16. Цена дезактивации.

В течение следующих двух месяцев Катя поочередно вежливо или грубо отшивала каждого “просто друга”, который решал ей позвонить “просто поболтать”. Она аргументировала это тем, что у нее есть парень, а ему это не нравится. В категорию забаненных не попал только тенор гей, с которым Макс видел Катю у консерватории в тот день, когда начал использовать пульт. Для подружек и вечерних телефонных болтушек Катин номер перестал существовать при помощи настроек фильтра входящих звонков.

Одевалась Катя теперь более скромно. На самом деле Максу нравилось осознавать, что его девушку все хотят, облизываются, но она никому не дает, кроме него. Однако каждый раз, когда они ходили в какой-нибудь ночной клуб, не обходилось без того, чтобы её не пытались угостить или пригласить на танец порой очень респектабельно выглядевшие мужчины. Макса постоянно это напрягало, несмотря на то, что она отшивала их всех, при этом верным взглядом косясь на него, тихо сидящего где-нибудь за столиком на диване. Как правило, отшивая кого-либо, Катя говорила, что ее не интересуют ни деньги, ни типаж, который в обществе принято считать крутым мужиком. Как-то раз один из обиженных Катей парней спросил ее, какие же качества она ценит в мужчинах. В ответ она описала нечто такое, что даже хасид назвал бы полнейшим задротством. Это покоробило Макса, который за всем этим тихонечко наблюдал со стороны. Однако, выражение недоумения в глазах обиженных Катей мужиков его забавляло. Забавляло это его до тех пор, пока однажды один из таких кадров не подсел к нему, сильно ткнув в бок.

– Слышь, шлёцик. Отпусти девушку на вечер, будь другом.

Краска залила лицо Макса, возвращая его в годы школьных унижений на переменах. Но тут как раз подоспела Катя. Она села прямо на колени нежданному наглецу и обвила его шею левой рукой.

– Слушай меня, заблудший баран, тебе стрессов в жизни не хватает? – Говоря это, она достаточно сильно прильнула лбом ко лбу парня так, что послышался гулкий стук. – Не нужны тебе лишние переживания. Поверь мне, – и Катя легонько щелкнула наглеца пластиковой ложечкой по носу, смотря ему прямо в глаза так, как тигрица смотрит на дикого козла. Она резко встала, и тот поспешил ретироваться, озираясь в полном недоумении.

То, что произошло, никак не укладывалось в модель поведения нежной девушки. После этого случая Макс перебрал все меню в пульте, полагая, что возможно случайно активировал какую-то странную функцию. Но ничего подобного он не нашел. Тогда он решил отнести произошедшее на счет большого количества алкоголя, которое она выпила. Тогда Макс еще и предположить не мог, что Катя вовсе не блефовала. Но как бы там ни было, после этого случая в клубы они больше не ходили.

****

С тех пор как Макс влюбил в себя Катю при помощи пульта, та восхищалась им во всем. Теперь она любила те же фильмы, что и он. Завернувшись в плед перед телевизором в дождливые вечера, она читала рекомендованные им книги. Она полюбила его компьютерные игры, была в восторге от тех же философов, что и он, она пропиталась такими же жизненными идеалами. Любой, даже самый незначительный перепад его настроения она улавливала на лету: “У тебя появилась другая? Тебе не понравился ужин? Что-то не так с моим платьем?” Катя восторгалась всеми высказанными мыслями Макса, смеялась над каждой его шуткой, лелеяла каждый его пук в буквальном смысле. Она заливисто смеялась, когда он делал пистолет из пальца и рыгал. И Макса все чаще посещала мысль, что он видит в Кате себя самого.

Все сексуальные фантазии Макса давно были воплощены в реальность. Даже “неделя устных упражнений” была теперь переименована в “неделю задницы”. В пастели Катя, как всегда выкладывалась по полной. Однако его это уже не будоражило, как раньше. Если прежде каждое случайное прикосновение Катиной руки казалось ему не чем иным, как касанием самой богини Иштар, то сейчас его поэтическое воображение было полностью вытеснено прозаической реальностью. И вместо ощущения былого огня, он стал замечать странное и новое для себя чувство, прежде никогда не испытываемое им по отношению к красивой девушке.

Чем больше Катя привязывалась к нему, тем меньше ему теперь требовался пульт, чтобы управлять ей. И, в конце концов, у пульта осталась лишь одна функция: когда ему надоедали ее вечные потакания и согласие буквально во всем, он при помощи пульта искусственно устраивал скандалы. Но и эти скандалы проходили тоже по запрограммированному сценарию. Поэтому и в этом цирке он также чувствовал проявление самого себя, где уже ничего не оставалось от Кати. Что-то исчезло из Кати. Что-то, что он любил прежде. Порой, ему казалось, что исчезла она сама, оставив вместо себя, лишь оболочку. И, засыпая, Макс все реже говорил ей в ответ, потерявшее всякий смысл: “Я тоже люблю тебя”.

****

В конце сентября позвонил Том и попросил встретиться.

– Ну? Какие планы у тебя дальше? – спросил тот, после того, как они по старой традиции пропустили по рюмочке в баре.

– Насчет Кати или вообще? – Осведомился Макс.

– Ты прекрасно понимаешь, о чем я.

Прежде, чем ответить Макс минуты две молчал, куря сигарету и рассматривая бутылки с выпивкой на полках бара.

– Я сам не знаю, дружище. Может мне девушку поменять?

– Чо?! – Том поперхнулся выпивкой и закашлялся.

– Продолжим эксперимент с другой… Что скажешь?

– А не быстро ли вы хуеете, сударь?!

– Ладно… Тогда пока что оставлю все как есть. Можешь доложить своему начальству, что клиент доволен. Изделие работает, как надо. Я только бумаг никаких не подписывал. Поэтому заплачу столько, сколько сам решу нужным, – он виновато поджал губы, – слушай, я понимаю, что обязан большим, но…

– Понимаешь чувак, она-то к тебе теперь эмоционально привязана. А ты к ней?

– Я? – Макс осекся, – да, я ее тоже люблю, – он быстро отвел глаза и уставился в дно пивного бокала, допивая последний глоток.

– Люди, которые не любят себя, не способны любить других. – Том слизал соль с руки и выпил текилу, закусив лаймом. – Они называют любовью, свои сопли и страдания по недостижимому, ненавидя в себе лузера, – он зло посмотрел Максу в глаза.

– Но почему ты сразу решил, что я себя не люблю? – Макс услышал только первое предложение, которое теперь крепко и глубоко засело ему в мозг.

– Да потому что любовь для таких, как ты – это лишь индульгенция от обвинений в элементарной слабости. Свою слабость вы отождествляете с чем-то благородным. С той же любовью, например. И вину за свои поступки тоже скидываете на любовь. Это же так удобно – перекладывать ответственность на что-то внешнее. Слабак и на коленках ползаешь? Нет. Это я, мол, люблю ее так. Захотел изменить ей? Это все любовь к другой теперь виновата. Не в чем, типа, винить. – Том повторил ритуал с текилой, явно чувствуя большое удовольствие от этого процесса. Затем он продолжил:

– Ну, а ежели приелся человек, то все можно объяснить тем, что эта самая любовь у них теперь прошла.

– О… Вот ты к чему! Кто бы теперь читал мораль?! Человек, который сам не знает, что такое любовь и не верит в нее!

– Да, я действительно не берусь, в отличие от прочих, утверждать, что знаю, что такое любовь. Но я точно знаю, чем она не является – той лажей, что сейчас происходит у вас, а также тем, что ты делаешь из Кати. Ты прекрасно знал, что последняя функция необратима. И теперь ты собираешься так просто свалить?

