I

Улицы Куроды

Кагошима

Военный округ Пешт

Синдикат Дракона

17 мая 3018 года

Дышать сквозь фильтры спецкостюма стало почти невозможно. Не хватало воздуха, пот заливал глаза, но хуже всего, что к горлу начала подкатывать тошнота. Раз, другой Теодор Курита справился с ней, потом решил рискнуть. Расстегнул молнии, отщелкнул замки, придерживающие переднее стекло, и откинул его вверх, на затылок.

Плевать, что теперь его можно обнаружить с помощью самых слабосильных приборов, реагирующих на инфракрасное излучение. Особые фильтры глушили вдохи и выдохи, ткань, из которой был сшит спецкостюм для местных рейнджеров, называемых ниндзя, скрадывала тепловое излучение тела. Плевать!.. Что же ему, задохнуться блевотиной?..

Беда в другом — подняв прозрачное забрало, он отключил устройство ночного видения и теперь практически ничего не различал в ночной мути, опустившейся на Куроду. Ладно, справимся, теперь хоть можно вздохнуть полной грудью, иначе он непременно окочурился бы в этом хваленом спецкостюме. Однако об осторожности не следует забывать — Теодор старался дышать как можно тише. Враг вполне мог использовать и звукоулавливающие датчики.

Инструкторы заранее предупреждали его, что наряд всем хорош, вот только устраивать в нем забеги на длинные дистанции не следует. Да уж, испытание не для слабонервных… Только полный болван или потерявший надежду человек мог решиться на такое. Теодор полагал, что до полного болвана ему еще далеко. Просто у него не было выхода. Район складов в Куроде — место заброшенное, мрачное. Если уж попал сюда, то — ноги в руки, и ходу! Кроме того, в глубине души теплилась надежда, что наставники не допустят, чтобы с ним что-нибудь случилось. Вопреки фактам, вопреки суровой реальности, в которой каждый его шаг мог оказаться последним в жизни…

На первый взгляд, план сработал. За последние полчаса он никого не видел и не слышал. Преследователи отстали? Кстати, они тоже экипированы в подобные костюмы — обычная форма ударных групп, входящих в гвардию Синдиката Дракона, а также особых штурмовых подразделений, приписанных к КВБ. Это наводило на грустные размышления. Неужели совершенное на него нападение — не дерзость зарвавшихся местных бандитов, а заранее спланированная акция? Тогда за всем этим стоят мастаки по части «черных» операций. Хуже не придумаешь — для таких обратного хода нет. Они просто обязаны довести дело до конца, только так можно спрятать концы в воду.

Значит, решение бежать вполне оправдано.

К сожалению, необходимость раскрыться в инфракрасной и акустической областях чревата серьезными последствиями. Он перестал быть невидимым. К тому же вскоре почувствовал, что ему необходим отдых. Мускулы, легкие требовали передышки, однако остановиться — значило обнаружить себя. Но самый резкий прилив злобы вызвала у Теодора его неважная физическая подготовка. Кого она могла удовлетворить? Разве что придворных лизоблюдов и чересчур покладистых преподавателей… Силенок-то у него оказалось маловато. Все прежние упражнения, похвальбы тренеров ничего не стоили — теперь он знал им цену.

Конечно, кто рискнет обидеть наследного принца, намекнуть, что парень он в общем-то крепкий, однако годный пока разве на то, чтобы покрасоваться мускулатурой. Теодор был не в обиде на своих наставников. Обыкновенные люди… Только два человека ставили долг превыше всего на свете — Брайан Комфорд и Тацухара. С их помощью он еще в детстве усвоил правило: прежде всего винить самого себя. У каждого человека своя голова на плечах, причем только одна. Он рассчитывал пробежать три километра и только затем сделать небольшой привал, однако спекся уже после первого.

Впрочем, дальше терзать себя бессмысленно — раз дыхания не хватает, значит, надо его восстановить. Теодор перешел на размеренный шаг, сосредоточился на полновесном двойном вдохе и столь же глубоком, до поднятия диафрагмы, выдохе.

Кто бы мог подумать, что беда подстережет его в такой день! Сегодня… нет, уже вчера вечером он завершил четырехлетний курс обучения в школе «Мудрость Дракона». Это было что-то вроде военного училища, предназначенного исключительно для детей самых высокопоставленных и родовитых представителей высшего общества Синдиката. Четыре долгих года были посвящены изучению вопросов стратегии, занятиям по тактике, физподготовке, практикам, проводимым в условиях, приближенных к боевым.

Теодор полагал, что свидание с его нынешней подружкой Кэтлин Палмер — отличное средство снять напряжение перед сегодняшними торжествами. Можно хотя бы раз в жизни от души расслабиться?.. Кэтлин с первой же встречи поразила его необыкновенной свежестью и наивностью. Это случилось четыре месяца назад… Девушка казалась настолько далекой от дворцовых интриг, от глубокомысленных рассуждений о войне и мире, от всяких досужих сплетен, постоянно ходивших в среде водителей боевых машин, что Теодор влюбился в нее сразу и по уши. В ее компании он чувствовал себя обыкновенным парнем, не отягощенным грузом ответственности, нормами поведения, которые обязан был соблюдать принц Дома Куриты.

Теперь все рухнуло. После того как он увидал в ее глазах отражение подкрадывающегося убийцы… Тот был в непременном черном, обтягивающем спецкостюме. Он еще, помнится, успел поразиться дешевой театральности происходящего, но уже в следующее мгновение тренированное тело само развернулось в сторону нападавшего, и принц успел перехватить руку с зажатым в ней кривым клинком.

Вид обнаженного лезвия отрезвил его. Это вам не игрушка! Почешут подобным полуметровым ножичком спину, и поминай как звали. Или по горлу пройдутся… Хвала богам, что силенкой его природа не обделила, и подготовка была дай бог каждому. Он успел провести подсечку. Кэтлин с криком выскочила из комнаты. Воспользовавшись замешательством убийцы, Теодор всадил ему локоть под ребра, затем нанес сокрушительный удар по шее.

И тут до Теодора дошло — как же так? Если он разглядел в глазах Кэтлин приближавшегося убийцу, выходит, она тоже видела его? Почему же не предупредила? Первым побуждением было тут же броситься за ней и добиться ответа: какое отношение она имеет к этому человеку?

Как раз на это и нельзя тратить драгоценное время — в мозгу сам собой зазвучал голос наставника. Подобные покушения всегда совершаются с подстраховкой… Еще пара минут, и Кэтлин предупредит их, что покушение не удалось, тогда на него навалятся со всех сторон. Им нельзя выпускать принца живым. Значит…

Теодор содрал с террориста спецкостюм. Чуть маловат, но ничего, сойдет. В любом случае это хорошая маскировка, не в своей же одежде выходить из дома. Чтобы пристрелили прямо на пороге!.. Чем он вооружен? Принц быстро осмотрел катану — сам он явился в старый город без оружия, — больше при убийце ничего не оказалось. Ладно, сойдет и этот древний меч.

Может, его просто хотели захватить в плен и использовать как заложника? Не похоже. В таких случаях обычно действуют группой, стараются обезвредить, не причиняя ущерба здоровью. Нет, здесь работал профессионал, нацеленный именно на то, чтобы избавиться от принца. Или избавить кого-то от его присутствия на земле…

Теперь необходимо покинуть здание. Теодор спустился по тросу, с помощью которого покушавшийся влез в окно. Обычным выходом воспользоваться нельзя, у дверей обязательно поджидают сообщники убийцы. Влепят заряд — и ахнуть не успеешь. Спускаясь, Теодор заметил, что внизу кто-то стоит. По-видимому, напарник наемного убийцы, который должен в случае чего завершить начатое дело. С ним Теодор разделался голыми руками — тот никак не ожидал нападения — и скорым шагом направился в сторону академии. Пройдя несколько сотен метров, он заметил погоню. Их было трое, в таких же черных костюмах. Двигались профессионально.

Вот когда Теодор по-настояшему испугался. До сих пор, при всей серьезности происходившего, нападение казалось ему нелепо разыгранным спектаклем, чьей-то неумной шуткой, которая вот-вот закончится, и можно будет обсудить перипетии покушения, смакуя каждую деталь.

Это было глупое, немного детское чувство, и только когда преследователи начали загонять Теодора в сторону заброшенных складов, он наконец осознал, что дело серьезное. Серьезней не бывает!.. В это трудно поверить, но чем скорее он отделается от иллюзий, тем будет лучше. По крайней мере, его преследователям уже одно только участие в погоне будет стоить жизни. У них нет и не может быть варианта отхода — стоит Теодору поднять тревогу, и их песенка спета. Поскольку нет людей, которые желали бы прервать свои песни раньше срока, значит, эти пойдут до конца.

Вот когда Теодора настигло горькое сожаление о допущенной ошибке. О роковом промахе, другого слова не подберешь. Его беспечность и легкомыслие могут стоить ему жизни. Только теперь он до конца, до спазма в желудке осознал, что означает это слово. Зачем же он свернул в этот заброшенный район? Подспудно решил, что если с ним ведут игру, так пусть это выглядит красиво? Так и ловят на крючок мальчиков из хороших семей, этаких отличников. Ему надо было срочно прорываться в центр города, к людям, добраться до властей, а он сам загнал себя в трущобы. Здесь им уже легче будет организовать полноценную облаву.

С этого момента он всерьез начал бороться за спасение. Прежде всего, вспомнил план города. Опыт в таких вещах у него был небольшим, но здравый смысл подсказал, что силой здесь ничего не добиться. Исключительно выдумкой, хорошим знанием местности. В развалинах Куроды они провели немало занятий, так что эти кварталы он знал назубок. Подходящей идеи, правда, так и не появилось. Что ж, не будем спешить, всему свое время…

Теперь надо оторваться от погони. Теодор несколько раз свернул, нырнул в какую-то полуразрушенную подворотню, вышел на параллельную улицу и перешел на бег. Направление он держал в сторону академии, с тылу там тоже были ворота.

И вот — пробежал не более километра, а дыхание сбилось. Надо передохнуть. Теодор сконцентрировался на дыхательных чакрах, затем на нервном узле, расположенном в хара, послал туда несколько успокаивающих мыслей. Через минуту он почувствовал, как дыхание становится ровнее, мускулы освобождаются от сковывающей усталости. Затем последовало несколько физических расслабляющих упражнений, и в этот момент Теодор понял, что рядом с ним кто-то есть. Близко — далеко, он не мог ответить, но жуткое ощущение другого, врага, навалилось на него.

Теодор спрятался в тень, попытался полностью раствориться во мраке и оттуда уже, затаив дыхание, принялся изучать улицу и ближайшие строения. Ага, вот он! Каков наглец!.. Теодор с изумлением уставился на возникшую на крыше одного из домов фигуру в черном. Прямо через дорогу… На лице точно такое же особое стекло, пропускающее инфракрасное излучение. Оно поблескивало в свете крупных, с любопытством наблюдающих за происходящим звезд. Неожиданно фигура склонилась в официальном приветственном поклоне. Теодор тут же опустил забрало, но, пока в течение нескольких мгновений он привыкал к новому, отливающему синеватыми и зеленоватыми тонами полю зрения, фигура исчезла. Он отыскал меня… В одиночку?.. Нет. Ты только видел одного, вряд ли они действуют каждый сам по себе. Нельзя недооценивать врагов.

Теодор еще раз внимательно изучил улицу. Она была пустынна — ни на проезжей части, ни на тротуарах не видно людей. Имеется в виду — порядочных граждан. Всякого отребья в этих развалинах хоть отбавляй. От попрошаек до преступников. Тут для них всегда готов и стол и дом. Здесь никогда не прекращается охота друг за другом, а ночь — самая лучшая пора. Особенно такая, когда туман сгущается, и видимость даже в инфракрасном спектре не превышает нескольких десятков метров.

Принц решил, что небольшое ускорение в верно выбранном направлении ему не повредит, но как его выбрать, это направление? Он еще раз бросил взгляд в сторону крыши — даже намека нет. Все безлюдно, безгласно, никаких признаков жизни. В такие минуты и следует ждать атаки. Однако вокруг по-прежнему все было тихо. Может, ему повезло и они вновь потеряли его из виду? Как же они могли его потерять, если он до сих пор с места не сдвинулся?

Теодор внимательно изучил кожаные перчатки, намертво пришитые к рукавам спецкостюма. Внешняя поверхность, прилегающая к ладоням, покрыта множеством мелких крючочков. Понятно! В следующее мгновение Теодор, плотно прижимая к стене перчатки и колени, где тоже были вшиты подобные крючки, полез вверх по стене. Взбираться оказалось совсем нетрудно, тем более что стена оказалась изрядно» выщербленной, там и тут попадались выбоины, щели, трещины. Нельзя было только оторвать ладони от стены — перчатки двигались исключительно в одну сторону, в противоположную застревали напрочь.

Во время подъема принц без конца ругал себя за допущенную беспечность. Вспомнились слова наставников — двое из них, самые любимые, воочию предстали перед умственным взором.

Брайан Комфорд, его учитель в области специальных операций. Он, в общем-то единственный, все время повторял: Тедди, укрепляй мышцы брюшного пресса, бегай кроссы. Но особенно не настаивал. Понятно, когда имеешь дело с наследным принцем, к особой словоохотливости не тянет. Теперь Теодору стало ясно, насколько весомы были слова Брайана. Тот прекрасно видел слабые стороны юного принца.

Так же вел себя и Тацухара-сенсей — руководитель курса медитации и аутотренинга. Этот, в свою очередь, постоянно указывал, что вся сила — телесная в том числе — подвластна чакрам, духовным центрам, через которые свободно протекает внутренняя энергия человеческого существа. Там она свивается, разветвляется, усиливается или ослабляется… Воздействуя на чакры, можно сконцентрировать энергию, добиться небывалого увеличения своих возможностей. Прежде всего, учил Тацухара, необходимо овладеть хара — именно в животе и правильном дыхании скрыт главный ресурс мощности.

Теодор наконец одолел последние метры и вылез на крышу. Здесь опять замер, принялся изучать окружавшее его пространство — и не кое-как, а вдумчиво, пытаясь проникнуть умственным — или ментальным — взором за ближайшие препятствия. Вроде спокойно, можно двигаться. Принц бросился вперед в темпе, который не затруднял дыхание, однако уже через несколько шагов почувствовал — что-то неладно. Крыша оказалась до того ветхой, что передвигаться по ней пришлось с крайней осторожностью. Добравшись до противоположного края, он спустился вниз. На улице куда сподручнее.

Ощущение, что преследователи где-то рядом, не оставляло его. Где именно?.. Надо попытаться вновь оторваться от них. Куда свернуть? Ага, вот широкий, мощенный булыжником проулок.

Он повернул в ту сторону, но в этот момент из пролома в нижнем этаже здания показалась рука и ухватила его за лодыжку. Теодор не успел увернуться и полетел на камни.

Совсем никуда не годится, — словно наяву услышал он ворчание Комфорда-сенсея.

Внезапно крышка люка, прикрывавшая канализационный колодец, отъехала в сторону, и оттуда, в светлом облачке сгустившихся испарений, появилось на свет существо, весьма отдаленно напоминающее человека. Неужели сам дьявол решил покинуть подземелья?.. Теодор успел вскочить на ноги и выхватить меч, однако тот, кто схватил его за ногу, уже был готов к схватке.

Противники на несколько мгновений замерли друг против друга. Видно было, что соперник предпочитает сражаться в стиле муникен — он держал клинок двумя руками, в то время как Теодор исповедовал систему тенсуцу. Как учил древний воитель Ягу, следует предоставить противнику сделать первый выпад.

Тот так и поступил — бросился вперед, пытаясь нанести рубящий удар, называемый кацунинкен. Теодор отбил лезвие. В этот момент человек, что вылез из люка, изо всех сил грохнул металлом о булыжник мостовой. Теодор на мгновение отвлекся, и этот промах едва не стоил ему жизни. Противник, по-видимому, ожидал, когда зазвенит металл, и вновь бросился в атаку. Реакция принца оказалась замедленной, на этот раз он отбился с трудом. Враг пролетел мимо.

Когда противники вновь оказались лицом друг к другу, Теодор заметил кровь на лезвии вражеского меча. Клинок был настолько остро заточен, что принц сначала даже не почувствовал боли, только теперь заныло левое бедро. Против двоих ему не выстоять. Что же делать?

Он отступил спиной к стене. Вновь все замерли, затем тот человек, что вылез из колодца, начал обходить Теодора справа, а первый решил повторить атаку в лоб. Этот, из подземелья, наклонился и присел почти до земли — так, перебирая ногами, двинулся в сторону, словно некий жуткий паук… Теодор рванулся к нему и, когда тот отпрянул, развернулся к первому нападавшему. Короткий лязгающий звук скрестившихся мечей, следом послышался негромкий топот.

Враг на мгновение отвлекся, и принц сумел в прыжке нанести удар тому убийце, который появился из-под земли. Вроде достал… Времени проверить не было. Топот приближался. Кто это может быть? Подмога убийцам или местные бродяги, надеющиеся поживиться у трупов? Теодор не стал выяснять — развернулся и со всех ног бросился по улице.

Прятаться в тень не было смысла — все равно преследователи обладали приборами, которые отыщут цель в самом темном углу.

 

II

Улицы Куроды

Кагошима

Военный округ Пешт

Синдикат Дракона

17 мая 3018 года

Свернув с улочки, принц оказался в узкой аллее — тут до него долетел отзвук его собственных шагов. Он остановился, топнул. Так и есть — эхо. Выходит, попал в тупик? Хуже положения не придумаешь Преследователи перекроют вход, и ему конец!

Взобраться по стене дома? Нет времени. Сунул руку в мешок в надежде обнаружить там ослепляющие гранаты — пусто. Что ж, так просто он не сдастся, пусть только попробуют сунуться. Теодор отступил к стене, оперся о нее спиной и поудобнее перехватил меч.

Из глубины уличного провала в аллею вступила фигура в черном. У этого капюшон был спущен и затянут под подбородком, открывая голову. Лицо казалось сплющенным белым пятном, волосы рыжие… Почему рыжие, Курита вряд ли смог бы объяснить. Просто решил, что он рыжий, и все тут! Прибор ночного видения снят и приторочен к поясу — так, очевидно, удобней работать холодным оружием. На лице поблескивали капли пота. В правой руке нападавший сжимал катану. Левую руку — точнее, левый рукав — он засунул в карман. Неожиданно хрипло, лишая надежды, рассмеялся…

Теодор заученно спрятал свое оружие за спиной, подготовился к схватке. Вспомнились слова учителя: Высокомерию нет места в сердце воина. Голос Тацухары-сенсея сам собой возник в памяти.

Ты прав, учитель. Этот негодяй сполна заплатит за свой смех.

Принц нащупал в кармане пакет, вытащил его и, прежде чем швырнуть в нового противника, сильно сжал в руке. Тут же сам метнулся вправо, перекатился клубком. Этот бросок спас его от бумеранга, просвистевшего над головой. Снаряд описал полукруг и вонзился в одного из двух преследователей, которые стояли за спиной у рыжеголового. Тот негромко, но отчаянно вскрикнул. Теодор догадался, что одним врагом у него стало меньше.

Состав, который швырнул принц, легким облачком окутал голову стоявшего впереди преследователя. Тот сразу зашелся в долгом, раздирающем горло кашле.

К сожалению, Теодор ошибся. Раненный бумерангом и не думал покидать поле боя, так что принц вновь оказался лицом к лицу с двумя противниками. Правда, теперь на его стороне психологическое преимущество. Прыти, которую выказывали убийцы в самом начале преследования, у них заметно поубавилось. Плохо, что они оба входят в сплоченную и тренированную команду и могут действовать согласованно. Теодор не мог принять защитную позу, так как всякий раз, когда он направлял оружие против одного, другой совершал выпад в его сторону. Подобный танец смерти не может продолжаться долго. Свое оружие его враги практически не применяли — это навело принца на мысль, что его собираются захватить в плен и сделать заложником.

Подобная перспектива разъярила, добавила сил. Он попытался прорваться в улицу Однако ему пришлось иметь дело не с новичками, а с отлично подготовленными профессионалами. Они сознательно провоцировали принца, пытались утомить, прежде чем самим броситься в решительную атаку, и в то же время не давали ему ни единого шанса вырваться на свободу.

Теодор тоже умерил пыл.

Вспомни подходящие для этого случая образцы, — возник в голове голос Комфорда.

Контролируй дыхание, — вторил ему Тацухара-сен-сей. — Опытный воин всегда имеет возможность увеличить свои силы. Следи за дистанцией…

— Хай! — вдруг завопил Теодор и, развернувшись на пятках, нанес удар ближайшему противнику. Угодил точно под ребра. Тот, играя с принцем, как кошка с мышкой, на мгновение потерял бдительность, за что и поплатился — пропустил удар. Его отбросило на груду кирпичей, которые валялись по аллее.

Теодор, пролетев по инерции несколько шагов, тоже не удержался на ногах. Упал, скрючился от боли, и в этот момент первый противник успел вскочить и броситься на принца. В следующую секунду раздался громкий окрик: «Достаточно!» — и следом сокрушительный удар обрушился принцу на голову Очнулся он довольно быстро, и вновь от грубоватого, очень громкого оклика:

— Я же сказал — достаточно!

Теодор лежал на спине, слабый, уязвимый. С трудом ему удалось повернуть голову направо — там стояла группа людей, и ближайшим среди них оказался Сабхаш Индрахар. Сквозь защитное стекло было видно, как он улыбается. Сначала Теодор не поверил своим глазам. Неужели это сам Сабхаш, глава КВБ, которого отец сразу после покушения на деда сделал главой разведывательного департамента?

Предатель на таком высоком посту! От этой мысли на душе стало пусто. Мой наставник… Человек, которого я всегда считал своим другом. Он всегда в спорах с отцом принимал мою сторону. Да, шила в мешке не утаишь. Теперь за свою жизнь я и гроша ломаного не поставлю.

— Ты, мой юный друг, верно, решил, что я предатель из предателей? — Сабхаш подошел ближе, присел на корточки возле принца, засмеялся. — И не думай плохо о бедной Кэтлин. Она всего лишь следовала моим приказам. Так же, как и эти шестеро из спецгруппы КВБ. Они исполняли свой долг, как я исполняю свой… Что поделаешь, в жизни никому нельзя расслабляться, тем более наследнику Синдиката Дракона. Это был последний, самый суровый экзамен. Твои будущие подданные имеют право знать, что ты собой представляешь. Ну, хватит валяться, дружок, поднимайся, поднимайся…

Теодор откинул защитное стекло, с удивлением глянул на Сабхаша, затем посмотрел на своих преследователей.

Все они оказались дюжими, улыбчивыми ребятами. Рыжий до сих пор вытирал слезившиеся глаза. Один из них держал в руках брошенную в комнате Кэтлин одежду. Его, Теодора, одежду. Этот факт окончательно убедил принца, что покушение, преследование — не более чем розыгрыш. Жестокий? Конечно. Убедительный? Не то слово…

Сабхаш решил подбодрить юношу.

— Ты отлично выдержал испытание по времени, и… — Он не договорил фразу и покрутил рукой в воздухе.

— Еще бы. — Теодор наконец почувствовал, что обрел дар речи. — Я сражался за собственную жизнь.

— Естественно. Только в таких условиях можно добиться желаемого результата. Если бы ты знал, как я рад, что ты выполнил задание…

— Так уж и выполнил? — усомнился принц.

— Ну, за исключением некоторых промашек, неточностей и, я бы сказал, расхлябанности. Но в целом — вполне…

Сабхаш помог Теодору подняться.

— Главное, ты доказал, что ты — мужчина. Держи тот же курс, и время сделает из тебя настоящий бриллиант. Твердый, сокрушающий все на свете.

— Я знаю вас с детства и всегда полагал, что знаю достаточно хорошо. Это вы, кажется, внушили мне мысль, что для Внутренней Сферы единственным спасением от смут, мятежей, развала хозяйственной жизни является мудрая унификация, которую проводит в жизнь наш Синдикат. Только под эгидой мощной, направляющей руки Дракона человечество может возродиться вновь. Так, что ли?..

— Точно, — кивнул Сабхаш, — однако не буду скрывать от тебя, что среди нашего населения есть отдельные личности, даже идейные течения, которые сомневаются в предназначении Дракона. Вот почему так необходимо всем, кто верит в нашу конечную цель, сплотиться вокруг нашего знамени. Сам я предлагаю тебе, Теодор Курита, вступить в наши ряды. В ряды Сыновей Дракона…

Наступила тишина. Все, окружившие Теодора, и в первую очередь Сабхаш Индрахар, ожидали ответа. Сабхаш ободряюще улыбнулся. Теодор почувствовал, как сгущается напряжение. Воины из особого подразделения заметно нервничали. Понятно, что, дав согласие, Теодор как бы превращал ночное приключение в шутку. И тем самым прощал людей, посмевших поднять руку на наследного принца Дома Куриты. Если же он откажется… Теодор даже подумать боялся, что случится с ним в этом случае.

Все равно принц не мог вот так, сразу, дать ответ. Этим самым он брал на себя определенные обязательства, смысл которых ему был не совсем ясен. Если говорить по большому счету, то в его лице весь Синдикат вступал в игру, цели которой никто не удосужился пояснить. Глава службы безопасности всегда служил для него примером — он был умен, мог доходчиво растолковать самый запутанный вопрос, не заносился и в то же время не лизоблюдничал. Самое главное — Сабхаш, как никто другой, верил в Теодора — это так возвышало, прибавляло энергии. Если он счел возможным пригласить принца в некое тайное общество, значит, время пришло. Но зачем сразу так много всего? Покушение, травля, поздравления с успешно выдержанным испытанием, теперь вот какая-то таинственная организация, которая ставит своей целью распространить влияние Дракона по всей Внутренней Сфере. Или он что-то неправильно понимает?

Может, только ради этого и разыграли этот спектакль, так похожий на спектакль. Что-то не то. Каким образом спектакль может быть похож на спектакль? Игра — на игру? Реальность — на реальность?..

Теодор сжал челюсти — очень даже может! Ему показалось, что он сумел проникнуть в хитроумный план Сабхаша.

Разыграть пьесу, которая была бы очень похожа на жизнь и в то же время в силу всего этого антуража — темной аллеи, шестерых драконят, наряженных в жуткие, дьявольские наряды, покушения, погони — оставалась пьесой. Тем самым он хотел задрапировать истинный смысл происшествия. Да, покушение планировалось всерьез и надолго, только целью Сабхаша была не жизнь принца, а его душа. Спектакль разыграли как по нотам, теперь осталось только выразить согласие продать душу — и занавес падет! Хитро, ничего не скажешь.

Сабхаш ждет ответа. Если Теодор сейчас откажется, нового предложения не будет. Никогда. Если он скажет «нет», их пути — Сабхаша и этих пятерых «сыновей» Дракона — разойдутся. Он больше никогда не услышит об этом странном обществе, замахнувшемся ни много ни мало на всю Внутреннюю Сферу. Теодор затаил дыхание — вот он, источник сомнений. Их пути, если каждый будет следовать своим курсом, рано или поздно обязательно пересекутся.

И вот еще что сразило Теодора… Просто наповал!.. Рано или поздно пересекутся не только их дорожки, но и нечто более важное — все население Синдиката и его небольшая, объединенная в тайное общество часть.

Это была ужасная мысль. Сногсшибательная… Должен ли он, Теодор Курита, наследник Синдиката, следовать в русле, прокладываемом кучкой людей, или, как полновластный правитель, он не имеет права позволить кому бы то ни было связать себе руки? Должен ли весь Синдикат подчиниться своей микроскопической клетке, или народ, в лице своего руководителя, имеет суверенное право избрать свою дорогу? Но и прямо отказать начальнику службы безопасности невозможно — это принц понял сразу Сегодняшний спектакль показал, что Сабхаш ни перед чем не остановится. Он — прекрасный человек, но он на должности, и хуже всего, что он сам искренне поверил в это и полюбил свою работу.

Теодор улыбнулся и официально поклонился Сабхашу:

— Вы оказали мне высокую честь.

Сабхаш хлопнул его по плечу:

— Я очень рад.

Напряжение, до сих пор присутствовавшее в аллее, испарилось. Все сразу заговорили, начали обмениваться шутками.

— Вам не кажется, уважаемый Сабхаш, что семеро против одного — это слишком много? — спросил принц.

— Вы отлично расправились с шестью своими врагами, Теодор-сама, — с вежливой улыбкой откликнулся руководитель службы безопасности. — К тому же я не являлся вашим противником.

Странный ответ, решил Теодор, выходит, он полагает, что был моим союзником? Ну-ну!.. Он молча оглядел стоявших вокруг воинов. Здоровенные, мускулистые ребята. Крепкие профессионалы… Возвращаясь к событиям этой ночи, принц неожиданно испытал недоумение — что-то здесь не так. С этими ли умельцами ему пришлось вступать в рукопашную? Например, того человека, который задел его мечом, здесь не было. Это точно. Двоих… нет, троих он узнал, но кто остальные? И куда исчез напавший на него в комнате Кэтлин убийца? Ах, старик Зешин, как бы ты поступил на моем месте?

Мудрый человек, когда ему нечего сказать, помалкивает. Так, что ли?.. В нынешнем положении это очень мудрый совет.

 

III

Таверна Снориса

Нью-Самос

Кирчбах

Военный округ Расалхаг

Синдикат Дракона

17 мая 3018 года

— В конце концов, он явится или нет?

Из семи человек — пяти мужчин и двух женщин, — собравшихся в отдельном кабинете расположенной в городских трущобах забегаловки, толстяк, задавший вопрос, нервничал больше всех.

Никто ему не ответил. Так и не сумев разговорить участников подпольной сходки, он принялся теребить золотой галун у себя на плече.

Концы шнура, пришитого к плечу, свободно свисали. Правый он уже успел размахрить… Теперь взялся за левый.

Бородатый мужчина во главе стола вздохнул. Он, как и все присутствующие, знал, что толстячок не имеет никакого права носить подобную форменную одежду. Этот китель свидетельствовал о принадлежности к давным-давно распущенной, объявленной вне закона гвардии принца Расалхага. К ношению такой формы нынешние власти относились снисходительно, однако наряд многое говорил об умонастроениях владельца. В конспиративной группе подобное поведение вряд ли можно было считать допустимым, но руководитель и все остальные участники терпимо относились к своему товарищу Он принес много пользы движению.

Если откровенно, подумал бородатый, остальные участники встречи тоже не подарок. Каждый со своей причудой… Руководить такими — испытание не для слабонервного. Взять хотя бы место, где они встречались. В самой сердцевине трушоб! Они тут у всех на виду. Хорошо, что хозяин — свой человек, и, в общем-то, собравшимся здесь бродягам дела нет до сборища заговорщиков. И все-таки явиться сюда в мундире гвардейца…

— Придет, — после долгой паузы откликнулся руководитель. — Обязательно придет. Это в его собственных интересах.

— Я ему не верю. Ему ничего не стоит предать нас, — заявила одна из женщин. Она держалась скованно, в голосе проскользнули нотки страха.

— Он никогда не пойдет на это, — заверил ее председательствующий и равнодушно смахнул с бороды невидимые крошки. — Его отношение к драконам всем известно. Впрочем, как и его притязания. Его враги в Люсьене сейчас в таком фаворе, что несмотря на то, что он контролирует пять миров, вполне способны добиться отказа в его ходатайстве о даровании титула великого герцога. Прибавьте сюда такой факт — в тот момент, когда его владения подверглись нападению Дома Штайнера, Курита не прислал на подмогу имперские войска. Будьте уверены, этот человек считает, что в Синдикате у него нет будущего.

— Что ему стоит сдать нас, а в ответ получить надежду на это самое будущее? — с ехидцей в голосе спросил высокий мужчина, раскачивающийся на стуле. Туда-сюда, туда-сюда, беспрерывно, как белка в колесе…

Судя по выправке, это был строевой офицер. Одежда изрядно поношена, рукава форменной куртки вытерты. По-видимому, переживает не лучшие дни. Большой лазерный пистолет, подвешенный на поясе в кобуре, тоже видал виды.

— Надежду-то он получит, но не более того, — ответил руководитель. — Драконы не любят предателей, вряд ли подобный шаг поможет ему получить необходимые кредиты. Разве что при дворе перестанут на него коситься… — Он улыбнулся и снисходительно оглядел присутствующих. — Как я уже сказал, его претензии в прошлом сослужили ему плохую службу. Подобные амбиции никого не доводили до добра. У меня собрано обширное досье — эти бумаги послужат отличной гарантией против дурных мыслей. Своим будущим он никогда не рискнет.

— Хасид Рикол — парень без тормозов, — изогнул бровь военный. — Он на все способен.

Кое-кто из собравшихся, услышав имя, затаил дыхание. Других бросило в краску.

— Никаких имен! — воскликнул один из них. Вояка фыркнул, не скрывая презрения, оглядел своих товарищей, затем прежним насмешливым голосом объявил:

— Что, перетрусили? Забыли, как Джесап уверял нас, что его устройство способно заглушить любые жучки, установленные КВБ?

— Я говорил, что должно, а не заглушит! — пылко возразил Джесап. — Своими глупыми разговорами ты подвергаешь нас огромной опасности.

— Что? Какими такими разговорами?.. — возмутился вояка и рванулся в сторону посмевшего сделать ему замечание коллеги.

Председательствующий едва успел схватить его за рукав куртки.

— Полегче, полковник. Джесап может обвинить вас в нарушении взаимной договоренности доброжелательно вести себя со своими товарищами.

Побелевший Джесап рывком отодвинул свой стул и, спрятавшись за спинами соседей, тонким, ехидным голоском заметил:

— И буду совершенно прав. Слышите, вы, старый боевой конь? Если вы не можете здесь, в нашем кругу, контролировать свою речь, как мы можем доверять вам, когда вы останетесь один?

Полковник сделал зверскую рожу и, шлепая себя по куртке, потянулся к пистолету. Бородатый с невыразимым отчаянием на лице попытался его удержать, чему полковник, собственно, вовсе не противился.

— Ну, ты, маленький…

— Какой приятный круг старых друзей. Вы чем-то напомнили мне двор в Люсьене. Такие же доброжелательные лица, мудрые речи…

Все замерли. В кабинете наступила мертвая тишина. Только спустя несколько секунд кое-кто отважился повернуть голову в сторону входа.

Высокий, крепко сложенный мужчина, стоявший у порога и придерживающий одной рукой занавеску, дождался, пока публика насладится его появлением. Он всегда предоставлял обывателям эту возможность — прежде чем крепко взнуздать их. Рядом с ним переминался с ноги на ногу невзрачный, смущавшийся самого себя человечек.

Атлетическое сложение герцога, его рост, прекрасный наряд — бордового цвета костюм, обшлага, лацканы и воротник отделаны золотым шнурком — прекрасно контрастировали с серым мешковатым одеянием его спутника. Герцог был великолепен — глаз не отвести. Особенно от алого кушака, к которому был приторочен меч-катана в вишневого цвета ножнах. Хорош был и огромный берет, одним краем свисавший на правое плечо. Густой красный цвет его в сумерках кабинета казался черным.

Герцог холодно оглядел собрание заговорщиков, затем принялся медленно стягивать кожаные перчатки. Не спеша, палец за пальцем…

Первым опомнился бородатый председатель. Он замахал рукой на невзрачного человека, указавшего герцогу дорогу в таверну — убирайся, мол, поскорее! — затем вскочил с места и бросился к Риколу:

— Ваша светлость, это так любезно с вашей стороны — принять наше предложение…

— Я его еще не принял, Ярл…

Бородатый тут же перебил его — не хватало, чтобы герцог вслух назвал его фамилию.

— Мы тут все старые друзья, так что не стоит вот так, вслух, на публике… — заявил он.

Как ни крути, но такая вольность опасна. Он сам проверил устройство, принесенное Джесапом, но, как говорится, береженого бог бережет

— Подайте нам пример куртуазного обхождения, — добавил председатель. — Когда встречаются друзья, они вполне могут обойтись без имен и тем более фамилий. Одними только дружескими прозвищами…

Герцог улыбнулся и кивнул. Вроде понял, с облегчением подумал председатель. Что-то в улыбке Рикола пришлось ему не по душе, однако не было времени задуматься над этим.

— Я, например, Алмаз, — объявил председатель. Затем он по очереди представил присутствующих. Каждый из них был назван каким-нибудь драгоценным камнем.

В конце церемонии председатель объявил:

— А вы, мой друг, будете именоваться Рубином. Все вместе мы составляем гроздь самоцветов, входивших в корону Расалхага. Ваше место вот здесь. — Он указал на кресло справа от себя. — Сейчас мы познакомим вас с нашим планом. В общих чертах, конечно…

Как только герцог занял предназначенное ему место, Алмаз вытащил радужно поблескивающий голодиск и сунул его в дисковод. Затем тоже сел за стол. Все собравшиеся с необыкновенно серьезными лицами следили за тем, как герцог знакомится с данными.

В одном месте он сделал замечание:

— Эти области, как мне кажется, слабо защищены.

— Обратитесь к компьютеру, Рубин, — ответил председатель. — Задайте ему вопрос. Любая информация, какая вам потребуется, включена в его память. И зашифрована так, что никто не сможет добраться до нее через наши головы.

Рикол недовольно пробормотал что-то и вновь обратился к компьютеру. Между тем председатель предложил заказать закуски, чтобы занять остальных членов сходки, пока герцог будет знакомиться с подробностями.

Наконец Рикол откинулся в кресле, потер шею.

— Итак, что вы решили? Присоединяетесь к нам? — спросил человек в форме гвардии Расалхага.

Рикол холодно взглянул на него, тот невольно вздрогнул.

— Я должен посоветоваться, — ответил герцог.

— И вы не желаете принять на себя никаких обязательств? — спросил Алмаз.

— Мне кажется, что в вашем плане не все продумано, там есть слабые места.

— Люди, которые не желают взять на себя определенные обязательства, очень опасны, — буркнул полковник. В его голосе прозвучала откровенная угроза. — А с людьми, представляющими опасность, порой происходят несчастные случаи.

— А вот у тех людей, — откликнулся Рикол, — которые делают из мухи слона и начинают суетиться там, где нет никакой угрозы, — нервы не в порядке. С такими впечатлительными натурами тоже может всякое случиться. — Он взглянул прямо в глаза полковнику и веско, не повышая голоса, добавил: — Прочь с моей дороги, и я уйду с вашей. Если вы посмеете причинить мне какие-либо неприятности, я в долгу не останусь.

Полковник сжал губы, сузил веки — однако ему хватило здравого смысла не затевать новую склоку. Алмаз перевел дух — слава богу, нашелся человек, который сумел заткнуть рот этому психу. На каждом заседании одно и тоже.

В этот момент герцог обратился к присутствующим:

— Ваш план вполне согласуется с моими наметками. Для начала давайте уясним, что все мы, здесь присутствующие, преследуем прежде всего свои собственные интересы. Это не исключает обстоятельств, когда мы можем объединиться. Скажем, когда это принесет всем нам ощутимую выгоду…

— Я уверен, что в будущем у нас появятся общие интересы, связанные как раз с тем, что вы сказали, — заявил председатель.

Рикол засмеялся и неожиданно встал.

— В вашем плане есть рациональное зерно. В нем есть что-то интригующее… Мы можем встретиться еще раз, когда вы начнете действовать. Когда сделаете почин…

Герцог повернулся и, не добавив ни слова, направился к выходу. Держался он изумительно — вот что значит порода, с восхищением отметил про себя Алмаз.

Как только герцог оставил кабинет, из-за шторы высунулась голова его невзрачного спутника. Алмаз кивнул, тем самым показывая, что тот должен и дальше негласно сопровождать Рикола.

Присутствующие вполголоса принялись обсуждать результаты встречи. Больше всего внимания Алмаз уделял наблюдению за выражением лица полковника. На нем опытный человек мог прочитать все, что творилось в душе старого боевого коня. Его роль была существенна, его реакция — открыта. Полковник долго помалкивал, показывая всем своим видом, что чепуха, которая здесь прозвучала, его совсем не интересует, потом неожиданно хлопнул рукой по столу и заявил:

— Его надо убить!

— Нет! — так же резко ответил председатель. На этот раз он не даст спуску этому фанфарону — пусть знает свое место и не суется в высшие политические вопросы, заниматься которыми имеет право только человек, когда-то бывший правителем планеты.

Полковника, однако, не так легко было выбить из седла, он тоже когда-то принадлежал к высшим властным структурам.

— Он нас предаст!

— Еще раз нет! Мы убедим его. Наступит срок, и он присоединится к нам.

Алмаз не испытывал особого беспокойства по поводу кровожадности полковника. Так оно и оказалось — вояка пожал плечами и всем своим видом показал, что согласен подождать.

В зале наступило некое подобие облегчения. Многие из присутствующих даже позволили себе улыбнуться. Потом все, строго по очереди, начали расходиться.

Бородатый тоже испытывал удовлетворение. Если Рикол встанет на их сторону — это случится, непременно случится, не дурак же он! — будет преодолено последнее препятствие в осуществлении его плана. Осталось вставить последнее звено в цепь, которую он с такой тщательностью собирал долгие годы. После чего останется только отдать приказ.

Его цель уже в пределах видимости. В то время когда другие только мечтают о свободе и независимости, он сумел заглянуть куда дальше. Его сообщники никогда не смогут до конца осознать грандиозность его замысла. Их удел — сыграть свою роль, проложить ему дорогу к власти. Вот когда он накопит необходимые силы… Еще так много предстоит сделать, преодолеть столько препятствий… Если ему удастся довершить начатое, его имя навсегда будет вписано в историю.

 

IV

Правительственный дворец

Курода

Кагошима

Военный округ Пешт

Синдикат Дракона

18 мая 3018 года

Констанция Курита сдержала зевок, затем машинально потерла слипающиеся веки. Вспомнила, что не накрашена, так что можно не опасаться, что размажет косметику, и теперь от души, изо всех сил, кулачками потерла глазницы. Подставила лицо потоку тяжелых частиц, освежила кожу. Наконец, сладко потянулась… И занялась медитацией.

Когда она в первый раз занялась ментальными упражнениями? В далекой юности, и с тех пор ни разу не пропускала эти минуты. Они давали ей силу, возвращали энергию.

Экстренное сообщение, принесенное служанкой, заставило ее проснуться. Времени не было на то, чтобы основательно, как того требовали дворцовые правила, подкраситься. Ах, опять эта спешка!.. При дворе Куриты никому не сидится на месте. Она выбрала самое простенькое платье янтарного цвета — свободное, без претензий. Быстро расчесала волосы, затем скрепила их узлом на затылке, свободные концы рассыпались по плечам. Так вроде должно сойти… Шудочо Ода не любит заграничные нововведения, даже если они запоздали с приходом в синдикат лет на сто. Даже если ими пользуются члены семьи Курита. Ода был ее наставником и руководителем, назначенным Орденом Пяти Колонн. Констанция была активным членом ордена, соблюдала устав, одним из пунктов которого являлось требование немедленно явиться по вызову наставника. Ода, правда, никогда не злоупотреблял этим правом и предпочитал лично навешать свою подопечную. Он был очень осторожен в отношении статуса Констанции и вполне отдавал себе отчет, кто она и кто он.

В послании говорилось, что Констанции надлежит немедленно встретиться с Флоримель Куритой, ее двоюродной бабушкой и Хранительницей Дома Куриты. Как раз по этому поводу ее навестил Ода. Теперь становилось понятным, откуда такая спешка.

Хранительнице вменялось в обязанность надзирать за строгим соблюдением основных норм и обычаев, установленных традицией. Она имела право заниматься толкованием Кодекса Чести — или, иначе, Домашнего Кодекса — детально разработанного и наиболее полного свода заветов, афоризмов, аксиом, на котором держалась частная жизнь всех представителей царствующего дома.

Этот свод правил был составлен в 2334 году Оми Куритой, дочерью Широ, первого Координатора Синдиката Дракона. Во многом схожий с «Хагакурэ бусидо», пришедшим из древней Японии, этот документ наперед устанавливал, как должен вести себя представитель рода Курита в тех или иных обстоятельствах. За прошедшие века Кодекс Чести обрел непререкаемую силу традиции, в нем приводились примеры как мудрых решений, так и откровенных глупостей, которые позволяли себе те или иные Координаторы и Хранители Дома. Тот, кто получил право толкования этого документа, играл очень важную роль в круговращении всей государственной машины Синдиката. Авторитет этой книги был очень высок, решения, принимаемые по тому или иному вопросу, не считались обязательными, но исполнялись неукоснительно. Вот почему Хранительница Дома Куриты, по существу, являлась негласным противовесом Координатору. Кроме того, ему подчинялся и Орден Пяти Колонн — полуофициальное учреждение, в ведении которого находилось решение самых существенных вопросов перспектив развития и общей стратегии Синдиката. Во Внутренней Сфере этот орден был известен в таком сокращении — О5К.

Констанция вступила в орден сразу по окончании средней школы, когда ей уже не дозволялось продолжать учебу вместе с лицами противоположного пола. Дальнейшее ее обучение взял на себя О5К. Новые учителя отдавали себе отчет, что имеют дело с представительницей рода Курита, по этой причине ее индивидуальная программа имела заметный гуманитарный уклон, большое значение теперь придавалось штудированию Домашнего Кодекса.

Констанция обладала неплохими способностями, но ее рвение прежде всего подстегивал отец, Маркус Курита. Это он настоял на том, чтобы Констанция специализировалась по юридической части, с этой целью пригласили лучшего адвоката Синдиката. Отец верно полагал, что образование — это и есть воспитание, поэтому он всеми силами пытался уберечь дочь от излишнего влияния ордена, этого сборища мракобесов и помешавшихся на обычаях ублюдков.

Девушка начала брать уроки у адвоката, но при этом ни в коей мере не ослабила связей с орденом. Она по-прежнему строго выполняла все обеты. Констанция понимала — чтобы подняться по лестнице государственных чинов, следует общаться с монахами. Пределом ее мечтаний было получить почетное звание ученика, или юкуренша.

Покорность и изворотливость — это неплохо, рассудил Маркус, но как бы влиятельные лица в ордене не догадались загнать несчастную девушку куда-нибудь в провинцию в качестве нишей учительницы. Эти, из ордена, мастера на измышление подобных испытаний для послушников. Маркус использовал все свое влияние в столице — он являлся военным губернатором, а также командующим военным округом Расалхаг, — чтобы Констанцию оставили при дворе. Здесь он во время коротких и редких командировок в Люсьен имел возможность видеться с дочерью.

Констанция была рада остаться при дворе. Она не представляла, как можно лишиться радостей, которыми наполнена столичная жизнь. К тому же чем более ты на виду, тем легче тебе сделать карьеру. Из всех перспективных возможностей, которыми оказалась богата жизнь в столице, монашеская стезя привлекала ее больше всего. Стать адептом ордена значило войти в элиту, иметь возможность быстро добиться реальной власти.

Размышления Констанции прервал звук едва скрипнувшей двери. Створка скользнула в сторону, пропуская в комнату шудочо Давлина Оду. Свет из коридора падал ему на спину. Девушка всегда поражалась умению шудочо прятать в тени свое лицо. Вот и сейчас ей так и не удалось определить выражение его глаз.

Давлин мелкими шажками добрался до восточной, обтянутой бумагой стены, где на невысоком пьедестале из слоновой кости, представляющем собой витое тело змеи, символа Дракона, покровителя рода Курита, покоилась домашняя рака — резной ларец, в котором хранили семейные святыни. Так требовала древняя традиция Рюбошинто. Вокруг ларца горели пять свечей из красного воска в подставках, сделанных из золота, слоновой кости, стали, жадеита и тикового дерева. Все вместе они символизировали пять столпов, на которых покоилось могущество Синдиката.

Шудочо по очереди коснулся каждого канделябра. Последней аббат освятил подставку из слоновой кости. Этот материал обозначал тесное единение религии и философии, считавшихся основой мудрости. О5К полагал, что как раз эти сферы человеческой мысли находятся в его ведении.

Ода устроился на коленях прямо напротив Констанции. Та с любопытством наблюдала за наставником. Подать голос не решилась — монах не подал знака, который позволил бы ученице открыть рот. Так что сиди и слушай… Когда же Констанция повела глазами в сторону низкого диванчика, стоявшего у северной стены, то обнаружила там свою двоюродную бабушку Флоримель. Девушка так и не поняла, как ей удалось бесшумно войти в комнату. Теперь понятно, почему так тихо вел себя шудочо.

Хранительница нарядилась в украшенное цветами кимоно. Общее настроение, возбуждаемое рисунком, можно было назвать весенним. Она сидела на низкой табуретке — держалась без всякого напряжения, хотя до такой степени вытянулась, выпрямила корпус, что на одежде почти не было складок. И по лицу ей никак нельзя дать семьдесят шесть лет. Властная сорокалетняя женщина, не более… Глаза голубые, на лице роскошная дворцовая косметика. Это несмотря на такой поздний час. Взгляд у бабушки был добрый, но это ничего не значило — в любой момент она могла так взглянуть на собеседника, что у того сердце убегало в пятки. Уж что-что, а бросить взгляд Флоримель умела!..

— Шошинша Констанция, — сказала бабушка. — Скоро наступит рассвет, с ним придет новый день. Знаменательный день для тех, кто учится в выпускном классе школы Мудрости Дракона. Этой ночью тебя ждет еще один экзамен, он не будет отмечен ни церемонией в военной академии, ни праздничным салютом. Испытание будет самым простым, сейчас ты должна доказать, что понимаешь смысл и внутреннюю гармонию Пути… На этой великой ценности держались и всегда будут держаться Пять Колонн… Ради осмысления этой великой идеи был создан наш орден.

Флоримель замолчала. Тишина длилась так долго, что, будь на месте бабушки любая другая женщина, Констанция решила бы, что она заснула. Наконец, Флоримель как ни в чем не бывало продолжила:

— Теперь мы можем объявить, что ты, Констанция Курита, больше не студентка. Ты выдержала испытание. Прими наши поздравления, юкуренша Констанция. Этот восход солнца ты встретишь уже в ранге адепта — то есть посвященной — Ордена Пяти Колонн.

От всего происходящего у Констанции помутилось в голове. Оказалось, очень непросто долго просидеть в полном безмолвии, затем услышать об исполнении желания, услышать поздравления. Она так долго готовилась к этому моменту, все не верила, что достойна стать послушницей — и на тебе! Все случилось в одночасье…

— Дитя, ты хотела что-то сказать? — улыбнулась Флоримель.

— Я в изумлении, — после некоторой задержки ответила девушка. — Неужели мне удалось так скоро достичь цели?

Флоримель помрачнела.

— Сегодняшняя ночь — только начало. Впереди тебя ждет долгий и трудный путь. Ты пока еще ничего не достигла, разве что заслужила право сделать следующий шаг. Посвященному далеко до совершенства. Собственно, наш идеал — это не цель, не заветная точка, а процесс, постоянное согласование своих возможностей и поступков с требованиями быстротекущей жизни. Честь — вот что можно было бы назвать искомым. Ее ищут и находят только в пути. Если ты когда-нибудь, хотя бы на мгновение, сочтешь себя совершенной, значит, мы ошиблись в тебе. Но я верю, ты нас не разочаруешь.

— Благодарю за доверие, дзёкан Флоримель, — ответила Констанция.

В комнате послышалось странное дребезжание — это засмеялся Давлин Ода.

— Тебе следовало как-то побогаче, порадостней, что ли, выразить свою благодарность, Констанция-сома, — сказал монах.

Девушка бросила быстрый взгляд на шудочо. Тот был, как всегда, невозмутим, что он хотел сказать подобным замечанием, разгадать было трудно. Она повернулась к бабушке.

Флоримель чуть заметно кивнула, в ее глазах по-прежнему теплилась заботливая доброта. Затем она обратилась к монаху:

— Ода-кун, вы куда ближе знаете свою подопечную. Едва ли я могу выказать к ней большую терпимость и доброту, чем вы. Не желаете что-либо добавить?

— Обязательно, дзёкан. — Ода, сидя на коленях, поклонился Флоримель.

Выпрямившись, он дерзко глянул на Констанцию. У девушки сердце упало. Голос наставника стал резким, неприятным.

— Это правда, — обратился он к Констанции, — что с восходом солнца ты теперь юкуренша, но с заходом солнца ты должна будешь покинуть орден.

— Что?! — Глаза у девушки расширились.

— Скорблю, но это необходимо. Сегодня, после захода солнца, ты уйдешь из ордена.

Опять наступила тишина. Сколько она длилась на этот раз, Констанция сказать не могла. Она долго изучала выражение лица монаха, словно пытаясь отыскать причину такого странного заявления. Затем повернулась к двоюродной бабушке. Вот когда ее сердце сжал страх — в глазах Флоримель она прочитала ту же непреклонную решимость.

— Он выразился достаточно ясно, Констанция, — сказала Флоримель. — Если собираешься сделать следующий шаг, тебе следует оставить орден.

Хранительница замолчала. Никто не решался нарушить безмолвие, пока она сама не подаст голос…

— Сим, в присутствии Давлина Оды, магистра Пяти Колонн, я объявляю тебя своей преемницей на посту Хранительницы чести дома.

— Что?!

Констанция даже зажмурилась, выкрикнув этот вопрос. Теперь она уже ничего не понимала, голова совершенно пошла кругом. Она не знала, что сказать, куда только подевались находчивость, бойкий язычок. Эти качества она нередко проявляла в суде. Отец называл подобную бойкость проявлением «адвокатского сознания».

Опять все в комнате замерло, на этот раз ненадолго. Констанция переборола смущение и спросила:

— Как такое может быть? Я не достойна! Я просто не готова!..

— Конечно, не готова. Пока. — Голос Флоримель смягчился. — Я сделала это заявление потому, что, как ты сама понимаешь, молодость мне не вернуть, и времени осталось мало. Для всех, кто находится за стенами этой комнаты, ты останешься моей компаньонкой, помощницей. Твое положение будет едва ли выше положения служанки. Никто не должен знать, что ты моя наследница. Слышите, Ода-сенсей? Я помогу тебе овладеть всем тем, что необходимо знать на этом посту. Это нелегко, но меня обнадеживает, что большую часть пути ты уже проделала в стенах Пяти Колонн. По отзывам учителей, ты хорошо разбираешься в нашем символе веры, овладела его философской глубиной. Тебе ясны наши цели. Ты прошла курс психологии, разъясняющей смысл нашего образа мышления. Наша задача — сфокусировать эти знания на одном предмете и заняться практическими вопросами.

Заметив, что Констанция никак не может прийти в себя, Флоримель добавила:

— Это хорошо, что ты чувствуешь неудовлетворенность, сомневаешься в своих силах. Значит, надо трудиться, не жалея себя. Если когда-нибудь тебе придет в голову, что ты достаточно потрудилась и теперь можно требовать награды, — это будет неправильно. Ни в коем случае не приемлемо… Теперь сделай приятное старой женщине, Констанция. Скажи, что ты согласна стать моей преемницей.

Они взглянули в глаза друг другу. Девушке очень хотелось узнать, что подтолкнуло бабушку к этому решению. Однако в прекрасных голубых глазах ничего нельзя было прочитать. Разве что ободрение и просьбу помочь нести этот нелегкий груз.

«Как», «почему» — такие вопросы никогда не обсуждались в ордене. Решения принимали те, кому это было поручено, и отвечали они только перед собственной совестью. Ну и еще перед будущим…

Вот о чем размышляла Констанция, всматриваясь в глаза бабушки. Она понимала — решение продиктовано силой, а ни в коем случае не слабостью. Выходит, Флоримель полагает, что придет срок, и Констанция окажется в состоянии держать под контролем нравы, внутренние взаимоотношения, узы любви и ненависти, которыми связаны между собой все члены рода Курита. Придет час, и эта тяжесть ляжет на ее плечи?.. Констанция вздрогнула. И не возразишь, не откажешься! Что будет тогда, девушка боялась даже представить. То, что она «потеряет лицо» — это одно, другое дело, что вся ветвь царствующей семьи, к которой она принадлежит, будет фактически отстранена от решения государственных вопросов.

Девушка в сомнении еще раз бросила взгляд на бабушку. Та, по-прежнему молча, не отводя взора, смотрела на внучку.

В этот момент подал голос старый Ода:

— Дзёкан Флоримель никогда не допускает ошибок в подобных вопросах, юкуренша Констанция.

Учитель словно хотел подтолкнуть девушку к ясному и четкому ответу.

Делать было нечего. Констанция не то чтобы очень уж противилась подобному повороту событий, просто, приняв предложение, отказаться от которого невозможно, она исключала из своей жизни всякую свободу выбора, смены пути, поиск призвания. На это в молодости решиться не так-то просто.

— Я склоняюсь перед вашей мудростью, дзёкан Флоримель. Ваши слова указали мне путь. Я буду следовать этим путем в меру моих сил.

Ода пробормотал что-то одобрительное.

— Вот и хорошо, — не меняя положения головы, сказала бабушка. — Сейчас же и приступим к исполнению предначертанного. Встань рядом со мной и смотри.

Констанция послушно подошла к Флоримель, встала на колени справа от ее табуретки, устроилась на пятках… Ода тем временем отодвинул створку, и в комнату вошло пять человек. Четверо из них были одеты в бурые рясы монахов ордена. Под мешковиной угадывались широкие плечи, крепкие мускулы. Капюшоны надвинуты, на лицах защитные стекла. Кушаки, перехватывающие рясы в поясе, — отличительные знаки адептов Колонн высоких степеней — были разных цветов. У каждого свой: зеленый, коричневый, золотистый, слоновая кость.

Пятой гостьей оказалась женщина в спецкостюме КВБ, голова не покрыта. Она была невероятно хороша собой. Прекрасная фигура, кожа в полумраке отсвечивает изысканным розоватым светом. Такой нет нужды в косметике — одни глаза чего стоили. Волосы цвета воронова крыла поблескивали в полумраке и завивались в тончайшие локоны, густо, подобно боевому шлему, прикрывавшие голову.

