Шантажистка

— Бабка! Бабка!!!

— Чего орешь? Совсем уже из ума выжил?

— Всё, помирать буду.

— Ну помирай, чего орешь то?

Федор Степаныч помирал с завидной регулярностью. Раз в неделю из комнаты обязательно раздавался его крик, сообщавший о скором планируемом склеивании ласт. Его жена, Клавдия Михайловна, уже давно привыкла к показательным выступлениям своего мужа и относилась к ним, как к очередному выпуску любимого сериала — вроде бы уже и знаешь сюжет, и концовку можно предположить, а все равно идешь смотреть.

— Чего опять удумал, старый? — спросила она, зайдя в комнату, и, подойдя к кровати, на которой, в трагичной позе возлежал Федор Степаныч.

— Всё, на этот раз точно, — уверенно сообщил он, — вызывай попа, пусть отпевает.

— Вот дурной! Ты сначала помри, а потом уже все мероприятия будем проводить. Живого ж какой дурак отпевать будет?

— Ну, пусть придет, чаю пока на кухне попьет. А я уж постараюсь к его приходу подгадать. Чтоб два раза не ходил.

— Вот сколько лет с тобой живу, а все понять не могу — как я за такого дурака замуж то вышла? За что ж мне наказание такое?

— А это потому что противоположности притягиваются, — улыбнулся старик, — но не в нашем случае. Я говорю — попа зови! Чего стоишь? Сейчас помру. Точно тебе говорю!

— Ой, да ты каждый раз точно помираешь, а как с кухни борщом запахнет, так сразу воскресаешь! Чудо прям расчудесное! Кому расскажи, не поверит никто.

Федор Степаныч прикрыл рукой глаза и откинулся на подушку.

— Вот в кого ж ты вредная такая? Послал мне Бог на мою голову…

— Слушай, старый, а давай я лучше тебе врача нашего участкового вызову?

— Не поможет мне врач, — сказал Федор Степаныч голосом, которому позавидовали бы лучшие артисты Большого театра, — всё, отжил я свое, пришло мое время…

— Так! Вот держи пульт от телевизора, включай и смотри. А у меня дел еще полно. Ясно?

— Вот же вредная старуха! Помереть по-людски даже не даст! — пробухтел старик и выдернул из рук старухи пульт.

Клавдия Михайловна вышла из комнаты и обернулась. Несколько секунд она смотрела на письменный стол, стоящий в углу комнаты, а потом, удостоверившись, что муж включил телевизор, подняла руку и поманила кого-то пальцем. Смерть нехотя поднялась и подошла к старушке.

— Я тебе говорила, чтоб ты сюда не ходила больше? — шепотом произнесла старушка.

— А чего это вы мне указываете куда мне ходить, а куда — нет? У меня вообще-то все согласно графику. А у мужа вашего уже давно все сроки вышли. Еще полгода назад.

— Слушай, ну договаривались же — или вместе с ним или никак!

— Ну, а что я сделаю, если не приходит мне на вас ориентировка?

— Ну раз не приходит, то и ты не приходи.

— У меня план, понимаете? Нельзя мне возвращаться с пустыми руками.

Старушка задумалась.

— Ладно, давай тогда как обычно. Ты ж по хорошему все-равно не уйдешь. Держи, — Клавдия Михайловна протянула руку. Смерть аккуратно взяла ее своими холодными костлявыми пальцами и прижалась к ней губами. Лицо старушки побледнело и покрылось маленькими капельками пота. Веки стали тяжелыми и начали давить на глаза. Через минуту старушка покачнулась и схватилась руками за стенку.

— Хватит, — еле выдавила она из себя, с трудом шевеля пересохшими губами.

Смерть отпустила руку и та безвольно повисла у туловища.

— Тут даже на неделю не хватит, — сказала костлявая, — максимум — дня три, не больше.

— Ну хоть три дня твою морду противную не видеть. Все, иди уже с глаз долой, — старушка покачнулась и, придерживаясь за стенку, направилась в комнату.

— Чего ты? Плохо тебе? — старик убавил громкость телевизора.

— Да нет, Федь… Все хорошо, сердце что-то побаливает… Все хорошо. Пойду сейчас прилягу, пройдет все. Все хорошо, Федь, ты не беспокойся.

— Полежи конечно, полежи, Клав. Я пойду пока покурю.

Старик с трудом встал и вышел на кухню. Смерть стояла у холодильника, облокотившись на столешницу.

— Опять ты? Я тебе говорил — или с ней меня забирай, или чтоб духу твоего тут не было! Я тебе ее не отдам!

— Я ж вам говорила — нет на вас распоряжения. Так что вашу жену я с собой беру.

— Ну ты и карга старая! На, кровопийца, пей! А ее не трожь, поняла? На сколько там хватит?

Смерть обхватила протянутое запястье старика.

— Дня на три, не больше.

— Ну хоть так… И чтоб я тебя тут не видел эти три дня, поняла? Потом придешь, сразу ко мне. Только попробуй ее хоть пальцем тронуть!

— Как скажете, как скажете… — усмехнулась смерть и прильнула губами к руке.

 

Дипломатия

— Сашка, а твой папка сильный?

— Конечно, — гордо расправил плечи мальчуган, — он меня одной рукой может поднять. А маму даже одной левой поднимает. А у тебя?

— И у меня сильный, — ответила девочка, — я один раз видела, как он целую тонну поднял!

— Да не ври! Тонну никто не может поднять!

— Не хочешь, не верь! Я то знаю, что мой папа может, — девочка пожала плечами и бросила камешек в речку.

— Ага, конечно! Тонну… Врешь ты всё!

— Да не вру! Я сама видела!

— Вруха ты!

— Да сам ты вруха!

Дети замолчали и некоторое время молча смотрели на воду. Первым тишину нарушил мальчик.

— Дашка, а ты своего папку давно видела?

— На прошлые выходные, а что?

— Ничего, просто, — вздохнул Сашка, — я тоже в воскресенье последний раз видел. Потом он ушел и не приходил пока что.

— Слушай! — Даша придвинулась к мальчику и хитро улыбнулась, — а давай их познакомим? Давай? И сюда приведем. Они будут рыбу ловить с удочками и помирятся!

— Думаешь, помирятся?

— Не знаю. А что, разве когда рыбу вместе ловят, ссорятся?

— Рыбу? — задумался Сашка, — не помню я, чтобы кто-то ссорился на рыбалке.

— Ну вот! — захлопала в ладоши девочка, — давай знакомить?

— А как? Они ж не захотят, наверное…

— Ну, не знаю, если я своего папу попрошу, он все сделает! — девочка гордо тряхнула светлыми локонами волос, — он меня знаешь как любит? Аж… Аж до неба!

— Мой тоже, вообще-то, все сделает, если я попрошу! — обиженно огрызнулся мальчик.

— Ну тогда давай знакомить, чего ты?

— Нет.

— Почему?

— Потому что мой папа тогда твоего убьет.

— Зачем? — Дашка распахнула свои, и так огромные глаза, и прикрыла рукой рот.

— Не знаю, он так сам говорил.

— Как? Говорил, что убьет моего папу?

— Нет, не твоего, а вообще… Я не помню уже, но как-то так сказал.

— Ну тогда надо быстрее их мирить, Сашка! А то мы с мамой завтра уезжаем уже!

— Куда? — Сашка вскинул голубые глаза на девочку, но тут же вспомнил, что нельзя девчонке показывать то, что она ему нравится, и, тут же стал с равнодушным видом ковырять на руке несуществующую болячку.

— Не знаю. Так папа сказал. Он тут останется, а мы с мамой уезжаем куда-то.

— Жалко… — протянул мальчик, — а когда приедешь?

— Не знаю, — девочка бросила еще один камушек в реку.

— Ну тогда не получится нам их помирить.

— Да ничего страшного, давай тогда потом. Все равно помирим.

— А когда?

Девочка ненадолго задумалась.

— Давай после войны?

— После войны? — мальчик склонил голову набок и улыбнулся, — давай, а во-сколько?

— После уроков. Я домой схожу, пообедаю и с папой сюда приду. А ты тогда со своим приходи. Только пусть удочку свою берет, а то у нас одна.

— Ну давай, договорились? — мальчик протянул руку. Девочка ухватилась за нее и сильно встряхнув в рукопожатии, отпустила.

— Ну всё, Сашка, я тогда пошла домой. Нам еще вещи нужно собирать.

— Садись на раму, я тебя подвезу! — мальчик вскочил с места и поднял с земли старенький велосипед.

— Не, не надо! Я до дома за пять минут дойду, а тебе в твою деревню долго ехать. Езжай, я сама дойду. Пока! — Даша улыбнулась и, смущенно махнув рукой на прощанье, побежала в сторону виднеющихся невдалеке домов.

— Даш! Дашка!!! Не забудь, после войны тут же!

— Ага, после уроков! А то меня мама голодной не отпустит!

— Пока, Даш!

— Пока, Сашка!…

 

Риелтор

— Скажите, а вы сдачей в аренду не занимаетесь?

— Нет, к сожалению, только продажами.

Пожилой мужчина вздохнул и принялся дальше листать каталог.

— Дорого у вас, если честно. Я недавно сам просматривал варианты, там подешевле было.

— Нашли что-нибудь подходящее? — хитро ухмыльнулся молодой человек.

— Если бы нашел, к вам бы не обратился, — буркнул мужчина, — развелось вас тут… Все хорошие варианты позабирали и сидите, спекулируете.

— Не спекулируем, а предлагаем вам. Чтобы вы не тратили много времени на поиск, мы делаем эту работу за вас.

Мужчина, пропустив мимо ушей последнюю фразу агента, ткнул пальцем в страницу каталога.

— Вот эта есть еще? Расскажите про нее.

— Отличный выбор! — с заученной интонацией произнес парень, — свежая, светлая. Очень хороший вариант.

— Совсем убитая, наверное? — прищурился мужчина.

— Нет, что вы! Мы убитыми не торгуем. Очень чистая, симпатичная.

— Торг будет?

— Ну вы же понимаете, — расплылся в улыбке агент, — торг дело такое… Посидеть нужно, обсудить…

— Ну, я и так сижу. Давайте обсуждать!

Мужчина явно нервничал. Его раздражал этот холеный паренек, который, скорее всего, просто пытался втюхать ему не то, что хотелось бы купить клиенту, а то, что нужно было продать агенту. Это чувствовалось и очень бесило.

— Она еще есть в продаже? — глядя прямо в глаза молодому человеку, спросил мужчина.

— Конечно, есть! Наша база данных обновляется ежедневно, поэтому у вас в руках самая актуальная информация на этот момент. Все вариан…

— Я это уже слышал, — перебил мужчина разошедшегося продавца, — цена вопроса?

— О цене рано еще говорить. Не хотите чаю?

— Нет, спасибо, я не хочу чаю! Давайте уже быстрее к делу перейдем!

— Ну, не хотите, как хотите. А я, пожалуй, налью себе чашечку.

Молодой человек встал со стула и направился к шкафу. Из него он извлек небольшую кружку и принялся неспеша заваривать чай. Через несколько минут он присел обратно с дымящейся чашкой в руке.

— На чем мы с вами остановились? Не напомните? Кстати, будьте любезны, передайте, пожалуйста, вон ту вазочку с печеньем.

— Вы издеваетесь что-ли? — мужчина негодовал, но все же подвинул к парню вазу, — давайте уже решим вопрос и разойдемся по своим делам!

— Я только за, — отхлебнув из чашки, ответил парень, — вы окончательно определились с выбором?

— Да, да, да и еще раз да! Я ее забираю!

— Даже смотреть не будете?

— Да оформляйте уже, хватит мне мозги компостировать!

— Как скажете, как скажете… — проговорил агент и достал из стола папку с договорами, только я попрошу вас полностью рассчитаться сейчас.

— Хорошо, — раздраженно ответил мужчина и открыл свой чемодан.

* * *

Сергей пригнулся и выбежал из-за угла здания. Из окна противоположного дома тут же раздалась автоматная очередь. Каким-то шестым чувством он увидел, как сзади его догоняют маленькие фонтанчики, вырывающиеся из земли. Пять метров, два, один… Всё. Практически впечатавшись в остатки сгоревшего танка, Сергей перевел дыхание. В этот раз он оказался быстрее. Стрелок еще пару раз выстрелил по танку короткими очередями и замолчал.

— Что, Леха, страшно? Ты не бойся. Один раз помирать.

Леха был еще совсем молодым парнем. Молчаливый и всегда задумчивый, он старался избегать общения. В редкие минуты отдыха, начищая свой автомат, он изредка бросал взгляд на своих гогочущих сослуживцев, за что и получил свое прозвище — «Кощей». Он недавно попал в отряд Сергея, но в таком горячем бою оказался впервые. Сейчас он сидел на земле, облокотившись спиной на разорванную гусеницу танка и дрожал.

— Леха, ты слышишь меня? — Сергей схватил его за плечо и сильно встряхнул.

— У меня дочка… Дочка родилась… Три месяца… Дочка… А я… Страшно… Не видел… Как же… Страшно… А я… Она болеет, денег не было, а я сюда… Много денег нужно. А где их взять? Негде… А она очень болеет… Врачи сказали… — бессвязные слова вырывались из него как из пулемета.

Размахнувшись, Сергей влепил ему пощечину и еще раз встряхнул.

— Ты чего тут нюни распускаешь, дурачок? Слышишь меня?

Леха посмотрел на него отрезвевшим взглядом и захлопал глазами.

— Слушай меня, — Сергей придвинулся к нему поближе, — Сейчас я отвлекаю этого стрелка чертового, а ты со всех ног мчишь к вон тому БТРу сгоревшему. Понял?

Леха закивал головой.

— На счет три. Раз. Два…

За спиной Сергея что-то глухо ударилось об землю. Даже не оборачиваясь, он понял, что это.

— Ложись!!!

Леха упал набок и замер. Сергей со всего маху навалился на него сверху, прикрыв его своим телом. Взрыва гранаты он уже не услышал.

* * *

— Всё? Можно забирать? — мужчина нетерпеливо посматривал на часы.

— Да, конечно, — агент сделал приглашающий жест рукой.

Подойдя к лежащему солдату, клиент схватил его за волосы и попытался приподнять. Убедившись, что одной рукой сделать это не получится, он поставил на землю свой чемодан и схватился за волосы двумя руками.

— Да что такое? В чем дело? — обратился он к агенту, стоящему неподалеку.

— А в чем проблема? — удивился тот.

— Ну… Не получается что-то…

— Ну так и не получится, — улыбнулся парень.

— В смысле? Я ж купил его душу. Почему не получится?

— Вы разве не видели, как он погиб? Вон, парень под ним шевелится. Живой. А если бы не Сергей, был бы мертвый. Что непонятного-то? Самопожертвование! Во! — парень с умным видом поднял вверх указательный палец, — сами понимаете, это отменяет все договоры.

Мужчина отпустил волосы и принялся отряхивать руки.

— То есть, ты хочешь сказать, что ты меня кинул?

— Почему сразу — кинул? Все по закону. На момент подписания договора и расчета, он живой был. Так что, извиняйте…

— Ах ты ж, гад! Тогда возвращай мне ту душу, которой я с тобой рассчитался.

— Тоже не получится, к сожалению. Вон он, Алексей Иванов. Как видите — живой. Правда, контуженный скорее всего… Если я не ошибаюсь, он вам свою душу продал в обмен на здоровье своей дочери, которая недавно родилась? У нее какая-то болезнь была не очень хорошая, правда?

Мужчина стоял и молча смотрел на агента исподлобья.

— Ну, так вот теперь и дочка здоровая вырастет, и Леха живой останется. И Сергей отправится в очень хорошее и приятное место. И, что самое важное — все по закону. Разве вы не рады? — агент улыбнулся и развел руками.

— Ты… Ты не агент, ты — мошенник! Я… Я буду жаловаться на тебя! Ты обманул!

— Жалуйтесь на здоровье. Кстати, возьмите визитку. Наше агентство «Риелтор от Бога» всегда будет радо видеть вас снова и снова.

