Лучше работать на космос, чем на свалку

Космос был одной из любимых – романтических, ярких, знаковых – тем советского общества. Все гордились космическими героями и достижениями, мальчики хотели в первую очередь в космонавты, а уж потом куда-нибудь еще. «Аэлита», «Туманность Андромеды», «Солярис», кружки юных космонавтов чуть не в каждом районе… Бывали, конечно, и неудачи, и трагедии – о них горевала вся страна.

И вот все как губкой стерто. В ходе продолжающегося идеологического взаимопоедания непримиримых носителей различных догм космос оказался на общей свалке свергнутых с пьедестала «высоких идей» советского времени.

Между тем в отрасли и сейчас происходят позитивные и интересные события. Да и денег, как отметил на недавней встрече с журналистами в Петербурге космонавт-испытатель, командир 28-й экспедиции МКС Андрей Борисенко, по большому счету, уходит не так много. «Англичане подсчитали: на все космические программы тратится столько же, сколько на производство четырех серий какого-нибудь дорогого телесериала», – сообщил он.

Да и вообще сотрудники Роскосмоса, Федерации космонавтики часто вынужденно доказывают: космос – это не на помойку выброшенные деньги, от него и практическая польза есть – например, сковородки «Тефаль» с антипригарным покрытием.

Увы, идеология потребительства проникает во все поры общества и заставляет людей оправдываться за то, что они тратят деньги на то, что в магазине на полку не поставить. А ведь если смотреть правде в глаза, то нет ничего бессмысленнее и вреднее, чем общемировая погоня за беспрерывным увеличением ВВП… Страны соревнуются друг с другом, кто быстрее изведет ресурсы планеты – землю, воздух, воду – ради производства миллионов тонн разнообразного мусора, быстро оседающего на помойках! Как было верно подмечено на одном сайте, в магазинах, по большому счету, есть только два вида товара – мусор и пакеты для мусора. Общество потребления заслуживает куда большего скепсиса, нежели космос, сулящий человечеству новое понимание жизни.

Давайте, в конце концов, признаем, что человеческая цивилизация – экспансионистская с самого своего зарождения, ее цель – распространиться как можно дальше. И больше всего преуспевали те ветви человечества, которые наиболее последовательно осуществляли этот главный посыл. Меняются лишь направления экспансии. Космические исследования куда интереснее и перспективнее, нежели нарастание скорости переработки воды и воздуха в производство.

Не так давно Роскосмос впервые за десятки лет объявил открытый набор в отряд космонавтов. Раньше туда можно было попасть только «из летчиков» или «из военных специалистов». Сама процедура отбора была овеяна ореолом тайны. Теперь же попытать счастья может каждый, кто соответствует определенным требованиям. Вот некоторые из них: российское гражданство, возраст до 33 лет, высшее образование, сносное знание английского языка, опыт работы по специальности не менее 5 лет, в том числе 3 года на одном месте, рост от 150 до 190, вес от 50 до 90. Ну еще кое-какая медицинская и антропометрическая специфика. В частности, претендентам придется сдать спортивные нормативы на выносливость, силу, быстроту, ловкость и т. п.

Конкурс был объявлен в январе, завершить прием документов предполагалось 15 марта. Однако комиссия приняла решение продлить сроки до 30 апреля – заявок поступило не так много, как ожидалось. На 16 марта в ЦПК поступило 164 заявления от желающих связать свою жизнь с космонавтикой. Среди них 34 сотрудника космической отрасли, 10 военнослужащих (4 – из космической отрасли) и 74 претендента из других организаций. Также среди подавших заявление 11 представительниц прекрасного пола. Конкурсная комиссия рассмотрела кандидатуры 114 претендентов, восемь человек допущены к очному этапу.

Сейчас в космическом отряде 31 действующий космонавт, из них, кстати, только одна женщина – 36-летняя Елена Серова. Еще семеро – кандидаты. Как рассказал космонавт Андрей Борисенко, в год происходит четыре запуска, назначение в экипаж происходит за год – полтора до запуска, после запуска – длительная реабилитация, так что весь отряд занят в «производственном цикле».

Экипажи смешанные – россияне, американцы, японцы, европейцы. По словам Борисенко, NASA, объявив открытый конкурс, получило 6,5 тысяч заявок. Отберут в российский отряд космонавтов по итогам конкурса предположительно 4–5 человек. Впрочем, все будет зависеть от кандидатов: может статься, всего двух возьмут, а может – десяток. Вообще, предположительно, в России всем требованиям соответствуют десятки тысяч человек.

Перед тем как записываться в космонавты, можно познакомиться с жизнью в Звездном городке методом погружения. У Центра подготовки есть программа знакомства с космическими буднями для всех желающих – «Выходные в космосе». В программу, которая составляется индивидуально, могут входить: знакомство с особенностями медицинского отбора в отряд космонавтов; посещение космических тренажеров, центрифуги, гидролаборатории, станции «Мир»; занятие в планетарии; встречи с летчиками-космонавтами и астронавтами; участие в работе конструкторских бюро по созданию космических кораблей будущего. Также можно создать свой космический экипаж, который будет участвовать в поисково-тренировочной игре с элементами выживания.

А вот еще одна позитивная «космическая» новость. Как сказали представители космической отрасли, на заседании правительства Санкт-Петербурга обсуждалась идея передать 30 тыс. кв. метров площади на устройство Космоцентра для школьников. В космоцентре должно быть все – модели аппаратов, тренажеры, как в настоящем космогородке, лекции и кружки, предлагающие знакомство с широким кругом космических специальностей. Хорошо бы эта идея реализовалась.

 

Будущее брака

В США легализовали однополые браки, что вызвало бурную реакцию общественности. Собственно, в Штатах и раньше никто не мешал двум женщинам или мужчинам жить вместе. Действовал принцип: «не спрашивай, не говори». Но людям хочется государственного и общественного признания. Как долго регистрация брака будет оставаться для них важной?

Этот вопрос неотделим от того, что происходит с институтом семьи в целом. Каковы его основные функции и как они меняются?

Продолжение рода

С точки зрения биологии считается, что предпосылкой длительных отношений в паре является необходимость совместной заботы о потомстве. Соответственно, у животных и птиц, детеныши которых появляются на свет почти готовыми к самостоятельному существованию, никакой парности нет: мать некоторое время опекает малыша, а папаша вообще ни при чем. Более того, у ряда видов мужские особи норовят съесть детенышей, если они попадаются «под лапу». Например, такое часто случается у бурых медведей, и медведицы, завидев крупного самца, поспешно уводят медвежат подальше. Но, увы, в помете медведей все равно нередко находят медвежью шерсть и мелкие коготочки.

В историческом плане пралюди, как и обезьяны, практиковали промискуитет – то есть находились в беспорядочном сожительства всех со всеми. Впрочем, обычно лишь высокоранговые получали «доступ к телу» любой самки, а остальные – как повезет. Потомство в такой ситуации выращивает вся группа и парности не требуется.

Позже промискуитет сошел со сцены (возможно, временно), и продолжение рода стало важнейшей функцией новой формы сожительства – мужчины и женщины. Но на большой территории по-прежнему преобладал брак, подразумевающий несколько жен у статусного мужчины. Есть также небольшие этносы, где до сих пор сохранилась полиандрия – несколько мужей у одной женщины.

Реалии сегодняшней жизни в развитых странах таковы, что женщина вполне в состоянии вырастить ребенка самостоятельно, не создавая для этого длительного союза с мужчиной. В 1960 году (всего лишь 55 лет назад) только 5 % детей в США рождалось вне брака, в 1980 году – уже 18 %, а в 2015 году – 41 %. По данным Евростата, в ряде европейских стран вне брака рождается уже большинство детей: в Исландии – 64,3 %, в Эстонии – 59,7 %, в Словении – 56,8 %, в Болгарии – 56 %, в Норвегии – 55 %, а Швеции – 54,2 %, во Франции – 55 %. В России внебрачные дети сегодня составляют 23,8 %.

Конечно, зачастую женщина имеет постоянного партнера, принимая решение родить ребенка. Тем не менее, факт остается фактом: свою роль в воспроизводстве рода человеческого брак постепенно теряет.

Этому способствуют, в том числе, и новые технологии. Уже практикуется замораживание эмбрионов впрок – до того времени, когда мужчина и женщина (или один из них) созреют стать родителями. Набирает обороты институт суррогатного материнства, полным ходом идут исследования по созданию искусственной матки. Очень скоро, по-видимому, и мужчина, и женщина смогут получить ребенка со своими генами, выращенного в инкубаторе.

Таким образом на наших глазах происходит воистину эпохальное событие: продолжение рода, получение потомства отрывается от сексуальной жизни, создавая предпосылки к расширению ее разнообразия.

Легализация и регулирование сексуальной жизни

В течение довольно короткого исторического периода брак был единственной признаваемой обществом формой сексуальных отношений. По-видимому, это строгое правило сформировалось тогда, когда семья имела большой вес как хозяйственная единица общества. Табу на внебрачные связи мотивировало к вступлению в брак и способствовало сохранению важного для общества института. Сексуальная жизнь представлялась не как удовольствие, или, говоря высоким языком, не как высшая форма единения любящих людей, а исключительно как необходимость – чтобы получить потомство. Соответственно, разнообразие сексуальной жизни не поощрялось и даже осуждалось, а обсуждать эту тему считалось непристойным. Сохранились англоязычные руководства для женщин – как достойно перетерпеть ужасы полового акта, которого не избежать для продолжения рода. Рекомендовалось проявлять как можно меньше активности, ни в коем случае не зажигать свет, а после того, как все закончится, пойти и от души поплакать.

