— Вы с ума сошли, это уж точно! — вырвалось у Андреа. Она попятилась из гостиной обратно в холл. — Не прикасайтесь ко мне! Там, в участке, знают, что я здесь.

Сэм остановился и, расставив пошире ноги, упруго покачался взад-вперед на каблуках, наблюдая за девушкой сквозь щелочки полуприщуренных глаз. Он просто поддразнивал ее, а вовсе не собирался пугать. Но лучше будет вовремя остановиться, прежде чем она спустит на него всех собак.

Андреа подняла вверх сжатые кулаки, приняв боксерскую стойку.

— Если я не вернусь, то на ноги поднимут всю полицию округа. Луиза Роберте знает, как вы выглядите, — с угрозой в голосе произнесла она.

— И это все из-за меня одного? — сухо осведомился Сэм. — За кого вы меня принимаете? Я же никуда не собираюсь, по крайней мере, пока. Извините, если напугал вас.

Мне думается, кровь на моей рубашке — ваша. У вас, должно быть, сильная царапина на голове. Я только хотел посмотреть.

Андреа ответила ему взглядом, полным подозрительности. Она понимала, что Сэм воспринимает ее лишь как женщину, а не как шефа полиции. Однако в данный момент она хотела одного — не стать объектом издевательств какого-то черноглазого незнакомца. Хотя он сам сказал, что ей нечего опасаться.

Плотно сжатые губы Сэма растянулись в улыбке, и Андреа вспомнила слова Луизы о хмуром выражении лица незнакомца, скрывающем его истинные чувства.

— С вами все в порядке, шеф? — Луиза оказалась права. Из-под маски крутого парня выглянуло обычное беспокойство. — Вы, должно быть, расшибли голову при падении, а потом прикоснулись к моему плечу, когда мы… когда я… когда ударила молния. — Он протянул ей руку. — Подойдите сюда поближе к огню и позвольте мне посмотреть.

Девушке потребовалось определенное усилие, но мало-помалу она стала обретать спокойствие и более трезво оценила создавшуюся ситуацию. Сэм Фарли не был похож на мужчин из Аркадии. Он был чужаком с непривычным для Андреа самоуверенным взглядом на жизнь.

— Все в порядке, ковбой. Но я все же хотела бы знать, почему вы забрались в чужой дом? — спросила она, стараясь придать голосу значимость.

— Ну хорошо, — согласился Сэм. — Подойдите к огню и позвольте мне осмотреть вашу голову. — Он подбросил в камин несколько поленьев, отыскал где-то в темноте кушетку и подтащил ее ближе к свету, приглашая Андреа садиться. — Меня зовут Сэм Фарли, клянусь вам. Я родился в Техасе. В детстве исколесил весь Запад. Моя мать любила нефть и тех мужчин, кто ее добывал.

— Так вы нефтяник? А я думала, вы ковбой.

— Только по месту рождения, я ведь техасец. А так я плотник. Мастерю всякое — дома, мебель, шкафы там. Если что-то необходимо изготовить из дерева, то я с любым делом справлюсь.

Милли Хайнс — моя мать. Мэми Хайнс — бабушка. У меня нет ни братьев, ни сестер. И если только у моей матери нет другой семьи, о которой она никогда не упоминала, значит, я один-одинешенек.

— Представить себе не могу, как это можно жить одному на белом свете, тихо произнесла Андреа, присев на краешек кушетки, — без семьи, без друзей. У меня хоть все еще есть Бак.

На какое-то мгновение Сэм задумался над ее словами «все еще». Ему нравилась ее манера речи: теплая, негромкая, неторопливая — так обычно говорит женщина, с которой ты только что занимался любовью. Он пожал плечами, отвечая резким тоном, вызванным невозможностью осуществления его тайных желаний:

— Может быть, но я все-таки ничего никому не должен. Меня никто и ничто не связывает, и я иду куда глаза глядят.

— А какое же местопребывание вы выбрали на этот раз, мистер Фарли?

— Для меня дом всегда там, где есть работа, дорогая. Я строил жилье для рабочих трубопровода на Аляске, перестраивал больницы после землетрясения в Мехико, помогал воздвигать торговые центры по всей стране и даже реставрировал один из домов в Уилмсбурге. В Штатах осталось мало мест, где я не бывал. А вы что-нибудь подобное видели?

Огонь в камине жадно набросился на новые поленья, и его оранжевые языки устремились вверх по дымоходу.