– Может быть, ты теперь начнешь мне рассказывать о ценностях брака? – Макс ухмыльнулся, поднося стаканчик ко рту. С их последней встречи он сильно изменился, чем теперь сильно раздражал Тома.

– Я никогда тебя не агитировал за брак… – Том как-то настороженно посмотрел на него, а затем очень аккуратно продолжил, – но я никогда и не отговаривал тебя от него… Я лишь хотел, чтобы ты не был таким сопливым слюнтяем. Но… разве не этого ты все время сам хотел? Ты же хотел жениться на ней, создать семью… – Последнее больше прозвучало как вопрос, нежели как утверждение.

– Как писал Эразм Ротердамский, если ты когда-то о таком слышал: “Без глупости мы бы все вымерли. Ведь только по глупости можно вступить в брак. “ Хотя, где ты мог о нем слышать. – Макс высокомерно посмотрел на Тома и выпустил дым вверх.

– В человеке нас привлекает его внутренний стержень…

– Ты мне уже это говорил, – перебил его Макс и с довольным видом подержался за свой член.

– Личность человека опирается на этот стержень. И сотри пошлую ухмылку со своего ебла. На этот таз я не о тебе беспокоюсь. – Том затушил сигарету, – ты можешь раздавить Катю, почувствовав власть. Раскрошить ее личность. Вот чего я опасаюсь.

– Ты знаешь, Том… – он посмотрел на тлеющий огонек своей сигареты, – не так уж и плохо быть мачо. Мне нравится.

– Ты знаешь Макс… Знаешь, что еще говорил Эразм Роттердамский?

– А ну, удиви! – Макс насмешливо поднял брови.

– Hoeveel beter is hij er aan toe die in gelukkige onwetendheid leeft, dan wie door jaloerse achterdochtigheid zijn leven bederft en van iedere kleinigheid een tragedie maakt! Представляешь, я когда-то изучал философию в Оксфорде… пока не выперли за чрезмерную приверженность гедонизму в виде возлияний бухла и практикования ёбли.

– У-у-у!.. Ну-ну… Как-то у тебя не очень с английским произношением для бывшего студента Оксфорда. Может, тебя за это выперли, а? Ничего не понял, что ты сказал. – Макс хохотнул, но весь как-то заерзал и покраснел.

– Это нидерландский. В переводе означает – “Высшее счастье то, которое покоится на обмане, ибо так живется лучше: легче быть королем в собственном воображении, чем на самом деле”. Это из книги “Похвальное слово глупости”. Написана в тысяча пятьсот девятом. Издана в Париже в тысяча пятьсот одиннадцатом. Я держал в руках оригинал. Мой дядя имеет свой магазинчик антикварных книг под Амстердамом. Я у него жил с четырнадцати лет и ходил там в школу.

– И вы с дядей накуривались, а потом философствовали. Со шмали началась твоя тяга к знаниям, на ней, видимо, и закончилась. Ха-ха! – Макса корежило от злости и когнитивного диссонанса.

– В жизни не употреблял никаких наркотиков… Кроме кофеина, алкоголя и никотина. – Том допил свой стакан и, поставив его на барную стойку, двинулся к выходу.

– Том! – Окликнул его Макс, когда тот уже взялся за круглую ручку двери, – ты говорил, что функция почти необратима… Пришло время спросить тебя, как сделать так, чтобы она меня разлюбила.

– Тебе надо будет рассказать ей все о пульте, – сказал Том, остановившись в вполоборота, – в этом случае, как сказал бы Гарри Поттер: “Чары будут сняты”.

– И почему же функция только почти необратима? Какова цена?

– Не цена. А побочный эффект. Она возненавидит тебя. В случае если ты все эй расскажешь, она до конца своих дней будет испытывать к тебе острую неприязнь вплоть до тошноты. И это уже абсолютно необратимо, – отсалютовав Максу, он ушел.

****

Шли недели, и он стал проявлять все большую грубость по отношению к Кате на пустом месте. Она все чаще молчала, боясь попасть в опалу. В ответ на обидные слова, она тихо, как маленькая девочка пускала слезы, сидя в кресле и делая вид, что читает. Несколько раз она объявляла изобретенную ими когда-то “минутку нежности”, но в ответ она получала лишь презрительную отмашку рукой. Макс же все больше убеждался, что теперь понимает значение термина “синдром рабовладельца”, когда неограниченная власть над кем-либо сводит с ума. В детстве, выбегая во двор, он с удовольствием мог обоссать чей-то слепленный снеговик, пока никто этого не увидит. И делал он это лишь потому, что просто мог это сделать. Макс не умел лепить снеговики. Поэтому всю свою “творческую” энергию тратил на разрушение снежных фигурок. Сейчас он не был в состоянии сделать Катю счастливой. И ему все больше хотелось унизить ее еще и потому, что факт ее несчастья лишь напоминал ему об его социальной импотенции. Как раз в то время Максу предложили работу в зарубежной компании. Зарабатывать он стал гораздо больше. Начали оставаться деньги с зарплаты. Мечты сбывались, а удовлетворение жизнью так и не приходило.

Макс отыгрывался на Кате за все свои обиды и неудачи. Поначалу он считал, что отыгравшись, это у него пройдет, и он снова обретет по отношению к ней те нежные чувства, что были у него изначально. Но время шло, и становилось только хуже.

Когда-то чувство собственности одержало полную победу над его благоразумием. И теперь он не знал, что делать дальше. Единственный способ отпустить Катю состоял теперь в том, чтобы избавить ее от себя пусть не эмоционально, но, по крайней мере, физически.

Макс докурил сигарету, провожая угловатые полоски дыма в их небытие. “Было бы здорово, если и наши чувства со временем также растворялись, не причиняя никому страданий. – Мысли о волшебной таблетке, избавляющей от любовных переживаний, напомнили ему о Боре, который давным-давно, уже в прошлой жизни, дал ему визитку фирмы. – Интересно, он еще со своей той бабой?” – Подумал Макс и посмотрел на спящую Катю. Среди ее сонного лепета Макс разобрал лишь два слова, от которых по его спине побежали мурашки своими мертвыми холодными ножками: “не раскраши”.

****

Вечером следующего дня в пятницу, придя с работы и увидев на столе праздничный ужин со свечами, Макс, еще не сняв ботинки, сказал:

– Тебе нужно отдохнуть.

– Мы сегодня здорово отдохнем вместе! – Катя сделала шаг навстречу, чтобы обнять его, но он отступил назад, выставив руку ладонью к ней.

– Нет. Лучше всего ты отдохнешь у себя дома. Одевайся, складывай вещи и уходи.

Минуту она стояла, застыв в черной шелковой ночнушке. И когда Макс уже подумал, что она каким-то чудом отключилась, как робот, Катя выронила из руки бокал и подошла к нему. Затем она медленно опустилась на колени, взяла его за руку и посмотрела ему в глаза. Она плотно сжала губы, чтобы не заплакать, но голос выдал ее.

– Не надо, Максим. Не поступай так. Пожалуйста. Я же живая.

 

17. Цена безграничной власти.

Он стоял на крыше строящейся элитной высотки, выпуская сигаретный дым в звездное ноябрьское небо, еще не успевшее пропасть за надвигающейся грозой. Далеко внизу гудел мерцающий в огнях город. И уже после двух затяжек небольшого косячка, который он притащил с собой, Макса опять потянуло на философию. Он делал вид, что не обращает никакого внимание на Катю, которая пришла сюда вместе с ним и теперь стояла рядом, поглаживая его плечо, и периодически заискивающе поглядывала на него, как верное домашнее животное.

