности не столь важно, может деяние причинить вред или уже причинило. В любом случае речь идет о посягательстве на общественные интересы, которые защищает институт гражданско-правовой ответственности. Но с позиций правовых оснований имеет важное значение, причинен ли реальный вред, или еще не причинен.

Таким образом, не все общественно опасные деяния в гражданско-правовой сфере могут быть признаны общественно вредными. Более того, не все общественно опасные деяния предусмотрены действующим гражданским законодательством и, как следствие, могут выступать в качестве основания гражданско-правовой ответственности. В этом аспекте отчетливо видна разница между правовыми и социальными основаниями ответственности в гражданских правоотношениях.

В сфере гражданско-правового регулирования степень общественной опасности деяний объективно зависит от существующего типа общественных отношений. Серьезные сдвиги в процессе развития социума ведут к появлению неизвестных ранее видов общественно опасных деяний, в то же время, порой утрачивают общественную опасность ранее запрещенные законом деяния. Но этот вопрос, в конечном итоге, решает законодатель, определяя характер общественной опасности с помощью использования возможностей гражданско-правовой ответственности.

Общественная опасность какого-либо деяния в гражданско-правовой сфере связана с его потенциальной вредностью для общественных отношений, которая обусловлена самой сущностью этих отношений и определяется особенностями их развития на данном этапе исторического развития. Следовательно, общественная опасность имеет контекстуальный и социальный характер.

В отличие от социальной природы гражданских правонарушений, их правовая природа является понятием более узким, но, в значительной степени, она вытекает из социальной природы.

Главной юридической характеристикой гражданских правонарушений выступает их противоправность. Противоправность подразумевает такие действия участников общественных отношений, которые противоречат праву. В то же время, может противоречить нормам права поведение, которое не приносит никому вреда. Поэтому представляется логичным рассматривать противоправность в неразрывном единстве с общественной опасностью деяния.

Как отмечает С.К. Шишкин, «под противоправностью в гражданском праве следует понимать характер действия (бездействия), нарушающий чужие субъективные права и охраняемые законом интересы».

По мнению Н.С. Малеина, противоправность совмещает в себе объективную и субъективную стороны. Он писал, что противоправность объективна, поскольку связана с нарушением норм объективного права, и субъективна, так как применима лишь к сознательным, волевым поступкам человека.

В некоторых случаях одного только факта нарушения правовых норм достаточно для привлечения лица к гражданско-правовой ответственности, независимо от других факторов, таких, как вина. Это относится, в частности, к возмещению вреда владельцем источника повышенной опасности. Отсюда вытекает, что объективная сторона в противоправности имеет приоритет над субъективной стороной. Сама противоправность выступает как основная, более существенная характеристика гражданского правонарушения по сравнению с его субъективными характеристиками.

В случае нарушения гражданско-правового договора лицо, не нарушая конкретной нормы действующего гражданского законодательства, в то же время нарушает общие принципы и нормы гражданского права, устанавливающие, что договор должен соблюдаться, и тем самым совершает противоправное деяние.

В числе противоправных деяний Гражданский кодекс РФ называет такие их общие виды, как распространение сведений, порочащих честь, достоинство или деловую репутацию (ст. 152 ГК РФ), неисполнение договорных обязательств (ст. 309, 310 ГК РФ), причинение имущественного вреда (ст. 1064 ГК РФ), злоупотребление правом.

Диспозитивность гражданско-правового регулирования определяет, что правовые критерии гражданской противоправности не исчерпываются закрепленными в статьях закона обязывающими и запрещающими нормами. Гражданское право, в отличие от других правовых отраслей, предусматривает более широкий диапазон таких критериев, которые отражают особенности правовой природы гражданских правонарушений. Классики отечественной цивилистики О.С. Иоффе и В.П. Грибанов к критериям гражданской противоправности наряду с нормами закона относили принципы гражданского законодательства, принципы морали, условия договора или односторонней сделки. В то же время, существует иная точка зрения, в соответствии с которой критериями гражданской противоправности могут выступать только нормы закона и других нормативно-правовых актов, но не условия договоров или односторонних сделок.