Дьявол плюнул на землю, развернулся и быстро зашагал прочь, яростно размахивая чемоданом.

 

Суд

Прокурор закинул ногу на ногу и откинулся на спинку стула.

— То есть, уважаемый защитник, вы считаете, что обвиняемый ни в чем не виновен?

— Абсолютно ни в чем, я настаиваю на этом! На мой взгляд, пострадавшие самостоятельно причиняли себе травмы и увечья различной степени тяжести, — ответил адвокат и хлопнул ладонью по столу.

— Вы сами понимаете, что вы говорите? — рассмеялся обвинитель, — сами причиняли себе увечья?! Да вы, вообще, в курсе количества жертв? Вы ознакомились с материалами дела? Это просто смешно!

— Хм… Это все ваши аргументы? Ваш примитивный юмор не является доказательством того, что…

— Я протестую, Ваша честь! Защитник переходит на личности!

— Протест принят, — судья, для пущей важности, стукнул молотком по деревянной подставке, — впредь, попрошу стороны обойтись без оскорблений.

— Хорошо, — кивнул адвокат, — как скажете. Я лишь хотел сказать, что вы не предоставили ни одного прямого доказательства того, что мой подзащитный был причастен хоть к одному преступлению. Вот и все.

— И показания свидетелей тоже для вас неубедительны? А еще фото и видео? Нет? Странно… Во всех цивилизованных судах, это является прямым доказательством вины.

— Да что вы говорите, — адвокат артистично развел руками и прикрыл глаза, — а я ж не знал! А я то думал, это все шуточки ваши! Какие, к чертям показания? Хоть один из ваших свидетелей узнал обвиняемого? Нет! Хоть на одном из ваших фото присутствует мой подзащитный? Нет! На видео? Тоже нет! О чем вы говорите тогда?

— Возможно, но я и не обвиняю его в предумышленных убийствах. Я обвиняю его в другом. Во всех этих случаях, на лицо — оставление в опасности, халатность. Вы и это будете отрицать?

— Конечно буду, — фыркнул адвокат, — и попробуйте со мной поспорить! Где написано, что мой подзащитный обязан был оказывать какую-либо помощь пострадавшим? Покажите мне? Где?

— Да это недопустимо просто даже с моральной точки зрения! При чем тут — где написано? Может и нигде, но это не отменяет факт бесчеловечного отношения к пострадавшим, что, соответственно, говорит о вине подсудимого.

— А не кажется ли вам, что вы перегибаете? — адвокат оперся на стол двумя руками и привстал со стула, — не кажется ли вам, что мой подзащитный имел полное моральное право вообще не заботиться о судьбах этих самых пострадавших? Хочу вам напомнить, что именно он создал эту организацию, в которой они работали. А в уставе этой самой организации, нет ни слова о том, что руководитель несет какую-либо ответственность за действия своих подчиненных.

— И что? Любой устав до тех пор является правомерным, пока его положения не противоречат основным законам.

— То есть, вы хотите сказать, что если руководитель занят своими делами, а в это время его подчиненные перестреляли друг друга только потому, что им так захотелось… Это значит, что он несет ответственность за их действия?

— Абсолютно верно, — спокойно кивнул прокурор и скрестил руки на груди.

— Ну, знаете ли… — адвокат в отчаянии взмахнул руками, — в общем, ваша честь, я настаиваю на невиновности моего подзащитного. На мой взгляд, он не должен нести ответственность за идиотизм других людей. Это вообще ни в какие ворота не лезет…

— Я попрошу вас выражаться яснее, — судья еще раз постучал по деревяшке.

— Куда уж яснее! Что непонятного то? — адвокат развел руки в стороны, взывая к справедливости, но увидев равнодушные взгляды сидящих в зале людей, продолжил, — В общем, я хочу сказать, что мой подзащитный невиновен. А если вы посчитаете все же, что это не так, то у него есть смягчающее обстоятельство. Он сам пришел с повинной и настаивал на суде. Вот такие дела. У меня все.

Защитник сел на стул и, подперев рукой голову, уставился на прокурора.

— Ваша честь, уважаемые участники процесса, принимая во внимание тяжесть совершенных обвиняемым преступлений, я настаиваю на высшей мере наказания. У меня тоже все, — прокурор закончил свою непродолжительную речь и сел на краешек стула.

— Подсудимый, вам предоставляется последнее слово, — обратился судья к обвиняемому.

— Мне нечего сказать, — тихо ответил он и прикрыл лицо руками.

— Да скажи им! — выкрикнул адвокат, — как это нечего?! Скажи, как есть! Что ты, как не знаю кто?

Подсудимый лишь молча покачал головой.

* * *

— Объявляется приговор! — судья поправил очки и открыл папку, — в ходе судебного разбирательства было установлено, что подсудимый, действительно, является причастным к совершенным преступлениям. Поэтому признается виновным по статьям: преступная халатность и оставление в опасности. Учитывая то, что его бездействие привело к огромному количеству жертв, он приговаривается к высшей мере наказания, а именно — к отстранению от занимаемой должности с лишением всех прав и привилегий. Суд принял во внимание то, что подсудимый сам явился с повинной, учел все заслуги на его месте работы и положительные характеристики коллег, и постановил заменить высшую меру наказания на более мягкую. Итак, осужденный приговаривается к исправительным работам на том же месте работы пожизненно, с испытательным сроком в вечность, — судья захлопнул папку, — заседание объявляется законченным.

* * *

— Ты знаешь, я себе судный день как-то по другому представлял, — Дьявол открыл клетку и, зайдя внутрь, присел рядом с Богом на скамейку. В пустом зале его слова разнеслись гулким эхом.

— Я тоже, но потом решил, что так будет справедливо. Я это все затеял, мне и расхлебывать, люди тут не при чем. Поэтому они и должны судить меня. Что я сделал правильно, а что нет.

— Ну и дурак, — усмехнулся Дьявол, — ты думал, они тут рассыпятся в благодарностях? Ага, конечно… Держи карман шире! Это ж люди! Неблагодарные создания, каких свет не видывал! На что ты надеялся то?

— На них надеялся. Может, еще не все потеряно, а? Может еще можно что-то исправить в их головах, как думаешь?

— Ну точно дурак! Наивный, глупый, старый дурак!

— Я может и дурак, а из тебя адвокат вообще никакой, — Бог похлопал Дьявола по плечу и, встав со скамейки, вышел из клетки.

 

Штурм

Бетонная стена, к которой прижался Василий, выстрелила в его лицо очередью маленьких осколков.

— Ах ты ж, чтоб тебя! — ругнулся он, вытирая кровь со щеки, — ты смотри на них — стреляют, гады! Колька, а ну, шмальни-ка в их сторону.

Молодой красноармеец Николай Григорчук почти всю войну прожил под оккупацией. Когда фашисты захватили его родной Харьков, он ушел в партизаны, где и дождался солдат Красной Армии. Затем были проверки и допросы, но желание молодого человека отомстить за своих погибших друзей, пересилило все неурядицы и он был зачислен в ряды одного из соединений, продолжавших наступление. Он сразу сдружился с Василием. Точнее, Василий сам принял под свое крыло молодого паренька, чем-то неуловимо напоминавшего его сына, которого он не видел уже года три. Что с ним, где он — никакой информации не было с тех пор, как жена в одном из писем написала, что сын Сережка ушел добровольцем на фронт, несмотря на все наказы отца оставаться с матерью. Видимо он, как и многие его друзья, тоже накинули себе по паре лет, сказав военкому, что ему уже есть восемнадцать.

— Вась, ты гляди-ка! Это что, этот самый что-ли? — спросил лежащий, у угла полуразрушенного здания, Федор Богданович. Коренной минчанин, он встретил войну в своем родном городе, после чего пришлось отступать со всеми до самой Москвы. Но ни на минуту он не сомневался в том, что когда-нибудь он вернется в Минск и выгонит захватчиков из своего родного города.

— Кто? — Василий подполз к нему и аккуратно выглянул из-за угла.

— Ну, Рейхстаг или как его там? Где Гитлер сидит!

— Он самый, Федька, он самый. Дошли! — он похлопал Федора по плечу и отполз обратно, — сегодня-завтра будем там. Авось, и самого Гитлера этого в плен возьмем. Дадут нам сразу по звезде…

Фонтанчики от пуль снова пробежались по, уже и так выщербленной стене, к которой прижимались трое солдат. С одной стороны стена, с другой — обломки зданий, создавали небольшое углубление, которое могло хоть как-то обезопасить их от шальной пули.

— Твою ж… Колька! Ты чего там притих?

— Страшно, дядь Вась, — Николай прижался к стене и, обхватив винтовку двумя руками, смотрел на своего сослуживца, — сколько мы сюда шли — страшно не было, а сейчас страшно. Вроде как и конец уже скоро. До Берлина дошли, а помирать не хочется.

— А кто ж тебя помирать то заставляет, дурачок? — негромко рассмеялся Василий, — чуть-чуть потерпеть осталось. Ты это брось! Вон, за углом через площадь Рейхстаг уже! Соображаешь? Ну-ка перестань тут сопли разводить!

Николай кивнул и еще крепче сжал винтовку.

— Сейчас дождемся подкрепления и будем атаковать. Последний раз, Колька, представляешь? Всё! Конец! Один разок поднатужиться осталось, а потом…

Земля под ними содрогнулась, прервав речь Василия и, через несколько секунд, мир вокруг утонул в море огня, дыма и пыли.

— Наши… Артподготовка… Лежать… — Василий пытался перекричать грохот взрывов, но потом, поняв тщетность своих криков, схватил Кольку за воротник и толкнул вниз. Федор откатился от угла и вжался в землю. Огненный смерч закончился через пять минут и, тут же, сзади послышалось многоголосое эхо, слившееся в одно мощное «Ура!»

— Взвод! На штурм Рейхстага, к чертям собачьим его душу, зигзагами! Впере-е-е-ед! — Василий вскочил с места и ринулся к углу здания. Краем глаза он заметил, как вслед за ним из-под слоя пыли поднялись двое его боевых товарищей. На площадь, изрытую снарядами, с параллельной улицы уже выбегали солдаты соседних подразделений. Каждый хотел первым подняться по ступеням этого здания, к которому они столько шли.

— Не отставать! — крикнул он, оглянувшись через плечо и, тут же, споткнувшись обо что-то, упал на землю. Федор с Николаем тут же остановились и принялись поднимать упавшего товарища.

— Да сам встану, не останавливаться! — Василий обернулся и увидел, как сзади их догоняют другие красноармейцы, вбежавшие на площадь вслед за ними, — а ну бегом! А то не успеем Гитлера взять! — крикнул он и вскочил на ноги. Солдаты бежали прямо на них. Подобрав с земли винтовку, Василий развернулся лицом к Рейхстагу и, сделав пару шагов, увидел широко открытые глаза Николая.

— Чего раззявился? А ну… — он замолчал, увидев как сквозь молодого харьковчанина пробежал один из солдат. Обернувшись, он замер в изумлении. Солдаты бежали сквозь них, абсолютно их не замечая.

— Это еще что такое?

За бегущими вперед солдатами, со всех улиц и переулков, медленно выходили другие бойцы. В разорванных гимнастерках, в пятнах крови и пыли, они медленным шагом шли через площадь. И не было им числа. Уставшие, но с горящими глазами, устремленными на Рейхстаг, они молча шагали к нему. Через некоторое время вся площадь оказалась заполнена этими солдатами.

— Батя! — невысокого роста паренек кинулся к Василию и повис на его плече.

— Сережка! Сынок!!! Живой! Ты как тут?

— Да как и ты, бать! Только не живой я, — смутился солдат, — под Тихвином погиб, а ты где?

— Как это — погиб? — удивился, подошедший с Николаем, Федор.

— Ну как? Как и другие — Сергей задрал гимнастерку и показал всем страшную рану на груди.

— Твою ж… Сынок, да ты ж ранен! — Василий подхватил под руки сына.

— Бать! Не ранен, убит. Как и ты. И вы тоже, — немного смущенно добавил мальчик.

Товарищи переглянулись друг на друга. Федор схватил Николая за плечо и резким движением, развернул к себе спиной, одновременно задирая его гимнастерку.

— Матерь божья… — дымящийся осколок торчал в спине Николая, немного выглядывая наружу, — Вась, правду малец говорит… Видать, накрыло и нас там, у стеночки…

Солдаты замолчали, глядя друг на друга.

— Вот такие дела, — пожал плечами сын, — но ничего, главное — дошли! Победили! Смотрите!

На крыше Рейхстага появилось какое-то движение. Через несколько секунд над ним взметнулось и принялось развеваться на ветру алое знамя.

— Вот теперь точно победили! — Василий прижал к себе своего сына и закрыл глаза.

Миллионы глаз смотрели на это знамя. Миллионы душ, убитых в этой страшной войне, вместе с живыми шли до самого конца. Чтобы увидеть свое знамя над оплотом фашизма. Чтобы увидеть, что они погибли не зря. Чтобы победить…

— Армия! Парадным маршем! Левое плечо вперед! Шагом… Марш!

Они шли рядом. Русский солдат Василий, его шестнадцатилетний сын Сережка, украинец Николай, беларус Федор и еще миллионы и миллионы людей, сломавших хребет фашистам.

Они уходили гордо подняв голову.

Они сделали свое дело.

Они верили, что такое больше не повторится…

Чеканя шаг, они шли, растворяясь в лучах майского солнца.

Вечная память Героям.

 

Когда не тает снег

Октябрь в этом году выдался мокрым. Чуть ли не каждый день, с неба срывался снежок и пытался застелить землю, как-будто стараясь скрыть от людских глаз грязь и мусор, валявшийся где попало. Земля сопротивлялась, мгновенно превращая снег в такие же грязные лужи, в которых отражалось низкое серое небо. Старик переступил через одну из них и, что-то пробурчав себе под нос, направился дальше, оглядываясь по сторонам, негромко вздыхая и покачивая головой. Вдруг, резко остановившись, он запрокинул голову, прислушиваясь. Немного помедлив, он прибавил ходу и направился к одной из воронок.

— Что у тебя тут случилось?

— Ты кто? — боец правой рукой неуклюже вскинул автомат, а левой схватился за живот, из которого, пропитывая грубую ткань, сочилась красная жидкость. Резкие движения заставили лицо солдата сморщиться от боли. Автомат тут же упал на землю.

— Дед Пихто, — ответил старик, — что там у тебя? Зацепило?

— Зацепило, зацепило… Дед, сходи за помощью, а? Я сам до наших не доползу.

— Не, сынок, не пойду. Они меня все равно слушать не станут.

— Станут, дед! На, возьми мой смертник. Скажи, что я тут живой.

— Оглох что ли? Говорю ж — не будут меня слушать.

— Ну ты и сволочь! Видишь же — помираю. Что ты за человек?!.

Старик подошел поближе и наклонился над солдатом.

— Дай погляжу. Руку убери.

— Нечего там глядеть. Осколок…

— Беда, — вздохнул старик и огляделся по сторонам, — не жилец… Ну ладно, помогу чем смогу.

Две минуты прошли в тишине. Старик стоял рядом и оглядывался по сторонам.

— Дед!

— А?

— Ну помогай, чего стоишь? Не видишь, хреново мне?!

— Помолчи, сынок, не трать силы. Пригодятся еще. Видишь, снег тает?

— И что? — солдат посмотрел на землю.

— И то, что хорошо это. Вот когда перестанет таять, будет плохо.

— Мать твою, дед! Ты… Иди отсюда к чертям! Издевается еще надо мной…

— А я тебе говорю — послушай старого человека! Пока тает, все не так уж и плохо. Плохо будет, когда… — старик прищурился и уставился куда-то вдаль, — ага… Вот уже хуже. Значит так, сиди тут и не дергайся, понял? Как мышка.

— Да пошел ты…

Дед, не обращая внимания на слова парня, направился навстречу приближающемуся силуэту. Через несколько десятков шагов они встретились.

— Опять ты, старик? — прошипела фигура в капюшоне.

— Ага, я. Потеряла кого? — добродушно ответил он.

— Не мешай мне, старый. Я чую… Где он?

— Кто?

