Эльфы и люди миновали поляну и прошли вглубь леса. Эльфийская застава представляла собой небольшой палаточный городок: три палатки-шатра и несколько временных построек. Несмотря на то, что деревья росли редко, а кустарника вокруг было совсем немного палатки не были видны из туннеля. То ли удачное расположение и маскировочная эльфийская ткань позволяли им затеряться в деревьях, то ли какая то магия скрывала их от чужих глаз. Во всяком случае для Лиды было полной неожиданностью, когда она, миновав очередной куст колючей малины, оказалась прямо в центре лагеря.

Эльфы сдержали свое слово. Не прошло и десяти минут как на небольшой полянке между палатками появилось плотное покрывало необычной, удивительно красивой расцветки. На него поставили фрукты, кувшины с вином, хлеб, сыр и сладости. Как по мановению волшебной палочки на скатерти появлялись звонкие стаканы и узорчатые столовые приборы, вазы из прозрачного фарфора и расписные тарелки.

— Прошу вас к ужину. — Эльф, обратившийся к путникам, говорил с заметным акцентом, как будто стараясь не сказать, а пропеть слова. — К сожалению, мы не можем предложить вам трапезу равную той, что устраивают в честь дорогих гостей в Элограде, но я надеюсь, эти скромные блюда вас не разочаруют.

— Конечно же нет! — Воскликнул Андрей и первым плюхнулся на траву рядом с покрывалом. Вслед за ним, на ковре разместились и остальные.

— К сожалению, нам необходимо покинуть вас. — Продолжил эльф. — Обстановка неспокойная и нет времени для бесед. Мы вернемся в лагерь под утро, располагайтесь здесь так, как вам будет удобно.

— Спасибо большое. — Ответил ему Огнев. — Но быть может вам нужна наша помощь?

— Нет, нет. — Эльф покачал головой. — Отдыхайте, я вижу усталость и печаль в ваших глазах.

Возражать никто не стал, и впрямь хотелось отдохнуть, а воздух, наполненный запахом эльфийских трав и цветов будто бы разгонял усталость и оставлял в голове место только для светлых воспоминаний. Эльфы дальше не стали задерживаться в лагере и пошли в направлении туннеля.

Через некоторое время, когда первый голод был утолен, а легкое эльфийское вино поблескивало в бокалах как-то сам собой стал завязываться разговор.

— Вот уж никогда бы не подумала, что увижу настоящих эльфов. — Заметила Лида.

— Ты же уже видела эльфов. — Возразил ей Огнев.

— Каких? Арнелла какая-то не такая. И те эльфы, которые нас встретили на дороге, тоже. Эти другие. Взглянешь на них и ясно, что другие.

— Просто они у себя дома. А Арнелла и впрямь не эльф. Она — полуэльф. Ее мать эльфийка, а отец — нет.

— Как это так? — Удивился Андрей. — Я понял, что ее отец, Лин, глава эльфов.

— Да, это так. — Ответил ему Огнев. — Но Лин не эльф.

— Кто же он тогда? — Спросил Андрей.

— Он сын стихий. Кто-то считает его богом на земле. Возможно, когда-нибудь он станет богом. Ему много открыто, многое он познал сам. И его помыслы так же отданы идеям добра и светлых сил, как и души всех эльфов.

— А еще эльфы почему-то много молчат. — Тем временем продолжала свои рассуждения Лида. — И какие-то… грустные.

— Просто они столько живут, что им надоело говорить. — Ответил ей Огнев. — А грустные они возлагают на свои плечи ответственность за миропорядок.

— Вот только никто не просил их брать на себя эту ответственность. — Заметил Атли. — Они всегда уверенны в своей правоте.

— А еще у них очень сильная судьба. Человек может выбирать в своей жизни многое, эльф — нет. — Не обращая внимания на комментарий Атли, продолжил Огнев.

— Чего же они не могут выбирать? — Спросил Андрей.

— Они не могут выбирать между добром и злом. Истины добра заложены в эльфов с рождения. А еще они не выбирают свою любовь.

— Как это так? — Удивилась Лида.

— Когда эльф встречает того, кого должен полюбить, то он влюбляется и уже ничего не заставит его забыть любовь. Говорят, что даже через столетия чувства эльфов остаются такими же, как в первый миг.

— Так это же здорово! — Воскликнула Лида. — Наверняка нету ни измен, ни разочарований в любимом…

— Смотря как на это посмотреть. — Огнев отхлебнул вина и продолжил. — Это если эльф влюбляется в эльфийку и чувства у них взаимные. А если нет? Что делать эльфийке, которая влюблена в человека? Даже если человек ответит ей взаимностью, он умрет, а она останется. Или если вдруг чувства не взаимные? Страдать вечно?