Все пятеро сначала поклонились священному ларцу, затем Флоримель и, последнему, Оде. Ни слова не говоря, женщина села на колени перед старцем, который так же молча прикрепил ей особой формы воротник, свидетельствующий о принадлежности к Ордену Пяти Колонн. Женщина поднялась, опустила на лицо защитное стекло и встала напротив Флоримель. Кушак у нее был стального цвета. Еще раз поклонилась дзёкан, затем протянула Хранительнице кожаный мешок с обрезанными ремешками.

— Это его мешок, — тихо сообщила она. — Я потерпела неудачу

Флоримель жестом приказала племяннице взять мешок, та молча исполнила распоряжение.

— Итак, ты принесла то, что сумела добыть? — спросила Хранительница. — Почему же ты утверждаешь, что потерпела неудачу?

— Но этого так мало… Разве что мой меч попробовал его крови. Вот и все. Прошу наказать меня изгнанием из ордена.

Женщина в глубоком поклоне прижалась лбом и ладонями к матам на полу, и Констанция снова невольно отметила, как изящна ее фигура. Только азиатская кровь, смешанная с кавказской, могла создать такое идеальное тело.

Позади, в глубине комнаты, раздался голос Оды:

— Как это случилось?

— Он оказался мне не по силам, — не поднимаясь с пола, ответила женщина.

Уголком глаза Констанция заметила улыбку на лице Хранительницы.

— Ты принесла хорошие вести, — объявила Флоримель.

Она никак не отреагировала на просьбу женщины о наказании. Это был хороший знак.

Женщина выпрямилась, в ее позе читалось откровенное недоумение. Констанция посочувствовала незнакомке — с ней сегодня тоже произошло что-то подобное.

— Нам было очень важно знать, в чьи руки попадет наследство Дракона. Рада, что руки оказались крепкими. Это куда более важный итог для всех нас, чем тот вывод, который ты сделала для себя сегодня. Хотя и этот результат тоже важен — из таких, как ты, состоит Синдикат. Теперь ты убедилась, что гордыня и похвальба — такие же ловушки для души, как и неуемная жажда власти, богатства, трусость, вероломство и другие пороки. Никто не может считать себя совершенным и неуязвимым. Никто, и ни в какой области!.. Ты осознала, что это неприемлемо?

— Да, Хранительница.

— Я довольна тобой, ученица. У меня для тебя есть новое задание. Юкуренша Шарилар поможет тебе уяснить его смысл и подготовиться. — Она кивнула в сторону монаха с золотым кушаком. — У вас будет трудный день. Ступайте.

Когда монахи и Ода покинули помещение. Хранительница обратилась к Констанции:

— У тебя тоже будет нелегкий денек. Столько дел впереди!.. Позволь мне вместе с тобой встретить рассвет. Нам еще много о чем следует побеседовать.

Констанция улыбнулась.

 

V

Школа Мудрости Дракона

Курода

Кагошима

Военный округ Пешт

Синдикат Дракона

18 мая 3018 года

— Теодор Курита!

Теодор вздрогнул, услышав свое имя первым. Значит, он лучше всех закончил курс? Принц едва сдержался, чтобы не завопить от радости, не вскинуть вверх сжатый кулак. В это чудесное солнечное утро хотелось крикнуть так, чтобы голос долетел до звезд. Вот победа так победа! Такого головокружительного ощущения счастья он еще никогда не испытывал. Скосил глаза налево, направо — вокруг, преклонив колени, сидели его сокурсники. Теперь следует успокоиться и не смазать нелепой, непристойной выходкой впечатления этого дня.

Теодор, оставаясь в той же позе, отвесил глубокий поклон в сторону галереи, окружающей двор торжественных церемоний. Над одним из пролетов раскинулся цветастый шатер, под которым расположились приглашенные на церемонию вручения дипломов высшие государственные чиновники и, конечно, отец. Координатор Такаши. Затем юноша повернулся и повторил поклон в сторону возвышения — там разместились преподаватели и руководство академии. Наконец, поднялся и строевым шагом зашагал по проходу к помосту.

Теодор кожей ощущал направленные на него взоры всех присутствующих. Каким же долгим показался путь по двору академии, где проходило вручение офицерских патентов. Отец, наверное, тоже удовлетворен, с удовольствием следит за вышагивающим принцем. Он должен быть там, под цветастым шатром, среди своих советников. Теодору нестерпимо захотелось обернуться и взглянуть в ту сторону, но делать этого было нельзя. Церемония разработана много сотен лет назад, и нарушать распорядок, правила поведения воспитанников никому не позволено.

Спасибо, отец, только и мог он сказать про себя. Я не подвел тебя. Сам видишь, твой сын не так уж плох.

Как только Теодор приблизился к помосту, его взгляд сосредоточился на таи-шо Занги, начальнике школы.

Ну что, старый кожаный чулок, улыбнешься, наконец, или нет? Видишь, я — самый лучший!

Таи-шо с мрачным видом наблюдал, как принц опустился перед возвышением на колени. Занги сидел впереди всех, остальные офицеры и преподаватели размещались рядами в трех шагах позади, так что, когда он сделал замечание воспитаннику, его никто не услышал.

— Не думай, что ты здесь самый лучший… — тихо, почти не шевеля губами, сказал начальник академии.

— Но меня же назвали первым, — так же тихо возразил Теодор.

— Ты дерзок и высокомерен. Тебе еще следует поучиться мудрости и терпимости.

— Только не у вас!

— Что ты сказал?!

Не получив ответа, таи-шо, не меняя позы, не поворачивая головы, вытянул в сторону правую руку. Помощник тут же вложил в нее ножны с мечом-катаной. Таи-шо вытащил меч и, держа клинок и ножны крест-накрест, громко, на весь внутренний двор, объявил:

— Этот боевой меч вручается тебе, самурай Курита. Теперь тебе предстоит обучиться вождению боевых роботов, овладеть знаниями по тактике современного боя. Согласно результатам испытаний, ты выдержал экзамены по рукопашному бою и основам стратегии и заслужил высокую честь опоясаться этим мечом. Прими священный клинок и посвяти его Синдикату Дракона.

— Хай! — воскликнул Теодор.

Принц отвесил поклон до земли, принял оружие, прицепил его к поясу, затем еще раз поклонился. Только напольной циновке довелось увидеть его сияющее лицо.

Таи-шо Занги вновь не глядя вытянул руку в сторону. На этот раз служитель с поклоном вложил в его ладонь вакизаши.

— Это оружие символизирует высокую честь быть принятым в ряды самураев Синдиката Дракона. Теперь тебе предстоит изучить «Хагакурэ бусидо». Взяв в руки этот меч, осознаешь ли ты великую честь и ответственность, которые испытывает каждый дракон на службе Дому Куриты?

— Хай! — снова воскликнул Теодор.

Он повторил церемонию приема меча, и опять во время последнего поклона не смог сдержать сияющей улыбки.

Наконец Занги повернулся к покрытому черным лаком подносу, на котором лежала пачка листов. Он взял верхний, изготовленный из белейшей рисовой бумаги, расписался на нижней половине и, подождав, пока подсохнут чернила, протянул документ Теодору.

— Сюда включен список обязательных требований, которые Дракон предъявляет к каждому новичку. Принимая мечи, а вместе с ними и великую ответственность, ты должен так же свято отнестись к этим наставлениям. — И тихо добавил: — Почаще вспоминай перед сном эти строки…

Как требовал обычай, Теодор, не обращая внимания на еще не до конца просохшие чернила, свернул непрочитанный лист трубкой и сунул его за пазуху. Кроме наставлений, документ содержал запись о присвоении выпускнику Теодору Курите воинского звания шо-са. В этом заключалась привилегия ученика, окончившего курс первым.

Теодор поклонился таи-шо, встал, осторожно поправил оба меча, чтобы они висели строго по уставу, затем направился к правому краю помоста. Там, в пяти шагах от него, повернулся, поклонился, прошествовал к левой оконечности возвышения — опять глубокий поклон, и, наконец, направился обратно, на свое место. В этот момент с галереи послышались приветственные крики, и Теодор не смог сдержать радостной улыбки. Теперь это дозволялось. Принц попытался глазами отыскать отца. К его удивлению. Координатора на галерее не оказалось.

Первой мыслью промелькнуло — может, он куда-нибудь отлучился? Или просто опоздал? Мало ли какие непредвиденные случайности могут помешать Координатору прибыть вовремя, все-таки ему пришлось совершить межзвездный прыжок, затем добираться до Куроды на межпланетном шаттле. Любой сбой в расписании мог задержать его. Эту мысль Теодор отбросил — личный космический челнок Координатора всегда находится в состоянии часовой готовности. Любые перелеты планируются заранее и осуществляются с точностью до минуты. Какой диспетчер мог отказать личному пилоту Координатора в посадке?.. К тому же принц знал, что Такаши прилетел на Куроду. Почему же он не явился на торжественную церемонию вручения мечей и присвоения офицерского звания?

Конечно, это горько, однако Теодору не хотелось в такой день давать волю печали. Вспомнились слова старого Зешина — наставник в детстве постоянно внушал ему:

«Твой отец должен видеть в тебе исключительно наследника. Это его долг».

Ложь, решил Теодор. Что из того, что он — наследник? Разве это причина, чтобы отказаться от присутствия на церемонии? Или, может, именно наследство и легло между ними? Неужели из-за этого он изменил свое отношение к сыну?

Вспомни старика Конфуция, возник в памяти голос Тацухары-сенсея. Что говорил великий мудрец о долге сына по отношению к отцу?

Но, возразил Теодор, тот же Конфуций утверждал, что и у отца есть обязанности по отношению к детям, и никакое наследство не может снять это бремя.

Тогда почему он не пришел? Ничего разумного больше не приходило в голову. Теодор направился в сад камней. Устроился на своем привычном месте, под склонившей ветви плакучей ивой, окинул взглядом окруженную тремя стенами обширную площадку, усыпанную белым гравием. На ней отчетливо выделялись темные мшистые камни. Сначала ему никак не удавалось сосредоточиться — мешали грустные мысли, назойливый блеск солнца, ветерок, налетевший неведомо откуда.

Пять камней, вернее, пять групп камней… Еще точнее, пять каменных островков, разбросанных по белому гравию. Поблескивающая в лучах солнца площадка испещрена ровными замкнутыми бороздками, образующими разнообразные плавные фигуры. Словно росчерк удивительно ровных грабель… Их след и создал неровные овалы, замысловатые спирали, бегущие от островка к островку и замыкающиеся в пределах площадки.

Он выполнил первое условие погружения в медитацию — проследил взглядом за одной из линий. Взгляд уперся в стену. Двинулся в противоположную сторону… Первая, самая многочисленная группа камней походила на семейку нелепых, невиданных зверей. Большой валун — по трещинкам, бугоркам, изломам его, словно остатки шкуры, расползся желтовато-зеленый мох — вел за собой стайку угловатых, с человеческую голову и меньше булыжников. Создавалось впечатление, что, не двигаясь с места, они тем не менее неспешно шествуют по бороздкам.

Несовместимое совмещалось на глазах — это удивительное впечатление вновь заворожило Теодора, бытовой сор, еще недавно заполнявший сознание, внезапно растаял. Принц нашел точку, куда стремилась каменная семья, и уперся взглядом в одинокий обломок скалы, как будто случайно рухнувший на упорядоченный гравийный глянец и до сих пор не сумевший определиться, найти успокоение на этой замысловато расчерченной площадке. Оторвавшийся от матери-скалы, израненный скиталец так и застыл, склонившись набок. Вечность пройдет, прежде чем он прижмется щекой к редкой травке на окружившем его газоне.

Третий камень брошен асимметрично, в четвертой группе два увесистых валуна словно обнялись. Где же пятый?.. Здесь же пять групп камней. Даже зная разгадку, Теодор в который раз поразился секрету мастеров, создавших этот чудесный, загадочный уголок. Изумление перед невозможным обратилось в душевную теплоту, наполнившую грудь покоем, с каким люди должны взирать на превратности жизни.

Можно перейти на новое место. Сколько раз он пытался так поступить! Например, у древнего Сикомор. Тогда выплывет пятый камень, но скроется за раненым обломком каменная семейка. Сколько бы ни всматривался человек в извивы гравия, сколько бы ни пересаживался с места на место — один островок все равно будет закрыт для него.

В первые годы Теодор не мог смириться, упорно искал положение, из которого открылась бы вся площадка, все камни разом. Сколько раз он пытался втайне высчитать ту точку, глядя из которой решался бы этот нелепый, смущающий воображение кроссворд. Скоро пыл его охладел. Сколько было их, терзающих себя, не верящих, спешащих!.. Они тоже пытались найти ответ на простой геометрический вопрос. Но существует ли ответ? В чем он?.. Конечно, в иносказании, в молчаливом намеке. Камни эти суть островки характера, видимые для других, но попробуй угляди человека до самой глубины его! Со многими людьми приходилось встречаться Теодору Были среди них и такие, что до поры до времени ясны как стеклышко, чисты, как вода в горной речке, а наступит срок — и вдруг нечто звериное обнажится в их поступках. Мелькнет пятый камень и вновь скроется в глубине. А иной скромник скромником, аккуратист, дисциплинированный исполнитель, покорный да убогий, зато в сердце море благородства. Не задумываясь, бросится на помощь.

Проходит решительная минута, и опять незаметен, покладист, простоват.

Как создатели сада добились идеальной соразмерности, как создали имеющее границы и в то же время беспредельное пространство, где обе ипостаси видимого мира вполне уживаются в совершенном единении? Кажется, убери хотя бы один камешек, уменьши всего-то на одну бороздку количество линий — и гармония нарушится, восторжествует недосказанность, возликует уродство. Нет смысла искать на площадке пятый камень. Но он существует!..

Неожиданно в сознание ворвались крики и приветственные возгласы, долетавшие со стороны двора торжественных церемоний. Там по-прежнему продолжали вручать оружие и патенты.

Каменный сад постепенно заполнялся выпускниками, которые стремились сюда, чтобы обрести душевное равновесие. У каждого здесь имелось свое любимое место. Все вставали на колени, замирали в молчании. Задуматься было о чем. Впереди их ждала новая, казавшаяся необъятной, взрослая жизнь, долгая служба во славу Дракона… Обычай требовал, чтобы все оставались на своих местах, пока первый выпускник не закончит разговор с собственной душой. Теодор не сразу вспомнил о своей обязанности — когда же почувствовал, что товарищи смотрят в его сторону, отвлекся от грустных размышлений и громко произнес:

— Пора начинать…

Сразу вокруг него раздался шум, послышались возбужденные, радостные голоса. Теодор усмехнулся. Выпускники принялись швырять в небо свои серые фуражки. Кое-кто побежал в сторону рядов, где собралась публика, чтобы разделить радость с родными и друзьями, прибывшими на выпускную церемонию.

Теодор вновь закрыл глаза.

— О-медето, — раздался возле него чей-то мягкий голос.

Принц не удержался и глянул в ту сторону. Свет полуденного солнца заливал двор — его диск, едва возвышавшийся над стеной, окружавшей территорию академии, прятался в копне густых черных волос склонившейся над ним женщины. Темная, до угольной черноты, фигура, овал лица едва угадывается, но на нем сияет широкая улыбка… Что за денек сегодня — его вечная соперница на занятиях, не прощавшая ни единой ошибки или небрежности, рада приветствовать его! Чудеса, да и только!..

— Что случилось, Томое Сакаде? — спросил он. — Почему вдруг такая дружба?..

— Мы больше не соперники, шо-са, — ответила девушка. — Теперь мы можем подружиться. В доме Тавамуры сегодня праздник…

— Я не люблю шумных сборищ.

— Я тоже.

В этот момент к принцу подошел подполковник в форме дворцовой гвардии:

— Шо-са Курита, Координатор требует, чтобы вы немедленно явились к нему в павильон Ажате.

Увидев отца в парадной форме, в которой тот должен был присутствовать на торжественной церемонии, Теодор удивился.

На Координаторе был зауженный книзу фрак, разрез впереди открывал белейший сатиновый жилет. Узкие, в тонкую полоску брюки доходили до белых гетр. На ногах начищенные до зеркального блеска вечерние туфли. Короткие волосы расчесаны на пробор, уложены в кок — очень похоже на дипломатов с древней Терры.

Теодор всегда полагал, что подобные наряды в нынешнее время, а также национальная японская одежда, иногда становящаяся как бы синонимом патриотичности, давным-давно изжили себя. К подобным традициям следует относиться с осторожностью, ни в коем случае нельзя делать из куска материи выражение символа веры. Охотников размахивать кимоно или самурайским широкополым халатом в Синдикате хоть отбавляй, однако, если учесть, что, собственно, потомки прежних японцев составляют едва ли половину населения государства, становится ясной опасность, возникающая по вине подобных ура-патриотов. Всякая попытка деления населения на «чужих» и «своих» чревата расколом, особенно если деление производить по внешнему виду, по предпочтениям в нарядах, еде, семейных отношениях. Единственным критерием — на этом Теодор стоял твердо — может являться только отношение к исполнению долга перед страной, правителем и общепринятыми ценностями.

Как только Теодор вошел в просторный зал, Такаши тут же отослал всех, кто находился рядом. Они остались с наследником один на один. Отец окинул Теодора взглядом с головы до пят. Наконец произнес:

— О-медето, шо-са.

— Домо оригато, ото-сан, — поблагодарил Теодор. Недоумение все сильнее овладевало им — в голосе отца явно проскользнули недовольные нотки. Может, лучше помолчать, однако сын не удержался и спросил:

— Ты доволен,отец?

Такаши ничего не ответил.

— Почему же ты не был на церемонии награждения? — Теодор не сдержался и шагнул к нему. Такаши холодно взглянул на сына.

— Ты надеялся, что я позволю себе присутствовать на этой комедии? КВБ проинформировал меня, что ты, к сожалению, трудился далеко не в полную силу. Я получил сообщения, в которых утверждалось, что ты позволил себе вступать в неприемлемые любовные отношения с падшими женщинами, проживающими в городе. Ты безответственно отнесся к своему предназначению. Позор!..

Теодор вскинул голову.

— Но я же окончил курс первым!

Отец сузил веки. Холодно оглядев сына, он отвернулся к окну, за которым теснились черепичные крыши зданий академии. Наконец, Координатор выговорил — резко, отрывисто:

— Мне стало известно, что таи-шо Занги не проявил должной принципиальности и потакал тебе. Можешь поблагодарить его прежде, чем он покинет Куроду и отправится в Брихуэга, куда только что получил назначение.

Теодор не смог справиться с удивлением.

— Это же смешно! Он вовсе не заслужил назначения в такую заштатную дыру. Обучение воинов составляет смысл его жизни.

— Составляло.

Такаши указал рукой на рабочий стол, где грудами возвышались стопки бумаг. Прямо в центре лежала сводка вакантных мест, представленная отделом кадров центрального управления ОВСД.

— Это место он сам счел самым удобным для него вариантом.

Теодор некоторое время не мог прийти в себя — что-то здесь не так. Какое-то искаженное понимание реальности. Сидя на одном и том же месте, они видят разные камни?.. Честнейшего Занги обвинили в каком-то серьезном проступке — только так можно квалифицировать эту расправу. Но в чем именно он провинился? В том, что делал поблажки сыну Координатора? Чушь!.. А результаты экзаменов, полевые испытания? Что, все преподаватели из кожи вон лезли, чтобы угодить наследному принцу? Хорошо, в таком случае назначьте повторные экзамены, но зачем же так наказывать достойного воспитателя?..

— Таи-шо Занги — честнейший человек, — попытался он убедить отца.

Такаши повернулся к сыну, сложил руки на груди. Лицо его стало каменным.

— Он позволил себе проигнорировать все мои предостережения насчет поблажек моему сыну. Да, в этом есть и часть моей вины — я был слишком мягок по отношению к нему. Надо было сразу и покруче…

— Не оказывал он мне никаких поблажек! — не выдержал Теодор.

Пора было кончать эту комедию. Неужели отец настолько ослеп, что не видит элементарной глупости подобных утверждений? Он уже совсем было хотел предложить провести негласно еще одни экзамены, но тут же догадался, что это будет не меньшей глупостью. Но ведь надо же что-то делать!

Такаши отмел все предполагаемые возражения сына.

— Защищая человека, который покровительствовал тебе, ты ведешь себя неподобающим образом. Незаслуженные награды развращают человека. Тем более представителя рода Курита… — Голос отца смягчился. — Можешь порадоваться, твое воинское звание останется при тебе. Люди должны знать, что наследник престола является выдающимся пилотом боевых роботов.

— Это все, что ты можешь сказать? Видимость для тебя — самое главное? Так?..

Такаши холодно посмотрел на сына.

— Мы все из рода Курита. Заруби это себе на носу! С тех пор как мы вышли к звездам, мы существуем. Все знают, что мы сильны, хватки, своего не упустим. Поверь, во многом это видимость. Сложившееся мнение — вот что самое главное. Его невозможно опровергнуть, отвергнуть. — Он помолчал, потом добавил: — Твоя мать тоже недовольна тобой.

Теодор сжал челюсти, чтобы не съязвить в ответ. Отец постоянно приводил этот довод, и все ради того, чтобы подчеркнуть свою правоту. Однако стоит ли в такой день заводить диспут на эту тему? Если видимость — самое главное, то о чем еще разговаривать…

— Я больше вам не нужен? — спросил он Координатора.

Такаши задумчиво оглядел сына, потом кивнул:

— Можешь идти.

Теодор повернулся и зашагал к выходу. Ему хотелось со всех ног броситься прочь, но он сдержал себя. Так же, не спеша, выслушивая поздравления, он прошел сквозь приемную, начал спускаться по лестнице. Кто-то хлопнул его по плечу Теодор обернулся. Рядом стоял улыбающийся Индрахар Сабхаш.

— О-медето, шо-са!

Теодор не сдержался.

— КВБ проинформировал меня… — зло выговорил он в лицо Сабхашу, потом повернулся и сбежал по ступеням.

 

VI

Школа Мудрости Дракона

Курода

Кагошима

Военный округ Пешт

Синдикат Дракона

18 мая 3018 года

Они нашли Теодора на скамейке, в саду. Тот сидел в одиночестве. У ног валялся патент о присвоении офицерского звания.

Констанции невольно пришло в голову, что, даже будучи расстроенным, он производит сильное впечатление. Густые, чуть взъерошенные волосы, военная форма, подчеркивающая высокую, ладную фигуру… Пусть не широкоплечий, но гибкий и, сразу видно, сильный. Какая женщина устоит перед ним? В то же время он так похож на ребенка… Если бы он не приходился мне братом…

Дзёкан Флоримель заметила, с каким лицом покинул павильон Ажате наследный принц, и тут же послала вслед внучатую племянницу. Пусть поймет, где можно найти утешение.

Констанция обнаружила брата на лавке в саду и тут же доложила бабушке. Та провела ее в свои апартаменты и распорядилась занести краткий отчет о случившемся в специальный файл, где отмечались все взаимоотношения Координатора и наследного принца. С раннего детства в памяти девушки отложилось, что Флоримель всегда испытывала особую нежность к Теодору Бабушка не раз упоминала о том, что ее долг, ее карма как раз и заключаются в том, чтобы стать надежной помощницей внуку и провести его по бурному, опасному морю жизни. Мальчик был рожден в ее поместье, расположенном на окраине имперской столицы. Констанция появилась на свет там же, и это обстоятельство казалось неким символом, связавшим судьбы молодых людей. Они и выросли вместе…

Девушка была на семь лет старше двоюродного брата. В тот день, когда Жасмин разрешилась от бремени, она находилась в доме Флоримель. Роды оказались трудными, Жасмин едва удалось спасти. В ту пору Констанция никак не могла понять, что означают перешептывания о том, что жена Координатора больше никогда не будет иметь детей, однако детским сердцем уловила, что это большая беда. С той поры она всем сердцем привязалась к Жасмин и к младшему брату, которого постоянно баловала и защищала. Жасмин, мягкая сердцем, не всегда была в состоянии защитить мальчика от сурового отца, который, случалось, требовал от маленького ребенка невозможного. Его наследник должен быть совершенным во всем, все знать, все уметь. Сколько раз братишка плакал, уткнувшись ей в подол.

Вот и на этот раз Теодор остался один в такой день, когда он сам и вся семья Курита должны были радоваться и веселиться. Опять отец обидел сына. Как все это надоело — уж если кому и необходимо всыпать по первое число, то только не Теодору. К сожалению, сестра не могла изменить заведенный порядок вещей. Даже Флоримель редко удавалось переубедить Такаши. Впрочем, впрямую Флоримель никогда не пыталась выговаривать племяннику за подобное грубое и жестокое отношение к сыну, своей цели она добивалась иными средствами. Хранительница использовала свое влияние в окружении Координатора и сама старалась поддержать мальчика.

Глядя на бабушку, Констанция, устроившаяся за клавиатурой компьютера, обратила внимание, какое отличное настроение у Флоримель. Даже неприятность с любимым Теодором не смогла омрачить ее лицо. Однако за этой непосредственной, детской веселостью скрывался жесткий и сильный характер. Старая Хранительница была не так проста, как это казалось на первый взгляд, и вполне способна железной рукой, которую в общем-то никто не замечал, вести и сберегать покой в царствующем Доме Куриты. Констанция не сомневалась, что и на этот раз Флоримель придумает что-то, чтобы спасти семейный праздник.

Теодор сразу поднялся со скамейки, когда две женщины вошли в сад и изобразили удивление, застав там наследного принца. Флоримель жестом отмела его попытки оказать благородным дамам достойную встречу. Она напомнила внуку, что все они одна семья. К чему между родственниками обременительные условности? Придворный этикет, заметила она Теодору, существует для тех, кто вовне, но не для тех, кто внутри. Юноша без долгих слов помог старой женщине поудобнее расположиться на гранитной скамье, которую освободил для нее. Рядом на коленях расположилась Констанция — подправила, а потом подоткнула нарядное шелковое даи-гумо. Теодор поколебался и уселся, скрестив ноги, на траву прямо перед бабушкой.

Флоримель вела себя так, словно за пределами их тесного кружка ничего не существует. Взгляды и суждения посторонних были ей безразличны, тем более что те, ненароком заглядывая в сад, старались подальше обходить эту троицу. В народе давным-давно ходила поговорка — держись от Курита подальше, пока они сами тебя не пригласят. Вот тогда спеши, мчись со всех ног…

Сад благоухал, вокруг все цвело. Начинала закипать вишня — самая благодатная пора для драконов. Ветерок колыхал прохладный еще, небесной чистоты воздух.

Флоримель с невыразимым изяществом носком туфельки подтолкнула к молодому человеку приказ о присвоении ему офицерского звания.

— У тебя какие-то неприятности, связанные с этой бумагой? — невинно спросила она.

Теодор опустил голову, потом искоса посмотрел вдаль.

— Это все пустяки, — наконец ответил он. — У меня трудности с боевым роботом, которого подарил мне отец.

— Это какая модель? — искренне поинтересовалась бабушка.

Констанция, да и сам Теодор не сомневались, что Хранительнице хорошо известно, на каком роботе раскатывает наследный принц.

— DRG-IN «Дракон».

— Отличный выбор! И символический… «Дракон» — это визитная карточка Дома Куриты и всего Синдиката.

— Отец тоже обожает символы. — Теодор поерзал немного, устроился поудобнее и добавил: — «Дракон» является наихудшей моделью во всем классе тяжелых штурмовых роботов. У меня сложилось впечатление, что, если бы он смог найти что-нибудь похуже, он тут же вручил бы мне эту модель. Причем с невероятным пафосом… Похоже, он подумывает о том, чтобы пересадить меня на детскую «Саранчу»! Это просто невыносимо — для него я всегда недостаточно хорош.

Флоримель тут же тихо, но решительно оборвала недозволенные речи:

— Ты не имеешь права так говорить.

— Почему же не могу?

— Самурай из рода Курита обязан сражаться на любом типе боевых роботов. Невзирая на качество модели.

— Но я… — начал было Теодор.

— Как мне помнится, — перебила его бабушка, — в информационных списках личного состава Объединенного Воинства Синдиката Дракона напротив твоего имени сделана запись: «владеет любой моделью боевого робота», не так ли?.. Означает ли это, что ты в состоянии управиться с любой моделью?

— В общем-то да… — пожал плечами принц. — Надо только немного потренироваться, восстановить навыки.

Бабушка кивнула Констанции, и та сразу протянула Хранительнице радужный голографический диск, на котором черными буквами, в центре, стояло обозначение «ONI-K». Старушка передала диск Теодору Тот с помощью ручного визирующего устройства принялся просматривать документы. Изучал недолго — уже в следующую секунду вскинул голову и растерянно спросил:

— Паспорт и техническое описание «Ориона»?

— Конечно, — кивнула Флоримель. — Я хотела подарить тебе эту машину в более благоприятных условиях. Когда тебе исполнится двадцать пять…

Она еще что-то сказала, но Теодор уже не слушал бабушку. Он глотал одну страницу за другой. Флоримель обменялась взглядами с Констанцией.

Наконец Теодор оторвался от окуляра и растерянно развел руками.

— Но это же робот генерала Керенского?!

— Замечательное открытие, не так ли? — вопросом на вопрос ответила бабушка. — Семь лет назад я организовала исследовательскую экспедицию и в системе Новый Самарканд нашла астероид…

— Тебе удалось обнаружить ангар, набитый боевыми роботами времен Звездной Лиги? Но как же ты смогла сохранить это в секрете?..

— Ну, это не совсем ангар. Скорее свалка битых машин… Склад разграбленного военного снаряжения, разукомплектованных роботов, брошенных генералом Керенским, когда он решил вместе со своей армией покинуть пределы Внутренней Сферы и удалиться в неизвестные просторы Галактики. Он не видел иного выхода в ситуации, когда вот-вот начнется война за раздел наследства Лиги. Вероятно, они не могли захватить с собой все, что имели.

То, что мы нашли, — продолжила она, — представляло собой хлам. Даже этот «Орион», законсервированный и опечатанный, помещенный в особую металлическую капсулу, был ободран до нитки, однако, в отличие от остальных роботов, его не уничтожили с помощью уложенных в корпус зарядов. Генерал, видно, пожалел своего боевого коня. Все равно это было только название, а не боевая машина. Семь лет его восстанавливали лучшие техники и специалисты Синдиката. Кое-какие заказы мы разместили на заводах Лиги Свободных Миров. Только там во всей Внутренней Сфере еще могли воспроизвести модель «Ориона». Кое-какие детали изготовили вручную…

— Это слишком ценный дар. — Теодор покачал головой, затем протянул диск Флоримель. — Я не могу его принять.

— Дареному коню в зубы не смотрят — так, кажется, выражаются на славянских планетах, — укорила его Хранительница. — Неужели ты полагаешь, что я не прикидывала, в чьи руки должен попасть этот знаменитый робот? Это большая ценность, и ее надо использовать во благо Синдиката. На мой взгляд, только ты достоин водить его.

Теодор опустил руку с диском — так и повисла вдоль корпуса, кисть легла на траву. До молодого человека только теперь стало доходить, какой удивительный подарок сделала ему бабушка. Кем же он теперь может стать, имея в распоряжении такую грозную машину, как принадлежавший самому Керенскому «Орион»!

— Бабушка! — Голос его дрогнул. — Ты выказала такую любовь к наследнику, на которую оказался не способен сам Дракон.

Легкая печаль омрачила лицо Флоримель.

— Попытайся понять его, Теодор. Он тоже любит тебя. По-своему… На его плечах такая ответственность. За всем не уследишь.

— Но родной сын — это, по-моему, важнейшее государственное дело.

— Вот и отнесись к нему с пониманием.

— Координатор мог бы повнимательнее относиться к своему преемнику и подобрать ему что-либо более достойное… — подала голос Констанция.

Флоримель строго глянула на нее, и девушка сразу прикусила язычок. Упоминать о предстоящем назначении Теодора, уже занесенном в файлы компьютера. Хранительница строго-настрого запретила.

Теодор сделал вид, что не заметил этих взглядов.

— Возможно, — согласился он. — Командовать копьем, которое я сам выберу, это, конечно, великая честь. И граница с Домом Штайнера — куда более приятное местечко, чем нехоженые области по краю Периферии. Я так думаю, туда он меня и сошлет. — Он усмехнулся и с горечью добавил: — Чтобы никто не подумал, что Координатор делает своим родственникам поблажки. Эх, если бы мне доверили батальон да бросили на границу с Лиранским Содружеством, я смог бы достойно посчитаться с нашими вечными врагами.

— И там ты будешь поближе к своей невесте, — невинным голоском добавила Констанция.

— Со ка! — фыркнул Теодор. — Он настолько озабочен производством наследников, что сами наследники его мало интересуют! Отец, должно быть, полагает, что, если рядом со мной окажется женщина, я тут же наброшусь на нее, как застоявшийся жеребец. — Теодор печально покачал головой. — Я так полагаю, что он только и ждет от меня, что моя супруга произведет на свет еще одного маленького Куриту, после чего он с облегчением засунет меня в какую-нибудь дыру и умоет руки.

— Он обязан заботиться о благе государства, — напомнила внуку Флоримель.

— Да ни о чем он не заботится, кроме своих, каких-то непонятных, совершенно неприемлемых идей. Вот что интересно — откуда появляются эти идеи? Уж не работа ли это KBБ?

— Их долг — информировать руководство, — возразила Флоримель.

Теодор угрюмо замолчал, затем неожиданно кивнул. Был ли этот жест выражением согласия или брату в этот момент открылось что-то важное, пока невыразимое, Констанция не смогла разобрать.

— Вакаримас. Значит, мой долг заключается в изготовлении наследников, и ни в чем больше? Нет, серьезно! Кроме этой функции, я ни на что другое не годен — так, по крайней мере, считает отец.

После этой тирады принц простился с родственницами и удалился.

Констанция помогла Хранительнице подняться на ноги.

— Его дух высок, — сказала девушка, — помыслы чисты. К тому же он неплохо контролирует свои чувства.

Флоримель пожала плечами.

— Так же, как любой из нас, оказавшийся в подобном положении.

 

VII

Театр Лотуса

Мюнхен

Радштадт

Военный округ Расалхаг

Синдикат Дракона

29 июля 3019 года

Бородатый мужчина, известный ограниченному кругу людей под прозвищем Алмаз, нахмурился. Последний приглашенный — Опал — запаздывал. Толстый торговец, как обычно, начинал нервничать. Если Опал попал в руки КВБ или сам явился туда — дело плохо.

Ну, это уж ты хватил лишку… Если бы такое случилось, их давно взяли бы под наблюдение, но ничего подобного люди Алмаза пока не обнаружили. А ребята у него ушлые, толковые. Это один из них предложил в качестве места встречи находившийся на краю банкротства театрик. Одна беда — в случае попытки захвата здесь долго не продержаться. Уйти отсюда тоже будет непросто. Но эти трудности не шли ни в какое сравнение с удобством организации нелегальной сходки.

Внизу хлопнула дверь. Хвала богам, наконец-то!

Опал открыл обветшавшую и слегка покосившуюся дверь. Оказавшись в вестибюле, аккуратно прикрыл ее. На улице хлестал дождь, поэтому он подождал, пока вода стечет с обуви, затем миновал фойе, свернул за кулисы и уже оттуда прошел в оркестровую яму, где собрались его товарищи. Попросив извинения, он у самого входа скинул плащ и легонько стряхнул его.

На этот раз наш болван не напялил военную форму. Хвала богам! Алмазу припомнилась встреча, организованная на планете, где проживал торговец. Там все чувствовали себя вольготно. Не то что здесь, в тени Черной Башни!.. Ничего не поделаешь, пришлось назначить эту встречу под самым носом захватчиков. Только не надо красоваться, бравировать своей храбростью. Стоит только оккупационным властям засечь подполье, все остальное уже не будет иметь значения.

Весь план строился на полной закрытости. Никакой утечки информации, иначе драконы поодиночке перещелкают руководителей. Или арестуют и бросят в Черную Башню, где проводят время все те, кто посмел открыто выступить против марионеточного правительства, сформированного в Люсьене. Любой угодивший в это мрачное, без окон, сооружение больше никогда не видел дневного света.

— Вы уже бывали здесь, Арманд. Сколько же можно было искать дорогу? — сделал замечание человек, одетый в космический комбинезон военного образца. С одежды были удалены знаки различия и эмблема рода войск. Акцент выдавал в нем местного жителя.

— Никаких имен! — рявкнул бородатый. — В который раз, — уже более спокойно добавил он, — я вынужден напомнить вам, полковник, как следует обращаться к коллегам.

Последние годы вконец испортили вояку, он стал совершенно невыносим. О какой конспирации может идти речь, если он постоянно нарывается на скандалы.

— Как много слов, наш высокоуважаемый руководитель, — саркастически ответил полковник. — Тупицы из КВБ никогда не догадаются, что такие важные лица отважатся заседать в двух кварталах от их штаб-квартиры.

— Все равно мы должны соблюдать осторожность, — настойчиво повторил председатель.

Встретивший Опала военный пожал плечами и вернулся на свое место. Все пространство оркестровой ямы было полностью защищено от прослушивания любыми устройствами. Алмаз решил перейти прямо к делу.

— Теперь, когда все собрались…

— Но где же Рикол? Я имею в виду — Рубин… — удивленно прошептал опоздавший.

Алмаз нахмурился. Ах ты, чертов болван! Если бы не твои деньги…

— Как раз перед вашим появлением, Опал, я уже сообщил присутствующим, что Рубин пока занят…

— Чертова конспирация! — в сердцах бросил полковник.

— Кое в чем Рубин уже оказал нам помощь. Ее трудно переоценить, — многозначительно намекнул председательствующий. — На этот раз его присутствие не является необходимым. И давайте сохранять рабочую обстановку, не надо отвлекаться по мелочам. Итак, самое главное — в последнюю неделю были окончательно завершены переговоры, касающиеся бракосочетания Теодора Куриты и Анастасии Сьёволд. Свадебные торжества состоятся во дворце в Рейкьявике, нынешней столице Принципата Расалхаг.

Тихие возгласы ликования раздались в оркестровой яме. Согласие драконов провести бракосочетание в Рейкьявике, вместо того чтобы устраивать его в имперской столице на Люсьене, как того требовал обычай, являлось ключевым моментом в плане, предложенном бородатым. С ним согласились все участники группы. В этом случае весь цвет Синдиката Дракона, двор, высшие военные и государственные чины прибудут в Расалхаг. Если все пойдет как по маслу, то многие из них уже никогда не покинут его. Сам Такаши Курита дал согласие на посещение Рейкьявика.

— Такаши… — произнес председатель. Это имя вмиг притушило всякий шум в яме. Головы собравшихся тут же повернулись к Алмазу

— Такаши Курита согласился с просьбой своего двоюродного брата, нашего великодушного губернатора Маркуса Куриты, совершить инспекционную поездку по гарнизонам военного округа. Эта поездка состоится сразу после бракосочетания. Отвечает за нее благородный таи-шо Владимир Соренсон, дай бог воронам выклевать ему глаза! Интересно, почему этого предателя все называют Иваном?.. Короче говоря, разморозив нашего агента в ближайшем окружении Соренсона, мы получим возможность одним ударом разделаться сразу с двумя высшими Драконами. Вряд ли судьба когда-нибудь предоставит нам более благоприятную возможность.

— Когда состоится поездка? — спросил кто-то.

— Очень скоро. Как только все необходимые мероприятия будут закончены, Такаши немедленно отправится в путь. Из достоверных источников мне стало известно, что он решил не затягивать подобную инспекцию. Теперь нам осталось только нажать кнопку и включиться в программу.

В яме наступила напряженная тишина. Все присутствующие начали нервно переглядываться. Опал отважился поинтересоваться первым:

— Когда же все начнется?

— Через два месяца, — спокойно ответил Алмаз. Кое-кто попытался было выразить сомнения в разумности такой спешки. Председатель ничего другого и не ожидал — как только дошло до дела, у них затряслись поджилки. С другой стороны, никто из них, кроме него самого, не имел возможности легально вернуться на свои родные планеты, чтобы лично наблюдать за последними приготовлениями. Следовательно, они отдают команду и наблюдают со стороны, каким образом начинает осуществляться план. Это длительный процесс, здесь, как нигде, все должно работать как часы. Оставалось только надеяться, что расчеты их оказались верными и судьба не сыграет с ними злую шутку. Так что им придется издали наблюдать и корректировать исполнение своих заданий.

Это даже неплохо, решил председатель, в этом случае все нити сойдутся в моих руках. Такой добычей делиться ни с кем не хочется. В этот момент Опал вновь подал голос:

— Я решил основать особый фонд, с помощью которого мы получим в свое распоряжение линию экстренной связи в системе Комстара. Мы не можем тратить драгоценное время на космические перелеты.

Алмаз поразился перемене, произошедшей с Опалом. Теперь, когда решительный момент так близко, в нем вдруг вспыхнул какой-то внутренний свет. Председатель неожиданно подумал — этого теперь не остановишь. Этот пойдет до конца. Это открытие следует осмыслить, следует быть заранее готовым к тому, на что он сможет решиться.

В этот момент председателя окликнул полковник:

— Как насчет молодого наследника? У нас будет время выяснить, что представляет собой щенок?

— Зачем? — в свою очередь спросил председатель. Он понимал, что, в сущности, это основной вопрос. Если на смену Такаши придет молодой, энергичный, не чуждый современным веяниям правитель, задуманная операция, с его личной точки зрения, гроша ломаного не стоит. Расчищать дорогу кому бы то ни было Алмаз нe собирался, однако вопрос о личных качествах наследника был настолько неясен, столько разных суждений ходило о будущем обладателе трона Синдиката, что стоит только начать дискуссию на эту тему — и конца ей не будет. Он решил перевести разговор в другую плоскость.

— Судя по всем данным, неожиданностей не предвидится! Наследник встречался с Анастасией, и у него не возникло никаких возражений. Он даже дал ее двору выкуп за невесту во время своего отпуска в Расалхаге. Самая интересная деталь заключается в том, что он произвел благоприятное впечатление на большую часть публики. В высших слоях нашли, что он заметно отличается от своего папаши. Многие сочли их взаимную отчужденность хорошим предзнаменованием.

— Люди глупы! — заявил полковник. — Они не видят, что творится у них под носом, как они могут судить о высших материях!.. — Себя, по-видимому, он к числу глупцов не относил.

— Не обращайте на них внимания, мой друг, — успокоил его Алмаз и продолжил: — Неприязнь, которую Теодор питает к отцу, есть обстоятельство, которое внушает оптимизм. По крайней мере, надежду.. Последние известия, пришедшие из имперской столицы, может, покажутся кому-то пустяковыми, но для нас они очень важны. Прогнозы благоприятны. Наши агенты докладывают, что между Координатором и наследным принцем случилась еще одна серьезная размолвка. На этот раз они не сошлись во мнении насчет дислокации вражеских войск, размещенных вдоль границы с Лиранским Содружеством. Теодор решил, что он обнаружил стратегическую слабину в линии обороны противника, что, по его мнению, предоставляет удобную возможность нанести удар в направлении системы Гамар и разрубить наконец гордиев узел, завязавшийся в этой области пространства. Координатор категорически запретил сыну предпринимать какие-либо действия, тем более начинать вторжение. Мне кажется, это решение продиктовано памятью о неудаче, которую потерпел в тех местах знаменитый Хохиро. То настулление слишком дорого обошлось драконам. По-видимому, Координатор не слишком верит в военный талант сыночка. Это тоже нам на руку. Пусть принц останется совсем один. Его военные доблести, возможно, чрезвычайны, однако в большой политике он пока сосунок. Я уверен, что он будет рад любой помощи, которая позволит ему дать волю своим амбициям. За наградой дело не станет.

— Но мы вовсе не нуждаемся в том, чтобы один тиран пришел на смену другому, — заявил полковник.

— Я тоже, — согласился с ним председатель. — Мы не допустим продолжения оккупации, но Теодору-то зачем знать об этом. Мы поведем его на поводке. Как только наши позиции укрепятся и Анастасия родит наследника или наследницу, которые могут взойти на трон, он нам больше не понадобится. Принц неуютно чувствует себя при дворе в Люсьене. У него фактически нет друзей, которые могли бы предостеречь его. Нет у него и союзников… Оказавшись в изоляции, он станет уязвим. Неужели вы не понимаете, что, если наш план завершится успехом, на Теодоре вечно будет пятно отцеубийцы. Он никогда не сможет отмыться. Волей-неволей он станет марионеткой в наших руках.

 

VIII

Военный космопорт Рейкьявика

Военный округ Расалхаг

Синдикат Дракона

20 сентября 3019 года

Свет местного солнца имел охряной оттенок. Кирпичное сияние заливало палубы космического челнока «Микадо». Путешествие от точки надира до планеты заняло всего трое с половиной суток. Шаттл стремился вперед с ускорением 1,5 g. На этом настоял Теодор Курита, хотя капитан, команда и все пилоты боевых роботов просили принца снизить нагрузку до половины g.

Принц остался непреклонен. Более того, как только «Микадо» перешел на околопланетную орбиту, Теодор перебрался в рубку своего боевого робота. Он потребовал от команды сократить время разгрузки на треть. Его робот должен был выйти первым, поэтому он приказал заранее убрать расчальные балки и тросы, кроме страховочных, с помощью которых робот крепился на посадочном месте в грузовом отсеке. Как только челнок коснулся бетонных плит космопорта, Теодор уже был готов к выходу на поверхность планеты.

Он сидел в водительском кресле и ожидал, когда откроются двери, выдвинется аппарель. По грузовой палубе сновали члены команды, которые помогали пилотам занять места в рубках. Визжали электромоторы, взад-вперед раскатывали мостовые краны, через люки в центре палубы вверх и вниз двигались грузы. Авангард — боевые машины, входящие в состав командирского копья, — должен произвести высадку не позднее чем через полчаса после посадки, предупредил капитана молодой принц. Остальное снаряжение должно выгружаться в том же темпе.

Оптические компенсаторы, встроенные в лобовое стекло нейрошлема, резко потемнели и ослабили оранжево-красный блеск местного светила, свет которого прорвался через раздвинувшиеся металлические створки. Теодор слегка нажал на педаль, и его «Орион» сделал первый шаг. Грохот и лязг разнеслись по всей палубе. Все семьдесят пять тонн металла, хитроумных механизмов, оружия, ладно подогнанных друг к другу, осторожно ступили на обожженные бетонные плиты космопорта.

Таи-и Томое Сакаде, стоя возле ангара, отведенного для размещения боевых роботов, помахала принцу рукой. Несколько недель назад она покинула Новую Каледонию и в качестве офицера связи отправилась в Двадцать второй полк, дислоцированный на Хелигендриусе, в Расалхаге. Хелигендриус являлся конечным пунктом, где после свадебного путешествия по «северным» территориям принц намеревался сделать остановку.

Заметив Томое, Теодор почувствовал, как всколыхнулось в нем любовное желание. Он нажал несколько клавиш, и на особом наблюдательном дисплее появилось значительно увеличенное изображение лица капитана Сакаде. От ее улыбки сжалось сердце. Теодор поднял правую верхнюю конечность «Ориона» с вмонтированным в нее средним лазером и поводил трубообразной металлической рукой вверх-вниз.

Выкрашенный в оливковый цвет семидесятипятитонный гигант, чем-то напоминающий циклопа с утопленной в грудные отсеки головой, посверкивающий единственным глазом — бронированным стеклом, защищавшим рубку, — зашагал в сторону ангара.

Сначала Теодор решил включить инфракрасные системы, которые позволили бы ему проследить путь Томое, к тому моменту зашедшую в складское помещение, потом решил, что это детство — скоро они увидятся наяву. Лучше заняться более полезным делом… Он высветил на экране бортового компьютера особую памятку, указывающую порядок действий, предваряющих консервацию машины. Прошелся по пунктам.

За последний месяц «Ориону» пришлось изрядно подвигаться, к тому же он перенес межзвездный прыжок, так что профилактические работы роботу не повредят. Это подтвердили и данные, появившиеся на экране. Машина находилась в боеготовом состоянии, однако нуждалась в проведении регламентных работ. В этот момент Теодор заметил, что жар в кабине на несколько делений превышает допустимую при такой нагрузке температуру. Это из-за цвета машины. Темно-зеленый, с темными же маскировочными пятнами тон изменил отражательную способность поверхности, вследствие чего и поднялась температура.

Но Теодор ни за что бы не согласился перекрасить машину. Сколько часов он провел, пытаясь раскрыть секрет первоначальной расцветки робота, на котором ходил в бой сам генерал Керенский. С большим трудом, по крохам, покопавшись в банках данных и библиотеках, ему удалось определить точное размещение пятен и общий — защитный — цвет «Ориона». Только эмблемы на машине теперь были другие. Герб Звездной Лиги заменили государственным символом Синдиката — извивающимся драконом, в пасти которого зажат красный диск-солнце. На фоне диска красовалась яркая серебряная звезда — личный знак наследного принца. Закончив подготовку, Теодор в торжественной обстановке вновь крестил своего боевого товарища — дал ему имя «Призрак». Точнее этот иероглиф можно перевести как «существо, явившееся с того света».

«Призрак» вошел в затененный ангар и направился под консоль мостового крана. Теодор умело маневрировал огромной машиной в тесноватом пространстве полностью механизированного складского помещения. Как только крюк, поданный с крана, зацепился за специальную скобу, Теодор, отключив внутреннее освещение рубки, пробрался к выходному люку и, отодвинув его, ногами вперед нырнул в особый лаз, который выводил пилота наружу. Выбравшись на бетонные плиты, он, скрючившись в три погибели, пролез под прямоугольным выступом, в котором за броневой защитой размещались устройства связи. Только вышел вперед, как сразу угодил в объятия Томое.

Их губы встретились. Девушка расстегнула его охлаждающий жилет и просунула под него руки. Так, обнявшись, они постояли несколько минут, пока Томое, уткнувшись носом в грудь Теодора, не подала голос:

— Ничего не скажешь, пристойное поведение для человека, которому через три дня придется участвовать в церемонии бракосочетания. — Она вздохнула.

— Может, и так, — усмехнулся принц. Он взял ее голову в ладони и, оторвав лоб от своей груди, заглянул в глаза. — Едва ли я люблю ее. Это все ради политики.

— Мне казалось, ты ненавидишь политику.

— Так оно и есть, но куда от нее деться? Сама понимаешь… Не может же государство зависеть от прихотей одного человека. Государство, особенно такое, как наше, — это прежде всего преемственность. Никто не ждет от нас непродуманных поступков, истерических заявлений. Синдикат — это целенаправленное упорство, железная решимость в осуществлении решений. Моя невеста принадлежит к семье губернатора одной из наиболее развитых провинций Расалхага. Соренсоны и Макалистеры держат в кулаке значительную часть Принципата. Если мы договоримся, а еще лучше — породнимся с ними, нам куда легче будет «приручить» эти миры. Зачем я тебе объясняю, ты и так все знаешь… Это мой долг, я вынужден исполнить его.

— Хорошо сказано, — горько усмехнулась Томое. — И вполне разумно с политической точки зрения. Ты вскоре станешь настоящим оратором.

— Я — самурай, мой долг исполнять приказания.

— Да, ты самурай. — Томое погладила его по щеке. — Настоящий, до самых ногтей…

Девушка заглянула ему в таза. Он вздохнул и зарылся носом в ее поблескивающие густые волосы.

— Я надеялась, что ты прилетишь пораньше и мы сможем провести вдвоем какое-то время до свадьбы.

— Я тоже надеялся, но расписание перелетов составлено в Генеральном штабе, так что… — Он развел руками.

— Я знаю. Я хотела бы провести последние денечки…

Он почувствовал острый укол в сердце.

— Женитьба, в общем-то, не имеет особого значения… — начал было принц, но Томое прижала ладонь к его губам.

— Что поделаешь, мой бравый самурай, — вздохнула она. — И через это мы пройдем. И через другое переступим… Я никогда не буду твоей любовницей. Я тоже самурай. Раз уж ты женишься, значит, будь верен жене.

Наступило молчание, потом Теодор признался:

— Это не совсем то, чего бы я хотел.

Она пожала плечами.

— Давай не портить друг другу оставшиеся нам часы…

Томое указала ему путь и провела к подъемнику, вознесшему их на уровень, где раскатывал мостовой кран. Далее они двинулись по трапу, проложенному рядом рельсами — по ним и ездили бегунки крана. Добрались до помещения на верхнем этаже, где были устроены комнаты для личного состава. Как только они вошли в отсек, на двери которого висела табличка «Таи-и Сакаде», она скинула с его плеч охлаждающий жилет. Тут же сама расстегнула молнии на своем офицерском комбинезоне…

Она положила голову на плечо Теодору и левой рукой поглаживала его сильное, так приятно пахнущее тело. Принц лежал тихий, безвольный, настроенный на миролюбивый лад. Так проще смириться с тем, что предназначено ему в ближайшее время. Дело совсем не в женитьбе — он как-то не думал об этом всерьез. Другое дело — семья и связанные с ней хлопоты, необходимость подумать о собственном доме, тревога, вкравшаяся в сердце при воспоминании об отношениях с отцом. За всеми этими волнениями — он сразу почувствовал это — вдруг выглянул край пятого камня. И тут же спрятался… Словно все предстоящие заботы яйца выеденного не стоили по сравнению с теми испытаниями, которые ждут его.

— Твой отец задерживается, — ни с того ни с сего сказала Томое.

— Покушение?

— Нет, все намного прозаичнее, — сказала она и встряхнула головой. — Придворные дела. Таи-шо Сорен-сон ждал его в стартовой точке зенита. Координатор прибыл только сегодня в полночь. Теперь им придется идти с повышенным g, чтобы прибыть вовремя. Тут столько знати собралось!..

— Понятное дело. Отец прибывает, чтобы благословить наш союз. Однако все не так просто. Здесь упорно работают кроты, которым улучшение отношений между Синдикатом и «северными» провинциями что нож в сердце. Так что предстоит работа…

Больше ничего конкретного он не мог сообщить, потому что и сам мало что знал. Отец передал ему лаконичное сообщение по системам Комстара, в котором указывалась дата свадьбы. И никаких поздравлений!.. До всего остального он додумался сам. Уж больно складно, судя по отчетам КВБ, все получалось. Стоит им пожениться, и сразу в Расалхаге наступят мир и тишина. Словно не было длительных, кровавых войн за присоединение этих территорий.

— Что слышно насчет матери? — спросил он. — Мы на «Микадо» за все время перелета не имели никаких сообщений.

— Твоя мать и остальной двор уже высадились в стартовой точке. Их отправление из Люсьена тоже отложили, якобы в связи с тем, что необходимо подождать самого Координатора. Но им все-таки пришлось отправиться без него. Такаши не желает рисковать супругой, поэтому запретил всякие разговоры о возможности высадки в нестандартной точке или о путешествии с ускорением, превышающим единицу. Вот почему время перелета до планеты оказалось таким долгим. Ее шаттл прибыл в звездную систему четыре дня назад. Судя по расчетам, она должна приземлиться утром, в час по местному времени.

— Я должен встретить ее, — сказал Теодор, поднимаясь со спальных циновок.

Уже наполовину одевшись, он заметил, что Томое молча наблюдает за ним.

— Почему ты не собираешься? — спросил Теодор.

— Я не пойду с тобой.

— С какой стати? Ты мой заместитель по командному копью, к тому же офицер связи. Ты внесена в список тех, кто имеет право принимать участие в любых совещаниях.

— Ага, заместитель… Эту должность я, как кое-кто поговаривает, заработала на спине.

Теодор прошел через комнату, приблизился к аппарату связи, насчет которого девушка еще раньше, приложив палец к губам, предупредила его — там установлено подслушивающее устройство. Он сунул в дисковод специальный диск и трижды нажал кнопку. Теперь любопытные до чужих разговоров сотрудники КВБ услышат то, что им следует услышать. Затем повернулся к Томое:

— Это все несусветная чушь! Что из того, что мы спим вместе! Свою должность ты заработала честным трудом. Выпускная ведомость школы Мудрости Дракона свидетельствует, что ты окончила курс второй. Один только факт, что ты, женщина, добилась таких успехов, говорит сам за себя.

— Расскажи об этом в войсках, особенно своему заместителю Турневилю, — с горечью ответила Томое. — Большинство уверено, что и академию я закончила, елозя на циновках.

— М-да, Турневиль является ставленником отца, — задумчиво произнес принц. — Он — всего лишь искаженное эхо мыслей Координатора. Вот незадача!.. Мой отец должен был бы радоваться, что девушка, которую я люблю, верна Дракону. Неужели он не понимает, что, отказывая в признании честной женщине, он сам толкает меня на то, чтобы я пустился здесь во все тяжкие, плодя ублюдков, которые со временем заявят о своих правах на престол.

— Ты зря так шутишь, — спокойно ответила Томое. — Турневиль опасен. Я полагаю, что ты не прав, поселившись в этом осином гнезде. Это его территория. Здесь все напичкано жучками и следящими системами. Его разговоры, когда рядом нет никого из твоего окружения, кажутся мне подозрительными. Он постоянно провоцирует собеседника на какие-то нелепые высказывания. Зачем ты включил его в свое командное копье? Ведь, по обычаю, окончивший академию первым имеет право выбора. Ты мог бы взять Сандерсена. Подобрать человека, который был бы предан тебе так же, как Турневиль — твоему отцу.

— Конечно, он шпионит за мной, я знаю. К тому же и как водитель боевого робота Турневиль оставляет желать лучшего. В общем, именно поэтому я и выбрал его. Стоило мне упереться и добиться назначения подходящей кандидатуры, я уже никогда бы не узнал, кто из моего окружения работает на отца. У меня нет иной возможности контролировать сведения, которые поступают к Координатору. Кроме того, мы всегда сможем догадаться, куда Турневиль воткнул своих жучков. С фантазией у него нелады.

Он погладил девушку по голове.

— Так что не терзай себя понапрасну. Мне плевать, что о тебе подумают. Я хочу, чтобы ты была рядом.

Томое отрицательно покачала головой:

— Хватит с меня скандалов! А их не миновать, если ты представишь меня своей матери и придворным.

— Ну их всех к чертям собачьим! — заявил Теодор.

— Руганью делу не поможешь. Я не имею права не задумываться о последствиях. Ты должен быть чист…

— К черту чистоту!..