— Мой… Где он?

— Не знаю я про кого ты мне говоришь. Кто твой то?

— Я чую его, он где-то здесь… Еще живой…

— Да нету тут никого вроде, — старик развел руки в стороны.

Смерть мотала головой из стороны в сторону, хищно принюхиваясь.

— Здесь, тут он, — прошипела она.

— Ну ладно, сдаюсь, — покачал дед головой и махнул в ту сторону, откуда пришла смерть, — там он лежит, у оврага.

— Я там была. Там нет никого.

— Ну, значит мимо прошла, бывает… Пойдем, покажу.

Сделав несколько шагов в противоположную от солдата сторону, смерть резко остановилась.

— Есть кто живой? — со стороны деревни показалось несколько человек. Они шли цепью, внимательно смотря себе под ноги. Старик заметно побледнел.

— Пойдем быстрее, а то найдут его раньше тебя, останешься сегодня с носом.

Смерть недоверчиво покосилась на него, затем оглянулась в сторону приближающихся людей, но все таки зашагала вслед за своим проводником. Они уже почти подошли к оврагу, как сзади снова раздался окрик.

— Живые есть?

И тут же послышался слабый голос солдата.

— Я… Здесь я…

Смерть, оскалившись хищными зубами, толкнула старика в грудь. Тот, еле удержавшись на ногах, схватил ее за длинный подол двумя руками. Длинная рука наотмашь ударила его по лицу, дед на секунду разжал ладони, но тут же попытался снова ухватиться за ее длинные одежды. Рука схватила воздух и он упал лицом в грязь.

— Стой, снег еще тает! Стой, сволочь черная!

Смерть огромными прыжками приближалась к раненому бойцу. С другой стороны к нему бежали люди из розыскной команды. Старик, с трудом поднявшись на ноги, смотрел на разворачивающуюся драму. Расстояния стремительно сокращались…

* * *

— Дед, видишь, спасли меня, а ты говорил…

Солдата медленно несли на носилках. Старик ковылял рядом.

— Кстати, а что ты там про снег говорил? При чем тут снег то?

— При том, сынок, что слушать меня нужно было, — тяжело вздохнул старый, — сказал же тебе — сиди тихо. Чего орал?

— Как это чего? А как бы они меня нашли? Ты ж не захотел мне помогать. Так что там со снегом? Вроде не тает уже. Белое все.

— Вот в том то и дело, что не тает, — старик взял солдата за руку и приподнял так, чтобы ее было видно бойцу. Прямо на безжизненной ладони возвышался небольшой сугробик снега.

— Ладно, сынок, счастливого пути. Прости меня, что не уберег, — старик виновато улыбнулся и растворился в воздухе.

 

Сказка

Богатырь поправил шлем и слегка натянул поводья. Конь остановился моментально. Немного посидев в седле, щурясь и беззвучно шевеля губами, богатырь вздохнул и принялся спускаться на землю. Наконец ему это удалось.

— Никуда не уходи, понял? — обратился он к коню, обрадовавшемуся остановке и, сразу же опустившему голову к земле, в поисках зеленой травы.

Еще раз поправив сдвинувшийся на затылок шлем, он подошел к камню.

— Так, что тут у нас? — еле слышно прошептал он, — налево пойдешь — коня потеряешь.

Богатырь обернулся и посмотрел на своего спутника.

— Не, не пойдет. Мне пешком совсем не с руки ходить. Да и, вообще, что это за предложение такое — коня потеряешь!? Интересно, хотел бы я посмотреть на того, кто туда пошел! Подходит он, значит, к камню, читает эту надпись. И что дальше? Что его должно заставить туда пойти? Дай, думает он, коня потеряю, а то скучно как-то, да и давно я ничего не терял! Так что ли? Это, в общем, не подходит. Что тут дальше? Прямо пойдешь — ничего не найдешь, ибо проезд закрыт, ведутся дорожные работы.

Богатырь попытался почесать затылок, но получилось лишь поскрести ногтями по металлу.

— Дорожные работы… Значит мне тоже не туда. А направо что тут? Ага. Направо пойдешь — смерть свою найдешь. Вот радость то какая! Смерть свою найду! И что ж мне теперь делать?

Он еще раз оглянулся на коня. Конь щипал траву и подозрительно поглядывал на своего хозяина.

— Жалко как-то животину. Да и самому помирать неохота. Эх, была не была. Может не так смерть и страшна на самом деле, как о ней говорят. Пойду направо, — с этими словами он подошел к коню и вставил ступню в стремя.

* * *

Через несколько часов пути, богатырь спешился у входа в пещеру. Несколько раз проверив, легко ли вынимается меч из ножен, он шагнул внутрь.

— Эй! Есть тут кто? — крикнул он и замер, прислушиваясь.

— Нету тут никого, — раздался хрипловатый голос.

— А ты кто?

— Змей, — недовольно пробурчал кто-то.

— Ну, выходи тогда, Змей, биться будем! — богатырь развернулся и вышел на свет.

— А на кой? — послышалось из пещеры.

— Ну… Надо так, — замешкался воин, — а! Люди просили из деревни. Говорят — девок у них ты таскаешь!

— Каких еще девок? — из пещеры послышалось шевеление.

— Обычных девок. Женских…

— Каких, каких? — было слышно, что источник голоса приблизился ко входу.

— Ну, обычных. Говорят — таскаешь, значит таскаешь.

— А сам то видел ты это?

— Сам не видел, — немного растерялся богатырь, — но раз люди говорят…

— А ты им верь больше, они тебе еще и не то расскажут!

Богатырь оглянулся по сторонам, не зная, что ответить. Ведь он, действительно, в глаза не видел ни Змея, ни этих самых девок.

— Змей!

— А?

— А кто тогда их таскает?

— А я откуда знаю?

— Вот так… И что мне делать теперь? — сам у себя спросил богатырь.

— А я почем знаю? Иди обратно, скажи им, что это не я, — отозвался Змей.

— Нет, не пойдет так! Давай вылазь наружу, разбираться будем.

— Ох… Принесла тебя нелегкая…

Через несколько секунд из пещеры выглянула огромная чешуйчатая голова и прищурилась от яркого солнечного света.

— Ну?

— Весь вылазь давай!

— Весь не хочу, жарко тут. Давай по делу — чего надо?

— Там на камне написано, что если сюда пойдешь, смерть свою найдешь. Это правда?

— Это смотря сколько ты меня тут доставать будешь. И, вообще, чего тебе нужно? Поинтересоваться пришел или как? Девок никаких я не таскаю, так что это не повод.

— Змей, ну чего ты, как маленький? — дернул плечом воин, — я богатырь, ты — чудище поганое. Что мы делать должны, когда встречаемся? Драться до последней капли крови. Не прикидывайся, как-будто первый раз слышишь!

— Ты говори, да не заговаривайся! Ишь ты! — обиженно хмыкнул Змей, — это с каких таких пор, я — поганое чудище? Ты, вообще, первый раз меня видишь. Откуда такие выводы?

Богатырь поправил спадающий шлем, и уставился на «чудище».

— Вот ты… — разочарованно протянул он, — не можешь мне подыграть что-ли?

— Интересный ты! Это что за игры такие? Пришел тут, обзываться начал, на драки какие-то меня провоцировать… А сам, что интересно, первый раз меня в глаза видит. Так не пойдет. Иди лучше, куда шел.

Голова втянулась в пещеру, но через несколько секунд снова появилась снаружи.

— И коню своему скажи, пусть газон мне не топчет. Не для него я его сажал, — голова снова скрылась под каменным сводом. Богатырь в отчаянии взмахнул руками и облокотился спиной о скалу. Конь посмотрел на него с сожалением и продолжил щипать зеленую траву. Несколько минут прошли в тишине.

— Змей, — протянул воин.

— Чтоб тебя… — послышалось из пещеры.

— Змей, ну, может ты хотя бы одну девку за свою жизнь утащил? Какую-нибудь маленькую девчушку, а?

— Хм, не помню я такого.

— Может, город сжег?

— Нет.

— Может, деревеньку?

— Не было такого.

— Может, будку собачью по ошибке? Или скворечник, к примеру?

— Да достал ты меня уже, богатырь! Чтоб ты провалился там, где стоишь!

Воин посмотрел себе под ноги и, для пущей уверенности, топнул ногой по земле. Ничего не произошло. Тем временем, огромная голова снова показалась из пещеры.

— Слушай, вояка! Давай уже по честному? Тебе чего надо? Ты ж не просто так сюда притопал?

— Да тут дело такое… — богатырь опустил глаза и откинул сапогом камешек, — жена у меня есть…

— Сочувствую, дальше?

— Ну… В общем… Говорит, что я никудышный какой-то. За что ни возьмусь, ничего у меня не получается. Говорит, что не понимает, зачем за меня замуж вышла и всё такое. Вот я и решил подвиг сделать какой-нибудь, чтобы она меня совсем пропащим не считала. Понимаешь?

— Я с ней согласен даже. А от меня чего нужно?

— Помоги, а? Я тут пока стоял, план придумал. Раз уж не получается у нас с тобой по-честному подраться, давай тогда, вроде как, договоримся?

— О чем?

— Ну, смотри, — богатырь заговорщецки оглянулся по сторонам и подошел поближе к Змею…

* * *

Василиса наполнила оба ведра из ручья и, взвалив на плечи коромысло, направилась домой. Темная тень скользнула по земле и исчезла. И в ту же секунду сзади послышался страшный рык. Василиса медленно поставила на землю ведра и, поудобнее ухватившись за один конец коромысла, замахнулась им на звук. Удар пришелся прямо между глаз Змея.

— Эй, мать, ты чего? — схватившись когтистой лапой за ушибленное место, проревел он.

— Какая я тебе мать, чудо-юдо ты змеиное? — второй удар не заставил себя ждать. Коромысло, прочертив в воздухе незамысловатую дугу, опустилось на вторую лапу.

— Ай! Да успокойся ты! Чего накинулась?

— Я тебе сейчас покажу! Будет он меня еще пугать тут!

В ту же секунду из леса с криком: «Любимая моя, я тебя спасу!», на своем коне появился богатырь. Быстро преодолев расстояние до места событий, он попытался лихо спрыгнуть со спины коня, но сапог предательски застрял в стремени, поставив богатыря в весьма неудобное положение. Змей вспомнил, что он все-таки Змей и неуверенно сделал шаг навстречу к Василисе. Та, увидев, как скачет на одной ноге ее суженый, решила контратаковать. Град ударов посыпался на Змея.

— Да чтоб тебя… Угомонись! Перестань! Хватит! — только и успевал выкрикивать он, прикрываясь лапами.

— Василиса! Я сейчас, секундочку, — кряхтел богатырь, пытаясь высвободить сапог, а вместе с ним и ногу.

— А ну катись отсюда, отродье чешуйчатое! — кричала она, продолжая наступление.

— Это ты мне? — замер богатырь и, поняв, что не ему, принялся скакать дальше.

— Да хватит уже! Это он меня попросил тебя напугать! — не выдержал Змей.

Василиса застыла с поднятым орудием и медленно повернулась к воину.

— Чего? Ванька! Он правду говорит?

— Ну… Не могу сказать, что врет, — немного смутившись, ответил Ванька-богатырь.

— Ах ты ж козлина! Ну держись… — Василиса, забыв о Змее, с коромыслом наперевес двинулась к Ивану…

* * *

Много лет прошло с тех пор.

Василису стали в народе называть Василисой Опасной, но из-за ошибки в одной из летописей, а может и из-за глуховатого летописца, стала она Прекрасной. Змей зарекся помогать людям, переехал подальше от людей в горы и сменил фамилию, чтоб его не нашли больше. А Иван после знакомства с коромыслом совсем Дураком стал.

Кстати, говорят, дорожные работы по сей день не закончились, поэтому никто в эту деревню до сих пор попасть и не может, чтобы проверить — правда это или всего-лишь сказка.

 

Леший по назначению

Вот и лето снова наступило. Как тогда, много лет назад. Лето — это хорошо. Грибники тут всякие ходят, туристы… Смотрю на них, хоть как то легче на душе становится. А зимой сидишь тут один, как дурак. Целый месяц ни одной живой души не пройдет. Скучно. Хотя, не то, чтобы ради веселья я их тут жду. Совсем даже по другой причине. Только вот надежды у меня все меньше и меньше с каждым годом. Да и привык я уже к здешним местам. Раньше тут леса не было, так, несколько деревьев стояло. Зато сейчас красота… Птицы поют, звери разнообразные бегают, да и тенёк к тому же.

О! Вспомнил! На днях случай был смешной. Гулял я, значит, по лесу, а тут, откуда ни возьмись, девчушка маленькая. Глазенки на меня выпучила и стоит. А я ж к такому вниманию не привыкший. Точнее, отвыкший. Думаю, может, чего позади меня увидала? Обернулся — не видать ничего. Лес, как лес. А она стояла, стояла, да как завизжит! Ух, я аж сам испугался, чего греха таить. Она в одну сторону драпанула, а я в другую. Правда, опомнился сразу, дай, думаю, поговорю с ней, авось услышит. Иду, значит, а она с папкой своим стоит и жалуется ему. На меня, естественно. Говорит ему: «Пап, Леший там бродит! Пойдем домой скорее!». А он смеется. Да и я тоже вместе с ним.

Только из кустов вышел, а она как давай снова визжать! Я прям растерялся. Видеть то она меня видит, а как с ней разговаривать то? Понятное дело — боится… Отцу ее рукой помахал, никакой реакции. Ну, думаю, пугать не буду больше девчушку, развернулся, да ушел. А что мне делать оставалось? Еще заикаться начнет из-за меня… Вот такая вот история приключилась. Сколько лет я тут брожу, а такое в первый раз. Обидно конечно же, могла бы мне девчушка и помочь, но, не судьба видно.

В общем, и смех, и грех… А! Я ж чего эту историю то вспомнил? Думаю теперь, может и правда теперь доля моя — Лешим быть? Ну, а что? Животинку всякую я всегда любил, по сельскому хозяйству тоже подкован немного. Чай, не в городе вырос. Вот и получается, назначила меня девчонка та на новую должность. А я и не против. Леший, так Леший.

А если кто искать меня будет, так я, ребят, между двух осинок лежу, там еще муравейник рядом. Как с холмика спускаешься по тропинке и прям между осинок… Пропавший без вести рядовой… Ай, да что я говорю? Кому я нужен…

 

Когда хочется на пенсию

Стук в дверь отвлек хозяина кабинета от своих мыслей.

— Да, входите.

На пороге показался мужчина средних лет. Немного посомневавшись, он вошел в кабинет и прикрыл за собой дверь.

— Здравствуйте, — опустив глаза, поздоровался он, — вот… Направили к вам.

— Вижу. Досье дали?

— Да, вот, пожалуйста, — с этими словами мужчина засеменил к столу и положил на него обьемную папку.

— Так… Что тут у нас?..

— Вы знаете, я не согласен с рядом пунктов, так как считаю, что они приписаны мне не совсем справедливо.

Хозяин кабинета пропустил его слова мимо ушей и углубился в чтение. Мужчина привстал на цыпочки, пытаясь рассмотреть, что именно он сейчас читает.

— Вы знаете, у меня сегодня не самое лучшее настроение, поэтому я попрошу вас не портить мне его еще больше, — покосился на гостя человек за столом.

— Да, да… Конечно, конечно… Но прошу обратить ваше внимание на то, что…

— Рот закройте, пожалуйста, — спокойным голосом ответил чтец.

— А что вы себе позволяете? Я, между прочим, при жизни был высокопоставленным человеком, поэтому я не позволю вам вести со мной беседу в таком тоне.

— Ты дурак что ли? — послышался тихий ответ, совпавший со звуком переворачиваемой страницы. Гость слегка опешил от такой наглости, но тут же снова собрался с мыслями.

— Я по-о-о-прошу вас…

— Значит так, — абсолютно не обращая внимания на слова мужчины, ответил человек в кресле, — я тут просмотрел основные пункты, с тобой все ясно. Чего только вот это стоит: «За денежное вознаграждение отдал помещение, в котором располагался детский сад, под торговый центр». В принципе, все с тобой ясно. Выйдешь, вторая дверь налево. Всего хорошего.