Андреа была покорена его речью и глядела на него с восхищением маленькой девочки, слушающей сказку о Синдбаде-Мореходе или Золушке.

— Я? Я… вообще-то нигде не была, да и не собираюсь. Я остаюсь здесь в Аркадии, потому что сделала свой выбор.

В словах девушки прозвучала какая-то обреченность, и Сэм поймал себя на том, что невольно подался вперед и успокаивающе прикоснулся к ее щеке. Потом кончиками пальцев прошелся по ее волосам и, прежде чем осмотреть рану на голове, выждал секунду, чтобы она спокойно восприняла его ласку. После того, как Андреа не высказала никакого протеста, он нежно раздвинул пряди волос и стал ощупывать кожу.

И вот тогда Андреа отпрянула от него.

— Ага, нашел! Небольшая царапина, ничего серьезного. Кровотечение уже остановилось.

Девушка почувствовала, что краска смущения заливает ее лицо. Она отдернула голову от назойливого прикосновения, отгоняя свои странные ощущения неожиданным вопросом:

— А ваш отец? Он тоже занят в строительстве?

— Мой отец? У меня его никогда не было, насколько я помню. Меня это никогда особенно не беспокоило, а вот моя мать, похоже, полагала, что для ее родных это станет проблемой.

Андреа словно увидела Сэма в новом свете. Под маской издевающегося ковбоя-негодяя она снова разглядела встревоженную неуверенность, которую тот пытался спрятать от посторонних взглядов.

— Я не знаю, почему я вам обо всем этом рассказываю, — грубо произнес он, поймав себя на том, что слишком разоткровенничался с ней. — Устал я что-то находиться в этом доме.

Андреа решила, что отсутствие отца беспокоило Сэма гораздо сильнее, чем он пытался это показать. Осторожно подбирая слова, она дала ответ на его невысказанный вопрос:

— Думаю, ваша бабушка была бы рада известию о вашем приезде.

— Моя мать всегда говорила, что когда-нибудь мы все-таки вернемся сюда, но этого так никогда и не случилось, — сказал Сэм, устремив свой взгляд на огонь. — Я так никогда и не узнал, почему она сбежала от нее. Для мамы было очень важно вернуться, и все же она всегда откладывала этот приезд. Потом она заболела и стало слишком поздно…

Пока он смотрел на огонь, весело плясавший на старых сухих поленьях, морщинки на его лице постепенно разгладились.

— Миссис Мэми уже два года как нет в живых. Почему же вы не спешили сюда? Было много дел?

Сэм поднялся с кушетки, повернулся и грациозно шагнул к окну.

— На Аляске есть такое место, где, стоя на вершине горы, небо кажется таким близким, что хочется потянуться за звездами и зачерпнуть их в пригоршню. А в Байе есть продуваемый всеми ветрами пляж, который так красив, что кажется нереальным. Там — совсем другой мир, а ведь я видел лишь его часть. Мне оказалось трудно прекратить странствовать вот так вот сразу и приехать сюда.

— А вы знаете, что собираются выставлять на аукцион ваш дом для погашения налогов? Никто и не знал, где найти вашу мать.

— Знаю, — ответил Сэм, нахмурившись. — Я отыскал извещение об аукционе в ее бумагах, когда… — он на секунду заколебался и, вернувшись к огню, понизил голос, — после того, как она умерла.

— О, извините меня. — Андреа еле сдержала желание подойти к нему и успокаивающе положить руку на его плечо. Вместо этого она тихо сказала:

— У вас еще есть время заплатить налоги и официально подтвердить свое право на землю, если вы примете такое решение.

Сэм в изумлении посмотрел на нее, как будто эта мысль никогда не приходила ему в голову.

— Я? Остаться в таком вот местечке? — В его словах девушке послышался тон недоверия и в значительной степени — презрения. — Дорогуша, я что — выгляжу как мальчишка из маленького городка?

— Нет, думаю что нет. — Андреа отрицательно покачала головой и заметила, как сурово сжались его губы.

— У меня осталось немного денег, но их для этого не хватит, даже если бы я и захотел здесь остаться. Немного хватит на еду, глоток вина и… — Тут он сделал паузу, и его суровое выражение сменилось прямо-таки развратной ухмылкой. — Хотя, при условии, что вкусы у вас не слишком изысканные… Нет, я не собираюсь претендовать на этот дом, кроме как на одну ночь. Думаю, я просто хотел разок посмотреть на него.