— Подумай обо мне, любовь моя! — Она шагнула к нему, обняла за шею. — Если ты будешь в силе, мне тоже будет хорошо и спокойно. Если с тобой что-нибудь случится, на что мне рассчитывать в этой жизни? Меня просто растопчут те, кто жаждет дорваться до милостей сильных мира сего. Теперь твоей любовницей должна стать политика, с ней тебе придется проводить бессонные ночи. Это не так уж плохо для меня.

Теодор терпеть не мог, когда Томое начинала перечить ему. На этот раз он, неожиданно впадая в ярость, прорычал:

— Если ты не пойдешь со мной, я выволоку тебя силой. На руках вынесу. Вот такой, как есть… Без единой тряпки.

Томое улыбнулась, отошла в сторону. Он направился за ней, отобрал одеяло, которым она попыталась прикрыться. Девушка повернулась к нему спиной.

— Иди с миром, — тихо сказала она. — Тебя зовет твой долг.

— К черту этот долг!..

Некоторое время он тяжело дышал, раскачивался, потом собрал остатки своей одежды, напялил охлаждающий жилет и пошел к двери. Когда отодвинул створку, услышал, как она что-то тихо прошептала ему вслед.

— Что ты сказала?

— Я попросила богов, — зарыдала она, — чтобы они позволили мне хотя бы еще раз побыть с тобой прежде, чем я навсегда потеряю тебя.

Теодор закрыл за собой дверь.

Томое, обнаженная, с глазами полными слез, приблизилась к компьютеру и вывела на экран таблицу служебных файлов. Когда командир отсутствует, его заместитель должен лично проконтролировать правильность записи. Она изучила запись беседы и нажала клавишу стирания.

— К черту этот долг! — с трудом выговорила она сквозь слезы.

 

IX

Вблизи точки перехода системы Расалхаг

Военный округ Расалхаг

Синдикат Дракона

22 сентября 3019 года

Старший техник Бьёрн Карлборген глянул на небольшую зеленую таблетку, лежащую у него на ладони. Потом покатал ее указательным пальцем. Таблетка была гладкая на ощупь, твердая. И смертельно опасная. Неужели придется воспользоваться ею?

Три дня назад инженер по ремонту оборудования Комстара Флетнер передал на борт «Звездопроходца» сообщение, предназначенное для Карлборгена. В нем сочувственно говорилось, что три дня назад брат Бьёрна Альфред погиб в авиационной катастрофе во время выполнения коммерческого рейса. Флетнер умолял Карлборгена сохранять присутствие духа и стойко перенести обрушившееся на него несчастье.

Бьёрн был благодарен начальнику за добрые чувства, однако понять не мог, при чем здесь его брат. У него никогда не было брата.

В первое мгновение Бьёрн растерялся, пока не смекнул, что послание пришло из недр местного подполья и означает, что дан сигнал к выполнению плана «А». Именно ему, Бьёрну Карлборгену, предстоит во время нынешнего полета осуществить задуманное.

В течение прошедшей недели, пока их челнок поджидал прибытия Координатора в звездную систему Расалхаг, Карлборген умышленно испортил следящую аппаратуру, предохранявшую электронную начинку личного шаттла таи-шо Соренсона от чужого проникновения. Загодя Бьёрн контрабандой пронес на борт челнока отдельные компоненты взрывных устройств и во время своих дежурств собрал их. Никто не поинтересовался, чем он занимается. С какой стати? Он уже два года верой и правдой служил Соренсону. Разве не Бьёрн обнаружил заложенные в мобили три бомбы, которые должны были на куски разнести таи-шо? Генерал полностью доверял ему. Это был человек вне подозрений.

Он же и являлся законсервированным агентом, которого подполье внедрило в окружение Соренсона.

Два года он ждал своего часа, и вот, перед самым вылетом в точку перехода, пришло извещение о смерти брата. Кое-какие слова послания подсказали ему, что в план внесены изменения. Такаши необходимо устранить не после свадьбы, а до нее. Гибель Координатора, конечно, внесет некоторую сумятицу, однако вряд ли власти Синдиката откажутся от намеченного бракосочетания. В случае смерти отца на Теодора сразу обрушатся заботы, и он не сможет принять соответствующих мер.

Так оценивало обстановку руководство подполья. Момент перелета настолько удобен во всех отношениях, что его нельзя упускать Вряд ли когда-нибудь в дальнейшем представится более благоприятная возможность.

Бьёрн уныло глянул на таблетку, затем перевел взгляд на распределительную коробку и, спрятав яд, специальным ключом открыл замок и откинул крышку. Отсюда должна пойти команда к взрывным устройствам. Однажды запущенную программу уже нельзя будет отменить. Заряды сдетонируют на высоте пятидесяти метров над уровнем моря, причем взрывы, вывернув внутренности шаттла и превратив его в пылающий факел, произойдут в тот момент, когда челнок будет находиться над особой зоной, устроенной оккупантами на территории космодрома. Горящая масса по инерции сметет все постройки в зоне — с этой целью Бьёрн подправил программу, управляющую действиями автопилота.

Конечно, погибнут невинные люди, как на борту челнока, так и в космопорте, но тут он ничем помочь не может. Война есть война. Грязная, безжалостная, на полное уничтожение врага…

В коридоре неожиданно заревела сирена, предупреждая экипаж, что челнок совершил последний маневр и теперь заходит на посадку. Всем следовало занять места согласно штатному расписанию и пристегнуться. Собственно, последние минуты перед посадкой вряд ли можно сравнить с муками, которые испытывали члены команды при старте космического челнока из точки зенита с ускорением три G. Ничего, скоро все муки будут позади.

Бьёрн опять достал таблетку, взвесил ее в руке. Приблизив ладонь к глазам, попытался запомнить все бугорки на ее поверхности. Ишь ты какая!.. Он вздохнул и положил таблетку в рот. Проглотил с трудом, даже сердце дрогнуло, спазм перехватил горло, но он заставил себя. Ничего не поделаешь…

Бьёрн снял крышку с петель, осторожно прикрепил к внутренней поверхности специальный пускатель, подсоединил выходящие из него концы к нужным клеммам, щелкнул тумблером и поставил крышку на место. Затем запер ключиком. У него еще хватило сил забить молотком ключ в скважину, чтобы никто не смог вытащить его оттуда.

Вдруг навалилась сонливость.

Они говорили, что будет совсем не больно. Он ничего не почувствует. Хорошо бы… А то страшно как-то — взрыв, огонь, жара. Ну их… Лучше вот так, во сне. Прощай, Хильда. Жаль, что мы так недолго встречались с тобой.

Бьёрн Карлборген улегся на пол, закрыл глаза и погрузился в сон.

Заметив принца, Турневиль бросился к нему Он заметно нервничал.

— Шо-са, почему вы до сих пор не прикололи на фуражку новую кокарду?! Вам ее не выдали? — торопливо спросил чу-и.

Теодор нахмурился, однако заместитель командира копья словно не заметил неудовольствия, появившегося на лице принца. Он продолжал и продолжал тараторить:

— Мы теперь больше не входим в состав легиона Ан Тинг. После свадьбы наше копье припишут к Двадцать второму расалхагскому полку. Я так понимаю, что вы не скоро присоединитесь к нам на Хелигендриусе, но все равно вы наш командир. Вот почему вы обязаны приколоть на фуражку новую кокарду. Если бы вы послушались моего совета и взяли себе слугу, вам не пришлось бы тратить время на все эти мелочи.

— Я не нуждаюсь, Турневиль, в подобного рода помощи, — сухо ответил принц. — Сегодня на фуражке останется та кокарда, которая там и была. Я еще не получил официального распоряжения о переводе копья в состав Двадцать второго полка. Пока это устное распоряжение.

Хорош гусь! — в сердцах подумал он. Мало мне его надзора, так он еще хочет приставить ко мне соглядатая.

В этот момент в дверь постучали, и в отсек зашел служащий, доставивший для принца отутюженную форму. Теодор быстро облачился в нее и натянул поверх рубашки старенький охлаждающий жилет. Его пола полностью закрыла красную полосу, по диагонали пересекавшую грудь. Несмотря на то что жилет был грязный, вытертый до кордовой основы, Турневиль даже глазом не моргнул. Формально такой наряд соответствовал требованиям устава. Куда более, чем внешний вид подопечного, Турневиля пугало нарушение формы. Любое, пусть даже самое незначительное… Несвоевременная смена кокарды, например.

Вот так во всем, вздохнул Теодор. То, что я выгляжу как последний идиот в парадной форме и напяленном сверху жилете, его не волнует. В этом нет нарушения параграфа, а вот кокарда — это нечто ужасное, совершенно неприемлемое.

Ему стало горько за Синдикат — в прямом смысле слова сердце заныло. Что толку от всех этих строгостей, насаждаемых отцом, если их выполнение поручено таким лизоблюдам, как Турневиль.

К посадочной площадке они отправились на колесном мобиле с открытым верхом. Двигались мимо ангаров, где была складирована боевая техника, мимо производственных мастерских… Турневиль постоянно о чем-то докладывал в центральную диспетчерскую. Ага, сообщает маршрут движения. Ну, служака! Под крышкой заднего капота тихонько повизгивал электромотор.

— Обрисуйте обстановку, — распорядился принц, когда мобиль приблизился к заранее распахнутым воротам.

— Ничего заслуживающего внимание, шо-са. Кое-кто из местных чиновников низких рангов пытался добиться аудиенции. Я распорядился, чтобы свои просьбы они изложили в письменном виде и отправили по электронной почте. В диспетчерской их примут, потом я их рассортирую и представлю вам. Единственно заслуживающим внимания является запрос Маркуса Куриты. Он изъявил желание сделать голографический снимок наследного принца. Скажем, вы вдвоем — вы и Маркус — на фоне какого-нибудь типичного местного пейзажа. Или космического корабля… Это очень важно в политическом отношении. Население должно побольше знать о тех, кому судьба доверила власть над ними.

— Это все, что он хочет?

— Кто знает, кто знает.. — Турневиль пожал плечами — Здесь, в провинции, не очень-то представляют степень загруженности высших должностных лиц Синдиката. Разве что Маркус Курита… Он сразу предупредил, что это не займет много времени.

Выходит, он, наследный принц, уже обзавелся секретарем. Теперь этот Турневиль будет определять, что важно, а что нет. Дальше, как говорится, идти некуда. Ишь, как юлит перед Маркусом. Так и стелется…

 

X

Околопланетное пространство возле Расалхага

Военный округ Расалхаг

Синдикат Дракона

22 сентября 3019 года

— Первый звонок. Координатор, — обратился к Такаши Иван Соренсон. — Пора готовиться к посадке.

— Отлично, таи-шо, — поднялся Курита. — Этот короткий разговор насчет положения в Расалхаге заинтересовал меня. Нам следует его продолжить. Ваша оценка действий Маркуса в качестве губернатора весьма убедительна.

Они покинули особое помещение, являвшееся частью командирской каюты, откуда открывался вид на окружающее Расалхаг звездное небо Затем направились на мостик. В этот момент отъехала переборка, закрывающая ход в машинное отделение. Оттуда выглянул растерянный техник и срывающимся голосом сообщил.

— Там тело… совершенно мертвое… и все в пурпурных пятнах…

Соренсон — двухметровый детина, плечи которого едва пролезали в двери между отсеками, — рявкнул:

— Перестань трястись, парень! Доложи толково!..

Его рев произвел на техника должное действие. Тот быстро выбрался в коридор и, отдав честь, связно сообщил:

— Старший техник Карлборген. Я нашел его в машинном отделении. Он мертв, сэр! Все тело покрыто пурпурными пятнами.

Соренсон всегда отличался исключительной реакцией. И на этот раз времени не терял — бросился на мостик и с порога заорал так, что у всех присутствующих уши заложило:

— Таи-и П'кума! Немедленно вернуть шаттл на околопланетную орбиту. Ни в коем случае не заходить на посадку, пока мы не разберемся, что случилось.

Добираясь до места происшествия — его бег скорее напоминал прыжки разъяренной пантеры, — он прикидывал вероятные версии случившегося. В этих делах генерал знал толк — ему пришлось познакомиться с таким количеством дел о покушениях и терактах, что одно только упоминание о пурпурных пятнах навело на мысль о готовящейся катастрофе.

Подпольщики широко использовали этот яд с целью замести следы. В любом случае на борту шаттла обнаружился убийца. Поверить в то, что Карлборген по собственной воле ушел из жизни, генерал просто не мог. Или не желал?.. Но в тот момент его менее всего занимал Карлборген. На борту Координатор — вот что важнее всего! А он еще обрадовался, когда Маркус Курита предложил ему лично, на своем челноке, встретить Координатора и доставить его в столицу. Теперь подобное предложение выглядело более чем странным. Невероятно, чтобы начальник позволил подчиненному, с которым не в ладах, встретить первое лицо в государстве и провести с ним несколько дней.

Если с Координатором что-то случится, я буду обесчещен, твердо сказал он себе.

Соренсон перебрал в памяти, кто из его врагов мог бы отважиться на подобную, совершенно неприемлемую дерзость. Никакой зацепки!

А если враги метят в Координатора?! Эта мысль буквально потрясла его, когда он наконец добрался до толпы, собравшейся вокруг мертвого тела.

Таи-шо плечом раздвинул их, присел и осмотрел труп. Спокойное лицо Бьёрна исключало покушение. Он умер по собственной воле. Негодяю было плевать на десятки невинных душ. На Координатора! Да нет, как раз в Координатора он и его дружки и метили. Что же ты наделал, Бьёрн?

— Отказало управление кораблем, — произнес кто-то у него за спиной.

Соренсон обернулся на голос и встретился глазами с Координатором, который, оказывается, поспешил за ним. Хуже положения не бывает — он предпочел бы встретить призрак Бьёрна. Но увидеть спокойные глаза Координатора…

— Что вы имеете в виду? — спросил он.

— Капитан заявил, что команды управления заблокированы автопилотом. Мы обречены держать тот курс, который он нам предписывает. Специалисты уже определили конечную точку. Мы упадем на спецзону и командный пункт, расположенные на территории космодрома.

Слова Координатора вызвали панику среди членов команды. Несколько минут в коридорах и помещениях челнока творилось что-то невообразимое. Никакие увещевания, приказы, окрики не помогали. Очень быстро сформировалась группа особенно пронырливых ребят — их оказалось трое, — которые с помощью оружия попытались прорваться к выходному люку Им это удалось — они ворвались в камеру, где размещались скафандры, но в этот момент створки в корпусе неожиданно открылись, и наглецов вышвырнуло наружу с потоком воздуха.

— Очень впечатляюще, — прокомментировал это событие Координатор, наблюдая за экраном дисплея. — Итак, все выходные устройства блокированы. Мы в любом случае рухнем на командный пункт.

— Он был прекрасным техником, — ошеломленно прошептал Иван, потом встряхнул головой и доложил: — Капитан полагает, что мы можем разблокировать компьютер.

— Нет времени, — отозвался Координатор.

— Мы можем покинуть корабль через служебные люки.

— Что это даст? У нас нет крыльев, и мы не умеем ходить по воздуху, подобно легендарным теншии.

— То есть? — Соренсон на мгновение замер, потом удивленно спросил: — Почему не можем? Это, может быть, наш шанс, — уже более решительно добавил он. — Пойдем, тоно.

Они побежали в сторону грузовой палубы, где размещались боевые роботы. Координатор сразу догадался, что имел в виду таи-шо.

— Но роботы не приспособлены для орбитальных полетов. — Теперь ему пришел черед удивиться.

— Конечно нет, тоно. У нас на борту есть специальные катера и спасательные шлюпки, предназначенные для эвакуации экипажа, но, боюсь, они тоже заблокированы. Мой «Кузнечик» — вряд ли негодяй догадался вывести его из строя — снабжен прыжковыми двигателями. Если нам удастся вывести робота на поверхность корабля, считай, что дело сделано. Это небезопасно, и приземление тоже будет не сахарным, но у нас нет выбора.

— Дракон любит наглых, генерал!

Соренсон на ходу поиграл плечами.

— У нас нет времени облачаться в жилеты. Если не возражаете, Координатор, я сяду за рычаги управления. Так будет быстрее…

Такаши кивнул.

Мимо них бегали обезумевшие люди, большинство команды — а их теперь осталось не более десятка человек — тоже устремились на грузовые палубы. Видимо, не одному Соренсону пришла в голову подобная идея. К сожалению, никто в команде не владел навыками вождения сухопутных машин. Все они были старыми космическими волками.

Добравшись до своего робота, Иван предложил:

— Я пойду первым, Координатор. Иначе не смогу перелезть через вас и сесть в кресло.

Соренсон с трудом протиснулся сквозь узкий входной люк. Уселся в кресле… Большинство боевых роботов имело особое приспособление для перевозки пассажиров, только сидеть там приходилось согнувшись в три погибели. Оттуда ничего не было видно, разве что светящуюся клавиатуру и сигнальные лампочки на приборах. В таком положении человек может рассчитывать только на судьбу да на умение водителя.

Вот до таи-шо долетело пыхтение — это глава Синдиката устраивался на откидном сиденье возле люка. Иван быстро натянул нейрошлем, подсоединил разъемы, включил панель, провел проверку.

Края тяжелого нейрошлема впились в обнаженные плечи. Точно, синяки будут, в сердцах выругался Иван. Какие пустяки тебя заботят? Вот отсутствие охлаждающих жилетов — это беда так беда! Ни один пилот боевого робота не отважится пилотировать машину без жилета. При той температуре, которой порой достигает воздух в кабине, можно запросто изжариться.

— Пристегнулись, Координатор?

—Да, — донеслось до Ивана. — Запускай двигатель. Следи за температурой…

Такаши Курита славился в Объединенном Воинстве как один из самых выдающихся пилотов. Он брал врага упорством и выдержкой, но, к сожалению, в данной ситуации эти качества помочь не могли. Надо было просто терпеть.

— Я пока подержу его на холостом ходу. Питаться будем через подводящий кабель. От двигателей челнока.

В это мгновение корпус шаттла сотрясла серия взрывов. К счастью, многотонная металлическая туша не потеряла ориентировку, не стала разваливаться на куски. Только полыхнуло огнем, жутко плеснуло. Сразу вымело всех, кто еще пытался спастись через грузовую палубу.

Чертов Бьёрн, все продумал! Неужели даже шанса не оставил,негодяй?

Боевой робот ожил. Последняя контрольная проверка показала, что все системы работают нормально. Иван лихорадочно набрал на пульте код открывания шлюза — никакого ответа! Он еще и еще раз пробегал пальцами по клавиатуре. Между тем бортовой компьютер «Кузнечика» известил, что положение критическое. На борту челнока пожар, множественные повреждения, вероятность катастрофы близка к единице. Все это динамик произнес сухим энергичным голосом, в ответ скрюченный, изнывающий от жары Координатор невольно рассмеялся и затем заорал изо всех сил:

— Иван, огонь!

Соренсон дал залп из обеих установок. РБД вонзились в титановые створки, прикрывающие вход. Машину тряхнуло так, что робот едва не опрокинулся на спину, но дело было сделано. В корпусе на месте выходного шлюза зияла огромная дыра с рваными краями. Взревел ядерный движок «Кузнечика», и, обрывая силовые кабели и причальные тросы, робот шагнул вперед по направлению к светлому пятну, в котором горели огненные струи, мелькали обломки. Последнее, что увидел Соренсон, когда робот неожиданно провалился в этот дьявольский зев, были вращающиеся с ускорением облака.

— Рад вновь встретиться с вами, герцог Рикол. — Принц, протянув руку, потянулся со своего сиденья.

— Взаимно, ваше высочество.

Голос у герцога был столь же игрив, сколь и его наряд. Красные цвета, которые задавали тон в его костюме, резко контрастировали с серо-коричневой, защитного окраса, формой молодого принца.

— Что привело вас сюда в такую рань после столь бурной ночи?

— Просьба о встрече, с которой обратился ко мне мой двоюродный брат, Маркус, — ответил Теодор, искренне удивившись, откуда Рикол может знать, как он провел эту ночь.

— Мне он тоже назначил свидание в такой ранний час. Это у него хобби, что ли, такое? — так же запросто признался герцог. — На мой взгляд, это говорит о плохом воспитании главнокомандующего. Это вряд ли можно назвать вежливостью, но если нас еще и провели?.. Если никто так и не явился на встречу, это уж совсем нонсенс!

Теодор долгим взглядом смотрел на герцога. Он что, издевается над представителем рода Курита? Или подобные речи на Расалхаге свидетельствуют о хороших манерах? Чтобы обязательно с подковыркой?.. Теодор в подобных случаях терялся, не было опыта общения с придворными, которые говорят одно, делают другое, а потом рассказывают третье.

— Значит, вам тоже назначили встречу?

— Я только так смог оценить его послание. В нем черным по белому были указаны место и час…

— Любопытно.

— Очень, ваше высочество. Очень любопытно…

Наступило многозначительное молчание. Теодор перевел взгляд в сторону особой зоны, где размещался командный центр, узел связи, склады и ангары. Действительно, почему именно в такую рань? Даже если за ним шпионили, все равно это не повод, чтобы отрывать его от Томое.

Низкая облачность висела над землей. В особой зоне только-только просыпались. Кое-где виднелись грузовые мобили на воздушных подушках, возле них хлопотали рабочие. Занимался день, оранжево-кирпичное свечение залило восточный край горизонта. Не повезло в тот день пилотам Восьмого расалхагского полка, которым командует таи-шо Соренсон. Их роботов построили колонной и вывели на полигон, даже выспаться как следует не дали. Теодор представил, каково ребятам в тесных кабинах — зевают, поди, так, что скулы трещат.

Ничего не поделаешь, обычный учебный день. Сколько было у него таких подъемов! Приказ есть приказ, сам он тоже живет от окрика до окрика. Приказали жениться, он женится. Никого не интересует, что теперь будет с Томое.

— Смотрите, — произнес Рикол и махнул рукой в сторону восхода. Турневиль тоже задрал голову вверх. — Космический челнок садится. Мне сказали, что ваш многоуважаемый отец тоже должен прибыть с минуты на минуту. Говорят, они шли на повышенном ускорении все расстояние от точки зенита.

 

XI

Военный космодром ОВСД

Рейкьявик

Военный округ Расалхаг

Синдикат Дракона

22 сентября 3019 года

Успешно приземлившийся челнок привлек всеобщее внимание. Теодора и герцога Рикола провели в комнату для особо важных персон, здесь они через чуть светящуюся, прозрачную стену могли наблюдать, как какой-то человек пытается убедить Турневиля, чтобы тот допустил его в помещение, где находится принц. Настойчивый пассажир был в летном комбинезоне, на голове шлем, из-под которого выбивалась пересыпанная сединой густая борода. Он отчаянно жестикулировал.

Это же Отар Сьёволд, гражданский губернатор округа Расалхаг, его будущий тесть! Извинившись перед Риколом, Теодор направился к двери, ведущей в соседнее помещение. Там он вышел на площадку и приблизился к спорящему с настойчивым бородатым чудаком Турневилю. Заметив принца, бородач отбросил в сторону цеплявшегося за него офицера и шагнул к будущему зятю. Шлем он так и не снял, защитное стекло, правда, все-таки поднял. Крайняя озабоченность читалась на его лице.

— В чем трудность, ярл Сьёволд? — спросил Теодор. Бородач обнял принца и тут же потащил его к выходу.

— Что за спешка? — улыбнулся Теодор.

— Есть причина, есть… — замахал рукой Сьёволд. — Надо поторопиться, ваше высочество. Я и так потерял с вашим человеком уйму времени. Мы должны как можно скорее убраться отсюда.

— О чем вы, губернатор?.. — Теодор пожал плечами. С того момента, как он прибыл на Расалхаг, все шло кувырком. Все куда-то торопятся, он нарасхват. Люди здесь дерганые, нервные… Вот и Сьёволд… С ним тоже творится какая-то чертовщина. Обвел глазами комнату, словно пытается обнаружить некую опасность, и вновь потащил принца к выходу. Турневиль поспешил за ними. На выходе к ним присоединился и герцог Рикол.

— Несчастный случай!.. Я не знаю! Я ничего не знаю!.. Да. Сейчас случится что-то ужасное. Поверьте, мы должны как можно быстрее покинуть это место.

— Вы уже сообщили властям? — спросил Теодор, подозревая, что с будущим родственником творится что-то непонятное. Уж не свихнулся ли он?..

— Нет. У нас не остается времени! — заявил Сьёволд. — Что-то с вашей матушкой… Вроде бы с ней…

— Что? — воскликнул Теодор. — Она ранена?

— Нет, — ответил губернатор. — По крайней мере, ничего серьезного. Она желает немедленно видеть вас. Нам надо поспешить!

Сьёволд все-таки сумел вытянуть принца из здания, далее Теодор сам подошел к аппарату АВВП.

Теодор опустился на изогнутое сиденье, вслед за ним в кабину забрались герцог Рикол и Турневиль. Сьёволд влез в кабину, плюхнулся рядом с пилотом. В следующее мгновение взвыли турбины — аппарат поднялся на несколько десятков метров над землей и, набирая ускорение, помчался к западу. Вертолетный винт сложился в крылья, резко возросла скорость полета. Рев мотора перешел в нежное, протяжное пение. Внизу поплыли предместья города. Пилот сделал резкий разворот, и в это мгновение в аппарат с силой шибанула ударная волна. Летчик едва справился с управлением, а еще через несколько секунд до пассажиров АВВП долетел рокочущий перекат громовых разрывов.

Как только аппарат принял нормальное положение, герцог схватил Теодора за рукав и указал в сторону незакрытой еще двери. В вырезе, а также повыше, в широких прямоугольных иллюминаторах, в небе над космопортом расцвел жуткий кроваво-красный шар.

Ужасная картина открылась глазам молодого принца. Снижавшийся космический корабль представлял собой буйство взбесившегося огня, сквозь рвущиеся из проломов в корпусе языки пламени едва угадывались его правильные геометрические формы. Во все стороны летели фрагменты корпуса, какие-то обломки, охваченные огнем сгустки. Странной формы боевой робот вывалился из гибнущего судна и, кувыркаясь, полетел к земле. Он ударился о бетонные плиты и разлетелся на кусочки. Словно стеклянный…

В этот момент падающий челнок стал подобен гигантскому огненному шару, который по инерции стремился в сторону спецзоны. Из него вывалился еще один робот — некоторое время они так и летели одним курсом, затем боевая машина вдруг восстановила балансировку и по широкой дуге со снижением начала удаляться от разрушающегося на глазах космического корабля. Тот, в свою очередь, накрыл огненным смерчем командный пункт, склады и ангары. Огненные вспышки пронеслись по всей территории космодрома.

Пассажиры АВВП потрясение молчали. Темный, поднимавшийся клубами густой дым закрыл добрую половину площади терминала. Теодор почувствовал неописуемый ужас, грудь сдавило так — вздохнуть нельзя. Вряд ли кто мог уцелеть в этом адском огне.

На борту этого челнока должен был лететь отец…

Губернатор спустился из летной кабины, потянулся и захлопнул наружную дверь. В кабине сразу воцарилась неожиданная, ненужная теперь тишина. Сьёволд устроился на сиденье рядом с Теодором.

— Вы тоже могли погибнуть в этом огне, ваше высочество.

Прежде всего, принц осознал, что губернатор прав. Эта мысль прорвалась сквозь какой-то неумолчный шум, который стоял в ушах. От этого шума было тошно, как-то нестерпимо мучительно, принц не мог в полном объеме осмыслить картину случившегося. Останься он еще на пяток минут на командном центре, и не было бы уже никакого Теодора Куриты, наследного принца Синдиката Дракона.

— Я рисковал своей собственной жизнью, — продолжал тараторить Сьёволд, — чтобы поспеть вовремя. Я пытался добраться до вас утром, ничего не получилось. Пришлось лично явиться в космопорт и вытащить вас…

Его голос уже начал раздражать Теодора. Что за несносная манера говорить прямо в ухо. Он не глухой. Пора бы тебе заткнуться, друг любезный. Он протянул руку и силой заставил губернатора замолчать.

— Чу-и Турневиль, вам следует пройти в кабину и объявить тревогу. Пусть все спасательные команды будут направлены на космодром. Необходимо остановить распространение огня, взять под контроль пожары. Пусть попытаются сохранить все, что можно.

Турневиль с испугом глянул на него. Он словно не мог понять, как принц может быть обеспокоен такими мелочами, как спасение людей и имущества, когда он только что находился на краю гибели. Они все находились, и прежде всего он, Турневиль. Теодор взял своего помощника за горло и крепко встряхнул — так частенько поступал его отец, он сам видел, как Такаши приходилось приводить в чувство подчиненных. Опомнившийся чу-и тут же вскочил, отвесил поклон и помчался вверх по трапу.

Затем принц повернулся к озадаченному Сьёволду.

— Турневиль сегодня принимал все поступающие ко мне послания, — объяснил он губернатору.

До того наконец дошел смысл сказанного, он резко кивнул, на его лице появилась легкая улыбка.

— Я смотрю, вы уже разобрались в обстановке. Вы будете удивлены, когда я скажу, что перед вами именно тот человек, который печется о ваших интересах.

— Что же в этом удивительного, — пожал плечами Теодор. — Хотя, полагаю, вы печетесь не только о моих интересах.

Он по-прежнему сохранял невозмутимое выражение лица, чем вновь привел губернатора в замешательство. Однако на этот раз Сьёволд решил не упускать нить разговора.

— Многие годы я следил за вашей карьерой, и, надо сказать, я был впечатлен. Я поставил на вас и делал все, что в моих силах, чтобы вы поскорее заменили отца. Конечно, не только я один стремился к этому, но и многие другие — им несть числа, борющимся против тирании. И военный губернатор сердцем на нашей стороне. Против кого мы сражаемся? Против человека, который давил на вас. — Его рот все ближе и ближе приближался к уху принца.

Тот решительно отодвинул бородача, а Сьёволд как ни в чем не бывало продолжил:

— Он буквально вздохнуть вам не давал, придирался по каждому поводу. Примерно такая же ситуация сложилась и в Расалхаге. Мы работаем совместно с Маркусом. Но в условиях ограничения свобод, полицейского произвола нам никак не удается почувствовать себя свободными людьми, сознательно и добровольно вступившими в союз с могучим Синдикатом. К сожалению, мы ошиблись в Маркусе — сегодня он продемонстрировал свое двуличие. Он хотел также избавиться и от вас, Теодор. Вот почему я поспешил отправить предупреждение, а когда не получил ответа, лично бросился в космопорт, чтобы спасти вас.

— Меня, ярл, вы почему-то не попытались спасти, — растягивая слова, произнес Рикол.

Сьёволд поморгал — вид у него был такой, словно он только что проснулся, — и посмотрел на герцога.

Теодор почувствовал, что этих людей связывает что-то большее, чем обычное знакомство, но в тот миг его куда более заинтересовала, можно сказать, потрясла невинная фраза, вскользь брошенная Сьёволдом.

— Вы сказали, — обратился он к бородачу, — что вместе с моим кузеном Маркусом составили план покушения на Координатора?

— Это была вынужденная мера, — ответил губернатор. — Маркус, к сожалению, повел двойную игру. Полагаю, он решил, что ему самому неплохо бы стать Координатором. Я же всегда видел на троне только Теодора Куриту. Мы сделали это для вас.

— И теперь вы ожидаете ответной благодарности? Мне придется сотрудничать с вами?..

— Как только вы войдете во власть, то сразу почувствуете преимущество такой позиции. Вам потребуются верные друзья и советчики. Не на словах, а на деле… Если я буду назначен военным губернатором и главнокомандующим войсками округа, уверяю вас, в Расалхаге будут царить мир и тишина.

Теодор не выдержал, встал, прошелся по салону. То, что ему пришлось только что услышать, поражало своим откровенным, наглым цинизмом. Но он не Маркус, пусть даже то, что сказал Сьёволд, могло оказаться клеветой. Хотя вряд ли… Все вполне логично… По-прежнему стоя спиной к губернатору, Теодор веско произнес:

— У вас, губернатор Сьёволд, какое-то странное мнение насчет Дома Куриты. Все мы, и я в частности, каждый сам за себя — это так, но если, как вы утверждаете, вам довелось провести много часов, изучая мою биографию, вы должны были бы понять, что я мало похож на отцеубийцу

Неожиданный шум за спиной, короткий выкрик заставили его обернуться. Рикол и Сьёволд, схватившись, катались по полу.

Теодор несколько мгновений ошарашенно смотрел на дерущихся — в эти секунды он проклял себя за разгильдяйство, за детскую беспечность, которая могла стоить ему жизни. Когда совершаются покушения на королей — это уже не игра! Он, опять же на какой-то неуловимый миг, погрузился в бессознательное. Так учил его Тацухара-сенсей — в сложной, неясной обстановке доверься внутреннему чутью, оно не подведет…

Между тем Сьёволд явно одолевал щеголеватого герцога. Он уже оседлал его, взял за горло. Рикол пытался скинуть губернатора, бил руками в бок, но было поздно. Бородач уже вряд ли выпустил бы его, но в следующее мгновение Сьёволд замер, выпучил глаза и повалился на бок. Измятый, полузадушенный Рикол с трудом поднялся, он что-то судорожно глотал и никак не мог проглотить, пока принц не ударил его по спине. Когда к герцогу вернулся голос, он, тыкая указательным пальцем в длинный узкий кинжал, лежавший на ковре, прохрипел:

— Это он приготовил для вас, ваше высочество.

— И вы, значит, решили, рискуя собственной жизнью, спасти наследного принца? — невозмутимо спросил Теодор.

Герцог помотал головой:

— Координатора… Координатора…

Теодор прищурился. В любом случае, называть его Координатором — непозволительно. Пока он наследный принц, не более того. Однако стоит ли объяснять этому подозрительному герцогу подобные тонкости, которые для человека из Синдиката, для настоящего дракона, представляются чрезвычайно важными. Вот что еще отличает детей Дракона — умение терпеть и выжидать, но главное — принимать исключительно взвешенные решения. Таким решением в этой сложной обстановке могла быть только решительная атака на герцога, чтобы он раскололся прямо здесь, на глазах у своего сообщника. Пусть даже тот еще не пришел в себя…

— Понятна ваша дерзость, герцог. Вам не оставалось ничего иного, как подобным образом скрыть вашу связь с заговорщиками. Вы продолжаете утверждать, что действовали исключительно в силу верности Дракону?

— Координатор, я готов бросить вызов любому негодяю, который посмеет обвинить меня в предательстве. Я готов встретиться с ним в честном поединке.

Теодор усмехнулся:

— И покрыть победой прежние грешки… Я слышал, вы прекрасно владеете холодным оружием. Любого вида.

Рикол, словно осознав, с кем имеет дело, остался невозмутим. Принц сразу отметил, что он быстро соображает. Как бы ты ни был виноват, признал ли ты свою вину или нет, всегда оставайся спокойным. Не подавай виду, что тебя волнует твоя будущая судьба. Все в руках небесных богов.

Теодор кивнул:

—Ладно, герцог, пока не будем углубляться в детали. Прошу вас, поднимитесь к пилоту и прикажите доставить нас в отель «Кируна». Мне необходимо немедленно проинформировать матушку о том, что случилось.

Рикол церемонно поклонился — как раз настолько, насколько требовалось, и попятился к трапу. Потом, выпрямившись, отправился в кабину.

 

XII

К западу от Рейкьявика

Военный округ Расалхаг

Синдикат Дракона

22 сентября 3019 года

Соренсон понятия не имел, как долго он пробыл без сознания. Судя по внутренним ощущениям, по тому, что разваливавшийся на глазах «Звездопроходец» еще несся к земле, — буквально несколько секунд. Размышлять на эту тему больше не было времени.

Невзирая на нестерпимую головную боль, на заливающиеся звонки и нескончаемое мигание контрольных лампочек, во всю мочь голосящих о множественных повреждениях робота, Иван поднял машину на ноги, заставил шагнуть вперед, схватиться руками за рваные края выступа. Он начал протискивать машину в пробоину.

Нестерпимый визг донесся снаружи — это металл терся о металл. Он бросил взгляд на один из дисплеев — под геркулесовым напором семидесятитонной машины броня на корпусе «Звездопроходца» рвалась, как бумага.

Душераздирающий визг, следом скрежет отразились на пульте бешеным перемигиванием сигнальных лампочек и надписью на экране:

«Недопустимая нагрузка на левую руку».

Соренсон бросил взгляд на обзорный экран. На фоне языков пламени, пролетающих обломков было видно, как одна из изогнутых несущих балок словно крюком зацепила левую верхнюю конечность робота. Руку уже настолько вывернуло назад, что начали рваться пучки миомерных мышц. Затем вновь послышался скрежет, и плечевое сочленение буквально вывернуло в посадочном гнезде. Рука безвольно повисла вдоль корпуса, тем самым нарушив остойчивость робота.

«Кузнечик» сразу начало разворачивать вправо, робот уже почти вывалился в пробитое отверстие, но висел-то он горизонтально, а это недопустимо ни при каких обстоятельствах. Включать в таком положении прыжковые двигатели было смерти подобно. Вот уж действительно — из огня да в полымя! Так вроде выражались его предки. Что же делать? Иван сердцем почувствовал, что дольше оставаться на борту гибнущего судна нельзя. Стоит «Звездопроходцу» один раз кувырнуться — и все! Им уже не выбраться.

Он ударил по клавише, включающей прыжковые двигатели, при этом уперся правой рукой в корпус корабля, чтобы реактивная струя развернула робота головой вверх. Так и получилось — добавочная сила наконец выпихнула машину из пролома. Несколько мгновений робот по инерции летел вместе с челноком — в бешено ревущем пламени, затем отвалил в сторону и — боже правый! — занял наконец вертикальное положение. Соренсон вдавил клавишу. Двигатели взревели, бортовой компьютер едва сумел удержать балансировку.

Только теперь Иван ощутил нестерпимую жару, которая залила рубку. Косой взгляд в сторону Координатора… Тот хватал ртом воздух, но лицо его оставалось невозмутимым. Бортовой компьютер раз за разом предупреждал о недопустимом повышении температуры в рубке. Пилот раздраженно отключил аудиосистему.

— Сам знаю! — заорал он, обращаясь к бестолковому аппарату.

Все это не помешало ему, изо всех сил вцепившись в подлокотники, сохранять ориентацию робота в пространстве.

— Погляди, дурак безмозглый! — добавил он. — Мы уже не падаем камнем, нас относит в сторону.

— Недопустимое повышение температуры, — откликнулся унылый голос компьютера.

— Тоно, тоно, я восстановил контроль! — вновь заорал генерал.

Никакого ответа.

У Ивана не было времени повернуться и удостовериться, жив ли Координатор. Стремительно приближалась земля. С такой скоростью, что сердце зашлось. Машинально он развернул машину, чтобы смягчить удар нижними конечностями и корпусом.

Когда альтиметр показал высоту тридцать метров, Иван включил прыжковые двигатели на полную мощность. Дышать в рубке было уже нечем, он глотал ртом воздух, словно рыба, выброшенная на берег.

Удар пришелся вскользь, и все равно привязные ремни, казалось, решили разрезать его тело на части. Затем молчание. Недолгое, болезненное… У Ивана было ощущение, что его медленно, с чувством поджаривают… Следом пришло резкое ослабление жары, через широкий пролом в бронированном стекле в лицо повеяло прохладным ветерком.

— Жив! — заорал Иван.

Крикнул так, что голос сорвал. Лицо его исказилось от боли, когда он попытался сорвать с головы нейрошлем. Тот, казалось, вплавился в плечи. Только теперь Соренсон понял, как сильно обгорел. Времени, однако, терять было нельзя. Иван закинул шлем за спину — тот с грохотом упал на пол, — затем отстегнул привязные ремни. Тут же захрипел от боли…

Сжав зубы, с ногами взобрался на кресло. Бронированное стекло оказалось выбитым, так что путь на свободу был открыт. Соренсон попытался подтянуться, уперся локтями в края пролома и до половины вылез из разбитой машины. В следующий момент его вновь обняла беспросветная тьма…

Очнулся он от слепящего света. Оранжевое солнце устало клонилось к едва просвечивающей сквозь какие-то кусты линии горизонта. Сбоку чернело что-то огромное, непонятное, с обгорелыми боками. Это же его «Кузнечик»! Наконец до Ивана дошел запах болотной тины и сгоревшей травы. Он глянул в сторону обломков. Надо же, угодили в болото. Передняя надстройка, которую с большой натяжкой можно назвать головой, практически оторвалась от сгоревшего туловища. Крышка входного люка оторвана и, покачиваясь, висит на кабелях. Правая верхняя конечность, согнутая в локте, лежит в болоте, из рваной дыры выглядывает начинка лазера. Рядом валяются контейнеры для реактивных снарядов.

Чей-то голос за спиной неожиданно продекламировал хокку.

Длинны скачки кузнечика.

Осенью стремится в родное болото -

Там, как самурай, прощается с жизнью…

Откуда эти стихи? Кто их произнес?.. Он с трудом повернул голову и увидел на пригорке Такаши Куриту. Тот невозмутимо сидел на пятках и поглядывал на генерала. Голые ноги сплошь покрыты кровоподтеками. Одежда наполовину истлела. На голове какая-то грязная повязка наподобие хачимаки.

Заметив, что Иван открыл глаза, Такаши кивнул в сторону обгорелых обломков:

— Твой робот теперь груда металлолома. Печальное зрелище… Спасавший других погиб сам. Теперь, выполнив свое предназначение, покоится с миром. Не в пример обреченному «Звездопроходцу»… Думаю, через какое-то время ты сможешь двигаться.

Иван Соренсон попытался было рассмеяться — странные люди эти драконы — и не смог. Губы не слушались. Тогда он попробовал пошутить:

— Если ощушаю боль, значит, дух мой жив. Вскоре оживет и тело.

Координатор задумался, потом покивал:

— А что, совсем неплохое хокку. Риторики, правда, многовато, но для избегшего мук огненного ада сойдет. Ты заслужил мое уважение, тебя ждет награда. Скоро ты получишь в свое распоряжение новую боевую машину.

— Большой штурмовой робот — это замечательно, тоно. Однако в награде нет необходимости, я только исполнил свой долг.

Курита вновь одобрительно покивал:

— Ответ, достойный самурая. Тем не менее ты будешь награжден. Это для баланса. Все в мире должно быть уравновешено. Тебе награда, а преступникам — страшные муки и смерть.

Соренсон прикинул, что может ждать заговорщиков. Повезет тем, кто покончит с собой или окажется заточенным в Черную башню. Остальным не позавидуешь. Удача изменила им, когда они решили поднять руку на Координатора.

Такаши молча наблюдал за долгим закатом. Край оранжевого солнца выплыл из-за края тучи, затем диск выкатился полностью. Боковой свет залил окрестности и скоро угас. В сумерках недвижимый, грязный Такаши чем-то напомнил Соренсону грозного бога смерти Яму-Хоо. В пантеоне буддистов он являлся судией и властителем ада.

— Те, кто посмел поднять руку на высшую власть, заплатят смертью, — наконец выговорил Такаши. — Все члены их семей, невзирая на возраст, будут отданы в руки палачей. Помилований не будет, все в мире должно быть уравновешено. Не должно быть ни ребенка, который попытается отомстить за отца, ни родителя, который пожелает отомстить за сына. Семьи членов команды «Звездопроходца» получат пенсии и ценные дары от правительства Синдиката. Все, без исключения…

 

XIII

Королевский дворец

Рейкьявик

Военный округ Расалхаг

Синдикат Дракона

23 сентября 3019 года

Теодор окинул взглядом мрачный, серого камня, фасад дворца — место пребывания планетарного правительства, а также руководства всей провинции Расалхаг. Еще вчера утром он не сомневался, что вскоре в составе праздничной процессии пройдет сквозь решетчатые ворота. Он будет наряжен в праздничное черное кимоно, длинные волосы завязаны пучком на макушке. Вчера он надеялся, что скоро состоится его свадьба.

Все рухнуло в одночасье.

Раздражение вызывали невысокие и преувеличенно широкие ступеньки парадной лестницы. В традиционном кимоно, когда походка сама собой приобретает грациозность и торжественность семенящего шага, ее приступки, казалось, сами возносят человека к высокому портику. Возвышают его дух… Теперь же, в штанах из трихлорполистирола, принцу приходилось шагать через несколько ступенек сразу и постоянно подбирать длину шага, чтобы не угодить на край.

Все было не так! С того самого момента, как он приземлился в Рейкьявике и вывел своего «Ориона» на бетонные плиты космодрома, все пошло наперекосяк. Теперь уже не о свадьбе следует думать, а о том, как остановить повальные репрессии, которые начали напоминать геноцид. Чем дальше, тем более Теодор убеждался, что всякая, самая здравая идея, если ее довести до предела, до пунктуального исполнения самого мелкого параграфа — пусть даже умозрительно они все кажутся страшно важными и необходимыми, — удивительно быстро превращается в род повального безумия, чем-то похожий на эпидемию. Особенно в руках бездумных исполнителей, которых печалят только строки статистической отчетности…

Теодор нашел отца в кабинете губернатора, где тот расположился за массивным дубовым столом. Как только принц вошел в зал, присутствующие при особе Координатора генералы, советники и помощники встали. Такаши помахал им рукой, намекая, чтобы их оставили одних. С тихим перешептыванием, мельком переглядываясь между собой, они потянулись к выходу.

Главной темой негласного обсуждения было заметно усилившееся после покушения влияние принца. Его решительность в обращении с мятежниками, безусловная лояльность нынешнему правителю произвели достойное впечатление на Такаши. Он вынес сыну благодарность — конфиденциально, конечно, один на один, но почему-то все во дворце узнали об этом, и те, кто вчера ограничивался коротким приветствием, теперь пытались завести с Теодором разговор, другие же, кто вообще не замечал его, начали уважительно здороваться.

Никто особенного лизоблюдства или срамного подхалимажа не выказывал — при дворе Куриты это было неприемлемо. Все должно свершаться постепенно, даже обожествление нынешнего правителя, — однако вес Теодора в государственных делах заметно увеличился. Кстати, опытные царедворцы после такого взлета ждали неизбежного падения. Что это будет — краткая немилость или ссылка в дальний гарнизон, предугадать было трудно, но чему быть, того не миновать. Уж больно дерзко стал вести себя юноша, смеет давать советы людям, которые верой и правдой более полувека служили Синдикату.

Последним кабинет покинул Сабхаш Индрахар. На ходу коснулся плеча молодого принца. Того буквально током ударило, однако Теодор сумел совладать со своими чувствами. Государственные дела не любят суеты, примеси личных чувств, а сейчас он явился к отцу именно для решения важного вопроса — о том, как в дальнейшем строить политику в отношении «северных» территорий.

Он кивнул директору КВБ, тот улыбнулся в ответ, как бы подсказывая — не надо горячиться. Однако принц не позволил сбить себя с толку подобными мудрыми советами. Он с места в карьер перешел к делу

— Как долго это будет продолжаться? Почему ты не желаешь хотя бы протоколировать выполнения своего решения?

— О чем ты? — Координатор прикрыл глаза и тяжко вздохнул.

Теодор шагнул к столу, уперся ладонями в его поверхность, склонился к отцу.

— О наказании невинных людей! Как ты мог пойти на это? Разве это политика? Это просто месть.

— Как я мог? — переспросил отец, потом мягко помассировал одну из нашлепок, густо покрывавших его обожженное лицо.

— Это даже не варварство. Это — преступление! — продолжал наступать сын.

Такаши опустил руку и недобро глянул на сына.

— Помню, ты гордился своим знанием классики. Тебе, конечно, знакомо «Хэйке-моногатари» ?

— Конечно, — резко ответил Теодор.

Отец решил сменить тему? Уйти от разговора?.. Вряд ли. Просто у него такой подход. Он всегда начинает издалека, затем педантично подводит к мысли, утверждающей или обосновывающей его позицию.

— Какой уважающий себя воин или добросовестный ученик, — спросил он отца, — не читал эту книгу? В сказании описывается война между родами Тайра и Минамото, в результате чего в старой Японии был установлен первый режим сёгуната.

— Со ка, — кивнул Такаши. — Тебе, несомненно, известно, чем кончилось противостояние родов Тайра и Минамото?

Теодор едва сдержался. Слава богам, в голове мелькнуло лицо старого Тацухары-сенсея. Принц прислушался к внутреннему голосу. Никогда не выдавай своих чувств. Даже когда сердце протестует, когда не можешь сдержать гнев, отвечать старайся теми словами, которые от тебя хотят услышать. Тогда твои враги сами откроют заветное, что лежит у них на сердце.

Ладно, старик! Отец получит ответ, который так жаждет услышать. Тогда, может быть, я пойму, чем он руководствуется в этом случае, и сумею переломить его упрямство.

— Тайра, — объяснил он, — в ходе нескольких сражений за власть в Древней Японии уничтожили почти всех Минамото. Только двум парням — братьям Йоритомо и Йошицуне — удалось избежать гибели. Когда они выросли, им удалось возродить свой клан, и в решительном морском сражении братья сумели сокрушить Тайра. Они под корень извели всех своих врагов. Йоритомо стал первым сёгуном, то есть правителем страны.

Такаши был явно удовлетворен.

— Вот видишь, стоит заглянуть в историю, сразу становится ясно, что эти репрессии — мера вынужденная. Я не могу позволить, чтобы через какое-то время выросли новые мстители и семена бунта проросли вновь.

— В таком случае как насчет Маркуса?

— В отношении него нет твердых свидетельств измены, только заявления лиц, которые вполне способны ради спасения собственной шкуры оговорить кого угодно. Это послание, которое ты получил… В момент отправления Маркуса не было в своем штабе, поэтому сообщение вполне могли отправить без его участия. Кто-то мог воспользоваться его кодом.

— Хорошо, а его отказ встретить тебя? Зная Маркуса, я не могу поверить, чтобы он запросто позволил своему заместителю побыть столько времени с руководителем государства.

— Да, это серьезный довод. Я же не говорю, что верю, будто Маркус не замешан в этом деле, но добраться до него можно только тогда, когда на руках будет что-то более серьезное, чем косвенные улики, как бы весомы они ни были.

— Но подобная половинчатая позиция ведет к тому, что мы невольно поощряем Маркуса на еще более коварные действия. Ведь в случае нашей гибели в результате диверсии на «Звездопроходце» он становился Координатором.

— Ты забыл о моем племяннике и твоем двоюродном брате Изороку. Его бы отозвали из монастыря, чтобы посадить на трон главы государства.

— Вряд ли, — усмехнулся Теодор, — он успел бы доехать до Люсьена. Если Маркус был готов уничтожить нас обоих, то уж с Изороку он не стал бы церемониться. Он просто придавит его, как мышку. У этого монаха нет никаких шансов против такого хищника.

— Подобные соображения к делу не относятся. Если ты такой умный, скажи, что делать с Маркусом. Он отступил в горы к северу от столицы и там заперся со своими войсками в укрепрайоне. У него очень сильные позиции здесь, в военном округе. Я не могу сбрасывать со счетов поддержку, которую ему могут оказать в Расалхаге…

— Особенно после репрессий… — не выдержал Теодор.

Отец хмуро посмотрел на сына. Тот, нарушив заповедь — младший не имеет права перебивать старшего, — прикусил язык.

— Не язви, — строго сказал отец. — Я вполне серьезно спрашиваю, что мне делать с Маркусом в условиях, когда воевать с ним на глазах у всех «северных» территорий нельзя — в этом случае взбунтуется вся провинция. Исход военной операции представляется проблематичным. Как его штурмовать в горах?! Придется собирать все Объединенное Воинство, мы не можем пойти на это по экономическим соображениям. По политическим тоже. Начать военные действия — значит признать, что Синдикат раздирают внутренние смуты. В то же время сохранение статус-кво смерти подобно. А ты мне — Маркус, Маркус… Ступай и возьми его, если ты такой смелый.

— Почему я… — Теодор замялся, потом опомнился. — Я обязательно вступлю в бой, но для этой цели у нас есть куда более достойная кандидатура. Соренсон. Надо назначить его военным губернатором Расалхага…

Такаши вздохнул:

— Я гляжу, ты ничего не понял. Ладно, это моя вина, давно следовало позаниматься с тобой политическими вопросами, показать тайные пружины, наши возможности и ограничения, через которые мы не имеем права переступить. — После некоторой паузы Координатор добавил: — Соренсон всем хорош, но он не Курита. Маркус сразу начнет протестовать, потребует объяснений. Твой кузен сразу перехватит инициативу и постарается довести дело до открытого бунта. Мы будем вынуждены пойти на компромисс. Знаешь, что такое компромисс в нынешних условиях?

Теодор не ответил.

— Это предоставление полной автономии Расалхагу.

— А что плохого в этой автономии? — спросил принц.

— Как? — Такаши даже приподнялся в кресле. — Ничего, кроме того, что стоит нам уйти отсюда, как сразу здесь появятся люди из Федерации Солнц. Кроме того, Расалхаг в руках Маркуса.

Наступила тишина.

— Есть одна мысль… — нарушил молчание Такаши. — Маркус не сможет отказаться от повышения.

Координатор указал на бумагу, на которой уже стояла печать.

— Я решил назначить Маркуса начальником Генерального штаба Объединенного Воинства. Это серьезное повышение, он займет место в моем военном совете. Но для того, чтобы занять эту должность, ему придется вылезти из своей норы в горах к северу от Рейкьявика и переехать в Люсьен.

— Это разумно. Если он откажется, мы получим неоспоримое свидетельство его измены. Когда он прибудет в столицу, у него уже не будет под рукой полков боевых роботов. В столице с ним можно будет и по-другому поговорить.

— Там будет видно.

Принц не мог не задуматься над странным парадоксом, к которому приводит всякая решимость идти до конца, особенно когда правитель пускает в ход репрессивные меры. Если Маркус в самом деле был вовлечен в заговор против Координатора, значит, он подпадает под указ о примерном наказании всех его участников. В таком случае должны быть преданы казни Флоримель и дядя Андел, его родители, так как они представляют предыдущее поколение. Такаши также обязан наказать и последующее поколение, то есть кузину Теодора Констанцию.

Сама мысль об этом вызывала у него ужас. Да и у Такаши тоже… Дело даже не в чисто родственных отношениях, не в том, что Констанция, например, была лучшим другом Теодора, его доверенным лицом, что само по себе немало в этом взбесившемся мире. Теодор скрепя сердце готов был отмести в сторону сердечные привязанности, но, даже с точки зрения практической необходимости, было бы безумием разделаться с младшей линией Курита. В этом случае Такаши и Теодор остаются один на один с могущественными и сильными противниками.

Подобное решение полностью обескровит царственный дом, лишит Куриту необходимых кадров, без которых управлять обширным пространством, на котором раскинулся Синдикат, немыслимо. Отдавать управление провинциями и военными округами в чужие руки — значит своими руками сеять семена будущих раздоров, расколов, отделений.

Конечно, Дом состоит не только из старшей и младшей линий. Есть еще и боковые ветви. Есть Малкольм Курита — его Такаши поставил на должность казненного Сьёволда. К сожалению, Малкольм в преклонных годах и сильно хворает. Его сына Маиса не назовешь воином.

В более отдаленных ветвях рода тоже нет достойных претендентов, способных сравниться с Такаши и Теодором. Ладно бы сравниться, но и с мозгами у младших не все ладно. Вряд ли государственная служба на высших должностях им по плечу. С одной стороны, это исключает возможность возникновения гражданской войны, с другой — Синдикат могут по кускам растащить более хитрые и прожорливые хищники из других царствующих домов.

Такаши бдительно охранял семейное достояние. Он никогда бы не пошел на такие меры, которые в перспективе вели бы к потере влияния и силы, которыми на протяжении веков славились императоры Синдиката. В общем, эта мысль была главенствующей в размышлениях Такаши по поводу решения тех или иных политических, экономических и социальных вопросов. Секрет в том — соответствует ли этот постулат современному состоянию дел на просторах Внутренней Сферы. По мнению Теодора, в общем и целом — да! В сложившейся обстановке, среди непрекращающихся войн за передел наследства Звездной Лиги, Такаши вынужден постоянно сохранять бдительность, идти на любые компромиссы для того, чтобы сохранить хотя бы видимость единства царской семьи.

Линия поведения в отношении Маркуса диктовалась обстоятельствами. Конечно, человек, назначенный на должность начальника Генерального штаба, или, по-другому, руководителя группы стратегического планирования, вряд ли будет иметь возможность непосредственно замыслить и исполнить покушение на Координатора. У него нет ни войск, ни какой-либо другой мощной структуры, которую можно было бы пустить в дело. Он может организовать заговор, вступить в число его участников, но это уже забота КВБ. По крайней мере, он не сможет поднять бунт или, того хуже, военный мятеж в Синдикате. Таким образом, царствующая семья оказывалась в безопасности.

Чего не скажешь о других семьях и родах, с тоской подумал Теодор. Чудесное спасение отца в первые минуты вызвало у него такую радость, что передать невозможно. Словно гора с плеч свалилась… Менее всего он хотел стать Координатором.

В этом не было никакого лицемерия. Уже его спасение и разговор со Сьёволдом в аппарате АВВП натолкнули его на горькие размышления. Кем же считал его бывший губернатор, если позволил себе начать беседу на эту тему и признаться в подготовке убийства его отца? Неужели обиды, испытываемые сыном от Такаши, в глазах других выглядели так серьезно, что на их основе можно было строить серьезную политику?

Менее всего эти рассуждения затрагивали моральную сторону вопроса. Теодор просто холодно взвесил свои шансы остаться у власти. Они были невелики… Никакого авторитета, чем дышит молодой наследник, тоже неясно, и, по совести говоря, принц не знал, в какую сторону вести Синдикат. Сохранять семью, но в этом случае он непременно столкнется с Маркусом. Спешить некуда — это было Теодору абсолютно ясно.

