Часть 1. Цвета желаний и судьбы

Тонкие, светло–красные занавески слегка покачивались из–за сквозняка. Еще бы, если учесть, что двери в комнату были распахнуты настежь, равно как и окна. Хозяин особняка вряд ли бы одобрил такое поведение, впрочем, наше появление здесь тоже пришлось бы ему не по нраву. Ухмыльнувшись непрошеным мыслям, я вернулся к прерванной работе.

Подцепить тоненькую ниточку зеленого цвета, плавающую неподалеку, не составило труда. Теперь осталось только осторожно дотянуть ее до еле заметного проема замочной скважины. Аппетитно запахло свежей хвоей, разнотравьем. Миг, и нить коснулась замка. По комнате прокатилась волна, невидимая для обычных людей, но не для меня.

Нежные звуки свирели переплелись с пением птиц, и слой, преграждавший проход, расступился передо мной. Все–таки интуиция — великая сила, ведь всего лишь со второй попытки мне удалось подобрать первый цвет ключа! То, что впереди осталось еще как минимум шесть, я предпочел выбросить из головы и продолжил перебор.

В открывшемся слое частично отразился следующий, чем–то напоминающий морскую волну или океанский бриз. Вместо того чтобы перебирать все тридцать семь вариантов доступных мне цветов, проще и вернее найти нечто похожее. А потому нужно внимательно следить за отражением и знать, какая гильдия делала замок. Увы, но создателя заказчик назвать не смог. В принципе, он и так сказал более чем достаточно для успешного выполнения дела.

Мы знали, что сегодня в особняке не будет ни хозяина, ни большей части слуг. Нам был известен точный план дома и расположение интересующих заказчика вещей. Даже то, что придется нанять не простого Радужного, а меня, Кэриб знал заранее. Те два замка, что запирали потайную дверь в подвале, мне пришлось ломать целый день. Я бы справился намного быстрее, если бы к ним не присоединили сигнальные нити, что изрядно усложнило дело. Зато теперь можно было предположить, что над всеми замками трудилась одна гильдия, Синяя.

Условное, конечно, название, отчасти утратившее смысл, но некоторые традиции поразительно живучи. Поэтому мне не составило труда предугадать следующий цвет. Лазурный, вот как раз его облачко плавает над кофейным столиком. Когда и этот слой послушно отворился, на моем лице появилась торжествующая улыбка.

Все–таки глупое это название — Радужные. Ничего общего с нашим даром оно не имеет. Но людям свойственно переделывать все незнакомое, новое и недоступное на свой, привычный лад. Иначе, как объяснить, что возможность видеть и ощущать вокруг не просто семь привычных цветов, а Подлинное Многоцветье, они сочли чуть ли не магией или волшебством. Ведь наши цвета, а их всего сорок, просто–напросто ощущаются по–другому. Их нельзя свести к одному чувству, все намного проще и сложнее. Представьте себе цвет, слитый воедино с ароматами, звуками, прибавьте сюда осязание, и вы получите Подлинный цвет.

Над следующими двумя слоями пришлось повозиться. Третий, оказавшийся малиновым, я открыл с трудом, слишком мало этого цвета было вокруг. Поэтому запыхавшись, пропустил отражение следующего. Вот, подбирая его, я вспотел. Все–таки малейшая несобранность в моей работе недопустима, больно дорого может обойтись. Хорошо Мастерам сидеть в уютных кабинетах, создавая замки и ключи. Под защитой гильдий они в полной безопасности. С другой стороны, я ведь и сам должен был стать Мастером. Если бы не смерть короля…, но это в прошлом.

Подобрав ключ к пятому слою, оранжевому, я позволил себе расслабиться. Насладиться пряным ароматом цветов, почувствовать вкус южных фруктов. Похоже, мое хорошее настроение не прошло незамеченным для стоящего у входа в комнату парня. Судя по его угрюмой физиономии, меня он счел самовлюбленным бездельником.

Вот ведь не повезло ему, толку–то сейчас от обычного взломщика, пусть даже опытного. Каждый богатей считает своим долгом поставить на шкатулку, кладовую или сокровищницу замок, сделанный Мастерами и не видный обычным людям. Чтобы владелец смог сам открывать его, для него изготавливают ключ, в котором заключены Подлинные цвета в нужном порядке. Единственный способ вскрыть замок — подобрать эти цвета. Чем я сейчас, собственно, и занимался.

Когда распахнулись, наконец, передо мной и шестой, и седьмой слои, я заволновался. Время еще было, но, если замок состоит более чем из десяти цветов, можно и не успеть. За моей спиной послышались знакомые шаги, это пожаловал сам Кэриб, главарь команды, получившей заказ.

— Как дела Айр? — равнодушно осведомился он, вставая рядом.

— Не особо, — честно признался я. — Не веришь — глянь сам. Сейчас, как раз, твой цвет.

Кэриб, хоть и слабый Радужный, и видит лишь пять цветов, зато имеет представление о трудностях моей работы. Прищурившись, он пристально вгляделся и одобрительно хмыкнул:

— Я смотрю, ты времени даром не терял. Сколько слоев вскрыл?

— Семь, это восьмой.

— Будем надеяться, что последний.

Ничего не ответив, я ухватил лиловый и, затаив дыхание, вставил его в скважину. Когда покатилась волна, я едва не закричал от радости, ведь только что раскрылся последний слой! Это почувствовал не только Кэриб, но и молодой взломщик.

Теперь, когда цветной замок открылся, стала видна скрытая прежде дверь, ведущая в соседнюю комнату. Именно это и была главная часть заказа. Доставить в указанное место то, что находится в этом помещении. Помимо этого заказчик был бы рад видеть еще кое–какие вещички и документы, но наиболее важной была эта комната.

Взломщик подошел поближе, с надеждой глядя на дверь, явно мечтая, чтобы она оказалась заперта на обычный замок. Наивный парень. Будь он чуть–чуть опытнее, знал бы, что обычно ставят только цветной. Умеющих взламывать такие замки почти нет, поскольку всех Радужных стараются забирать гильдии, чтобы сделать из них Мастеров. А уж те и подавно не возьмутся за такое. Ведь, во–первых, став Мастерами, они жертвуют возможностью видеть какую–то часть доступных ранее Подлинных цветов. А во–вторых, гильдии, соблюдая заключенное соглашение, не участвуют в подобного рода делах. Нарушителей карают крайне жестоко, и не зря ходят жутковатые слухи о застенках, в которых пропадают преступники. Так что на всю столицу едва ли наберется с два десятка Радужных взломщиков.

Кэриб осторожно распахнул дверь и шагнул внутрь. Я поспешно последовал за ним и, перешагнув порог, чуть не ослеп от обилия красок. Даже Кэриб приостановился, ошеломленный обрушившимся на него потоком Подлинных цветов, а ведь он ощущал лишь их малую часть! Мне же пришлось и того хуже. Редко, когда встретишь все доступные тебе цвета в таком количестве.

Со стороны это выглядело, как сплошная разноцветная, пестрящая искрами взвесь. Невообразимая смесь запахов опьяняла не хуже вина столетней выдержки. С трудом мне удалось побороть внезапный приступ смеха и сосредоточиться на обстановке комнаты. В ней не было ни шкафов, ни сундуков, ни какой–то другой мебели. Голые стены, плохо оштукатуренный потолок, больше подошли бы какой–нибудь захолустной гостинице, чем роскошному особняку.

Посмотрев перед собой, я замер от удивления и подумал, что у меня начались галлюцинации. Посреди комнаты, на полу, сжавшись в комок, сидела испуганная девчонка, от силы лет пятнадцати. Только приглядевшись, я понял, что именно из–за нее здесь творится такой кавардак с цветами. Тончайшие, еле заметные нити уходили от странного ошейника на ее шее к выступам на стенах. В этот момент до Кэриба тоже дошло, чем для нас грозит непонятное творение. Времени на осторожный взлом уже не оставалось, а в том, что здесь скрыта какая–то сигнализация, можно было и не сомневаться.

— Сумеешь разорвать цепи? — спросил Кэриб, продолжая разглядывать пленницу, которую нам предстояло забрать.

В принципе, приглядевшись, я понял, что называть нити цепями будет неправильно. Чтобы порвать настоящие цепи, нужно быть Мастером, причем не из последних. Но эти нити я смог бы порвать без особого труда, хотя и не решался пока сделать это.

— Смогу, — ответил я Кэрибу, не став углубляться в детали. — Но тогда немедленно сработает сигнализация.

— Плохо, — тихо выругался главарь. — Отключить ее точно нельзя?

— Можно, будь у меня пара — тройка дней, и помощь еще нескольких Радужных. Чтобы проверить, что я нашел все нити, — пояснил я Кэрибу. — Иначе только зря время потеряем.

— Хорошо, — кивнул он. — Схожу к ребятам, надо бы предупредить их. Если ты прав, то пару минут мы вам выиграем. Как только дам сигнал, начинай. И еще, — повернулся Кэриб к взломщику, уже выходя в коридор. — Отвечаешь за товар головой!

Лэнг, вспомнил я его имя, недовольно поморщился, но кивнул. Еще бы он поспорил с одним из самых влиятельных воровских главарей. Попасть к Кэрибу считалось большой удачей, ведь на мелочи он не разменивался, предпочитая сложные, но и хорошо оплачиваемые заказы. Благо репутация ему это позволяла. Вот и теперь Лэнг беспрекословно послушался Кэриба и направился ко мне. То, что в группе он числился взломщиком, с первого взгляда никто бы не догадался. Широкоплечий, сильный парень скорее сошел бы за вышибалу из трущобного заведения. Так что, в крайнем случае, выручить нас из передряги он был вполне способен. Другое дело, что лучше бы нам вообще в передряги не встревать.

Из коридора до нас донесся тихий свист, и я, вздохнув, приблизился к сплетению нитей. Пленница испуганно посмотрела на меня, когда я коснулся первых цветов. Невесомые, тонкие нити легко поддались, разорвавшись с тихим, мелодичным звоном. Подмигнув девочке, я расправился со всеми нитями кроме двух. Смешно было думать, что неизвестные Мастера использовали лишь те цвета, которые я вижу. А значит, надо проверить на доступных мне, что произойдет, если не оборвать нить самому. Не хватало еще, чтобы за нами остался столь явный след.

— Можешь забирать ее, — махнул я Лэнгу.

Сигнализация до сих пор никак не проявила себя, поэтому появилась надежда, что все обойдется. При виде идущего к ней парня пленница отпрянула, но тот, не обращая на это внимания, легко поднял ее, словно пушинку, и понес к выходу. Оставленные мною нити немедленно натянулись и спустя секунду, когда Лэнг перешагивал порог, лопнули. В тот же миг раздался оглушительный визг, с улицы донесся грохот. Оборванные, свободно повисшие нити внезапно взмыли в воздух, яростно заметались из стороны в сторону.

Не задерживаясь, я метнулся вслед за бегущим Лэнгом, стараясь не терять из вида. Несмотря на его ношу, это было довольно трудно, поэтому я догнал взломщика только на лестнице, ведущей к подвалу. С первого этажа доносились звуки боя, но мы не встретили по пути ни одного противника. И хорошо, потому что неизвестно, чем бы закончилась схватка. Второпях я едва не прошел мимо заветной двери, за которой скрывался ход в подвал. Чуть запыхавшийся Лэнг поставил на ноги бывшую пленницу, ставшую теперь товаром, и нервно оглянулся назад.

Лязг клинков и ругань бойцов неумолимо приближались, и, похоже, что людям Кэриба приходилось несладко. Встреться они с увальнями из городской стражи, что патрулировали улицы по ночам, и те даже не рискнули бы связываться. Значит, противник — наемники или того хуже — Мастера.

Бросать товарищей в беде Лэнгу явно не хотелось, но приказ есть приказ, и парень вновь подхватил девочку, ныряя в узкий проем потайного хода. Лично я не колебался ни секунды. Работать на Кэриба я всегда соглашался только при одном условии — все, что от меня нужно, — вскрывать Цветные замки. Остальное — не мое дело. Такое положение устраивало и меня, обеспечивая хорошим заработком при небольшом риске, и Кэриба, получавшего лучшего в столице Радужного взломщика. Но сегодня, впервые на моей памяти, что–то пошло не так. Совсем не так.

Бежать по темным коридорам весьма неудобно, особенно, когда кого–то несешь. И что с того, что это сжавшаяся от страха девчонка, а не тяжелый мешок с камнями? Первый раз Лэнг споткнулся шагов через десять, второй — через пятнадцать, а дальше я и вовсе сбился со счету. Мне–то было намного легче, ведь вокруг хватало Подлинных цветов, слабое сияние которых все же освещало мне путь. Да и нести мне никого не приходилось.

Найти дорогу нам помогали зеленые, фосфоресцирующие метки, нанесенные на каждой развилке, поэтому даже без парня я бы преспокойно выбрался наружу. Но бросать его мне не хотелось. Во–первых, если с ним что–то случится, например, заблудится, оплаты я не получу. А во–вторых, сделать это мне мешало банальное любопытство. Ведь не зря какую–то запуганную девчонку столь надежно спрятали за столькими замками. Да и ошейник на ней был занятный, прежде, в бытность моего обучения в гильдии, я ничего подобного не встречал.

Когда до выхода из катакомб оставалось минут пять бега, позади послышались гневные голоса и гулкий топот. Затравленно оглянувшись, Лэнг попытался прибавить шаг, но в очередной раз запнулся и чуть не упал. Шум погони быстро приближался, и у первой попавшейся развилки Лэнг остановился.

— Держи девчонку! — рявкнул он и сунул мне ее словно тюк.

От неожиданности я растерялся и удивленно посмотрел на него. В темноте не было видно улыбается он или нет, но на шутку его слова не походили.

— Ты чего? — переспросил я. — С ума сошел?

Лэнг бросил на меня такой взгляд, что сразу стало ясно, что ему не до шуток. Выхватив короткий меч, за ношение которого вообще–то полагался немалый штраф, он нервно покосился назад.

— Чего медлишь?! Я отвлеку их, а ты тащи девчонку, мне с ней не уйти. А ты воинов и на миг не задержишь.

Тут он был абсолютно прав, боец из меня никакой. Если бы я закончил обучение в гильдии, как хотел мой отец, то владение мечом мне бы и не понадобилось. К чему это, когда можешь сплести из цветов взрывающийся огнем шар. Но теперь предстояло расплачиваться за однобокое воспитание.

Кое–как я ухватил пленницу и, осторожно поддерживая, потащил в коридор, ведущий к выходу. Лэнг остался на развилке, чтобы, когда появится погоня, увести в другую сторону и, запутав следы, выйти из катакомб. Оглядываться я не стал, хотя и не верю в приметы, но и так не сложно представить, как одиноко выглядит он со стороны и как тщетны его надежды оторваться от преследователей. Судя по тому, как быстро они следовали за нами, с ними были Гончие. А связываться с этими созданиями не стоит, если ты не Мастер или не прикупил заранее кристалл с запутывающей смесью цветов. К слову сказать, у меня был с собой один такой кристалл, но отдавать его Лэнгу я не собирался. Еще неизвестно сможет ли он увести за собой погоню, а лишать себя последнего шанса было бы глупо.

Мало–помалу девчонка пошла быстрее, и вскоре впереди замелькал свет фонаря, подвешенного у двери. Поднимаясь по ступенькам, ведущим к выходу, я прислушался, и мне показалось, что издалека донесся топот ног. В подвале, где мы оказались, никого не было, что не могло меня не радовать. Выходит, что задание не было подставой, а значит, некоторые шансы выкарабкаться у нас еще остались. Точнее у меня, поскольку вряд ли кому–то из людей Кэриба удалось сбежать, а девчонка не в счет. Неизвестно, что для нее хуже, попасть к заказчику или к прежним хозяевам. Странно, подумал я, отодвигая засов от уличной двери. Что могло быть в ней ценного? Ведь столько преград было направлено на то, чтобы никто не пробрался внутрь. Но вот ошейник… надо будет с ним на досуге разобраться.

Улица, залитая тусклым светом грязно желтых фонарей, была пуста. Ни одного бродяги, нищего или пьяницы. В другую ночь меня бы это не насторожило, но только не теперь. Тенью выскользнув из приоткрытой двери, я быстро огляделся и вернулся обратно. За то время, что прошло с момента ее то ли освобождения, то ли похищения, девчонка малость пришла в себя. По крайней мере, нести на руках мне ее не пришлось.

— Сейчас нам придется бежать, — заговорил я с ней. — Быстро бежать.

Никакой реакции. На всякий случай, я попробовал пару наречий, но и на них девчонка не обратила внимания. У меня создалось ощущение, что она вообще ничего не слышит. Тогда, не тратя времени попусту, я снова схватил ее покрепче и потянул за собой. Одно хорошо, что она не сопротивлялась, иначе не знаю, что бы я делал.

Лишь миновав пару кварталов, я великодушно позволил себе перейти на шаг, чтобы не упасть тут же на мостовую. До сих пор никого на улице кроме нескольких запоздалых прохожих мы не встретили, и это было нам на руку. Не хватало еще, чтобы кто–нибудь обратил внимание странную парочку. Высокий, закутанный в плащ парень и едва поспевающая за ним, одетая в потертое, простенькое платьице девчонка. Сообразив, что одежда моей спутницы приметна, я снял плащ и накинул ей на плечи. Низ его самую малость волочился по земле, но меня это волновало меньше всего. Гораздо обидней попасться на глаза городским стражникам и оказаться в тюрьме из–за такой ерунды.

Тонкие слои лилового неспешно скользили меж домов, украшая разноцветными искрами желтые пятна фонарей. Его сладкий сливовый вкус приносил прохладу и покой, помогая успокоиться. Поддавшись этому искушению, я слишком поздно услышал стук когтей неподалеку. Тихий и незаметный он подкрался исподтишка, убаюкав внимание. В последний момент я успел заскочить в ближайшую арку переулка и втащить за собой девчонку. Трясущимися пальцами судорожно нащупал в кармане серебристый кристалл. В наступившей тишине, которую больше не нарушал шум наших шагов, приближающееся постукивание казалось оглушительно громким. И как я только мог столь долго не замечать?

Все–таки Гончие страшные создания. По доброй воле я бы ни за что на свете не согласился встречаться с ними. И дело не уродливом обличье, отвратительном запахе, когтях и клыках, чудовищных размерах и злобном характере. Просто достаточно одного взгляда на них, чтобы понять, что такое настоящий страх. Чистый и незамутненный черный цвет, отдающий зловещим карканьем воронов, причудливо обрамленный несколькими, подобными ему Подлинными цветами, вот, что заключено в Гончих.

Сейчас несколько таких созданий шли по нашим следам. Ошибки быть не могло, поэтому, собравшись с духом, я сжал кристалл и привел его в действие. Обретшая свободу смесь цветов вырвалась из заточения и рассыпалась в разные стороны. Все нити, облачка, крупинки пришли в движение, закувыркались, то и дело сталкиваясь. В такой мешанине Подлинных цветов, тончайшему нюху Гончих, привыкших выслеживать людей по их слабому, едва заметному цветному следу, а точнее его отражению, придется нелегко. Съежившись за углом, я затаил дыхание в ожидании результата. Если чудовищам удастся обнаружить нас, то противопоставить им будет нечего.

Вот цоканье приблизилось и прекратилось. Значит, Гончие сейчас стоят на том месте, где мы свернули в переулок. Я прижался к стене насколько возможно и, покосившись на девчонку, убедился, что ее тоже не видно. Прошло несколько томительных, кажущихся бесконечными секунд, прежде чем цоканье раздалось вновь. Медленно, неохотно оно удалялось и вскоре окончательно затихло. Как только я убедился, что опасность миновала, так сразу же схватил пленницу и устремился вглубь квартала. Несколько минут мы метались по переплетениям маленьких двориков и ответвлениям тупичков. Больше всего на свете я боялся, что вновь услышу зловещее цоканье. Только оказавшись на соседней, идущей параллельно улице, я смог отдышаться.

Здесь лилового было намного меньше, зато болотный был в избытке. Поднимаясь тонкими струйками из отверстий подземных туннелей, стлался над мостовой, распространяя неприятный, тошнотворный запах гнили. Точно такой же можно почувствовать на рынке, в рядах, где продают фрукты. Стараясь не принюхиваться, я подошел к ближайшему фонарю и повернулся к спутнице. Быстрым движением отбросил капюшон в сторону и повернул лицом к свету, высоко задрав ее подбородок. За все время непрерывного бегства у меня до сих пор не было возможности рассмотреть пленницу, как следует. А, кто знает, может быть следовало сделать это с самого начала.

Желтоватые блеклые лучи осветили бледное, испуганное лицо. Длинные, рыжие волосы упали на плечи, словно волны оранжевого. Только теперь я смог прикинуть, сколько ей лет. Пятнадцать, скорее даже шестнадцать, уже не ребенок, как можно было подумать сперва из–за маленького роста. Сейчас она жалобно смотрела на меня, широко распахнув глаза. На секунду я утонул в их бездонной синеве. Редко, когда в человеке настолько заметны Подлинные цвета. И еще реже их можно настолько легко разглядеть. Чистейший, полный свежести и бодрости синий обдал меня соленым ароматом моря, смешанным со сладостью ключевой воды.

Отшатнувшись, я попятился, едва не упав, и на миг отпустил девчонку. Болезненные, тщательно укрытые от всех воспоминания поглотили меня, заставляя вновь переживать почти забытые события.

С того дня, когда я первый и последний раз видел такие глаза, минуло более десяти лет. Это случилось, где–то за месяц до разрушившего мою жизнь события. Накануне отец, прежде не особо интересовавшийся моими делами, лично приехал в школу гильдии. Он ждал меня в небольшом саду, разбитом на заднем дворе, в который допускались только Мастера и самые уважаемые клиенты. Там, посреди аллеи душистых пионов, отец объявил, что выбрал мне невесту. Ох, как я тогда ругался с ним. Вокруг не было ни души, все покинули садик на время нашего разговора, поэтому можно было не бояться чужих ушей.

— Отец, как ты мог решить это без моего согласия? Ты же обещал мне, что если я буду обучаться в гильдии, то ты оставишь меня в покое! — с каждой секундой я разъярялся все больше.

Подумать только, пока я, как ни в чем не бывало, сидел в школе, он уже определил мою дальнейшую жизнь.

— Это не обсуждается. Если ты не забыл, я твой отец и имею право принимать любые решения, — как всегда невозмутимо, отвечал он.

— Только до дня совершеннолетия, и ты это прекрасно знаешь! А объявлять о своем решении за несколько дней до него — подло!

— Замолчи, щенок! — прежде чем я успел шевельнуться, отец схватил меня за горло.

Еще ни разу мне не удалось предугадать его движения! Как и сейчас.

— Это твой долг, как члена семьи. Захочешь — откажешься, когда станешь совершеннолетним, а пока молчи.

Рука нарочито медленно разжалась, вернув мне свободу. Призрак свободы.

— Ты ведь прекрасно знаешь, что я этого не сделаю, потому что подобный отказ сочтут за оскорбление!

— Но это уже будет твоим решением, — чуть заметно улыбнулся он. — А не моим. Кстати, завтра будет дан бал в честь вашей помолвки. Я уже договорился с главой гильдии, так что вечером тебя будет ждать карета. Надеюсь, ты не выкинешь какой–нибудь глупости.

Естественно, я не мог уронить честь семьи и не прибыть на праздник. Но заставить меня еще и изображать радость отец не смог. Или не захотел, ведь мне всегда было трудно понимать его. Невеста, бывшая еще совсем крохой, не подозревая о причинах торжеств, норовила спрятаться за подолом матери. Я почти не запомнил ее лица, только чистые, доверчивые глаза, наполненные до краев чистой синевой.

— Нет, нет! — закричал я, ударив кулаком по стене. Холодный камень оставался непоколебимым, но это было не важно. Только почувствовав боль в сбитых костяшках, я смог очнуться и прогнать надоедливые осколки памяти. Все это навсегда осталось в прошлом, вместе со многим другим. Лишь теперь я спохватился, что отпустил девчонку. К счастью, она никуда не делась, лишь попятилась назад. В ярости я схватил ее за плечи и прижал к стене.

— Говори, кто ты такая! Отвечай! Для кого ты настолько важна? Что в тебе особенного?

Испуганно замотав головой, она сползла по стене и сжалась в комок. Глядя на нее, я почувствовал себя последней скотиной. Все–таки бедная девчонка не виновата в моих несчатьях и печалях. С этими мыслями я подавил угрызения совести и протянул ей руку. При виде ладони она вздрогнула, а потом, всхлипнув, подняла голову вверх.

— Вставай, — сказал я, как можно спокойнее. — Не бойся, я не обижу тебя. Вставай же!

Услышав недовольные нотки, она поспешно поднялась. Я поправил капюшон на ней и взял за руку. Идти нам оставалось совсем немного, но не мешало бы поторопиться. До тех пор, пока Гончие преспокойно разгуливают по ночному городу, никто не может чувствовать себя в безопасности. Особенно посреди улицы, с девчонкой, которую разыскивают, словно она дитя королевской крови. Если бы я не знал, что у короля есть только сын, то точно бы так решил.

Несколько раз до нас доносились слабые отзвуки зловещего цоканья. Похоже, до людей, управляющих Гончими, дошло, наконец, что след потерян. И теперь они наугад нарезали круги в надежде, что смогут вновь натолкнуться на него. Будь у них обычные псы, можно было бы вернуться назад, и те показали бы, где потеряли след. Но с Гончими все было намного сложнее, мало кто мог понять этих созданий. Между тем времени у поводырей оставалось все меньше и меньше. К восходу солнца даже самая лучшая Гончая не сможет отыскать наши следы, слишком уж быстро исчезают хрупкие цветные отражения.

Нервничая, я незаметно перешел с быстрого шага на бег. У всех до единого домов, мимо которых мы проносились, окна были наглухо закрыты ставнями. Наверняка у обитателей этих кварталов сегодня была бессонная ночь. Но глядя снаружи, можно было подумать, что во всем городе нет ни одной живой души. Наверное, даже больше, чем короля и гильдии, я ненавижу равнодушие, которым обыватели защищаются от непонятного и страшного. Так они поступают всегда, когда что–то меняется, когда происходит нечто необъяснимое. Что может быть проще? Достаточно закрыть ставни и двери покрепче, и все будет в порядке. Словно маленькие дети, прячущиеся под одеялом от кошмарных снов.

Только когда на очередном перекрестке показался внушительного вида трехэтажный дом, на душе у меня стало спокойнее. По вывеске, украшающей его, даже малограмотный человек мог легко догадаться, что здесь расположен трактир. И далеко не простой.

Порой городские стражники в поисках особенно наглого вора или бандита посещают эту часть города. Осторожно, опасливо косясь по сторонам, они не вламываются, а, вежливо постучавшись, входят в этот трактир. Лейтенант делает виноватое лицо, мол, и рады бы вас не беспокоить да Лорды со свету сживут, и вполголоса спрашивает хозяина, не видал ли тот разыскиваемых. Получив непременный отрицательный ответ, он разворачивается, и обливающиеся потом от страха стражники пятятся к выходу. Потому что, как любой местный житель, так и любой блюститель порядка, знают, что здесь обычные законы перестают действовать.

На самом деле, те люди, что сидят в зале на первом этаже, как правило, ничего не нарушают. Они лишь посредники, ищущие заказчиков. Для нас же, тех, кто обеспечивает их работой, сделана неприметная дверь в тупичке. Постучавшись условленным образом, я преспокойно потянул дверь на себя, с трудом удерживаясь, чтобы не оглянуться на спутницу. Укутанная в мой плащ она не должны была вызвать подозрений, но даже, если Хьюго присмотрится к ней, ничего особенного он не увидит. Тонкий, чуть заметный обруч, висящий у нее на шее, вполне сойдет за новомодное украшение. С другой стороны, лучшей приметы не сыскать и, если дела пойдут из рук вон плохо, он сдаст меня, не раздумывая.

Дверь открылась бесшумно, и я вышел на середину погруженной в полумрак комнаты, в дальнем углу которой зашевелилось светлое пятно.

— Ты сегодня поздновато, приятель, — поднялся со своего уютного стула Хьюго.

Он одновременно и смотритель, и сторож, и компаньон хозяина. Но тот не суется в заднюю часть трактира, равно, как и Хьюго в парадную, если ее, конечно, можно так назвать.

— Да к тому же не один, — закончил он фразу.

От его негромкого, хрипловатого голоса девчонка ощутимо вздрогнула. Еще бы, во время нашей первой встречи с Хьюго я и сам был не в своей тарелке. Впрочем, тогда я был одиноким, растерявшимся мальчишкой, в одночасье лишившимся всего. Теперь дело обстояло совсем иначе.

— И тебе не хворать, дружище, — запанибратски похлопал я его по плечу. — Пришлось малость подзадержаться.

— Надеюсь, все в порядке? — притворно нахмурился он.

Нет, старый падальщик, от меня поживы ты не дождешься. Пусть ты скоро все узнаешь о провале Кэриба, но не сейчас.

— Безусловно, — соврал я, и глазом не моргнув.

Не давая Хьюго рассмотреть девчонку, я потянул ее за собой по хлипкой на вид лестнице. На самом–то деле она крепче камня, но главное — ощущения. Каждый раз, поднимаясь по ней, думаешь, не провалится ли лестница под тобой. Вот и девчонка, споткнувшись на шатающейся ступеньке, вздрогнула, и капюшон упал назад.

— А это, что за красавица? — соизволил обратить на нее внимание Хьюго. — Чего–то раньше я ее с тобой не видел.

— Тебе–то какая разница, — небрежно бросил я через плечо и нырнул в коридор.

Только оказавшись в своем номере, я смог вздохнуть спокойно. Через плотно закрытые ставни не пробивалось ни капли света с улицы. Пришлось зажечь свечи, чтобы девчонка не свалилась, запнувшись обо что–нибудь. Да и мне маловато света от Подлинных цветов, хотя расположение мебели я знаю наизусть. Узкая и жесткая кровать справа, у окна небольшой письменный стол. Полупустой шкаф отнимает не так уж много места, но, тем не менее, будь это мой дом, я бы его давно выбросил.

Слабое, колышущееся пламя свечей отбрасывало длинные тени на пыльном полу. Усадив девчонку на кровать, я сел рядом на стул. Плащ она уже сняла и, аккуратно свернув, положила рядом. Теперь, в полумраке, когда ничто меня не отвлекало, разобраться в ее ошейнике стало значительно проще. Она вздрогнула, когда я протянул к нему руки, и мне пришлось сесть на кровать рядом с ней. Если бы точно знать, что в ошейнике нет никакого подвоха, то лучше было бы оставить все как есть и не рисковать, копаясь в нем.

Стук в дверь заставил меня вздрогнуть. Тихо ругаясь, я выглянул и увидел Хьюго.

— Если тебе что–то нужно, вино или еще чего–то, — заговорщицки подмигнул он мне, — то ты не стесняйся.

Придерживая дверь, так, чтобы он не видел девчонку, я, как можно спокойнее, объяснил ему, куда и насколько долго он может и даже должен отправиться. Когда его шаги, а главное тихий смех, затихли, я вернулся к прерванной работе. Хотя мерзавец отвлек меня, но зато теперь, разозлив, помог хорошенько собраться. Присмотревшись к девочке, я заметил кое–что любопытное.

Если сам ошейник напоминал обруч, видимый всем, обвитый жгутами из Подлинных цветов, что доступно только зрению Радужных, то тонкие, почти невидные нити, соединявшие его с девочкой, походили на паутину. Еще бы знать, что за паук и для чего сплел ее. Сразу чувствуется работа Мастера и не из простых. На такое изящное и искусное творение наверняка ушло не меньше месяца работы двух Высших, а может и трех. Ведь здесь присутствуют все доступные мне цвета, а скорее всего и недоступные тоже.

Все сорок цветов! Неимоверно сложная задача. Между прочим, на хороший, цветной замок у обычного Мастера уходит не более недели. При весьма немалой оплате, разумеется. Понять бы, для чего понадобилась такая затея…

На метку не похоже, тогда бы нас уже давно нашли, да и конструкция совсем другая. Если бы не возможные последствия, я бы покопался в ошейнике прямо сейчас, но не стоит забывать, что она — товар. А значит, от меня требуется доставить ее Кэрибу или напрямую заказчику целой и невредимой.

Пока я, погрузившись в размышления, откинулся на спинку стула, девчонка, сжавшаяся у стены, мало–помалу начала проваливаться в дрему. Честно говоря, мне и самому хотелось вытянуться на кровати, полежать, понежиться, но задавить жалость к ней не удалось. Осторожно, чтобы не напугать девчонку, я накинул на нее покрывало. Пусть хотя бы одну ночь проведет в относительном уюте.

Погасив все свечи кроме одной, я вернулся к столу. Несмотря на то, что ошейник не дал мне зацепок, кое–что у меня имелось. Особняк, необычно добротные замки и Гончие. Известно немногое, но попытаться поразмыслить стоит.

В принципе, такое здание мог купить любой обеспеченный человек. Но для темных делишек большинство предпочли бы место в глуши. Все–таки содержание такого роскошного особняка обходится недешево, уж я‑то знаю. Получается, хозяин был заинтересован в том, чтобы держать девчонку под рукой, но для чего?

Замки, тоже интересный вопрос. Все до одного дорогие, вряд ли бы с ними справился кто–то еще кроме меня. И, что любопытно, делала их, скорее всего, синяя гильдия. Может быть это они. Но кто тогда заказал ограбление, соперники? Другая гильдия? Вполне вероятно, но для чего синей гильдии потребовалась такая скрытность, из–за которой они, собственно, и лишились пленницы?

Гончие, последний известный мне фрагмент загадки. На самом деле, добиться разрешения на их использование очень и очень непросто. По закону позволить это могут только король или Совет Лордов. Если, конечно, неведомые хозяева девчонки не настолько сильны, чтобы обойти запреты. В таком случае, это либо гильдии, либо кто–то из самых влиятельных лордов, пользующихся поддержкой, опять же, какой–то гильдии.

В ночной тиши внезапно раздался резкий, заунывный вой. Спутать его хоть с волчьим, хоть с собачьим, хоть с любым другим было невозможно. Похоже, Гончие устали беспрестанно искать потерянный след, вынюхивать, выглядывать его. Город со своими ароматами, звуками, чувствами утомил их, одновременно пробуждая подлинную сущность этих созданий. Не завидую тем беднягам, которые окажутся рядом с Гончими в этот момент. Именно поэтому их стараются использовать только в самых исключительных случаях. Если они выйдут из под контроля, то мало не покажется никому, даже запершимся в своих домах горожанам.

Не просыпаясь, девчонка зашевелилась, попыталась спрятать голову под подушкой. Мне пришлось подойти к ней и аккуратно поправить сбившееся одеяло. Когда–то точно так же делала моя мама, когда мне снились кошмары. Ее ласковые, заботливые руки бережно укутывали меня, а голос убаюкивал, принося покой.

С трудом сдержавшись от ругательств, я отошел к окну. Ну почему рядом с этой девчонкой меня постоянно тревожат тени прошлого? Уже ведь прошло столько лет, скоро будет девять. Я научился жить сам, по самостоятельно установленным законам и правилам. Впрочем, скоро все это закончится, сказал я себе. Ждать недолго, завтра же отправлюсь на условленное место встречи, указанное Кэрибом. Не может быть, чтобы или он, или кто–то из его доверенных людей не пришли. Все–таки это уже не первая облава, и ни одна еще не увенчалась успехом. Однако прежде за нами не охотились Гончие…

Внезапно мне вспомнился Лэнг, уведший погоню в сторону. Если бы не он, возможно, даже мне не удалось бы уйти. И уж тем более с пленницей. Смог ли он оторваться или…? Нет, я еще не слышал, чтобы такое удавалось обычному человеку без помощи кристаллов. Впрочем, это неважно, он сам выбрал свой путь. А значит, вся ответственность лежит на нем одном, и мне незачем жалеть его или сочувствовать ему.

Близилось утро, это ощущалось даже за закрытыми ставнями. Очень медленно, исподволь цвета стали приходить в движение. В ожидании рассвета я чуть не задремал на стуле. Но момент, когда первые лучи разрезали мягкий сумрак, не пропустил.

Ярким светом полыхнули облака, едва видные сквозь щели, полосы Подлинных цветов, словно внутри каждого из них горел фонарь. На мгновение переливающееся Многоцветье открылось каждому человеку, одинаково и Мастерам, и Радужным, и обычным людям. Меня обдало волной благоухающих ароматов, мелодичных звуков, прекрасных цветов и картин. А затем наступил новый день.

Убедившись, что девочка спит, я открыл шкаф и принялся искать подходящую одежду. Разумеется себе, а не ей. Идти через полгорода к месту встречи в черном, шелковом костюме, в котором легко бесшумно двигаться, но трудно не привлекать внимания, было бы попросту смешно и нелепо. Проще сразу сдаться стражникам.

Поэтому вместо щеголеватого костюма я достал простенькую, опрятную рубашку, коричневые брюки и чуть потертый, немного узковатый камзол. Теперь ни один соглядатай не смог бы отличить меня от одного из рядовых приказчиков, которых предостаточно в столице. Правда, лишь в том случае, если шпионы не знают моих примет. В противном случае мне придется туго.

Напоследок я еще раз бросил взгляд на девочку. Сейчас, словно оставив в прошедшей ночи все свои страхи и тревоги, она мирно спала с доверчивым, детским выражением лица.

Выйдя в коридор, я тщательно запер дверь номера на оба замка и, насвистывая веселый мотивчик, направился вниз. Хьюго, как я и полагал, притворялся, а может и на самом деле дремал внизу, у стойки. Впрочем, стоило мне шагнуть на первую же ступеньку, как он встрепенулся.

— Уже уходишь? Так быстро?

— Дела, дела…, — как ни в чем не бывало кивнул я. — Приглядишь за номером, чтобы никто не побеспокоил мою гостью?

— Разумеется, — расплылся в улыбке Хьюго. — Все, что угодно для дорогого друга!

На счет дорогого он был абсолютно прав, номера в их трактире стоили весьма недешево, зато безопасность гарантировалась. Насколько это возможно в нашем недружелюбном мире, само собой. На улице было полно народу, так что мне не составило труда затеряться в толпе. Влившись в спешащий по делам поток людей, я смог позволить себе немного расслабиться и поглядеть по сторонам.

Вот идут с угрюмыми лицами парни, занимающиеся темными делишками. Этой ночью работенка у них не задалась, и теперь они явно намереваются залить горе в излюбленном месте. Торопятся на рынок кухарки, чтобы успеть приготовить завтрак прежде, чем господа проснутся. Лавочники распахивают двери настежь, открываются наглухо запертые на ночь окна, из труб валит густой дым.

Столица проснулась. Но на лицах всех людей был заметен отпечаток неспокойной ночи. Тревожные взгляды, нервные голоса, быстрые шаги выдавали волнение людей. То тут, то там горожане собирались кучками, гадая, что же произошло.

— Видать, снова Лорды что–то не поделили, — предполагал разносчик пирогов.

— Нет, — качает головой толстенький лавочник, — по такому поводу Гончих не спускают. Похоже, искали кого–то…

— Или что–то? — кивнул его сосед. — Мой друг, ювелир, говорил, что ограбили королевскую сокровищницу.

— А ты уши–то и развесил! — рассердился разносчик. — Тогда бы стража была бы повсюду, а ее и след простыл.

В одном спорщики были абсолютно правы, стражников я на всем пути не встретил ни одного. И это наводило на определенные мысли. Что же такое произошло, что от трактира до площади Павших Рыцарей, не было блюстителей порядка? Несмотря на их трусливость, служба есть служба, разве что Гончие всех их съели.

На площади народу было не в пример больше, поскольку она была излюбленным местом для заключения сделок. Этому способствовали и несколько приличных гостиниц неподалеку, в которых часто останавливались богатые купцы, и парочка трактиров на самой площади, где весьма удобно вести деловые переговоры. Как бы то ни было, но здесь всегда хватало подобных мне приказчиков.

Стараясь не выделяться, я прошел с озабоченным выражением лица вдоль края площади, не приближаясь к фонтану, хотя именно около него и условились встретиться. Никогда не вредно убедиться, что не сунешь голову в пасть врага. Но сколько я ни старался, никого подозрительного не замечал. И тогда, не дожидаясь, пока вконец разыграется воображение, и каждый встречный станет казаться соглядатаем, решительно направился к фонтану.

Посреди круглого бассейна возвышалась скульптура, изображающая двух рыцарей, стоящих посреди поля боя. Медные, полированные доспехи ярко блестели на солнце, струи воды падали вниз из высоко поднятых мечей. Судя по позам воинов, бой еще не завершился, но по выражению их лиц казалось, что победа близка. Если, конечно, не учить историю и не знать, как и почему закончилось сражение на Либеле, в честь которого возвели этот памятник. Но собравшихся на площади прошлое волновало в последнюю очередь. Прибыль, цены, сделки, — вот, что интересовало большинство толкущихся здесь людей.

Глядя по сторонам, я протолкался к центру, попутно понимая, почему Кэриб выбрал именно подобное место для встречи. Когда он объявил об этом, кто–то из его людей даже пошутил, что тогда можно было бы собраться и у Лебединых прудов. Наверное, встретиться среди прогуливающихся влюбленных пар было бы крайне забавно, но Кэриб еще не выжил из ума, чтобы предложить такое. А вот площадь подходила для нас идеально.

Во–первых, здесь хватало народу, а во–вторых, многие из них не особо ладили с законом. Поэтому приближение стражников заметили бы заблаговременно. Таким образом, внезапной облавы можно было не опасаться. В отличие от соглядатаев и шпионов.

Кэриб появился на площади совершенно неожиданно. Только что его не было и в помине, а сейчас он уже направляется к фонтану. Привычным движением я скользнул в сторону, укрывшись за внушительного вида повозкой. Осторожность, прежде всего. Это меня заставил усвоить жестокий, преподанный в прошлом урок. Не доверяй никому, ведь даже если человек не врет, он запросто может ошибаться. А поплатишься за это ты. Если бы я не следовал этому правилу, то вполне вероятно, что не дожил бы до двадцати четыре. Как–никак, когда ты объявлен врагом короля, приходится прилагать все усилия, чтобы не попасться в лапы недругов.

Стараясь оставаться незамеченным, я отошел в сторону и внимательно пригляделся к Кэрибу. То, что на встречу пришел он один, меня сильно смутило. На первый взгляд Кэриб выглядел обычно, но, приглядевшись, я вздрогнул, заметив тончайшие полосы, обвивающие его. Со стороны это выглядело так, как будто человек в спешке запутался в клубке ниток. Впрочем, видеть это могли только Радужные, а их на площади похоже не было, иначе народ уже начал бы расходиться. Потому что означать эти полосы могли только одно, что человек чем–то провинился перед гильдией или королем и на него одели своеобразные кандалы, отсекающие от него Подлинные цвета. С такими оковами Кэриб не мог коснуться цветов, даже видеть их получалось с трудом. По доброй воле он бы их не одел никогда, а значит, мне нужно бежать отсюда со всех ног…

Я пробежался взглядом по толпе, отделявшей меня от ближайшей улицы, и торопливо направился в самую гущу толчеи. То, что до сих пор не удалось заметить наблюдателей, следящих за Кэрибом, наводило на неприятные размышления. Хорошо, если они меня еще не увидели, в противном случае мне придется не сладко.

Чуть не сбив с ног двух о чем–то договаривающихся купцов, я беспрепятственно вырвался с превратившейся в мышеловку площади. Никто не гнался за мной, не топала тяжелыми сапогами стража, не кричали: «Взять этого негодяя!», как будто оковы на Кэрибе мне приснились в кошмарном сне. Тем не менее, расслабляться я не собирался. Может быть, и впрямь соглядатаи меня не заметили, но на такое везение рассчитывать не стоило.

Идти прямиком к трактиру я не стал, чтобы не выдать своего логова, пусть даже временного. В конце концов, девчонка осталась в номере, неудачно выйдет, если они до нее доберутся. Поэтому, пройдя пару кварталов, я сбавил шаг и повернул в сторону мастерских ремесленников.

Итак, если Кэриба послали на площадь, чтобы выйти на след его подельников, которым удалось сбежать из особняка, то сейчас за мной наверняка ведется слежка. Но кто же это? Тот угрюмый мастеровой или торопящийся по делам купец? Или сонный бродяга, еле держащийся на ногах, но упорно плетущийся вдоль по улице. Собственно, в этот район я свернул потому, что кое–где улочки сплетались в столь причудливые узлы, что можно было в два счета запутать следы. Если, конечно, неведомые враги не воспользуются Гончими.

Хотя я и не видел преследователей, но внимания не ослаблял. Поэтому вовремя почувствовал легкое, чуть заметное касание тонкой петли. Еще бы секунда, и охотники поймали бы меня, как какого–то дикого зверя, но не тут–то было. Пусть я и не Мастер, но определенное владение цветами доступно и мне. По крайней мере, схватить петлю и отбросить ее, как можно дальше, у меня получилось.

Оглянувшись, я успел заметить шагах в двадцати от себя двух, неприметных, на первый взгляд, личностей, бегущих ко мне. Спустя секунду, к ним присоединился третий, немного отставший. Наконец–то, подумал я, бросаясь к ближайшему переулку, теперь нет нужды оглядываться и гадать, где шпионы. Теперь все зависит от того, кто лучше бегает и знает местные улочки. И что–то мне подсказывало, что это не мои преследователи.

Похоже, они думали также, потому что мимо меня пронесся крупный, брызжущий искрами огненный шар. Значит, как минимум один из них, Мастер, а может быть и двое. Если трое, то мне придется туго.

В переулке было тесно и грязно, не так гадко, как в трущобах, но и не так чисто, как у купцов. Перепрыгивая через лужи, я оглянулся назад и нырнул в арку, ведущую на соседнюю улицу. Трое бежали, едва не сбивая друг друга с ног, но, тем не менее, не отставали, а значит, пора было менять тактику. Времени на игру в догонялки у меня не было. Теперь, когда противник знал, кто явился на встречу, он мог без проблем выяснить, где я живу.

Выдержав несколько секунд, я шагнул назад. Преследователи успели добежать только до середины переулка, когда первый из них увидел меня.

Простой Радужный, такой, как я, уступает Мастерам в искусстве управления Подлинными цветами. В отличие от них, мы можем лишь на короткое время сдвинуть, перемешать, закрепить цвета. У кого–то результат продержится, прежде чем развалиться, два удара сердца, у кого–то, правда редко, десять. Вот только мне хватит и этого.

Зачерпнуть от души красного, жгучего цвета, смешать с соломенным, и в последний момент воткнуть туда точку черного. Получившийся клубок я изо всех сил метнул в преследователей. Те среагировали на удивление быстро. Замерли, отпрянули, сообразив, что это уже не шуточки. Двое встали вперед, выставив перед собой переливающийся щит из смеси синего и лилового.

Не дожидаясь, пока мой подарок долетит до них, я бросился бежать, проскочил темную арку и оказался на оживленной улице. Позади меня раздался громкий хлопок, а спустя мгновение из переулка донеслась ругань. Представляю, как разозлились шпионы, когда перед их носом шар, который должен был взорваться и обдать их пламенем, рассыпался на безобидные составляющие. Отведенные моим творениям семь ударов сердца закончились, как я и прикинул, прежде чем бомба сработала. Теперь оскорбленные преследователи, убедившись, что я им не опасен, будут землю рыть, лишь бы догнать меня. Пусть стараются.

Заскочив в первую попавшуюся лавку, я скатал вместе куски лазурного и кремового и метнул вдоль улицы. Здесь результат обнаружился немедленно, стоило маленькому вихрю набраться сил. Расшвыривая людей, он пронесся по улице и постепенно погас в отдалении, рассыпавшись так же, как и шар. В этот момент из арки выскочили преследователи и замерли в замешательстве.

Справа от них царила полная неразбериха, одни, бросив все, спешили оказаться, как можно дальше отсюда, другие же, которых угораздило попасть под вихрь, пытались встать. Налево беспорядка было поменьше, но понять, куда я направился, шпионы не смогли. Двое побежали направо, один налево, торопясь догнать меня. Выждав немного для верности, я вышел из лавки и быстрым шагом направился к арке.

К счастью в переулке меня никто не ждал, хотя я и опасался, что кто–то из шпионов мог отстать. Теперь же на какое–то время я оказался в безопасности, оторвавшись от слежки. Но прохлаждаться было рано, поскольку враги наверняка уже выяснили у Кэриба или из других источников, где меня можно найти. А тогда оставшаяся в трактире девчонка неминуемо попадет к ним в лапы. Соображая, сколько у меня еще есть времени, я перешел с шага на бег. В конце концов, даже если и привлеку к себе внимание, хуже не будет. Несколько раз пришлось грубо пропихиваться через толпу в особо людных местах, но в целом домчался до трактира быстро. Никого подозрительного поблизости я не заметил, но это не означало, что соглядатаев нет. Скорее говорило, что на мою наблюдательность полагаться нельзя.

На этот раз я без всяких церемоний промчался мимо Хьюга на второй этаж и, только оказавшись в номере, смог вздохнуть спокойнее. С девчонкой все было в порядке. Судя по ее сонному виду, все время, пока меня не было, она крепко спала. Больше не обращая на нее внимания, я подошел к шкафу и печально посмотрел на свой небогатый гардероб, который вскоре должен был стать еще беднее. Давно прошли те времена, когда я мог не задумываться, что надену.

Я бросил в мешок рабочий костюм и, добавив туда пару смен одежды, покосился на девчонку. Даже не стоило пытаться провести ее через полгорода в таком виде. Легкое платьице, беззаботного светлого цвета, порядочно измялось за ночь. Основная проблема была в том, что ничего подходящего, не говоря уже неприметного, для девчонки у меня не было. Любая моя одежда висела бы на ней, как на бродяжке, и волочилась по земле. Может, как маскировка это было бы неплохо, но сейчас куда важнее было, чтобы девчонка могла бегать. Причем быстро.

— Одевайся, — кинул я ей свой плащ, не придумав ничего лучше.

Пока она вставала, я рывком отодвинул шкаф в сторону. Одна из половиц легко подалась, поскольку держалась на единственном гвозде. Под ней обнаружилось аккуратно выдолбленное углубление. Из тайника я достал увесистый сверток и кошель, в котором лежала большая часть моих сбережений. В принципе, особой нужды в таких предосторожностях не было, поскольку случайные люди сюда не попадали. Да и воровать у Хьюго в трактире мало бы кто осмелился. Но излишней доверчивостью я давно не страдал, а потому решил поберечься.

Отсыпав часть полновесных золотых монет за пазуху, я положил кошель и сверток в мешок, основательно зарыв их в вещах. На всякий случай глянул в окно и замер. На углу стояли несколько людей в одеждах, под которыми виднелись мечи. Рядом с ними прохаживался еще один, со знаком гильдии, вышитым на роскошном, дорогом плаще.

— Даже не скрываются, мерзавцы, — прошипел я.

Впрочем, бояться им было нечего, не так уж много горожан рискнут напасть на воинов Радужной гильдии. В особенности, когда среди тех есть Мастер. А у меня шансов справиться с ними не было и подавно.

Девчонка уже оделась и стояла у двери, поэтому, закинув мешок за плечи, я взял ее за руку и прислушался. В коридоре не раздавалось ни звука, похоже, что люди гильдии не успели еще войти в трактир. Наверное, сперва хотят обложить дом со всех сторон или же ждут подкрепления. Если так, то они совершили большую ошибку.

Осторожно, чтобы не шуметь, я открыл дверь и на цыпочках прокрался к приставной лестнице, ведущей на чердак. Вообще–то крышка люка была заперта, но меня это сейчас мало волновало. Снести петли смесью желтого и красного не составило проблем. Хватило пяти секунд, чтобы металл поплыл, будто в кузне. Аккуратно, чтобы не задеть расплавленные петли, я сдвинул крышку в сторону. Первой вверх я отправил девчонку, которая достаточно шустро забралась на чердак, а затем, убедившись, что никто за нами не следит и все тихо, залез сам и постарался пристроить крышку так, чтобы испорченные петли не сразу заметили.

На чердаке оказалось совсем не пыльно и не грязно, как можно было ожидать. Вдоль стен стояли бочки и ящики с какими–то припасами, под потолком висели связки сушеных чесночин. Аромат от них исходил убийственный, так что я едва не расчихался. Отличная ловушка для вора, пусть попробует сохранить хладнокровие в столь душистом месте.

Выбраться на крышу получилось без труда, и вот уже слабый ветерок обдувает мое лицо. Стоять на узком гребне, занятие не из легких, особенно с непривычки, поэтому мне приходилось пристально следить, чтобы девчонка не сверзилась вниз. С высоты было отлично видно, как замыкается оцепление вокруг трактира, как начинает сужаться кольцо. Странно, что не видно стражников, неужели без них для верности решили обойтись?

Когда первые воины гильдии подошли к дверям заведения, мы успели пересечь несколько крыш. Стоящие в оцеплении люди нервно смотрели по сторонам, но никому и в голову не пришло взглянуть наверх. Наверняка, они не ожидали, что я уже вернулся сюда и к тому же вовремя заметил их приготовления. Но везение не может продолжаться бесконечно, рано или поздно, а скорее рано, кто–нибудь заметит сломанную крышку и заберется на крышу. Поэтому, чтобы не оставаться на виду, я начал озираться по сторонам в поисках удобного спуска. Будь я один, нырнул бы в какое–нибудь раскрытое окно, а то и вовсе бы спрыгнул. Но с моей спутницей такой трюк точно не пройдет.

К счастью, нам не пришлось прыгать по всем крышам в квартале. Всего лишь в паре домов от нас нашлось здание, у которого на второй этаж вела наружная лестница. Обернувшись назад, я убедился, что погони нет, прыгнул вниз. Лестничная площадка подо мной жалобно заскрипела, но выдержала. Положив мешок рядом, я помог спуститься девчонке, поскольку сама бы она точно подвернула ногу. Какая–то старушка сердито покосилась на нас из окна, но ничего не сказала. Поэтому мы беспрепятственно выбрались из дворов на простор улиц.

Если наши преследователи полагали, что без проблем найдут нас, даже теперь, то они сильно ошибались. Разумеется, стоило нам сунуться в любой притон, ночлежку или просто трактир, где частенько бывают ночные дельцы, то про это тут же стало бы известно. Но здесь была одна загвоздка — появляться в таких местах я не собирался. Так что соглядатаи будут зря тратить время, обыскивая укромные уголки столицы, ведь меня им там не найти. Еще где–то с пару лет назад я позаботился об укрытии, как раз для подобного случая, если за мной будут охотиться влиятельные люди. О нем не знал никто кроме меня, поэтому при всем желании вызнать о его местоположении шпионы не могли.

Влившись в общий поток людей, мы с девчонкой направились к окраинам столицы. Пару раз, неподалеку от трактира, нам навстречу попадались спешащие отряды стражи. Было несколько неуютно, прижавшись к стене, пропускать этих горе–вояк, каждую секунду ожидая разоблачения. То, что торопились они к трактиру, явно по нашу душу, по крайней мере, так мне казалось, не особенно меня радовало. Пусть толку от городских стражников мало, но стеречься их все равно приходится. Впрочем, нам повезло, и никто не обратил на нас внимания. А вскоре мы отошли достаточно далеко, чтобы не опасаться облавы. Как бы не были сильны наши враги, устроить такое им точно не под силу.

Хотя до полудня было еще далеко, но народу на улицах хватало. Если бы не крайняя необходимость, я бы ни за что в жизни не вывел девчонку из дому. Каждый раз, когда кто–то глядел на нее дольше нескольких секунд, мне хотелось прикончить его. Не хватало еще, чтобы кто–нибудь запомнил нас и потом, услышав наши описания, разболтал, что видел похожую парочку. Но приходилось надеяться, что противники не успели разослать своих соглядатаев, поскольку каждому зеваке рот не заткнешь, а их на нашем пути встречалось немало.

Наконец трущобы и неспокойные районы бедноты остались позади и мы словно оказались в другом городе. Со стен домов пропали надписи и грязь, лужи перестали преграждать путь, сместившись к сточным канавам. И пусть им было далеко до особняков лордов, тем не менее, жить здесь было намного приятнее. По вечерам не нужно оглядываться на каждом шагу, хотя ночью все же лучше не расслабляться. Пожалуй, если бы не сомнительность моего заработка, я бы поселился в этом уютном месте. Но не стоит сожалеть о том, что недосягаемо.

Одернув засмотревшуюся по сторонам девчонку, я ускорил шаг и через пару минут свернул во двор. Впервые оказавшийся здесь человек вряд ли сумел бы разобраться в переплетении улочек и маленьких двориков. В особенности, если учесть, насколько они похожи.

Небольшие аккуратненькие клумбы, тоненькие деревца, чистенькие двух — трехэтажные домики, — быстро сливаются в одно разноцветное пятно. Вот, над кустиком фиалок стелется крохотное облачко лилового, а от заползшего на желтую стену вьюнка протянулся к нам нежно–розовый.

Увлеченный этим зрелищем, я чуть не прошел мимо нужного здания, но в последний момент спохватился, заметив домовой знак. Неприметная пластина примостилась на углу здания, прикрытая раскидистыми ветвями сирени. Несмотря на облупившуюся краску можно было разглядеть стоящих друг против друга оленя и козла. Первоначально там было два козла, но впоследствии какой–то рассеянный или неумелый художник, подновляя знак, превратил одного из козлов в оленя. Немудрено, усмехнулся я, если лет через двадцать на домовом знаке будут изображены уже два оленя.

Нужная квартира располагалась на втором этаже дома, поэтому нам пришлось подниматься по старенькой, поскрипывающей лестнице. Хорошо еще, что мы не встретили никого из обитателей дома, лишние свидетели сейчас ни к чему. Дверь единственной на втором этаже квартиры была приоткрыта, так что я без лишних церемоний зашел внутрь и затащил за собой девчонку.

На шум выглянула хозяйка, немолодая женщина, лет пятидесяти, занимавшаяся чем–то во второй комнате. В ее сощуренных глазах мелькнуло недоумение, когда она увидела нас двоих. Прежде, чем женщина успела что–то спросить, я показал старенькую, необычную монету и сделал условный знак, звонко щелкнув пальцами. Ничем не выказав удивления, хозяйка махнула нам рукой.

— Не стойте на пороге, господин, проходите, — радушно пригласила она нас.

Подтолкнув замершую от изумления девчонку, я проследовал во вторую комнату, мимоходом примечая изменения со времени моего последнего визита.

По сравнению с моим прежним жилищем здесь было намного просторнее и уютней. Две комнаты, одна большая, спальная и кухня одновременно, и вторая, меньшая, рабочая, о чем красноречиво свидетельствовали портновские принадлежности. На небольшом столике лежали линейка и ножницы, подушечка, утыканная иголками, свалилась на пол. Толстая стопка тканей высовывалась из–за плохо прикрытой дверцы шкафа. Хозяйка провела нас в большую комнату, отгороженную от рабочей простенькой занавеской. Пока девчонка, задумчиво вертела головой, разглядывая обстановку, я отвел женщину в сторону.

Как ни странно, но сегодня она впервые увидела мое лицо. Дело в том, что во время наших прежних встреч я был одет в свой неизменный плащ с капюшоном. Все, что ей было известно, это монета и условный знак. Таким образом, я исключал возможность того, что кому–то станет известно, что у меня появилось тайное убежище. Мало ли кто встречался с этой женщиной? Так что теперь я мог чувствовать себя в безопасности. Относительной, разумеется. Поскольку все на свете предусмотреть невозможно, хотя и подчас очень хочется.

— Мы пробудем у вас некоторое время, — шепотом сказал я Умильте. — Нам понадобится еда и кое–какая одежда.

Вообще–то последний раз ел я вчера в обед. Догадываюсь, что и девчонка уже давно проголодалась. Просто этим утром ни мне, ни ей было не до завтраков. Но сейчас, когда спешить нам стало некуда, мой живот урчанием ясно сообщал, чего он хочет.

— Там, в печи, стоит еда, господин, думаю, вам на двоих хватит, — понимающе кивнула она. — Сейчас мне нужно идти в мастерскую, но я постараюсь вернуться пораньше и приготовлю для вас обед.

— Если кто–то поинтересуется, что за жильцы у вас появились, то…

— Я скажу всем, что вы — внуки моей двоюродной сестры, впервые приехавшие в столицу, — быстро сообразила Умильта.

Я недоверчиво посмотрел на свою синеглазую, оранжевоволосую спутницу, успевшую устроиться в кресле, покосился на собственное отражение в зеркале, где был виден темноволосый, кареглазый парень, и покачал головой. Впрочем, ничего лучше мне в голову не приходило, поэтому я неохотно согласился.

— Если какой–нибудь человек будет искать похожих на нас людей, постарайтесь его запомнить.

— Не беспокойтесь, господин, — кивнула хозяйка, — я все поняла. Но через некоторое время все равно пойдут слухи…

— Не важно, мы не собираемся задерживаться здесь более, чем на несколько дней. Думаю, за это время проблем не возникнет. И еще…, — сделал я паузу.

— Да, господин.

— Не стоит меня так называть. Для вас я — Эйр.

— Хорошо, Эйр. А теперь, прошу прощения, мне нужно идти.

Когда она вышла из квартиры, я тут же запер дверь на засов и подошел к окну. Никаких признаков слежки я не заметил, похоже, что самоуверенность наших противников сыграла с ними злую шутку. Не озаботившись, как следует, оцепить район, они сразу бросились к трактиру. Пусть теперь помучаются, ища каплю в море. Проводив взглядом торопящуюся Умильту, я сел в кресло и вздохнул с облегчением. Больше не нужно никуда спешить, можно спокойно продумать следующие действия. Как–никак нам предстояло обмануть цветную гильдию, поскольку я был уверен, что в этом замешана одна из них.

Но первым делом я отправился к печи, в поисках обещанной еды. Все интриги, тайны, загадки могут подождать, пока мы не перекусим. Даже притихшая девчонка немного оживилась, когда я поставил посреди стола накрытый полотенцем горшок. От него исходил настолько аппетитный аромат, что от предвкушения предстоящего пиршества у меня едва не потекли слюнки. Конечно, стоило немного подождать, хотя бы для того, чтобы достать чашки, но ни сил, ни желания у меня не было. Терпения хватило только на то, чтобы найти две ложки, а затем расшитое красивыми узорами полотенце полетело в сторону.

В горшке оказалась вареная картошка с овощами. Подумаешь, обыкновенная еда, но в тот момент она показалась мне вкуснее всего на свете. Торопливо вылавливая кусок побольше, с прилипшей веточкой какой–то приправы, я чуть не подавился от смеха, подумав, что по сравнению с теми изысками, что ел я когда–то, это кушанье просто до невозможности. Кто бы мог подумать, что оно окажется сравнимо по вкусу? Девчонка тоже оценила еду, хотя и взяла только несколько кусочков. По крайней мере, на лице у нее появилось слабое подобие улыбки. Только, когда стало видно дно горшка, я смог остановиться и расслабленно откинулся на стуле. Вот теперь, как следует, поев, можно спокойно поразмыслить.

Идея найти столь удобное убежище появилась у меня за день до случайно услышанного разговора. Несколько человек, пару из них я знал и даже проворачивал кое–какие дела, что–то яро обсуждали, сидя в трактире. Тогда они в очередной раз обсуждали, насколько бездарен король и его министры. В доказательство приводились: повышение налогов и торговых пошлин, новые наборы в армию, а также отказ в помощи семьям погибших солдат.

Хотя наше королевство давно не воевало, тем не менее, кто–то должен был охранять границы. В особенности те, что примыкали к местностям, изувеченным сражениями с участием Мастеров, поскольку, к примеру, земли западного Приграничья и впрямь порой подвергалось нападениям одичавших созданий. Теперь–то подобные занятия и исследования строго контролировались королевскими законами, и любые нарушения карались крайне строго.

Вот один из парней и рассказывал друзьям, что его старый приятель, которого он знал с детства, пошел к королю на службу. Солдата отправили на западную границу, и недавно оттуда пришло известие, что он бесследно пропал. Теперь его мать, которая прежде жила в основном на жалование сына, вот–вот погонят с квартиры, поскольку оплачивать аренду она не сможет. И придется бедной женщине перебираться в трущобы, где еще надо суметь выжить. А в итоге, говорил парень, толку–то от такого короля, коли простым гражданам одни от него беды. Ничего нового в этих разговорах не было, каждый второй житель городского дна всегда чем–то недоволен. Но кое–что тогда запало мне в голову.

Нельзя сказать, что мной руководила жалость, вряд ли. То, что я собирался предложить женщине, сложно было назвать бескорыстной помощью. Укрывательство таких преступников, как я, да и помощь им, карались весьма сурово. Впрочем, еще неизвестно, что для нее было хуже, прозябать в нищете или один раз рискнуть, чтобы достойно прожить остаток дней. Мы встретились у неё в квартире, куда я пришел под видом клиента. Она, как выяснилось, была довольно неплохой портнихой, так что повод нашелся без труда. Но вместо привычной для нее кройки и шитья я предложил кое–что другое.

— От вас потребуется всего лишь быть готовым, что однажды в дверь постучится человек, не важно, кто это будет, и, протянув монету, сделает условный знак. Ему потребуется жилье, еда, еще что–то по мелочи, а затем он исчезнет. За это я буду дважды в год платить вам, вот по такой сумме, — на стол глухо упал туго набитый кошелечек. — И когда человек уйдет, вы получите в три раза больше. Как вам такое предложение?

Умильта молча сидела, чуть сгорбившись, надломленная переживаниями последних дней, когда никто не желал ей помочь. Тонкие, гибкие пальцы, привыкшие к аккуратному шитью, нервно комкали давно промокший платочек. Пожалуй, надо быть по–настоящему жестоким человеком, чтобы отказать ей в помощи, например, таким, как королевские служащие. Или, как я. Неожиданно она подняла голову, и я вздрогнул, увидев ее горящий взгляд. Хотя мое лицо скрывала темнота и низко опущенный капюшон, тем не менее, мне стало не по себе.

— Я согласна, — произнесла она и вновь опустила голову.

Возвращаясь в ту ночь домой, а точнее в ставшую мне домом комнату трактира, я впервые понял, почему отец всегда тщательно следил, чтобы семьи погибших воинов ни в чем не нуждались.

Отвлекшись от невеселых мыслей, я повернулся к девчонке. Она уже успела забраться в сразу же облюбованное кресло и задремать, время от времени что–то тихо бормоча. Мне ничего не осталось, кроме как недоуменно покачать головой. Мечта похитителя, когда пленница беспрекословно слушается, все время молчит или спит, не создавая проблем. Но почему тогда у меня появилось ощущение, что я что–то пропустил?

Вообще ситуация складывалась по меньшей мере странная. Зачем эта девчонка понадобилась неведомому заказчику? Что он с ней собирался делать? На невольницу она совершенно не походила, да и на восточных красавиц тоже. Похищенная дочь влиятельной семьи? Но тогда те отправили бы не бандитов, а своих надежных воинов в сопровождении Мастеров из дружественной гильдии. Или вообще обратились бы к королю. Пойманная шпионка? Но к чему такая секретность? Если забыть о возрасте, то разговор со шпионами короткий, или темница, или быстрая расправа. Единственная зацепка — ошейник.

Я быстро и беззвучно встал, подошел к девчонке. Присел прямо на полу перед ней, стараясь не шуметь. Простенький обруч для обычных людей, переливающееся сплетение нитей для Радужных, что же ты такое на самом деле? Любая вещь может быть снята, если ее надели.

Чтобы найти крохотное отверстие, напоминающее скважину, мне потребовалось десять времени и вся моя собранность. Если бы не умение выделять общие принципы в любых структурах, отчасти вбитое за время учебы в гильдии, отчасти выработанное за годы практики, не факт, что я бы его нашел. Пробовать открыть или нет? Логика подсказывала, что не стоит торопиться, неизвестно, как отнесется к этому заказчик. Но та же логика признавала, что он может теперь и не объявиться. Выбор был за мной. Выбор. Такое сладкое слово, пока остается недосягаемым, и такое горькое, когда оказывается перед тобой.

Чуть прищурившись, я начал присматриваться к свечению нитей. Почему–то казалось, что сегодня оно стало ярче. С чего бы это? Впрочем, ночью мне было не до того, чтобы разглядывать его. Девчонка что–то прошептала во сне, шевельнула рукой, и я решился. В конце концов, пока ошейник на ней, скрываться от соглядатаев намного сложнее.

Первый цвет, первый цвет, кто же ты… По крайней мере, сейчас у меня достаточно времени, чтобы взломать любой замок. Любой, кроме того, что заперт на недоступные мне цвета. Или на один из них. Но думать об этом во время работы я всегда себе запрещал, чтобы не отвлечься в самый неподходящий момент. Почему бы не попробовать зеленый, который запирал комнату, а вдруг? Не удалось, замок остался равнодушен к нему. За ним пришел черед красного, бордового, фиолетового, но без толку.

Начав сердиться, я приостановился, а затем решительно поймал маленький кусок черного и приложил его. На этот раз замок отреагировал мгновенно. Волна смерти и страданий, поля сражений, усыпанные телами павших, и заунывная похоронная песнь ударили меня, едва не отбросив. Ошеломленный я едва успел поймать, разглядеть отражение следующего слоя, чуть видное, словно оно пряталось в мутной, грязной воде.

И все–таки я его увидел! Полупрозрачные, разводы болотного сложно было с чем–то перепутать. Затем дело пошло быстрее, хотя с каждым разом отражения становились все более расплывчатыми, неясными. Это означало, что работали над замком Высшие Мастера, тщательно сплетавшие каждый слой. После десятого я взмок от напряжения, не дающего отвлечься ни на секунду. И в этот момент девчонка зашевелилась, просыпаясь.

— Не двигайся, — резко приказал я, и она тут же послушно замерла.

Голубой последовал за алым, а его сменил лиловый. Четырнадцать слоев, больше, чем я когда–либо встречал. Честно говоря, я был уверен, что подобные замки ставят только на королевские сокровищницы. И тем сильнее мне хотелось выяснить причину такой секретности и бережливости. Поэтому, когда в очередном раскрывшемся, пятнадцатом по счету слое я не увидел отражения, это стало для меня полной неожиданностью. Такого попросту не могло быть. Не было даже ни малейшей тени, ни намека на следующий цвет. Справившись с растерянностью, я попытался подобрать его. Нет подсказок? И не надо, сам справлюсь.

Только когда я попробовал последний доступный мне цвет, до меня дошло, что же произошло. Именно то, чего в душе боится любой Радужный взломщик. Один из цветов, запечатывающих механизм открывания, не был мне виден. Большинство сталкивается с этим постоянно, им, как правило, доступно крайне мало цветов. В отличие от меня. Тридцать семь, этого вполне достаточно, чтобы при удачном стечении обстоятельств стать высшим Мастером. Этого вполне достаточно, чтобы без труда зарабатывать не меньше, чем командиры гвардии. Вполне достаточно, чтобы открыть почти любой замок. Было достаточно, до сегодняшнего дня.

Сухо щелкнув, вернулся в прежнее состояние замок ошейника, поскольку прошло более установленных создателями тридцати минут, а я все еще бессильно сидел на полу перед креслом. Одно дело знать, что есть нечто недоступное тебе, а другое — столкнуться с этим в не самый подходящий момент. Поднявшись, я отошел к кровати и плюхнулся на нее, не обращая внимания на испуг и недоумение в глазах девчонки. Все это время мне везло, и недоступные цвета не встречались. Ни разу. А теперь предстояло привыкнуть, что мне открыты не все пути. Пусть так. Но сдаваться я не собирался.

Мало–помалу мне удалось подавить испуг и растерянность. Сейчас я должен разобраться, что же делать дальше. Замок на ошейнике мне самому не открыть, пока не найдется тот, кто может видеть недоступные для меня цвета. А самое плохое, что никто из моих знакомых не владел всеми тремя сразу.

Впрочем, один из цветов смело можно было исключать из рассмотрения. Хотя бы потому, что серый видели большинство Радужных. Так уж получилось, что самый частый цвет мне оказался недоступен. К счастью, в замках серый почти не использовали из–за его излишней распространенности. Зато с оставшимися двумя мог запросто справиться мой старый знакомый, к которому я частенько обращался с разными просьбами. Правда, до него еще надо было добраться, минуя шайки соглядатаев, наверняка уже заполонившие улицы столицы. Поэтому пока торопиться точно не стоило.

И все–таки хотел бы я знать, кто делал этот замок. Первым, как правило, ставят один из не особо частых цветов, но такой, что Мастер им отлично владеет. Но кто мог столь хорошо владеть черным? Дело в том, что если кто–нибудь попытается взломать замок не перебором, а взяв его силой, то должна сработать защита, скрытая в первом слое. Но в случае черного последствия могли быть ужасающими. Этот цвет входил в состав самых опасных и сильных творений, взрывающихся шаров, разъедающих любой материал жидкостей, жутких созданий и много другого, направленного на убийство. А потому такая защита вполне могла разнести целое здание, вместе с охраняемой девчонкой. Но чем она тогда так ценна или опасна, что лучше убить ее, чем дать снять с нее ошейник?

Я пристально посмотрел на пленницу, но ничего особенного не увидел. Обычная девчонка, миловидная, симпатичная, но ничем от сверстниц не отличающаяся. Попробовать, что ли расспросить ее, пришла мне в голову мысль. Вот только… а как зовут девчонку?

— Как твое имя?

В ответ — тишина, может она уснула? Поднявшись с кровати, я увидел, что девчонка не спит, а напряженно смотрит на меня.

— Как тебя зовут? — раздраженно повторил я вопрос.

Она ничуть не походила на смугловатых южан или суровых жителей севера, что порой попадали в столицу. И я был уверен, что девчонка понимает каждое мое слово, поэтому ее молчание только злило меня. С таким же успехом можно было добиваться ответа от стены. Я тяжело вздохнул и вздрогнул от стука в дверь.

Негромкий, но внезапный звук довольно сильно напугал меня. Больше всего я опасался, что это какая–нибудь соседка Умильты или ее подружка, которую будет не так–то легко спровадить. Да и слухи о гостях разойдутся намного быстрее.

Осторожно, чтобы не шуметь, я подобрался к двери и мельком выглянул в щель. При виде хозяйки у меня сразу отлегло от сердца. Убедившись, что позади нее никого нет, я отодвинул засов. Теперь, когда она вернулась домой, можно было спокойно лечь и подремать. Разумеется, одна бессонная ночь не могла сильно утомить меня, но не исключено, что и этой ночью мне предстоит прогуляться по городу. А с учетом того, сколько людей охотится за мной, лучше быть свежим и отдохнувшим.

Наверное, если не больше всего на свете, то определенно в первую очередь, я ненавижу память. Точнее ее противное свойство сохранять воспоминания, от которых бы ты с огромным облегчением избавился. Но, увы, с ними ничего нельзя поделать, и остается, сжав кулаки, гнать тени прошлого. Но как это сделать во сне?..

Светлая аллея плавно огибает пестрые цветники, словно увиливая от окружающих их густых сплетений Подлинных цветов. Мне, еще мальчишке, они кажутся донельзя забавными, так и хочется поиграть с ними. Только присутствие матери останавливает меня, впрочем, ненадолго.

— Мам, а мам, а можно я немножко поиграю?

— Конечно, милый, — появляется на ее лице улыбка, — только постарайся не хулиганить, ты же знаешь, что тогда отец расстроится.

Сердить отца мне вовсе не хочется, слишком памятно прошлое наказание, когда он запретил все игры в парке на неделю. Поэтому приходится внимательно следить, чтобы не наступить мимо тропинок, случайно не забраться в центр цветника.

Мало–помалу я ухожу все глубже, пока скамейка, на которой сидит мама, не скрывается из виду. Маленькие ладошки с трудом ловят верткие крошки Подлинных цветов, которые вьются вокруг, словно бабочки. Увлеченный этим важным делом я не сразу замечаю быстро идущего к матери отца, но тут же ныряю за куст роз.

Проходит несколько минут прежде, чем он возвращается в дом. Только тогда я выбираюсь из укрытия и стремглав бегу к заветной скамье. Мама сидит там же, с тем же спокойным выражением лица, но на ее щеках блестят тонкие полоски — следы слез.

— Мам, а зачем он приходил? Он тебя чем–то обидел, да?

— Все в порядке, сынок, вырастешь — поймешь, — треплет она мои густые вихры.

— Нет, так не бывает! Если ты плачешь — это не в порядке!