Покуривал он редко. Раз в полгода на посиделках с друзьями какой-нибудь кайфо датель и траво обладатель доставал пакет из кармана и забивал каждому без обмана, точь-в-точь, как в старой известной песенке. Но каждый такой раз, когда он баловал свой мозг, то, как будто открывалась потаенная комната в стиле Викторианской эпохи, где за столом у камина сидели его мысли и неторопливо играли в бридж. Вот и на этот раз постоянные посетители комнаты приняли его так, как будто он совсем недавно оттуда вышел, хотя последний раз он заходил туда еще летом во время приключений со Светкой.

Мысли безлико уставились на него. Заходи, мол, Макс. Поговорим за жизнь. Не зря же ты к нам снова заглянул. Максу показалось, что мысли насмехаются над ним, плохо скрывая свой сарказм. Он почувствовал себя неловко, и хотел выйти. Но тяжелая дверь медленно закрылась за ним, да так, что выйти назад уже не представлялось никакой возможности. Несмотря на это, он затянулся поглубже еще раз, и легкий дискомфорт исчез. Теперь он почти видел посетителей комнаты воочию.

“Ну что, Максим, теперь ты осознал, чего ты хотел на самом деле? И от этого осознания сейчас тебе так плохо? – Сидящий во главе стола джентльмен с ехидной улыбкой косился на других, которые поддакивали ему. – Он всего лишь хотел быть самим собой рядом со своей женщиной… Ха-ха… Как банально. Миллиарды людей хотят того же. Но мало кто осознает, что такое быть самим собой на самом деле. А по иронии судьбы, представляете, именно нашему Максиму выпала возможность это узнать. И ему, по всей видимости, это не очень-то нравится. Правда? Молчит… Какой же ядреный гашиш ему продали…”

Затягиваясь косяком еще глубже, Максим не чувствовал пронизывающего его ветра. Его разбегающиеся мысли продолжали свой монолог во множественном лице: “А что ты делать с Катей собираешься? Теперь она к тебе привязана. Не должен ли ты быть в ответе за того, кого приручил? Жениться ты давно передумал. Теперь ты и сам понимаешь, что мужик женится из-за недостатка осознания того факта, что брак – это ловушка. Он летит, как мотылек на пламя свечи, когда инстинкт самосохранения от жара огонька перебивается инстинктом влечения к свету. Теперь тебе необязательно быть кем-то, чтобы трахать баб. Можешь расслабиться, жрать пиццу и пердеть в диван, просматривая любимые вечерние шоу. И тебя все-равно будут любить, даже если ты на всю жизнь останешься средненьким программистом и компьютерным геймером. Ведь именно об этом ты всегда в тайне мечтал, верно? Ты не мечтал всерьез о карьере выдающегося управленца ИТ проектами, не хотел ты быть качком, да и зарабатывать много ты тоже на самом деле никогда не стремился. Все о чем ты желал – это пердеть в диван пока тобой восхищаются и признают за тобой право хозяина только на том основании, что ты – любимый мужчина в доме. И конкурентов у тебя никаких больше нет. И не будет. Зачем тебе дергаться теперь по жизни в тщетных попытках стать альфа? Все равно ты будешь лишь мимикрирующей под альфа омегой. Заплывай спокойно жиром. Тебе это как раз не помешает с твоим-то тщедушным телосложением. О мечтах записаться в спортзал забудь. Вот, что значит для тебя быть самим собой рядом с любимым человеком! Но не забывай, что без пульта этого бы ничего не было. И мужчине и себе самой женщина может простить все, кроме одного… Единственного, что женщина никогда не простит ни себе, ни мужику – это того факта, что она трахается с неудачником”. – Среди посетителей комнаты пробежал приглушенный смех. Через весь стол с другого края ему кричал мужичок в старом английском костюме: “ А, может быть, тебя все еще мучает совесть, что пульт, мол, это насилие над чей-то волей или изнасилование вообще? Расслабься. Раньше изнасилованием считалось съедение после секса, а удар дубинкой по голове приравнивался к брачному ухаживанию с предсвадебным похищением. Сегодня же, оказывается, многие женщины даже не подозревают, что их изнасиловали, и армия социальных работников проводят с ними разъяснительные беседы, после чего они становятся богаче, или же обидчик сидит в тюряге. Интересная кореляция в обществе: чем выше денежная компенсация за изнасилование, тем больше, вдруг, изнасилований. Не знала женщина, что когда муж не дает денег – это финансовое насилие. Теперь знает. Еще через двадцать лет к изнасилованию приравняют обычное ухаживание, дарение цветов, приглашение в кино и поход в ресторан с последующим сексом или даже без него. А как же! Это ведь насилие над женской натурой, которая падка на подарки, мать ее так! Впрочем, Максимка, денег у тебя все равно нет. И не будет. Но даже не в этом дело. В современном мире из женщин делают мужиков, а из мужиков женщин. И лоббируют эти законы какие-нибудь полуженщины похожие на седую манду, в которых член не бывал уже лет сорок, если никогда вообще! Вот тебе и инфляция нравов, Максим. И эта зараза распространяется по всему миру, как пандемия. А пульт – это тайное возрождение гендерного доминирования мужчины, как ответная реакция на все это. Правильно ли ли это? Чува-а-ак… Такие красавицы, как Катя используют свою внешность, чтобы продинамить таких как ты. А такие как ты всю жизнь корячатся ради статуса “настоящего мужчины” в глазах таких, как эта твоя сука. Вот, что такое настоящее изнасилование, Максим – моральное изнасилование длиною в жизнь!” – последовал одобрительный ропот, и мужичок в старинном костюме продолжил: “Но теперь ты можешь трахнуть любую. Любую, Макс! Тебе надоела Катя? Выбери другую. Позвони Тому. Договорись с ним. Ну же! Ответственность? Да что ты говоришь?! Любит тебя теперь и ты должен быть за это ответственен? Да она ноги об тебя вытирала, когда ты бегал за ней! Знаешь, куда она запихала твою любовь? Именно туда, куда ты ее потом не один раз долбил! А рассказать ей все, заставив возненавидеть себя, ты не сможешь, Максим. Это все равно, что самого себя треснуть молотком по яйцам. Будь честен с собой – ты ссышь. И это нормально. Только ненормальный готов подставить свое самолюбие под такой удар”.

– Здесь холодно… – с виноватой улыбкой сказала Катя, тем самым ненадолго вырвав Макса в реальность.

– Раздевайся.

– Совсем?..

– Догола.

– Ага, хорошо… – она сняла свой белый плащ и стала искать взглядом, куда повесить вещи. Но Макс вырвал плащ из ее рук и бросил под ноги.

– Сложишь все на него. Давай!

“Странные это ощущения, когда вдруг оказывается, что добился всего, чего на самом деле хотел от жизни. Верно, Макс? Насколько мелка твоя душа на самом деле, а?” – Тетрагидроканнабинол в мозгу Макса делал свое дело, заставляя голоса звучать все убедительнее: “Вспомни всех тупых пёзд, кто обижал тебя. Отыграйся, как следует! Бабы заслужили это. Все до одной! Они нажираются в баре, раздеваются, трахаются, изменяют мужьям на корпоративах, а потом общественность кричит, что их изнасиловали. Наглые сучки! Ах, она бедняжка была пьяной и не соображала, что делает? Но почему ей не пришло в голову по пьяни пойти помолиться, например, или приготовить пожрать своему парню? Почему она выбрала давать всем прямо на барной стойке или в туалете? Да потому что это их доминирующая сексуальная фантазия! Все по Фрейду и по дядюшке Юнгу. А если ты нажрешься и не соображая, трахнешь кого, будет ли это квалифицироваться, как то, что тебя изнасиловала женщина? Никак нет… Тебя посадят с отягчающими, чувак! И вот там уже изнасилуют, как следует в твой немигающий задний глаз. Так что насри на всю эту мораль! У тебя всего лишь пульт. И все, что у нее происходит в голове – это ее собственные мысли и желания, которые ты только лишь направляешь по рельсам, как диспетчер поезда на железной дороге”.