«Хотя?» Андреа задумалась над его игривыми словами. Дождь перешел в прерывистую морось и его ритм почти что напоминал человеческое дыхание. Девушка не отрываясь смотрела на мужчину. Он встал и снова надел на себя рубашку.

— Как вы отнесетесь к тому, если мы раздобудем пиццу и пиво?

— Пиццу и пиво? Отправиться на полицейской машине за границу округа? Андреа рассмеялась, хотя по выражению глаз Сэма было видно, что он говорил серьезно.

— Конечно. Я с голоду умираю. Где же ваше южное гостеприимство, дорогая?

Перед ней снова стоял ковбой, беззаботно улыбающийся, пренебрегающий всеми на свете условностями и правилами и красноречиво предлагающий ей следовать его примеру.

— Мистер Фарли…

— Бросьте «мистера» и называйте меня просто Сэм.

— Сэм, это ведь Аркадия, штат Джорджия. Вы ничего не понимаете в моем городе. Если я отвезу вас выпить пива, завтра утром об этом будет знать все его население, включая грудных детей. Кроме того я нахожусь при исполнении служебных обязанностей и серьезно отношусь к своей работе.

— Я уже вижу, что у вас возникли проблемы, дорогая. Вы ужасно закомплексованы. До того, как я уеду отсюда, я научу вас расслабляться и веселиться. Мне говорили, что в этом деле я неплохой учитель.

Все же Сэм был не вполне уверен в том, почему он заигрывает с этой девушкой. Она оказалась не из тех женщин, кому предложение пиццы и пива сразу вскружит голову. И еще в ней было что-то такое, что сокрушило его уверенность. Видя, что ее не «греет» мысль о том, чтобы отвезти его в город, он попытался предпринять другую тактику.

— Наверняка, — сказал он, придавая выражению своего лица жалостливый вид, — ваш служебный долг заключается и в том, чтобы не дать человеку умереть голодной смертью.

— Вы совершенно правы, — с воодушевлением согласилась Андреа, чувствуя неожиданный прилив вдохновения. — Слуге закона вменяется также в обязанности помогать всем, кто нуждается в помощи. А мы, Флеминги, свой долг всегда выполняем добросовестно. — Она вспомнила о лежащих на переднем сиденье машины термосе с кофе и домашнем печенье, которые Луиза просила передать Баку. Покажите мне ваши документы, и я найду для вас что-нибудь поесть.

— Идет. — Сэм застегнул последнюю пуговку на рубашке и улыбнулся девушке Его каблуки громко щелкнули по деревянному полу, когда он устремился в коридор и скрылся в темноте. — Пойду принесу бумажник. Он у меня в рюкзаке, — донесся его голос.

Андреа бросила взгляд на часы, встревоженная на этот раз тем, что пора возвращаться в город. Он оказался загадочным человеком, этот внук Мэми Хайнс. Он был стройный, с широкими плечами и узкой талией, но ее чувства возбуждала именно его внутренняя энергия. Андреа могла легко представить себе его на продуваемом ветрами пляже или на заснеженной горе в Аляске. Кроме того она могла представить себе, что с его внешностью симпатичного мальчишки-шалуна и обаянием он вряд ли будет стоять там один.

Было почти десять часов. Андреа отсутствовала в участке уже слишком долго. Если позвонит отец и узнает, что ее там нет, то наверняка забеспокоится. Ей, пожалуй, стоит поскорее найти свои пистолет и фуражку и сразу же отправляться обратно в город. Если Сэм Фарли и собирается оставаться в этом заколоченном доме без электричества, то этой ночью возражать она не станет.

Андреа достала из камина горящую головню и, подняв ее высоко как факел, принялась шарить впотьмах. Со вздохом облегчения она увидела свой пистолет, лежавший на полу прямо около завешенной тюлевой занавеской двери. Засунув его в кобуру, она защелкнула на ней застежку.

— Похоже, у меня возникла проблема, шеф, — раздался у нее за спиной голос Сэма, доносившийся откуда-то из коридора.

— Да-а? В чем же дело? — Андреа ощутила, как ее охватывает чувство страха. Прежде чем Сэм продолжил, она уже знала, что он ей скажет.

— Я, скорее всего, куда-то подевал свой бумажник. Мои деньги и все документы были в нем.