Ладно, в случае с Маркусом отец убедил его, что прямая атака на кузена бесполезна и опасна. Но как быть с Анастасией Сьёволд? Ясно, что никакой свадьбе не бывать, но заслужила ли несчастная девушка смерть? Ни с человеческой, ни с точки зрения государственных интересов эта казнь не была необходима. Он не сомневался, и результаты следствия подтверждали, что она ничего не знала о планах заговорщиков. Анастасия, как и Маркус, вполне могла рассчитывать на снисхождение. С самого появления Соренсона и Такаши во дворце Теодор принял активное участие в расследовании по делу о заговоре. Он лично допросил очнувшегося Сьёволда. Он же проголосовал за смертную казнь всем участникам подполья, кто принимал хотя бы самое малое участие или хотя бы знал о предполагаемом покушении на «Звездопроходец». В том-то и дело, что Анастасия ничего не знала о преступной деятельности отца.

Если бы Такаши в присутствии Соренсона не дал клятву!.. Сострадание к невиновным — тоже часть кодекса чести. В любом случае он должен попытаться спасти девушку.

— Ты предпринял титанические усилия, чтобы выгородить Маркуса, — начал он. — Как насчет Анастасии? Она же невиновна. Политическое ее влияние равно нулю, а вот казнь может вызвать нежелательные последствия. Почему бы не проявить милосердие? Ведь ты же сам избрал ее мне в жены!

Такаши с откровенным сожалением посмотрел на сына.

— Я полагал, что ты извлек правильный урок из этой истории, но, видимо, ошибся. Как раз в этом случае я обязан быть безжалостным. Она уже вознесена на такую высоту, что ее дети, от кого бы они ни были, представляют для всех нас реальную угрозу. Как должны были бы поступить Курита на месте рода Тайра? Прежде всего, уничтожить все ростки вражеского рода. Они этого не сделали. Зерна взошли и уничтожили слабых сердцем и духом. Если ты женишься на Анастасии, то ее дети получат уникальную возможность уничтожить наш род изнутри. Если выдать ее замуж за другого властителя, а иначе нельзя — она же была невестой наследного принца, — ее дети по своему статусу обречены стать вождями оппозиции. Могу ли я при таких обстоятельствах сохранить ей жизнь?

— Но это же цинизм! Обнаженный холодный расчет! Ее детей можно воспитать в соответствующем духе…

— Твоя наивность поразительна! — Такаши даже головой потряс, словно не поверил своим ушам. — Я полагаю, что во время церемонии дземпуку тебе необходимо было взять себе другое имя. Не Теодор, а, например, Киёмори! Это он позволил себе проявить недопустимую халатность! Это с его подачи возродился род Минамото. Ты выказываешь ту же самую слабость.

Уязвленный предположением Такаши, что он безрассудно относится к чести и наследию рода, Теодор решил дать отцу отпор.

— Мои дети никогда не предадут свой род! Твое отношение к собственному сыну всегда поражало меня. Ты приписываешь мне самые низменные чувства. Если бы ты в день церемонии дземпуку только намекнул на имя, которое мне следует носить, я бы не возражал и склонился бы перед твоим желанием. Но теперь, когда ты даже не хочешь выслушать меня, мне трудно согласиться…

— Что я слышу от единственного сына? Это же вызов! Твоя мать…

— Моя мать не имеет никакого отношения к этому делу, — громко возразил Теодор — Незачем вмешивать ее сюда.

— Как ты смеешь! Твоя мать имеет непосредственное отношение ко всему, что происходит с тобой. Если ты хотя бы еще раз повысишь голос…

— Ты отдашь приказ расстрелять меня?

Глаза Такаши сузились, он некоторое время молчал, потом тихо приказал:

— Вон отсюда!

Теодор выдавил улыбку, почтительно склонился в поклоне.

— Прошу простить мою горячность. Я вел себя неучтиво. Я прошу об отставке. — Он поклонился еще раз. — Да здравствует Координатор!

Затем повернулся и направился к выходу. Он был на полпути к гарнизону, когда услышал автоматные очереди. Должно быть, это расстреляли Анастасию, с горечью, туповато подумал он.

Сгорбился. Далее побрел, едва переставляя ноги…

 

XIV

Военный космодром Рейкьявика

Военный округ Расалхаг

Синдикат Дракона

23 сентября 3019 года

Солнце село час назад, в комнате стало прохладно, однако Теодор уже пригрелся под одеялом. Шевелиться не хотелось… И спешить теперь некуда. Его грела Томое, прижавшаяся к нему. Он лежал, закинув руку за голову, широкое стеганое одеяло покрывало их обоих. Хорошо… Среди всех напастей, случившихся с ним за эти несколько дней, было и что-то радостное — Томое рядом.

Он вспомнил о последнем разговоре с отцом. Вернувшись в свой номер, он долго ругался, разговаривал сам с собой, доказывал, что следовало бы найти более действенные пути к устранению будущих заговоров. Томое терпеливо слушала его, потом молча накормила, постелила и уложила в постель, сама прильнула. Лучшей девушки ему не найти. Почему бы и нет, задал себе вопрос молодой принц, теперь он — вольная птица.

— То-чан, давай поженимся?

Девушка замерла, напряглась, потом тихо ответила:

— Не дразни меня.

— Я не дразню! — начал настаивать принц. — Я серьезно. Свадьба сорвалась, невеста расстреляна, теперь он снова подыскивает мне жену. Ему срочно и позарез нужны наследники. Любые!.. Только не я… Почему мы не можем сотворить их? Мы же любим друг друга.

Томое выскользнула из его объятий. Села на низкой узкой кровати.

— У тебя еще не прошла досада на отца. Ты хочешь насолить ему, женившись на своей подчиненной. На нищенке… Завтра ты будешь рассуждать по-другому.

— Тогда давай поженимся сегодня ночью, — предложил Теодор.

— Это невозможно…

— Но мы же любим друг друга! Что еще надо? Ответом было молчание. Чувствуя, что он, по крайней мере, смутил ее, принц решил нажать.

— Это вовсе не назло отцу. Если бы я хотел досадить ему, я объявил бы об этом публично. Чтобы все знали… Мы можем оставить наше бракосочетание в секрете. Он ни о чем не узнает.

— Ну уж! — недоверчиво возразила она.

— Ну.. — Принц поискал решения. Он готов был схватиться за самую безумную или наивную идею. — Нам поможет Индрахар. Он сумеет сохранить эту новость в тайне. Некоторое время… Такаши может узнать об этом, когда наши дети станут совсем взрослыми. Тогда уже будет слишком поздно предпринимать какие-нибудь меры. У династии появятся наследники, их придется узаконить. Он, возможно, заявит, что это был его собственный план, что так и было задумано. Тем самым будет сохранено лицо…

И на этот раз Томое не ответила, только положила руку ему на бедро.

— Скажи — да, то-чан.

Она пощекотала его. Теодор изогнулся, начал отталкивать ее руку. Наконец затих. Стало ясно, что все, что он предложил, чушь собачья. Так только в сказках бывает. Томое погладила его шрам на левом бедре — это было напоминание о той ночи, когда Индрахар предложил ему вступить в общество Сыновей Дракона.

— Какое тело у тебя чистенькое, гладенькое. Вот этот заживший порез, откуда он? — спросила Томое.

— Не спрашивай! Я все равно не скажу, где получил его.

— А я знаю.

— Откуда? Как ты можешь знать?

— Это я тебя ранила, — призналась Томое. Принц повернулся на правый бок, схватил девушку за плечи. Она не сопротивлялась.

— В ту ночь Индрахар решил испытать тебя, — ответила она на его молчаливый вопрос. — Я тоже там была. То есть была одной из них.

— Как?

Он не мог поверить тому, что услышал. Томое участвовала в том спектакле? Ну дела!..

— Я юкуренша из О5К. С детства тренировалась в технике идзутсу, одновременно проходила курс военных наук в школе Дракона.

Теодор удивленно поморгал.

— Из Пяти Колонн? Ты посвященная? Никогда бы не мог подумать!

— В ту ночь я тоже держала экзамен. Мне ставилась задача перехватить тебя и заставить повернуть назад. Я сумела обрубить твой мешок, но сделала это не чисто: ты сам прекрасно владеешь искусством. Я решила, что провалила экзамен, но дзёкан Флоримель сказала, что совсем наоборот, я успешно прошла испытание. Я ничего не поняла, но почтительно поклонилась. Затем она дала мне новое задание — мне следовало постоянно быть рядом с тобой и оберегать тебя.

Она помолчала, Теодор не решился нарушить тишину Голос девушки чуть подрагивал.

— Но на этот раз, чувствую, я все-таки провалила экзамен. Потому что полюбила тебя. Всем сердцем. И телом тоже…

Она неожиданно заревела. Совсем как девчонка — тихо, со всхлипываниями, от души.

— Я потеряла невозмутимость, мой дух смущен, я не могу без тебя. Какая я теперь юкуренша?

Теодор затаил дыхание, сказать, что он был ошеломлен — ничего не сказать. Он был ошарашен. Четыре года он проучился вместе с Томое в школе Мудрости Дракона. В скольких поединках он участвовал — не сосчитать. И против Томое, и в союзе с ней… Девушка всегда держалась холодно и недоступно, умела срезать взглядом. Кто бы мог подумать, что Томое — служительница Пяти Колонн. Она была настоящим воином. Что бы ни шептали ей вслед, мало кто в Синдикате осмелился бы вызвать ее на поединок.

Она настоящий воин — этим все сказано!

Ему припомнилась их встреча в день вручения патентов, и то удивление, которое испытал в саду Пяти камней при встрече с ней. Что же такое теперь выплыло из мути обыденности, какой бочок продемонстрировала ему судьба? Он искренне, до глубины сердца полюбил эту женщину. Точнее, ее тело и те неосязаемые женские достоинства, касавшиеся ведения хозяйства, понимания мужчины, покорности, о которых настоящие воины никогда не говорят вслух.

Он усмехнулся — хороша покорность! Чуть-чуть промахнулась, срезая кожаный мешок… Ах, жизнь, жизнь, сколько же на тебе узоров, переплетений, камней, и за каждый хочется заглянуть, проверить, пощупать — что там?

— Кроме того, — продолжила прерывающимся голоском Томое, — у меня нет родословной. Все, что записано в анкетных данных, — это ложь. Я не являюсь родственницей по младшей линии губернатора военного округа Пешт. Мой отец работал в отделе продаж на планете Волдерс, здесь, в Расалхаге. На верфях Изезаки. Когда мне исполнилось три года, мои родители погибли во время рейда Штайнера. Монахи подобрали меня, вырастили, воспитали. Среди других вещей я получила подготовку воина. Они дали мне новую биографию, поместили в списки ОВСД. Когда я приняла присягу, меня начали продвигать по службе. Так я поступила в школу Мудрости Дракона. Как я могу стать женой будущего Координатора?

Теодор ослабил хватку. Томое отодвинулась от него, он, казалось, даже не заметил этого. Она замерла, потом усмехнулась — ему казалось, что он все знает о ней. Правда оказалась несколько иной, как тут не обидеться. Она ошибалась — он не чувствовал никакой обиды, исключительно удивление. За что ее ненавидеть — у него и мысли такой не появилось. Он любит эту женщину, в ее истории нет ничего необыкновенного. Во времена смут, войн и раздоров с каждым может такое случиться. Она честно исполняла свой долг. Как бы он повел себя на ее месте? Принц ласково погладил ее волосы.

— Знаешь, я не раб традиций и церемоний, как мой отец. Мне все равно, кем были твои родители — сапожниками или профессиональными игроками. О5К мог подготовить тебя к поступлению в школу Мудрости Дракона, но училась ты там сама. Мне-то что рассказывать — я же знаю, какая ты способная. Мы же оба с тобой знаем, что старый кожаный чулок, несчастный Занги никогда не брал взяток. Ты красивая, умная и любишь меня. Я хочу, чтобы ты стала моей женой.

Томое перевернулась на бок, глянула на Теодора. В глазах по-прежнему стояли слезы, на этот раз, правда, какие-то странные, поблескивающие.

— Для меня большая честь стать вашей женой, Теодор-сама.

Они долго не могли заснуть — все любили и любили друг друга. Потом, под утро, отправились на розыски буддийского монаха. Нашли, разбудили, и тот волей неба скрепил их взаимные клятвы.

 

XV

Союзный дворец

Имперская столица

Люсьен

Военный округ Пешт

Синдикат Дракона

22 декабря 3024 года

Констанция Курита завязала оби, затем расправила кимоно так, чтобы на нем ни единой складочки не было. Глянула через плечо в одно из зеркал в полный рост — их здесь, в зале, было множество, вдоль стен и в промежутках между окнами. Большой и красивый узел удался, это Констанция отметила с гордостью.

Нарядный, напоминающий бабочку узел на спине, чуть пониже пояса — лучшее украшение для благородной женщины. Это точно… Нить жемчуга в прическе неожиданно выскользнула и повисла свободно. Ах, это недопустимо — Констанция тут же привела все в порядок.

Бабушка Флоримель, я уверена, никогда не имела проблем с кимоно. Как ей это удается, понять не могу. Великий Будда, наградил бы ты и меня подобной уверенностью в себе. Так не хочется разочаровывать ее!

Два месяца прошло с того дня, когда Флоримель объявила, что отказывается от звания Хранительницы. Своей преемницей она назвала внучатую племянницу Констанцию. За этот срок молодая женщина поняла, как много хлопотных и трудных обязанностей было возложено на плечи Хранительницы. Шести лет, что она провела возле Флоримель, так и не хватило, чтобы в полном объеме охватить весь круг ее забот.

Хвала Будде, бабушка оставалась при дворе, и Констанция имела возможность в самых трудных случаях проконсультироваться с ней. Старая дама представляла собой скалу, надежный щит, за которым пока могла укрыться Констанция. Чем дальше, тем отчетливее девушка понимала, что Флоримель была не столько щитом, сколько мечом. Этим оружием она пользовалась тайно, но настолько умело, что до сих пор ее слово при дворе имело вес, с мнением бабушки вынужден был считаться сам Координатор.

Обзавестись подобным оружием непросто, здесь нет готовых рецептов. Если она не научится отвечать ударом на удар, Констанцию сразу отодвинут на вторые, а то и на третьи роли в семье. Мало чем в этом смысле могла помочь даже Флоримель. Вся ее сила строилась на личном авторитете, на принятых обязательствах. Все это накапливалось годами, и те люди, которых порой Флоримель умела приструнить взглядом, не обращали внимания на Констанцию.

Эта грустная явь частенько навевала на молодую женщину мысли о собственной неполноценности. Мало объявить во всеуслышание о своей преемнице. В силу негласных дворцовых традиций наследнице необходимо самой вести борьбу за влияние, самой завоевывать авторитет. Это безжалостная война, Констанция скоро сама почувствовала ее жестокость. Здесь нет запрещенных приемов — хороши все средства, если только они используются тайно, под покровом приятных улыбок и с соблюдением внешних приличий. Нельзя сказать, что эта игра смертельно опасна — в случае неудачи Констанции грозила более ужасная, с ее точки зрения, участь. Превратившись в пешку, она утратит свободу действий и вынуждена будет действовать на пользу какой-то одной группировке в ущерб общей цели. Утрата свободы казалась ей самым большим несчастьем…

Не очень-то ободрили Констанцию первые успехи, которых она добилась за эти два месяца. Ей с ходу удалось провести два важных закона, которые Координатор подписал сразу, без обычной при дворе в Люсьене волокиты.

Один указ касался организации новых академий и их уставов, второй рассматривал вопросы торговли слоновой костью. Оба этих постановления значительно увеличивали мощь и влияние О5К, особенно в центральной — столичной — префектуре. Победа оказалась слишком легкой, что навело Констанцию на мысль о необходимости в чем-то уступить Координатору. В чем, она не знала, и это было очень тревожно. Правда, ее успех на время заставил притихнуть шудочо Оду.

Вот кто крайне удивил Констанцию после того, как она заняла пост Хранительницы. Ода на поверку оказался очень обижен таким крутым взлетом его воспитанницы. Он полагал, что его обошли, что пребывать в тени молодой женщины ему, такому опытному и мудрому человеку, просто неприлично. Судя по отдельным высказываниям и действиям, он сам рвался к полной и бесконтрольной власти над орденом. Ода уже мало стеснялся Констанции, полагая, что той не устоять в борьбе с ним.

Констанция догадывалась, что Такаши хорошо известны претензии Оды, однако Координатор держался позиции стороннего наблюдателя, полагая, что, столкнув лбами двух руководителей негласной власти, сберегателей традиций и обычаев, он имеет возможность встать над схваткой и тем самым обеспечить полное подчинение и ордена и Констанции трону Ту же политику Такаши проводил и в отношении военных губернаторов и командующих военными округами.

Всего в Синдикате насчитывалось пять военных округов. По окраинам располагалось несколько военных губернаторств. Эти области куда сильнее зависели от центра, чем центральные, уже устоявшиеся в своих границах провинции, — на разности интересов и строил свою внутреннюю политику Дом Куриты. Соглашаясь подписать оба представленных Констанцией указа, Такаши должен был что-то потребовать взамен.

Неужели этот день настал?

Приглашение Координатора разделить с ним чайную церемонию было составлено вежливо и в то же время в такой форме, которая исключала отказ. Оно походило на те просьбы, которые в былые времена молодая женщина получала от руководителей ордена. Время не оговаривалось, однако, согласно обычаю, ей следовало поспешить. Пришлось уложиться в какой-то час, ее девушки с ног сбились, одевая госпожу.

Теперь Констанция ожидала в зале. Она отказалась от мысли присесть или встать на колени, чтобы не помять кимоно. Подошла к окну…

К северу от столицы над горным массивом собирались тучи. Должно быть, они принесут с собой снегопад. Ранняя зима в этом году. С дворцовых стен еще не успели смести снег. Много его было и во внутреннем дворике, где находился сад камней. Грубоватые, темные, пожившие на свете камни нарядились в белые одежды. Садовник аккуратно разравнивал деревянными грабельками гравий, сметал снежок с поверхности сада, оставляя нетронутыми снежные плащи, в которые с головами завернулись мудрые валуны. Как поэтично! Констанция вздрогнула от прилива чувств.

Шло время, девушка по-прежнему не отходила от окна. Закончился второй час ожидания — Координатор, наверное, хотел показать, как высоко он ценит время Хранительницы. Да и ее саму…

Наконец слуга провел Констанцию в маленькую, отделанную деревянными панелями комнатку, где за низким столиком сидел Координатор. Ароматный запах чая смешивался с терпким благоуханием цветов. На сердце сразу легла легкая грусть. Будь что будет, решила Констанция.

Такаши сердечно приветствовал племянницу — так и сказал «племянницу», тем самым намекая, что речь пойдет о семейных делах. Констанция отчаянно волновалась, однако сумела с достоинством ответить дяде.

Они приступили к чаепитию. Племянница поблагодарила Такаши за столь изысканный вкусовой букет.

— Составленный вами напиток, — добавила она, — драгоценное произведение искусства.

Тот начал грубовато отнекиваться — чай как чай, не более того, но похвала младшей родственницы была ему приятна. Затем наступила долгая, протяжная тишина.

Координатор, не мигая, смотрел на Констанцию, молодая женщина опустила глаза.

— Вас что-то беспокоит, Констанция? — неожиданно спросил дядя. — Можете без церемоний. В чем дело?

— Наверное, вам показалось, тоно, — ответила женщина.

Она надеялась, что Координатор удовлетворится этим. Такаши вздохнул.

— Жаль, что не желаешь мне открыться. Мы прежде всего родственники, а потом уже люди, на плечи которых судьба возложила огромную ответственность. Мне кажется, ты могла бы быть более откровенной со мной.

Констанция не знала, что ответить. Подобное обращение смутило ее. Такаши знал, как выбить собеседника из колеи. О чем она могла поведать ему? Рассказать о выходящих за рамки приличий выходках Оды? Ей следует перевести разговор на другую тему.

— Те… — начала она.

Такаши кивнул и договорил за нее:

— Теодор. Вы были друзьями в детстве. Помню, ты постоянно опекала его.

— Да, — с нескрываемым облегчением добавила она. Вот, оказывается, зачем Такаши позвал ее. Понятно, что дела наследника должны очень занимать его, но все равно ему не следовало так неуклюже выуживать это имя из ее уст. Словно это она пришла к Такаши посоветоваться насчет кузена. В любом случае разговор о сыне способен отвлечь его от объяснений по поводу Ордена Пяти Колонн. В этот момент ее охватил страх. Что, если он знает, как мы помогли Теодору. Нет, эта тема тоже далеко не безопасна.

— Я почти не виделась с ним после Расалхага.

— Я тоже, — задумчиво откликнулся Такаши. — После провала Свадебного заговора он постоянно в разъездах. Мчится, так сказать, по городам и весям.

Констанция ответила не сразу — обратила внимание, как Координатор выделил слово «свадебный». Оказывается, это тоже очень опасная тема. Она вновь смешалась, почувствовала себя загнанной в клетку…

— Теодор теперь служит при штабе главнокомандующего Черенкова, разве не так? — спросила она.

— Да, он получил назначение в его штаб, однако живет на Люсьене.

Констанция знала об этом, однако решила помалкивать.

— Как здорово! — воскликнула она. — И вы так долго скрывали его вдали от наших глаз?

— Я не вызывал его сюда, в Люсьен, — зловеще ответил Координатор.

— А что, есть какие-то проблемы с Черенковым? — невинно спросила Констанция.

— Возможно, но не эта тема — повод для нашего разговора.

— Вы, по-видимому, решили перевести Теодора в другое место?

Такаши ничего не ответил. Во время паузы Констанция бегло припомнила, что случилось за эти шесть лет.

Перед самым отъездом старенькой Хранительницы из Расалхага Томое сама сообщила Флоримель и Констанции о том, что они с Теодором поженились. Можно представить, как изумились родственницы, но более всего Констанцию поразило, что гнев Флоримель оказался куда слабее, чем можно было ожидать.

Неприятие подобного мезальянса вылилось в поджимании губ, длительном молчании, которому была подвергнута перепуганная до смерти, но ни капельки не раскаивающаяся Томое. После короткого обсуждения Флоримель одобрила решение Теодора держать случившееся втайне.

Оказалось, что сохранить бракосочетание в тайне куда легче, чем помешать попыткам Такаши женить сына. Однако влияние О5К к тому моменту было достаточным, чтобы успешно и незаметно расстраивать планы Координатора. В этом смысле Пять Колонн могли потягаться с самим Корпусом Внутренней Безопасности, в недрах которого однажды родился план женитьбы принца, однако после разговора Теодора с Сабхашем КВБ тоже принял сторону принца. Констанция терялась в догадках, какие доводы нашел Теодор, чтобы убедить Сабхаша поддержать его в противостоянии с отцом.

В последние год-два Констанция почти не виделась с принцем, однако постоянно следила за его продвижением по службе. После разгрома заговорщиков в Расалхаге было отменено его назначение в местный регулярный полк. Принц получил назначение в военный округ Бенджамен. За тот год, что он провел в округе, Теодор послужил по очереди в трех полках, включая Третий. Это было личное соединение командующего округом ёриёши. Довелось ему послужить и во Втором полку, считавшемся одной из самых элитных частей Синдиката. Во всех этих назначениях его сопровождали Томое и его личное командное копье.

В конце 3020 года Теодор прислал Констанции весточку, где сообщал о ярости, в которую впал Такаши, когда Теодор решительно отказался вступать в брак. Этот отказ оскорбил отца невесты, и тот в резкой форме разорвал сватовство.

В наказание Такаши отозвал копье принца из полка. Теодор философски относился к подобной немилости. Ему было все равно, где служить, лишь бы подальше от отца. Куда охотнее он отправился бы на границу, где то и дело вспыхивали локальные конфликты, однако отец упорно отказывал ему в просьбе разрешить лично участвовать в сражениях. Что это, задавался вопросом Теодор, попытка сохранить наследника или нежелание дать ему возможность отличиться?

Следующее место службы наследного принца иначе, как наказанием за строптивость, назвать было нельзя. Его назначили в Аркабский легион. Личный состав этого соединения набирали на планетах, где население в подавляющей своей части исповедовало ислам. Их обычаи настолько разительно отличались от норм, принятых на «японских» планетах, что в офицерской среде служба на Аркабе приравнивалась к каторжным работам. Теодор прижился и там — познакомился с местными нравами, нашел друзей. Он все подробно описывал Констанции… Единственное, что вызывало возмущение у Теодора, это отношение местных к Томое.

Между тем назначение сменялось назначением, в этой кутерьме трудно было уловить какой-то смысл. Казалось, отцом руководит досада на своего непокорного отпрыска. За какой-то год принц сменил семь полков в Диеронском военном округе. В ту пору в письмах Теодора начали появляться нотки разочарования и усталости. Он по-прежнему рвался в бой, но теперь это нормальное в устах всякого порядочного офицера стремление обрастало приметами несбыточной мечты. Если бы да кабы!..

Наконец, совместными усилиями Флоримель и Сабхаша удалось убедить Координатора, что пора наследному принцу понюхать пороху. Теодора направили к ёриёши на границу с Федерацией Солнц. К сожалению, на границе тогда выдалась мирная пора. Но, как только обстановка начала накаляться, Теодор получил новое назначение.

К тому времени пришел срок Томое освободиться от бремени. С помощью О5К был сделан запрос, и офицеру Сакаде предоставили внеочередной отпуск. Ее спрятали в округе Бенджамен, где она родила мальчика.

Затем Теодор девять месяцев вновь служил при штабе ёриёши. Такаши тем временем пытался подыскать для сына новую партию, и в двадцать втором году нашел достойную, по его мнению, девицу.

Констанция взяла решение этого вопроса на себя. С помощью людей ордена ей удалось внушить невесте, что во избежание отказа принца и связанного с этим позора невесте самой следует сказать решительное «нет».

Теперь разгневался Такаши и обрушился на Теодора. На этот раз принца перевели в штаб к толстому и вздорному Василию Черенкову, в те годы главнокомандующему Объединенным Воинством Синдиката Дракона. Вместе с переводом Теодор получил погоны чу-са. В письме свое продвижение по службе он прокомментировал коротко ради соблюдения приличий.

«…А если по правде, то только для того, чтобы лишний раз унизить меня, — продолжал Теодор. — Черенков глуп как пробка. Он в восторге от всякой бредовой идеи, высказываемой офицерами штаба. За это на них сыплются награды и чины. Понятно, что в таких условиях количество идиотских инициатив растет в геометрической профессии…»

Теодор так и не смог найти общего языка с Черенковым, возможно, именно поэтому на этом месте он служил дольше всего.

Теперь Теодор стал исключительным знатоком штабной службы. С годами, как то случилось с Фридрихом Великим, он осознал ценность умелого руководства войсками и с той поры всегда оказывал должное внимание штабной работе. Но все равно сердце тянуло его на поле боя. Вот уже и сын родился, скоро он войдет в зрелый возраст, а до сих пор бумажки, дисплеи, штабные игры.

Констанция робко глянула на Координатора. Тот тоже сидел погруженный в думы. Лицо у Такаши было мрачно, взгляд опущен. Молчание не беспокоило его — вообще в семье Курита умение молчать значило куда больше, чем бравада и царственная наглость, хотя и эти средства считались неплохим оружием в дворцовых интригах. На горло они брали только в исключительных случаях, когда требовалось запугать противника, заставить его принять условия Куриты. Но и в этом случае они не позволяли себе стучать кулаками по столу, ломать мебель. По контрасту с молчанием всякое повышение голоса действовало на противников подобно удару молнии. О чем он размышляет? — думала Констанция. Неужели о новом назначении сына?

— Теодор в молодости отличался неугомонным характером, — нарушила молчание Хранительница. — Возможно, если вы хоть раз пойдете ему навстречу, он станет более послушным вашей воле?

Такаши поднял голову, глянул на собеседницу. Только было собрался ответить, но в этот момент его внимание привлекли посторонние звуки. Он поднял голову, глянул направо, откуда ясно послышались шаги.

 

XVI

Союзный дворец

Имперская столица

Люсьен

Военный округ Пешт

Синдикат Дракона

22 декабря 3024 года

Раздвижная дверь, отброшенная сильной рукой, затрещала, скользнула в сторону. В комнату вступил Теодор Курита. Был он в белом армейском кителе, странно осветившем все маленькое помещение. Как только наследный принц переступил порог, дверь сама собой закрылась.

Констанция вгляделась в кузена. Он заметно изменился — плечи развернулись, он чуть погрузнел, как всякий мужчина, вступивший в пору зрелости. Однако ясно проглядывающая в его облике мужественная сила ничуть не сказалась на ловкости и юношеской слаженности движений. Прибавилось уверенности в себе — Констанция с гордостью отметила, что теперь Теодор менее всего склонен поддаваться сомнениям или душевной тоске, которыми порой хворал в юности. Теперь перед ней стоял человек, который знает, чего хочет и как этого добиться.

Вот что еще бросилось в глаза — его мужская красота. Это было обаяние, которое в полной мере развилось в нем. Ребенок, которого так хочется приласкать, и любовник, отдаться которому кажется высшим наслаждением… Прекрасные голубые глаза, холодные как лед… В душе Констанции на миг вспыхнула искорка ревности к Томое.

Он встал над самим Координатором и членораздельно сказал:

— До меня дошло, что вы сотворили немыслимое.

Такаши глянул на армейский ремень на кителе сына и, ни слова не говоря, отодвинул свою чашку чая на другую сторону невысокого стола.

Между тем Теодор с тем же холодным спокойствием продолжил:

— Я не могу поверить, что вы решились на это. Скажите, что это не более чем слух.

Такаши откинулся на пятках, выпрямил спину, потом наконец перевел взгляд на сына. Смотрел долго, все хранили молчание. Наконец предложил:

— Садись, сын. Поговорим…

Констанция попыталась встать, но Координатор кивком вновь усадил ее на место.

— Пожалуйста, останьтесь, Констанция. Ваше присутствие поможет соблюсти рамки приличий.

Теодор, в свою очередь, тоже посмотрел на кузину — Констанция вновь села на скрещенные в коленях ноги. Теодор преклонил колени, устроился возле одной из сторон столика. Помолчал, потом спросил:

— Вы полагаете, ее присутствие удержит меня от того, что я должен сообщить?

— Едва ли, — вздохнул Такаши. — У меня есть особые причины, чтобы наш разговор не вышел за пределы этой комнаты.

На лице Теодора тут же проступило нескрываемое возмущение. Констанция знала, что вывело из себя молодого принца. Такаши частенько жаловался, что упрямство и строптивость Теодора не имеют под собой никакого основания. Что он только и делает, что пытается найти с ним общий язык, ищет возможность, чтобы тот проявил себя. Однако, отметила про себя Констанция, слова Координатора постоянно расходятся с его делами. Вот и на этот раз он решил основательно позлить наследного принца — другое объяснение найти было трудно.

Теодор повернулся к сестре:

— Знаете, что он задумал на этот раз? Он решил назначить вашего отца, Маркуса Куриту, начальником дворцовой гвардии отомо. Человека, который участвовал в заговоре против него, который покушался на его жизнь!

Констанция незаметно вздохнула — что она могла поделать? Возможно, этой мерой Такаши как раз старается покрепче связать руки Маркусу. В качестве командующего отомо он постоянно будет под приглядом десятков пар глаз. С другой стороны, в сомнениях Теодора тоже есть здравая основа. Как это мучительно — выступать против собственного — и любимого! — отца, но его жажда власти, необузданное желание Маркуса использовать любую щелку, чтобы прорваться к трону, грозило гибелью всей семье. Это было ясно как день — в случае открытого выступления Маркусу не сносить головы. Всем остальным тоже.

— Ты пришел, чтобы поговорить со мной, — напомнил о себе Такаши. — Вот и приступай. Не надо припутывать сюда Констанцию.

— Но это правда или нет?

— Да, я решил назначить Маркуса командующим отомо.

Теодор с размаху шлепнул своим офицерским кепи о татами.

— Как можно было сотворить подобную глупость?!

Констанция наклонила голову, не желая смотреть на Такаши, которого, должно быть, глубоко оскорбили слова сына. Следует помалкивать. Если она сейчас хотя бы жестом, коротким кивком примет сторону наследного принца, в дальнейшем Хранительнице уже нельзя будет вступиться за него. Она всегда должна сохранять объективность, в своих решениях исходить из высших соображений, хранить мир в семье. Вот тот незамысловатый рецепт, который должен помочь ей приобрести авторитет, овладеть возможностью влиять на общественное мнение. Это трудно, но у нее нет выбора.

Только бы Такаши сам не вспылил! Однако тот ответил спокойно:

— Маркус — лучший кандидат на этот пост.

— А как же я?

— Что — ты? Ты обвиняешь других в амбициозных замыслах, а сам? Тебе еще надо многому научиться прежде, чем ты сможешь претендовать на этот пост.

— Вы стали главой отомо в двадцать семь. Мне двадцать восемь, у меня звание подполковника.

— Ты не подходишь. Когда я вступил на должность начальника отомо, я уже был женат, имел наследника.

— Опять вернулись на круги своя! Неужели вам недостаточно трех неудачных попыток? Может быть, пора оставить меня в покое? Я предоставлю вам наследника, когда созрею для этого. Клянусь, без продолжателя нашего дела по мужской линии вы не останетесь.

— Ваше отношение к моим предложениям только подтверждает сделанный мной вывод. — В спокойном голосе Такаши прорезались гневные нотки. Он едва сдерживал раздражение. — Вы слишком беззаботны, эгоистичны, ведете себя как неоперившийся птенец. Нужды государства для вас — пустой звук, если только они не дают вам возможности проявить свое «я». Это в нынешних условиях неприемлемо.

— Это не совсем верный взгляд на вещи, — ответил Теодор. — Я бы употребил слово — «крайний».

Такаши, изломив бровь, глянул на него и достал поблескивающий голографический снимок.

— Вот, взгляни, — предложил он. — Эта девушка — отличная партия. Родство с ней и ее родом пойдет на пользу всему государству.

Теодор взял снимок и, не дрогнув, без всякого видимого усилия сломал его, потом отбросил в угол комнаты. Обломки, ударившись о дерево, жалобно звякнули.

— Перемените ваше решение, — не моргнув глазом предложил отец.

Его лицо оставалось бесстрастным, однако Констанция видела, что внутри у него все кипит.

— Нет.

Молодая женщина отвела глаза. Ей было нестерпимо оставаться в комнате. Того и гляди отец и сын перейдут к взаимным оскорблениям, тогда не миновать разрыва, опалы. Две железные воли столкнулись в тот миг, ни одна не желала уступать. Каждая могла найти кучу причин в оправдание своей позиции, и это все были весомые доводы, но, сложившись вместе, они исключали всякий намек на мирный исход противостояния. Хотя никакого другого исхода в этой борьбе быть не могло — ни Такаши, ни Теодор просто не могли, не имели права идти на разрыв.

— Очень хорошо, — согласился Координатор. — Тогда позвольте, таи-са Курита, вручить вам приказ о вашем назначении в Отдельный Легион Веги, дислоцированный на Марфике. Там, по слухам, собрались отчаянные неудачники и бунтари, для которых понятия дисциплины, воинского духа представляются пустым звуком. Разберетесь с ними на месте.

Координатор, оказывается, отлично подготовился к встрече. Констанция смекнула — вот, оказывается, чем было вызвано ее двухчасовое ожидание в приемном зале. Такаши пригласил ее только тогда, когда получил точные сведения, что сын направляется к нему в покои. Но в этом случае… У Констанции перехватило дыхание, затем она резко оборвала себя. Глупости! Координатор не может знать, откуда вышел сын. Не может знать и о Томое… То есть о том, что сын живет с ней. Координатору, конечно, известно, но то, что они женаты, — вряд ли. Иначе разговор сложился бы по-другому.

Теодор принял конверт и поклонился. Такаши, как бы между прочим, добавил:

— Когда осознаешь, чем ты являешься для Синдиката, только тогда сможешь вернуться.

Теодор поклонился еще раз, спрятал конверт во внутренний карман. Их взгляды встретились. На памяти Констанции уже случалось подобное — давным-давно, лет шесть назад, на Кагошиме, но тогда в этом противостоянии отчетливо читалось, кто здесь старший, а кто младший. Теперь встретились два равных противника, две несокрушимые воли.

Теодор поднялся и направился к выходу. Он с такой силой дернул за раздвижную створку, что едва не вырвал ее из пазов. Рисовая бумага, которой были обтянуты панели, огорченно затрепетала.

Констанция подобрала кепи, оставленное Теодором, ее движение привлекло внимание Такаши.

— Прошу простить моего сына за нетактичное поведение, дзёкан Констанция, — вежливо сказал он. — Как мне кажется, толку от этого разговора никакого. Простите, что вы потратили столь драгоценное время.

— Не стоит, тoнo, — ответила молодая женщина. Какой смысл просить у меня прощения? Как бы эта распря с сыном действительно не перешла всякие разумные рамки. — Простите за любопытство, тоно, но во время передачи конверта с приказом вы назвали сына таи-са. Я не понимаю, как можно одновременно продвигать человека по службе, вручать ему полковничьи погоны и наказывать его ссылкой на Вегу?

— Невозможно назначить подполковника командиром полка. Тем более целого легиона.

 

XVII

Отдельный Легион Веги

Массинхем

Марфик

Диеронский военный округ

Синдикат Дракона

1 апреля 3025 года

Теодор обошел свой обмотанный особой упаковочной тканью «Призрак». Нашел узел, развязал его, начал снимать ткань. Боевой робот был минимально законсервирован для транспортировки на Марфик и буквально за несколько часов мог быть приведен в рабочее состояние. Теодор окликнул было старшего техника Ковальского, но того и след простыл.

Принц бросил взгляд в сторону ангара, где размешалась боевая техника. В складском помещении было подозрительно тихо. Редкие шумы и звяканье металла доносились из боксов, в которых высились машины командного звена. Кроме того, неясный гул человеческих голосов…

Теодор вытер пот со лба и покачал головой.

Хуже положения не придумаешь!

Уже прошлой ночью, когда личный состав командного копья прибыл на Марфик, Теодор убедился в плачевном состоянии дел в легионе. Заранее, по документам, познакомившись с вверенным ему воинским соединением, он составил план встречи с личным составом.

Прежде всего, полковник Курита отменил прежнее расписание плановых профилактических работ — если судить по нему, то дела в легионе шли лучше некуда. Теодор назначил час сбора военнослужащих и приказал, чтобы каждый пилот и техник занялись теми работами, которые считают нужными. Он и сам явился в ангар в рабочем комбинезоне — решил заняться расконсервацией своего «Ориона». Пусть легионеры убедятся, что присланный к ним командир не паркетный шаркун и не зазнавшийся горе-вояка, привыкший водить машину в белых перчатках.

Урок, который преподнесли ему местные вояки, оказался печальным. К началу сбора все бойцы, входящие в состав его личного копья, уже находились в ангаре и сразу занялись регламентными работами. Явились и легионеры — толпились вдоль проходов рядом со своими роботами, переговаривались друг с другом. Держались вольно, если не сказать — вызывающе, форменные комбинезоны нараспашку, грязные, в строю курили, а уж переговаривались не понижая голоса. Одним словом, сброд, а не регулярная воинская часть. Или отряд наемников — те, по слухам, тоже не шибко жалуют построения, чистку одежды, возню с машинами…

Никто из них палец о палец не ударил, машины никого не интересовали. Стоят, покуривают, болтают между собой…

Курита старался держать себя в руках. Если людям предписано добровольно заняться ремонтом, то не следует обращать на них внимания. Даже если они нарочно пренебрегают своими обязанностями. Лучше на следующий день объявить тревогу и посмотреть, все ли машины готовы к бою. Тогда только можно решительно браться за дело.

Он прошел в соседний бокс, где стояла выкрашенная в черный цвет «Пантера» Томое. Капитан занималась регулированием силового привода нижней правой «конечности»: сняла его, разобрала и теперь прозванивала электрические цепи. Затем смазка, сборка и водружение узла в посадочное гнездо.

Теодор невольно усмехнулся — все руки в масле, комбинезон заляпан, а личико, как всегда, чистое, щеки горят. Все-таки красивая женщина досталась ему в жены' Это при всех прочих человеческих достоинствах…

Увидев мужа, Томое ничего не сказала, только вопросительно изломила бровь и многозначительно глянула в сторону прохлаждавшихся легионеров.

— Ты Ковальского не видела? — невозмутимо спросил Теодор.

— Нет, — ответила Томое и полезла внутрь ноги робота, потом неожиданно выглянула. — Хотя постой, он, кажется, отправился на склад запчастей. Там ему, конечно, ничего не выдадут, с тем и явится.

Выгодней ситуации для нерадивого техника придумать невозможно. Добираясь до Марфика, изучая документацию, описывающую состояние дел в соединении, Теодор понял, что, судя по справкам, с запчастями здесь действительно напряженка. В папке лежала докладная, составленная прежним руководством легиона, в которой утверждалось, что департамент материально-технического снабжения словно забыл о существовании легиона. Если ведомости поставляемых запчастей верны, то Ковальский должен проявить чудеса изворотливости, чтобы добыть то, в чем нуждается.

Полковник оглядел ряды боевых машин, неподвижно стоящих в своих ангарах. Завис в крайнем положении бездыханный мостовой кран — крановщик откровенно зевал в кабине.

— Эй, Томое, — позвал жену Теодор. — Давай завязывай! На сегодня хватит.

Женщина высунулась из люка.

— Я ужасно проголодалась, а как ты?

На лбу у нее появилось черное пятнышко смазки, отчего ее красивое лицо стало совсем девчоночьим. Теодор не удержался и хмыкнул.

— Если хочешь знать мое мнение, — наконец откликнулся он, — то да. Особенно в том смысле, какой ты имела в виду. Ставь на место узел, и пойдем поищем Ковальского. Так, пройдемся, посмотрим, что к чему. Обещаю — недолго! Клянусь, сегодняшний вечер проведем с Хохиро.

Сынок! Сердце у Теодора забилось от любви и нежности. С какой тоской они сегодня утром прощались с сыном. Все первые дни после прибытия на Марфик Теодор не мог выкроить лишней минутки, чтобы побыть с Хохиро. Тот вел себя как бравый солдат, не плакал, когда родители оставляли его. После рождения сына Томое примерно с год провела в отпуске. Только с помощью О5К и КВБ удалось сохранить в тайне рождение наследника рода Курита.

Распоряжение полковника об окончании работ долетело и до соседнего бокса, где трудился Бен Турневиль. Тот сразу же примчался. Теодор добродушно улыбнулся ему, пожал протянутую руку.

Принц всегда поражался неразборчивой наглости этого шпика, который запросто протягивает руку, которой только что накорябал очередную кляузу на своего командира. Турневиль по-прежнему оставался самой серьезной угрозой их браку, но заменить его было неразумно. С этим они сжились, знали его повадки, кроме того, в случае чего можно было использовать промашку Турневиля — напомнить, что это он прошляпил бракосочетание принца. Если бы не помощь друзей-сослуживцев, особенно Хируши Сандерсена, Теодору и Томое трудно было бы сохранить свой секрет.

Следом за Турневилем явился и Хируши. Когда речь заходит о том, чтобы поесть, он всегда тут как тут.

— Очень вовремя, Теодор-сама, очень вовремя, — заявил он, потирая руки. Это был высокий, со смешанными европейскими и азиатскими чертами лица человек. — Тех сандвичей, которые припас Ковальский, едва хватит, чтобы накормить пару шныряющих здесь ящериц.

— Разве тебя, объедалу, можно прокормить? — возмутился Турневиль. — Ты съедаешь в два раза больше, чем я, и постоянно жалуешься, что в брюхе пусто.

В этот момент от дверей, ведущих на склад, донеслись выкрики. Следом оттуда вырвался толстый, вздрагивающий от рыданий Ковальский и буквально воткнулся в командира легиона.

Принц удивленно воскликнул:

— Ковальский!

— Сэр!.. — Главный техник, отдавая честь, вскинул руку, затем безвольно опустил ее.

На лице, под глазом, у него красовался внушительных размеров кровоподтек, форменная рубашка и брюки были разорваны, на голове запеклась кровь, седые волосы встали хохолком.

— Что с тобой случилось, Ковальский?

— Они заявили, что я не имею права пользоваться складом и забирать запасные части. Я попытался объяснить им, что являюсь вашим личным техником, а они только засмеялись. Заявили — наплести можно что угодно. Потребовали предъявить распоряжение, а откуда у меня распоряжение?

— Кто это — они, Ковальский?

Техник отвел глаза в сторону, плечи его поникли.

— Не могу сказать, сэр. Иначе мне худо придется.

— То есть? — Глаза у Теодора сузились. — А ну-ка, пойдем! Сейчас поговорим с этими смельчаками…

— Нет-нет, — запротестовал Ковальский. — Сэр, пожалуйста… Таким способом вы здесь ничего не добьетесь.

Теодор изумился, услышав этот ответ, однако мольба в глазах и голосе техника была настолько искренна, что он сдержался. Что-то во всей этой истории не так. Сначала надо разобраться, потом принимать меры.

— Хорошо, Ковальский, не будем пороть горячку. Представишь мне официальный рапорт, но сначала отправляйся в лазарет. Пока ты свободен до особого распоряжения.

Ковальский неуклюже поклонился и поспешил уйти.

— Знаешь, он прав, — раздался голос. Все четыре офицера, входившие в копье Теодора, повернулись в ту сторону. — С кондачка здесь ничего не добьешься.

Возле разделяющей боксы стенки, привалившись к ней плечом, стоял высокий, крепко сбитый человек. Копна рыжих прямых волос была кое-где приглажена, однако все усилия расчески оказались бесполезны в борьбе с этой скирдой. С другой стороны, темно-рыжие, с медвяным отливом пряди очень подходили к черной форме. Мужчина дружески улыбался. На одном уголке воротничка виднелись лычки, соответствующие званию таи-и, на другом — цифра «5». Эмблема на офицерском кепи, которое он сжимал в руке, указывала, что этот капитан командует первой ротой Второго батальона.

— Нинью! — воскликнул Теодор. Он сразу узнал этого человека. Нинью был в числе тех, с кем ему в ночь испытаний пришлось сражаться на Кагошиме. — Я не видел тебя со времени большой паники на Аль-Наире.

— Так и есть, дружок. Это было давно и неправда. Ты, наверное, теперь еще больше преуспел в искусстве фехтования?

— К сожалению, не очень. Времени не остается… К тому же трудно найти подходящего партнера, уровня Сабхаш-самы.

Теодор подошел и пожал другу руку.

— Чем ты здесь занимаешься?

— Служу, — ответил Нинью и указал на эмблему на своем кепи. — Я, по-видимому, единственный верный Синдикату пилот среди этой накипи.

Теодор кивнул. Как принц догадывался, среди друзей Нинью было немало сыновей Дракона, скорее всего, он и сам состоял в этой организации. Значит, летал высоко, поэтому должна быть веская причина, чтобы Нинью оказался в такой дыре. Следить за принцем — это мелковато для Нинью. Ладно, в дальнейшем разберемся, тем не менее появление этого человека на Марфике очень заинтересовало принца. Для начала он представил старого приятеля членам своего личного копья. Каждого полковник назвал по должности, сообщил имя и фамилию, и каждый раз Нинью и очередной представляемый кланялись друг другу.

— Таи-и Томое Сакаде, мой заместитель.

— Чу-и Хируши Сандерсен, водитель боевой машины.

— Чу-и Бенджамин Турневиль, специалист по связи, также водитель боевой машины.

— С чу-и Турневилем мы старые знакомые, — заметил Нинью.

— Вот как? — откликнулся Теодор и тут же сообразил, что хотел сказать Нинью. Выходит, ему известно, чем в свободное от службы время занимается Турневиль. — А это таи-и Нинью Кераи, мой старинный друг. — Он помолчал, потом с улыбкой добавил: — Будьте с ним осторожнее, он из КВБ.

На лице Нинью промелькнула гримаса неудовольствия, однако он промолчал. Наконец засмеялся — видно, решил, что глупо устраивать тайну из того, что скоро всем будет известно.

— Кроме меня, здесь вы познакомитесь еще с несколькими такими же «счастливчиками». Следим за местными бузотерами и стараемся подсидеть друг друга. Скучное, должен признаться, занятие.

— В конце концов, мы отправимся перекусить или нет? — спросил Сандерсен и похлопал себя по впалому животу.

— Это — святое дело! — засмеялся Нинью. — В этом я ему помощник. Пойдемте, я покажу дорогу. Вам, чужакам на этой планете, будет любопытно познакомиться с кучей дерьма, с которой никто в ОВСД не желает иметь дела.

Теодор повеселел — в компании с Нинью он чувствовал себя спокойней. Путь до столовой оказался недолог. Они прошли мимо обветшавших бараков и требующих ремонта административного здания и ангаров, где хранилась вспомогательная техника. Унылый пейзаж мало напоминал голографические цветные панорамы, которые Теодор изучал во время полета на Марфик.

Зал столовой был забит до отказа. В воздухе мешались табачный дым, запах пищи и дух дешевой забегаловки, которыми отличались подобные заведения на отсталых планетах. Большинство мужчин и женщин уже ели, другие, с подносами, спешили занять места. Торопились так, будто весь день работали не покладая рук.

Теодор со всей своей компанией встал в очередь к раздаче. Принц обратился к одному, другому, попытался заговорить с раздатчицей. Отвечали редко, немногословно, стоявшие рядом военнослужащие смотрели на них с угрюмым неодобрением.

Когда отошли от раздачи, Теодор тихо спросил Нинью:

— Что здесь творится? Это регулярная часть или бандитская сходка?

— Ты для них новичок, незваный гость, — так же тихо ответил Нинью. — Они знают о тебе только то, что шараки на хвосте принесла. Есть здесь такая птица, оперение у нее роскошное. Еще познакомишься. Большинство полагает, что ты отъявленный зануда и придира. Одним словом, позор Синдиката. Этим парням, в общем-то, наплевать на Синдикат, однако они страсть как не любят маменькиных сынков. Тебе, парень, вручили котелок с кипящей водой и ждут, какой чай ты сможешь заварить, не имея заварки.

Нинью отошел в сторону со своим подносом — заметил где-то свободное место.

Теодор не решился оставить Томое одну Он поискал глазами свободный столик, приметил в углу два незанятых стула и направился туда. Только устроились за столиком, как их соседка, желтолицая мрачная женщина, неожиданно сморщилась и громко обратилась к соседу:

— Что-то совсем есть не хочется…

Она встала и направилась к выходу Ее сосед что-то проворчал в ответ и тоже поднялся. Теодор и Томое остались одни. Принц как ни в чем не бывало принялся за обед. В этот момент из-за стола, расположенного неподалеку, встал мужчина и что-то сказал своим приятелем. Те ответили грубым хохотом. Мужчина направился в их сторону

— К нам направляется представитель комитета, организовавшего торжественную встречу, — предупредила мужа Томое.

— Вижу, — ответил Теодор.

Мужчина, приближавшийся к их столику, был ростом под два метра, широкоплечий и, несмотря на заметную обрюзглость, мускулистый. Он носил поношенный комбинезон водителя боевого робота, однако Теодор засомневался, сможет ли подобный громила уместиться в рубке. Мужчина был темнокож, небрит, бледным пятном выделялся шрам, располосовавший его левую щеку от виска до подбородка. Левая ноздря проткнута гвоздем с золотой шляпкой, а мочка правого уха украшена роскошным, кроваво-красного цвета пером птицы шараки.

— Меня зовут Альварес, — объявил он, подойдя к столику. Голос у него был басистый, хрипловатый и, казалось, исходил прямо из объемистого, напоминавшего пивную бочку живота. Он плюхнул свой поднос на стол и добавил: — Шо-са Есау Альварес. Я здесь главный человек, понятно? Если сработаешься со мной, значит, сработаешься и с ними.

— Я всегда полагал, что в воинской части командует тот, кого назначило высшее командование, — невозмутимо ответил Теодор.

— Послушай, красавчик. Здесь опасное место. Фронтовая линия… Эти элсы с той стороны могут появиться в любой момент. Когда шаттлы Штайнеров начнут падать с неба, у нас не будет времени изучать по книжкам тактику. Тем более выслушивать распоряжения выпускника академии… Я уже десять лет сражаюсь с элсами и знаю их как облупленных. И без тебя справимся, сиди себе в штабе со своими книжками и ребенком.

Теодор удивленно вскинул брови. Между тем шо-са прежним рычащим голосом продолжал:

— Мы слыхали, что ты считаешь себя горячим парнем, способным с помощью тактики разгромить противника. Но это не учебные классы. Этот мир всамделишный, и слабаков здесь не уважают. Думаешь, стоит элсам услышать, что ты из рода Курита, как они тут же склонятся перед тобой? Встанут на карачки и начнут лизать тебе зад?

По-видимому, ему самому понравилась шутка, и он громко расхохотался. Дружно грянули и соседи за ближайшими столиками. Альварес неожиданно замолк. С громким стуком захлопнулась челюсть, лицо посуровело. Все вокруг сразу затаились.

— Как только боевые роботы Штайнеров начнут сыпаться нам на головы, беги в убежище. А еще лучше — отправляйся-ка ты с планеты и не путайся у меня под ногами.

— Интересное предложение от человека, воткнувшего себе в ухо не предусмотренное уставом перо.

— Ты хочешь сказать, что я для тебя пустое место? — спросил Альварес.

— Можно и так.

Шо-са взревел как бык, вскочил, отбросил ногой стул в сторону, с показной бравадой, разжигая себя, поиграл мускулами.

Теодор откинулся на спинку стула. Сидя выхватил оружие и выстрелил. Все произошло мгновенно. Птичье перышко медленно, покачиваясь в воздухе, спланировало на столешницу, прямо в тарелку с жареной картошкой и бифштексом — там, на бифштексе, и замерло.

В зале наступила гробовая тишина. Альвареса словно удар хватил, нижняя челюсть отпала.

Теодор, не обращая внимания на окружающих, убрал оружие в кобуру и предложил Альваресу:

— Присаживайтесь, шо-са. Возможно, я был не прав, но поверьте, разве это дело, когда в ухе у майора торчит перо. Мы же не индейцы, не правда ли? Не желаете соевого соуса?

Альварес судорожно ощупал мочку уха, потом удивленно поглядел на пальцы — на них не было ни единого следа крови. Потом взял протянутую ему бутылочку с соусом и медленно опустился на стул.

В зале сразу лопнула тишина — зазвенели тарелки, чашки, послышались перешептывания. Теодор почувствовал, как расслабилась Томое. Принц осторожно захватил палочками приглянувшийся кусочек и отправил его в рот. Нинью оказался прав — кухня в легионе отвратительная. Ничего, сказал себе принц, дайте срок, все наладится.

 

XVIII

Союзный дворец

Имперская столица

Люсьен

Военный округ Пешт

Синдикат Дракона

1 декабря 3026 года

Два человека кружили друг вокруг друга, держа оружие перед собой. Каждый присматривался, каким образом можно одолеть защиту противника. Более высокий неожиданно сделал ложный выпад и тут же бросился вперед, намереваясь попасть врагу в горло. Тот, в свою очередь, отпрыгнул в сторону, и вражеский бамбуковый меч рассек воздух. В следующее мгновение шипаи вновь скрестились в воздухе. Короткое столкновение закончилось так же быстро, как и началось.

— Хороший удар, — сказал Такаши Курита. Он отступил на шаг и отсалютовал противнику. Затем скинул перчатки, подошел к своим людям, позволил им развязать завязки и снять маску с нагрудником, прикрывавшим горло, грудь и голову.

— Полезно, дружище, поработать против тебя в фехтовальном зале. Я смотрю, ты по-прежнему прекрасно владеешь кендо.

— Это мое любимое развлечение, — ответил Сабхаш, снимая маску — Чем лучше фехтуешь, тем больше тебе доверяют твои собственные люди.

— Доверяют? — удивился Координатор. — Не вижу связи. Будь я чуть пособранней, ты бы не смог отклониться от моего выпада. — Он сделал паузу, потом с воодушевлением продолжил: — Доверие — тонкая штука. Фехтование фехтованием, но для этого надо иметь что-то за душой. Чему доверять-то…

— Но вам же не удалось сфокусировать внимание. Люди сразу решат, что со сноровкой у повелителя не все ладно. Уж не стареет ли он? Знаете, как это разжигает воспаленное воображение завистников.

Такаши задумался. Видно, было в словах Сабхаша нечто, над чем следовало усиленно мысленно поработать. Давным-давно Сабхаш случайно обнаружил, что с Координатором желательно разговаривать в манере недоговоренности или иносказания, чтобы за поверхностным смыслом таилось что-то подспудное, над чем можно поломать голову С тех пор между ними частенько начиналась захватывающая словесная игра.

— Ты имеешь в виду, что сегодня мне необходимо сфокусировать внимание на заседании государственного совета? И не допустить промаха? Чтобы каждый мой выпад попадал в цель, так, что ли?

— Вы сами выразили мою мысль, тоно. Я смотрю, вас что-то расстраивает. Неужели опять Теодор?

— Это не сын, а наказание! — с неожиданной для такого уравновешенного человека горечью сказал Координатор. — Уже более года он провел в компании этих бандитов. Можно подумать, что там ему нравится больше, чем при дворе в столице.

— Но вы же сами отослали его на Марфик! Как же он мог остаться в Люсьене?

— И правильно сделал. Ради его же безопасности. При дворе слишком много интриганов и прочей дряни, которая за деньги готова пойти на любую пакость. Им ничего не стоит обвести его вокруг пальца, он еще такой податливый, горячий…

— Он давно уже не мальчик. То, что случилось с ним в Расалхаге, больше никогда не повторится. Конечно, это верх разгильдяйства — оказаться в одной машине с руководителем заговора, но теперь-то он набрался опыта. — Сабхаш угрюмо помолчал, потом закончил: — А насчет дворцовых негодяев… Его таким образом не убережешь. Надо, чтобы он сам поварился в этом соку.

— Если бы все было так просто, — саркастически усмехнулся Такаши. — Он до сих пор бредит о славе, добытой на поле боя. Единственное сообщение, которое я получил от него, содержало совершенно дикий план завоевания Лиранского Содружества и решительный отказ от любых предложений по поводу женитьбы, которые я ему сделал. Спецдонесения, приходящие с Марфика, подтверждают, что он вполне удовлетворен положением, которого он добился среди этой солдатни, и своей любовницей. За все эти годы он так и не понял, что личные устремления — ничто по сравнению с интересами государства

— Эти интересы, тоно, достаточно широки. В них вполне можно уместить и личностное начало. — Сабхаш попытался утихомирить начинавшего закипать друга.