Макс отстрельнул все, что осталось от косячка в сторону от себя и в бездну высоты. Красный трассирующий огонек навсегда исчез где-то в черной бесконечности, ухватив за собой все эти мысли. Еще через секунду он уже не мог вспомнить, о чем только что думал. Тепло Катиных влажных губ согревало его напрягшийся член пока остатки ветра, залетающие через ограждение крыши высотки, щекотали его яйца. Роскошное тело Кати уже не заводило его так, как раньше. И теперь, чтобы удовлетворить свое вожделение Максу с каждым разом требовалось большего. Он опустил свой взгляд с ночного неба на Катю и провел рукой по ее волосам. Та довольно мурлыкнула в ответ. Еще совсем недавно она, по мнению Макса, была способна скромно посасывать лишь только сок из соломинки. Зато сейчас, стоя на коленях абсолютно голая она, обхватив его ягодицы, преданно заглядывала Максу в глаза и мычала от удовольствия. Она сосала так трогательно и нежно, как будто пыталась спасти на морозе замерзающего воробья. Со стороны действительно так могло показаться, но наблюдать эту картину было некому, кроме Макса. А тот вряд ли сейчас мог оценить всю “трогательность момента”.

Катя дрожала. Кожа ее покрылась мурашками. Поэтому героические попытки спасти воробья или снегиря с красной головой вызвали у Макса странные ассоциации с одной из сказок Андерсена. Он схватил ее за волосы, сделал несколько движений и кончил. Застегивая штаны, он почему-то сказал: “Твой снегирь только что испустил дух”. В следующую секунду его охватил приступ смеха. Он оттолкнул Катю, и та едва не распласталась на крыше, успев удержатся на локтях. Макс ржал, как конь пока она с недоумением, глядя на него, вытирала лицо рукой и пыталась понять, что же его так развеселило. Он выдернул ее плащ из под сложенной одежды и надел его на себя. Затем поддел носком туфли оставшуюся Катину одежду, которую она подкладывала под коленки и швырнул в сторону.

– Одевайся и проваливай!

Девушка подобрала одежду, и тут до нее дошел смысл сказанного. Одинокое сдавленное рыдание вырвалось из ее горла, и она снова обессиленно опустилась на задницу, окрашивая ее в черный цвет от битума. Ветер усилился и принес с собой дождь. Но плечи ее затряслись уже не от холода. В душе у Макса зазвенела струнка жалости, но тут же оборвалась. Он смотрел на нее, как на свое творение. А художник, как правило, не способен испытывать жалости к своим сюжетам.

Внезапно вновь открылась потайная дверь в мозгу: “И что ты хотел нарисовать, берясь за кисть, чувак? Лишив ее стержня собственной личности, ты создал лишь портрет своих обид и неудач. В других мы ненавидим то, что нам не нравится в себе. А если этот другой еще и бесхребетный, он так четко отражает все наше говно, что об “это” хочется вытереть ноги. Такой образ ты хотел создать? Это твоя идеальная женщина? Или это твои идеальные отношения с женщиной? Теперь, когда они воплотились в жизнь, они совершенны… Когда ты в детстве строил города из кубиков, ты их ломал в конце, помнишь? Каждый художник, достигнув совершенства, сгорает от тайного желания уничтожить свое произведение. Посмотри на нее. Она совершенна, Макс”!

Яркая вспышка молнии и сильный гром захлопнули дверь в философскую комнату. В короткой вспышке света Макс успел разглядеть красивое лицо. Но это не было лицо Кати. Девушка, тихо рыдая, безуспешно пыталась надеть на себя мокрое платье. Затем, казалось, совершенно растерявшись и держась за ограждение, она продела одну ногу в то, что, видимо, еще утром висело в модном бутике красивого нижнего белья в качестве женских трусиков, которые она купила, специально для этой встречи.

“А помнишь, как она тебе изменила с твоим же другом? Это был твой лучший друг. Он, конечно, сволочь. Но если бы не эта сука!..” – Сознание Макса, как будто раздирало надвое. Мысли из философской комнаты умолкли, но вместо них у него в голове зазвучал голос похожий на кваканье мертвой лягушки. И Макс совершенно не понимал, о чем этот голос ему говорит. Катя никогда не изменяла ему за все то время, когда они действительно были вместе. Однако, что-то заставило его согласится со сказанным. И это вызвало в нем ярость.

Еще одна яркая вспышка вновь осветила лицо девушки. Максу оно было знакомо. Но он никак не мог вспомнить, где он ее видел прежде. Может быть, он видел это лицо в кино. Но оно точно не было похоже на лицо Кати. Сейчас он пожалел, что так много выкурил за раз. Мысли совершенно запутались и их естественный ход уже давно не принадлежал ему. Девушка бросила тщетные попытки надеть мокрую одежду. И теперь лишь сидела на крыше и плакала, закрыв руками глаза, как панда. Жалость снова защемила в сердце Макса острой болью, а к горлу подкатил ком.

“Э… Чувак, даже не думай давать слабину! Вспомни, зачем ты сюда пришел, – противный чужеродны голос в его голове вновь напомнил о себе, – тебе ее жаль? Женщина – она, как кошка. Когда кошке надо, она глупая и не во что ни врубается. Мяучет. Но кошка вдруг, пиздец как резко умнеет, когда ей выгодно. Например, когда хочет жрать. Она уже давно планировала снова кинуть тебя, чувак. И на этот раз собирается отсудить у тебя твою квартиру! Она хочет бросить тебя и забрать у тебя все, включая твою мужественность!”

Макс опять мало понял, о чем говорил голос. У него никогда не было собственной квартиры. Но неуправляемая ярость вновь овладела им. Он быстро подошел к девушке и схватил ее за волосы. “Давай, вперед. Сделай это! Ведь за этим ты сегодня сюда пришел. Унизь ее еще сильнее. Уничтожь ее, как личность. Раздави!” – квакал голос.

Девушка изумленно смотрела на него, а потом попыталась высвободить свои намокшие волосы из его руки. Но Макс рывком подтащил ее к бортику и с силой ударил Катю головой об ограждение крыши. Та вскрикнула, но следующий удар заставил ее замолчать. Он не переставал бить ее, пока гулкие удары не превратились в чавканье. Еще одна вспышка молнии высветила черную кляксу на белой стенке ограждения. В воздухе запахло медью. На белом плаще, в который он был одет, повсюду были чернеющие капли, разбавленные дождем. Макс подхватил Катю за плечи, округлость которых еще несколько месяцев назад заставляла дрожать все его тело. Затем его правая рука случайно обхватила грудь. Ту самую грудь, которую, он когда-то прощупывал через свитер под волшебство музыки Tears in Heaven. На мгновение у него опять сжалось что-то в животе. Он попытался приподнять Катю, чтобы перекинуть ее через ограждение вниз. Но она слабо уперлась левой ногой в стенку.