Легкая тень наползает на скамью, словно солнце скрылось за облаком. Милое сердцу лицо начинает растворяться в воздухе. Прежде, чем я успеваю моргнуть, остается только тихий, чуть слышный голос и теплая, любящая рука.

С огромным трудом я сбросил наваждение и проснулся, судорожно вцепившись в одеяло. Постепенно дыхание выравнивалось, а видения из сна становились все расплывчатее. Хорошо, что подобные кошмары из прошлого были для меня редкостью. Плохо, что они вообще повторялись.

Из соседней комнаты вдруг донесся голос хозяйки, и я сразу же прислушался.

— Нравится эта ленточка? Тогда держи. У меня их много еще.

Ну, ну, подумал я, вряд ли у нее получится чего–то добиться от девчонки, но мало ли что. Поэтому, чтобы ничего не пропустить, мне пришлось тихо спуститься с кровати и бесшумно подобраться к двери.

— Ты чего испугалась? Не бойся, я тебя не обижу. Вот гляди, это просто ленточка, а это лоскутки, можешь их взять себе.

Голос Умильты стал мягким, успокаивающим, почти убаюкивающим. Не выдержав, я осторожно высунулся из–за угла. Девчонка сидела все в том же кресле, что и прежде, а женщина, отвлекшись от шитья, наклонилась к ней. Что она держала в руках, мне не было видно, но похоже, что это были разные обрезки, оставшиеся после кройки.

— Давай–ка, мы сейчас эту синенькую ленточку заплетем тебе в волосы, вот так. Гляди, красиво? — протянула ей Умильта небольшое зеркальце.

— Угу, — кивнула девчонка, и я тут же напрягся.

Наконец–то, она заговорила или хотя бы попыталась. Ну, давай же, еще немного. Дай мне понять, кто ты и откуда ты, такая странная, взялась, что в тебе сокрыто. Может быть, тогда я смогу разобраться в этой истории.

— Если хочешь, можем подобрать еще парочку, вон их сколько лежит.

Привстав, Умильта разрыла ворох лент и лоскутов, и мне пришлось отпрянуть, чтобы меня не заметили. Через пару минут она вернулась на место, и я вновь продолжил наблюдать.

— Зеленый, вряд ли подойдет. Красный? Не уверена…

— Вот! — выдернула девчонка одну из лент и показала свою добычу женщине.

— Лиловый? Давай посмотрим, — согласилась та, — И впрямь неплохо. А как тебя, кстати, зовут? — как ни в чем не бывало спросила она.

Я затаил дыхание, весь вытянувшись вперед, чтобы не пропустить ни единого звука.

— Фи…, Фио, — тихо произнесла девчонка, не отрывая взгляда от полюбившейся ленточки. — Да, меня зовут Фио.

— Красивое имя, как раз для такой замечательной девочки, как ты, — ободряюще кивнула женщина.

Но девчонка не обратила внимания на похвалу. Вместо этого она устроилась поудобнее и положила голову на подлокотник кресла. Хотя мне не было видно ее лицо, тем не менее, я готов был поручиться, что сейчас она прикрыла глаза. Больше таиться мне не имело смысла, вряд ли девчонка вновь захочет говорить в ближайшее время.

И все же я постарался подойти к ней, как можно тише. Меня неожиданно заинтересовало, какое будет у нее сейчас выражение лица.

Соревноваться со старенькими половицами, кто окажется ловчее и добьется своего, оказалось довольно забавно. Они изо всех сил старались заскрипеть, пропеть свою визгливую песню, но сперва мне удавалось обыграть их. Шаг вперед, тут же качнуться в сторону, вправо, а затем снова вперед и теперь левее…

Но рано или поздно всему приходит конец. Предательский скрип раздался, когда мне оставалось сделать всего лишь пару шагов до девчонки. Та неохотно повернулась в мою сторону, приоткрыв глаза, и все же я успел увидеть спокойное, доверчивое выражение ее лица.

Скользнув по ней равнодушным взглядом, чтобы не напугать излишним вниманием, я подошел к хозяйке. Увидев меня, она отложила шитье в сторону и вопросительно посмотрела.

— Ничего подозрительного на улице не заметили? — поинтересовался я.

— Все было, как обычно, хотя…, — задумалась Умильта. — Пару раз в мастерскую заглядывали любопытствующие прохожие. Только одежда их мало интересовала, а куда больше свежие сплетни.

— Занятно. Надеюсь, про нас им никто не говорил?

— Разумеется, нет.

В этот момент я посмотрел на девчонку и замер от неожиданности. Ее ошейник явственно стал светиться ярче. Сперва мне захотелось протереть глаза или ущипнуть себя, чтобы удостовериться, что нет никакой ошибки. Всего лишь пару часов назад, когда я пытался взломать замок, он светился значительно глуше. Но теперь…

Еще пару минут назад я был уверен, что у нас имеются в запасе несколько дней, чтобы переждать самое опасное время. Сейчас, пока охотники надеются, что мы не успели покинуть город или встретиться с заказчиком, они упорно ищут нас в столице. Но потом им непременно придется перебирать все варианты и расширять круг поисков. И вот тогда у меня появлялся шанс выскользнуть из поредевшего кольца. Может быть, даже с девчонкой.

Вот только странное поведение ее ошейника не давало мне покоя. Если бы я знал, что означает свечение, то мог бы решить, как мне следует поступить. А вдруг он, в конце концов, взорвется? Или наоборот просто распадется, тихо и бесследно?

Наверное, если бы я был Мастером, закончившим обучение в гильдии, то разобрался бы в его устройстве. По крайней мере, у меня были бы шансы понять его предназначение. Теперь же надо было решать, оставить девчонку или нет.

Таинственный заказчик до сих пор ничем не проявил своего существования, и, как его найти, я не представлял. Скорее всего, этого не знал никто кроме Кэриба, а он, несомненно, был в руках хозяев девчонки. Так что мне ничего не мешало отвести ее к главной площади и оставить там.

Не пройдет и получаса, как она попадет в лапы к своим прежним хозяевам, и охота за мной вероятно тут же прекратится. Даже, если для вида они поищут меня еще день другой, вряд ли им захочется зря тратить кучу сил и денег только для успокоения оскорбленной гордости. По крайней мере, мне очень хотелось на это надеяться. А заказчик…, очень некстати вспомнились слова Кэриба, хотя обращенные и не ко мне, а к Лэнгу: «Отвечаешь за товар головой!».

Я снова посмотрел на девчонку. Она дремала, но довольно чутко, стоило мне протянуть к ней руку, как она тут же приоткрыла глаза. Что с ней делали прежние хозяева, и для чего она могла им понадобиться? Словно догадавшись, что здесь она лишняя, Умильта встала и направилась в соседнюю комнату, откуда вскоре раздалось звяканье чашек. Теперь, когда мне ничто не мешало, можно было попробовать вновь.

— Фио, почему ты боишься меня?

Ответом мне был лишь короткий взмах ресниц, но испуг в глазах так и не появился. Хоть что–то.

— Поверь мне, я тебе не враг. Я всего лишь хочу помочь.

Может быть, мне показалось, но ее взгляд как будто стал заинтересованным.

— Те люди, от которых я тебя забрал, они охотятся за тобой. Хочешь вернуться к ним?

— Не отдавай, — сдавленно прошептала она.

Вцепившись мертвой хваткой в ленточку, девчонка напряженно глядела на меня, ожидая ответа.

— Хорошо, я не отдам им тебя, но тогда скажи, почему они так упорно ищут? Для чего ты была нужна им?

— Не знаю.

— А что это такое, — показал я на обруч, — ты знаешь?

— Нет, — повесив голову, тихо сказала девчонка.

Столь же тихо выругавшись, я встал и подошел к окну. Оставался последний шанс выяснить, в чем же дело. Хочет Люцертола или нет, но этим вечером ему придется попотеть.

Небо еще только начало темнеть, так что времени до наступления ночи у меня было достаточно, чтобы прикинуть, как добраться до приятеля. Рассчитывать на удачу и идти напролом точно не стоило. То, что нам повезло прежде, не означало, что повезет вновь. Значит, придется схитрить.

Хозяйка позвала нас к столу, и я не заставил ее долго ждать. Мелочь, но для кого–то и она бывает значима, а в моем деле все что значимо — важно. К тому же суп был на удивление великолепный, наваристый, умеренно жирный. Как только девчонка незаметно выскользнула из–за стола, я повернулся к Умильте.

— Мы уйдем ближе к ночи, и нам понадобится другая одежда.

— Какая? — не удивившись новости, спросила она.

— Скажем так, а какую вы можете предложить?

Одна за другой на темном ночном небе загорались звезды. Яркие, беловатые точки появлялись каждую секунду, словно невидимый фонарщик зажигал таинственные светильники. Стоило мне всего лишь на мгновение отвлечься, засмотревшись на них, как я тут же поскользнулся на мокром камне мостовой и едва не свел близкое знакомство с городской грязью. К счастью моя рука вовремя уперлась в стену дома, так что неприятное общение было отложено.

В отличие от меня девчонка запиналась сплошь и рядом, поэтому мне приходилось внимательно следить за ней. Может быть, она спотыкалась бы реже, если бы не длинная юбка, но тут ничего нельзя было поделать. Зато мы не привлекали лишнего внимания.

Наверное, стоило бы придумать что–то другое, но ничего лучше мне на ум не пришло. Зато теперь любой соглядатай видел не парня и девочку, в точности соответствующих описаниям, а женщину с дочкой, не успевших добраться засветло до дома. Разумеется, днем такой маскарад не обманул бы опытного наблюдателя, но в быстро сгущающемся полумраке ночи у нас были все шансы на успех.

К тому же, по большей части, наш путь проходил по достаточно приличным районам города, поэтому я почти не опасался ночных бандитов. По крайней мере, даже если бы они и увязались за нами, их ожидали неприятные сюрпризы. Например, кинжал, заткнутый у меня за поясом, под просторной накидкой. Далеко не простой, что тоже станет неожиданным открытием для тех, кто рискнет напасть, не побоявшись оружия.

На этот раз девчонка не дрожала от ночной прохлады. Благодарить за это надо было хозяйку, которая подобрала ей нормальную одежду. Перед уходом я оставил Умильте достаточно денег, чтобы в ближайшие пару–тройку лет она ни в чем не нуждалась.

Конечно, кто–то подумал бы, что это слишком большая награда, но я считал иначе. Возможно, ее помощь еще не раз пригодится. Кроме того, уходя, я попросил хозяйку через пару часов отнести одно письмо по указанному адресу, а, учитывая позднее время, это было довольно рискованно.

Но, что поделаешь, у меня самого уже не было на это времени. Да и появляться в том месте мне было намного опаснее сейчас, чем кому–либо другому.

Тем временем из–за туч выплыла луна, и на улице стало светлее. На самом–то деле разница была невелика, зато на душе сразу стало спокойнее. Тусклые освещенные круги под фонарями причудливо смешивались с бледно желтыми полосами лунного света. В этом колышущемся, призрачном мире теней приходилось быть все время начеку, каждую секунду ожидать окрика стражников или нападения бандитов. Но пока нам везло.

Наверное, Люцертола, один из немногих, кто знает мое настоящее имя, не обрадуется нашему позднему визиту. Пусть, немного поворчать ему будет даже полезно, особенно перед сложным делом. Как он про это говорил — избавиться от лишней торопливости и раздражительности, чтобы лучше работалось. А сегодня ему точно понадобится все его искусство и знания.

То, что ошейник делал кто–то из Высших Мастеров, не подвергалось сомнению. Более того, даже мне, профану в подобных материях, было очевидно, что ему в этом помогали другие Высшие. Слишком много Подлинных Цветов использовалось в ошейнике, чтобы я поверил, что его сумел создать только один человек. Как–никак, последний Мастер всех Цветов давно успел стать легендой.

На протяжении всего нашего пути девчонка то и дело вертела головой по сторонам. Когда мы шли с ней прошлой ночью, город вымер, услышав зловещее цоканье Гончих и почувствовав близкую угрозу. Теперь же улицы наполняла ночная, привычная для меня и необычная для законопослушных горожан жизнь.

Не раз и не два нам приходилось нырять в арки и ниши, когда навстречу попадались шумные и пьяные или тихие и угрюмые компании, одинаково опасные для безоружного, слабого человека. Мы проходили и мимо подозрительных проемов, из которых доносилось чуть слышные дыхание и шорох. Но к счастью, нас сочли слишком мелкой добычей, чтобы тратить на нее время.

И правильно, потому что однажды мы столкнулись со щегольски разодетым молодым человеком, который явно был навеселе. Как только он поравнялся с проемом, до нас донесся глухой звук удара и через минуту послышался топот ног.

Девчонка вздрогнула, и я на всякий случай положил руку на ее плечо. Почувствовав прикосновение, она, как ни странно, успокоилась и перестала испуганно озираться по сторонам.

— Не волнуйся, нам никто не страшен, — прошептал я, склонившись над ней.

Сперва девчонка никак не отреагировала на мои слова, а затем резко остановилась и повернулась ко мне.

— Ты обещаешь, что не отдашь меня тем людям?

Под «теми людьми» она явно подразумевала прежних хозяев. Я с досадой покосился на ближайшую арку, на темные ниши — не самое лучшее соседство для задушевной беседы. Но когда я недовольно посмотрел на девчонку, наши взгляды встретились, и я невольно пожалел ее. Во взгляде моей спутницы было столько мольбы и надежды, столько страха и доверия, что мне сразу вспомнился мой отец. Тогда я клялся, что не стану похожим на него. Никогда.

— Конечно, обещаю, — ответил я и, чувствуя, как она колеблется, верить мне или нет, добавил. — Можешь не беспокоиться. Даю тебе слово, что сделаю все, чтобы ты им не досталась.

Еще несколько мгновений синие глаза внимательно изучали меня. Затем, моргнув, девчонка с серьезным видом кивнула и доверчиво взялась за мою руку.

В принципе, до дома, в котором жил Люцертола, мы с девчонкой добрались без происшествий, если не считать того, что за нами пару раз увязывались неприятные личности, явно не принадлежащие к шпионской братии. Но видя, что мы идем к центру города и не сворачиваем в темные переулки, они быстро отставали от нас. К счастью, девочка ничего этого не заметила. Всю дорогу она так и держала меня за руку, отпуская только тогда, когда я убеждался, что за нами нет слежки.

Нужный мне дом располагался не в квартале желтой гильдии, в которой состоял его владелец, как было принято у большинства Мастеров. Относительно небольшое, двухэтажное, каменное здание примостилось на углу улиц рядом с торговыми представительствами.

Днем здесь неизменно собирался народ самого разного достатка и профессий. Купцы, идущие на переговоры, приказчики, бегающие из здания в здание, посредники, ищущие покупателей, и многие, многие другие. Среди них было несложно затеряться тем людям, которые и были основными клиентами Люцертолы.

Взломщики и наемники с радостью покупали у него цветные изделия. Например, мой кристалл с запутывающей смесью был приобретен именно у Люцертолы. Возникал вопрос, а куда смотрит гильдия? Так вот, Желтая гильдия с нескрываемым удовольствием подсчитывала прибыль, ведь для таких покупателей, как мы, цены существенно завышались. И отказываться от легких денег никто не собирался.

Собственно, чем–то подобным промышляли и другие гильдии, но к ним я обращаться побаивался, опасаясь засветиться. И что с того, что прошло почти десять лет со дня, когда я стал врагом короля? Рисковать попусту я не собирался, неблагодарное это дело. Будь моя воля, сидели бы мы сейчас в убежище, но, увы, это могло оказаться еще более опасным.

Теперь же до дома Люцертолы оставалось всего ничего, никакого наблюдения, похоже, за ним не велось. И это было нам только на руку. Убедившись, что поблизости не слоняются соглядатаи, я подошел к двери и пристально вгляделся в нарисованные на ней Подлинными цветами узоры. Столь хитрым образом друг сигнализировал, безопасно ли входить к нему и какой сегодня действует пароль. Обычному клиенту он ни за что бы не открыл дверь в столь позднее время, а только немногим доверенным лицам. Мне, к примеру. Изображенная на домовом знаке изящная, обворожительная ящерица ехидно наблюдала, как я поднял руку.

Два негромких удара кулаком, затем три пинка. Еще один удар кулаком. В глубине дома послышались шаги, и через пару минут открылось небольшое окошко. Из него на нас осторожно посмотрел знакомый мне слуга. Он, скорее всего, тоже помнил меня, но вряд ли признал бы в такой одежде, поэтому пришлось произносить пароль.

— Сегодня необычно красивая луна, можно ли у вас купить ее света? — с трудом сдерживаясь, чтобы сохранить серьезный вид, сказал я.

Слуга ничего не ответил и захлопнул окошко, но через секунду перед нами беззвучно распахнулась дверь. Я подтолкнул вперед замешкавшуюся девочку и перед тем, как шагнуть вслед за ней, пробежался взглядом по улице. Ничего подозрительного, лишь колышутся тени деревьев, и где–то неподалеку топают стражники, впрочем, вряд ли они шли сюда. Вроде бы все спокойно, по крайней мере, мне очень хотелось в это верить.

Как только за нами захлопнулась дверь, я тут же избавился от порядком надоевшей маскировки. Хорошо еще, что хозяйка и впрямь оказалась опытной портнихой и смогла сделать так, чтобы быстро снять одежду не составило труда. Юбка, блуза и накидка отправились точно в руки слуге, который равнодушно наблюдал за мной. Наверняка ему доводилось видеть и не такое, но все же мне стало немного обидно от того, что не удалось его удивить. Заткнутый за пояс кинжал я убрал в заплечный мешок, не дожидаясь предупреждения. Тем временем девочка сняла платок, тщательно скрывавший ее необычные волосы, и они тут же засверкали на свету ярким оранжевым цветом.

Когда с переодеваниями было окончено, слуга отвел нас в кабинет хозяина. Люцертола задерживался, хотя могу поспорить, что он еще и не думал ложиться спать. Наверняка второпях доделывал заказы, чтобы успеть к сроку. У него уже давно вошло в привычку откладывать все на потом и приступать к работе только в последний момент. Хорошо еще, что на качестве это, как правило, не сказывалось. Или же мне просто везло.

Наконец, в коридоре послышались шаги, и в кабинет вошел зевающий на ходу Люцертола. Впрочем, стоило ему увидеть мою спутницу, как он вмиг оживился.

— Доброй ночи, Айр, я смотрю, тебе сказочно везет на приключения.

— Что, я теперь настолько известная личность?

— Не то слово. Знал бы ты, какое за тебя, заметь за живого, обещано вознаграждение! Наверное, ты сам бы тогда пришел с повинной.

— И кто же это так расщедрился? — притворно удивился я, с нетерпением ожидая ответа.

— Увы, увы, если бы я только это знал, — вздохнул Люцертола, останавливаясь перед нами. — Известны только посредники, впрочем, весьма уважаемые люди.

Не переставая болтать, он приблизился к девочке и с интересом вгляделся в ошейник. Испугавшись, она отпрянула, на всякий случай, вновь взяла меня за руку, и лишь тогда немного успокоилась.

— Зато я видел отряды воинов гильдий в городе, явно, кое за кем охотящиеся.

— Так ты не слышал новости? — повернулся ко мне Люцертола. — Утром нашли трупы нескольких Гончих, которых кто–то выкрал из королевских псарен. Все гильдии взбудоражены, поэтому эти отряды могли принадлежать любой из них. А теперь позволь полюбопытствовать, с чем ты явился ко мне в столь позднее время?

— Ладно, не буду ходить вокруг да около. Мне нужно, чтобы ты разобрался, что это за ошейник и, если понадобится, помог его снять.

Я подтолкнул девочку вперед и приподнял ее длинные волосы, чтобы Люцертола смог рассмотреть, о чем идет речь. На этот раз ошейник сиял сильнее прежнего, уверенно соперничая в яркости с настенными лампами. Переливающиеся нити теперь колыхались, пусть и совсем немного, но ведь еще днем этого не было. Впрочем, загадки ошейника меня больше не волновали. Пусть ими занимается Люцертола.

Поймав вопросительный взгляд девочки, я наклонился к ней.

— Это мой друг, он тебе не навредит. Просто посмотрит на этот обруч, — коснулся я его, — и все.

Она неохотно кивнула и отпустила мою руку.

Усадив девочку в кресло, Люцертола занялся изучением странного изделия, а я тем временем направился к книжным шкафам. Любые фолианты, посвященные искусству Радужных, тщательно охранялись всеми гильдиями. Даже при горячем желании, купить их у простого, пусть и у непростого торговца, было невозможно.

Да, говорят, что жадность даже честным людям затмевает глаза, но жить–то хочется всем. А те, кто воруют и продают такие книги, долго не живут. Слишком велико соперничество между гильдиями, чтобы допускать подобные ошибки, давая возможность врагам выведать тайны мастерства.

К тому же никому не нужны талантливые самоучки, не желающие подчиняться установленному порядку вещей. Поэтому при всей нашей с Люцертолой дружбе, нечего было и надеяться взять почитать какую–то книгу даже на время. Только здесь, в его кабинете, куда попадал далеко не каждый гость, я мог почерпнуть знания об искусстве владения Подлинными цветами с молчаливого согласия хозяина.

Взяв наугад увесистый фолиант в ярко–красном кожаном переплете, я с интересом полистал его. Прежде эта книга мне почему–то на глаза не попадалась. В ней довольно подробно излагались принципы строения щитов. Конечно, большая часть сведений была для меня, простого Радужного, не являющегося Мастером, бесполезна, но кое–что все же могло пригодиться. Если бы я был Мастером…

В школе при гильдии нас учили, что ничто не дается даром, а потому у всего есть цена. Так нам пытались объяснить, почему, становясь Мастером, Радужные лишаются способности видеть некоторые Подлинные цвета. Именно из–за этого я не хотел быть Мастером, когда учился в гильдии.

И что с того, что мне было доступно больше цветов, чем другим. Терять то, к чему ты привык с рождения, и что стало частью твоей жизни, всегда больно. В этом я уже давно убедился. После же стать Мастером — означало для меня верную гибель, потому что ни одна из гильдий не смирилась бы с существованием мятежного одиночки, равного Высшим. И вряд ли смерть была бы быстрой, ведь надо помнить, что обвинение в измене с меня никто не снимал.

Развивать эту мысль дальше я не захотел и, поставив на полку книгу, взял другую, посвященную созданию различных кристаллов со смесями цветов. Несмотря на невзрачную обложку, она оказалась настолько любопытной, что Люцертоле пришлось окликать меня дважды.

— Что скажешь? — неохотно отвлекся я от чтения. — Разобрался?

— Можно и так сказать, — на удивление сердито проворчал он.

Повернувшись, я увидел, как он с угрюмым лицом направился к столу и позвонил в колокольчик. Не успел затихнуть мелодичный звук, а слуга уже пришел на зов господина. Что–то шепотом сказав ему, Люцертола вернулся ко мне.

— Уверен, что у тебя на языке вертится немало вопросов. Если так, то оставь мою библиотеку в покое и садись. Нам есть о чем поговорить.

Стоило мне сесть в кресло, как рядом со мной немедленно оказалась девочка, нипочем не пожелавшая уходить в соседнюю комнату. Она примостилась на краешке подлокотника и тут же задремала. Люцертола недовольно посмотрел на своенравную гостью, но у него хватило благоразумия промолчать.

— Итак, ты хотел знать, что это такое, — заговорил он. — Вот тебе мой ответ. Ничего хорошего, — сделав паузу, друг покосился на девочку. — Я никогда прежде не встречал подобного. Кое–что напоминает конструкцию оков, но те в десятки раз проще. Кстати, снять ошейник мы не сможем даже вдвоем, похоже, что они использовали все сорок цветов.

В общем–то, я был готов к чему–то подобному, не могли же неведомые Мастера любезно не использовать серый, раз мы с Люцертолой им не владеем. С другой стороны, если используются все цвета…

— А то, что используются все цвета, — словно прочел мои мысли Люцертола, — меня, откровенно говоря, пугает. Потому что я не представляю, кто эта девчонка, чтобы прилагать громадные усилия, создавая столь редкую вещь, как ее ошейник. Можешь мне поверить, над ним работали не меньше трех Высших.

— Ладно, это не твои проблемы. Я ее притащил, я и буду с ней разбираться. Лучше скажи, что тебе удалось понять про него. Ну, кроме того, что он странный, диковинный и прочее, прочее, прочее…

— Однажды, мне довелось побывать на псарне, где держат Гончих, — начал издалека Люцертола. — Нельзя сказать, что я смог хорошо их разглядеть, но кое–что все же заметил. Ошейники Гончих отчасти похожи на этот, но лишь отчасти. Здесь он, судя по всему, выполняет еще какие–то задачи, мне не ясные. Учитывая, что подобные ошейники делают только для редких созданий, я боюсь даже подумать, на что способна твоя спутница.

Он, наконец, замолчал, поднялся и отошел к шкафам, с задумчивым видом ища какую–то книгу. Вот только при этом Люцертола бросил такой взгляд на девочку, что у меня появились кое–какие подозрения. Мешок, в котором у меня лежал кинжал, стоял возле моих ног, поэтому мне не составило труда без лишнего шума вытащить из него оружие.

В этот момент дверь в комнату распахнулась, и повернувшийся Люцертола застыл, словно увидел там привидение. Не разбираясь в чем дело, я мгновенно вскочил и метнулся в сторону, сжимая в руке кинжал.

— Не дергайся щенок, если не хочешь умереть! — злорадно проговорил один из вошедших.

Обернувшись, я понял, что, увы, он прав.

Трое незваных гостей стояли в дверях, и на их одежде радостно сверкали оскалившиеся змеи — Знаки синей гильдии. И хотя вслед за этими тремя вбегали все новые и новые люди, меня они мало волновали. С обычными воинами, пусть даже снаряженными гильдией, мы с Люцертолой возможно справились бы. По крайней мере, у нас был бы реальный шанс. Но эти трое перечеркнули все надежды.

По бокам стояли двое Мастеров, первый — незнакомый мне, а второй — тот самый, что гнался за мной утром. Он весьма нехорошо улыбался, а в руках у него нервно подрагивал тонкий шнур, свитый из черного, фиолетового и коричневого Подлинных цветов и именуемый Рассекателем. Простому Радужному с ним не справиться, даже с помощью кинжала. В центре же с равнодушным видом стоял Высший Мастер, глава синей гильдии. Самый ненавистный для меня человек, смерти которого я желал более всего на свете.

Наверное, что–то отразилось у меня на лице, потому что кончик Рассекателя метнулся в мою сторону и замер, не дотянувшись всего лишь на ладонь.

— Прелестно, — ни к кому не обращаясь, произнес глава. — Просто замечательно! Вся компания в сборе.

Девочка, до того затаившаяся в кресле, метнулась ко мне, услышав его голос, но от первого Мастера к ней немедленно скользнул шнур Рассекателя и обвился вокруг ее ног. Высший махнул рукой и, повинуясь приказу, двое воинов поволокли девчонку к нему, то и дело оглядываясь на меня и Люцертолу. Впрочем, учитывая исходящее от их доспехов мерцание, они могли не опасаться простейших цветных атак, а на большее мы не были способны. Я, как простой Радужный, а Люцертола потому, что владел лишь довольно мирными и малоподходящими для драки цветами.

Девочка брыкалась и вырывалась изо всех сил, но двое крепких воинов без труда справились с ней. Не прошло и пары секунд, как ее подтащили к Высшему. Напоследок она бросила на меня отчаянный молящий взгляд, и я шагнул было вперед, сжав кинжал, но кончик Рассекателя, замерший перед лицом, тут же охладил мой пыл.

— Вот ты где пряталась, наше сокровище, — сказал глава, с довольным видом глядя на пленницу. — От меня не убежишь. Особенно с этим безмозглым лордом, недобитком Кустодиенов.

От этих слов у меня потемнело в глазах. Я успел заметить, как вздрогнула девочка, как еще злораднее заулыбался второй Мастер, а потом все смешалось.

Отчаянным рывком я перелетел через стол, чудом избежав удара Рассекателем. Достаточно было изогнуться так, что жгут поймал лишь пустоту. Сгруппировавшись еще в воздухе, мгновенно упал на руки и тут же, не разгибаясь, отпрыгнул в сторону. Кинжал скрестился с мечом и, скользнув по лезвию, вонзился в бок воину. Тот отпрянул, и в этот момент оба жгута одновременно ударили по мне. Кувыркаясь, я отлетел в дальний угол, выронив кинжал из ослабевшей руки.

Все–таки Мастера не стали бить насмерть и не дали Рассекателям оправдать свое название, но большой разницы для меня не было. Последняя попытка отомстить провалилась, а другой уже не будет, выходит, убийца нашего рода выйдет победителем. На заплаканном лице девчонки появилось облегчение, когда она увидела, что я поднимаюсь. Похоже, она хорошо представляла, что может сделать всего один удар Рассекателя.

Я покосился на Люцертолу, но тот лишь покачал головой. Он не хуже меня знал, что нам не продержаться и секунды, если попробуем повторить попытку.

— Кстати, щенок, поблагодари своего дружка, за то, что вывел нас сюда, — осклабился второй Мастер. — Он изрядно сэкономил нам время.

Не то, чтобы я поверил его словам, но Люцертола подозрительно быстро опустил глаза.

— Да, да. Пусть расскажет, куда посылал своего слугу. Правда, туда он не попал, а теперь и подавно не попадет. Трудно ходить, когда нет головы.

Не выдержав моего взгляда, Люцертола сперва отвернулся, а потом, словно решившись, посмотрел мне прямо в глаза.

— Да, я отправил слугу в свою гильдию, чтобы он привел подмогу. Думаешь, те мои слова об опасности — это шуточки? Нет. Девчонка опасна, а те, кто за ней гонялись, тем более. Жаль я опоздал. Надо было сразу увести тебя. А вам, — повернулся он к Мастерам, — это с рук не сойдет! Желтая гильдия не оставит нападение безнаказанным!

— Меня не волнует твоя гильдия, — презрительно ответил Высший. — Ты, похоже, еще не понял, что скоро все Мастера будут подчиняться мне. Если, конечно, захотят выжить.

— У тебя ничего не выйдет! — выкрикнул в запале Люцертола.

— Посмотрим.

— Зачем тебе эта девочка? Хочешь сказать, что она и есть твое оружие?

— Я не собираюсь объясняться с двумя трупами, — небрежно бросил глава. — Заканчивай здесь, — повернулся он ко второму Мастеру, — и следуй за мной.

Тот почтительно кивнул, и в его глазах явственно загорелись сумасшедшие огоньки. Высший и первый Мастер уже направились к дверям, воины поволокли следом за ними упирающуюся девочку. В этот момент все и случилось.

С треском разбив окно, в комнату влетел пылающий темным огнем сгусток. Нежданный подарок врезался в не успевших среагировать Мастеров, обдавая их пламенем. Защита вспыхнула, замерцала, наливаясь ярким светом, но спасла не всех. Первый Мастер коротко закричал, когда первые густые капли прорвались сквозь радужный ореол, а затем превратился в горящий столб. Все произошло мгновенно, уже через секунду от него остался лишь пепел.

Уцелевший Мастер метнулся к столу и вовремя, потому что в окно влетели еще два смертоносных сгустка, а за ними последовали стрелы. Двое воинов упали, невольно прикрыв собой Высшего, но ему все равно пришлось нелегко. Не обращая более ни на кого внимания, сгустки устроили пугающий и манящий танец. Уворачиваясь от разбрасываемых в разные стороны разноцветных сетей, они упрямо подбирались к главе. Второй Мастер шустро укрылся за перевернутым креслом, не желая подставляться, но из–за подлокотника выглядывал гибкий конец жгута. Я поднял было кинжал, прикидывая, что могу сделать, как вдруг наступила развязка.

Высшему удалось потушить один сгусток, а второй загнать в дальний угол, когда из коридора ему в спину ударил мощный поток огня. Пылающее копье играючи пронзило защиту и пробило тело главы насквозь, опалив потолок и стену. Единственный выживший воин стоял рядом, одной рукой держа девочку, а второй сжимая меч, и ошарашенно вертел головой. Похоже, до него еще не дошло, что этот бой они уже проиграли.

Поднявшийся из–под кресла Мастер осторожно пополз к окну, не спуская глаз с двери. И все же вкатившийся шар он увидел слишком поздно. С глухим хлопком комнату заполнил едкий, зеленовато–синий дым, и я почувствовал, что ноги меня больше не держат. Рядом бессильно осел Люцертола. Только сам оказавшись на полу, я сообразил, что против нас применили Болотный Сонник. А значит, пара часов сна нам обеспечена.

Как только веки сомкнулись, меня как будто затянуло в водоворот. Рассудком я понимал, что болезненные видения — результат действия Сонника, но легче от этого не становилось.

…Входящие во двор воины, многие ранены, большинство еле стоят на ногах. И склонивший голову начальник стражи отца опускается на колени и глухим, срывающимся голосом говорит: «Наши мечи с тобой, Лорд»…

…Огромная яма на месте особняка, принадлежавшего нашему роду. Черное Безмолвие, страшное, как для врагов, так и для творящих его. Выживших нет и быть не может. Даже от дома почти ничего не осталось, что уж говорить о хрупких, человеческих телах…

…А на главной площади торжественно казнят предателей. Надрывающийся, перекрикивающий бурлящую толпу глашатай вещает длинный список преступлений, совершенных изменниками. Вот только почти у всех плах лежат чучела, к которым привязаны таблички с именами Лордов, задумавших, по словам крикуна, мятеж. На одной из них написано: «Айрид Кустодиен»…

Что–то неясное замаячило сквозь затянувший зрение туман. Сперва я ощущал лишь покачивание, как будто меня несли на руках, затем перед глазами замелькали каменные плиты. Потом тряска прекратилась, и я оказался на полу. Уже на деревянном.

Зрение постепенно возвращалось, прояснялось сознание. Например, откуда–то из недр памяти всплыло, что сгустки называются Факелами Возмездия, и это любимое оружие красной гильдии. Также как и Копье Огня, которое убило Высшего. Вот только лишь немногие способны столь легко обращаться с Подлинными цветами, чтобы играючи создавать мощные творения. От силы восемь — девять Мастеров красной гильдии, если не считать Высших. А значит… Впрочем, дальше раздумывать над этим мне не дали.

Сперва я услышал лишь шум шагов, а потом передо мной появилось размытое пятно. Склонившийся надо мной человек аккуратно коснулся моей головы, затем груди. И тут же чувства разом вернулись ко мне. Лавина запахов, вкусов, образов и самое главное — цветов. Вздохнув полной грудью, я посмотрел вокруг. Возле меня валялся Люцертола, целый и невредимый, хотя и со связанными руками. Странно, но я при этом был абсолютно свободен. Если не считать Мастера, стоящего рядом со мной.

Мы оказались в полутемной комнате, с грязными стенами и потолком. Единственным источником света была тусклая лампа, примостившаяся на заваленном свитками столе. Навалившись на него, неподвижно стоял человек в маске и выжидающе глядел на меня.

— Как вы себя чувствуете? — вежливо спросил он, словно мы были на праздничном балу, а не в сырой, подземной комнате.

Ничего не ответив, я встал и попытался отряхнуться от пыли и грязи, запачкавшей мою одежду. Не то чтобы меня и впрямь волновал внешний вид. Просто начинать разговор самому, не представляя, с кем беседуешь, было довольно опасно. Особенно теперь.

Между тем, приводя себя в порядок, я пробежался взглядом по незнакомцу. Сразу отметил величественную осанку, аккуратную прическу, тонкие, холеные пальцы. Аристократ и не из последних. Сейчас он делал вид, что не понял, зачем мне понадобилась эта пауза, но в глазах у него поблескивали лукавые искорки. Что же, радуйся, посмотрим, что будет дальше.

— Благодарю, — согнулся я поклоне, — вас за спасение меня и моих друзей. Если бы не вы…

— Не за что, ведь, в конце концов, вы оказались в западне из–за меня. А точнее из–за моего заказа, — пояснил он.

Заказчик, что и следовало ожидать. Кто бы еще успел вовремя среагировать и опередить синюю гильдию. Почти опередить, хотя разницы здесь нет. Просто опоздай они на пару минут, и нам с Люцертолой пришлось бы несладко.

— Так значит, товар у вас? — изобразил я удивление.

— Разумеется. Более того, я собираюсь оплатить вашу работу. Вы даже не представляете, как важно это было для нас.

Он протянул мне пухлый кошелек, судя по весу которого, денег в нем было раза в два больше, чем обещал мне Кэриб. Я осторожно взял его и сделал вид, что борюсь с жадностью, не зная, заглянуть внутрь или нет. Пусть заказчик видит перед собой того, кого ожидает — любящего деньги, пугливого взломщика, который думает только о своей шкуре. Что впрочем, недалеко от истины.

На счет важности он определенно не солгал, потому что убийство главы гильдии могло стать поводом для настоящей Цветной войны. Последний раз она едва не разразилась десять лет назад, но тогда в последний момент красная гильдия струсила и предала…

— Но это не все, — продолжал незнакомец. — Я был бы крайне благодарен, если бы вы согласились помочь нам еще в одном деле.

Вот значит, почему я и Люцертола до сих пор живы. Если бы не это, было бы проще прикончить нас, одурманенных, чтобы запутать следы. Тогда бы и платить не пришлось. Но кое–что ему было от меня нужно, и я даже догадывался что.

— Простите, — виновато и заискивающе улыбнулся я, — но мне придется отказаться. Я не испытываю ни малейшего желания ввязываться во что–то, подобное этой истории.

— Увы, вам придется согласиться, — вздохнул незнакомец, делая вид, что увлечен разглядыванием перстня, — потому что нам крайне нужна ваша помощь. Это связано с ошейником, одетым на одну юную особу, которую вы доставили нам, лорд Айрид.

Наверное, он полагал, что удивит, напугает или хотя бы смутит меня своей осведомленностью, и сильно ошибся. Не стоило ему одевать перстень перед беседой со мной.

— Я не собираюсь помогать вам, ваше величество!

Король резко снял, отшвырнул в сторону маску и шагнул ко мне. Я почувствовал, как напрягся стоящий рядом Мастер.

— Послушай меня, лорд Кустодиен. Я знаю, что у тебя нет причин любить меня…

…Десять лет назад скоропостижно умер старый король. Поскольку ни одного законнорожденного наследника у него не было, нового монарха должен был избрать Совет Лордов. Как правило, им становился тот, кто побеждал в предшествующей этому тайной войне, плетении интриг, заключении и расторжении альянсов, подкупов и угроз. Главным претендентом большинство аристократов абсолютно обоснованно считали моего отца. Но не все имели такое мнение, поэтому…

— …но сейчас у нас с тобой общий враг — синяя гильдия. Ты ведь не испытываешь к ней нежных чувств…

…накануне заседания Совета Лордов синяя гильдия нанесла упреждающий удар. Она вывела на улицы всех своих Мастеров, которые владели сколько–нибудь полезными в бою цветами. В сражении с такой силой любой род не продержался бы и трех часов, но при одном условии. Если бы гильдия, поддерживающая его, не пришла на помощь. Красная гильдия не пришла.

Более того, те Мастера, что служили у нас в охране, получили приказ оставить отца. Магистры не учли, что порой рассудок проигрывает сердцу. Два Мастера, верой и правдой служившие отцу много лет, отказались бросить его. Втроем, считая отца, простого Радужного, они сражались более пяти часов, пока в живых осталась лишь маленькая кучка защитников. И тогда пришел черед Черного Безмолвия…

— … не так ли? Так что у тебя появилась отличная возможность поквитаться с ними! — воодушевленно закончил король.

За его спиной приоткрылась дверь, и по полу поползла полоска света. Обернувшись, король махнул кому–то и повернулся ко мне.

— Вы знаете, ваше величество, у меня нет ни малейшего желания помогать красной гильдии. Что бы плохого ни произошло с вами или с ними, меня это только порадует. Особенно, когда синие вцепятся вам в глотку.

— А ты не думал над тем, что сможешь попросить в обмен за эту помощь? — прищурился король. — Неужели ты не хочешь восстановить род Лордов Кустодиенов? Я ведь могу в благодарность не только вернуть все отнятые земли, но и расширить ваши владения и привилегии.

Все–таки монарх знал, на что давить. Будь здесь мой старший брат, он бы уже согласился, не раздумывая. Но последние десять лет вытравили из меня любую доверчивость. Мало того, что никто не защитит меня, когда я выполню свою часть сделки, так ко всему прочему, с чего он взял, что эта девочка сможет переломить ход войны между гильдиями?

— Сомневаюсь, что девочка для вас настолько важна, чтобы идти ради нее на уступки изменнику. Прикажите вашим псам из красной гильдии взломать замок, и дело с концом!

Оскорбленный Мастер шагнул было ко мне, но король остановил его.

— Увы, Айрид, но это невозможно. Никто из присутствующих здесь не сможет этого сделать.

— Потому что гильдия дала вам лишь нескольких Мастеров, — догадался я, — которые никогда не занимались подобным. Воинское искусство может им и хорошо знакомо, но никак не искусство взлома. Мне кажется, красная гильдия и ее глава очень изящно подставили вас. Если вы потерпите поражение, они отрекутся от нескольких предателей, а если победите, то станут могущественнейшей гильдией в королевстве.

Наступила тишина, только слышно было, как потрескивает огонек лампы, да негромко переговариваются люди за дверью. Наконец раздался стук, в комнату вошли два Мастера, также без знака гильдии, как и стоящий возле меня, и ввели девочку. Свет от ошейника рассеял полумрак, наполнив его радужными переливами всех цветов.

Ее встревоженные синие глаза пробежались по лицам присутствующих и остановились на мне. Она неуверенно шагнула вперед, и Мастера вежливо, но твердо удержали ее.

— Итак, — обратился король ко мне, — последний раз спрашиваю вас, Лорд. Согласны ли вы помочь нам и взломать замок?

— А что в противном случае? — зло усмехнулся я, глядя ему в глаза. — Чем вы можете пригрозить человеку, которого лишили всего: имени, рода, чести и заочно казнили? Что, все–таки окажете милость и убьете по–настоящему?

Слишком часто за последние сутки прошлое напоминало о себе. Сейчас я как будто вновь стоял посреди двора перед склонившимися воинами, еле вырвавшимися из западни. Вновь вокруг пахло потом, кровью и смертью. Ну, что ты мне скажешь на это, король? Я ведь не щенок, не знающий, что вокруг происходит.

После победы, добытой предательством и вероломством, синие начали постепенно выдавливать соперников с ключевых должностей при дворе. Теперь дошла очередь и до ближайшего окружения короля. Но, похоже, не учли магистры синих, что не все довольны их усилением.

Тем не менее, вступать в открытое противоборство никто не рискнул, продолжив исподтишка плести интриги. И сейчас заговорщики подошли вплотную к тому моменту, когда мирно исправить положение дел уже нельзя и остается лишь браться за оружие, надеясь, что верный клинок и Подлинные цвета не подведут.

Король промолчал, внимательно следя за мной, а потом повернулся к девочке и подал знак Мастерам, чтобы те подвели ее поближе.

— Я вижу, что ты не веришь ни единому моему слову, лорд. Мнительность хороша, когда есть куда отступать. Но я пойду тебе навстречу и дам еще один шанс. Это, — указал он на девочку, — то, что изменит соотношение сил. Наверняка, ты много размышлял, что в ней важного, так знай. Она владеет всеми Подлинными цветами, всеми сорока! Поэтому если она не достанется мне, то не достанется никому!

Один из Мастеров достал кинжал и приставил к горлу девчонки.

— Решай, — усмехнулся король, — жить ей или умереть, а заодно тебе и твоему другу.

То, что Люцертола мне больше не друг, я говорить не стал. Потому что это было неважно. Важен был клинок, приставленный к горлу девчонки, жизнь которой меня должна была волновать в последнюю очередь.

Стоит мне отказаться, и короля ничто не спасет от мести синей Гильдии. Да и красные при всем желании не смогут остаться в стороне от разгорающейся смуты. Возмездие свершится, мой род будет отомщен. Еще недавно я бы ликовал, услышав это, но почему–то сейчас не мог отвести взгляда от заплаканного, испуганного лица. Бездонные синие озера пристально смотрели на меня, и моя непоколебимая, ледяная уверенность в правоте дала трещину.

Будь здесь отец, он бы смог отказать, не испугавшись кары. Несгибаемый, твердый и прямой, как фамильный меч, он оставался таким до конца. Немногие выжившие свидетели того сражения рассказывали, что видели его вместе с двумя Мастерами на балконе здания за мгновение до того, как Черное Безмолвие обрушилось на толпы врагов. Даже тогда, когда казалось, что единственное спасение в бегстве, отец не дрогнул и принял бой. Если бы не это, небольшому отряду его личной охраны никогда бы не удалось прорваться сквозь ряды синих. Удар, нанесенный их силам, был столь велик, что они не решились на немедленное преследование. Так мне удалось скрыться от ищеек врагов.

А сейчас, несмотря на долг, я не мог произнести слова отказа. Потому что эта никчемная девчонка смотрела на меня, и в ее глазах не было страха перед смертью, наоборот, лишь желание, чтобы все поскорей закончилось. Чтобы больше никто не гнался, не преследовал, не приказывал. Она безмолвно умоляла меня не соглашаться, дать ей уйти из этого мира навсегда. И тогда мне стало понятно, каким должен быть ответ.

— Я выбираю жизнь, — еле слышно прошептал я, — для себя и для них.

Удивленные Мастера повернулись к своему повелителю, на лице которого появилась странная улыбка.

— Ведите их за мной, нужно спешить, — бросил он и вышел, не оглядываясь.

Мастер, стоящий рядом, подтолкнул меня, и я неохотно последовал за ним. Нас, то есть меня, девочку и Люцертолу, который успел прийти в себя за время разговора, привели в просторное, залитое ярким светом помещение, где нас встретили еще трое Мастеров. Лицо одного из них мне было знакомо, Высший, верный помощник и ученик главы Гильдии.

Похоже, это были все, кого красные рискнули прислать в помощь заговорщикам. Ни одного магистра, и лишь один Высший. Похоже, что, в крайнем случае, гильдия надеялась выкрутиться, заявив, что не знала об их планах. Сейчас все они выстроились вдоль стен, освободив для меня и девочки центр зала. Когда я подошел к ней, она опустила глаза. Пусть злится, мне самому трудно понять, что заставило меня принять такое решение. Но сейчас не до раздумий, пришла пора выполнять обещание.

То, что один раз я уже пробовал взломать замок, теперь было мне на руку. Вскрывать, зная порядок цветов, оказалось настоящим удовольствием. Мастера удивленно переглянулись, когда я начал с черного. Интересно, а что же они ожидали увидеть? Пальцы работали, словно сами по себе, подхватывая и прикладывая к скважине нужные цвета. А в голове появлялись любопытные вопросы.

Если король не соврал мне, то девочка была первым за много веков человеком, владеющим всеми сорока цветами. Но для чего было нужно так ее прятать? Новость о появлении Мастера всех цветов только прибавила бы синей Гильдии веса в борьбе за влияние на короля. И уж точно никто не смог бы выкрасть девочку, если бы не чрезмерная секретность, не дававшая увеличить охрану.

Справа от меня остановился Люцертола, которому уже объяснили, что от него требуется. Два цвета, недоступные мне, но видимые для него. Вот еще одна причина, по которой его не прикончили на месте. Теперь он пригодится здесь, благо небольшой опыт взлома у него имеется. Правда, очень небольшой. Иначе бы с Люцертолой без всяких колебаний расправилась его собственная, желтая гильдия.

Когда до невидимого для меня цвета осталось два слоя, я немного пододвинулся, освобождая место Люцертоле. Впрочем, ничего сложного от него не требовалось. Чтобы перебрать два цвета, много ума или знаний не надо. В нужный момент я шагнул в сторону, пропустив Люцертолу вперед. Он осторожно, неторопливо что–то подхватил, и меня обожгло позабытое чувство зависти. Ведь я не мог видеть этот цвет, в отличие от него. То, что он владеет лишь одиннадцатью Подлинными цветами, как–то забылось.

Люцертоле повезло с первого раза, очередной слой раскрылся, и я тут же вернулся на свое место. В прокатившейся волне невидимого для меня цвета мелькнуло что–то желтое, но разобрать поточнее не удалось. Не страшно, хватит и того, что есть. Теперь я уже не знал наверняка, какой цвет идет следующим, и времени на очередной слой ушло больше.

Тем временем, Мастера оживились, кто–то даже подошел поближе. Явственно ощущалось их любопытство, смешанное с презрением. При всей власти над цветами, доступной им, никто из них не умел ломать замки.

Не то, чтобы они не могли этого делать, им просто–напросто запретили даже думать о взломе. А без долгих тренировок невозможно научиться различать чуть заметные следы в раскрывающихся слоях. Поэтому маловероятно, что без моей помощи они успели бы открыть замок до завтрашнего вечера. И то, только в том случае, если им доступны сорок цветов. А судя по тому, сколь неотступно добивался своего король, всеми Мастера не владели. Теперь же они не сводили с меня глаз, пристально следя за каждым движением.

Чуть усмехнувшись, не каждый же день получается утереть нос далеко не последним Мастерам красной гильдии, я сосредоточился на переборе. Когда в голове тягостная пустота, нет ничего лучше спокойной, требующей полного сосредоточения работы. И все же меня огорчало то, что девочка упорно отворачивалась от меня.

Семь цветов были подобраны прежде, чем в очередном слое не нашлось намеков на цвет следующего. Тогда я вновь пустил вперед Люцертолу. Тот на всякий случай проверил оба недоступных мне цвета, а потом виновато покачал головой. Не дожидаясь, пока мы все проверим, один из Мастеров отодвинул нас в сторону. Миг, и слой послушно распахнулся.

К тому моменту, когда перебор цветов начал подходить к концу, прошло не менее часа. Впрочем, даже скажи кто, что прошло два или три, я бы не удивился. То, что каждый цвет использовался лишь по разу, конечно, изрядно сократило время взлома, но с каждым новым слоем следов, указывающих на цвет следующего, становилось все меньше. А к тридцать второму их и вовсе почти не осталось. Так что, открыв сороковой, я искренне был уверено, что он последний, и едва сдержался, чтобы не выругаться, когда за ним оказался еще один.

И никакой подсказки, даже намека в предыдущем. А ведь это может быть любой из сорока Подлинных цветов, например, тот, которым я не владею, или не любой? Слова Люцертолы, что подобные ошейники он видел у Гончих, натолкнули меня на любопытную идею, ведь основной целью таких вещей было сдерживание и ограничение. А что может быть действеннее, чем черный?

Кто–то из Мастеров напряженно подался назад, увидев, что я тянусь к черному. Хорошо, что никому в голову не пришло остановить меня. Не обращая внимания на их тревогу, я поднес сгусток к скважине. К счастью, догадки оказались верны, и замок беззвучно открылся. Прежде чем я успел вздохнуть с облегчением, несколько воинов схватили меня и Люцертолу, оттащили нас к стене. Вывернувшись из их рук, я остановился, осознав, что еще ничего не закончилось.

Пока мы взламывали замок, Мастера даром времени не теряли. Вокруг девочки были расставлены кристаллы, к слову, довольно крупные. Судя по всему, материал покупали на севере, а значит то, что в них заключалось, приготовили специально для этого события. Слишком уж недолговечны северные кристаллы, хотя они крепче и вместительнее южных родственников.

Один из Мастеров осторожно, с плохо скрытым страхом подошел к девочке и медленно начал снимать ошейник. Я вытянулся, пытаясь рассмотреть, как он это делает, но стоящие рядом со мной воины грубо одернули меня.

— Не дергайся, — процедил один из них.

Тем временем, Мастер снял ошейник и поспешно попятился назад, за черту кристаллов. Едва он оказался вне круга, как, стоявшая все это время неподвижно, девочка подняла голову и посмотрела на меня.

— Зря, — беззвучно прошептала она, — зря.

А спустя мгновение над кристаллами взметнулись полотна Подлинных цветов.

Кровавые потоки алого и огненные отблески красного, шелест ветра в голубом и глубина неба из синего. Они столкнулись и заметались вокруг девочки в причудливых извивах странного танца. Повеяло ледяной мертвенностью черного, которую сменил покой белого.

Сорок цветов, сорок ключей от власти над миром, как говорилось в древних хрониках. Даже такой недоучка, как я, понимал, что сейчас происходит. Кто бы ни наполнял эти кристаллы, он был знатоком искусства Подлинных цветов. Обычные оковы были жалкой игрушкой по сравнению с этим творением. Все, что требовалось от Мастеров, — следить, чтобы все шло правильно, и исправлять возникающие неточности.

Завороженный зрелищем я не сразу заметил подошедшего ко мне короля.

— Вижу, ты выполнил свое обещание, лорд.

Рядом с ним пошевелился Люцертола, и я увидел, что на него уже успели надеть кандалы. Теперь как Мастер он был совершенно неопасен, что же касается меня, то стоящие рядом воины не оставляли мне даже шанса сделать хоть что–то. Ну, а драться в рукопашную с ними было бы полным безумием. Король усмехнулся, будто догадавшись о моих мыслях.

— Не беспокойся, я не нарушу обещание, но с его выполнением придется повременить. Так что, пока тебе придется побыть со мной, если не хочешь, чтобы какой–нибудь особо ретивый Мастер прикончил тебя в суматохе боя

Вот так, коротко и ясно. Чтобы пленник не вздумал рыпаться и не помешал в самый неподходящий момент. Между тем, полотна цветов начали спадать, сливаясь в тонкий, чуть заметный слой, плотно облегающий девочку. От него к Мастерам протянулись два толстых жгута, напоминающих поводки. Хотя, в принципе, это они и были.

Высший шагнул вперед и перехватил их, крепко сжал в руках. С минуту концы жгутов дергались, отчаянно вырываясь, а затем послушно сникли. Мастер кивнул королю, и тот с улыбкой подошел к девочке.

— Поздравляю вас, госпожа, теперь синяя Гильдия не избегнет справедливой кары. Думаю, что вам, как и лорду, это доставит огромное удовольствие. Тем более что вершить правосудие вы будете лично.

Ничего не ответив, девочка молча покачала головой. В ответ король лишь усмехнулся и подошел к ней поближе. Мне не было слышно, что он прошептал ей, но от этих слов она вздрогнула, как от удара плетью.

— Хорошо, — тихо произнесла девочка. — Но если вы нарушите обещание…

— Не волнуйся, мое слово нерушимо, — сказал король. — А теперь нам пора.

Мастера, не тратя времени зря, направились к выходу, воины, сторожившие меня и Люцертолу, достали откуда–то плотную тряпку и завязали мне глаза. Сперва я лишь ухмыльнулся, уверенный, что контуры Подлинных цветов все же будут просвечивать сквозь простую ткань. Но оказалось, что предусмотрено и это, поэтому следующие полчаса мне пришлось идти в полной темноте, то и дело спотыкаясь. Воины, которым пришлось меня вести, ругались вполголоса из–за этого, но снимать тряпку наотрез отказались.

Подземные ходы тянулись почти под всей столицей, за исключением центральной части, поэтому догадаться, где и куда мы идем, я не смог бы при всем желании. Ясно было одно, король хочет, чтобы до поры до времени никто не видел отряд.

Оставшись в темноте наедине с самим собой, я вновь вернулся к размышлениям, что же делать дальше. Отличная возможность для мести упущена, теперь, победив синюю Гильдию, король укрепит свое положение, а красные станут окончательно недосягаемы для меня.

Конечно, со временем найдутся враги и у них, но маловероятно, что мне дадут дожить до этого момента. Скорее всего, король избавится от опасного лорда во время схватки, когда трупов будет более чем достаточно. Одним больше, одним меньше, никакой разницы. Земля всех примет. Так что единственным выходом оставалось дождаться удобного момента и, воспользовавшись неразберихой, сбежать из–под надзора. Осталось лишь придумать, как усыпить бдительность воинов.

Постепенно запах сырости и гнили стал слабеть, все реже под ногами хлюпали лужи. Затем отряд внезапно остановился, и я с облегчением смог избавиться от ненавистной тряпки. Из обшарпанной комнаты, в которой мы очутились, вела узкая лестница на следующий этаж. Там нас уже ждали Мастера и несколько десятков гвардейцев.

Похоже, что это были все, кому король мог полностью доверять. Не так уж и много, хотя, если учесть силу девочки, владеющей всеми Подлинными цветами, то и этого должно было хватить. Выглянув в заляпанное грязью окно, я сразу узнал часть города, в которую привел подземный ход. Всего лишь в паре домов отсюда начинался квартал синей Гильдии.

В воздухе витали страх и возбуждение. Каждый человек понимал, что через несколько минут обратного пути не будет. Или победа и гибель большинства сторонников синей Гильдии, или поражение и беспощадная расправа уже над заговорщиками. Напряженные лица гвардейцев, сосредоточенные — Мастеров. Те занимались тщательной проверкой кристаллов с заранее приготовленными творениями из Подлинными цветов.

Вот чем объяснялась относительно легкая победа над Мастерами синей Гильдии, пленившими нас. В честном бою без потерь бы не обошлось, да и не факт, что заговорщики вообще смогли бы одержать верх. А вот кристаллы намного упрощали задачу.

Красным Мастерам оставалось лишь выпустить Факелы Возмездия на волю и грамотно управлять ими. А потом ударить в спину Копьем Огня, опять же извлеченным из кристалла. Главное — победа, способы достижения ее не важны. Так много лет назад сказал основатель синей Гильдии, и теперь правило должно было если не уничтожить, то надолго ослабить ее.

Команду выступать я не расслышал, но толчок в спину красноречиво пояснил мне, что делать дальше. Когда мы вышли на улицу, мне в голову пришла забавная мысль. Интересно, что случится, если на шум боя прибегут стражники? Впрочем, присутствие короля среди нас должно было решить эту проблему.

Почему его величество пошел с нами, а не остался во дворце, я не знал. Однако легко было предположить, что король решил, что именно здесь он будет в большей безопасности. Вполне логично, если учесть, сколько среди гвардейцев, охраняющих дворец, тайных сторонников разных гильдий и лордов. Как только разойдется слух о нападении на синих, может случиться все, что угодно, включая попытку переворота. А здесь короля окружали верные люди, которые будут сражаться за него до конца.

Трое Мастеров вместе с девочкой ушли вперед, обогнав основные силы заговорщиков. Вскоре в нескольких местах взметнулись огненные столбы, разгоняя предрассветный сумрак. Судя по всему, красная Гильдия расщедрилась, настежь распахнув двери кладовых для нашего отряда. Не забывая о своих планах бегства, я ежесекундно вертел головой, но пока меня окружали воины, не стоило даже думать об этом. Стрелы летят быстро, намного быстрее, чем бежит человек.

— Хотел бы я знать, о чем ты думаешь, — поравнялся со мной король.

Рядом с ним неотступно следовали два Мастера, еще один шел позади, прикрывая отряд с тыла. И это не считая пяти вооруженных до зубов телохранителей. Такие, в крайнем случае, закроют его величество своими телами, лишь бы монарх не пострадал.

— Еще час, от силы два и с твоими врагами будет покончено, а сам ты займешь по праву принадлежащее тебе место в Совете Лордов, — не унимался король. — Или ты мне по–прежнему не веришь?

Отвечать не хотелось, но его волнение передалось и мне, так что я не удержался от поддевки.

— Чтобы проверить, правда ли это, мне сперва нужно пережить эту пару часов. А я уверен, что синие сделают все, чтобы этого не произошло.

— Вот как раз ты об этом должен беспокоиться меньше всех, — с какой–то непонятной завистью сказал король. — Или и впрямь не знаешь, кто эта девчонка? — спросил он, заметив мое недоумение.

— Вы же сами говорили, что она владеет всеми цветами…

— Я говорил о другом, — прервал он меня. — Неужели ты так и не узнал свою невесту?!

Споткнувшись, я чуть не упал, почти сшиб идущего передо мной воина. Тот едва сдержался, чтобы не врезать мне, но в этот момент ему стало не до того. Авангард отряда наконец–то достиг первых домов, возле которых уже вели бой Мастера и девочка. Хотя вернее было бы назвать это настоящей бойней.

Наверное, я бы никогда не поверил словам короля. Слишком невероятным казалось, что Фиори, единственная дочь Лорда Волпоне, выжила после событий десятилетней давности. Ее отец открыто поддерживал моего, будучи одним из его самых преданных соратников. Поэтому, когда воины синей Гильдии вышли с мечами на улицы, дом Волпоне пал одним из первых.

Впрочем, лорд все же оправдал имя рода. Никто так и не смог найти его тело или как–то иначе доказать, что убил его. Какое–то время ходили разные слухи, но постепенно они затихли. Не без помощи нового короля и синей Гильдии, естественно.

Неподалеку раздались звуки боя, и я напрягся, ища момент бежать. Вдруг Мастер, шедший позади, догнал меня и одним движением выдернул из строя. Прежде, чем я что–то успел сообразить, он коснулся моих запястий, и их тут же обхватили тонкие, скользкие, едва ощущаемые путы.

Слабый, довольно простой, но действенный вариант оков, лишающий меня возможности пользоваться Подлинными цветами. Заметив мою растерянность, Мастер довольно ухмыльнулся.

— Пойдешь рядом со мной. Не знаю, зачем ты понадобился королю, но его величество приказал мне глаз с тебя не сводить. Дернешься — пеняй на себя. Велено живым сохранить, а про целость не говорилось. Понял?

Я предпочел промолчать и просто кивнул, не став рассказывать ему о своих догадках. Потому что у этого приказа могло быть лишь одно объяснение.

Если эта девочка и впрямь Фиори Волпоне, назначенная мне отцом невеста, тогда понятно, что она попросила у короля. Тогда ясно, с чего вдруг, он проявил такую заботу обо мне. С одной стороны, для него лучше было держать меня неподалеку, с другой — не стоило подвергать опасности. Вот только оставаться игрушкой, залогом ее верности в руках такого человека, как король, не входило в мои планы.

Фиори, Фиори, запомнившаяся мне маленькой девочкой, растерянно прячущейся за матерью. Не удивительно, что я тебя не узнал. Неужели ты не забыла моего имени, не забыла меня? Похоже, что так. Хотя я был уверен, что она не узнавала меня до тех пор, пока глава синей гильдии не назвал мое имя.

Впереди полыхнуло, и мне сразу стало не до рассуждений. Вглубь квартала вела широкая аллея, упирающаяся в большое здание, в котором располагались кабинеты Магистров синей гильдии. Росшие по краям улицы деревья, еще недавно величественные раскидистые, превратились в обугленные, уродливые обрубки. От почерневших стволов и ветвей исходил, смешиваясь с запахом гари, тонкий аромат, напоминающий благовония.

Дома, мимо которых уже прошли Мастера, пылали. Из окон вырывались черные клубы дыма. Кое–где мелькали неясные силуэты, чтобы через мгновение исчезнуть в огне. Неумолимо распространявшееся пламя жадно охватывало все новые здания, несмотря на заложенные в стенах синие и голубые цвета. Яростно гудящее переплетение черного и красного поглощало все, что попадалось на пути, разрушая любые, даже самые искусные творения.

Из дверного проема еще незатронутого огнем дома выскочило несколько воинов синей Гильдии. Два лучника, не медля ни секунды, принялись опустошать колчаны, а мечники бросились в самоубийственную атаку.

Они прожили ровно столько, сколько понадобилось Мастерам, чтобы направить к ним готовый сгусток Факела. Радужные переливы цветной защиты рухнули, бессильно рассыпавшись на мельчайшие кусочки, перед многократно превосходящей их силой. Что Факелу, созданному, чтобы поражать Высших Мастеров, какие–то неуклюжие поделки подмастерьев?

Но лучники не теряли времени, и шесть стрел уже летели к нам. Их наконечники искрили от вложенных крох синего и лилового, смешанных с черным. Впрочем, и эти творения не справились с силой двух Мастеров, стоявших подле короля. Один из них взмахнул рукой, приводя в действие защиту, более прочную, чем у тех невезучих воинов, и стрелы испарились, едва коснувшись пылающего багряно красного свода.

Несмотря на повторяющиеся попытки остановить нас, отряд неуклонно продвигался вперед по следам недавнего боя. Мастера, сопровождавшие девочку, то есть Фиори, прошли, словно раскаленный клинок сквозь масло, через растерявшихся защитников Гильдии. На нашем пути встречались лишь простые воины, изредка подмастерья и слабые Мастера, но ни одного сильного, тем более Высшего. И вскоре я понял, почему они оставили внешние рубежи.

Небольшая площадь перед главным зданием была пуста, если не считать трех мужчин, напряженно державших поводки, и невысокой девичьей фигуры Фиори. Именно она стояла на острие атаки, и вся мощь синей Гильдии была направлена сейчас против нее. Но поразило меня то, что вопреки громадным стараниям противников девочка побеждала.

С ее беспрерывно движущихся рук срывались то сложнейшие, непонятные мне плетения, соединяющие десятки цветов, то достаточно простые, хотя и необычайно сильные творения. Только объединенные усилия всех уцелевших Мастеров синей Гильдии не давали ей разнести весь квартал по кирпичику.

К девочке тянулись длинные извивающиеся щупальца, неслись смертельно опасные капли, но без толку. На каждую атаку Фиори находила подходящую защиту, благо, ей были открыты все цвета. В отличие от нее, Мастерам необходимо было добиться полного единения, чтобы столь же успешно сплетать цвета, соединяя их в причудливые формы. Но для этого требовалось время, которого у них не было.

Выйдя на площадь, наш отряд разделился на три части. Первая немедленно направилась вправо, а вторая — влево, замыкая кольцо вокруг сопротивляющихся гильдейцев. Осажденные тут же обратили на нас внимание и обрушили град ударов.

Высший, стоявший рядом с Фиори, пришел на помощь воинам на левом фланге, один из Мастеров, сопровождавших короля — на правом. Теперь большая часть атак, если и не разрушалась, то, по крайней мере, отклонялась в сторону. Удары щупалец вздымали в воздух фонтаны выбитых из мостовой булыжников. Один из гвардейцев замешкался, и его тут же расплющило по камням.

Не оставили без внимания синие Мастера и короля. Впрочем, стоящая между ними Фиори без труда перехватывала большинство цветных творений. Тем не менее, прикрывающий тыл отряда Мастер двинулся вперед и потянул меня за собой. Вдвоем с товарищем он поднял высокую, прочную завесу, ограждающую короля и его телохранителей. Оставшись без присмотра, я попытался шагнуть в сторону, но натолкнулся на тяжелый взгляд Мастера и поспешно замер.

Тем временем, бой продолжался и не думал затихать. Фиори со своими сопровождающими уже пересекла центр площади и приближалась вплотную к зданию. От ее атак радужные полотнища защиты рвались, словно старые истлевшие тряпки. Синим стоило немалых сил удерживать свои позиции.

На их месте я бы уже давно отступил, но тогда Гильдия лишилась бы укрытых в подвале библиотеки, главной казны, запасов кристаллов и многого другого. Не говоря уже о том, что поражение лишило бы их всяких шансов на дальнейшую борьбу в столице. Красные просто не дали бы им времени собраться с силами, уничтожив по частям. Да и другие недоброжелатели синих сразу бы подняли головы, так что гильдия была вынуждена принять бой на невыгодных условиях.

Впрочем, на флангах дела у красных шли не так уж и хорошо. Если на левом воины еще кое–как наступали, то на правом едва могли высунуться из–за укрытий. Сил единственного прикрывающего их Мастера не хватало даже на защиту, не то, что на нападение.

Вот не повезло гвардейцу, доспехи которого не выдержали прожигающих металл капель. Он не успел даже вскрикнуть, как из–под брони повалил пар, и через минуту от него осталась только груда дырявого железа, словно изъеденного ржавчиной.

Увидев это неприглядное зрелище, король недовольно покачал головой и что–то приказал Мастеру, следящему за мной. Тот бросил на меня сердитый взгляд, порылся в висящем на поясе мешочке и достал кристалл — судя по оттенку — с усиленной защитной завесой.

— Не отставай, — буркнул он.

На площади располагалось несколько фонтанов, в центре большой, а по краям четыре меньшего размера. Разумеется, от них сейчас остались только изрядно пострадавшие бассейны, изящные скульптуры были разбиты едва ли не первыми ударами. Что взять с хрупкого, не защищенного Подлинными цветами камня и металла?

Мастер выставил перед собой щит, закрывший нас спереди, и мы стремглав бросились к ближайшему, правому фонтану. Его невысокое ограждение было хоть каким–то, но все же укрытием. Несколько шальных капель, оторвавшихся от пролетевшего рядом творения, угрожающе зашипели, попав на радужный круг. Зато теперь Мастер смог подобраться поближе к оказавшимся в неудачном положении воинам. Распределив с товарищем роли, они стали успешнее отбивать атаки синих.

Присев за спиной Мастера, я с трудом подавил искушение стукнуть его чем–нибудь тяжелым по голове. Мало того что ничего подходящего под рукой у меня не было, так к тому же стоило мне это сделать, как защищающий нас слой цветов тут же пропал бы. Не трудно догадаться, что такой случай расправиться с врагами, синие точно не упустят.

Осторожно высунувшись из–за бортика, я попытался прикинуть, как идут дела у красных. Левый фланг был почти не виден, но, судя по ярким вспышкам сталкивающихся цветов, воины и Мастера продолжали пробиваться вперед. Вытянув голову повыше, я наконец смог рассмотреть, как сражается девочка.

Однажды, когда я еще учился в школе гильдии, нам показывали тренировочный бой между двумя Высшими. Помню, как всех ребят поразила скорость и, самое главное, пестрота боевых творений. Мастера использовали все доступные им цвета, так что, наверное, лишь я смог по–настоящему оценить замысловатость схватки. Но то, что происходило сейчас, было гораздо величественнее.

Громадные волны самых разных цветов прокатывались над тремя людьми, стоящими на открытом пространстве. Мастера, судорожно вцепившиеся в поводки, поддерживали девочку, передавая ей силы, и подсказывали нужные комбинации ударов.

Выпрямившаяся, как будто сияющая, Фиори не имела ничего общего с той запуганной, дрожащей девчонкой, которую я нашел в особняке. Бушующие порывы ветра, вызванные столь вольным обращением с цветами, раздували ее красивые оранжевые волосы. Потоки черного стекались к ней отовсюду, чувствуя разлитую вокруг смерть. Уверенное лицо пылало яростью, не предвещая ничего хорошего упорно сопротивляющейся синей Гильдии.

Та вовремя сообразила, чем ей грозят пробирающиеся вдоль стен отряды королевских воинов. Стоит им окружить здание, и синим Мастерам придется растягивать защиту на все стороны, ослабляя ее напротив Фиори. И тогда долго Гильдия не выстоит.

Сразу увеличился ее напор на фланги красных. Неподалеку от меня взорвался сине–лиловый шар, от которого во все стороны полетели бирюзовые, оттененные черными полосами, осколки. Мастер вздрогнул и торопливо растянул щит так, чтобы он прикрыл нас от подобных гостинцев.

Еще несколько таких же шаров упали вокруг фонтана, и воздух наполнился градом ядовитых осколков. Вновь Мастеру пришлось увеличить щит, и у меня появилось дурное предчувствие, не замедлившее сбыться. Неспроста синие засыпали нас взрывающимися шарами, неспроста…

Потом что–то мелькнуло у здания, и через площадь к нам стремительно пронеслась синяя искра. Прежде чем я сообразил, что это такое, щит полыхнул ослепительным холодным светом, и меня с невероятной силой отшвырнуло назад. В затылок ударила каменная мостовая, в глазах на миг потемнело.

С трудом поднявшись на колени, я увидел полуразрушенный бассейн и корчащегося среди каменных обломков Мастера. В момент удара он стоял передо мной, и досталось ему куда больше. Все–таки щит сумел отклонить смертоносное творение синих, но полностью поглотить или отразить не смог. Разрушься он на мгновение раньше, и нас бы уже ничто не спасло.

Пока я поднимался, синие Мастера разбросали по площади с десяток творений, испускающих густой дым. Короля и его телохранителей заволокло непроницаемым облаком, только со стороны здания мелькали всполохи цветов. Я, пошатываясь, подошел к приподнимающемуся Мастеру. Сейчас или никогда. Другой такой возможности у меня не будет.

Считается, что обычному человеку никогда не победить Мастера, и гильдии всячески способствуют распространению этого мнения. Но, как всегда в таких случаях, есть одно но. На руку мне сыграло то, что Мастеру попала в глаза каменная пыль от разрушенного бассейна. Он не сразу понял, что я собираюсь делать, а потом время уже ушло.

Да, Мастер может убить человека десятками способов, пока тот будет бежать к нему. Сжечь, испепелить, разорвать на куски, отравить, даже овладеть его разумом. Но лишь в одном случае, если он успеет и сможет воспользоваться Подлинными цветами.

Прежде чем Мастер дотянулся и нащупал хоть один сгусток цвета, я врезался в него, роняя на землю. Мы сцепились, словно два бродячих кота и, яростно рыча, катались по обломкам, забыв, что первая же атака синих убьет нас обоих.

Слишком долго я мечтал расправиться с предателями, чтобы проиграть одному из них. Он был старше, крупнее, но не зря отец заставлял меня заниматься борьбой, говоря, что лорд должен уметь все. Синяки и ушибы остались далеко в прошлом, вместе с насмешками и равнодушием. За последние годы, проведенные в трущобах, я узнал еще немало нового, в отличие от сидевшего в уютном кабинете Мастера.

Чувствуя, что проигрывает, он в отчаянии попытался добраться до чего–то засунутого за пояс, но не успел. Пара хороших ударов головой о каменную мостовую, и Мастер потерял сознание. Сорвав мешочки, я перевернул его неожиданно тяжелое тело и чуть не вскрикнул от радости. За поясом у Мастера был заткнут мой кинжал. Наверное, он собирался, как следует разобраться с ним потом, после победы, но судьба распорядилась иначе.

Едва я притронулся к рукояти, как меня словно пронзила молния. Оковы властно напомнили о себе. Пришлось осторожно перебрать все кристаллы, то и дело вздрагивая от боли, пока не нашелся тот, что был нужен. Стоило ему коснуться оков в определенном месте, как те немедленно спали с рук.

Растирая ноющие от разрядов запястья, я подобрал рассыпавшиеся кристаллы и, не глядя, рассовал их по карманам. Некогда разбираться, пора уносить ноги, пока бьющиеся не на жизнь, а на смерть противники не сообразили что к чему. Кинжал, зажатый в руке, слегка дрожал, ощущая буйство разгулявшегося Многоцветья.

Мало–помалу густой дым начинал рассеиваться, вдалеке уже замаячили силуэты воинов. Пройдет пара минут, и бежать станет поздно, так почему я стою, не отводя глаз от сияющей фигуры? Отчего не спешу убраться подальше, чтобы забиться в дальний уголок трущоб, пока все не уляжется, или же наоборот, чтобы в суматохе выбраться из города и уехать подальше?

Потому что Фио, неизвестно почему, защитила меня, потребовав от короля сохранить мне жизнь. Если бы не ее условие, готов поручиться, что Мастера покончили бы с беглым лордом, которого уже давно приговорили к смерти, в считанные секунды, как только он перестал бы быть нужен.

А еще, еще я слишком хорошо запомнил отчаяние в глазах девочки, появившееся, когда Мастера сняли с нее ошейник. Уйти сейчас, означало навсегда оставить Фиори во власти короля, отнюдь не заслужившего такой подарок. И обречь ее на гибель, потому что воли к жизни в девочке не осталось, а я слишком хорошо это понимал.

Перед тем, как выбраться из–за сомнительной защиты бортика полуразрушенного фонтана, я надел оковы на запястья Мастера, постепенно начавшего приходить в себя. Повертел тонкий стержень ключа и забросил как можно дальше. Пусть помучается, пока к нему не придут на выручку товарищи. Тревожно посмотрев на быстро тающую завесу, я поспешил к Фиори.

Несмотря на огромные потери, синяя Гильдия по–прежнему сопротивлялась, не желая сдаваться. Из окон и проломов ежесекундно вырывались сплетения цветов. Каждый раз, когда рядом проносилось очередное творение синих, я лишь пригибался, но не останавливался. Чему быть, того не миновать.

Может быть, в забранных у Мастера кристаллах и нашлось бы что–то подходящее для создания защитной завесы, но времени на поиски у меня не было. Через несколько минут прорехи в клубах дыма сольются, и я окажусь посреди открытого пространства. И тогда все будет кончено, причем как для меня, так и для Фиори.