— А что там?

— Ад, — равнодушно ответил человек за столом и принялся растирать виски.

— Подождите, — гость сделал шаг к столу и ухмыльнулся, — мы же с вами свои люди, общие ценности… Сами понимаете. Разве мы не сможем с вами договориться?

Человек за столом замер и медленно убрал руки от головы.

— Что? Что ты сейчас сказал?

— Ну… Может быть, мы как-нибудь сможем уладить этот вопрос? Хорошего человека, который может быть вам полезен, сразу в ад? Зачем же такие радикальные средства? К примеру, я могу поработать там надсмотрщиком, освободив несколько ваших служащих от работы. А они, в свою очередь, смогут заняться другими, более важными делами. Как вы на это смотрите?

Хозяин кабинета посмотрел на мужчину и улыбнулся.

— Я не ослышался? Ты сказал — общие ценности?

— Ну, да. А разве нет? Каюсь, всю жизнь прожил не по заповедям, — гость театрально склонил голову и громко вздохнул.

— Ну, что ж, похвально, — Дьявол откинулся на спинку стула и несколько раз хлопнул в ладоши, — ты прям молодец.

Гость расплылся в улыбке и даже немного засмущался.

— Я знал, что вы оцените. Ведь это так по нашему, правда? К чему все эти сопли про мораль, если можно прожить жизнь в свое удовольствие, а после смерти найти единомышленников и здесь. Честность — удел слабаков.

Дьявол встал из-за стола и подошел к мужчине.

— В правильном направлении мыслишь, только вот у меня один вопрос.

— Отвечу на любые ваши вопросы, — расцвел гость.

Улыбка резко сошла с лица Дьявола, а взгляд стал жестким.

— Скажи-ка мне, с каких пор я стал честнее вас? В какой момент это произошло? А то я как-то упустил этот момент.

— Эээ…

— Рот закрой, баран, и слушай меня. Вот смотри, я — воплощение зла, правильно?

Гость не решился ответить на вопрос, и растерянно развел руками.

— Значит, я должен поощрять зло, верно? А чем я занимаюсь? Я наказываю за него. Заметил? Если ты при жизни был уродом, то добро пожаловать ко мне на исправительные работы. И главное слово в этой фразе — исправительные. Даже я не теряю надежду, что ваши почерневшие и обугленные душонки в конце концов осознают, что не так они делали, когда им была предоставлена полная свобода. Знаешь, что сказал когда-то мой коллега? Он сказал, что вы, конечно, во многом не правы, но он не держит на вас зла. Тогда я настоял на том, чтобы был организован мой отдел. Да, у нас разные методы, но со временем оказывается, что мои — наиболее действенны, — Дьявол облокотился на стол и сложил руки на груди, — я не отхожу от своих принципов уже тысячи лет! В отличие от вас. Вы настолько лживы, что можете оправдать в своих пустых черепах убийство человека, вы можете во время перемирия убивать еще больше людей, чем во время войны, вы можете изображать любовь ради денег… Да вы кем себя возомнили? Я думал, что все плохо, но когда тут появился ты, я понял, что все очень плохо. Не хотите нормально жить? Хорошо, я вам устрою адскую жизнь…

— Подождите, но ведь если все люди вдруг станут праведниками, то вы станете не нужны?! Вы лишитесь работы!

— Все, ты меня достал! Катись к чертям отсюда! — крикнул Дьявол и взмахнул рукой в сторону двери.

Мужчина быстро закивал головой и попятился к выходу.

— Так куда мне идти? — опомнился он на пороге.

— Иди в ж… В ад! — Дьявол на секунду задумался, — хотя нет, пойдем я тебя провожу.

Схватив за локоть перепуганного мужчину, он стремительно вышел в коридор. Миновав вторую дверь, он подошел к третьей и быстрым движением распахнул ее настежь. Мужчина не успел опомниться, как сильный пинок под зад заставил его кувыркнуться прямо в темный проем.

— Лишусь я работы… Тоже мне, умник. Да я об этом только и мечтаю, идиот! — отряхивая руки, пробурчал Дьявол, — что за день?! С кем приходится работать!..

* * *

— О! Живой вроде! Скорую вызвали уже?

— Да, вызвали. И спасателей тоже. Клеммы скинь с аккумулятора, а то рванет еще.

— Ага, сейчас попробую, — ответил молодой парень и принялся открывать покореженный капот автомобиля.

 

Тишина

— Левее! Вот сейчас два шага вперед. Стой! Да нет же! Обратно иди! Правее! Да не туда!

Два молодых парня стояли на крыше многоэтажки и отдавали вниз отрывистые команды.

— Развернись! Да что ж такое?!

— Вообще не видит…

— По-моему и не слышит, к тому же.

— Не получается ничего, — один из них в сердцах пнул телевизионную антенну и присел на край крыши.

— Слушай, ну может завтра попробуем?

— Завтра может не получиться. Другие планы были. Нет, ну ты посмотри на нее! Как крот какой-то.

— Давай еще раз сейчас. Сможешь?

— Не знаю. Давай попробуем.

Парень напряженно всмотрелся в идущего по тротуару человека и протянул в его сторону слегка подрагивающие пальцы. Человек резко остановился и, хлопнув себя по лбу, как будто что-то вспомнив, развернулся и двинулся в обратном направлении.

— Справа! Еще раз давай! — крикнул второй парень вниз.

* * *

Внизу разворачивалась странная, на первый взгляд картина. Немолодая женщина в белом платье одной рукой держала за локоть стоящую на остановке девушку, а другой размахивала в воздухе, как-будто пытаясь кого-то нащупать. Молодой человек, только что вспомнивший, что забыл в офисе важные документы, быстрым шагом приближался к ним.

— Справа! — послышалось сверху.

Женщина еще раз взмахнула рукой, но ее ладонь лишь рассекла воздух. Парень, уткнувшись в телефон, прошел мимо.

— Слепондяйка! Ты чего, не видишь что ли ничего? — снова раздался голос с крыши.

Женщина отпустила руку девушки и молча присела на скамейку. Ее плечи ссутулились, а голова опустилась. Было заметно, что она сильно расстроена неудачей.

* * *

— Да уж… — вздохнул один из парней на крыше, — вот как с ней работать?

— Ага, — поддакнул его друг, — вообще невозможно…

Из невеселых дум их вывели звуки скрипнувшей дверцы чердака за спиной. Одновременно обернувшись, они увидели, что на крышу поднимается пожилой мужчина. За ним на солнечный свет появился второй.

— О! Привет, молодежь! — улыбнулся один из них, — чего сидим? От работы отлыниваем?

— Если бы… — негромко протянул парень.

— А ну, подвинулись быстро. У дядек дело важное тут.

Отойдя от края на пару шагов, парни принялись наблюдать за мужчинами. Один из них взглянул на часы и посмотрел вниз.

— Ну что? Мой на месте, твоя где?

— Секунд двадцать, двадцать пять. Маякни подруге нашей.

Мужчина вставил в рот два пальца и громко свистнул. Женщина в белом дернула головой и быстро встала на ноги.

— Направо, девяносто градусов. Есть. Пять шагов вперед. Стоп. Прямо перед тобой, — четко и отрывисто командовал мужчина. Женщина, выполнив все указания, медленно протянула вперед руку и, аккуратно взяв за запястье, стоящего на остановке молодого человека, замерла.

— Где твоя?

— На месте. Три. Два. Один. Есть.

— Тишина!!! — неожиданно громко закричал мужчина.

И действительно, стало очень тихо. Парни, боясь пошевелиться, смотрели вниз. Женщина в белом, характерным движением наклонила голову набок и закрыла глаза. Через секунду ее голова медленно повернулась в сторону и тут же, неожиданно резко сорвавшись с места, она направилась к девушке, только что подошедшей на остановку, увлекая за собой и молодого человека.

* * *

— Здравствуйте!

— Привет!

— Вы не могли бы мне помочь? Подскажите, пожалуйста, как мне добраться до Парка Победы?

— Парк Победы? А я как раз сейчас туда еду, — немного покраснев, улыбнулась девушка.

— Вот как замечательно, — в свою очередь расцвел парень, — сегодня такая погода классная. Давно хотел вырваться и прогуляться по аллеям.

— Ой, вы знаете, сама такая же. Дом-работа каждый день…

— Предлагаю совместить наши маршруты, — рассмеялся молодой человек.

— Да? — наигранно удивилась девушка, — ну что ж, я не против. Тем более, что нам по пути.

* * *

— Ну вот и все, поздравляю, коллега! — мужчина улыбнулся и пожал руку своему напарнику.

— И я тебя. Пойдем, проводим их до парка. Заодно и сами воздухом подышим.

С этими словами они направились к лестнице, ведущей на чердак.

— Ничего себе! — очнулся один из парней, — как у вас так четко все получилось?

Мужчина обернулся и усмехнулся.

— Эх, молодежь, молодежь… Всему вас учить нужно. У этой чертовки в белом, действительно, большие проблемы со зрением, но у нее отличный слух. Поэтому, она очень хорошо различает биение сердец. Особенно тогда, когда они начинают биться быстрее. Учитесь, сынки.

Два опытных Ангела, махнув на прощанье рукой, скрылись в проеме двери, оставив двух молодых Ангелов обдумывать сказанное.

А Любовь, в ослепительно белом платье, красиво развевающемся на ветру, близоруко щурясь, уже шла по улице к своим новым жертвам.

 

Страшный сон

— Ты спишь что ли? А?

— Никак нет, товарищ сержант! Задумался я чего-то, — ответил невысокий паренек и поправил ремень.

— Не ори, дурень! Сейчас немцы услышат и как отстрелят тебе макушку… Будешь знать!

Молодой солдат опасливо покосился на бруствер окопа и поплотнее прижал каску к голове.

— Да не боись! Тебе еще долго жить, — усмехнулся сержант, — и мне тоже. У нас работы еще много, нельзя нам сейчас помирать. Никак нельзя… Особенно тебе.

— Почему мне, товарищ сержант? — удивленно-испуганным взглядом уставился на него солдат.

— Потому что, ежели немцы унюхают, что помер рядовой Максименко, то они сразу решат, что наша армия больше сопротивляться не может и мигом перейдут в наступление по всем фронтам. А нам этого никак нельзя допустить, понимаешь? — серьезным голосом сказал сержант и опустил руку на плечо солдата. Молодой боец, не совсем понимая, как ему реагировать на слова своего командира, молча стоял и хлопал глазами.

— Вот представь такую ситуацию, — продолжил сержант, облокотившись на край окопа, — сидит, значит, Гитлер в своей берлоге. Тут к нему заходит его помощник и говорит: «Срочное донесение с фронта — Максименко убит!». Гитлер от такой новости аж подскочит. Уверен, что подскочит. Да как заорет: » Ура! Теперь моим солдатам можно окопы не рыть! С танков можно не стрелять! Патроны не нужны теперь! Можно смело идти на Москву! Потому что Максименко для меня был как кость в горле! Если б не этот чудо-солдат, я б уже давно войну выиграл!». Так что, Максименко, на тебе лежит огромная ответственность! Не дай Бог, что-то с тобой случится. Смотри мне!

— Это вы так хохмите, товарищ сержант?

— Да как я могу? — ответил он, еле сдерживая смех.

— Ну и шуточки у вас, если честно, — обиженно заметил солдат и, подобрав с края траншеи маленький камушек, принялся подкидывать его в руке.

— Да ладно тебе, — еще раз похлопал его по плечу сержант, — ты еще обидься.

— Ничего я не обиделся, — как-то по-детски ответил боец и бросил камушек через плечо.

— Так о чем ты там задумался, Максименко? А то я своими росказнями совсем тебе, наверное, голову задурил.

— Да там… — немного замешкался солдат.

— Ну, чего? Девку свою вспомнил что ли?

— Да не. Такое дело… Сон мне вчера приснился.

— Что за сон? — сержант аккуратно выглянул за бруствер и прислушался, — вроде тихо, показалось. Так что за сон?

— Страшный такой… Я ж сам из Киева, у меня там все родичи. Мамка, папка, дед, бабка…

— Внучка, жучка, — продолжил сержант, — давай уже, рассказывай. Ближе к делу, у меня обход еще не закончен.

— Ну так вот. Вроде как война уже закончилась и мы победили.

— Это хороший сон, — улыбнулся сержант.

— Да это не все еще. Значит, война закончилась и стою я прям в центре города. В форме вот этой, с медалями, орденами…

— Ну, так… кто бы сомневался! Звание хоть запомнил свое? Никак не ниже генерала, небось? Ладно, ладно, рассказывай, — заметив взгляд солдата, поправился сержант.

— И вот стою я, значит, а вокруг меня какие-то парни молодые, девушки… И все, как один, пальцами в меня тычут и смеются. Да не просто смеются, а прям гогочут. И кричат мне в лицо: «Деды воевали! Ха-ха! Деды воевали!». И слюна прям у каждого брызжет, пена у рта, а глаза… Знаете, товарищ сержант, пустые глаза. Вот как будто неживые они совсем.

— А дальше что?

— А я стою, оглядываю себя, думаю — может, что не так с формой у меня? Может испачкался где? Чего они гогочут то?.. Нет, вроде нормально все, как надо. А они со всех сторон обступили, руки тянут ко мне свои, за медали хватают, сорвать пытаются… Я кое-как вырвался и деру оттуда. Они за мной. А, самое интересное, люди ходят вокруг, видят все это непотребство и никто не помогает. Я им: «Товарищи! Да что ж такое творится то?».

— А они что?

— Кто улыбается тоже, кто виновато так глаза отводит в сторону, кто вообще мимо проходит, даже не смотрит, — ответил солдат, — и бежал я, бежал, они меня уже догнали почти и я проснулся. Вот такой вот сон. Уже второй день его вспоминаю, все никак из головы не выходит.

— Максименко, вот я стоял тут пять минут, думал — может, и в правду, дельное что расскажешь, а ты мне какую-то чепуху в уши заливаешь. Ну, мало ли какая чушь присниться может… Что ж теперь, думать об этом? — проворчал сержант.

— Да понятно, что чушь, просто покоя мне эти слова не дают.

— Какие слова?

— Ну, эти — «Деды воевали». Чего они смеялись то? Что смешного?

— Смешно дураку, что уши на боку. Всё, Максименко, хватит мне зубы своими бреднями заговаривать. Я дальше пошел. Смотри тут, не усни ненароком. А то приснится какой кошмар, еще стрелять начнешь с перепугу почем зря.

— Есть, товарищ сержант, — бодро ответил солдат.

— Да не ори ты, говорю ж… — с этими словами сержант махнул рукой и двинулся дальше по траншее.

Закончив обход, он, завернув в одно из ответвлений траншеи, присел на землю и, прислонившись спиной к стенке, принялся крутить самокрутку.

— Тоже мне — кошмар ему приснился! Подумаешь, — сказал он сам себе, — деды воевали… Что тут такого? Вот мне на днях сон причудился, что внуки воевали, да еще и друг с другом. Я аж в холодном поту подскочил. Вот это кошмар, так кошмар… Господи, не дай Бог, не дай Бог…

P.S.

Прошлое хочет забыть только тот, у кого оно было темным.

Не празднует победу в войне только тот, кто эту войну проиграл.

 

Кто больше всех верит в Бога?

Звонок в дверь раздался как всегда неожиданно. Вздохнув, мужчина встал из-за стола и не спеша направился к двери.

— Добрый день! — две пожилые женщины расплылись в масляных улыбках.

— Здрасти, вы к кому?

— Скажите, пожалуйста, вы верите в Бога?

Мужчина обернулся через плечо, и в чем-то удостоверившись, вернулся к разговору.

— В какого Бога?

— Как это — в какого? — опешили женщины и даже как-то осуждающе посмотрели на мужчину, — он один, вообще-то!

— Один Бог? А по-моему, если выстроить всех богов, в которых верят люди, в одну линию, и попросить их рассчитаться на первый-второй, то последний скажет свой номер как раз за секунду до того, как погаснет Солнце.