За последние пятьдесят лет несколько волн сексуальных революций целиком и полностью изменили ситуацию. Секс легализован как нормальная часть полноценной жизни. Намечается даже некоторый перегиб в другую сторону – популярны идеи о том, что «без секса жить нельзя», «чем больше секса, тем лучше», «секс до гробовой доски»; появляются бесчисленные препараты, усиливающие половое влечение, фаллоимитаторы, плетки, эротические костюмы; объявления с предложением секс-услуг можно увидеть в самых неожиданных местах…

Внебрачные сексуальные отношения распространены повсеместно. Более того, сегодня считается нормальным вступать в брак, лишь пожив перед этим некоторое время вместе и убедившись в совместимости, в том числе и сексуальной.

Хотя, конечно, есть еще уголки мира, где брак остается инструментом регулирования сексуальной жизни. У некоторых народов до сих пор после первой брачной ночи демонстрируются доказательства девственности невесты – непосредственно простыни или некий символический предмет, например, гранат. Но это – скорее исключения из общей картины.

Совместная экономическая деятельность

Вероятно, брак окончательно оформился, когда семья стала хозяйственной единицей – в пору становления сельскохозяйственного уклада жизни. Это была наиболее понятная, биологически обусловленная ячейка общины. С возникновением имущества и прав на него семья стала формализованным институтом. И все это было сдобрено моралью, нравственностью и высокими смыслами.

Сейчас мы наблюдаем обратный процесс. Семья перестает быть хозяйственной единицей. Конечно, окончательно эта функция не отпала – прежде всего, в мало урбанизированных сельскохозяйственных странах. Семейный бизнес сохраняется и в развитых государствах – семьи держат фермерские хозяйства, рестораны и гостиницы. Для многих важна возможность сложить капиталы и купить квартиру, дом, дачу… Но для общества это уже не так значимо.

Эмоциональная поддержка

Пожалуй, сегодня это главная функция семьи. Она позволяет легче переносить трудности быстро меняющейся жизни. Близкие подставят плечо, когда что-то не ладится в делах, и всегда разделят радость от успехов. Эту идею прекрасно сформулировал в недавнем интервью журналу HELLO прекрасный молодой танцовщик Иван Васильев. На вопрос «Что для тебя самое главное в жизни?» он ответил: «Мои любимые. Живу для семьи в принципе. Если бы у меня не было семьи, моей любимой женщины, мамы, брата, бабушки, я не знаю, что бы я делал… Жить для себя? Вообще этого не понимаю. Я творчеством занимаюсь не для себя и танцую не для себя. У меня есть семья, у меня есть тыл, мне есть куда вернуться, есть те, ради кого я уезжаю на край света, дергаюсь в колготках, потею, потом не сплю в самолете. Все только для них».

Семья как тыл, как смысл жизни, как место, где ты нужен, где тебя всегда ждут и поддержат – все это остается в высшей степени актуальным. С близким человеком интересней и путешествовать, и обустраивать дом. А возможность разделить эмоции с родными пока ничем не заменить.

Нормативно-традиционалистские рамки

Эта функция тоже постепенно уходит в прошлое, хотя активно поддерживается церковью и, в значительной мере, общественным мнением. Еще недавно двадцатипятилетняя незамужняя девушка была вынуждена жить с ярлыком «старой девы» и под прессингом со стороны родственников: посмотри, уже все одноклассницы мужьями обзавелись – и ты давай скорее, хоть за кого, а то поздно будет… Незамужняя – значит «что-то с ней не так». И даже если девушка чувствовала себя вне брака вполне хорошо, общество постоянно давило на нее.

К мужчинам в этом плане отношение всегда было более лояльным. Но для карьеры в политике и бизнесе им пока тоже лучше быть семейными – наличие жены и детей вызывает больше доверия. С другой стороны, еще совсем недавно неженатый японский премьер выглядел белой вороной среди политиков первого ряда, а сегодня это уже не так. В России большой вклад в ослабление этой функции внес Владимир Путин: уж если он развелся и пока не спешит вступать в новый брак, значит, действительно можно быть вполне ответственным холостяком, – решили люди.

* * *

Подведем итог. Самой незаменимой функцией семьи сегодня является эмоциональная и социальная поддержка. Никакие «утешающие роботы», выпущенные недавно небольшой партией и раскупленные влет, не могут заменить партнера-человека. Однако для реализации этой функции совершенно все равно, состоят ли в браке мужчина и женщина, или два мужчины, или две женщины, или один мужчина и две женщины… Главное, чтобы они чувствовали притяжение и доверие, желание жить вместе, делить все трудности и радости именно друг с другом.

При этом сегодня существует множество сложно сконструированных семей с неполным членством. Скажем, Элтон Джон и его официальный партнер Дэвид Ферниш, у которых двое мальчиков от суррогатных матерей, не раз говорили, что в их семью в определенной мере входят и женщины, помогающие воспитывать детей. Кстати, Элтон Джон пытался строить гетеросексуальные отношения и прожил четыре года в браке с женщиной – однако в итоге погрузился в депрессию, алкоголизм и наркоманию, из которых его буквально вытащил Дэвид Ферниш.

Другой пример: на Западе многие лесбийские пары предпочитают обращаться за спермой не в специальные банки, а к своим близким друзьям. Зачастую эти мужчины берут на себя функции отцов, активно общаются с детьми и даже приглашают их погостить к себе в семью, если они женаты. Конечно, у такого ребенка более сложная картина семейного мира, но так ли это важно, если его все любят и много им занимаются?

Очевидно, что мы по-прежнему живем в обществе, где основная ячейка – семья. Ее формы меняются, но желание получить официальный статус остается. И нет никаких оснований отказывать регистрировать брак людям, которые осознанно хотят жить вместе и нести друг за друга ответственность, быть семьей в глазах общества. Главное, чтобы это был добровольный осознанный выбор.

Патриотизм дрейфует не туда

Едет по улице джип с размашистой надписью «Спасибо деду за победу». Открывается окно и на дорогу что-то летит – явно не лепестки роз… Идут международные соревнования среди подростков в культурной столице нашей родины. Приглашается спортсменка с Украины – в зале свист. Та же история с американками. Это юные патриоты свистят? К сожалению, «пропатриотическую» канву поведения массово восприняли люди, которые своим поведением скорее компрометируют идею патриотизма, нежели вызывают желание разделить их порыв.

Термин «патриотизм» возник в Древней Греции и означал любовь к своему городу-полису. Однако это изначально простое и миролюбивое понятие оказалось очень удобным для управления настроениями масс, а потому его быстро взяли на вооружение разнообразные лидеры и те, кто собирался ими стать. Как выяснилось, патриотизм обладает колоссальной мобилизующей, сплачивающей силой и помогает развернуть народ в нужную сторону. Религиозный патриотизм подогревал нетерпимость к людям другого вероисповедания. Этнический патриотизм вселял пренебрежительное отношение к людям других рас и их правам. Имперский патриотизм сталкивался с национально-освободительным. Но наиболее устоявшимся и часто используемым понятием стал государственный патриотизм, подразумевающий, что ты должен любить свое государство, ставить его выше других и бороться со всеми, кто физически или морально посягает на его величие.

Как-то незаметно произошла дивергенция двух понятий: патриотизма и любви к Родине – а ведь когда-то они значили одно и то же. И хотя в теории люди их по-прежнему не разделяют, на практике все уже гораздо сложнее. Нежные чувства к березкам с ромашками и ивой, склоненной над тихой заводью, отходят на задний план. Патриотизм одевается в камуфляж, трубит в военные трубы, требует абсолютной преданности государству (и государю), указует на врагов – истинных или мнимых. При слове «патриот» тут же всплывает образ крепкого мужчины в форме с решительным выражением лица – «враг не пройдет!». Дальнейшие ассоциации – осажденная крепость, подкопы под символические стены и представители пятой колонны, норовящие передать ключи от ворот за горсть серебренников.

Патриотизм в его современном виде – это нечто громогласное, общественное, политизированное, идеологизированное. А любовь к Родине – чувство очень личное, мягкое и сентиментальное, но при этом сложное, противоречивое и объемное. Оно связано с историей семьи, с домом, где вырос, с любимым писателем и друзьями детства, с лесом, куда бегал за грибами, с речкой, куда ходил купаться с ребятами со двора… Родину можно критиковать и сравнивать с другими странами (не всегда в свою пользу) – любовь к ней от этого меньше не становится.

Интересной и успешной попыткой вернуть патриотизму личностное наполнение была акция «Бессмертный полк». Но это скорее исключение. В целом патриотизм упорно клонится в сторону помпезности, показушности и лицемерия.

Вот весьма интересные данные опроса ВЦИОМ, проведенного в преддверии Дня России. Отвечая на вопрос о том, кто не является патриотом, большинство респондентов (84 %) пришли к выводу, что, прежде всего, это человек, не чувствующий любви к России. Такое умозаключение вполне логично. Но дальше логики становится меньше. Две трети опрошенных (68 %) полагают, что патриотом не может быть тот, кто хочет переехать в другую страну. А почему, собственно? Вполне можно по разным причинам уехать жить за границу, но и свою родину продолжать любить. Знаю немало таких случаев.

Еще 66 % россиян считают главным проявлением непатриотических чувств уклонение от службы в армии; также 66 % уверены, что истинный патриот никогда не станет давать или брать взятки; 63 % – что он не будет уклоняться от уплаты налогов. Для 65 % опрошенных главным признаком, отличающим истинного патриота, называют знание государственной символики России. 53 % считают, что патриотом не может быть человек, имеющий счета за границей, 52 % – что им не может быть сотрудник некоммерческой организации, которая финансируется из-за рубежа. Почти половина (47 %) полагают, что гражданин, публично высказывающий мнение, противоположное государственной позиции, не является патриотом, 43 % – что нельзя назвать патриотом человека с двойным гражданством. 30 % считают непатриотичным желание выйти замуж за иностранца, а 29 % относят к непатриотам даже тех, кто работает в иностранной фирме.