Это все, что он мог сделать. Только сдерживать Координатора и пытаться внушить ему, что в действиях принца нет и намека на легкомыслие или равнодушие к службе. Руководителю КВБ, личному другу Координатора, давным-давно стало ясно подспудное желание Такаши переделать наследного принца по своему образу и подобию. Конечно, отпускать вожжи, имея дело с таким человеком, как Теодор, нельзя, но все же, сколько ни пытался Сабхаш доказать Координатору, что сын имеет право на собственную биографию, на личное счастье и что это как раз в интересах государства, все его усилия результата не давали. С Теодором нельзя силой — тем более что он не относится к числу людей, которых невозможно ни в чем убедить. Это здравый, успевший испытать много тягот, познавший жизнь человек — на кой ляд Координатору ломать его? Подобное желание, порой доходившее до мании, уже само угрожало будущему Синдиката и царствующему Дому Куриты. При этом никакая открытая оппозиция Такаши невозможна. Старый друг привык рубить с плеча, а потом никогда не пересматривал свои решения.

Это в тот момент, когда угроза безопасности Синдиката становилась все отчетливее. Пора было от слов переходить к делу.

— Вы прочитали мой обзор, тоно?

— Да, сегодня утром. Ты всерьез полагаешь, что Дэвион решится вновь попытать счастья? Что он уже готов броситься в новую авантюру?

— Кажется, что так.

За последние три месяца агенты КВБ отметили интенсивные переброски войск вдоль границ Синдиката Дракона. Скоро поступили сообщения, что враг готовит какую-то операцию под кодовым названием «Галахад». В нее были вовлечены десять полков боевых роботов и около сотни частей поддержки. Это мощный кулак, но с такой фуппировкой нельзя начать полномасштабную войну.

Крупного наступления врага Сабхаш боялся более всего. Изо всех сил он пытался обнаружить на территории Федерации Солнц скрытые резервы. Таковых не оказалось. Части Федерации провели несколько рейдов на территорию Синдиката, тем дело и ограничилось. Дом Дэвиона придавал огромное значение «демонстрации флага Федерации Солнц, готовой всегда дать решительный отпор любому захватчику». Вот тут-то и крылась загадка. Неужели принц Ханс Дэвион, прозванный Лисом, стал бы собирать такое количество войск, чтобы только продемонстрировать флаг? В это было трудно поверить, но КВБ никак не удавалось проникнуть в замыслы врага.

Такаши закончил разоблачаться и отправился в душ.

Сабхаш последовал за ним. Помалкивал, но не отставал — имея дело с Координатором, следует научиться молчать. Это целое искусство. Молчание, вернее, безмолвие во время общения с высшим руководителем государства, настолько многозначно, что, проведя много лет бок о бок с Такаши Куритой, директор КВБ умел безошибочно определять, когда, сколько и в какой форме следует безмолвствовать, чтобы добиться своей цели.

Вот и на этот раз он не отставал от Координатора. Ясно, что тот пока не составил определенного мнения по этой проблеме, но и отступать Сабхаш не собирался. Он так и давил на друга своим присутствием.

Они вымылись. Ни слова не говоря, обтерлись полотенцами, начали одеваться. Наконец Такаши нарушил молчание:

— Эти сведения о перемещениях войск, о непонятном замысле Дэвиона вам, случайно, не подсунули? — спросил он.

— Не буду исключать такую возможность, — признался Сабхаш.

— Как оцениваешь верность наших союзников?

— Если Дэвион начнет большую войну, нам не следует много ожидать от наших друзей в Кепгейне.

Оба руководителя прекрасно понимали, что малочисленность союзников — серьезная слабость. В то же время Федерация Солнц за это время очень сильно сблизилась с Лиранским Содружеством, самым злейшим врагом Синдиката. В любом случае подобный союз был смертельно опасен для Драконов.

— Если Лис решит, что Синдикат созрел и готов упасть к его ногам, как спелая груша, мы должны показать, что у нас достаточно силенок, чтобы отстоять свою независимость, — произнес Такаши.

— Их у нас достаточно, — коротко ответил Сабхаш. — Риукенский эксперимент по формированию частей нового образца прошел с большим успехом. Я рекомендовал бы одобрить эти нововведения и сформировать еще один полк, который бы действовал в соответствии с тактическими приемами Волчьих Драгун.

— Это кажется разумным, — согласился Такаши. Сабхашу было отлично известно, что Координатор не принимал окончательного решения, не посоветовавшись с командующими военными округами и военными губернаторами, однако на этот раз, к удивлению директора КВБ, Такаши, по-видимому, уже принял решение и сделал первый шаг.

— Полки Риукена и Дженоши являются нашим стратегическим резервом, — подсказал Сабхаш. — Мы можем

пустить их в дело, если нам не удастся удержать на своей стороне Волчьих Драгун.

— Кстати, насчет Драгун. В твоих докладах эта тема затушевана. Как там обстоят дела?

— Все течет, все изменяется, тоно. Они сильно задолжали нам, и этот долг с каждым днем увеличивается. Думаю, нам удастся удержать их в своих руках. В случае чего выпустим на них Наташу Керенскую. Это очень убедительный довод.

Такаши торжественно кивнул, затем натянул обычный офицерский комбинезон водителя боевого робота — он любил поиграть в скромность и непритязательность.

— Я хочу, чтобы Драгуны остались в Синдикате, — сказал он.

— Я передам ваше пожелание своим агентам, — ответил Сабхаш.

— В то же время, с учетом того, что Драгуны способны подвести нас, — добавил Координатор, — мы должны разработать новые стратегические планы на этот год.

— Разумная идея, тоно, — поддержал руководитель КВБ, Сабхаш неожиданно порадовался, что хотя бы на некоторое время Такаши забыл о сыне. Он торопливо прибавил: — Военные губернаторы и командующие военных округов ожидают вас.

— Что ж, примемся за работу, — кивнул Такаши. Сабхаш почувствовал, что сегодня настроение у правителя хорошее, значит, он верно повел себя сегодняшним утром. Следовательно, имеет смысл заговорить о самом главном.

— Позвольте обратиться к вам с просьбой, тоно? Будет лучше, если Координатор появится на заседании один, без сопровождения директора КВБ. Иначе лорды сочтут, что вы отдаете мне предпочтение… Это в какой-то мере скажется на результате ваших усилий…

— Ты, как всегда, прав, мой друг.

Сабхаш отвесил поклон и исчез в коридорах дворца.

 

XIX

Отдельный Легион Веги

Массинхем

Марфик

Диеронский военный округ

Синдикат Дракона

11 декабря 3027 года

Построение, как обычно, заканчивалось подъемом флага Легиона Веги. Полотнище звучно хлопнуло на ветру, заскрипел блок, побежал тросик, и алое полотнище с изображенной на нем аппетитно покуривающей крысой взлетело над плацем. Крыса была какая-то ободранная, смотрела куда-то вдаль, но затягивалась лихо…

— Еще один чудесный день под пристальным взором папаши, — со вздохом шепнул принц, обращаясь к стоящему по стойке «смирно» майору Альваресу

Шо-са опустил руку, потер загрубевший шрам и с некоторым недоумением ответил:

— Но она же не глядит на вас, сама. Высматривает что-то за городом…

— Вот так всю жизнь. Ищет что-то вдали, а наблюдает за мной.

На лице Альвареса появилось смущение, он не удержался и пожал плечами. Юмор принца никак не доходил до него.

— Вы иногда так странно шутите, сама, — сказал шо-са, потом добавил: — Вы в полевой штаб? Ну а мне пора на посадочную площадку, скоро прибудет шаттл.

— Ага, — улыбнулся принц, — и доставит целую кучу примерных, только что из училищ новобранцев.

— Кого? — переспросил майор. Он даже споткнулся на ходу и вдруг громко расхохотался. — Ну, вы, сама, даете!

Теперь Теодор испытал некоторое смущение. Три года бок о бок с Альваресом, но до сих пор принц не может угадать, когда тот начнет хохотать. Странное у майора понимание юмора, он даже не уловил иронию в словах командира. Насчет новобранцев все принял всерьез.

Марфик оказался замечательным миром — один из немногих во всей Внутренней Сфере, где природа, казалось, все подготовила к приходу человека. Почвы здесь были плодородны, леса густы и обильны, моря, озера и реки полны всякими водяными тварями, оказавшимися необычайно вкусными и полезными.

Этот мир, расположенный в некотором отдалении от центров цивилизации, к сожалению, оказался на самой границе раздела сфер влияния. Трех лет здесь не проходило без очередного рейда, поэтому население здесь малочисленно, промышленность скудна, хотя в потенциале это богатейший мир.

Синдикат должен любой ценой сохранить его за собой. Здесь и служить привольно — не то что на планетах неподалеку от Веги, где помещаются два других полка легиона.

По дороге на посадочную площадку Теодор невольно залюбовался видом на главный город планеты Массинхем и открывающиеся за ним лесистые дали. Сейчас местные деревья, именовавшиеся «бреллами», стояли обнаженными, подлесок тоже был гол. Когда же придет весна, все на Марфике расцветет, деревья покроются жирной голубоватой листвой — и дали засияют…

Наконец Теодор добрался до одиноко стоявшей двухэтажной избы, где был оборудован полевой командный пункт. Здесь постоянно дежурил офицер. Подобное назначение в легионе считалось божьим даром — нигде и никогда офицеры так не отдыхали и не отсыпались вволю, как в отдельно стоявшем пункте управления. Вот и Нинью Кераи, поговорить с которым рассчитывал командир легиона, храпел во всю мочь. Развалился на кушетке, ноги водрузил на рабочий стол, где стояли два радиоприемника, кепи приладил налицо…

Полковник Курита невольно улыбнулся — он сразу почуял, что Нинью проснулся, как только командир вошел в операционный зал. Теперь дурака валяет. Этот малый из КВБ тоже оказался изрядным шутником. Спит на посту, развалился, как у себя в постели, комбинезон расстегнут до пупа…

— Решил подделаться под местных нерях? — спросил командир.

Нинью, не снимая кепи с лица, ответил:

— Маскировка под местных. Так мне легче обделывать свои грязные делишки. С офицерами, которые дрыхнут на посту, они живут душа в душу. Все свои секреты выкладывают.

Он поднялся, застегнул «молнию» на комбинезоне до разрешенной отметки — кепи положил на стол — и двинулся вслед за полковником. Теодор миновал два кресла и уселся за свой стол. Подлокотники его кресла были оборудованы системами связи.

Принц помолчал, потом все-таки решил сделать замечание Нинью:

— Ты все-таки не очень-то маскируйся. Не забывай, что ты армейский офицер, на тебя люди смотрят.

Нинью пристроился рядом. Неуклюже почесал спину, зевнул, потом пригладил волосы и сказал:

— Что-то ты совсем покой потерял с того дня, как Томое отправилась в очередной отпуск. Может, съездим, проведем времечко в квартале удовольствий?

Теодор поиграл губами, неодобрительно посмотрел на Нинью:

— Тебе бы все шуточки, а я места себе найти не могу. Как она там? Что с ребенком?

— Брат Нитти — классный доктор. Он все сделает в лучшем виде. Наконец, Хохиро побудет с матерью. Она у тебя крепкая, здоровая женщина. Все будет в порядке.

— Тебе, любителю прошвырнуться по чужим бабам, легко говорить, а у меня сердце не на месте. Все из рук валится.

Он махнул рукой в сторону бараков, где помещался рядовой состав полка. Многие офицеры, переведенные на Марфик и не желавшие после пенсии пускать здесь корни, тоже обосновались там. Всем хороша планетка, если бы не постоянная угроза нападений!..

— Были бы они настоящими солдатами, я бы так не переживал, а то приходится сидеть у них над душой, как няньке.

— Хе, — вскинул руки Нинью, — о чем заботы! Если бы ты пожаловался полтора-два года назад, я бы еще поверил. Теперь это нормальная воинская часть… Вполне приличная… Не без проблем, конечно, но — где их не бывает. Можешь вынести себе благодарность за успешно проведенную работу.

Теодор скептически усмехнулся.

— Нет, я правду говорю, — принялся Нинью убеждать друга. — С первых же дней, когда ты поставил на место Большого Альвареса, ты стал среди этой компании мужиком номер один. Это дорогого стоит… Такие ребята другого языка не понимают. Хозяйского пса надо бояться пуще всех других страшилищ, а уж самого буфа и подавно. Ты всегда говорил мне, что страх — не самое лучшее побуждающее к действию средство. Но и без него нельзя. Может, поэтому ты не испытываешь удовлетворения? Если так, то зря. Все, что надо было в мирных условиях, ты сделал. Все прочее приходит только во время боевых действий… Не надо торопить время. — Он сделал паузу, закурил, потом продолжил: — Давай, дружище, разберем это дело до тонкостей. Ты заявил и доказал на деле, что они никчемные бусо-сенши. Это кого хочешь взбодрит. Ты привил им дух бусидо. Помнишь, как сначала они — особенно те, кто не относит себя к потомкам японцев — ершились. Что за чушь средневековая? Кому нужно это старье? Но стоило им почувствовать запах настоящего рыцарства, разговоры утихли сами собой. Кому охота быть последним и рисковать своей жизнью из-за собственного неумения. Ведь что угнетало их более всего? Рано или поздно в бой, а они мало что знают, умеют, даже учителей хороших нет. В таких условиях все разговоры о дисциплине, о повышении мастерства — пустой звук. Справился ты с этим? Справился. Им, конечно, далеко до настоящих самураев, но они в пути. — Неожиданно Нинью рассмеялся. — Помнишь, как ты покорил их сердца, заявив, что крыса, изображенная на нашем флаге, похожа на Такаши? Помнишь, как они все хохотали до упаду? То-то.

Теодор улыбнулся.

— Ты прямо соловьем заливаешься. Разве я все один?

— Конечно нет. Мы с Томое помогли тебе избавиться от дряни, на которую не действуют ни уговоры, ни жестокость. Их немало затесалось в ряды легиона, но отсеялось-то не так уж и много. Остальные взялись за ум. Все доклады агентов КВБ шли через мой замаскированный штаб, так что мы сумели уберечь тебя от слишком назойливого вмешательства отца. Я, например, горд, что исполнял подобного рода функцию, как бы к этому ни относились в армейской среде. Синдикату нужен вождь — не просто титулованный наследник или дальновидный интриган, но человек, который мог бы повести Объединенное Воинство в бой Таков сейчас запрос дня. Грядут трудные времена, Тедди, надо быть готовым в любую минуту. Конечно, было бы неплохо приодеть наших легионеров, оснастить полки новой техникой, но даже под грязными и ношенными донельзя комбинезонами бьются храбрые сердца. Главное — спаянные одной идеей, одной волей. Это, Теодор-сама, немало. Я, например, полагаю, что мы мало в чем уступаем регулярным войскам, но мне кажется, нам пока не стоит выпячивать наши достоинства, переодевать людей, перекрашивать технику. Если враг придет, пусть он будет уверен, что имеет дело со сбродом. В этом случае мы получим возможность с первого же раза шибануть их так, чтобы они сразу почувствовали, с кем имеют дело. Обычно рейды на этом и заканчиваются.

Теодор засмеялся.

— Да, через десять лет, когда встретятся лицом к лицу со Штайнерами, они, возможно, не подкачают. Скажи спасибо Будде, что мы не дислоцируемся на границе с Федерацией Солнц.

— Рим не за день строился… и так далее… Терпение, дружище.

— Благодарю тебя, о источник мудрости, — саркастически усмехнулся Теодор, — что открыл мне истину. Не сможет ли ваша премудрость решить проблему с запасными частями?

Нинью пожал плечами.

— По статусу я капитан твоего легиона, а не волшебник.

— То-то и оно, — вздохнул Теодор. — Подбадривать на словах мы все умеем, а вот поддержать материально — сразу в кусты. Наши легионеры, по совести говоря, всего лишь шайка хулиганствующих вояк, готовых в любую минуту затеять драку. Такие есть в любой армии, в любом соединении, но у нас их заметно больше. Их отношение к дисциплине можно сравнить с отношением к внешнему виду.

— Это тебе не двор в Люсьене, — возразил Нинью. — Придет день, и они покажут, на что способны, — вот что самое главное.

— Вот когда придет, тогда и посмотрим.

Теодор включил дисплей, обращенный к его столу, сунул голографическую дискету в дисковод. Поиграл пальцами на клавиатуре, озадаченно похмыкал, затем неожиданно, даже с какой-то веселостью объявил:

— Кажется, этот день не за горами.

Нинью встрепенулся.

— Мы получили приказ совершить налет на вражескую территорию?

Теодор отрицательно потряс головой:

— Дождешься. Пока я командую легионом, ни один из полков не примет участия ни в каком рейде. Для некоей персоны это дело принципа.

Капитан поколебался, потом заметил:

— Мне кажется, ты ошибаешься. Дело не в принципе. Судя по внутренним докладам КВБ, в войсках лиранцев появились военные советники из Федерации Солнц. Войска Дома Штайнера за это время резко повысили уровень боеспособности. После того как Ханс Дэвион в рамках операции «Галахад» начал свои сабельные удары по нашей территории, лиранцы скопировали его приемы и спланировали свой вариант, названный «Тор». Так что гроза приближается, и разбрасываться войсками сейчас не самое подходящее время.

— Они что, готовят генеральное наступление?

— На мой взгляд, это вопрос времени. Женитьба Ханса Дэвиона на наследнице Дома Штайнера — это не только брачный союз, но и далеко идущий план объединения двух государств. Это означает появление экономического монстра и такого мощного военного кулака, что остальные царствующие дома только успевай уворачиваться. Мы определенно стоим перед серьезной угрозой.

— Ты полагаешь, они в первую очередь примутся за нас? — спросил Теодор.

— Если ваше высочество интересует мое мнение, — совершенно серьезно ответил Нинью, — то я полагаю, что да. Мы — единственный противник, кто способен обломать им зубы. Если они сокрушат Синдикат, можете быть уверены — они в течение десятка лет засунут Внутреннюю Сферу в свой карман.

— Что ж, — прищурился Теодор, — я того же мнения. Даже предполагаю, какую тактику они выберут. Постоянное давление с двух сторон, постепенное втягивание Синдиката в боевые действия. Когда окажется, что мы не справляемся или нам не хватает резервов, они нанесут решительный удар. Но в этом случае…

— Да, ваше высочество. По всей видимости, этого не избежать… Нам придется объявить священную войну, и во всей Внутренней Сфере заполыхает так, что чертям станет жарко.

— Как же нам поступить в таком случае? — задумчиво, обращаясь к самому себе, спросил Теодор и сам же ответил: — Тотальная война — это не совсем то, в чем мне бы хотелось участвовать. Послушай, Нинью, это все хорошо — подвиги, слава, но интересы государства требуют другого решения, и мне кажется, я его нашел. Вот что ты должен сообщить Сабхашу — пусть тот ненароком, не ссылаясь на автора идеи, доведет до сведения отца и получит согласие, — нам необходимо обломать Дэвиону зубы в первых же сражениях. Пусть КВБ потрудится на совесть и выяснит, куда в первую очередь нацеливается Федерация. Если мы разгромим их в пограничных боях, если их рейды окажутся безуспешными, Лис крепко подумает, прежде чем совать руку в огонь. Теперь, Нинью-кун, у меня к тебе есть личная просьба.

— Всегда готов, — откликнулся тот.

— Я хочу, чтобы моя семья была незаметно переброшена на какой-нибудь безопасный мир. Здесь, на Марфике, рукой подать до Лиранского Содружества.

— Но Томое пока не в состоянии перенести длительное путешествие.

— Знаю, но, как только это будет возможно, я хочу, чтобы ее увезли подальше.

— Это будет трудно скрыть.

— Я верю, ты сможешь найти выход, дружище. Нинью вернулся на кушетку, потянулся, зевнул, потом объяснил:

— Подобная операция потребует применения системного планирования. Придется крепко потрудиться. Я хотел бы начать прямо сейчас. — С этими словами он вновь улегся на кушетку, вытянул ноги.

Теодор не удержался от смеха. Нинью разместил на лице офицерское кепи, всхрапнул пару раз. Теодор схватился за живот. Любой другой командир был бы ошарашен подобным отношением к своей просьбе, но только не принц. Он прекрасно знал, с кем имеет дело, — этому парню палец в рот не клади, и если он повел себя подобным образом, значит, взялся за это сложное дело. Как раз в согласии Нинью Теодор уверен не был — этот капитан достаточно умен и изобретателен, чтобы отказаться от подобного задания, но раз взялся, можно быть уверенным в безопасности семьи.

 

XX

Отдельный Легион Веги

Массинхем

Марфик

Диеронский военный округ

Синдикат Дракона

11 декабря 3027 года

Бас Альвареса оторвал Теодора от размышлений, в которые тот пофузился, сидя перед экраном командирского дисплея. Ага, выходит, майор привел вновь прибывших, чтобы представить их пред светлые очи командира легиона. Помнится, Альварес так же рявкнул, когда сам Теодор впервые появился в расположении гарнизона. Теодор вздохнул, зашифровал файл и выключил компьютер, затем отправился на плац.

Как всегда! Опять прислали сплошной сброд. Половина вновь прибывших вообще не в военной форме. Рожи гнусные, видно, весь перелет до планеты пили беспробудно. Все — мужики, бабы… В рядах, сформированных зычным голосом Альвареса, кого только не оказалось: пилоты боевых роботов, пехотинцы, танкисты и летчики из аэрокосмической авиации, техническая служба. Даже повар попался на глаза. Этот парень ничем не отличался от других, разве что гладкостью морды, однако Теодор безошибочно определил — перед ним повар!

Подобный контингент месяцами собирали по всем соединениям и частям Объединенного Воинства — брали всех, от кого отказывались по прежнему месту службы, кто не способен выполнить нормативы, у кого плохо с дисциплиной. Однако контракт оставался контрактом, деньги выплачены, так что, голубчик, будь любезен, служи до истечения срока. Вот в чем беда — многие имели нашивки соединений, которые принимали участие в неудачной кампании в системе Галтора.

Те, кто в штатском, держатся особняком. Вид у них откровенно наглый… Эти, по-видимому, служили наемниками в полку «Убийц Келли». Полк основательно потрепали, он потерял боеспособность и был расформирован после рейда Федерации на планету Новый Мендхем. Свой долг Синдикату им придется отработать по новому месту службы.

Альварес глянул на полковника. Тот кивнул, и майор принялся орать так, что у Теодора уши заложило:

— Р-разговорчики в строю! Что за разгильдяйство, мать вашу так! И так! И так!.. — Затем совершенно нормальным голосом вполне вежливо объявил: — Таи-са Курита сейчас скажет вам пару ласковых слов. Вытащите затычки из ушей и слушайте внимательно, так и так…

На ругательства майор был изобретателен, как никто другой в мире. Любой жанр в его устах обретал необходимую поэтичность и шибающую в душу образность. Это была песня или, скажем, гимн. Принц всегда с интересом выслушивал своего начальника штаба — тот никогда не позволял себе повториться, считая это делом чести.

Теодор шагнул вперед и поприветствовал новичков:

— Добро пожаловать в доблестный Легион Веги, ребята! Я знаю, что вам наговорили, пока вы мотались с переводными предписаниями по всем этим канцеляриям и штабам. Я сам того же вдосталь наслушался… Что вас ждет выгребная яма или, того хуже, разбойничье гнездо. Что ваша карьера закончилась… Что никто еще пока не вернулся из нашего славного легиона… Правильно я говорю?

Нестройный гул то ли согласия, то ли неодобрения был ему ответом.

— Если вы поверите в это, значит, так оно и будет, но вам-то зачем служить в выгребной яме, а потом идти в бой в компании с отъявленными бандитами? Если решите, что честная служба в ваших интересах, то в этом случае вы всегда найдете во мне, в руководстве легиона союзников и помощников. Если вы чего-то не умеете — научим. Если чего-то не понимаете — поможем. Заставлять не будем, на это не надейтесь. Не имею права вколачивать людям понятие о дисциплине, о необходимости следить за своим внешним видом, о необходимости ратного труда и изучения вопросов тактики, техники. Не получится!.. В вас уже пытались вколотить эти знания — вижу, не вышло!

Теперь гул, пронесшийся над рядами, был явно одобрительным.

— Ребята, скоро в бой, это я вам говорю, принц Теодор. Наверное, слыхали обо мне?

— Как не слыхать — слыхали, — откликнулись в задних рядах.

— Вот я и говорю, если кто не хочет служить честно, лучше сразу пишите заявления, в противном случае я вам тут ад устрою. Понятно? И никто с меня за это не спросит, мать вашу так. Ведь не спросит, верно?

— Кто ж с вас спросит, нет таких храбрых. — Ряды вновь колыхнуло.

— Р-р-разговорчики! — рявкнул Альварес.

На плацу на мгновение установилась мертвая тишина.

— Так что, ребята, давайте сразу пойдем другим путем. Все, что вы слышали о легионе, ложь. Здесь служить можно, я же пытаюсь, чтобы это стало и почетно. Пока не все получается, но вы мне поможете, не так ли?

Опять воцарилась мертвая тишина.

— Вот и хорошо, что молчите. Когда язык за зубами, легче думается. Техники здесь достаточно, командиры опытные… Подготовьтесь, чтобы встретить врага во всеоружии. Я призываю вас вспомнить, вы, в конце концов, воины. И служите во славу государства. Вот о чем прошу вас — попробуйте для начала заслужить мое уважение. Это будет нелегко. Пока все. Спасибо за внимание.

Он помолчал, прислушался — реакция толпы была правильной.

— Я буду с каждым из вас разговаривать индивидуально. Сами составьте список очередности. Я буду вызывать вас по этому списку. А теперь шо-са Альварес покажет вам, где можно будет разместить пожитки. Разойдись!

Высокий, чернокожий, губастый парень привлек его внимание. Что-то в нем было знакомое, но принц никак не мог вспомнить, где видел его. Эмблема срезана, кокарда с кепи тоже.

— Вы, — указал он на него пальцем, — подойдите ко мне.

Тот приблизился, вытянулся перед командиром. Теодор обратил внимание на левую сторону его воротника. Материя обгорела, прожженные пятна разбросаны по всему плечу. Только теперь он заметил трезубец, соответствующий званию лейтенанта. Эмблема была приколота на том месте, где раньше выделялся капитанский знак.

— Как вас зовут?

— Фухито Тацухара, сэр. — Голос у него оказался низкий, глубокий,сильный.

— То-то я смотрю, ваше лицо мне кого-то напоминает, — сказал Теодор. — Минору Тацухара был одним из моих воспитателей. Вы, должно быть, его внук?

— Сын, сэр.

Фухито чуть дернулся. Смущение почувствовал? Испугался старшего по званию или вспомнил об отце?

— Силен духом, но худовато с одежонкой, — заметил подошедший Нинью.

— Полегче, Кераи-кун, — предупредил друга Теодор, строго глянув в его сторону, — подожди со своими шуточками. Здесь дело серьезное.

Принц положил руку на плечо Фухито, потянул за собой.

— Пойдем поговорим. Начнем с тебя первого. Оставь свою сумку, таи-и Кераи пристроит ее. — Принц проигнорировал негодующий взгляд Нинью.

Они пришли на командный пункт, разместились в комнате отдыха.

— Как семья, Фухито-сан?

— С отцом и матерью все в порядке, таи-са. Здоровы… — после некоторой паузы ответил Фухито. Было видно, что он не привык обсуждать семейные вопросы со старшим офицером. — Старший брат чу-са Минобу после ранения возвратился в строй, теперь он командирован в состав частей Риукена, что на границе возле Галедона. Средний брат, таи-и Ёши, недавно был покрыт черно-красным знаменем, а я вот оказался здесь, — с нескрываемой горечью закончил он.

Теодор указал Фухито на кушетку, сам сел рядом на стул и сказал:

— Прими мои соболезнования по поводу гибели Ёши. Должно быть, это была славная смерть, раз его покрыли знаменем. Это великая честь для младшего командира, его имя будет внесено в список на Великой стене павших самураев. И для семьи почет.

— Все мы служим славному Дому Куриты, — бесстрастно ответил Тацухара.

— Помнится, мне как-то довелось встречать твоего старшего брата Минобу, когда он посетил двор в Люсьене. Мне было десять лет, я тогда до глубины души поразился, увидев чернокожего самурая, тем более что у него было японское имя. Мне тогда было невдомек, что любой, исповедующий кодекс бусидо, может быть записан в ряды самураев. Многие японцы по происхождению лишены этого права, потому что давным-давно стали жить по иным законам. С той поры много воды утекло.

Фухито ничего не ответил. Теодор невозмутимо продолжил:

— Минобу правильно поступил, что решил отправиться к Риукену. Его нововведения ободряют. Конечно, его полки не знают тех трудностей, с которыми мы здесь сталкиваемся. Тут у нас война — постоянная, бескомпромиссная — с департаментом материально-технического снабжения и с Административным бюро. Они даже с Марфика забирают лучших пилотов и перебрасывают их к Риукену. У меня, например, взяли чу-и Сандерсена, прямо из моего командного копья.

Фухито по-прежнему помалкивал. Теодор тем не менее надеялся расшевелить его.

— Фухито-сан, у меня есть вакансия командира разведывательного копья. Ребята там хорошие. Не знаешь, есть ли среди вновь прибывших кто-нибудь, достойный этой должности?

— Я слышал, что Хансон — отличный водитель, таи-са.

— Хм, вы же сами недавно командовали разведывательной ротой, разве не так?

— Так точно, на Галторе. Но роты больше не существует.

— Расскажи-ка поподробней, — приказал Теодор. — Можешь говорить все, как есть.

Фухито выждал несколько секунд, собрался с духом и в самом деле стал выкладывать все, как было. Теодор даже испытал некоторое смущение — наука Тацухары о необходимости вести себя осторожно, не болтать лишнего, по-видимому, не далась его младшему сыну. Однако спустя некоторое время принц увлекся. Рассказ оказался поистине драматическим — о верных Синдикату людях, которые брались не за свое дело, о подковерной борьбе, в результате которой Объединенное Воинство подверглось разгрому на Галторе.

Ёриёши постоянно страдал от бесконечных нападок, которым подвергался со стороны генерала Самсонова. Оба они в глазах высшего руководства являлись молодыми растущими полководцами, им была поручена оборона Галтора. Однако Самсонов, как главнокомандующий укрепрайоном, сразу поставил ёриёши в такие условия, выбрал ему такие позиции, что разгром полков, которыми командовал ёриёши, стал исключительно вопросом времени.

Ёриёши среагировал слишком круто — он эвакуировал свои соединения с планеты, тем самым оставив Самсонова один на один с превосходящими войсками Дома Дэвиона. Самсонов тоже ретировался, однако в результате наказанным оказался только ёриёши. Его, как не выполнившего боевой приказ, пусть даже и при смягчающих вину обстоятельствах, понизили в должности и отстранили от командования отдельным корпусом. Более того, объявили трусом и бездарным полководцем, что, по мнению Фухито, совершенно не соответствовало действительности. Он объяснил, что ёриёши с самого начала был уверен, что кампания проиграна, и постоянно посылал донесения на самый верх, однако там сочли его доводы неубедительными, решили дать отпор Федерации Солнц. В результате, хотел того ёриёши или нет, но именно его выбрали козлом отпущения.

Теодор лично проанализировал ход операции на Галторе и не мог не согласиться с очевидцем.

— Ладно, наказали ёриёши, — с горечью продолжил Фухито, — но в войска были посланы специальные комиссии с правами военно-полевых судов. Вот и попал под горячую руку. И не я один… Я рассказал им все честь по чести и сразу нажил очень влиятельных врагов. Думаю, поэтому меня сослали сюда, хотя никаких конкретных обвинений против меня лично выдвинуто не было. Просто роту расформировали, а меня за ненадобностью засунули в дальний угол. Они так же поступили со многими другими свидетелями разгрома.

— Ладно, ты получил наглядный урок. Что теперь собираешься делать? Будешь служить или и дальше будешь пережевывать свою беду? — спросил принц.

— Так точно, буду служить. Я просто вынужден защитить свою честь.

Теодор подмигнул Фухито.

— Прекрасно, парень. Все, что я сказал на плацу, сущая правда — здесь нелегко, но служить можно. Мне кажется, ты вполне достойная кандидатура на должность командира разведроты в Первом батальоне. Ты можешь водить «Грифона»?

— У вас в легионе своя табель о рангах! Разве может чу-и командовать ротой?

— У нас сможет, — ответил Теодор.

Лицо Фухито засветилось от радости. В то же время какая-то печаль заботила молодого человека. Он неожиданно померк, пожевал нижнюю, необыкновенно толстую губу. Они вообще у него были навыворот.

— В чем трудность? — спросил Теодор.

— У меня есть сертификат на вождение «Грифона», таи-са… Дело в том, что со мной на Марфик прибыла наша семейная «Пантера». Она называется «Катана Кэт»…

Теодор развел руками.

— Ну, против семейной чести я ничего поделать не могу.

Вот теперь молодой человек наконец улыбнулся, однако Теодор посуровел и добавил:

— Но прежде тебе необходимо получить назначение. Я хочу посмотреть, как ты водишь машину. Мы соберем комиссию… Встретимся в восемь на полигоне, идет?

— Хай, тоно! — Фухито отдал честь.

 

XXI

Союзный дворец

Имперская столица

Люсьен

Военный округ Пешт

Синдикат Дракона

17 марта 3028 года

Констанция глянула на себя в зеркало. Всего четыре года несет она бремя Хранительницы Дома Куриты, но как тяжела оказалась эта ноша. Вот они, морщинки, — свидетельства постоянного напряжения, неожиданных стрессов. Хвала богам, что они пока чуть заметны, спасает и хорошее здоровье, и спорт, но сколько так может продолжаться? До конца дней твоих, шепнул ей внутренний голос. А пока поторопись, времени нет прихорашиваться.

Вышел слуга и пригласил ее. Констанция машинально огладила кимоно и не спеша направилась к двери. Ритмично заколыхалась прическа, представлявшая собой подобие двойного конского хвостика, эти движения помогли успокоиться.

Два-три года назад одна только мысль о том, что ей сейчас предстоит встретиться с самим Координатором, вселяла в сердце самые мрачные предчувствия. Теперь она привыкла — это радовало и огорчало. Радовало, что ее дядя, Такаши Курита, будучи старше ее на двадцать лет, всегда обращался с ней как с равной. Он никогда не позволял себе неуместную шутку или откровенный намек на ее возраст. Огорчало, что толку от такого поведения было маловато. Да, Координатор каждый раз внимательно выслушивал ее, порой даже соглашался с нею. Но это было очень редко. Можно сказать — иногда.

Констанция нашла дядю на веранде. Он сидел и наблюдал за садом камней. Его черная форма старшего офицера Объединенного Воинства прекрасно гармонировала с базальтовой, угольной черноты скамьей, на которой он сидел. Он, по-видимому, медитировал — взгляд его сфокусировался и замер на миниатюрной криптомерии, высаженной на краю прочерченных по мелкому гравию бороздок. Растение отделял от веранды бамбуковый забор — каждая балясина обрезана под разным углом и на разной высоте.

Констанция замедлила шаг, совсем почти остановилась, однако Такаши вежливо кивнул и пригласил:

— Садитесь, дзёкан Констанция. Я рад встретиться с вами.

Молодая женщина склонилась в поясе, как раз настолько, насколько слуга должен согнуть спину в присутствии господина.

— Благодарю за честь, за то, что выбрали для меня время.

Констанция заколебалась — стоит ли тратить время на разговор о погоде, о здоровье. Положение обоих достаточно высоко, чтобы эти формальности можно было отбросить. Но как их отбросишь, если от такой смелости даже дух захватывает. Тут она с некоторым раздражением осадила себя — давным-давно уже не захватывает, так что ни к чему эти волнения, мысли о собственной ничтожности. Поклонилась — и ладно, пора переходить к делу.

— Я слышала, — сообщила она, — что вы отказались отправить приглашение Теодору?

— Это так.

— Как же так, тонер. Свадьба Ханса Дэвиона, правителя Федерации Солнц, и Мелиссы Штайнер, исполнительной архонтессы Лиранского Содружества, наследницы трона этого государства, — беспрецедентное событие. Все главы царствующих домов, всякий мало-мальски значащий политический деятель приедет на Новый Авалон. Это же прекрасный шанс для вашего наследника лично познакомиться со всеми. Стоит ли упускать такую возможность?

— Он ни под каким видом не полетит на Новый Авалон, — ровным голосом ответил Координатор. По лицу Такаши было видно, что он едва сдерживает раздражение.

— Странное решение, — печально ответила Хранительница.

С тех пор как Теодора назначили командиром Легиона Веги, отец и сын почти не общались друг с другом. Наступила тишина — оба представителя Дома Куриты помалкивали, каждый обдумывал что-то свое. Наконец, Констанция первой нарушила молчание:

— Вы плохо обращаетесь с сыном. Он ваш наследник. Если вы в должной мере не подготовите его к исполнению долга, худо придется всем драконам, и в первую очередь нашей семье.

— Я в полной мере осознаю свою ответственность перед государством, дзёкан, — повысил голос Такаши. — Прошу меня не учить! Все, что я делаю, направлено к одной цели — вырастить такого наследника, который смог бы сохранить Синдикат в новых условиях. Ему еще многому надо научиться.

Видно было, что Координатор хочет развить эту тему — хочет сказать, кем пока является Теодор, что за новые условия подстерегают империю и чему именно еще предстоит научиться Теодору Но смолчал — проворчал что-то сквозь зубы и затих.

— Ваши слова как раз подтверждают мою точку зрения, — спокойно возразила Констанция. — В течение свадебных торжеств он многому сможет научиться. Он сможет лично познакомиться с представителями враждебных нам царствующих домов, укрепить связи с нашими союзниками по Каптейнскому Договору

Такаши не ответил. Он вновь впал в свое обычное состояние — безмолвствовал, словно не замечая собеседника. Констанция поняла, что ее слова упали на бесплодную почву Решение принято, остается только надеяться, что оно взвешенное. Самое удивительное, что Такаши, в общем-то, отличался вдумчивостью, здравым рассудком, умел объять огромное количество информации и, казалось бы, все его решения должны приводить к успеху или, по крайней мере, соответствовать обстановке.

Теперь, спустя четыре года, Констанция была убеждена, что это не так. Такаши иной раз после долгих раздумий загибал такие коленца, что Хранительница только диву давалась. Причем часть поражений, которые в последнее время потерпел Синдикат, были связаны как раз с ошибками высшего руководства страны.

Удручало другое — отношение к ошибкам! Чем дальше, тем больше начинало превалировать мнение, что в интересах государства не сосредотачивать внимание на допущенных промахах. В Люсьене все чаще делали вид, что ничего страшного не произошло. Так случилось, например, с разбором дела, касавшегося поражения на Галторе. Вместо детального и нелицеприятного уяснения причин разгрома провели поверхностное следствие и ограничились наказанием ёриёши, разжалованием части офицеров и расформированием частей. Это решение вызвало резкое неудовольствие в среде среднего и младшего офицерства. Роптали глухо — точнее, высказывали сомнения в здравомыслии высшего военного руководства, решившего свести двух медведей в одной берлоге. Если же это не ошибка, а сознательная линия, тогда вообще и сказать нечего…

Констанция встала, поклонилась и направилась в раздвижной двери.

Вслед ей донесся голос Координатора. В нем звучала неподдельная тоска.

— Он должен остаться на Марфике. Ему еще многое надо освоить… Я не могу идти на поводу у чувства…

 

XXII

Долина Массинхем

Марфик

Диеронский военный округ

Синдикат Дракона

29 августа 3028 года

«На левом фланге, — доложил по каналу оптической связи Фухито Тацухара, — происходит что-то непонятное».

Его рота находилась в засаде на опушке гигантского лесного массива, называемого Доннербауэрским лесом.

Теодор тут же развернул головную надстройку своего «Призрака» на запад, произвел сканирование местности. На экране главного дисплея появилась круговая панорама. Изображение было представлено в несколько условной форме, с заметными искажениями и изменением масштаба специально выделенного участка. Когда на экране укрупнился западный сектор, принц обнаружил в том направлении густое облако пыли. Что там творится, за этой завесью?

Теодор тут же переключился на систему командирской связи, позволявшей ему собирать информацию со всех разведывательных подразделений, обрабатывать ее и отдавать приказания любой боевой единице вплоть до отдельных машин.

— Альварес, — рявкнул он. — Что там с Одиннадцатым бронетанковым?.. Почему они уходят с позиций?..

— Не могу знать, сама, — ответил майор. Его рыкающий басок, казалось, еще долго перекатывался по тесной рубке командирского «Ориона».

— Так разберись! — приказал Теодор.

Две последние ночи командир легиона почти не спал. По радиосвязи пошло распоряжение Тацухаре срочно послать в западном направлении одно из своих копий, чтобы разведчики выяснили обстановку на месте. Командир разведроты тут же выделил командирское копье и перестроил боевой порядок таким образом, чтобы в случае необходимости прикрыть отправившихся в рейд роботов огнем.

Все началось пять дней назад, когда в полночь по местному времени операторы внешней разведки Марфика подняли тревогу в связи с появлением в околопланетном пространстве неизвестных боевых шаттлов. Спустя несколько часов стало ясно, что в «пиратской точке» появились вражеские Т-прыгуны и сбросили десант. Всего в нескольких десятках тысяч километров от планеты. Причем разгрузились таким образом, что шатлы двигались навстречу Марфику, что позволяло значительно сократить время перелета.

Высадка в «пиратской точке» всегда таила серьезную опасность для атакующих, только торговцы, приписанные к Лиранскому Содружеству, охотно пользовались этим приемом, так что принадлежность вражеских кораблей удалось установить достаточно быстро.

Когда Теодор сам взглянул на отметки, оставляемые на экранах локаторов вражескими кораблями, ему чуть дурно не стало. Двенадцать шатлов! Это же целый корпус!.. Лишь со временем, путем сравнения отметок со специальными таблицами, удалось установить, что челноки маловаты для перевозок боевых роботов. Только два корабля обладали достаточной грузоподъемностью, а это означало, что на планету высадится не более полка роботов. Выходит, все остальные были загружены обычными — или, точнее, вспомогательными — частями: танками, артиллерией, пехотой. Привычный набор для быстрого разведывательного рейда. Если бы не их количество! Такой мощный кулак предполагает оккупацию планеты, и не надо обладать военным образованием, чтобы догадаться — это не рейд в обычном понимании этого слова, это война!

Некоторое время принц выжидал — необходимо полностью прояснить намерения врага, выявить направление главного удара. При этом самый существенный вопрос заключается вот в чем: если высадка на Марфике означает начало полномасштабных боевых действий, то какими резервами обладает наступающая сторона? К сожалению, данные разведки по этому вопросу явно недостаточны, несмотря на то что агенты О5К на третий день передали ему точную информацию о составе вооружения и количестве противника. Не было связи со штабом военного округа в Диероне — по всей видимости, диверсанты противника тоже даром времени не теряли.

Три дня спустя после начала высадки пришло информационное сообщение, вышедшее из недр Комстара. Судя по приводимым в нем свидетельствам, это и в самом деле была война.

В сообщении говорилось об обращении Ханса Дэвиона к Конфедерации Капелла с настойчивой просьбой взять невесту для наследника из Дома Дэвиона. В случае отказа, а он должен был последовать обязательно, Дэвион угрожал начать войну. В сообщении говорилось, что войска Федерации Солнц уже перешли границу Капеллы.

В свете этих событий прояснялся смысл совершенного на Марфик нападения — в то время, пока Дэвион разделывается с Капеллой, лиранцы связывают по рукам и ногам их союзника. Синдикат Дракона. Очевидно, что Лиранское Содружество и Федерация Солнц не просто координируют свои действия, но выступают как единое государственное образование. Операции «Галахад» и «Тор», по существу, оказались этапами единого плана, а это означало, что враги вполне могут перебросить на Марфик подкрепления, чего не скажешь о Синдикате. Неизвестно, на какое количество миров сразу обрушились вооруженные силы Лиранского Содружества. Успех плана противника заключался в точном выдерживании сроков проведения отдельных операций. Теодор вынужден был отметить глубокую проработанность замысла, его глубину.

Речь шла не о победах или о выигранных сражениях, как таковых. Отдельные рейды могли оказаться неудачными, главное — чтобы они прошли в те сроки, которые им отведены, и ни в коем случае не затягивались. В случае чего войска можно просто эвакуировать с планеты. В этом свете возникал главный для Теодора вопрос — могут ли лиранцы пойти на поражение на Марфике и как подобный результат вписывается в их стратегический замысел? Два дня он ломал голову над решением этой задачи. В который раз просматривал списочный состав высадившегося экспедиционного корпуса, пытался связаться со штабом в Диероне.

Чем дальше, тем отчетливее становилось ясно, что за Марфик враги вряд ли будут сражаться до победного конца. Не так уж важна эта планета с военной точки зрения. Что ищут лиранцы на этой планете? Или это отвлекающий маневр? Но зачем тогда такое количество вспомогательных частей? Облаву они, что ли, собрались устраивать? И что означает явный недобор боевых роботов? Всего один полк… Это при общем численном превосходстве обороняющейся стороны!

По-видимому, лиранцы полагали, что войска на Марфике не стоят большего и местные гарнизоны будут разгромлены после первого же удара.

Первые дни сражения показали, что они не ошиблись. Прежде всего атакующие высадились на континенте Янитбан, который защищали два полка пехоты при поддержке артиллерии и танков. В течение дня лиранцы смяли драконов.

Затем они перебросили свои силы на Южный Галфри. Здесь драконы сумели продержаться два дня. Однако на Северном Галфри захватчики получили решительный отпор. Этого и следовало ожидать, потому что именно на Северном Галфри были сосредоточены основные силы Синдиката. Первые два континента скорее являлись большими островами и практически не обладали ценностью ни в экономическом, ни в военном смысле.

Итак, вот он, полный список частей, принявших участие в высадке. Десять полков, имеющих на вооружении обычные артиллерийские и бронетанковые системы, а также полк штурмовых роботов. Это против двенадцати полков драконов, оборонявших северный континент, и усиленного полка боевых роботов, которым командовал Теодор.

Когда враг после захвата Янитбана и Южного Галфри начал высаживаться на северном материке возле курортного городка Неталтаун, расположенном к востоку от Массинхема, Теодор поставил Будде свечку. По гроб жизни он теперь должен благодарить Томое, вернее, ее упрямство. По планам летнего обучения полк должен был провести учения в дюнах возле Неталтауна, однако в пылу спора с женой по поводу ее немедленного отправления с Марфика он отложил проведение маневров на несколько дней. Только после отъезда детей Томое все-таки настояла на своем и осталась на планете. Теодор уже совсем собрался отдать распоряжение о марш-броске полка по направлению к Неталтауну, как началось вторжение. Что бы случилось с полком, если бы противник захватил его на марше или во время учений в дюнах? Разгром в такой ситуации неизбежен — оторванный от баз снабжения, захваченный врасплох полк вряд ли сумел бы оказать серьезное сопротивление. С потерей роботов оккупация Марфика стала бы делом времени.

К сожалению, у многих бойцов легиона не хватало боевого опыта, даже у тех пилотов, которым довелось повоевать. Тем не менее боевой дух в батальонах и ротах был высок. Теодор сразу почувствовал, что три года обучения не прошли даром.

Воздушная разведка, произведенная аэрокосмическими истребителями, подтвердила, что враг несколькими колоннами, прорвав цепь боевого охранения легиона, втянулся в просторную долину между двумя горными хребтами и двинулся в сторону Массинхема. Враг не рискнул пройти напрямую через Доннербауэрский лес и решил обойти его с запада. В настоящее время лиранцы находились в пятидесяти километрах от Массинхема.

…Замигала лампочка на пульте управления бортовым компьютером «Призрака». Теодор пробежал пальцами по клавиатуре, сенсорная система «Ориона» развернулась, и на экране дисплея появилось изображение бронированного четырехпалого монстра, отдаленно напоминающего гигантскую кошку. На груди робота красовалась голова леопарда. Это была «Пантера» Фухито.

— Таи-са, — доложил тот, когда система подтвердила установление связи с командирским «Призраком», — мы обнаружили колонну вражеских роботов, двигающихся на юг, в направлении Массинхема. Одиннадцатый бронетанковый отступил, чтобы занять более выгодные позиции. Они просят поддержать их резервами.

— Сколько машин в колонне? — спросил Теодор.

— Пока не выяснили, — ответил Фухито.

— Долго возитесь! — выразил неудовольствие командир. — Состав группировки? Есть ли впереди боевое охранение?

— Нет, только тяжелые и штурмовые роботы. Разведывательных машин тоже не видно, пока что никто из моих ребят их не заметил. Танкисты тоже… В настоящий момент мы держим под наблюдением трех девяностотонных роботов.

— Тяжелые роботы движутся впереди колонны? — изумился Теодор.

Как это может быть? В тот момент, когда воздушные сражения еще не дали решающего преимущества в воздухе ни одной из сторон, лиранцы рискуют вводить основные силы в бой без боевого охранения? Без разведки?.. Это же нонсенс! Тем не менее, подумал он, налицо попытка обойти нас с фланга.

— Тацухара, передай приказ Одиннадцатому бронетанковому в любом случае держать линию. В бой не вступать, иначе их быстро перещелкают. Главное — сохранить боевой порядок и не дать себя обойти. Таи-и, приказываю — не терять из вида вражеские машины, точно выяснить состав группы. Я не желаю получить какой-нибудь сюрприз с той стороны. Послушай, в составе колонны есть танки, пехота, какие-нибудь другие силы поддержки?

— Никак нет. Исключительно…

Связь внезапно оборвалась, «Пантера» на экране метнулась в сторону, следом изображение затянуло огнем разрывов и тучами пыли. Видно, по Тацухаре нанесли удар с помощью РДД. Как только дым рассеялся, в рубке вновь зазвучал голос Фухито:

— Повторяю, роботы движутся без средств поддержки. На машинах эмблемы Четвертого полка Рейнджеров Скай…

— Принято, принято, — ответил Теодор. — Таи-и, не спускай с них глаз.

Принц выключил переговорное устройство. Тут было над чем поразмыслить. Что они задумали? Зачем пустили в авангарде тяжелые машины? И без всякой поддержки… Что, командующий рейдом полный идиот или окончательно обнаглел?

Он поискал в памяти компьютера сведения о Четвертом полке Рейнджеров Скай. То, что он узнал, удручало. Эти рейнджеры являлись одним из самых боеспособных соединений в Лиранском Содружестве. Судя по приводимым таблицам, боевая подготовка, моральный дух, уровень мотивации бойцов были исключительно высоки. Командовала полком — и, по-видимому, всем экспедиционным корпусом — капитан-комендант Кэтлин Хини. Данные о ней были неясны и отрывочны, что свойственно для Синдиката, где к женщинам относятся как к существам второго сорта.

Полк был сформирован на так называемом Острове Скай, или, по-другому. Небесном Острове. Эти провинции, исторически составлявшие единое целое, занимали примерно треть Лиранского Содружества и являлись наиболее развитыми в экономическом и политическом отношении. Если судить по докладам КВБ, Небесный Остров был для руководства Лиранского Содружества таким же источником постоянных забот, как для Синдиката Дракона территория Расалхаг. Там всегда были сильны сепаратистские настроения. Войска, набранные на Острове Скай, частенько поднимали бунты и отказывались воевать за пределами своих исконных границ. Сам образ мыслей жителей Скай заключался в следующем метком замечании, сделанном одним из местных мыслителей: «Вы нас лучше не трогайте, тогда и мы вас не тронем». Но в случае нападения на Марфик они что, изменили сами себе? Зачем?

Голос Бена Турневиля вывел принца из состояния задумчивости.

— Таи-са, наша служба перехвата записала переговоры врага. Я не понимаю, но они разговаривают открытым текстом. — Турневиль сделал паузу, в рубке Теодора было слышно, как тот напряженно дышит. Наконец Турневиль продолжил: — Из их болтовни вытекает, что главной целью на Марфике являетесь вы, тоно. Они держат между собой пари, как долго легион будет оказывать сопротивление. Сошлись на том, что, как только вы будете захвачены в плен, на этом все и кончится.

— Самонадеянное заявление! — ответил принц.

У него словно пелена с глаз спала. Теперь все становилось понятно — и странная конфигурация экспедиционного корпуса, и нехватка роботов, и откровенно вызывающее поведение вражеских пилотов. Рискованная высадка в «пиратской точке» тоже имела свое объяснение…

От разгадки у Теодора даже кулаки зачесались. Смысл этой спешки в том, чтобы не дать ему времени сбежать с планеты. Ну, наглецы!.. Значит, берут в плен наследного принца Синдиката, тем самым обеспечивают безопасность со стороны «восточной» стороны. А со своим правительством в Таркард-Сити они сами разберутся.

Не бывать этому!

— Что ж, преподнесем им хороший урок! — сказал он в ответ.

 

XXIII

Долина Массинхем

Марфик

Диеронский военный округ

Синдикат Дракона

29 августа 3028 года

— Я поведу роботов! — заявила по радиосвязи Томое.

— Запрещаю! — тут же откликнулся Теодор. — Я хочу, чтобы ты проконтролировала действия вспомогательных частей. Главное — чтобы они действовали в сомкнутом строю. Возьми с собой копье Ширакавы.

— Хай, таи-са, — ответила она.

Голос у жены был явно недовольный, но в создавшейся обстановке она не посмела обсуждать, тем более возражать против боевого приказа.

Собственно, по плану Теодора действия вспомогательных частей могли оказать существенное влияние на исход операции — либо они помогут заманить врага в лесную чащу, где тот попадет под сосредоточенный огонь роботов Одиннадцатого Легиона, либо враг передавит их.

Вот второе распоряжение командира легиона могло вызвать у Томое резкое неприятие, поэтому он с некоторой робостью заявил:

— Я принимаю командование авангардом!

Тут же подал голос Турневиль:

— Но это как раз то, чего они желают!

— Они должны клюнуть на этот крючок.

Прерывая дискуссию, он отключил приемное устройство и, поработав на клавиатуре, обратился ко всему командному составу полка:

— Всем слушать внимательно. Это я — таи-са Курита. Всем пехотным и танковым полкам, кроме Двадцать пятого, отступить. Разбиться на группы согласно плану, который мы отрабатывали на маневрах прошлым летом. Шо-са Альварес укажет точки сбора, радиочастоты для переговоров и все прочие данные, которые вам потребуются. Двадцать пятому повернуть к северу и намеченными маршрутами вдоль побережья добраться до Ситики, где занять оборону. Ваши мобили на воздушных подушках бесполезны в лесу.

— Сама, — возразил Альварес, — рейнджеры имеют на вооружении тяжелые роботы. В столкновении на расстоянии прямого выстрела у нас нет против них шансов. При этом у них преимущество в воздухе, они всегда смогут отыскать нас.

— Поэтому мы должны стремительно передвигаться, — ответил Теодор. — Ни в коем случае не втягиваться, стоя на месте, в обмен ударами. Стрельба только во время коротких остановок. Второй и Третий батальоны занимают позиции в том месте, где сейчас находится копье Тацухары. Первый батальон — в резерв, его задача прикрыть отход пехоты.

В рубке раздалось недовольное ворчание Альвареса, командовавшего Первым батальоном. Обязанности заместителя Теодора и начальника штаба он выполнял по совместительству, из-за нехватки офицерских кадров. Возражать он не стал, потому что в Первом батальоне были собраны самые тяжелые машины в легионе, и в схему, предложенную Теодором, они просто не вписывались — скорости не хватало. Тем более что пехоту как раз удобнее защищать с помощью машин, обладающих повышенной огневой мощью.

— Воины! — объявил принц. — Мы вступаем в сражение. Час пробил. Вперед!

Он нажал на педаль, и его огромный «Призрак» двинулся вперед. Скоро робот перешел на бег. Сильное колыхание, которое испытывал на ходу семидесятипятитонный робот, сразу отозвалось в рубке, однако Теодор давным-давно привык к подобной тряске. Все следящие системы работали в нормальном режиме. Кабина заполнилась шумами, которые обычно появляются при движении с повышенной скоростью. Этот гул успокаивал, холодил сердце, прояснял взгляд.

Ведомые им роботы сохраняли боевой порядок — главное условие всякой атаки. Более легкие — разведывательные — роботы вырвались вперед, копья двигались уступами вправо и влево, в зависимости от местности.

Приблизившись к позиции, занимаемой подразделением Тацухары, Теодор в нескольких словах объяснил командиру роты его задачу, и машины Фухито, включив наружные громкоговорители, с криками «Банзай!» бросились вперед.

Машины легиона выскочили на опушку и, заметив впереди колонну тяжелых роботов врага, сразу дали залп РДД. Стреляли выборочно, несколько роботов по какой-то одной машине врага. В этом случае преимущество первого залпа обретало подлинный смысл. Следом ударили автоматические пушки. Теодор вел огонь из обеих рук, зорко следя при этом за температурой внутри корпуса.

В первые несколько минут после появления легионеров лиранские пилоты испытали что-то подобное столбняку. Обнаруженные совсем недавно машины Тацухары представлялись им легкой добычей, ради которой нет смысла выстраивать боевой порядок. Они надеялись подавить разведывательное копье огнем с дальних дистанций.

Это было разумно при условии, что Тацухара не получит подкрепление. Когда же в поле зрения сенсорных датчиков вражеских роботов обнаружилась волна набегающих роботов, перестраивать походный порядок было поздно. Только несколько машин успели ответить на залп атакующих батальонов.

Свои главные силы принц вел таким образом, чтобы надежно охватить правый фланг врага и тем самым дать возможность отойти пехоте и танкам. Если его машинам удастся добраться до ближайших холмов, дело можно считать наполовину сделанным. Оттуда драконы могли бы по очереди расстреливать машины врага.