— Только если память мне не изменяет, у эльфов не бывает «невзаимных» чувств. — Добавил Атли.

— Это одновременно так и не так. — Возразил Огнев. — В дело давно уже вступили представители других рас, нарушив баланс.

— Вот умора будет, если эльф влюбится в дварфийку. — Рассмеялся Андрей. — Или представьте себе гордячку Арнеллу бегающую за Браном.

— Хорошо, что тебя никто не слышал. — Толкнул Андрея в бок Огнев. — Воздержись от подобных разговоров, эльфы такие шутки не понимают.

— Ага. — Добавил Атли. — У них на почве этой темы нервное расстройство может случиться. И вообще, надоели мне эти разговоры об эльфах, пойду лучше прогуляюсь перед сном.

С этими словами он встал и направился вглубь леса. Лида поймала себя на том, что провожает его взглядом. Сколько раз она пыталась найти в нем недостатки, но все его недостатки казались ей лишь очаровательными особенностями, сколько раз смотрела на его походку, вроде бы ничего особенного, но ей хотелось, что бы этой походкой он направлялся к ней. Ей было обидно осознавать, что она сама виновата в разладе их отношений, но и поделать она ничего не могла — как только она хотела поговорить с ним, нормально обсудить все и возможно помирится, как только она подходила к нему, у нее получалось сказать лишь какую-нибудь колкость. И их отношения становились еще хуже. Ей не хотелось терять собственное лицо, она надеялась, что он сам к ней подойдет и предложит мир, но он не подходил.

— Эй, ты о чем задумалась? — Огнев помахал рукой перед глазами Лиды. — Лицо кислое, будто бы ты лимон съела.

— Я просто устала. За сегодняшний день столько всего произошло, что и на целую жизнь хватит.

— Что-то я не верю в грусть от усталости. — Задумчиво сказал Огнев. — А происшествия только начинаются, так что привыкай. Я спать пойду. Хочу завтра пораньше встать, что-то мне подсказывает, что день завтра не будет легким и надо пользоваться минутами спокойствия для отдыха.

— Спокойной тебе ночи. — Почти хором произнесли Лида и Андрей.

— А мне вот что-то не хочется спать. — Заметила Лида.

— Мне тоже. — Добавил Андрей.

— Как знаете. — Огнев пошел к одному из шатров. — Многое теряете, кстати. Спать на эльфийских перинах — особое удовольствие, с непривычки можно проспать часов шесть лишних. — Добавил он зевая.

Какое-то время Лида и Андрей сидели молча, слушали стрекотание сверчков и вдыхали ароматы диковинных трав.

— Так странно, — первой нарушила молчание Лида. — Сегодня мы мерзли на зимних дорогах и раз! переместились в лето.

— И теперь кажется, что все вокруг ненастоящие. — Согласился Андрей.

— У меня такое было один раз. Помнишь, я на зимние каникулы в Египет ездила? Тоже самое ощущение. Заходишь в самолет из холода, а выходишь — лето вокруг. Только здесь гораздо лучше, чем в Египте.

— Вот в этом я с тобой не соглашусь. Я бы лучше в Египте сейчас оказался.

— Да ты что, здесь так интересно.

— Очень. Всю жизнь мечтал, что б меня какие-нибудь чудовища загрызли. Или быть зарубленным девчонкой, с которой я пять лет за одной партой сидел.

— Да ты что, обо мне что ли так? — Обиделась Лида.

— Меньше надо мечами махать. Да ладно, шучу.

— Стоп! Какими еще мечами? Лучше расскажи, что вообще ты видел? Я так подозреваю, что у нас могут быть разные взгляды на происшедшее.

— А что рассказывать? Ты поразила мое (и не только) воображение. Я не знал, что ты можешь так выглядеть.

— С моей точки зрения я никак особенно не выглядела. Так расскажешь, что произошло?

— Хорошо, слушай мой взгляд на происшедшее. Началось все с того, что за нами стали раздаваться какие-то шаркающие шаги. Лично я почувствовал себя не слишком хорошо в этот момент. Не то, что бы испугался, но захотелось ехать побыстрей. А вот тебе, судя по всему, страшно не стало.

— Тут ты прав. Это я помню, мне было любопытно.

— Огнев сказал, что надо ехать быстрей, однако, ты этого как будто не слышала, ехала позади всех. И вдруг, в какой-то момент, ты вихрем проскакала мимо нас. Никто не понял, что случилось.

— Я оглянулась.

— Причем, лошадь, на которой ты ехала, была окружена аурой света. Это был неяркий серебристый свет. Я посмотрел, такая же аура была у всех лошадей. И такая же аура была у Атли. Как я понимаю, эта аура присуща всему эльфийскому.

— Атли же не эльф.