Если подытожить все основания, по которым российское большинство исключает человека из патриотов, то придется признать, что в составе безусловных патриотов останется наиболее инертная и неамбициозная часть граждан. К сожалению, ведение бизнеса в России предполагает и взятки, и уклонение от налогов, а желание пожить за границей совершенно естественно для любого амбициозного образованного человека – просто чтобы кругозор расширить. Любопытно было бы посмотреть на результаты такого опроса сегодня, год спустя. Можно предположить, что оснований для зачисления в непатриоты окажется еще больше. Не потому, что люди стали меньше любить Родину, а потому, что патриотизм приобретает все более формализованно-государственнический характер.

В статье «Патриотизм или мир», написанной в 1896 году, Лев Толстой рассматривал патриотизм как главный источник войн, четко подметив в нем военно-государственническую струну: «Производит же войну желание исключительного блага своему народу, то, что называется патриотизмом. А потому для того, чтобы уничтожить войну, надо уничтожить патриотизм. А чтобы уничтожить патриотизм, надо прежде всего убедиться, что он зло, и вот это-то и трудно сделать… Если хороший патриотизм состоит в том, чтобы не быть завоевательным, как говорят многие, то ведь всякий патриотизм, если он не завоевательный, то непременно удержательный… Моря крови пролиты из-за этого чувства и будут еще пролиты из-за него, если люди не освободятся от этого отжившего остатка старины».

Допустим, войны шли прежде всего из-за материальных богатств, но механизмом завода людей, средством манипулирования их чувствами был именно патриотизм.

Сейчас Россия переживает очередной подъем государственного патриотизма. Любовь к Родине – это забота о своем дворе и своей деревне: цветы посадить, забор поправить, не вываливать мусор на обочину дороги, не ставить машину на газон, уважать окружающих, воспитывать детей умными, продвинутыми, много читающими, говорящими на разных языках, вежливыми и со «своими», и с «чужими»… И тут особого подъема как-то не чувствуется. Зато мы наблюдаем километры георгиевских ленточек, хождение с десятиметровыми знаменами и хоругвями по центральным магистралям, футболки с медвежьим оскалом, надписи «На Берлин» на немецких машинах, ностальгический блатняк на всю катушку под видом «нашей родной музыки» и прочие признаки «величия», включая свист спортсменам из «враждебных стран»…

А тут еще подоспел новый проект программы «Патриотическое воспитание граждан Российской Федерации на 2016–2020 годы», нацеленной на «формирование высокого патриотического сознания». Мы прекрасно знаем, что это такое: бряцай высокими истинами, не вникая в их суть, и делай, что говорят, не рассуждая и не критикуя.

Интересно посмотреть, как относятся к этой программе, на которую пойдут деньги из бюджета, сами россияне. Согласно результатам опроса, проведенного «Левада-центром» в апреле нынешнего года, 49 % считают, что «программа необходима, потому что сейчас, перед лицом внешних и внутренних угроз, государство должно воспитывать патриотов, готовых защищать интересы страны»; 19 % – что «программа необходима, но может стать «кормушкой» для бюрократии, не принеся реальных результатов», 16 % – что «программа не нужна, потому что сначала нужно решать более важные проблемы (коррупция, низкий уровень жизни и пр.), а если они будут решены – у населения будет и патриотизм»: 8 % – что «программа не нужна, потому что патриотизм – личное дело каждого, и государство не должно вмешиваться несмотря ни на что»; еще 8 % затруднились ответить.

Патриотизм в сознании людей сегодня прежде всего связан с угрозой (внешней или внутренней), а отнюдь не с развитием и процветанием. Телевизор сработал и народ готов защищать интересы родины – от кого скажут.

Обратимся снова к Толстому: «Должны воспитывать молодые поколения так, чтобы, как теперь стыдно молодому человеку проявлять свой грубый эгоизм, например, тем, чтобы съесть все, не оставив другим, столкнуть слабейшего с дороги, чтобы самому пройти, отнять силою то, что нужно другому – так же бы было стыдно желать увеличения могущества своего отечества; и так же как считается глупым и смешным теперь восхваление самого себя, так же бы считалось [глупым] восхваление своего народа, как оно теперь производится в разных лживых отечественных историях, картинах, памятниках, учебниках, статьях, стихах, проповедях и глупых народных гимнах. Но надо понимать, что до тех пор, пока мы будем восхвалять патриотизм и воспитывать его в молодых поколениях, у нас будут вооружения, губящие и физическую и духовную жизнь народов, будут и войны, ужасные, страшные войны…»

Но как же тогда поддерживать гордость за свой народ и страну, завоевывать авторитет, расширять влияние, проповедовать свою культуру? Когда к Конфуцию пришел один мелкий царек и задал вопрос, насколько надо увеличить армию, чтобы завоевать соседний южный народ, Конфуций посоветовал: «уничтожь все твое войско, употреби то, что ты тратишь теперь на войско, на просвещение своего народа и на улучшение земледелия, и соседний народ прогонит своего царька и без войны покорится твоей власти». Очень своевременный совет!

Впрочем, так ли безнадежно плох патриотизм, как казалось Толстому в 1896 году? Пожалуй, Лев Николаевич был слишком суров, как это с ним часто случалось.

Ничто не мешает вернуть патриотизму его человеческое, частное, деятельное начало. Чем рисовать лозунги на автомобилях или свистеть девочкам-спортсменкам из США, лучше добиться установки светофора на дороге у школы, принять участие в продвижении программы раздельного сбора мусора или заняться воспитанием и образованием своих детей.

Хотите искать врагов и ходить строем под бравурные марши – пожалуйста. Но это – не патриотизм, а лишь милитаризация сознания.

Можно посмотреть на патриотизм и под другим углом. Сначала он касался крохотных полисов, позже его взяли на вооружение государства, затем – империи. Ну а если сегодня в нашем глобализированном обществе сделать еще шаг вперед и ввести понятие общечеловеческого патриотизма? В рамках которого мы обязаны защищать наш общий дом – Землю – и бороться со всеми, кто разрушает гармонию жизни, стравливает народы друг с другом, загрязняет воду и вырубает леса, выкачивает нефть, чтобы произвести горы мусорных товаров? За программу такого патриотического воспитания, пожалуй, стоило бы проголосовать.

 

Счастье против денег

(Пролегомены к счастьеведению)

Сотни черных лебедей, мерно колышущихся на бескрайней океанской глади, могут показаться вставкой в реальный мир из какого-нибудь фэнтезибастера; между тем это вполне обыденное зрелище для австралийского побережья. До открытия Австралии европейцы не подозревали, что лебеди могут быть черными, существительное “лебедь” автоматически тянуло за собой прилагательное “белый”.

Нассим Николас Талеб – из тех авторов, что популярны в узких кругах. Его главная книга называется “The Black Swan” – черный лебедь. Главная мысль книги: не давай стереотипам сковывать твое сознание, каждый из них когда-нибудь разрушится, и тот, кто к этому готов, окажется в большом выигрыше. Талеб – выходец из богатой образованной ливанской семьи, принадлежавшей к самым верхам, имел несчастье видеть, как рушится стереотип процветающего и веротерпимого Ливана. Успех книги Талеба тоже построен на стереотипе – исповедуя свои идеи, он преуспел в игре на финансовых рынках, заработал для инвесторов полмиллиарда долларов в кризис. Выиграл? Значит, умный, значит, дело пишет, надо его почитать.

В петербургском Доме книги на Невском проспекте евразиец Александр Дугин представлял книгу философа Анри де Бенуа “Против либерализма”. Сам Анри де Бенуа был тут же. На смену обществу неограниченного потребления, по мнению де Бенуа, должно прийти общество гармоничного баланса, которое не будет ставить во главу угла деньги. Современные европейские политики, полагает де Бенуа, не имеют ни малейшего представления о политической философии, руководствуясь сиюминутными “практическими” интересами. По сути, все они ориентируются не на ценности – главное в жизни, а на интересы. Интересы же – это вопрос денег, в отличие от ценностей, которые не продаются. Заинтересовавшись рассуждениями де Бенуа, я спросила, видит ли он в будущем общество, которое вообще откажется от института денег и будет построено на других принципах. И услышала в ответ: “Так радикально я не мыслю”. Мы приучены воспринимать деньги как универсальный эквивалент, это один из наших “белых лебедей”.

Забайкалье, территория, которую еще в девятнадцатом веке населяли эвенки, – веселый, жизнерадостный и, как сказали бы сейчас, креативный народ. “Аристократы тайги”, как отзывались о них все путешественники. Но вот на Байкал пришла денежная цивилизация. Полпреды этой цивилизации – богатые купцы – арендовали родовые эвенкийские охотничьи угодья за большие деньги. Эвенкийские охотники с их аристократической психологией гармонии с миром купцам были ни к чему. Они предпочитали нанимать наемные бригады пришлых людей – добывать как можно больше соболя, а заодно бить и все остальное, что попадется под ружье. Эвенков не обманули, они действительно получили большие деньги, на которые можно было безбедно существовать. Но зачем? Из их жизни ушло содержание. Зачем жить, если не надо охотиться, ходить в тайгу, добывать зверя, делать запасы к зиме?.. Пошел в магазин, купил продуктов и водки, дальше что? Сегодня от эвенков мало что осталось. Деньги им не пригодились, жить стало нечем.