Однако лиранцы показали, что они — опытные воины. Спустя несколько секунд они открыли убийственный огонь по нападавшему противнику. Сразу сказалось превосходство в огневой мощи и стрелковой подготовке. Один из вражеских роботов дал залп из ПИИ. Голубой, прямой как стрела жгут высокотемпературной плазмы ударил в грудь «Пантеры». Машина замерла на бегу и, словно споткнувшись, рухнула на землю. Остальные пилоты копья тут же сосредоточили огонь на «Боевом Молоте», сокрушившем их товарища. Семидесятитонная машина ловко увернулась от их залпов и, прежде чем Теодору удалось взять ее на прицел, скрылась в лощине между двух холмов.

В следующее мгновение корпус «Призрака» вздрогнул от попаданий нескольких реактивных снарядов. На экране вспыхнуло сообщение о местных повреждениях. Ничего серьезного, разрывы только пощекотали гигантскую машину. Вот соседям Теодора досталось сильнее. На многих появились крупные рваные пробоины, а из «Дженера» справа повалил дым. Залпом реактивных снарядов накрыло бежавшую слева от командира «Цикаду». Похожая на птицу машина лишилась правой нижней конечности и рухнула на землю, тут же один из роботов противника добил ее.

В этот момент в яростном обстреле лиранцев неожиданно наступила недолгая пауза. Затем машины врага начали прицельно вышибать роботов, находящихся возле принца. Теодор сразу догадался, что враг опознал его машину и теперь попытается взять его в кольцо.

— Альварес! — выкрикнул он в микрофон. — Что со вспомогательными частями, укрытыми в лесу?

— Порядок, сама, — тут же откликнулся майор. — Почти всех эвакуировали. Только Двадцать четвертый задерживается. Они отказываются покидать Массинхем. Шо-са Уиллис заявил, что не выведет свой полк из города. В открытом поле, мол, его раздолбают в два счета…

— Ну и черт с ним! Как раз среди построек его ребят передавят и перещелкают, как кроликов. Они сделали выбор. Веди свой батальон в лес. Держись опушки, но на открытое место не выходи. Мы нуждаемся в огневой поддержке. Стреляйте залпами по самым опасным целям.

— Хай, сама!

Между тем оба ведомые им батальона, несмотря на потери, разделившись надвое, заняли заранее назначенные позиции на холмах и опушке Доннербауэрского леса. Теодор в окружении легких роботов начал отступать вглубь леса. Двигался заторможенно, словно его «Орион» получил серьезные повреждения.

Лиранцы не спешили. Теперь, когда события, по их мнению, перешли в заключительную стадию, когда перед сформировавшимся боевым порядком дымила дюжина подбитых машин драков, капитан-комендант Хини решила оценить обстановку. Погоню нужно организовать так, чтобы маленький принц не смог уйти. Ее гигантский, поражающий воображение «Атлас» вышел на вершину пологого холма, остановился… Теодору эта задержка казалась вечностью. Неужели его план сорвется? Он еще раз связался с Альваресом. Все вроде бы идет как надо, но почему же враг позволяет ему отступить в лес и не бросается в погоню?

И тут свора разведывательных роботов врага бросилась вперед. Сначала шагом, потом перешла на мелкую рысь…

Неужели сработало? Теодор некоторое время не отводил взгляда от экрана, глядя на сожженных и взорвавшихся от детонации роботов. Двенадцать штук! Сколько же пилотов осталось в живых? Вот она, цена спасения вспомогательных войск. Будда, пусть их жертва не окажется напрасной. Теперь и штурмовые роботы врага двинулись вперед, но как-то нестройно, не выдерживая направления. Каждый наособицу.. Ну, вы совсем зарвались!

Привет, Хини, охота началась.

Командующая экспедиционным корпусом Кэтлин Хини откинула крышку люка, ведущего в рубку ее «Атласа». Жаркий воздух с шумом и посвистом начал вырываться наружу, благодатная прохлада наполнила кабину. Хини выбралась наружу.

С высоты десятиметрового робота ей было видно, как последняя машина врага скрылась в лесу. Ее обугленный бок мелькнул на фоне голубоватой листвы и тут же исчез. Огромные деревья мирно пошевеливали кронами. Нигде никаких признаков вспомогательных частей, заранее оборудованных позиций. По-видимому, пехоту и танки они рассеяли еще до начала этой безумной атаки, на которую мог решиться только не нюхавший пороху принц.

Когда Четвертый полк рейнджеров с приданными ему частями высадился возле Неталтауна, легиона, который, по сведениям разведки, должен был проводить там маневры, на положенном месте не оказалось. Это весьма раздосадовало сопровождавших корпус военных советников из Федерации Солнц. Правда, войска, испытав разочарование, не утратили боевой дух и рвались в атаку, чтобы раз и навсегда разделаться с «проклятыми драками».

В тот момент Хини больше интересовала причина, по которой врага не оказалось «в нужном месте в нужное время». С чем это связано? С тем, что драконы раскрыли замысел операции, или вмешалась обычная на войне случайность? Когда выяснилось, что задержка с выходом в район учений связана с какими-то нелепыми обстоятельствами, когда обнаружилось, что враг поставил заслон перед Массинхемом, у Хини гора упала с плеч.

С точки зрения капитан-коменданта легион не мог оказать достойного сопротивления ее войскам. Набранное с бору по сосенке, руководимое принцем-неудачником (такое мнение сложилось о Теодоре среди царствующих домов Внутренней Сферы), это соединение с большой натяжкой можно было назвать боеспособным. Даже если сравнить вес и мощь одного залпа Четвертого полка и Первого полка Легиона Веги, разница получалась впечатляющая. При таком перевесе ее пилоты не нуждались в средствах сопровождения и вспомогательных войсках, чтобы зачищать территорию. Эти меры, возможно, хороши в войсках Федерации Солнц, но для бойцов с Небесного Острова они ни к чему.

У нее было хорошее настроение. День клонился к вечеру, враг разбит и отступает. Ее предсказание, что этот сброд, называемый Легионом Веги — уж какое гордое название! — после первого же натиска ударится в бега, оправдалось. Они и в атаку бросились от отчаяния, совсем как древние самураи, желавшие погибнуть в битве, но не изведать горечи поражения. Вид сожженных машин, валяющихся вдоль опушки, по-видимому, отрезвил их. Понятно, кому хочется умирать!..

Драки показали хвосты — приятное зрелище. Теперь попрятались за деревьями, нос боятся высунуть. Лес — никудышная защита. Там нельзя организовать надежную линию обороны, никто друг друга не видит, а в поединках лиранцы имеют подавляющее преимущество.

Пора начинать охоту, маленький принц. Мы разобьем твой легион — машину за машиной, потом доберемся и до тебя.

Хини включила связь и приказала дежурному офицеру:

— Свяжитесь с нашими советниками. Скажите им, что мы сами справимся с окончанием операции. Через несколько часов Теодор Курита будет в наших руках.

 

XXIV

Окрестности Массинхема

Марфчк

Диерочский военный округ

Синдикат Дракона

29 августа 3028 года

Снаружи послышался рев, и в следующее мгновение реактивные снаряды ударили в лобовую броню. Пять разрывов подряд! Черт знает что творится! Полковника Рэнди Томпсона швырнуло так, что он локтем и плечом ударился о бронированный купол. Полковник закричал от боли — в первое мгновение решил, что раздробил руку. Потом пощупал — вроде ничего, кость цела, только сильный ушиб.

— Шевелись! Ты что, заснул, что ли? — закричал он в микрофон, понуждая водителя танка прибавить ход и вырваться из-под обстрела.

Мотор взвыл, и танк рванулся вперед на предельной скорости.

— Келли! — Полковник передвинул рычажок на черном переключателе возле горла и заорал, обращаясь к штабному офицеру: — Немедленно свяжи меня со всеми командирами батальонов вспомогательных сил. Пусть они доложат, что здесь творится.

— Есть, сэр! — откликнулся девичий голос. Отдышавшись, полковник припал к визиру оптической системы наблюдения и оглядел поле боя. Два других «роммеля» его командирского копья вели огонь из автоматических орудий большого калибра по боевым роботам драков, вышедшим из леса. Вражеские машины дали еще один залп. Против такого противника танковому копью не выстоять. Роботы Куриты стреляли непрерывно. Луч из протонного излучателя на глазах развалил на две половины машину «бета». Томпсону даже показалось, что он слышит вопли танкистов, заживо изжариваемых в металлической коробке.

— Вперед, черт вас всех подери! Мы должны как можно быстрее сблизиться с ними!..

Неожиданный грохот и скрежет металла прервал его речь. Он бросил взгляд на третью бронированную машину своего звена и едва не потерял дар речи. Стартовавшая с помощью прыжковых двигателей «Пантера» в дыму и пыли приземлилась на округлую башню танка и принялась крушить надстройки.

Скоро клочковатая дымная завесь окончательно рассеялась, и перед полковником воочию предстала схватка двух исполинских металлических зверей. Танк попытался сбросить с башни тридцатипятитонного робота или, по крайней мере, развернуться таким образом, чтобы машина «альфа» могла всадить в бронированного, напоминающего взбесившегося зверя монстра заряд из башенного орудия. Это был единственный способ скинуть «Пантеру».

Не тут-то было! Он едва успел переключить рычажок на микрофоне, как жесточайший удар потряс и его машину. Видимо, второй вражеский робот, пятидесятипятитонный «Грифон», обрушился на его танк и принялся сокрушать орудие с той же методичной последовательностью, с которой «Пантера», ухватившись обеими верхними, с загнутыми крючковатыми когтями конечностями за ствол орудия «гаммы», принялась сворачивать его набок.

Это было жуткое зрелище. Можно сказать, захватывающее, если бы не скрежет когтистых лап «Грифона» по броне. Робот одним ударом снес пусковые установки РБД. В этот момент пронзительно взвизгнул сервопривод, поворачивающий башню.

В тон ему, только во много раз сильнее, душераздирающе взвыли приводы на «гамме». По-видимому, командир танка попытался противопоставить силе «Пантеры» мощь своего движка. Он попытался резко развернуть ствол и столкнуть хищника с башни. Пилот «Пантеры», казалось, поддался и двинулся вслед за мощно разворачивающимся орудием, лапа робота скользнула по броне, и «Пантера» едва не опрокинулась на землю. Однако пилот успел удлинить конечность и, оттолкнувшись от земли, с силой надавил на ствол по ходу движения, тем самым во много раз увеличив нагрузку на привод. В башне не успели включить тормоз, в следующее мгновение раздался странный, мелодичный хруст, и башенное орудие, сорванное с ползунков, бессильно опустилось и уперлось дульным тормозом в землю.

В следующую минуту оба робота взялись за командирскую машину, а обезумевшая «гамма», набрав полную скорость, метнулась в сторону леса и с ходу врезалась в высокое цветущее дерево. Ствол его преломился в трех местах и накрыл погибающую машину В груде голубоватой листвы еще долго слышались взвизги мотора…

Между тем два робота продолжали трясти командирскую машину Наученный горьким опытом, Томпсон резкими поворотами башни сбивал пытавшихся взобраться на нее «Пантеру» и «Грифона». Те, в свою очередь, ударами металлических кулаков принялись крушить решетку моторного отделения. Это самое страшное, что может случиться в подобных обстоятельствах. Если танк потеряет ход, роботы добьют его в несколько минут.

Наконец им удалось разбить решетку. Удовольствовавшись тем, что танк остановился, а ствол его орудия бессильно опустился к земле, роботы взялись за другие машины танкового полка.

— Сэр-р! — тоненько пропищала Келли. — С вами все в порядке?

Томпсон, с трудом пришедший в себя, ответил:

— Кажется, цел. Келли сразу повеселела.

— На связи капитан-комендант Хини. Она хочет поговорить с вами.

— Отлично. Давай капитан-коменданта.

Томпсон пощелкал рычажком, однако во встроенных в шлем наушниках слышался только треск и разряды. Он сорвал шлем и пальцем показал Келли, что ничего не слышит. Та резко кивнула и протянула ему наушники. Полковник приладил их и сказал:

— Томпсон. Семьдесят второй бронетанковый… Я слушаю.

— Полковник, как только очистите от драков холмы вдоль опушки, я хочу, чтобы ваши машины начали прочесывание Доннербауэрского леса. Основное направление — следите по карте! — зулу-два-три. Мы загнали легионеров в лес. Я разбила Четвертый полк на отдельные группы. Мы тоже начнем прочесывание, чтобы выудить оттуда драков.

— Вы собираетесь загнать своих роботов в лес? — выкрикнул Томпсон. — Чтобы их там перебили поодиночке?..

— Что за неуместные восклицания! Повторяю еще раз — вводите свои танки в направлении зулу-два-три. Мы должны зажать драков между молотом и наковальней. Считайте, победа у нас в кармане. Враг деморализован и потерял способность к организованному сопротивлению.

В этот момент в наушниках что-то отчаянно зашипело, и в следующее мгновение плазменный залп, пущенный одним из роботов драконов, зацепил командирскую машину. Послышался треск срезанного плазмой дерева, затем грохот обрушившихся на башню обломков.

— Дьявол вас побери, полковник, что у вас там происходит? — поинтересовалась Хини.

— Ничего особенного, капитан-комендант. — В голосе Томпсона послышался нескрываемый сарказм. — Нас уничтожают деморализованные и потерявшие способность, как вы изволили выразиться, роботы драков. Они превратили мой танк в груду металлолома.

 

XXV

Доннербауэрский лес

Марфик

Диеронский военный округ

Синдикат Дракона

14 сентября 3028 года

Фухито поднял переднее стекло нейрошлема и сунул в рот тюбик с концентрированной пищей. Вот ублюдки, подумал он, надо же было догадаться изготовить концентрат из протухшей рыбы! Он невольно выплюнул содержимое, попытался промыть рот водой, однако жидкость, плеснувшая из изогнутой пластмассовой трубки, отдавала ржавчиной и была почти горячей. Пойло, которое подают в полковой столовой, наверное, вкуснее.

Правда, столовая теперь в прошлом. В далеком, двухнедельной давности… С той самой поры, когда лиранцы высадились на планете, захватили Массинхем и вынудили легионеров оставить свою базу, приходилось питаться на ходу, в рубках боевых машин. Две недели постоянных маневров, маршей, бесконечная смена позиций, охота за оторвавшимися подразделениями и отдельными движущимися средствами лиранцев, постоянные попытки спрятаться от вражеской авиации — все это вконец утомило защитников планеты. Боеприпасы, горючее и прочие необходимые для ведения военных действий материалы истощились.

Несмотря на огромные потери, победа казалась такой же недостижимой, как и в первые дни после высадки. Враг постоянно усиливал давление. Половина роботов Отдельного Легиона вышла из строя или была уничтожена. Положение во вспомогательных частях еще хуже. Многие танки и самоходные артиллерийские орудия из-за нехватки топлива превратились в неподвижные огневые точки.

В этой печальной картине было одно отрадное обстоятельство — противник понес еще большие потери. По сведениям разведки и агентурным данным, материально-технического обеспечения лиранцам хватит еще на неделю, после чего они останутся без боеприпасов и топлива. Люди валились от усталости, засыпали в рубках боевых роботов.

Вчера на утреннем совещании принц Теодор Курита заявил, что пора кончать с пришельцами. Сам он был бледен, щеки ввалились так, что выступили скулы, и все равно его оптимизм казался неиссякаемым. В этот момент пришло сообщение, что Тридцать четвертый пехотный полк, который держали в резерве под Массинхемом, окружен врагом. Полк защищал космопорт, где базировались шаттлы легиона. В случае их потери полк уже нельзя эвакуировать с планеты. Но даже это известие не произвело на принца впечатления.

— Повторяю, — заявил он, — с элсами пора кончать!

Фухито сначала несколько смутило подобное, ничего не значащее для военного человека, заявление. Хотелось бы получить разъяснения, как этого добиться, услышать конкретные предложения, однако принц не спешил раскрывать свои карты. Как бы то ни было, его уверенность заразила Тацухару.

В любом случае, даже если Теодор блефует и не знает, как вымести с Марфика врагов, он делает это умело. Виду не подает… Чувствуется воспитание. Такой и умрет с музыкой. Что-то дрогнуло в душе Фухито — то ли проснулось древнее ощущение неизбежности конца, который он, как самурай, должен встретить достойно; то ли во всей этой недосказанности и некоторой напыщенности поведения действительно таился какой-то непонятный другим смысл. Значит, и надежда. Принц постоянно твердил, что очень важно выстоять, тогда придет день, и враг побежит. В любом случае, рассудил Фухито, свой долг он выполнит, а насчет всего остального — начальству решать.

Два дня стояло затишье… Ожидание было нестерпимо долгим, нервным. Это бездействие выматывало сильнее, чем самое ожесточенное огневое столкновение.

Теперь легион — или, точнее, то, что от него осталось, — размещался в лесу. Каждый батальон и рота отдельно. Штаб располагался в просторном блиндаже, мастерски укрытом среди вековых деревьев. Подземное убежище устроили на склоне оврага, рядом с выходом коренных пород, оно имело несколько входов. Роботы, оставшиеся от роты Тацухары, охраняли дальние подступы к штабу. Все машины были надежно замаскированы, хотя, если поднапрячься, можно заметить «Саранчу», врытую в землю. На опасных направлениях — там, где посуху могут пройти вражеские машины, — устроены засады. Густая листва защищает штаб от наблюдения с воздуха. Даже приборы не смогут засечь их местоположение.

Тацухара прикинул — может, еще один тюбик открыть? — и в этот момент его внимание привлек выступивший из-за ствола бреллы солдат. На нем была форма пехотного полка Куриты, — какого именно, Фухито не смог разглядеть. Солдат четыре раза поднял и опустил руку, затем поднял обе руки — пальцы были расставлены. Наконец он сжал пальцы в кулаки и снова растопырил их, но теперь показал только девять пальцев. Затем дважды повторил движение, показывая при этом только по семь пальцев.

— Черт побери! — выругался Фухито.

Четыре робота — это же полноценное копье!.. Коли часовой правильно определил вес и марки машин, то каждая из них потянет не менее чем на семьдесят тонн. Они просто передавят его разведывательных роботов. Самый тяжелый и мощный из них — «Грифон». Он весит пятьдесят пять тонн.

Фухито еще некоторое время смотрел в ту сторону, где только что был виден часовой. Грустные мысли одолели его. Пехотинцам во время боя боевых роботов не позавидуешь. Его старенькая и кое-как залатанная после полевого ремонта «Пантера» прикрыта хоть какой-то броней, а вот такие, как этот парень, стоит провести по ним лучом лазера, будут гореть, как факелы. Ему уже доводилось наблюдать подобные картины.

Тацухара постоянно держал машину в рабочем состоянии и сейчас взглянул на подключенный к сети сенсорных датчиков дисплей. По всему периметру легиона, схоронившегося в лесу, была устроена полоса магнитных приемников, подвешенных к стволам брелл и спрятанных в подлеске. Они реагировали на малейшее изменение магнитного поля, и, вследствие постоянного колыхания листвы, по экрану все время бежали блестки.

Он некоторое время следил за экраном, наблюдая, как занимают позиции пехотинцы, экипажи танков садятся в свои машины. Наконец передовые сканирующие системы определили перемещение огромных металлических масс в четырех километрах от линии обороны.

Убедившись в верности полученных сведений, Тацухара пробежал пальцами по клавиатуре и послал запрос в идентификационное устройство. Машина некоторое время переваривала поступающие данные и, наконец, дала ответ.

«Атлас»!

Этот монстр весит куда более семидесяти тонн. Принадлежит к классу тяжелых, стотонных роботов. Он предназначен как для штурма укрепленных позиций, так и для огневой поддержки наступающих роботов. Формы «Атлас» имел человекообразные, округлая, напоминающая голову верхняя надстройка, массивные, собранные из бронированных параллелепипедов нижние конечности. Впечатляюще вооружен… Автоматическая стомиллиметровая пушка с повышенной начальной скоростью снарядов, смонтированная в правом бедре, два средних лазера «Мартелл», луч каждого диаметром пять сантиметров. Кроме того, протонно-ионный излучатель и пусковые ракетные установки.

Три другие машины были почти так же велики, как и «Атлас». Один из них — «Баньши» — как раз попал в поле зрения оптических систем, и его изображение появилось на экране. Этот робот выглядел как один из вариантов хорошо известного всем пилотам Внутренней Сферы BNC-3E. На правом плече установка для запуска РБД, в левой руке протонная пушка.

Фухито задумался — что-то этот экземпляр мало похож на стандартного «Баньши». Этот металлический бегемот славился как робот артиллерийской и огневой поддержки. Обычно он наступал чуть позади передней линии.

У Фухито на лбу выступил холодный пот. Эти два гиганта вполне способны в несколько минут разделаться со всей его ротой — вернее, ее остатками. В любом случае, к какой бы модификации ни принадлежал «Баньши», его роботам туго придется.

Вот и два последних красавца… Батюшки, это же «Зевс»! Два «Зевса»!! Модель ZEU-6S. Обычный и наиболее часто используемый в войсках лиранцев тип боевых машин, восьмидесятитонный штурмовой робот. У этих головные надстройки утоплены между вздыбленными плечами, бочкообразное туловище несет очень мощное вооружение.

Рябь, отбрасываемая солнечными лучами, играющими в голубоватой листве брелл, бесконечной чехардой световых зайчиков ложилась на корпуса металлических гигантов. На передних броневых плитах теперь ясно просматривались эмблемы Четвертого полка Рейнджеров Скай. На каждом плече знаменитый штайнеровский кулак, громящий броню.

М-да, оправившись от первого потрясения, прикинул Тацухара, машины не новенькие. Им тоже изрядно досталось за эти две недели. Броневые плиты не сняты и не заварены — просто наложены заплаты, прихваченные сваркой. К сожалению, топают уверенно, на весь лес слышно. Значит, повреждения в ходовой части незначительны, на это рассчитывать не приходится.

Жаль.

Идут неровной цепью. На левом фланге один из «Зевсов» свернул в сторону и двинулся прямо к засаде, устроенной драконами. Потом неожиданно замер, качнулся и через несколько секунд сделал было несколько шагов в сторону своих товарищей. Вдруг снова замер… Фухито внезапно обратил внимание, как глубоко ноги гиганта погрузились в мшистую подстилку, покрывавшую почву. Ага, с таким весом тебе здесь хода нет. Лихорадочно Тацухара представил себе карту местности и понял, что таким гигантам следует очень осторожно вести себя в лесу. Стоит ему попасть на болотину или наткнуться на слои водоупорной глины, и робот завязнет.

«Атлас» развернул головную часть в сторону «Зевса», при этом машина не сбавила хода — так и шагала сквозь завалы, сминая подлесок и ломая молодые деревца. «Зевс» осторожно двинулся вперед — шажки были мелкие, какие-то робкие — видно, пилот решил сначала проверить почву у себя на пути, а потом уже постараться догнать товарищей. Соседние вековые бреллы с мрачной враждебностью поглядывали на чужака. Лес и своих-то не очень жаловал, но на этот раз Фухито сердцем почуял, как озлобился древостой, как забурлили подземные воды. Ощущения были, конечно, глупыми, детскими, но они неожиданно взволновали командира роты. Даже успокоили…

Между тем «Зевс» уже отстал от своих собратьев на несколько сотен метров. Тут до капитана дошло, почему Теодор с такой тщательностью выбирал места для засад. Единственный твердый грунт лежал в том направлении, где драконы устроили засаду. Как бы ни был мощен и страшен вражеский робот, но и на него можно найти управу.

— Рота, слушай команду, — сказал Фухито в микрофон. — Первая цель — «Зевс». Бей по нему!

Он первым выстрелил из протонного излучателя, установленного в верхней конечности. Метил в коленное сочленение. Слепящий сгусток высокотемпературной плазмы, вытянувшись в толстенный шнур, ударил врага в ногу. Тут же, не меняя позиции, выстрелил еще раз — на этот раз в плечо, в заплату, прикрывавшую доступ во внутренние полости робота.

«Зевс» сразу задымил — это начал испаряться металл. Если повредить колено Фухито не удалось, то заплату он с фуди «Зевса» сорвал. Обнажился обширный пролом. Туда принялись стрелять остальные бойцы разведывательной роты. Залпы орудий и пусковых установок пехоты тоже принялись щербить броню гиганта. В одно мгновение корпус робота покрылся сетью пробоин. Эх, добавить бы сейчас из большого лазера.

Драконовский «Грифон» выскочил сзади Появился из-за древесного ствола, дал очередь из семидесятигятимиллиметрового автоматического орудия и вновь прятался. Стрелял разумно, в сочленение левой руки — там, где спереди была сорвана заплата.

Рейнджер, сидевший в рубке «Зевса», не сплоховал. Он тут же открыл ответный огонь. Но куда стрелять? В лиственную завесь?.. Ему бы немедленно ретироваться и пройти по следу своих товарищей, однако он не посчитал угрозу серьезной. А зря! Фухито сразу сообразил — если они не воспользуются этой паузой, придется худо. Поэтому вперед! Он вышел из укрытия и вновь послал сгусток плазмы. На этот раз пилот «Зевса» засек противника и попытался достойно ответить, однако в следующее мгновение «Грифон», вновь появившийся сзади, дал залп из ПИИ.

Теперь дым из истерзанного предплечья повалил густо, во все стороны фонтаном брызнула охлаждающая жидкость, и едкий пар скрыл башенную надстройку «Зевса».

Фухито едва не пропустил момент, когда пилот «Зевса» дал залп из установки для запуска РДД, смонтированной на плече. С жутким воем, заполнив лесной объем хвостатыми дымами, управляемые снаряды начали валить деревья и поджигать листву. На «Пантеру» посыпались сучья и огромные ветви — может, именно разгоравшийся вокруг пожар и спас Тацухару. Противник решил, что с главным врагом покончено, и взялся за «Грифона».

Нельзя было терять ни секунды. Фухито выскочил из кучи дымящей древесины и рысью, укрываясь за стволами деревьев, помчался в обход. На ходу выстрелил из ПИИ — даже не заметил, попал или нет. Он рвался на более удобную позицию, позволявшую ему напрочь отрезать погибающего «Зевса» — он теперь не сомневался в этом — от его более удачливых товарищей. Хотя что значит удачливых? В той стороне, где скрылись три других робота, тоже разгоралось сражение.

В чаще он приметил, как две «Саранчи» подбираются сзади к огромному — с головой на уровне молодых деревьев — «Атласу». Тот, по-видимому, уже совсем было развернулся, чтобы двинуться на помощь «Зевсу», однако, атакованный сворой мелких роботов, наступив на мощную мину, заложенную у него на пути, решил сначала расчистить пространство вокруг себя.

Не тут-то было! В том и состоял замысел Куриты, что большие роботы, шествующие по лесу без поддержки пехоты и танков, обречены вести бой в одиночестве и, что хуже всего, почти вслепую. Это уже не игра, а смертельно опасная дуэль, в которой пилоты-рейнджеры не имели шансов.

Был у противника и еще один выход. Им следовало как можно скорее сплотить ряды, сблизиться и обрушиться на драконов совместной огневой мощью. В этом случае ни пехота, ни разведывательные роботы не смогли бы их остановить. Но на этот случай Теодор заготовил другое средство. Врага следовало заманить на болотистое место либо на склон холма, где вполне возможен оползень.

Вот почему Фухито изо всех сил старался не допустить, чтобы «Атлас» пришел на помощь погибающему, пустившему густой столб дыма «Зевсу».

Металлический исполин отступал, пошатываясь, порой пытался опереться верхними конечностями о старые деревья, хватался за листву и все дымил, дымил… Его добивали протонными залпами — жгли внутренности, рвали искусственные мускулы, корежили скелет.

В этот момент из подлеска, ломая кустарник, выполз небольшой армейский транспорт на гусеничном ходу и, набирая скорость, объезжая поваленные деревья, направился прямо к вражескому роботу. Пилот «Зевса» крутанул башенную надстройку, но впопыхах решил, что по сравнению с вражескими боевыми роботами этот едва одетый в броню тягач не представляет опасности. Рейнджер развернул головную башню и принялся выжигать лазером просеку, по которой мог бы выбраться из боя.

Тягач «НК-17», разогнавшись, ударил «Зевса» в поврежденную нижнюю конечность. Гиганта заметно шатнуло. В следующее мгновение он рухнул ничком в болотистую жижу, которую, топчась на месте, сам выдавил.

Как только пилот «Зевса» попытался поднять машину, водитель тягача дал задний ход и вновь повторил свой маневр. Теперь, правда, он постарался въехать на ногу робота. Не удалось, только все дело испортил. Тягач опрокинулся на бок, а «Зевс» неожиданно резво, подтянув передние конечности и опершись на них, встал в полный рост. В следующее мгновение он ударом кулака раздробил тягач — точнее, на три четверти вогнал в его мягкую, влажную землю. Бил по кабине, смял ее напрочь.

Воспользовавшись моментом, «Грифон» подобрался к врагу на несколько десятков метров и дал залп из установки РБД. Следом добавил выстрел из протонно-ионного излучателя.

Фухито стрелял из автоматической пушки, пытаясь вгонять снаряды в широкие проломы, которые виднелись на корпусе вражеской машины. Внезапно установленный в задней полусфере «Зевса» лазер выстрелил в сторону командира разведроты. Затем «Зевс» неожиданно развернулся и полоснул испепеляющим лучом по «Грифону». Тот еще успел пустить сгусток плазмы, но промахнулся. Нервы у рейнджера оказались крепче — он уперся лучом в фудь «Грифона» и одновременно выпустил два РБД. «Грифон» опрокинулся на землю.

«Зевс» подошел к нему, на мгновение замер, затем занес сжатый кулак над левым плечом. Постоял несколько секунд, потом, словно передумав, поднял правую ногу и опустил ее на рубку поверженного «Грифона».

Фухито закричал от ярости и, невзирая на повышающуюся в кабине температуру, принялся палить по «Зевсу» из ПИИ. Один из сгустков удачно вошел в пробоину на левой стороне груди — там что-то оглушительно, на весь лес, звякнуло, и устрашающий всплеск огня вырвался из внутренностей вражеского робота.

Неожиданно из внешних громкоговорителей «Зевса» донесся хохот. Тут же голубоватого цвета молния ударила в дерево слева от «Пантеры». Еще два луча пролетели мимо. Они-то откуда появились? Гнев, мгновение назад затуманивший Фухито голову, прошел — все произошло только потому, что они остановились. Посчитали, что с «Зевсом» покончено.

Вот результат! «Грифон» лежит с раздавленной рубкой, не подавая признаков жизни. Добивать лежачего — это не по правилам. Таких, без чести и без совести, следует убивать как бешеных собак.

«Зевс» горел во всю силу. Еще один залп, и с ним будет покончено. Однако в это время на поле боя появился еще один рейнджер. Это обстоятельство могло решить исход боя. Самое главное — не терять благоразумия. Придет их день, утверждал таи-са Курита, а сейчас необходимо немедленно отступить.

Фухито отдал команду и на большой скорости повел машину в глубь леса.

Рота тут же выполнила приказание, пехотинцы принялись метать специальные шашки, и скоро лес наполнился удушливым, покрывшим следы боя и быстро затухавшие пожары дымом. Фухито переключился на частоту, на которой вели переговоры враги, но ничего не понял в их зашифрованной перебранке. Одно было ясно — сегодняшнее сражение они вряд ли рассматривают как свою победу. То-то они в гневе принялись пускать РДД вслед уходящим из поля зрения роботам драконов.

 

XXVI

Графство Ситика

Северный Галфри

Марфик

Диеронский военный округ

Синдикат Дракона

26 сентября 3028 года

Гигантский «Атлас» первым выбрался из шаттла, громыхая, ступил на бетонную полосу космодрома и отступил в сторону, пропуская другие машины. Со щелчком откинулся люк, и на смотровую площадку головной надстройки «Атласа» вышла капитан-комендант Хини. Прохладный сентябрьский ветерок взъерошил ее светлые волосы, охладил лицо. В ответ на приветствие старшего унтер-офицера из технической службы она махнула рукой.

Пара «SYD-21» с ревом пролетела в вышине. Хини закинула голову, проследила взглядом за аэрокосмическими истребителями, улыбнулась, заметив на крыльях эмблему — ковбойскую шляпу, взятую в кольцо. Эскадрилья капитана Крегера… Именно его пилоты обнаружили остатки Отдельного Легиона, группировавшиеся возле городка Ситика. Пехотинцы-разведчики подтвердили его сведения. Сразу утихло раздражение, которое Хини испытывала все последние недели — этот чертов маленький принц постоянно ускользал от нее. На этот раз его песенка спета — легион прижат к берегу морского залива.

Последний месяц оказался суровым испытанием для бойцов вверенного ей экспедиционного корпуса. Чем дальше, тем сильнее Хини охватывала тревога за судьбу операции. Она постоянно терпела неудачи. Выигрывая отдельные бои, захватив Массинхем, загнав врага в лес, она тем не менее все так же далека от главной цели — пленения принца Куриты. Мало того, пока Четвертый полк блуждал по незнакомой местности, драки сумели пересечь лес и обрушиться на Тринадцатый бронетанковый полк Томпсона. Теперь эту часть можно вычеркнуть из числа действующих. Неприемлемая плата. Хини представила себе, как отреагирует генерал Нонди Штайнер, когда придет час докладывать о потерях.

Если дело и дальше пойдет таким же образом, можно ставить крест на попытках дальнейшего проникновения в глубину пространства, контролируемого Домом Куриты. Положение упростилось до очевидности — если она появится в штабе без принца, ей конец. Не только как офицеру и командиру, но просто как Кэтлин Хини. Нонди достойная представительница Штайнеров — жестока и нетерпима. Прибавьте сюда ворох жалоб, которыми завалят высшее руководство эти томпсоны… Только маленький принц поможет заткнуть рот крикунам и успокоить генеральшу.

Последние бои, по мнению Хини, должны были поставить крест на Отдельном Легионе Веги. Дело даже не в том, что они еще держались, — объективные данные подсказывали, что сопротивление самурайских недобитков — всего лишь акт самопожертвования, свойственный выходцам из Синдиката. Именно это тупое, бездумное упрямство более всего бесило и тревожило капитан-коменданта.

Если бы принц был в состоянии принимать разумные решения, то во время последней вылазки в Доннербауэрский лес драки должны были обрушиться на командирский «Атлас». Они же, как обезумевшие псы, вцепились в Бенуа, управлявшего «Зевсом». Правда, разделали они его как бог черепаху Вот так наметилась трещинка в душе, которая постоянно мучила Хини. С одной стороны, враг разбит, с другой — он не желает сдаться. Далее, потеря одного робота, в общем-то, не важна, если только это не «Зевс». Один из двух, оставшихся в строю. Тогда как?..

Мелкие неурядицы накапливались постепенно, капля за каплей. Более всего Хини беспокоило враждебное отношение местного населения к ее солдатам. С каждым днем увеличивалось количество недружественных актов. Глупцы, они не хотят понять, что теперь их планета свободна от тирании драков!

Стоя на мостике своего «Атласа», капитан-комендант прикинула все еще раз. Всевышний услышал ее мольбы — враг сам загнал себя на холмы возле Ситики. Она не имеет права на неудачу Здесь должна и будет поставлена точка в долгой охоте за этим драконовским выродком. Завтра Теодор Курита живым или мертвым попадет к ней в руки.

Взрывы снарядов раз за разом вырывали из земли комья грязи. Все это месиво валилось на головы пехотинцев, занимавших позиции на окраинах маленького городка Лефитор. Самого Тацухару обстрел не беспокоил — стреляли фугасами, и калибр был маловат, чтобы нанести повреждение броне боевого робота. Пехоте, однако, доставалось. Вражеский авангард застал их в поле. Что успели возвести, так это невысокие баррикады, но еще оставались подразделения, закапывавшиеся в землю прямо во время обстрела. Эти сильнее всего страдали от огня противника.

— Гатри, — вызвал Фухито по радио бойца из своей роты. — Возьми роту бронемобилей и разгони эту шваль к чертовой матери. Дай нашим людям немного отдохнуть.

— Хай!

Залатанная, обгорелая «Саранча» стронулась с места и, набирая ход, направилась к месту дислокации бронемобилей на воздушной подушке. Вскоре, развернувшись веером, цепь бронетранспортеров, напоминающих уток, двинулась в сторону засевших на высотках лиранцев, ведущих огонь из установок залпового огня. Во время атаки Гатри обнаружил, что противник даже прикрытия для защиты артиллеристов не выставил. Верх наглости!

Или сознательный расчет, прикинул Фухито. При обнаружении противника сразу открывать огонь? Выходит, Хини решила любой ценой втянуть остатки легиона и приданные ему части в сражение. Она полагает, что это будет последний и решительный бой.

Спустя полчаса Фухито уже шагал в сторону Ситики. Дорога то поднималась вверх, то опускалась — петляла между холмов, окружавших приморский город. Повсюду велись строительные работы, линия обороны все четче вырисовывалась на местности. Все оставшиеся в строю боевые роботы легиона участвовали в возведении долговременных огневых точек, отсечных позиций, запасных укрытий. Работа шла споро. В лучах заходящего солнца измазанные в грязи человекоподобные боевые машины казались увеличенными во много раз героями детских мультиков, выбравшимися на реальную местность и забавляющимися разбрасыванием грязи.

Среди пятнадцати уцелевших роботов Тацухара заметил и «Орион» принца. Пять недель боев ему тоже дорого обошлись, правда, двигался «Призрак» по-прежнему легко и сноровисто. Пальцев, как, скажем, на «Победителе» или «Лучнике», у этой модели не было — из коротких верхних конечностей торчали стволы протонной пушки и автоматических орудий, и все равно робот нашел себе работу. Он таскал гигантские древесные стволы, ломал подлесок, чтобы открыть сектор обстрела, выворачивал из земли исполинские валуны и перекатывал их в те места, где они могли сослужить добрую службу обороняющимся легионерам. Принципы, на которых строилась оборона, оставались теми же: сосредоточение огня на одном из вражеских роботов, постоянный маневр огнем и броней. Вот почему важно не допустить атаки в сомкнутом строю, когда сила лиранцев увеличивается в несколько раз. Пусть идут в затылок друг другу, один за другим.

Конечно, в теории все неплохо, а в действительности у драконов уже не остается сил, чтобы сдержать напор более мощных, ведомых опытными водителями машин.

Когда стало ясно, что дольше в лесу оставаться нельзя, Теодор всю ночь ломал голову, пытаясь что-нибудь придумать. Врага необходимо остановить. По всему видно, что разгрома не избежать. Тогда, по крайней мере, пусть это произойдет в таких условиях, когда они смогут нанести врагу наибольший ущерб. К тому же, поговорив с офицерами, он пришел к выводу, что и психологический настрой нельзя сбрасывать со счетов. Он так и заявил утром на совете, что холмы вокруг Ситики очень напоминают местность, на которой произошла легендарная битва, описанная в «Койо Гункан». Это случилось в легендарные времена, еще на древней Терре. Таи-са Курита сказал, что лучше «погибнуть, как учили предки, чем допустить, чтобы нас перещелкали, как кроликов». Эти слова дошли до всех защитников Марфика, и те же самые люди, которые встретили молодого принца насмешками, теперь поклялись «исполнить свой долг до конца, как учили нас предки». Так и было заявлено на утренней поверке под оглушительный рев солдат.

Каждый из присутствовавших на смотре испытывал удивительное, возвышающее чувство единения со своими однополчанами. Радостно было сознавать, что умирать в бою им придется в компании верных товарищей, надежных друзей. Каждый из присутствующих испытывал гордость за своего командира, вместе со всеми переносящего тяготы и опасности войны. Он был одним из них — это чувство придавало силы. Теодор был строг — собственноручно застрелил дезертира, посмевшего бежать с позиции, — но в этой решительности и жестокости ясно виделась высшая справедливость. Сравнивая таи-са с напыщенным Самсоновым или с непредсказуемым и вздорным ёриёши, Тацухара все чаще задумывался над тем, какая беда ждет Синдикат, если принц Теодор Курита погибнет на Марфике. О том же поговаривали и в войсках — изредка, во время перекуров.

Приблизившись к «Ориону», Фухито вызвал на связь таи-са Куриту и доложил ему обстановку на правом фланге, а также свои соображения по поводу завтрашнего боя. Получив новый приказ, он направил свою «Пантеру» прямиком в Ситику, в космопорт, где был устроен разведцентр, обеспечивающий наблюдение с помощью технических средств. При помощи прыжковых двигателей робот взлетел на крышу главного здания. Отсюда открывался вид на все более четкую и расширяющуюся полосу обороны, окружающую город. Наблюдения за боевым порядком противника давали возможность утверждать, что лиранцы решили пробивать оборону в лоб. Выходит, атаку можно ждать только с восточного направления.

С запада городок прикрывали спокойные воды Ситикского залива. Это было самое безопасное место. У лиранцев не было морских средств, чтобы организовать вторжение с моря. Дно залива было илистым и непроходимым даже для легких роботов.

На севере и на юге фланги были открыты и прикрывались исключительно слабыми подвижными отрядами бронемобилей. Казалось, врагу оставалось только воспользоваться этими направлениями, чтобы с наименьшими потерями ворваться в город, однако местность что с юга, что с севера представляла собой дикий лес, пересеченный оврагами, обрывами, густо заболоченный. Даже если враг и рискнет прорваться сквозь эти дебри, Теодору хватит времени перебросить туда свои силы.

Исходя из общих соображений о стратегии лиранцев, данных разведки, никто из офицеров легиона не сомневался, что враг будет бить в одну точку. Это можно было осуществить только с востока, в холмистой местности, где теперь и возводилась линия обороны.

Сама Ситика представляла собой небольшой провинциальный городок. С военной точки зрения его здания и сооружения не являлись помехой для боевых роботов. Космопорт тоже был невелик — всего две-три посадочные площадки. Аэрокосмическое звено поддержки легиона было разбито еще в первых боях, в руках Теодора оставалась лишь горстка средств воздушной поддержки.

Приказ, который получил Фухито, предписывал ему детально обследовать все ангары и производственные помещения в Ситике и в космопорте. Легионеры прибыли в Ситику ночью и все силы бросили на обустройство оборонительных позиций, так что Фухито сам должен был решать, что может пригодиться в бою, а что нет.

Около часа «Пантера» бродила по брошенным складам. Товары все были мирные — одежда, химические удобрения, бытовая аппаратура, галантерея… Ничего стоящего! Наконец он добрался до склада, на дверях которого виднелась торговая марка верфи Изезаки. Рядом со складом притулилась небольшая, отдельно стоящая подсобка, на которой от руки были нарисованы двадцать пять звезд, соединенных в форме дракона — эмблема технического отдела Службы движения Синдиката Драконов.

Возможно, технический персонал оставил здесь что-нибудь ценное? Какие-нибудь запчасти, которые могут заинтересовать начальника инженерной службы полка Ковальского. С тех пор как были опустошены запасы в Массинхеме, техник ремонтировал роботов, как сам выражался, с помощью «палок и веревок». Фухито прекрасно понимал, что это значит. Найти бы склад запчастей! Такой находке цены нет!.. Сколько роботов можно было бы ввести в строй! С надеждой, смешанной с боязнью разочарования, он вылез из «Пантеры».

Солнце село, вокруг стояли легкие сумерки, в воздухе зябко тянуло вечерней прохладой, охотно лизнувшей его голые ноги и руки. Это после жаркой рубки!.. Фухито поежился, надавил плечом на входную дверь, вошел внутрь. Поискал выключатель…

Свет залил пустое помещение. Пол покрыт толстым слоем пыли. Только у входа натоптано. Видно, техники, услышав о приближении боевых роботов, тут же дали деру На столе, за которым, по-видимому, располагался дежурный, лежал журнал. Тацухара взял его, полистал… Последняя запись сделана неделю назад. Странная какая-то запись. «Полярный Лис к полету готов»… Ага, усмехнулся Фухито, птенцы сразу бросились наутек, как только услышали о приближении хищника. Он громко рассмеялся — это сравнение было бы уместным, если бы на Марфик напали войска Федерации Солнц. Это их принца во Внутренней Сфере прозвали Лисом.

Какая-то неясная мысль мелькнула в сознании, некий расплывчатый образ. Вспомнилось давнее поучение отца, что подобные всплески сознания не являются попусту. Что-то в бессознательном усиленно пытается прорваться наружу, обрести форму, явиться в словесной или зрительной плоти. К подобным смутным ощущениям ли, желаниям ли следует относиться очень внимательно. Фухито туг же применил особый прием, позволявший погрузиться в подсознание. Он закрыл глаза, постарался отвлечься и мысленно понаблюдать тьму. Чем глубже сумеешь проникнуть в нее, тем отчетливей начнут проясняться тени. Догадка обретет вес, наполнится содержанием. Так следует поступить несколько раз. Этот способ называется «маятником». Фухито еще раз просмотрел журнал. Ничего интересного. Короткие записи поступающих товаров, места их отправления, грузополучатель, затем какая-то белиберда из набора цифр. Вероятно, сертификатные данные… И наконец, последняя — «Полярный Лис к полету готов».

Кем был этот «Полярный Лис»? Или чем?..

Следом в сознании возникло что-то овальное, огромное, металлическое. Фухито едва не вскрикнул. Не может быть! Ведь это же…

Таи-и судорожно схватил журнал и принялся внимательно просматривать его с самого начала. Пальцы нащупали в кармашке, приклеенном к задней обложке, что-то твердое. Он торопливо пошарил там. Голографическая дискета…

— Черт меня возьми! — воскликнул он.

Но этого не может быть! Почему не может? Они прослушивали все сообщения лиранцев. О «Полярном Лисе» нигде ни слова. Значит, они не нашли его, иначе раструбили бы на всю округу. Но где же он может быть? Ясно, что ни в космопорте, ни в Ситике такую махину не спрячешь. Впрочем, этот самый «Лис» не так уж и велик размерами. В дискете все должно быть сказано!

Прежде всего, Фухито сдержал нетерпение и желание. Все надо делать с чувством, с толком, с расстановкой. Все равно ноги сами стремительно понесли его. Пока взбирался в рубку, больно ударился локтем. Успокойся ты, Будды ради! Может, этого «Лиса» уже нет на планете? Он сунул поблескивающий диск в дисковод, поиграл пальцами на клавиатуре, давая команду идентифицирующему устройству выдать характеристики находки.

Так и есть! Фухито посидел несколько секунд, прикинул, как поступить, потом щелкнул переключателем у горла, принялся вызывать.

— Шо-са Альварес, шо-са Альварес, говорит Тацухара. Я тут нашел что-то такое, с чем вам обязательно надо познакомиться.

— С чем это? — тут же откликнулся шо-са. — У меня на левом фланге появились лиранские черепахи. Они движутся прямо на меня.

—То, что я нашел, куда важнее, чем несколько танков, шо-са.

— Тогда, парень, подожди.

Молчание в эфире затянулось на пять с половиной минут — Фухито следил по часам.

— Слушаю тебя, парень, — неожиданно рявкнул в кабине голос Альвареса.

Фухито даже вздрогнул, а майор, чуть смягчив тон, объявил:

— Теперь можешь называть меня коршуном. Видал бы ты, как ловко я перещелкал выводок этих ублюдков. Дерьмо собачье! Они, по-видимому, решили дать последний бой. Так что там у тебя?

 

XXVII

Графство Ситика

Северный Галфри

Марфик

Диеронский военный округ

Синдикат Дракона

27 сентября 3028 года

— Если я покину планету, это будет непростительная трусость!

— А если ты останешься здесь, будет еще хуже! Просто глупость!..

Они стояли друг напротив друга, их разделял стол, в который оба уперлись кулаками. Глаза в глаза! Ноздри Томое трепетали от гнева. Теодор едва сдерживался, чтобы не хватить кулаком по столешнице. Кто здесь, в конце концов, командир?

Все окружающие сделали вид, что не замечают скандала, который разгорался в штабе. Кое-кто рассматривал стены, кто-то изучал состояние ногтей, другие приглаживали форму

На некоторое время в комнате наступила тишина.

Кодекс бусидо не позволял командиру оставлять войска в преддверии даже безнадежного сражения. Он не имел права бросить своих солдат умирать в одиночку. Всю свою недолгую жизнь Теодор мечтал о том, чтобы повести воинов в бой. В победоносный, конечно, однако вот оно как вышло… Что же, в такой решительный момент, когда завтра враги сомнут остатки легиона, он покинет планету? На глазах у своих подчиненных, товарищей, которые доверяли ему, верили, что он найдет решение. О каком решении сейчас можно вести речь, когда у них осталось пятнадцать покалеченных машин, в войсках катастрофическая нехватка боеприпасов. При этом они все равно должны сделать все возможное, чтобы остановить врага. Если нет? Тогда погибнем вместе.

Всякий другой выход будет бесчестьем. Неужели Томое этого не понимает? Мать его детей… Как он потом в глаза людям смотреть будет?

Неожиданно в углу хмыкнул Альварес. Звучно прочистил горло, подал голос:

— Она права, сама. Тебе нельзя здесь оставаться.

Тут же в комнате поднялся гул возбужденных голосов. Словно прорвало…

Права, права… Теодор вздохнул, постучал костяшками пальцев по столу.

— «Полярный Лис» только по названию принадлежит к шаттлам класса «Союз». На самом деле это уменьшенный гражданский вариант, — попытался объяснить он собравшимся на совет офицерам. — Мы не в состоянии разместить на его палубах остатки легиона. Всех людей забрать не можем, не говоря уже о вооружении. Неужели вы не понимаете, что всех захваченных в плен расстреляют.

Он сделал паузу и, когда кто-то попытался его остановить, жестом заставил его замолчать.

— Кроме того, — продолжил он, — у нас пока нет челнока, и неизвестно, будет ли он найден. Все корабли, принадлежащие Синдикату, захвачены еще месяц назад. Как мы сможем покинуть звездную систему?

— Таи-и Нинью Кераи заявил, что он берется разрешить эту проблему, — подал голос капитан Тацухара.

— Кераи-кун — человек замечательный во всех отношениях, но он не волшебник, чтобы вытащить из кармана шатл.

Фухито попытался было возразить, однако в этот момент снаружи донесся вой винтов, напоминающий скрежещущий звук циркулярной пилы. Охранник, стоящий у порога, распахнул дверь, и в комнату вошел таи-и Нинью Кераи. Одет он был в спецкостюм КВБ, капюшон откинут, так что рыжие волосы торчали во все стороны. Его улыбающееся лицо находилось в разительном противоречии с унылыми и мрачными гримасами собравшихся на совет офицеров.

— Что, все еще спорите? — спросил Нинью. — Я думал, вы уже вещички собрали.

— Я остаюсь, — заявил Теодор. — Я обязан выполнить свой долг до конца.

— Ты решил, что самое важное для тебя — это с честью умереть на этой поганой планетке?

— Если я считаю себя воином, то в первую очередь должен подумать о своей чести.

— Опять за старое! — воскликнула Томое. — Ты просто глупец! Разве ты являешься только воином? Ты даже не командир полка. Под твоим началом Легион Веги. Два других полка твоих драгоценных бусо-сенши и сорок приданных им частей сражаются на других планетах против лиранских захватчиков. Ты полагаешь, у тебя нет перед ними обязательств? Пусть они гибнут, а ты будешь спасать свою честь? Если бы ты оказался в разведывательном дозоре, тоже погиб бы, но не отступил? Это война, Теодор, и у каждого из нас на ней свои обязанности. Ты наследный принц Синдиката, будущий руководитель нашей страны, нашей родины. Неужели ты считаешь, что с твоей стороны честнее, если ты попадешь в плен или в последнюю минуту застрелишься? Что ждет нас всех в этом случае? Сразу объявятся претенденты на трон, начнутся распри. Твоему отцу придется заниматься внутренними проблемами в тот самый момент, когда враг начал войну. И это все ради спасения чести? Прости, тогда я не понимаю, что означает это самая честь.

Томое прошла вдоль стола, затем вернулась на прежнее место. В прежней вызывающей позе встала напротив мужа.

— Вообще, что за тупость! — воскликнула она. — Бусидо, бусидо! Интересно, кто так странно обучал тебя древним установлениям? Насколько я помню, там черным по белому написано, что если у военачальника есть другие обязательства, кроме тех, что в данный момент тяжелым грузом ложатся на его плечи, он обязан сообразовывать свои поступки с обстановкой. Честь не может служить оправданием возобладанию зла большего над злом меньшим. Разве не так? — Она замолчала, сложила руки на груди и заявила: — Путь самурая, — глаза у нее блеснули, — это исполнение гири. Долг требует от тебя оставить Марфик.

Теодор не ожидал такого напора от жены. Как она посмела повысить голос в присутствии офицеров легиона! Кричать на мужчину!.. Это никуда не годится. Она настолько уверена в своей правоте, что даже не пытается прислушаться к доводам разума. Неужели Томое полагает, что он настолько слеп, что не осознает безысходность положения. У победы всегда достаточно родителей, но кому-то следует принять на себя ответственность и за поражение. Как командир легиона, он, безусловно, чувствует свою ответственность перед двумя другими полками и приданными им частями, но если он бросит своих людей здесь, на Марфике, любой из них сможет потом бросить ему в лицо упрек в трусости. И он будет прав! Они же верили ему, вручили свои жизни!.. Кто в таком положении может чувствовать себя единственно правым?

— Послушай, «Полярный Лис» вооружен, — попытался он объяснить жене свою позицию. — Но во время полета его пушки бесполезны. Он окажется прекрасной мишенью для аэрокосмических истребителей лиранцев. Если же мы зароем корабль в землю, его орудия могут оказать неоценимую помощь обороняющимся. С его помощью мы сумеем добиться такой плотности огня, что враг отступит. Он тоже при последнем издыхании. Авиация Штайнеров не сможет прорвать противовоздушную оборону Мы, в конце концов, можем дать им достойный отпор.

— В этой дьявольской игре, — заметил Нинью, — ты продолжаешь играть по их правилам. Их цель — захватить тебя в плен. Вот из этого и следует исходить.

— Старший техник Ковальский со своей командой подготовили «Полярного Лиса» к старту, — доложил Фухито Тацухара.

— Войска сейчас нельзя снимать с позиций, — рассудительно заметил Альварес. — Разместить их возле «Лиса» в преддверии штурма — это сущее безумие. Штаб провел опрос, кто желает покинуть планету на «Лисе», и никто, даже раненые, не согласился. Между прочим, все поголовно высказались за то, чтобы вы, сама, оставили планету. Вы возьмете мой «Победитель», он уже настроен на вас. Я же пересяду в ваш «Орион». Этим самым мы обманем лиранцев.

— Наследник Синдиката Дракона обязан покинуть планету! — решительно заявила Томое.

Теодор оглядел присутствующих. Лица суровы и решительны. Похоже, все согласны с капитаном Сакаде. С ним или без него Легион Веги будет разгромлен. Весь личный состав высказался за то, чтобы наследный принц покинул Марфик. Он не может оскорбить их отказом. Они идут на смерть — их воля священна.

— Я согласен.

Две самоходные артиллерийские батареи из батальона Вагнера не спеша надвигались на левый фланг драков. Они непрерывно вели огонь из пусковых установок РБД и протонно-ионных излучателей. Выдвинутые вперед, эти гусеничные машины поддерживали наступление Двадцать третьего полка, чьи мобили на воздушных подушках уже добрались до постов передового охранения и вступили с ними в бой. Кэтлин Хини с удовлетворением отметила, с каким упорством самоходки и бронемобили продвигаются вперед, с каким умением поражают цели.

Все утро лиранцы пытались прорвать оборону драков — пробить коридор, по которому можно было бы ввести в дело группу штурмовых роботов. Два аэрокосмических истребителя зашли со стороны солнца и, снизившись до верхушек деревьев, принялись распылять особый химический реактив, который в смеси с выхлопными газами создавал дымовую завесу. Хини с удовольствием наблюдала за работой летчиков, на поле боя легли ровные — именно в тех местах, где предусматривалось, — полосы искусственного тумана, маскирующего действия наступающей стороны.

Пока все шло по плану, с точностью до минут. Разве что лиранский шатл замешкался и не смог с первой попытки совершить посадку на поле космопорта, чтобы взять защитников города в клещи. Как только у нее найдется свободная минутка, она задаст жару капитану челнока.

Цепь разрывов привлекла внимание капитан-коменданта. Она усмехнулась — наконец-то! Оборонительные порядки драков в центре смяты, теперь пехота раздвигает стенки коридора. Еще немного, и можно будет пускать боевых роботов. С нами Бог! Теперь ясно, на чьей стороне небесная сила!..

Она выждала несколько минут и отдала приказ — вперед! Ее «Атлас» перешел на бег. Командирское копье двинулось следом. Хини переместилась на километр ближе к линии огня — здесь, на вершине холма, остановилась. Роты штурмовых роботов между тем продолжали продвигаться вперед. Теперь дракам волей-неволей придется вводить в бой своих роботов — она как раз этого и добивалась! В решительном боевом столкновении они наконец покажут, кто есть кто.

Спустя полчаса стало ясно, что ее надежды оправдываются. За это время пилоты Четвертого полка вывели из строя половину роботов врага, вставших у них на пути. Дракам пришлось отступить, теперь их последний оборонительный рубеж вновь заняли танковые и пехотные подразделения. Кэтлин Хини приказала приостановить движение и вновь пустить вперед вспомогательные части. Она испытывала необыкновенный душевный подъем. Среди участвующих в бою роботов противника был идентифицирован «Орион». Машина Куриты.

Поддерживаемые огнем, роботы рейнджеров вновь двинулись вперед. Хини с удовольствием наблюдала, как красиво — можно сказать, образцово машины продвигались вперед. Вот что значит хорошо организованный боевой порядок — роботы без всяких потерь, сохранив конфигурацию, добрались до главной линии обороны драков. В вершине уступа шагал «Торопыга» сержанта Ханикута. Он по праву завоевал право идти впереди — сержант славился в полку как непревзойденный мастер боя на предельно короткой дистанции.

Очень скоро «Торопыга» выбрал себе противника — шестидесятитонного «Дракона». Первым делом Ханикут решил обойти врага слева. Короткий рывок — и «Торопыга» вышел на позицию, с которой можно открывать огонь. Ханикут не медлил с прицеливанием — тут же всадил во врага несколько неуправляемых ракет. Дымные хвосты исполосовали место схватки, и, когда белая завесь рассеялась. Хини глазам своим не поверила — на месте «Дракона» лежала бесформенная груда металла. Этого быть не может! Как бы удачно ни отстрелялся Ханикут, «Дракон» не мог развалиться так запросто. Капитан-комендант добавила увеличение и в сердцах выругалась — муляж!