– Боря, что ты делаешь? – Она говорила невнятно и тихо, как ребенок, который только что проснулся от страшного сна. – Отпусти меня, пожалуйста, слышишь? Отпусти меня, Максим! – Голос булькал и тонул в месиве разбитого лица, которое теперь не было похоже ни на кого. “Зачем она побелила волосы и сделала каре?” – Мелькнуло в голове у Макса. Он присел и обхватил ее за бедра, чтобы приподнять. Щекой он прижался к одной из ее ягодиц. Катя невольно повисла, перекинувшись через стенку. На секунду он задержался, чтобы нежно поцеловать ее задницу.

– Я тебя отпускаю. – Макс перекинул Катю через бортик и стал провожать взглядом ее идеальный полет лицом вниз, пока тело полностью не исчезло в темноте. А затем закричал ей вслед:

– Сейчас я убиваю не тебя, а себя! В тебе уже ничего не осталось, кроме меня! Ты умерла гораздо раньше!!! Но все равно сдохни, сука! Сдохни совсем!!!

Он ждал, чтобы услышать отдаленный чвакающий звук. Но снизу послышался удар, как от разбитой керамической вазы. “Она раскрошилась” – промелькнула мысль, которая ужаснула его больше, чем то, что только что произошло.

– Теперь ты не живая, – сказал Макс, потихонечку возвращаясь в сознание.

 

18. Цена свободы.

Сильный удар грома заставил его кричать. Макс резко сел в своей кровати, часто дыша. С минуту он сидел неподвижно.

– Это был сон. Всего лишь ёбаный сон! Просто очень реалистичный… Ты зря покурил эту дрянь вчера вечером. Успокойся, Макс… Успокойся… – отдышавшись, он откинулся на подушку. Затем повернул голову и увидел разбитый цветочный горшок, который слетел, когда сильный порыв ветра толкнул незакрытое окно внутрь.

Макс встал, чтобы заварить чай и покурить на кухне. Остатки кошмара потихоньку развеялись, оставив после себя лишь большое липкое пятно спермы на трусах. С тех пор, как он прогнал Катю, они не виделись уже месяц. Каждый раз, когда она пыталась звонить ему в дверь, он при помощи пульта отправлял ее прочь. Не отвечал он и на ее телефонные звонки, ограничиваясь скупыми смсками. Даже Том, как-то раз написал ему, что, судя по мониторингу показателей, Кате очень-очень плохо. Порой Макс и сам сильно скучал. Ему не хватало, ставшего уже таким привычным ощущения ее грудей, упершихся ему в спину, когда он засыпал. Он тосковал по запаху свежевымытых волос, гладкой коже. Изголодался по горячему и пульсирующему влагалищу вкупе с таким же дыханием. Не хватало ему и простых объятий, когда можно было просто стоять, обнявшись под теплыми струями воды в душе. Особенно этого ему не хватало сейчас. Утром он позвонит ей сам. Обязательно позвонит. Он еще раз обнимет еще. Еще один раз. И все расскажет ей, попросив прощения и освободив, таким образом, себя от чувства вины. Он готов заплатить горькую цену. Теперь точно готов.

Эта мысль подняла настроение Максу. Теплый душ, стакан горячего чая и сигарета окончательно развеяли недавний кошмар. Утром он снимет с нее чары. И пусть она возненавидит его навсегда.

****

На телефон никто не ответил. Ни в первый раз, ни во второй, ни в третий. Макс вдруг поймал себя на мысли, что больше всего он соскучился по сексуальному голосу Кати. Даже больше, чем по ее телу. С первых дней, как они по инициативе Макса временно расстались, он запретил ей ему звонить, аргументируя это тем, что хочет разобраться в себе. Все это время он продолжал получать от нее бесчисленные смс по поводу и без повода, и это только выводило его из себя. Затем, сообщения стали приходить все реже и реже. И теперь, слушая гудки в трубке, Макс осознал, что этим утром Катя не подала никаких признаков жизни и даже не пожелала ему доброго и теплого дня ставшей для него уже привычной смской. От последней мысли он поморщился, вспоминая свой ночной кошмар. Неприятный холодок опоясал его тело при мысли о том, что Катя могла…

– Выброси это из головы. Из-за такого уебана, как ты, ни одна даже самая страшная крокодилиха не то, что не подумает покончить с собой, но даже переживать не станет дольше чем… – Макс посмотрел на настенный календарь, дата на котором говорила, что уже месяц они не вместе. Острое желание вновь провести ладонью по ее голой заднице, вывело его из ступора, и уже через несколько секунд он заказывал такси, одновременно одеваясь. Она просто еще спит. Времени только девять утра. Он сделает ей сюрприз. Вот, она обрадуется. Макс на автомате открыл внутренний шкаф, порылся там и сунул в карман куртки пульт.

****

Дверь аккуратно открылась и за ней показалась очень даже не заспанная Катя.

– Не хотел открывать своим ключом. Это тебе, – Макс протянул букет цветов Кате, которая от неожиданности несколько секунд не могла вымолвить ни звука.

– Ты?.. – наконец сказала она и неуверенно улыбнулась. Небольшие ямочки и ровные белые зубы заставили сердце Макса быстро стучать вновь, – что-то случилось, Максим? Я тебя не ждала…

– Мне уйти?

– Просто… это… так неожиданно, – у Кати слегка дрожал голос, и он заметил, насколько сильно она была растеряна. И даже почему-то напугана. В глазах у нее сейчас стоял именно страх.

– Я звонил тебе. Ты не отвечала. Подумал, ты спишь. – Макс переступил порог, и ей пришлось отойти в сторону.

То, что он увидел в салоне, заставило его остановиться. На полу лежала открытой большая дорожная сумка на колесиках. Она была уже почти сложена. На диване, словно после попойки, одно на другом растянулись Катины платья на плечиках в нелепых позах.

– Ты куда-то уезжаешь? – Страх тихонечко ударил под дых, но Макс, сжимая в кармане пульт, тут же успокоил себя тем, что никуда она не уедет. Не без него. И не сейчас. Его планы покаяться и все рассказать Кате, как то сразу сами собой отложились на неопределенное время.

– Д-д-да… Лечу… Еду в гости к двоюродной сестре. Я тебе не рассказывала? По маминой линии. Она на Сахалине живет.

– Туда без заграна не пускают сегодня? – Макс посмотрел на журнальный столик, где покоился заграничный паспорт.

Окей, Максим! Я просто уже не надеялась ни на что. Хотела как-то все это пережить. Лечу в Египет погреться. Но разве я обязана отчитываться, раз мы расстались? Ты же сам этого хотел! – В тоне Кати не обнаружилось той любви, которая должна была сохраниться навеки даже без действия пульта, как “пугал” его Том.

– А когда-то я тебя звал в Египет. Сейчас там небезопасно, – внутри Макса закипало, что-то незнакомое ему. Он еще раз сжал пульт у себя в кармане, но рука, видимо, настолько ожидала сжать рукоять хлыста, что квадратные формы пульта воспринялись сейчас, как нечто инородное.

– Знаю, но… – замялась она.

– Не сделаешь чаю?

– Да, конечно! – Катя юркнула в кухню, что дало ему время выбрать нужное меню. Он до максимума активировал “нежность”, выбрал заготовленный список команд и пошел на кухню вслед за Катей, которая уже колдовала с чашками, нагнувшись над столом. Макс шутя, слегка одернул ее легкое домашнее платье, и она рефлекторно дернулась, пролив уже налитый чай.

– Эй, это же я… Что с тобой?! – обхватив за талию, он потянул ее на себя, чтобы поцеловать. Но Катя поддалась не сразу. Поцелуй вышел неуклюжим и сухим.