Не универсальность денег хорошо видна и в современной России, которая фактически разрушена идеологией денежного универсализма. Деньги в сегодняшней России есть, а вот радости жизни, энергии развития, счастья мы как страна, увы, лишились. Все это утекло сквозь деньги. И жить нам так не нравится. Даже тем, у кого много денег. Ничего удивительного, что богатые россияне норовят сбежать на другую территорию, где сохранились и работают другие ценности, не денежные.

Ощущение содержательной наполненности жизни, гармоничной связи с окружающим миром, преемственность с прошлым и уверенность в будущем – все это в совокупности составляет счастье бытия – куда более универсальную ценность, чем деньги. Правда, мы пока не умеем инструментализировать ценности такого высокого порядка. Но кто сказал, что это непреодолимо? Способность людей к инструментализации постоянно растет. Пройдет немного времени, и люди пойдут дальше. Деньги канут в прошлое так же, как институт рабовладения и крепостной зависимости. Человек будет строить свою жизнь, ориентируясь не на зарабатывание денег, а напрямую на достижение полноты и осмысленности бытия – счастья. Собственно говоря, деньги и сегодня являются лишь инструментом достижения счастья. Однако инструмент оттянул на себя слишком много внимания и сил и стал претендовать не на инструментальную, а на смысложизненную роль. “Счастье – это прибыль” – было написано на офисе американской компании “Энрон”. Хорошо известно, чем закончила эта компания…

Пока мы еще не вполне понимаем, что такое счастье, но движемся к этому пониманию. Осмысление понятия счастья – своего рода заглядывание в будущее.

Как утверждал выдающийся палеопсихолог и философ Борис Поршнев, наши далекие предки – пралюди – палеоантропы специализировались на функции коммуникаторов в мире, где властвовали крупные агрессивные хищники. Не будучи ни чистым травоядным, ни уж тем более хищником, палеоантроп питался падалью и выживал, вписываясь в зазоры между пищевыми нишами доминирующих видов. “Этот эвриобионт, даже убиквист, то есть обитатель, неограниченно разнообразных биотопов был абсолютно безопасен для всех зверей и птиц, ибо он никого не убивал. Но зато он как бы отразил в себе этот многоликий и многоголосый мир и смог в какой-то мере управлять поведением его представителей благодаря опоре на описанные выше механизмы нервной деятельности”, – подытоживает Борис Поршнев роль палеоантропа. Жизнь палеоантропа постоянно висела на волоске взаимопонимания с соседствующими видами.

Если мы осуществим проекцию нашего сложноустроенного понятийного аппарата на тот мир, то увидим: понятия “жизнь” и “счастье” были тогда слитны. Ты жив? Это и есть абсолютное счастье. Тебя и сегодня не загрызли! Ты продолжаешь ловко балансировать меж интересами двух пещерных медведей – владельцев соседствующих охотничьих участков – и зарящейся на их пищевые богатства стаей ископаемых гиен. Острота ощущений, полнота жизни, постоянное хождение по нервнодеятельностной проволоке.

Однако через десятки тысячелетий оформилась точка бифуркации, после которой понятия “счастье” и “жизнь” начали сначала медленно, а потом все быстрее расходиться. В основе этой дивергенции лежит простой факт: жизнь начала обесцениваться, поскольку сохранить ее стало проще. И сегодня немалый процент наших собратьев абсолютно живы и при этом совершенно не счастливы. Чем меньше счастливых, тем больше интерес к предмету.

Кое-что о счастье. Во-первых, только приступая к предмету, обнаруживаешь, что хотя он и обладает некой летучестью, тем не менее отсылками к нему просто переполнены все источники – от интернет-блогов и таблоидов до философских трудов и специализированных экономических изданий. И даже больше – городских улиц. Идешь по улице Рубинштейна – вот вам ресторан “Счастье”. Проходишь мимо Александринского театра – спектакль “Счастье”, постановка А. Могучего, заворачиваешь во двор неподалеку – самодеятельное объявление “Опытный экстрасенс. Приворот, снятие порчи, настрой на счастье”. Понятие счастья определенно играет для нас системообразующую роль в структуре действительности. Во-вторых, налицо противоречие между мнением, что это состояние краткое, дискретно переживаемое, некий нечасто случающийся психоэмоциональный подъем, и такими устоявшимися оборотами речи, как счастливый период, счастливый человек, счастливое детство. Приходится признать, что счастье может присутствовать в разных концентрациях – может быть разлито на длительный временной период, как масло, намазанное на бутерброд, а может быть сгустком внезапного и острого переживания. Яркий пример счастья – острого переживания можно найти, например, в описании известной актрисой Дарьей Поверенновой начала ее отношений с овеянным мифологической дымкой казановой нашего артистического мира Валерием Николаевым. Дарья приехала на свидание с Валерием в ресторан, прождала его полчаса и уже встала, чтобы уходить, как вдруг за окном увидела опоздавшего Николаева. “Он стоял на коленях, прямо там, на улице, в снегу! Может быть, именно в этот момент я испытала самое острое, самое яркое ощущение счастья за всю мою жизнь…” (цитата из журнала “7 дней”). Острые приступы счастья вообще часто встречаются в области отношений между мужчиной и женщиной. Однако их немало и в других сферах жизни. Кинорежиссер Андрей Смирнов (кажется, в последнее время известный больше как актер и отец Авдотьи Смирновой) рассказывает писателю Дмитрию Быкову о том, как потерял сознание от счастья: “В школе я был председателем совета дружины, в 1954 году меня делегировали в Кремль на слет Всесоюзной пионерской организации, и я там потерял сознание от счастья, когда все хором запели “Взвейтесь кострами, синие ночи”. Потерял в буквальном смысле, очнулся в медпункте, увидев склоненную надо мной маму”. При этом счастье не чисто физиологическое состояние, в нем всегда есть социальная составляющая. Возвышающая, приподнимающая над обыденностью, выходящая за пределы биологической природы человека. Скажем, говоря о счастье материнства, в это словосочетание вкладывают не сугубо биологический аспект, но и целую гамму социальных переживаний: тонкая психологическая связь между матерью и ребенком, социальная самореализация в роли матери, продолжение своей семьи, этноса, народа как носителей определенной культуры. В то же время вполне устоявшимися являются и такие понятия, как счастье первопроходца, первооткрывателя, писателя, художника, которые, как правило, подразумевают самоощущение за достаточно длительный период времени. Известный художник, академик Наталья Нестерова отвечает на вопрос “В чем счастье художника?” – “В преданности своему делу. Я добилась того, что у меня иногда получается то, чего я хочу” (“Известия”). Казалось бы, что общего в переживании Дарьи Поверенновой и Натальи Нестеровой? Тем не менее общее налицо – осуществление желания. По-видимому, это главное в переживании счастья. И чем напряженнее это желание, тем глубже переживание счастья. С другой стороны, если желание сбывается вдруг, как у Дарьи, то счастье переживается более остро, а если это постепенная и растянутая во времени реализация желания, то переживание счастья более спокойное. Приведем высказывание директора Московского дома фотографии Ольги Свибловой: “Известно, что хорошие фотографы живут очень долго, потому что имеют счастье себя выразить”. Постоянное счастье самоосуществления – источник жизненной энергии и интереса к миру. При этом от долгого взаимодействия с объектом, высекающим счастье, ощущение счастья у человека может притупиться, однако если предмет исчезнет, а потом вновь появится, то он зачастую снова начинает обладать способностью к генерации счастья. Помимо дифференциации счастья по критерию временной протяженности, есть еще и разница в самой окрашенности переживания. Мы знаем “тихое счастье”, “трудное счастье”, “счастье, бьющее ключом”, и то счастье, приступ которого приключился с пионером Андреем Смирновым – экстатическое. Вне всякого сомнения, притягательны все виды счастья, но все же если выбирать, то в первую очередь стоит остановиться на исследовании варианта “прожить счастливую жизнь” – как наиболее привлекательного. Интернет предоставляет прекрасную возможность выяснить, что люди вкладывают в понятие “прожить счастливую жизнь”.

“Я прожил счастливую жизнь”. По такому запросу нам предлагают свыше трех миллионов ссылок, за которыми сотни тысяч историй. Возьмем самые первые ссылки в списке.

Всеволод Солодов, художник из Твери, из интервью газете “Тверская жизнь” по поводу 80-летия:

“В школе я очень любил рисовать. Хотя и делал это не лучше всех в классе. Я вообще считаю, что в искусстве талант – не самое главное. Главное – любовь к своему делу. Должно быть ощущение, что без этого ты не можешь жить. Мне сейчас 80 лет, полно всяких болячек. И если бы я не писал каждый день, то я просто бы умер. Художник нужен во все времена. Он переводчик с языка природы на язык искусства. Я часто на выставке наблюдаю за ее посетителями. Смотришь и видишь: улыбается человек, просветление на лице появляется. Понимаешь, что твои картины ему нравятся. А это значит, что ты хоть на какое-то время отвлек человека от его не слишком радостной жизни. И это главная оценка нашей работы. Да, жизнь действительно я прожил большую. В юности был и пастухом, и конюхом, и строителем. Однако живопись взяла свое. Хотя и здесь у меня покоя не было. Был и театральным художником, и даже главным художником города. Меня на эту должность назначили через два года после того, как я приехал в Калинин. Кстати, работал на общественных началах, без всякой зарплаты. Был главным художником рекламного комбината. Сейчас думаю: ну зачем так суетился? Нужно было просто писать пейзажи. И все же в ту пору мне такая жизнь нравилась. Занимался я и деревянной скульптурой, брал топор, пилу, подходил к деревянным кряжам… И рождалась скульптура. До сих пор в театре кукол стоит мой Лешачонок. Дети, когда к нему подходят, почему-то всегда ему в рот кладут конфетку. Да и поросенок мой деревянный не меньшим у них успехом пользуется. А вот о чем-то плохом даже не вспоминается. У меня была на редкость удачная жизнь. Характер у меня мягкий, доброжелательный, я быстро сходился с людьми. Живопись – вещь спокойная. Сидишь себе в мастерской, тебе никто не мешает. Профессия художника чем хороша? Ты абсолютно свободен. Живешь без начальника. Сам себе хозяин.