Лица женщин, сначала удивленные, потихоньку стали приходить в обычное, радостно-печальное состояние.

— Вы ошибаетесь, мужчина! Бог — один и это…

— …и это, конечно же именно тот, в которого верите вы, верно? — закончил фразу мужчина и вопросительно посмотрел на обеих миссионерок.

— Ну, естественно…

— А остальные — дураки? И вы в их глазах тоже дураки, так ведь выходит?

— Почему же дураки? Просто эти заблудшие души еще не пришли к истинному Богу. Это такое испытание, которое должен пройти каждый.

Мужчина протер рукой глаза и усталым взглядом посмотрел на женщин.

— Тогда сразу вопрос: скажите, пожалуйста, как вы определили, что ваш Бог — настоящий, а боги племени папуасов — подделка?

— Ну это же очевидно, — рассмеялась одна из них.

— Для меня — не очень, — вздохнул мужчина, — может быть, поясните?

— Просто нужно в это верить, понимаете?

— Я не верю. Что дальше?

— Тогда нам не о чем с вами говорить.

— Подождите, подождите, — заторопился мужчина, заметив, что женщины собрались уходить, — я выберу другой вариант. Допустим, я верю, но не в вашего, а в другого. Тогда что?

— В какого?

— Нууу… Я верю в Бога Пупырышка. Он очень добрый, не заставляет меня убивать тех, кто в него не верит, не настаивает на посещении храмов и еще говорит, что между ним и мной не должно быть посредников. А все, кто пытается этим посредником стать, тот обманщик и лжец. Вот так вот… Вы, наверное, не слышали еще про такого Бога. К сожалению, он новый и у него еще нет денег на раскрутку своего имени. Мало людей, непродуманная маркетинговая политика и так далее. Ну, вы понимаете, о чем я, правда?

— Мы, между прочим, разговариваем с вами на серьезные темы, а вы тут шутите, — обиженно пробормотала женщина и осуждающе покачала головой, — нет такого Бога.

— Хорошо, следующий вопрос. Вы верите в Дьявола?

— Конечно нет! — в один голос вскрикнули женщины.

— Нет? Странно… То есть, по вашему, его не существует?

— Ну… Существует, но мы… Как бы…

— Я помогу вам, — улыбнулся мужчина, — вы верите, в то, что он существует, но вы ему не поклоняетесь. Так?

— Да.

— То есть, вы все же в него верите?

— Нет!!! Как вы такое можете говорить?

— Но вы же сами сейчас сказали, что… — мужчина почесал затылок и вопросительно посмотрел на гостей.

— Что вы все выворачиваете? Ни в какого Дьявола мы не верим!

— То есть его нет?

— Он может быть… Но это… Да ну вас! Пойдем отсюда, он больной какой-то, — женщина схватила вторую за руку и потащила вниз по лестнице.

— Всего вам доброго, — улыбнулся мужчина и закрыл дверь.

Улыбаясь, он прошел на кухню и сел за стол.

— Слышал? — обратился он ко второму мужчине в белом, сидевшему напротив.

— Ага, — кивнул тот.

— И что скажешь?

Мужчина в белом пожал плечами и развёл руки в стороны.

— А мое мнение не поменялось, — зевнув, сказал Дьявол и откинулся на спинку стула, — помнишь, что я тебе всегда говорил?

— На счет чего? — наморщил лоб Бог, доставая из стола шахматную доску.

— На счет веры в тебя.

— И что ты говорил, я что-то забыл?

— Да то, что люди скорее перегрызут друг другу глотки, чем сойдутся в чем-то. Их хлебом не корми, дай только унизить кого-нибудь, чье мнение на счет религии расходится с их мнением. Причем, аргументами они совсем не оперируют. Все на вере, на вере… Я бы хотел бы посмотреть на мир, если бы ты его создал основываясь только на вере в то, что все, возможно, получится.

— Ну и что ты предлагаешь мне делать?

— Я? — усмехнулся Дьявол, — я вообще ничего не предлагаю. Просто размышляю вслух. Вот смотри, — он протянул руку к подоконнику и взял из, стоящей там вазы, яблоко, — что это?

— Яблоко, — мельком взглянув на него, ответил Бог.

— А какого цвета?

— Желто… Ну, скорее желтое.

— А с моей стороны, скорее красное, а никакое не желтое. Так что ты не прав, ты — еретик. Сжечь на костре.

— Меня? — улыбнулся Бог, — расставляя фигуры на доске.

— А кого? Не меня же, — засмеялся Дьявол, — а вообще, запомни уже навсегда. Я тебе сто раз уже говорил. Кто больше всех в тебя верит? Даже не так. Кто на сто процентов уверен в твоем существовании и его вера в это непоколебима?

— Кто?

— Тот, кто тебе сейчас поставит мат в три хода, — засмеялся Дьявол и потер руки, — а я что, опять черными играю что ли?

— Ну… Как обычно, — улыбнулся Бог и поставил белую пешку на е4, — ходи, главный верующий.

 

Не по плану

Дым рассеялся и перед глазами деда Ивана предстал он. Тот самый, о ком слагают страшные истории, чье имя никто не знает, да и не хочет знать. Тот, кто наводил ужас на всех людей. На всех, кроме деда Ивана.

— О! Явился, не запылился. Чего надо? — дед отхлебнул из кружки чая и замолчал, дожидаясь ответа.

— Ты звал меня, человек? — грохочущим голосом произнес Дьявол, буравя деда глазами.

— Вообще-то не звал, но раз пришел, садись уже. Печений нет, чай дорогой. Могу воды налить, будешь?

Воплощение зла слегка обескуражилось, но продолжило нагонять страху.

— Лишь немногие могли увидеть меня так, как сейчас видишь ты!

— Хорошо, хорошо, садись уже, — кивнул Иван и ногой пододвинул табуретку, — фу! Надымил тут как паровоз.

Дьявол хотел еще что-то сказать и, уже поднял руки для очередного устрашающего жеста.

— Форточку открой, — дед кивнул в сторону окна, — там на гвоздик закрывается. Только не выдерни его! Другого нету. Ночью еще продует, не дай бог. Будешь тогда мне спину мазью этой жгучей натирать.

Руки Дьявола опустились.

— Ты что, совсем меня не боишься?

— А чего тебя бояться? Ты что, заразный что-ли?

— Нет, — растерялся Дьявол, — но…

— Ну тогда можешь с моей второй кружки воды попить. Да фу! Что ж ты куришь-то? Вонючий какой дым… Не продыхнуть! Я говорю — открой форточку.

Дьявол в полной растерянности подошел к окну и повернул загнутый гвоздик.

— Во! Сразу бы так. Садись, рассказывай — чего нового?

— Да как то… По старому все, — отозвался Дьявол и присел на предложенный табурет.

— Слыхал я по радио, вроде как сердце научились пересаживать. Правда это?

— Я, честно говоря, не в курсе, но вроде как — да.

— Эх… — вздохнул дед, — бабке б моей пересадили, авось и не померла бы раньше меня… Интересно, как она там? Что-то не снится давно.

— А как ее звали? — спросил Дьявол.

— А то ты прям не знаешь! Екатерина Васильевна.

— Ааа… Так у нее хорошо все. Она в раю сейчас. Недавно…

— Помолчи ты уже, пустобрех! Тебе… Вот тебе то откуда ведомо где она сейчас? — дед взял кружку и еще раз прихлебнул из нее, — Все они знают… Все они ведают. Умные все!

— Я, собственно, чего зашел то…

— Иди чайник поставь, а то остыл уже.

Дьявол в полном недоумении поднялся и подошел к плите.

— Спички на полке, — через плечо бросил дед.

— Да я и так могу, — дьявол протянул руку к чайнику и из нее вырвался поток желтого огня.

— Что ты там делаешь, дурачок? — не оборачиваясь, закричал дед, — Ты мне еще кухню спали! Сказал же — спички на полке! Левую нижнюю не зажигай — там газ течет. На правую поставь. Ручку эту сильно не крути — отваливается.

— Ааа… Ручку… — тихо пробормотал Дьявол и, повернув ее, зажег спичку. Справившись с этой задачей, он вернулся на прежнее место.

— Вы вот говорите — бог, бог… А вот я не знаю — есть он или нету его, — старик пошамкал беззубым ртом и продолжил свою мысль, — А вообще, хотелось бы очень. А то жизнь прожил, а зачем, почему — непонятно. А так придешь к нему и скажешь — вот он я. Такой то, такой то. Судите меня по всей строгости. Коль хорошими делами прославился, так иди в рай. Коль воровал, да грабил — пройдите в пекло, пожалуйста. Потому что так честно будет. А то тут на земле все кто чем занимается. Кто убивает, кто еще каким непотребством… А если нету никаких адов, то не по совести значит это все. Вот так я думаю. Ты вот в бога веришь?

— Я? — глаза Дьявола округлились, — ну… Как бы… Да, наверное…

— Вот и молодец. Правильно. Хоть во что-то да нужно верить. А если ни во что не верить, так и в тебя никто не поверит, верно я мыслю?

Дьявол кивнул.

— Чего молчишь? Верно или нет?

— Да, согласен, — быстро ответил Дьявол.

— Вот и молодец. Ладно, спасибо, что зашел, ты это… Иди уже, а я устал, прилягу, наверное.

— Ага, хорошо, — кивнул Дьявол и встал с табурета.

— Дверь посильнее хлопни, чтоб закрылась, понял?

— Да, конечно. До свидания, всего вам хорошего.

Дьявол вышел из квартиры и закрыл за собой дверь.

— Что это, вообще было? — пробормотал он себе под нос и принялся спускаться по ступенькам. Спустившись на этаж ниже, тот вспомнил, что ему не обязательно выходить через подъезд и, стукнув себя по лбу, растворился в клубах дыма.

* * *

Дед Иван достал из кармана мобильный телефон и, нащупав пальцем кнопку вызова, приложил его к уху.

— Алло! Внучок! А? Слышишь меня? Ага. Тут это, приходил этот соц работник, ага. Ты им позвони, скажи, чтоб другого прислали. А то этот курит что-то вонючее… Да и вообще, странный какой то, не от мира сего. Чего? Не, ничего не принес. Посидели поговорили и то хорошо. Не так скучно хоть. Ага, ну всё… Пока.

В прихожей раздался звук дверного звонка. Спрятав телефон в карман, дед встал из-за стола и вытянув вперед руки, зашагал к двери.

— Видать помирать скоро… Совсем уже слепой. Кто там?

— Это из социальной службы, Иван Петрович, продуктов вам принесли, — послышалось из-за двери.

— Опять что-ли? Ну заходите, что ж поделать…

 

Собеседование

Виталий поднялся по лестнице на второй этаж и подошел к нужной двери. В руках он держал смятую газету, где синей ручкой было обведено несколько объявлений. Поиски работы затянулись, а деньги, по своей дурной привычке, только заканчивались. Сегодня он уже посетил несколько мест, в которых предлагали работу, но ни одно из предложений его не устроило. То командировки, то слишком тяжелый график, то маленькая зарплата. Изначально он не собирался идти сюда, так как объявление было слишком уж странным:

«На постоянное место работы требуется молодой человек. Возраст: 30-35 лет. Опыт в руководящей должности. Образование значения не имеет, приветствуются рабочие специальности. Фотогеничная внешность обязательна. Уровень зарплаты высокий.»

Уже собираясь ехать домой, он увидел, что находится рядом с адресом, указанном в газете и решил зайти, хотя он и не подходил практически ни под один критерий, описанный в этом объявлении.

Виталий постучал в дверь и повернул ручку двери. Кабинет был просторным и светлым. Посередине стоял стол, за которым сидели два человека. Напротив стоял пустой стул.

— Здравствуйте, я тут это…

— По объявлению? — улыбнулся один из двух мужчин. Он был одет в красивый классический костюм и гладко выбрит. Второй был одет проще. Верхние две пуговицы белой рубашки были расстегнуты, а рукава закатаны до локтей. Небольшая борода обрамляла его худоватое лицо.

— Да, по объявлению, — ответил Виталий.

— Проходите, присаживайтесь, — добродушно сказал бородатый и показал рукой на стул.

Виталий не заставил себя долго ждать и прошел в кабинет.

— Ну… Собственно… Здравствуйте, — как то растерянно протянул бородатый. Его коллега бросил на него укоряющий взгляд и незаметно пихнул локтем.

— Добрый день, благодарим вас за то, что вы пришли. Как вас зовут? — быстро заговорил мужчина в костюме.

— Виталий.

Два человека переглянулись. Бородатый пожал плечами и равнодушно уставился в окно, за что тут же получил еще один пинок локтем. Он тут же исправился и натянуто улыбнулся.

— Давайте опустим все обычные вопросы о том, как вы о нас узнали и тому подобный бред, а лучше сразу перейдем к делу. Вы не против?

— Я только за, — ответил Виталий.

— Замечательно. Тогда вкратце. У нас есть один новый проект, который сейчас находится в рабочем состоянии, всё просчитано и взвешено. Ждем старта. Но, к сожалению, осталась одна вакансия. Никак не можем найти человека, который подойдет нам по некоторым критериям. Сразу скажу, что наша организация очень известная и работа в нашей компании считается весьма престижной.

— Да? — заерзал на стуле Виталий, — вы знаете, одно из моих лучших качеств, это упорство и ответственность. Я думаю, что смог бы взять на себя обязанности, которые предполагает эта вакансия.

— Уверен, что вы справитесь. В двух словах расскажу о работе, — мужчина поправил галстук и продолжил, — сначала мы берем вас на испытательный срок. В чем будет заключаться смысл вашей деятельности? Мы даем вам материал, вы с ним ознакомитесь, там ничего сложного, не переживайте. Затем вы набираете себе штат сотрудников. Эта задача полностью ложится на ваши плечи.

— Хочу дать вам один совет, — перебил его бородатый, — отнеситесь к этому делу ответственно, потому что разные случаи бывают.

— Да, согласен, — продолжил мужчина в костюме, — после этого мы уже берем вас и официально устраиваем на должность. Сразу скажу, работы будет не много, а очень много. График ненормированный. Вас устраивают такие условия работы?

— Смотря какая зарплата, — задумчиво ответил Виталий.

— О вознаграждении можете не переживать. Скажу вам так — никогда и ни в чем вы не будете испытывать нужды. Но к этому мы вернемся позже.

— Тогда, в принципе, нормально, — кивнул Виталий и еще больше заерзал на стуле.

— И у меня тогда к вам несколько контрольных вопросов. На первый взгляд, они могут показаться вам странными, но мы должны их вам задать, чтобы оценить ваши возможности. Первый — скажите, вы любите лесть? Советую вам хорошо подумать, перед тем, как отвечать.

«Лесть… Самый очевидный ответ — нет. Но они, наверное, специально задают такие вопросы. Сейчас на собеседованиях везде так», — лихорадочно соображал Виталий, — «Но ведь там руководящая должность и к этому нужно быть готовым… Скажу нет, а он подумает, что я не смогу адекватно на нее реагировать.»

— Вы знаете, я спокойно к ней отношусь, — ответил он.

— Хорошо. Следующий вопрос — как вы отреагируете на то, что при вас подерутся два ваших подчиненных и причиной их конфликта станете вы?

«Вот так вопрос… Так, включаем креативность. Нельзя отвечать ему очевидными ответами. Они таких не любят. Что бы я сделал?..»

— Я скажу им, что тот, кто победит, получит повышение. Ведь мне не нужны слабые подчиненные.

— А что сделаете с проигравшим?

— Скажу, что ему в следующий раз повезет и если в такой же ситуации он победит, то я повышу и его, — ответил Виталий и улыбнулся, довольный своим ответом.

— Хм… Отлично! Тем самым вы никого не обидите, а проигравшему дадите стимул. Хороший ответ. Ну и последний вопрос — готовы ли вы пожертвовать своей жизнью, ради работы в нашей компании?

— Вот так здрасти! Конечно же нет, что за глупость?

Улыбка медленно сошла с лица мужчины в костюме, а бородатый вздохнул и снова уставился в окно.