Она торопливо пробежала взглядом по другим роботам, обороняющим позиции драков. Заметила, с каким недоумением застыл «Торопыга» над дымящимися останками поверженного противника. Другие пилоты тоже начали догадываться о проделке драков. Что же они использовали? Картон, бумагу? Легкие металлы?..

Поодаль от этих приманок были устроены засады — оттуда в сторону прорывавшихся машин рейнджеров теперь резво неслись управляемые реактивные снаряды, били в роботов. Ага, на позициях зарыты и настоящие машины — они стреляют из ПИИ и лазеров. Огонь слабенький — видно, это основательно покалеченные машины. Где же те, что остались в строю? Неужели ее опять провели?..

Хини включила полный обзор — слышно было, как зажужжало сканирующее устройство, установленное на головной надстройке. Неожиданно на экране что-то блеснуло. Она подкрутила настройку, определила направление. Юго-юго-восток, направление на этот проклятый Доннербауэрский лес, десять роботов со знаками Дома Куриты шествуют между холмов. Ведущий — облупившийся, обгорелый, чуть прихрамывающий и такой ненавистный «Орион».

— О нет! — застонала Хини. — Сатанинское отродье!.. Только не на этот раз!..

Она тут же связалась с частями артиллерийской поддержки Четвертого полка.

— Внимание! Огонь изо всех установок залпового огня, координаты шесть-три-три. Уничтожьте их!

Отдав распоряжение, тут же составила группу преследования, сама же возглавила ее. Нельзя позволить дракам уйти.

Артобстрел начался спустя две минуты после получения приказа. Стреляли по площади, так как координаты были довольно расплывчаты, а наблюдатели еще не успели надежно зацепить цель.

Комья земли полетели слева от цепочки шагающих роботов драконов. Следующий залп накрыл их. В дыму и полыхающем огне Хини удалось различить, как «Орион» зашатался и упал на землю.

— Получил! — торжествующе закричала она, потом уже спокойным — командирским — голосом распорядилась: — Внимание. Огонь на поражение, координаты те же… Повторяю, огонь на поражение!..

Еще через две минуты земля под ногами ее «Атласа» колыхнулась. Когда дым рассеялся, открылась картина побоища — роботы драков, растерзанные, потерявшие кто руку, кто ногу, валялись на перепаханной взрывами земле. «Орион» превратился в груду металлолома, из разбитого корпуса торчали кости скелета. В это мгновение на ее панели управления средствами связи замигала лампочка. Что за новости? Кто посмел вызвать ее на командирской частоте, предназначенной только для передачи приказов? Она машинально отыскала источник сигнала. Он шел со стороны поверженного «Ориона». Хини подкрутила настройку, на экране вспышкой появилось изображение пилотской кабины вражеского робота.

Пилот, сидящий в кресле, снял нейрошлем — в общепринятой системе общения водителей боевых роботов Внутренней Сферы это означало, что он признает свое поражение. Без нейрошлема водитель не может управлять машиной. Лицо у пилота было истомленное, в мочку уха воткнуто перо птицы шараки. Он улыбался.

— Охайо, капитан-комендант. Тач-са Курита, к сожалению, не смог воспользоваться вашим приглашением. Но вы не расстраивайтесь. У него пока не хватило силенок, чтобы разгромить вас. Что поделать, молодой еще, зеленый… Так что можете пригласить меня.

Хини с размаху врезала кулаком по небьющемуся стеклу экрана. Ударила так, что остались царапины.

Где же ты спрятался на этот раз, Теодор Курита? Как же тебе удалось сбежать?

 

XXVIII

Стартовая точка надира

Система Марфик

Диеронский военный округ

Синдикат Дракона

1 октября 3028 года

— Капитан…

Уолтер Гарет почувствовал, как кто-то потрепал его по плечу. Ганс Алдер, помощник… Что за манеры! Уолтер не переносил панибратства, особенно со стороны младших по званию.

— Капитан… Вы просили разбудить вас перед тем, как дать разрешение на стыковку.

Вот в чем дело! Точно, так и есть. Сутки назад в поле зрения сенсорных датчиков звездолета «Кит Карсон» появился космический челнок. По радио Гарету сообщили, что на борту генерал. К сожалению, оптическая лазерная связь на шатле повреждена в сражении во время высадки на планету, так что работать придется исключительно в аудиорежиме. Гарет долго размышлял о таком странном поведении приближающегося челнока, потом отправился в каюту. Надо было поспать хотя бы пару часов.

— Правильно. Молодец, Ганс, — ответил Гарет с закрытыми еще глазами. — Что там, снаружи?

— Мы находимся в двух часах от точки перехода. Космический челнок из состава экспедиционного корпуса капитан-коменданта Хини подтянется к нам через сто двадцать восемь минут. Я отложил маневр перемены положения относительно светила, пока мы не состыкуемся с шаттлом.

— Они так и не сумели наладить оптическую связь?

— Никак нет, капитан, но мы в пределах прямой видимости.

— А вы не боитесь проблем, которые у нас могут возникнуть с этим шаттлом?

— С чего бы, капитан? — пожал плечами Алдер. — Они заявляют, что устройство лазерной связи было повреждено во время боя на Марфике? Вполне может быть. Ответчик дает какой-то искаженный сигнал? И это из той же песни. Сами знаете, какие упорные бои идут сейчас на Марфике. Чьим еще может быть этот шаттл, как не нашим? Мы до сих пор не зафиксировали ни одного Т-прыгуна Синдиката в этой области пространства. Все их челноки были захвачены в начале вторжения.

— Так-то оно так, — почесал спросонья голову капитан Гарет, — но меня беспокоит опознавание. Вроде тот сигнал, и вроде бы нет.

— А меня это как раз успокаивает. Процентов на пятьдесят сигнал правильный, остальное — на совести поврежденной аппаратуры. Насколько мне известно, их инженеры пока еще не додумались до подделки импульса.

Гарет поиграл бровями, потом потянулся и зевнул. В условиях ослабленной силы тяжести этот рывок отбросил его к стенке кабины. Привязные ремни натянулись…

Положение было трудным. Капитан Гарет гражданский человек, верный гражданин Лиранского Содружества, прекрасно понимающий необходимость организации связи по принципу почтовых станций. Все так, но реквизиция корабля доставила ему мало радости. Никто его согласия не спрашивал, а это не очень-то весело, когда тебя используют в качестве почтовой лошадки.

Капитана Гарета подняли в спешке, загнали в систему Марфика, где его звездному прыгуну отвели роль передаточного звена на участке гиперпульсирующей связи, соединяющей капитан-коменданта Хини с Генеральным штабом в Таркарде, и приказали не рыпаться. Таких кораблей было немало на границе с Синдикатом. Принцип передачи сообщений от одной станции к другой родился еще на старой Терре, когда гонец добирался до почтовой станции, там менял лошадей и мчался дальше либо передавал сообщение другому, более свежему всаднику.

Подобный метод был очень дорог, медлителен, но, только организовав собственную межзвездную связь, наступавшие войска могли отказаться от услуг Комстара. Другого пути оградить свои секреты от бдительного ока последователей Блейка не было. Задержка с передачей информации — понятие относительное. Всем известно, что Комстар включает свои гиперпульсирующие генераторы в том или ином направлении только тогда, когда набирается достаточное количество сообщений, а это может занять неделю.

Имея дело с Комстаром, никогда нельзя быть уверенным в успехе, вот почему, начиная войну с Синдикатом Дракона, руководство Лиранского Содружества было вынуждено заняться реквизицией торговых звездолетов и разбрасыванием их по дальним системам. Военные прыгуны использовать для этой цели бессмысленно — враг, быстро определив их принадлежность, сразу догадается, с какой целью они торчат так далеко от своих баз, и попытается их захватить. С торговыми кораблями любая воюющая сторона обязана обращаться более деликатно, да и как разберешь, кто из купцов передает сообщения, а кто просто перевозит грузы.

— Ох, не дает мне покоя этот челнок… — покачал головой Гарет.

Алдер снисходительно улыбнулся.

— Я послал лейтенанта Моррисона и Аларика Герхарди на «Люцифере». Они высадятся на шаттле и посмотрят, что там на борту. Я все продумал, капитан. — Он еще раз самодовольно улыбнулся.

— Ну, разве что все продумал, — вздохнул Гарет.

— Меня другое беспокоит, — неожиданно признался Алдер. — Сухопутный генерал на борту «Кита Карсона»… Сами знаете этих приверед. Начнет цепляться — это не так да это не так.

— Пусть хоть сам полковник Курита! Нам-то какая разница. Наше дело маленькое: получил — передал. Точка!

— Так и есть, капитан, — охотно согласился помощник.

Гарет отстегнул привязные ремни, легко всплыл в слабом гравитационном поле, которое наводилось в корпусе прыгуна посредством его вращения вдоль оси, ловко собрал постель и затем, оттолкнувшись, направился в душ. Все его движения отличались какой-то невыразимой грацией, присущей старым летунам. Возраст, казалось, не был властен над капитаном, а ведь у него нет одной ноги. Протез хорош, не зря он столько кредиток Комстара на него потратил, но все же это не собственная плоть. Алдер, глядя на него, невольно загрустил — «старый пень», как прозвал экипаж Гарета, в отличной форме.

Уже из душа Гарет подал голос:

— Ты, Ганс, ступай на мостик. Я пока приоденусь. Ты там распорядись, чтобы и ребята надели что-нибудь поприличней. Генералы не любят, когда личный состав ходит в тряпье.

— Понял, капитан.

Спустя два часа Гарет и Алдер заняли места на грузовой палубе, где был устроен шлюз, посредством которого пассажиры перебирались с борта шаттлов на корабль. Капитана не оставляли сомнения — может, стоило привести к шлюзу часть команды и выстроить их в качестве почетного караула? Никак не получалось, слишком малочисленный у него экипаж, как раз для организации межзвездной связи и старта в гиперпространство. Остальные, узнав, что корабль реквизируется, всеми правдами и неправдами постарались уволиться. Неизвестно, сколько времени им придется висеть возле Марфика, а это накладно выходит. Денежки, конечно, капают, но ни премиальных за своевременную доставку груза, ни возможности провезти что-нибудь незаконное по маленькой. К тому же моряки космофлота страсть как не любят военных. Никогда не знаешь, чего от них ждать.

Капитан вздохнул — это точно.

Корпус «Кита Карсона» вздрогнул и глухо загудел. Видно, коснулись, наконец… Надо будет сделать внушение Герхарди. Что он там все время гундосил насчет того, что на борту шатла все нормально, что летят свои? Не мог выразиться кратко и ясно. В крайнем случае надо было договориться насчет условной фразы. Ох, молодость, молодость, бесшабашные головы.

Далее послышались привычные звуки причаливания — какие-то скребки, шуршание и шорохи, изредка тихое повизгивание металла о металл и звяканье. Алдер направился к пульту управления шлюзом. Вот теперь начало отчаянно шипеть — это воздух прорывался в соединяющий коридор. Тут же капитан учуял обычные для «Союзов» старой конструкции запахи пережженного машинного масла.

Крышка люка поползла в сторону. Не успела доехать до середины, как изнутри метнулась фигура в черном. Такой мощный прыжок, что капитан Гарет ахнул — ну, ловок, черт. К тому же мужик был рыж и нагл. Он с ходу стукнул Алдера кулаком по голове и занял место у пульта. Следом во внутреннее помещение корабля ворвалась еще пара подобных разбойников. Эти двое тут же направились в сторону рубки.

Гарету стало совсем грустно — он еще хотел команду выстроить для встречи генерала. Нужна ему встреча — вон они как себя ведут. Вояки! Четвертую неделю возятся с драками на этой дрянной планетке, а как встретят своих, сразу по голове. Теперь женщина выскользнула из люка. Ну, эта совсем акробатка — перекувырнулась в воздухе, приземлилась возле капитана. Хорошенькая, черт ее возьми. Просто красавица… У него потеплело на сердце. Однако что это за эмблема на плече? Батюшки, драки!

Сердце сразу сжалось от страха. Женщина выхватила короткий меч с необыкновенно блестящим лезвием, показала его капитану и спросила:

— Вы капитан?

Гарет обреченно кивнул.

— Дрыгаться будете?

Тот повел головой слева направо.

Женщина удивленно поинтересовалась:

— Язык отсох?

— Сдаюсь, — махнул рукой Гарет и ворчливо добавил: — А то сразу «язык отсох». Эх, молодо — зелено…

Где-то в глубине коридора послышалось короткое характерное шипение лазерного пистолета — видно, кого-то захватчики все-таки пристрелили. Он взглянул на рыжего, тот по-хозяйски расположился возле пульта, ногу поставил на голову очухавшегося, но боявшегося шевельнуться Алдера. В руке пистолет.

— Ну и дальше что? — спросил Гарет.

— Сейчас, папаша, узнаешь, — ответил рыжий. Он улыбнулся, но не ему, а женщине, которая в этот момент убрала меч.

— Аригато, Томое-сан. Я смотрю, с кендо у вас по-прежнему все в порядке?

— До иташи мошите. — Женщина пожала плечами, затем повернулась в сторону люка и тоненько, по-японски что-то выкрикнула в переходной отсек.

В следующее мгновение оттуда выплыл человек в форме водителя боевого робота. На воротнике его военной рубашки были заметны три зеленые шпалы. Выходит, таи-са, полковник…

Он поклонился капитану Гарету — тот удивленно уставился на длинноволосого голубоглазого японца — и сказал:

— Добрый день, капитан. Я рад, что являюсь первым, кто сообщил вам радостное известие. Теперь вы и ваш корабль входите в состав флота Синдиката Дракона. Будьте добры приготовиться к прыжку. Я спешу.

 

XXIX

Невкасон

Южный Нанту

Вега

Диеронский военный округ

Синдикат Дракона

16 октября 3028 года

Теодор бросил взгляд на наручные часы и отбросил в сторону свой личный экземпляр «Пин Фа». Это был труд древнего военного мыслителя Сунь-цзы.

Старинная книга в кожаном переплете странно смотрелась среди топографических дискет, кристаллических кубиков и кассет, прочих хранящих информацию устройств, валявшихся на письменном столе.

Принц сунул две дискеты в нагрудный карман, затем некоторое время постоял в задумчивости и, наконец, прицепил к кушаку оба своих меча. Может, так будет несколько официально, но при первой встрече с командирами двух других подчиненных ему полков немного формализма не помешает, ведь они выше его по званию. Только то, что он является наследным принцем, дает ему право командовать. Он вскинул подбородок, вышел из тесного кабинета и направился в конференц-зал.

Таи-шо Майкл Хейс из Второго Легиона был уже на месте. Фланелевой тряпочкой он наводил блеск на свой меч. Одет в черную полевую форму. Как только Теодор вошел в зал, Хейс сразу поднялся.

— Коничи ва, Курита-сама. Оправились от нашей не слишком гостеприимной встречи?

— Благодарю, все нормально. Я бы предпочел в тот момент оказаться подданным Штайнеров, а не верным слугой Дома Куриты.

Хейс фыркнул.

— Чего же вы ожидали, когда вывалились из гиперпространства на корабле со штайнеровским кулаком на носу. Скажите спасибо, что у пилотов истребителей нервы оказались крепкими и они не сбили ваш челнок, когда тот совершал посадку. Но вы тоже молодец — стоило вам хотя бы разок пальнуть в их сторону, и ваша песенка была бы спета. Как бы я потом объяснялся с Координатором, не представляю. На меня бы сразу столько собак навесили — как же, погубил челнок, на котором пытался совершить посадку наследный принц.

— Вы действовали точно по инструкции, таи-шо. Никому бы в голову не пришло обвинить вас.

— Это вам так кажется, а козла отпущения все равно бы нашли.

— Считайте, вам повезло не менее, чем мне, — ответил Теодор. — Где же шо-шо Нордика?

— Крис немного задержалась с отправкой, сейчас она подойдет.

— Со ка. Какие новости?

— На сегодняшний день все складывается просто замечательно.

Хейс отложил меч и включил компьютер, экран которого занимал всю стену. Дисплей ожил, на нем появилось изображение свободного пространства со слепящим шаром Веги в самом центре. Затем обнаружилась и ее спутница, вращающаяся вокруг звезды-гиганта. Она почему-то тоже называлась Вегой. Масштаб увеличился, планета теперь заняла почти весь экран. Океан, поблескивающий зеленью, лежал в обрамлении материков, окрашенных в золотой цвет. Планета вращалась в каком-то странном направлении. Южный полюс пополз вверх и, не добравшись до самого высокого положения, замер.

Глазам принца открылся обширный континент, называемый Южный Нанту. Теперь суша заняла большую часть экрана. Масштаб все увеличивался… Скоро обозначились вершины скалистых гор — хребты расползались во все стороны. Ожили, заиграли бликами реки, очертились долины и просторные степи. Теодор так и не заметил, когда сменилась точка съемки — теперь планета открылась в своем естественном положении, осеняемая ясным небом. На самом верху в зелень окружавших Южный Нанту морей врезался полуостров, тонким перешейком связанный с Северным Нанту, снизу таким же полуостровом виднелся край Форсиара.

Хейс набрал что-то на клавиатуре, и с краю побежали цифровые данные, характеризующие положение дел на планете. Легкий голубоватый свет лег на территории, оккупированные лиранцами. Они, по существу, контролировали оба соседних континента. На Южном Нанту тоже отхватили порядочный кусок — от Великой Пустыни Слез и до Требазонских гор. Тем же голубым цветом, только более насыщенного тона, были отмечены расположения отдельных частей Штайнеров. Всего их оказалось около двух с половиной десятков. Наиболее грозным являлся Третий лиранский гвардейский полк боевых роботов — он занимал позиции возле Россер-Хало. Части, принадлежавшие Дому Куриты, помечались красным цветом. Они противостояли Третьему гвардейскому и обороняли столицу планеты город Невкасон. Большинство из сорока полков вспомогательных войск были разбросаны по континенту, они защищали жизненно важные для сохранения контроля над планетой пункты. Столицу защищали два полка боевых роботов и полдюжины других частей. На севере, на юге — Четырнадцатый. Последний базировался среди многочисленных шахтерских поселков зоны Де-Зебре.

— С конца сентября, — пояснил Хейс, — мы не знаем, что творится на Северном Нанту и на Форсиаре. Воздушная разведка и разведчики отыскали там отдельные подразделения Тридцать третьего гвардейского лиранского бронетанкового полка. Их засекли во время движения через Аль-Альдурбан, это южнее зоны Де-Зебре. Полк направлялся на Форсиар. Затем подразделения Тридцать третьего засекли на Северном Нанту. Их, по-видимому, перебросили туда после захвата Форсиара. То же самое случилось и на Северном Нанту, так что мы можем ожидать переброски освободившихся полков сюда, на Южный Нанту.

— Вполне закономерный вывод, — сказал Теодор.

— Да, но выводами танки не остановить.

Теодор начал было доказывать, что верное предвидение, точное понимание обстановки порой куда важнее, чем материальные средства борьбы. Хейс с готовностью согласился. Создавалось впечатление, что ему все равно. Его радость от встречи с принцем обрела осязаемые очертания нежданного облегчения, которое он испытал, узнав, что командир легиона прибыл на Вегу. Теперь вся ответственность ложилась на Теодора — этому таи-шо радовался более всего. Поэтому, если принц полагает, что на войне важнее всего предвидение, Будда с ним! Скажет, что смелость и отвага решают судьбу кампании, Хейс и на этот раз поддержит его.

Такое отношение к делу разочаровало Теодора, привыкшего к подвигам и самопожертвованию, которые его товарищи продемонстрировали на Марфике. Удивительное дело, во время последнего посещения Веги Хейс показался Теодору вполне толковым, готовым взять на себя ответственность командиром. Теперь оставалось надеяться, что шо-шо Нордика не разделяет равнодушие Хейса.

Громкий стук в дверь отвлек Теодора. Он обернулся и увидел вошедшую в комнату высокую блондинку, на ее лице поблескивали капельки пота, завивающиеся длинные локоны спутаны и влажны — верный признак, что она только что вылезла из кабины боевого робота. Даже скинуть охлаждающий жилет и переодеться не успела.

Кристина Нордика шагнула к принцу, протянула руку.

— Добро пожаловать на Вегу, таи-са, — пожимая узкую ладонь принца, сказала она. — Должна признаться, ваш дерзкий побег произвел на всех большое впечатление. При этом вы захватили и звездолет лиранцев… Поздравляю! Я всегда говорила, что вы вполне достойны предназначения, которое уготовила вам судьба.

— Хорошо сказано! — подхватил Хейс. — Лучше не придумать. Вы, Крис, умеете сразу взять быка за рога… — Он демонстративно похлопал в ладоши.

— Заткни свое грязное хайло, Майк, — запросто ответила Крис и, улыбнувшись, добавила: — Иначе я сама запечатаю его.

— Полегче, сенши.

Теодор попытался утихомирить Крис и положил руку на плечо Хейса, которого сразу бросило в краску. Принц придавил, чтобы тот не мог подняться.

— Сейчас не время ссориться между собой.

— Зачем он… — Крис кивнула в сторону Хейса. — Я искренне считаю, что ваш побег, захват вражеского звездного прыгуна — это далеко не ординарный поступок.

— Мне просто повезло, — ответил принц. — Лиранцы совсем обнаглели, потеряли бдительность. Они сочли наш челнок за один из своих кораблей. Нам удалось убедить капитана, что в его интересах перебросить нас в систему Констанс. Оттуда уже было рукой подать до Веги. Он вообще необычайно осторожный человек, капитан этого прыгуна. Просто свихнулся на предощущении опасности… Его куда более, чем захват корабля, напугало мое требование вынырнуть возле Веги в «пиратской точке». Его перекосило от страха, он начал уверять, что корабль имеет повреждения и нам никогда не вынырнуть в обычное пространство. Ладно, теперь все это уже в прошлом, а нам предстоит обратиться к будущему. Таи-шо Хейс в общих чертах обрисовал положение, сложившееся на планете. Теперь хотелось бы знать ваше мнение об обстановке на Веге. Есть у вас предложения, как отстоять планету?

— Мое мнение в этих условиях мало что значит, — уклонилась Нордика от прямого ответа. — Я слышала, что на борту вражеского прыгуна вы нашли важные данные о численности и составе группировки противника. Вам и карты в руки. Это мы ждем от вас дельных идей…

Теодор сразу загрустил, но виду не подал. Послужив три года на Марфике среди обыкновенных вояк, чинами до майора, он подзабыл о той грызне, которая постоянно идет в высших штабах. Теперь прошлое возвращалось к нему в каком-то гротескном, извращенном виде. Враг стоит у порога столицы планеты, а командующие грызутся между собой, как кошка с собакой. Неудивительно, что на Галторе враг делал что хотел, потому что и для Самсонова и для ёриёши главным было поделить власть и скинуть на другого ответственность.

Он сердцем почувствовал боль за Альвареса и Фухито. Тут же вспомнил правило старого Тацухары-сенсея — не спеши пороть горячку. Легче всего ввязаться сейчас в свару, испортить отношения и с Хейсом и с Нордикой. Как потом он сможет защитить Вегу? Сотни, а то и тысячи фухито и альваресов вновь лягут костьми? Прежний опыт бесценен. Слава, героическая смерть в бою — все эти словечки всего-то после месяца боев вдруг обрели свой подлинный смысл. За ними стояла пустота, и только где-то там, в невообразимой дали едва маячили лица солдат и офицеров его разгромленного на далеком Марфике легиона.

Будда меня спаси, ведь эта женщина, наверное, была толковым командиром роты, батальона, полка, однако стоило ей получить чин бригадира, и Нордику словно подменили. Впрочем, выбора нет, ему придется иметь дело с теми людьми, с которыми свела его судьба. Он попытался объяснить Нордике:

— Да, мы нашли на борту звездного прыгуна много ценной информации, но меня интересует, что вы думаете о состоянии дел на планете. Как вы собираетесь ее защищать?

Нордика неожиданно рассмеялась — невесело, скорее от отчаяния.

— Вы же прочитали наши доклады, уяснили, как построена оборона. Мы от вас ничего не скрывали. Мы летим в пропасть — вот главная идея, которая засела у меня в голове. Разве что вы придумаете что-нибудь сногсшибательное…

— Постараюсь, шо-шо. Очень постараюсь… Но прежде я хотел бы услышать вашу оценку генерал-лейтенанта Финана. Вы же, как я слышал, с ним знакомы… Кто он, главнокомандующий экспедиционной армией и командир Третьего гвардейского полка?

Нордика вздрогнула, опустила глаза.

— Я не понимаю, о чем вы…

— Не надо, Крис. Вы позволите мне называть вас Крис? Вы прекрасно понимаете, о чем идет речь. Я уже сказал, что нам следует позаботиться о будущем. Ваше прошлое сейчас не имеет значения.

Он глянул на женщину, взгляд ее остановился, мысли унеслись далеко. Ответа от нее не дождешься. Хорошо. пора вернуть ее на землю.

— Вы же оба из Драгун, шо-шо. Кому, как не вам, знать его характер, привычки, склад мышления. Что можно ожидать от него?

Нордика, словно не слыша, о чем говорил принц, поднесла руку к лицу, растопырила пальцы, осмотрела их. Затем вздохнула и вновь отвела взгляд.

— Ладно, — неожиданно откликнулась она. — Финан всегда был сторонником жесткого курса. Противник всяких компромиссов. До конца предан Дому Штайнера, буквально звереет от ярости, когда слышит что-нибудь похабное, брошенное в его адрес. К службе относится добросовестно, любит армию. Третий гвардейский вымуштровал так, что я не знаю, как остановить этот полк. Вообще-то, на мой взгляд, он несколько свихнулся на всяких военных регалиях, боевой символике. Свой полк приказал именовать «Всегда разящий Третий гвардейский»… Ну и так далее. Постоянно носит с собой древний меч — лезвие вот такой ширины. — Она заметно расставила большой и указательный пальцы. — Даже в кабине с ним не расстается. Я же говорю — того… — Крис покрутила пальцами у виска. — Но на конкретных его решениях это никак не отражается.

Последние слова она произнесла совсем тихо. Теодор проследил за ее взглядом — Крис Нордика смотрела на его два меча.

— Не обращайте на них внимания, шо-шо, и не выдумывайте аналогий, — сказал он. — Лучше продолжайте.

— Он явился сюда прямо из Таркада. Ну что еще… Ему очень не нравится здешняя погода. Мороз и солнце — вот что ему по сердцу. Здешняя влажность способна разъесть любую сталь, так, по крайней мере, он однажды высказался. Погодные условия считает пустяками, а на пустяки он никогда не обращал внимания. Обращаясь к войскам, он называет их «героями-тевтонами», «славными наследниками» и тому подобное. В войсках его любят и верят фанатично. Они все горой за Штайнеров.

— Со ка. Если я правильно понял вас, он вполне вписывается в когорту обычных полководцев Дома Штайнера?

— Ну… — начала Крис, потом согласилась: — В общем, да.

— Замечательно, — заявил Теодор, — вполне емкая и образная картина.

Он сунул одну из принесенных с собой дискет в дисковод и нажал клавишу. На экране появилась карта с нанесенными на нее местами дислокации частей Дома Куриты. Кое-где были нарисованы оранжевые стрелы, врезающиеся на территорию, захваченную лиранцами.

— Вот направления, где мы завтра должны нанести удары, — объявил Теодор.

Хейс и Нордика сразу потянулись к экрану. Их тоже можно понять, решил Теодор. Как только появилось реальное дело, сразу возник интерес. Изучали недолго — Хейс неожиданно облизнул обсохшие губы, а Нордика покусала мизинец. Она задала несколько вопросов, получила ответы, между тем Хейс что-то проворно набирал на клавиатуре. Через несколько минут брови у него поползли вверх, он удивленно глянул на принца.

— Эти мероприятия, которые вы наметили, лишат нас последних запасов.

— Да, — легко согласился Теодор. — Но в любом случае, станем ли мы атаковать врага или будем выжидать, они скоро иссякнут. Toujours l'audase, mon Genera! С ее помощью мы добьемся большего, чем сидением в обороне.

— М-да, большая игра начинается. — Нордика задумчиво потеребила нижнюю губу.

— Вы же сами назвали меня дерзким, — ответил Теодор.

—Так-то оно так…

— Дерзость есть доблесть Дракона. У вас достанет мужества составить мне компанию?

Нордика не ответила, лицо у нее посуровело. Теодор догадался, в чем причина, — женщина решила, что принц испытывает недоверие к ее полу. Достанет ли ей храбрости принять такой план? Они все такие, мужчины-драконы!..

— Похоже, мы с вами два сапога пара, — наконец откликнулась она.

— Декашита! — усмехнулся Теодор. — Дадим лиранцам прикурить!

 

XXX

Кохус

Вега

Диеронский военный округ

Синдикат Дракона

17 октября 3028 года

Фухито проклял все на свете, и прежде всего погоду на этой скверной планете, где дождь льет не переставая. Такой мелкий сеяный дождик, бесконечный, противный… Струйки холодной воды давно уже нашли дорогу за воротник и теперь беззаботно скатывались вдоль хребта.

Где-то вдали громыхнула гроза, словно планета советовала ему не богохульствовать. Фухито на мгновение остановился, потом тяжело вздохнул — больше не буду — и вновь побрел по грязи. Что толку проклинать дождь, он льет и льет, а человеку следует подумать о том, как жить дальше. Ко всему можно привыкнуть, даже к льющейся с неба воде…

Мимо прокатил легкий танк с изображением массивного кулака на борту, не снизив скорости, плюхнулся в лужу. Фухито с ног до головы обдало жидкой грязью. Он невольно сделал шаг назад и наткнулся спиной на лейтенанта, чьи солдаты вели по обочине толпу местных жителей. Лейтенант грубо отпихнул Фухито и заорал на него по-немецки. Тот во всей этой смеси лая и человеческих звуков уловил только одно знакомое слово — «Курита».

Кто-то с силой толкнул Фухито в спину. Он обернулся, увидел глаза Нинью Кераи. Тот кивнул, подсказывая — не обращай внимания, ступай дальше. Тацухара содрогнулся от гнева — мало того, что дождю конца нет, так еще и грязью поливают?..

Лиранцам, захватившим большую часть территории планеты, в силу малочисленности своих инженерных подразделений пришлось привлечь к работам местное население. Сначала действовали с помощью уговоров, обещая предоставить жителям Веги какие-то неслыханные свободы, потом перешли к угрозам и принудительной мобилизации.

Этим решили воспользоваться защитники планеты, они заслали на вражескую территорию диверсионные группы, в одну из которых входил Фухито. Маскировка была поверхностная — накинули на форму ОВСД пончо, какие носили местные крестьяне, так и влились в ряды мобилизованных. Жизнями, конечно, рисковали отчаянно — это было ясно всем: и подпольщикам, с помощью которых разведчикам удалось пробраться в колонну, и самим драконам.

— Протри глаза, ты, ублюдок японский! — заорал лейтенант.

Он ткнул стволом лазерного карабина в спину проходившей мимо женщины — та, перепуганная, рысцой побежала вперед.

— Пошевеливайтесь, пошевеливайтесь!.. Я не намерен провести ночь под вашим вонючим дождем. Скоро лагерь…

Толпа обездоленных побрела дальше.

Через пару часов они добрались до ворот лагеря, на территории которого лиранцы устроили склады. Рядом располагался поселок Кохус. Место для устройства базы материально-технического снабжения подходящее — транспортный узел, до берега моря рукой подать, там расположен глубоководный порт, отсюда удобно снабжать всем необходимым Третий гвардейский полк, который со дня на день должен был начать штурм столицы.

Потребные для войны материалы сначала доставлялись из космоса на континент Форсиар. Оттуда морем их доставляли в Кохус, затем по монорельсовым дорогам развозили по полковым и батальонным складам.

За воротами опять пришлось ждать. Их оставили прямо под дождем, в то время как охранявшие их солдаты сгрудились под легким навесом, устроенным возле ограды. Солдаты были угрюмы, злы, разговоры крутились вокруг одного и того же — тяжелая служба, нерасторопность местных скотов, никаких развлечений, краткость отдыха. Прибежавший откуда-то лейтенант, услыхав последнее замечание, саркастически заметил, что чем быстрее они разгонят этих скотов по баракам, тем скорее смогут набить животы и завалиться на койки.

Фухито, послушав эти разговоры, был несколько ошарашен. На войне солдат должен в первую очередь думать о том, как лучше выполнить задание, а уж чем набьет брюхо и когда завалится на койку — дело последнее. Разве может быть служба в тягость? Для него это в диковинку. Может, это происходит, потому что здесь, за много километров от линии фронта, они чувствуют себя в безопасности? Точно. Стоявшие у ворот в охранении два легких танка были брошены экипажами — наверное, по договоренности сменяют друг друга, так что более одного человека внутри машин нет.

Какая халатность! Такое отношение к дежурству совершенно неприемлемо!.. Наверное, надеются на боевого робота, чья массивная фигура виднеется на противоположном конце лагеря.

Лиранцы не спеша разбрелись по местам, погнали мобилизованных в бараки. Как только отошли от ограждения, Фухито оглянулся — так и есть, часовые, охранявшие ворота, тут же исполнили совет лейтенанта и направились в солдатский барак. У ворот остался один-единственный дежурный. Фухито не мог поверить своим глазам — неужели их пилоты боевых роботов так же относятся к службе?

Как только мобилизованных довели до бараков, охранники принялись делить их на группы и загонять внутрь. Когда осталась последняя группа, офицер отпустил своих людей, оставив с собой одного-единственного солдата. Тот встал у дверей и начал вглядываться в лица. Фухито почувствовал тревогу — у ворот барака столпились в основном замаскированные разведчики. Смеркалось, и лейтенант фонариком освещал лица проходивших мимо людей. Между тем солдат высмотрел кого-то в толпе рабочих и вытащил оттуда какую-то фигуру. Фухито затаил дыхание — это же Томое!

Солдат подвел Томое к офицеру. Тот заметно повеселел.

— Отлично. В такой дыре — и такая ягодка. Хвала небесам, эту ночь я, кажется, проведу более-менее сносно. Это великая честь, — он неожиданно заржал, — для тех, кто дружески относится к своим освободителям.

Лейтенант сунул руку под пончо — в следующее мгновение его глаза расширились. Фухито физически ощутил, что испытал лиранец, когда вместо мягкой женской груди нащупал оружие. Лейтенант отступил на шаг, дар речи он, по-видимому, потерял напрочь. Томое шагнула к нему, сложенными вместе пальцами ударила в горло. Лейтенант схватился за шею и медленно повалился на порог, изо рта у него хлынула кровь.

Кто-то в толпе так же проворно расправился с остолбеневшим солдатом.

Все замерли, наступила мертвая тишина, только головы сами собой начали поворачиваться в сторону уходивших, заметно повеселевших охранников. В той стороне кто-то принялся насвистывать, послышался смех. Часовой у ворот спрятался под навес. Смутной фигурой высился над колючим забором легкий боевой робот, совершающий свой обычный обход вдоль периметра лагеря.

— Что глазеете! — тихо прикрикнула на драконов Томое. — Кераи! Тацухара! Берите своих людей — и вперед! Вы двое уберите эту падаль, спрячьте в бараке, но так, чтобы не сразу нашли. Поживее, ребята!..

Получив приказ, все теперь действовали с умопомрачительной быстротой. Тут же скинули пончо и бегом направились к тем пунктам, которые были расписаны заранее. Фухито пересчитал своих людей и увидел, что многих не хватает. Видимо, попали в другие бараки. Послал посыльного — тот обежал мобилизованных, и через несколько минут группа была в полном составе. Всего двадцать солдат из особого подразделения и сорок примкнувших к ним местных. В их задачу входил захват бараков, где помещались лиранцы. Между тем Томое и Кераи уже скрылись в темноте.

Прежде всего следовало захватить административное здание, где размещалась контора и жилые помещения лиранцев. Разделив группу, Фухито с самыми умелыми людьми направился в сторону двухэтажного строения, которое мало чем отличалось от окружающих бараков. Они заняли позиции перед входом и вдоль главного прохода, разделяющего лагерь на две части.

Через десять минут два взрыва оповестили, что команда Томое разделалась с легкими танками. Первыми из двухэтажного барака выскочили солдаты, которые должны были охранять главные ворота. Драконы тут же открыли по ним убийственный огонь из автоматов. Сам Фухито из своего «КА-23» начал сбивать тех, кто пытался организовать хотя бы какую-нибудь оборону. По нападавшим открыли огонь из окон, заработал пулемет на крыше.

Бой начался сразу по всему лагерю — скорее всего, это обстоятельство оказалось ошеломляющим для лиранцев. Но не для пилота боевого робота. Тяжелые шаги послышались на главной улице. Робот двигался не спеша, раскидывая грязь — двенадцатиметровый металлический исполин, напоминавший вырвавшегося из преисподней дьявола. Фухито сразу определил эту модель — тридцатипятитонный «Поджигатель». Этот тип боевого робота создавался как истребитель машин штурмового класса, а также тяжелый разведчик, способный поддержать своих более мелких собратьев огнем. Вот только сейчас ему не с кем было воевать, не имел он возможности стрелять напропалую — можно поразить своих и, главное, уничтожить бесценные в условиях этой пропитанной влагой планеты боеприпасы. Вот почему, остановившись на главной улице, «Поджигатель» включил все свое наружное освещение. Пилот хотел высмотреть хоть какую-нибудь цель.

Нервы у одного из парней Фухито не выдержали. Он вскочил и бросился к воротам. Робот тут же развернул корпус и срезал его очередью из пулеметов, вмонтированных в груди. Затем пилот двинул машину к воротам, верно решив, что это сейчас самый важный пункт. Махина, ступая квадратными опорами, прошла мимо Фухито. Таи-и припал к земле, замер. Зная, что пилот сейчас держит под наблюдением всю панораму, он метнул ослепляющую бомбу вперед и чуть вправо.

Пилот тут же развернул торс машины, некоторое время наблюдал, как сгорает магний, затем повернулся и продолжил движение к воротам. Неожиданно робот свернул и направился к неясной в уже надвинувшейся темноте глыбе, над которой торчала радиоантенна. Глыба тоже изменила местоположение, штырь антенны качнулся влево, вправо, в следующее мгновение оттуда полыхнуло огнем, и управляемая переносная ракета, оставляя дымный след, ударила в головную надстройку боевого робота. Взрыв породил град искр — по-видимому, в состав заряда входило зажигательное вещество наподобие термита. Вспышка, неожиданный удар ошеломили пилота, если не контузили. Робот судорожно вскинул руку, его повело вбок, в сторону забора — там он упал на колени и, помедлив секунду, вытянулся во весь рост на земле. На правом плече робота помешались канистры, одна из них оторвалась, шлепнулась о землю и неожиданно взорвалась. Кроваво-красная струя горящей жидкости плеснула на корпус робота.

Фухито было поражен. Обычно в таких канистрах хранили охлаждающий состав, который прокачивался через приводы. Дело в том, что с повышением температуры внутри корпуса менялись технические характеристики, и эти системы во время боя приходилось постоянно охлаждать.

Что же это за реактив, который воспламенился от удара или от соединения с кислородом воздуха? Неужели лиранцы решили применить зажигательные средства? Сущее безумие! Нарушение всех общепринятых норм… Каждый пилот боевых роботов, независимо от национальной принадлежности, полагал, что страшнее смерти, как от огня в боевой кабине, не бывает. Этот страх сидел в подкорке. Как еще человек мог относиться к руководимому им металлическому монстру, приводимому в движение ядерным движком, к той адской силе, что была сокрыта в его внутренностях. Рано или поздно она прорывалась наружу и воплощалась в пожаре, который безжалостно изжаривал человеческую тварь, вообразившую, что это она командует роботом.

Фухито испытал что-то вроде потрясения — понятно, когда разгуляется стихия, но чтобы человек по собственной воле надел на себя канистры с зажигательной жидкостью — это не поддавалось рациональному объяснению.

Гибель гигантской махины тут же привела лиранцев в чувство. В одном из окон административного здания вывесили белый флаг. Фухито закричал, чтобы выходили по одному и сразу у порога бросали оружие. Лиранцы покорно потянулись к выходу. Пленных он передал в ведение сержанта, а сам направился к погибшему «Поджигателю». Из темноты вынырнул Нинью.

— Хорошо сработано, Тацухара-кун. — Он похлопал Фухито по плечу — Вовремя развернули его. Твои ребята тоже что надо — положили не меньше, чем мой отряд.

Фухито повернулся к нему — в лицо сразу ударил жар от горевшего робота.

— Никто из водителей не хотел бы быть на его месте.

— Хе, — хмыкнул Кераи, — он же лиранец.

— Он прежде всего человек. Неужели у тебя совсем нет сердца?

— Мое сердце принадлежит Дракону. Мы их сюда не звали, но дело не в этом — я готов уничтожить каждого, кто встанет на пути Дракона. — Он помолчал, потом вновь потрепал Тацухару по плечу. — Ладно, не переживай. Пошли, бронемобили на воздушной подушке уже прибыли. Важна каждая пара рук, чтобы ускорить погрузку.

Фухито молча последовал за человеком в черном спецкостюме. Следующие несколько часов он таскал ящики. Работы было столько, что вздохнуть некогда. Время от времени он поглядывал в сторону Томое, которая мешками таскала бумаги и дискеты из административного здания. Это бесценная информация — ее отсутствие должно причинить серьезные неприятности врагу и в то же время открыть драконам объективную картину возможностей высадившихся на Веге войск. На следующий день, во время короткого отдыха, Томое рассказала Фухито, что атаки, произведенные по плану Теодора, оказались весьма эффективными с точки зрения срыва предполагавшегося штурма столицы. Теперь следовало ожидать, что Финан снимет часть боевых подразделений и бросит на Кохус, чтобы спасти свои припасы.

Сутки шла непрерывная погрузка на мобили, которые совершали рейсы до побережья, где захваченные трофеи перегружались на корабли.

Вечером следующего дня разведчики доложили, что в окрестностях лагеря появились колонны танков и пехоты, направляющиеся в сторону Кохуса. Драконам оставалось загрузить последний караван. Работали до изнеможения, в конце шоферы грузили людей, как тюки. Успели вовремя. Добрались до кораблей — теперь погрузка…

Когда судно отчалило от пирса и направилось в полосу тумана, накрывшего гладь залива, у Фухито сил не было глянуть в сторону берега. Когда же на причал выкатили два легких «Скорпиона» и дали залп в сторону кораблей, он все-таки сумел поднять руку и махнуть им — прощайте, ребята!

 

XXXI

Край пустыни Море Слез

Южный Нанту

Вега

Диеронский военный округ

Синдикат Дракона

30 октября 3028 года

Боевой робот «Дервиш» смутно вырисовывался в туче песка. Ветер завывал с такой силой, что тяжелая поступь исполинской машины была едва слышна — не в пример шипению ужасающих залпов лазеров, разносящих по округе в рубиновом окрасе смерть, и дробному грохоту автоматической шестидесятимиллиметровой пушки, установленной в груди робота. Ее снаряды, словно посланцы ада, взрывали толщу песка — добавляли ветру работы. Короткой очередью «Дервиш» снес хилую растительность, вцепившуюся в барханы Моря Слез, развалил стены низкой лачуги, где пытался найти укрытие подполковник Брайан Кинсайд.

Подполковник, услышав грохочущие раскаты и шипение разъяренного лазера, ошеломленно выскочил из лачуги и едва не угодил под железную пяту, вознесшуюся над ним в песчаной круговерти. Квадратная опора прошелестела мимо и раздавила хижину, чуть поодаль промелькнула левая нога, и робот зашагал дальше.

Прикрываясь одной рукой от колючего песка, Кинсайд судорожно напялил на глаза защитные очки. Он плохо различал окрестности — слезы лились ручьем, под веками покалывало. Пока проморгался, робот выстрелил куда-то в сторону. Наконец подполковник вытер слезы, огляделся — одна из глинобитных стен лачуги уцелела, Какое-никакое, но убежище!.. Он бросился в ту сторону, обежал стену. На крючке висела пылезащитная маска.

Очень кстати…

Отдышавшись, уняв расходившееся сердце, он попытался припомнить план местности, мысленно восстановить направление к базе. Ничего не получилось… Когда его батальонное командное копье доставили на базу для ремонта, наступила ночь, и с воздуха местность представляла собой черный бездонный провал, в котором кое-где посверкивали слабые огоньки.

Уже тогда, на посадочной площадке, полковника удивила зевота, вдруг напавшая на людей, — он сам то и дело разевал рот, — слабый, но ощутимый напор ветра, глухое урчание, рождавшееся в глубине пустыни. Так, по утверждениям местных жителей, надвигается ураган. Сколько небылиц рассказывали на Веге о сезоне бурь! Стоит ли верить всему, что болтают безграмотные фермеры — эта помесь азиатчины с редкими выходцами из Европы и Африки. Однако вскоре после высадки, при звуках первых ласковых подвываний разгулявшегося ветра, сердце у Кинсайда замерло. Так мог голосить только страшный, безжалостный зверь. Это он загнал его, выбравшегося из административного корпуса и направлявшегося в гостиницу, в сторожевую будку.

Ему страшно повезло, что он, полуослепший, оглохший напрочь, набрел на нее. Пройди мимо, прямиком бы направился в пустыню. Что же делать? Лачуга находится к югу от последнего производственного корпуса. Хорошо, а где юг? Во мраке, внезапно обрушившемся на ремонтную базу, он потерял направление. Прибавьте растерянность, которую Кинсайд испытал в начале атаки драков, и станет понятно, что подполковник в эту минуту напоминал слепого котенка.

Когда глаза привыкли к темноте, он обнаружил, что в этом море вздыбившегося песка при отсутствии источников света тем не менее можно различить контуры удаляющегося «Дервиша», белесую стену. До новой вспышки огня… Робот, по-видимому, нащупал производственное здание, и ослепительно яркие трассирующие снаряды очередью ударили в сразу заполыхавшее строение. Однако напор ветра и песка был так силен, что взметнувшееся пламя быстро утихло.

В следующее мгновение залп откуда-то слева вновь поджег здание. На этот раз занялось по-настоящему. В свете огня подполковник обнаружил шагнувшего из тьмы «Охотника» с головой дракона на груди. Здание, которое он страстно желал разыскать, находилось в сотнях метров от лачуги, служившей, по-видимому, убежищем для дежурных патрулей. Хвала Господу, что он не заблудился. На глазах у подполковника два пехотинца, пытавшиеся поразить «Охотника» из переносной ракетной установки, были сожжены лазерным лучом. Два обуглившихся чурбана теперь лежали на песке.

Под покровом налетевшей бури вражеский робот чувствовал себя в полной безопасности. Его товарищи спокойно разгуливали по территории базы. Всего Кинсайд насчитал пять или шесть силуэтов, типы роботов разобрать не смог. Он громко выругался, проклиная свою беспомощность. Попасть в такое положение командиру особой группы, включающей две трети Третьего гвардейского полка и около десятка приданных боевым роботам частей, было унизительно. Но что он мог поделать, не имея под рукой своего «Зевса», без связи? Открыть огонь из личного автоматического пистолета? То-то драки испугаются его пушки.

Напор ветра заметно ослаб, завывания стали потише — значит, глаз бури миновал ремонтную базу. Стало светлее, однако линия горизонта по-прежнему терялась во мгле. Обозначились контуры туч, лохматые космы которых едва ли не достигали земли. Гуще начало заниматься пламя на территории производственного комплекса. Там, оказывается, полыхало во многих местах. Рассветы на Веге всегда очень быстры, сумерки светлеют и гаснут в течение нескольких минут. Картина разрушений впечатляла.

Два копья боевых роботов со знаками Дома Куриты на груди столпились на шоссе. Охлаждающая жидкость сочилась из швов и, тут же смешавшись с песком, комьями синеватой грязи падала на дорожное полотно. Никто из них не стрелял — вероятно, пилоты понижали температуру в кабинах и корпусах машин, орудия, однако, держали наготове. Стоит только появиться цели, и огонь шести роботов разом развалит на куски любое препятствие.

Бегущая трусцой впереди группы исполинов, окрашенная в желтый цвет «Пантера» издавала пронзительные крики, отдаленно напоминающие кошачье мяуканье. Скорее всего, решил Кинсайд, это их боевой клич, или робот сигналит кому-то, затерявшемуся в песках. Точно, ответный вопль пришел откуда-то с северо-востока. Подполковник подергал руками сохранившийся участок стены лачуги и, убедившись в его прочности, влез наверх. Отсюда он мог различить еще одно копье боевых роботов драков, которые орудовали в районе ангаров. В той стороне даже пожаров не было — сплошные руины.

Еще четыре машины присоединились к вражеским машинам, шагавшим по шоссе. Вот что отметил подполковник Кинсайд — их умение и сноровистость в организации боевой колонны. Роботы перестраивались без суеты, спешки, никаких лишних движений. Так же, как о моряке судят по тому, насколько хорош он в момент швартовки, как умело подает судно к пирсу, так и мастерство водителя боевых роботов оценивают с точки зрения ловкости, с какой он маневрирует в опасной близости от своих коллег. Впереди колонны заняла место уже отмеченная подполковником «Пантера». Он взял на заметку ее отличительный знак — ревущую кошачью голову на передней броне.

За ней шагали роботы среднего класса — по двое в ряд, причем те, что двигались слева, развернули корпуса влево, а те, что справа, — направо. Неожиданно драки начали все, как один, набирать ход. Машины практически одновременно открыли ураганный огонь из ПИИ и лазеров. Стреляли вверх, откуда вывалились два аэрокосмических истребителя. Только теперь, в минуты недолгого затишья, лиранцы смогли поднять авиацию в воздух. Сосредоточенным огнем дракам удалось сбить один истребитель.

Кинсайда потрясла такая сноровистость, но более всего — удачливость этих распоясавшихся косоглазых. Ладно, они сумели спланировать нападение на момент навалившейся бури, но все их действия, сплоченность и особенно стрельба говорили о высоком классе пилотов. Подполковник не выдержал и бросился бегом в сторону шоссе, чтобы проследить, куда скроются вражеские роботы. Точно, металлические исполины по команде свернули в пески и там, среди барханов, скрылись из глаз. Полковник почесал затылок — все, чему он оказался свидетелем, мало напоминало бездумные, непоследовательные действия врага в первые дни после высадки войск Дома Штайнера.

Вдали на шоссе показался отряд, посланный на подмогу частям, охранявшим ремонтную базу. Передовой бронемобиль, добравшись до Кинсайда, остановился, из люка высунулась голова в нейрошлеме.

— Куда они делись, полковник?

— Ушли. Вон в ту сторону, на юго-восток. В пески…

Что-то погода совсем разыгралась — около сотни километров в час. Вот это ветерок!.. На мгновение бросив взгляд на обзорный экран, он содрогнулся от вида вздымающей тучи песка, мимолетом срывающей камни бури. Их косматые, скребущие по земле хвосты вызывали оторопь, но еще больший ужас вызывали гулявшие по пустыне смерчи. Они двигались словно танцуя, изгибаясь в поясе, иногда перескакивали с места на место. В одну из таких воронок угодил Маккой на свой длинноногой «Цикаде». Многотонного робота оторвало от земли, затем «Цикада» рухнула на дно глубокого каменистого вади.

Последнее, что увидел Фухито, — отдельные обломки машины, завертевшиеся в песчаном вихре.

Помнится, в ту секунду он вспомнил о Будде, чертыхнулся и, стиснув челюсти, покрепче взялся за рычаги управления «Пантерой». «Цикада» была третьей машиной, потерянной за эти две недели. Две другие тоже погубил ураган. Легиону пришлось заплатить немалую цену за набеги на лагеря и базы лиранцев.

Заряд прошел, разбежались по пустыне смерчи. Фухито, воспользовавшись короткой паузой, на рысях повел роту к северу. После часа тяжелого пути впереди открылась невысокая скальная гряда. К одной из скал и направились разведчики. Здесь, в пещерах, устроили базу Второго Легиона Веги, где измученные водители могли передохнуть, а техники на скорую руку латали машины. Последние метры дались особенно тяжело. Вновь разыгралась буря, помедли драконы еще немного, их постигла бы такая же участь, что и Маккоя.

Подземным коридором боевые машины добрались до обширной пещеры. Заведя «Пантеру» в отведенный его роте отсек, Фухито остановил машину, открыл люк и, хватаясь за поручни трясущимися, слабеющими руками, спустился на землю. Внизу его поджидал Майк Хейс.

— Как охота? — спросил командир легиона.

— Вполне удачно, таи-шо. Полный доклад я передал по микроволновой связи в штабной компьютер.

Говорил Фухито с трудом, язык едва поворачивался. За четыре дня дежурства во рту было полно песка, даже ноздри залепило. Никакая система защиты не могла предотвратить его просачивания внутрь.

— Погода жуткая, — отплевавшись, прополоскав рот, добавил он. — Мы потеряли Маккоя с «Цикадой». Затянуло в торнадо, а потом с откоса швырнуло на камни на дно высохшей реки.

— Жаль парня… Ничего другого в это время года здесь ждать не приходится. Сколько помню, ни разу на Веге не выдалось хотя бы более или менее спокойное лето. Постоянно одно и то же — ураганы, смерчи… — Хейс пожал плечами. — Но в этом году что-то особенное. Как дар божий. За эти две недели авиация противника ни разу не смогла подняться в воздух, а те, что рискнули, тоже валяются где-то в пустыне. Много самолетов у них побило на земле, наши рейды тоже сыграли свою роль. Они потеряли более половины материальной части, так что, когда небо прояснится, мы можем смело идти в бой. Должен признаться, что стратегический ход таи-са Куриты принес нам невероятный успех. Скоро мы сможем нанести врагу решительный и завершающий удар.

— Рано делить шкуру неубитого медведя. Простите, таи-шо, но я не склонен принять на веру эту вдохновенную речь во славу Куриты.

Хейс добродушно рассмеялся.

— По отношению к начальству вдохновения никогда не бывает многовато, это я вам на будущее, таи-и, говорю. А в нашем случае почему бы и нет, Тацухара-кун? По правде говоря, я восхищаюсь нашим принцем. За такой короткий срок ему удалось перевернуть ситуацию с головы на ноги. Когда погода наладится, мы определенно разобьем лиранцев.

— Обязательно разобьем, таи-шо, — согласился Фухито, не в силах спорить с генералом, — но, при всем к вам уважении, это будет далеко не просто.

Таи-шо помрачнел, потом обвел рукой стоявших в подземной пещере роботов. В зыбком дробленом свете электрических ламп они представали некими всесокрушающими чудовищами. Кто может остановить их?

— Каково, — с прежним восхищением в голосе воскликнул Хейс. — Взгляни, какая красота! Какая сила!.. Когда закончится сезон летних бурь, мы выведем их в пустыню и ударим по врагу там, где он менее всего ждет этого.

Фухито промолчал, правда, тоже изобразил на лице что-то возвышенное. Не спорить же с генералом!.. Сам же подумал — конечно, мы здорово потрепали лиранцев, но не до такой же степени, чтобы они потеряли боеспособность. Скоро они разберутся, что к чему, выставят усиленные боевые охранения.

Он искоса глянул на роботов, возвышавшихся над переборками, отделяющими бокс от бокса. Что говорить, мощная сила, но Третий гвардейский лиранский полк — это вам не зеленая молодежь. Это ветераны, прославленные в боях. Теодор много времени уделил обучению водителей Одиннадцатого Легиона и куда меньше занимался со Вторым и Четырнадцатым полками. Даже имея численное преимущество над Третьим лиранским, они вряд ли могут рассчитывать на успех. Разве что при подавляющем численном превосходстве…

Но это дела далекого будущего, а сейчас важно решить насущные тактические задачи.

— Сэр, лиранцы со дня на день поймут, что мы совершаем рейды через пустыню. Как только элемент неожиданности будет утрачен, нам туго придется. Может, заранее предусмотреть возможные меры, придумать что-нибудь новенькое?

— Это прерогатива высшего командования, — ответил Хейс. — К тому же сам Курита поведет нас в бой, поэтому нам нечего бояться! — добавил командир легиона.

Дай Будда, чтобы так и было, загадал Фухито.

 

XXXII

Кершенгианский производственный комплекс

Кохус

Вега

Диеронский военный округ

Синдикат Дракона

13 декабря 3028 года

Гулкая очередь вражеских снарядов ударила в нагрудные броневые плиты «Победителя». Машине Теодора пришлось отступить назад. Принц краем глаза уловил, что стрелял «Мародер», и тут же отбежал за развалины производственного корпуса. Но и тут его достали — голубоватая молния ударила рядом, родила новую вспышку пламени в глубине уже полыхавшего строения.

Плохо дело, мелькнуло в голове у принца. Ударная фуппа вражеских роботов без особого труда прорвала линию обороны драконов на окраине Кохуса. Турневиль опоздал с предупреждением. Сигнал тревоги последовал, когда противник преодолел линию закопанных в землю танков. Теодор и Томое оказались один на один с четырьмя боевыми машинами противника. Легкая «Пантера», которой управляла Томое, получила серьезные повреждения после первого же залпа. К счастью, ей удалось вовремя катапультироваться. Теодору оставалось только надеяться, что с ней все в порядке.

…Еще один сгусток плазмы. Шлепнулся как раз в том месте, куда он собирался перебежать. Хороши пилоты у врага… Теодор резко развернул торс «Победителя» влево, чтобы определить, откуда стреляют. Ага, из-за переломленной стальной балки… В следующее мгновение сильнейший удар потряс вражеского «Крестоносца» — тот зашатался и, спотыкаясь, отступил влево от балки. На экране прояснился силуэт спасителя. «Защитник»!.. Это робот Турневиля, наконец-то он поспешил на подмогу! Теодор сразу ударил по «Крестоносцу» из ПИИ. Угодил в левую часть набрюшной брони. Затем добавил из автоматической пушки «Понтиак-100». Бронебойные снаряды с повышенной начальной скоростью полета начали рвать броню на корпусе «Крестоносца». Попав под перекрестный огонь, вражеский робот попытался отступить, но в этот момент серия взрывов потрясла машину. По-видимому, детонировал уложенный в кассеты боезапас для нарезного орудия. Из проломов в броне полетели какие-то ошметки, комья, бесформенные куски, тлеющие обрывки искусственных мускулов. Затем раздалось утробное урчание, и робот неожиданно сел, где стоял. Так и опустился на пятую точку… Теодор сработал стремительно — со всех ног бросился за укрытие, совсем позабыв о присутствии других роботов противника. Не до них было.