Один из Мастеров, стоявших возле девочки, заметил неладное, когда мне оставалось пройти каких–то семь или восемь шагов. Не выпуская из рук поводка, пульсирующего от бегущих по нему сил, он повернулся ко мне и потянулся к рассеянным вокруг цветам. Я перешел на бег и выставил перед собой кинжал, соображая, как бы получше осуществить задуманное.

Мастера совершили роковую ошибку, позволив мне наблюдать за созданием многоцветного кокона вокруг девочки. Ясное дело, они понятия не имели, что король изменит свои планы относительно беглого лорда, иначе непременно выставили бы меня прочь. Ведь даже простой Радужный, наблюдая за их работой, может заметить слабые, наиболее уязвимые места творения. В особенности Радужный, владеющий почти всеми цветами.

Теперь второй Мастер тоже обратил на меня внимание, и поводок в его руках напрягся, заставляя Фиори обернуться. Огненно–красный комок врезался в лезвие кинжала и отлетел в сторону, разваливаясь на части. Маленькая капля черного едва не попала на мою одежду, и заставила меня отскочить. Наши с девочкой взгляды встретились, и у меня побежали мурашки по коже. В безразличных синих глазах зияла ледяная пустота. Рука Фиори медленно, словно против ее воли, поднялась, чтобы атаковать меня, и я понял, что время на исходе.

Первый Мастер сумел увернуться от моего удара, клинок пронесся вплотную с ним. Вряд ли он понял, что как раз этого я и добивался. Будь у меня пятнадцать минут, да хотя бы десять, и замок кокона был бы вскрыт. Ведь на моих глазах складывались полотна цветов, образующих его. Но клинок справился ничуть не хуже.

Как только я почувствовал, что связывающие девочку плетения начинают распадаться, то сразу же отступил и бросился ничком на мостовую. Мастера издевательски засмеялись, но через мгновение полотна цветов взмыли к небу. Я успел увидеть, как гильдейцев отбросило в сторону, а на том месте, где стояла девочка, распустилось творение, похожее на гигантский цветок розы. Замершие лепестки чуть заметно дрожали, испуская тонкий, сладкий аромат, а потом по площади пронесся вихрь, сметающий все на своем пути.

Мне стоило огромного труда удержаться и не поддаться порывам ветра и волнам Подлинных цветов, прокатившихся надо мной. За считанные секунды от дымного полога не осталось и следа.

Когда ветер ослабел, я осторожно приподнялся, все также сжимая кинжал в руке. Лепестки бутона теперь лежали на булыжниках мостовой, а в центре раскрывшегося цветка стояла Фиори. Я неуверенно шагнул вперед, ловя ее взгляд. Пришла ли она в себя, не примет ли меня за врага?

На площади воцарилась поразительная тишина, словно и не кипело пару минут назад сражение. Один из Мастеров, управлявших девочкой, лежал без чувств неподалеку. Похоже, что он, в отличие от своего менее удачливого коллеги, успел сообразить, что происходит. Тому повезло меньше, его проволокло через половину площади и швырнуло к стене, словно тряпичную игрушку.

Наконец, наши взгляды с Фиори встретились, и я вздохнул с нескрываемым облегчением. В ее глазах не осталось и тени прежнего пугающего холода, наоборот, сейчас они горели от ярости. Только теперь я с удивлением заметил, что здание Гильдии будто вымерло. По крайней мере, никто из оборонявшихся даже не попробовал воспользоваться удобным моментом для атаки. И не удивительно.

Когда дымовая завеса рассеялась, стало видно, во что превратилось прежде величественное, внушавшее почтение сооружение. Правое крыло почти полностью выгорело, изо всех окон тянулись длинные языки копоти и сажи. Стены во многих местах рассекли трещины, так что в любую секунду можно было ожидать обвала.

Чуть поменьше досталось центру здания, который прикрывали сильнейшие Мастера Гильдии. Но и на фасаде хватало черных пятен, разломились три или четыре колонны, из нескольких оконных проемов валил густой, неприятного цвета дым.

Девочка пошла ко мне навстречу, и лепесток под ее ногами тут же удлинился, словно ковровая парадная дорожка. Не доходя до меня пару шагов, она остановилась, смущенно потупилась.

— Благодарю, что помог, — негромко сказала Фиори.

— По–другому и быть не могло, — покачал я головой.

С дальнего конца площади донесся шорох шагов. Медленно, опасливо озираясь, к нам шел король во главе уцелевших сторонников. Три Мастера: тот, что охранял монарха, Высший и прихрамывающий Мастер, который прикрывал левый фланг, держали защиту вокруг монарха. За ними следовало два десятка воинов и гвардейцев, которым посчастливилось пережить схватку с синей Гильдией. Сильно же их потрепало. Впрочем, их противники понесли еще более тяжелые потери.

Увидев приближающихся заговорщиков, Фиори немедленно атаковала, не вступая в переговоры. Дрожа от ненависти, она метнула несколько на удивление сложных цветных творений, которые едва не смели их защиту. Но радужная пелена выдержала, хотя и покрылась тонкой рябью, поглотившей атаку.

Пока девочка дралась с красными Мастерами, я встал за ее спиной, неотрывно следя за пустыми глазницами здания синей Гильдии. Меня смущало неожиданное затишье, а учитывая вражеский талант наносить удар в спину, стоило быть настороже.

Пользуясь свободными секундами, я перебрал отнятые у охранявшего меня Мастера кристаллы. Большинство из них было сейчас бесполезно, поскольку в них содержались заготовки творений. Будь я Мастером, то мог бы их завершить, а так оставалось лишь припрятать добычу получше.

Всего нашлось штук пять кристаллов с готовыми смесями цветов. Положив их поверх других, я взял один с Факелом Возмездия, не выпуская кинжала из рук. Подлинные цвета, вложенные в него, превращали клинок в страшное оружие, в особенности, если им пользуется Мастер. Но даже Радужный мог натворить с ним немало дел.

Тем временем, приблизившиеся красные Мастера перешли от обороны к нападению. Двое продолжали поддерживать защитную завесу, а Высший постоянно атаковал Фиори, не давая ей создавать, как прежде, непрерывный поток творений.

Я посмотрел на девочку и встревожился. Прежде, пока ее поддерживали два Мастера, она могла не задумываться об усталости, ведь те вливали в нее достаточно сил. Но теперь, без подпитки, слабость начинала брать свое.

Если бы я мог ей помочь…, но от меня никакого толку в настоящем бою. Против Мастеров не выстоит ни один Радужный, разве что он запасется грудой кристаллов, да и то исход схватки останется неизвестен.

Краем глаза я заметил движение в окне здания. Обернулся и как раз вовремя, чтобы увидеть несущуюся к нам каплю. Одергивать Фиори было некогда, за считанные секунды даже она не успеет сплести защиту. Не раздумывая, я выпустил Факел Возмездия из кристалла и отправил его навстречу творению синих.

Они схлестнулись на середине отделяющего нас от здания расстояния. С громким шипением Факел погрузился в каплю, ослабляя ее, от борющихся творений повалил густой лиловый пар.

Фиори оглянулась и, закусив губу, взмахнула руками, поднимая лежащие на мостовой лепестки. Они медленно, неохотно зашевелились, но затем послушно потянулись к небу. К тому моменту, когда ослабевшая капелька долетела до нас, ее встретила плотная, сплетенная из множества цветов завеса, непроницаемая для большинства ударов.

Засмотревшись на лепестки, я не сразу заметил, как покачнулась Фиори, и без того едва державшаяся на ногах. Создание защиты отняло у нее слишком много сил, но иного выхода не было. Атаки, как красных Мастеров, так и синих, сыпались на нас одна за другой. Подскочив к девочке, я поддержал ее. Хотел помочь сесть, но она, не обращая внимания на усталость, встала так, чтобы видеть обоих наших противников.

И вновь потоки черного пустились в пляс вокруг Фиори. Нехватку сил она вдоволь восполняла гневом и ненавистью, обрушивая на врагов мощнейшие творения. В отличие от более опытных и искусных в создании изящных сплетений Мастеров, она брала количеством, не прекращая атаковать ни на секунду.

Такая тактика была оправдана и удачна, пока ее поддерживали, когда не нужно было думать об усталости, но теперь в соревновании на выносливость шансы Фиори на победу падали с каждой минутой.

Обругав себя ослом, я вытащил все имеющиеся кристаллы и протянул их девочке. Да, Радужному заготовки бесполезны, но она–то Мастер! Представляю изумление синих, когда Фиори запустила в них двойным Копьем Огня, соединенным с десятком Факелов Возмездия. Пылающее творение играючи выдержало тщетные попытки гильдии уничтожить его в полете, а потом стены здания содрогнулись.

Наверное, эту задумку заговорщики оставляли на самый крайний случай, если Фиори не справится с синими. Копье без труда пронзило тонкую защиту, разрушив все барьеры, а потом в бой вступили Факелы. Уворачиваясь от встречных атак, они бросились в погоню за отступающими вглубь здания Мастерами. Причем, судя по грохоту, дела у синих шли из рук вон плохо.

Несладко пришлось и заговорщикам. Их защита устояла лишь благодаря кристаллам, пущенным на отражение атак и усиление барьеров. Но, похоже, что и они потратили при этом немало сил. Король что–то приказал Мастерам, и тогда они пустили в ход последнее средство. Не трудно было догадаться, что их запасы кристаллов с творениями будут побогаче, но такого я не ожидал.

Сразу несколько объединенных Копий, Факелов и их меньших братьев, раскаленных дисков, Перьев Феникса и много чего еще смертоносного было обрушено на нас. Лепестки дрогнули, воздух наполнился треском ограждающей нас завесы.

На мгновение мне показалось, что это конец, что теперь–то король избавится и от опасного лорда, и от выполнившей свою задачу девочки. До чего удачно, убить двух зайцев одним ударом. А потом Фиори напряглась, протянув руки к рвущейся завесе. С удивлением я увидел, как от кончиков ее пальцев к барьеру потекли тонкие нити цветов, смыкая щели и затягивая прорехи.

Далеко не каждый Мастер может так управлять Подлинными цветами. Радужные едва преодолевают их сопротивление, да и то только на короткое время, Мастерам доступно большее, но и они на такое не способны. Наверное, лишь Высшие сумели бы сравниться с Фиори, но единственный, находящийся здесь Высший Мастер, был вымотан ничуть не меньше. Завершение стольких творений и управление ими тоже отняло у него чересчур много сил.

Вот только у Фиори их осталось и того меньше. На этот раз я внимательно следил за ней, поэтому успел вовремя подхватить девочку, как только она потеряла равновесие и закачалась. Придерживая ее одной рукой, я тоскливо посмотрел на слабеющую завесу. Конечно, еще несколько атак она выдержит, а потом нашей единственной защитой станет мой кинжал, позволяющий противостоять большинству творений. Но не всем. В основном, из–за того, что я простой Радужный, в руках же Мастера клинок способен на большее.

Многие Радужные готовы на все, чтобы стать Мастерами. Почет и уважение, обеспеченная, сытая жизнь, вот предел их мечтаний. Но не все согласны с ними. Есть и те, кто не желает лишаться даже части доступных им цветов. Не так уж много в жизни радости, говорят они, чтобы лишаться ее по собственной прихоти. Красота рассвета и заката, повседневный труд и работа прельщают их больше достатка и преклонения, достающихся Мастерам. Надо ли говорить, что таких Радужных очень мало, ничтожно мало по сравнению с остальными?

Обучаясь в гильдии, я был готов на что угодно, лишь бы сохранить все доступные мне цвета. И чем ближе становился день церемонии посвящения, тем больше крепла моя решимость избежать ее. Пожалуй, я был готов решиться даже на побег, только бы не стать Мастером. Наверное, лишь страх перед гневом отца помешал мне тогда исполнить задуманное. А потом умер старый король, и моя прежняя жизнь рухнула.

От нашей завесы уже почти ничего не осталось, но заговорщики не спешили нападать. Не удивительно, если учесть, что из воинов последнюю схватку пережили лишь пятеро. Те, кого прикрыли защитными барьерами Мастера. Прочие же валялись поодаль бесформенными кучами. Кристаллы, розданные перед боем красными Мастерами, не смогли сохранить своих владельцев от атак Мастера Всех Цветов. Точнее Мастерицы. Потратившая все силы Фиори теперь едва стояла на ногах, придерживаясь за меня. То, что толку в бою от нее не будет, было ясно даже полному профану. Все зависело от меня…

Я тяжело вздохнул, понимая, что выбора нет. Нет, и не было уже давно. Конечно, можно поднять руки, сдавшись на милость заговорщиков. Есть вероятность, что они смилостивятся над неудачливыми противниками. Но это вряд ли, не зря красные Мастера не использовали все кристаллы сразу.

Они сознательно подставили под удар Фиори и таким образом, поддерживая ее, сохранили запасы готовых творений. Не случайно, никто из гвардейцев не выжил, уцелели только воины гильдии и один телохранитель монарха. Красная Гильдия не собиралась тратить силы на разгром синей. Она сделала это руками союзника, ослабив обоих. Оказаться у них в плену? Ни за что.

Испокон веков Гильдии сохраняли в тайне знание, как стать Мастером. Незачем вводить в искушение Радужных, не присоединившихся ни к одной из гильдий. Впрочем, для меня никакого секрета не было. Во–первых, до церемонии оставалось каких–то два месяца, когда синие подло напали на нашу семью. К этому времени учителя рассказали нам почти все, прочее же я выяснил отчасти самостоятельно, отчасти благодаря Люцертоле. И теперь пришло время воспользоваться сведениями.

Все в мире пропитано Подлинными цветами. Они присутствуют в каждом предмете, растении и животном. Даже в человеке. Просто зачастую цветов очень мало, так что заметить их почти невозможно. Радужные, в отличие от других людей, видят Подлинные цвета, и даже могут влиять на них, хоть и очень слабо.

Становясь Мастером, они как бы раскрываются, позволяя заключенным внутри тела цветам, не просто соприкасаться, как у Радужных, а сливаться с внешними, достигая полного единения. Была лишь одна сложность — во время посвящения Радужный всегда лишался власти над некоторыми цветами.

Закрыв глаза, я попытался отстраниться от положения, в котором мы оказались, от ушибов и ссадин, от страха и досады. Постепенно в темноте замелькали разноцветные, пестрые вспышки. Значит, пора. В Гильдии Мастера использовали при посвящении увесистый шар, в который были заключены все цвета. Понятия не имею, сколько этому изделию лет, но уверен, что не менее века. Но, в крайнем случае, можно обойтись и без него.

Не открывая глаз, я резанул кинжалом левую ладонь, невольно вздрогнув, когда по ней потекли капли крови. Сейчас нельзя терять ни секунды.

В кинжале, как и в шаре, находились все сорок Подлинных цветов. И теперь от меня требовалось взять их под контроль. Достаточно одного раза, чтобы в дальнейшем это происходило само. Вспышки превратились в беспрерывно движущиеся линии, которые тут же устремились к пестрому пятну Многоцветья, кинжалу.

Первым мелькнул легкий лазурный. Перехватив его, я мысленно зацепил линию и, едва она коснулась пятна, потянул назад. Цвет упирался, боролся, пытаясь вырваться на свободу и, наконец, ослабев, замер. Но на смену ему пришли еще два. Линии не давали мне перевести дух, стоило покорить две, к пятну приблизились три или четыре.

Обычно во время церемонии ученику помогал кто–то из опытных Мастеров, как правило, Высший или даже магистр. Но сейчас рассчитывать на чью–либо помощь не приходилось.

Похоже, что я все же переоценил свои силы. Черный еще не поддался мне, а к пятну уже пробился кремовый. Сжав зубы, я глядел, как он тает, утекая от меня. Стоило бы мне хоть на мгновение ослабить хватку, и черный тут же бы ускользнул. А без него подавляющее большинство боевых творений стали бы недоступны мне, поэтому приходилось лишь надеяться, что это единственная потеря.

Когда осталась лишь крохотная капля кремового, меня пронзила острая боль, словно вместе с цветом исчезала часть меня, часть моих воспоминаний и чувств.

Вдруг, что–то теплое коснулось моей холодеющей ладони. Кончик кремовой линии вдруг замер и медленно, неохотно пополз обратно, словно передумав. Покорив черный, я, не теряя времени, взялся за следующий цвет. Изматывающее противостояние продолжалось недолго. Пару раз некоторые цвета успевали коснуться пестрого пятна, и всякий раз невидимая рука останавливала их.

А затем все закончилось. Подлинные цвета перестали рваться прочь и послушно плавали вокруг. Я открыл глаза, до сих пор не веря, что все до единого цвета остались со мной. Более того, они, как будто стали ярче, и ощущались гораздо отчетливее. Как–никак я стал Мастером, настоящим повелителем Подлинных Цветов.

С порезанной ладони на камни мостовой тонкой струйкой стекала кровь. Вздрогнув от внезапного озноба, я попытался отвести лезвие в сторону и замер. Поверх раны лежали тонкие пальцы Фиори. Я невольно вздрогнул, посмотрев на ее побледневшее лицо. Так вот, кто помог мне во время посвящения. Из последних сил она удерживала вытекающие цвета, не давая им ускользнуть. Если бы не девочка, я лишился бы не меньше пяти цветов, а скорее всего, восьми или десяти.

От нашей завесы уже почти ничего не осталось. У меня не хватало ни времени, ни знаний, чтобы залатать ее. Фиори создавала защиту из остатков кокона, неразрывно связав творение с собой. Но сейчас окончательно обессилевшая девочка повисла у меня на руке, и ничем не могла помочь. Тогда я резко поднял окровавленный кинжал, и несколько сорвавшихся с него капель попали на завесу. Та мгновенно впитала их и загорелась ярче. Зияющие дыры в барьерах начали закрываться одна за другой.

Глядя на Мастеров, не ожидавших увидеть такого, я рассмеялся и вновь взмахнул кинжалом. На этот раз брызги беспрепятственно прошли сквозь защиту, напитавшись Подлинными Цветами, и замерли в воздухе, ожидая приказов. Почувствовав за спиной, в здании синей гильдии, какое–то движение, я отправил одно творение туда. Еще три зависли над нами, готовые атаковать в любой момент. Красные Мастера, не сводя с них глаз, бросились укреплять свою защиту.

Я торжествовал, смеясь над врагами, но в сердце уже закрадывался страх. Сейчас мне казалось, что все в моих силах. Свернуть горы и повернуть реки, испепелить леса и затопить пустыни. Но через четверть, от силы половину часа, прилив сил пройдет, оставив меня опустошенным и усталым. Таковы причуды посвящения. А значит, после этого мы с Фиори окажемся беззащитными. И все же я оттянул развязку, пусть она и осталась неизменной.

Если бы противников было меньше… С одним Мастером, наверное, получилось бы справиться, но не с тремя, поднаторевшими в настоящих боях. Что с того, что они утомлены, все равно каждый из них еще вполне может постоять за себя. Впрочем, красные тоже не спешили нападать. Сила Мастера, только что прошедшего посвящение, многократно возрастает, так что без потерь им не победить. К тому же прорвать защиту, скрепленную кровью, не так–то просто.

Очередной порыв ветра донес до меня обрывки слов Высшего. «С первыми лучами… подкрепление…». Я посмотрел на быстро светлеющее небо и покачал головой. Если сюда подоспеют воины и Мастера красной гильдии, свежие, с запасом кристаллов, то ни я, ни уцелевшие синие не продержатся и пяти минут.

Словно насмехаясь надо мной, откуда–то сбоку послышался стук копыт. Король приободрился и, улыбаясь, что–то сказал Высшему. Я тоже усмехнулся, но, боюсь, моя улыбка больше походила на оскал. Думаете, вы победили последнего из рода Кустодиенов? Тогда вас ждет горькое разочарование и всесокрушающая мощь Черного Безмолвия!

Из бокового проулка на площадь на полном скаку вылетел отряд. Вороные лошади дорогих пород, матовые доспехи, уверенная осанка. Одного взгляда мне хватило, чтобы отметить отличное оружие, редкие кристаллы и вплетенные в броню цвета. Лица воинов были закрыты шлемами, но я и так знал, кто пришел сюда. Воин, возглавляющий отряд, спешился и, не обращая внимания на короля и Мастеров, подошел ко мне. «Наши мечи с тобой, Лорд» — чуть слышно произнес он.

Едва сдерживая слезы радости, я шагнул ему навстречу. Ему и последним, оставшимся верными мне и моему отцу людям. Людям, от которых я отрекся, не желая обрекать на беспрерывное бегство или неизбежную смерть.

Они — те, кто не захотел признать мой отказ, по–прежнему ждали своего часа. Часа, который настал только сегодня.

Чувствуя, что все их планы рушатся, заговорщики заволновались. На лицах Мастеров поочередно промелькнули удивление, растерянность и испуг. Этого не должно было произойти, все должно было быть иначе, прочел я их мысли, словно в раскрытой книге.

Один из Мастеров попытался что–то сплести, но тут же замер, увидев направленные на него арбалеты. У пришедших на выручку мне воинов имелись болты, снаряженные превосходными убийственными творениями, которые наверняка пробили бы прохудившуюся защиту красных, если не с первого, так со второго раза.

Видя, что девочка не может идти сама, я подхватил ее, легкую, словно перышко, и понес к отряду. Едва мы прошли через ограждавшую нас завесу, как та рассыпалась на крохотные, ярко красные кусочки, похожие на лепестки алых роз или же капли крови.

Обессилевшую Фиори воины посадили в седло к невысокому воину, коротышке Гномо, как шутливо называли его товарищи. Я обошелся без посторонней помощи и сам вскарабкался на подведенную мне лошадь.

Спаде, а именно он командовал воинами, махнул рукой, и отряд покинул покрытую копотью и каменной крошкой площадь. Ни заговорщики, ни синие Мастера, так и не рискнули атаковать нас.

Мы пронеслись, пришпоривая коней, по извилистому переулку и свернули на широкую улицу. Стук копыт звонко отдавался от мостовой, бился о запертые двери, плотно прикрытые ставнями окна, и вольной птицей уносился в предрассветное, розовеющее небо.

Я повернулся, запрокинув голову, и увидел, как поднимаются позади высокие столбы черного дыма. От квартала синей гильдии не осталось ничего кроме обгорелых стен, да полуразрушенного главного здания. Кто из Мастеров уцелел, что сохранилось из архивов и кристаллов, что случилось с библиотекой, — неизвестно, но в любом случае красная гильдия удачно сделала первый ход.

К счастью, никто не встретился нам на пути. Горожане, ясное дело, и помыслить не могли выйти из домов. Не ровен час, попадешься под горячую руку сражающимся. Стражники тоже не проявили желания блюсти порядок. К тому же, не исключено, что их предупредили, чтобы не думали даже высовываться из казарм. Поэтому мы могли безбоязненно скакать по пустынным улицам, проносясь, словно ветер, меж безмолвных стен.

Мало–помалу напомнила о себе усталость. Возбуждение от боя и посвящения уходило, словно вода в песок, оставляя после себя слабость и разбитость. Не хотелось больше размышлять, думать о чем–то или принимать решения. Лишь в глубине сознания шевелилась назойливая мысль, что надо бы спросить у Спаде, куда он ведет отряд. Спрятаться в городе нам не удастся, король безжалостно перетрясет столицу, лишь бы найти беглого лорда, и, самое главное, бесценное сокровище, девочку, владеющую всеми цветами.

Борясь с навалившейся сонливостью и ленью, я покачнулся в седле и почувствовал, как напряглись скачущие рядом со мной воины. Усилием воли мне все–таки удалось преодолеть приступ слабости. Как раз вовремя, чтобы вспомнить, что заговорщики говорили про восход солнца.

— Спаде, — окликнул я воина, перекрикивая стук копыт, — нужно поскорее убираться с улиц! Красная гильдия вот–вот вступит в игру!

Тот коротко кивнул в ответ, и я успокоился. В конце концов, Спаде несколько лет был начальником личной охраны отца, служил ему верой и правдой. Если бы не строгий приказ, он бы непременно остался с ним и дрался бы до конца.

Он больше прочих требовал, чтобы я возглавил остатки верных роду людей и отомстил врагам. То, что мы все погибли бы, восстанавливая справедливость, его ничуть не волновало. Воспитанный в строгих традициях, Спаде верил в нерушимые законы чести и доблести. В те самые законы, что я попрал, ответив ему и другим воинам отказом.

Месть была слишком соблазнительной, и именно так, мне казалось, поступил бы отец. А я поклялся всегда и во всем поступать иначе. Но даже после моего отречения Спаде и большая часть воинов сохранили верность роду. «Пусть, — сказал он тогда, — сейчас вы, Лорд, не готовы вести нас в бой, но я верю, что рано или поздно, вы позовете нас. Только позовите, и мы сразу придем».

Когда я ушел от них, они не успокоились и сохранили подобие отряда. Более того, мстили самостоятельно, удачно прикрывшись славой наемных убийц. Публично Лорды негодовали, угрожали всеми мыслимыми карами дерзким злодеям, а потом тайно отправляли к ним доверенных людей, чтобы избавиться от надоевшего родственника, опасного соперника или заклятого врага. В письме, которое Умильте должна была передать Спаде, я прощался с последними преданными роду людьми и предупреждал, что им лучше на время покинуть столицу.

Честно говоря, у меня и в мыслях не было, что они отправятся на выручку. Как им удалось выйти на след? Как удалось догадаться, где нужно меня искать? Жаль, что сейчас было не до расспросов.

Несколько раз замыкающие движение отряда воины бросали кристаллы, разрушающие тонкие цветные следы. Так что, если красные отправят погоню, им придется повозиться, отыскивая нас. Даже не особо вглядываясь в проносящиеся мимо здания, я догадался, что мы следуем к городской стене. Вообще–то, на ночь ворота закрывались, и чтобы их отпереть, требовалась бумага с печатью королевской канцелярии. Оставалось надеяться, что Спаде знал, что делает.

Внезапно улица расширилась, и перед нами выросла высокая стена. Возле приоткрытых ворот суетились стражники, а рядом гарцевал на коне ожидающий нас воин. К приостановившемуся Спаде подбежал командир караула, нервно косившийся на нетерпеливо поигрывающих оружием моих спутников.

— Прошу прощения, — почтительно обратился он. — Но я бы хотел все же увидеть бумагу, подтверждаю…

Не говоря ни слова, Спаде сунул ему под нос искомый лист. Стражник неуверенно потрогал ногтем печать и повернулся к своим людям.

— Пропустить! — крикнул он.

Не дожидаясь, пока створки ворот будут распахнуты настежь, мы направились к проему. Под аркой гулко, пугающе загремел цокот копыт, так что даже Фиори подняла голову, зашевелившись в седле. Покинув город, отряд поскакал по широкому тракту, ведущему на запад. Лишь у первой развилки Спаде дал сигнал остановиться.

Как раз в этот момент первые робкие солнечные лучи пробежали по полям. Вспыхнули полосы цветов, окутывающие деревья, словно праздничные ленты. Соломенные полотна, лежащие на лугу, засияли ослепительным желтоватым светом. Все вокруг заиграло красками Многоцветья.

Залюбовавшиеся на миг открывшимся им зрелищем, воины замерли, не произнося ни слова, только бы не нарушить ощущение чуда. Повернувшись к Фиори, я увидел, как она изумленно смотрит на пылающие Подлинные цвета широко распахнутыми синими глазами. Ее яркие оранжевые волосы вспыхнули, когда на них попали первые лучи. Я расслабленно откинулся и посмотрел перед собой. Из–за горизонта медленно поднималось солнце…

Несмотря на то, что красочное мгновение рассвета закончилось, отряд по–прежнему не трогался с места. Спаде подозвал к себе нескольких воинов и что–то с жаром обсуждал с ними. Наверное, как Лорд, я должен был присоединиться к разговору, но сил едва хватало даже на то, чтобы просто держаться в седле. Коротышка поравнялся со мной, и Фиори оказалась рядом. Она все еще восхищенно смотрела по сторонам, словно буйство цветов продолжалось.

— Что это было? — спросила девочка, увидев меня.

— Рассвет, — рассеянно пожал я плечами, — разве ты его прежде не видела?

И тут же смутился глупостью своего вопроса. Если последние годы девочка провела в плену у синей гильдии, то неудивительно, что она многое не могла увидеть или забыла.

Приняв, наконец, решение, Спаде скомандовал продолжить движение, и отряд разделился на две части. Одна направилась вдоль тракта, идущего на юго–запад. Вторая же, сопровождающая меня и девочку, устремилась по западной дороге.

Перед тем, как пришпорить коня, я повернулся, чтобы напоследок посмотреть на столицу. Даже отсюда были хорошо видны высокие, черные столбы дыма, поднимающиеся из разных мест. Схватки продолжались, а это означало, что теперь никто не сможет остаться в стороне от разгорающейся смуты.

Усмехнувшись, я прибавил ходу, догоняя отряд. Мерное покачивание в седле успокаивало, придавая путающимся от усталости мыслям некое подобие стройности. До чего же все–таки причудливы повороты судьбы. Десять лет назад я был уверен, что сделаю все, чтобы не стать Мастером, что никогда не буду поступать, как отец, что по прошествии какого–то времени, постараюсь разрушить навязанную мне помолвку. И вот, спустя столько лет, я вновь вынужден рисковать жизнями преданных мне людей, стал Мастером, а рядом со мной дремлет ни о чем не подозревающая Фиори.

Причуды судьбы, причуды судьбы, слышалось мне в стуке копыт. Заметив, что я клонюсь вперед, Спаде приказал двум воинам ехать бок о бок со мной и следить, чтобы с Лордом ничего не случилось. Благодарно кивнув им, я ослабил поводья и впервые за последние десять лет беззаботно рассмеялся, глядя в бездонное синее небо.

 

Часть 2. Цвета ответственности и гордости

На еще только начинающем розоветь предрассветном небе облака казались карамельной глазурью, неровно размазанной неумелым кондитером. Местами густые, местами размытые настолько, что сквозь них можно было разглядеть голубую чашу неба.

Нервная дрожь нити зеленого и не думала прекращаться, продолжая щекотать мою ладонь. Осторожно, стараясь сделать это незаметно, я дотянулся до кинжала и, нащупав его рукоять, прислушался. В утренней тиши раздавались лишь звонкие птичьи трели, где–то поскрипывала на ветру надломленная ветка. Но отсутствие тревожных звуков еще ни о чем не говорило.

Резким рывком я вскочил с земли, сразу же отпрыгивая в сторону от спального мешка. Удивленный моим странным поведением Огонек приподнял голову и внимательно посмотрел на меня. Не обращая на него внимания, я подошел к тому месту, где нить дрожала сильнее всего, и разочарованно вздохнул.

На этот раз тревогу поднял маленький лягушонок. Может и не очень маленький, но сказать иначе про кроху, легко умещающегося на двух пальцах, я не мог. Третья тревога за ночь, и все по вине слишком чуткой сторожевой нити. Первый раз она разбудила меня из–за какого–то ночного грызуна, второй — филина, слишком низко пролетевшего над стоянкой.

Наверное, не будь я вчера таким уставшим, то создать простенькую сигнальное творение из Подлинных цветов не составило бы труда. У опытного Мастера ушло бы на это чуть больше десяти минут, а не в два раза дольше, как у меня. Вот только за последние два дня времени потренироваться в обращении с Подлинными цветами не было ни капли.

Чувствуя, что уснуть до рассвета уже не получится, я устало опустился прямо на мокрую от росы траву. Лягушонок на всякий случай скакнул в сторону, подальше от такого большого соседа. Изучить меня поближе он явно не желал.

Забавно, но некоторые люди уверены, что в лесах и полях из Подлинных должен преобладать зеленый цвет. Жалко, что им не дано увидеть настоящую картину. Тонкие струйки алого, желтого, синего перемешивались, а потом разделялись, медленно поднимались к небу от цветков и постепенно растворялись в вышине. Кое–где они сбивались в облачка, которые неспешно сносил к лесу легкий ветерок. Некоторые застревали в ветках, но большинство исчезало в полумраке между деревьями, словно маня за собой.

Вставать совершенно не хотелось, наоборот, сейчас меня, как никогда, начало клонить в сон. Наверное, сказывалась неукротимая, почти безостановочная скачка последних двух дней. Только после заката Спаде нехотя позволял сделать привал, но задолго до рассвета мы вновь продолжали путь. Еще возле самой столицы нам пришлось разделиться на три примерно равных отряда, два из которых поскакали в совершенно других направлениях, чем третий. Так что даже если или красная, или синяя гильдии, или еще кто попытались отправить за нами погоню, им пришлось разделить свои и без того небольшие силы.

Тем более что слабо верилось, что кто–то из них сумеет одержать победу. Синяя гильдия не могла так легко сдаться, не сомневаюсь, что у них найдется для врагов еще немало сюрпризов. Например, таких, как Фиори. Сладко спящая под свернутым вдвое плащом девочка повернулась на другой бок, словно почувствовав мой взгляд.

На вид ей было лет четырнадцать, а не настоящие пятнадцать, и даже повидавший виды человек не догадался бы, что на самом деле эта хрупкая девочка — страшное оружие. Точнее, должна была им стать. Уже несколько веков не появлялось ни одного Мастера, владеющего всеми цветами. Занятно, ведь я нисколько не сомневался, что прежде, до того, как попасть в плен к синей гильдии, Фиори не видела всех Подлинных цветов. В противном случае красные бы ни за что не выпустили бы ее из рук. Неужели синие нашли способ каким–то образом открывать Радужным новые цвета?

От одной этой мысли мне стало не по себе. Стоило вспомнить, что сотворила Фиори с главным зданием синих в столице, как по спине пробежали мурашки. Будто я вновь на мгновение оказался посреди изувеченной площади, изрубленной творениями Мастеров. Нет, если и впрямь синим достался такой секрет, то ничего хорошего ждать не приходится. Цветные войны страшны своей беспощадностью и жестокостью. Именно после них на западной границе остались леса, навеки искалеченные убийственным буйством Многоцветья.

Отбросив тяжелые мысли, я нехотя поднялся с травяного ковра. Пристально следивший все это время Огонек радостно заржал, приветствуя меня. Конь заждался нерадивого хозяина, привязавшего его к молодой березке, да так и оставившего на ночь. Я осторожно перешагнул через гибкую, чуть заметную в траве нить зеленого, немного пройдясь, оглянулся, придирчиво посмотрев на творение.

М-да, а стоило ли вчера, поздно ночью, из последних сил делать сигнальный круг? Теперь со стороны я хорошо видел свои ошибки и оплошности. Настоящему, опытному Мастеру не составило бы труда обмануть его, а то и вовсе разрушить. А учеников за нами не отправят, особенно после того, как мы лихо убрались с превратившейся в западню площади. И то только с помощью старины Спаде, вытащившего из беды нерадивого наследника рода Кустодиенов.

Сейчас его люди рискуют жизнью, запутывая следы так, чтобы не разобрались лучшие ищейки гильдий. Вчера, часа за три до заката, Спаде неожиданно сделал привал. Когда уставшие воины спустились с лошадей, он поманил меня в сторону.

— Не знаю, что ты надумал, — заговорил Спаде, убедившись, что нас никто не подслушает, — но позволь мне дать тебе пару советов.

Я молча кивнул, за время пути в голову мне приходило много идей, но толковых — ни одной.

— Погони сейчас можно не опасаться, у врагов попросту не хватит людей, чтобы послать их сразу за всеми отрядами. Если захотите укрыться в нашей стране, то лучше сразу предупреди меня, чтобы не попасть в ловушку. Если же ты решил покинуть королевство, то смотри, путей у тебя несколько. Север, юг, запад, дороги ведут в любую сторону. И еще, — замялся он. — Я знаю, как ты относился к отцу, но все же, может быть, ты согласишься возглавить нас? Сейчас, во время открытого противостояния, у тебя было бы больше шансов на победу.

В наступившей тишине его слова прозвучали неожиданно просительно, почти жалобно. Спаде вздохнул, сокрушаясь об упущенной возможности.

— Знаю, что откажешься. Может, хотя бы девочку не потащишь за собой? Мы ее надежно укроем, никто не найдет.

— Нет, — покачал я головой. — Это намного опаснее, чем открыто вступать в бой с гильдиями. Они не оставят ее в покое. А вас с нею тоже. Лучше спрячьтесь, пока все не уляжется.

Разговаривая со мной, Спаде и не подозревал, что мне ничуть не меньше хотелось отомстить гильдиям. Всего–то надо было приказать тогда на площади воинам растоптать короля и прикрывавших его Мастеров, а потом добить уцелевших синих. Ворваться во дворец, разгоняя изнеженных придворных и оттесняя растерявшуюся гвардейскую стражу…

И погибнуть, сражаясь с объединенными войсками прочих гильдий, которые не позволят взойти на королевский трон беглому Лорду.

Наверняка в глубине сердца Спаде не хуже меня представлял, чем кончится открытая борьба. Только в сказках горстка воинов побеждает армии врагов, в жизни все обстоит иначе. Нетерпеливый Огонек ткнулся мордой мне в плечо, торопя забывчивого хозяина. Узел на петле, наброшенной на молодую березку, поддавался медленно, неохотно. Вчера я не рассчитал сил, старательно затягивая его.

Конь терпеливо ждал, когда хозяин отвяжет его, изредка переступая с ноги на ногу. Покончив с узлом, я повел его к ручью, протекавшему в ложбинке неподалеку. Огонек был последним подарком Спаде, который отлично понимал, что от лошади будет зависеть моя жизнь и жизнь Фиори. Нам был не нужен легкий, словно ветерок, южный скакун, которым хвастаются Лорды и изредка дают волю во время охоты. Не нужен и тяжеловесный конь, который без труда вытянет телегу, завязшую в грязи, или вынесет закованного в доспехи воина. В бою он хорош, но не в бегстве. Поэтому Спаде остановил свой выбор на когда–то выведенной в конюшнях моего отца породе, предназначенной для спешных гонцов.

Огонек мог спокойно выдержать и изматывающую многодневную скачку, и летний зной, и зимнюю вьюгу, но с одним условием — никакого лишнего груза. Впрочем, я и легкая Фиори не были для него тяжелой ношей. Вещей с собой у нас тоже было немного, так что скакал конь споро, почти не уставая. За ночь он уже отдохнул и теперь был готов продолжить путь.

Тончайшие нити Подлинных цветов невесомой паутинкой легли на траве. На кончиках листьев поблескивали хрустальные капельки росы. Услышав журчание ручья, конь пошел быстрее, обогнал меня. Я не стал догонять его, пусть побегает в свое удовольствие. Заря все ярче окрашивала небо, словно торопя появление солнца.

До чего же осторожно выразился Спаде про мои отношения с отцом. Обычно, про ненависть говорят иначе. Но, что поделаешь, если меня начинает колотить от одной мысли о том, чтобы стать Лордом…

Тусклое пламя яростно бьется в светильниках, висящих под потолком, наполняя фехтовальный зал желтоватым, маслянистым светом. Пот заливает глаза, ноги подгибаются против воли. Больше всего на свете мне хочется сбежать отсюда на волю, в парк, туда, где я стану свободным. Шпага противника легко обходит мою защиту, даже не утруждаясь поиском дыр в ней, с силой бьет в живот. Ложь, что укол тупым концом незаметен, синяки от него остаются надолго.

Роняя шпагу, я падаю на колени, жадно хватая ртом воздух. Продержаться две минуты против отца не шутки, раньше, в самом начале занятий, едва получалось больше половины.

— Вставай! — хватает меня за шиворот сильная рука. — Вставай, кому говорю!

— Нет, не могу больше. Оставь меня! Зачем мне это нужно?

— Если ты станешь Лордом, то должен будешь уметь все. А теперь поднимайся, щенок, и не заставляй меня повторять дважды, иначе будешь наказан!

Пламя в светильниках дрожит, насмехаясь над упрямым мальчишкой. Я медленно поднимаюсь, твердя про себя одни и те же слова: «Я ни за что не стану Лордом, никогда»…

Прогнав неприятные воспоминания, я направился обратно к лагерю. Касание руки освободило сторожевую нить, не оправдавшую надежд, и она быстро рассеялась, превратившись в чуть заметную полосу зеленого. Фиори все еще спала, доверчиво улыбаясь во сне. Будить ее не хотелось, но солнце должно было взойти с минуты на минуту.

— Фио, просыпайся, — осторожно дотронулся я до ее плеча.

Девочка неохотно приоткрыла глаза, в которых затаилась тревога, но при виде меня, она тут же успокоилась.

— Просыпайся, — терпеливо повторил я. — Скоро рассвет, ты сама просила разбудить тебя заранее.

Благодарно кивнув, Фиори вскочила, сонно вертя головой по сторонам. Я показал ей, где ручеек, и девочка, едва не запутавшись в плаще, побрела к нему.

— Заодно приведи Огонька, — крикнул я ей вдогонку, впрочем, ничуть не сомневаясь, что умный конь сам догадается, что пора возвращаться.

Довольно забавная причуда девочки веселила меня. Как по мне, ничего особого в рассветах не было. Да, Подлинные цвета в этот краткий миг играли красками, переливаясь и звуча намного ярче и громче. Но за двадцать с лишним лет я давно привык к этому. Другое дело Фиори. Судя по всему, большую часть времени она проводила в комнатах, подобных той, в которой мы ее нашли. Ни одного окна, лишь одна наглухо запертая дверь и ни единой щелочки наружу.

Не удивительно, что Фиори с восторгом встречала каждый рассвет. Ради этого Спаде даже делал короткие остановки и с улыбкой наблюдал за ее радостью. Правда, сегодня мне казалось, что девочке стоило бы получше выспаться, чтобы не дремать в седле. Со стороны ручья донеслось ржание Огонька и смех Фиори, а спустя секунду первые солнечные лучи скользнули по опушке и верхушкам деревьев.

Тонкие нити цветов, повисшие на ветвях, вспыхнули, сияя, словно праздничные гирлянды. Будто кто–то развесил в кронах деревьев алые, малиновые, оранжевые, голубые фонарики. Пробившись сквозь величественные своды леса вглубь, под потолок из листьев, солнечные лучи заставили зажечься полосы зеленого, коричневого, которые густо оплели стволы деревьев. Кое–где солнечные зайчики запрыгали по плотному травяному ковру.

Лесной дворец пылал всеми цветами, рассыпая снопы ярких искр, разлетающихся во все стороны. Наверное, с этим великолепием не могла сравниться даже коронация, а уж для нее Мастера всех гильдий готовились по несколько месяцев, работая не покладая рук. Ароматы смешивались в диковинные смеси, повторить которые не смог бы ни один человек.

Но ничто не может длиться вечно. Постепенно погасли ослепительные огни, померкли яркие краски, затихла чуть слышная мелодия, порожденная Подлинными цветами. Причудливые запахи рассеялись от первого же дуновения ветерка, и вскоре лес вновь принял прежний облик.

Услышав шаги, я достал мешок с остатками овса. Огонек с удовольствием закусил последней мерой и потянулся ко мне, надеясь получить добавку. Увы, но больше еды для него у меня не было. Впрочем, я тут же спохватился и достал позабытое яблоко. За не имением лучшего, конь принял и это подношение, соблазнительно захрустев им.

Подошедшая Фиори вопросительно посмотрела на меня при виде давно остывших углей костра.

— Все верно, сейчас быстро перекусим, и тогда, если поторопимся, через пару часов будем уже в Альбивио. Там и пообедаем, как следует.

Пока девочка жевала хлеб с сыром, я принялся быстро, но без лишней суеты собирать вещи. Не стоило оставлять лишних следов возможным преследователям. Аккуратно приторочил к седлу скрученный плащ, к нему вскоре добавилась дорожная сума. Вещей в ней было совсем немного, самое важное я держал при себе. Кинжал, заткнутый за пояс, кошелек, лежащий во внутреннем кармане. На всякий случай у меня был даже неизвестно как добытый Спаде знак зеленой гильдии.

Впрочем, пользоваться им без крайней надобности я не собирался. Достаточно попасться слишком дотошному Мастеру, и тот быстро выяснит, что знак — просто качественная фальшивка. Хорошая, но не идеальная. Однако порой и такой знак мог изрядно облегчить жизнь, например, в разговоре со стражниками или торговцами. Естественно, гильдии яростно преследовали людей, изготавливающих или пользующихся фальшивками, но, в нашем случае, это уже ничего не меняло.

Как только девочка закончила есть, мы тронулись в путь. До Старого тракта нам оставалось проехать всего ничего, а по нему до города было не больше часа неспешной езды. То, что был Старый, означало, что есть и Новый тракт. Но он нам не подходил сразу по нескольким причинам.

Во–первых, по нему обязательно отправят погоню, поскольку тракт вел к влиятельному западному соседу — Комтии. Хотя последняя война закончилась много лет назад, напряженность в отношениях осталась. Так что достать нас там гильдиям будет нелегко. Во–вторых, Новый тракт проходил через несколько крупных городов, в которых располагались крупные отделения сильных гильдий. Достаточно предупредить их, и у нас немедленно появятся большие проблемы. А в-третьих, там было слишком много людей, которые могли запомнить необычных всадников. Лишние свидетели нам были не к чему.

Поэтому сейчас Огонек скакал по разбитой дороге на юг, не обращая внимания на неглубокую колею и рытвины. Хорошо, что еще не начались затяжные осенние дожди, во время которых большая часть дорог становилась непроезжей из–за грязи. Тогда бы у нас не было иного выбора, как двигаться вдоль трактов, где полно лазутчиков гильдий.

Солнце тем временем поднималось все выше, и скоро его жаркие лучи вовсю грели наши лица. Сидящая позади меня Фиори зашевелилась, отворачиваясь в сторону. Но потом дорога повернула к западу, я, перестав щуриться, внимательно посмотрел вперед. Кроме щебетания птиц, да стука копыт ничто не нарушало утренней тишины.

Тракт открылся перед нами неожиданно, стоило нам обогнуть редкий лесок, как подковы застучали по каменным плитам. Почувствовав, что дорога улучшилась, Огонек прибавил ходу, перейдя на галоп. На всякий случай я оглянулся, убеждаясь, что Фиори уверенно сидит в седле.

— Держись за меня, если что, — предупредил я ее.

Та молча кивнула, внимательно глядя по сторонам. Сегодня девочка выглядела получше, чем в прошлые дни. Тогда Фиори постоянно зевала, засыпая прямо на ходу. Бедный Гномо, которому поручили приглядывать за ней, вынужден был неустанно следить, чтобы она не свалилась под копыта, особенно, когда отряд скакал по бездорожью, запутывая следы. Сейчас дорога все же была ровнее.

Вообще–то, Старый тракт проложили больше двух веков назад. Ходили слухи, что строить его помогали не только Мастера коричневой гильдии, но и синей, и желтой, и даже красной. Неизвестно, так ли было на самом деле, потому что сейчас в громадных каменных плитах почти не осталось заключенных там некогда Подлинных цветов.

Смертельный удар тракту нанесла война с Комтией, нашим западным соседом. Продлившись более десяти лет, она принесла обоим противникам разруху и упадок и сделала спорные земли, на которых происходили основные сражения, непригодными для нормальной жизни. Сперва мало кто обращал внимания на зловещие слухи о лесах, наполненных чудовищными тварями и смертельными творениями Мастеров. Но, когда оттуда побежали крестьяне, а торговцы стали искать другие пути, люди поняли, что там творится что–то неладное.

Ослабленные войной гильдии не смогли или не захотели очистить эти земли, так появилось недоброе Приграничье. Новый тракт проложили южнее, в обход непролазных лесных чащоб, заброшенных пашен и деревень, а Старый стал понемногу приходить в упадок. Полностью он, естественно, не опустел, другой такой удобной дороги к западным землям Регны не было, но прежнее значение тракт потерял безвозвратно.

Как бы там ни было, хороший ремонт ему бы сейчас точно не помешал. Края плит раскрошились, в щелях разрослись цепкие и упрямые луговые травы. Во многих местах камни и вовсе ушли в землю, образуя ямы и колдобины. Несколько раз мне что–то виднелось в плитах, вроде бы странные сплетения разных цветов, жаль, остановиться и разглядеть их я не мог.

Ближе к городу на пути стали попадаться медленно ползущие телеги. При виде невзрачных крестьянских лошаденок Огонек презрительно всхрапывал, легко обгоняя их. Я обернулся, проверяя, как там девочка, и увидел, что она весело улыбается, глядя на небо, поля и деревья. Каким–то образом часть ее радости передалась и мне, заставив тоже улыбнуться.

За время бегства я не раз мысленно возвращался к тайне ошейника Фиори и, кажется, все–таки разобрался в этой загадке. Хорошей подсказкой стали слова Люцертолы, что подобные творения он видел на Гончих. Но еще больше мне помогли Мастера красной гильдии, создававшие вокруг девочки кокон.

Больше всего синяя гильдия опасалась, что Фиори вырвется на свободу. Даже не потому, что они бы с ней не справились, а потому что это вызвало бы огласку. Их Мастера не стали самоуверенно полагаться на прочность запоров и крепость оков. Хотел бы я знать, кому из них пришла в голову идея создать ошейник, вытягивающий силы из узника.

Не случайно, девочка была такой вялой и уставшей, когда мы вытащили ее из запечатанной комнаты. Ошейник обессиливал Фиори, превращая в послушное, бездумное орудие гильдии. Когда я разорвал нити, связывавшие ошейник с комнатой, тем самым прервался канал, по которому тот избавлялся от излишков энергии. Потому ошейник все ярче светился, накапливая ее силы в себе. И я понятия не имею, что бы случилось, наполнись он до краев. Боюсь, что ничего хорошего.

У Мастеров, посланных на помощь королю, не было времени, да и умения, чтобы повторить столь сложное творение. Поэтому их кокон и развалился от единственного, пусть и точного удара моего кинжала. Тем не менее, подпитывать ослабленную ошейником девочку Мастера могли, как и управлять ей, хотя и крайне грубо. Оттого король и оставил меня поблизости, чтобы Фиори послушнее исполняла их приказы. Наверняка, после боя лучшие мастера красной гильдии довели бы до ума кокон, сделав его более изящным и надежным, но этим планам помешал я.

Так что вряд ли король и его сторонники встретят меня с распростертыми объятиями, если еще сумеют поймать. В отличие от Фиори я им теперь не нужен, и даже опасен. Впрочем, и раньше надеяться на пощаду не стоило, разве что тогда за мной не охотились все кому не лень.

У городских ворот мы не стали задерживаться, объехав очередь из телег. Стражники, взимавшие пошлину с торговцев, приехавших с товарами, и крестьян, на нас даже не обратили внимания. Оказавшись в черте города, я с интересом осмотрелся. Хотя отец с матерью часто брали меня с собой в поездки по стране, но в последние годы я почти не бывал за пределами столицы.

Окраины Альбивио выглядели довольно уныло. Невысокие, по большей части деревянные здания, грязные улицы, бедно одетые прохожие. В этой части города было немало постоялых дворов и трактиров, где мог остановиться одинокий путник. Будь я один, то, скорее всего, выбрал бы одно из таких заведений, но соваться туда с Фиори было бы верхом глупости. Слишком много там любопытных глаз, чтобы надеяться, что на нее не обратят внимания.

Мало–помалу мы углубились в старые кварталы города, прилегающие к главной площади, и облик зданий разительно переменился. Вместо грубых, может быть и крепких, но невзрачных, все чаще стали попадаться изящные радующие глаз дома. Пусть и изрядно постаревшие, они все еще сохраняли былую прочность. Приглядевшись к Альбивио, я решил, что он похож на старую, потемневшую от времени картину, покрытую пылью и паутиной. Но стоит аккуратно стереть налет грязи, и красота вновь предстанет перед людьми.

Сколько я ни смотрел по сторонам, но ни один роскошный особняк не попался мне на глаза. Лишь однажды над крышами домов мелькнул шпиль, украшенный знаком синей гильдии. И хотя причин для тревоги не было, я поспешил свернуть в противоположную от него сторону.

Среди Подлинных цветов, порхающих вокруг, преобладали желтый и бежевый. Не лимонный, присущий прилавкам, заваленным этими иноземными фруктами, или соломенный, напоминающий о сенокосе и жатве, а именно лучистый желтый. Оттого казалось, что солнце в Альбивио светит ярче обычного.

Вывеску гостиницы «Золотой фазан» я увидел издалека. В лучах еще невысоко поднявшегося солнца птица на ней и впрямь была как будто из чистого золота. Остановив Огонька, я спустился на мостовую и не спеша направился к двери. Перед тем как войти, спохватился и оглянулся, подзывая Фиори. Видя, что она не решается спуститься сама, подал руку и легко спустил с коня.

— Если спросят, ты моя двоюродная сестра, — негромко сказал я ей. — Родители отправили тебя из столицы, где стало неспокойно, в провинцию, к родственникам. Держись позади меня, если что — вперед не высовывайся. Поняла?

Девочка сосредоточенно кивнула, всем своим видом показывая, что будет следовать указаниям. С сомнением посмотрев на нее и на себя, я покачал головой. Хорошо, что Спаде раздобыл нам подходящую путешествующим аристократам одежду. В противном случае могли последовать некоторые неудобные вопросы.

Внутри оказалось на удивление уютно и спокойно. Невысокий полноватый хозяин приветливо встретил нас у входа в свое заведение. Несмотря на мои опасения, он не стал задавать лишних вопросов, довольствуясь тем, что я сам рассказал. То, что в столице сейчас неспокойно его не удивило, похоже, что мы были не первыми, кто решил переждать бурю в глуши. В итоге, комната с двумя кроватями и еда обошлись нам с Фиори в три серебряных монеты. Наверное, остановись я в захудалом трактире, хватило бы и пары медяков, но, к счастью, денег у меня было достаточно, чтобы не экономить на ночлеге.

Тем временем подоспевший слуга отвел Огонька в конюшню, а мы отправились к себе. Комната, выбранная мною, располагалась на втором этаже гостиницы. После недавнего побега в столице я бы предпочел третий этаж, чтобы быть поближе к крыше, но там были только одинарные, дешевые номера. Аристократу, даже небогатому, они не подходили по статусу.

Ключ легко повернулся в замочной скважине, и дверь в комнату отворилась. Фиори зашла первая, тут же бросившись изучать новое жилье. Я же первым делом подошел к выходящим на улицу окнам и задернул занавески. Незачем каждому прохожему видеть, кто здесь живет.

Хозяин сказал, что еда будет готова уже через четверть часа, поэтому я бросил мешок с вещами на кровати и повернулся к Фиори.

— Сейчас, сразу после обеда, мне нужно будет кое–куда сходить. Если хочешь, можешь остаться в гостинице. Место здесь вроде тихое, спокойное.

— Нет, — замотала головой девочка, — я не хочу оставаться одна.

— Как пожелаешь, — подавив вздох разочарования, ответил я.

Оставлять Фиори в гостинице одну мне не хотелось, но и ходить с ней по городу тоже могло оказаться нежелательным из–за ее чересчур запоминающейся внешности. Слишком приметно сочетание оранжевых волос, глубоких синих глаз и привлекательных черт лица. Если шпионы гильдий начнут расспросы, будет велик риск, что они чересчур быстро нападут на наш след. Тем не менее, нужно было купить ей одежду и новую обувь, подходящие для дальнего путешествия. Поэтому скрепя сердцем я решил взять девочку с собой.

Под звуки бьющего одиннадцать колокола мы спустились на первый этаж, где располагалась обеденная зала. Увы, укромное место в углу, на которое я сразу положил взгляд, было уже занято. Высокая, серьезная дама о чем–то негромко разговаривала с мальчишкой лет десяти. Пришлось подыскать себе другой, тоже неплохой столик, поближе к двери.

Окна залы выходили на запад, поэтому в помещении царил приятный полумрак, который тщетно разгоняли несколько светильников. Здесь хозяин гостиницы пошел на поводу моды, подвесив под потолком стеклянные сосуды, внутри которых яростно бился заточенный желтый цвет. Сев так, чтобы держать под контролем дверь — старая, весьма полезная привычка, я в ожидании, пока слуга принесет еду, присмотрелся к лампам повнимательнее.

Даже беглого взгляда было достаточно, чтобы увидеть, что две из них светят слабее своей третьей товарки. Похоже, хозяину подсунули неудачную работу подмастерья, лениво подумал я. Настоящий Мастер не допустил бы такой ошибки, ведь исправить ее не составляет большого труда. А может быть, они просто стоили дешевле. Вряд ли гостиница приносит большой доход, а значит, хозяину волей–неволей приходится на чем–то экономить.

Зато еда в гостинице была превосходной, хотя может и не такой изысканной, как в столичных заведениях. Все–таки это провинция, снисходительно напомнил я себе, жуя ароматное, пропитанное пряностями мясо. Судя по довольному виду Фиори, кушанье пришлось ей по вкусу. Забыв обо всем, она самозабвенно уплетала его за обе щеки. Мешать ей я не собирался, уж что–что, а хорошее питание девочке сейчас не повредит.

Если даже не брать в расчет ослабляющее действие ошейника — все же Мастера красной гильдии сразу же, как только его сняли, изрядно подпитали ее — то оставался тяжелейший бой с синей гильдией и людьми короля. Так что большую часть времени, пока мы скакали на запад, девочка спала. Сегодня первый день, когда она не выглядела тяжелобольной, и только поэтому я согласился взять ее с собой.

Хозяин подошел к нам незаметно, словно невзначай, оказавшись в двух шагах от столика. Нерешительно посмотрев на меня, он все же заговорил.

— Прошу прощения, уважаемый, но если вы не против, я бы хотел задать один вопрос. Ведь вы Мастер? — спросил он более уверенным голосом, видя, что возражений не последовало. — Просто вы так смотрели на лампы, — смущенно добавил он тут же, почувствовав неловкость вопроса.

В первое мгновение я чуть не поперхнулся сладким чаем. Потом сообразил, что выдал себя, как последний дурак. Ну, кто просил меня столь внимательно изучать светильники? Естественно, хозяин догадался, что я Радужный, а ни для кого не секрет, что почти все обладающие даром аристократы проходят обучение в гильдиях.

— Все верно, — кивнул я, не подавая виду, что взволнован. — Правда, я здесь не по делам гильдии, а только для пущего спокойствия моих и ее родителей, — мотнул я головой в сторону Фиори.

— Понимаю, понимаю. Видите ли, у меня есть к вам просьба. В последние дни у меня отчего–то постоянно гаснут лампы. Сперва свет тускнеет, а потом и и вовсе пропадает.

— Наверняка в Альбивио есть отделения гильдий, почему бы вам не обратиться к ним? — стараясь не обидеть его, мягко ответил я.

Никакой проблемы в этом не было. Почти во всех крупных городах расположены отделения гильдий, особенно тех, что в дружбе с местным Лордом. Конечно, Мастера берут плату и немаленькую, но тем не менее… Словно почувствовав мои сомнения, хозяин печально кивнул.

— Есть у нас гильдейцы, есть, куда же без них. И желтые, и синие и еще какие–то. Только толку никакого. Пришел три дня назад Мастер, посмотрел свысока, поводил руками задумчиво, сказал, что все будет в порядке. И плату взял, разумеется. А на следующий день вновь одна лампа начала тускнеть.

— Ясно, — ответил я, — но что вы хотите от меня? Я не настолько хорошо разбираюсь в цветах, не уверен, что смогу помочь вам.

— Простите за беспокойство, Мастер, — смутился хозяин. — Просто у меня появилось подозрение, что кто–то нарочно портит светильники. А я вижу лишь один цвет, серый, так что ничего не могу заметить.

— Хорошо, — кивнул я, чтобы прервать надоевший мне разговор. — Если я что–нибудь увижу, то обязательно скажу вам. А сейчас мне нужно идти.

С этими словами я поднялся из–за стола и, бросив недовольный взгляд на не спешащую следовать моему примеру девочку, направился к двери. Спохватившись, она поспешно вскочила и пошла за мной. Выйдя на улицу, я остановился, дожидаясь ее и размышляя, отчего хозяин обратился не к местным Мастерам, а к приезжему незнакомцу.

Возможно, те загнули слишком большую цену за помощь. Но более вероятно, что сейчас им было не до пустых занятий. Если в ближайшие дни обстановка в столице не улучшится, то не за горами новая цветная война, не предвещающая ничего хорошего. В такой момент местные отделения вряд ли будут тратить время на разбирательство с какими–то лампами.

Сегодняшний день выдался ясным и жарким. Палящие солнечные лучи безжалостно мучили прохожих, зато те, кто сидел дома, чувствовали себя не в пример лучше. Каменные стены пока еще не разогрелись после пасмурных, хмурых дней. Сейчас даже булыжники мостовой не успели раскалиться, и от них исходила приятная прохлада.

Купив у одного из уличных торговцев соломенную шляпку для Фиори, я убил сразу двух зайцев. Во–первых, теперь ее красивые оранжевые волосы были не так заметны, а во–вторых, ее не так мучило солнце. Не теряя времени даром, мы приступили к поискам портного, у которого можно было достать готовую одежду. В двух лавках ничего подходящего не нашлось, в третьей мне не понравился чересчур цепкий и пристальный взгляд хозяина, но в четвертой наши поиски все же увенчались успехом.

Отличный дорожный костюм для меня и пара смен белья, обошлись всего в четыре серебряных монет. Зато с Фиори пришлось повозиться. Ни простенькие платьица, ни роскошные юбки ей не подходили, поскольку в пути были бы только помехой. Какой толк от нарядного, дорого шелкового платья, расшитого затейливыми кружевами, на тракте? Разве что продать подороже в мелком городишке, да и то вряд ли получится.

Наконец, порывшись в вещах, хозяин выволок из недр своей лавки костюм, изначально предназначенный для юноши. Естественно, требовалась переделка, но за лишнюю серебряную монету портной пообещал, что самое позднее к завтрашнему утру все будет готово.

А вот с сапожником проблем не возникло. В первой же мастерской нам предложили именно то, что я хотел найти для Фиори — удобные, прочные сапожки. Неизвестно, куда мы направимся из Альбивио и в какие места попадем. В тех туфельках, что сейчас были на ней, девочка не прошла бы по лесу или горам и десяти миль. Да, такая легкая обувь хороша для прогулок по городу и то не долгих. Что уж говорить о настоящем путешествии.

Все эти бытовые хлопоты съели у нас несколько часов. Уже порядком утомившаяся Фиори упрямо не подавала виду, что устала, и старательно поспевала за мной. Солнце грело все сильнее, и постепенно даже у меня пропало желание бродить по городу. Пора было возвращаться в гостиницу, но, чтобы не терять времени, я решил вернуться другой дорогой. Может, заодно примечу какую–нибудь лавку с нужными нам вещами. Ведь куплено было еще далеко не все необходимое.

Когда впереди показалась площадь, я невольно прибавил шаг, мечтая, чтобы там оказался фонтан. Пусть даже небольшой, крохотный, лишь бы хоть на миг ощутить приятную прохладу. Увы, выйдя на площадь, я не сдержался, разочарованно вздохнув. Никакого фонтана не было и в помине, все–таки до столичной благоустроенности Альбивио не дотягивал.

Зато в центре площади возвышалась бронзовая громада памятника в честь героев сражения на Либеле, самого крупного и кровопролитного за все время войны с Комтией. Безликие, закованные в доспехи фигуры рыцарей навевали восторженные чувства, наверное, все местные мальчишки хотели походить на них.

А вот отец рассказывал мне другую историю, сильно отличающуюся от общеизвестной.

…Яркие, как сегодня, солнечные лучи шаловливо пробираются сквозь плотные шторы, бегая крохотными зайчиками по столу. Стопки книг и свитков мгновенно теряют привлекательность. Как же я хочу вырваться из душной библиотеки во двор! Лишь страх перед наказанием останавливает меня, заставляя терпеливо изучать скучные однообразные летописи именитых родов.

Внезапно дверь открывается, и в комнату входит необычно задумчивый отец. При виде меня он резко останавливается, а потом, словно, приняв какое–то решение, садится в соседнее кресло.

— Итак, что ты можешь сказать об этих книгах? — небрежно указывает отец на высокие стопки. — Впрочем, не говори, я и так знаю ответ. Либо ты соврешь, что они полезны, либо честно скажешь, что это скучная и бессмысленная ерунда.

— А разве это не так? Какой толк учить, кто на ком женился, какие земли присоединял, а какие наоборот терял или отдавал. Это было давным–давно и никому не нужно…

Я осекаюсь на полуслове, замечая гнев в глазах отца.

— Не стоит разочаровывать меня. Да, сейчас летописи тебе кажутся унылыми перечислениями великих, а чаще не очень, деяний Лордов. Но и из них можно многое узнать, даже то, о чем запрещено писать и тем более говорить во всеуслышание.

Стараясь не дышать, я замираю, вслушиваясь в каждое слово. Когда отец так увлечен, то порой говорит интереснейшие вещи.

— Что ты знаешь о Либельской битве с Комтией?

Эту часть хроник я знаю почти наизусть, поэтому отвечаю сразу же и без запинки:

— В этом сражении войска Комтии были полностью разгромлены, особенно большие потери понес их Орден Цветов. Умелые действия наших полководцев, а, главное, доблесть рыцарей, мужественно бившихся против ужасных созданий комтийских Мастеров, нанесли сокрушительное поражение врагам. Благодаря этому война, длившаяся почти двадцать лет, закончилась нашей победой.

— А ты сам в это веришь? — неожиданно спрашивает отец. — Могли ли обычные люди победить в бою с цветными созданиями? Как ты себе представляешь это? С мечом наперевес против Огненных Гиен или же с копьем против силы Могучих? Стрелы против стай остроклювов?!

Повысив голос, он встает, сжимая кулаки, и начинает ходить взад вперед по комнате.

— Ложь, придуманная королями, чтобы одурачить простых людей. Чтобы не признавать, что только благодаря объединившимся гильдиям Регна смогла победить в этом сражении. Чтобы гильдии не смогли усилиться и захватить власть…

В школе гильдии, куда я вскоре попал, нам никто не говорил ничего подобного. И в толстых фолиантах хроник тоже не было ни слова об этом. А потом, после предательства гильдии, эти события перестали меня интересовать. Гораздо важней стала наука выживания, о которой я почти не имел тогда понятия. Нелегкая и жестокая наука.

Я пошел медленнее, соображая, как бы побыстрее добраться до гостиницы, и едва не прошел мимо небольшой лавки. На ее непримечательной блеклой вывеске было написано лишь два слова: «Цветные творения». Чуть ниже примостился символ, означающий, что лавка не принадлежит гильдии. Как раз то, что мне было нужно!

К сожалению, наши с Фиори запасы кристаллов с заключенными в них цветными творениями были крайне невелики. Несколько осталось после яростной схватки с Мастерами в столице, еще немного дал Спаде, но в основном не боевых, а наблюдательных, сторожевых и прочих полезных в пути, но, увы, не в схватке.

Вообще–то он бы с радостью отдал мне все, что были у него, но я твердо воспротивился этому. Если за отрядом будет погоня, то воины не отобьется от нее без помощи кристаллов. Биться с Мастерами обычным оружием — занятие для самоубийцы. Те попросту выставят защитный барьер, а потом спокойно разорвут противников в клочья.

Спаде и его люди и так сделали для меня слишком много, поэтому вновь подвергать их опасности я не собирался. Оставались лавки, торгующие творениями и кристаллами, но подавляющее большинство из них или находилось под бдительным надзором гильдий, или же и вовсе принадлежало им. В гильдейских лавках вообще каждый покупатель заносился в список, где указывались имя, приметы и купленные им товары. И пусть в Альбивио пока про меня не знали, но оставлять столь явный след в мои планы не входило.

Вот почему я так обрадовался при виде этой лавки. Упустить прекрасную возможность пополнить запасы кристаллов, было бы просто глупо. Когда–то еще выпадет такой случай. Но и входить туда с Фиори тоже было бы неразумно. Кто знает, в каких отношениях этот торговец с гильдиями? Если он запомнит девочку и проболтается об этом кому–нибудь, у нас будут большие неприятности.

Посмотрев по сторонам, я убедился, что никаких пронырливых вороватых личностей поблизости не видно. Все–таки мы были в центре города, вряд ли местное отребье рисковало появляться в приличных кварталах днем.

— Мне нужно кое–что купить, — повернулся я к Фиори. — Ты останешься здесь, у входа. Если что–то покажется подозрительным, сразу заходи внутрь. Поняла?

Девочка послушно кивнула, хотя чувствовалось, что с куда большим удовольствием она бы зашла в лавку вместе со мной.

Едва я оказался в помещении, как от обилия цветов, запахов и еле слышных мелодий, у меня с непривычки чуть не закружилась голова. На секунду мне даже пришлось зажмуриться, чтобы прийти в себя. Когда я наконец смог приоткрыть глаза, не опасаясь, что в голове застучат крохотные молоточки, то увидел перед собой хозяина лавки, крепкого, уже немолодого мужчину.

— Вы что–то хотите приобрести, господин?

Его почтительный, почти сочувствующий тон не помешал мне заметить, как настороженно он посмотрел на мою дорожную одежду. Мысленно я порадовался, что Фиори осталась снаружи. Если бы он увидел и ее…

— Видите ли, — постарался я изобразить смущение, — на постоялом дворе со мной приключилась некоторая неприятность, и в результате, я лишился кое–каких вещей.

Холод во взгляде торговца не пропал, но чувствовалось, что слушает он с интересом.

— Поэтому я бы хотел приобрести новые вещи взамен утерянных и что–нибудь, что помогло бы мне избежать таких огорчений в будущем.

— Наверное, я смогу вам помочь, — кивнул торговец. — Вот прошу вас, отличные охранные творения. Стоит кому–нибудь войти к вам в комнату в ваше отсутствие, как тотчас же раздастся оглушительный перезвон.

Делая вид, что раздумываю, я внимательно разглядывал заключенные в кристаллы цвета. Будь у меня побольше времени, можно было бы попробовать разобраться в устройстве творений, чтобы потом повторить их самому. Но при столь бдительном хозяине не стоило даже и пытаться это сделать. Впрочем, хотя денег у меня было достаточно, благодаря Спаде, транжирить их попусту я не собирался.

Меня не интересовали красивые безделушки, шкатулки, лампы, ароматные букеты, расставленные по полкам. Все, что было нужно, несколько кристаллов с боевыми творениями, с запутывающей смесью цветов и пара сторожевых. Теперь требовалось приобрести их так, чтобы торговец ничего не заподозрил.

— Это, конечно, любопытно, любезный — кивнул я, — но иногда мне приходится останавливаться на ночлег в лесу. Знаете, во время охоты часто увлекаешься, а потом с трудом выбираешься из непролазной чащи.

Так, прикидываясь не особо умным гулякой, ведущим веселый образ жизни, я постепенно отбирал все новые и новые кристаллы в быстро растущую кучку. Хотя у торговца нашлось и не все, что мне хотелось бы купить, но самое необходимое здесь имелось. Пара сторожевых, разобравшись с ними на досуге, я повторю их без труда. Три боевых, не идущие ни в какое сравнение с теми, что были у красных Мастеров, но все же лучше, чем ничего. Отложив еще несколько полезных в дороге творений, я обвел скучающим взглядом прилавок и полки.

— Кстати, я почему–то нигде не вижу у вас пустых кристаллов, любезный. Неужели у вас их нет ни одного?

— Отчего же нет, имеются, — уверенно возразил хозяин, но в глазах у него зажглись нехорошие огоньки. — Да вам–то они зачем?

Его беспокойство и мнительность были вполне объяснимы. Поскольку все Мастера состояли в гильдиях, только они могли заправлять в кристаллы цветные смеси и творения. Те же, кто отказался вступить в гильдии, находились вне закона. И, если выяснится, что хозяин торговал с кем–то из преступников, лавку тут же закроют. Впрочем, и на этот случай у меня была запасена подходящая история.

— Да, есть у меня один приятель из желтой гильдии, — доверительно наклонился я к торговцу. — Сметливый, шустрый парень. Он для своих делает отличные цветные творения, но только в обмен на пустые кристаллы, ну и, пару–тройку монет, разумеется!

К счастью, особой недоверчивостью торговец не страдал. А может, просто польстился на возможную прибыль, ведь я уже набрал полных кристаллов на приличную сумму. Пустые–то кристаллы товар не особо ходкий. Чаще всего они попадают в лавки после того, как их по каким–то причинам откажутся брать гильдии.

Дефект ли углядит бдительный оценщик, или пятнышко, или трещинку, итог один — отказ. Здесь же рано или поздно и на порченые кристаллы найдется покупатель. Но в провинциальном городке куда меньше Мастеров, чем, к примеру, в столице, а значит и спрос на такой товар не велик.

Из семи кристаллов, которые торговец вытащил из–под прилавка, четыре я сразу отложил обратно. В основном потому, что из–за глубоких трещин, избороздивших поверхность, они могли развалиться в любой момент. Еще один был слишком мутным, на миг мне даже показалось, что это подделка — стекляшка, в любом случае он тоже не подошел. А вот оставшиеся кристаллы заслуживали более пристального изучения.

Два, привезли с юга, с шахт, расположенных в глубине жаркой, знойной пустыни Алсадезерт. Такие кристаллы идеально подходят для небольших творений или смесей, которые будут использованы спустя какое–то время. А вот в случае, если творение велико, берут кристаллы, добытые в северных горах, Монтидорах. Правда, заключенные в них творения очень быстро вырываются наружу, так что долго хранить их нельзя.

Голубоватый кристалл с северных шахт, на первый взгляд, казался идеально правильным. Только присмотревшись, я смог различить небольшое пятнышко в самом центре. Пальцы легко скользнули по прекрасно отшлифованным граням, подставляя их под солнечные лучи, пробивающиеся сквозь занавески.

Десятки искорок, будто снежинки, вспыхнули на его поверхности. Если бы не дефект, цена кристалла была бы весьма высока, но кто поручится, что это пятно не исказит, не разрушит заключенное в него цветное творение? И все же я решил рискнуть. В конце концов, вряд ли в ближайшее время появится возможность приобрести чистый и столь же крупный кристалл.

После недолгой, но упорной торговли я с довольным видом убрал кристаллы за пазуху. Хотя эта покупка обошлась мне в три золотых и две серебряные монеты, теперь у меня есть образцы необходимых творений. Остается лишь дождаться удобного момента, чтобы как следует разобраться в них. Хозяину лавки тоже было не на что жаловаться, не каждый день к нему приходят столь обеспеченные покупатели.

После прохлады лавки жара ощущалась еще сильнее. Выйдя из здания, я прищурился от яркого света и лишь спустя миг с удивлением обнаружил, что поблизости нет Фиори. Куда же подевалась эта девчонка! Стоя в лавке, я бы наверняка услышал шум борьбы или ее крик.

Да и что с ней могло произойти в центре города средь бела дня, раздраженно подумал я. Сидела бы в гостинице, так нет, испугалась, видите ли, одиночества. Ей же было сказано, если что–то случится, войти внутрь! Стараясь не волноваться, я внимательно посмотрел по сторонам и вздохнул с облегчением.

В доме напротив располагалась небольшая лавка, в которой торговали игрушками. У входа в нее и стояла Фиори, что–то разглядывая внутри. Если бы не слепящие солнечные лучи и прохожие, я бы увидел ее сразу же, как только вышел на улицу. Похоже, что девчонка забыла обо всем на свете. Даже когда я неспешно подошел к ней, она не заметила этого.

В лавке было полно разных игрушек, от простых, деревянных сабелек и тряпичных куколок до более дорогих и разукрашенных оловянных солдатиков, меховых зверюшек. Центральное же место занимал высокий, крепкий шкаф с куклами, на который завороженно смотрела Фиори.

Проследив за ее взглядом, я увидел красивую, фарфоровую куклу, из тех, что могут себе позволить лишь богатые семейства. Впрочем, в руки детей такая игрушка все равно не попадет, слишком дорогая и хрупкая это вещь. А выглядела она великолепно. Художник, работавший над ней, очень удачно изобразил приятное, миловидное выражение лица, а уж, сколько труда пошло на атласное платьице, расшитое парчой и кружевами, даже думать не хотелось.

От легкого хлопка по плечу Фиори испуганно подпрыгнула, словно от удара. При виде моего сердитого лица девочка виновато потупила взгляд, украдкой пытаясь посмотреть на куклу. С трудом поборов раздражение и желание отругать ее прямо сейчас, я молча взял Фиори за руку и потянул за собой. Сперва она попыталась оглянуться, но затем послушно пошла рядом.