— К сожалению, тогда вы нам не подходите, — грустно сказал мужчина и откинулся на спинку стула, — всего хорошего, до свидания.

Озадаченный парень встал, попрощался и вышел из кабинета.

— Блин, надо было сказать, что готов. Это ж эти тупые вопросы… Главное — показать нестандартность мышления… Ну и ладно, хотя обидно, конечно все-таки… — пробормотал Виталий и принялся спускаться по лестнице.

* * *

— Заметил? Все на одном и том же вопросе сыпятся, — мужчина в костюме посмотрел на своего коллегу.

— Ну тогда нужно поменять его. А вообще, знаешь, глупая задумка все это.

— Что значит глупая? Ты ж сам говорил, что нам нужен этот… как его? Ребрендинг. Нужно обновить коллектив и так далее. А сейчас уже заднюю включаешь?

— Да ничего я не включаю. Все равно нужно будет рано или поздно кого-то искать. У нас популярность падает.

— Ну вот и ищем.

— А вообще, неплохой был парень, да? Он бы нам подошел, — бородатый поправил воротник рубашки и задумался, — ты знаешь, все-таки давай уберем этот вопрос из анкеты. Так лучше будет.

— А как тогда?..

— По старой схеме будем все делать. Подставное лицо, взятка, общественное порицание и так далее.

— Думаешь? — спросил мужчина в костюме.

— Да. Так и сделаем. Давай, вычеркивай его из списка.

— Как скажешь, — мужчина достал из кармана авторучку и принялся что-то зачеркивать на листе бумаги, лежащим перед ним.

— Хороший все-таки парень был, мне понравился. Одно только смущает, — бородатый повернулся к коллеге.

— Что? — отозвался тот.

— Да как-то…

— Ну что, что?

— Бог Виталий… Ну, вообще не звучит.

 

Пакет молока

— Мам, а почему люди бывают злые, а бывают добрые?

Женщина вздохнула и пожала плечами.

— Не знаю, Кать, наверное потому что злые мало молока в детстве пили.

— А если я буду много-много молока пить, то я добрая буду?

— Ты и так добрая.

— Значит мне не надо его пить? — девочка хмыкнула и о чем-то задумалась.

— Надо, Катя, надо. Ты же хочешь сильной вырасти?

— То есть, кто его пьет, тот вырастет и сильным и добрым?

— Да… И сильным и добрым, — женщина еще плотнее закутала девочку в старое одеяло и погладила по голове, — ты спать не собираешься что-ли, говорун ты мой?

— А давай вообще не будем спать? — улыбнулась девочка, — представляешь, тогда можно будет всю ночь разговаривать, а не молчать.

— Так! — мать насупила брови и погрозила дочке пальцем, — ты почему меня не слушаешься? Я сказала спать, значит спать!

— Ну ладно, ладно. Всё, сплю, — Катя перевернулась набок и прижала к себе потрепанного мишку.

— Мишка, тебе не холодно? — прошептала она, глядя в пластмассовые глаза-пуговицы, — ну ничего, у меня есть план, как сделать так, чтобы мы больше не спали в подвале. Хочешь расскажу?

Катя накрылась одеялом и стала что-то тихо шептать медведю на ухо.

* * *

— Наблюдаешь?

— Да не видно ничего, блин.

— Точно слышал что-то?

— Да точно, вон там, — солдат, стараясь не шуметь, махнул рукой в сторону от бруствера окопа.

— Может показалось?

— Да я говорю…

— Ладно, тише, — командир снова принялся напряженно всматриваться во тьму. Через минуту он наклонился к солдату и что-то шепнул ему на ухо. Тот кивнул и, облокотившись локтем на насыпь, прижался щекой к прикладу автомата.

— По моему сигналу, понял? — командир достал из кобуры пистолет и, стараясь громко не щелкнуть затвором, дослал патрон в патронник.

Солдат кивнул и замолчал.

Еще несколько секунд прошли в напряжении.

— Вижу, — не отрываясь от прицела, буркнул солдат.

Командир прищурил глаза, но тут же они широко открылись.

— Не стрелять! — пихнув солдата в плечо, он одним прыжком взобрался на бруствер и кинулся навстречу движущемуся силуэту.

* * *

— … и ничего не будет, потому что мы с тобой добрые, так что не бойся, Мишка, — девочка шла в темноте, то и дело спотыкаясь о кочки.

Вдалеке раздался окрик и она резко остановилась, прижав к себе медведя.

— Я говорю — не бойся, — дрожащим голосом сказала она своему плюшевому другу и еще сильнее прижала его к себе.

Командир подбежал к девочке и, оглядываясь по сторонам, присел на одно колено.

— Ты что тут делаешь? Где ты живешь? Где родители твои?

— Там, — девочка махнула рукой себе за спину, — мама уснула, а мы с Мишкой к вам пришли.

— А где Мишка? Он прячется где-то? — командир пригнул голову и снова огляделся.

— Да вот же он, — рассмеялась девочка и протянула вперед медведя, — это мой друг Мишка.

— Ааа, — протянул мужчина и немного успокоился, — быстро иди домой! Нельзя тут детям гулять, особенно по ночам.

— Да я не надолго, я на секундочку только, — Катя поставила на землю небольшую сумку и запустив в нее руку, вытащила наружу небольшой предмет, — дядь, скажите, а вы не знаете, где злые дядьки, которые по нам стреляют?

— Тебя кто прислал? — глаза командира сузились.

— Никто, я сама пришла. Просто я вижу, что вы добрый, значит это не вы нас бомбите, правда? А можете вот это молоко передать тем злым, которые по нам стреляют? Мама говорит, что кто его пьет, тот добрым становится. Может и они станут. А то мы в подвале живем, потому что наш дом разбомбили и он сгорел. И моя комната тоже. У меня там столько игрушек раньше было, а остался только Мишка. Я теперь без него никуда не хожу и одного не оставляю. Мы с ним дружим. Мне его папа подарил на день рождения, — девочка вздохнула, — а папа ушел куда-то и долго не приходит. Я у мамы спрашивала, а она почему-то плачет и говорит, что он уехал далеко. Может вы его видели?

Девочка с надеждой заглянула в лицо онемевшего командира.

— Ну вот и вы не знаете где он. А мне его не хватает. Не потому что он мне подарки дарил, вы так не подумайте! Просто когда он с нами был, мама не плакала никогда, а сейчас плачет. Наверное, скучает. Но он же вернется, да? Вы же должны знать, куда уходят иногда взрослые. Я вот не знаю… Ой! Я заговорилась с вами, а мне нужно домой бежать. Если мама увидит, что меня нет, она меня потом ругать будет, — девочка вложила в ладонь мужчины пакет молока и прижала медведя к себе двумя руками, — вы только обязательно им его передайте, хорошо? Пусть все по чуть-чуть попьют. Или лучше пусть один самый злой все выпьет, ладно? Ну все, я пошла домой, до свидания!

Катя взяла в ладонь тряпичную руку медведя и помахав ею на прощанье, пошла обратно.

* * *

Девочку уже не было видно, а командир артиллерийского расчета сидел на земле и тупо смотрел на пакет молока в своей ладони.

Какой то паучок в голове часто не давал ему покоя. Он терзал его мысли, сгоняя их в кучу и пытаясь выудить из них ту, единственно правильную и логичную, но озверевшее от войны сознание не давало этого сделать, заставляя все вокруг делить только на две категории: враг и друг. Даже не давая ему времени понять кто на самом деле друг, а кто враг. Не давая осознать, всю абсурдность и жестокость этой войны, в которой он был лишь маленьким винтиком, с помощью которого люди, сидящие далеко от окопов, зарабатывали деньги и смеялись над жертвами этой бойни. Для них каждая смерть была оплачена. Для них они были цифрами, не больше… Теперь все стало на свои места. Теперь он увидел своими глазами весь ужас войны. Ни убитые солдаты, ни бьющиеся в агонии взрослые мужчины, ни выжженные деревни не могли пробиться сквозь пелену морока, окутавшего его голову. Это смогла сделать только эта маленькая девочка с огромными глазами. Самое ужасное было то, что он ничего не мог с этим поделать. Не в его силах было остановить истребление собственного народа.

— Я знаю, где твой папа, — глухим голосом проговорил командир, — я его найду. Может быть хоть там мы перестанем быть врагами…

Холодный ствол прижался к виску, а из зажмуренных глаз брызнули слезы.

 

Последняя битва

— Витек, малой, у тебя глаза помоложе будут. А ну, глянь, то никак Гитлер стоит?

— Где, дядь Коль? — оживился молодой паренек.

— Да вон, стоит башкой крутит. Он?

— Похож вроде, — с сомнением проговорил парень.

— Жаль стрелять нельзя, — вздохнул старик и покачал головой, — Витька, а рогатка где твоя?

— У меня.

— А ну, шмальни-ка ему по тыковке разок.

Парень достал из сапога самодельную рогатку, подобрал с земли камушек и, оглянувшись по сторонам, запустил его в сторону противника. Мужчина с усиками схватился за голову и стал что-то кричать в их сторону, тряся в воздухе кулаком.

— О как, — удивился старик, — кажись, по нашему матерится!

— Точно по нашему, — подтвердил парень.

— А чего у него свастика на рукаве? Бандеровец что ли? — дед почесал затылок, — Вить, шмальни по нему еще разок для проформы.

— А не заругают, дядь Коль?

— Не боись, я с тобой. Давай, заряжай.

Через пару секунд, только что успокоившийся мужчина снова схватился за лоб. Решив больше не испытывать судьбу, он поменялся местами со своим соседом и стал из-за его спины выглядывать того, кто вел по нему прицельный огонь.

— Спрятался, зараза, — разочарованно пробубнил дед, — ничего, Витька, сейчас дадут нам команду, мы его быстро научим Родину любить, да?

Старик потрепал паренька по голове и улыбнулся.

— Дядь Коль, а долго нам еще стоять, а?

— Да кто его знает… Может, как в прошлые разы — постоим, да разойдемся. А чего, устал что ли?

— Да уже обратно хочется. Стоим тут как дураки. Вот как пить дать — как в прошлый раз все будет.

— Ты мне тут поной еще! Сказали — надо, значит надо. Погляди лучше на них — никого не узнаешь?

Парень пробежался взглядом по войску противника и отрицательно покачал головой.

— Я уж и не помню никого. Как-то забылось все здесь. Хорошо так…

— А им каждый день напоминают, это точно. Гляди, какие измученные все… Что, может еще раз шмальнем по усатому?

— Да можно, чего ж не шмальнуть?!

Парень только наклонился за камнем, как старик захлопал его по спине.

— Прячь рогатку, Витька! Быстрее!

Быстро засунув ее в сапог, паренек выпрямился и со скучающим видом принялся рассматривать землю перед собой. Высокий, больше двух метров, человек в белом балахоне направлялся к ним вдоль строя. Приблизившись, он остановился и принялся всматриваться в лица бойцов.

— Кто камнями кидался? — спросил он грохочущим голосом.

— Куда кидался? — изображая непонимание, ответил вопросом старик.

— В них кто камнями кидался?

— Да никто! Показалось, наверное. Вы мне лучше, товарищ… как вас там… вы мне лучше скажите, биться сегодня будем, али как?

— Вы что, на инструктаж не ходили что-ли? До всех было доведено — противника не провоцировать и самим на провокации не реагировать! Из-за вас потом протесты эти приходят и жалобы. Наступит время, наваляем им по самые эти… Как там говорят?

— Помидоры! — быстро нашелся парень.

— Вот-вот. По них.

— Так что там со временем? Не пора еще? — увел тему разговора старик.

Высокий человек достал из кармана часы, и посмотрел на циферблат.

— Вроде как пять минут осталось.

— Как это — вроде как? А вы не в курсе что ли, во сколько битва, и будет ли она вообще?

— Нет, мы такие же как и вы. Будет сигнал — начнем. Нет — нет. Никто нас в известность не ставит, кроме вас самих.

— Кроме нас?

— Ну… Людей, я имею в виду. Мы от них эту информацию и берем. А откуда еще? Не самим же придумывать. Так, все, тихо. Внимание!!!

Человек в белом поднял руку. Ряды тут же замерли и наступила тишина.

— Войско Света! Сегодня, сейчас, в эти минуты решается судьба мира! В великой схватке сойдутся Воины Света и Воины Тьмы! Армагеддон наступит сейчас и померкнет небо, не в силах смотреть на Величайшую битву всех времен и народов. И да наполнятся отвагой ваши сердца, да не будут знать промаха ваши руки! И да победит Свет! Приготовиться к бою!

Ангел повернулся лицом к противнику и обнажил длинный меч.

— …победит Тьма! Приготовиться к бою! — послышалось с другой стороны.

— Черти, как обычно, опаздывают, — ухмыльнулся Витька и снял с плеча потрепанный ППШ.

— Ты это, посерьезней давай, Витек! Не на прогулку идем, — одернул его старик и прицепил к винтовке штык.

Ангел поднял меч и снова посмотрел на часы. Два войска замерли в ожидании.

— Ну и?.. — пробурчал Ангел и посмотрел на небо. Ничего не происходило. В ожидании прошли еще пять минут.

— Ну что, всё? — прокричал с другой стороны огромный черный черт.

— По моим уже все! — крикнул в ответ Ангел и спрятал часы в карман.

— Ну тогда расходимся! Когда там следующий конец света планируют?

— Не знаю, вроде за сентябрь говорили!

— Ну, пока! До встречи!

Земля под Войском Тьмы разверзлась и вся армия провалилась под землю. Уже через секунду ничего не напоминало об их недавнем присутствии. Ангел повернулся и с виноватым лицом посмотрел на людей.

— А я так и знал, товарищ Ангел, — заметил старик, отсоединяя штык, — я после декабря двенадцатого вообще в это дело не очень то и верю.

— Ладно, ребята, пойдемте домой. Всему свое время.

Воины Света возносились на небо, не отбрасывая тени на землю.

— Дядь Коль, а это ж хорошо, что все опять перенеслось, да? Они за это время еще больше устанут и измучаются. Мы их тогда легко победим, правда?

— Еще как, Витька! А как же иначе! — старик еще раз потрепал его по голове и уже тише добавил, — только вот их же, гадов, с каждым днем все больше и больше становится. Вот в чем беда…

— Чего, дядь Коль?

— Ничего, победим, говорю! Обязательно победим!

 

Плановая проверка

— Нет, сегодня вряд ли приеду. Жена не на смене, поэтому не получится. Ну, не хнычь! В следующий раз. Да. Пока, целую, — Игорь нажал кнопку завершения вызова и положил телефон в карман.

Встав с дивана, он прошел на кухню и открыл холодильник. Достав из него палку колбасы, он принялся резать ее маленькими кружочками. Он уже закончил свое занятие и потянулся за булкой хлеба, как в дверь позвонили.

— Кто? — крикнул он, взявшись за ручку.

— Проверка показаний счетчиков, — послышалось оттуда.

Игорь открыл дверь и посмотрел на нежданного гостя. Им оказался обычный парень в спецовке и сумкой на длинной лямке через плечо.

— Проходите, электрический вот здесь, газовый на балконе, водяной в ванной, — равнодушно бросил он и направился на кухню. Парень переступил порог и закрыв за собой дверь, принялся разуваться. Игорь, тем временем, уже закончил приготовление бутербродов и, разложив их на тарелке, сел за стол, попутно щелкнув кнопку электрического чайника.

— Чай будете? — ради приличия поинтересовался он.

— Нет, спасибо, — ответил парень и сел за стол напротив Игоря, вытащив из сумки большую тетрадь.

— Так вы счетчики будете проверять или нет?

— Да, секундочку подождите, я вас запишу пока. Фамилию, имя и отчество назовите, пожалуйста.

Игорь назвался.

— Замечательно, — кивнул парень, отложил в сторону карандаш и уставился на Игоря.

— Ну и?.. — после недолгой паузы очнулся хозяин квартиры.

— В глаза мне смотрите, пожалуйста, — спокойно отозвался проверяющий, — это процедура недолгая, прошу вас не мешать мне и не затягивать процесс.

Игорь непонимающим взглядом уставился на парня.