— Конечно же вы его куда-то подевали. — Девушка начала пробираться по коридору к выходу. Она не знала, какую игру затеял Сэм на этот раз, но ей было известно, что независимо от того, в какой роли она сейчас выступает — шефа полиции или просто женщины, ей все-таки следует держать дистанцию между ними.

— Эй, подождите-ка минутку, шеф. Да есть у меня бумажник, есть. Я просто никак его найти не могу. Пока что… Постойте! Старый фермер, который подвез меня на грузовичке…

— Вы хотите сказать, что один из наших жителей украл у вас бумажник? машинально спросила Андреа и тут же пожалела о сказанном. Пусть он сам сочиняет дальше свою историю. Он вполне мог бы рассказать это завтра Баку.

— Я закинул свой рюкзак в кузов пикапа. Из-за тряски по дороге бумажник, должно быть, выпал из него. Да вы, наверное, знаете этого старика. У него сломался трактор, и он куда-то ездил за запчастями. Его зовут Отис или что-то в этом роде.

— Паркер, — подсказала Андреа. У Отиса действительно всегда что-нибудь ломалось. — Прекрасно. Мы поговорим с ним завтра и выясним, известно ли ему о вашем бумажнике. А до этого я на время забуду об обвинении в незаконном вторжении в этот дом. Но будет лучше, если вам завтра удастся доказать кто вы, иначе придется уехать из наших мест.

Заметив на полу свою фуражку, Андреа подобрала ее и проскользнула мимо Фарли в кухню.

— Спокойной ночи, Сэм.

— Минуточку, шеф. А как насчет обещанной еды? — бросил он ей вдогонку и кинулся следом за девушкой, которая уже шагала по дорожке, направляясь к своему автомобилю.

Ах да, еда! Она обещала накормить его, припомнила Андреа. Движением головы она отбросила со лба прядь мокрых волос и тут же вспомнила еще, что оставила свой плащ-дождевик около двери черного входа.

— Ну хорошо, ковбой, пойдемте вместе со мной.

— Спасибо. Дождь вроде бы становится поменьше, — проговорил Сэм, догоняя ее. — Но вот эта дорожка совсем превратилась в болото. Вы что не верите, что в сельской местности нужен асфальт?

Асфальт! О Господи! Появление Сэма будет большим сюрпризом для Эда Пиньона. Он уже положил глаз на покупку собственности Мэми, задумав использовать это место под склад своего оборудования для производства дорожных работ. Он даже что-то упомянул о рытье новых песчаных и гравийных карьеров, если конечно ему удастся заполучить эту землю по цене покрытия налогов.

— Конечно верим. У нас тут имеется прекрасная фирма, производящая ремонт и прокладку дорог, — сказала Андреа, мысленно защищая Эда Пиньона, который являлся единственным в Аркадии потенциальным представителем округа Мередит в правительстве штата. И кроме того Эд был тем самым мужчиной, который, как предполагал отец, станет ее, Андреа, мужем.

Наконец они добрались до стоявшей у подножия холма патрульной машины. Андреа открыла ее и села внутрь, захлопнув за собой дверцу.

— Однако среди жителей есть и такие, кому наш городок нравится таким, какой он есть — старомодным и незамысловатым.

Ветром немного разогнало облака, и узкая полоска лунного света упала на дорогу перед ними.

Сэм небрежно положил руки на верхний край окошка автомобиля и немного нагнулся над дверцей.

— И грязным, — добавил он. — Так что у нас там на ужин, леди Гроза?

— Гроза? — Андреа сделала ошибку, посмотрев ему прямо в лицо, и оказалась в омуте его бездонных глаз.

У нее перехватило дыхание, и она надеялась, что Сэм не заметил этого. А потом он прикоснулся к ее щеке, провел мозолистым пальцем по ее губам, которые невольно открылись от этого прикосновения. И тут Андреа вдруг поняла, что сейчас он ее поцелует.

— Нет, — шепотом запротестовала она.

— Слишком поздно, — ответил Сэм, покрывая легкими поцелуями ее щеки и губы.

— Нет! — Девушка отпрянула. — Я не позволю вам…

— Целовать вас? — закончил он почти неслышно. — Знаю. Вы не из тех, кто теряет голову из-за такого, как я. Но будет забавно научить вас этому.

Искренне негодуя, Андреа резко повернула в замке ключ зажигания, завела машину и поехала прочь. В зеркальце заднего обзора ей все еще был виден силуэт стоящего у дороги мужчины, ковбоя с вытатуированным сердцем на предплечье, жестокой усмешкой и глазами, которые, казалось, пронзали собеседника насквозь.