Вы знаете, Я ПРОЖИЛ НА РЕДКОСТЬ СЧАСТЛИВУЮ ЖИЗНЬ. Всегда занимался делом, которое доставляло мне радость, и очень надеюсь, что не только мне”.

Милан Эрцеган. 90 лет, из интервью для журнала “Чемпион клуб”:

“Всю мою жизнь… – начинает говорить после долгой, почти минутной паузы, – я имею в виду сознательную жизнь… можно разделить на три фазы. Первая – это участие во Второй мировой войне, борьба за свободу своего народа и других народов Европы. Вторая, которая началась сразу после войны и продолжалась очень много лет, – работа на благо любимого вида спорта. В Международной федерации борьбы я был генеральным секретарем, потом президентом… Провел там почти 50 лет. И за все эти годы ни разу не получал зарплату. У нас… у нас с вами и с другими социалистическими странами существовало очень хорошее понятие – работа на общественных началах. В Международной федерации я всю жизнь проработал на общественных началах. Потому что очень любил борьбу, старался принести ей пользу. Я очень рад, что первые две фазы своей жизни я находился с советскими людьми. Рядом и вместе. Ну, а третья фаза моей жизни началась в 2002 году, когда умерла моя супруга, моя любимая Десанка. Тогда принял решение, что уйду из Международной федерации. Так получилось, что после войны я пошел по спортивной линии. Но я всегда был верен коммунистическим, социалистическим идеалам. Мы воевали вместе с Иосипом Броз Тито… Я верил ему, верил каждому его слову, всегда его поддерживал – как все люди в Югославии. Я также часто присутствовал на приемах, которые он проводил. И хотя в период правления Тито отношения между Югославией и СССР были самыми разными, от романтических до трагических, я никогда не относился к советским людям лучше или хуже. Потому что я всегда относился к ним очень хорошо, лучше, чем к кому-то еще. Потому что я не занимался политикой, – улыбается. – Я был и остаюсь патриотом своей страны и своего вида спорта, коммунистом, но я никогда не был политиком. Социалистический лагерь, который существовал еще 20 лет назад, гораздо лучше капитализма, который сейчас везде. Уже только потому, что обеспечивал всем людям веру в силу мира. Повторю, что уже говорил: я до сих пор верен коммунистическим идеалам. Десанка действительно была светлым, добрым, чутким человеком. Если кто-нибудь считает, что я чего-то добился в жизни, был полезен борьбе, он должен знать: это только благодаря своей супруге. Я знаю, иногда бывает, что жены ругают мужей: ты все время проводишь на работе, совсем не бываешь дома… Ничего подобного Десанка мне не сказала ни разу! Хотя вы понимаете, работа президентом Международной федерации не может быть спокойной и размеренной. Даже переезд в Швейцарию, где находится офис федерации, она восприняла спокойно.

У нас с Десанкой не было детей. Так распорядился Бог… Но мы все-таки воспитали одного хорошего человека – сына брата моей супруги. Когда ему был всего один год, его мать умерла. И Десанка забрала его к нам, очень много с ним занималась. Я тоже, как только выдавалась свободная минута, спускался из своего кабинета, чтобы поиграть с малышом. Сейчас он очень уважаемый человек, врач-гинеколог. Я очень горжусь им, потому что тоже принимал участие в его воспитании.

Я ПРОЖИЛ СЧАСТЛИВУЮ ЖИЗНЬ. Я не имею никаких обид на прошлое. Но также не имею никаких амбиций и планов на будущее. Историю теперь пишут другие. А я просто жду окончания жизни”.

Нина Кондратова, 78 лет, из интервью газете “Вечерний Барнаул” по поводу получения новой квартиры. Интервью так и озаглавлено “Я ПРОЖИЛА СЧАСТЛИВУЮ ЖИЗНЬ”.

“По образованию математик, по статусу вдова участника Великой Отечественной войны, по состоянию души – счастливая женщина, воспитавшая двоих детей и четверых внуков”, – описывает героиню интервью газета, добавляя, что хозяйка до сих пор не верит своему счастью (получению квартиры с отоплением, водопроводом и канализацией). А вот что рассказывает сама Нина (ее рассказ перемежается вставками корреспондента газеты, уточняющего некоторые детали биографии):

“Мой муж Леонид всю Великую Отечественную войну прошел, от 41-го до 45-го, в Берлине побывал, поэтому всю жизнь он всегда получал льготы как фронтовик, а 9 Мая в нашей семье особый праздник, когда мы все собираемся за столом и вспоминаем то страшное время…

Когда началась война, я во втором классе училась и этот день помню, как сейчас, – вспоминает она. – Наша квартира находилась на первом этаже старенькой двухэтажки. В ветхом доме окна были чуть выше земли, и в комнатах всегда царил полумрак. За это мы с подругой самих себя называли детьми подземелья. Было воскресенье, потому что только в этот выходной папа ранним утром уходил на рыбалку, вот и в тот день ушел, а по радио объявили о начале войны. Помню, как тогда плакали все: и мужчины, и женщины, и дети. А потом все вместе провожали нашего отца на фронт. Еды было мало, мама постоянно работала, а вместе с ней и наша соседка, у которой дома оставались четверо ребятишек, совсем малыши. Вот за ними я и следила, когда взрослых не было дома. Первой похоронку на мужа получила соседка по дому, затем еще и еще”. Горе, слезы, голод мама и совсем еще ребенок Ниночка пережили все вместе, писали письма и ждали, как и вся страна, ждали той Великой Победы. “У нас был кинотеатр в городе, деревянный каркас, экран и обычные скамейки, а звук шел из громкоговорителя, что висел на столбе, – вспоминает Нина Федоровна. – В тот день мы с девочками сидели и смотрели фильм, когда вместо слов киногероев раздалась волшебная фраза: “Война закончилась!” – женщина замолкает, а на глазах появляются слезы. – Мы тогда все очень обрадовались, кинулись обниматься, целоваться. Я почему-то запомнила, как меня на руки подхватил какой-то большой грузин и закружил над головой. Мы тогда все были вместе: и казахи, и русские, и грузины. Страшно подумать, что сегодня происходит, откуда берется такая страшная злость между людьми разных национальностей?”

Еще с детства Ниночка тяготела к наукам, поэтому после окончания школы, не раздумывая, отправилась поступать в институт в Омск. Поступила на математический факультет. После получения диплома вернулась в родной город. Вышла замуж, родила дочку, но так случилось, что муж погиб. “Я тогда и не задумывалась о семье, растила дочку, преподавала математику и физику в колледже и институте, – рассказывает Нина Федоровна. – Часто помогала ребятам подготовиться к экзаменам, проводила дополнительные консультации. Однажды позвонил парень, попросил разобраться в сложной задачке, я согласилась. Когда же мы встретились, то он мне прямо заявил, мол, в математике он не нуждается, а хочет жениться, потому что влюбился. Честно сказать, остолбенела! Но не отказалась, так и сыграли свадьбу”. Нина Федоровна говорит, что и сейчас с трудом верит, что такое может быть: “Не зря говорят: от судьбы не уйдешь, вот мой случай тому доказательство, потому что Ленечка оказался замечательным супругом, о своей семейной жизни могу сказать просто: жили душа в душу”.

В краевую столицу семья Кондратовых попала совершенно случайно, а может, и нет, судьба привела их в наш город. “Дочка окончила школу и решила поступать в институт, вот только какой выбрать, думала недолго, – вспоминает с улыбкой Нина Федоровна. – Вместе с подругами написали несколько названий городов на листках, бросили в шапку, а затем тянули каждая свой. Так и вышло, что Марине достался Барнаул. Мы с мужем противиться не стали, помогли ей уехать, дочка здесь поступила в институт, а когда получила диплом, нашла хорошую работу, вышла замуж”.

В 1994 году, когда в Казахстане стало неспокойно, Леонид и Нина Кондратовы решились на переезд. Недолго думая куда, отправились к дочери в Барнаул.

“Продав там две благоустроенные квартиры, здесь мы смогли приобрести только маленький домик во Власихе, а поселились там вместе с семьей сына, у них на тот момент уже мальчик родился. Вот так впятером и стали жить в домике с одной комнатой. В оформлении российского гражданства проблем не возникло, вот только в очередь на жилье Леонида Кондратова как фронтовика пообещали поставить только через пять лет, все-таки приехал их Казахстана, на тот момент другой страны.

А потом и вовсе все изменилось: и строй, и время, и наши надежды получить квартиру тоже рухнули. Когда же мой муж умер, то я и вовсе опустила руки. Вроде бы дети рядом, внуки подрастают, меня не забывают, а большего и не надо”.

В прошлом же году, когда президент пообещал федеральные субсидии выделить на улучшение жилищных условий ветеранов войны, к Нине Федоровне пришли из соцзащиты и предложили воспользоваться льготой. Жаль, что супруг не дожил до этого времени, ведь о такой квартире они мечтали вместе.

“Я ПРОЖИЛА СЧАСТЛИВУЮ ЖИЗНЬ: мою семью не коснулась черная сторона, у меня был прекрасный, любящий муж, у меня выросли здоровые, умные детки, четверо внуков, двое из них уже совсем взрослые, из армии вернулись, а двое еще школьники, и за последние несколько лет не было еще ни одной недели, чтобы кто-нибудь у меня не побывал в гостях”.