Наряду с закрепленными в статьях Гражданского кодекса Российской Федерации нормами-запретами и нормами-обязываниями к критериям гражданской противоправности можно также отнести общие начала и смысл гражданского законодательства (п. 2 ст. 6 ГК РФ); требования добросовестности, разумности и справедливости (п. 2 ст. 6 ГК РФ); обычаи делового оборота и иные, обычно предъявляемые требования (ст. 5, 309 ГК РФ); договор или односторонние сделки (п. 1.1 ст. 8 ГК РФ); акты государственных органов и органов местного самоуправления (п. 1.2 ст. 8 ГК РФ); судебные решения (п. 1.3 ст. 8 ГК РФ); общепризнанные принципы и нормы международного права (п.1 ст. 7 ГК РФ); международные договоры Российской Федерации (п.2 ст. 7 ГК РФ).

В целом, не все критерии противоправного поведения в гражданском праве обладают в настоящий момент необходимой формальной определенностью. Представляется, что дальнейшее научное исследование данного вопроса следует осуществлять с учетом социальных критериев, с помощью которых можно диагностировать общественно вредное поведение.

 

3.2. Вред как условие гражданско-правовой ответственности

При анализе социальных оснований гражданско-правовой ответственности следует учитывать те условия, с которыми законодательство связывает наступление данной формы ответственности. При этом необходимо учитывать, что существуют различные подходы к трактовке условий и оснований гражданско-правовой ответственности, которые лежат в правовом поле.

Рассматривая основания гражданско-правовой ответственности, В.В. Меметова пишет, что «основания или условия гражданско-правовой ответственности – это, независимо от наименования и конкретных сочетаний, всегда набор как объективных, так и субъективных элементов, среди которых обычно называется само правонарушение, вред (убытки), причинная связь между первым и вторым, наконец, вина правонарушителя».

Несмотря на то, что «вред» является одной из основных категорий в большинстве отраслей права, где присутствует юридическая ответственность, в российском законодательстве определения «вреда» нет.

Как результат гражданского правонарушения нередко наступают определенные неблагоприятные последствия, которые в законодательстве и литературе получили такие названия, как «вред», «ущерб» и «убытки». Эти понятия достаточно близки по значению, но определенное различие между ними существует. Ст. 393 ГК РФ устанавливает, что должник обязан возместить кредитору убытки, причиненные неисполнением или ненадлежащим исполнением обязательства. Ст. 1064 ГК РФ говорит о вреде, который причинен личности или имуществу гражданина и юридического лица. Как видим, законодателем употребляются два термина: «убытки» и «вред», хотя в обоих случаях речь идет об отрицательных имущественных последствиях у кредитора (потерпевшего).

В российской правовой доктрине высказывались разные позиции о том, чем отличаются такие понятия, как убытки, ущерб и вред.

Как полагал Л.А. Лунц, «под «причиненными убытками» мы разумеем денежную оценку того ущерба, который причинен неисправным должником или делинквентом… Строго говоря, термин «причиненные убытки» является неточным, ибо неисправный должник (или правонарушитель) причиняют не убытки в денежном их выражении, а причиняют ущерб в натуральной форме, который в условиях товарно-денежных отношений может получить и получает выражение в виде денежного эквивалента убытков, подлежащих возмещению».

Натуральные последствия правонарушения именуются Л.А. Лунцем ущербом, а убытки – денежной оценкой ущерба, который был причинен правонарушителем.

Понимание ущерба как натурально выраженного последствия неисполненного обязательства разделял и О. С. Иоффе. Однако, в противоположность Л. А. Лунцу, он полагал, что правонарушитель причиняет убытки, а не ущерб, и аргументировал свою позицию следующим образом: «Если согласиться с точкой зрения Л.А. Лунца, то придется признать, что когда возникают убытки при отсутствии ущерба (например, неполучение плановой прибыли), они вообще не являются следствием поведения правонарушителя, который, по мнению Л.А. Лунца, причиняет убытки лишь постольку, поскольку он причиняет ущерб. Поэтому следует прийти к выводу, что правонарушитель причиняет именно убытки, которые иногда могут быть также и формой причиненного им ущерба».