Лишь несколько секунд спустя она вспомнила, что обещала Сэму еду, которую забыла ему отдать. Андреа затормозила, развернула машину и поехала обратно.

Он все так же стоял на прежнем месте. Его лицо снова приняло суровое выражение. Девушка остановила машину возле него, опустила стекло и протянула Сэму термос и тарелку с печеньем.

При этом ни один из них не проронил ни единого слова.

Когда фигура мужчины, все еще стоящего у обочины и наблюдающего за отъезжающей машиной, скрылась в темноте, Андреа сняла с головы фуражку, опустила второе окно и почувствовала, как ворвавшийся в салон прохладный ночной воздух полощет на ветру ее волосы, развевающиеся за ее спиной, как паруса корабля-призрака.

Буря улеглась, но Андреа теперь испытывала какое-то смутное беспокойство и одновременно с этим небывалый прилив сил. Она еще глубже утопила педаль газа в пол машины. Этой ночью ей нужно было лететь как ветер.

— Ты не должна была отправляться туда одна, Энди, — заворчал ее отец, с трудом забираясь на заднее сиденье патрульного автомобиля поперек салона.

— Послушай, Бак, — ответила Андреа более резко, чем ей этого хотелось бы. — Я не сделала ничего такого, чего не сделал бы ты. Поступил звонок о происшествии, которое я и расследовала. Это проще пареной репы.

— Да-а, — неохотно согласился он. — Но представь себе, если бы ты обнаружила там настоящего взломщика, — вместо какого-то чудака, утверждающего, что он внук Мэми Хайнс. А в этом, напоминаю тебе, мы еще не до конца уверены. Я помню, как лет пять тому назад в округе Хэннон убежал из тюрьмы заключенный и ограбил женщину…

— Ну, пожалуйста! Еще ведь далее нет восьми утра. Может быть Сэм Фарли и выглядит, как какой-нибудь буян, но я полагаю, что с ним все в порядке. Кстати, я отдала ему печенье, которое Луиза Роберте испекла специально для тебя.

— О, эта женщина! Ей не следует… — раздраженно начал было Бак, но потом осекся. — Печенье? Моя дочь отдала шоколадное печенье с орехами какому-то незнакомцу?!

Андреа стоило большого труда сдержать улыбку, вызванную деланным негодованием отца.

— Да, но я все же предполагаю, что таким печеньем ты еще полакомишься. Па, ты знал дочь миссис Мэми?

— Кто же не знал Милли? Она была самой красивой девушкой в округе, когда ей исполнилось шестнадцать лет. И она была зеницей ока для своего отца до тех пор, пока не встретила того парня с военной базы.

— Отца Сэма?

— Да кто его знает? Мужчину, с которым она сбежала, звали не Фарли. Я даже не знаю, что случилось с Милли, когда она покинула наши места. Джед Хайнс был крутым мужиком, Энди. Когда он сказал, что дочери у него больше нет, он действительно не шутил. Никому не позволял даже упоминать ее имя. Я всегда думал, что старая Мэми найдет какой-нибудь способ, чтобы поддерживать общение с дочерью…

Девушка задумалась о матери Сэма и о том, что той пришлось пережить после того, как отец отрекся от нее. Андреа редко размышляла над подобными ситуациями, но ее собственная мать тоже убежала из Аркадии от своего ребенка. Бак объяснял это тем, что она чувствовала себя здесь запертой в четырех стенах и испытывала сильный духовный гнет.

Андреа уже давно научилась не копаться в своих чувствах и перестала удивляться тому, что же именно заставило мать бросить их. Все свое детство она винила себя за то, что не смогла завоевать любовь матери. Повзрослев, она поняла, что ее вины в этом не было.

Как нельзя было винить и Дэвида, черноглазого патрульного из полиции штата, который вошел в ее жизнь, когда ей было двадцать лет. Андреа влюбилась в него, даже ни на секунду не задумываясь о том, что он может когда-нибудь бросить ее. Но именно так все и случилось.

Он так же, как и ее мать, не вписался в жизнь маленького южного городка. Возможно у ее матери, Дэвида и Сэма Фарли было что-то общее, Рано или поздно Сэм тоже уедет отсюда.