— Тааак… Счетчик жизни в порядке, — проверяющий взял в руки карандаш и поставил плюсик в одной из колонок тетради, — скажите, что с счетчиком любви? Почему их два? Платите, я так понимаю, по одному?

— Вы в своем уме, что вы несете? — Игорь положил на тарелку надкушенный бутерброд и не к месту рассмеялся.

— Жена есть?

— Есть, но какое отношение это…

— Любовница?

— Да кто вы такой? Что вы тут себе позволяете? — Игорь попытался встать, но ноги перестали его слушаться.

— Не дергайтесь, пожалуйста, не делайте себе хуже. У меня есть определенные полномочия и лучше вам не вынуждать меня их применять. Повторю вопрос — любовница есть?

— Нету.

— Уверены?

— Уверен.

— Откуда тогда второй счетчик любви?

— Да какой счетчик? Вы с ума сошли!

— К сожалению, вынужден уничтожить один из них, второй обнулить, так как это явное нарушение, — парень что то записал в тетрадь и снова уставился на Игоря, — так, счетчик добра у вас заклинило по-моему. Сейчас попробуем починить. Хотя… Нет, не заклинило, все работает. А почему тогда показания годичной давности? Странно…

Игорь молчал, не понимая, что происходит.

— По моим данным, по счетчику надежд у вас просрочка за пять лет. Почему не платите? Вроде бы не такие уж и большие тут суммы… Вы с этим делом не затягивайте, а то отключим возможности.

— Кого отключите?

— Возможности. У вас по ним не самые большие показания, редко пользуетесь. Но если отключим, вообще не будет. Поэтому с надеждами разберитесь, пожалуйста, — парень поставил вопросительный знак в графе и продолжил, — счетчик веры вы вообще не используете, поэтому я у вас его изымаю за ненадобностью. Вы не против?

Игорь сначала кивнул, потом покачал головой.

— Это что значит? Против или нет?

— Это значит… Вы скажете мне, кто вы такой или нет?

— Значит не против, — спокойно заметил проверяющий и поставил жирную черточку в тетрадь, — на счетчике лжи у вас цифры закончились, я вам его поменяю.

— Вы кто? — в очередной раз безуспешно попытался выяснить Игорь.

— С остальными вроде бы все более-менее в порядке, — парень встал из-за стола и сложив тетрадь в сумку, направился к двери. Обувшись, он махнул рукой Игорю.

— Счетчик света поменять нужно и опломбировать, иначе будет штраф. Позвоните завтра в управляющую компанию. До свидания, всего хорошего, — улыбнулся он на прощание и закрыл за собой дверь.

Из ступора Игоря вывел сигнал полученного сообщения. Достав из кармана телефон, он прочитал смс: «У тебя постоянно нет на меня времени! Не звони больше никогда! Кстати, твоя жена тебе привет передает!». И смайлик.

Счетчик отчаяния скрипнул и закрутился, наматывая на табло новые цифры.

 

Партия

В летнем кафе было немноголюдно. За одним из столиков сидела женщина и, улыбаясь, смотрела, как ее дочка ест мороженное, за другим уплетали борщ двое парней в белых рубашках, застегнутых на последнюю пуговицу.

— Раньше обед был, а сейчас бизнес… Этот, как его? Бизнес-ланч что ли… Раньше рабочие были, а сейчас все менеджерами стали. Куда ни плюнь — в менеджера попадешь, — недовольно пробурчал старик, приближаясь к столику, за которым его уже ждали.

— Жизнь течет, меняется… С ней вместе меняются и люди и названия, что тут такого, Федор Михайлович? — Смерть отодвинула солонку на край стола и смахнула с него несколько крошек.

Старик положил на стол шахматную доску и, крякнув от боли в ногах, опустился на стул.

— А вы чего так рано сегодня, мадам?

— Соскучилась, — улыбнулась Смерть, — давайте уже расставлять. Отыграться хочется, сил нет.

— Да куда вам?.. — махнул рукой дед, — вы, конечно, игрок сильный, но эту игру все-таки люди придумали. У вас другие игры совсем.

— Ошибаетесь, Федор Михайлович, у меня игры такие же. Такие же пешки, кони, слоны… Кстати, мне в этой игре больше всего знаете что нравится? Что самого сильного ферзя иногда может побить самая захудалая пешка. Этот принцип справедливости соблюдается как на доске, так и в жизни. Только вот, некоторые человеческие ферзи об этом часто забывают.

— Вам бы книги писать, — буркнул дед, — а не жизни косить.

— Каждому свое, — задумчиво откликнулась Смерть, — вообще, писателей не очень люблю. Постоянно меня в каком-то свете выставляют нехорошем. Какая я плохая, злая и ужасная. Разве вам в моем обществе неприятно?

Старик покосился на нее, но промолчал, выставив последнюю фигуру на доску.

— Ну что? Начнем? — дед потер руки и сделал первый ход.

— Или вот, к примеру, вон та маленькая девочка с мороженным. Сидит себе, ест его, радуется и не подозревает, что я совсем рядом с ней. В двух шагах. Но, ведь это не значит, что ей грозит опасность, верно? Поставьте, пожалуйста, вот эту пешку на е5.

Старик передвинул черную фигуру на место, которое указала ему Смерть и сделал второй ход.

— Вчера была на похоронах одного клиента. Все плачут, рыдают, а я вот не понимаю. По сути, ведь все вы смертны. Рано или поздно, каждого из вас за ручку отведу куда надо. Что рыдать то? Не понимаю я вас совсем… Сейчас вот эта девочка ест мороженное, она счастлива. А когда оно закончится — счастья меньше ведь не станет? Ну, может быть, мелькнет в ее голове мысль, что можно было бы и еще одно слопать, но мама ей скажет, что нельзя и они радостные пойдут дальше гулять. Так и я с вами, как с детьми. Только вот вы не понимаете, что наслаждаться жизнью нужно во время жизни, а не хныкать о том, что все не так, а в конце концов еще и помереть, так и не узнав ее вкуса.Да, дети в этом смысле понимают больше взрослых… Коня на с6, пожалуйста.

— А куда вы нас потом отведете? Интересно просто, — дед почесал затылок и сделал ход.

— Федор Михайлович, и вы туда же? — укоризненно проговорила Смерть, — мы с вами договаривались, что подобные вопросы мы обсуждать не будем.

— Да ладно вам, успокойтесь! Сам скоро увижу.

— А может и не скоро, — произнесла Смерть и заерзала на стуле, глядя на доску, — давайте попробуем… хм… ну, к примеру, слона на b4.

Около часа прошло с начала партии. Игроки напряженно всматривались в доску и , между делом, негромко беседовали.

— … а я ему и говорю — оставь ты свой телефон и кошелек оставь! А он мне знаете что? — Смерть хохотала и вытирала наступившие слезы, — а он мне говорит — а вдруг мне жена позвонит, а я не отвечу, знаете какой скандал будет?! Ох… Я ему, мол, там связи нет, а он свое талдычит — жена позвонит, жена позвонит… Да уж, разные бывают клиенты… Ладью на а5, будьте добры.

— Веселые у вас случаи бывают, слов нет, — разулыбался старик и поставил ладью на указанную клетку, — а вам, кстати, вот шах, а вот и мат!

— Как так? — удивилась Смерть и склонилась над доской, — действительно… Ну и игрок же вы, Федор Михайлович! Снова меня обыграли! Я просто сняла бы шляпу перед вашим мастерством, если бы она у меня была.

— Должен признаться ваше мастерство тоже растет с каждым днем, — ответил старик и откинулся на спинку стула.

— Ну что ж… Поздравляю! — Смерть встала из-за стола и поправила свои одеяния, — в таком случае, вынуждена откланяться. До завтра!

Она махнула рукой на прощание, вышла из кафе и медленно пошла прямо по дороге. Было заметно, что она обдумывает сыгранную партию и пытается понять, где именно она допустила роковую ошибку.

* * *

— Там что, опять этот дед что-ли? — официантка выглянула из-за прилавка и посмотрела на свою коллегу.

— Ага, достал уже этот старпёр, — недовольно отозвалась она, — каждый день тут сидит, сам с собой в шахматы играет, а заказывает только чай потом.

— Ну что ты так сразу? Может он больной немножко. Видишь же — старый уже.

— Ну и что? Сидит, клиентов нам распугивает. Сейчас я с ним сама поговорю.

Девушка взяла меню и направилась к столику старика.

— Здравствуйте! Заказывать будете что-нибудь?

Дед как-будто вынырнул из своих мыслей и посмотрел на девушку выцветшими глазами.

— Да, дочка… Принеси мне кружку чая, пожалуйста.

— Вы знаете что?.. Я вам сейчас принесу конечно чаю, но… Не могли бы вы больше к нам не приходить? Неужели у вас друзей нету? Играйте с ними в шахматы, но где-нибудь другом месте. Просто наши клиенты смотрят на вас и… Как сказать?..

— Да я понимаю все, дочка, — улыбнулся старик, — я понимаю. Скоро я к вам перестану приходить, ты не переживай. Просто у меня все друзья уже… Как бы так выразиться? Проигрались, в общем, в пух и прах. Вот и не с кем больше играть. А у вас тут хорошо так, ветерок дует. Я ж всегда за чай расплачиваюсь. Ты меня не прогоняй, ладно?

— Да? Ну ладно… — осеклась официантка, — чай с сахаром?

— Ага, и побольше, сегодня такая игра напряженная была. Только это… Завтра я все-таки к вам еще приду, хорошо?

— Ну, что поделать. Ладно уж, приходите.

* * *

Старик пил чай и медленно, одну за одной, собирал шахматные фигуры в доску. Он прекрасно понимал, что странно выглядит в глазах других людей — всегда один, играет и негромко разговаривает сам с собой… Но косые взгляды людей и непонимание в их глазах меркло рядом с ощущением счастья и осознанием того,что он сегодня выиграл у смерти еще один день своей жизни. Он прекрасно понимал, что рано или поздно она обыграет его. Но сегодня… Сегодня он был счастлив.

 

Второе пришествие

Мужчина напоследок посмотрел в зеркало, поправил прическу и вышел из квартиры.

— Ты что, правда собрался что ли? — сосед стоял у своей двери и крутил в руках связку ключей.

— Да, пора уже. И так уже сроки вышли, а я все никак не решусь.

— Ты даже не представляешь, что тебя там ждет, — сосед покачал головой и сочувствующим взглядом посмотрел на мужчину, — Ты, вообще, в голове своей представлял эту встречу?

— А зачем? Как будет, так будет.

— Ты погоди, не торопись. Вот куда ты пойдешь? Что ты им скажешь?

Мужчина, уже успевший шагнуть вниз по лестнице, остановился и задумался.

— Прям вот выйдешь на площадь какую-нибудь и скажешь: «Здрасти, я — бог, сейчас все строимся и организованной колонной идем в суд»? Так, что ли?

— Конечно нет. Я спущусь с небес, люди увидят меня и поймут, что это второе мое пришествие.

— Ты знаешь, пока тебя там не было, люди уже привыкли к тому, что с небес может спуститься кто угодно и что угодно. Они уже в космос полвека летают. Не в курсе?

— Ну и что? Думаешь, они меня не узнают?

— А что, у них есть твое фото?

Мужчина в нерешительности потер подбородок.

— Тогда я явлю им чудо и они поймут, кто я.

— Например? — улыбнулся сосед. Судя по всему, этот разговор его очень забавлял.

— Да не нужно даже придумывать ничего нового. Превращу воду в вино, например.

Смех соседа раскатился по подъезду громким эхом.

— Смешно. Они это уже сами умеют. А еще могут ядра атомов расщеплять и разговаривать, находясь за тысячи километров друг от друга.

— Ну, по воде пройдусь.

— О! Кстати, хорошая мысль! Сразу станешь популярным фокусником. Будут по телевизору тебя показывать, слава, деньги… — сосед мечтательно подкатил глаза к потолку.

— Да какие деньги? О чем ты говоришь?

— Большие деньги, большие… Только, по моему, этим уже кто-то там занимается, поэтому тебе придется придумать что-нибудь новое.

Мужчина серьезно посмотрел в глаза своему собеседнику.

— Ты сейчас шутишь? Я — бог! Я создал этот мир! Как они могут не поверить в это?

— А как ты собираешься им это доказать, а? С чего ты взял, что они будут верить тебе на слово? Они сами себе не верят, не то, что богу… Выросли твои детки.

— Ты меня тут с толку не сбивай! Ты это просто специально говоришь, чтобы битву нашу отложить.

— Битву? — усмехнулся сосед, — ты думаешь, на нее кто-нибудь пойдет? Держи карман шире. Каждый из них запасется попкорном и будет дома у телевизора ждать трансляцию. Битвы и войны для них сейчас интереснее сериалов. Сами, правда, не ходят на них, а поглазеть, как люди друг друга изничтожают — это они завсегда рады. Это ведь эмоции, адреналин, понимаешь? Иногда им это надоедает и тогда они говорят: «Да сколько можно! Не показывайте нам это! Надоело уже! Хватит!». И знаешь, что они делают?

— Что?

— Никогда не угадаешь, — усмехнулся сосед, — когда им это надоедает, они переключают канал. Не пытаются остановить войну, не борятся с ней. Они переключают канал, тем самым ставя чужие жизни и смерти в один ряд с комедиями, мультфильмами и кулинарными шоу. Это для них равнозначно. А что? Переключил и всё… Ничего нет. Война исчезла, детишки не гибнут, все сразу наладилось. Хватит адреналина, теперь время варить борщ по новому рецепту от очередной телезвезды… Вот такие у тебя дети. Как ты собираешься им доказать, что ты — это ты?

— Неужели все, что ты говоришь — правда? Что же мне делать тогда? — мужчина задумался, — может быть, обратиться к их властям? С их помощью и поддержкой люди быстрее поверят в меня.

Сосед снова рассмеялся и, отойдя от двери, присел на первую ступень лестницы.

— Ты меня сегодня веселишь прям! Ты правильно сказал — «к властям». А власть у них — самая любимая игрушка. Ее хотят иметь все. Вот и представь, сидят они себе, играются, а тут приходишь ты, эдакий главный начальник и говоришь: «Всё! Теперь все равны друг перед другом! С этого момента наступает рай на земле. Теперь все одинаковые, я вас всех люблю…». И так далее, что там ты еще им обычно говоришь… Думаешь, обрадуются они? Ты ж у них игрушку отнимешь! А для ребенка хуже нет, чем лишиться ее. Они тебе быстренько повторение твоей истории устроят.

— Ну вот же! — обрадовался мужчина, — тогда я пойду к обычным людям и скажу то же самое!

— Ага, — кивнул сосед, — там те же яйца, только в профиль. Только у обычных людей самое дорогое, что есть — это спокойная жизнь. А тут приходишь ты и предлагаешь этот покой у них забрать. И вообще, им, на самом деле, не нужно это твое равенство, понимаешь? Их система ценностей основывается на различии. Они чувствуют себя счастливее, когда становятся в чем-то лучше других.

— Ну… Знаешь, с какой-то стороны, это хорошо.

— Что хорошо?

— Что каждый из них хочет стать лучше, добрее, честнее, искреннее.

Сосед закрыл ладонями лицо и затрясся в беззвучном смехе. Немного отдышавшись, он продолжил разговор.

— Добрее… Какой же ты смешной… Лучше в их понимании — это не добрее. Это богаче, статуснее, круче. Понимаешь, нет? Если у одного машина дороже, то он лучше. Если он работает в престижной компании, то он еще лучше. Твои ценности никому не интересны уже давно. А ты хочешь сделать всех равными. Нет, так уже не получится…

— Если это правда, то я очень возмущен! — мужчина скрестил руки на груди и насупился, — тогда тем более нужно идти к ним.

— Опять двадцать пять… — вздохнул сосед, — возвращаемся к началу. Как ты им докажешь, что ты бог?

— Да ничего я не собираюсь доказывать! Тебя с собой возьму, например. Будешь моим свидетелем.

— Ну конечно. То хоть один душевнобольной в психушку отправится, а то ты и мне предлагаешь с тобой в палате лежать, да? Нетушки, я тут как-нибудь.