Три судьбы, объединенные ощущением удовлетворения от прожитого. Конечно, совершенно не факт, что герои характеризовали свою жизнь как счастливую во все периоды, однако и итоговая оценка “я прожил счастливую жизнь” дорогого стоит. Способность так оценить свою жизнь обеспечивает людям душевное равновесие в возрасте, когда изменить что-либо уже почти невозможно.

Жизнь каждого из героев была наполнена огромным количеством событий, они жили во время глобальных и драматических изменений в мире, сталкивались с бедами и угрозами жизни, но уцелели и сумели создать островки своей собственной стабильности, своих собственных ценностей. В определенной степени эти истории счастливой жизни заставляют вспомнить наших предков, для которых счастье было синонимом жизни, синонимом того, что ты уцелел. Другой важный аспект – умение ладить с людьми, видеть их позитивные стороны и игнорировать неприятные. Коммуникативный дар определенно незаменим в экипировке счастливого человека. Попробуем теперь посмотреть на проблему обобщенно. Хотя, по сути, все философские школы только тем и заняты, что попытками определить, что есть счастье и как его достигнуть, немногие из ученых мужей и жен решаются взять для препарации и исследования счастье как таковое. По крайней мере, в России. К сожалению, в естественных науках стало традицией отмежевываться от тех понятий, которые реально бытуют в жизни. Ученые обычно предпочитают выбирать более высокопарно и наукообразно звучащие предметы исследования. Правда, касается, это, К СЧАСТЬЮ, не всех.

Синтетический подход. Этот путь трактует счастье как гармоничное сочетание реализаций всех естественных ипостасей человеческой жизни. Что же это за ипостаси? Разумеется, в первую очередь необходимы полноценные условия для развития человека как индивида – представителя Homo sapiens. Условия, которые позволили бы индивиду обладать физическим и психическим здоровьем. Далее, человек должен успешно пройти социализацию и найти себя в обществе – стать его полезным и уважаемым членом. Для этого он должен найти свою профессиональную нишу и быть в ней успешен. А также оказаться успешным в построении семейных отношений: найти партнера, построить с ним союз, родить и успешно вырастить детей. Вот, собственно, и все. Приблизительно такой рецепт можно услышать от многих известных людей, старающихся построить гармоничную жизнь. Одна из красивейших киноактрис мира Моника Белуччи отвечает на вопрос “Что вообще нужно женщине для полного счастья?” – “Если мы говорим о женщине, которая уважает себя и по-настоящему стремится быть счастливой, то ей нужны три простые составляющие: любимое дело в жизни, надежный тыл – семья и свобода в принятии решений. Дело, работа – это обязательно, женщины-домохозяйки, на мой взгляд, во многом обделяют себя” (журнал “7 дней”).

По идее синтетиков, человек, успешно осуществляющий в ходе жизни все эти задачи, должен быть счастлив, если в каждом возрастном промежутке его достижения отвечают обобщенной социальной норме. В 25 лет надо определиться с выбором места работы и начать успешно реализовываться в профессии, а также быть близким к вступлению в брак. В 35 лет надо быть специалистом с высокой репутацией в своей отрасли деятельности, иметь оплату труда, позволяющую успешно реализовать построение своей жилищной единицы, а также иметь сформированную семью с хотя бы одним ребенком (а лучше двумя-тремя детьми). В 50 лет, оставаясь хорошо оплачиваемым профессионалом и успешным гармоничным партнером в браке, пора начинать “выводить в люди” детей, причем с возрастом наш условный герой все более начинает зависеть от успехов детей, которые должны тоже начинать прохождение правильного синтетического пути. В 65 лет существенным компонентом счастья становится сохранение здоровья и по нарастающей – развивающиеся гармоничные отношения с детьми и внуками, в свою очередь демонстрирующими успешность и гармоничность; впрочем, и профессиональная востребованность остается неотъемлемым и важным компонентом счастья. В этом возрасте часть людей меняет конфигурацию своей профессиональной деятельности: начинает заниматься передачей опыта, преподаванием. Наконец, в 80 лет, сидя на лавочке собственного дома, под сенью собственноручно посаженного дерева, в теплых лучах закатного солнца, остается наслаждаться воспоминаниями о счастливой жизни, умиляться правнукам, которые “ну вылитый я в его годы”, и, возможно, перелистывать собственные мемуары. Общество, как правило, не ждет, что человек в этом возрасте сохранит профессиональную и общественную активность, хотя таких примеров тоже немало. Таким образом, тут мы имеем ровное распределение энергии и эмоций по всем естественным ответвлениям жизни, в совокупности обеспечивающим счастливого человека. Никаких перекосов эмоций и страстей, никакой одержимости, никаких неправильностей. Все ровно, размеренно, поступательно. Большой вопрос – есть ли люди, чья жизнь именно так и прошла. Но независимо от этого такой жизненный путь вполне может быть взят в качестве идеала, к которому нужно стремиться в поисках счастья (по мнению представителей синтетического подхода). Если поискать примеры из жизни, то вот, пожалуйста, краткий монолог выдающегося (в прошлом) гимнаста, ныне уже пожилого человека Юрия Титова: “Я счастлив, что я связал свою жизнь со спортом, я счастлив, что встретил замечательного друга, мою жену, я счастлив, что сумел вырастить и дать образование детям и они сами теперь состоявшиеся люди. Мое время было счастливое, и я за все благодарен спорту, некоторые говорят, я отдал спорту пятьдесят лет, а я хочу сказать наоборот: спорт дал мне пятьдесят счастливейших лет” (из выступления на одном из телеканалов).

Да и приведенное выше описание жизни Нины Кондратовой явно тяготеет к такому синтетическому пониманию счастья.

Интересную попытку переложить бытовой синтетический подход понимания счастья на язык науки осуществил профессор Александр Юрьев. Он предложил в рамках политической психологии посмотреть на счастье как на индикатор состояния человеческого капитала и, таким образом, привязать мало изученное наукой “бытовое” счастье к вполне конкретным параметрам: качеству общества и политической организации этого общества.

По Юрьеву, “интегральным показателем “человеческого состояния” является “мера счастья” каждого человека, которое обнаруживается в переживании им полноты бытия, связанного с самоосуществлением”. В этом определении нет ничего нового. Но дальше Юрьев конкретизирует 16 переменных психики, каждая из которых должна самоосуществиться, чтобы человек был совершенно счастлив. Не будем их перечислять по отдельности, так как это приведет нас к необходимости углубиться в непростое макроструктурное описание человека, предложенное профессором Владимиром Ганзеном, лежащее в основе всех работ Юрьева. Но приведем обширную цитату из работы профессора Юрьева, которая раскрывает основы его подхода:

“Человек совершенно счастлив, если самоосуществляются все 16 переменных его психики. Например, должны самоосуществиться его мышление, или воля, или опыт в форме признания, принятия, применения его достижений в профессиональной, в общественной, в личной жизни. В этом случае продукты его ума, воли, характера в виде изобретений, произведений, достижений в труде, в личных отношениях обретают потребительную стоимость: их покупают, принимают в дар, ими пользуются, за них благодарят и т. д. Человек счастлив – он понят, принят, признан.

Но человек несчастлив, если по внутренним или внешним причинам часть переменных не самоосуществляются. Внутренние причины – или отсутствие содержания, которое должно самоосуществиться (он необразован, невоспитан, неумел, неактивен). Или есть внутренние психологические барьеры, препятствующие самоосуществлению: застенчивость, скромность, неадекватность поведения.

Внешние причины – это непринятие людьми самоосуществляющегося содержания некоторых из 16 переменных психики человека в форме, например, отказа в работе, публикации, любви и т. п. Или это прямой запрет на такое самоосуществление в форме, например, тюремного заключения, изгнания и т. п. Государство в зависимости от своих целей или облегчает, или затрудняет самоосуществление индивидных свойств человека (нейродинамика, половые, возрастные, конституция), субъектных свойств (воля, мышление, аффект, перцепция), его личностных свойств (направленность, способности, темперамент, характер), свойств его индивидуальности (опыт, индивидуальная история, продуктивность, особенности).

В психологии счастье – это психологическое интегральное ощущение человека, которое и является объектом воздействия политики на сознание и поведение человека. Например, политика делает людей несчастными, объявляя войну, то есть отрывая человека от любимых людей, перспективной работы, увлекательных замыслов, комфортного окружения. Или общество наказывает виновного человека заключением в тюрьму, фактически – это наказание “невозможностью самоосуществиться”, а значит, “сокращением переживания полноты бытия”, а значит – “несчастьем”. Адекватная политика за счет расширения личностных, экономических, политических свобод создает условия для самоосуществления человека такого масштаба, что у него нарастает переживание полноты бытия, то есть – счастья.

Любая психологическая работа с человеком, будь то в сфере клинической психологии, педагогической или психологии труда, неизбежно сталкивается с “несамоосуществившейся психической функцией”, которая и делает человека пациентом, клиентом, консультируемым, обучаемым и т. п. И любая психологическая коррекция клиента заключается в обнаружении “несамоосуществившейся функции” и создании психологом условий для ее самоосуществления. Но главной проблемой для самоосуществления человека является политика – она решает, кому, где, как жить, чем заниматься. Если политика манипулирует ощущением полноты бытия за счет сокращения или увеличения свобод, то она и порождает политического человека, который хочет быть счастливым, но ощущение полноты бытия, то есть счастье, находится в компетенции власти. В этом тайна политической психологии”.

Сам подход к политике как к институции, работающей для максимального самоосуществления граждан во всех своих ипостасях, несет новые критерии оценки политических систем. И одновременно ставит нескончаемый ряд вопросов. Должна ли политическая система ограничиваться заботой лишь о своих гражданах, допустимо ли их самоосуществление за счет граждан других государств, как быть, если самоосуществление разных групп граждан приводит к неразрешимым противоречиям, где взять критерии “нормального” и “патологического самоосуществления”, как быть с тем, что для самоосуществления разных граждан требуется разный объем ресурсов?..