Мы уже прошли два квартала, и до гостиницы оставалось всего ничего, как вдруг впереди послышался шум. Вытянув голову, я увидел всадника, в гильдейской одежде, со знаком Мастера. Он, ругаясь, пробивался через довольно плотный поток людей и при этом не скупился на выражения. Не желая лишний раз встречаться с кем–то из гильдии, я быстро свернул в первую же попавшуюся арку. Как специально, Фиори замешкалась, остановилась и растерянно завертела головой. Одним рывком я втянул ее в переулок и шагнул назад, надеясь, что Мастер не обратил на нас внимания.

Наверное, особого смысла прятаться не было, но и оказаться на расстоянии вытянутой руки от Мастера я не хотел. Как только его брань стала стихать, мы вышли из переулка и, не оглядываясь, пошли к гостинице. Несмотря на желание поскорее оказаться там, мне пришлось сбавить шаг, чтобы Фиори не отставала. Угораздило же ее, не отдохнувшую после дороги, увязаться со мной. Если первое время девочка еще храбрилась, то сейчас уже еле переставляла ноги. Хорошо, что идти оставалось совсем немного, прошло всего пять минут прежде, чем вдали показалась вывеска гостиницы.

Жара в здании почти не ощущалась, все–таки солнечные лучи не успели прогреть толстые стены, изрядно остывшие за прошлые, пасмурные дни. Оказавшись в прохладе, я сразу оживился, поспешив в обеденную залу. В отличие от меня Фиори ела без особого аппетита, едва не засыпая с ложкой в руке.

Закончив с едой, я посмотрел по сторонам, размышляя, что делать дальше. Выходить из прохладной гостиницы на жаркие улицы совершенно не хотелось. К тому же те места, что я собирался посетить, наверняка еще пустовали. Значит, пока что можно, наконец, составить план действий на ближайшие дни и передохнуть. Придя к такому выводу, я разбудил Фиори, уже почти задремавшую над чашкой, и направился в комнату.

Оказавшись в номере, девочка сразу же плюхнулась на свою кровать. Спустя пару минут она уже сладко спала, обняв подушку. Тем временем, я достал из сумки письменные принадлежности и лист бумаги и уселся за стол. Сквозь неплотно прикрытые занавески мне было хорошо видно улицу и прохожих. Пусть и пустая, но вовсе не нелепая после столицы предосторожность.

Осторожно обмакнув перо ручки в чернильницу, я положил лист перед собой. Итак, сейчас мы находимся в Альбивио, одном из самых крупных городов на западе королевства. На левой стороне листа появилась жирная точка. Из Альбивио идут дороги во все стороны, первая на север. Эти земли принадлежат нескольким Лордам, дружественным разным гильдиям. Что там будет происходить, если начнется Цветная война, неизвестно. Дальше эта дорога упирается в горный хребет, который тянется на восток до самого моря. Резкая линия пересекла верх листа. Раньше начала осени нам туда не попасть, а в это время соваться в горы станет слишком рискованно. Да и есть ли смысл?

Второе направление, на запад, представляет Старый тракт, ведущий прямо к неспокойному и недоброму Приграничью. Если каким–то образом пересечь его, то прямо за ним начнутся земли Комтии, на которых безраздельно властвует Орден, давний соперник наших гильдий. Вот только уже несколько лет не слышно о смельчака, сумевших пробиться этим путем. И у левого края листа появился большой овал с вопросительным знаком.

И есть еще третья дорога, соединяющая Новый и Старый тракты. Вот только на Новом нас с Фиори и будут искать в первую очередь. Ведь именно по нему мы можем быстрее всего покинуть страну и скрыться от длинных рук гильдий. Попробуй отыскать нас где–нибудь в землях Комтии или в станах кочевников, на юге. Вся беда в том, что свернуть с прямого Нового тракта невозможно. На севере он граничит с непролазными лесными чащобами, в которых любой чужак сразу же заблудится. А удастся ли нам найти проводника — неизвестно. Я задумчиво провел пером линию вниз, а потом загнул ее налево, пониже овала.

Про последний вариант, возвратиться обратно к столице по Старому тракту, не хотелось даже думать. Только если не будет другого выхода, я рискну вернуться назад. Говорят, что лучше всего прятать вещь на самом видном месте, где никто не догадается искать. Как бы ни так. Когда гильдии хотят кого–то найти, то ищут всюду, в каждом доме и сарае, в каждой семье и артели. И то, что на виду, проверят обязательно. Нет, в столицу соваться нельзя.

Получается, что у нас есть два выхода: или остаться, или сбежать, что одинаково непросто. Но получится ли у меня найти укрытие в Регне? В прошлый раз, десять лет назад, я не попал в лапы гильдий после предательского нападения лишь потому, что меня, собственно, и не искали.

Да, да, синие потратили слишком много сил на то, чтобы сокрушить противников, а потому, не имея доказательств того, что я жив, они предпочли объявить о гибели всех членов нашего рода. Никто не знал, что меня не было в особняке во время атаки, а в воронке, оставшейся после Черного Безмолвия, даже самый сильный и опытный Мастер не смог бы ничего найти.

Теперь же они будут целеустремленно вести поиски, постепенно сужая круги. Сколько бы я не обводил их вокруг пальца, гильдии будут вновь выходить на след. Красная и синяя, два врага, бывшие прежде союзниками, не остановятся ни перед чем, ради обретения такого оружия, как Фиори. Желтая и зеленая тоже вряд ли захотят упускать такой шанс.

А ведь есть еще король, который также ведет свою игру, да и некоторые Лорды не останутся в стороне. Говорят, что когда много охотников, дичи проще ускользнуть. В мутной водице нелегко рыбку словить. Может быть. Но проверять на своей шкуре это суждение я бы не стал, жизнь–то одна. Значит, бегство.

Будь я один, то легко бы покинул страну. Да, пришлось бы повозиться с гримом и маскировкой, но ни один гильдейский соглядатай не опознал бы меня. Но со мной была Фиори… Оторвав взгляд от листа бумаги, я задумчиво посмотрел на нее. Когда мы покидали столицу, времени для рассуждений не оставалось. Стоило бы нам задержаться хоть на час, и отряды воинов красной Гильдии, усиленные Мастерами, перекрыли бы все входы и выходы. Про ворота и говорить нечего, там бы не проскользнула даже мышь.

После того, как мы вместе сражались, я не мог бросить Фиори на произвол судьбы. Но оставлять девочку Спаде… Нет. Я уже и так подверг их опасности, невольно заставив выручать меня из западни на площади. Больше этого не повторится. Я не собираюсь становиться Лордом, запросто отправляющим своих людей на смерть, ради каких бы то ни было целей. И все же было бы просто замечательно, если бы нашелся кто–то, кому я мог доверить Фиори. Но, увы…

Нет, таких людей не могло быть. Сейчас, накануне перемен, никто не откажется от возможности упрочить свои позиции. А Мастер всех цветов как нельзя лучше подходит для этого. Нужно искать защиту и пристанище за пределами Регны, осталось только решить где. А для этого стоит прогуляться по городу, послушать, о чем говорят люди, глядишь, и подвернется что–то подходящее.

Медленно и неторопливо я поднялся со стула, стараясь не шуметь, чтобы не разбудить девочку. Проверил, что кинжал легко вынимается из ножен, надежно укрытых под одеждой. С того момента, как мне пришлось покинуть столицу, я не расставался с оружием ни на секунду. Даже среди отряда, состоящего из преданных мне людей. Осторожность, прежде всего. Старое правило уже не раз выручало меня.

Перед тем, как перешагнуть порог комнаты, я бросил взгляд на спящую Фиори. Обхватив обеими руками подушку, она изо всех сил прижала ее к себе. Оранжевые волосы разметались в разные стороны огненным дождем. Сейчас девочка поразительно напоминала ту куклу в лавке, что привлекла ее внимание. Такие же мягкие, нежные черты лица, даже доверчивое выражение было похожим. Вот только Фиори не кукла, а я не опекун.

Дверной замок отчего–то показался мне сейчас недостаточно надежным. При желании даже у меня ушло бы не более четверти часа, чтобы взломать его. А ведь я почти не занимался обычными, промышляя, в основном, цветными замками. Значит, придется, пусть и на скорую руку, поставить хотя бы простенькую защиту.

В комнате по большей части плавали желтые, изредка бурые и зеленые цвета. Жаль, лучше всего бы здесь подошел голубой, но его не было и в помине. Но за неимением другого можно обойтись и этим. Стянув к себе как можно больше желтых полос, я осторожно сплел из них завесу перед дверью. Закрыв глаза, медленно провел по ней ладонью, мысленно связывая цвета между собой. Каждая полоса ощущалась по своему, отлично от прочих, но после прикосновения вливалась в общую пелену.

Одновременно я настраивал защиту, определяя, кто может пройти сквозь нее, закладывая внутрь цветные отпечатки себя и Фиори. Если дверь попытается открыть кто–то другой, его ожидает неприятный сюрприз. Резкая вспышка яркого света надолго отобьет желание совать нос в чужие номера.

Правда, лучше бы до этого не дошло, так как слухи о подобных событиях расходятся очень быстро, а гильдии вряд ли оставят их без внимания. Ладно, будем надеяться, что защита не пригодится. Все же «Золотой фазан» расположен не в глухих трущобах, а в центре довольно–таки процветающего города.

Перед тем, как спуститься на первый этаж, я аккуратно скатал плащ и продолжил путь со свертком в руке. Он пригодится мне позднее, а пока не стоит привлекать внимания. Кивнув хозяину, я вышел на улицу и с раздражением понял, что жара и не думала спадать. Более того, за эти часы она добилась немалых успехов. Теперь от булыжников мостовой веяло горячим воздухом, как от хорошо растопленной печки.

Краснеющее солнце уже клонилось к горизонту, но до темноты было еще далеко. Стараясь не обращать внимания на жару, я неспешно прогуливался по улочкам старых кварталов. Перед тем, как приступить к делу, мне хотелось ощутить дух города, хорошенько прочувствовать его. Но, увы, вокруг не было ничего кроме горячей пыли.

Подлинные цвета как будто пожухли, выцвели, растворившись в душном воздухе. Лишь изредка мелькали желтые и бурые полосы. Большинство горожан сидели дома, даже бродячих животных на улицах не было видно. Наконец, бросив бессмысленное и утомительное занятие, я отправился к восточным воротам, точнее к трактирам, расположенным неподалеку.

Несмотря на не такой уж и поздний час, в заведении было полным полно народу, пришедшего промочить горло. Похоже, что жара преждевременно выгнала из дому всех местных завсегдатаев, впрочем, приезжих здесь тоже хватало. К ним я и направился, выбрав свободный столик, поближе к стене. Подслушивать кого–то конкретно в общем гуле было нелегко, но вполне возможно.

Среди перебранок и обсуждения роста цен на зерно и уголь, чьего–то хвастовства и нечленораздельных воплей я не сразу услышал то, что хотел. Меня интересовали слухи, пусть и надуманные, но порой даже в глупости и вранье есть доля истины. Не зря говорится, что дыма без огня не бывает.

По большей части посетители спорили, обсуждая старые новости, только–только дошедшие до этого захолустья. Говорили про сбежавших из королевских псарен Гончих, которые якобы за ночь растерзали чуть ли не сотню человек. Другие возражали, дескать, не так все было. Гончие не сбежали, а их нарочно выпустили шпионы Комтии, чтобы вызвать волнения и панику. Каждый твердил свое, не слушая соседа, и просто поразительно, что спорщики еще не перешли от словесных перепалок к более весомым аргументам.

Дожидаться этого я не стал, поскольку ничего нового не увидел бы. В трущобах столицы случались драки и поинтереснее. Главное, что люди до сих пор не слышали об открытом противостоянии между гильдиями. Получается, что известия о схватке еще не достигли Альбивио, а значит, местные гильдии, скорее всего, ничего не знают про меня и Фиори. Так что пока в город не прибудут гонцы, гильдейские или королевские, нам ничто не угрожает.

Тем не менее, я не поленился пройтись до южных ворот. Если мы направимся к Новому тракту, то можно будет попытаться присоединиться к одному из торговых обозов. Скорее всего, охотящиеся за нами будут в первую очередь обращать внимания на одиночек, а не на купеческие караваны. Потом, когда гильдии возьмутся за дело всерьез, это уловка уже не поможет, но на какое–то время мы будем в относительной безопасности.

У южных ворот тоже болтали о многом. Особенно любопытным мне показался рассказ одного из стражников, отдыхающего после дежурства. Взахлеб осушая кружку за кружкой, он громко и шумно повествовал своему товарищу, как опростоволосился некий Рыжий из второго десятка.

— Представь себе, этот дурень, взял да и остановил его. Нет, чтоб глянуть на одежу, так нет, решил показать себя.

— А тот–то что?

— А Мастер–то не будь дураком, взял да и показал знак. Я‑то вижу, лицо у него злое, злое. Рыжему бы склониться и повиниться, а он стоит, как столб. Ну, Мастер знак спрятал, а потом вскинул руку вперед, к лицу Рыжего. И в тот же миг что–то вспыхнуло, да так ярко! Глядим, мы, Рыжий за глаза держится и шатается, а Мастер повел плечами и поехал, как ни в чем не бывало.

— И командир десятка ему ничего не сказал?! — возмутился его товарищ.

— А что он скажет–то ему? — искренне удивился стражник. — Это ж тебе ни кто–то там, это ж Мастер! Он, ежели захочет, хоть что может делать. А жаловаться на него идти в гильдию себе дороже будет. К тому ж, Рыжему через часок полегчало малость, к вечеру кое–как даже лица различать стал. Поучил его, выходит, уму разуму Мастер, да и все.

Стражник помолчал, задумавшись о чем–то, потом окликнул слугу, чтобы тот тащил еще пива. Дальнейший разговор о жаловании, пошлинах и наглости контрабандистов меня уже не интересовал. А вот новость, что Мастер, которого мы с Фиори встретили днем, приехал с юга, была крайне любопытной. Судя по тому, как он торопился, как вымоталась лошадь и как пропылилась одежда, проскакать ему пришлось немало. Что же могло заставить его так спешить?

Прибудь он с востока, по Старому тракту, я бы спешно все бросил и уехал из города. Ведь посланник из столицы предвещал для меня лишь неприятности, в частности, известия о неких беглецах, которых следует поймать любой ценой. А вот с юга… Нет, не стал бы Мастер делать такой круг, а это значит, что желтая гильдия ведет сейчас какую–то свою игру. Замечательно, лишь бы их интриги не коснулись меня и Фиори.

Между прочим, стражнику еще повезло. Оскорбление Мастера никогда не остается безнаказанным. Магистр мог бы навсегда ослепить беднягу, и командир местной стражи ничего бы ему не сделал. Просто побоялся бы связываться с опасным и влиятельным Мастером. Подобные случаи не были редкостью, собственно, поэтому простые люди и опасались гильдий, отлично зная высокомерие и мстительность Мастеров. Наверное, лишь Лорды общались с ними на равных, правда, в последнее время и здесь произошли кое–какие изменения. Синяя гильдия стала вести себя так, словно они, а не король, правят страной. Не удивительно, что последствия не заставили себя долго ждать. Заговор короля и красных — лишь начало, скорее всего, подобные союзы начали заключать и наиболее влиятельные Лорды, не желающие терпеть подобного отношения.

Спустя полчаса я окончательно выяснил все о ближайших обозах. Увы, но, ни завтра, ни послезавтра, никто не собирался отправляться в путь. И это несмотря на то, что Альбивио стоял на перекрестке основных дорог. Все–таки не так уж и много было торговцев, делающих крюк по Старому тракту, прежде чем свернуть на Новый. Да и со стороны гор обозы шли не часто. Впрочем, пока я слушал разговоры, мне в голову пришла любопытная идея. Стражник говорил о контрабандистах, а ведь как раз они могли бы помочь.

Выйдя из трактира, я развернул плащ и накинул его на плечи. Лучи заходящего солнца окрасили небо в кроваво красные, фиолетовые тона. Наконец–то проснувшийся ветерок обдавал лицо приятной прохладой, поднимая в воздух пожухшие Подлинные цвета. В вечернем полумраке я их почти не замечал, но сладкий медовый аромат, смешанный с запахом свежей смолы, было просто невозможно спутать с чем–то еще.

Впервые со дня бегства из столицы я позволил себе расслабиться и вдохнуть полной грудью. Где–то в самом дальнем уголке сознания зашевелилась неприятная мысль о Фиори. Беспомощной, испуганной, оставшейся в одиночестве, которого она боялась сейчас пуще всего на свете. Правда, чуть меньше, чем гильдий. На миг мне показалось, что я вижу, как девочка сидит на кровати, с ужасом глядя по сторонам, вздрагивая от любого шороха, от дуновения ветра за окном, от громкого крика на улице. Пытается закутаться в одеяло, когда слышит шаги в коридоре, когда громко скрипит половица в комнате на третьем этаже. И хрустальные капельки слез катятся из широко распахнутых глаз…

Лишь одно мгновение картина пробыла у меня перед глазами, а потом я прогнал все эти мысли из головы. Сидеть с девочкой, как нянька, не моя забота. Я не опекун и не сторож, чтобы печься о ней. Защищать от гильдий, насколько это в моих силах, так и быть, я согласен. Но не более этого.

Окончательно прогнав неприятные мысли, я попытался успокоиться и вновь насладиться тихим вечером. Наконец–то можно побыть в одиночестве, забыть о проблемах и опасности и просто брести, не выбирая дороги, размышляя о чем угодно, только не о Мастерах, гильдиях, погони, соглядатаях… Кстати, о соглядатаях!

Сначала я считал, что лишь показалось, будто за мной кто–то следит. Думал, что разыгралось чувство тревоги, подозревающее в каждом встречном врага и шпиона. Бдительность должна быть в меру, иначе она пойдет не на пользу, а во вред. Не случайно появилась пословица, что на воре и шапка горит. Очень не случайно, как опытный взломщик, я убеждался в этом не раз.

Но сейчас…, сейчас я был абсолютно уверен, что кто–то идет следом. Оставался сущий пустяк, выяснить кто и с какой целью. Для этого я свернул в лабиринт складов, постоялых дворов и деревянных развалюх, заполняющих южную часть города. Осторожно, чтобы не вызвать подозрений, поправил кинжал. Как бы там ни было лучше быть начеку.

В узких, темных улочках, где о фонарях и ночной страже отродясь не слыхивали, я мог не опасаться, что привлеку к себе лишнее внимание шумом или вспышками. Недостаток освещения мне с лихвой возмещало легкое сияние, исходящее от Подлинных цветов. Окрепнув после дневной жары, они плавали повсюду, так что опасность споткнуться мне не грозила. Да и следить за моим непонятным спутником особого труда не составляло.

Более того, как только мы оказались в этой части города, он изрядно сократил расстояние, отставая лишь на какие–то три — четыре шага от меня. Здесь неизвестный явно почувствовал себя спокойнее, даже не подозревая, что попался мне на крючок. Теперь надо лишь аккуратно его подсечь, пока он не взял инициативу в свои руки.

Повернув за очередной угол, я резко остановился и, выхватив кинжал, потянулся к реющим поблизости цветам. Пришло время наглядно показать, на что способен Мастер. Едва неизвестный последовал за мной, как на него рухнула крепко сплетенная паутина, практически не оставляющая шансов выпутаться. Коричневого здесь хватало, а малая толика зеленого лишь укрепила ловчую сеть. Чтобы надежно поймать Мастера, этого бы не хватило, но неизвестный им определенно не был. Иначе наверняка заметил бы мои манипуляции с Подлинными цветами.

Как я и ожидал, свалившись на землю, он лишь неуклюже замахал руками, отчаянно пытаясь высвободиться из непонятных, едва видимых пут. Но стоило мне прижать лезвие к его шее, как парень мгновенно замер, ошарашено глядя на меня. Похоже, бедняга так и не понял, с кем его свела шутовка–судьба. Закутавшись в плащ, я мог не опасаться, что он меня запомнит и впоследствии опознает.

Тем не менее, быстро придя в себя, незнакомец схватился за небольшой ножик, не собираясь становиться легкой добычей. Забавное упорство, правда, совершенно бессмысленное.

— Брось свою железку, — негромко сказал я, на всякий случай, прижав клинок посильнее.

Острое, хорошо наточенное лезвие играючи прорезало кожу. Едва первая капля крови попала на кинжал, как внутри него вспыхнуло блеклое сияние.

Судорожно сглотнув, парень послушно выронил ножик и прекратил дергаться, не сводя напряженного взгляда с диковинного клинка.

Теперь я получил отличную возможность внимательнее рассмотреть незадачливого соглядатая, прежде чем начинать допрос. Темноволосый парень, примерно моих лет, довольно бедно, по меркам столицы, одетый. Плохонький ножик после короткого изучения я отбросил подальше.

Нет, определенно, он совершенно не походил на гильдейского шпиона. Да, возможно это маскировка, но тогда бы он был получше вооружен и точно не вел бы себя так неумело. Более того, местные гильдейцы не могли знать обо мне ровным счетом ничего. В противном случае меня бы схватили намного раньше.

Вероятно, парень был обычным грабителем, который всего лишь на всего решил, что легко справится с забредшим сюда незнакомцем. К слову, решил весьма опрометчиво и теперь пожинал плоды ошибки.

— Стыдно на своих нападать, юноша, — презрительно бросил я, чуть отведя кинжал.

Самую малость отвел. Страх, конечно, хорошее оружие, но все должно быть в меру. Иначе парень может запаниковать и наделать глупостей, а мне этот неудачник пока нужен.

На его лице отразилось искреннее удивление. Дав ему пару секунд, я продолжил.

— Да, да. Нечего удивляться. Головой в следующий раз думай. Стражников я звать не собираюсь, но за это ты кое–что расскажешь. Нужно найти людей, которые… скажем так, помогают свободной торговле. Времени, искать их, у меня нет, так что ты удачно подвернулся.

Парень поморщился, явно имея другое мнение по поводу удачности, но смолчал.

— Ну, так как, подскажешь? — строго добавил я, вернув клинок обратно.

— Ты чё, из гильдий что ли? Или откуда такой будешь? — дерзко спросил парень.

— Был бы я из гильдий, то не спрашивал бы, а ты сам бы все выложил. И не здесь, а в уютном подвальчике, где, поверь, есть много средств, чтобы разговорить смельчака вроде тебя. Дела у меня в городе, дела. Срочные и не терпящие отлагательства.

Время тянулось бесконечно долго, а парень все никак не мог принять решения. Наконец, он кивнул.

— Лады, тока сам я этих людей не знаю, так видел пару раз. Зато знаю, кого спрашивать тебе надо, — торопливо добавил он, заметив, как изменилось мое выражение лица. — Смотри, идешь к набережной, но, чуть не доходя, поворачивая налево. Увидишь небольшой трактирчик, там рыбаки сидят, их и расспрашивай. Тока учти, я тебе этого не говорил!

— Идет, — кивнул я и выпрямился, одним взмахом руки освободив незадачливого воришку.

Не убирая кинжала, сделал шаг в сторону, следя за парнем. Впрочем, тот нападать на меня не собирался. Кое–как поднявшись, он тут же бросился прочь.

Не дожидаясь, пока стихнет шум его шагов, я пошел в указанном направлении. Пожалуй, стоит поторопиться, мало ли что взбредет в голову этому паршивцу. Сейчас–то он напуган, но потом… Ладно, потом я, скорее всего, буду уже далеко отсюда. Главное, что теперь известно, где искать контрабандистов. Не придется всю ночь бродить по городу, надеясь на везение.

Огни фонарей на набережной я увидел издалека, едва свернул на широкую улицу, ведущую к реке. Несомненно, это зрелище не шло ни в какое сравнение с прудами в столичных парках. Там, особенно в праздники, когда яркие всполохи фейерверков превращали ночь в день, было невероятно красиво. Потоки разноцветного света ниспадали с неба, раскрашивая деревья, посыпанные песком дорожки и кристально чистую воду в прудах. Да, в столице все было совершенно иначе.

Замечтавшись, я едва не шагнул в широкую, грязную лужу, остановившись на краю в последний момент. Все, отдых закончился, пора приступать к делу. Справа через реку был переброшен мост. На каменных быках, возвышавшихся над ровной гладью воды Фиумэгры, лежал толстый, бревенчатый настил.

Даже при столь неверном, слабом свете я без труда заметил, что опоры намного старше дерева. Вероятно, мост построили более века назад, когда Старый тракт играл немалую роль в жизни Альбивио. Теперь–то его ремонтировали лишь время от времени, но никто не собирался тратить на это камень. Для небольшого числа путников, что направлялись на другой берег, хватало того, что есть.

Ведь по другую сторону реки располагались лишь захудалые деревни, да по большей части, пришедшие в упадок небольшие городки. По сравнению с ними Альбивио казался громадным и богатым городом. Причина этого была проста, еще западнее начинались земли Приграничья, надежно отделяющие Регну от Комтии. В отличие от востока или юга страны, где вовсю шла торговля с соседями, от севера, где добывали руды и драгоценные камни, выплавляли железо, ковали оружие, на западе были лишь не особо плодородные поля. А близость к заброшенным землям отнюдь не радовала местных жителей.

Впрочем, на мосту мне было делать нечего, как и на самой набережной. Неторопливо пройдясь по освещенному пространству, я направился, как мне указал парень, влево, и вскоре у меня под ногами зачавкал влажный песок. Река в этом месте делала изгиб, и за многие годы образовалась отмель, на которой бесформенными пятнами чернели рыбачьи лодки, вытащенные из воды. Чуть поодаль, в точности, как и было сказано, среди покосившихся сараюшек виднелся трактир, возле которого ярко горел небольшой костер.

Поднявшись вверх по пологому склону, я разглядел нескольких рыбаков, сидящих у огня. В этот момент ветер донес из трактира ругань и крики, спустя пару минут добавился звук бьющейся посуды. Похоже, там сейчас было весело. Я остановился в нерешительности около костра, раздумывая, стоит ли соваться в заведение сию секунду. По всему выходило, что не стоит. Если в трактире и были те, кого я искал, то сомнительно, что они захотят меня выслушать. Скорее всего, спьяну примут за соглядатая или ищейку и попытаются отдубасить. Поколотить–то у них вряд ли выйдет, но разговор у нас уже определенно не сложится.

Так что пока стоит поговорить с рыбаками, наверняка они что–то знают. Ведь многие из них и промышляют контрабандой, едва подвернется подходящий случай. Пользуясь тем, что текущая на юг Фиумэгро ниже по течению впадает в Гроссфи, вдоль которой проходит граница Регны и Комтии, смельчаки переправляют товары, а порой и беглецов, в обход пограничной стражи. Если кто–то и может выручить нас в сложившейся ситуации, так это контрабандисты. Правда, мне еще предстоит их найти.

— Доброго улова, — приблизился я к рыбакам.

Несколько человек бросили на меня любопытствующий взгляд, но промолчали. Уходить я не собирался, поэтому оглядевшись, выбрал место на одной из перевернутых лодок и сел на нее. Наступившая пауза, как нельзя лучше подходила, чтобы рассмотреть рыбаков повнимательнее. Один из них возился с сетями, кропотливо проверяя каждую ячейку. Дела у него продвигались не быстро, поскольку старый невод прохудился сразу в нескольких местах.

Второй рыбак следил за варевом, побулькивавшем в висящем над огнем котелке. Судя по запаху, готовилась рыбная похлебка, причем весьма аппетитно пахнущая. Еще двое, сидя в стороне, что–то тихо обсуждали, время от времени пристально поглядывая на меня. Последний, самый старый рыбак дремал, привалившись к борту лодки. Наконец, рассмотрев их всех, я перешел к действию.

— Мне сказали, что здесь я могу найти людей, которые знают, как оставить любого охотника с носом, не говоря уже о пограничной страже.

Ответом мне вновь стала напряженная тишина. Но на этот раз негромко разговаривавшие рыбаки замолчали и настороженно посмотрели на меня. Прервал свое занятие починявший сети, качнулся, просыпаясь, старик, и только их товарищ, занимавшийся готовкой еды, как ни в чем не бывало помешивал похлебку.

— Я и мой спутник хотели бы покинуть город, не привлекая внимания к нашим скромным персонам. Разумеется, вознаграждение будет щедрым, — добавил я, выкладывая на дно лодки серебряную монету, — может, все–таки постараетесь вспомнить?

Одновременно с этим моя ладонь легла на рукоять кинжала. Если рыбаки попытаются напасть на меня, соблазнившись поживой, мало им не покажется. Чувствуя их нерешительность и сомнения, я равнодушно повернулся к реке, делая вид, что рассматриваю лунную дорожку, то и дело покрывающуюся рябью. Красивая картина. Особенно, когда видишь не только обычные краски, но и Подлинные цвета.

Хотя я не спускал глаз с перешептывающихся рыбаков, но, в какой момент исчез серебряный кругляш, не заметил. Несколько раз они невольно повышали голос, но тут же спохватывались. Впрочем, я и не собирался их подслушивать, так как был уверен, что вскоре получу ответ.

— Тебе не повезло, — усмехнулся старик, когда рыбаки закончили обсуждение. — Самую малость припоздал ты. Фроде вернулся только вчера вечером, но уже нашел заказчиков. А других сейчас нет в городе. Если у тебя есть время, то, думаю, через три или четыре дня, кто–нибудь вернется.

— Нет, время не терпит, — покачал я головой. — Может быть, кто–то из вас отвезет нас?

— Зря стараешься, — вмешался тот, что следил за котелком. — Ты откуда такой свалился, парень? Не слышал, что в Гроссфи завелись какие–то странные создания?! Сейчас лишь Фроде, да еще пара лихих ребят, отваживаются плавать по реке круглые сутки. Днем–то и мы согласны, только ты сам будешь против ночных остановок, ежели и впрямь торопишься.

Что правда, то правда, если нам придется каждую ночь приставать к берегу, то шансы попасть в лапы гильдий резко возрастут. Ведь тогда пропадет преимущество в скорости, которое мы получали, не прекращая движения ни на миг, в отличие от конной погони.

— Что за ерунда, — надменно усмехнулся я над его словами. — Может быть, в Приграничье и водятся чудовища, но откуда им взяться в Гроссфи? Насколько мне известно…

— Плохо тебе известно, — перебил он меня. — Лет десять назад так и было, а сейчас, поговаривают, что Приграничье перебирается и на этот, восточный берег Гроссфи. Пока, правда, Мастера вроде бы справляются. Вот только, несмотря на их уверения, что все в порядке, двое наших ребят пропали. Как в воду канули, — добавил он, суеверно постучав по борту лодки. — Так что даже не проси. Никто из нас не сунется.

Тяжело вздохнув, я поднялся, задумчиво посмотрел на ярко освещенные окна трактира. Спросить еще и там? Вряд ли от этого будет прок. Сомнительно, чтобы рыбаки соврали мне, скорее всего и впрямь никто не согласится на мое предложение. Может быть, знай, они, что я Мастер и могу справиться с загадочными созданиями, кто–то бы и передумал, но раскрывать свое инкогнито в мои планы не входило.

— Что–то много вас, торопливых, стало, — ворчливо сказал рыбак, снимая котелок с огня. — Спешите куда–то, суетитесь. Небось, опять что–то в столице стряслось, али гильдии что–то не поделили?

— А что, много таких? — полюбопытствовал я.

— Да вот, сегодня одна дамочка приходила, кстати, тоже в плащ закуталась, видать, зябко ей было, — захихикал старик, протягивая плошку к котелку.

Учитывая, какая сегодня была жара, и впрямь выглядело это смешно. Особенно с точки зрения рыбаков. Побывай они в моей шкуре или любого другого беглеца, то рассуждали бы совсем по–другому. Впрочем, объяснять им, что к чему, я не собирался. Вместо этого получше запахнулся в плащ и направился обратно, в гостиницу, располагавшуюся не так уж и близко от реки.

Поднявшись на вымощенный камнем участок набережной, я приостановился. Свежий ночной ветерок принес вместе с прохладой запах водорослей и множество разных цветов. Заилившееся русло немного отдавало болотом и тиной, но после дневного зноя даже эти ароматы казались приятными. Уловив момент, я оттолкнул в сторону несколько перекрутившихся полос коричневого и болотного и подтянул к себе облако синего, с головой окунувшись в океан свежести.

К сожалению, времени на развлечение у меня не осталось. Пора было возвращаться в гостиницу, прежде чем хозяин начнет волноваться. Как–никак, он не мог запереть двери до тех пор, пока последний постоялец не вернется в номер.

Ночные улицы Альбивио в центре города окончательно опустели, так за все время своего пути я встретил лишь двух или трех человек. Думаю, однако, что на окраинах было куда больше шума и веселья, особенно в трактирах и на постоялых дворах. Шагая по темным улицам, я поражался тому, как разительно изменился облик города с заходом солнца. В неровном лунном свете здания выглядели грозно и величественно, будто сбросили груз веков, вновь обретя былое великолепие. Резкие, фигурные тени, отбрасываемые домами, казались спящими сторожами древнего города.

За пару домов до гостиницы я снял плащ и свернул его. Так что даже если неудачливый воришка или кто–нибудь из рыбаков разболтают соглядатаям гильдий или короля о подозрительном госте, то быстро выйти на мой след ищейки все равно не смогут. Главное, чтобы они не догадались, кто я и куда направлюсь, покинув город. Так что задерживаться в Альбивио было нельзя. Со дня на день прибудут гонцы с новостями из столицы, и тогда ускользать от охотников станет намного труднее.

Над дверью в гостинице висел фонарь, чуть покачивающийся на ветру. На всякий случай, я остановился у порога, прислушиваясь, не идет ли кто за мной, но кроме обычных ночных звуков ничего не было слышно. Сонный хозяин, привалившийся к стойке, тут же выпрямился, едва стукнула дверь. Пока он запирал ее на замок и задвигал увесистый засов, я посмотрел по сторонам. Обеденная зала была пуста, похоже, все постояльцы уже поужинали и разошлись по своим комнатам.

Только сейчас до меня дошло, что Фиори сидит в номере одна, голодная и наверняка испуганная. Пришлось велеть совести замолчать и распорядиться, чтобы нам в номер принесли еды, оставшейся после ужина. Хозяин пошел дать приказания слуге, а я от нечего делать обратил внимание на светильники. За те несколько часов, что прошли с обеда, лампы поблекли еще сильнее. Одна уже почти померкла, а вторая была лишь немногим ярче. Третьей это коснулось меньше, но и она начала угасать. Любопытно, неужели хозяин прав и кто–то нарочно портит их?

Подойдя поближе к светильникам, я убедился, что никаких дефектов не видно, по крайней мере, без пристального изучения. Но оно и не требовалось, потому что столь быстрое разрушение могло объясняться лишь крупным повреждением или…, или чьим–то вмешательством. Но кому помешали заурядные, хотя и цветные светильники? В загадочных злопыхателей верилось с трудом, есть уйма куда более простых способов отомстить врагу. По правде говоря, я не горел желанием помогать хозяину, и все же кое–что было в моих силах.

Если и впрямь это дело рук недоброжелателя, то вывести его на чистую воду будет несложно. Свернуть тонкое колечко желтого вокруг светильника так, чтобы при малейшем касании оно вспыхнуло и раскрылось, не составило труда. Решив не дожидаться возвращения хозяина, я поднялся в номер. Завтра, как появится возможность, скажу ему о ловушке, поставленной на хулигана.

Открыв дверь в комнату, я первым делом посмотрел все ли в порядке с Фиори, и замер на полушаге. Вскочившая при звуке поворачивающегося в замке ключа девочка прижалась к стене, судорожно сжимая в кулаках первые попавшиеся цвета, и напряженно ждала, кто войдет в номер. При виде меня ее лицо сразу посветлело, не скрывая радости, она отбросила цвета и неуверенно шагнула с кровати.

— Все в порядке, — успокаивающе произнес я, — все хорошо.

— Я думала, что ты ушел, — опустив глаза, всхлипнула девочка.

— Мне нужно было кое–что сделать, — сказал я, направляясь к столу. — Сейчас принесут ужин, так что приведи себя в порядок.

К тому времени, когда слуга постучался в дверь, повеселевшая Фиори уже прибрала постель и даже успела вплести себе в волосы лиловую ленточку. Ту самую, что ей дала портниха, у которой мы скрывались после того, как выяснилось, что за нами идет охота. Каким–то образом Фиори сумела сохранить эту ленточку даже во время боя с синей гильдией и последовавшего за этим бегства. Теперь лиловая полоска шелковой ткани украшала ее длинные оранжевые волосы, красиво сочетаясь с синевой крупных, миловидных глаз.

В последний момент я спохватился, что до сих пор не снял защитный барьер на двери, и едва успел сделать это до прихода слуги. Безусловно, ничего страшного с ним бы не случилось, но нам после этого пришлось бы как можно быстрее уезжать из города, пока о произошедшем не узнали гильдии.

Мысленно я обругал себя полным болваном. Мало того, что выдал хозяину гостиницы, что я Мастер, так и сейчас допустил досаднейшую оплошность. Ведь еще в гильдии нас учили, что нужно предусматривать все возможные последствия действий с Подлинными цветами. Это если мы не собираемся прикончить себя и окружающих невнимательно или поспешно сделанным творением. В противном случае, спеши на здоровье.

Не дожидаясь, пока за слугой закроется дверь, Фиори торопливо потянулась к подносу. За обедом она ела мало, к тому же после него уже прошло немало времени. Глядя как проголодавшаяся девочка быстро опустошает чашку с супом, я почувствовал угрызения совести. Ведь это по моей вине, она осталась на пол дня взаперти, без еды и питья. Прогнав эти мысли прочь, я отвернулся и сдвинул свою чашку в сторону. За окном уже окончательно потемнело, слабый свет фонарей едва разгонял тьму.

Пройдет еще несколько недель и наступит осень. Путешествие под дождем, по раскисшим дорогам, покрытым густой грязью, тяжело даже для сильного путника, что уж говорить про мою юную спутницу. Мне и самому–то придется нелегко, но, по крайней мере, я привык отвечать за себя. Последние десять лет немало поспособствовали этому. А заботиться и нести ответственность еще за кого–то…

Тогда, после вероломного предательства красной гильдии, когда я остался единственным выжившим из нашего рода, у меня наконец–то появилась возможность исполнить давнее обещание. «Я никогда не стану Лордом». Я повторял эти слова каждый раз, как сталкивался с отцом. Когда видел слезы на глазах матери, после разговоров с ним, когда он в очередной раз отдавал жестокие приказы и требовал и от меня, и тем более от других беспрекословного повиновения.

Последнее, чего я хотел, это стать таким же бездушным истуканом, одержимым непонятными идеями. И нападение синей гильдии лишь убедило меня, подтвердив, что поведение отца ни к чему хорошему и не могло привести. «Если ты хочешь стать настоящим Лордом, то…», — часто говорил он, и дальше шли очередные поучения. Он полностью следовал своим заветам, и закончилось это громадной дымящейся воронкой, на дне которой невозможно было отыскать ни единой целой вещи, не говоря уже о человеческом теле.

Так, в один миг пропало все, что связывало меня с ненавистным титулом. Хотя нет, не все. Остались верные роду люди. Спаде и другие надежные, верные воины. Лучшие телохранители, которых отец отослал, пока была возможность. Если бы он позволил матери бежать с ними, я бы простил ему все на свете. Но в конном отряде, прорвавшемся сквозь тонкое кольцо воинов и Мастеров синей гильдии, ее не было.

Закончив ужинать, девочка незаметно выскользнула из–за стола и словно мышка юркнула обратно в свою кровать. Усилием воли я прогнал тягостные воспоминания. Столько лет тщетно пытаться забыть эти события, чтобы теперь память вновь преподнесла их в мельчайших подробностях. Только сейчас я заметил, что передо мной стоит полная чашка. Есть совершенно не хотелось, поэтому пришлось упорно заставлять себя доесть до конца.

Завтра нам нужно продолжить путь, оставаться в Альбивио слишком опасно. Здесь достаточно Мастеров, чтобы расправиться с беглецами. На первый взгляд, может показаться, что у нас есть неплохие шансы в схватке с ними, но на самом деле это не так. Будь я полностью обученным, опытным Мастером, а Фиори — лет на семь постарше, может быть мы бы и смогли одолеть десятерых гильдейцев. А сейчас, хорошо, если у девочки хватит сил на одного противника, а про меня можно вообще не вспоминать.

То, что ты видишь больше цветов, чем твой противник, лишь треть победы. Остальное — опыт и знания, то есть то, чего у меня нет. Незаконченное обучение в школе красной гильдии и несколько прочитанных книг, — маловато против бывалых Мастеров. Правда, далеко не все преследователи об этом знают. Может быть красная гильдия, отчасти синие, остальные же могут лишь догадываться, на что мы способны.

Впрочем, нам–то от этого не намного легче, столкновение с любым отрядом охотников станет для нас последним. А это значит, что наш единственный шанс спастись — бежать, что есть сил, не останавливаясь без крайней необходимости. Правда, хорошо бы сперва выбрать направление. Север, юг, восток. Куда бы мы ни подались, везде нас будут ждать предупрежденные соглядатаи, а по нашим следам тотчас помчится погоня.

Запутывать преследователей и убегать от них я умел, пусть и не так искусно, как Спаде, но только в одиночку. При этом у меня не будет возможности опекать Фиори. Таскать ее с собой повсюду опасно, а оставлять где–то не менее рискованно. Западное направление было бы предпочтительнее, если бы не печально известное Приграничье, где опасности подстерегают путников на каждом шагу.

Некоторых созданий, обитающих там, создали Мастера во время последней войны между Регной и Комтией, но почему эти чудовища не вымерли за сотню лет, а наоборот размножились, не знал никто. Вообще–то, после тех изменений, которым их подвергли, воздействуя Подлинными цветами, животные или вовсе переставали давать потомство, или же оно было крайне слабым и не наследовало способностей родителей. Отчего этого не произошло, не мог объяснить ни один Мастер.

К тому же там появились новые, диковинные создания, еще более опасные. Несколько раз гильдии отправляли экспедиции в земли Приграничья, но так ничего и не выяснили. По крайней мере, так нам рассказывали в школе. И проверять на собственной шкуре истинность уроков мне не особо хотелось. А брать туда с собой девочку — тем более.

Если бы мне удалось договориться с контрабандистами, то они бы доставили нас по реке к условным тропам, по которым мы бы без проблем перебрались в Комтию, куда охотники гильдий не смогут сунуться. Жаль, что ничего из этого не вышло. Теперь я понятия не имел, что делать дальше. Под руку мне попался листок, со схематично начерченной картой. Столько путей, столько дорог, и все не подходят. Надо придумать, что–то оригинальное, что позволило бы перехитрить гильдии, но ничего не приходило на ум.

Наконец, оставив бесплодные попытки найти выход из сложившегося положения, я решил заняться чем–нибудь полезным. Спать совершенно не хотелось, так почему бы не заняться купленными сегодня кристаллами? Нечего им лежать пустыми. Раз уж появилось свободное время, можно попробовать их наполнить. Свечу я сдвинул на край стола, пузырек с чернилами и ручку убрал в мешок, посуду составил на поднос и отнес его на свою кровать.

В центр свободного пространства лег один из южных кристаллов. Начать я решил с небольшого, простенького творения, разумеется, не боевого. Разнести в случае ошибки гостиницу и пару соседних домов в мои планы не входило. Если бы не спешка из–за погони, я бы не стал торопиться с наполнением кристаллов. Самому заниматься этим мне еще не доводилось, хотя в школе нам рассказывали и показывали во всех подробностях. Но, когда неизвестно, что ждет тебя завтра, лучше иметь в запасе сюрприз для врагов.

Сосредоточившись на вьющихся вокруг Подлинных цветах, я принялся за дело. Для создания задуманного мной творения требовался не только желтый, коего здесь хватало с лихвой, но также голубой и белый. Когда все нужные цвета были найдены, пришло время переходить к следующему этапу. Колышущееся облачко желтого легко опустилось на мою правую ладонь. Второй рукой я крепко ухватил голубою и белую полоски. Сразу же заныли почти закрывшиеся порезы, оставленные кинжалом.

Простым Радужным это не было доступно, хотя они видели и даже ощущали Подлинные цвета. Но полноценно управлять ими могли только прошедшие посвящение Мастера. Прикрыв глаза, я словно слился воедино с цветами, лежащими в моих руках. «Почувствуйте, коснитесь их», — говорил наш учитель в школе гильдии. — «И дайте им понять, чего вы хотите от них. Будьте требовательнее, соберитесь, чтобы не позволить цветам вырваться из ваших рук. Дайте им понять, кто здесь хозяин, и тогда, добившись полного подчинения, спокойно приказывайте».

Накатившая волна ощущений на миг сбила меня с толку. Трудно сохранить собранность, когда одновременно чувствуешь колкость льдинок и бархатистость песка, холод снегов, полуденный зной пустыни и прохладу утреннего бриза, завывания бурана, пение птиц и шорох несомых ветром песчинок. В этот момент мне очень пригодился опыт взламывания замков. Ведь там также приходилось быть предельно внимательным, не отвлекаясь на звуки и запахи, чтобы не пропустить отражение следующего слоя.

Вот и теперь уже через несколько секунд я прогнал наваждение, сосредоточившись на том, что мне нужно от цветов. Подавить их упругое сопротивление было легко, как и прежде, но сей раз от меня требовалось не просто создать творение, но и заключить его в кристалл. Причем сделать это так, чтобы оно не вырвалось слишком рано и подействовало потом, как нужно. Размякшие голубой и белый слились в одну большую каплю, затем уплотнившееся желтое облако превратилось в тонкую пелену и обернулось вокруг бледно голубого пятна. Творение было завершено, остался последний этап, самый главный и сложный.

Многие годы Мастера искали надежный способ хранить готовые творения. Такой способ, чтобы даже обычный человек мог без труда привести их в действие. Пробовали разные материалы, разные методы, но результат был один. Заключить Подлинный цвет в вещество умел каждый Мастер. Поместить в предмет готовое творение — почти любой, хорошо обученный. А вот извлечь его оттуда, не повредив — могли лишь единицы. Так было до тех пор, пока оставшийся неизвестным Мастер не попробовал очень похожий на хрусталь кристалл, привезенный из сердца бескрайней южной пустыни.

Результат превзошел самые смелые ожидания. Теперь любой желающий мог приобрести нужное ему творение, заключенным в кристалле. Правда, существовали и серьезные отграничения. Отнюдь не каждое творение поддавалось запечатыванию, некоторые, самые сложные и большие, попросту разрушали кристалл, разрывая его на мелкие кусочки. Но вскоре Мастера обнаружили, что подходящими свойствами обладает минерал, который добывали в северных горах. В него можно было заключить куда более сложные и объемные творения, но и срок хранения при этом оказался намного меньше. Не месяцы и годы, как в случае южных кристаллов, а лишь от силы неделю, другую.

Отблески пламени свечи весело прыгали, многократно отражаясь на гранях кристалла. Гладкие, тщательно отшлифованные поверхности надежно удержат Подлинные цвета внутри, главное, поместить их туда. В этом и состояла основная трудность. Впрочем, ощупав кристалл, я быстро нашел подходящее место. Маленькая, едва заметная ямка, оставленная инструментом резчика, отлично подходила на роль своеобразного горлышка.

Творение чуть дрогнуло, когда я осторожно притянул его к кристаллу. Подавить слабое сопротивление цветов не составило труда, гораздо тяжелее оказалось протащить их внутрь сквозь ямку на грани. Пришлось напрячься, чтобы, собравшись с силами, закончить дело. Наконец творение тонкой струйкой полилось в кристалл, миг и хрустальная поверхность заиграла красками, переливаясь и озаряя темную комнату разноцветными всполохами.

Чарующее зрелище продолжалось недолго, не больше нескольких минут. Затем сияние стало тускнеть, пляска цветов — успокаиваться, и вскоре кристалл померк. Впрочем, моя работа еще не закончилась. Подхватив тоненькую ниточку, торчащую из ямки, я аккуратно запечатал ее. Для этого отлично подошли несколько капель коричневого.

Теперь стоит мне сорвать печать и выпустить цвета, как заключенное в кристалле творение немедленно начнет действовать. Вытерев вспотевший лоб, я с сомнением посмотрел на остальные кристаллы. Пожалуй, продолжу в другой раз, сейчас лучше отдохнуть. Завтра будет нелегкий день.

Поднявшись из–за стола, я устало потянулся, сгреб кристаллы со стола и ссыпал в карман. Пусть лучше будут под рукой. Так, на всякий случай. С улицы донесся негромкий шум шагов. Вялый, ленивый топот уверенных в бессмысленности своего занятия людей. Ночная стража в Альбивио ничуть не отличалась от столичной. Бояться ее стоит лишь буянам, да беднякам, все остальные в ее поле зрения попросту не попадают.

В наступившей после топота стражников тишине слабый всхлип раздался неожиданно громко. Неспешно пройдясь по комнате, я подошел к кровати Фиори, склонился над ней. Уткнувшаяся лицом в подушку девочка почти беззвучно всхлипывала. Услышав шаги, она попыталась натянуть на себя одеяло, чтобы укрыться с головой, но сообразив, что уже я стою рядом, повернулась ко мне.

— Что–то случилось? Почему ты плачешь, Фиори?

Пламя свечи на миг вспыхнуло сильнее и озарило ее испуганное лицо, боязливый взгляд, дрожащие губы. А потом огонек померк, вернув комнату в прежний полумрак.

— Я боюсь уснуть, — тихо сказала она, отвернувшись. — Боюсь кошмаров. Расскажи мне сказку, пожалуйста, — еще тише попросила она.

Пожав плечами, я сел на свою кровать, благо она стояла рядом, откинулся на стену. Девочка затаилась под покрывалом в ожидании, но, как нарочно, мне ничего не приходило на ум. Нет, не то, чтобы я не знал сказок, но все они остались в прошлой жизни. В этой же были лишь полу–байки полу–были, рассказываемые вечерком, в хорошей компании, когда непогода бессильно ярится за окном. Но назвать любую из таких историй доброй сказкой язык не поворачивался. Были там и убийства, и злодейства, и подвиги, которые больше напоминали чудовищные выдумки. После такого точно приснится кошмар, можно даже не сомневаться.

В конце концов, я остановился на самом безобидном, простеньком зачине. Главное начать, а дальше что–нибудь придумаю.

— Однажды, в одном далеком — далеком королевстве, жила красавица принцесса. И был у нее восхитительный, великолепный сад.

Заворочавшаяся было девочка тут же притихла, стараясь не пропустить ни слова.

— В котором росло множество самых разных цветов. Второго такого сада не было ни у кого во всей округе. Каждое утро принцесса седлала свою белоснежную лошадь, и они скакали по шелковым, зеленым лугам.

Пора было переходить к завязке, но мне по–прежнему ничего не приходило в голову. Впрочем, какая ей разница, я не нянька и не сказочник, чтобы помнить кучу разных историй.

— А у нее был рыцарь? — неожиданно спросила Фиори.

— Рыцарь? — недоуменно переспросил я.

— Да, рыцарь, защитник, чтобы оборонять от злодеев! — возбужденно пояснила она…

Слабенький огонек свечи еле–еле освещает детскую. Снаружи, сквозь толстые ставни, глухо доносятся голоса охранников. Ласковая рука поглаживает меня по растрепанным волосам.

— И был у принцессы верный защитник, отважный, могучий рыцарь, так что ей нечего и некого было бояться. Он надежно хранил рубежи ее королевства от врагов.

Простая, незамысловатая сказка успокаивает меня, мягко обволакивая пологом сна. Но стоит ей прекратиться хоть на миг:

— Мам, а он разве не был Мастером? А как же он тогда дрался с злыми Мастерами?

— Конечно, рыцарь владел многими Подлинными цветами, лучше всех и был самым сильным. А теперь, если хочешь стать таким же сильным, ты должен выспаться.

Она поднимается, улыбаясь, и гасит свечу. Темнота тут же окутывает комнату, но меня это ничуть не пугает. Укладываясь поудобнее, я негромко говорю:

— Я обязательно стану таким же сильным и могучим рыцарем, чтобы защищать тебя. Обязательно!..

С трудом переведя дыхание, я раздраженно, зло ударил кулаком по постели. Да, что же это такое! С того момента, как я встретил Фиори, меня беспрестанно навещают воспоминания и, как назло, подбираются самые болезненные. Если за последние годы, мне более или менее удалось позабыть все, что произошло до восшествия на трон нового короля, то сейчас весь труд пошел насмарку. И каждый раз это, так или иначе, связано с девочкой, пробуждающей мою память.

Догадавшись, что мне не до нее, Фиори затаилась под одеялом. Сообразительная, однако. Быстро поняла, что ни говорить, ни тем паче рассказывать сказку, я сейчас не в состоянии. Поспешно затушив свечу, плюхнулся в постель и попытался успокоиться. Утро вечера мудренее, завтра и буду решать, что делать дальше. Одно ясно точно, с девчонкой мне не по пути. Я ей не нянька и не опекун, в которых она нуждается. И в этот момент долгожданный сон прервал мои размышления.

Пробудился я внезапно, словно что–то выдернуло меня из сна. Недоуменно обведя взглядом комнату, ничего подозрительного не заметил и все же… Тихо поднявшись с кровати, я достал кинжал, прислушался и, пусть и не сразу разобрав звонкий, отчетливый стук подков, отодвинул занавеску. Спустя несколько секунд звук усилился, и мимо гостиницы пронесся всадник, пригнувшийся к шее коня.

Он уже давно скрылся за поворотом, а я все еще стоял у окна, погрузившись в раздумья. Возможно, этот всадник и не был гонцом. Возможно. Но скакал он от восточных ворот, направляясь к центру города, и в пути пробыл, судя по его испачканному плащу, не один день. А если в город прибыл один гонец, то скоро появятся и другие. И у кого–нибудь из них наверняка окажутся наши с Фиори описания. Впрочем, излишняя спешка только повредит нам, хотя терять понапрасну время теперь нельзя. И в этот момент над спящим Альбивио взошло яркое солнце.

Неизвестно как почувствовавшая наступление рассвета, Фиори тут же подняла голову и высунулась из–под одеяла. Но мне сейчас было не до нее. Мало того, что вчера я умудрился не поставить на дверь защиту, досаднейшая, хоть и не смертельная оплошность, так ко всему прочему уже погоня висит на хвосте, а решение, куда нам дальше двигаться, еще не принято.

Перед тем, как спускаться вниз, я еще раз проверил, что все кристаллы при мне. Сейчас нельзя расслабляться ни на секунду. Если в местных гильдиях прознали про нас, то внимательность и осторожность — единственная возможность спасти наши шкуры. Кинжал, естественно, тоже был со мной, расставаться с ним нельзя и подавно. Без него мне и пары минут не протянуть в схватке с боевым Мастером.

Первым делом, спустившись, я заглянул в конюшню к Огоньку. Многое сегодня, хотя и не все, будет зависеть от его быстроты им выносливости. Не поленившись заглянуть к нему в кормушку, убедился, что овса ему отсыпали досыта. Заодно, чтобы не терять время, купил у конюха пару мешков с кормом для коня, почти не торгуясь. Неизвестно, выпадет ли еще возможность пополнить запасы в нормальном месте, а не в каком–нибудь захудалом трактире.

В обеденном зале посетителей пока что было немного. Торопливо завтракал хмурый купец, по виду прибывший с севера. В дальнем углу вновь сидели мальчишка и дама, тоже с не особо веселым лицом. Видать, не у одного меня проблемы. Впрочем, ничего удивительного, недавние события в столице успели нарушить многое в сложившемся порядке. Задержались купеческие караваны, отсутствие гонцов и курьеров встревожило многих торговцев, а усиливающийся поток людей, спешащих покинуть ставший неуютным центр Регны, наводил на определенные мысли даже отъявленных тугодумов.

Пока Фиори заканчивала приводить себя в порядок, прежде чем спуститься вниз, а слуги не успели принести еду, я уселся за стол и прикинул, что делать дальше. Скоро, если не обманут, от сапожника и портного должны доставить заказанные вещи. И тогда меня в Альбивио ничто больше не будет удерживать. Отдохнувший Огонек хоть сейчас готов отправляться в путь, запасы провизии пополнены, самое необходимое для дороги — куплено. Осталось лишь выбрать направление и цель.

После всех раздумий я остановился на западе, с его влиятельным и могучим Орденом, объединяющим всех Радужных и Мастеров Комтии. Уж он–то сумеет защитить нас от происков гильдий. Да и дорог, ведущих к нему, немало. Второе место занимали южные пустыни. Среди кочевников нас не разыщет ни один шпион, но и жить среди песков и барханов, скитаясь вместе с полудикими племенами, мне отчего–то не хотелось. Прочие же варианты я пока даже не рассматривал, уж больно рискованными они выглядели. Хотя, в крайнем случае, можно будет податься на север, и попытать счастья в горах. Но это только в крайнем случае.

Еду уже принесли, а девочки все не было. Лишь, когда я уже начал тревожиться, она торопливо сбежала вниз по лестнице и завертела головой, ища меня. Пришлось привстать и махнуть ей, чтобы не стояла столбом. В этот момент светильники и вспыхнули ярким, желтым пламенем, правда, только на миг. Целая секунда потребовалась мне, чтобы сообразить, что же произошло. Сработало сигнальное колечко, установленное вчера ночью. Эх, как же не вовремя…

Обернувшись, я окинул быстрым взглядом залу, выискивая подозрительных людей. Купец, нет, не он, какой–то только что вошедший слуга? Вряд ли, далековато. А потом я глянул на ошеломленного мальчишку за угловым столиком и замер, как вкопанный, не обращая внимания на стоящую возле меня и ничего не понимающую Фиори.

Никто, кроме Мастера не смог бы вытворить такое со светильниками, но чтобы десятилетний мальчуган… Нет, не может быть, ни одна гильдия не допустила бы его до церемонии посвящения раньше четырнадцати лет. Единственные, кто способны на такое, это Странники, чье существование скрыто под толстым слоем лжи и тайны.

Учителя рассказывали о них неохотно, мол, есть Радужные, не захотевшие присоединяться к какой бы то ни было гильдии. Да, некоторые из них стали Мастерами самостоятельно, на свой страх и риск, нарушив при этом непреложный закон — Мастером может быть лишь член гильдии и никто другой.

Говорили, о том, что это просто кучка ненормальных, ведь кто еще откажется от обеспеченной, легкой жизни, променяв ее на бесконечное бегство. Бесконечное, потому что за Странниками охотились не только гильдии, но и Лорды, и короли. Ни один доносчик или соглядатай не упускал возможности выследить кого–нибудь из Странников и сообщить об их укрытии Мастерам или стражникам. А уж те без лишних церемоний разбирались с обнаруженными изгоями.

Нельзя сказать, что я безоговорочно верил этим словам, но, как мне казалось, доля истины в них была. Ведь дыма без огня не бывает. Так продолжалось до тех пор, пока, однажды, загадочный старик, называющий себя Странником, не вытащил меня из довольно паршивой передряги. Тогда я и узнал много нового об этих странных, необычных людях.

К сожалению, мое знакомство с тем стариком продлилось не долго, но кое–что он успел рассказать. О том, как Странники опережают гильдейцев, забирая к себе детей с открывшимися способностями Радужных. Как уводят ребят в тайные убежища, где учат их пользоваться своими способностями. Как Странники пытаются исподволь бороться с гильдиями, выжидая подходящий момент, чтобы нанести решающий удар.

Все это в один миг промелькнуло у меня в голове, пока я пристально смотрел на растерявшегося мальчишку. Не походил он на кого–то из Странников, в отличие от… дамы! Повернувшись к стойке, я встретился с ней взглядом и вздрогнул, понимая, что она тоже все сообразила. И увидел приговор в ее глазах.

— Фиори, вернись в номер и жди меня там, — хладнокровно сказал я, не отводя взгляда от Странницы.

Та как раз закончила говорить с хозяином гостиницы и направилась ко мне. Не задавая лишних вопросов, Фиори послушно кивнула и шустро побежала к лестнице. При виде нее женщина дернулась, но все же беспрепятственно пропустила. Отлично, осталась сущая ерунда, объясниться с разъяренной Странницей, которой не терпится пустить меня на ремешки. Пустяки, что и говорить. Опять я забыл главное правило Мастера, помнить обо всех последствиях своих действий, когда ставил ловушку. А стоило бы подумать, что случится, если неизвестный злоумышленник попадется в нее.

— Прошу вас, присаживайтесь, — привстал я, склоняясь в учтивом полупоклоне.

Пристально посмотрев на меня, женщина присела на край стула. На мгновение она бросила сердитый взгляд на мальчишку, и тот быстро выскочил из залы. Этого времени мне хватило, чтобы составить о ней впечатление. Напряженная, словно гибкий клинок, на вид лет тридцати, точнее сказать трудно. Очень опасная, хладнокровная особа, которая не остановится ни перед чем. Ее сухие, тонкие пальцы нервно теребили желтые нити, а вот левая рука спряталась в кармане дорожного платья. Наверняка там спрятан боевой кристалл и вероятнее всего не один. Но пока она не пустила его в ход, а значит, возможен мирный исход.

— Вы что–то хотели сказать? — холодно спросила Странница, не сводя с меня пристального взгляда.

Скорее всего, от нее не укрылось, что в правой руке, укрытой полой плаща, у меня зажат кинжал. Тем лучше, если она будет осторожнее и не бросится в безрассудную атаку.

— Да, мне отчего–то показалось, что у нас могут быть общие интересы.

— Боюсь, вы ошиблись, господин Мастер, — сухо оборвала она меня. — Ничего общего у нас нет и быть не может.

— Ах, вы, наверное, имеете в виду эту безделушку? — небрежно бросил я на стол фальшивый знак зеленой гильдии, делая вид, что не заметил, как напряглась и подалась в сторону Странница. — Взгляните на него повнимательнее, уверяю, вы заметите немало интересного.

Знак, добытый Спаде, был хорош, но только для обычных людей или на худой конец Радужных. Любой Мастер, знающий, как выглядит настоящий, быстро распознает подмену. И я очень сомневался, что Странница не сможет сделать то же самое. Зеленый кружок с изображенной на нем ветвью, весело прокатился по расшитой узорами скатерти и медленно замер перед дамой. Та недоверчиво глянула на него, стараясь не выпускать меня из виду. Потянулись томительные минуты неопределенности. Наконец Странница закончила рассматривать знак и вновь повернулась ко мне.

— И в чем, по–вашему, я должна убедиться? Что теперь кто–то пользуется не только своими, но и поддельными знаками? Очень на вас похоже!

Тяжело вздохнув, я неторопливо извлек наружу кинжал, разумеется, так, чтобы никто их посторонних его не заметил. На сегодня уже достаточно глупых ошибок. При виде герба Кустодиенов, вырезанном на навершии оружия, Странница невольно вздрогнула.

Такие клинки, как этот сейчас почти не делаются, да и вообще предметы, в которых заключены все сорок Подлинных цветов, можно пересчитать по пальцам. Особенно столь искусно сделанные. Семейное предание гласило, что кинжал был подарен первому Лорду Кустодиену самим Мастером всех цветов и с тех пор передавался по наследству.

Обжигающая своей холодностью ненависть Странницы таяла прямо на глазах. Еще бы, ведь кинжал означал, что перед ней сидит последний потомок якобы уничтоженного гильдиями рода Лордов.

— Можешь доказать, что он попал к тебе не случайно? — сухо, чтобы скрыть удивление, спросила она.

Пожав плечами, я вытянул вперед левую руку. От бдительной Странницы не ускользнули еще не зажившие порезы на ладони, и в ее глазах мелькнула тень доверия. Вновь сильно резать руку, как на площади, я не собирался. Сейчас мне хватит даже маленькой капли крови, чтобы кинжал сразу же признал своего хозяина.

Как только кровь попала на клинок, на нем вспыхнули тонкие, разноцветные нити, сбегающие к рукояти, а по ней к навершию. Едва они достигли герба, как он загорелся ровным светом, так что мне пришлось тут же убрать его обратно, чтобы не привлекать лишнего внимания. Но Страннице хватило и нескольких секунд.

— Прошу прощения за недоверие, Лорд, — вежливо сказала она. — Слишком уж невероятным показалось мне ваше появление здесь.

Обвинять Странницу в неучтивости я и не собирался, поскольку на ее месте поступил бы точно также. Если бы не еще грубее. Тем не менее, надо было воспользоваться возможностью узнать кое–какие сведения, ведь не каждый день встречаешься со Странницей.

— Ничего страшного, — улыбнулся я, — мне отлично известны причины такой скрытности. Дело в том, что, однажды, мне довелось столкнуться с одним из вас. Он называл себя Вегио, но скорее всего это не единственное его имя.

— Вы были дружны с ним? — удивленно приподняла бровь Странница.

— Не уверен, что можно так сказать, — покачал я головой. — Но он выручил меня, а потом рассказал немало интересного. Старые, полузабытые предания, истории Странников. Много всего…

— Кажется, я до сих пор не представилась, меня зовут Пунта, — сделала она вид, будто только что спохватилась.

Если Странник называет имя, не важно, истинное или ложное, значит, он не считает тебя врагом, говорил мне Вегио. Слишком много людей за нами охотятся, чтобы разбрасывать сведения о себе направо и налево, добавлял он, задумчиво глядя на небо. В эти минуты я чувствовал, что не одинок, что есть и другие, чья жизнь оказалась перевернута с ног на голову по злой прихоти судьбы.

История Странницы меня почти не удивила, чего–то подобного я и ожидал. Их убежище, где жили и обучались дети, находилось южнее, в неделе пути отсюда. Внезапная облава желтой гильдии застала Странников почти врасплох, несмотря на их бдительность. Взрослые вынужденно разделились, каждый сопровождал лишь одного ребенка, большее количество могло привлечь внимание шпионов. Встретиться договорились в Альбивио,

Пунта прибыла первой и поселилась в гостинице, дожидаясь других. Срок истек еще вчера, но больше никто не появился. Напрасно она расспрашивала людей на постоялых дворах, другие Странники, словно сквозь землю провалились. Или оказались в лапах гильдий, что, в общем–то, одно и то же.

— Больше ждать я не могу и сегодня же покину город, здесь стало слишком опасно.

— Случайно, не вы ли договорились с контрабандистами? — спросил я.

Дождавшись кивка, усмехнулся, чувствуя, что она удивлена моей догадливостью.

— Все очень просто, я искал их вчера вечером и узнал, что уже нашелся заказчик.

— За вами тоже погоня? На лодке есть еще одно место, если вы хотите присоединиться, то, думаю, проблем с контрабандистом не возникнет.

— Я не один, — коротко ответил я, понимая, что наконец–то нашелся выход из сложившейся ситуации. — Но если вы сможете взять с собой мою спутницу, я буду вам благодарен…

Странница уже давно поднялась в свой номер, а я все еще сидел за столом в обеденной зале, не веря в такое везение. Меня ничуть не удивило, что она согласилась взять Фиори с собой, в этом можно было и не сомневаться. Ведь Странники никогда не отказывали в помощи людям, за которыми охотились гильдии.

Выбрав момент, когда в зале не осталось ни одного посетителя, я без труда привел светильники в порядок. Несколько минут работы, и они загорелись ярче прежнего, а здешние Мастера лишились заработка. Нечего, перебьются, все равно им скоро будет не до мелкой работы, а мне не мешает подзаработать перед дорогой.

Лишь потом я отправился за Фиори. Взволнованная девочка явно хотела знать, что произошло, но, видя, что у меня нет желания говорить, благоразумно не стала досаждать вопросами. Тем более, что я и сам пока не знал, как сказать ей, что скоро наши дороги разойдутся.

Да, пора признать очевидное, главное для меня — сохранить свою шкуру, которая сейчас оказалась в большей, чем когда либо, опасности. Но и допустить, чтобы Фиори попала в руки жадных до власти, денег и знаний Магистров, я не могу. Может быть оттого, что девочка потребовала от короля сохранить мне жизнь, может оттого, что она поддержала меня в момент рискованного, поспешного посвящения. Но все это осталось в прошлом, к тому же я сполна расплатился с ней за помощь, сломав кокон и вырвав из лап заговорщиков, а вот будущее для нас вырисовалось отнюдь не в радостных красках. А значит…, значит пусть то, что должно, свершится сейчас!

— Послушай, Фиори, — произнес я, поставив пустой бокал на стол. — Увы, но нам пора расстаться. Женщина, с которой я только что говорил, одна из Странниц, согласна взять тебя с собой.

— Нет, — просительно посмотрела на меня девочка, — я не пойду с ней. Пожалуйста, позволь мне остаться с тобой!

— Мне жаль, но это невозможно. Пунта может взять лишь одного человека, и им будешь ты. Поверь, так будет лучше для тебя же. Путь по реке безопаснее и быстрее…

А заодно, ехидно подумал я, волей неволей перестанешь дичиться других людей. Подружишься с тем мальчишкой, неунывающим непоседой. Между прочим, светильники он ломать и не собирался. Ему просто захотелось избавиться от надоедливого желтого цвета, болтающегося вокруг. А то, что это может повредить творениям, оказавшимся рядом, он даже не подумал. Похоже, тот, кто его учил, не успел объяснить, что Мастер должен всегда помнить о последствиях. Помнить и убеждаться, что учел все.

— … и тебе точно не придется скучать, — улыбнулся я.

— Пожалуйста, — не унималась Фиори, и в ее глазах заблестели крохотные капельки слез. — Я хочу остаться с тобой! Прошу тебя!

С огромным трудом я сдержал разгорающийся гнев. Да, что она о себе возомнила! Нет, чем быстрее мы с ней расстанемся, тем лучше будет для нас обоих. Пунта с радостью встретит ее, ведь Страннице сейчас очень нелегко. Отсутствие известий о друзьях выбило волевую женщину из колеи. Хотя она тщательно скрывала это, но под самый конец разговора грусть и печаль прорвались наружу сквозь стальную броню холодного безразличия и отстраненности.

— Прекрати капризничать, все уже решено, — строго оборвал я девочку, не обращая внимания на молящий взгляд. — Меня не волнуют твои желания и прихоти. И подвергать нас ненужному риску из–за твоих капризов я не собираюсь. Слушай меня внимательно! Сразу после завтрака мы отправимся к условленному месту, где нас будет ждать эта женщина. Там и расстанемся. Ясно?

Вздрогнувшая, словно от удара, девочка кивнула и понурила взор. Ну и пусть дуется, главное, чтобы вновь не вздумала капризничать. А сейчас надо поговорить с хозяином гостиницы. Как бы там ни было, его просьбу я выполнил. В ближайшее время светильники перестанут стремительно гаснуть и будут гореть также ярко, как и прежде.

Раздумывая, как бы стрясти с него побольше денег, все–таки мои запасы не бесконечны, пора пополнять их, раз выпал удобный случай, я неожиданно ощутил затылком чей–то пристальный, неприятный взгляд. Так смотрит на редкую дичь охотник, еще не веря в удачу, но уже поднимая лук и накладывая стрелу на тетиву.

Осторожно обернувшись, я поглядел по сторонам, внимательно изучая посетителей. Все они спокойно кушали, кто–то негромко разговаривал с товарищами, но никто не следил за нами. Или же следил? В этот момент я обратил внимание на стоящего возле стойки мужчину, лицо которого мне почему–то показалось смутно знакомым. Неужели…, тут он повернулся, направляясь к двери, и на его одежде сверкнула яркая желтая искорка знака. С большим трудом мне удалось побороть тревогу, и успокоиться. Да, никакой ошибки, именно его я видел вчера на улице.

Мастер из желтой гильдии, приехавший с юга, и Странница, сбежавшая оттуда же. Таких совпадений не бывает, значит, Пунта была права, и охотники идут по ее следам. Впрочем, вряд ли ей стоит опасаться погони. Еще несколько часов, и быстрое течение унесет беглецов, а вместе с ними и Фиори, не оставив ни малейшей зацепки преследователям.

Тем не менее, мне–то как раз надо было торопиться, пока сюда не пожаловали другие Мастера. Если они захотят убедиться, что Странницы здесь нет, нам лучше побыстрее уехать отсюда. А для этого надо завершить пару дел.

— Что–то желаете? — повернулся ко мне хозяин, едва мы подошли к стойке.

— Вчера вы просили меня о небольшой услуге, — начал я без лишних предисловий. — Так вот, можете не беспокоиться. Тот, кто портил ваши светильники, больше и пальцем не прикоснется к ним. Мне жаль, но раскрывать его имя я не стану, — ответил я на невысказанный вопрос, — тем не менее, могу поручиться, что это не повторится. Заодно я привел светильники в порядок, так что в ближайшие полгода помощь Мастера вам не понадобится.

В точности, как и ожидалось, хозяин начал благодарить, щедро расточая похвалу. Слушая его вполголоса, я рассеянно кивал в ожидании момента, чтобы перейти к разговору об оплате. Щедрость хороша, когда подкреплена тяжелым кошельком, а для этого его следует регулярно пополнять. Не брезгуя даже такими мелочами.

— Знаете, господин. У меня есть одна необычная вещь, которая наверняка вас заинтересует, — неожиданно сказал хозяин.

И прежде, чем я успел что–то возразить или просто кивнуть, он скрылся за неприметной дверкой, спрятанной за шторой. С минуту оттуда доносился стук открываемых ящиков, а затем хозяин вынырнул с чем–то поблескивающим в руках. Приятно звякнув, диковинный предмет лег на стойку, и я с любопытством посмотрел на него.

На первый взгляд, это был простой, без вычурных украшений, изящный серебряный кулон. И хотя драгоценные металлы всегда в цене, моя помощь весила чуть побольше. Но стоило мне взглянуть на кулон внимательнее, как в нем проявились спящие до поры до времени Подлинные цвета. Я осторожно дотронулся до прохладного металла, и они тут же зашевелились, медленно пробуждаясь от долгого сна.

Поразительно, но, несмотря на все усилия, мне так и не удалось понять, что же в него заложил неведомый Мастер. Ясно было одно, изготовили его достаточно давно, и в тонкой работе явно чувствовалась рука опытного Высшего. Да…, такая диковинка наверняка стоила немало, но, если хозяин решил расстаться с ней, то это его личное дело.

— Можно взглянуть? — просительно потянула меня за рукав взволнованная Фиори.

Посмотрев ей в глаза, я увидел столько искреннего удивления, нетерпения и надежды, что беспрепятственно позволил девочке взять кулон. Маленькие пальчики шустро пробежались по его гладкой поверхности, будто что–то отыскивая, и остановились на едва заметном бугорке.

— Айр, это же…, — сорвался ее голосок, — это кулон мо…

Я едва успел крепко сжать ее руку, чтобы она не наговорила лишнего. Девочка ойкнула и осеклась, понимая, что чуть не выболтала нашу тайну. Забрав у нее кулон, я посмотрел на него внимательнее, отойдя к окну. Крохотное тиснение в виде свернувшейся колечком лисицы нашлось не сразу, даже на свету пришлось попотеть, отыскивая его. Теперь мне стало понятно волнение Фиори, ведь это был герб ее рода, рода Лордов Волпоне.

Такой предмет мог принадлежать лишь кому–то из членов семьи или их ближайших сподвижников. Хотя и неизвестно, сколько хозяев сменил кулон после гибели рода, зато про его последнего владельца должен что–то знать хозяин гостиницы.

— Любопытно, как к вам попала эта вещица? — повернулся я к нему.

— Давно это случилось, — вздохнул хозяин, — где–то лет с десять назад. Как раз вскоре после коронации… Двое приезжих, мужчина и женщина поселились здесь, в соседнем с вами номере, кстати. По виду походили на благородных, а на самом деле, кто их знает. Приехали в обед, а к вечеру нагрянули Мастера. Уж я их просил не рушить гостиницу, но они даже не стали меня слушать, — хозяин раздосадовано махнул рукой, вновь переживая те события.

— В общем, поднялись они на второй этаж, а постучались, а потом такое началось! Я уж боялся, что потолок рухнет, но нет, пронесло. Смотрю, а бегут вниз постояльцы, целехонькие, только одежда немного потрепанная. А Мастеров не слышно, только кто–то стонет наверху. Выскочили те, коней оседлали и ускакали.

— Они что, одолели Мастеров? — удивился я, недоверчиво усмехаясь.

История–то, несомненно, складная, да только верится в нее с трудом. Уйти от Мастеров нелегко, а победить их может лишь другой Мастер. Или же, в крайнем случае, запасшийся горой кристаллов человек. Но даже будь он Радужным, все равно шансы на победу невелики. Наверняка было что–то еще, а недоверие — отличное средство развязать язык.

— Именно! — воскликнул хозяин. — Именно! Правда, они их не убили, просто обездвижили каким–то хитрым образом.