Рвануло так, что Теодор возблагодарил Небеса за ясное ощущение опасности, которое позволило ему избежать гибели во время взрыва ядерного движка «Крестоносца». Земля под ногами заходила ходуном. В следующий момент — только успевай поворачиваться! — он заметил «Мародера», который зашел сбоку и уже навел на него ПИИ. Принц, не раздумывая, нажал кнопку включения прыжковых двигателей. Восьмидесятитонная машина резво скакнула в небо — два голубоватых высокотемпературных жгута буквально испарили руины на том месте, где только что прятался «Победитель».

С высоты он попытался отыскать приемлемое место для посадки. В глаза бросился «Защитник» Турневиля, который увертывался от стреляющего «Боевого молота». Враг уже успел разделаться с танком драконов и теперь, по-видимому, решил загнать Турневиля в угол между развалинами производственных корпусов и грудой искореженных металлических балок. Это все, что осталось от опор воздушного трубопровода.

Ясно, что Турневиль не хочет вступать в поединок с семидесятитонным «Боевым молотом». Там, в глубине двора, есть проход, так что Турневиль должен счастливо избежать роковой встречи.

Вот и четвертый вражеский робот — «Острок». Он смутно прорисовывался в дыму — яйцеобразный массивный корпус, установленный на собранные из броневых балок нижние конечности. Работая тягой, Теодор попытался приземлиться справа от «Острока».

Лиранец вовремя обнаружил Теодора, сразу развернул в его сторону корпус и открыл огонь из лазеров. Добавил залпом РБД. Одна из них угодила точно в середину нагрудного броневого листа, три остальные вспороли груду железа позади «Победителя». Броня на груди сразу поплыла.

Чем же он, гаденыш, стреляет, задался вопросом принц, однако отыскивать ответ времени не было. Он вновь включил прыжковые двигатели в надежде перелететь через вражеского робота и напасть на него сзади. Судя по приводимым в таблицах данным, у «Острока» сзади размещался слабенький лазер, другой защиты не было. Лиранец и на этот раз не сплоховал. Он выстрелил вслед «Победителю» из всех своих четырех лазеров. Промахнулся… Сердце у Теодора упало — что стоит внести поправку, однако противник медлил с залпом. Наверное, поднялась температура в кабине.

«Победитель» приземлился метрах в десяти от врага, точно за спиной. Принц сразу открыл огонь на поражение — пустил в ход «Понтиак-100». На таком расстоянии его снаряды обладают убийственной силой. Куски разлетавшейся во все стороны брони ударили в грудь «Победителя», из недр корпуса вражеского робота фонтанами хлынула охлаждающая жидкость. В течение нескольких секунд спина «Острока» превратилась в нечто, напоминающее сито, сквозь которое виднелись очаги разгорающихся внутри пожаров. Теодор прекратил огонь, отступил на несколько шагов — сейчас начнут детонировать боеприпасы.

Так и есть. Грохнуло так, что левая верхняя конечность и часть броневых листов отлетели в сторону. Робота перекорежило — он изобразил какой-то дикий танец и взорвался.

О Будда, какой недолгой оказалась радость от одержанной победы! Уродливая верхняя надстройка все того же неуемного «Мародера» появилась над разрушенной стеной. Выстрелил он сразу, как только вздел руку с протонно-ионным излучателем над кучей кирпича. Всадил заряд высокотемпературной плазмы в спину «Победителю». От этого удара машину Теодора швырнуло на землю, он не успел компенсировать рычагами потерю равновесия.

Падение потрясло принца, отняло драгоценные секунды. Их использовал «Мародер», чтобы приблизиться к рухнувшему «Победителю». Изображение на экране поплыло перпендикулярно обычному углу зрения — стали видны овальные полусферы — опоры «Мародера». Шагая к Теодору, тот безжалостно давил строительный мусор, обломки железа, корежил трубы, обломки других роботов. Как только принц перевел обзор повыше, он увидел направленное на него дуло автоматической пушки. Еще мгновение — и из черного зрачка вылетит смерть.

Он на всю жизнь запомнил эту картину — огонь, вырвавшийся из дула пушки, и следом удары, потрясшие корпус «Победителя». Враг, по-видимому, решил распороть корпус робота снизу вверх, поэтому только последний снаряд попал в головную часть. Броневые листы зазвенели… Теодора выбросило из командирского сиденья, перевернуло — кабели, соединявшие нейрошлем с компьютерной системой робота, едва не свернули ему шею. Он поспешно вскарабкался в кресло.

Тем временем «Победитель», потеряв управление, безвольно, лежа, принялся сучить ногами и руками. Лиранец, опасаясь ловушки, приближался с большой осторожностью, старался зайти сбоку — в ту сторону руки «Победителя», где размещалось оружие, повернуться не могли. Метрах в тридцати он остановился — видно, пилот решал, что делать дальше. Он поднял руку, направил ее в сторону упавшего робота, выстрелил из ПИИ. Сгусток энергии буквально расплавил левый паховый соединительный узел. Затем лиранский пилот принялся за другую ногу… Обездвижив «Победителя», лиранец подошел и остановился над поверженным драконом.

Теодор не мог справиться с крупной дрожью, сотрясавшей тело. Зубы так и постукивали друг о дружку. Что теперь — погибнуть вместе с роботом или оповестить врага, что он сдается? Больше ему ничего не оставалось. Кабина неподвижного, умирающего робота казалась гробом, все вокруг — нелепой, немыслимой могилой. На правую сторону тела навалился ком разбитой аппаратуры. Рука, скорее всего, сломана — он не чувствовал ее. Он достойно сражался, подбил двух роботов. Что в том позорного, если он сейчас попросит пощады?

В этот момент шипящий звук извергаемого сгустка плазмы отвлек его от лихорадочно снующих, ищущих спасения мыслишек. Жизнь, оказывается, продолжается. Он обреченно прикрыл глаза, однако ни сотрясения корпуса, ни резкого повышения температуры не ощутил. Вскинул веки — лазерный луч буквально смял ногу «Мародера», расплавленный металл запузырился, на глазах начал терять форму. Творилось что-то невероятное. Реактивный снаряд смял вентиляционную решетку на правой стороне груди. «Мародера», теряющего равновесие, повело в сторону, следом целый фад РБД обрушился на верхнюю половину корпуса, всплески разрывов покрыли головную надстройку.

На какое-то мгновение пилоту удалось восстановить вертикальную стойку — он, видно, сумел совладать с машиной, однако в этот момент с левой стороны фуди отвалилась целая броневая плита, и в открывшееся отверстие роем посыпались трассирующие снаряды. «Мародер», покачнувшись, рухнул на землю, лег боком, подставив небу левую сторону. Там, в черном колодце, промелькивали искры коротких замыканий, потом повалил дым.

Знал бы водитель «Мародера», кто лежит в поверженном им роботе! Эта нелепая мысль в первое мгновение ошарашила Теодора, потом весь ужас плена, немыслимость бесславного возвращения домой потрясли его. О какой пощаде может просить он, наследный принц Синдиката Дракона? Ярость переполнила его, он попытался пошевелиться, выбраться из-под груды обломков, заваливших его в собственной кабине.

Между тем его невидимый спаситель продолжал добивать «Мародера». Действовал безжалостно — с короткого расстояния выпустил в него всю обойму РБД.

Даже после такого потрясения пилот «Мародера» попытался встать, причем сделал это с большой ловкостью — смог перевернуться на спину, сесть. Из этой позиции он открыл шквальный огонь по внезапно появившемуся противнику.

Теодор терзался от отчаяния, от собственной беспомощности. Как помочь пришедшему ему на выручку товарищу? Что толку яриться! — вспомнился голос старого Тацухары. Прежде всего, успокойся, восстанови дыхание, обрети хара.

Боль — только ощущение, некий образ, возникающий в сознании. Запомните, ваше высочество, сознание — всего лишь одно из проявлений духа. Оно всегда и во всем подвластно ему.

Хай, сенсей. Я постараюсь унять боль. На это у меня сил достанет.

Теодор освободил сломанную руку. Точно, открытый перелом. Сжав зубы, он вправил торчащую кость в плоть — от боли едва не потерял сознание. Придя в себя, здоровой рукой попытался нажать кнопки на левом подлокотнике. Левая верхняя конечность подчинилась команде. Навел «Понтиак-100» на «Мародера». Успел даже поразиться благосклонности судьбы — метров на пять дальше, и сектора не хватило. Затем изо всех сил нажал спусковую кнопку.

Искалеченного «Победителя» затрясло так, будто его поместили в дробительную мельницу. Все снаряды ложились в корпус «Мародера», рвали металлическую плоть, поражали внутренние устройства. Наконец лиранский робот откинулся на спину. Теперь выстрелы шли мимо, только скользили по броне и, рикошетируя, попадали в стену здания. Она истончалась, на глазах покрываясь сетью пробоин, потом рухнула.

Хорошо сработано, возник в сознании принца голос Тацухары-сенсея.

 

XXXIII

Южный Нанту

Вега

Диеронский военный округ

Синдикат Дракона

Конец декабря 3028 года

Сознание Теодору вернул тихий разговор. Он очнулся — почудилось, что кто-то его зовет. Услышал перешептывание, попытался открыть глаза — неужели он в плену? Ничего не получилось. Сердце забилось… Потом, разобрав знакомые имена, названия, успокоился. Наконец поднял веки, увидел озабоченные лица Фухито Тацухары и Бена Турневиля, попытался поработать правой рукой, поприветствовать их. Рука не отзывалась. Он глянул в ту сторону и обнаружил что-то белеющее, каменное. Гипс, наверное, только пальцы торчат. Лицо тоже покрыто лечебным пластиком. Постепенно вернулось воспоминание о последнем бое.

— Врачи утверждают, что рука восстановится полностью, таи-са, — сказал Фухито. — Кроме того, пришлось зашить рану на голове.

— Вам необходим полный покой, — добавил Турневиль.

Теодор усмехнулся. О чем он? Какой покой, когда враг оккупирует большую часть планеты! Какой настоящий самурай может позволить себе отлеживаться в такие дни.

— Докладывай! — обратился он к Фухито.

— Пока вы были без сознания, — тщательно выговаривая слова, начал тот, — возникли кое-какие проблемы с Хейсом и Нордикой. Они весьма поверхностно восприняли ваш план и, не договорившись между собой, затеяли рискованную игру с наступлением по расходящимся направлениям. Используя свое право как ваш заместитель, шо-са Томое Сакаде отстранила их от командования и поручила мне возглавить войска.

— Совершенно неприемлемое решение, — вставил замечание Турневиль.

— Подождите, Бен, — прервал его принц. — Ну и как, сработало?

— Я попытался поставить себя на ваше место, таи-са, — ответил Фухито. — Еще и еще вчитывался в текст утвержденного плана. Мне кажется, я проник в ваш замысел, ну а что из этого получилось, не мне судить. — Он пожал плечами.

Типичное поведение отпрысков семьи Тацухара. Скромность погубит их. Если бы Фухито проиграл и довел дело до поражения, вряд ли бы его допустили к главнокомандующему. В таком случае хвала Будде, что Томое не подвела и в нужный момент проявила решительность и волю. Конечно, трудно поверить, что Хейс оставит свое смещение без последствий, однако теперь, когда принц пошел на поправку, когда выяснится, что меры, принятые Фухито, принесли свои плоды, он его в бараний рог скрутит.

— На каком рубеже вы остановили лиранцев?

— С помощью вашего плана мы добились потрясающего успеха, — затараторил Турневиль.

Понятно, ему надо срочно перехватить инициативу. Пока Фухито помалкивает, следует побыстрее набирать очки. Ох, люди, люди…

Между тем Бен Турневиль торопливо докладывал:

— Прежде всего, мы раскололи фронт наступающего противника и, расширив прорыв, соединились с нашими частями, которые нанесли удар с запада, со стороны Требазонских гор. Мы полностью освободили Кохус и его окрестности, заставили врага отступить. Лиранцы понесли серьезные потери. Второй Легион и приданные ему двадцать полков разгромили Третий лиранский полк, вывели из строя большую его часть. Оставшихся вместе с шестью полками поддержки развернули фронтом на юг и прижали к границам Моря Слез. Теперь у них за спиной только песок. Четырнадцатый Легион при поддержке вспомогательных частей преследует оставшуюся часть Третьего гвардейского полка лиранцев. Этой группировкой противника командует сам генерал-лейтенант финан. Состав группировки: остаток Третьего гвардейского численностью до батальона и четыре танковых полка. Материальная часть противника в плачевном состоянии. Наши части — от пехотинца до пилота боевого робота — проявили чудеса героизма. Враг отброшен до линии Россер — Цербер. Думаю, изгнание захватчиков не за горами.

Теодор кивнул и обратился к Фухито:

— А ты как считаешь?

— Да, мы добились больших успехов, таи-са. Неоценимую роль сыграли наши диверсионные рейды. В этом я вижу корень наших достижений — в самый решительный момент у противника начала сказываться нехватка боеприпасов и материально-технических средств. Конечно, они попали в трудное положение, но я бы не стал раньше времени кричать о победе. Враг еще очень силен. Если они найдут лазейку и сумеют соединиться…

— Понятно. Срочно собирайте совещание, на нем должны присутствовать все высшие офицеры. Оперативному отделу немедленно представить сводку о проведенной операции и оценку состояния дел на сегодняшнее число. Пошлите за шо-са Сакаде.

Фухито и Турневиль переглянулись. Тревога кольнула Теодора — они что-то скрывают?

Наконец Турневиль прочистил горло.

— Шо-са Сакаде оставила вам зашифрованный голодиск.

— Это все сущая правда, генерал-лейтенант Финан. Легион так и не смог захватить Россер. Четырнадцатый полк, оставив линию Россер — Цербер, выставил вдоль линии фронта слабые заградительные отряды: три сильно потрепанных танковых полка и двенадцать полков в резерве — и отступил.

Лиранские офицеры, собравшиеся в лачуге, где разместился штаб экспедиционного корпуса, скептически переглядывались. Кое-кто позволил себе ухмыльнуться — ох и складно врет этот драк. Комендант Вернер Джонс угрюмо смотрел на перебежчика. Генерал-лейтенант Патрик Финан уже имел с ним разговор и теперь спокойно посматривал то на Джонса, то на Турневиля. Он специально собрал всех своих офицеров, чтобы те хорошенько потрепали новоявленного «помощника» — что он там таит за пазухой?

— На каком основании мы должны доверять вам, лейтенант Турневиль?

Перебежчик потер веки, потом отчаянно, ладонями, пригладил рыжие волосы. На предварительном допросе его выжали как лимон, теперь он выглядел усталым, однако ясности мыслей не терял. У него еще была спрятана козырная карта.

— Конечно, я не ожидал, что вы вот так, сразу, поверите мне на слово. Вот почему я захватил с собой дискету. Это объективные данные. Легион находится при последнем издыхании. Сейчас его можно взять голыми руками. Если вы интересуетесь, почему я перешел на вашу сторону, то я так скажу — у меня достаточно воображения, чтобы представить, как вы поступите с пленными. Я не хочу разделить их участь.

— И по этой причине вы решили переметнуться к нам?

Турневиль ничего не ответил, угрюмо поглядел на Джонса, потом обвел взглядом всех присутствующих на заседании офицеров. Остановил взор на Финане.

— Господин генерал-лейтенант! Десять лет я честно служил Синдикату. Я был хорошим солдатом, честно исполнял свой долг, но вот невезуха… Стоило мне однажды открыть рот, заявить — что-то неладное творится в нашем руководстве, — как меня без долгих разговоров сослали на Вегу. Заставили, так сказать, прикусить язык… Вам не нужно объяснять, что это за дыра. Пять лет здесь, на этой поганой земле. С ней нельзя ужиться, она то поливает вас дождем, то терзает ветрами… — Финан махнул рукой:

— Оставьте лирику, лейтенант. Говорите по существу.

— Так точно, господин генерал-лейтенант. Я всеми правдами и неправдами пытался вырваться отсюда, но это такое гиблое место, что, раз уж попал на Вегу, отсюда уже хода нет. Так и будешь служить до окончания контракта. Хорошо, спросил я себя, закончится контракт, с чем ты останешься? Десять лет в войсках, а все еще лейтенант. Ну, вытолкнут на пенсию в капитанском звании, что это будет за пенсия?

— Может, вы бездарно служили, Турневиль? — подал голос Джонс. — Или у вас есть какие-нибудь тайные грешки?..

— О нет, господин комендант, — возразил Вен — У вас наверняка достаточно сведений о штабных офицерах местных полков, входящих в Легион Веги. Там все про меня написано — ни единого взыскания, исключительно благодарности.

— Да, мы познакомились с этими данными, — кивнул Финан.

— Вот я и говорю, на что мне было рассчитывать? Ваше вторжение для меня как манна небесная. Вот он, мой шанс, сказал я себе. Теперь есть смысл все поставить на карту.

— Но вы же смертельно рисковали, переходя линию фронта, — заметил генерал-лейтенант. — Как в прямом, так и в переносном смысле. Что на той стороне, что на этой… В таком случае вы должны иметь нечто такое, что могло снять все подозрения, а вы что принесли? Голографическую дискетку? Легион разбит и находится при последнем издыхании? Это все несерьезно, лейтенант. Это нас не устраивает.

— Конечно, рисковал, а чего ж без риска добьешься. Я сказал себе — пока люди Штайнеров не начали наступление, ты еще можешь хотя бы на что-то рассчитывать, потом будет поздно. Драконы продержатся день-другой, потом — каюк! Я хочу жить.

— Что ж, мы будем рады увеличению числа заключенных в лагере для военнопленных, лейтенант, — сказал Джонс.

— Это был бы наихудший исход, но я не думаю, что вы допустите подобную ошибку Вы даже не успели просмотреть дискету до конца.

— Что-то я не понимаю, о чем вы? — Финан с недоумением взглянул на перебежчика. — Мы вроде все просмотрели…

— Нет, генерал-лейтенант. Вы просмотрели только два файла, а на диске записан еще и третий. Попробуйте вызвать массив, поименованный «Съезд седых».

— Нет на диске больше никаких файлов! — возмутился Джонс. — Что вы нам мозги пудрите!..

— Попробуйте, комендант. Вы же ничего не теряете.

Комендант посмотрел на Финана, тот кивнул своему помощнику, который тут же занялся дискетой. Некоторое время он колдовал над клавиатурой, потом доложил:

—Да, сэр, есть такой отдел. Это запись какого-то штабного совещания. Полковник Курита был ранен в бою под Кохусом. Он поправляется, но временно не может исполнять свои обязанности. Его отправили куда-то… Не могу точно идентифицировать место. Там он находится на излечении.

— Что я говорил! — Теперь перебежчик повел себя куда веселее. Голос у него окреп. — Вот мой билет на ваш чертов бал! Вам придется освободить меня. Может, более того — взять на службу. Но я не соглашусь. Хватит, навоевался. Вот от энного количества кредиток Комстара и доставки на выбранную мной планету не откажусь.

— Мы можем силой выбить из вас точные координаты места, где находится Курита, — сказал Джонс.

— Вряд ли. Я к такому повороту подготовился. Рисковать так рисковать, ради крупного выигрыша можно и шкурой пожертвовать. Вы же не молодчики из КВБ, которые способны в пять минут развязать язык любому герою, а я потерплю. Когда есть ради чего терпеть, отчего же не потерпеть. Время дорого, день-другой — и вы будете кусать локти. Итак, задумайтесь, господа. Силы драконов на Веге лишились командующего. За дело взялись генерал Хейс и хорошо знакомая вам Нордика. Как всегда, они начали с ругани. В результате Хейс решил обрушиться всеми своими силами на северную группировку, а Нордика — на южную. При этом она утверждает, что необходимо провести перегруппировку и запастись припасами. Мне ли объяснять вам, что значит перегруппировка атакой момент!..

— С трудом верится, чтобы такие опытные военные, как Хейс и Нордика, — перебил Турневиля Джонс, — не имели сведений, в каком положении находятся наши войска. Ведь у них есть пленные, данные разведки, аэрофотоснимки. Кто же затевает перегруппировку, когда противник завис над пропастью?

— Вы, комендант, рассуждаете, как честный командир, всегда готовый выполнить поставленную задачу. Неужели вам неизвестна история ёриёши и Самсонова? Здесь происходит то же самое, только в более анекдотичной форме. А насчет пленных? Во-первых, их немного и все они говорят разное, так что и Хейс и Нордика успешно ссылаются на их показания.

В комнате наступила тишина. Все присутствующие слишком хорошо понимали ситуацию, сложившуюся в штабе противника. Никому ничего не надо было объяснять. Эта история стара как мир. Пока Курита не в состоянии взять на себя командование, оба — и Хейс и Нордика — изо всех сил бьются, чтобы сбросить с себя груз ответственности. В этой борьбе любые приемы хороши, даже перегруппировка под носом у издыхающего противника, на которого следует только как следует надавить, и он испустит дух.

В этом перебежчик прав, но почему он так уверенно описывает историю подковерной борьбы, разыгравшейся среди руководства драков? Ах да — десять лет при штабе, ни разу не был на командирских должностях. Одно время состоял в командирском копье самого полковника Куриты. Поганец, конечно, но врет складно. А может, не врет — излагает?..

Между тем Турневиль правильно воспринял угрюмую тишину и с той же горячностью продолжил:

— Порасспрашивайте у своих водителей, комендант, когда в последний раз люди Куриты использовали реактивные снаряды в бою? Вам ответят, что за последнюю неделю ни один ваш робот или танк не был обстрелян РДД. Это означает, что их запасы окончательно истощены. Вы же сами знаете об этом, комендант.

Генерал Финан подвел итог:

— Дамы и господа, вот что я хотел бы сказать в заключение. Я полагаю, лейтенант Турневиль принес ценные сведения. Мы успели их проверить — все наши разведданные совпадают с его рассказом. Мы тоже полагаем, что легионеры вряд ли способны выдержать напряжение последних схваток. — Он хищно усмехнулся. — Так что, думаю, пора действовать. Полковник Кинсайд совершит отвлекающий маневр — начнет наступление на своем фронте. Как только главные силы драков втянутся в сражение, мы нанесем решающий удар. Итак, лейтенант, где в настоящее время помещается полковник Курита?

— Я полагаю, мы договорились, господин генерал-лейтенант?

— Договорились!

— Это место называется Джалонжин. Шахтерский поселок неподалеку от Цербера.

— Что ж, сил на проведение хирургической операции и доведение до конца начатого на Марфике дела, — генерал оглядел собравшихся офицеров, — у нас хватит. Теодор Курита и Легион Веги теперь в наших руках. Комендант Джонс, полковник Донован, разработайте примерную схему наших действий на участке Россер — Цербер.

Он поднялся и направился к двери. У порога обернулся к перебежчику:

— Лейтенант Турневиль, следуйте за мной. Я хочу уточнить некоторые вопросы, касающиеся расположения частей и подразделений легиона. Значит, вы настаиваете на том, что с пленением маленького принца вся оборона драков развалится после первой же серьезной неудачи?..

— Принято, «Восходящая звезда», принято! — подтвердил офицер-связист Лорис. — Телеметрия в норме. Внимание! Сейчас начнут передавать важное сообщение.

— Принято, контрольный пост Россер. К работе готов. Лорис машинально глянул в широкое единственное окно передвижного пункта связи, установленного возле полевой мачты, утыканной всевозможного вида антеннами. В двух с половиной километрах от поста, на посадочной площадке, высилось гигантское яйцо космического челнока «Восходящая звезда». Корабль только что совершил посадку на поверхность планеты. Бока его еще потрескивали от нестерпимого жара, восходящие потоки воздуха смазывали очертания. Между тем там и тут начали открываться люки, из которых выдвигались приемные устройства — были среди них тарелки радиосвязи, решетчатые антенны, зеркальные системы для приема сообщений, передаваемых с помощью лазерного луча. Как только эти операции завершились, пилот челнока вновь вызвал Лориса:

— Контрольный пост Россер, здесь «Восходящая звезда». Готов к работе. Повторяю, к работе готов.

— Принято, «Восходящая звезда», принято. Добро пожаловать на Вегу. Мы нуждаемся в вашей поддержке…

Пилот принялся было расспрашивать о состоянии дел на планете, о том, что творится в штабе, однако Лорис, глянув на сидевшего в уголке Теодора, прервал его:

— Подождите, «Восходящая звезда». У меня пошло сообщение…

Лорис отключился и, поработав на клавиатуре, врубил главный канал связи. Экран дисплея на мгновение погас, потом засветился естественным голубоватым светом, наконец, на нем появилась эмблема Дома Штайнера. Затем пошло зашифрованное специальным кодом сообщение. В обязанности контрольного поста входило усиление и обработка сигнала, а также пересылка его с помощью направленного лазерного луча на спутники связи, выброшенные над планетой в самом начале вторжения.

Лорис со все более возраставшей тревогой ознакомился с переданным сообщением.

— Сэр? — обратился он к Теодору Курите, скромно притулившемуся в сторонке.

— В чем дело?

— Это приказ подполковнику Кинсайду готовить контрудар. Генерал-лейтенант Финан приказывает ему прекратить погрузку Первого и Третьего батальонов полка и нанести удар в тыл Четырнадцатого Легиона Веги, чьи позиции лежат к северу от Цербера. Что мне теперь делать?

— Принять приказ и передать куда следует.

— Сэр, надеюсь, вы хотите сказать, что я должен известить подполковника о полученном приказе?

— Конечно, нет. Подтвердите получение приказа штабом Кинсайда и направьте его в разведывательный отдел штаба Второго Легиона. И в дальнейшем все сообщения пересылайте прямо туда.

— Успокойтесь, лейтенант. Вам пришлось многое испытать.

— Вы не понимаете!.. Я должна рассказать…

— И расскажете, обязательно расскажете.

Брайан Кинсайд, как мог, успокаивал рыдавшую молодую женщину. Ни заплаканные глаза, ни растерзанная одежда не могли скрыть ее привлекательности, особенно хороша была фигура. Кинсайд вздохнул — он всегда обожал подобный евроазиатский тип. Лейтенант до сих пор еще не могла избавиться от шока, испытанного во время прорыва ее копья через позиции драконов. В такое время — и о телесах, добродушно укорил себя подполковник.

— Выпейте кофе, — предложил он девушке. — Отдохните.

Лейтенант оттолкнула чашку.

— Позже. Вы не понимаете, что произошло. Мы все даже не догадывались…

— О чем вы? Скажите толком.

Лейтенант на мгновение замерла, с мольбой глянула на подполковника, потом вновь заплакала.

— Я все видела своими глазами…

— Вы можете толком рассказать, что вам довелось увидеть, лейтенант?

— Нас окружили возле Джалонжина. — Она села, закрыла лицо руками.

Теперь ее голос звучал глухо, даже с некоторой угрозой.

— Генерал-лейтенант Финан доверился драку-перебежчику. Спланировал атаку, основываясь на данных, которые сообщил ему этот негодяй. Это была самая настоящая ловушка. В районе шахтерского поселка наши части попали в засаду. У нас не было шанса. — Она вновь зарыдала, потом, кое-как успокоившись, продолжила: — Финан дал приказ отступать — точнее, прорубить проход сквозь боевую линию драков. Но прежде чем я смогла вывести свою машину, в его «Атлас» попали несколько управляемых ракет… Он… загорелся. Катапультирования не было. Думаю, он погиб…

Кинсайд обменялся взглядом со своим начальником штаба.

— Командование приняла полковник Донован. Она решила, что мы в состоянии разбить драков. Не знаю, на что она надеялась… Донован приказала моему копью установить с вами связь. Тоже не могу понять зачем… Последнее, что мне известно, — остатки нашего Третьего гвардейского драки загнали на север. Гани мы потеряли сразу, при прорыве линии фронта Уитни последовал за ним, когда мы наткнулись на колонну следовавших к Джалонжину подкреплений. Мы с Брэдли решили, что вырвались, как вдруг у Хало на нас набросилась пара «Драконов». Они сбили Брэдли на землю и принялись топтать. Понимаете, они затоптали его напрочь!.. Как какую-нибудь букашку.

— Успокойтесь, лейтенант. Пройдите в барак и отдохните.

Женщина покивала и сразу вышла. Как только дверь за ней закрылась, собравшиеся в штабе офицеры Первого и Третьего батальонов собрались вокруг Кинсайда.

— Дело плохо, Брайан, — сказал начальник штаба Вилли Уильямс. — Мы, считай, тоже окружены здесь. Прижаты спиной к этой проклятой пустыне. Похоже, от Второго батальона остались рожки да ножки. Если подтвердится, что Финан погиб… — Он помедлил, потом решительно договорил: — Даже если он только ранен, то южный фронт попал в трудное положение. Донован командует! Надо же!

Он опять сделал паузу. Никто не решился ее нарушить. Тогда Уильямс закончил:

— Как только враг соберет все свои силы и обрушится на нас… Полагаю, шансов у нас нет.

Кинсайд даже не пытался возразить, начальник штаба был прав.

— Вынужден согласиться с тобой, Вилли. Вызывай шаттлы. Мы должны эвакуировать войска. Пусть даже они там, в Таркарде, будут локти кусать.

Теодор и офицеры его штаба сгрудились возле дисплея на контрольном пункте связи в Россере.

— Этот, значит, последний? — спросил Теодор.

— Да, сэр, — отозвался связист. — Остальные уже на подлете к точке перехода.

— Помашем ему ручкой. Прощай, Финан! Прощай, Третий гвардейский…

Теодор, услышав последние слова Томое, улыбнулся. Он положил здоровую руку ей на плечо, облегченно вздохнул. Как волновался он, когда Томое настояла, чтобы ей разрешили лично отправиться в штаб северной группировки лиранцев и разыграть там сцену признания. Она прижалась к мужу, словно выпрашивая прощение, однако Теодор нахмурился и предупредил:

— Это в последний раз. Ты больше никогда не будешь так рисковать. А вот тебе, молодец, — обратился он к рыжеволосому Кераи, — я этого обещать не могу.

— Зато этот трюк спас много жизней, — ответила Томое. — Мы же все точно рассчитали. Лиранцы были в безвыходном положении, их следовало только чуть подтолкнуть. Как только Кинсайд покинул планету, другим тоже ничего другого не оставалось. Мы должны возблагодарить Господа, что Финан и в самом деле ранен. Если бы он оставался у руля, не знаю, как бы все повернулось. Как бы то ни было, мы выиграли кампанию. Нинью неожиданно рассмеялся:

— Вы себе представить не можете, какое стало лицо у Турневиля, когда я сообщил ему, что воспользовался его именем. Совсем как у тюленя.

Все захохотали. Теодор, правда, краем глаза глянул — нет ли в помещении Турневиля.

— А меня, — подал голос Фухито, — другое интересует. Вот соберутся лиранцы вместе, начнут разбор операции, примутся сравнивать сообщения, исходящие из штабов и принимаемые войсками. Я так полагаю, что не у одного Турневиля морды станут похожими на тюленьи.

Дружный хохот заглушил его последние слова.

— Это славно! — восхитился Кераи. — Отличная шутка. Но еще более тюленьими станут морды в Таркарде.

— Это вряд ли, — отозвался Фухито. — Думаю, наверх они подадут вполне пристойную картину. Сошлются на летние песчаные ураганы. Таркарду лишь останется проглотить пилюлю.

— В любом случае этот поход отразится на карьере Финана, — сказал Теодор. — В своем кругу он непременно устроит повальную чистку. Не завидую я его младшим офицерам. Им достанется более других. Как считаешь, Фухито? Ты, кажется, испытал это на собственной шкуре. В последнем сообщении, которое мы перехватили, полковник Донован назвала Кинсайда трусом. Тот очень сильно возмутился и, в свою очередь, обвинил ее в «неадекватном восприятии действительности». То есть, попросту, в безумии… Что ж, это нам на руку. Чем дольше они будут грызться у себя на Небесном Острове, тем спокойнее нам. Одним словом, мы здесь хорошо поработали, однако нам предстоит сделать куда больше. Война еще не закончена.

 

XXXIV

Отель «Серамор»

Норатон

Моор

Диеронский военный округ

Синдикат Дракона

2 августа 3029 года

Небрежной походкой Нинью вошел в номер и, как был в спецкостюме КВБ, плюхнулся в кресло. Никакой заботы, что всякие металлические штуковины, нашитые на его черный покров, молнии, шипы могут повредить гостиничную мебель. Сел напротив обширного письменного стола из мореного дуба. Стащил с рук толстые перчатки, аккуратно сложил их на коленях. Похрустел пальцами, потом принялся внимательно изучать ногти. По-видимому, осмотр его удовлетворил — он откинулся в кресле, расслабил спину.

Теодор глянул на него поверх книги. Заметив, каким изможденным, осунувшимся выглядит Нинью, вскинул брови. Что ни говори, а этот трудный военный год вконец измочалил друга. Куда подевалась его прежняя беззаботность? Помнится, в прежнее время он шутил не переставая, чирикал с утра до захода солнца. Укатали сивку крутые горки, так, кажется, выражаются на Мооре… Собственно, если быть откровенным до конца, то и все остальные вымотаны до предела.

Даже Томое погрустнела, исхудала. Вспомнилось, как она переживала, получив письмецо от Оми, младшей дочери. Весточку переслала Констанция. Добрая душа у кузины… Когда же он сможет узаконить отношения с Томое? Заботы, заботы… Принцу неожиданно захотелось посмотреть на себя в зеркало. Вряд ли он сохранил бравый щенячий вид, с каким, помнится, явился на Марфик.

Не удержался — повернулся в сторону зеркальной раздвижной стены, отделившей его кабинет от спальни. Увиденное напрочь сразило его — он не то чтобы высох, скорее резко постарел. Портил его и шрам на виске. В волосах до плеч — проблески седины. Тусклые они какие-то стали, драные… Это от питания всухомятку и нехватки времени на парикмахера. Хорошо еще, что усики, заведенные в военном округе Бенджамен, сбрил. Теодор невольно задумался — что же на сегодня в моде в Люсьене? Что носят во дворце? Сплошная пустота, даже мыслишки никакой нет.

— За Турневилем кто-то присмотрел, — озабоченно сообщил Нинью.

— Что ты имеешь в виду? — озадаченно спросил Теодор.

— Его убили.

У принца челюсть отвисла.

— Вчера один из моих людей сообщил, что Турневиль уже совсем было собрался сообщить куда следует о ваших планах вторжения в Лиранское Содружество, — сказал Кераи. — Я решил встретить его у конторы Комстара. У него должно было быть с собой кодированное послание с особым шифрованным символом, означающим, что это сообщение предназначено исключительно для Координатора. К сожалению, по дороге с чу-и Турневилем случился несчастный случай.

— Может, ты спугнул его? Он принял твои шуточки за чистую монету?

Нинью пожал плечами.

Теодор удивленно посмотрел на него — подобный неопределенный ответ никак не устраивал принца.

— Послушай, Нинью, Сабхаш-сама постоянно помогал нам, он лично передавал и комментировал сообщения Турневиля. Если бы ты задержал Турневиля и предупредил директора, он бы и на этот раз что-нибудь придумал. Но убийство! Это слишком. Не могу поверить, чтобы директор пошел на это даже ради самой важной бумажки.

— Директор не имеет никакого отношения к несчастному случаю.

— Что? — еще более удивился Теодор.

Если Нинью не получал подобного распоряжения, значит, кто-то чужой вступил в игру. Неужели в его окружении завелся предатель? Или, что еще хуже, этот неизвестный действовал, исходя из своего понимания интересов принца? Только этого не хватало! Как всегда, беда пришла в тот момент, когда Томое нет рядом. Она бы быстро распутала этот клубок и выявила «доброхота». Теодор пристально глянул на Нинью.

Тот кивнул.

Это было невероятно. Теодор растерялся.

— Но зачем?

— Я действовал, исходя из высших интересов Дракона. С этим Турневилем, с его лицемерными признаниями в верности, его бесконечными попытками сунуть нос в чужие дела у нас и раньше было много хлопот. Но теперь его назойливость стала нетерпима… Понимаешь, каждый раз, когда он отправлялся на станцию Комстара, я места себе найти не мог — что он сообщит на этот раз? Вдруг директора не окажется на месте и кто-то другой передаст его послание Координатору, а в послании будет что-то такое… Ну, ты понимаешь… В последнее время этот слизняк стал особенно опасным. Ты зря тревожишься — нет человека, проблемой меньше. Если ты спросишь насчет санкции? Сабхаш-сама всегда доверял и доверяет сынам Дракона. Он лично дал мне добро применять такие меры, какие я сочту наиболее эффективными. — На лице Нинью засветилось подобие улыбки. — Все мы получили добро…

Нинью поднял верхнюю перчатку, перевернул ее и принялся рассматривать внутреннюю сторону. Вид у него был такой сосредоточенный, словно на ладони он наконец-то увидел письменное разрешение поступать в согласии со своими убеждениями и совестью.

— Не обижайся, дружише. — Он вдруг нарушил тишину. — Я, откровенно говоря, не понимаю, почему ты так удивился? Вспомни, как ты застрелил таи-са Санаду.

Теодор опешил, потом, мгновением позже, в груди полыхнуло от ярости. Как он смеет!.. Еще сидит, ухмыляется!.. Принц тут же взял себя в руки — может, потому и ухмыляется, что сознательно рассчитывает вызвать у начальника приступ гнева. Покричит — успокоится, а бедный Турневиль… Будда с ним, с Турневилем. Одним Турневилем больше, одним меньше — велика беда. В то же время Теодор как никогда остро почувствовал укол совести. Вспомнился напыщенный индюк Санада. Толстый, наглый, лезущий вверх по трупам… Конечно, принц позволил себе несколько импульсивное решение проблемы, но тот, в конце концов, достал и его. Кроме того, если уж быть до конца откровенным, то более некомпетентного — просто глупого! — командира полка Теодору встречать не приходилось. Ради лишней лычки, медальки какой-нибудь он был готов продать и Синдикат, и Координатора, и всю толпу богов и предков.

— Случай с Санадой — это совсем другое дело. Томое сразу предупредила меня, что Санада — человек Черенкова. Я постоянно пытался найти с ним общий язык. Я никак не хотел раньше времени ссориться с Черенковым. Пусть он глуп как пробка, все равно в его руках сосредоточена такая власть, что приходится с ним считаться. Я твердо знаю, что Черенков и, следовательно. Генеральный штаб никогда не одобрят мой план вторжения в Лиранское Содружество. Он уже однажды отменил представленный мною план операции «Внедрение» всего только потому, чтобы лишний раз поставить меня на место. Его раздражает все, что исходит от меня. Он озолотит человека, который поможет ему сделать мою жизнь невыносимой. У нас с ним что-то похожее на взаимное отрицательное влечение. Это как будто любовь наоборот. — Принц помолчал и продолжил: — На этот раз я не мог рисковать. Эта операция слишком важна для меня и моего будущего, чтобы я мог позволить себе проявить нерешительность. Нельзя допустить, чтобы вторжение на Небесный Остров было отложено по милости какого-то негодяя, решившего срубить приличный куш на этом дельце. Или войти в фавор к Координатору… Как только Черенков узнает о составе группировки и количестве войск, которые мы собрали, он тут же запретит проведение операции. Распустит войска, реквизирует звездные прыгуны для куда менее важных дел. Курс, который он держит в государственных делах, может очень дорого обойтись Синдикату. Какая-то непозволительная вялость, стремление плыть по течению. Идеал для него — Дэвион! Тот вроде бы сидит и время от времени собирает плоды, которые сами падают ему в руки. Но для этого Ханс упорно трудился, сколачивал коалицию, выгодно женился, нашел в жене верную спутницу, а что есть у Черенкова? Иной раз у меня возникают сомнения — понимает ли он, что мы находимся в состоянии войны с Лиранским Содружеством? Как мог отец доверить Черенкову такой важный пост в Синдикате?..

Теодор развел руками и хлопнул себя по бедрам. Потом подошел к Нинью и, склонившись над ним, добавил:

— Исполнение этого плана жизненно важно для государства. Мы должны примерно наказать Штайнеров, иначе нам никогда не дождаться спокойствия на границе. Синдикату крайне необходима передышка, а мы постепенно втягиваемся в затяжной, с неясными перспективами конфликт. Моя позиция понятна, убедительна. Вот почему я пошел на открытое обсуждение плана, в котором предстоит принять участие всем нашим генералам. Санада слушал внимательно, поддакивал, что-то записывал в блокнот. Правильно, записывай, что касается задачи, поставленной твоим частям. Когда же я узнал, что все эти тезисы предназначались для передачи Черенкову, я вышел из себя. Причем он даже не очень-то скрывал свои намерения. Мог я позволить этому самовлюбленному идиоту лишить меня хорошего шанса перевернуть ситуацию с головы на ноги? Удайся наше вторжение, и тогда Штайнерам придется искать у нас мира. В этом случае мы смогли бы возместить все наши потери.

Признаюсь, я полагал, что появление на совете Джинджиро Торсена заставит Санаду прикусить язык. Вот почему я и пригласил его. Я полагал, что всеобщее осуждение коллег заставит этого труса отказаться от своих замыслов. Не тут-то было. Знаешь, что я прочитал на его лице, когда Торсен собственной персоной появился в зале для заседаний? Ты думаешь, раскаяние, смущение? Нет, только злоба. Зависть и ненависть!.. Санада никогда бы не расстался с мыслью о мести. Ему было плевать на Торсена, на меня, на Синдикат. Открылась хорошая возможность выгодно продать нас? Прекрасно, за этим дело не станет. Я застрелил его, потому что у меня не было выбора. Торсен обвинил его в трусости, он начал нагло отнекиваться…

— Брось оправдываться… — с некоторой скукой в голосе перебил его Нинью. — Ты верно поступил. Более того, очень даже разумно… Застрелив Санаду на военном совете, ты сразу запугал всех остальных генералов. Никто из них не посмеет теперь обратиться к Черенкову. После высадки на Дромини IV они будут землю носом рыть. Догадываешься почему?

— Мне ни к чему слепое повиновение. Мне необходимо сознательное исполнение долга.

— Ты слишком многого хочешь от людей. Да, такое случается, но редко. Разве что на Марфике и на Веге. Сомневаюсь, что тебе еще придется когда-нибудь встретиться с состоянием всеобщего героизма. Теперь начались будни, скучные, хлопотливые… Но я не о том. Я хочу закончить свою мысль. Знаешь, почему они, ожидая приказа, будут заглядывать тебе в рот и никогда не посмеют обратиться к Черенкову?

Теодор пожал плечами.

— Потому что они полагают, что эта операция проводится с негласного разрешения Координатора. Они уверились, что в частном порядке Такаши дал тебе карт-бланш на любые действия. Вот чтобы они окончательно осознали, что так оно и есть, я и прихлопнул Турневиля. Его служба на Координатора ни для кого не была секретом, и, раз уж его отдали на растерзание, значит, лучше помалкивать и исполнять, что прикажут. Теодор возмутился:

— Я же не ради себя старался. И почему ты решил, что я получил самые широкие полномочия, ведь всем известны мои взаимоотношения с отцом. К тому же я еще не Координатор.

— Ну, это вопрос времени.

— Выходит, если ты ради процветания и безопасности Дракона сочтешь необходимым убрать моего отца, ты даже задумываться не будешь?

Нинью пожал плечами.

Это не ответ, с мгновенно подступившим холодком в груди подумал Теодор. Это попытка уйти от ответа. Что ж, придется взять это пожатие плечами на заметку. Впрочем, как и всех этих «сыновей Дракона»… Однако вслух он ничего не сказал. В одном Нинью прав — героическое время кончилось, теперь началась грызня, и в этой сваре мне отведена одна из главных ролей. Вот задачка так задачка. Причем, наблюдая, как эти крысы кусают друг друга, я обязан заставить их порой куснуть и врага, да так куснуть, чтобы им неповадно было вмешиваться в наши родственные разборки.

Невыносимое бремя власти на какое-то мгновение придавило его. И из-за нее люди жертвуют всем, что у них есть? Это и есть цель, которая кружит головы миллионам честолюбцев, толкает их на самые греховные деяния? Вот эта возможность встать над схваткой и бить по головам тех, кто особенно зарвался?

От подобной картины стало жутко на душе. Ладно, оставим эти размышления на потом, до тихого ночного часа, который он любил проводить за книгой…

Этот «сын Дракона» сидит как ни в чем не бывало. Я уже сказал, разберемся с ними позже.

Он направился в спальню. Когда приблизился к кровати, застыл как вкопанный. Посередине кровати лежал какой-то предмет. Его не было, когда он вышел в гостиную, служившую ему одновременно кабинетом. Пройти туда, минуя Теодора, невозможно, а он за все это время ни разу не выходил из-за стола. Потом явился Нинью — опять же у него на глазах. Как же неизвестный мог проникнуть в номер? Пятидесятый этаж, окна накрепко запечатаны… Каким же образом эта штуковина оказалась здесь?

Он подошел поближе. Ничего особенного — какая-то лакированная маска. Никаких проводков… Неужели кто-то решил подложить ему мину? Это уже слишком! Принц осторожно поднял маску и обнаружил под ней сложенную из бумаги фигурку.

— Черт возьми!

Оригами. Обычная куколка, отдаленно напоминающая кота, сделанная в старинном стиле. Детей в школах учат вырезать и складывать такие фигурки. Но почему именно кошка? Тут его пробил холодок. Он вспомнил, чьим символом всегда считалась фигурка этого животного. Он вспомнил о некогами, или ниндзя. Эти люди слыли самыми искусными умельцами в своем деле. Чем они обычно занимаются? Убийствами, шпионажем, организацией беспорядков, саботажа… Веселая компания! Сколько про них книг написано, кто только не упражнялся в восхвалении их достоинств, но до сих пор никто не знает их реальных возможностей. Никто не может воскликнуть — мне знакомы секреты ниндзя! Они умеют проходить сквозь закрытые двери, для них не существует замков, от них нет спасения. Но он здесь при чем?..

Холодок в груди отвердел, по спине побежали мурашки. Нинью появился в спальне — видно, внезапно наступившее молчание встревожило его. Вид у него настороженный, он готов к отпору, к защите принца. Обошел комнату, проверил углы, осмотрел проводку, потом приблизился к принцу. Взял у него из рук лакированную маску. Тот как раз пытался припомнить, какой персонаж носил ее во время театрального представления. Она была изготовлена из черного шелка, натянутого на плотную основу. Нос длинный, багровый, глаза тщательно выписаны художником и широко открыты.

Нинью с преувеличенной осторожностью взял маску и принялся изучать.

— Это же тенгу! — наконец, сказал он.

— Со ка. Самые веселые насмешники в лесу? Это что, шутка? — спросил Теодор.

Нинью неожиданно поднял маску и посмотрел сквозь нее на свет, затем указал на два тонких острых выступа, смазанные какой-то шоколадного цвета субстанцией.

— Нет, это не шутка, — ответил он. — Тот, кто носил эту маску, по-видимому, погиб мучительной смертью. Это, скорее, предупреждение. Согласно древним легендам, лесные духи тенгу являлись воспитателями и учителями ниндзя. В те годы, когда я проходил подготовку у некогами, мне удалось познакомиться с древними манускриптами. Думаю, в этих рассказах есть доля правды. Тенгу, собственно, являются богами, которым они поклоняются. Коты-призраки до исступления привержены традициям. — Нинью вернул маску Теодору. — Они вами недовольны.

— Но за что?.. В чем моя вина?!

— На совещании вы заявили, что наняли их в качестве наших агентов на Дромини IV?

— Я рассчитывал, что командиры соединений, услышав, что мы задействовали в секретных операциях котов-призраков, будут испытывать больше доверия к поставляемым сведениям. Все во Внутренней Сфере страшатся некогами. Если бы генералы узнали, что мы используем сведения, поставляемые нашими собственными разведчиками, они тут же подняли бы бунт.

— И вы полагали, что они готовы доверить свои судьбы полупрофессиональным добровольцам? Не всякий, кто натянул черный спецкостюм, может считать себя настоящим агентом. Дьявол меня раздери! Понятно, почему возмутились ниндзя, они очень щепетильны в отношении своей репутации. Вы могли бы заявить, что в операции задействованы особые подразделения КВБ.

— Ты не знаешь этих заевшихся полководцев. Они милитаристы до мозга костей! Все, что не входит в сферу военного министерства, они презирают. Кроме ниндзя, конечно. Недоверие к агентам КВБ у них в подкорке сидит. Они считают, что те более политики, чем специалисты, и вполне способны подсунуть информацию, которую от них ждут. В их понимании доверия заслуживают только те данные, которые добыты с помощью ОУКС или профессионалов, подобных призракам-котам. Об ОУКС я не мог даже заикнуться. Это части нельзя задействовать без письменного распоряжения Координатора, а вот насчет некогами я решил рискнуть. Если они поверят, что я привлек к операции котов, шансы на успех значительно возрастут.

Нинью отрицательно потряс головой.

— Использовать имя некогами без их согласия — смертельно опасно! Вы могли бы назвать какой-нибудь большой клан, занимающийся подобными делами. «Кагеёру», например, или «Дофхейше». Они, может быть, не так хороши, как некогами, но зато не так трепетны в отношении своей репутации. Нет, зря вы тронули котов…

— В дальнейшем я буду вести себя более осторожно.

Нинью кончиком пальца тронул маску:

— Это было бы лучше всего.

 

XXXV

Герцогский дворец

Канашими

Дромини IV

Диеронский военный округ

Синдикат Дракона

15 сентября 3029 года

— Ты, ублюдок! Как у тебя наглости хватило сидеть здесь месяц назад и беседовать со мной о доблестях, о подвигах, о славе, когда в твоей голове уже родилась мысль об измене?

Новость, которую сообщили принцу по видеофону, вконец разъярила его. Он в раздражении прямо через голову герцога Фридриха Штайнера швырнул приемное устройство в сторону комода, на котором стояли хрустальный графин и несколько стаканов. Черная, напоминающая плоскую букву «V», толстоватая пластина угодила прямиком в графин, заодно смахнула стаканчики. Посуда посыпалась на мраморный пол… Теодор выхватил пистолет и приставил дуло к голове стоящего на коленях человека.

Лодыжки у герцога Штайнера были связаны, на запястьях наручники. Увидев направленный в лоб ствол, он вздрогнул. Потом вдруг сильно побледнел, но, видно, сумел взять себя в руки. Вскинул голову и, упрямо глядя в самые зрачки Теодора, заявил:

— Я не понимаю, о чем вы толкуете?

Голос его звучал тихо, но в нем ощущалась твердость человека, который решил — будь что будет. Главное — сохранить достоинство!

Теодор поиграл бровями, решил, что нелепо размахивать пистолетом перед лицом связанного человека. Для истинного самурая унизительно глумиться над беспомощным человеком. Пусть даже тот смертельно ненавидит его.

Уж чего-чего, а ненависти во взгляде Штайнера хватало — аура нескрываемой враждебности окатила Теодора с ног до головы. Как ни удивительно, заставила успокоиться, трезво оценить создавшееся положение. Что ни говори, а Фридрих Штайнер повел себя как настоящий воин. С того самого момента, как герцог во главе своего полка совершил посадку на Дромини IV, он вел себя превосходно.

Эту высадку, рассудил Теодор, иначе как авантюрой не назовешь. Герцог намеревался уничтожить запасы, приготовленные Куритой к вторжению в Лиранское Содружество, и тем самым сорвать его планы. Но не с одним же полком!.. На что он рассчитывал? Его полк смяли и уничтожили в течение суток. Следует признать, что сражались лиранцы храбро и едва не одолели три полка боевых роботов, которые бросил против них Курита. Герцог постоянно был на передовой линии — там его и взяли в плен.

Он, Теодор, обвиняет Фридриха в предательстве. В чем оно заключается? В том. что тот решил рискнуть жизнью ради защиты родного Острова Скай? Или корень сомнений лежит глубже, чем ему это представлялось сначала? Трудно поверить, чтобы такой опытный военачальник, как герцог Фридрих, в самом деле рассчитывал с одним полком разбить части, охранявшие материально-технические ценности, приготовленные Теодором для экспедиционного корпуса. Что, если герцог стал жертвой хитрой интриги, которую сыграла с ним его кузина, архонтесса Лиранского Содружества Катрин Штайнер? Может, попытаться сыграть на этом? По крайней мере, если ему удастся вбить клин в семейство Штайнер, это тоже будет неплохо.

Он принялся, как бы не замечая пленника, рассуждать вслух:

— Нет, коварство не его стезя. Фридрих — воин. Вряд ли он станет заниматься мелкими плутнями… — Затем, стараясь вызвать Фридриха на откровенность, обратился к нему: — Твоя двоюродная сестрица направила диверсантов, которые должны были вывести из строя мои звездные прыгуны. Это во время перемирия!.. На четырех звездолетах были взорваны баки с жидким гелием, на двух других оказались поврежденными устройства, сворачивающие и раскрывающие паруса во время подзарядки. Больше других пострадал седьмой корабль. Не могу взять в толк, как агентам удалось добраться до машинного отделения? Этот, последний, пришлось отбуксировать на шестую планету, где его поставили в док. Все остальные можно отремонтировать и в открытом пространстве. Все захваченные шпионы сознательно шли на смерть — это мне понятно. У них работа такая, но неужели Катрин решила пожертвовать собственным братом, чтобы только самой остаться в целости и сохранности на Таркарде?

— Пойди и спроси ее, Теодор, — ответил Фредерик. — Не надо играть со мной в прятки. Я не такой простак, чтобы клюнуть на твою наживку… То, что ты сообщил мне насчет своих звездолетов, внушает оптимизм. А насчет того, что ребята из спецотряда рисковали своими жизнями, а мы, мол, по глупости решились на вылазку, ты глубоко ошибаешься. Мы все сознательно пошли в бой — заруби это у себя на носу, маленький принц. Что касается политиков… Ты, Теодор, еще молод и дальше рубки боевого робота ничего не видишь. И вряд ли когда твой кругозор расширится. У политиков своя работа — грязная, должен согласиться с тобой, а у нас, вояк, своя. Тебе это неприятно слышать — человеку с таким самомнением всегда невыносимо узнать, что его обвели вокруг пальца, но что есть, то есть. Я с самого начала был в курсе всех планов Катрин. В рейд со мной пошли исключительно добровольцы. Весь полк, как один, высказался за то, чтобы вмазать вам хорошенько, драки вы недорезанные. Ишь ты, самурай вонючий, размахался пистолетом. Выстрелить слабо?

Теодор вскинул пистолет, не целясь, нажал на спусковой крючок. В комнате грохнуло так, что он невольно вздрогнул.

Пуля попала в голову герцогу — его резко отбросило назад.

Фридрих растянулся на полу. Руками, стянутыми металлическими браслетами, неловко прикрыл рану, по пальцам тут же весело заструилась кровь.

Теодор сделал полшага в его сторону, замер. Внизу живота что-то увесисто потянуло вниз, рот мгновенно набился слюной. Он уже совсем было решился сплюнуть на пол, но вовремя остановил себя. Хватит истерик! Возьми себя в руки, ты, драк недорезанный! Нюни распустил… Провели тебя соседи, теперь, значит, можно людей стрелять? Вроде дышит…

Между тем кровь уже обильным потоком заливала антикварный ковер.

В комнату вбежала стража. Каждый охранник действовал согласно инструкции — мгновенно изучил свой сектор пространства. Вроде бы никакой угрозы принцу. Сам он застыл над распростертым телом лиранца, доставленного на допрос. Ухлопал врага? Правильно сделал. Трое охранников уже начали прилаживать под Фридриха карабины, чтобы на них вынести тело.

— Отставить! — коротко распорядился принц. — Доктора! Немедленно!..

Он подождал и, заметив, что один из стражей вразвалочку направился к дверям, рявкнул:

— Бего-ом!..

Два охранника стремглав помчались за врачом. Тот явился тут же — видно, дежурил поблизости. Кивком Теодор указал ему на распростертое тело. Прошло несколько томительных минут. Наконец доктор поднялся.

— Его надо немедленно доставить в стационар, здесь я больше ничем помочь не могу.

— Как он? — сухо спросил принц и бросил взгляд на врача.

Тот неожиданно изменился в лице и отшатнулся.

Будда, прости меня, что же у меня за вид, если нормальные люди одного моего взгляда пугаются.

— Что вы можете сказать, доктор-сан?

— Жить будет, — ответил тот. — Хотя он, может, потом пожалеет об этом. Я пока не могу сказать ничего определенного — что там у него с мозгами, какие области задеты…

— Понимаю. Домо оригато, доктор-сан.

Человек в белом халате отвесил поклон и оставил комнату. Трое охранников на карабинах вынесли раненого. Когда Теодор остался один, его неожиданно пронзило воспоминание. Он даже от вскрика не удержался.

— Око! — вот что он сказал.

Это была древняя германская легенда — вернее, отрывок из нее. В нем рассказывалось о том, как Вотан, верховный бог древних германцев, обменял один свой глаз на мудрость. О, это была удивительная сделка — наполовину потеряв способность обозревать внешний мир, Вотан смог теперь заглянуть в суть вещей, в души живых существ, проникнуть в любую тайну.

— Я обещаю, Фридрих Штайнер, — вслух сказал он, — что о тебе будут хорошо заботиться. Я благодарен за то, что ты открыл мне глаза. Этого дорогого стоит…

Он долго стоял над лужей крови — она темнела и творожилась на глазах. Жуткое зеркало, но лучше, преодолев страх, смело посмотреться в него, чем без конца отводить глаза.

Ты прав, герцог, пока я не более чем бусо-сенши. Этого, оказывается, так мало для Синдиката. Благодаря тебе я прозрел. Исполнить долг — это полдела. Надо еще добиться победы, а без мудрости этого не исполнишь. Спасибо, Фридрих.