– Прости, я… не готова так…

– Все нормально. Я понимаю. Это ты меня прости, – в кармане Макс не переставал нажимать на заранее заготовленную безобидную команду “обними меня”. Но Катя оставалась неподвижной. Вдруг она резко провела рукой за ухом и глаза ее расширились в ужасе. Сейчас она вела себя почти так, как в тот день, когда он активировал пульт из своей засады. Затем она обреченно посмотрела Максу в глаза, который продолжал слать одну и ту же команду. Ничего не происходило. “Что за хуйня?! – зазвенело у него в голове, – спокойно, чувак! Это все побочки из-за длительного перерыва. Обязательно сообщу об этом баге разработчикам. Просто ей нужно время”, – но самоуспокоение не очень-то работало. Его сердце колотилось, как у девушки, только что получившей права и оказавшейся без навигатора посреди десятиполосной магистрали. Пленительные линии Катиных бедер вновь манили Макса, как при первой встрече. Даже сильнее прежнего. Сделав над собой усилие, он просто подошел и еще раз обнял ее за талию. На этот раз Катя поддалась более спокойно. Затем, обвив его шею руками, стала целовать в губы. “Уже лучше. Гораздо лучше, – думал Макс, – а теперь сними с себя блузку и оголи уже, наконец, свои сиськи, сучка! Что-то я по ним соскучился”. – Он послал соответствующую заготовленную команду, но опять ничего не произошло. Вместо этого Катя неловко высвободилась из его рук.

– Ты не сердись… Но мне сейчас, правда, некогда. Надо собираться. Скоро самолет, – в глазах у нее читалась сильная тревога.

Пульт не работал. Просто не работал, несмотря на то, что табло показывало, что все в норме. Ну конечно! Он же сказал Тому, что они расстались на какое-то время. Наверное, тот просто временно каким-то образом все отключил за ненадобностью или еще чего. А может быть этот говнюк затаил на него обиду из-за ссоры во время их последней встречи? Или просто отключили… за неуплату? В таком случае разработчиков ждет удачное финансовое будущее.

Макс разглядывал манящие очертания Катиных грудей. Кожа цвета молочного какао снова сводила его с ума. Только вот почему-то сейчас это его никак не радовало. Какой-то порыв, видимо известный только плантаторам в те моменты, когда рабыня становится строптивой, заставил Макса сорваться с места и схватить загранпаспорт с журнального столика.

– Никуда ты не полетишь!

– Макс, прекрати, – тихо сказала она и двинулась к нему, чтобы забрать паспорт.

– Какой новенький! – Он усмехнулся, перелистывая страницы, от которых исходил типографский запах казенных чернил, напоминающий о том, что не только паспорт, но и человек является собственностью Российской Федерации. И тут его взгляд наткнулся на то, что заставило его улыбку потухнуть. Он округлил глаза и посмотрел на Катю.

– Отдай, Максим… – Она схватилась пальцами за край раскрытого паспорта, но Макс крепко сжимал его.

– Ты не летишь в Египет, так? Точнее, ты летишь не в Египет… Австрия, -он ткнул пальцем в свеженькую визу.

– Да. У меня Гастроли.

– Почему сразу не сказала?

– Хорошо. Это не гастроли. Я еду учиться и петь в труппе. Надолго. Не хотела тебя расстраивать.

– И возможно останешься там навсегда… – Его пальцы ослабли и отпустили паспорт.

– Возможно, – держа в руке свой загран, она медленно отступила назад.

Вдруг весь тот Макс, который существовал на протяжении этих нескольких месяцев, куда-то исчез. Вернулся прежний Макс, который хотел сейчас упасть на колени, плакать и молить, молить, молить… Но Макс-плантатор по-прежнему кричал откуда-то из далека о том, чтобы не позволить этой суке вновь взять над собой власть. Потому что она – его сука!

– Когда у тебя самолет?

– В девять двадцать сегодня вечером.

– Я скоро вернусь и провожу тебя, – Макс ринулся к выходу.

 

19. Цена Макса.

Уже сбегая по лестнице, Макс начал названивать Тому, но тот все не брал трубку. Он успокаивал себя мыслью, что такое уже было, и Том, скорее всего на важной встрече, или же он еще крепко спит после бурной ночи. В настройках Макс скрыл свой номер телефона, и в такси по дороге домой он еще несколько раз набрал Тома пока. Но после десяти тщетных попыток послышался механический голос, сообщающий о том, что абонент вне зоны доступа. Влетев домой, он машинально хватал и бросал поочередно в сумку чековую книжку, кредитку, заначку из евро и долларов – все, что могло удовлетворить любого поставщика каких либо услуг. Затем, поймав на улице такси, он сунул шоферу визитку, которую когда-то давно получил в баре от незнакомца и попросил лететь по этому адресу. Уже в пути он вспомнил, что забыл дома пульт, но это для него сейчас не было так важно. Он еще успеет за ним вернуться. Сейчас ему надо было все уладить с фирмой. И тогда он снова заткнет “этой стерве” рот своим членом, когда она позволит себе “слишком вольно разговаривать” с ним.

****

– Адрес верный. Логотип компании тоже… Но название фирмы, имя чувака и телефон никак к нам не относятся, – охранник квадратного вида вежливо вернул Максу визитку, преграждая дорогу внутрь, – какой-то мужик снимал здесь кабинет, проводил какие-то юридические консультации. Съехал сегодня очень рано утром со всем своим барахлом. Это даже не моя смена еще была, я уже позже заступил.

– Но как же так! Я и анкету заполнял в фойе. Прямо вот здесь! – Макс показал рукой куда-то за спину охранника, но тот тихонечко ее опустил.

– Слушай, гражданин товарищ! Здесь рекрутинговая компания, специализирующаяся на подборе директоров. Не знаю, почему тот мужик в нашу визитку вписал себя. К нам он не относится. Говорят, он въехал на этот этаж еще до нас, когда мы ремонт делали.

На память Максу пришел бардак и запах побелки. Но тогда полгода назад Макс счел, что это расширяется “ESOAP Company”, и этот факт только подкрепил его впечатление о том, как хорошо у них идут дела. И сейчас до него начало доходить, как сбила его с толку единственная табличка на двери в коридоре, гласившая: “Артемий Лазаревич, генеральный директор E.S.O.A.P. Company”.

– Он говорил, что у него здесь адвокатская контора?! Где он сейчас? Он оставил какие-нибудь координаты? Как мне его найти? – Макс почти кричал и напирал на амбала охранника. Видимо, тот почувствовал приближающийся конфликт, потому что глаза у Макса почти вылезали из орбит, а лицо его залило краской гнева и отчаяния.

– Меня не интересует, чем он занимался. И начальство это не интересовало. Платил бабки и снимал кабинет, – сказал тихо охранник, – уехал и хорошо. А то, сегодня утром его вообще какой-то псих в окровавленном бабском плаще искал. Орал, что заключил сделку с дьяволом. Внутрь ломился. Дурку ему вызвал и ментов… Иди отсюда по добру, если встреча не назначена. А то и тебе чего-нибудь вызывать придется.

– Плащ у парн… у того психа был белым???

****

Водитель едва не выкинул Макса из такси, когда тот буквально орал, подгоняя ехать быстрее. Время исчезало. После разговора с охранником Максу в голову пришла отчаянная идея взять пульт, пойти с ним в полицию и все им рассказать. Но вовсе не из покаяния, а чтобы те помогли по горячим следам задержать “директора”. Затем он понял весь абсурд ситуации с обращением в полицию. И тогда ему пришла еще более оригинальная идея срочно нанять частного детектива, найти Артемия Лазаревича, а затем шантажировать его обращением в полицию, требуя возвращения контроля над Катей. Ведь до её отлета еще оставалось несколько часов.