— И вы хотите сказать, что беглецам дали беспрепятственно покинуть город и даже не преследовали?

— Так праздники же были, в честь коронации объявили гуляния! Хорошо, если кто–то из стражников вообще стоял у ворот, не говоря уже о проверке. А на счет погони… Отправили за ними отряд, много Мастеров, воинов. Да только вернулись назад через месяц. Хмурые, злые и молчаливые. До первой кружки, хе, хе. В общем, по словам воинов, беглецы ушли в Приграничье. Мастера попробовали пройти по их следам, да все без толку, только своих потеряли и возвратились назад не солоно хлебавши. А вещичку–то эту я в комнате нашел, во время ремонта, под одну из половиц она и завалилась. После той разборки пришлось ведь и полы перестилать, и стены чинить, мебель новую покупать!

Не обращая внимания на сетования хозяина, я задумчиво посмотрел на серебряную безделушку. Теперь становилось ясно, отчего он ее до сих пор не продал. Кто бы ни были эти беглецы, наверняка их объявили вне закона. А значит, все их имущество переходило в собственность королевской казны. Соответственно при продаже возникли бы неприятные вопросы и споры.

Сбыть же кулон в обход Мастеров и лавок было отнюдь не просто и небезопасно. Установленные еще несколько веков назад законы строго запрещали торговлю цветными товарами без особого разрешения, выдаваемого гильдиями. Чересчур большой риск для почтенного владельца гостиницы, дорожащего честным именем. Но ни один закон не запрещал дарить подобные вещи.

Все это промелькнуло у меня в голове за считанные минуты, пока я слушал хозяина и лениво вертел кулон перед собой. Что–то смущало в рассказе, что–то было не так. Маленькая деталь. Точно! Это случилось вскоре после коронации. После гибели рода. Неужели эти беглецы…

— А как выглядели эти приезжие? — спросил я, стараясь не выдать своей заинтересованности.

Мало ли, отчего молодой Мастер столь внимательно расспрашивает про странных преступников. Может, взыграло простое любопытство? Потом я взглянул на замершую Фиори, чуть ли не с распахнутым ртом слушающую историю, и помрачнел. Если она еще раз оговорится в присутствии хозяина, то он может сделать определенные выводы, и гильдии тут же выйдут на наш след.

— Да на первый взгляд, привычные люди. Учтивые, спокойные… По виду и не сказал бы…

— Так все–таки, как они выглядели? — перебил я его. — Лица, рост, цвет волос, особые приметы.

— Ну, сразу и не вспомнишь…, — замялся хозяин, — мужчина был среднего роста, волосы светлые, лицо — точно не скажу, но такое хитрое. А вот женщину не помню, вроде темноволосая, и все. Уж простите, но столько ведь лет прошло. Забывается понемногу…

— Понимаю, — благодарно кивнул я, стараясь не выдать эмоций. — Благодарю вас, и за эту вещицу и за помощь.

Взяв Фиори за руку, чтобы ничего не выкинула, я быстрым шагом направился в номер, обдумывая услышанное. Жаль, что с тех пор прошло так много лет. Вряд ли теперь кто–то сможет точнее описать приезжих, чем это сделал хозяин гостиницы. Да и не до расспросов мне сейчас, с минуты на минуту сюда могут пожаловать местные Мастера, и начнется потеха. Сомневаюсь, что нам с Фиори удастся отделаться от них также легко, как некогда получилось у загадочных беглецов.

Едва мы зашли в комнату, как в дверь постучал слуга, принесший заказанную вчера одежду. Портной сдержал обещание, закончив работу в срок. Сборы не заняли много времени, за последние дни нас столько раз приходилось все бросать, что лишние и даже многие нужные вещи отсеялись сами по себе. С другой стороны, нет худа без добра, куда проще убегать налегке, чем отягощенным грудой сундуков и тюков со всяким хламом.

Закончив с вещами, я повернулся к Фиори. Все это время она просидела на кровати, крепко сжимая в ладошках серебряный кулон. Любопытная вещица, мимоходом отметил я и тут же замер, как вкопанный. Пока кулон был в руках у меня или у хозяина, Подлинные цвета, заключенные в нем, оставались в покое, лишь на короткое время приходя в движение. Но сейчас, когда он оказался у девочки, они не останавливались ни на миг. Выходит, кулон настроен на членов рода Волпоне, но тогда тот мужчина… Лорд Волпоне, отец Фиори!

Не может быть, этого не может быть, ошарашенно подумал я, не отрывая взгляда от кулона. И ведь все сходится. Я плохо помню Лорда, но неизменное хитроватое выражение его лица трудно забыть. Неудивительно, что хозяин в первую очередь вспомнил именно о нем. Такое лицо больше подошло бы проныре из трущоб или, на худой случай, изворотливому купцу, но никак не уважаемому главе рода. Тем не менее, оно превосходно отражало его подлинную сущность — хитроумного, плутоватого и коварного Лорда, способного на многое ради своих целей. В этом они с моим отцом были крайне похожи.

Вот только старший Кустодиен погиб, сражаясь до конца, а Волпоне, как всегда, умудрился выкрутиться, выскользнуть и сбежать из своего осажденного, пылающего особняка. Наверное, я ничуть не расстроюсь, если окажется, что в Приграничье его разорвали хищные создания. Решено, как только перепоручу Фиори заботам Пунты, направлюсь по следам Лорда. Уйти от погони в одиночку будет намного проще, ведь ищут–то они двух беглецов, а не одного.

Велев девочке переодеться в новую одежду, я вышел из комнаты и столкнулся нос к носу с очередным слугой. Посланец сапожника опаздывал, поэтому торопился изо всех сил и едва не сбил меня с ног. Получив сверток с обувью, я расщедрился и бросил слуге мелкую медную монету. Как бы там ни было, но он все же успел доставить товар до нашего отбытия.

Устав стоять в коридоре, я, предварительно постучавшись, осторожно заглянул в комнату. К моему удивлению вместо того, чтобы любоваться обновкой, девочка с унылым видом сидела на краю кровати. На мое появление Фиори даже не обратила внимания, все также глядя в одну точку. Пришлось помахать рукой перед ее лицом, чтобы она пришла в себя.

— Собралась? — на всякий случай спросил я ее. — Ну и отлично, тогда пойдем. Нам пора ехать, чтобы не опоздать к месту встречи с Пунтой.

Хорошенько отдохнувший Огонек приветствовал нас радостным ржанием, бедняга, похоже, привыкший к постоянной езде, совсем заскучал в гостиничной конюшне. Ничего, у него еще появится возможность наскакаться всласть, если мы не поторопимся.

Улица встретила нас еще большей жарой, чем вчера. За ночь камень почти не остыл, поэтому на его прохладу надежды не было. Ко всему прочему, в воздухе нещадно парило. Судя по этому и легким барашкам, быстро тающим на небосводе, сегодня будет хороший дождь, а то и ливень. Главное, чтобы не затяжной, иначе мы застрянем на полпути, а это крайне нежелательно в нынешнем положении. Чего доброго Странница не станет ждать нас, и ищи свищи ее потом по реке.

Казалось бы, надо радоваться, что все так удачно складывается, но как нарочно у меня на душе было неспокойно. Фиори все с тем же понурым видом сидела за моей спиной. Уж не слишком ли жестко я обошелся с ней, вновь и вновь досаждал мне вопрос. И ответ мне очень не нравился. То, что я ей сказал, один в один походило на те жесткие приказы, что постоянно раздавал мой отец. Он также не обращал внимания на мнение других людей, требуя безоговорочного повиновения и послушания, беспощадно карая ослушников.

Тогда я презирал его за это, более того, когда увидел, как плачет после разговоров с ним мать, попросту возненавидел. Не было такого случая сделать ему неприятность, которую бы я упустил. После его гибели осталась лишь жуткая пустота и крепкая убежденность, что следовать по пути отца нельзя. Что это верный путь к гибели, а, возможно, и к чему–то еще более страшному, чем смерть.

Все это время я упорно следовал правилам, которые сам же и установил. Так отчего же мне сейчас кажется, что мой нынешний поступок в точности соответствует отцовскому характеру. Отчего тогда мне чудится его одобрительная усмешка?

Наверное, и к лучшему, что вскоре мы с Фиори расстанемся. Пусть дальше с ней нянчится Пунта, а я уж как–нибудь сам разберусь с надоедливой старухой — совестью. Улица вывернула к мосту, который при свете дня больше напоминал старый, обветшавший памятник ушедшей эпохе. Обросшие длинными лохмотьями водорослей опоры, скрипучий деревянный помост. Камень давно потрескался, так что, боюсь, недалек тот день, когда местным властям придется строить новый, отнюдь не такой долговечный мост.

Гордо простучав копытами по бревнам, Огонек прибавил шаг и вскоре перед нами показались Западные ворота, до сих пор сохраняющие остатки былой внушительности. Их в отличие от моста недавно подновляли, что впрочем, не помешало мне заметить их ветхость. Возле караулки лениво прохаживались стражники, что, учитывая жару и отсутствие путников, было, по меньшей мере, странным. Придержав разогнавшегося коня, я достал из внутреннего кармана желтоватый кристалл на веревочке и сдернул печать.

— Повесь на шею, — велел я Фиори, не отводя взгляда от стражников.

Пока что они не обратили внимания на нашу задержку, но слишком долго стоять нельзя. Недовольно вздохнув, я извлек знак зеленой гильдии и приколол его к плащу. Никого из Мастеров не видно, может у нас и получится выехать из города без лишнего шума.

Поравнявшись со скучающими стражниками, я остановился. Ворота были закрыты, и хотя засов был задвинут не до конца, но в одиночку их быстро не распахнуть. Придется договариваться.

— Что случилось? Отчего закрыты ворота?! — гневно спросил я ближайшего стражника. — Немедленно откройте!

— Простите, уважаемый, но у нас приказ из столицы, никого не выпускать без тщательного досмотра…

— Меня не касаются ваши приказы! — резко оборвал я его. — Я Мастер, так что пропускайте меня побыстрее!

— Простите, господин, — замялся стражник, — командир нам запретил пропускать кого–то без досмотра. Проверять нужно всех.

Закусив губу, я с трудом сохранил спокойствие. Испуганная девочка прижалась к моей спине, крепко вцепившись в плащ. Между тем, товарищи стражника выбрались на шум нашей перебранки из караулки, с любопытством прислушиваясь к разговору. Бесцеремонно расталкивая их, к нам пробился командир десятка, плечистый, угрюмый мужик.

Осмотрев меня с ног до головы, он повернулся к Фиори и, прищурившись, попытался разглядеть ее лицо. Вот только ничего у него не получилось. Творение, находящееся в кристалле, висящем на шее у девочки, надежно защищало владельца от пристальных взглядов. Несмотря на все усилия, командир не смог рассмотреть ни одной черты лица. Жаль, что у меня не было времени на создание полноценной маски — иллюзии, но и этого хватило с лихвой.

И хорошо, что поблизости не было Мастера, любой из них без труда разрушил бы творение. Даже Радужный и тот сумел бы разобраться, в чем дело, но никого владеющего Подлинными цветами здесь не оказалось. Впрочем, задерживаться у ворот было опасно. Чем быстрее мы покинем ставший негостеприимным Альбивио, тем лучше.

— Ты, что не видишь знака?! — повысил я голос, уже не скрывая раздражения.

Пусть испугаются, сообразив, что разозлили Мастера. Поправив знак так, чтобы его видели все, я высокомерно посмотрел на командира.

— Приказываю тебе пропустить нас, если не хочешь, чтобы я вернулся с воинами гильдии.

Тот смешался, не зная, как поступить. Спорить с членом зеленой гильдии обычному человеку опасно, но и ослушаться приказа старшего по званию… Видя его колебания, я использовал последнее средство. Схватив первую попавшуюся полосу Подлинного цвета, резко взмахнул ею, так что она пронеслась над головами стражников. Те ее, разумеется, не могли видеть, но им хватило моего движения. Наверное, даже если бы я махнул пустой рукой, стражники не почувствовали бы разницы.

Еще бы неделю назад, такой трюк не прошел. Но слухи о вчерашнем происшествии на южных воротах с незадачливым стражником и Мастером успели расползтись и обрасти всевозможными подробностями. Поэтому сейчас никто из стражи связываться со мной не торопился. Одного взгляда на зеленый, чуть светящийся знак и что–то невидимое в моей руке им было достаточно, чтобы отшатнуться в разные стороны.

— Возражения есть? Тогда открывайте ворота и пошустрее, я спешу!

Боязливо косясь на мои руки, стражники поспешно вынули увесистый брус засова и открыли одну створку. Задерживаться попусту я не собирался, поэтому сразу же направил к проему Огонька. Лишь когда мы отъехали от городской стены на несколько сотен шагов, я позволил себе оглянуться. Никаких следов погони, тишь да благодать. Уверен, что стража не станет спешить с докладом командирам о наглом Мастере, а это мне только на руку.

Вскоре деревья, растущие вдоль дороги, окончательно закрыли городскую стену и крыши домов. Старый тракт по эту сторону Фиумэгры почти не изменился. Те же массивные каменные плиты, с отколотыми краями и углами. Те же редкие путевые столбы, от которых зачастую остались лишь короткие обрубки. Единственным отличием были разросшиеся у самой обочины кусты и деревья. Оживленного движения здесь не было уже несколько десятков лет, и природа начало понемногу отвоевывать назад свои позиции.

Наверное, пройдет еще с полвека, грустно подумал я, и от Старого тракта останутся лишь воспоминания да отголоски в сказках и преданиях. И скудные упоминания в пожелтевших листах летописей.

Зато теперь я мог ехать вдоль края дороги, пользуясь возможностью укрыться в тени, пусть и слабой, от ярких солнечных лучей. В плаще было невыносимо жарко, а снимать его мне не хотелось, поскольку во внутренних карманах лежали наши скудные запасы кристаллов. Так я мог воспользоваться ими в любой момент, да и заткнутый за пояс кинжал оставался незаметным. Если бы хоть на минуту подул ветерок…, но, увы, стоял полный штиль. Даже Огоньку был неприятен влажный душный воздух. Он то и дело недовольно тряс головой и сам, без подсказки старался не выходить из тени.

Впрочем, толку от его усилий было немного, солнце поднималось все выше, а чистый небосклон, казалось, обжигал ослепительным голубым цветом. Затих щебет птах, похоже, что и у них пересохли горла. Лишь какой–то упрямый ястреб все кружил и кружил в поднебесье, упрямо выискивая добычу.

До условленного Пунтой места встречи оставалось с полчаса езды. Следовало повернуть на неприметную тропинку и по ней выйти к ручью, на берегу которого нас будет ждать лодка. Вообще–то ждать она будет Фиори. Узнав, кто такая девочка, каковы ее способности, Странница с радостью согласилась забрать ее.

Особых иллюзий по поводу мотивов решения Пунты у меня не было. Заполучить к себе Мастера, владеющего всеми цветами, заветная мечта любой гильдии. Заветная и несбыточная. Последние упоминания о таких Мастерах встречаются в летописях столетней давности.

Если Пунта приведет Фиори к своим товарищам, то авторитет Странницы резко возрастет. Естественно, что их заинтересуют способности девочки. Но с другой стороны, Странники не станут использовать ее, как бессловесное оружие против своих врагов. Их миролюбивость вынуждено признают даже гильдии, хотя и распускают о них грязные слухи. И все же надо признать, что я знаю о Странниках очень мало, по большей части лишь те сведения, что сообщил мне Вегио, да лживые истории, придуманные гильдейцами.

Стоит ли рисковать, отдавая им Фиори, снова и снова задавал я себе вопрос. Не стоит, скребла острыми коготками совесть. Стоит, отвечал я. Возиться с ней дальше, охранять, воспитывать, нет, пусть этим займется кто–нибудь другой. Странники отлично подойдут на эту роль.

Заметить тропу, ведущую к ручью, оказалось нелегко. И это несмотря на то, что Пунта крайне подробно описала ориентиры. Но осину со сломанной верхушкой я заметил, лишь поравнявшись с ней. В кустах, растущих возле дерева, обнаружился узкий проход, уходящий к югу от дороги.

Вскоре тропа пересекла широкий луг, покрытый высокой травой, и шустро юркнула в неглубокий распадок. Не доезжая с десяток шагов до спуска, я задержал коня и присмотрелся, не упуская ни единой детали. Понятия не имею, что мне не понравилось. Внезапная тишина, словно все пичуги разом умолкли? Или чуть дернувшаяся, несмотря на полное безветрие, ветка? Или полосы Подлинных цветов, подозрительно неряшливо висящие над дном оврага? Что–то, что проскользнуло мимо рассудка, но встревожило чутье, не подводившее меня до сих пор. Ну, почти не подводившее.

Правой рукой вытянул из–за пояса кинжал, левой отпустил поводья и полез в карман за подходящим кристаллом. Если в овраге нас ждет засада, то можно смело утверждать, что там не обойдется без лучников. А для них у меня припасен неприятный сюрприз…

Тронув поводья, я погнал коня вперед, ближе к крутому склону, не собираясь стоять, как мишень. У самого спуска придержал его, чувствуя подвох. За моей спиной тут же завозилась Фиори, почувствовавшая неладное.

— Если что, не дергайся. Оставайся за мной и делай, что велено, — строго, но негромко сказал я, не сводя взгляда с обманчиво спокойного перелеска.

Шаг, еще один, ну же, покажитесь. Все–таки невежливо стрелять без предупреждения. Словно услышав мои мысли, посреди оврага из ниоткуда возникла фигура, закутанная в переливающийся множеством цветов плащ. Одним легким движением незнакомец отбросил назад капюшон, и я невольно вздрогнул при виде его лица.

Это был тот самый Мастер, который заходил в гостиницу, тот самый, что, по моим предположениям, охотился за Странницей. Его пристальный, цепкий взгляд мгновенно скользнул по мне и перескочил на девочку, испуганно сжавшуюся за мной.

— Рад видеть вас, мирные путники, — поприветствовал он нас с кривоватой усмешкой, ничуть не скрывая, что знает, кто мы такие.

Если показался нам, значит, уверен в своей безопасности. И хотя я не чувствовал больше никого поблизости, это еще ни о чем не говорило. Его–то я не вообще не увидел, пока он сам не раскрылся перед нами.

— Не стоит делать лишних движений, — добавил Мастер, заметив, как я потянулся за кристаллом. — Вокруг полно моих людей, которые держат вас на прицеле. Шевельнетесь, и они тут же выстрелят.

Медленно кивнув, я осторожно посмотрел по сторонам. Сам того не ведая, Мастер дал мне отправную точку для размышлений. Выстрелят…, значит это лучники, а не другие Мастера. Отлично. С несколькими укрытыми до поры до времени Мастерами нам не справиться, без крепкого, надежного щита удар в спину отразить почти невозможно. А возвести барьер, попросту не дадут.

— Не буду ходить вокруг да около, — продолжил меж тем Мастер. — Я знаю о вас достаточно и хочу сделать вам выгоднейшее предложение…

— Сдаться желтой гильдии в вашем лице? Беспрекословно поднять руки без сопротивления? — перебил его я. — Зря предлагаете, ничего у вас не выйдет.

— Это только ваши слова, а я обращаюсь и к молодой госпоже тоже, — спокойно возразил мне Мастер. — Неужели вы не понимаете, что бежать вам некуда. Да, синяя гильдия поступила с вами жестоко, но у нас нет с ними ничего общего. Вы получите все, что пожелаете, обращение, которое подобает наследнице рода Волпоне, деньги, власть, в разумных пределах, разумеется. Не торопитесь отказываться, поверьте, мы не желаем вам зла.

Конечно, усмехнулся я мысленно. Так мы вам и поверили. Все гильдии одинаковы, ваши магистры спят и видят, как бы заполучить столь редкое оружие в свои алчные до власти руки. Какая им разница, что сейчас у Фиори нет сил, чтобы сражаться подолгу. Вы без зазрения совести сожжете ее в бесконечных битвах, пока она не станет беспомощным, послушным орудием. А то, что долго ей так не протянуть, вас и подавно не тревожит. Лишь бы расправиться с соперниками, а жизнь девочки для них не более, чем разменная монета в противостоянии с другими гильдиями.

— Или же вы всецело доверяете своему товарищу? — не унимался Мастер. — Напрасно, напрасно, ему еще учиться и учиться до настоящего Высшего. Он не способен защитить вас от опасностей, поджидающих на каждом углу. Красная и синяя гильдии уже охотятся за вами, король рассылает гонцов по всем городам. Зеленая, желтая и фиолетовая пока выжидают, как и несколько сильнейших Лордов, но стоит им напасть на ваш след, и…, — он печально развел руками. — Вы не протянете и недели!

Стараясь не выпускать болтуна из виду, я покосился на ближайшие кусты. Эх, мне бы хоть маленькую зацепку, чтобы понять, где сидят воины. Когда–то Спаде учил меня, как определять возможные места для засады, но с тех пор прошло немало времени. Несколько деревьев, растущих рядом, сквозь узкую щель между ними так легко пустить меткую стрелу. Или те кусты, нависающие над самым обрывом, есть ли кто за ними? Качнулась та ветка справа, или мне показалось?

Наконец Мастер замолк и вопросительно посмотрел на девочку. Если он и рассчитывал убедить ее, то жестоко просчитался. Единственное, чего ему удалось добиться, так это того, что Фиори еще крепче сжала мой плащ, словно боялась, что Мастер силой заберет ее с собой.

— Я не пойду с вами, — упрямо ответила она, и я вздохнул спокойнее.

Мало ли, что ей могло взбрести в голову. Меня–то этому болтуну не переубедить, слишком много я знаю о гильдиях. Но Мастер на этом не успокоился.

— А что же вы, Айрид? Да, я знаю, — поспешно сказал он, увидев мою ненавидящую гримасу, — гильдии разрушили вашу жизнь, погубили род, но желтая гильдия к этому не причастна. Наоборот мы с радостью поможем вам свершить законное возмездие.

— Не дождетесь, все вы одинаковы. Хотите выжать все, что вам нужно, а потом прикончить? Нет, ищите дурачков в другом месте.

— Вы готовы пожертвовать жизнью, ради спасения своей спутницы? Сомневаюсь, ведь не случайно я встретил вас здесь, неподалеку от беглой Странницы.

В одно мгновение разлитая вокруг духота усилилась, став невероятно плотной, почти ощущаемой. Неужели Пунта была наживкой, подброшенной мне? Вряд ли, к чему такие сложности. Гильдия бы запросто могла схватить нас прямо в Альбивио, не дожидаясь, пока мы покинем город. Но откуда тогда Мастер знает о Страннице и о нашей договоренности? Значит, желтая гильдия все–таки дотянулась до нее, но насколько быстро…

— Можете не ломать голову, Лорд, — высокомерно усмехнулся Мастер. — Разгадка проще, чем вы думаете. Я увидел вас в гостинице, когда заходил туда, чтобы разузнать, с кем встречалась Странница. За пару часов до этого из столицы прискакал обессилевший гонец, принесший последние известия и ваши описания. Так что, пока все здешние Мастера бросились в погоню за несчастной беглянкой, я последовал за вами, уступив им честь завершить мою работу.

Несмотря на безрадостные новости, я мысленно улыбнулся. Если все Мастера желтой гильдии охотятся на Пунту, то сейчас мне противостоит лишь один единственный враг, владеющий Подлинными цветами. Хотя и воинов, увешанных кристаллами, не стоит сбрасывать со счетов. Обычно гильдии не скупятся на снаряжении своих людей.

— Правда, уследить за вами было нелегко. Если бы не мой верный помощник, нам бы за вами не угнаться, — с этими словами Мастер взмахнул рукой.

Сперва я решил, что ему надоели разговоры, и сейчас лучники изрешетят нас, но ни одна стрела так и не вылетела из кустов. Вместо этого где–то наверху захлопали крылья, и на плечо Мастера опустился ястреб. Длинные, округлые когти ловко вцепились в толстую кожаную накладку, нашитую на плаще.

Еще одно из созданий, порожденных благодаря опытам с Подлинными цветами. В отличие от зловещих Гончих, Зоркие более послушны. И безобидны. По крайней мере, до тех пор, пока хозяин не отдает им прямого приказа напасть. А вот тогда они превращаются в опасного противника, впиваясь когтями, разрывая клювом, сбивая с ног даже взрослого человека.

Так вот что за ястреб кружил в небе над дорогой. Не удивительно, что Мастер точно знал, каким путем мы движемся. Ведь его крылатый спутник непрестанно сообщал ему наше положение. Я тихо выругался, понимая, что совершил ошибку. Нельзя недооценивать гильдии, у них на каждую уловку найдется ответная хитрость.

— Теперь ты видишь, что шансов скрыться от погони у вас нет? — спросил Мастер, выдавая нетерпение. — Тебе лучше прекратить это ненужное и бессмысленное бегство. Отдай нам девочку и иди на все четыре стороны. И хватит тянуть время, это не в твоих интересах. Мне жаль, но большинство моих товарищей не собираются брать вас живыми. Эти глупцы боятся, что опасность, исходящая от твоей спутницы, слишком велика, чтобы рисковать, оставляя ее в живых. Они без зазрения совести прикончат вас обоих, — видя, что я молчу, Мастер вспылил, — Тебе, что не дорога твоя шкура, Лорд? Право, я был о тебе лучшего мнения. Или думаешь, что я дурак и не понял, для чего ты направлялся к Страннице? Хотел избавиться от ненужной обузы? Оставь девчонку мне, так будет лучше для вас обоих. Ей все равно не укрыться от нас. А тебе незачем погибать за нее.

Вкрадчивые слова Мастера действовали, словно яд пустынной кобры. Медленно и неотвратимо. Почему бы и впрямь не отдать ему Фиори? Один удачный удар, и оглушенная девчонка окажется в руках гильдии. Да что там удар, достаточно просто схватить ее за руки, чтобы она не успела оказать сопротивление. А уж у Мастера–то наверняка найдутся для нее оковы. Словно почувствовав мое настроение, девочка доверчиво прижалась ко мне.

Тряхнув головой, я ужаснулся тому, о чем подумал. Предать Фиори? Но что мне мешает это сделать? Главное, что выживу я, а ее судьба меня не должна волновать. Нет, едва не выкрикнул я. Именно так и поступит настоящий Лорд, хладнокровный и расчетливый игрок чужими жизнями, который никогда не станет рисковать ради кого–то. Нет, Мастер, ты не получишь нас, сколько не заливайся соловьем. Более того, ты только что сболтнул лишнего.

— А ты не боишься, что воины выйдут из повиновения? Ты ведь открыто выступаешь против своих товарищей по гильдии. И наверняка нарушаешь полученный приказ.

— Пусть это вас не волнует, — самодовольно усмехнулся Мастер. — Здесь нет воинов гильдии, только мои наемники. За хорошие деньги они пойдут за кем угодно. И выполнят любой мой приказ.

Наемники, покатал я на языке скользкое и верткое слово. Ты делаешь ошибку за ошибкой, Мастер. Пусть мне до сих пор не удалось понять, где засели твои люди, но кое–что я могу сделать, не обнажая оружия.

— Странно, насколько мне известно, наемники не те люди, которых стоит обманывать. А я сомневаюсь, что ты предупредил их, на кого они будут охотиться. Слышите, ребята! — крикнул я. — Он нанял вас против Мастера всех цветов! Ну что, готовы рискнуть?! Или все же проявите благоразумие?

— Заткнись! — побледнел Мастер, вмиг растеряв всю надменность и самоуверенность. — Я справлюсь с вами играючи, и с тобой, и с девчонкой! Не хотите по–хорошему, будет по–плохому. В конце концов, ваша смерть мне тоже на руку, — зло рассмеялся он.

— Фио, — еле слышно прошептал я, повернув голову назад. — Едва крикну, делай, как я.

За разговором Мастер отвлекся и не заметил, что в моей левой руке появился небольшой желтоватый кристалл. Тот самый, в который я вчера ночью поместил творение. Пришло время сразиться лицом к лицу. А, чтобы нам не мешали наемники, неплохо будет от них закрыться.

Раздосадованный Мастер небрежно взмахнул рукой, сплетая творение. Ястреб, спокойно сидевший на его плече, тут же взвился в небо. То ли сам сообразил, что здесь он лишний, то ли ему приказал хозяин. Не важно, главное, чтобы создание не застало нас потом врасплох.

Почувствовав движение в кустах, сбоку, впереди и даже сзади, я не колеблясь ни секунды, бросился вниз. Девочка чуть замешкалась, и мне пришлось грубо сдернуть ее с седла. В тот же миг над нами тонко просвистело несколько стрел. Четыре или пять, считать мне было некогда. Лучники все же вступили в игру. Значит, пришло время моего кристалла.

Высвобожденное творение окрасило яркими всполохами желтого листву деревьев. Легкие тени голубого и белого бесследно растворились в быстро набухшем, грязноватого вида облаке. Жалобно заржал Огонек, все–таки животные более чуткие к Подлинным цветам, чем люди. Только бы не бросился прочь от страха, без коня нам не выбраться. А спустя мгновение вокруг нас закружился неистовый и мощный вихрь.

Представляю, как впечатляюще это выглядело для наемников. Раз, и из ниоткуда вместо противников возникает широченный, угрожающе ревущий смерч.

Какой–то лучник все–таки попытался попасть наугад, но стрела, попав в поток воздуха, сухо треснула и разлетелась в щепки. Их тут же закрутило, как и наконечник, и унесло куда–то вверх. Вот так просто и незамысловато, зато теперь из лука нас не достать.

Вовремя заметив подозрительное движение, я рассек летящий ко мне желтовато красный шар. Лезвие кинжала на миг вспыхнуло, пронзая его, и остатки творения бессильно опали на землю. Мастер! Еще один такой же шар пронесся немного выше. На наше счастье вихрь отклонял творения, так что особой опасности не было. Пока не было.

Тем временем, поток воздуха начал постепенно останавливаться. Увы, но творение нуждалось в поддержке, и лишь оно могло защитить нас от лучников.

— Фиори, — повернулся я к испуганной девочке. — Вихрь на тебе, он не должен остановиться!

Поборов страх, она кивнула и сосредоточенно взялась за дело, вливая новые потоки в круговорот. Очередная стрела попробовала на прочность нашу защиту, но повторила судьбу своей товарки. Не помог и особый наконечник, созданный как раз для пробивания цветных барьеров.

Такая стрела хороша против несложных, простеньких защит, хотя эта могла бы быть и покрепче. Да вот беда, вихрь не был привычной завесой, его быстро движущиеся слои разрывали древко на кусочки, а наконечник уносили далеко в сторону. Все бы хорошо, но без непрерывной поддержки творение слишком скоро распадалось, к тому же атаки Мастера пробивали его без особого труда. Но это уже было моей заботой.

Мастер уже сообразил, что простыми творениями нас не возьмешь, а его люди бросаться в атаку не спешили. То ли подействовали мои слова, то ли им и вовсе не давали такого приказа. Как бы там ни было, Мастер воспользовался своими немалыми запасами кристаллов.

Уверен, что он мог сделать что–то прямо сейчас, но не захотел тратить время попусту. И первым делом занялся защитой. К этому моменту я только–только успел приготовить небольшой огненный шарик, как внезапно вокруг Мастера вспыхнуло желтоватое сияние, ослепительное, словно солнце в яркий день. Например, как сегодня.

Мое огненное творение бесследно кануло в этой защите, а Мастер будто ничего и не заметил. Вместо этого он достал и сжал в руках голубоватый кристаллик, из которого вырвались неясные, расплывчатые облачка Подлинных цветов. Спустя несколько секунд они обрели форму крупных, размером с хороший кулак ос.

Каждая из причудливых частиц этого сложного творения, состояла из нескольких цветов. Почти прозрачные крылья, сотканные из тонких нитей голубого, находились в непрерывном движении, удерживая в воздухе внушительное туловище. Из брюшка, состоящего из чередующихся желтых и черных полос, торчало небольшое, но острое жало. Это плетение бирюзового и черного могло одинаково легко, как убить, так и обездвижить жертву.

И ко всему прочему, небольшую головку с голубыми глазками, уродовали пугающего вида жвала, не уступающие по остроте хорошо заточенному мечу.

Даже если учесть, что это были творения, а не живые создания, выглядели они жутковато. Не зря Осиный Рой считался одним из лучших боевых творений, и кристаллы с ним высоко ценились среди обеспеченных людей. Гудящие творения, будто в раздумьях, повисли над своим хозяином, выпустившим их на волю. И не трудно догадаться, кого они избрали целью атаки. Когда гудящий рой устремился к нам, у меня похолодело в груди. Наш смерч их без сомнения задержит, но не остановит, а ведь другой защиты у нас нет.

Что с того, что в кармане у меня лежат кристаллы. Те из них, что содержат барьеры, слишком слабы. К примеру, стрелы наемников пробьют их без особого труда, да и против таких творений они не выстоят. Может быть, Фиори и смогла бы сплести вокруг нас надежную завесу, но, во–первых, для этого требовалось время, а во–вторых, я не был уверен, что у нее хватит на это сил. Девочка еще не до конца пришла в себя после боя в столице, и сейчас ей за глаза хватало возни с вихрем. Вся надежда на мой верный кинжал.

Первые осы с разгону ворвались в струи вихря. Напрасно воздушные и цветные потоки качали и бросали их из стороны в сторону, творения упрямо сокращали расстояние до цели. То есть до нас. Слабый шелест крыльев проник сквозь пелену вихря, и три осы немедленно бросились в атаку. В последний момент они разделились, чтобы напасть с разных сторон. Две справа, одна слева. С нее–то я и начал.

Прежде, чем брюшко этой осы успело напрячься, выпуская жало, лезвие распороло ее тельце и отшвырнуло в сторону. Протяжно гудя, творение попыталось удержаться в воздухе, но удар кулака отправил ее обратно в вихрь, моментально унесший ее прочь. От двух других пришлось уворачиваться. Присев, я успел повредить одной из них крыло, но та лишь накренилась и тут же повернулась, чтобы вновь атаковать.

Напрасно, теперь, они обе оказались передо мной, и кинжал добил поврежденное творение. Третья же неожиданно отклонилась и взмыла вверх. Прежде, чем до меня дошло, что происходит, сквозь потоки пробились еще две тройки. Неприятное гудение наполнило тесное пространство внутри вихря. Вскрикнула Фиори, едва увернувшаяся от разозленной осы, тревожно зафыркал конь, чувствуя опасность. От шести творений просто так не отмахнешься кинжалом, на лице Мастера появилась самодовольная улыбка.

Ловким прыжком, я переместился назад, одновременно поймав несколько кусочков красного и алого. Не помешал бы еще и желтый, но его целиком втянул в себя вихрь. Впрочем, должно хватить и этого. На один бесконечно долгий миг я прикрыл глаза, сжимая схваченные Подлинные цвета. Только бы творения, а точнее управляющий ими Мастер, не догадались, что сейчас произойдет. Сперва теплые цвета быстро нагревались, следуя моему приказу. Почувствовав, что тембр гудения изменился, я взмахнул руками, и зажатые в них цвета запылали, будто языки огня. Пламенный Веер, отменное, несправедливо относимое к слабым и бесполезным творение. Ну что, повеселимся?

Четыре осы ответили нестройным гудением и ринулись ко мне, а вот две направились к поддерживающей движение вихря Фиори. Пришлось рвануться им наперерез, отвлекая на себя. Не выпуская из рук цвета, я широкими взмахами остановил творения, создав перед ними огненную стену. А потом шагнул к ним, оттесняя от девочки. Наконец осам надоело пятиться, с угрожающим гулом они устремились вперед, навстречу пламени.

Лишь на мгновение соприкоснулись тонкие крылышки и длинные языки пламени, лишь на мгновение окунулись в пламя черно желтые туловища. Но из угрожающего гудение стало жалобным. Нити крыльев рассыпались с громким шипением, будто на раскаленную жаровню плеснули воды. Запахло горелым медом и горячими углями, когда творения развалились на части. Четыре рухнули на землю, корчась, словно их по–прежнему жгли. Два, с огромным трудом удержались в воздухе, но благоразумно отлетели подальше.

И в этот момент, улетевшая вверх оса камнем устремилась к девочке. Похоже, она нарочно поджидала, чтобы нанести один точный удар. Я метнулся назад, чувствуя, что не успеваю, отбросил зажатые в правой руке огненные языки и метнул кинжал в творение. Все это заняло считанные доли секунды, но для меня показалось вечностью. Фиори еще только оборачивалась, задирала голову, а оса падала, но уже пронзенная клинком и безвредная. Ей самую малость не удалось развернуться, чтобы напоследок ужалить девочку. Безвредное творение свалилось, рассыпаясь в полете, и растаяло, едва коснувшись земли. На измятой траве остался лишь сияющий кинжал.

Вздохнув с облегчением, я тут же повернулся к уцелевшим осам, но никто из них не стал испытывать удачу. Все до единого творения вернулись к своему хозяину и вновь зависли над ним. Теперь Мастер уже не улыбался, на место высокомерной насмешки пришла лютая злоба, подстегнутая уязвленным честолюбием. Еще бы, какой–то недоучка, пусть и Лорд, сумел переиграть его, опытного охотника. Не было не малейшего сомнения, что больше он церемониться с нами не будет.

Пользуясь крохотной передышкой, я посмотрел вокруг. Засевшие в кустах и за деревьями наемники все также не показывались из укрытий. Впрочем, как только вихрь ослабеет, они вновь возьмутся за луки, и вряд ли мы долго продержимся. Эти усиленные цветами наконечники пробьют или быстро истончат защиту, а ведь и Мастера нельзя сбрасывать со счетов. Сложившаяся ничья не устраивает ни меня, ни его. Одна беда, мне не одолеть Мастера. Он попросту не позволит сделать достаточно сильное творение, единственное мое преимущество — это кинжал.

Клинок, до отказа напитанный сложнейшим творением, секрет которого давно утерян, мог прорубить почти любую защиту и разрушить большинство атак. Но далеко не все. Поэтому делать ставку на него я не спешил. Может, Мастер поторопится напасть и ошибется. Медлить он и впрямь не стал.

У него осталось лишь пять ос, две вернувшиеся и три не участвовавшие в бою. Неплохие защитники, особенно на открытом месте, где у них больше пространства для маневра. Вновь отправлять их в атаку Мастер не стал, а вытащил из кармана еще один кристалл. Освободившиеся цвета поднялись вверх, быстро набухая и наливаясь яркими красками.

При виде этого зрелища я понял, что шутки кончились. Над нами завершалась Небесная Кара, одно из самых смертоносных творений желтой гильдии. Я даже не пытался ее разрушить, не зная уязвимых точек, это было невозможно. А, где они располагаются у этого творения, нам в школе гильдии не рассказывали. В книгах же это не описывалось и подавно, боевые творения — главная тайна любой гильдии. Ведь если подобные сведения попадут в руки врагам, то они получат громадное преимущество в сражениях.

Темное зловещее облако, состоящее из перетекающих друг в друга полос фиолетового и синего, нависло над нашими головами. К счастью, ему требовалось некоторое время, чтобы приготовиться к удару. И лучше бы до этого не доводить, иначе ослепительная желто белая вспышка озарит чистый небосклон, редкий лесок, овраг, и от нас останется только кучка пепла. До удара было еще от силы две — три минуты, а потом…, уже не будет никакого потом.

Поймав тревожный взгляд Фиори, я неожиданно для самого себя подмигнул девочке. Ей точно не стоит знать всей правды, хотя, если она не глупая, сообразит, что к чему.

— Тебе что–нибудь известно о Небесной Каре? — спросил я на всякий случай девочку.

— Вроде нет.

Жаль, я надеялся, что синие успели рассказать Фиори про большую часть боевых творений. Значит, остался один единственный способ победить — выйти из–под защиты вихря и попытаться достать Мастера клинком. Если только лучники дадут мне такую возможность, а он не успеет метнуть в меня что–то смертоносное.

В карманах моего плаща завалялось целых три защитных кристалла. Один я вручил Фиори, хотя особого смысла в этом не было. В одиночку, отбиваясь сразу от нескольких противников, ей не продержаться и пяти минут. Прочие же кристаллы я распечатал, и вокруг меня сразу запылали тонкие завесы красного и багряного. А теперь вперед!

Вихрь встретил меня острым песчаным крошевом и зноем, словно я очутился посреди пустыни в самый разгар бури. Хорошо, что Фиори догадалась немного замедлить его движение. При виде меня, выходящего из вихря, Мастер не смог скрыть изумления. На какой–то миг он растерялся, и это сыграло мне на руку. Когда он сообразил, что происходит, я успел пройти половину разделявшего нас расстояния.

Ни одна стрела не вылетела из кустов, словно наемники уснули или сбежали. Неужели они все–таки струсили или…? На мой вопрос ответила тонкая стрела с длинным желтым оперением, ударившая мне в спину. И хотя первую завесу она не преодолела, но защитное творение серьезно пострадало. Хорошо, что наемники все же опасаются стрелять в открытую, чтобы не обнаружить свое положение. Тут же осы, мирно висевшие над головой Мастера, хищно загудели и ринулись ко мне.

На этот раз я не стал устраивать долгих танцев, у меня не было лишнего времени. Прыжок вправо, кувырок вперед, два выпада, и метнуть широким веером осколки красного. Одна оса сразу лишилась крыла, другая осталась без жала. Уцелевшие прыснули в разные стороны, спасаясь от пылающих сгустков. А я приблизился еще на несколько шагов к врагу. Мастер замер, завороженно глядя на сияние, исходящее от кинжала. Лезвие почти касалось желтой защитной завесы, кажется, лишь надави и лопнет.

Напрасно я забыл про наемников, стоило мне остановиться, как в меня полетели еще три стрелы. От одной мне чудом удалось отклониться, а вот две окончательно разрушили первую из двух моих защит, Ладно, она все равно была не особо сильная, хорошо, что выдержала целых три удара.

Но за это время Мастер успел прийти в себя. Сплести сложное творение или вытащить его из кристалла он уже не успевал. Зато поблизости с лихвой хватало небольших кусочков самых разных цветов. Несколько ослепительных желтых осколков, пара фиолетовых полос, голубые нити заставили всколыхнуться мою защиту. Красная завеса пошла складками, но выдержала, а затем я все–таки дотянулся до врага.

Окружавшее его желтое сияние дрогнуло, когда клинок начал вспарывать один слой за другим. Взвились рассеченные, разорванные нити, закружились, будто паутинки на ветру. Бросив тщетные попытки навредить мне, Мастер сосредоточился на латании дыр и щелей, беспрестанно возникающих вокруг пробивающегося сквозь завесу лезвия.

Я прищурился, настолько сильно ослепляло сияние, и напрягся, наваливаясь на рукоять кинжала. Сейчас или никогда, второй удар мне не нанести. Почти сформировавшееся облако Небесной Кары испепелит меня в доли секунды, если Мастер уцелеет.

Наемники больше не стреляли — опасались, что промахнувшись, попадут в нанимателя. Искры, летящие от вспарываемой завесы, скрывали нас обоих сверкающим покровом, видимым даже обычным людям. На лбу Мастера выступили капли пота, он едва успевал затягивать бреши, но все же успевал! Мне тоже приходилось не сладко, разорванные нити желтого кромсали мою защиту, иглами впиваясь в нее. Слои упруго пружинили, стоит мне ослабить напор, и они немедленно отбросят меня назад.

Упираясь из всех сил, я вдавливал лезвие кинжала вглубь завесы, надеясь, что она вот–вот порвется. Другого и быть не может. Иначе, иначе… Нет!

Очередной слой ловко извернулся, да так, что клинок соскользнул, и прежде, чем я успел среагировать, завеса отшвырнула меня на несколько шагов. Раздался злорадный смех Мастера, уже предвкушающего победу. Вставая, я поднял взгляд на уродливое пятно фиолетового облака, закрывшего солнце. До чего же глупо получилось… Еще миг, и умрет последний из рода Кустодиенов в нелепой схватке с охотником. А ведь мог разойтись миром, мог…

Синей птицей промелькнула над моим плечом тонкая веревка, обхватывая Мастера. Сразу же захлестнулась гибкая петля, стягивая его плечи и врезаясь в желтую ткань завесы. Я обернулся, недоумевая, что случилось, и увидел стоящую на краю вихря Фиори, тянущую на себя второй конец веревки. Лишенный поддержки и подпитки воздушный поток замирал, теряя силу, еще немного и вовсе остановится. Но сейчас не до того.

Запоздало сообразил я, что же это за творение, а сообразив, ужаснулся и бросился к Мастеру, замахиваясь кинжалом. Испивающий Аркан создали в синей гильдии, но в сражениях его применяли считанные разы. И на то были веские причины, ведь опасен он не только для врага, но и для управляющего им. А рисковать жизнью готов далеко не каждый Мастер, тем более, когда есть и другие творения.

Дело в том, что Аркан не просто сдавливает, проламывая защиту, но и выпивает силы из жертвы и ее творений. Но на этом он не останавливается, а ослабляет и применившего его. Глупышка, Фиори, что же ты наделала… Мастер–то утомился, но и ты слаба, а кто из вас окажется сильнее, еще большой вопрос.

От синей петли, обхватившей завесу, валил густой, обжигающий пар. Не обращая внимания на боль, я нырнул в самое пекло, туда, где закутанная в желтую пелену фигура судорожно трепыхалась в безжалостных объятиях аркана.

На этот раз Мастеру было не до меня, он даже не сообразил натравить на девочку уцелевших ос. Хватка Испивающего Аркана лишила его воли к сопротивлению, способности нормально мыслить, хладнокровно рассуждать. Но даже в таком плачевном положении он продолжал упрямо сопротивляться, выгадывая мгновения. И каждая секунда борьбы еще сильнее ослабляла Фиори.

Даже сквозь плотные белесые клубы пара я заметил, насколько истончилась завеса. Лишь возле петли она сохраняла прежнюю толщину, а в остальных местах покрылась густой сетью разрывов. В этот раз кинжал почти не встретил сопротивления, и несколько лоскутов сразу же отлетели от защиты. К тому моменту, когда образовалась брешь, мне пришлось задержать дыхание, чтобы не обжечь горло. На миг возник соблазн прикончить Мастера, но, справившись с собой, я от души врезал ему по затылку рукоятью кинжала, и он свалился, потеряв сознание.

Без его поддержки сияющая защита не продержалась и минуты. Обрывки нитей разлетелись в разные стороны, и аркан беспрепятственно впился в свою жертву. Облако пара быстро рассеялось, мелкими каплями оседая на измятой траве. Фиори прикусила губу, перебарывая желание творения прикончить Мастера, и заставила аркан выпустить его. Сплетенная из тонких волокон синего, фиолетового и белого петля недовольно дернулась, но узел уже развязался, и она отползла назад к хозяйке.

Пока девочка управлялась со своевольным творением, я склонился над Мастером, но отнюдь не для того, чтобы помочь. Порывшись в карманах и в мешочках на поясе, схватил первый подходящий кристалл. Как я и полагал, оковы у охотника должны быть всегда под рукой. Сковывающее творение послушно обвило запястья Мастера, лишив его доступа к Подлинным цветам. Пусть теперь повертится, оставшись без привычного оружия.

Распрямившись, я посмотрел назад и помрачнел. Вихрь, созданный моим творением, рассыпался, воздушный поток затих, и от бушевавшего смерча не осталось и следа. Хотя нет, именно, что только следы и остались — клочья измочаленной травы, глубокие рытвины, разноцветные брызги желтого, рассеянные по распадку. Сейчас ничто не защищало меня и Фиори от стрел наемников, если тем вздумается напасть на нас. Ничто кроме страха перед Радужными, тем более Мастерами и тем паче Мастером всех цветов. Приосанившись, я поправил складки на одежде, стряхнул прилипшие травинки, пыль.

Избавившаяся, наконец, от строптивого аркана, Фиори подвела ко мне Огонька, держась за седло, чтобы не подкосились ноги. Пришлось крепко взять ее за руку. Если наемники заметят хоть малейший признак слабости, то их уже не остановить.

В кустах по обе стороны дороги послышался хруст веток, и на тропинку вышли четверо мужчин в плащах, подобных тому, что был на Мастере. Правда, эти изделия были попроще, не удивительно, что наемники старались не высовываться. На открытом пространстве такие плащи не помогут, любой Радужный заметит предательские отблески цветов. Зато в лесу даже бдительному Мастеру придется несладко, что, в общем–то, они и доказали. Попробуй, поохоться на невидимого противника, пусть он даже и неподвижен.

С показной небрежностью бросив высокомерный взгляд на наемников, я отметил и хмурые, напряженные лица, и луки, которые они держали наизготовку, и осторожное поведение. Главное сейчас без запинки сыграть роль сильного уверенного в себе Мастера, тогда эти волки предпочтут обойти нас стороной. Им–то и невдомек, что шансы в случае схватки примерно равны.

Внезапно Фиори, приглядевшись к наемникам, завертела головой по сторонам и дернула меня за рукав, показывая на деревья, растущие в полутора десятках шагов от нас.

— Там кто–то есть, — шепнула она.

Кто–то из воинов выругался, сообразив, что к чему. Старший наемников, высокий мужчина лет сорока, с жестким лицом и злым, пытливым взглядом, слегка шевельнул рукой. При виде этого жеста я напрягся, сжимая кинжал, но тут из–за деревьев показался последний, сидевший в засаде воин. Вот теперь, судя по угрюмости наемников, все они оказались в сборе. Отлично, не придется ждать удара в спину, хотя справиться с ними будет очень нелегко. Но это в случае боя, а для всех нас лучше избежать его.

От тяжелой, удушающей тишины заложило уши, не было слышно ни пения птиц, ни дуновения ветерка, ничего. Начинать разговор я не спешил, пусть прочувствуют уязвимость положения. Первым игры в молчанку не выдержал старший наемник.

— Мы тут решили, что у нас, собственно, нет причин сражаться с вами. Лучше разойдемся, каждый своей дорогой и все, — спокойно, словно мы сидели в трактире, предложил он.

— А как же договор с вашим нанимателем? — криво усмехнулся я. — Думаете, я поверю, что вы решили нарушить его?

— Скажем так, наниматель несколько вышел за рамки наших договоренностей. Поэтому мы ему больше не подчиняемся.

Я позволил себе довольную улыбку, услышав это. Значит сказанные перед началом боя слова не прошли впустую. Наемники и впрямь усомнились, по зубам ли им такая добыча, а поражение Мастера окончательно убедило их. Осталось довести рискованную игру до конца. Если бы им ничего не было нужно, они бы не вышли из укрытий.

— И это все, что вы хотели мне сказать? — приподнял я бровь.

— Мы согласны пропустить и не преследовать вас, но взамен оставьте нам этого Мастера, — показал наемник на лежащего у моих ног гильдейца.

Хм, а ребята–то отнюдь не простаки. Понимают, что за гибель товарища желтые с них три шкуры спустят, а то и вовсе в предательском сговоре обвинят. Зато теперь, попробуй их обвинить. К тому же, если наемники передадут местной гильдии кое–какие высказывания Мастера, в частности о планах на нас, то мало ему не покажется. Изменников гильдии не любят еще сильнее, чем врагов, а учитывая поражение, на пощаду он может не рассчитывать. А это мне только на руку, пусть разбираются между собой, теряя драгоценное время.

— Мне этот слабак не нужен, — пожал я плечами, — так что, хотите — забирайте. Но все его вещи отдадите мне.

Наемник замялся, его товарищи немного придвинулись вперед, самую малость, но чувствовалось, они недовольны.

— Он нам должен остался, — нашелся наемник. — Выдал только задаток.

Пробежавшись взглядом по нахмурившимся воинам, я неохотно кивнул, не меняя презрительно высокомерного выражения лица.

— Так и быть, половина монет ваша, но не больше. И все кристаллы — мои.

Кинжал коротко блеснул, и наемники отшатнулись, торопливо закивав. Трое тут же склонились над Мастером, торопливо срезая мешочки, суетливо обшаривая карманы. Судя по отменной сноровке, им уже не раз доводилось заниматься подобной работой. Впрочем, учитывая, что наемникам частенько перепадала грязная работенка, удивляться было нечему. Это тебе не воины гильдий, которым платят столько, чтобы те могли жить припеваючи. Как хочешь, так и крутись, чтобы не помереть с голоду и жить в свое удовольствие.

Не желая наблюдать за их возней, я перевел взгляд на повисшее меж деревьев облако. Лишившаяся хозяина Небесная Кара сиротливо колыхалась среди почти сплетающихся ветвей. Соблазн воспользоваться ей был велик. Разом избавиться от мешающих наемников. Вот только какой смысл рисковать? Управлять этим творением далеко не так просто, как кажется. Чем сложнее оно и запутаннее, тем больше опасность промахнуться, а то и вовсе выпустить его из–под контроля. Нет уж, пусть лучше болтается вверху безвредным скоплением Подлинных цветов до первого сильного ветра или грозы.

Отвлекшись на творение, я не сразу обратил внимание, что девочка пытается мне что–то сказать, робко теребя за плащ.

— Что тебе? — резко повернулся я к ней.

— Помнишь, Мастер говорил, что гильдия выследила Странницу? Ты можешь предупредить ее?

Еще не дослушав ее, я обругал себя последним болваном. Ведь поблизости находится крупный отряд Мастеров, и маловероятно, что они не заметили короткую, но ожесточенную схватку. Сейчас их больше занимает охота на Пунту, но как только с ней будет покончено, гильдия заинтересуется, кто сражался неподалеку. Не трудно догадаться, что к этому моменту нам надо оказаться как можно дальше отсюда. А тут еще эти наемники…

— Так ты поможешь ей? — не унималась Фиори.

С трудом сдерживая раздражение, я посмотрел вокруг. Соваться в капкан, который вот–вот захлопнется, глупо. Отправить кого–то из наемников с посланием? Бессмысленно. Подать сигнал дымом? В первую очередь, это выдаст наше местоположение и привлечет к нему усиленное внимание гильдии. При виде маленького пятнышка, мелькнувшего высоко в небе в проеме между ветвей, я вздохнул с облегчением. Собственно, почему бы и нет?

Зоркие — далеко не самые умные и опасные создания, а потому приказывать им довольно просто. А главное, они почти не различают хозяев. Дотянуться мысленной командой до ястреба оказалось легко. Не чувствуя прежнего хозяина, он подчинился без сопротивления, и через секунду коричневая стрела пронзила кроны деревьев, спускаясь к нам.

Вялые, бесцветные глаза создания равнодушно смотрели на меня, пока я готовил послание. Две связанные нити, черного и желтого, прекрасно подходили к оперению по цвету. Черный — опасность, желтый — намек на гильдию. Будем надеяться, что Мастера не обратят на ястреба внимания, пока он не доставит предупреждение Страннице. И если она не поймет его, то это уже ее проблемы.

Фиори печально проводила взглядом взмывающее к небу создание. Пока ястреб сидел на ветке, она несколько раз порывалась погладить его перышки, но так и не решилась. Стоило ей протянуть к созданию руку, как оно обращало на нее внимательный, немигающий взор, пугающий своей сосредоточенностью и безжизненностью. Даже наемников впечатлило поведение птицы. Похоже, то, с какой легкостью я переподчинил ее своей воле, окончательно убедило их в моем могуществе.

Желание бросить все и ускакать прочь уже стало нестерпимым, когда наемники, наконец, закончили обыскивать Мастера. Глядя на переданную мне кучку кристаллов и тощий кошелек, я ничуть не сомневался, что себе они забрали куда больше, чем мы договаривались. В другое время надо было бы устроить разбирательство, но сейчас меня сильнее волновали находящиеся неподалеку Мастера. Да и из города, узнав о происшествии на воротах, могли выслать погоню. А схватка с некстати подвернувшимся желтым Мастером изрядно вымотала и меня, и Фиори.

Подсадив девочку на коня, я запрыгнул следом, не выпуская наемников из вида. Вдруг у кого–то появится желание выстрелить мне в спину. Как–никак Мастер изрядно успел рассказать про мою значимость для гильдий. Цветная защита, до сих пор краснеющая вокруг меня, может быть и выдержит, но проверять, что будет, если в нее попадут пять или больше стрел, совершенно не хотелось. Впрочем, на наше счастье никто из наемников не польстился на возможную награду. Монеты еще надо получить, а таинственный и могущественный Мастер рядом.

Как только мы выехали из оврага, Огонек поскакал быстрей, лихо несясь по узкой тропинке. Продолжать путь к месту встречи с Пунтой теперь не имело смысла. Оставалось лишь погонять коня изо всех сил, чтобы увеличить отрыв от возможной погони. Сомневаюсь, что в Альбивио найдутся Гончие, с другой стороны, после недавних событий я уже ничему не удивлюсь. Гильдии за последние годы стали забирать власть над Регной в свои руки, поэтому сюрпризы могли ожидать нас на каждом шагу.

Сидящая за моей спиной Фиори затаилась, словно испуганная мышка. После схватки девочка выглядела неважно, но времени на остановку и отдых у нас попросту не было. Я и сам себя чувствовал паршиво, вот только поблажку нам никто из–за этого не даст. Ни гильдии, ни король. Обратная дорога до Старого Тракта заняла у нас чуть ли не вдвое меньше времени, чем утром. Ощутив под копытами твердую поверхность плит, Огонек прибавил ходу, перейдя на галоп.

Я отлично понимал, что Старый Тракт — первое место, где нас будут искать. Именно по нему отправят самый большой отряд. И произойдет это довольно скоро, ведь еще несколько часов и желтая гильдия узнает о судьбе одного из своих Мастеров, который опрометчиво решил поохотиться в одиночку. Да к тому же пытался взять опасных беглецов живыми. Если за беднягу не заступится кто–нибудь из числа Высших, то ничего хорошего ему не светит.

Ясное дело, что отправка погони за нами кем бы то ни было лишь вопрос времени. Вся беда в том, что для того, чтобы ускользнуть, мне требовалось отдалиться от Альбивио, как можно дальше, и только потом пытать счастье по глухим тропинкам. Здесь, в часе езды от городских стен, меня найдут довольно быстро, просто проверив все тропы и дороги, отходящие от тракта. Зато уже к вечеру им придется обшаривать в разы большую территорию, на тщательный осмотр которой понадобится немало людей. Гораздо больше, чем Мастеров и воинов в Альбивио.

Объединив усилия, гильдии могли бы собрать необходимое число охотников, но что–то мне подсказывало, что на такое они не решатся. И это меня ничуть не расстраивало.

А тем временем конь без устали уносил нас на запад, с каждой минутой приближая к границе с Комтией. Туда, куда отправились загадочные беглецы десять лет назад. Уж не вновь ли судьба зло подшутила над нами?

Будто нарочно, солнце жарило все ярче, а на небе не было ни одного облачка, способного дать благодатную тень. Даже скудная преграда крон деревьев, растущих вдоль обочин, не мешала ему, пропекать нас. Поток воздуха, обдувавший мое лицо, был горячим и душным, словно из бани. Даже от земли исходил зной. Казалось, что мы каким–то образом попали в пустыню, простирающуюся далеко на юге

Словно в тон погоде, и мысли, роящиеся у меня в голове, были обжигающими и тяжелыми. Хотя мне много раз приходилось рисковать, но еще никогда я не оказывался так близко к гибели, причем по столь досадной причине. События, последовавшие за похищением Фиори, не в счет, там шла крупная игра между могущественными силами. Ввязаться в нее означало неминуемо быть раздавленным жерновами гильдий и Лордов. То, что нам с девочкой удалось вырваться, иначе как чудом и не назовешь. То ли дело сегодня…

Только теперь, когда злосчастный овраг остался далеко позади, до меня начало доходить, сколь много зависело от простого везения. Получив, благодаря посвящению, власть над столькими цветами, я окончательно уверился, что смогу одолеть почти любого противника. Еще бы, с таким–то преимущество в числе доступных Подлинных цветов. Но совсем позабыл, что опыта и знаний у меня недостаточно для настоящих сражений. Собственно, без помощи Фиори, я бы никогда не выбрался из оврага.

Как бы ни было мне стыдно признавать это, но лишь ее своевременный удар спас нас обоих. А ведь она сильно рисковала, Испивающий Аркан очень опасное творение, и девочка еще легко отделалась — усталостью, к которой ей, увы, не привыкать. Как же я мог допустить такое, чтобы все решила случайность? Как мог позволить такому произойти?

Раздражающие вопросы и не думали исчезать, заставляя меня вновь и вновь морщиться, вспоминая схватку. На самом деле план Мастера заслуживал уважения и непременно должен был сработать. Главное, чего он добивался, разделить нас, заставить суетиться, тратя время впустую. Если бы не кристалл с Песчаным Вихрем, мы бы ничего не смогли противопоставить стрелам наемников. Но, понадеявшись на свои силы, я поставил под угрозу наши жизни, будучи уверенным, что одержу верх. А получилось наоборот…

Сейчас больше всего меня беспокоило — что же теперь делать с Фиори? Вряд ли мне вновь представится такая удачная возможность оставить ее в надежных руках. И даже если Пунта сумеет вырваться из гильдейской ловушки, она направится куда угодно, только не на запад.

Брать же Фиори с собой в Приграничье мне не хотелось. Те места не зря заслужили недобрую славу, тащить туда слабую, беззащитную девочку было бы верхом безрассудства. Хотя, если вспомнить, как она выручила меня сегодня, еще неизвестно, кому там будет опаснее. Но все равно я не мог взять ее с собой. Что потом? Заботиться о ней, исполнять капризы, опекать? Нет, но и бросить ее было нельзя.

Ехать же к Приграничью я собирался по нескольким причинам. Во–первых, именно туда отправились десять лет назад беглецы, одним из которых мог быть Лорд Волпоне. Я не мог не попытаться проследить его путь, чтобы узнать правду о причинах, по которым красная гильдия предала наш род.

Во–вторых, после сегодняшней стычки с Мастером гильдии будут знать, где нас искать. Теперь им не надо будет рыскать по всем дорогам, ведущим из столицы. Пройдет от силы день, и по нашим следам отправятся сразу несколько отрядов охотников, отбиться от которых мы не сможем. Поэтому путь к Новому Тракту или к северным горам нам отрезан, единственный выход — пересечь безлюдные земли Приграничья, несмотря на все опасности, поджидающие нас там.

Солнце уже начало понемногу скатываться с полуденной высоты, а мы по–прежнему скакали на запад. Убедившись, что погоня, если она и есть, не показывается — на этот раз я внимательно следил за небом, выискивая подозрительные точки. Свернул на неприметную, поросшую низкой травой дорогу. На карте, врученной мне Спаде, тоненькая нить отделялась от тракта и шла несколько севернее. Охотникам придется хорошенько порыскать по округе, чтобы найти наши следы.

Напоследок, перед тем как углубиться в жиденький лесок, я достал последний кристалл с запутывающей смесью. Поразмыслил несколько мгновений и решительно освободил заточенные в нем цвета, тут же пустившиеся в неистовый пляс.

Духоте и зною, казалось, не будет конца. Как вдруг внезапно, на еще минуту назад чистом небе появились угрюмые громады туч, степенно выползающие из–за горизонта. Посмотрев по сторонам, я поспешно хлестнул коня. Будто нарочно, вокруг были только редкие низенькие деревца, с обугленными после весенних пожаров стволами и прозрачными кронами, да поросшие высокой крепкой травой приземистые холмы, распластавшиеся вдоль дороги. Спрятаться здесь от дождя было негде. Оставалось надеяться, что мы найдем укрытие дальше.

Холодный ветер зло и хлестко ударил в спину, трепля полы плаща, вздымая в воздух серые столбы пыли. Едва успев прищуриться, я завертел головой в поисках хоть какого–то укрытия. Лучше всего пережидать бурю в крепком, добротном доме, за плотно затворенными ставнями и дверями, возле растопленной печи, слушая рассказы старших, да усмехаясь над утробным завыванием ветра в дымоходе. Одна беда, до ближайшей деревни было часа два езды, и то в обратную сторону, а прямо — все четыре.

Свинцовые тучи, медлительные лишь на вид, уже заволокли одну половину неба и жадно тянулись ко второй, протягивая свои длинные то ли руки, то ли лапы, то ли щупальца. Посмотрев вверх, я почувствовал себя крохотной мошкой, нечаянно оказавшейся на наковальне. Гигантский молот уже завис над замершим в ожидании, затаившимся лесом и полем.

Умный Огонек сам ускорил бег, но ничего подходящего нам не попадалось. Если уж не дом, то хоть бы сосновый бор или ельник найти, подумал я, провожая взглядом щуплые осины и березы. Первые капли тяжелыми, увесистыми гирями рухнули на пыльную дорогу, оставляя глубокие вмятины в пыли. На поиски укрытия времени уже не было. Придется изобретать на ходу.

Несколько высоких, стройных берез хорошо устроились возле небольшого пригорка, рядом с плотными кустами. Привязав Огонька к одному из деревьев, быстро сбросил мешки и помог спуститься пошатывающейся после долгой скачки девочке. Пока она осматривалась и приходила в себя, я торопливо вылавливал как можно больше синих и голубых полос. Надежный купол уже не сделать — на это нужно время, зато простенькую крышу, получше иной соломенной, возвести — много ума и знаний не надо.

Одна за другой длинные ленты укладывались в строгом порядке, чередуясь, укрывая нас от потоков воды, готовых хлынуть в любую секунду. Я успел закрыть большую часть лагеря, когда, будто повинуясь невидимому сигналу, на землю обрушился яростный ливень. Толстые струи, похожие на туго натянутые струны, беспощадно хлестали траву и деревья. Закрепив края сине–голубого шатра на верхушках берез, я с облегчением выдохнул, наблюдая за буйством непогоды.

Впрочем, от холодного, пронизывающего ветра купол не защищал, поэтому мне пришлось отломать несколько нижних веток, чтобы разжечь костер. Когда пламя весело затрещало, правда, не обошлось без небольшой помощи красного, больно сырое оказалось дерево, я сел возле огня и подтянул к себе тюк с провизией. Бросил вопросительный взгляд на Фиори и запоздало сообразил, что с ней что–то не так.

Словно не замечая костра, девочка съежилась, подобрала под себя ноги, обхватила плечи руками. По побледневшему лицу пробежала легкая дрожь. Недолго думая, я сгреб ее в охапку, подтащил поближе к огню. Прикоснулся к ладони и ужаснулся, почувствовав, что она холодна, как лед. Что же ты наделала глупышка, хотелось мне прикрикнуть на девочку. Мало того, что сотворила Испивающий Аркан, так еще и промолчала, что потратила почти все силы на это. Так ведь и помереть несложно…

Истощение — коварная штука, по неопытности может показаться, что все в порядке, так легкая усталость, да озноб. Вот только заканчивается это порой плачевно, даже для сильных Мастеров. Что уж говорить про самонадеянную девчонку… Скинув с себя плащ, я тщательно укутал ее, обнял за плечи, стараясь согреть. В одном из тюков нашелся небольшой флакончик, припасенный как раз для такого случая. Несколько бледно голубых капель мгновенно растаяли во фляге с водой.

Сперва Фиори пыталась отвернуться от питья, медленно, вряд ли понимая, что делает. Пришлось заставить, преодолев слабое сопротивление, почти силой сделать пару глотков. Спустя пару минут на щеках девочки появился слабый румянец, взгляд стал осмысленным.

— Что же ты натворила, а? — притворно строго спросил я ее, когда она пришла в себя.

Очнувшаяся девочка смутилась, попыталась закрыть лицо рукой.

— Чего молчишь, язык проглотила? Да уж, — добавил я, помолчав. — За помощь, кстати, благодарю, но зачем было Аркан–то делать? И если уж сделала, так хоть бы сказала, что выдохлась.

— Прости, — повернулась ко мне Фиори. — Я боялась, что если скажу правду, ты точно меня оставишь.

Она сказала это с таким виноватым, испуганным видом, что внутри у меня все похолодело. Словно ледяным порывом ветра ударило волной стыда и жалости. Будто впервые увидел себя и ее со стороны. Крепкий, уверенный в себе парень и юная, еще почти девочка, с надеждой глядящая на него, сильного, горделивого, расчетливого и бесчувственного. Или проще — настоящего Лорда! Неожиданное открытие холодным комком сжалось в груди.

— А почему именно Аркан? — спросил я, стараясь отвлечься от неприятных мыслей. — Есть же и другие творения, не такие опасные…

Договорить я уже не успел. Внезапно губы девочки задрожали, и она разрыдалась, повиснув у меня на шее. Теплые струйки смочили рубашку, а я растерянно смотрел на нее и не знал, что сказать.

— Не бойся, все хорошо, все позади, — неумело подбирая слова, попытался я ее успокоить.

Нельзя сказать, что это получилось, но, услышав мои слова, она заговорила. Путано, сбивчиво и до боли искренне.

— Я…, испугалась, что он…, тебя… А я больше не хочу…, не к ним, ни к кому… Только ты… а у него защита…, мне ее сразу не пробить… или тебя вместе с ним… а аркан, он наверняка точно… Пожалуйста, не оставляй меня, — сумела наконец сказать связно девочка, — я никому больше не верю, пожалуйста!

С ужасом понимая ее, я осторожно, мягко взял ладонь Фиори в свою руку. Попытался медленно отстранить, потому что эти слова резали будто ножи, и в этот момент на меня хлынул поток образов…

Красивая, солнечная комната, похожая на детскую. Куклы, игрушки, разбросаны на полу. Подушки валяются повсюду, разноцветные стекла разбиты вдребезги, из коридора доносится грохот взрывов, воплей и ударов мечей. Бой! Престарелая нянька склоняется над перепуганной, маленькой девочкой, в которой я узнаю Фиори.

Удар, совсем рядом, дверь слетает с петель, в комнату врываются воины синей гильдии в смятых, окровавленных доспехах. Беззвучно, будто кукла отлетает к стене нянька, над девочкой поднимается меч. В последний момент подоспевший Мастер останавливает воинов. Те недовольно повинуются.

Следующие картины проносятся намного быстрее: детские игры под бдительным присмотром Мастеров, долгие часы обучения. Потом все расплывается: команды, приказы, лишь одно видно четко — сияющий ошейник, лишающий девочку воли. Отчаяние, безысходность, тоска… И внезапно в открывающейся двери возникает знакомый силуэт, мой силуэт!

Через секунду Фиори испуганно отстраняется, но я этого не чувствую, все внимание приковано к тому, что всплывает с самого дна моей памяти…

Солнечный, погожий день. Чистое небо, роскошная карета во дворе, перед парадной лестницей особняка.

— Мама, я не хочу уезжать в эту школу, ну, пожалуйста, сделай что–нибудь!

Милое, родное лицо склоняется ко мне.

— Помнишь любимую историю, про рыцаря?

— Ага, — радостно киваю я.

— Так вот, чтобы стать таким же тебе обязательно надо выучиться. Ты должен владеть цветами, если хочешь быть настоящим защитником! Хочешь ведь?

— Ну, только если защитником…, — разочарованно протягиваю я, не сводя с нее жалобного взгляда.

И вдруг замечательная идея приходит мне в голову.

— Тогда, как только выучусь, я обязательно стану твоим защитником! И тебя больше никто не обидит.

— Но меня–то есть кому защитить, — улыбается она. — А как же другие?

— Тогда я буду помогать всем, кто оказался в беде! Как настоящий рыцарь, — добавляю я, заметив, как спускается по лестнице отец.

Где–то неподалеку ударила молния, ослепительный зигзаг рассек темное небо, и одновременно с оглушительными раскатами грома, что–то рухнуло у меня в сердце. Рухнула преграда, которую я старательно возводил все эти годы, запечатав все, что напоминало о прошлом. Скорлупа из равнодушия и расчетливости треснула, выпуская чувства и воспоминания, которые, как мне казалось, похоронены навсегда.

При виде тревожно глядящей на меня Фиори я невольно улыбнулся. Почувствовав, как она дрожит от пронизывающих порывов ветра, несмотря на теплый плащ, взмахнул рукой, собирая редкие куски красного. Ярким светом вспыхнуло огненное кольцо вокруг нас, надежно защищая от яростного ветра. Успокоившаяся девочка вновь привалилась ко мне, а я задумчиво посмотрел на небо.

Забыть прошлое трудно, почти невозможно. И все же мне это почти удалось. Почти, потому что появление в моей жизни Фиори разрушило тщательно создаваемую преграду, за которой осталось все, что причиняло боль. Все, что напоминало о прошлом. Все, что мешало жить спокойной, счастливой жизнью. Да только счастливой ли? Стараясь не повторять судьбу отца, я невольно пошел по его стопам, взлелеяв в себе те качества, что он и хотел.

Вдалеке вновь загромыхало, Фиори, вздрогнув, прижалась ко мне сильней. Сам поражаясь возникающим у меня мыслям, я поправил ветки в костре.

— Помнишь, ты просила у меня сказку? — дождавшись кивка, продолжил. — Тогда, слушай. Однажды, в далекой — далекой стране жила красивая, добрая принцесса. Злые враги отняли у нее престол и заточили в высокой — высокой башне, которую охраняли грозные стражи. Но они забыли про ее верного рыцаря. Когда ночь окутала город, а стражи задремали, он бесшумной тенью пробрался к башне и открыл замок. Да вот беда, враги оказались хитрей и, заподозрив неладное, собрали всех своих воинов и окружили принцессу и ее рыцаря. Силы были неравны, но он не сдался, твердо встав на защиту госпожи. И в самый последний момент, когда враги уже предвкушали победу, на помощь рыцарю пришли его слуги. Вместе они вырвали принцессу из лап злодеев и ускакали прочь от врагов.

Я замолчал, прислушиваясь к удаляющимся раскатам грома. Ливень понемногу начал слабеть, но пока что вокруг пригорка бурлила настоящая река.

— А что было дальше? — не удержалась Фиори.

— Дальше…, дальше они отправились туда, где врагам было их не достать. В цветущую страну, в которой царит мир и согласие. Чтобы однажды вернуться и покарать злодеев…

Успокоившаяся девочка вздохнула спокойнее. Сказки — поразительная вещь, жаль, что зачастую чудеса, происходящие в них, так и остаются выдумками. И все же даже в самой небывалой выдумке есть крохотная доля истины.

— Ты точно не оставишь меня? — неожиданно приподнялась Фиори.

— Конечно, нет, — покачал я головой. — Спи спокойно, отдыхай, а потом мы вместе продолжим путь.

— А мы найдем моего отца? — уточнила она.

— Попытаемся, — ответил я, не став уточнять, что спустя столько лет это будет нелегко, да и вообще у меня к нему есть кое–какие вопросы.

Уже буквально через пару минут девочка задремала. Гроза постепенно уходила на юго–восток. В гуще облаков еще изредка сверкало, но дождь уже ослабел, перестали доноситься раскаты грома. Свежий воздух пьянил не хуже вина многолетней выдержки из погребов короля. Вдали тихо запела самая смелая птаха.

Вздохнув полной грудью, я осторожно, чтобы не потревожить девочку, поднялся, заботливо поправил ее плащ. Цепкие коготки боли вновь потянулись ко мне. «Я обязательно стану твоим защитником». Не защитил, не уберег. И будто вновь услышал забытые слова. «А как же другие?»

— Тогда я буду помогать всем, кто оказался в беде, — негромко повторил я, пробуя каждое слово на вкус. — Как настоящий рыцарь…

Одно я знаю теперь точно — бесполезно и опасно прятать боль в глубине души, запирая вместе с ней бесценные, дорогие сердцу образы. Можно запереть в клетке ненависти и равнодушия самого себя, навеки похоронив все светлое и доброе. Да, боль и страдание неразрывно связаны с радостью и счастьем, но сейчас, обретя и то и другое, я уже не жалел об этом. В кои–то веки я чувствовал, что у меня есть настоящая цель. Не мстить, как хотел бы, наверное, отец. Не выживать, прячась от каждой тени, а жить и радоваться каждому дню, творя добро близким, как хотела бы мать.

Тогда, десять лет назад, я испугался, бросив преданных мне людей. Совершил ошибку. Но сейчас я не повторю ее. Не предам чужого доверия, чужой беззащитности.

Последняя капля упала на купол, прокатилась по нему, нырнула в бурлящий ручей. Гроза прошла, смыла грязь, жару и духоту, оставив после себя чистоту и прохладу. В наступившей тишине громко и весело зазвенела радостная птичья трель, разносясь далеко вокруг. А высоко в небе вспыхнула яркая разноцветная радуга, опоясавшая небо переливающимся полукругом.