Высадив Бака в Аркадии, возле кафе, где тот обычно завтракал со своими старыми приятелями, Андреа отправилась в мэрию. Этим утром, прежде чем они с отцом выехали из дома, начал звонить телефон. Отис Паркер сообщил, что подвез до города некоего Сэма Фарли. Ни о каком бумажнике он не знал, но обещал поискать и если найдет, то привезет его Баку.

Андреа зашла в свой кабинет, включила подвешенный к потолку вентилятор и набрала номер Агнес из местной телефонной компании.

— Я в полицейском участке, Агнес, а Бак сейчас в кафе. Это на тот случай, если мы с ним кому-нибудь понадобимся.

— Послушай, а как там внук Мэми? Он в самом деле такой грязный, жуткого вида хиппи? — защебетала телефонистка.

— Нет. Он совсем не жуткого вида и не хиппи, — со вздохом парировала Андреа. — Ему где-то между тридцатью и тридцатью пятью, и он довольно симпатичный. Но у нас он не задержится. Кроме того ты можешь всем в городе сказать, что здесь он всего лишь проездом. Ему захотелось посмотреть дом своей бабки, прежде чем он будет продан.

— Извини, — сухо ответила Агнес. — Это я просто так полюбопытствовала.

Содействие, которое оказывала Агнес полиции, было неофициальным и добровольным, но если кто-нибудь нуждался в помощи, она была тут как тут — она или любая из сестер Ворнер.

Телефонной компанией их семья владела вот уже почти пятьдесят лет. Агнес выполняла обязанности телефонистки в дневное время; ночью ее сменяла младшая сестра, а старшая заступала на дежурство в выходные дни. Каждому жителю городка, которому хотелось бы узнать, что где происходит или кто где находится, достаточно было поднять трубку и у любой из сестер Ворнер всегда был готов ответ.

Теперь Агнес надулась на нового шефа полиции, и никто ни о чем не узнает. Андреа вздохнула. Ладить со всеми жителями их маленького городка было подобно тому, как ходить босиком по раскаленным углям и не обжигаться. Кое-что в жизни ее родного города она изменила бы без всякого сожаления.

Андреа намеренно старалась выбросить из головы любое упоминание о временном госте Аркадии. Чем меньше она будет о нем думать, тем лучше. Но Сэм стал чем-то вроде запретного плода в ее собственном саду Эдема и вползал в ее мысли, как змей-искуситель.

Внезапно ее внимание привлек звук — храп, доносившийся откуда-то сзади, и девушка поняла, что это городской мастер на все руки Брэд Диксон, обычно снимавший показания счетчиков, отсыпается после очередной попойки в одной из камер для задержанных.

Бак пока не вернулся. Зато телефон буквально разрывался.

— Энди, во сколько репетиция хора?

— Как дела у Бака? Как его нога? После каждого вопроса звонившие как бы невзначай интересовались Сэмом Фарли. К тому времени, когда она ответила на восемь звонков, ее терпение лопнуло, и Андреа почти кипела от возмущения. Сэм не заслуживал такого пристального внимания. Он был обычным человеком, бродягой-плотником, рассказавшим ей истории об отдаленных уголках земли, которые она никогда не видела, да и не особенно хотела бы видеть. Он был никчемным бродягой, поцеловавшим ее.

Он ничего не значил для нее, как, впрочем, и его поцелуй. Андреа, скорее всего, окажется очередной девчонкой, повстречавшейся ему на пути по местам, где он еще не бывал. Тем более, что он в городе всего лишь проездом.

Андреа не хотелось думать о том, какие чувства Сэм пробудил в ней или вспоминать, как звучал его голос, когда он назвал ее Грозой.

Девушка резко поднялась и стремительно приблизилась к камере, где ночевал Брэд Диксон. Ему давно уже пора быть на ногах и хотя бы делать вид, что он отрабатывает жалованье, которое ему платит город.

— Брэд! Просыпайся, Брэд! Тебе нужно идти снимать показания с расходомеров воды!

Андреа вытолкала полусонного «труженика» из камеры и отвела в парикмахерскую, чтобы он принял там холодный душ для протрезвления и выпил черного кофе.

Она бросила взгляд в сторону кафе. Похоже, что Бак решил этим утром просто побездельничать. Что же, тогда придется ей взвалить на себя груз неотложных дел их маленького городка. Предстояло еще официально установить личность Сэма Фарли.

Андреа села в патрульную машину и поехала по боковой улице, где находилась почта и стояла старая хлопкоочистительная машина. Она направлялась к дому Хайнсов.