Забежав снова домой, Макс ринулся искать пульт. Через несколько минут тщетных поисков его охватила паника. Пульта нигде не было. Судорожно перебирая в памяти ситуации, когда и где он мог его выронить, он остановился как вкопанный посередине комнаты, вглядываясь в белеющий прямоугольник на журнальном столике. Обострившееся восприятие Макса мгновенно определило, что предмет этот появился здесь во время его короткого отсутствия дома. И появился предмет на том самом месте, где он оставил пульт. Подойдя ближе, Макс разглядел абсолютно безликий плоский кусок пластика без какой-либо надписи. Аккуратно взяв его в руки, он разглядел впаянный чип, а на обратной стороне магнитную ленту, какая бывает на кредитных или дебетовых картах. Телефонный рингтон заставил его вздрогнуть. Номер не высвечивался. Помедлив секунды две, он провел пальцем по экрану и настороженно произнес:

– Ало?..

– Ну, здравствуй Максим.

– Здрасьте… – не смотря на то, что прошло несколько месяцев со дня их единственной встречи, Макс узнал этот голос. Вся его недавняя героическая решимость взять таинственного директора за яйца, мгновенно испарилась. Сложно шантажировать человека, который спокойно проник в твое жилище.

– У тебя, наверное, много вопросов ко мне.

– У меня?.. – все еще не собрался с мыслями Макс. Он почувствовал слабость в коленях и рухнул задницей на диван.

– Давай сэкономим время друг другу. Ты не будешь задавать свои вопросы, а я просто тебе отвечу на них. Идет? – голос был уверенный и не привыкший к возражениям.

– Идет, – пискнул Макс.

– Карточка, которую ты сейчас, скорее всего, держишь в руках, как ты уже, наверное, догадался, имеет отношение к банковскому терминалу. Когда мы в самом начале говорили об “утрясании финансовой стороны дела позже”, имелся в виду твой гонорар.

– Мой что?

– Мы договорились, что ты только слушаешь, не так ли?

– Да, простите.

– Отлично. На карте пятьдесят тысяч долларов США. Но во-избежании недоразумений, сразу всю сумму снять ты не сможешь. Только по пять тысяч каждый месяц. Всего десять месяцев. Ровно столько тебе понадобиться, чтобы остыть и прийти в себя.

– Гмм-м-м, – ком застрял у Макса в горле, превращая невысказанную эмоцию в невнятное булькание.

– Тебя, конечно же, интересует кто мы такие. Заказчика я называть не стану. В скором будущем ты сам догадаешься на кого работал. Скажу только, что мы причастны к разработке секс роботов. Конкретно мой отдел отвечает за психологические эксперименты. Прежде чем выбросить на рынок такой товар, как электронную жену, следует подумать о последствиях. Далеко не каждый будет иметь право на данную услугу… К сожалению, нам иногда приходится менять свое местоположение. На этот раз не обойдется даже сменой города. Твой давнишний знакомый, от которого ты получил визитку, сегодня ночью выбросил свою жену с крыши дома. – Директор сделал паузу. – Тот эксперимент продолжался почти два года. Теоретически мы предполагали подобное, но, признаю, это стало для всех нас потрясением. Мы вынуждены временно свернуть все исследования. Я думаю, ты прекрасно понимаешь, что если решишь кому-либо о нас сообщить, то тебе поверят только в сумасшедшем доме. Однако дополнительной страховкой будет как раз то, что деньги ты получишь только по частям. Если решишь сказать лишнее, пока эмоции еще переполняют тебя, то никто тебя, конечно, не тронет. Мы работаем на благо людей и хотим сделать мир лучше. Просто ты лишишься своего гонорара. Теперь, если у тебя еще остались вопросы, задавай. Только быстрее.

– Право на роботов надо заслужить? Но почему? – Макс хотел было закипеть от ярости из-за того, что его использовали, как подопытного кролика. Но слова “пятьдесят тысяч долларов” волшебным образом уменьшили зуд от негодования. И заданный вопрос стоял как бы следующим после закипания в приоритете его “устной выдачи” эмоции.

– Мы стоим на пороге больших изменений, которые коснуться всей социальной системы человека. Роботы и компьютерные системы оставят без работы миллиарды людей. Кое-кто успеет переквалифицироваться и приспособиться к новой парадигме мировой экономики с ее рынком труда, а кто-то… попросту станет лишним, так как его заменит робот.

– И… как это связано…

– Нужда в браке тоже может исчезнуть.

– Но… Робот это лишь игрушка… Как это связано с браком и любовью?

– Ошибаешься. Я говорю о таких роботах, которых совершенно не отличить от реального человека. Даже дубликаты реально существующих людей можно будет изготавливать на заказ. Идеальная жена. Будем честными: брак с экономической точки зрения выгоден только женщине, чтобы обеспечить своим детям финансовую колыбель на притяжении того периода, пока они растут. И, когда появятся секс роботы, от этого, к сожалению, выиграют в основном мужчины. Многим мужчинам предоставится возможность посвятить свою жизнь чему-то более интересному, чем семья. Теперь он сможет купить любое тело в виде робота и не женится ради секса. Робот сможет даже играть в любовь…

– Думаю, вы со своими дебильными разработками ломитесь в открытую дверь. Женщины сегодня свободны и независимы. Брак им тоже не нужен. Вообще, грядет эра свободных женщин! – Максу не нравилось то, что он говорит. Но он должен был что-то сказать собеседнику, которого считал самодовольным ублюдком.

– О, да… Об этом сегодня так любят кричать феминистки. Эта новая религия такая. А у любой религии отсутствует связь с реальностью, поэтому все религии обречены на угасание. Свободными от кого они будут? Женщине по-прежнему нужны средства на содержание детей, Максим. А для этого ей нужен спонсор в виде мужа, когда при помощи брака она заявляет права на его доходы. Или же она претендует на выплаты от государства. В последнем случае все ложиться на плечи налогоплательщиков. Наша задача сделать так, чтобы было хорошо обоим полам. Но одновременно мы планируем избавить от финансового бремени тех людей, кто не хочет оплачивать чью-то чужую реализацию в виде детей. Если уж на то пошло, то грядет эра свободных мужчин.

– И как же помогут ваши разработки решить проблему женщин? Может создадите робота мужика, который будет зарабатывать? – Макс хохотнул, но получилось не весело.

– Остроумно, но это не решит проблему женского счастья. Брак женщине необходим не только ради доходов, но и для того, чтобы отсвечивать в лучах социального успеха своего мужчины, одновременно веря в то, как она осчастливила его детьми. А еще любой женщине для счастья требуется покупатель. Всегда. Даже богатой и состоятельной. И как женщине продать себя респектабельному мужчине в условиях, когда девушка-робот гораздо дешевле?

– Я, конечно, далеко не ангел… И по отношению к женщине вел себя, как последняя свинья эти несколько месяцев… Но после ваших слов я прекрасно понимаю, почему зародилось такое движение, как феминизм.

– Ты кривишь душой и прекрасно это осознаешь. Полагаю, ты и сам мыслил в ключе сказанного мной в последнее время.

– Но я это… от эмоций! А вы… Вы это говорите, как…

– Врач, описывающий анатомию тела. Феминистки сегодня заявляют, что отстаивают интересы женщин. Но создается впечатление, что большинство из них совершенно позабыли, что такое женщина. Они прививают женщинам мужские ценности, призывая их во всем походить на мужчин. В их тезисах мало чего остается для женского счастья. И наоборот – мальчикам еще со школы на уроках по феминизму пытаются привить женские начала, заключающиеся в подавлении в себе желания быть лидером, чтобы во всем соглашаться с женщиной в браке. Но человеческая природа от этого никак не изменяется. Мужчина по-прежнему доминирует, а женщина по-прежнему не хочет ни за что отвечать. Поэтому феминистки борются в основном лишь за равные права, а не за равные обязанности. А мужчина становится жертвой в условиях современных реалий.