 

Часть 3. Цвета крови и загадок

Высокие, стройные сосны вздымали темно–зеленые верхушки к небу, почти утыкаясь ими в густые хмурые тучи, лениво зависшие над лесом. Дождь моросил уже несколько часов и не думал стихать, наоборот понемногу расходился. Прохладные мелкие брызги попадали мне на лицо даже под плотной кровлей разлапистой ели.

Убедившись, что поблизости никого не видно, я вышел из–за дерева и осторожно подошел к склону холма. Внизу, в четырех сотнях шагов, находилась небольшая деревня. Два десятка средних и небольших изб, окруженных неказистыми пристройками. Огороды, колодец, трактир, покосившаяся ограда. Сейчас меня интересовало все, что могло выдать возможную ловушку.

Если бы не обстоятельства, я бы ни за что не стал соваться в эту деревушку. Когда за тобой охотятся сразу несколько могущественных гильдий, а в придачу Лорды и король, поневоле станешь трусливым, как заяц. Но это была последняя деревня на правом берегу реки, а на левом уже начиналось недоброе Приграничье. И там о спокойном и безопасном ночлеге можно будет только мечтать.

Вот пошатывающейся походкой побрел к себе домой какой–то крестьянин, прошла к колодцу женщина, залаяла брехливая псина. Тишь, благодать… Еще раз пробежавшись взглядом по деревне, я медленно попятился назад. Отойдя на порядочное расстояние от обрыва, развернулся, прибавил шаг.

Старая хвоя громко похрустывала у меня под ногами. Темные ели стояли, словно колонны, поддерживающие затянутый серыми тучами небосклон. Затяжные дожди начались пару дней назад, существенно замедлив наше путешествие на восток. Высовываться на Старый тракт я не решался, стараясь выбирать небольшие, чуть заметные тропки и дороги. А те уже на второй день дождя раскисли, покрывшись непролазной грязью.

Огоньку такая преграда была не страшна, но двигаться столь же быстро, как и прежде, он не мог. А потому мне пришлось смириться с тем, что сообщения о разыскиваемых беглецах достигнут застав, протянувшихся вдоль Приграничья, раньше нас. В конце концов, перекрыть весь берег гильдии не смогут, даже если захотят, а встреч с небольшими группами охотников можно избежать. Но для этого надо было объезжать редких путников и не посещать селения.

Притаившаяся под толстым слоем хвоинок сухая ветка предательски громко треснула. Поморщившись, я стал шагать аккуратнее, как–никак, торопиться некуда. С другой стороны, мне пришлось оставить Фиори одну, и потому на душе было неспокойно. Через несколько минут, свернув у приметной ели со сломанной верхушкой, я вышел к небольшой полянке. Сторожевое творение чутко встрепенулось, потянулось ко мне тонкими ниточками и, коснувшись руки, вернулось в прежнее положение.

Услышав чересчур шумные шаги, Огонек сразу повернулся ко мне, а вот Фиори продолжала увлеченно разглядывать что–то на пушистенькой елке. Я напряженно проследил за ее взором и, рассмотрев в чем же дело, невольно улыбнулся. На одной из веток ели уселась маленькая белочка, похоже, спасаясь от дождя. Перебегать на другое дерево она не спешила, предоставив девочке отличную возможность налюбоваться ею.

За время нашего пути я успел привыкнуть, что у Фиори интересно практически все. Деревья, травы, цветы, насекомые, птицы и звери — все то, чего она прежде долгое время была лишена. Более того, каждый рассвет и закат девочка встречала так, словно никогда их не видела.

В этот момент ветер метнул мне в лицо рой капель, и я решил, что хорошего понемногу. Негромко, но отчетливо кашлянул и направился к центру поляны. При виде еще одного человека белочка поспешно нырнула за ствол дерева, и Фиори неохотно повернулась ко мне.

— Я знала, что это ты, — ответила она на мой невысказанный вопрос, то и дело оглядываясь на елку.

— В деревне тихо, так что рискнем заехать туда, — сказал я, собирая вещи.

Девочка уже взобралась на лошадь, а я задержался, стирая признаки нашего пребывания здесь. Распустить нити сторожевого творения, снять небольшой купол, стоявший над поляной, притушить пылающие угли в костре из красного. Главное, чтобы не осталось следов среди Подлинных цветов, которые сразу выдадут охотникам, что здесь были Мастера.

Когда Огонек потрусил по чуть заметной тропке, Фиори до последнего вертела головой, следя за любопытной белочкой, которая уже высунулась из укрытия в ветвях, пока поляна не скрылась из виду. Впрочем, девочка из–за этого не расстроилась, перенеся внимание на ельник. Через несколько минут мы вывернули на узкую, грязную дорогу, ведущую к деревне.

Старый тракт проходил севернее, но там я даже и не думал появляться. Возле переправы располагалась застава, небольшая старая крепость, охраняющая такой же старый мост. Сомневаюсь, что им еще кто–то пользовался, слишком уж недобрая слава разнеслась про те места. Те самые, которые мы собирались пересечь, поскольку другого выхода у нас не оставалось. На Северных перевалах уже выпал снег, а на Новом тракте наверняка предупреждена каждая собака. Нет, если мы не хотим попасть в лапы гильдий, иного пути нет.

Деревня появилась перед нами сразу же, как только дорога нырнула вниз по пологому в этом месте склону. На всякий случай я вгляделся повнимательнее, но ничего особого или опасного не увидел. Большая часть мокрых изб темнели старыми стенами, лишь один или два дома выделялись светлыми, недавно срубленными бревнами. С близкого расстояния стало заметнее плачевное положение дел в деревне.

В других местах селение бы только процветало, благо, плодородных земель вокруг хватало, как и густых лесов, и богатых рыбой рек. Но отнюдь не в близком соседстве с Приграничьем, от которого люди бежали как от огня. Остались лишь те, кому идти было некуда, или те, кого испугать было не так–то просто. Но последние, судя по покосившимся изгородям, захудалым огородам и старым домам, оказались в меньшинстве.

Больше всего я опасался, что местный трактир окажется одним из тех вонючих клоповников, что встречались нам до этого. По сути, то были жалкие кабаки, в которых не продавалось ничего кроме выпивки. У нас не получилось даже пополнить там припасы, не говоря уже о расспросах про таинственных беглецов, сумевших уйти от гильдий десять лет назад. Правда, пару раз в зажиточных деревнях мне удалось узнать кое–что полезное.

Во–первых, такое событие действительно происходило, но по большей части все сведения ограничивались пустыми сплетнями и байками, которые превосходно идут после третьей или четвертой кружки пива, но никак не на трезвую голову. Во–вторых, же, Приграничье и впрямь приблизилось к Гроссфи, хотя пока и не перебралось через реку. По крайней мере, так говорили почти все селяне.

А вот про то, что творится в столице и вообще в Регне, крестьяне почти ничего не знали. И не удивительно, слухи еще не успели распространиться, а гонцам и дела нет до разбросанных по лесам деревушек. В любом случае терять осторожность не следовало. Кто бы ни победил, нам от этого легче не будет. Скорее наоборот. Пусть лучше толкаются и дерутся, мешая друг другу, чем совместными усилиями ищут нас.

Несколько раз в окнах мелькали чьи–то лица, искоса поглядывающие на чужаков. Меня это мало волновало. Учитывая, что сейчас на Фиори надето творение, изменяющее ее внешний вид, пусть глядят, сколько им хочется. Капли дождя стали тяжелее, ветер вконец обозлился, яростно трепля листву, заставляя деревья клониться из стороны в сторону до самой земли.

Остановившись перед двухэтажным зданием трактира, я поправил кинжал, внимательно посмотрел по сторонам. Лучшее место для засады. Если здесь никого нет, значит, все обошлось.

Никто и не подумал нас остановить.

В трактире было тепло, едко пахло самогоном, почерневшие балки угрюмо держали старый, потрескавшийся потолок. Свободных столов хватало, похоже, что в такую непогоду не все решились высовываться на улицу. Усевшись за угловым столом, между окном и стойкой трактирщика, я пробежался взглядом по сидящим крестьянам. Чуть задержался на суровых лесорубах, вот кому раздолье в этих краях, отметил малость потрепанную одежду большинства собравшихся. Мало молодых, мало, почти никого. То ли по домам остались, то ли и вовсе уехали.

Главное, что в трактире не оказалось Мастеров. Нам бы с лихвой хватило и одного, чтобы разрушить маскировку. Наверное, в такую непогоду никто из них не захотел тащиться в деревню. Что ж, нам их лень только на руку.

Вскоре трактирщик принес заказ, и оголодавшая за неделю Фиори охотно налегла на еду. Все это время мы обходились засохшим хлебом, сухофруктами, вяленым мясом и тем подобием похлебки, что я готовил из имеющихся круп и добытых в деревнях овощей.

Чуть пригубив дешевое вино, поданное хозяином, небрежно отставил в сторону. В столице такую кислятину постеснялись бы подать даже в самом захудалом трущобном притоне. Впрочем, чего еще ожидать от почти заброшенной, захолустной деревеньки. Так что я велел трактирщику принести еще кипятка, а сам подвинулся к стойке, прикидывая, как завести разговор.

За то время, что мы провели здесь, я не раз и не два ловил на себе большей частью любопытствующие, а порой и настороженные взгляды. Из–за соседства с заставой к чужакам местные привыкли, и все–таки чувствовалось, что гостей в деревне не было давно. А значит и свежих новостей. Мне с Фиори это было только на руку. Ведь изменяющее внешность творение имелось лишь у девочки, а меня вполне могли узнать по приметам.

— Как живется–то вам тут? — лениво поинтересовался я у хозяина, отодвинув опустевшую кружку от себя.

— Да неплохо так, — не сразу отозвался тот, с неожиданным тщанием принявшись за вытирание посуды. — Эта, вполне даже хорошо.

— А нас по пути сюда уверяли, что жить здесь невозможно, — усмехнулся я. — Вот мол, нет там никого живого. Врали выходит?!

Трактирщик недовольно засопел, не заметив моей подначки. Еще бы, сейчас он наизнанку вывернется…

— А вот и не врали. Это сейчас тихо, а бывает всяко. Эта, вот, — замялся трактирщик. — С полгода назад, в конце зимы, шалили в лесу. Пару собак порвали, корову на окраине загрызли…

— Волки, наверное? — не удержался я.

— Если бы, тех самих уже давно поизвели. Нет, эта другая какая–то зверюга. Горячая страсть, аж трава чернела, и умная. Хорошо хоть Мастера с заставы выследили и прикончили ее.

— Получается, что вам нечего опасаться, с такими–то защитниками!

При этих словах мой собеседник неодобрительно покачал головой.

— Так то оно так, да не всегда они поспевают вовремя. Походили Мастера, эта, вдоль берега, помахали руками, а толку — шиш! — наклонился он ко мне. — Как происходило, не пойми что, так и происходит. И пока они подоспеют со своей заставы, здесь хоть что случится.

— А разве у Мастеров нет поблизости дозорных или еще кого? — напрягся я.

— Нет, куда там! Им ведь уют подавай, эта, удобства. Где их тут возьмешь. Да к тому же у них недавно чуть ли не половина людей уехала.

— Не может быть! — искренне поразился я.

— А вот может! — в конец разошелся трактирщик. — Пару дней назад собрались большим отрядом и подались к столице по тракту. А остальные, это, теперь совсем редко высовываются из–за стен.

В этот момент из–за стола, где сидели лесорубы, донеслись громкие возгласы. Кажется, разошедшиеся мужики решили выяснить, кто сильнее. Впрочем, пока соперничество шло довольно мирно, так, перевернули для удобства пару лавок и сдвинули несколько столов. Посмотрев на Фиори, внимательно слушавшую наш разговор с трактирщиком, я весело подмигнул ей. Все складывалось просто отлично.

Отбытие значительной части пограничной стражи нам только на руку. Чем меньше людей, тем меньше вероятность, что за нами отправят погоню сразу же после обнаружения следов. А их вряд ли удастся скрыть. Все–таки здесь сидят опытные Мастера, которые наверняка протянули вдоль берега надежные сторожевые творения. Значит, придется хитрить…

— Ах да, — запоздало спохватившись, я повернулся к трактирщику. — Друг, ты случаем не слыхал, лет с десять назад, в этих местах не проезжали двое беглецов, за которыми гнались гильдии? Говорят, что им удалось скрыться в Приграничье, даже не знаю, верить или нет…

Задерганный трактирщик рассеяно дернулся, пытаясь что–то припомнить. Наконец раздраженно махнул рукой.

— Нет, не помню. Это, тут каждый год что–то случается. Но ты лучше спроси еще кого–нибудь, может они слышали или видели чего.

Кивнув, я разочарованно посмотрел в окно. Надо будет обязательно порасспрашивать других местных жителей, охотников или крестьян. Но все–таки жаль, что самый надежный и многообещающий источник сведений ничем не смог помочь. Тем временем девочка тоже закончила ужинать, но вставать пока не торопилась, ожидая моего решения. Оставаться или нет, продолжать путь или рискнуть и задержаться неподалеку от заставы.

Разошедшийся не на шутку дождь упорно растекался грязными струйками по мутному оконному стеклу. Бродить по лесу в такую погоду мне совершенно не хотелось, только вымотаемся без толку. Углубляться же вечером в Приграничье было слишком опасно. Что бы там ни происходило, одиноким путникам, пусть даже Мастерам, стоит сохранять осторожность. К тому же мы еще почти ничего не выяснили про загадочных беглецов.

Негромко стукнула дверь, впуская очередного промокшего посетителя. Сперва никто не обратил на него внимания, но в этот момент сквозь шум и крики пробился собачий вой. Мало–помалу люди притихли, даже разгулявшиеся лесорубы вернулись за стол, угрюмо косясь в окна, выходящие на реку.

— Слышишь, воют? Опять, эта, ветер с запада дует. Каждый раз такая история, трясутся псы и все, будто их режет кто, — пояснил мне трактирщик. — А ты спрашиваешь, эта, как мы живем.

Ничего не ответив, я задумчиво посмотрел в окно, стараясь разглядеть хоть что–нибудь. Большинство животных ощущают присутствие Подлинных цветов, а творений и подавно. Наверняка ветер приносит из–за реки что–то, пугающее чутких собак. Вот только что? И отчего эти творения до сих пор не развалились, за столько–то лет? Увы, я ничего не смог разобрать сквозь грязные потеки на стекле. Похоже, что окна здесь не мыли уже несколько лет, судя по толщине паутины и слоев пыли.

— Вон, кстати, сидит Мэтто, — махнул хозяин в сторону недавно пришедшего крестьянина. — Если кто и знает про тех беглецов, то это он. Только учти, — добавил он шепотом, — Мэтто, эта, малость того. Изредка находит на него, и он начинает нести околесицу. Но так–то Мэтто тихий, спокойный.

На первый взгляд, указанный трактирщиком мужчина почти не отличался от остальных крестьян. Зато на второй… Чуть более потертая одежда, ветхие заплаты и самое главное, старый, еле различимый под слоем грязи шрам, подозрительно похожий на те, что оставляет одно очень сильное и печально известное творение. Если бы не тот факт, что после удара Смертным Прахом выжить невозможно, то я бы решил, что Мэтто в прошлом был воином.

По моей просьбе трактирщик окликнул его, и, неспешно поднявшись, крестьянин зашагал к нам. Вблизи мои подозрения укрепились, шрам выглядел точь в точь, как нанесенный Прахом. Мэтто положил руки на стол, и я увидел на них такие же следы. Странно, уж не из бывших ли гильдейских воинов он? С другой стороны, даже если Мэтто соглядатай гильдий, нам это ничем не грозит. По крайней мере, не должно грозить.

Крестьянин сел на свободный конец лавки напротив нас, бросил пристальный, уверенный, очень не понравившийся мне взгляд на Фиори. На миг, у меня даже появилось ощущение, будто он догадался, что подлинный облик девочки скрыт творением. Но тут Мэтто сдавленно закашлял, а когда поднял голову, от прежней уверенности не осталось и следа. Передо мной сидел старый, изрядно побитый передрягами, сутуловатый крестьянин. Длинные волосы давно запачкались и скомкались, лоб избороздили глубокие морщины, а пальцы левой руки то и дело судорожно подергивались.

— Чего хотели–то? — недовольно буркнул Мэтто, опустив взор.

— Меня интересует одно событие, — осторожно начал я издалека. — Случилось это лет с десять назад. Двое, мужчина и женщина, бежали от гильдейских охотников. Говорят, что им удалось оторваться от погони, углубившись в Приграничье. Мне интересно все, что ты знаешь об этом.

Помолчав, Мэтто обвел нас задумчивым взглядом, посмотрел в окно и снова потупился.

— Десять лет, десять зим, да, было что–то такое. Проезжали какие–то беглецы. Вроде сунулись за реку. Вроде и погоня была, а что дальше — не знаю, — насупленно ответил он. — Может, их на месте прикончили, а может, и не поймали, мне это неведомо.

Внезапно Мэтто резким движением поднялся, завертел головой. Распрямившись и, словно став выше ростом, вышел в центр залы.

— Бегите, бегите прочь! — громко сказал он, без труда перекрикивая трактирную разноголосицу. — Смерть за рекой! Смерть близко, бегите отсюда!

Большинство собравшихся даже не повернулись в его сторону, спокойно продолжая разговаривать. Несколько человек недовольно покосились, но не спешили вставать. Вздрогнув было, Фиори поспешно придвинулась и ко мне и лишь тогда успокоилась, продолжая пристально следить за Мэтто. А тот и не думал униматься.

— Смерть подле нас, и не ведаем, когда придет, невидимая и неслышная! — повысил он голос.

— Ну, разошелся, так разошелся, — раздался недовольный голос трактирщика.

Словно услышав его, двое дюжих парней подхватили беднягу Мэтто под руки и, протащив через пол залы, выволокли на улицу. На мгновение в трактир вторгся шум дождя и ветра, а затем веселье пошло прежним чередом. То ли полоумный очнулся, оказавшись на свежем воздухе, то ли не решился спорить, то ли нашел новую мишень для своих увещеваний, но назад он не вернулся.

Убедившись, что за нами никто не смотрит, я наклонился к девочке.

— Итак, предлагаю заночевать здесь. Место может и шумное, но, думаю, беспокоить нас не будут. Как–то совсем не хочется переправляться в такую погоду на ночь глядя. Согласна?

— Хорошо, — послушно кивнула Фиори.

Вообще, как я успел заметить, она практически никогда не оспаривала мои решения. Лишь тогда, в Альбивио, узнав о заключенной с Пунтой договоренности, девочка осмелилась высказать свое мнение. В остальном же она беспрекословно выполняла все указания, стараясь не вызывать мое неудовольствие. Отчасти это облегчало жизнь, но порой меня коробило от ее послушания.

Слишком сильно оно напоминало мне об отце, его правилах и манерах. Он точно также требовал полного повиновения и принимал это как должное. А я…, я ненавидел долг, заставляющий людей унижаться и выполнять даже самые жестокие и бессмысленные повеления. Поэтому по возможности старался говорить с девочкой в заботливом, дружеском тоне и ни в коем случае не в приказном.

Вот и сейчас я сперва дождался ее кивка и только тогда встал и направился к замотанному трактирщику. Слуга, мальчишка, разносящий напитки, уже сбился с ног, а веселье было в самом разгаре. Через пару минут мы сговорились, что за три медяка он сдаст нам комнату на ночь, и я пошел на улицу, чтобы занести вещи в дом. Приласкав Огонька, отвел его под навес, щедро насыпал корма. Пусть и у скотины будет маленький праздник. Будто догадавшись о моих мыслях, конь тихо заржал и благодарно ткнулся носом мне в руку.

Вернувшись в зал, я отвел Фиори, которая ожидала меня, сжавшись в углу скамьи, на второй этаж, в нашу комнату. Это помещение не шло ни в какое сравнение с номером в «Золотом фазане». Ни по размерам, ни по убранству, ни по обстановке и, что самое худшее, по чистоте. Впрочем, это было получше большинства встречавшихся нам по пути заведений, где предлагалась лишь отдельная койка.

Засветив тонкую, дешевенькую свечку, я осмотрел повнимательнее наше временное пристанище. Вздохнул при виде узкой кровати, лавки и грубо сколоченного, больше похожего на верстак стола. Хорошо, что хотя бы есть крыша над головой и почти не дует из щелей.

— Мне нужно пройтись по окрестностям. Хочу прикинуть, где лучше переправляться, — предупредил я Фиори, — но сначала займемся комнатой.

Вокруг хватало Подлинных цветов, так что построение сторожевого творения не заняло много времени. Уделив особое внимание двери и окну, я не забыл и про потолок со стенами. Несколько тонких полос легли на пол, так что теперь помещение было полностью окутано невидимой для обычного взора паутиной. С учетом того, что я буду поблизости, этого вполне достаточно, чтобы девочке ничего не угрожало.

— Сиди здесь, — на всякий случай повторил я, — никуда не выходи. Будут шуметь — не бойся. Сюда гуляки вряд ли сунутся. Ну а если кто попытается вломиться, сторожевые нити меня тут же предупредят. Я скоро вернусь.

Выйдя из комнаты, я дождался, пока Фиоро не задвинет засов, и только тогда отправился вниз. Без труда проскользнул между занятыми столами и вышел на крыльцо. На небе не было видно ни единой звездочки. Да что там звезды, даже лунный свет не мог пробиться через плотную завесу облаков. Ослабевший дождь бессильно стекал по моему плащу, упрочненному вплетенными в него нитями синего.

Поблизости никого не было, поэтому я спокойно зашагал к реке, пристально глядя по сторонам. Сейчас меня интересовали отнюдь не шаткие постройки, а витающие повсюду Подлинные цвета.

Неспроста выли собаки, неспроста. Обычно так животные реагируют на присутствие каких–либо созданий, особенно тех, что созданы с помощью черного. На Гончих, например. Или на Огненных Гиен. Перечислять можно долго. И если подобное создание бродит поблизости… Странно, отчего оно до сих пор не напало? Или дело в охранных творениях местных Мастеров?

Среди множества мелких капелек воды порхали сотни клочков синего, будто бабочки над цветочной поляной. Время дождя — их время. Реяли тонкие полосы голубого и лазурного, облетая облачка коричневого. Над грязью колыхались полотна болотного, дергающиеся, когда на них попадал очередной клочок синего. Стекающая с деревьев вода несла крохотные обрывки зеленого, превращая унылый серый вечер в разноцветное действо.

Ничего особенного или необычного я не заметил, беспрепятственно дойдя до околицы. Что же, придется присмотреться повнимательнее. Каждая часть одного и того же Подлинного цвета отличается от других. Многоцветье несет в себе память обо всех прошлых событиях, надежно сберегая запечатленные отражения. Нужно только вслушаться, всмотреться, и цвета ответят на твои вопросы. По крайней мере, на некоторые из них.

Выбрав место посуше, без луж, остановился и откинул капюшон. Прохладный ветерок радостно лизнул лицо, обдав его капельками дождя. С того момента, когда я последний раз вслушивался в отражения Подлинных цветов, прошло почти две недели. Тогда мне пришлось взламывать замок ошейника под пристальным надзором заговорщиков. Поежившись от накативших воспоминаний, я отогнал их и с головой погрузился в ближайших клочок, явно принесенный с того берега.

Шум воды может иметь десятки оттенков. Это рокот водопада и гул водоворота, прибой и журчание ручейка, шелест мирной волны или ярость шторма. Каждый из них уникален, каждый хранит отзвуки прошлого. Как недавнего, так и давно канувшего в океан вечности. Что же ты таишь, западный берег?

Сперва меня обдало шелестом дождя, легкостью мелких капелек, медленно оседающих на размокшую землю. Его сменил шепот ветра, гонящего облака по небу, а за ним… Внезапно меня обожгло резким ощущением опасности. Словно рядом, на расстоянии вытянутой руки, зашевелилось что–то неясное, бесформенное и оттого еще более пугающее. Никогда в жизни я не испытывал такого, даже ужас, исходивший от Гончих, уступал этому чувству, также, как часть всегда слабее целого.

Резким движением я отбросил клочок в сторону, выровнял дыхание, сбившееся, будто после долгого бега. Рассматривание Подлинных цветов обычно так не утомляло, что же произошло сейчас? Повторять опыт мне не хотелось, кто знает, что встретится в следующий раз. Вместо этого, я направился за покосившуюся деревенскую ограду вниз, к реке.

Мутный полог мелкого дождика мешал как следует разглядеть противоположный берег. В отличие от быстро сгущающейся темноты. Мне достаточно и слабого сияния Многоцветья, чтобы различить не только контуры предметов, но и основные детали. И все–таки, что же скрыто на том берегу? Чем дольше я рассматривал его, тем больше беспокоился.

Легко разыгрывать уверенность в своих силах, когда все замечательно. Но что делать, когда ты не уверен в правильности решения. Когда от твоего выбора зависит не только твоя жизнь, но жизнь другого человека, доверившегося тебе. Когда по сути–то выбора и нет, есть лишь риск. Проще всего позволить гордости ослепить тебя. Тогда и груз ответственности почти не ощущается. Да вот беда, ошибиться становится так легко, так легко…

Мастер из желтой гильдии поступил именно так. Решил, что и сам играючи справится с двумя беглецами, или, на худой случай, с помощью наемников. Решил и ошибся. Я же поверил, что мой кинжал пробьет любую защиту. Что одинокий охотник не сможет сделать сильную завесу. И тоже ошибся.

Стоит дать волю гордости и самоуверенности, как вмиг окажешься в беде, из которой может выручить только чудо. И теперь я должен здраво взвесить, что опаснее для нас. Неведомое, скрытое в Приграничьи, или ведомое, в виде идущей по нашим следам погони.

Тут я отвлекся от невеселых раздумий и обратил внимание на сигнальное творение местных Мастеров. Оно проходило точно вдоль кромки воды, почти касаясь ее, но по большей части оставаясь на песке. Любопытно, неужели и впрямь Приграничье распространилось вплоть до Гроссфи? Похоже на то, иначе сторожевые нити протянули бы по той стороне реки.

Разглядывая творение, я приблизился к самой воде. Однако. Мастера с заставы постарались на славу. Сломать его не сложно, да и особой помехи от него не будет, если не считать мгновенно раздающегося сигнала тревоги. Зато тут же появятся проблемы с подоспевшим пограничным отрядом, в котором наверняка будут не только воины. А сталкиваться с Мастерами нам с Фиори слишком опасно…

Обойти же сторожевое творение вряд ли удастся, по крайней мере, сейчас. Долгий путь порядком утомил меня, так что лучше будет вернуться к творению завтра. Я бросил долгий, задумчивый взгляд на него. Вытянутые вдоль реки длинные нити синего, желтого, зеленого и красного чуть заметно колыхались, когда на них натыкались отдельные клочки и ленты Подлинных цветов. Натыкались и облетали стороной, будучи не в силах поколебать прочное творение.

Хорошо хоть, что Мастера не использовали черный, тогда бы я точно поостерегся подходить к нитям так близко. Не хватало получить смертельный удар по неосторожности. С этим мыслями я отступил назад и только тогда заметил в десятке шагов от себя человека. Тот стоял молча, чуть сгорбившись, будто не замечая меня, но стоило мне зашевелиться, как он тут же повернулся ко мне.

— Добрый вечер, господин приезжий. Правда, уже скорее ночь…

Едва мужчина заговорил, как я сразу понял, что это Мэтто. Но откуда он здесь взялся и как узнал меня в быстро сгущающейся темноте? Рукоять кинжала будто сама скользнула мне в ладонь. На всякий случай. Неизвестно, чего ожидать от этого сумасшедшего.

— Хотите попасть на тот берег?

Клинок в моей руке чуть дрогнул. Или Мэтто прочел мои мысли, или следил от самого трактира. Скорее всего, верно второе, но тогда он шпион гильдии. А значит…

— С чего ты взял? И какое тебе до этого дело? — грубо ответил я, делая шаг вперед.

— Не стоит туда ходить, — покачал головой Мэтто, будто не слыша моих слов. — Там царит смерть, и вам ее не одолеть. Не верите мне? Жаль… Они тоже не поверили…

— Кто они?

— Те о ком вы меня спрашивали в трактире. Мужчина и женщина, бежавшие от гильдий.

Отведя кинжал назад, я остановился. Кто бы ни был этот Мэтто, вреда он мне не причинит. Не успеет. Зато вряд ли кто–то кроме него сможет рассказать про беглецов.

— Они очень торопились, верно, чувствовали, что погоня идет по пятам, — продолжал Мэтто, не глядя на меня. — Мужчина еще держался, а вот бедная женщина совсем выбилась из сил. Беглецы задержались в деревне лишь на полчаса, а потом поспешили к реке. Я ведь предупреждал их, но они не послушали меня…

В наступившей тишине плеск воды раздался неожиданно громко. Словно кто–то хлопнул рукой. Стараясь не выпускать из виду Мэтто, я бросил взгляд на ровную, матово темную гладь воды. У самого берега покачивалось что–то, напоминающее обросшее водорослями бревно.

— Что было дальше?

— Думаю, вы и сами знаете. Прискакала погоня, большой отряд. Сразу же отправились следом за ними, взяв проводников с заставы. Вернулись только через три дня злые, многие раненные. Мастера от усталости едва держались в седле. И ни слова о беглецах…

— Ты сказал, что предупреждал их. Так что же там, на том берегу?

— Если отвечу, что смерть, вы поверите мне? — повернулся ко мне Мэтто.

— Нет, — покачал я головой. — Пустые слова или угрозы меня не пугают. Мне нужно знать точно.

Вновь послышался более слабый всплеск, и я тревожно покосился на воду. Перехватив мой взгляд, Мэтто тяжело вздохнул.

— Я знаю, со стороны это выглядит странно. Но с тех пор, как я увидел, увидел… Нет, не могу передать. Это было, как волна, готовая поглотить все, как бездонная пропасть или широко распахнутая пасть… А ведь я лишь на миг заглянул внутрь.

— Ты Радужный? — поразился я.

— Да, всего два цвета, желтый и синий, — задумчиво кивнул Мэтто. — В гильдию меня не взяли. Принимающие сказали, что два цвета им не нужны.

Не выпуская из вида крестьянина, я присел на корточки, рассматривая подозрительное бревно. Шероховатая ли влажная кора это, или толстые, грязные чешуйки? Спускаться ниже мне отчего–то не хотелось, к тому же пришлось бы пробираться сквозь сторожевое творение.

— Лучше не проверяй, что в реке. Чудовище там или нет, но в том году у берега стали пропадать люди. Теперь никто даже днем не рискует спустить лодку.

Не знаю, правду ли сказал Мэтто, но поблизости и впрямь не было видно ни единой лодки, ни одного строения рядом с водой. Полузасыпанные землей бревна пристани густо поросли мхом и травой. Наверное, не стоит проверять подлинность кажущегося создания. Особенно, если вспомнить слова рыбаков в Альбивио. Те ведь тоже говорили о чудовищах в Гроссфи. Пустые выдумки? Уже не уверен. В полумраке ночи, еле разгоняемом тусклым сиянием Подлинных цветов, все кажется более таинственным и зловещим, чем в солнечный полдень.

— Послушай доброго совета, — по–своему понял мои размышления Мэтто. — Езжайте вы со своей спутницей подале отсюда. Нечего вам делать в Приграничье.

— Во–первых, я сам разберусь, куда ехать, старик. А во–вторых, с чего я должен тебе верить? Может, ты сейчас же побежишь к Мастерам доносить о том, что разнюхал.

Сверкнул выхваченный из под плаща кинжал, и я торжествующе посмотрел на Мэтто. Тот сгорбился еще сильнее, отрешенно глядя на противоположный берег. Сейчас он как никогда походил на разбитого болезнями, дряхлого старика, которому безразличны любые угрозы. Я неуверенно шагнул вперед, опустив клинок.

— Мастера создали Приграничье, самозабвенно увлекшись новыми творениями. Мастера продолжают рыскать вокруг него, вызывая все новые беды. Мастера отняли у меня спокойную жизнь, так неужели ты думаешь, что мне есть дело до их желаний?

Промолчав, я убрал кинжал и, не оглядываясь, пошел обратно к деревне. Может быть, это ошибка, оставлять в живых столь опасного свидетеля. Но мне было искренне жаль несчастного старика. Да и вряд ли он лгал. Ложь я бы почувствовал.

В трактире все еще шумели, хотя в большинстве домов уже погасили свет. Я быстро проскользнул мимо последних островков веселья, окруженных свалившимися под лавки телами. В общем гуле никто даже не обратил внимания на скрип ступенек. Оно и к лучшему. Только разгулявшихся крестьян мне сейчас не хватало.

Быстрым движением я снял цветную пелену, висящую на двери в дополнение к обычному засову, и тихо постучал. Два сильных удара, два слабых. Послышались быстрые шаги, скрип засова. Через мгновение дверь распахнулась, и выскочившая Фиори едва не повисла у меня на шее. К счастью, никого рядом не было, и я тут же затащил девочку обратно в комнату.

— Я же просил не выходить, — чуть недовольно сказал я, снимая плащ, успевший намокнуть, несмотря на нити синего.

Повесив его на гвоздь у входа, повернулся к сидящей на лавке Фиори. И без того небольшая свеча за время моего отсутствия уменьшилась почти наполовину, и сейчас ее огонек трепетал над самой столешницей, освещая трещины и грязноватую древесину.

— Итак, отправляемся рано утром, пока сюда не нагрянули Мастера. Не уверен, что здесь нет ни одного соглядатая. Поэтому хватит сумерничать, лучше ложись спать.

Про разговор с Мэтто я промолчал, не желая пугать или смущать Фиори. По сути ничего толкового он не сказал, если не считать последней фразы, произнесенной вполголоса. «Помни, в Приграничьи нельзя ничему доверять. Ни зрению, ни слуху, ни обонянию. И ни на миг не успокаивайся, всегда будь начеку». Но это я и так знал, вдоволь наслушавшись жутковатых историй. Правды в них едва ли наберется на грош, да и та надежно упрятана в шелуху лжи.

Уступив девочке кровать, я улегся на жесткую лавку. Для Фиори куда полезнее выспаться в мягкой постели, учитывая, что следующая возможность появится нескоро. Даже при самом лучшем стечении обстоятельств нам не пересечь Приграничье быстрее, чем за три дня.

Огонек свечи пугливо вздрогнул, когда я дотянулся до него, и комната погрузилась в темноту. Не прошло и нескольких минут, как дыхание девочки успокоилось, и она уснула. Ко мне же, как назло, сон все не приходил. То ли сказалась жесткая лавка, то ли напряженный разговор с Мэтто, то ли волнение перед завтрашним днем. Мысли упрямо скакали из стороны в сторону, и мне ничего не оставалось, кроме как лениво следить за ними.

Во время той, последней, войны между Регной и Комтией обе враждующие стороны широко применяли творения. Но и этого им показалось мало, и тогда Мастера обратились к прежде малоизученному и если не запретному, то опасному разделу знаний о Подлинных цветах. Разделу о созданиях. Так появились на свет Зоркие, Гончие, Ловкие, Могучие, Проникающие и многие, многие другие. Но преимущества не получил никто. Единственным результатом стало то, что теперь люди гибли еще чаще и страшнее.

Долго это продолжаться не могло и после очередного сражения, когда большая часть войск обеих сторон осталась на поле боя, Комтия согласилась на мир. Земли, на которых и из–за которых шло противостояние, достались Регне. Но очищать их от ловушек, остатков творений и разбежавшихся созданий было некому.

Все это я знал, но сейчас меня смущало другое. Любое творение непрочно. У обычного Мастера оно проживет несколько месяцев, может, лет. У Высшего лет десять. Но чтобы больше века… В такое верилось с трудом. Неужели прежние Мастера умели и знали больше, чем мы? И если да, то что же тогда ждет нас на том берегу? В школе нас немало учили, рассказывали и про ловушки, и про творения, и про созданий, но с тех пор прошло почти десять лет. Да и не закончил я обучение, оказавшись вне закона. Поэтому придется быть внимательным, как никогда.

Шум в зале трактира мало–помалу утих. И теперь ночную тишину нарушал лишь ветер, завывающий в щелях чердака, да дождь, негромко барабанящий по крыше. Привстав, я дотянулся до окна. На темном небе в густых облаках появились рваные прорехи, в которых слабо мерцали звезды. Хорошо, если к утру дождь стихнет, иначе мы будем двигаться совсем медленно. Затем я откинулся назад и задумался над переправой на западный берег. И за размышлениями даже не заметил, как уснул.

Несмотря на то, что поспать удалось лишь несколько часов, чувствовал я себя превосходно. Невольное волнение приятно пьянило, даря ощущение силы и уверенности. Солнце еще не успело взойти, поэтому за окном было темно, но мне хватило и слабых отсветов, чтобы убедиться, что Мастеров поблизости нет. Хмурый невыспавшийся трактирщик сердито проводил нас взглядом. Похоже, он не ожидал, что мы так быстро уедем. В любом случае, спустя каких–то четверть часа деревня осталась позади.

Как я и надеялся, за ночь дождь прекратился, тучи рассеялись, так что сейчас Огонек легко шагал по дороге. Сидящая за моей спиной Фиори боролась со сном упорно, но все равно то и дело начинала клевать носом. Будь моя воля, мы бы задержались в трактире еще на денек, но, увы, времени у нас не было.

Сперва я направил коня в сторону заставы, но, как только дома скрылись из виду, свернул к реке и, сделав крюк, вернулся к тому месту, где встретил вчера Мэтто. На берегу не было ни души. Не слышно крика чаек или каких–нибудь других птиц. Как будто все живое вымерло. Спрыгнув с коня, я подошел к реке и вгляделся в воду. Сейчас, когда немного посветлело, стало ясно, что в этом месте довольно быстрое течение. Получается, вчерашнее бревно, плававшее в Гроссфи, могло быть чем угодно, только не бревном.

Что же, моим планам это нисколько не мешало, поскольку переправляться через реку вплавь я не собирался. Слишком много неясностей с водой. Тем более, что вчера мне пришла на ум крайне любопытная идея. Окликнув Фиори, я подозвал ее к себе.

— Сможешь сделать творение, которое ударит по сторожевым нитям, но не сразу, а спустя какое–то время?

— Наверное, да. А ничего, если оно будет не слишком сильным? — уточнила девочка.

— Не страшно. Главное, чтобы творение повредило хотя бы две или три нити, сделав пролом, достаточный для нас обоих. И еще, оно должно сработать через полчаса, не раньше. Ясно?

Фиори кивнула и подошла поближе к реке. Быстро зашевелила руками, отлавливая верткие клочья синего. Сперва те поддавались неохотно, но уже через пару минут собрались в небольшое облачко. Повинуясь велению девочки, оно медленно поплыло к сторожевому творению и замерло в паре шагов. Поддавшись любопытству, я пригляделся к облачку. Послышался мерный стук падающих капель, тихий и размеренный. Кап, кап… За ним скрывался неторопливо набухающий шар, в котором кроме синего плескались искры красного. Досадно, что я понятия не имею, как сотворить подобное. В отличие от меня, девочка знала гораздо больше о Многоцветье, но далеко не всем могла воспользоваться. Самые сложные и сильные творения отнимают уйму сил, которых у нее пока нет. Замкнутый круг, сила без знаний и знания без силы.

— Готово, — произнесла Фиори, прервав мои мысли. — А что дальше?

— А дальше мы отправимся, как и положено порядочным путникам, к мосту. И лучше бы нам поторопиться, пока эта штука не сработала.

Застава располагалась неподалеку от деревни, сразу за густым лесом. Остановившись перед поворотом, мы сошли с дороги и укрылись в кустах. От идеи прикрыться завесой из Подлинных цветов пришлось отказаться, она скорее выдала бы наше положение, чем спрятала от взора Мастеров. По этой же причине мне пришлось свернуть плащ и засунуть вглубь мешка. Туда же отправился и кулон девочки. Теперь ничто не должно было выдать нашего присутствия, и оставалось только ждать.

Минуты тянулись бесконечно, и я вновь и вновь мысленно перепроверял, все ли предусмотрено. Наконец из–за леса, от берега, донесся треск разрывающихся сторожевых нитей и громкий всплеск. Творение Фиори с отложенным действием все–таки сработало. Буквально тут же на заставе протрубили тревогу. Как и мы, Мастера почувствовали, что кто–то разрушил сторожевую завесу. Уже через несколько минут послышался топот приближающегося отряда.

Услышав стук копыт, Фиори придвинулась ко мне, сжавшись словно мышка. Первыми, звеня доспехами, проскакали воины, за ними проследовали Мастера. И никто из них даже не догадался посмотреть в придорожные кусты, где чуть заметные в рассветном полумраке лежали разыскиваемые ими беглецы. Дождавшись, когда шум стихнет, я поднялся сам и поторопил девочку. Надо было спешить.

Эта идея пришла мне в голову еще до того, как трактирщик рассказал, что часть Мастеров покинула заставу. Но лишь после разговора с ним и Мэтто, я окончательно убедился, что это должно сработать. В обычное время на заставе достаточно людей, чтобы и отправить отряд в деревню, и выслать погоню. В обычное, а не в смутное, когда многие гильдии отзывают своих Мастеров и воинов с окраин. А значит, у нас есть хорошие шансы прорваться и запутать следы.

Прежде, чем Огонек тронулся с места, я достал кристаллы с защитными творениями и привел их в действие. Радужно переливающиеся завесы мгновенно окутали нас тонкими покровами. На создание этих кристаллов ушло два вечера. Иногда приходилось просить помощи у Фиори, когда творения оказывались чересчур своенравны и сложны. Стоило ей прикоснуться, как они немедленно становились покорными.

Не теряя ни секунды, мы стремительно вылетели из–за поворота навстречу заставе. Мощные каменные стены стояли на пологой возвышенности. По углам укрепления возвышались открытые башенки, а в центре виднелась башня донжона. Заметив какое–то движение на верхней площадке, я инстинктивно пригнулся. Понятия не имею, что подумали часовые. Приняли ли они нас за вестников, посланных из деревни, или приезжих, испугавшихся тревоги, или еще за кого–то, неизвестно. Но никто не помешал нам приблизиться к заставе.

У подножия возвышенности дорога изгибалась в сторону и ныряла вниз по пологому склону к мосту. Промелькнули не до конца прикрытые створки ворот, что–то крикнул часовой, но стук копыт заглушил его слова. Больше всего я опасался, что воины и Мастера нанесут удар сразу же, как только поймут, куда мы направляемся. К счастью, этого не случилось.

Первые стрелы воткнулись в землю, когда до моста оставалось всего ничего. Еще несколько со свистом пролетели в опасной близости от нас. Напрасная трата сил и времени. Защитные завесы должны были, если и не остановить, то хотя бы отклонить стрелы. Будь расстояние меньше, у лучников были бы неплохие шансы поразить цель, но они упустили момент. Впрочем, не успел я обрадоваться, как в бой вступили Мастера.

Фиори дернула меня за рукав, привлекая внимание к сверкнувшей на западной башенке яркой искре. Та быстро увеличивалась, сверкая красным и вроде бы фиолетовым, сильно напоминая Факел Возмездия. Торопливо нащупав в кармане небольшой кристалл, я крепко сжал его в руке, а затем, обернувшись, указал освобождающемуся творению цель. Через мгновение на свободу выпорхнула быстро разворачивающаяся сеть, сплетенная из синих и голубых нитей. Нечто подобное использовал Магистр синей гильдии во время своего последнего боя в доме Люцертолы. Сам я понятия не имел, как сделать такое творение, к счастью, Фиори помнила его описание и строение. Все–таки синяя гильдия хорошо потрудилась, обучая девочку.

Вслед за первой искрой от башни отделилась вторая, но она сильно отставала от своей товарки. Тем временем сеть успела широко развернуться, устремляясь прямо на атакующие творения. До управлявшего ими Мастера дошло, что еще немного и добыча ускользнет. Он заставил искры заметаться в резком, отрывистом танце. Впрочем, это не особо помешало сети встретить первую из них лоб в лоб. Творения схлестнулись в яростной схватке, а, что было дальше, я уже не увидел.

Верный Огонек быстро проскакал по мосту и вынес нас на другой берег. Ему потребовалось несколько мгновений, чтобы достигнуть редкого перелеска, спускающегося почти до самой воды. За спиной громыхнуло, яркие багровые отсветы разукрасили деревья и землю. Все, с одним творением Мастер может попрощаться. Жаль, что сети не выдержать второй искры. В любом случае, до нас Мастерам с заставы уже не дотянуться, слишком далеко для простенького, незамысловатого творения, сделанного на скорую руку. А на что–то посерьезнее у них попросту не хватило времени. Да и не сообразили они, скорее всего, с кем имеют дело.

И в этот момент взошло солнце, озарившее унылую, серую местность и богато расцветившее ее. Выглядело это так, словно повсюду развесили сверкающие самоцветы. Несколько мгновений они радовали глаз, а потом медленно померкли, вновь становясь привычными на вид Подлинными цветами.

Меж тем дорога пошла в гору, невысокие молодые деревца плотно подступили к уже знакомым каменным плитам. Здесь некому было следить за остатками Старого тракта, и природа жадно брала свое. Многие плиты занесло землей, кое–где размытой вчерашним дождем. Сильные древесные корни давно пробрались между стыками, беспрепятственно разрушая дорогу. Смотря по сторонам, я не сразу осознал, что мы уже вступили в Приграничье.

На первый взгляд, ничего не изменилось. Так же в зеленых кронах деревьев желтели небольшие пятна, предвестники наступающей осени. Так же голубело небо, по которому плыли редкие белые облака. Так же дул слабый ветерок, а под копытами коня иногда хлюпала грязь. Все было таким же, как и по ту сторону Гроссфи. И это меня смущало.

Слухи никогда не появляются просто так, для них всегда должны быть основания. А то, что я ничего не замечаю, могло означать все что угодно. В том числе и то, что мы уже в ловушке. Мерный стук копыт не успокаивал меня, а наоборот тревожил. Глубоко вздохнув, я решил не менять планы. Пока не менять.

Немедленной погони можно было не опасаться. Сколько там, на заставе, Мастеров? Трое, четверо? Маловато, чтобы углубляться в Приграничье, а ведь еще кто–то должен остаться. Хотя ради нашей поимки гильдия запросто бросит местных крестьян без защиты. Если Магистр отдаст такой приказ, его никто не рискнет оспаривать. Благо родной гильдии превыше всего. Но скорее всего, Мастера пошлют весть о нашем появлении отряду охотников, который рыщет неподалеку. Как бы там ни было, пара часов в запасе у нас есть. И хорошо бы увеличить этот отрыв…

Натянув поводья, я придержал разогнавшегося Огонька и спрыгнул на землю. Снял два из мешка четырех притороченных к седлу, забросил за спину. Поймав недоуменный взгляд Фиори, качнул головой.

— Слезай, дальше мы пойдем пешком.

Осторожно спустившись, девочка погладила коня по взмыленному боку.

— Может, все–таки возьмем его с собой? — попросила она.

— В этих местах от него будет мало проку. Видишь ли, животные неплохо чувствуют Подлинные цвета. Стоит Огоньку почуять опасность, как он запаникует и рванет от нее, не разбирая дороги. Только возни с испуганным конем нам еще не хватало. К тому же, у нас нет лишних кристаллов с защитными завесами, а без них в Приграничье он недолго протянет.

С видимым сожалением Фиори отпустила поводья и шагнула в сторону. Вообще–то, мне и самому не хотелось отпускать Огонька, как–то успел привыкнуть к нему за эти недели. Но с другой стороны, я сказал девочке чистую правду. Если мы возьмем коня с собой, то, скорее всего, до Комтии он не доберется, а вот проблем создаст. Сейчас же Огоньку предстояло оказать нам последнюю услугу. Продолжать идти по Старому тракту я не собирался. Во–первых, именно по нему направится погоня. Во–вторых, рядом с трактом ловушек наверняка будет больше, чем в других местах. Поэтому дальше мы пойдем южнее, ориентируясь по солнцу, а конь отвлечет охотников, направившись по дороге.

Прогнать Огонька оказалось неожиданно трудно. Он шел вперед, озираясь, а потом упрямо возвращался назад. Наконец, я потерял терпение и слегка хлестнул его плетью красного, чуточку нагрев ее. Обиженно заржав, конь дернул задними ногами, норовя лягнуть меня, и галопом поскакал прочь. Стараясь не обращать внимания на расстроенную Фиори, я поправил мешки за спиной и зашагал к лесу. Жаль, что у меня не осталось ни одного кристалла с запутывающей смесью цветов, ведь с охотниками непременно будут Гончие.

Выходить на открытое пространство я не рисковал, на случай, если преследующие нас Мастера отправят на поиски Зоркого. Поэтому двигались мы под прикрытием деревьев, обходя поляны и редколесье стороной. Правда, в рощах были свои опасности. Попробуй разглядеть все витающие в воздухе, висящие на ветках, оплетающие стволы Подлинные цвета. Любое из них может оказаться частью вредоносного творения, от которого не спасет тонкая пелена защиты.

Вот и приходилось внимательно смотреть по сторонам, выискивая подозрительные полосы, лоскутки или клочья. И если заметил что–то непонятное, рассматривать пристальнее. Как ни странно, ничего опасного нам не встречалось. И это волновало меня все больше. Казалось бы, замечательно, живи да радуйся. Да не тут–то было.

В отличие от меня Фиори чувствовала себя великолепно. Приободрившаяся девочка с любопытством смотрела вокруг, успевая и изучать Подлинные цвета, и глазеть по сторонам. Подумав, как следует, я понял причину своего беспокойства. Мне рассказали столько ужасных, пугающих историй, что если объединить их, то получится, что в Приграничье смерть поджидает путника на каждом шагу. Но кто подтвердит правдивость этих баек? Боюсь, что никто…

Мало–помалу я успокоился и только перестал видеть опасность в каждом цвете, как вдруг неподалеку послышалось громкое конское ржание. Мы с Фиори вздрогнули от неожиданности и замерли, как вкопанные. Неужели Мастера настигли нас так быстро? Нет, не может быть. За все время нашего пути я не видели ни одной птицы. А учитывая, что звук донесся спереди, погоня шла не по нашему следу.

Ржание послышалось ближе, кто бы ни был этот всадник, направлялся он к нам. Велев девочке укрыться за деревом, я встал рядом, держа в одной руке кинжал, а в другой — кристалл с Пламенной Плетью. В лесу намного удобнее использовать творения ближнего боя, а не дальнего, те попадут куда угодно, только не в цель. Не то, что старые добрые Рассекатели, Плети, Лианы и прочие радости любителей фехтовать Подлинным цветом. Вот между деревьями мелькнуло что–то серое, и я напрягся, готовясь к схватке.

Раздался громкий хруст ломаемых веток, и сквозь заросли невысокого кустарника к нам вырвался Огонек. Остановился он не сразу, сперва сделал круг, словно присматриваясь к бросившим его хозяевам, и лишь после просьб Фиори смилостивился и позволил поймать себя за узду. Пока девочка радовалось возвращению коня, я обратил внимание на несколько царапин, появившихся на его крупе, прорехам в висящих позади седла мешках и слабым следам от непонятных творений. Рассмотреть цветные отголоски оказалось нелегко. Наверное, даже труднее, чем взломать простенькую шкатулку. И все–таки я справился.

Впрочем, результат мало что прояснил. Отзвуки хищной жажды и голода, предвкушения и короткая трель разочарования. Блеск огня и шелест листвы. Что соединило их и что это означало? Загадка. И почему–то искать ответ совершенно не хотелось. Судя по всему, я был прав, сойдя с дороги, хотя и не верил, что ловушки встретятся так быстро. Тем хуже для охотников.

Теперь, когда у нас вновь появился конь, я посадил на него Фиори, сам предпочтя идти пешком. Торопиться, при всем желании, было нельзя. Пропустишь сигнальную нить или другой признак защитного творения и тут же сыграешь в ящик, причем хорошо, если один, а не вместе со спутниками. Снова прогонять коня я не стал. Если однажды сумел отыскать нас, значит, отыщет и во второй раз. А возможность выжить, покинув Приграничье, я ему дал.

К полудню погода изменилась, с севера подул ветер, принесший из гор холод и стужу. О том, что творится сейчас на перевалах, не хотелось даже думать. Наверняка, там уже вовсю льет отвратительный, изматывающий дождь, или того хуже валит мокрый снег. Хороши бы мы были, если бы подались на север. В такую непогоду нелегко идти даже по перевалу, не говоря уже про узкие тропинки, вьющиеся по почти отвесным склонам. Ни один проводник не отправится в путь — деньги мертвецам не нужны. И погоне не составило бы труда выследить нас и поймать.

Поежившись, я чуть прибавил шагу, стараясь хоть как–то согреться. Пронизывающие порывы ветра пробирались даже сквозь плотную ткань плаща. Наверное, сейчас помогла бы теплая накидка или шуба, но ни того, ни другого я прихватить не догадался, поскольку понятия не имел, что творится в Приграничье в это время года. Переведя взгляд на кутающуюся в плащ Фиори, только покачал головой. В столичных трущобах мне доводилось ночевать и на продуваемых всеми ветрами чердаках, и в каморках, а пару раз и в ледяном подвале, правда, о последних случаях вспоминать было неохота. Повезло, что жив тогда остался.

Но, в общем, гладкость путешествия мало–помалу успокоила меня, убаюкав бдительность. Поэтому, когда сверху, из густой листвы, свалились две тонкие фиолетовые ленты, это стало для нас полной неожиданностью. Вставший на дыбы Огонек чуть не сбросил Фиори, пятясь назад. А я завороженно смотрел на невероятно гибкие, извивающиеся тела цветных змеек. Смотрел, пока острые клыки не скользнули по защитной завесе, и лишь тогда наваждение рассеялось.

Крик девочки окончательно привел меня в чувство. Не теряя ни секунды, я полоснул кинжалом по вертким творениям. Одна успела изогнуться, пропуская лезвие мимо, второй повезло меньше. Но даже рассеченная напополам она продолжала тянуться ко мне. Ее товарка отскочила назад, но не спешила отступать, крутясь поодаль. Не собираясь гоняться за ней, я начал было вытягивать из клочьев красного Плеть, но тут огненный шар, вылетевший сзади, испепелил чересчур шустрое творение. Фиори как–то сумела спуститься на землю и, сейчас стоя рядом, высматривала, не затаились ли поблизости другие змейки.

Убедившись, что сию секунду нам больше ничего не угрожает, я перевел дух. Первым делом поправил спасшую меня завесу. С того момента, как мы вошли в Приграничье, я постоянно поддерживал ее и следил, что девочка делала тоже самое. Много сил это не отнимало, зато, в случае внезапного нападения, давало шанс выжить. Склонившись над рассеивающимся творением, я вгляделся в распадающуюся на отдельные лоскутки ленту и обеспокоенно покачал головой.

Хотя прежде мне и не приходилось сталкиваться с Тенями Смерти, но ошибки быть не могло. Тень только с виду слабая, безвредная лента, на самом деле, она крайне опасна. Мало того, что ее яд убивает почти мгновенно, так ко всему прочему взгляд крохотных золотых глаз способен отвлечь, а то и вовсе усыпить человека. Не зря фиолетовая гильдия использовала эти творения для убийств. Правда, стоил подобный заказ очень крупную сумму, зато и спастись от Тени Смерти считалось почти невозможным. По крайней мере, для обычного человека. Мастеру–то все же проще, он хотя бы видит Подлинные цвета.

А если вспомнить, что эти творения могут проникать сквозь любые щели, то сразу станет ясно, насколько сильно нам повезло в схватке. Единственное, что меня беспокоило, срок жизни Тени не превышал нескольких недель. Считалось, что больше месяца без подпитки им не протянуть. Но откуда в Приграничье взяться Мастеру фиолетовой гильдии, который от нечего делать займется созданием сложных творений?

Может, это один из охотников? Но откуда он знает про наши планы? Слишком много вопросов и ни одного ответа. Ясно одно, теперь нужно быть настороже. Приграничье все–таки показало зубы, причем крайне ядовитые и острые.

Пока я рассматривал остатки творений, Фиори успокоила Огонька, негромко прихваливая его и ласково поглаживая по шее. Мало–помалу конь перестал шарахаться от фиолетовых клочьев и даже осторожно принюхался к одному из них. А затем презрительно мотнул головой и отвернулся.

Еще раз проверив защитные завесы, мы продолжили путь, но теперь намного медленнее. Сперва ничего подозрительного не попадалось, и я даже начал надеяться, что больше проблем не возникнет. Ровно до тех пор, пока не наткнулся на еле различимую нить то ли сторожевого, то ли охранного творения. Тонкая полоска синего висела над самой землей, цепляясь за траву.

Лучше всего было бы повернуть и обойти творение, но оставлять странное место за спиной тоже не следовало. Поэтому мне пришлось взбираться на дерево, опасливо вздрагивая, когда подо мной похрустывали ветки. Впрочем, открывшийся через несколько минут вид того стоил. В небольшой низине, которую охраняло творение, когда–то располагался воинский лагерь. По крайней мере, выглядело это похоже. Правда, прошедшее с тех пор столетие многое изменило.

От землянок остались лишь неглубокие впадины, заросшие густой темно–зеленой травой. От земляного вала, окружавшего низину — одни воспоминания. Лишь от частокола уцелело хоть что–то достойное внимания. Причем весьма пристального. Вообще–то дерево отнюдь не лучший материал для заключения в него Подлинных цветов. Отлично подходят самоцветы, драгоценные камни, осколки хрусталя и кристаллов. Немного хуже дела обстоят с камнем. Но в целом гранит, базальт или мрамор удерживают цвета достаточно долго. Следующими в списке идут металлы, и лишь затем древесина.

Именно поэтому работа даже опытного Мастера не продержится и года. Вот только, судя по яркому радужному сиянию, здешний частокол выглядел так, словно цвета в него поместили всего несколько дней назад. И это посреди Приграничья! Недоумевая, я залез повыше и посмотрел внимательнее. Прошедшие годы изрядно поработали над кольями. Старое дерево потемнело, растрескалось, начало крошиться, но не рассыпалось в труху и не сгнило, защищенное от времени Подлинными цветами.

Увлекшись частоколом, я не сразу обратил внимание на непонятные блестки, щедро разбросанные по низине. А когда понял, что это такое, едва удержался на дереве. Десятки Теней Смерти расползлись внутри ограды. Их тонкие извивающиеся тела слегка блестели в лучах полуденного солнца. К счастью, ни одно из творений не увидело нас, поэтому убедившись, что охранная нить охватывает только низину, я торопливо полез вниз. Надо убираться отсюда и побыстрее.

Продрогшая Фиори терпеливо дождалась, пока я слезу с дерева, и только тогда спросила меня:

— Что–нибудь разглядел?

— Больше, чем хотелось бы. Там, в низине, полно Теней Смерти, так что надо поторопиться, пока они не заметили нас. Усиль защиту и попробуй растянуть ее на Огонька. Если Тени нападут, ему не поздоровится первому.

Но, как бы мне не хотелось оказаться подальше отсюда, излишняя спешка была опасна. Борясь со страхом, я шагал вперед, оглядываясь каждую секунду в ожидании нападения. Пламенная Плеть подрагивала у меня в руке, готовая атаковать по первому приказу. Фиори попыталась было сотворить что–то на ходу, но я остановил ее. Силы девочке еще пригодятся, не стоит тратить их раньше времени. От волнения нам стало даже не до холодного ветра, который и не думал ослабевать.

Прошло, наверное, с полчаса прежде, чем я поверил, что все обошлось. Низина, полная опасных творений, осталась далеко позади, а голод начал напоминать о себе. Завтракали мы еще до рассвета и, если бы не находка, давно бы сделали привал. Поэтому, как только нам встретились густые, колючие заросли кустарника, я велел Фиори остановиться. Выбранное место со всех сторон окружали надежно укрывающие от Зорких высокие деревья. Они же немного защищали нас от порывов ветра. Большего и не требовалось.

А расчистить площадку для Мастера пустяковое дело. Даже для такого недоучки, как я. Огненный шар размером с человека мгновенно испепелил узловатые кусты, не оставив и следа от них. Проведя нервничающего Огонька по выжженному проходу, я склонил ветки, перекрывая его, а затем окружил заросли сторожевыми нитями, тщательно опутав ими ближайшие кустарники.

Вскоре в центре площадки разгорелся небольшой костер, жадно пожирающий старые сухие кусты. Времени на нормальный обед у нас не было, только, чтобы согреться и перекусить. Откинувшись на один из тюков, тот, что помягче, я задумался, благо поводов хватало. Слухи–слухами, но что все–таки творится в Приграничье? Мы лишь едва углубились в него, а уже столкнулись с необъяснимыми загадками.

Вряд ли найдется хоть один Мастер, который рискнул бы отправиться сюда, чтобы создавать и поддерживать эти творения. Но тогда каким образом они до сих пор не рассеялись? Ни в школе, ни в книгах не говорилось ни о чем подобном. И еще кое–что. Приглядевшись, я заметил некоторые отличия в витающих поблизости Подлинных цветах. Сперва, когда мы только переправились, эти изменения практически не были видны. Зато сейчас они стали намного приметнее.

Вокруг нас летало множество Подлинных цветов, куда больше, чем обычно. И отдельные осколки, ленты, облачка постоянно смыкались, образовывая причудливые и диковинные формы. Краски то блекли, то будто наливались светом, то вновь тускнели. Все это происходило медленно, поэтому и стало заметно лишь во время привала, когда мы остановились. И еще порой мне казалось, что откуда–то доносится странная, чуть различимая музыка, и кто–то тихо поет.

Я настолько увлекся наблюдением за цветами, что не сразу почувствовал, как дрогнула сторожевая нить. Совсем слегка, да к тому же изнутри, а не снаружи, и все же следовало проверить. Но тут меня опередила Фиори, забравшаяся в самую гущу зарослей. Натыкаясь на колючки, она ойкала, но упорно пробивалась вперед. На всякий случай, я встал рядом, осторожно прощупывая кустарник полосой соломенного.

Но девочка снова оказалась первой. Радостно взвизгнув, Фиори нырнула вглубь куста, затрещали ветки.

— Посмотри, кого я нашла! — выбралась она через минуту.

Первой моей мыслью при виде небольшого пушистого котенка было, что мы нечаянно наткнулись на жилище рыси. Которая наверняка окажется сердита на незваных гостей. И лишь потом я пригляделся внимательнее и едва не отпрыгнул назад. Потому что на руках у Фиори сидел маленький Ловкий.

Обучение будущих Мастеров включало в себя не только заучивание устройства творений и правил работы с цветов. И не только зубрежку скучных книг о созданиях. Несколько раз нам показывали зверей в действии. Для лучшего усвоения знаний, как с ухмылкой говорил учитель. А после такого зрелища было трудно не усвоить…

— Что случилось? — удивленно спросила Фиори, увидев, как я медленно пячусь назад.

Если бы она видела одно из устроенных для нас представлений, то не спрашивала бы.

…В просторном загоне злобно рычат три матерых пса, каждый размером с теленка. Будущие Мастера толпятся вокруг, толкаются, пробиваясь к ограде. Наставник, пристально следящий за детворой, дает знак слугам. Медленно открываются створки ворот, и на арену вталкивают небольшое существо. По сравнению со здоровенными псами оно просто крошечное. Странное смешение черт кошки и белки: длинный распушенный хвост, кисточки на ушах, изящная, грациозная походка, красивая шубка и милая мордочка.

Ловкий кубарем влетает на арену и замирает при виде врагов. Те оскаливаются, неспешно обступают беднягу, заходя с трех сторон. Выражения морд у псов не предвещают ничего хорошего…

— Посмотри, он ведь такой безобидный, — недоуменно произнесла Фиори.

А в моей руке вспыхивает Плеть. Безобидный, говоришь?

…Кто–то из девочек всхлипывает, жалея Ловкого. Мальчишки, не обращая на нее внимания, спорят, сколько продержится создание против волкодавов. И никто не замечает жестокой усмешки на лице наставника…

Момент, когда жертва превратилась в охотника, мы не уловили. Просто мелькнула серая молния, и во все стороны полетели клочки собачьей шерсти. И мяса. Но это мы поняли не сразу. Рычание и вой, поскуливание и стоны, все смешалось в один протяжный вопль. А потом клубок развалился. Целый и невредимый Ловкий сидел посреди загона, невозмутимо вылизывая испачканные лапы. Возле него лежали три громадных куска мяса, ничем ни напоминающие красавцев–псов.

Нескольким ребятам стало плохо от этого зрелища. Они еще не привыкли к виду крови и распотрошенных туш. Девочки старательно отворачивались, и уже никто не пытался пожалеть бедного беззащитного зверька, который спокойно прихорашивался, вычищая шерстку от капель крови. Потом Ловкий встал, по–кошачьи сладко потянулся, изящно выгнув спину, и в гробовой тишине горделиво прошествовал обратно к воротам…

Очень безобидный зверек. Очень. Если только на миг забыть, что это беспощадный убийца, способный играючи расправиться с более сильным противником. Создание. То есть то, что создано для убийства. Нам преподали жестокий, но полезный урок. Нельзя путать их с обычными животными. Они другие.

Поймав умоляющий взгляд Фиори, я все же остановился. Может быть, если бы она сама видела побоище, устроенное Ловким, то не стала бы защищать этого детеныша. Но словами мне не передать те ощущения, которые мы испытали в тот день.

— Пожалуйста, можно, я его оставлю?

— А что скажет его мать? — запоздало придумал я ответ. — Не лучше ли вернуть его обратно, пока она не пожаловала сюда? Представь себе, как она может рассердиться.

— Нет, Айрид, он один. И он очень хочет идти с нами! — поспешно добавила она, заметив мое раздражение.

Словно почувствовав, о чем идет речь, зверек завозился, высунул мордочку, умильно принюхался.

— Интересно, с чего это ты взяла, что он один? Неужели он сам сказал тебе?

— Это не совсем слова, просто я вдруг поняла, что у него больше никого нет, и что он хочет остаться с нами, — смутилась Фиори. — Прислушайся, Айрид!

Я посмотрел в глаза поднявшему голову созданию. В невообразимо притягательные изумруды, внутри которых замерли золотые искры. Подлинные цвета сами выплеснулись на поверхность, переливаясь и пылая огнем. Смутные, неясные образы появились в них. Пустота, колышущиеся клубы чего–то серого, давящие, неприятные звуки, будто гонящие прочь. Тоска или потерянность? Не ясно, все тает и расплывается. В мутной пелене загорается огонек, радость или жажда ведут к нему?

Такого я не ожидал. Разумеется, это трудно было назвать речью, скорее уж мыслями или ощущениями. И все же… Отведя взгляд от ожидающего моего решения Ловкого, я посмотрел на Фиори. Увы, говорить нет слишком поздно. Она смотрела с такой мольбой, с такой надеждой, что отказать не получалось при всем желании. Да и не было веских причин для отказа. Образы чересчур расплывчаты и туманны, но одно ясно точно — зверек хочет быть с нами. Возможно, Фиори права. В любом случае, сомневаюсь, что Ловкий нападет на нас, хотя успокаиваться и доверять ему все равно не могу и не буду.

— Ты поняла, кто хозяин создания? — уточнил я.

— По–моему, у него вообще никого нет.

— Ладно, можешь взять зверька с собой, — обреченно махнул я рукой. — Только следить за ним будешь ты. И пусть сам добывает себе еду, а не рассчитывает на нас…

Я мог бы придумать еще много условий, но не успел договорить, как девочка повисла у меня на шее.

— Большое–большое спасибо, Айрид!

Запутавшийся в складках ее плаща Ловкий жалобно пискнул, когда Фиори зажала его между нами. Спохватившись, она отпрянула, выудила беднягу из одежды и, присев к костру, посадила на колени. Обласканный зверек довольно мурлыкнул и, ничуть не стесняясь, устроился поудобнее.

Откинувшись на мешок и жуя согретое вяленое мясо, я с интересом рассматривал создание. Золотисто–рыжий детеныш спокойно помещался на двух ладонях девочки. Пригревшись, он прищурил изумруды глаз, но увенчанные красивыми пушистыми кисточками уши постоянно ходили из стороны в сторону, реагируя на любой звук. Между прочим, отличный сторож, лениво подумал я, закончив с мясом и принимаясь за сыр. Еще бы разобраться, что ему от нас надо.

Создание, у которого нет хозяина… Неизвестно как появившееся на свет. Неизвестно потому, что созданные Мастерами животные не давали потомства, по крайней мере, наследующего их способности. Впрочем, в Приграничье обычные правила, похоже, не действуют. И теперь нам придется полагаться не на книжные знания и скудный опыт, а на интуицию и чутье. А за любую ошибку Приграничье берет плату только одной монетой — жизнью. Несколько дороговато, на мой взгляд.

Передохнув еще с четверть часа, мы продолжили путь. Солнце начало понемногу пригревать, но ветер был по–прежнему наполнен холодом и сыростью. Лучше всех устроился Ловкий, которого Фиори посадила во внутренний карман плаща. Просыпаться зверек наотрез отказался и теперь сладко посапывал в тепле и уюте. Глядя на него, я поражался, до чего он похож на обычное животное. Если не знать наверняка, запросто можно перепутать.

Высоко в небе летали птицы, и несколько раз я был уверен, что это Зоркие, но те не обращали на нас ни малейшего внимания. Похоже, что и эти создания чувствовали себя здесь привольно. Мне оставалось лишь удивляться, ведь лишенные своей воли Зоркие на свободе не прожили бы и дня. Отчего же тогда они преспокойно парят в вышине, словно обычные птицы? Был соблазн попробовать подчинить себе одно из созданий, но я решил не торопиться. Ошибка может дорого обойтись нам обоим.

С каждым шагом вокруг становилось все больше Подлинных цветов. Они летали между кронами деревьев, вытекали из стволов и ветвей и втекали обратно. Переливающиеся, радужные полосы беззвучно скользили по листьям, сверкающие в лучах солнца осколки реяли в воздухе. Манящий, призрачный танец Многоцветья притягивал к себе взгляд, отвлекал, мешая смотреть по сторонам. Я был вынужден прикладывать усилия, чтобы не поддаться соблазну замереть и завороженно наблюдать за плавным движением цветов.

Мало–помалу лес поредел и вскоре закончился. Пробившись сквозь густую поросль молодых деревец, я остановился, раздумывая, куда идти дальше. Справа простирался бескрайний луг. Ветер лениво качал верхушки травы, и по зеленой глади катились широкие волны. Слева, чуть поодаль, высилась темная стена бора. Стройные, рослые как на подбор сосны стойко принимали на себя удары ветра. Может, в лесу будет теплее? Или хотя бы не так ветрено.

Приняв решение, я направился к бору, заодно прикидывая, как далеко он простирается на запад. Ночевать в нем будет неуютно, зато ни один Зоркий нас не увидит. Но едва мы сделали всего несколько шагов, как Огонек заупрямился, не желая идти вперед. А когда я натянул поводья, конь резко дернулся назад, едва не сбросив Фиори. От тряски проснулся Ловкий, высунулся из–под полы плаща, завертел головой. Девочка торопливо соскочила на землю и, придерживая зверька, отошла в сторону. Сердито глядя на Огонька, я неторопливо принялся создавать цветную узду. Не хотелось бы пользоваться ей, но и терять время мы не можем.

— Подожди, Айрид, — окликнула меня Фиори.

— Ну, что там у тебя? — нетерпеливо спросил я, подходя поближе к коню.

— Нам нельзя идти в лес.

Услышав это, я остановился, внимательно посмотрел на девочку. В Приграничье всегда надо быть начеку. И если моя спутница что–то увидела, лучше проверить еще раз, чем лезть в ловушку. На первый взгляд, бор не выглядел опасным. По крайней мере, не более опасным, чем луг. И хотя от него веяло чем–то странным и незнакомым, чем–то темным и суровым, но точно не гибелью и не болью. Или же я ошибаюсь?

— Что ты почувствовала? Я ничего не ощущаю. Почти ничего, — поправился я, когда заметил удивление на ее лице.

Девочка замялась. Видно было, как она сомневается, верно ли поняла и истолковала ощущения. Наконец, ее тревога одолела нерешительность.

— Снаружи он не опасен, но внутри… Внутри он враждебен ко всему чужому, так мне показалось.

В этот момент Ловкий вырвался из ее рук, спрыгнул на землю и глухо зарычал, повернувшись к соснам. Выгнув спину и распушив хвост, зверек выглядел одновременно смешно и грозно. И бор, словно ответил на его угрозу. По ветвям прокатилась легкая дрожь, что–то мощное зашевелилось, заворочалось в глубине чащи. Фиори поспешно взяла зверька на руки, и тот не стал сопротивляться, послушно забравшись под плащ.

— Ты права, — кивнул я девочке. — Что бы там ни было, сталкиваться с ним не стоит. Пойдем лугом, может, Мастера и не выследят нас.

Я не стал добавлять, что они, скорее всего, уже вошли в Приграничье. Лучше поторопиться, а не тратить время на пустые разговоры. Чем больше расстояния отделяет нас от погони, тем больше шансов обойтись без боя.

Первые шаги по полю я делал осторожно, опасаясь ловушки. Огонька пришлось понукать, заставляя идти вперед, чтобы он сдвинулся с места. Коню не нравился луг, но бора он боялся еще сильнее. В отличие от него Ловкий прижался к Фиори и сразу успокоился, больше не рыча. Лишь время от времени высовывался, смотрел по сторонам и вновь прятался.

Хотя мы шли на приличном расстоянии от бора, я ощущал чье–то настороженное внимание. Неприятно пристальное и отчасти враждебное. С каждой минутой оно чувствовалось яснее и понятнее. Нет, в нем не было желания напасть, но лишь до тех пор, пока мы не приближались. А вот потом нам пришлось бы туго. Странно, но, несмотря на все усилия, я так и не смог понять, что или кто скрывался в бору. Судя по нахмурившейся Фиори — и она тоже. Но идти туда сейчас и разбираться было бы верхом глупости. Целыми остались, и то ладно.

Постепенно внимание ослабло. Будто таинственному существу надоело следить за столь мелкими букашками, как мы. Довольно неприятно чувствовать себя, как на ладони, ощущать чужой взгляд и не иметь возможности укрыться от него. Лишь когда темная стена бора отдалилась к югу и осталась позади, я вздохнул с облегчением, но и не подумал ослаблять бдительность.

Куда больше, чем странный наблюдатель, меня волновали охотники. Если с заставы вовремя отправили гонца, то Мастера уже переправились через Гроссфи. Стоит им послать на разведку Зоркого, и тот моментально заметит нас. Посреди луга от его взора не спрячешься. И тогда погоня без особого труда выйдет на наши следы. Эх, будь у меня кристалл с достаточно сильным маскирующим творением, может, и не пришлось бы каждую секунду коситься на небо. А так борись с волнением и шагай вперед, навстречу неизвестности.

Однажды, из–под копыт Огонька метнулись в разные стороны шустрые, мелкие зверьки. То ли мыши, то ли еще какие–то грызуны. Чутко спавший Ловкий тут же встрепенулся, но так и не решился поохотиться, лишь проводил убегающую добычу тоскливым взглядом.

День уже клонился к вечеру, когда кажущийся бесконечным луг, наконец, закончился. Не доходя до редкого лесочка три десятка шагов, я остановился и пристально всмотрелся в него. Между деревьями сверкали Подлинные цвета, горящие багрянцем в лучах заходящего солнца. Что–то разобрать в буйном пожаре красок было неимоверно трудно. Промучившись с полминуты, я обернулся к Фиори.

— Чувствуешь впереди что–нибудь плохое?

Девочка помедлила с ответом, встревоженно глядя вдаль.

— Не могу разобрать. Вроде бы в глубине что–то ощущается, но очень слабо и неясно, — виновато посмотрела она на меня.

Проглотив недовольство, я успокаивающе махнул рукой:

— Главное, чтобы там не было той штуки, как в бору. А с остальным разберемся на месте.

Вопреки моим опасениям, идти в лес Огонек не воспротивился, лишь недовольно тряхнул головой. Хорошо, если он прав и ничего особого нам не встретится. Гораздо хуже, если конь не чувствует скрытой опасности, но тут ничего не поделаешь. Придется быть готовым к любым сюрпризам, в первую очередь неприятным.

Вскоре путь нам преградили несколько неглубоких оврагов, появившихся не далее как этой весной. Но на их дне текли тонкие ручейки Подлинных цветов, поэтому мы потратили почти четверть часа, чтобы убедиться, что здесь нет ловушки. Затем, будто нарочно, деревья сгрудились, заставив нас то и дело идти в обход. Поглядывая на повисшее над самым горизонтом солнце, я уже начал выискивать место для ночлега. Такое, чтобы окрестности просматривались в любую сторону, а мы сами оставались незамеченными.