Соглашаясь с позицией О.С. Иоффе, Н.С. Малеин писал, что в случаях, когда имущество повреждается или уничтожается правонарушителем, убытки действительно имеют характер денежной оценки причиненного ущерба, но если вследствие нарушения обязательства кредитор не получил запланированной прибыли, то он понес убытки, хотя его имуществу не было нанесено никакого ущерба. Цитируемый автор предлагал, чтобы понятие убытков охватывало все виды убытков, отказаться от их определения только как денежной оценки ущерба, а считать убытками отрицательные имущественные последствия правонарушения.

Как полагал Г.К. Матвеев, подобная позиция О.С. Иоффе «объясняется его точкой зрения, согласно которой неполучение плановой прибыли – «это скорее не наступивший результат, нежели реально возникшее последствие», хотя плановая прибыль организаций является не менее реальной категорией, чем положительный ущерб в имуществе, в связи с чем убытки правильнее считать частным случаем ущерба как более широкого понятия».

Достаточно простое и удачное определение вреда обосновал М.М. Агаркова, который под вредом предлагал понимать «всякое умаление того или иного личного или имущественного блага», а вред, нанесенный имуществу и выраженный в денежной сумме, называть убытком. Сходную позицию занимает Н.К. Нарозников, который пишет, что под вредом «понимается уменьшение (повреждение) имущества, либо умаление нематериального блага (жизнь, здоровье, честь, деловая репутация) потерпевшего лица.

Гражданский кодекс Российской Федерации устанавливает, что под убытками понимаются расходы, которые лицо, чье право нарушено, произвело или должно будет произвести для восстановления нарушенного права, утрата или повреждение его имущества (реальный ущерб), а также неполученные доходы, которые это лицо получило бы при обычных условиях гражданского оборота, если бы его право не было нарушено (упущенная выгода).

Если лицо, нарушившее право, получило вследствие этого доходы, лицо, право которого нарушено, вправе требовать возмещения наряду с другими убытками упущенной выгоды в размере не меньшем, чем такие доходы (ч.2 ст.15).

В совместном Постановлении Пленума Верховного Суда РФ и Высшего Арбитражного Суда РФ указывается, что при разрешении споров, связанных с возмещением убытков, причиненных гражданам и юридическим лицам нарушением их прав, необходимо иметь в виду, что в состав реального ущерба входят не только фактически понесенные соответствующим лицом расходы, но и расходы, которые это лицо должно будет произвести для восстановления нарушенного права (пункт 2 статьи 15 ГК). Необходимость таких расходов и их предполагаемый размер должны быть подтверждены обоснованным расчетом, доказательствами, в качестве которых могут быть представлены смета (калькуляция) затрат на устранение недостатков товаров, работ, услуг; договор, определяющий размер ответственности за нарушение обязательств, и т. п.

Размер неполученного дохода (упущенной выгоды) должен определяться с учетом разумных затрат, которые кредитор должен был понести, если бы обязательство было исполнено. В частности, по требованию о возмещении убытков в виде неполученного дохода, причиненных недопоставкой сырья или комплектующих изделий, размер такого дохода должен определяться исходя из цены реализации готовых товаров, предусмотренной договорами с покупателями этих товаров, за вычетом стоимости недопоставленного сырья или комплектующих изделий, транспортно-заготовительских расходов и других затрат, связанных с производством готовых товаров.

В современных условиях развития общественных отношений можно поставить вопрос о необходимости различать убытки как в правовом, так и в экономическом, а также и в социальном значении.

Под убытками в экономическом смысле можно понимать любые материальные потери, независимо от их причин. Убытки могут быть вызваны небрежным отношением потерпевшего к своему имуществу, нарушением производственной дисциплины или технологии, профессиональным риском, неумелым предпринимательством и т. п. В то же время, убытки также могут быть вызваны противоправным поведением третьих лиц, и потому под убытками в юридическом смысле понимают те невыгодные имущественные последствия, которые наступают для потерпевшего вследствие противоправного нарушения обязательства либо причинения вреда, выраженные в денежной форме.