— Это да. Может быть, у него плащ эльфийский или еще что? Он известный пижон. Но у тебя тоже была аура. Только другая. Черная. Вначале я решил, что это из-за сумерек.

— А потом?

— Мы скакали достаточно долго, старались держаться за тобой. Твоя лошадь словно взбесилась, она летела стрелой, с нее аж пена летела. Так мы проскакали почти до пограничной реки, ее было хорошо видно даже сквозь сумерки. И тут позади нас раздалось хлопанье крыльев. Это было то самое чудовище, которое проводило нас до Эльфленда. Мы скакали так быстро, что не всякая птица догонит. У самой реки ты остановилась. Только ты была сама на себя не похожа.

— На кого же я была похожа?

— На существо, явно дружелюбное темным силам. Огнев правильно сказал — темная воительница. Лицо твое было мрачным и, обычная одежда выглядела как доспехи из темного металла, да и в седле ты держалась намного увереннее, чем раньше. Мы с Огневым замедлили лошадей, я уж было подумал, что нам конец пришел. Но тут Атли выехал вперед. Перемена произошла не только с тобой, но и с ним. Он стал похож на твою противоположность — белый всадник в развевающемся плаще. Ты стала поднимать руку и в руке у тебя был темный меч. Зрелище жуткое. Атли не растерялся, он вскинул вверх светящуюся серебром ладонь и прокричал какую-то непонятную фразу. В этот момент видение исчезло. И ты и он стали такими, какими были раньше, твоя лошадь развернулась и поскакала к реке. Мы — за тобой.

— Странно. Мне все казалось по-другому. Я просто оглянулась, потому что впереди были неприятные блики. Но услышала голос, который сказал «Вперед, к реке». Если честно, то я даже и не догадалась, что это Атли кричал. Я вас не узнавала.

— Какая-то бредовая история получилась. Как ты думаешь, могли ли эти чудовища нам какой-то вред нанести? Может быть это были глюки…

— Мне кажется, что могли. По крайней мере, тогда так казалось. А теперь уже не знаю. Мы сидим здесь — вино, еда, тепло, тихо и уютно.

— Вот и мне там казалось, что мы в реальной опасности. А здесь…

— Интересно, почему именно я и Атли поменяли свой внешний вид?

— Но ведь ты говоришь, что не узнавала нас. Может быть это только мне так показалось.

— И что Атли думает по этому поводу?

— Откуда я знаю. Пойди, поищи его, да расспроси.

— Вот еще! Чтоб он подумал, будто я за ним бегаю?

— Ты все еще думаешь об этом? — Андрей усмехнулся. — Интересно, почему? Может быть, ты в него и правда влюбилась?

— Ой, да тебе-то какое дело. — Насупилась Лида. — Тут есть парни и посимпатичнее Атли.

— Новый кадр? Колись. — Устроился поудобней Андрей, приготовившись слушать.

— Да нет, это я так сказала. А ведь если угроза была, то Атли нас спас.

— Точно влюбилась. — Вздохнул Андрей. — Может и спас. Ладно, устал я от всего этого. Спать что ли лечь.

— Давай. — Неожиданно Лида спросил, — что бы ты хотел увидеть во сне?

— Понятие не имею. Наверное, дом, Москву. Загостились мы тут.

— Ты домой хочешь?

— Да. А ты что, нет?

— Я не хочу. Что мне там делать?

— Не знаю. Жить, наверное.

— Ладно, мы спать? Нет? Тогда давай вина еще выпьем. — Лида налила себе вина.

— Интересно, что сейчас происходит дома? — через некоторое время заговорил Андрей.

— И как народ отреагировал на наше отсутствие? — Кивнула головой Лида.

— Сначала, наверняка, разозлился. Еще бы! Если у них такое же время, как и у нас, то мы их оставили без празднования нового года.

— Часы идут так же. Да уж, исчезли вместе с общественными деньгами.

— А вот потом неизвестно.

— Мы слишком долго отсутствуем. У меня из родных только тетка, сам знаешь. Но мы с ней никогда особо не ладили, так что вряд ли она меня разыскивает.

— Я с папашей не слишком часто созванивался. Но кто-нибудь из друзей мог заявить в милицию.

— Вот только вещи мои из квартиры, наверное, уже выкинули. Я ежемесячно плачу и квартирная хозяйка — не слишком любезная дама.

— Не дай бог, чтоб кто-нибудь в милицию пошел. Дойдет до отца, он с ума сойдет. А за квартиру я как раз перед новым годом за полгода вперед заплатил, так что искать меня не будут. Правда, еще работа остается…

— С работы уволят задним числом и делов то. Чего уж тут думать, поделать мы все равно ничего не можем.

— Это точно. Я несколько раз пробовал мобильник включить — не работает.