Тусклые солнечные лучи едва пробивались даже сквозь поредевшую листву, наполняя воздух слабым призрачным светом. Внезапно деревья расступились, и Огонек, задрожав, остановился как вкопанный. Вся поляна, от пожухшей травы до верхних ветвей, была окутана странным плетением. Обычно, когда говорят паутина, подразумевают тонкие нити, образующие плотную или не очень сеть. Но зрелище, открывшееся перед нами, лишь отдаленно походило на нее.

Множество толстых, увешанных свисающей бахромой гирлянд цеплялись за ветки, за стволы деревьев, широким пологом ниспадали вниз, переплетались, покачиваясь на ветру. И хотя здесь было несколько Подлинных цветов, но преобладал один — золотой. Золото отливало пурпуром и багрянцем, жутко и одновременно красиво сияя на фоне красного солнца. Я шагнул назад, стараясь не касаться развевающейся бахромы, и пристально посмотрел в одну из нитей.

Что же за паук сплел такую паутину? И каких же тогда он должен быть размеров? Нет, это невозможно. Мне никогда не встречалось описание подобного творения, ни в одной из книг, ни на одном из уроков. Отчасти оно напоминало охранную паутинку, которая обездвиживает попавшегося нарушителя. Пару раз я сталкивался с ними в особняках, наверное, потому и заметил отдаленное сходство.

Словно десятки тончайших иголочек, вонзились в меня чужие приказы. Замри, подчинись, замри… Вкрадчивый и тихий, но при этом острый и режущий шепот вторгся в тишину. Встряхнувшись, я поспешно отступил, потянул за собой и замершую Фиори. Вроде бы паутинка не могла перемещаться, но на что способно это изменившееся до неузнаваемости творение, не сумел бы предсказать даже Магистр. А если вспомнить, во что, по слухам, в Приграничье превращаются даже самые безобидные творения, то не стоило испытывать судьбу, оставаясь поблизости.

Фиори пришла в себя, только когда золотое сияние скрылось за ветвями деревьев. Сделав большой крюк, мы обогнули опасную поляну. Хотя вокруг быстро темнело, я не рискнул прибавить шаг. И не зря, потому что вскоре сквозь ветки показалось знакомое свечение. Поразительно, но творение было видно лишь почти вплотную, с небольшого расстояния. Стоило попятиться, как оно тут же пропадало. Из–за этого пришлось двигаться еще медленнее, чтобы нечаянно не влететь в золотую бахрому, и обходить все подозрительные места.

Тем временем солнце уже наполовину скрылось за горизонтом, так что пришла пора подумать о ночлеге. Рыскать по лесной чаще среди непонятных творений, вздрагивая от любого шороха и блеска Подлинных цветов, мог только сумасшедший. А я, хоть и забрел в Приграничье, себя таковым не считал. Правда, останавливаться рядом с золотыми паутинами мне тоже не хотелось. Неизвестно на что они способны, поэтому лучше отойти от них подальше. Но и посреди чистого поля не заночуешь.

Наконец, выбрав место на пригорке, огражденное упавшими деревьями, я дал знак Фиори спускаться и осмотрелся вокруг. Бурелом надежно защищал нас с двух сторон, с третьей крутой — склон. Расседлав коня, первым делом я принялся за создание сторожевого творения. На этот пришлось его растянуть не только вокруг площадки, но и над ней. Если к нам пожалует гость, незамеченным ему не пробраться. После тяжелого дня работа с цветами отняла у меня последние силы, ведь каждую нить нужно было тщательно настроить, каждый узел крепко–накрепко затянуть.

Опустившись с довольным вздохом на траву, я бросил взгляд на девочку и заскрипел зубами от досады. Даже с головой закутавшись в плащ, Фиори все равно дрожала от холода, зябко пряча ладошки в рукавах. С заходом солнца стало еще холоднее, так что без огня нам не обойтись. А разжечь костер означает привлечь к месту нашего ночлега всех окрестных созданий и творений, какие здесь только есть. Я прямо–таки чувствовал, как они оживятся, кто, ощутив тепло и свет огня, кто, учуяв запах дыма, а кто, заметив всполохи красного, поднимающиеся над кострищем. Но выбора не было!

Отходить в глубину ночного леса, в поисках сушняка, в мои планы не входило. Там скорее найдут меня. Пришлось вновь обратиться к Подлинным цветам, благо вокруг их хватало. К хорошему куску соломенного добавилась небольшая крошечка красного. Жар огня с одного касания впился в податливую охапку, разбрасывая яркие искры. В качестве дров сошли и обломанные с деревьев ветки. Сырые, они давали густой беловатый дым, который днем был бы хорошо виден издалека.

Да, ночью дым незаметен, зато яркий огонь Зоркий различит сразу же. И редеющие кроны нас не защитят. Значит, придется смириться с тем, что к завтрашнему утру охотники будут точно знать, где мы находимся. Несколько Мастеров могут, меняясь, спокойно держать достаточно большой и крепкий купол защиты, а потому двигаются они быстрее, чем мы. Остается надеяться на удачу и на то, что сегодняшней ночью в небе не будет ни одного Зоркого.

При виде пламени девочка оживилась. Не дожидаясь, пока костер разгорится как следует, Фиори торопливо придвинулась к нему. Почувствовав тепло, выбрался из–под плаща и Ловкий, смирно сидевший там все это время. На всякий случай, я еще раз проверил сторожевой купол и лишь тогда позволил себе успокоиться и предаться размышлениям. Что бы нас ни ожидало завтра, сейчас мы были в безопасности. Относительной, разумеется.

Загадки, которые нам встретились сегодня, гильдии не смогли разгадать за много лет. Будто само Многоцветье здесь сошло с ума, нарушая все мыслимые и немыслимые правила, порождая причудливые создания и творения. И все же эти чудеса волновали меня меньше, чем загадка, сидящая напротив. Каким образом синяя гильдия сделала из Фиори Мастера всех цветов? Испокон веков считалось, что количество доступных Радужному Подлинных цветов увеличить невозможно. Сколько есть, столько есть, ничего не поделаешь. И тем ценнее становилось подобное знание. По сути, оно могло сделать своего хозяина властителем всего мира. От одной мысли о непобедимом войске, состоящем из Мастеров всех цветов, становилось страшно. Найдется ли сила, способная их остановить? Сомневаюсь…

Мне много о чем хотелось расспросить Фиори. О том, чего именно добивались от нее синие. Как у них получилось наделить ее такой властью над цветами. Но я слишком хорошо помнил, какой ужас у нее вызывает любая мысль о синей гильдии. Нет, сейчас не время для такого разговора. Тут мое внимание привлек маленький Ловкий, беззаботно лежащий на коленях у гладящей его девочки.

— Послушай, — обратился я к Фиори, — ты сказала, что говорила со зверьком. Что ты тогда имела в виду?

— Мне показалось, что он и с тобой говорил, — удивилась девочка.

— Возможно, но я почти ничего не разобрал. Если точнее, то вообще ничего не понял.

— На самом деле, это вышло у меня само по себе. Я просто посмотрела ему в глаза и вдруг услышала, нет, увидела, не важно! В общем, поняла, что он хочет сказать. Словно почувствовала, как ему одиноко и страшно. Как ему хочется, чтобы о нем позаботились. Айрид, ты ведь не прогонишь его? — неуверенно добавила она, жалобно посмотрев на меня.

— Нет, конечно, — покачал я головой.

Пожалуй, еще днем у меня было другое мнение, но сейчас, глядя, как радуется девочка, возясь со зверьком, оно переменилось. К тому же, Ловкий уже показал себя, как неплохой следопыт. Опасность в бору он почувствовал одновременно с Фиори, хотя и проморгал позолоченные поляны. Впрочем, их проглядели мы все.

— Если он тебе так нравится, пусть остается, — продолжил я. — Только следи за ним, чтобы не попал в ловушку, и не отпускай далеко от себя.

На ужин у нас были все те же сушеные фрукты, остатки сыра и вяленое мясо. И хлеб, разумеется. Несколько кусочков пришлось уделить и созданию, правда, много зверьку не потребовалось. Мало–помалу пламя, порожденное Подлинными цветами, просушило ветки, и те загорелись, как следует. А учитывая, что деревья пусть и немного, но все–таки защищали нас от пронизывающих порывов ветра, возле костра быстро потеплело. Настолько, что даже кутавшаяся в плащ Фиори сдвинула его на плечи.

Закончив ужинать, я лег на спину и посмотрел на ночное небо, в бездонной глубине которого медленно проступали звезды. Крохотные яркие искорки, похожие на те, что взвивались вверх вместе с клубами дыма. Тускло поблёскивающее переплетение цветных нитей расчертило черный с синим, напоминающим море отливом, небосвод на неровные квадратики. Словно какой–то рыбак занялся ловлей, только не рыб, а звезд, и забросил сеть в небо. Говорят, если поймать звезду, обретешь счастье. Правда, что–то не слышно про удачливых ловцов…

Замечтавшись, я не сразу разобрал, о чем говорит Фиори.

— Прости, что ты сказала? — приподнялся я.

— Айрид, почему ты помогаешь мне? — напряженно повторила она.

От неожиданности я чуть не свалился на землю. Две недели назад такой вопрос не удивил бы меня, но сейчас… Сейчас мне не хотелось даже думать об этом. Когда вскрывают незажившую рану, боль еще становится сильнее, чем прежде. Что же делать? Сказать правду или что–нибудь соврать? Бросив взгляд на Фиори, я увидел, что она ждет моего ответа. Ждет, потому что он отчего–то очень важен для нее. Ждет, чтобы что–то определить для себя, что–то, о чем я не имею не малейшего понятия.

— Ты знаешь что–нибудь о том, что случилось десять лет назад? Нет? Тогда слушай. Десять лет назад наши родители проиграли в борьбе за власть и трон. Победитель получил корону, синяя гильдия — влияние, а мы — забвение.

Фиори слушала меня, затаив дыхание. Похоже, что она и впрямь почти ничего не знала.

— Тогда весь наш род по, — я запнулся, понимая, что не могу произнести вслух эти слова. Мысленно, но не вслух. — В общем, я остался один. Гильдии лишили и меня, и тебя всего, что нам было дорого. Доброго имени, семейного уюта, дома и очага. Единственное, что уцелело от наших родов — это мы. Мы, последние наследники Кустодиенов и Волпоне. Наши судьбы связаны, нравится нам это или нет.

Замолчав, я подбросил пару веток в огонь, который радостно вспыхнул, получив угощение. Рассказать Фиори о том, как лишился самого дорого, что у меня было? Нет, не могу. Не выдержу тяжести этих воспоминаний. Не сейчас. Нет.

— Поэтому я сделаю все, чтобы ты оказалась в безопасности. Не для того, чтобы воспользоваться твоей силой для мести или еще чего–то, как ты, наверное, думаешь. Вовсе нет. Просто, больше у меня ничего не осталось. Ни цели, ни смысла.

— Получается, если бы мы не встретились, ты бы и дальше спокойно жил?

— Ты здесь ни при чем! — не выдержал я. — Чем я занимался до этого? Был обычным, ладно, не совсем обычным, Радужным взломщиком! Но для чего? Просто, чтобы заниматься хоть чем–то, что позволило бы забыть о прошлом, — переведя дух, я повернулся к девочке. — А что насчет тебя? Почему ты убегаешь от гильдий?

Раз уж разговор зашел так далеко, то пусть и она ответит на мои вопросы. И хотя мне казалось, что я знаю ответы, лучше будет, если Фиори подтвердит эти догадки. Или опровергнет.

— Ты когда–нибудь чувствовал себя вещью? — помолчав, сказала она.

— Довелось, однажды, — скривился я, вспомнив, как познакомился со Странником по имени Вегио. Если бы не он…, вряд ли бы я так удачно выкрутился тогда.

— Для Магистра я была именно вещью, послушным инструментом. Одним из созданий или творений и не более того.

— На синих свет клином не сошелся, — вяло усмехнулся я.

Порыв эмоций, выплеснувшихся минуту назад, истощил мои последние силы. Хотелось лежать. Не спать, а именно лежать и смотреть на поразительно красивое небо.

— Желтые прикончат меня сразу, едва я попаду к ним в руки. Красные, им нужны мои силы, но они вполне могут обойтись и без них, — на удивление рассудительно возразила мне Фиори.

И она была абсолютно права. В боевом применении цветов красная гильдия особо выделялась своей опытностью и мастерством. Хотя в последние годы синие упорно пытались превзойти извечных соперников. Огонь и вода, две противоположности, как в природе, так и в политике.

— Не знаю, что думает про меня зеленая гильдия, но фиолетовая, определенно, не станет рисковать, — продолжала девочка, — а выдаст самому сильному.

И здесь она была права. Фиолетовая гильдия, самая маленькая, ее силы несравнимы с любой другой. А зеленые, со своим нейтралитетом, совершенно непредсказуемы.

— Поэтому, Айрид, прошу тебя, не удивляйся моей просьбе. Я не хочу снова попасть в руки гильдий. Как бы не сложились обстоятельства, этого не должно произойти.

— Хорошо, — коротко кивнул я, вороша палкой угли костра. — Здесь наши с тобой желания полностью совпадают. Ни тебя, ни меня они не получат. Обещаю. Слово Лорда.

Фиори странно посмотрела на меня, но промолчала. Над поляной повисла неловкая и томительная тишина. Вроде бы все произнесено, но что–то осталось недосказанным. Что–то, что тяготит каждого из нас. Что–то, что хочется сохранить в тайне любой ценой. Даже Огонек притих, словно и на него подействовал наш разговор. И лишь Ловкий как ни в чем не бывало соскочил с колен девочки и принялся беззаботно играть со своим хвостом.

Чем больше я размышлял над поведением синей гильдии, тем больше появлялось вопросов. Если бы их глава мог, то давно бы создал целое войско Мастеров всех цветов. Значит здесь есть какой–то нюанс, о котором мы не знаем. Вероятнее всего, что подобное можно сотворить далеко не с каждым Радужным. Тогда ясно, отчего синие так стремились заполучить Фиори обратно. Но на этом вопросы не заканчивались, отнюдь.

Разумеется, Мастер всех цветов сильнее любого другого Мастера. Хотя бы за счет того, что он видит все атаки своего противника. И может создать любое творение, какое захочет. Но, тем не менее, он всего лишь человек. Несколько опытных Высших, пусть и с трудом, могут одолеть его. Не говоря уже о том, что сейчас девочка слишком мала, чтобы драться наравне со старшими. Ей банально не хватает сил и выносливости. Да, при поддержке других Мастеров, как это делали красные, Фиори превращается в страшное оружие. Но будь синие готовы к нападению, от заговорщиков остались бы только кости.

Бой с использованием Подлинных цветов сложен и многогранен. Засада или дуэль, изматывающая осада или внезапное нападение. В каждом случае действуют иные правила, свои особенности и хитрости. В большом сражении, на которые богаты Цветные войны, один Мастер всех цветов уже не дает решающего преимущества, хотя его присутствие и важно. Если начнется война, исход определит численность и опыт Мастеров. Так отчего же тогда гильдии сплели такую паутину интриг вокруг Фиори? Отчего на ее поиски отправлено столько Мастеров и воинов? Или я чего–то не знаю про ее способности?

Сегодня выяснилось, что она чувствует Подлинные цвета на большом расстоянии и может общаться с созданиями. Возможно, этим таланты девочки не исчерпываются. Не случайно, синие надели на Фиори ошейник, контролирующий поведение. После событий последних дней у меня зародилось подозрение, что подлинное ее назначение не бой. Иное. Если бы я еще знал его…

Сон подкрался ко мне незаметно, будто кошка на мягких пушистых лапках. Этой ночью мне приснилась столица. Яркие огни, пылающие цвета, красочные улицы и всеобщее веселье. Большой Карнавал. Единственная ночь в году, когда стираются все различия и споры, забываются былые распри. Ночь радости и праздника. Как же я любил ее.

На высоких, по крайней мере, для маленького ребенка, столбах висели фонари, ослепительно сияющие всеми цветами радуги. И Подлинными цветами тоже. Толпы гуляющих, развлекающихся людей захлестнули улицы и площади, наполнили их восклицаниями и песнями. И масками, масками, масками… Красочное разноцветье плывет, мешая рыцарей с шутами, таинственных красоток с личинами зверей, серые балахоны с яркими нарядами. Все дозволено и все возможно в этот радостный праздник. А над людскими потоками безмолвно застыли, словно стражи, сияющие фонари…

Когда внезапно просыпаешься, резко вырываясь из сладких объятий постели, на несколько мгновений сон и реальность сливаются в причудливую смесь. Я отбросил одеяло, вскочил, крепко сжимая кинжал, и замер, недоуменно глядя по сторонам. Откуда здесь, в Приграничье, взялись фонари из сна? Может, я еще не проснулся? Но в левой руке до сих пор ощущалась легкая щекотка сигнала сторожевого творения. Вечером я не пожалел на него сил, и теперь оно следило не только за границей лагеря, но и за прилегающими окрестностями.

И теперь творение предупреждало меня, что кто–то или что–то приближается к лагерю. Затухающие угли костра почти не давали света, лишь слабые красноватые отблески тускло ложились на траву. Но отчего–то темно совсем не было. Будто над нами горели фонари. Фонари? Я тряхнул головой, окончательно просыпаясь, и только тогда обратил внимание на яркие огоньки, неторопливо приближающиеся сквозь кроны деревьев.

Принять этих странных то ли существ, то ли творений за фонари, можно было лишь спросонья. Если они и напоминали светильники, то какие–то диковинные, словно стеклодув захотел повеселиться, придав им причудливые формы. Тонкие, призрачные очертания медленно перетекали из одного положения в другое. От них не веяло угрозой и, приблизившись к сторожевому творению, они остановились, зависнув вокруг. Но на душе у меня было неспокойно.

Наверное, следовало разбудить Фиори, но, посмотрев на ее счастливое лицо, я решил повременить с этим. Нащупав в кармане кристалл с защитным куполом, подошел к границе лагеря. Странные создания никак не отреагировали на это, по–прежнему не двигаясь с места. Как же их прогнать отсюда? Нападать первому глупо, оставлять рядом с нами еще глупее. Может, они только кажутся безобидными, а на самом деле опасны.

Тем временем зашевелился Ловкий, спавший возле Фиори. Поднявшись, он настороженно принюхался, не сводя своих сияющих глаз с незваных гостей. Я пристально следил и за ними, и за зверьком. Наконец, тот успокоился и вопросительно посмотрел на меня.

— Думаешь, они не опасны?

Зверек молчал. Тогда я пожал плечами и еще раз присмотрелся к созданиям. К их легким бесплотным телам, которые двигались так, словно колыхались на слабом ветерке. На ветерке, которого не было. Опасности от них не исходило, вроде бы. Может, они и впрямь всего лишь безобидные мотыльки, обитающие в Приграничье по ошибке. Но мне в это не верилось. Как бы там ни было, рядом с нами этим светлякам не место.

— Может, скажешь им, чтобы уходили, — усмехнулся я.

Ловкий перевел взгляд на меня. Очень внимательный взгляд. От которого у обычного человека побежали бы мурашки по коже.

— Чего смотришь? — нахмурился я. — Только не говори, что не понимаешь ни слова. Все равно не поверю.

Во взгляде появилась тень раздражения, впрочем, быстро исчезнувшая. Затем Ловкий уселся рядом со мной и с любопытством продолжил наблюдать за странными светляками.

— Ну, ты и лентяй, — со вздохом отвернулся я от него.

И все же, что их приманило сюда? Вряд ли виноваты Подлинные цвета. Они здесь вьются повсюду, самые разные, не говоря уже про творения. Присутствие людей? Более вероятный и не самый приятный вариант. Не безобидные тогда эти светляки, светляки… Точно, светляки. А что, если их привлек догорающий костер? Наверняка этот свет виден издалека, и нет ничего удивительного, что они заметили его и собрались сюда. Что ж, значит любите свет? Этого добра у нас много…

Поймать без лишнего шума и движений достаточно лоскутьев красного оказалось легко. А осторожно слепить из них небольшой огненный шарик — еще проще. И через секунду высоко в небо взвился пламенеющий сгусток. Словно стая испуганных птиц, взлетели вслед за ним непонятные создания, немедленно устремившись за огоньком. Десятки ярких пятен осветили темное небо, устроив представление не хуже, чем в ночь Карнавала.

На всякий случай, я посидел еще несколько минут, убеждаясь, что создания улетели насовсем. Наконец, Ловкий не выдержал, зевнул и, неспешно вернувшись под бок к Фиори, свернулся клубочком. Поправив сторожевой купол, отправился досыпать и я. Благо, сон пришел практически мгновенно. И на этот раз сновидений не было.

Пробуждение выдалось не из приятных. Утро встретило меня промозглой сыростью, от земли ощутимо тянуло холодом. Пожалуй, я бы даже не удивился, увидев иней на траве. Но, по счастью, его не было. Впрочем, на ощупь ледяная роса почти не отличалась от него. Ночью нас больше никто не беспокоил. Похоже, что те светящиеся создания удовлетворились погоней за огненным шариком, а другие местные обитатели нами не заинтересовались.

Будить крепко спящую Фиори я не стал, вместо этого занялся завтраком. Веток, подходящих для костра, поблизости не оказалось, пришлось немного отойти от лагеря. До конца леса оставалось всего ничего, когда мне почудилось, что вдали что–то происходит. Заметив краем глаза неясное движение, я тут же отпрянул в сторону и укрылся за деревом. Чуть погодя, осторожно выглянул из–за него, пытаясь разобрать, что там творится.

Над простирающимся сразу за лесом лугом клубился жиденький туман. В этом не было бы ничего странного, если бы он не был насквозь пронизан Подлинными цветами. Посреди луга воздух дрожал, словно в жаркий день летом над раскаленным камнем. Постепенно зыбкое марево стало сгущаться, приобретая все более четкие очертания. Туманное озеро заколыхалось, начало спадать по краям, приливая к центру. Со стороны это выглядело так, будто расплывчатое нечто впитывало Подлинные цвета, разлитые вокруг, а заодно и туман.

Затаив дыхание, я наблюдал за таинственным действом, даже не пытаясь угадать, что оно означает. Через некоторое время почти весь туман истаял, поглощенный быстро мутнеющей фигурой. И хотя в предрассветном сумраке видно ее было плохо, я мог поручиться, что она отдаленно напоминает человека. Как только первые лучи солнца коснулись ее, фигура засияла яркими красками и даже, как будто стала выше и мощнее. Множество осколков и полос Подлинных цветов, вьющихся над лугом, зашевелились, пришли в неистовое движение, закружились в яростном танце.

Разумеется, в Приграничье множество чудес и тайн, но отчего–то мне показалось, что такого еще не видел никто. Или почти никто. На этот раз я не стал вспоминать что–то похожее из книг. Подобного там точно не было. Мало–помалу цвета приблизились к замершей посреди луга фигуре, сузив круги. Та по–прежнему стояла неподвижно, чуть дрожа, во время очередного порыва ветра. В этот момент позади меня раздался треск сломанной ветки.

Вздрогнув, я обернулся, уже зная, кого увижу. Смущенное лицо Фиори показалось из–за соседнего дерева. Не трудно догадаться, что проснувшись к рассвету и не увидев меня, девочка отправилась на поиски, которые и привели ее сюда. В утренней тиши резкий звук разнесся далеко. Таинственная фигура рассеялась, будто ее никогда и не было. Строй Подлинных цветов немедленно рассыпался, потеряв всякий порядок. Спустя несколько мгновений уже ничто не напоминало о загадочном танце и призрачном мареве. Хотя нет, воздух посреди луга еще немного дрожал, но так, что и не разберешь, мерещится тебе или нет. Впрочем, проверять это я не собирался.

Хорошо, что таинственное нечто отпустило с миром дерзких чужаков, потревоживших его покой. Благодарю и за это. Я уже было пошел обратно к лагерю, когда внезапно почувствовал пристальный взгляд. Отчасти это напоминало то ощущение, что возникло вчера рядом с бором. Но только отчасти. В не было враждебной настороженности, только интерес и… любопытство?

Приостановившись, я заметил, что и Фиори замедлила шаг, что–то почувствовав.

— Снова то же самое ощущение? И что скажешь на этот раз?

— Может, я и ошибаюсь, но он не хочет нападать. Совсем, совсем не хочет. Он давно никого не видел, из людей, я имею в виду, — поправилась девочка.

Угу, как же, так мы и поверили. По крайней мере, я. В отличие от Фиори я достаточно наслышан о коварстве Приграничья. Так что верить каждому встречному, тем более ощущениям от творения, не собираюсь.

— Посмотри, пожалуйста, где его силы ослабевают. Думаю, будет лучше пройтись вдоль кромки леса, чтобы в случае чего иметь возможность быстро отступить.

— Я не вполне уверена, но с три десятка шагов от края луга у нас есть.

— Ладно, тогда возвращаемся. Твой зверек, наверное, уже заждался нас.

После короткого завтрака мы поспешно собрались в дорогу. За вчерашний день мы прошли где–то с четвертую часть пути, но это были самые тихие и относительно спокойные земли. Жаль, что в любезно предоставленной Спаде карте, в отличие от превосходно изображенной Регны, Приграничье присутствовало исключительно для красоты. Даже Старый тракт был нанесен настолько приблизительно, будто создатель карты начертил его на глазок. Потому, что ждало нас дальше, не мог предсказать никто. Ни один магистр или Лорд, поскольку они и сами не знали этого.

Вопреки моим надеждам, ветер сегодня ничуть не переменился, наоборот, по–прежнему упрямо гнал холод с гор. Более того, вскоре после рассвета небо затянули косматые темные тучи. И хорошо, если пакости погоды ограничатся этим, только затяжного дождя нам не хватало для полноты счастья. Времени, чтобы переждать его, у нас нет и не будет. Погоню не уговоришь подождать. Хмуро посматривая на пасмурное небо, я не забывал глядеть по сторонам, но засаду заметил только в последний момент.

В этом месте лес подался в сторону от широкой, поросшей густыми островками кустарников, влажной низины. Даже сейчас, спустя два дня после дождя, под копытами Огонька хлюпала вода. Приходилось чаще смотреть под ноги, следя за вроде бы безобидным мельтешением в лужицах Подлинных цветов, чтобы не пропустить какой–нибудь ловушки. Один раз из воды взметнулось длинная полоса синего. Взмах клинка, и распавшись на две части, она бессильно опала вниз.

Неясное движение в зарослях кустарников я увидел за доли секунды до того, как два десятка черных, серых, белых размытых пятен рванулись нам навстречу. Как же у них получилось подкрасться незамеченными, промелькнула у меня мысль. Захрапевший Огонек испуганно метнулся в сторону, не обращая внимания на повисшую у него на шее Фиори. В последний момент я успел сдернуть девочку вниз, а потом создания замкнули круг. Попытавшийся вырваться из него конь попятился, когда наткнулся на оскаленные пасти, не предвещающие ничего хорошего.

В отличие от него я не торопился, не суетился, замерев в напряженной позе. Фиори стояла рядом и вопросительно смотрела на меня в ожидании указаний.

— Будь готова защищаться, — еле слышно произнес я, — но первая не начинай. Жди сигнала.

Стая созданий не спеша стягивала кольцо, крадучись подступая к добыче. Опознать их не составило труда. Рвущие, дальние родственники волков и собак. Жестокие охотники, верные охранники. Если присмотреться внимательнее, ими можно было залюбоваться. И не удивительно, ведь Рвущие были красивы, той особой, хищной, дикой и опасной красотой, которую высоко ценят любители изысканного и смертоносного. Правда, оказавшись лицом к лицу с этими милашками, большинство этих людей упали бы обморок. Уж больно опасна эта красота.

Обманчиво медленные движения, кривая усмешка, больше похожая на оскал, наморщенный нос, чутко ловящий любые запахи. Шерсть гладко прилизана, разве что немного встопорщена вдоль хребта. И еще лоснится от пропитывающих ее Подлинных цветов. А в горящих даже при свете дня глазах, отражаются жажда убийства и наслаждение от вида загнанной добычи.

— Может, стоит поставить купол? — не выдержала Фиори.

Я коротко мотнул головой. Стая пока не нападает, видимо, чувствуя, что им попалась необычная добыча. Нам это только на руку, ведь кристаллов с защитным куполом всего два. И неизвестно, будет ли у нас возможность наполнить еще хоть один. Но было еще кое–что. В разлитых вокруг Подлинных цветах ощущалось что–то неясное и расплывчатое. Стоит начаться бою, и его отголоски тут же заглушат любые следы.

Прищурившись, я мысленно потянулся к слабым разводам, колышущимся на ветру позади созданий. Требовалось коснуться их, но очень осторожно, чтобы не разрушить и без того быстро затухающие отзвуки. Если это и были нити, с помощью которых управляли стаей, то очень тонкие. И все же мне удалось уловить смысл отданного приказа. Очень простого приказа. Убить. Убийство и есть цель, ради которой создали Рвущих. Излюбленная и наиболее близкая по духу цель. Будь это другой приказ, я бы попытался изменить его. Но не такой…

Бесполезно запрещать: Гончим — гнаться, Зорким — выискивать, Ловким — красться, а Рвущим — убивать. У каждого создания есть главное предназначение, являющееся его сущностью. Бороться с ним не имеет смысла. Любопытно другое, если Синие относились к Фиори, как к созданию, то каково ее предназначение? Впрочем, сейчас не до того. Завертев головой, я нашел взглядом вожака. Чуть более крупный, чем остальные, зверь ответил мне уверенным и многозначительным рычанием.

Уже сообразивший, что бежать некуда, Огонек попятился к нам. Улучив момент, я накинул ему на шею цветную узду. Не хотелось опускаться до такого жесткого творения, но, боюсь, другого выхода нет. Стоит коню еще раз подвести нас, и этот раз станет последним. Не дожидаясь, пока создания подойдут вплотную, я подсадил девочку на Огонька, а потом быстрым движением сам вскочил в седло.

— Создавай Плеть или Рассекатель, — велел я, пристально следя за стаей. — Кристалл с куполом пока не трогай, может, без него обойдемся. Все равно надолго он Рвущих не задержит.

Когда много лет назад Мастера занимались этими созданиями, основной их задачей было получение превосходных орудий против обычных людей, пусть и снаряженных кристаллами. И у них получилось. Вот бы сюда сейчас этих Мастеров, на наше место, чтобы по достоинству оценили плоды своих трудов. Самый смелый или самый неопытный зверь вышел из общей линии, шагнул вперед, угрожающе рыча. Спустя миг в него попала увесистая капля синего, в глубине которой чуть заметно мерцали золотые и бирюзовые огоньки. Рвущий повалился на землю, но на его место тут же встал другой.

— Не трать зря силы, — одернул я Фиори. — Всех не перебьешь.

Наверное, мы могли бы уничтожить всю стаю, но это не требовалось. Главное, вырваться из смыкающегося кольца и отбить у зверей всякое желание гнаться за нами. Еще одно создание попробовало подкрасться на расстояние прыжка. Дав знак девочке, чтобы она не спешила, я быстро скатал небольшой огненный шарик и метнул в зверя. Раздался яростный вой, когда языки пламени цепко впились в шкуру Рвущего. Напрасно тот катался по мокрой траве, пытаясь сбить огонь.

Остальные звери отпрянули назад, но не отступили. Похоже, в отличие от большинства хищников, недолюбливающих огонь, они его хоть и не любили, но и не настолько боялись, чтобы обратиться в бегство. Им же хуже. Я едва заставил Огонька сдвинуться с места и приблизиться к напрягшимся Рвущим. Коня ощутимо колотило от страха перед созданиями. Все было в порядке, пока мы не направились к лесу. Тогда звери сразу пришли в движение. Они не хотели нас туда пускать, а значит именно туда нам и надо.

— Приготовься, — сказал я и послал мысленный приказ цветной узде.

Огонек вздрогнул, почувствовав, как та плотно прижалась к коже, подавляя всякое сопротивление. Секундная дрожь, и он без малейших колебаний направился к виднеющемуся на севере лесу. Поняв, что добыча ускользает, стая сорвалась с места. Звери, преграждающие нам путь, угрожающе оскалились и приготовились к прыжку. Время словно замерло, чтобы пуститься вскачь. Повинуясь узде, Огонек перешел на галоп, послушно несясь вперед. Из трех оказавшихся перед нами Рвущих два отпрянули, не рискнув оказаться под копытами. Но один вытянулся в отчаянном прыжке, стремясь добрать до шеи коня.

Его жемчужно–белые клыки одинаково легко могут разорвать плоть, доспехи, цвет. Им нет разницы, что рвать, главное, добраться до жертвы. Легким движением руки я заставил Плеть обвиться вокруг шеи зверя и отбросил его далеко в сторону. Сзади донеслись хлопки ударов Рассекателя. Оборачиваться я не стал, полностью доверяя Фиори. Уж она–то точно не даст стае приблизиться на расстояние прыжка. Тем более что разрыв увеличивался с каждой секундой.

Несколько Рвущих, сумев выйти вперед, попытались обойти нас с боков. Не дожидаясь, пока за них возьмется Фиори, я швырнул в них два наскоро слепленных пламенных шара. Один зверь увернулся, успев распластаться на земле, а вот второй сам влетел в огонь. Впрочем, его короткий страдальческий вой скоро прервался. Создававшие Рвущих Мастера не так уж и хорошо защитили их от Подлинных цветов. Все–таки основной мишенью созданий должны были стать люди, которым недоступно Многоцветье, а не Радужные или тем паче Мастера.

Когда до быстро приближающегося леса осталось всего ничего, стая резко остановилась, будто налетев на невидимую стену. Замерев, как вкопанные, они сели полукругом и протяжно завыли, задрав морды к пасмурному небу. В этот момент мы влетели под сень деревьев. Упорно продиравшийся сквозь ветки Огонек так и продолжал бы путь, если бы я не дал сигнал узде освободить его. Но даже тогда ошалевшему от страха коню потребовалось время, чтобы понять, что опасности нет. По крайней мере, поблизости.

Обернувшись, я убедился, что Рвущие не бегут за нами, а по–прежнему сидят на лугу, пристально следя за нами. Неужели, надеются, что мы вернемся к ним? Если так, то стаю ждет большое разочарование. Вновь встречаться с ними у меня нет ни малейшего желания, так что сделаем крюк побольше, глядишь, и не выйдут звери на след.

Мало–помалу успокоившийся Огонек обернулся, виновато посмотрел на меня с плохо прикрытой обидой в глазах. Поддавшись мимолетному приступу жалости, я потрепал его густую гриву и, склонившись, шепнул на ухо:

— Ну, извини, извини, только сам ты виноват. Не увязался бы за нами, не пришлось бы тебя, дурака, приструнивать.

Конь внимательно слушал меня, склонив голову, потом вновь бросил пристальный укоряющий взгляд. Мол, а кто бы вас тогда от Рвущих вывез? А, хозяин? Но мне было уже не до мысленных игр, все мое внимание занимал лес, в котором мы очутились. Под копытами негромко шелестели пожелтевшие листья. Здесь, западнее Гроссфи, осень начинается раньше, чем в теплой и уютной Регне, надежной прикрытой горами от неистовых и злобных северных ветров, прилетающих с ледяных морей.

Все вокруг нас казалось спокойным, но при этом что–то беспокоило меня. Покосившись на Фиори, я увидел, что девочка замерла, полностью погрузившись в плывущие рядом облачка Подлинных цветов. Значит и она что–то почувствовала. Прошло несколько минут, прежде чем ее взор прояснился.

— Ничего не понимаю. Такое ощущение, что опасность рассеяна повсюду, и спереди, и позади, и под нами. Но стоит присмотреться, как все тут же расплывается и исчезает.

Получается, не зря Рвущие отстали, побоявшись входить в лес. С другой стороны, у нас особого выбора не было, а сейчас и подавно. Не возвращаться же назад.

— Держи купол наготове, — принял я решение, одновременно проверяя, что все кристаллы под рукой. — Если что, используй его сразу же.

Неожиданно из–под полы плаща выбрался взъерошенный Ловкий. В горячке бегства я совсем позабыл о нем, а он только сейчас осмелился высунуть нос наружу. Наверное, как кошки не дружат с собаками, так и Ловкие враждуют с Рвущими. Сообразив, что, когда поблизости целая стая врагов, делать ему снаружи нечего, зверек преспокойно переждал опасность под плащом, прижавшись к хозяйке.

Теперь Ловкий вертел головой, старательно прислушивался к каждому шороху, ни на миг не прекращая вертеть ушами. Глядя, как забавно трясутся кисточки, я едва удержался от неуместного смеха.

Беспокойство нарастало с каждым шагом. Чего могла испугаться отнюдь не маленькая стая Рвущих? Стаи других созданий? Но тогда мы бы уже давно заметили их следы. Любое создание искажает Подлинные цвета, оставляя после себя пусть и слабые, но различимые отпечатки. Ловушек? Но отчего мы их до сих пор не заметили? В напряженном поиске признаков опасных творений основное внимание уделялось наиболее часто используемым в них Подлинным цветам. Синему, красному, желтому, болотному, фиолетовому, черному. Зеленый я догадался проверить, лишь наткнувшись взглядом на странные переплетения его нитей.

По большей части они располагались довольно высоко, в кронах деревьев, а то и у самых верхушек, где заметить их можно только случайно. Странными переплетения были потому, что сильно напоминали лианы, растущие в столичных оранжереях и садах. А это наводило на определенные подозрения. Разумеется, каждая гильдия старалась утаить секреты своих творений. Лучше всего это удавалось у Фиолетовой, за счет небольшого числа состоящих в ней Мастеров. Мало отставали и другие, Синяя, Красная, Желтая, но была одна, резко выделяющаяся из общего ряда. Зеленая. Наверное, никакая другая гильдия не сравнится с ней по загадочности.

И сейчас мы, несомненно, столкнулись с чем–то из запасников их творений. Если бы еще знать с чем… Книг с описаниями некоторых творений Зеленых существует всего несколько штук. Коротких, с неясными фразами и расплывчатыми определениями. Да и те фолианты хранятся в личных библиотеках Магистров и наиболее опытных Высших. Прочим Мастерам и обычным людям остается лишь гадать и придумывать объяснения такой скрытности. Самые бредовые, а потому наиболее вероятные. Но вспоминать мне их совершенно не хотелось.

Зато теперь я знал, на что обращать особое внимание, а потому заблаговременно увидел длинную, гибкую, свисающую с ветки лиану, безвольно покачивающуюся на ветру. Фиори осторожно коснулась моего плеча, одними губами, беззвучно, произнеся:

— Опасность.

Впрочем, предупреждение мне не требовалось, я и сам ясно видел четкий колючий ореол хищного выжидания. Оглянувшись, заметил, что позади свободно болтается еще одна зеленая лиана. Но ведь всего секунду назад ее там не было. Нет, возвращаться назад поздно, да и бессмысленно, нас все равно не выпустят просто так, будем прорываться вперед. В моей руке согласно вздрогнула Огненная Плеть, заранее предвкушая праздник схватки. Огонь обожает расправляться с растениями, деревьями, всем, что растет в земле. Но, может, получится обойтись без боя?

Увы, не получилось. Стоило мне тронуть поводья, направляя Огонька в обход подозрительной лианы, как лес мгновенно пришел в движение. Переплетения зеленых нитей рассыпались на отдельные плети, стремительно обрушившиеся на нас. Две лианы пронеслись перед самым моим лицом, третью рассек кинжал. Еще одна кончиком зацепила круп коня, полоснув не хуже клинка. Огненная Плеть ударила ее, но не разрубила, а только отбросила.

Не дожидаясь моей команды, Фиори крепко сжала в ладони кристалл. Вырвавшееся из него облачко заклубилось вокруг, быстро увеличиваясь в размерах. А затем со звоном сгустилось, принимая форму купола, надежно укрывшего нас от хищных лиан. Напрасно те упорно бились о переливающуюся завесу. Она легко отталкивала их, не позволяя проникнуть внутрь и нисколько не поддаваясь яростным ударам.

Едва на нас напали, Ловкий тут же выбрался из под плаща и проворно вскарабкался на плечо к Фиори. Чувствовалось, как ему хочется бежать прочь отсюда. Вряд ли этим плетям удалось бы поймать его. Ловкий он и есть ловкий, гибкий, быстрый и проворный зверек. Растениям за ним не угнаться. Но, несмотря на страх, он остался с хозяйкой, испуганно вертя головой по сторонам.

Переведя дух, я присмотрелся к странным лианам повнимательнее, недоумевая, отчего Огненная Плеть не смогла рассечь их. Вот очередное творение, удивительно похожее на живое растение, замерло неподалеку. Длинный жгут зеленого, сплетенный из нескольких нитей, плотно обвивающих центральный ствол. Но внутри каждой сияют яркие огоньки разноцветных осколков. Синего, бирюзового, золотого, болотного и, невероятно, красного! Но как огненный цвет уживается с растительными? Почему не сжигает, не разрушает, а наоборот защищает от подобных ударов?

Я еле справился с не вовремя проснувшимся любопытством и присоединился к Фиори, торопливо поправляющей завесу. Защитный купол довольно сложное для хранения в кристалле творения, особенно, если его создавали неопытные Мастера. Поэтому сейчас в нем появилось несколько крохотных прорех, которые спешно закрывала девочка. К счастью, мы закончили с этим до того, как разозленные лианы добрались до дыр в завесе. Убедившись, что защита в порядке, я окинул взором разбушевавшийся лес. Нужно убираться отсюда и побыстрее.

Перемещать купол было довольно легко, просто внимательность и сосредоточенность, сложенные с опытом. Разумеется, эта доля досталась Фиори, ее хотя бы учили этому. Я же следил за качающимися вокруг лианами, стараясь не приглядываться к мечущимся в глубине леса теням. Только новых противников нам не хватало. Впрочем, пока ничего страшного не происходило. Мало–помалу мы продвигались к границе леса, вот уже вдали замаячили просветы между деревьями. Как вдруг Огонек пошатнулся, словно споткнувшись на ровном месте.

Достаточно было просто взглянуть на рану, оставленную лианой, чтобы понять, что в нее попал яд. Следовало ожидать чего–то подобного, слишком уж хорошо все складывалось. Досадливо скривившись, я спустился с коня. Яда недостаточно, чтобы убить Огонька, но хватит, чтобы обессилить. Придется нам день другой походить пешком.

Будто сообразив, что добыча уходит, лианы усилили напор. Мы с Фиори быстро охладили их пыл, выпустив несколько простых, но довольно неприятных творений. Как выяснилось, сетки из красного действуют куда лучше, чем простая Огненная Плеть, поскольку цепко обхватывают жертву и затем начинают постепенно прожигать зеленые побеги. Те, быстро поняли, что дело плохо, и перестали испытывать купол на прочность, держась на расстоянии.

Наконец, лес закончился, и мы вышли на опушку. Позади остались разъяренные лианы, хлещущие по деревьям в бессильной злобе, дергающиеся в чаще тени, колышущиеся переплетения зеленого. Вздохнув с облегчением, я порадовался благополучному исходу. В конце концов, рана Огонька неопасна, а избавиться от стаи Рвущих и пройти через непонятный и довольно опасный лес без потерь, дорогого стоит.

Краем глаза я заметил подозрительный блеск вдалеке. Обернулся и замер, чувствуя, как холодеет в груди, холодеет, словно внезапно наступила зима. На северо–востоке, сотнях в четырех шагов от опушки, прежде скрытый деревьями, скакал отряд Мастеров. При виде нас они замедлились, останавливая коней и быстро спешиваясь. Фиори вздрогнула, отшатываясь мне за спину. Поразительно, с неожиданным равнодушием подумал я, в бою с творениями или созданиями девочка была спокойна и рассудительна. Но стоило ей увидеть гильдейцев, как она сразу превратилась в испуганного ребенка.

В отличие от хозяйки Ловкий наблюдал за охотниками с любопытством, ничуть не опасаясь их. Это и привело меня в чувство. Бежать не имело смысла, погоня все равно настигнет нас. Значит, надо использовать время с пользой. На всякий случай я отошел от леса подальше, не хватало еще, чтобы в самый неподходящий момент лианы напали сзади. Оставив лошадей, спутанных цветными веревками, Мастера неторопливо сокращали расстояние. Они не спешили сближаться, поэтому я занялся защитой.

Того, что было достаточно против клыков созданий и средних сил творений, будет мало в схватке с боевыми Мастерами. Сперва я один вплетал в завесу невесомые, похожие на кружева узоры, потом ко мне присоединилась Фиори. Она все же справилась со страхом, по крайней мере, сейчас лишь легкая дрожь в руках выдавала ее волнение.

— Помнишь свое обещание, Айрид? — негромко, будто нас могли подслушать, произнесла Фиори. — Сдержи его.

Я помедлил с ответом, глядя, как ее тонкие пальчики ловко плетут сложнейший узор.

— Я уже дал слово Лорда, так что не беспокойся. Сдержу. А ты не смей отчаиваться. Вспомни все, чему тебя учили, и примени эти знания!

Фиори вздрогнула, как от удара, бросила на меня короткий, пронзительный взгляд и молча отвернулась, ничего не ответив.

Тем временем охотники подходили все ближе… Многие Мастера владеют недостаточно большим числом Подлинных цветов, чтобы создавать сложные творения. Но гильдии давно нашли способ, отчасти исправляющий этот недостаток. Охотников было семеро. Одно из самых надежных построений. Атакующая тройка, защищающая тройка и лидер, командующий отрядом. Каждый занимается своим делом, выполняя то, чему его обучили. Справиться с ними может только другой отряд. А нас назвать отрядом нельзя даже с натяжкой. Даже с очень большой натяжкой.

В глубине души я надеялся, что они попытаются договориться с нами, опять последуют предложения сдаться. Но этого не произошло. Просто сверкнул яркий огонек, и темный сгусток Факела расплескался по завесе багровым пятном. Крохотные язычки пламени, злобясь от бессилия, медленно стекали по куполу. Наблюдая за ними, я вдруг понял, что абсолютно спокоен и готов к схватке…

— Взгляните на огонь, — торжественно говорит учитель.

Посреди зала разом вспухает шар пламени, длинные языки жадно лижут закопченный потолок, роняют искры на вычищенные гранитные плиты.

— Многие боятся огня, называют его символом разрушения. Но для нашей гильдии, огонь — самая сильная грань красного. Чувствуете эту ярость и голод? Вот подлинное отражение войн, осад, сражений и битв. Вы не должны поддаваться огню, наоборот, одолев, направьте его туда, куда вам нужно. И помните, не бой должен управлять вами, а вы — боем…

Провожая взглядом быстро гаснущие клочки красного, я окончательно вспомнил, что и меня учили сражаться. Пусть мало, пусть нам в гильдейской школе преподавали лишь основы, но сейчас каждое творение может оказаться решающим. И без того пасмурное небо нахмурилось еще сильнее, словно маленький ребенок, собирающийся разреветься. Ветер срывал с деревьев последние листья, безжалостно оголяя темные ветки. А по лугу, по только начавшей жухнуть траве, уверенно шагали охотники, а если точнее, хладнокровные убийцы.

С рук Фиори одним за другим слетали самые разные творения. И отливающие фиолетовым пламенем Факелы Возмездия, и крупные капли синего, смешанные с бирюзовым, голубым и золотым. Жгуты белого, свитые вокруг синего, которые за миг до столкновения превращали воду в ледяное копье. Устремлялись похожие на щупальца струи синего, в глубине которых виднелись зеленые нити. Взмывали к небу, чтобы вскоре обрушиться на врагов, десятки шаров синего, в которых плескались черные осколки. Фиори применяла и творения красной гильдии, те, что узнала за время боя в столице. И творения синей гильдии, выученные наизусть. Но купол охотников лишь изредка вздрагивал, по–прежнему надежно защищая своих создателей, словно бушующие потоки цветов обрушивались не на него.

А ведь Мастера еще и отвечали. Хотя их атаки не отличались разнообразием, Факелы да Шары, иногда Копья, но гильдейцы брали верх количеством. Наша защита трещала по швам. Завеса расползалась, истончившись до того, что едва выдерживала удары огненных шариков. Наконец, Фиори пришлось прийти мне на помощь, один я уже не успевал восстанавливать купол. Быстрыми, заученными движениями она вытянула коричневые и синие нити, вплела на место дыры узор, разрушающий Факелы. Добавила туда же красные полосы, впитывающие пламя. Стянула зеленым, пронизывая все слои. И тут же повернулась правее, где возникла очередная прореха.

Пока мы метались из стороны в сторону, торопливо латали купол и затравленно огрызались, Мастера приблизились настолько, что можно было различить их лица сквозь переливающийся, искрящий при ударах купол. Спокойные, уверенные лица людей, делающих привычную работу. И вместе с этим, я заметил любопытную вещь. Подлинные цвета, реющие над травой, скапливались вокруг завесы, то и дело пробуя защиту на крепость. Мастера будто стояли посреди бурлящего пруда, быстро выходящего из берегов. При виде этого мне вспомнилось странное поведение цветов утром, тоже на лугу, правда, другом. Таинственный бор, враждебно следивший за нами вчера. Между ними было что–то общее.

Мы уступали охотникам, как в защите, так и нападении. Уступали, как в опыте, так и выносливости. И их было больше. Вдвоем нам не выстоять, ясно и отчетливо осознал я. Но, может, удастся выровнять условия? Если бы сделать так, чтобы Мастера оказались между двух огней… Если бы сделать так… Очередной Факел, пробившийся через редкие сети, расставленные перед нами, сотряс купол. Нужно торопиться, пока мы не окончательно выдохлись. Я осторожно коснулся плеча Фиори.

— Есть идея. Сможешь, хотя бы на миг пробить их купол?

Закусив губу, Фиори прищурилась, всматриваясь в плывущие по завесе врагов узоры.

— Наверное, смогу, но…, — замялась она, не прекращая латать защиту, — мне потребуется время и потом, вряд ли я смогу сражаться дальше.

— Не страшно, — покачал я головой. — Если ты не справишься, то другого шанса у нас не будет. Так что постарайся, прошу тебя.

Оставив купол без поддержки, Фиори сосредоточилась на создании необходимого творения. Пошарив по кармашкам, она выгребла оттуда пару кристаллов, печально посмотрела на них и решительно кивнула. Несколькими уверенными, быстрыми движениями сгребла охапку синего и пригоршню белого. Не забыла о красном, соломенном и алом. Чуть посомневавшись, ухватила ленту желтого и пару осколков черного. На несколько мгновений я позабыл обо всем на свете, завороженно следя за ней. Не каждый день становишься свидетелем того, как Многоцветье порождает затейливые, немыслимые по сложности плетения и формы. А учитывая обстоятельства, может, и не увидишь больше такого.

Быстро, с обманчивой легкостью подготавливаемые творения обретали реальные очертания. Полыхнуло Огненное Копье, неохотно смиряя свой гнев и упорно порываясь брызнуть цепким, жадным до пищи пламенем. Вокруг него соткались сперва расплывчатые, но постепенно проявляющиеся, уже знакомые мне обвитые белым синие копья. Но этим Фиори не ограничилась, взявшись за последнее и, похоже, самое сложное творение. Только тогда я спохватился, поспешно начав осуществлять свою часть замысла.

Мне, в отличие от девочки, столь мудреные и замысловатые творения были неизвестны. Зато простых огненных шаров я мог наделать и удержать сколько угодно. По крайней мере, с два или даже три десятка точно. К тому моменту, когда Фиори закончила создавать и соединять творения, своего часа дожидались уже двадцать семь шариков, с клокочущим внутри пламенем.

— Готово, — выдохнула девочка.

Несмотря на прохладный ветерок, с ее побелевшего лба ручьями тек пот.

— Тогда начинай на счет три. Раз…, — и неполных три десятка моих творений понеслись к встревожившимся Мастерам. — Два, — Подлинные цвета, скопившиеся вокруг купола, вскипели, поскольку удар был направлен на них, а не на людей. — Три! — и Фиори атаковала.

Не терявшие времени охотники успели развернуть полотна сетей, принявшие на себя первый удар. Зашипев, испарились льдинки, но следующее наше творение без труда прошло сквозь сети. Очертания купола поплыли, когда в него врезалось Огненное Копье. Перенасытившаяся красным завеса не смогла удержать скрытое до поры творение. Разглядеть его у меня не получилось. Мелькнул короткий ослепительные росчерк, пронзающий ослабевшую защиту, и раздался громкий хлопок лопающегося купола.

Ошарашенные столь мощной атакой Мастера бросили все силы на то, чтобы закрыть образовавшуюся дыру, позабыв о бурлящих вокруг Подлинных цветах. Завеса не выдержала сразу в нескольких местах, и блестящие, будто расплавленное стекло, потоки хлынули прямо на людей. Я успел заметить, как отбросило неудачника, попавшего под атаку Подлинных цветов, как попятились остальные, судорожно укрепляя личные коконы защиты. А потом клубы густого тумана непроницаемым покровом окутали охотников. Лишь мелькали во мгле размытые силуэты, отчаянно машущие руками. Впрочем, с каждой секундой их становилось все меньше. Порой до нас долетали едкие брызги, с яростным шипением высыхающие на нашей завесе. Та кое–как держалась, но чувствовалось, что это ненадолго.

Наконец, туман рассеялся, также внезапно, как и появился, и мы увидели, чем закончилась схватка. Нелепо изломанные тела устилали дымящийся круг, залитый тонким слоем Подлинных цветов. Все было кончено за считанные минуты. Со звонким хлопком наша завеса лопнула, последние удары порядочно истощили ее, лишенную подпитки. Несколько мгновений я остолбенело смотрел на открывшееся зрелище, а затем поспешно заставил Фиори отвернуться.

— Все в порядке, просто стой здесь и не оборачивайся. Тебе не стоит это видеть, — сказал я и направился к месту гибели отряда.

Остановился в десятке шагов от беспокоящихся, тревожно колышущихся цветов, вдохнул поглубже и только тогда позволил себе вглядеться в то, что осталось от Мастеров. Смерть от Подлинных цветов редко бывает милосердной или прекрасной. Гораздо чаще она жестока и безобразна. Слишком велика сила Многоцветья. Слишком страшна. Густеющие волны, прозрачные как стекло, мерно вздымались над бездыханными телами. Каждое прикосновение сдирало толстый слой плоти, будто растворяя ее. Кое–где уже расплывались красно–розовые пятна.

Передо мной лежал Мастер, которому почти удалось вырваться из смертоносной хватки цветов. Его лицо было мне знакомо, мы вместе учились в школе гильдии. Старше меня на год парень грезил о стезе боевого Мастера, уверенно идя к цели. Похоже, на его прилежание обратили внимание, раз включили в состав отряда охотников. Чуть приоткрытый рот застыл в гримасе боли, расширившиеся глаза недоуменно смотрели в небо, словно вопрошая, отчего так нелепо оборвалась жизнь.

Мы не были дружны, просто сверстники, но сейчас мне вдруг стало больно видеть его таким. К этому ли он шел, для этого ли прилагал усилия, чтобы глупо и бессмысленно погибнуть в безжалостных землях Приграничья? Раз, и нет человека, и рассыпались в прах его бережно лелеемые мечты. Два, и его тело растворится, щедро напоив убившее отряд творение. Три, и по прошествии многих лет уже никто не вспомнит молодого, возможно талантливого Мастера.

Позади послышался шорох шагов, и я, вздрогнув, обернулся, крепко стискивая кинжал. Передо мной стояла бледная, как снег, Фиори. Я запоздало попытался заслонить от нее неприглядную картину, но в застывших глазах девочки уже отражалась медленно растекающаяся по выжженному кругу кровь. В затянутом свинцовыми тучами небе сухо кашлянул гром. Мелкие капельки дождя повисли туманом над лугом.

— Айрид, помнишь, ты спрашивал, почему я так боюсь вновь попасться гильдиям? — бесцветным голосом спросила Фиори.

Внезапно подувший сильнее ветер растрепал ее длинные оранжево–золотистые волосы, распахнул плащ, но девочка, словно и не почувствовала пронизывающего холода. Может оттого, что от нее веяло ледяным отчаянием.

— Магистр действительно считал меня вещью, орудием, но это еще не самое страшное. Гораздо хуже было то, какое орудие он хотел из меня сделать. Орудие убийства. Магистр хотел, чтобы я получала от этого удовольствие, наслаждалась этим, — голос Фиори сорвался, она пошатнулась, но все же сохранила равновесие.

Словно очнувшись от сна, я подошел к ней, поправил плащ, осторожно взял за плечи, чтобы увести подальше. Против ожиданий Фиори ничуть не сопротивлялась. Напоследок я не выдержал и оглянулся. Под моросящим дождем красные лужицы быстро растекались по земле, смешиваясь с грязью и превращаясь в бурую жижу. Пугающая картина. Но если бы не последняя атака, сейчас на земле точно так же лежали бы наши тела. Простое правило любой войны. Или ты, или тебя.

— Понимаешь, — всхлипнула девочка, покорно позволяя мне отвести себя обратно, — ведь я сбежала от синих и надеялась, что мне не придется больше сражаться и… А в итоге, я стала именно такой, какой меня хотел сделать Магистр, — с этими словами Фиори уткнулась мне в плечо.

В растерянности я остановился, не зная, что сказать в ответ. Мне никогда не приходило в голову ничего подобного. В школе учили по–другому. Сражение — это праздник для воина, счастье для боевого Мастера. Там, на поле боя, именно мы правим балом, определяя исход схватки. Не то, чтобы я и впрямь верил в это, особенно после предательства гильдии, но, тем не менее, эти убеждения отложились глубоко в памяти. До чего же фальшиво выглядели они сейчас!

— Ты не права, Фиори, — мягко произнес я, с трудом подбирая слова. — Если ты плачешь, значит, не стала орудием убийства. Иначе бы тебя уже не волновали ни погибшие Мастера, ни кто–то другой. Поверь мне, уж я‑то на таких нагляделся.

Девочка мотнула головой, но промолчала.

— К тому же, их убила не ты, а Приграничье. Пусть при нашем участии и все же. В противном случае прикончили бы они нас. И поверь, не испытали бы ни малейших угрызений совести. Потерпи еще немного, — убаюкивающим тоном добавил я. — Пока мы не доберемся до Комтии. Там мы будем в полной безопасности. И тебе больше не придется ни с кем сражаться. А сейчас приведи себя в порядок. Не стоит здесь задерживаться.

Проводив взглядом, направившуюся к Огоньку Фиори, я всмотрелся в окружающие нас Подлинные цвета. Почти на всех виднелись отражения кроваво–красных пятен. Только этого нам и не хватало. Теперь все хищники в округе будут знать, что здесь есть, чем поживиться. Кони охотников сбежали, сумев порвать наложенные путы. Может быть, они и отвлекут на себя часть созданий, но вскоре зверье пожалует сюда. Словно вторя моим печальным раздумьям, издалека донесся вой Рвущих. Кто–то уже начал охоту.

Тем временем Фиори немного пришла в себя, кажется, даже капельку приободрилась. Сейчас она поглаживала Ловкого, который встревоженно оглядывался, прислушиваясь к каждому шороху. Похоже, он тоже чувствовал, что отсюда пора уходить и побыстрее. Увы, быстро не получилось.

Из–за яда лиан Огонек сильно прихрамывал, стараясь не наступать на больную ногу. Ему хватало наших мешков, так что еще и седока, даже такого легкого как девочка, он бы не выдержал. Сам я, хоть и устал, мог шагать быстрее, но приходилось подстраиваться под Фиори, еле ковыляющую по мокрой траве. Капюшон болтался за спиной, и бисеринки капель в ее волосах блестели, словно диадема. Каждую секунду я ожидал услышать торжествующий вой стаи Рвущих. Отбиться от них будет нелегко. Оставалось надеяться, что создания предпочтут поохотиться на лошадей, более слабую добычу, чем Мастера.

Стоило мне заметить подозрительное движение вдалеке, между деревьями, как туда отправился небольшой огненный шарик. Послышался короткий вопль и шум убегающего зверя. Позади, на месте боя, раздавалось злобное рычание и вой. Видимо, хищники уже добрались до тел. Как бы ни было сильно то творение, убившее Мастеров, с несколькими стаями ему не управиться. Сколько–то они обязательно урвут. Такая у них природа.

Мало–помалу я успокоился, даже позволил себе немного сбавить шаг. Поверил, что нами создания не заинтересовались, что наконец–то все позади. В конце–то концов, из–за злобных Рвущих, из–за паршивых лиан, из–за ненавистных охотников мы потеряли уйму времени и, в итоге, прошли в два раза меньше, чем вчера. Но должно же, хоть когда–нибудь, нам повезти? А потом неподалеку, в соседнем перелеске, раздался оглушительный, прерывистый, абсолютно безумный хохот.

Услышав этот сумасшедший смех, я едва не застонал от отчаяния. Никакое живое существо не способно издавать такой звук. Даже человеку это не под силу, если, конечно, он не из числа тех, что с нелепым и потерянным выражением лица бродят по дорогам. Но и лишенному разума придется постараться, чтобы так хохотать. Нет, это было создание, о котором мне бы не хотелось вспоминать. Особенно сейчас. Потому что, если они вышли на след, то для нас уже все кончено.

Усилием воли я заставил себя собраться, прогнал путающий мысли страх. Нельзя останавливаться, пока есть хоть какие–то шансы на спасение. Подхватив Фиори, я поволок ее за собой, из последних сил переставляя ноги. Сперва, даже попытался нести девочку на руках, но после того, как пару раз споткнулся, едва не свернув шею, пришлось опустить ношу на землю. Теперь нам было не до внимательного, осторожного продвижения, когда проверяешь каждый шаг. Ничего подобного, лишь усталость и остатки здравого смысла удерживали нас от панического бегства. Наверное, еще минута и я бы бросился сломя голову, не разбирая дороги, лишь бы оказаться подальше отсюда. Но я не успел.

Темный силуэт появился перед нами внезапно, будто вырос из–под земли. Мы замерли, не сводя глаз с этого жуткого, кошмарного существа, пристально глядящего на нас. Покрытое рваными клочьями свалявшейся черной и бурой шерсти, несколько горбатое туловище. Нелепо изогнутая, будто в пародии на поклон подхалима, шея, на которой примостилась уродливая голова. Смешные, оттопыренные уши, приоткрытая пасть с капающей из нее слюной, выдающиеся дуги бровей и глубоко запавшие глаза, в которых явно сверкали огоньки безумия. Довершали картину всполохи пламени, плотной пеленой окутывающие это страшное существо. Красные, багровые, словно кровавый закат, отсветы падали на траву и деревья, придавая им странный, пугающий своей чуждостью вид.

С мгновение мы смотрели, не мигая, на создание, а потом оно исчезло, так же внезапно, как и появилось, только из ближайших кустов вновь донеслись раскаты сумасшедшего, торжествующего хохота. Фиори обреченно села прямо на мокрую траву и заткнула уши, как будто это могло защитить ее. Нисколько не колеблясь, я достал последний кристалл с защитным куполом. Больше беречь его не имело смысла. И в этот момент на меня накатила волна страха. Хотелось вжаться в землю, свернуться в клубок, только бы это давящее чувство ужаса пропало. Хрипло заржал перепуганный Огонек. Угрожающе зашипев, Ловкий настороженно замер возле сжавшейся в комок Фиори. В ответ я крепко сжал зубы и, поборов внушаемые ощущения, выпустил творение из кристалла.

Как только переливающаяся завеса отделила нас от неясных теней, бродящих вокруг, волна страха опала, потеряв силу, и быстро сошла на нет. Присев на кочку рядом с Фиори, я задумчиво посмотрел по сторонам. Ярко поблескивающий клинок так и подталкивал меня сразиться с хищниками. Пожалуй, с одним созданием справился бы, но с двумя — уже неизвестно, а с тремя — точно нет. И отчего–то я был уверен, что здесь не два и не три создания, а куда больше.

Тем временем, не чувствуя сопротивления, хищники осмелели. Один даже попытался подобраться к куполу. Я пристально следил за ним, не спеша отгонять. Огненные Гиены, сущий кошмар всех Мастеров, разве что кроме самых сильных, поскольку создали их для борьбы именно с нами, владеющими силой Многоцветья. Всполохи пламени надежно защищали Гиен, заодно подарив им название.

В большинстве своем ни атаки красной гильдии, ни синей не могли пробить этот огненный покров. Красные, багровые, алые цвета лишь поглощались защитой, синие, фиолетовые и голубые же — отражались или сгорали в бушующем огне. Наверное, творения желтой гильдии и, возможно, зеленой были бы поопаснее для этих созданий, но их я не знал. А потому возлагал все надежды на кинжал.

Подбирающееся к завесе создание осторожничало, внимательно следя за нами. Чутье предупреждало его, что добыча не беззащитна, а запах соблазнял, что она вкусна. Наконец, не видя прямой опасности, Гиена подошла поближе, переступая с лапы на лапу, словно танцуя. Теперь стало заметнее ее сходство с другим печально известным созданием, Гончей. Такое же возведенное в ранг Абсолюта омерзительное уродство, вызывающее страх и отвращение, такие же четкие отпечатки и отзвуки черного, неумолимо подавляющие волю к сопротивлению. Но Гиена была куда опаснее, не зря королевский указ запретил гильдиям содержать этих созданий. Никто кроме королевской гвардии не имел теперь права на это.

Когда зверь приблизился вплотную к куполу, замерев лишь в шаге от него, я затаил дыхание, ловя каждое его движение. Дрогнула ткань завесы, когда к ней прикоснулись вихри красного. Секунда, другая, вперед! Замешкавшаяся Огненная Гиена не успела уклониться от стремительного взмаха клинка. Тот ярко вспыхнул, проникая сквозь пелену пламени, а затем вспорол жесткую шкуру, впившись чуть повыше загривка. В левой руке я зажал Плеть. Пусть и бесполезное в этой схватке, творение дарило спокойствие и уверенность, так необходимые мне сейчас. Издав пронзительный вопль, создание дернулось назад, и тогда я шагнул следом, не давая ей опомниться и убежать.

Следующие удары оказались менее удачными. Будь у меня меч или хотя бы шпага, добить раненное создание не составило бы особого труда. А так приходилось все время уворачиваться от когтей и клыков, выжидая удобный момент для атаки, и одновременно следить за сородичами Гиены, бродящими вокруг купола. И все же она ошиблась. Сместившись влево, атаковала и тут же нарвалась на удар Плетью, отбросивший ее точно на клинок. Лезвие вошло глубоко в шею, рассекая артерии. Быстрым движением я выдернул кинжал и поспешно отступил под защиту купола.

Несколько темных силуэтов скользнули к умирающему сородичу, жадно принюхиваясь к растекающейся луже крови. С минуту постояли и растворились в пелене дождя. Облегченно вздохнув, я сел на землю, запоздало вспомнил, что надо вытереть оружие, и сорвал хороший клок травы. Темную, почти черную кровь Гиены оказалось на удивление нелегко счистить с гладкой поверхности клинка. Пришлось попотеть, попеременно втыкая кинжал в землю и обтирая мокрой травой.

Особых иллюзий по поводу реакции стаи на гибель одного из них я не питал. В покое они нас не оставят. Об этом же свидетельствовали неясные тени, то появляющиеся, то исчезающие в серой мешанине тонких дождевых нитей. Расчет строился на невероятной для столь опасных созданий пугливости, которая была достойна легенд. Впрочем, чему удивляться, ведь зачастую славные своей жестокостью личности оказывались на поверку жалкими трусами. В любом случае, отсрочку до утра мы получили, другое дело, как ею правильнее распорядиться. Мои огненные шарики для Гиен не более, чем игрушка. Разве что Фиори сможет… Посмотрев на вялую, поникшую девочку, я покачал головой. Вряд ли она быстро придет в себя после боя с так некстати подвернувшимися Мастерами.

— Сколько творений, если понадобится, ты сможешь еще сплести? — уточнил я, на всякий случай.

— Сложных от силы два, — безучастно ответила Фиори. — Простых, может, и пять — шесть.

Перебрав оставшиеся кристаллы, я окончательно пал духом. Того, что у нас имелось, хватило бы только против трех созданий, но никак не против полутора десятков. Именно столько, навскидку, насчитал я в окружившей нас стае. Куда полезнее, чем Подлинные цветы, против Огненных Гиен была простая сталь. А еще бы лучше непростая. Увы, кроме кинжала ничего подобного с собой у меня не имелось. Но даже и будь у нас пара мечей, много мы не навоюем. В отличие от меня, Фиори никто не учил фехтованию. А в схватке с Гиенами любая ошибка смертельно опасна. Выходит, как бы ни было больно признавать это, но доверие к силе Многоцветья на этот раз меня подвело.

Больше того, сейчас я впервые засомневался, стоило ли пытаться пересечь Приграничье? Не переоценил ли я наши силы? Не лучше ли повернуть обратно, если мы еще сумеем отбиться от Гиен. Сквозь их кольцо не прорвешься на полном скаку, это тебе не Рвущие, которые бездумно встречают опасность грудью, а точнее оскаленной пастью. Да и не сможет в ближайшие дни Огонек скакать, тем более с двумя седоками. Получается, что в любом случае, мы оказались посреди враждебных земель, уставшие и обессиленные, лишенные возможности быстро покинуть ставшее недружелюбным Приграничье.

Быстро темнело, день и так клонился к вечеру, а закрывшие солнце облака лишь ускорили наступление сумерек. Я устало сплел огненный шарик и попытался поджечь хоть что–то, чтобы немного согреться. Жаль, кроме мокрых травы и листьев поблизости ничего не было. А у ближайших деревьев маячили силуэты терпеливо ждущих Гиен. Пришлось довольствоваться тем слабым теплом, что давало творение. Стоило мне попробовать усилить его, как накопившаяся за сегодняшний день усталость дала о себе знать, дрожью в руках.

Присев возле крохотного костерчика из Подлинных цветов, я прикрыл глаза, стараясь успокоиться, но ощутил лишь опустошенность. Ни желаний, ни эмоций — ничего, почти как у Фиори, съежившейся рядом. Похоже, не только девочка выложилась в схватке. С огромным трудом я выдернул себя из этой зловещей пустоты. Позволишь сейчас себе раскиснуть, поддаться грызущим мыслям, и все, поминай, как звали. Вон, желающие воспользоваться моментом слабости, тут как тут.

— Кажется, вчера я так и не рассказал сказку на ночь, — спокойным тоном заметил я. — Как думаешь, не пора ли исправить упущение?

На первый взгляд, Фиори не услышала меня, но в ее взгляде промелькнуло… любопытство? Нет, скорее удивление. Но для начала и это неплохо.

— Жил да был, давным–давно, великий Мастер, владевший всеми цветами. Много было у него имен, но чаще всего его называли Ингэвио. Дошли до него, однажды, слухи о том, что далеко на юге есть государство, которым правит злобный тиран. И никто не смог его одолеть, потому что был он необычайно опытным Мастером. Разузнав о нем подробнее, отправился отважный Игэвио в путь вместе со своим верным Зорким. Шел он, шел и встретил в дремучем лесу Рвущих. Мастер уже собирался прогнать их, когда внезапно вожак заговорил с ним, — едва сдержал я усмешку.

Сильно сомневаюсь, что Рвущий мог сказать что–то кроме «р–разор–рву» или «р–р–убью», но, что поделаешь, у сказки свои особенные законы.

— Оказывается, они ненавидели тирана ничуть не меньше, потому что тот повадился ловить их сородичей для своих жестоких охот. А потому были рады присоединиться к столь прославленному Мастеру, как Ингэвио. Долго ли коротко шли они дальше, но встретили в пустыне Огненных Гиен, — запоздало спохватившись, что тут не стоит задерживаться, я поспешил перейти дальше.

— И они были злы на тирана, и тоже присоединились к Ингэвио. Вступив в земли несчастного государства, Мастер и его свита встретили…

— Ловких, — закончила за меня Фиори. — Я вспомнила эту сказку. В детстве она мне очень нравилась, поэтому няня часто ее рассказывала, — на лицо девочки набежала тень.

Мне сказка тоже нравилась, особенно ее конец. Самым любимым моментом было то, как пали войска тирана, не сумев одолеть созданий, служащих Ингэвио. Зоркие сообщили Мастеру все о численности неприятеля. Рвущие расправились с воинами, Гиены с вражескими Мастерами, Ловкие вскарабкались по стенам цитадели и открыли ворота, а Могучие, разметав баррикады, проложили путь хозяину, Ингэвио. А тому оставалось лишь одолеть злобного тирана… Даже жаль, что все это только сказка.

— Помню, я тогда сильно удивилась, отчего создания не объединились против тирана раньше, — продолжала она. — Ведь они и сами могли одолеть его.

Я едва сдержался, чтобы не фыркнуть. Сказка ложь да в ней намек…, точнее множество верных намеков. Начиная с подлинного предназначения каждого из созданий и их способностей. И в том числе их ключевая слабость — потребность в хозяине. Без него они останутся разрозненными и не представляющими серьезной опасности хищниками. С ним — станут грозной силой. Усмехнувшись наивности Фиори, я покачал головой и тут же вздрогнул, вспомнив, с чем мы столкнулись за последние дни.

Создания не могут долго существовать без хозяина. Без приказов и подпитки. Это считается непреложной истиной. Но в Приграничье обитает множество созданий, и нет ни единого намека, на то, что ими управляют Мастера. Один человек не справился со всем этим, а если их много… Люди нуждаются в крове, еде и многих других вещах, которых здесь нет и в помине. Кроме того, ведь не невидимки они, так отчего мы никого не видели?

Но если это не Мастера, тогда кто? Кто способен оставаться незамеченным, одновременно ничего не упуская из виду? От одной мысли, насколько сильно мы ошиблись, перейдя Гроссфи, меня пробил холодный пот. Не потому ли гильдии вынуждены были отступиться, прекратив бесплодные попытки овладеть Приграничьем, что так и не смогли обуздать властвующие здесь, таинственные силы. Силы, по сравнению с которыми я и Фиори — слабые, беспомощные дети.

Струйки дождя холодили кожу, стекая по лицу, ловко пробирались под одежду, и мокрая ткань неприятно липла к телу. Отвлекшись на нерадостные размышления, я даже не заметил, как погасла последняя искорка костра, и нас окутал серый полумрак. Ссутулившаяся Фиори невольно прижалась ко мне в поисках тепла. Не став отодвигать ее, я лишь поправил сбившийся капюшон и перевел взгляд на блуждающие вокруг силуэты. Хоть бы они не рискнули беспокоить нас до утра. А еще лучше вообще убрались бы отсюда.

Постепенно погружаясь в чуткую, беспокойную дрему, я вдруг почувствовал, что что–то случилось. Движения Гиен стали суетливыми, отрывистыми. Несколько теней промелькнули мимо купола и скрылись во мгле дождя. Вскоре мне почудилось странное шевеление в той стороне, а через секунду в глубине серой пелены замаячил громадный, бесформенный силуэт. Я поспешно дернул девочку за плечо, вырывая ее из сна. Похоже, все может определиться задолго до утра. Если создания так заволновались, значит, у неизвестного гостя есть все шансы отобрать у них добычу. В смысле, нас. Правда, еще неясно, что хуже.

Вот сразу три Гиены напали на непонятный силуэт. Казалось бы, ему не устоять, но не тут то было. Стремительные, быстрые взмахи лап, и крупные создания разлетелись в разные стороны, словно деревенские шавки, которые покусились, забыв, с кем имеют дело, на матерого медведя. Остальные Гиены завертели привычную для них карусель вокруг гостя. Приближаться уже не рисковали, твердо уяснив, что ничем хорошим это не обернется. Что–что, а такое они схватывали на лету, старательно заботясь о собственной шкуре.

Меж тем неизвестный не обращал внимания на мельтешащих созданий, спокойно направляясь к нашему куполу. На этот раз хохот прозвучал не так пугающе, даже почти жалобно. Гиены больше не смели нападать, но и уступать добычу не желали. Сгрудившись перед врагом, они угрюмо пялились на него исподлобья, нерешительно переминаясь, и зло скалили зубы. Незваный гость остановился, но лишь на миг, а затем оглушительно зарычал. И столько силы и уверенности в ней было в этом раскатистом реве, что поджав хвосты, создания поспешно попятились, освобождая дорогу победителю. Один за другим они разворачивались и убегали, пока последняя тень не растаяла в тумане. Только тогда, в клочья разорвав слабый полог дождя, громадный силуэт шагнул к нам.