— Значит не пойдешь?

— Нет конечно, — сосед поднялся на ноги.

— Ну и ладно, я сам тогда справлюсь.

— Да иди на здоровье! Только будь готов к тому, что ты там станешь посмешищем. В лучшем случае, тебя никто не будет слушать, в худшем — покажут по телевизору. В конце выпуска новостей. Там обычно всяких смешных дурачков показывают. Чудесами своими ты никого не удивишь. А если и удивишь, то они быстренько все объяснят с помощью науки. А если не получится объяснить, то скажут, что это все видеомонтаж и пойдут по своим делам. Если тебе очень повезет, то ты станешь основателем новой секты. Соберешь тысяч десять человек, которые, действительно будут верить в то, что ты — это ты. Затем какой-нибудь особо рьяный твой фанатик в споре со своим другом убьет его и твою секту прикроют. Тебя назовут преступником и будут преследовать. В общем, в твоей жизни это уже было. Хочешь повторения — вперед! Но одно я могу тебе сказать точно — ничего ты там не добьешься. Они не изменились. Они точно так же любят просить тебя о помощи, но терпеть не могут, когда ты суешься в их жизнь и пытаешься кардинально ее изменить.

Сосед закончил свою речь и замолчал.

— То есть, нет смысла? — мужчина разочарованно вздохнул.

— Пока нет. Как наступит нужный момент, я тебе сразу скажу, — сосед похлопал его по плечу.

— А ты куда? — спросил мужчина, уже подходя к двери, из которой он вышел несколько минут назад.

— По делам, — не оборачиваясь, сквозь злорадную ухмылку, ответил сосед и принялся спускаться по лестнице.

 

Цветок папоротника

Андрей включил пятую передачу и щелкнул переключателем дальнего света. Летняя ночь за городом сильно отличалась от той, к которой он привык. Здесь не было огней фонарей, тишину не нарушали ночные байкеры и тонированные автомобили с прогоревшими глушителями. Здесь было как-то спокойно. Ежедневные мысли о том, где взять денег, чтобы оплатить коммуналку так, чтоб осталось на еду и на новый телефон, потому что старый уже работал через раз, развеялись и вылетели из головы. Он даже сам не заметил, как со временем стал заложником своих мыслей. Нельзя сказать, что ему не хватало на жизнь. На жизнь не хватало именно его подсознанию, которое полностью подстроилось под реалии окружающей действительности, где нужно было соответствовать, быть на уровне, не отставать… А сейчас он вспомнил, как в молодости мог бросить все на пару дней и уехать с друзьями в непролазную чащу, разбить палатки и прожить эти дни по настоящему. Не думая ни о чем и не пытаясь казаться кем-то, кем он не являлся на самом деле.

Вот и сегодня ему, сидящему у телевизора и наблюдающему за ростом валют, вдруг влетела в голову мысль и невероятное желание вернуться в те дни хоть на пару часов. Ощутить этот запах свободы от всего. Вернуть хоть на несколько минут то ощущение, когда летний ветер начинает пахнуть по другому, а грудную клетку как будто распирает изнутри от ощущения беззаботного и дикого счастья. Схватив ключи от автомобиля, он быстро оделся и выехал из города. Друзья конечно же остались. Появились новые, исчезли ненастоящие, но Андрей знал, что его порыв сейчас никто не поддержит. Поэтому и звонить кому то смысла не было. Ну, что ж, один, так один.

Счетчик на приборной панели показывал, что он отъехал от города уже на 80 километров. Минут сорок назад он свернул с трассы на проселочную дорогу, петляющую по лесу и ведущую к небольшому озерцу, куда он любил приезжать тогда, когда то очень давно, как будто в прошлой жизни.

— Надо будет искупаться, — сам себе сказал Андрей, — когда я в последний раз купался ночью? Уже не помню даже. Наверное, тогда, на втором курсе… Что такое?

Обьехав очередную кочку, Андрей надавил на педаль газа, двигатель зарычал, но скорость не увеличилась. Выключив и снова включив передачу, он попробовал нажать на газ еще раз. Ничего, та же реакция. Проехав еще метров пятьдесят, машина остановилась и заглохла.

— Черт возьми! — Андрей со злобой ударил ладонью по рулю, — еще этого не хватало.

Выключив габариты, он осмотрелся. Единственное, что он смог различить в полнейшей темноте — это нависающие над дорогой ветви высоких деревьев, черными тенями выделяющиеся на фоне неба.

— А что? Сам же захотел приключений? Вот, получай. Все, как по заказу.

Выйдя из машины, он подошел к капоту.

— А лес то разросся, — проговорил он, — или мне кажется… Давно я тут не был.

Подняв капот, Андрей включил фонарик на телефоне и попытался разглядеть, что же стало причиной поломки автомобиля. Пару минут он проверял все основные узлы, ремни и провода, но визуально так ничего и не нашел.

— Вот же зараза… — задумчиво сказал он и принялся листать записную книжку телефона, — позвоню Сереге, может не спит еще.

Найдя нужный контакт, его взгляд упал на индикатор приема сигнала сети. Ни одной палочки не светилось.

— Ну… Это уже вообще…

Андрей положил телефон в карман и снова оглянулся по сторонам. Глаза потихоньку начали привыкать к темноте, но особых изменений в пейзаже он не заметил. Все тот же лес, возвышающийся по обеим сторонам дороги. Сев обратно в машину, он задумался. Положение было не критичным, но достаточно неприятным. Провести ночь здесь, в лесу, ему не очень хотелось. Оставить машину и пешком попытаться выбраться на трассу — желания тоже особого не было, потому что после того, как он свернул с трассы, прошло уже сорок минут. Неизвестно, сколько времени займет его путь обратно на своих двоих. Ждать, что кто-то так же, как и он решит ночью, посетить это место — шансов было мало.

От грустных мыслей его отвлек красноватый огонек, мелькнувший справа в глубине леса.

— Это еще что? — пробурчал Андрей, отгоняя от себя мысли о волках, серийных убийцах, сатанистах и прочих не самых приятных товарищах, о которых он ежедневно слышал из сводок новостей.

Огонек потух, но через секунду вновь вспыхнул багровым светом.

— А может, туристы какие-нибудь? — обрадовался Андрей, — так они мне сейчас и помогут. Вот, все таки, нет худа без добра.

Выскочив из машины, он вошел в лес и направился прямиком к источнику света, вытянутыми вперед руками, отводя от лица нависающие ветки.

Огонек уже не исчезал, а ярко светился. Когда до него осталось не больше тридцати метров, Андрей остановился.

«Что-то не очень это на костер похоже», — подумал он и, немного посомневавшись, решил подойти. Когда до него оставалось несколько шагов, прямо за спиной раздался голос, заставивший Андрея аж подпрыгнуть на месте от неожиданности.

— Доброй ночи, искатель!

Резко обернувшись, он заметил, что на поваленном бревне, которое он обошел секунду назад, сидит человек. Присмотревшись, он увидел густую бороду, седыми прядями спускающуюся на грудь старика.

— Здравствуйте, а вы тут один? — не к месту спросил Андрей.

Старик помедлил, зачем то посмотрел на окружающие его деревья и ответил.

— Можно и так сказать.

— У меня тут такая ситуация произошла… Машина заглохла, связи нет. А я сижу, смотрю — светится что-то. Думал костер, вы мне не поможете? — сбивчиво заговорил Андрей, еще не совсем соображая, что это за человек и почему он сидит один ночью посреди леса.

— Сегодня необычная ночь. Сегодня могут происходить самые странные вещи, — глухо ответил старик.

— А что за ночь? Праздник какой-то что ли? — Андрей немного напрягся.

Старик удивленно вскинул голову и уставился на него. От источника света, находящегося за спиной Андрея, глаза старика светились красноватым оттенком.

— Разве ты не искатель?

— Я? Нет, я никакой не искатель. Я ж говорю — машина заглохла, не знаю… Может с коробкой передач что-то. Мне бы телефон…

— Сегодня самая короткая ночь в году, — перебил его старик и замолчал.

— Это очень важная информация, спасибо, — усмехнулся Андрей, — это вы намекаете, что скоро рассветет и все не так уж и плохо?

— Сегодня особенная ночь, потому что именно сегодня зацветает папоротник, — старик как будто не слышал слов Андрея.

— Аааа… Купала сегодня? А я и забыл, — хлопнул себя по лбу парень, — ну, с праздником тогда, отец. Так вы мне не поможете? У меня просто телефон сеть…

Неожиданная догадка промелькнула в его голове и заставила замолчать. Медленно обернувшись, Андрей уставился источник света. Да, действительно, посередине раскинувшего во все стороны свои лапы папоротника, горел красным огнем цветок необычайной красоты. Он двигался и извивался, как-будто в каком-то экзотическом танце.

— Да ладно… — протянул Андрей и снова повернулся к старику, — то есть, вы хотите сказать… А! Вы тут как бы игру устроили, да? Цветок такой сделали, а все вроде как ищут? Классная идея! А много вас тут собралось?

— Кого?

— Ну, кто ищет.

— Ищут многие, находит один. Каждый год зацветает он, но далеко не каждый год его находит искатель, — старик вздохнул и погладил бороду.

— И это я, вроде как нашел? Ну, круто. Вы не могли бы тогда всех остальных позвать, мне просто уже домой пора, завтра на работу, а машина…

— Сорвавшему цветок папоротника, даруются великие силы. Тот, кто решится взять его в свои руки, сможет повелевать силами леса и воды, гор и степей. Он сможет понимать язык животных и птиц. Он будет видеть все сокровища и клады мира.

— Правда, что ли? — Андрей почесал голову, — так подождите, вы же, получается, первым его нашли! Так срывайте и обладайте всем вышеперечисленным. Вам разве не хочется?

Было заметно, как старик помрачнел и опустил голову.

— Я не искатель. Я его хранитель.

Андрей замолчал и внимательно посмотрел на старика. Мысль о том, что ночью посреди леса ему попался душевнобольной человек, его пугала.

— Ладно, отец, я пойду, наверное…

— Я чувствую, что ты не веришь мне. Ну что ж, мое право — показать тебе силу моих слов.

Старик встал и раскинул руки в стороны. Голова опустилась а седые волосы упали на лицо.

— Эй, дед, ты чего это? — Андрей попятился и оказался рядом с танцующим цветком, — ты это брось!

Он попытался еще что-то сказать, но слова застряли в его глотке. Окружающие его деревья начали двигаться. На коре многих из них стали проявляться силуэты человеческих лиц. Все они смотрели на него и протягивали свои ветви-руки, пытаясь дотронуться до человека. Все это продлилось несколько секунд. Ровно до того момента, пока старик не опустил руки и не откинул назад прядь волос, закрывающих его лицо.

— А теперь перейдем к делу, — как ни в чем не бывало, произнес дед.

— Это… Это что было? — глаза Андрея расширились от ужаса.

— Не бойся, это лишь для того, чтобы ты перестал смеяться над моими словами. Итак, так случилось, что хоть ты и не являешься искателем, но случай привел тебя к цветку. Сорвав его, ты обретешь великие силы. Пройдя мимо и не прикоснувшись к нему, ты ничего не потеряешь, но и ничего не обретешь. Завтра ты забудешь о нашей встрече. Воспоминания сотрутся из твоей памяти и ты никогда об этом не вспомнишь. Твое право, твой выбор.

— То есть… Это все правда?

— Самая настоящая. Не всем дано ее знать.

— Ничего себе, отец, — дрожащим голосом произнес Андрей, — вот оно как, значит… А напомни мне, что там за силы? Ты что то о сокровищах говорил?

— Да, все верно. Один из даров, которыми награждает цветок — возможность видеть все клады и сокровища мира.

— Это уже интересно. То есть, можно не беспокоиться о своей жизни? Понадобились деньги, пошел выкопал.

— Да, и это в том числе.

— И что нужно сделать? Просто сорвать цветок?

— Да, просто сорвать.

— Ну так я согласен тогда, — усмехнулся Андрей и опустившись на одно колено, схватил цветок в ладонь. Через мгновение он уже держал его в руках. Цветок перестал извиваться, а свечение стало потихоньку сходить на нет.

Старик тяжело вздохнул.

— Ну, вот и все… Вот и мой срок закончился, — негромко проговорил он.

— Какой срок, дед? И это… А что я не вижу никаких кладов?

— Позже увидешь. Если сможешь, конечно.

— В смысле — если смогу?

Старик не обратил внимания на слова Андрея, а только лишь, еще раз вздохнул.

— Двадцать три года назад я, также как и ты, нашел цветок. Только я его искал преднамеренно. Так случилось, что жизнь пошла под откос, я потерял работу и остался без средств к существованию. Было тяжело. Узнав легенду о нем, я решил, что это мой последний шанс. Не очень я и верил в это все, но надежда умирает последней. Я нашел его. Теперь, наконец-то, я перестал быть хранителем. Только вот счастья мне это не прибавило. Я не знаю, что за это время стало с моими близкими. Живы ли они… Наверное, они меня уже похоронили. Прощай, хранитель, я ухожу, а ты оставайся. Сегодня я потеряю все свои дарования, но и черт с ними! Будь проклят тот день, когда я увидел его мерцание в зарослях леса. Прощай.

Старик развернулся и как то неуклюже, как будто забыв, как ходить, зашагал прочь.

— Стой! Подожди!

Андрей попытался сделать шаг, но, потеряв равновесие, упал на землю, успев подставить под себя руки. Ноги не двигались, он не мог даже пошевелить ступней. Подтянув тело к ногам, он взглянул на них и в ужасе закрыл глаза. Ступней не было. Вместо них, как продолжение ног, в землю уходили извилистые корни молодого дерева…

* * *

— Вот, смотри, здесь телефон лежал его, от машины примерно метров двести, — молодой сержант что-то записал на листе бумаги и достал фотоаппарат.

— Ну, что сказать… Глухарь. Скорее всего, разбойное нападение. Странно только, почему телефон не забрали. Сфоткай здесь все. Машину уже заснял?

— Ага. И эвакуатор вызвал.

— Отлично. Давай, заканчивай быстрее и поехали уже. Жрать хочется.

Лейтенант похлопал себя по животу и огляделся по сторонам.

— О! Папоротник. А мы ж вчера с друзьями решили цветок поискать. Купальская ночь же была.

— И что, нашли? — усмехнулся сержант.

— Ага, аж два. Нет, конечно. Сказки это все… Давай, фоткай уже.

Сержант нажал на кнопку и замер в удивлении.

— Товарищ лейтенант, гляньте, какая фотка получилась.

— Что там?

— Да вот… Как будто силуэт человека размытый около дерева стоит. Видите?

Лейтенант взял в руки фотоаппарат и присмотрелся к изображению.

— Ну… Отдаленно чем-то смахивает конечно… Ты просто руками не тряси, когда фоткаешь. Давай, удаляй, нормальные делай и поехали.

— Так точно… Все, сделал.

Двое полицейских в последний раз окинули взглядом место преступления и направились к служебному автомобилю.

— Слушайте, а правду говорят, что кто этот цветок найдет, тот все клады видеть будет?

— Да я ж откуда знаю? Наверное. Я, по крайней мере, так читал.

— Я б если нашел, сразу уволился, жил бы в свое удовольствие.

— Найди сначала… А! Забыл спросить, тут недалеко вчера деда нашли с амнезией. Ничего не помнит. Ни откуда, ни где живет, вообще ничего. Ты в ориентировках не видел никого такого?

— Не, вроде не видел.

Новый хранитель стоял у дерева и смотрел им вслед. Он видел, что под деревом, мимо которого сейчас проходят полицейские, сразу после революции, закопал все свои сбережения один из местных помещиков. А вон там, чуть дальше… Да что говорить, кладов много. Только он бы все сокровища земли отдал за то, чтобы вернуть все назад и никогда не увидеть этот цветок.

Но, мечта всегда приводит человека к цели и исчезая, освобождает место для новой.

Сейчас он мечтал о том, чтобы через год, в самую короткую ночь, следующий искатель нашел цветок папоротника.