— Я даже и не пробовала. Если честно, то мне здесь больше нравится. Я бы хотела тут остаться. Разве что, есть пара человек, по которым я буду скучать. Да ты и сам всех знаешь, кроме тебя у меня настоящих друзей не так уж много.

— Если б не родители, я бы тоже не так рвался домой. Мне самому не слишком нравилась моя жизнь там: работа достала, вечная беготня, грязь. Только вот компа не хватает.

— Мы тут сами как в игрушке компьютерной. Так что я даже не вспоминаю о компе. Правда, у меня осталась не пройденная компания в Героях, но это не велика потеря.

— Все-таки я думаю, что нас уже ищут. Сто пудов, Вадик так просто наше исчезновение не оставит. Мы с ним собирались новым проектом заняться после праздников.

— А что мы можем сделать? Как-нибудь все уладится. Утро вечера мудренее, пойдем спать.

Одеял не было, все вещи остались в повозках, но на улице было действительно тепло и Андрей с Лидой быстро уснули лежа на эльфийских покрывалах.

Ночью Лиде снился сон. Она стояла в темной пещере. В ее руке догорал факел, наспех связанный из странных серых веток. Она знала точно, что рядом никого нет и никто не придет ей на помощь. Ей было ужасно плохо, хотелось плакать, но она знала, что этого делать нельзя. Что-то ужасное таилось в пещере. Вот она делает несколько шагов, поворот, еще шаги, где-то хлопают крылья, надо бежать и… за очередным поворотом, она видит свет в конце коридора. Вначале она радуется: вот выход, который она так ищет. Но потом она замечает несколько взмахов черного крыла. Обладатели крыльев, огромные птицы, тоже замечают ее и летят к ней. Вскоре она уже может разобрать, что у этих птиц головы женщин. Они хотят убить ее, вначале ей становится страшно. Но вскоре страх уходит, будто бы это не она там стоит, а кто-то другой. Она видит, как вскидываются ее руки, громом в пещере звучат произнесенные ею слова. Смысл слов она не понимает, какой-то незнакомый язык. Но она точно уверена, что это очень древний язык, известный и доступный немногим. Как только фраза произнесена она начинает чувствовать покалывание в ладонях и вдруг из ее рук вылетают белые молнии. Молнии совсем маленькие, но они попадают в одну из птиц и сильно ранят ее, птица издает жалобный крик, из ее тела капает темная кровь. Она радуется этому, как если бы смотрела фильм ужасов и в нем хороший герой стал бы побеждать зло. Тем временем ее губы начинают повторять фразу еще и еще, и молнии все срываются с ее рук. Одна птица падает, вторая тоже, кажется, что победа уже близко и, вдруг, силы оставляют ее так же внезапно, как пришли. Она вновь действующее лицо, а не зритель. К ее поясу прикреплен меч, но нет сил поднять его. Превозмогая себя она бежит по коридору к выходу. Птицы больно клюют ее, но она умудряется пробежать мимо них, еще есть силы бежать. Выход уже совсем близко, но сейчас ее догонят, ноги заплетаются она падает и проваливается в тьму.

— Лида проснись, — голос Андрея прорывается в темноту. — Проснись, уже утро.

Лида открывает глаза. Пещеры нет, светит солнце.

— Где я? Где птицы? Мне приснился такой кошмар.

— Какие птицы? Что еще за кошмар? У нас тут кошмар наяву!

— Что еще случилось?

— Только что прибегал Огнев, это он попросил тебя разбудить.

— И что дальше?

— Он сказал, надо срочно идти к туннелю.

— Атли где?

— Уже туда пошел. Он рано проснулся, нервный какой-то. Сразу же за Огневым побежал.

— Все так серьезно? — Спросила Лида вставая.

— Понятия не имею. Но предполагаю, что позавтракать мы успеем.

— Давай-ка ты бутеров сделаешь, а я умоюсь.

— Чистота — залог здоровья. Хорошо. Вода вон в том чане, там и ковшик есть.

Лида умылась, они с Андреем взяли по паре бутербродов и пошли к туннелю. На душе у Лиды было тревожно, но она пыталась себя успокоить. Ведь внешне ничего не изменилось, безмятежно поют птицы, солнце окружает уютным теплом, а листва чуть колышется от слабого ветра.

Они вошли в туннель. Земля была чуть влажная и чуть хлюпающий звук шагов разносился под каменными сводами туннеля. С каждым шагом становилось все холоднее, в воздухе появлялся запах зимы. Вскоре они увидели блеск пограничной реки и, по началу плохо различимые, солнечные блики, играющие на снежной поверхности. Никакой тени не было, но спокойней от этого не стало. Как только Лида и Андрей вышли из туннеля, они поняли, что дурные предчувствия их не обманули.