Тем не менее общие принципы синтетического подхода понятны. Есть авторы, которые акцентуируют внимание на одном из компонентов, составляющих единство синтетического пути. Например, популярная и, пожалуй, наиболее известная на сегодня формула счастья: “Счастье – это когда тебя понимают” (из кинофильма “Доживем до понедельника”) – делает акцент на коммуникативной успешности претендента на счастье, без каковой невозможны ни успешная деловая карьера, ни приносящие радость семейные отношения. А вот менее популярная сегодня (возможно, временно) фраза “счастье в борьбе” (Карл Маркс) напоминает о необходимости активного созидательного начала и одновременно плавно разворачивает нас навстречу иному пониманию счастья.

Персонологический подход. Если предыдущий подход делает акцент на человеке как гармоническом социобиологическом существе, постепенно реализующем все свои социобиологические задачи, то здесь прежде всего выделяется и подчеркивается индивидуальное своеобразие каждого из нас. С позиций этого подхода главное – уловить ту музыку сфер, которая звучит именно и только для тебя. Понять свою дорогу и неостановимо идти по ней – вот оно, счастье. Для Карла Маркса, например, важно было непрестанно ощущать вкус борьбы, ощущать сопротивление материала. Уточним: – борьбы интеллектуальной, публицистической, философской, а отнюдь не грубо телесной. Не той, которую развернули большевики на бескрайних просторах России. В этой борьбе Карл Маркс вряд ли бы смог самоосуществиться. Более того, если бы каким-то чудом он познакомился с результатами применения в жизни его теоретических наработок, это сильно понизило бы его удовлетворенность самоосуществлением и, соответственно, коэффициент счастья.

Представим себе, что есть некий идеальный образ, который светит “путеводной звездой” на протяжении всей человеческой жизни. Этот идеальный образ предполагает максимальную реализацию способностей и склонностей, которыми (в виде задатков) наделен данный конкретный индивид. И вот человек на протяжении всей жизни стремится идти путем, обеспечивающим наибольшее развертывание его сильных сторон. Любые действия, приближающие к самореализации и самораскрытию, дают ощущение правильности выбранного пути, полноты жизни и в конечном счете счастья. Те же действия, которые уводят с нужной траектории, напротив, приводят к дискомфорту, психическому напряжению, неудовлетворенности жизнью. Даже если они формально соответствуют запросам общества и окружения. Даже если они обеспечивают материальное благополучие, высокий социальный статус, стабильную семью. “Не мое это все”, – чувствует человек и в один прекрасный день бросает наработки в духе синтетического пути и пускается в неведомое.

В научной психологии этот подход основательно разработан Карлом Роджерсом. В философском основании работ Роджерса лежит убежденность в изначально светлой природе человека, доверие к его целям и конструктивной природе. Только такой взгляд на сокровенную сущность человека позволяет рассматривать развертывание человеческой индивидуальности во всей ее полноте как сугубо позитивный процесс. Тенденция к самоактуализации является, по Роджерсу, главным побудительным мотивом человеческой жизни. Это своего рода “центральный источник энергии в организме человека”. И именно успешность в процессе самоактуализации определяет, счастлив человек или нет. Когда человек чувствует, что он сумел занять в жизни правильную позицию, способствующую его самоактуализации, он уверен в себе, позитивен, счастлив. Отклонения от самоактуализации в неправильную сторону приводят к дискомфорту и негативным переживаниям. Радость и полнота жизни обеспечиваются движением в правильном направлении. Конечно, это на первый взгляд во многом совпадает с синтетическим подходом, но есть принципиальный нюанс. Здесь акцент делается прежде всего не на гармонический комплекс реализуемых задач, порождаемых человеческой биологией и социумом, а на индивидуальность отдельного человека. Индивидуальные особенности теоретически могут приводить к значительным перекосам, отклонениям от идеального синтетического пути. Скажем, в рамках психотерапевтического процесса пациенты Роджерса могли прийти к выводу о необходимости разрушения семьи, отказа от профессиональной карьеры в давно избранной области и т. д. По Роджерсу, это естественные человеческие поиски, никак не мешающие интегральному ощущению гармонии. Роджерс предложил свой концепт “полноценно фуцнкционирующего человека”. Это человек, бесстрашно окунающийся в пучину жизни и открытый новому опыту. По сути, его описание полноценно функционирующего человека весьма близко к пониманию счастливого человека, хотя сам он и настаивал на некотором различии этих понятий. “Я полагаю, стало достаточно очевидным, почему для меня такие прилагательные, как счастливый, довольный, погруженный в блаженство, приятный оказываются не совсем подходящими к какому-то общему описанию процесса, который я назвал хорошей жизнью, хотя иногда человек испытывает эти чувства. Мне кажется, что больше подходят такие прилагательные, как обогащенный, волнующий, поощряемый, интересный, значимый. Хорошая жизнь, я уверен, не подходит для человека малодушного, она требует расширения и роста в направлении раскрытия собственного потенциала. Для этого необходимо мужество. Это означает, что надо быть в потоке жизни”.

В рамках теории Роджерса был разработан подход, позволяющий любому получить представление о соотношении своих идеального и реального “Я”, так называемая Q-сортировка. Отбираются 36 характеристик человека, и производится их сортировка по семи категориям. Число характеристик и категорий может быть и иным, отбор характеристик каждый специалист проводит исходя из собственных представлений, хотя существуют и устоявшиеся, часто применяемые наборы. Сначала человек отбирает два утверждения, наиболее подходящие, по его мнению, для характеристики его личности, потом шесть менее подходящих, далее восемь еще менее подходящих, двенадцать – нейтральных, а после этого в обратном порядке сортируются неподходящие утверждения, заканчивается сортировка тем, что остаются два наименее подходящих утверждения. С помощью этого метода сначала предлагается нарисовать портрет реального себя, потом – свой идеальный образ. Степень корреляции показывает, насколько сильно человек отклонился от идеального образа и, соответственно, самоактуализации, а содержательный анализ позволяет установить, в каких аспектах присутствует наибольшая неудовлетворенность собой. Правда, остается за кадром вопрос, насколько адекватен сформировавшийся в глубинах “Я” идеальный образ и в какой степени повышение корреляции должно достигаться за счет изменения реального “Я”, а в какой – за счет переосмысления идеала.

Базовые установки Роджерса на конструктивность и позитивность человеческой натуры позволяли ему видеть процессы самоактуализации и полноценного функционирования как социализированные и не наносящие ущерба другим людям. То есть самоактуализация личности по Роджерсу происходит не в ущерб другим людям, а, напротив, повышает общий потенциал общества. Среди приведенных выше трех размышлений на тему “Я прожил счастливую жизнь” персонологический подход в наибольшей степени отражен в истории Всеволода Солодова.

Роджерс являет образец гуманистического подхода в психологии. Однако реальность заставляет усомниться в объективности такого подхода. Представляется, что, стремясь максимально самореализоваться, человек беспрерывно воздействует на реальность, накладывая на нее отпечаток своего “Я”, стремясь изменить реальность в соответствии с матрицей собственной личности. В ходе этого процесса человек неизбежно вступает в соприкосновение с другими людьми, которые тоже стремятся трансформировать реальность, проектируя на нее собственную личность. Можно представить себе двух архитекторов, борющихся за реализацию своих концептов застройки квартала. Самореализация каждого из них требует победы его проекта. То же самое происходит и в области общественных, производственных, личных отношений. Люди изгибают психическую реальность в соответствии с профилем собственной личности. Тот, у кого больше такой эфемерной (с точки зрения науки) и в то же время такой ощутимой (с точки зрения жизненной практики) психической энергии, вынуждает остальных принять свой проект жизнеустройства. Именно он и испытывает счастье самоактуализации. Но что же с остальными? Им остается либо бороться за свою самоактуализацию в неблагоприятных условиях, либо откорректировать концепт идеального образа таким образом, чтобы можно было вписаться в проект, формируемый лидером.

Химический подход. Доказательством существования химического “пути счастья”, вне всякого сомнения, могут служить состояния – антагонисты счастья. Эти состояния в последнее время активно лечат разнообразными препаратами. Наиболее ярким состоянием – антисчастьем – можно считать депрессию. По некоторым статистическим данным, разумеется, весьма приблизительным, от этого неприятного заболевания (состояния?) страдает порядка 10 % населения. Есть даже такая экстравагантная версия, что в конечном счете именно развивающаяся с возрастом депрессия (нежелание жить) приводит человека к смерти. Ведь главный компонент депрессии – ангедония – неспособность переживать радость. А жизнь без радости теряет всякую привлекательность. Впрочем, тут данные ученых противоречивы. Другая группа ученых приводит данные об U-образном распределении счастья на протяжении жизни. То есть в молодости, когда все еще впереди и все кажется возможным, и в пожилом возрасте, когда человек примиряется с тем, что ничего не изменить и надо радоваться тому, что есть, люди более счастливы, чем в среднем возрасте. В среднем возрасте, когда еще есть шанс кардинально изменить жизнь, погнавшись за синей птицей, человек наиболее подвержен депрессии и психическим срывам. Депрессию все более активно лечат препаратами, из названий которых можно составить длиннющий ряд. Самым узнаваемым и знаковым в этом ряду является прозак – благодаря произведениям американских писателей и популярности прозака у американских психиатров (а возможно, и благодаря склонности американских писателей посещать американских психиатров). Есть и гораздо более легкие, дешевые и родные (отечественные) препараты. Если вы наберете в яндексе или гугле что-нибудь типа “отзывы о фенотропиле”, то узнаете немало интересного о методах борьбы за счастье с помощью широко распространенных лекарств, продающихся в окрестных аптеках. Но если с помощью препарата можно выводить человека из депрессии, не говорит ли это о том, что все сложные практики обретения счастья на самом деле сводятся к одной простой вещи – правильному биохимическому балансу? Возможно, недалек тот день, когда люди будут измерять уровень каких-нибудь “биогенных аминов” так же ловко, как нынче мерят давление крови и содержание сахара. И тогда, если эти самые амины вдруг покажут недобор, человек просто откроет баночку и примет недельную норму условной серотониннорадреналидофаминсчастьезы. И все – “счастье есть, его не может не быть”. Впрочем, тема о химическом пути к счастью отдает какой-то крамолой, запретностью, чем-то нечистым и сомнительным, хочется ее поскорее прикрыть. Возможно, мы, человечество, до этого еще не доросли. А возможно, лучше и не расти в этом направлении.