Общественные отношения – это организованная система, обеспечивающая взаимодействие множества социальных факторов и интересов. Совершенное правонарушение вносит дезорганизацию в общественные отношения, подрывает их основы, вселяет веру в бессилие права.

Правонарушение причиняет вред обществу тем, что нарушает установленный общественный порядок, подрывает действие норм права. Правонарушения, влекущие за собой вредные последствия, причиняют существующим общественным отношениям не только «материальный» ущерб, но и ущерб нематериальный, моральный. Такого рода ущерб причиняется и в результате совершения «формальных» правонарушений. Поэтому не может быть правонарушений безвредных, и вред выступает необходимым признаком любого правонарушения.

Как полагал Н.С. Малеин, вред представляет собой, в первую очередь, социальное понятие, неотъемлемый признак всякого правонарушения. По его мнению, «Правонарушение причиняет вред общественному правопорядку и может сопровождаться нарушением субъективных прав. Последствия правонарушения могут иметь материальный и нематериальный, имущественный и неимущественный, измеримый и неизмеримый, возместимый и невозместимый характер. Совокупность отрицательных последствий правонарушения мы называем вредом. Такое определение понятия вреда относится ко всем правонарушениям».

По мнению В.А. Тархова, «в столь общем смысле вред всегда имеет место при любом неправомерном поведении и потому анализ его не может иметь практического значения. Имеет смысл анализировать лишь конкретный вред, причиненный отдельным участникам общественных отношений и являющийся одним из условий ответственности…».

По нашему мнению, такое сужение понятия вреда возможно только в рамках нормативного правопонимания. Если мы смотрим на право шире, с позиции его влияния на развитие общественных отношений и, напротив, влияния общественных отношений на право, то сложно отрицать существенное воздействие вреда, понимаемого в широком смысле, на развитие общества, на общественное правосознание, на эффективность механизма правового регулирования.

Таким образом, традиционно в российском гражданском праве под вредом в юридическом смысле понимается любое умаление (повреждение, порча, уничтожение) охраняемого законом блага. Вред, имеющий имущественный характер, именуется ущербом, а денежное выражение ущерба представляет собой убытки.

В подобной трактовке вред может быть охарактеризован как более неотъемлемое условие гражданско-правовой ответственности по сравнению с виной, так как гражданско-правовая ответственность может в определенных случаях наступать в случае причинения вреда и при отсутствии вины. Как отмечал В.П. Грибанов, «гражданско-правовая ответственность носит восстановительный характер. Поэтому, например, в гражданском праве по общему правилу не имеет значения, нарушены ли гражданские права и обязанности умышленно или по неосторожности. В любом случае вред или убытки подлежат возмещению в полном объеме. По той же причине в гражданском праве в отдельных случаях допускается и возложение ответственности независимо от вины правонарушителя».

Сам факт причинения вреда автоматически не влечет за собой гражданско-правовую ответственность. Например, бывают случаи, когда врач соблюдал все необходимые медицинские меры при проведении операции, но не смог предотвратить летальный исход для пациента. Вред был причинен, но врач не несет ответственности, ибо в его действиях отсутствуют три остальных необходимых компонента: противоправность поведения, причинная связь между операцией и наступлением смерти, вина врача.

Причиненный вред бывает материальным и нематериальным. Нарушение каких-либо имущественных благ влечет вред материальный, а нарушение неимущественных благ влечет за собой вред нематериальный. При этом в результате одного и того же действия может быть одновременно причинен как тот, так и другой вид вреда. В связи с этим, следует различать виды вреда. Такая необходимость определяется, в первую очередь, восстановительной функцией гражданско-правовой ответственности, в соответствии с которой причинение материального вреда должно повлечь за собою материальную, имущественную ответственность, а причинение нематериального вреда должно повлечь неимущественную ответственность. Замена имущественной ответственности ответственностью неимущественной противоречит сущности и характеру компенсационной функции гражданско-правовой ответственности. Поэтому неимущественная ответственность за имущественный вред может применяться только вместе с имущественной ответственностью, но не взамен ее. При причинении неимущественного вреда возможно применение как неимущественной, так и имущественной ответственности.