Мощное, покрытое короткой плотной шерстью создание пристально посмотрело на нас своими маленькими, умными глазами. Фиори судорожно вцепилась в кристалл с последним Огненным Копьем, я же наоборот оставил кинжал в покое. Если Могучий захочет разорвать нашу хлипкую завесу, это не составит ему ни малейшего труда. И неважно, будем мы сопротивляться или нет, результат останется тем же самым. Огонек замер, не смея шевельнуться, Ловкий быстро вскарабкался к девочке на плечо и уже оттуда принялся изучать столь внезапно появившегося зверя.

Могучий, будто почувствовав страх девочки, перевел взгляд на нее. Стараясь не делать резких движений, я положил ладонь ей на плечо, едва не спугнув Ловкого.

— Не волнуйся, — мягко проговорил я, не отрывая взгляда от создания. — Отпусти кристалл, он нам все равно не поможет.

Фиори неохотно опустила руку обратно в карман, изо всех сил борясь с испугом. Не будь она так утомлена, то наверняка вспомнила бы, что Могучие были самыми легендарными существами. На создание одного такого зверя уходило больше времени, чем на целую стаю Гиен. Кроме того, далеко не каждый Мастер, и даже не каждый Высший мог сделать Могучего. А если учесть огромную силу созданий, почти полную неуязвимость и для стали, и для Подлинных цветов, ум и верность, то получится идеальный охранник и надежный защитник. То, за что особо ценили Могучих во время Цветных войн.

Закончив изучать Фиори, он шагнул ближе.

— Иди за мной, — буркнул Могучий.

Ни я, ни девочка не сдвинулись с места, с удивлением глядя на заговорившего зверя. Разумеется, мы слышали, что Могучие владеют человеческой речью, но одно дело читать об этом в книге, а другое — убедиться самому.

— Зачем ты помогаешь нам?

Неподалеку, с места недавнего схватки, донесся воинственный вой и захлебывающиеся от ярости вопли. Могучий недовольно посмотрел на меня, сердито наклонив голову:

— Велено защитить. Торопись! — добавил он и тревожно покосился на восток.

Действительно, оставаться так близко к делящим добычу созданиям, мягко говоря, довольно глупо. Но сейчас найти безопасное место для ночлега до наступления темноты мы вряд ли успеем. Так стоит ли отказываться от столь выгодного предложения, особенно если учесть, что Могучий может одним ударом когтистой лапы разорвать нашу защиту в лохмотья? Лично для меня ответ был очевиден.

Огонек попытался заартачиться, не желая следовать за созданием. Но как только я многозначительно показал ему цветную узду, обиженно фыркнул и послушно поплелся за нами. С Фиори подобных проблем не возникло, пошатывающаяся девочка еле шагала, так что мне пришлось поддерживать ее, одновременно следя за нашим провожатым. Тот шел быстро, почти переходя на бег, причем все это — на задних лапах.

Могучий вел нас странным, запутанным путем, то продираясь между деревьями, то резко поворачивая на лужайки. Создавалось впечатление, что он идет по невидимой для нас тропе, строго следуя неким указателям. Темные ветки сплетались в причудливые узоры, вокруг которых танцевали средь струй дождя ленты Подлинных цветов. Порой некоторые тянулись к нам и, боюсь, не с добрыми намерениями, но стоило Могучему рыкнуть, как они тут же отставали. Шли мы не так уж долго, но даже эти минуты показались мне часами. Почти волоча на себе Фиори, придерживая за повод Огонька, я бездумно плелся за создание. Сперва еще пытался смотреть по сторонам, но вскоре бросил это бессмысленное занятие. Чувствовалось, что Могучий гораздо лучше знает и дорогу, и поджидающие нас опасности.

Холм вынырнул из пелены дождя внезапно. На заросшей бурьяном вершине едва виднелись неясные очертания каких–то развалин. У подножия холма лежали вросшие в землю обломки стены. Не доходя пару шагов до склона, зверь остановился, внимательно оглядел окрестности и повернулся ко мне.

— Здесь безопасно, можешь ночевать, — буркнул он, опускаясь на землю.

На всякий случай, я все же проверил руины сам и убедился, что Могучий не ошибся. Споткнувшись пару раз о камни, с трудом поднялся вверх, едва перебрался через остатки стены и бессильно свалился на траву. Рядом упала Фиори, еще больше выбившаяся из сил. Еле–еле заставив себя поправить плащ, я покосился на создание. Узнать бы, что заставило, а точнее, кто приказал ему прийти нам на помощь. Но это потом, завтра, а сейчас — спать… И за мгновение до того, как я уснул, мне показалось, что в рваной мешковине серых туч мелькнула и весело подмигнула нам крошечная звездочка.

Как ни странно, но этой ночью меня не беспокоили ни кошмары, ни пугающие видения, ровным счетом ничего. Будто и не было охотившихся за нами и бесславно погибших Мастеров, не было отвратительных Гиен и загадочного, столь своевременно пришедшего на выручку Могучего. Лишь под утро мне приснилось, что я вновь лежу в своей детской, и ласковые солнечные лучи щекочут мое лицо. Сладко потянулся, попытавшись укрыться одеялом, и… проснулся от холода.

С наслаждением потянувшись, я поднялся, опираясь на каменную стену, с недоумением посмотрел по сторонам, удивляясь тому, где оказался. Тонкий налет инея заставил поседеть траву и листья кустиков. Солнце еще не успело подняться достаточно высоко, чтобы растопить его. Чуть в стороне высилась громада создания, при виде которой я тяжело вздохнул, убеждаясь, что вчерашние события мне не приснились. Могучая фигура зверя отливала серебром, словно ледяная статуя, но, приглядевшись, можно было разобрать, что это отсвечивает на солнце его гладкая, блестящая шерсть. Белые кончики шерстинок сияли не хуже заиндевевшего стекла.

Я зябко поежился и поспешно запахнул плащ. До зимы еще вроде бы далеко, но погода уже сейчас преподнесла сюрприз в виде ранних заморозков. Лишь вблизи вершины холма инея не было. Остатки некогда прочной и крепкой кладки угрюмо возвышались над разросшимся бурьяном. От стены сторожевой башни уцелело немногое, пара — тройка рядов грубо обтесанных валунов, да широкий фундамент. Остальное пало жертвой то ли времени, то ли давней войны, хотя учитывая, сколько прошло лет, вероятнее именно первое.

Среди прочих сюрпризов погоды радовало лишь безоблачное небо, кое–где чуть испачканное кремом облаков. А над горизонтом поднималось яркое, но по–прежнему мало греющее солнце. Краем глаза я заметил, что Фиори до сих пор лежит, и только тогда до меня дошло, что, наверное, впервые за время нашего знакомства она пропустила восход. Удивившись, шагнул к ней и осторожно коснулся ее плеча. В ответ девочка что–то неразборчиво пробормотала и негромко простонала. Окончательно встревожившись, я потрогал ее лоб и тут же ошарашенно отдернул руку. У Фиори был жар.

Казалось бы, чего тут страшного, обычная простуда… Вчерашний холодный ветер, промозглая, сырая погода и моросящий дождь, ночлег без костра в руинах. Такое может свалить с ног даже здорового человека, не говоря уже о хрупкой девочке. Но в довершение ко всему, вчера Фиори выбилась из сил, полностью выложившись во время боя с Мастерами. И то, что для обычного человека было мелкой неприятностью, для нее грозило обернуться смертельной опасностью. Достаточно не уследить, вовремя не принять меры, и скоротечная болезнь мгновенно сводит Мастера в могилу. Ведь мы отнюдь не всемогущие…

Фиори я трогать не стал, пусть пока спит. Только получше укрыл своим плащом и начал разводить костер. Сушняка здесь не было и в помине, пришлось брать прошлогодние, вымоченные дождем и росой стебли и бросать в вызванное из красного пламя. Сегодня Подлинные цвета слушались меня намного лучше. Думаю, уже к вечеру я приду в себя, и мы сможем продолжить путь. Если Фиори станет полегче.

Приближение Могучего я почувствовал только за миг до того, как он подошел к стене. Рядом с ним она выглядела хлипкой и ненадежной, словно деревенский забор против воинов, закованных в тяжелые доспехи.

— Пора идти, — буркнул он, остановившись. — Скоро здесь будет опасно.

Не отрывая взгляда от Фиори, я покачал головой:

— Нет, иначе ей станет хуже. К тому же, ее не на чем везти, а идти пешком она не сможет.

— Это неважно. Оставь ее и следуй за мной.

— Зачем? Ты выручил нас, а теперь можешь идти куда хочешь. Я тебя не держу.

— Мне велено защитить тебя. Про спутницу твою ничего не сказано. Я должен выполнить приказ, — едва сдерживаясь, почти прорычал Могучий. — Если она не может идти, пусть остается здесь.

Я пристально посмотрел в сверкающие на солнце бусины глаз. Вот она слепая верность.

— Меня не волнует твой приказ! И Фиори я здесь не оставлю. Не нравится, можешь идти к своему хозяину. Все!

Отвернувшись, я торопливо посмотрел на девочку, не разбудил ли ее наш разговор. Вроде бы нет. А когда оглянулся, то Могучий уже пропал из вида. Он исчез бесшумно, словно его и не было, лишь качались вдалеке ветки деревьев, и блестела примятая трава. Возможно, я сглупил, прогнав создание. Даже странно, что Могучий так быстро отступился. А может, он просто понял, что не добьется своего, потому и ушел.

Первым делом я взялся за сторожевые творения. Кажется, Могучий предупреждал меня об опасности? Сейчас, при свете дня, вчерашние тревоги и страхи уже не выглядели столь живыми и пугающими. К полудню я окончательно приду в себя, а там, надеюсь, и Фиори полегчает. Тем более что для обороны лучше места не придумаешь. Пока создания взберутся по склону, пока переберутся через стену, я их уже десять раз угощу огненным шаром.

Тонкие нити легко и свободно ложились на высыхающую траву, быстро скрываясь в ней. Набросив чуть заметную паутинку на холм, я соткал подобие плетня вдоль остатков башни и, полюбовавшись полученным творением, уселся рядом с костром. Вчера мы опустошили немало кристаллов, так что работы у меня хватало. Руки сами цепляли, ловили клочья Подлинных цветов, а тревожные мысли не давали покоя. Только бы все обошлось, только бы все обошлось, только бы…

Фиори проснулась примерно через час. Заворочавшись, медленно села и огляделась по сторонам.

— Как ты себя чувствуешь? — отвлекся я от плетения цветов.

— А где Могучий?

— Ушел, — сухо ответил я, не желая вдаваться в подробности. — Какая разница, куда он делся? Лучше скажи, как ты.

— Паршиво, — болезненная гримаса исказила лицо девочки. — Какой же ты глупый, Айрид, я ведь слышала ваш разговор. Просто не сразу поняла, снится мне это или нет. Жаль, что…

Сильный приступ кашля прервал ее слова, заставляя Фиори согнуться пополам.

— Жаль, что все так получилось, — хрипло проговорила она, когда кашель отступил. — Я подвела тебя…

— Об этом не беспокойся, — небрежно махнул я рукой. — Ничего страшного не случится, если мы останемся сегодня здесь. Завтра тебе станет легче, тогда и продолжим путь. Я сейчас схожу за водой, а ты ляг, отдохни. Вот наполненные огненными шарами кристаллы, на всякий случай.

Запасы еды у нас пока были, зато во флягах вода плескалась на самом дне. К счастью, вчера, когда мы шли сюда, я услышал слабое журчание, не похожее на шум дождя. И пусть в темноте ничего не было видно, зато теперь, при свете дня, отыскать ручей не составило труда. Узенькое русло извивалось между деревьями в сотне шагов от нашей стоянки. Я уже поставил на землю фляги, когда заметил рядом с водой следы Могучего. Похоже, перед тем, как уйти, он зашел сюда попить. Правда, судя по глубине следов, пил зверь очень долго.

Недоверчиво изучив воду в ручье, я не заметил в ней ничего подозрительного, разве что, в некоторых лоскутьях синего мне почудилось отражение какого–то сложного творения. Впрочем, к настоящему моменту оно уже полностью распалось, рассеявшись в быстром течении. Наполнив фляги, я поспешил обратно, волнуясь за Фиори. Сейчас она не сможет защититься даже от Рвущего, не говоря уже об Огненных или о ком похуже. При виде парящего высоко в небе Зоркого я раздосадовано вздохнул. Даже если моя догадка про невидимых хозяев Приграничья ошибочна, это создание может приманить к нам других, пристально следящих за ним. Но не бросаться же огненными стрелами в воздух, сообщая всем хищникам в округе, что здесь есть пожива.

Вернувшись к развалинам башни, я обнаружил, что Ловкий бдительно наблюдает за окрестностями, сидя на стене. Проходя мимо, потянулся погладить его и отпрянул, встретив настороженный, беспокойный взгляд. Вскоре закипела вода в котелке, и я окликнул Фиори. От еды девочка наотрез отказалась, согласившись лишь немного попить. Затем она опять легла возле костра, укутавшись в плащи.

Мне же не оставалось ничего, кроме ожидания. Все, что было в моих силах, я сделал. У меня не было с собой ни лекарств, ни снадобий. Я понятия не имел о травах и отварах, корнях и сушеных ягодах, которыми пользуются травники. Ни дома, ни в школе меня не учили этому, а трущобы не то место, где заготавливают травы. Большинство их обитателей готовы были поверить любому мошеннику, обещающему немедленное исцеление. Хорошо, что лекарь мне ни разу не потребовался.

Слыша тяжелое, хриплое дыхание Фиори, порой срывающееся в сотрясающий ее хрупкое тело кашель, я мог лишь сжимать кулаки. Так глупо потерять доверившуюся мне девочку… Вообще потерять… Нет, этого нельзя допустить. Разум упорно не хотел примиряться с убийственной мыслью. Внезапная беспомощность сводила с ума. Что толку от моего владения Многоцветьем, если я не могу помочь одному человеку? Самое обидное, что излечивающие творения существуют, но из–за сложности использовать их могут лишь Высшие. И уж никак не начинающий Мастер, не имеющий об этих творениях ни малейшего понятия.

— Знаешь, Айрид, — повернулась ко мне Фиори, — наверное, так будет даже лучше.

Она говорила тихо, стараясь не вызвать кашель. Но услышав голос хозяйки, Ловкий тут же спрыгнул с камней, подойдя к девочке, потерся об ее плечо и замурлыкал, преданно заглядывая в лицо.

— Тебе не придется рисковать, защищая меня от охотников. А может, если ты поспешишь, то еще сумеешь найти Могучего.

— О чем ты говоришь? — нахмурился я.

— Может, я многого не знаю. Но и этого достаточно, чтобы понять, что я вряд ли поправлюсь.

— И чего здесь хорошего? Хочешь сделать приятное синей гильдии, чтобы плод их трудов не достался никому? Или желтой, вот кто обрадуется–то! Обо мне она подумала…

— А что если желтые правы, и я только причиняю всем зло? — повысила голос Фиори, и Ловкий отпрянул, недовольно фыркнув. — Ведь именно из–за меня ты впутался в эту историю и оказался здесь. Если бы не я, ты бы сидел где–нибудь в столице и дожидался, когда закончится противостояние гильдий…

Дальше девочка не успела договорить, захлебнувшись в кашле. Когда он, наконец, закончился, Фиори бессильно сжалась, тщетно кутаясь в плащи, не в силах побороть озноб. Посмотрев на ее усталое лицо, я не стал продолжать тяжелый и бессмысленный сейчас разговор. Возможно, все это болезненный бред, вызванный жаром. Вот только, если с девочкой что–то случится, мелькнула у меня мысль, то я не пойду дальше в Комтию, а вернусь обратно в Регну. Найду Спаде и его людей, доберемся до столицы, а там возвратим гильдиям сторицей все, что они сотворили.

Понятия не имею, как я умудрился пропустить приближение Могучего. Просто поразительно, насколько бесшумны шаги столь неуклюжего, на первый взгляд, создания. Сторожевое творение безмолвствовало до последнего, пока зверь не замер возле остатков стены, и лишь тогда, почувствовав его присутствие, чуть не обожгло мне запястье тревожным сигналом. Готовый к чему угодно, я обернулся и изумленно уставился на Могучего, держащего в лапах внушительный сноп трав и веток.

Не обращая внимания на мой удивленный вид, он бережно опустил свой груз на каменную кладку.

— Эти ягоды, — длинный коготь создания указал на сломанные ветки шиповника, в которых краснели твердые шарики, — и вот эту траву заварить, поить ее, — мотнул он в сторону девочки, — дважды в час, — монотонно, словно ученик, отвечающий зазубренный урок, проговорил Могучий. — Эти и эти листья высушить, сделать отвар, трижды процедив, давать каждый час.

— Высушить? — переспросил я. — Они же еще совсем зеленые.

— Я говорю, что нужно. Решать и делать тебе, — на миг отвлекся Могучий от указаний. — Дальше. Корневища измельчить, истолочь и, залив водой, настоять. Скормишь их коню. Яд быстрее выйдет.

Запустив лапу вглубь снопа, он осторожно вытащил оттуда тонкий стебелек с мелкими синими цветками. Представляю, каких трудов ему стоило отыскать, сорвать все эти растения и не растерять по пути.

— Их нужно растолочь и, смешав с какой–нибудь пищей, дать твоей спутнице.

Закончив с пояснениями, Могучий направился вниз по склону, к подножию холма, и на этот раз сторожевое творение чутко следило за каждым его шагом. Прогнав мгновенную растерянность, я взялся за принесенные созданием травы и ветки. Хорошо Могучему с его плотной, упругой шерстью, ей не только колючки, но и клинок не страшен. А мне–то что делать? Вдоволь исцарапавшись, я с облегчением вздохнул, когда сорвал последнюю ягоду шиповника и поспешно сбросил груду колючих веток за стену. Взял в руки травы и на миг засомневался, не доверяя внезапному порыву доброты и заботы создания. Можно ли ему доверять? Растерев один листок, я почувствовал слабый мятный аромат, к которому примешивались кислые нотки. Вроде бы ничего опасного. Другие травы пахли по–разному, одни — тонко и приятно, другие — горько и отталкивающе, но ничего необычного не ощущалось.

А вот в стебельке явно чувствовалась примесь Подлинных цветов, гораздо большая, чем в обычных растениях. Там были лишь отдельные осколки, жалкие крохи, медленно вытекающие из увядающих трав. Здесь же я ощущал мощный поток, и не думающий ослабевать. Чтобы разобраться в нем, требовалось драгоценное время, которого у меня не было. Наконец я решил, что есть куда более простые способы навредить нам. Даже вдвоем мы бы не остановили Могучего, так что ничего не оставалось, кроме как довериться созданию.

Пришлось еще раз сходить к ручью за водой. Могучий недовольно покосился на меня, но промолчал и отвернулся в другую сторону. Вернувшись, я первым делом подбросил в костер веток, вот и сгодились ветки шиповника, а потом добавил красного и соломенного. Не обращая внимания на жарко вспыхнувшее пламя, сосредоточился на растениях. Увидь Мастера, для чего я использую бесценный кинжал, древнее наследие рода, их бы, наверное, хватил удар. Увы, другого лезвия под рукой не нашлось. Впрочем, мой кинжал справлялся играючи, одинаково легко разрезая и жесткие стебли, и тонкие травинки.

Вода в котелке забурлила быстро, не успело пройти и десяти минут, как оттуда пошел пар. Я высыпал в пустую флягу ягоды и часть трав, а потом залил их крутым кипятком и тут же закрыл пробкой. Отложив в сторону — пусть настаивается, взялся за корневища, предназначенные для Огонька. Вид у коня был не лучший. Опухоль, синеющая вокруг раны, спадала слишком медленно, чтобы говорить о выздоровлении, так что лекарство животному не повредит. Поначалу я опасался, что Огонек не захочет пить отвар корней. Но стоило коню учуять запах, как он жадно припал к воде, в которую было подмешено лекарство.

Тем временем, пришло время сушки листьев. Заниматься этим надо было осторожно, внимательно следя за температурой, чтобы они не побурели, приобретая некрасивый грязноватый оттенок. И дело не в красоте, просто от подгоревшего сена не будет никакого толку. Разложив травы тонким слоем, я повесил над ними сплетенные из красного кружева, от которых исходил ощутимый жар. Теперь требовалось внимание, внимание и еще раз внимание. Едва от растений начинал подниматься дымок, как я тут же поднимал кружева. Немного выжидал и возвращал их обратно.

Наконец, устав от постоянного напряжения, я рассеял огненное плетение и оставил траву в покое. Отвар во фляге должен был уже настояться. Бодрящаяся Фиори попыталась самостоятельно поднести кружку сладковатого напитка ко рту и едва не разлила ее, когда дрожащие пальцы внезапно разжались. В последний момент я успел подхватить кружку и, бережно придержав, помог девочке выпить отвар. Потом уложил Фиори обратно, поправил смятые плащи. Тоскливо посмотрев по сторонам, вернулся к сушке трав.

Плохо, когда все зависит только от тебя. Но когда ты не в силах ничего сделать — еще хуже.

Пока я занимался травами, Могучий неподвижно сидел у подножия холма. Лишь трижды он покидал наблюдательный пост. Первые два раза вскоре после этого из–за леса доносилось рычание, которое быстро сменялось болезненным, всхлипывающим скулежом, больше похожим на плач обиженного ребенка. Оба раза Могучий возвращался и как ни в чем не бывало садился на прежнее место, замирая, словно скала. На его шкуре не оставалось ни одного следа схватки, будто ничего не происходило. В третий раз Могучий точно также поднялся и скрылся в лесу. За миг до этого наступила мертвая тишина, даже редкий птичий щебет стих. Только ветер шумел в покачивающихся верхушках деревьев. А потом деревья начали падать. Одно за другим, с оглушительным треском рушились, ломаясь, будто тонкие лучинки. И когда, казалось, что сейчас весь лес будет выкорчеван, раздался неистовый, яростный рев. И все стихло.

Затаив дыхание я смотрел на медленно ковыляющего Могучего. На правом плече зверя виднелась свежая кровоточащая рана. Еще в нескольких местах шерсть слиплась в бурые сосульки. Устало опустившись на землю, Могучий принялся зализывать раны, искоса поглядывая по сторонам. Как бы ни устал он от схватки, ослаблять бдительность зверь не собирался.

Похоже, его слова об опасности имели веские основания. Сомневаюсь, что я с больной Фиори на руках смог бы противостоять той, неведомой силе, с которой бился Могучий. От листьев потянуло дымком, и мне пришлось вернуться к прежнему занятию. Впрочем, сушить оставалось совсем немного. У большей части растений окраска уже потеряла прежнюю яркость и насыщенность зеленого, вплотную приблизившись к изжелта болотному цвету. Залив травы кипятком, я подбросил веток в огонь.

Дремлющая Фиори что–то шептала во сне, судорожно комкая плащ. Дыхание девочки стало ровнее, приступы кашля — реже, но жар и не думал спадать. Такими темпами выздоровление могло затянуться на долгие дни и даже недели. А их у нас не было. Потому что посреди Приграничья нельзя быть уверенным не только в следующем дне, но и часе. Потому что за нами идет охота, и одним отрядом она не ограничивается. Потому что неизвестно, какая будет завтра погода. Если вновь польет дождь, то в промозглой сырости Фиори вновь станет хуже.

Приняв решение, я взял сочный стебелек, усыпанный мелкими цветами. Вряд ли Могучий обманул. Да и нет у меня иного выхода. И все же сперва я разбудил девочку, напоил ее отварами и только тогда занялся делом. Выбрал два камня почище, обдал их кипятком, смывая пыль. Импровизированными ступкой и пестиком аккуратно превратил стебель и листья в однородную кашицу. Высыпал из сумки последние сухофрукты. Сухарей и вяленого мяса пока хватало, а вот сушеные яблоки заканчивались. Выложив кашицу поверх ломтя хлеба и прикрыв ломтиками сухофруктов, я подал это Фиори.

Она зажмурилась, поспешно разжевывая засохший хлеб, торопливо глотнула отвара из ягод и закашлялась, едва не вывернувшись наизнанку. Судя по всему, вкус у лекарства был не ахти, но выбирать не приходилось. Убедившись, что Фиори вновь погрузилась в тяжелую дрему, и сам привалился к покрытым толстым слоем мха камням, прикрыв глаза. Я сделал все, что мог. Остальное за ней. Несколько раз я вставал, чтобы дать девочке отвар, поддерживал огонь в костре, а затем вновь садился и ждал, когда что–нибудь изменится.

Если бы я мог переубедить Фиори, чтобы она не винила себя. Это уныние и отчаяние вполне способны оказаться тем камешком, что качнет чашу весов в сторону смерти. Вот только пытаться объяснить это девочке сейчас бесполезно. Нужно подобрать доводы, но мысли, как назло, не хотели собираться воедино.

Наверное, задумавшись, я все же уснул, потому что, когда открыл глаза, то увидел, что солнце уже клонится вниз, окрашивая горизонт в багровые тона. Ловкий свернулся клубочком, прижавшись к животу девочки. Наклонившись, я потрогал ее влажный, прохладный лоб. Жара не было, похоже, лекарство подействовало. Я укрыл девочку плащами, чтобы ветер не продул ее, мокрую от пота. Тихо отошел в сторону и бросил задумчивый взгляд на Могучего.

Зверь сидел на том же самом месте, темный силуэт на светлом фоне озаряемого заходящим солнцем бурьяна. Теперь я ничуть не сомневался, что подлинная суть этого создания — защита. Он прирожденный телохранитель, готовый биться до последнего, чтобы защитить хозяина. Но кто приказал ему охранять нас, а точнее меня? Загадочные силы, обитающие в Приграничье, вновь проявили себя. Разве можно упускать такой случай разузнать о них побольше? Для Фиори сейчас полезнее всего сон, так что пользы рядом с ней от меня никакой. Живительное тепло Ловкого и то нужнее ей, чем мое присутствие.

Перемахнув через невысокую стену, я направился к Могучему. На миг захотелось неслышно подкрасться к нему, но громкий треск сухих стеблей бурьяна тут же разрушил мои мечты. Впрочем, зверь не обратил внимания на шум, даже головой не шевельнул. Я сел рядом с ним, покосился на рубцы, виднеющиеся на месте ран. Не удивлюсь, если к завтрашнему вечеру от них не останется и следа. Исходящие от создания сила и уверенность успокаивали, дарили ощущение надежной защиты. Залюбовавшись дикой красотой зверя, я не сразу вспомнил для чего пришел.

— Благодарю за помощь, Могучий. Без твоей помощи девочка могла погибнуть.

— За жизнь спутницы благодари не меня. Я здесь не при чем.

— Кого тогда?

— Хозяйку, — коротко буркнул Могучий.

— Скажи, кто она, — поспешно спросил я, подавшись вперед. — И что ей от меня надо?

— Нет, — огрызнулся зверь. — Я и так сказал тебе слишком много.

Видя, что он окончательно замкнулся, я оставил Могучего в покое. Тем более, что мне было о чем поразмыслить. Создания не умеют лгать так же, как не могут ослушаться приказа. Для них не существует понятия «ложь». Поэтому, если он сказал про хозяйку, то так оно и есть. Другое дело, что кто она такая, Могучий мне не ответил. Знать бы еще почему…

Ночь прошла на удивление мирно и спокойно. Похоже, что за вчерашний день зверь распугал всех хищников в округе, а потому тревожить наш сон было некому. Фиори пошла на поправку, в чем я убедился сразу же, едва начало светать. За минуту до того, как солнце встало из–за леса, девочка потянулась и открыла глаза. И когда первые лучи озарили ярким сиянием витающие вокруг Подлинные цветы, на ее бледном лице появилась тень улыбки. Вскоре праздник света и красок потух, и Фиори встала, опираясь на остатки стены.

Все вокруг холма было окутано толстым слоем морозного тумана. При виде потухающего костра девочка потянулась было к Подлинным цветам, и я едва успел остановить ее.

— Значит так, — без всяких церемоний заявил я. — Хорошо, что ты себя со стороны не видишь. Чуть полегчало, так хочешь все обратно вернуть? Пока не разрешу, чтобы даже не прикасалась к Подлинным цветам. У тебя сил сейчас и двух капель не наберется.

— Но как же наполнение кристаллов…, — попыталась вставить слово Фиори.

— А это теперь не наша забота, — усмехнулся я, заметив, как у самой стены беззвучно выросла грозная фигура Могучего.

Как ни странно, Фиори почти не испугалась создания. Только вздрогнула, когда он внезапно возник рядом с нами, но, приглядевшись, быстро успокоилась.

— Собирайтесь, — глухо сказал Могучий. — Нам нужно торопиться.

Вышли мы уже через полчаса. Самостоятельно идти Фиори не смогла, сколько бы она не храбрилась. По–хорошему, после такой болезни ей бы следовало лежать в постели не меньше недели, но ближайшая кровать была в нескольких днях пути. Опухоль вокруг раны Огонька за ночь значительно уменьшилась в размерах, а главное, пропал багрово–синюшный оттенок. Поэтому, взвесив все за и против, я посадил Фиори на коня, а сам пошел рядом, придерживая пошатывающуюся девочку в седле.

Впереди отряда шел Могучий, который вновь вел нас по одному ему ведомой тропе. Она то обходила стороной безобидный на вид холмик, то упиралась в густые заросли бурьяна или груды валежника. И лишь, если приглядеться, становился заметным крохотный вихрь золотистых блесток, кружащий над пригорком. Разумеется, я старался, по возможности, убеждаться в безопасности пути, но Могучий ни разу не дал мне повода усомниться в нем, как в проводнике.

Все вокруг изменилось внезапно, в мгновение ока. Разом стих ветер, небо посветлело, а солнце, как будто стало светить ярче. Остановившись, я тревожно и внимательно посмотрел по сторонам. И действительно, изменения произошли не только в погоде, но и в Подлинных цветах. Находясь в непрерывном движении, они, казалось, перемещались беспорядочно, но стоило немного подождать, как проступали неясные очертания загадочного танца. Более того, листва на деревьях и трава как будто позеленели, вновь обретя сочность зеленого цвета. Из всех чудес Многоцветья, которые я видел за время нашего пути, это было самым невероятным.

Видя, что мы остановились, Могучий обернулся, недовольно нахмурившись.

— Здесь вам ничего не угрожает, — заявил он.

Я промолчал, продолжая рассматривать Подлинные цвета. Что–то в них напомнило мне те странные творения, одно из которых убило напавших на нас Мастеров, а другое мирно встречало рассвет. Кто поручится, что здесь будет второе, а не первое?

— Это земли моего Хозяина, — неохотно добавил Могучий, и прежде, чем я успел что–то спросить, быстро зашагал дальше, оставив меня в смятении.

Ведь совсем недавно он говорил о хозяйке, а сейчас уже о хозяине. Но ни в одной книге не упоминалось о том, что у создания может быть несколько хозяев. Всегда говорилось лишь об одном, том, кто контролирует поступки и действия зверя. А два — это бессмыслица, правда, не большая, чем те чудеса, на которые мы успели насмотреться в Приграничье.

Двигались бы не особо скоро, но Могучий молчал. С того момента, как мы перешагнули невидимую черту, он будто успокоился, перестал подгонять или торопить, лишь понуро шел впереди, указывая дорогу.

Первый привал сделали уже через пару часов. Видя, что Фиори едва держится в седле, я остановился и помог девочке спуститься. Сначала согрел вчерашний настой, дал сделать несколько глотков и только потом позволил девочке провалиться в сон. Потом оглянулся, убеждаясь, что Могучий не против остановки. Хотя даже если против, что с того? Но нет, зверь как ни в чем не бывало остановился в паре десятков шагов от наскоро разбитого лагеря, задумчиво глядя по сторонам.

— Так значит, все–таки хозяин? — уточнил я. — Или все же хозяйка? Может, перестанешь морочить мне голову и четко объяснишь, что вам от меня надо?

Молчание. Не хочешь отвечать, не надо. Но тогда хозяевам не стоит и пытаться добиться чего–нибудь от меня.

Тем временем Ловкий направился прямиком к Могучему. Остановился перед ним, деловито принюхался. Оба создания замерли, пристально глядя в глаза друг другу в безмолвном… противостоянии, споре, беседе или взаимном изучении? Кто бы подсказал. Хотя, если ничего не путаю, пристальный взгляд для хищника означает угрозу. Шерсть на спине у Ловкого встала дыбом, Могучий не шевелился, но я заметил, как напряглись его мышцы. Только свары между созданиями мне сейчас не хватало. Стараясь не делать резких движений, я потянулся за кинжалом. Так, на всякий случай.

Если они все–таки сцепятся, Фиори непременно бросится защищать своего любимца. А значит, и я не смогу остаться в стороне. Молчаливое противостояние затягивалось. Никто не хотел уступать. Наконец, Могучий уступил, презрительно отведя взгляд, но при этом зевнул так выразительно, обнажив длинный ряд клыков, что поражение вмиг превратилось в победу. Ловкий же благоразумно сделал вид, что ничего не заметил, самодовольно потянулся и не спеша направился к девочке.

Осторожно убрав кинжал обратно, я мысленно пообещал наглецу, что устрою ему веселую жизнь. Поскольку тот уже успел устроиться возле Фиори и принялся вылизывать длинный пушистый хвост, то планы отодвинулись на некоторое время. Но спускать Ловкому эту глупость я не собирался.

К вечеру мы прошли почти столько же, сколько в первый день. И это при том, что привалы устраивали еще дважды, да и шли не так уж быстро. Мне даже стало казаться, что узенькая тропинка сама несет нас вперед. И я бы ничуть не удивился, если бы это было правдой. Тем не менее, солнце уже начало краснеть, небо покрылось редкими клочками облаков, а вдобавок ко всему подул легкий, прохладный ветерок. Пора было выбирать место для ночлега, но, когда мне попалась на глаза подходящая опушка, Могучий лишь покачал головой.

— Осталось совсем немного. Там уже все приготовлено. Если поторопимся, скоро будем.

Пожав плечами, я последовал за ним. Все приготовлено? Было бы неплохо, правда, еще неизвестно о чем идет речь.

Прошло с четверть часа. Фиори опять начала покачиваться в седле, едва удерживая равновесие, и я недовольно посмотрел на проводника.

— Долго еще?

— Уже пришли, — буркнул Могучий.

Небольшую полянку окружало кольцо древних, наверное, столетних дубов. Плотные кроны смыкались вверху, образуя расписанный яркими осенними красками, непроницаемый для дождя и ветра шатер. Промежутки между толстенными стволами заполнили побеги вьюнка, создающие резные стены этой природной беседки. Только природной ли? Каждое растение, каждый листик и каждая ветка были наполнены Подлинными цветами. Те сочились из каждой поры, из каждой трещинки, окутывая беседку густым облаком ароматов, звуков и красок.

Подойдя ближе, я помог Фиори спуститься с коня, подставил плечо, поддерживая, и мы направились к узкому просвету между дубами–великанами. В этом месте побеги вьюнка изогнулись, образуя достаточно высокую арку, чтобы можно было пройти не нагибаясь. Изнутри беседка выглядела еще лучше, чем снаружи. Проникающие сквозь щели в листве солнечные лучи ниспадали волнами, порождая причудливую игру света и тени. Посреди поляны лежал чуть выступающий из земли большой плоский камень, возле него валялась охапка хвороста. Чуть поодаль располагались груды свежего, мягкого сена, способные неплохо заменить постель. Отдельно я нашел небольшой пучок целебных трав, пришедшийся весьма кстати. Мои–то запасы уже подходили к концу.

Огонь быстро разбежался по хорошо просушенному хворосту. Едва войдя под своды деревьев, Фиори как подкошенная рухнула в приготовленную на скорую руку постель из сена. Ловкий попытался было выпросить у меня еды, но, встретив равнодушное молчание, куда–то запропастился. Когда свежий отвар был готов, я отставил флягу с ним в сторону и вышел наружу. Несмотря на всю красоту поляны, что–то раздражало, беспокоило меня.

Задумавшись, я неспешно обошел поляну. В корнях одного из дубов обнаружился бьющий из–под земли ключ. Хрустально чистая вода струилась вниз по склону холма тоненьким ручейком. И при виде своего отражения, я понял, что меня тревожило. Ощущение чужого взгляда, внимательно наблюдавшего за нами. Несомненно, это следили таинственные хозяева здешних мест, затеявшие непонятную игру. Зачем им мог понадобиться такой неопытный Мастер, как я? И почему они сперва столь равнодушно отнеслись к судьбе Фиори? Или Мастер, владеющий всеми Подлинными цветами, их не интересует? Странно, получается, что обо мне они знали заранее, а про Фиори нет.

Погрузившись в раздумья, я не сразу заметил, что бреду вдоль ручья, глядя на блики в воде. Мое внимание привлекли следы Могучего, четко отпечатанные в мокрой земле. Что–то подобное я, кажется, уже видел. Внезапно, ленты Подлинных цветов пришли в движение, начали извиваться, словно потревоженные змеи, и воспоминание само всплыло из недр памяти. Ручей возле развалин старой башни, следы создания и остатки творения. Наконец–то, появился шанс докопаться до истины!

Не обращая внимания на хлещущие по лицу ветки ив, я побежал, не отрывая взгляда от Подлинных цветов. С каждой секундой они извивались сильнее, скручиваясь в тугие узлы. Неожиданно, до того пологий склон резко оборвался, и земля ушла у меня из–под ног. Скатившись вниз, я поспешно вскочил и замер, поняв, что достиг своей цели.

В этом месте ручей срывался бурлящим потоком с крутого обрыва. После водопада, ниже по течению, образовался небольшой омут, над которым и склонился Могучий. Я успел заметить в воде быстро расплывающееся изображение, похожее на женское лицо. А потом Подлинные цвета расплелись и успокоились, вновь опустившись на дно ручья. Опоздай я хоть на минуту, и от творения остались бы лишь слабые следы. Как в прошлый раз.

— Это и есть твоя хозяйка? — спросил я, переводя дух. — Может, хватит уже играть в загадки. Мне нужны ответы.

— Хорошо, — кивнул Могучий, опускаясь на берег. — Мне разрешено ответить на некоторые твои вопросы.

— На некоторые?

— Смотря, о чем будешь спрашивать. Да, ты видел сейчас мою Хозяйку.

— А хозяин? — тут же уточнил я. — Он тоже человек?

— Нет, — мотнул головой Могучий.

— И кто он тогда такой? Создание, творение или еще кто–то?

— Не знаю.

Я раздраженно вздохнул. Вытягивать сведения по крупицам не всегда интересно.

— Скажи, хотя бы, как он выглядит.

Могучий задумался, сердито фыркнув, повернулся ко мне.

— Я не могу описать, вы не придумали для этого слов. Он, как бы, везде, где простираются его владения. Он может появиться в любом месте, возникнуть из ниоткуда. Он всюду, где есть Подлинные цвета, но в них его нет. Я на самом деле не могу объяснить тебе. Если бы ты видел сам, то понял бы.

— Ладно, — принял я его путаные пояснения, — тогда хотя бы ответь, что твоим хозяевам от нас надо.

— Ничего. Мне лишь велено провести вас через Приграничье и защитить, в случае необходимости.

Я удивленно посмотрел на зверя, не веря своим ушам. Чтобы хозяин, владеющий такой силой, делал что–то не ради своей выгоды… Нет, не бывает такого. Должна быть причина, просто я ее не вижу. Может, оттого, что она слишком очевидна?

— Почему моя жизнь важна для твоих хозяев?

— Не знаю.

Не хочешь отвечать и не надо, подумал я, подбирая слова для следующего вопроса.

— Ты ведь уже давно служишь хозяевам верно? Так вот, лет десять назад в Приграничье вошли двое, мужчина и женщина. Возможно, они шли неподалеку отсюда и добрались до этих земель.

— Я не видел таких путников, — перебил меня Могучий. — Уже много лет с вашей стороны приходят только Мастера.

Он резко замолчал, но я без труда разобрал окончание фразы. Приходят Мастера и приходят с войной. Потому что создания, творения и хозяева для нас враги, с которыми надо сражаться. Сражаться, а не договариваться, чтобы не признавать свою слабость и бессилие.

— В пути мы встречали…, — я замялся, не зная, как описать это, — странные сгустки Подлинных цветов, внезапно возникающие и также внезапно исчезающие. Один такой убил гнавшихся за нами Мастеров, другие только следили, хотя и готовые напасть…

Могучий ответил не сразу, словно обдумывая ответ или же пытаясь понять мои слова.

— Думаю, что такими ты увидел чужих хозяев.

— Значит, твой выглядит также?

— Для тебя — да. Для меня — иначе. Но я и вижу по–другому, не как ты. Есть еще вопросы?

Я машинально кивнул и вдруг растерянно понял, что, по сути, спрашивать то не о чем. Вопросы о том, что меня и впрямь волновало, уже заданы. Любопытно, конечно, узнать, почему здесь так тепло, с кем бился Могучий вчера, что делают хозяева, отчего враждуют с людьми. Десятки вопросов кружились в моей голове, но без любого из них я мог обойтись. Куда важнее оставшаяся одна Фиори. Вряд ли ей что–то может угрожать, учитывая бдительность хозяев. С другой стороны, не стоит оставлять ее наедине с тоскливыми мыслями, вымотанную болезнью.

В этот момент в наступившей тишине, которую нарушал лишь шелест листвы и журчание водопада, тихо и ясно зазвучала тонкая мелодия. Она осторожно и робко скользнула по водной глади, перескочила в листья плакучих ив и, набрав силу, развернулась во всю ширь. Прижалась доверчиво и ласково, успокаивая и ободряя. Боясь нарушить очарование момента, я замер, стараясь не шевелиться.

Несколько мгновений, которые длилась мелодия, показались часами, невероятно прекрасными, полными счастья и радости. Потом невидимая флейта стала играть тише, будто удаляясь. Я вздохнул полной грудью, недоумевая, что это было, и, бросив взгляд на Могучего, не поверил своим глазам. Зверь плакал, по крайней мере, те дрожащие капли, оставляющие мокрые дорожки в бархате шерсти, ничуть не походили на брызги воды.

— Это играла Хозяйка, — почтительно произнес он, заметив удивление на моем лице. — Тебе повезло, она играет не каждый день.

Чувствуя его волнение, я не стал задавать лишних вопросов. В конце концов, у каждого есть свои секреты.

Когда я вернулся к окруженной дубами поляне, Фиори по–прежнему спала. С сожалением посмотрев на ее по–детски мягкое лицо, я осторожно разбудил девочку, чтобы напоить отваром. Посмотрев на заходящее солнце, взбил сено поудобнее, расстелил плащ. Тонкие, будто позолоченные листья свода еле различимо звенели, и в этом звуке слышались отзвуки недавней мелодии. Сон пришел ко мне неожиданно быстро, я даже не успел ничего понять, как уже спал.

Этой ночью мне снилось что–то необычное. Не так уж часто встречаются столь приятные, наполняющие тебя ощущением неописуемого счастья сны. Жаль, что чувство оказалось таким неуловимым, ведь как ни старался, но вспомнить хоть что–нибудь утром я не смог. Фиори уже привычно проснулась к рассвету, сладко потянулась, приподнялась, откинулась на толстый ствол дуба, разглядывая беседку. Не успела она встревожиться из–за пропажи Ловкого, как тот сам подошел к ней, самодовольно косясь на меня и сыто жмурясь. Похоже, ночная охота выдалась удачной. Мне оставалось лишь вздохнуть в надежде, что хозяева не рассердятся из–за его выходок.

Отправились в путь мы вскоре после восхода, наскоро перекусив и пополнив у родника запасы воды. Жаль было покидать гостеприимную поляну, но, что поделаешь, не оставаться же из–за этого в Приграничьи. Теплая погода сохранялась почти до полудня. Но стоило нам пересечь едва приметную границу, как все вернулось на круги своя. Владения хозяев Могучего, похоже, здесь закончились. Подул холодный ветерок, сперва слабый, но быстро набирающий силы. Вновь с севера потянулись косматые облака, впрочем, пока довольно редкие. Могучий замедлил шаг и внимательно поглядел по сторонам, прежде чем вести нас дальше.

Впрочем, на этот раз он уже не петлял, словно испуганный заяц, а шел прямо, никуда не сворачивая. И это при том, что признаки близости чужих хозяев встречались довольно часто. Сделав себе в памяти отметку, чтобы расспросить при удобном случае, я оглянулся на Фиори. Огонек сегодня чувствовал себя намного лучше, рана почти затянулась, так что мы оба ехали верхом. Большую часть времени девочка была погружена в невеселые раздумья и грустно крутила в руках найденный в Альбивио кулон. Лишь изредка на ее лице появлялось счастливое выражение, когда Ловкий выбирался из–под плаща и тихо мурчал.

Я, разумеется, догадывался, о чем размышляет Фиори. Похоже, те ее слова, что она всем приносит только вред и зло, были не болезненным бредом, а вырвавшимися наружу истинными чувствами. Если не переубедить Фиори, то, боюсь, долго ей наедине с такими мыслями не протянуть. Ведь человек сам закладывает свою судьбу, как осознанными поступками, так и невольными ожиданиями. И сам же разрушает свою жизнь глупыми заблуждениями. К счастью, проснувшись сегодня утром, я с удивлением понял, что все разрозненные соображения и доводы по этому поводу сложились в стройную картину. Осталось лишь выбрать подходящий момент.

Тем не менее, во время привала я первым делом направился к стоящему поодаль Могучему.

— Мне показалось, или мы и впрямь больше не обходим земли других хозяев?

— В этом не нужды. Мой Хозяин предупредил их. Так что ни тебе, ни твоей спутнице не причинят вреда.

— Но ты все равно начеку, значит, не все так хорошо?

— Мне велено вывести из Приграничья вас. И я выполню это, — буркнул Могучий и отвернулся, давая понять, что разговор окончен.

Пожав плечами, я пошел обратно, мимоходом отметив, что Ловкий опять собирается сбежать на охоту. Впрочем, не успел он сделать и пару шагов, как Могучий обернулся и грозно рявкнул на него. В мгновение ока Ловкий очутился возле Фиори и с обиженным видом улегся у ее ног.

Присев рядом, я пристально посмотрел на девочку. В нашем саду росло множество цветов, и среди них было немало хрупких и изящных. Казалось, тронь их неосторожно, и они тут же сломаются или завянут. Фиори напоминала их своей беззащитностью и наивностью, которые, впрочем, удивительным образом сочетались с опасностью и проницательностью. Пожалуй, вернее, было бы сравнить ее с желто–фиолетовой розой, у которой, как известно, смертельно ядовитые шипы.

— Позавчера ты задала мне непростой вопрос. Тогда у меня не нашлось ответа, — спокойно сказал я.

Сделав паузу, бросил короткий взгляд на девочку. Та по–прежнему сидела с задумчивым видом, но я был уверен, что она внимательно слушает меня.

— Самое главное, что есть у человека, это возможность самому выбирать свой путь. И неважно, что порой, кажется, что выбора нет. Он есть, просто мы сами закрываем глаза, чтобы не видеть другого выхода. Иногда потому, что он неприемлем для нас. А иногда потому, что попросту боимся, прозрев, увидеть, как глубоко мы пали. Сколько наделали ошибок, сколько глупостей сотворили. Живя в столице, я старательно закрывал глаза, чтобы не видеть ничего вокруг. Старательно притворялся, что все в порядке, что жизнь Цветного взломщика мне полностью подходит. А на самом деле, все больше отворачивался от жестокой правды, что я, однажды испугавшись, забился в глубокую нору и боюсь даже высунуть нос из нее. Поэтому я благодарен тебе, Фиори, за то, что ты невольно заставила меня открыть глаза и сделать выбор. Правильный выбор. Вот, что ты сделала для меня.

Фиори устало закрыла глаза и помотала головой.

— Ты не понимаешь. Ладно, ты, а как же то, что сделали со мной синие гильдейцы, и то, что сделала я сама?! Как мне теперь жить? Я не могу примириться с этим.

— Видишь ли, Фиори, прошлое человека похоже на его тень. Сколько не пытайся, от нее не избавишься. Не убежишь, не спрячешься, ведь тень, — я встал и прошелся, подтверждая это, — всегда неразрывно связана с человеком. Да и глупо это, бояться своей тени. Она все равно останется с тобой. Правда, можно закрыться в темной комнате, чтобы не видеть ее. Но разве это выход? Что случилось, того назад уже не воротишь. Нужно принять это, увидеть совершенные ошибки и двигаться дальше.

Увлекшись, я и не заметил, как повысил голос. Спохватившись, сбавил тон и потянулся за флягой, чтобы промочить пересохшее горло.

— А как же ты, Айрид. Ты сам смог принять прошлое? У тебя получилось? — подалась вперед девочка.

Я вздрогнул и, едва не поперхнувшись, поспешно опустил флягу. Фиори не могла не знать, что причинит мне боль этим вопросом. Тогда зачем она задала его? Чтобы поразить в уязвимое место или… Или для нее действительно важно знать это. Жизненно важно.

— Пытаюсь, хотя порой это и тяжело, — медленно, неохотно срывались слова. — Но по–другому нельзя. Я уже пробовал прятаться — это не выход. Все равно, рано или поздно, прошлое настигнет тебя, даже если ты сделаешь вид, что забыл о нем. Но главное, что мы сами создаем наше будущее. И сейчас только от тебя зависит, что ты принесешь людям и кем ты станешь. Такой, какой хотели Мастера, или такой, какой захочешь сама. Решать тебе.

Фиори задумчиво кивнула, опустив взгляд. Не знаю, поняла ли она, что я пытался до нее донести. Когда–то и мне говорили нечто подобное. Но я наотрез отказался соглашаться, и тогда, усмехнувшись, Вегио пообещал, что придет время и я сам пойму, что к чему. Пожалуй, он был прав, этот странный, поразительно много знающий старик.

— Кстати, ты уже придумала имя своему питомцу? — шутливо поинтересовался я, указывая на Ловкого.

— Разве это обязательно? — удивилась девочка.

— Вообще–то, нет, но обычно Мастера дают имена самым преданным защитникам. Хотя бы тем, кто целиком и полностью преданы им. Как бы в награду за верную службу, — пояснил я.

Будто поняв мои слова, Ловкий поднял взгляд на Фиори и потерся ухом об ее руку.

— Пора идти, — прервал наш разговор Могучий. — Лучше бы вам выйти отсюда до вечера.

Переспрашивать, отчего такая спешка, если все в порядке, я не стал. До границы с Комтией оставалось совсем немного, и не так уж было важно, почему тревожится наш проводник.

Башни замка показались вдалеке, когда солнце еще только поползло вниз, к горизонту. Серые зубцы на миг мелькнули в просветах между верхушками деревьев и вновь скрылись в густой листве. Придержав Огонька, я окликнул Могучего.

— Полагаю, гарнизону замка сильно удивится, увидев, что ты мирно идешь рядом с нами. Вряд ли им стоит знать о необычном сопровождении.

— Верно.

— Но даже если мы разойдемся здесь, то они могут догадаться обо всем, когда найдут твои следы. Так что придется тебе все же показаться, но в качестве врага, а не друга. Ты сделаешь вид, что гонишься за нами, тогда комтийской пограничной страже ничего не останется, кроме как прийти на выручку. Заодно решится проблема с твоими следами.

Могучий надолго задумался, наконец, кивнул, соглашаясь.

— Езжайте. Я догоню вас.

Огонек направился вперед, то и дело оглядываясь на оставшееся позади создание, будто чувствуя какой–то подвох.

— Кстати, Айрид, — зазвенел за моей спиной на удивление радостный голосок Фиори, — я придумала имя Ловкому. Рыжик! Правда, подходит?

Я хмыкнул, покосившись на невозмутимого зверька. В принципе, такое имя ему подходило, также, впрочем, как и его хозяйке. Но сказать это вслух не успел. Рев Могучего разорвал тишину внезапно, взлетели к небу перепуганные птицы, зашелестела листва. Ошалевший конь, и так опасавшийся создания, совсем потерял голову и понесся словно ветер, не разбирая дороги.

А сзади с хрустом проламывался сквозь кустарник и деревья Могучий, не прекращая угрожающе рычать. Подгонять Огонька не имело смысла, наоборот теперь мне приходилось придерживать его, правда, без особого успеха, чтобы конь не переломал ноги. Фиори намертво вцепилась в мой пояс и навалилась на меня, едва удерживаясь в седле. Даже сквозь одежду, я чувствовал, как часто бьется ее сердце. Даже сейчас она боялась, что впереди вновь будут боль, сражения и смерть.

Теперь я был полностью уверен, что не ошибся, направляясь в Комтию. Если где и могут научить Фиори владению силой Многоцветья, то только в этом королевстве, в котором всем заправляет Орден Мастеров. Мелькающие вокруг деревья резко оборвались, и мы на полном скаку вынеслись на поле. В замке наверняка уже заметили нас, а через секунду мои догадки подтвердились, когда до нас донесся сигнал тревоги.

С верхушки одной из башен ударила желтая молния. Творение скользнуло рядом с нами, и я вздрогнул, но нет, Мастера метили в стремительно приближающегося Могучего. Раздался треск разряда, я встревоженно оглянулся, опасаясь за жизнь зверя. Впрочем, тот и не собирался подставляться, ловко увернувшись от атаки. Остановившись, встал на задние лапы. На миг мне показалось, что Могучий машет нам, прощаясь, а потом зверь вдруг опрометью понесся к лесу.

Я обернулся и понял, в чем дело. Из ворот замка выехал отряд, поблескивающий сталью доспехов, мечей и Подлинными цветами творений. На свежем ветру развевался флаг Комтии. Могучий сдержал слово, не просто проведя сквозь Приграничье, но и доставив точно к пограничному посту. Еще несколько минут, и наше долгое путешествие завершится. Натянув поводья, я с трудом заставил Огонька остановиться. Перепуганный ревом создания и пронесшимися творениями конь неохотно слушался езды, сердито всхрапывая и мотая головой.

Хоть мы остановились, Фиори и не думала отстраняться от меня. Повернувшись, я поймал ее взгляд, в котором кроме уныния появилась решимость. На моем лице невольно появилась улыбка. Мастера в Регне еще не раз пожалеют, что упустили Фиори. Уж кто–кто, а она точно припомнит гильдиям все, что ей пришлось перенести по их вине. Если, конечно, ей дадут раскрыть свой талант в полной мере, набраться сил и знаний.

Заглядевшись на бездонную синеву глаз девочки, я вздрогнул от неожиданности, когда на мое плечо легла ее ладонь.

— Ты ведь останешься со мной? — опасливо уточнила Фиори.

— Разумеется, — еще шире улыбнулся я, не выпуская из виду всадников.

Они были уже близко, в каких–то двух минутах езды.

Да, я останусь с тобой, юная Мастерица всех цветов. И не только из–за просьбы. Просто мне еще предстоит найти место в жизни. Свое место. Перестать вздрагивать от любого упоминания о моем прошлом. Узнать правду о том, что произошло десять лет назад. А пока я постараюсь сделать так, чтобы Фиори больше не пришлось тревожиться из–за своего дара. Слишком многих он интересует. А значит, ей точно не помешает защитник. Второй, потому что один, усатый, хвостатый и неимоверно гордый, у нее уже есть.

Спрятавшийся под плащом на время скачки, Ловкий высунулся, почувствовав, что опасность миновала, и с любопытством осмотрелся. Глядя на его серьезную мордашку, Фиори не выдержала и улыбнулась. Лучи выглянувшего из–за туч солнца осветили ее усталое лицо, забывшие о расческе и горячей воде волосы, не по–детски строгие глаза.

Неизвестно, что ждет нас впереди. Какими дорогами поскачем мы навстречу судьбе. Но сейчас наконец–то можно вздохнуть спокойно. Глядя на останавливающихся перед нами всадников, я прикрыл глаза. Тяжелый и долгий путь завершен. Мы в безопасности. Знать бы еще, надолго ли…

 

Часть 4. Цвет фона

Тревожно озираясь по сторонам, по лесу двигался небольшой отряд. Суровый ветер безжалостно оголял деревья, сиротливо кутающиеся в рыхлые желтые наряды. Солнце поминутно ныряло в серые облака, погружая и без того унылое осенью Приграничье в еще более беспросветную грусть. Правда, напряженных людей вряд ли беспокоили красоты природы. Каждый кружащийся листок, каждая качающаяся ветка, резкий крик птицы, заставляли их вздрагивать, крепче сжимая рукояти мечей и кристаллы.

Эвас тяжело вздохнул, сменяя замыкающего, который поспешно занял его место в середине. Ближайшие четыре часа ему предстояло следить за окрестностями, поминутно оглядываясь, быть наготове, чтобы немедленно отразить возможное нападение. Лица двух воинов, едущих рядом, не выражали ничего, кроме усталости. Но под этой блеклой маской скрывался страх. Страх, который испытывал каждый, с того момента, как они пересекли Гроссфи.

Шел уже второй день, как они вступили на земли Приграничья, в погоне за беглецами. Сперва, когда несколько недель назад ему объявили, что он попал в число охотников, Эвас даже обрадовался, что окажется подальше от разгорающейся Цветной войны. Обычный Мастер средней силы, владеющий только пятнадцатью цветами, он был обречен на незавидную участь разменной монеты, пусть и серебряной. И хотя шансов выжить в пекле войны у него было побольше, чем у воина гильдии, стражника или простолюдина, тем не менее, восторга от такого будущего Эвас не испытывал.

Первой неприятной неожиданностью для Мастера стал состав отряда. А точнее один единственный… Нет, не человек. При всем желании Эвас не мог назвать это человеком. Мастер зло посмотрел на едущего впереди отряда всадника. Тот, будто почувствовав это, обернулся, и Эвас поспешно отвел взгляд в сторону. Еще раз увидеть лицо этого… создания было выше его сил. Узкий, с горбинкой нос, глубоко запавшие глаза, тускло светящиеся чем–то недобрым, бледное лицо, тонкая линия бесцветных губ. Каждая из этих черт могла принадлежать обычному человеку, но все вместе они превращали странное существо в кошмарное чудовище.

Вторая новость была не намного приятнее. Один из беглецов, как заявил Высший, передавший им приказ, на вид девчонка, а на деле такое же создание, как и сопровождающее их, неимоверно опасное своей властью над Подлинными цветами. Тогда Эвас впервые задумался, а не лучше ли будет отказаться от участия в погоне, при первом же удобном поводе? Увы, гордость взяла верх над благоразумием, и теперь Мастер трясся на лошади и нервно косился по сторонам.

Внезапно отряд остановился, подъехавший к командиру дозорный показал вперед и левее. Всмотревшись туда, Эвас кое–как различил подозрительные всполохи и торопливо проверил тонкую пелену своей защиты. Кажется, кто–то из местных решил закусить заезжими смельчаками. Тем временем странное создание вопросительно посмотрело на командира и, дождавшись утвердительно кивка, пришпорило коня. Дергаными, отрывистыми движениями оно мгновенно сплело синий клубок с бирюзово–золотой бахромой и метнуло его в густой подлесок.

В ответ раздался короткий, мучительный вопль, хруст веток и молодых деревец, но уже через пару секунд наступила тишина. Эвас отвернулся, чтобы не видеть создания, не видеть этого жуткого торжествующего оскала, который непременно сопровождал любую победу. Такое ощущение, что оно упивалось чужой болью и смертью. Пожалуй, будь у Мастера выбор, он бы никогда не согласился находиться рядом с этим чудовищем. Впрочем, без помощи создания отряд бы не продвинулся так далеко.

Командир дал сигнал продолжать движение, и Эвас тронул лошадь вперед легким касанием цветной узды. Ее пришлось наложить еще в первый день, когда они переправлялись через Гроссфи.

Воспользоваться мостом, возле которого стояла застава красной гильдии, синие Мастера не решились. Выбрали удобное место ниже по течению, сколотили плоты. Переправлялись утром, едва рассвело. Первые плоты проплыли без проблем, а вот четвертый неожиданно завертелся. С берега было видно, как схватились за мечи воины, как машет руками Мастер, заставляя вспучиться пузырем водную гладь. Когда плот пристал, находившиеся на нем рассказали, что посреди реки вдруг почувствовали сильный удар. Люди едва не попадали в воду, но едва Мастер вслепую ударил Рассекателем, все прекратилось. К счастью, остальные плоты доплыли до противоположного берега без приключений.

Этот случай не был единственным, за ним последовали другие. Эвас поежился, вспомнив, как они натолкнулись на змеек, сплетенных из Подлинных цветов. Он, не владеющий фиолетовым, увидел только золотые искры, да и то, лишь когда все закончилось. Никто из людей не пострадал, но отряд лишился трех лошадей. Какое–то время ничего не происходило, и Мастера начали успокаиваться. Без труда отпугнули стаю Рвущих, испепелили пару ловушек.

Ночью беда неслышно подкралась на мягких лапках. С полдесятка Ловких пробрались незамеченными через крошечные прорехи в своде сторожевого творения. Стоящий на часах воин рухнул под тяжестью бросившегося на него зверя. Во время поднявшейся тревоги удалось прикончить двух Ловких, остальные вырвались и мгновенно скрылись в ночной мгле. Но при этом погибли два воина, еще четверо, включая одного из Мастеров, сильно пострадали от когтей и клыков созданий.

Не обращая внимания на недовольство людей, командир приказал усилить бдительность и продолжать путь. Эвас догадывался, что, судя по его поведению, для гильдии задание важнее, чем жизни полутора десятка воинов и пяти Мастеров. Единственное, что, наверное, ценно, так это создание. Поразительно, что глава позволил отправить его в столь рискованную погоню. И это внушало еще большие подозрения.

Вскоре дорогу отряду преградил бурный ручей. Глядя, как недобро клубится в низине туман, Эвас порадовался, что оказался замыкающим. Странное предчувствие мучило его с самого начала пути, становясь с каждым днем сильнее. А сегодня оно прямо–таки кричало незадачливому Мастеру, что нужно бежать от этого ручья и, чем быстрее, тем лучше.

Тем временем к берегу ручья подъехало создание. Подалось вперед, вытянувшись, пристально вгляделось в воду. Порыв ветра откинул капюшон, обнажая изогнутые хрящи ушей, но создание будто и не заметило этого. Наоборот, склонилось, словно пытаясь что–то разглядеть. Блеснул переливающийся всеми цветами ошейник, и Эвас раздраженно подумал, что командир зазря доверяет этой штуковине. Если она подвела один раз, то может подвести снова.

Тут все и случилось.

Резкое дуновение ветра качнуло белесую пену, плывущую среди камней, и посреди ручья закрутился водоворот. Командир что–то крикнул, воины обнажили мечи, прикрывая Мастеров, те схватились за кристаллы, кто–то начал поспешно сплетать творение. Создание же будто застыло, завороженно следя за поднимающимся из воды синим вихрем, кружащимся все быстрее. А спустя мгновение тот взорвался гибкими веревками, которые стремительно потянулись к людям.

Глухие удары вязнущих в цвете мечей, шлепающие звуки от всасываемых творений. Эвас подался назад. Тоскливо ноющее предчувствие беды впилось острыми когтями в сердце. Бежать, бежать и побыстрее. Прочь отсюда, из этого пугающего края. Разум еще сопротивлялся, а руки уже натянули поводья, поворачивая лошадь назад. В последний миг Эвас увидел, как вихрь разлетелся на мельчайшие осколки — капельки, а на его месте возникла стройная фигура красивой женщины. «Прочь», — беззвучно прошептали ее губы, а потом взвесь синего накрыла сражающихся людей.

Забыв обо всем, Эвас гнал лошадь в безумной скачке, как думалось ему, наперегонки со смертью. Не замечая хлещущих веток, не видя Подлинных цветов, не слыша воя ветра, только одно слово набатом звенело в его голове.

Прочь!..

…На синей глади пруда весело прыгали шаловливые солнечные блики. Качались на крохотных холмиках ряби, перетекали с гребня на гребень и замирали, пока слабый ветерок не отправлял их в новый путь.

Склонившаяся на водой женщина выпрямилась, поправила растрепанные волосы, черные, с редкими снежинками седины. Бросив беглый взгляд на пруд, удовлетворенно кивнула, тихо повторила пришедшееся к месту слово. «Прочь». Одно дело позади, осталась сущая безделица.

Она оглянулась, взмахом руки подозвала стоящего на опушке Могучего. Тот неуверенно подошел и, не доходя десяток шагов, остановился. Встал на все четыре лапы и опустил голову в почтительном поклоне.

— Я исполнил ваше повеление, Хозяйка. Провел его через Приграничье.

— Прекрати кланяться, — мягко одернула она зверя. — Я позвала тебя не для этого.

Могучий неторопливо распрямился, по–прежнему не поднимая взора.

— Простите меня, хозяйка, я едва не совершил ошибку.

— И это лишнее. Я должна была предусмотреть, что он может прийти не один. Но не предусмотрела. Ты же всего лишь в точности исполнял мои приказы. Причем очень неплохо исполнял.

Женщина подошла к нему, ласково провела рукой по косматой голове. Пристально посмотрела в глаза.

— Ты все сделал правильно, слышишь? Я довольна тобой.

Могучий ничего не ответил, но в темных бусинах глаз сверкнула затаенная радость.

— А сейчас скажи мне одну вещь. С девочкой было создание, Ловкий. Кто он и откуда?

— Один из диких, тех, что живут у самых окраин, где мало хозяев. Еще совсем крошечный и очень дерзкий, но безгранично преданный своей хозяйке.

— Любопытно, — тихо произнесла женщина, возвращаясь к пруду. — Можешь идти, — обернулась она к Могучему. — Отдохни, скоро нам вновь понадобится твоя помощь.

Проводив взглядом удаляющегося зверя, она присела у воды.

— Так значит дерзкий и безгранично преданный? Посмотрим на тебя поближе, дружок…

…Серая хмарь плотной пеленой окутала старую крепость. Потемневший от времени камень повидал за свою бытность стеной многое. Междоусобную рознь Комтийских феодалов. Безумную, пылающую огнем и кровью войну с Регной. Постоянное ожидание атак из таинственного Приграничья, когда одичавшие создания пытались пробиться к беззащитным селам и деревням. Многое повидал камень.

Поэтому очередная картина его не удивила.

По широкой лестнице, возведенной относительно недавно, взамен обветшавшей, спускались трое. Двое, парень и девочка, шли, держась за руки, позади пожилого, с гордым орлиным профилем мужчины, с золотым медальоном Ордена на груди. Посреди двора стояла богато украшенная карета, возле которой выстроился почетный эскорт, два десятка лучших воинов — орденских гвардейцев.

Моросил мелкий осенний дождик, тревожа широко разлившиеся лужи. Извилистые ручейки стекали по грубой поверхности стен. Никто не заметил, как в одной из луж шевельнулись осколки синего. Ни один из стоящих во дворе Мастеров. Лишь Ловкий, сидящий за пазухой у девочки, высунул голову, пристально глядя на проступающий в воде образ.

«Так вот ты какой», — улыбнулась женщина. — «Я смотрю, ты далеко пойдешь».

«Что тебе нужно?» — сердито посмотрел Ловкий. — «Я уже выбрал себе хозяйку и служу только ей».

Зверек чувствовал силу в этом неясном образе, силу, во много раз превосходящую, как его собственную, так и его хозяйки, которая, ни о чем не подозревая, спускалась к карете. И только это заставляло его говорить с таинственной женщиной.

«О, не беспокойся, у меня и без тебя хватает верных и сильных слуг», — рассмеялась она. — «Хотя лгать не буду, ты бы мне подошел. Но речь не об этом», — в голосе женщины зазвучали жесткие нотки. — «Я хочу, чтобы ты приглядывал еще за одним человеком, спутником своей хозяйки».

«Я служу не тебе».

«Верно. Но ведь ты не желаешь своей хозяйки зла? Тогда отчего бы не позаботиться о ее друге», — усмехнулась она.

Ловкий напрягся, явственно ощущая угрозу. Пока очень и очень далекую, но только до тех пор, пока не прозвучал отказ. Тем временем, девочка шагнула на каменную плиту, подошла к карете.

— Прошу вас, Повелевающая, — распахнул перед ней дверцу мужчина.

«Хорошо» — неохотно согласился Ловкий. — «Я прослежу за ним».

«Вот и отлично», — радостно кивнула женщина. — «А я в свою очередь прослежу, чтобы твоей хозяйке ничего не угрожало».

Внезапный порыв ветра ворвался в тесный двор, всколыхнул поверхность луж, расплескал их по грязным камням. Хрупкое творение мгновенно рассыпалось на осколки, которые быстро перемешались между собой.

Дверка кареты хлопнула, отсекая осеннюю хмарь, грязь и сырость, оставляя путников наедине с тонкими ароматами и изысканной обстановкой.

Открылись ворота, кучер хлестнул лошадей. Эскорт сомкнулся вокруг кареты.

Тонкие ручейки дождя змеились, стекая по грубо обтесанным стенам. Камни равнодушно взирали на происходящее. У них впереди было еще немало веков…

…Женщина дотронулась до воды кончиками пальцев, и по синей глади пруда побежали круги. Они то догоняли друг друга, то смешивались, и вскоре от них не осталось и следа. Посвежевший ветер качнул прядь волос, тихо зашелестел листьями, пробежался рябью по воде. Легко, словно маленькая девочка, женщина вскочила и рассмеялась.

— Выходи, хватит скрываться. Я тебя заметила.

Прошло несколько мгновений прежде, чем в паре шагов от нее задрожал воздух, сгущаясь в беловатое марево. Новый порыв ветра прокатился по лужайке, тряхнул кроны деревьев и разбился о крепкую крышу небольшого домика, стоящего неподалеку.

— На этот раз у тебя почти получилось, — улыбалась женщина. — Придется быть внимательнее. Да, я закончила, — кивнула она, помолчав. — Все в порядке, он благополучно добрался до Комтии.

Слабые нотки грусти прозвучали в ее голосе, и ветер вновь шевельнулся, мягко и вопросительно.

— Нет, — покачала женщина головой. — Я думала об этом, поверь, соблазн был очень велик. Но я не хочу потерять все из–за сиюминутной слабости. Он пока еще не готов встретиться с нами. Со мной и с тобой. Пусть набирается сил и знаний, скоро они пригодятся. Ему и нам.

Ветер разочарованно отпрянул, ослабевая, неся отражение печали и надежды. Второй было намного больше. А еще радости, которая перевешивала все прочее.

— Кстати, благодарю за безопасный проход к Комтии и за помощь твоего защитника. Без него было бы намного труднее.

На этот раз в воздухе явно повисло возмущение, граничащее с обидой, той, которую причиняют напрасной благодарностью. И хотя оно прорвалось тихим еле различимым шорохом, громкий шепот разнесся далеко по округе.

— Ты важна, как для меня, так и моих слуг, и не зря они называют тебя Хозяйкой. И я отлично знаю, насколько важно это было.

— Тогда ты должен понимать, почему я благодарю, — прошептала женщина и вновь улыбнулась. — Впрочем, ты прав, довольно об этом. Мне осталось закончить совсем немного, хочу еще кое–что проверить.

Марево дрогнуло, воздух поплыл, и через мгновение ничто не напоминало о странной призрачной фигуре. Чуть помедлив, та, которую назвали Хозяйкой, подошла к пруду. Глубоко вздохнула и шагнула в воду. Тело обдало приятной прохладой. Ощутив ласковые прикосновения подводных течений, женщина закрыла глаза…

…Дождь упрямо барабанил по стеклу, но это был единственный звук, доносящийся в кабинет извне. Осень робко напоминала столице Регны о себе, безвозмездно золотя деревья в парках и принося по утрам в город северную прохладу. Двое сидящих в кабинете задумчиво смотрели в окно, обдумывая последние новости. Первым нарушил тишину высокий мужчина с длинным змеящимся по щеке шрамом, лучше прочего подтверждающим, что его обладатель один из лучших Мастеров красной гильдии. Гильдии воинов. Знака на груди мужчины не было, магистр принадлежал к тем немногим, кто имел право не носить его.

— Таким образом, ваше величество, северные лорды наотрез отказали вам в открытой поддержке. Судя по всему, они выжидают, когда определится сильнейший.

— Про белую гильдию можешь не продолжать, — поморщился второй. — Последний раз они спускались со своих перевалов лет так пятьдесят назад. Или, скажешь, я не прав?

Незаметно вздохнув, магистр покачал головой, признавая, что именно так и обстоят дела. Резким движением король смахнул со стола накопившиеся за последние дни бумаги и расстелил подробную карту Регны.

— Итак, что мы имеем на сегодня. Синие прочно обосновались на побережье, также сильны их позиции на востоке. Сдаваться они и не думают. На севере лорды предпочли сохранить нейтралитет и не ввязываться в наше противостояние с синими. Южные области находятся под влиянием желтой гильдии, которая по–прежнему колеблется в нерешительности. В результате, мне подчиняется только центр и западная часть Регны. Это не очень похоже на ваши недавние обещания, магистр!

Мастер с трудом сдержался от грубости, которая могла бы сейчас уничтожить остатки доверия короля. Как бы ни раздражал его разодетый в шелк, самонадеянный монарх, пока что приходилось его терпеть.

— Видите ли, ваше величество, не все пошло так, как мы с вами рассчитывали, — магистр не упустил возможности вставить шпильку, напомнив, что они вместе составляли планы. — Если бы девчонка не ускользнула у вас из–под носа, нам было бы намного проще договариваться с желтой гильдией.

— Ее упустили ваши мастера, — разозлился король. — Мастера, которых вы сами выбирали!

— Это так, — неохотно согласился магистр, — но зачем вам понадобилось тащить с собой беглого лорда? Не захотели убивать, что, на мой взгляд, было бы разумнее, так оставили бы его в подземелье под стражей. Неосмотрительная ошибка, которая едва не разрушила наши планы. За беглецами нам пришлось отправлять погоню, тратить время, отрывать людей от более важных дел. Впрочем, — махнул он рукой, — не все так плохо. У синей гильдии осталось всего два таких создания — одно они послали за лордом и его спутницей. В крайнем случае, мы справимся с оставшимся, пусть и дорогой ценой. Куда больше сейчас меня волнует другое. Что если сведения синей гильдии верны? Многие из Мастеров, имевших отношение к тем созданиям, погибли. Не окажемся ли мы безоружны перед лицом новой опасности?

— Наверное, ваш предшественник также рассуждал перед тем, как предать Кустодиенов, — прищурился король. — Но со мной у вас этот трюк не пройдет.

Магистр бросил пристальный взгляд на него. Отметил нездоровый цвет лица, мешки под глазами, морщины на лбу. Чуть заметно ухмыльнулся. Не так–то просто каждую минуту ждать удара мечом в спину или укуса Тени Смерти. А когда к тому же нет доверия союзникам…, впрочем, те, кто доверяют, долго не живут.

— Вам не о чем беспокоиться, ваше величество. Сейчас вы единственное, что придает нашим действиям хотя бы видимость законности, удерживая многих от необдуманных решений. Если с вами что–нибудь случится, тут же грянет настоящая смута. И настоящая Цветная Война. А нам это совершенно не нужно. Хорошо еще, что серьезных претендентов на трон…, — магистр прервался на полуслове, резко повернулся к окну, где, как ему показалось, что–то мелькнуло.

Повернулся и вздохнул с облегчением. Это всего лишь бегущие по стеклу струйки дождя на миг сложились в рисунок, похожий на женское лицо…

…Она открыла глаза, прерывая бесконечный поток картин. Крошечные кабинеты и просторные залы, винтовые лестницы и широкие коридоры, переулки и улицы, а главное, десятки говорящих о чем–то людей. Они и сейчас отражались в поблескивающей глади пруда, в каждой капле — своя история, свои знания, свои действия, все вместе образующие фон огромной картины. В нее входила вся Регна, часть Комтии и восточного моря, южных пустынь и северных гор. Фон был готов, осталось нанести первые мазки, чтобы картина обрела смысл.

Хозяйка медленно провела рукой над поверхностью воды, и за ней проследовал рой Подлинных цветов, кружащихся в ожидании указаний. Она поражалась своему спокойствию. В самом начале пути казалось, что ничто не устоит перед ее чувствами. Время пришло, промелькнула у нее мысль. Действительно пришло. Бывают моменты, когда даже крошечный камушек может сорвать лавину. А они не были камушком, скорее уж валуном, глыбой, которая изменит катящийся под откос мир.

Чуть дрогнув, палец замер над пятнышком света, в котором отражалась излучина реки. Вдалеке виднелась застава, редкий перелесок. Прочее скрывали соседние капли. Здесь, подумала она и почувствовала, как участилось ее дыхание. Здесь и сейчас.

Хозяйка кивнула, и Подлинные цвета послушно устремились к синей глади…

Конец первой книги