По мнению представителей школы позитивной психологии, уровень жизнерадостности, оптимизма, удовлеворенности жизнью у человека врожден и, как это не удивительно, слабо связан с жизненными обстоятельствами. То есть один всегда смотрит вокруг с оптимизмом и считает, что жизнь удалась, а другой всегда думает о плохом. Очевидно, что исследования, выявляющие, на каком материальном носителе держатся эти индивидуальные особенности, будут продолжаться. И судя по росту в развитых странах процента подверженных депрессии, интерес ученых к проблеме будет расти форсированными темпами, поддерживаемыми фармацевтическими гигантами. Вряд ли удастся и запретить широкое производство и распространение, условно говоря, “порошков счастья”. Или, может быть, точечных операций, меняющих наше восприятие жизни посредством электрической стимуляции некоего завитка мозга? Пока же психологи-позитивисты упорно продвигают методики развития позитивного мышления, призванные хотя бы немного раздвинуть врожденные биологически заданные индивидуальные лимиты.

Здесь встает интересный и совершенно неполиткорректный вопрос. Если уровень счастья у людей обусловлен (в значительной мере) некими врожденными особенностями, то логично предположить, что и уровень счастья у разных этносов и разных рас может весьма отличаться. Вспоминаются рассуждения некогда советской, а потом немецкой певицы Ларисы Мондрус, которая, характеризуя советских и немецких слушателей, говорила, что в СССР люди легче откликаются на печаль, что “глаза у них на мокром месте”. “Я и сама такая, – вздыхала она. – Но тут люди другие, надо быть рациональным и позитивным”. В общем, присутствует такое мнение, что склонность фиксироваться на драматической стороне жизни, недостаток рационального оптимизма обусловлены некими биохимическими особенностями организма, передающимися генетически.

Выпуклой иллюстрацией права на существование химического подхода, по-видимому, могут быть люди, находящиеся в маниакальном состоянии: приподнятые, гиперактивные, гиперэнергичные. Непрофессиональный взгляд может принять эту маниакальную эйфорию за счастье. А есть ли на самом деле разница?

Редукционистский подход. Этот подход отчасти выражен известной строкой Александра Пушкина: “На свете счастья нет, а есть покой и воля”. Подход делает акцент на размывании в общественном сознании понятия счастья по мере отдаления от наших предков, еще не тронутых культурой. Если в незапамятные времена счастье могло рассматриваться гипотетическим ученым как некое цельное яркое переживание полноты бытия и радости жизни, то по мере нарастания сложности человеческой психики это понятие стало дробиться на пересекающиеся, но несовпадающие множества биологических и психических микросчастий разного профиля. Еще немного – и собрать их в единое целое будет казаться совершенно невозможным и даже противоестественным. Слово “счастье” перейдет в разряд архаических выражений, как архаикой кажется нам, например, такое слово, как “благодать”. В поддержку этого подхода можно привести данные наблюдений: среди обеспеченных и образованных людей состояние, субъективно определяемое как счастье, встречается реже, чем среди людей более простых. Можно предположить, что чем ближе содержание жизни человека к решению задач витального уровня, связанных с базовыми человеческими потребностями, тем чаще и непосредственнее он переживает состояние счастья. В таком случае члены племен охотников и собирателей, уцелевшие в джунглях Амазонки, имеют куда больше шансов быть счастливыми, чем обитатели мегаполисов, мечтающие о новом крутом автомобиле и переходе в upper class. Когда базовые потребности оказываются в целом удовлетворены и человек переходит к решению задач, связанных с потребностями более высокого (“культурного”) уровня, счастье становится труднодостижимым, почти эфемерным состоянием. Наблюдения на эту тему, основанные на опыте работы, приведены, например, в книге французского писателя и психиатра Франсуа Лелорда “Путешествие Гектора, или Поиски счастья”. Психиатр, работающий в богатом районе, обнаруживает, что главная проблема его пациентов – отсутствие счастья. “Одним словом, все эти хорошо одетые люди жаловались, что им не нравится жизнь, которой они живут, сомневались, что правильно выбрали профессию или человека, с кем состоят (или почти состоят) в браке… Им казалось, будто они упускают что-то важное, а время уходит и им не удается быть тем, чем хотелось бы. Они не чувствовали себя счастливыми, и это было очень серьезно”. Далее автор делает обобщающий вывод: “А не странно ли, что в кварталах, где у людей гораздо больше возможностей, чем везде, работает больше психиатров, чем во всех районах города, вместе взятых, причем каждый месяц открываются новые кабинеты! Если бы посмотреть на психиатрическую карту мира (не ищите, найти ее очень трудно), то можно увидеть, что в странах, подобных Гекторовой, число психиатров гораздо выше, чем в других. Где, однако, живет значительно больше людей…”

А вот еще любопытный факт из книги известного современного психолога, основателя позитивной психологии Мартина Селигмана: самой депрессивной профессией в США оказалась одновременно и самая высокооплачиваемая: юристы страдают депрессией в 3,6 раза чаще других специалистов по найму, кроме того, у них выше уровень алкоголизма, наркомании, разводов и общей неудовлетворенности жизнью. По мнению Селигмана, это во многом связано с тем, что юриспруденция стала сферой, из которой во многом вытеснена позитивная сторона деятельности: помощь людям, борьба за справедливость. Остались жесткая конкуренция, изворотливый формализм, погоня за деньгами, ощущение бессмысленности (если не вредности) своей работы. Содержание работы слишком далеко ушло от базовых человеческих ценностей, вытесненных стремлением быть первым любой ценой и зарабатывать все больше денег – непонятно для чего.

Возможно, отчасти эта неудовлетворенность жизнью у богатых сообществ порождена присутствием в общественном бессознательном воспоминания о некоем архаическом полновесном целостном ощущении счастья, давно раздробленном в сложном современном мире на бесчисленные осколки. Кто знает, а вдруг, исключив из повестки дня “архаическую необходимость” быть счастливыми, люди перестанут воспринимать недостаток этого эфемерного состояния как драматическую личную проблему. Иными словами, если этого состояния невозможно достигнуть, то, может быть, можно вычеркнуть из сознания саму мечту о нем? Снять с повестки дня и забыть.

Впрочем, эту ситуацию можно вывернуть и в другую сторону: мы как социобиологические стадные существа не должны слишком далеко или слишком быстро углубляться в царство квазиэгоистических устремлений, пренебрегая альтруистическим аспектом бытия. Наш мозг не приспособлен к такому индивидуально-хищническому подходу, и на этом пути человечество ждет нарастание психической деструкции. Ведь и современная Россия переживает в своем общественном сознании нечто сходное – драматическую неудовлетворенность от потери общегуманистической жизненной установки, хотя бы она и была во многом демагогический. Как оказалось, лучше светлая демагогическая мечта, нежели темная циничная реальность. При таком подходе счастье оказывается своего рода барометром, показывающим правильность-неправильность развития человеческого общества. Слишком углубились в рациональный индивидуализм? Здравствуйте, здравствуйте, здесь вас уже ждут алкоголизм, депрессии и суициды.

В недрах современного общества уже появляются пионеры новой эпохи, разбрасывающие семена общества будущего, которые когда-нибудь где-нибудь непременно прорастут. Тридцатилетний философ из Оксфорда, австралиец по происхождению Тони Орд объявил об основании нового общественного движения – “Giving That We Can” (“Дай, сколько можешь” – в свободном переводе). В его основу легла антикапиталистическая антипотребленческая идея – идея самоограничения. Главная австралийская газета “The Australian” посвятила Тони Орду и его идее пространный материал, в предисловии к которому читателям объясняется, что герой психически здоров, не находится во власти сайентологов и иже с ними, не был похищен зелеными человечками и зомбирован. Также он не является мазохистом и не склонен заниматься самобичеванием. Напротив, Тони намерен прожить долгую, счастливую и содержательную жизнь. При этом он подписался под обязательством отдавать нуждающимся в развивающихся странах все суммы свыше 20 тыс. фунтов в год, которые он сумеет заработать. Идея заключается в том, что образованный и позитивный человек не нуждается в сверхпотреблении и “крысиной гонке” за брендовой одеждой, суперкарами и яхтами с интерьером, оформленным красным деревом, инкрустированным серебром. Нормальному человеку на неплохую квартиру, отпуск на море, удобную машину, книги, одежду и маленькие индивидуальные радости вполне хватит 20 тыс. фунтов в год. Такие люди, как Тони, подтачивают устои денежно ориентированного общества.

Жизнь, наполненная творческим трудом и строящаяся по принципам самореализации, да еще в безденежном обществе! Это заставляет вспомнить о коммунизме. Сейчас это слово кажется нам безнадежно скомпрометированным. Но судя по темпам, которыми распространяется ностальгия по позитивным сторонам советского образа жизни, лет через двадцать и коммунизм может снова вернуться в статус идеального образа будущего.