Размер причиненного вреда является объективным фактором, определяющим меры гражданско-правовой ответственности.

При определении размера наступивших убытков имеют значение следующие факторы:

1) порядок удовлетворения требования кредитора, потерпевшего о возмещении должником, правонарушителем убытков – добровольно или принудительно (в судебном порядке);

2) место исполнения обязательства, возмещения убытков;

3) время исполнения обязательства, возмещения убытков;

4) цены, существующие в месте исполнения обязательства, возмещения убытков и на момент исполнения, возмещения;

5) факт получения должником, правонарушителем доходов от правонарушения.

Наряду с непосредственно причиненным вредом, кредитор может взыскать и так называемую упущенную выгоду, размер которой не меньше размера полученных должником доходов вследствие нарушения права кредитора. Размер упущенной выгоды определяется с учетом разумных затрат, которые кредитор должен был понести, если бы обязательство было исполнено.

Помимо имущественного вреда, современное гражданское законодательство предусматривает и такое понятие, как моральный вред.

Согласно ст. 151 Гражданского кодекса РФ, если гражданину причинен моральный вред, то есть физические или нравственные страдания, действиями, нарушающими его личные неимущественные права либо посягающими на принадлежащие гражданину другие нематериальные блага, а также в иных случаях, предусмотренных законодательством, суд может возложить на нарушителя обязанность денежной компенсации указанного вреда.

Понятие морального вреда конкретизировано в Постановлении Пленума Верховного Суда от 20 декабря 1994 г. Пленум установил, что под моральным вредом понимаются нравственные или физические страдания, причиненные действиями (бездействием), посягающими на принадлежащие гражданину от рождения или в силу закона нематериальные блага (жизнь, здоровье, достоинство личности, деловая репутация, неприкосновенность частной жизни, личная и семейная тайна и т. п.), или нарушающими его личные неимущественные права (право на пользование своим именем, право авторства и другие неимущественные права в соответствии с законами об охране прав на результаты интеллектуальной деятельности) либо нарушающими имущественные права гражданина.

Моральный вред может заключаться в нравственных переживаниях в связи с утратой родственников, невозможностью продолжать активную общественную жизнь, потерей работы, раскрытием семейной, врачебной тайны, распространением не соответствующих действительности сведений, порочащих честь, достоинство или деловую репутацию гражданина, временным ограничением или лишением каких-либо прав, физической болью, связанной с причиненным увечьем, иным повреждением здоровья либо в связи с заболеванием, перенесенным в результате нравственных страданий и др.

В работах А.М. Эрделевского моральный вред понимается как особая категория вреда, который может существовать не самостоятельно, а лишь в качестве последствий причинения как неимущественного, так и имущественного вреда.

По мнению некоторых других исследователей, сущность морального вреда состоит в том, что действия причинителя вреда обязательно должны найти отражение в сознании потерпевшего, вызвать у него определенную негативную психическую реакцию.

Таким образом, вред в российском гражданском праве может быть не только материальным. Вред может состоять также в умалении нематериальных благ личности, в том числе, таких, как честь, достоинство и деловая репутация.

Поясняя особенности таких понятий, как честь и достоинство, процитируем А.М. Эрделевского, который пишет: «Честь – сопровождающееся положительной оценкой общества отражение качеств лица в общественном сознании; достоинство – сопровождающееся положительной оценкой лица отражение его качеств в собственном сознании; деловая репутация – сопровождающееся оценкой общества отражение деловых качеств лица в общественном сознании».

Нематериальные блага, умаление которых может расцениваться как моральный вред, перечислены в ст. 150 Гражданского кодекса РФ. К ним закон относит жизнь и здоровье, достоинство личности, личная неприкосновенность, честь и доброе имя, деловая репутация, неприкосновенность частной жизни, личная и семейная тайна, право свободного передвижения, выбора места пребывания и жительства, право на имя, право авторства, иные личные неимущественные права и другие нематериальные блага, принадлежащие гражданину от рождения или в силу закона.

Факт причинения морального вреда подлежит доказыванию, по результатам которого суд может возложить на нарушителя обязанность денежной компенсации такого вреда.