– И вы решили всех нас мужчин спасти, создав секс роботов, чтобы мы не зарывали своих таланты в пеленках брака? То есть, нам мужчинам потомство не нужно! – Сорвался на злобный сарказм Макс.

– То, что женщина рожает только для себя, хорошо иллюстрируется на бракоразводных процессах, когда они всеми силами стараются забрать детей себе, настраивая их против отцов. Но, не отказываясь от алиментов. И только когда какой-нибудь разведенный отец из страха одиночества и ради новой женщины заводит еще одну семью, начиная подзабывать о старых детях, бывшая жена вдруг старается напоминать о “его” потомстве, к которому у мужчины уже мало интереса.

– Ну… и какое же решение вы заготовили для женщин?

– Не все мужчины способны отказаться от брака и чувствовать себя полноценными при этом. Для женщин, при помощи наших психологических исследований и технологии Big Data, мы будем подбирать идеальных спутников жизни.

– Кто же тогда будет обречен на тяготы семьи? – пытался съязвить Макс?

– Есть люди, которые считают, что это будут такие, как ты, Максим.

– Да что вы?! – усмехнулся он. Сейчас ему совсем не нравилась такая похвала, потому что он видел в этом свидетельство того, что он лишь средний мужчинка-простофиля. – Я хоть и сладкий Буратино, но уверен, что был порядочной свиньей все время вашего эксперимента!

– Следует учитывать, что это был тест на предел прочности. Не смотря ни на что, ты обнаружил в себе стержень. Именно он уберег тебя от саморазрушения, которому подвержены многие, на кого сваливается почти безграничная власть над кем-либо. Когда я служил в Чечне, то видел многих ребят, которые сходили с ума лишь от осознания того факта, что держат в руках автомат. У тебя же в крайних ситуациях срабатывает предохранитель адекватности. Калигулой тебе не стать.

– Но я же отказался от брака с ней, даже когда ваш сотрудник так меня агитировал на последних с ним встречах.

– Он агитировал? Ха… Не знал… Вообще-то, если бы ты принял такое решение, это было бы плановым завершением нашего эксперимента. Видимо, Том желал поскорее закончить этот проект. Я же лично не разделяю точку зрения, что именно твой тип личности наиболее подходит для брака. В любом случае, тебе только кажется, что ты отказался женится. Иначе бы ты так не суетился сейчас. Вполне возможно, что в реальной ситуации ты бы стал порядочным семьянином. Есть такой тип личности, который просто не способен существовать без семьи. Она заменяет таким людям самореализацию в жизни.

– И мнения разделились, я это или не я? – С надеждой, что все-таки это не он спросил Максим.

– Эксперимент не был завершен должным образом. Я не берусь утверждать. Но склоняюсь, что брак – это не твое.

– Но… Если, все-таки, те, кто подходит больше для семьи, вместо брака тоже захотят приобрести робота в будущем?..

– Именно поэтому следует оставить некоторую прослойку мужчин без права на приобретения такого товара. Как видишь, не только о финансовой выгоде мы печемся. Наша задача будет состоять еще и в том, чтобы лоббировать законы, запрещающие продажу роботов тем кто… больше подходит быть отцом. Другим же наоборот запретить тратить свое драгоценное время на семью, если их потенциал в науке или бизнесе полезнее для общества. И, кстати… есть эксперименты по созданию роботов для женщин. И они очень интересны. Но это совсем другая опера.

– То есть ваша организация решила взять на себя функцию решателей судеб?

– Наш товар – счастье и гармония. И чтобы под тягостью брачных уз мужчины тоже были счастливы, для них мы будем подбирать идеальных жен. Ведь, каждая женщина много думает и говорит, что ей надо для счастья, но далеко не все из них задаются вопросом, что же надо для счастья мужчинам. Некоторые женщины на полном серьезе считают, что если их счастье в браке заключается в рождении детей, то счастье мужчин состоит лишь в том, чтобы все это содержать. И редко, когда кто-то из них задается вопросом, на какие жертвы они сами готовы пойти ради осуществления жизненных целей их дорогих мужей. Вместо этого, они пассивно и наивно полагают, что мужчины счастливы лишь от того, что женаты на них, потому, как без них, по мнению таких женщин, они не смогут быть счастливым по определению. И потом они же искренне негодуют, когда мужья уходят к другим… Наша задача – помочь создавать крепкие браки. Мы решим, как жить людям, чтобы сделать их удовлетворенными.

– Но это же… фашизм!

– Называй это, как хочешь. Но учти, что крупные ИТ компании уже давно решают за людей, что и кому выдавать в поисковых запросах и что потреблять. И мы морально ничем не отличаемся от прочих. Если это все твои вопросы, то мне пора.

– Подождите!!! – Макс буквально взревел. – А как же… пульт?! Как же Катя?! Я не… Я не до конца понимаю!

– Что здесь не понятного? Цель экспериментов состоит в том, чтобы узнать, как будет вести себя человек, когда будет создан робот. Также, полученная информация поможет избежать трагедий с реальными людьми в реальном браке…

– Но из-за вас уже погиб человек! А другой съехал с катушек!

– Просто так никто с катушек не съезжает. Уясни это. Борис был предрасположен к насилию… Мы допустили ошибку, не прервав эксперимент. И я признаю это. Такие, как он получат право приобрести роботов, но им будет запрещено иметь настоящую семью. На данном этапе мы проверяем поведение человека, который управляет человеком. Впоследствии пульт будет управлять только роботами. С разными типами людей робот будет вести себя по-разному, чтобы человек действительно был счастлив. А сейчас мы проводим лишь стресс тестирование в условиях абсолютного подчинения. В науке всегда кто-то должен быть подопытным кроликом, Максим.

– Ах, вы гандоны! Я пришел к вам за помощью, а вы использовали меня, чтобы сделать мне в результате еще хуже! Вы обещали помочь мне!

– Мы обещали помочь тебе разобраться в том, чего ты хочешь на самом деле. Мы тебе помогли. Ты поймешь это чуть позже… если уже не осознал.

– Вы занимаетесь противоправной деятельностью! Это преступление!

– Современная действительность создала новую религию политкорректности и мнимой законности. Все что против – считается ересью. Ученых на пути к прогрессу часто предают анафеме. Поэтому мы работаем тихо. В будущем наши исследования принесут благо, а наша модель будет считаться чем-то самим собой разумеющимся, как сегодня прививка от оспы.

– Я… Я отказываюсь от гонорара, – он проглотил последний слог, – только верните мне мою Катю. – Шепот выдавал тихие рыдания.

– Боюсь, что это невозможно, Максим. Думаю, ты и сам теперь понимаешь, что не Катя тебе была нужна. Лично я полагаю, что со временем ты все равно сам отпустил бы её.

– Вы садисты! – заорал Макс, – нельзя такое творить с людьми. Я убью тебя, слышишь! Верни мне мою Катю!!!

– Максим! Невозможно вернуть того, кто никогда твоим не был. И люди – это не секс роботы. Человек не должен принадлежать кому-либо в современном мире.

– Тогда почему вы проводите эксперименты на живых людях? И это ведь сложнее технически! Или я чего-то не доучил в университете?!

– Технически это гораздо проще. Скоро ты сам в этом убедишься. День сюрпризов еще не закончен. Прощай, Максим.

– Подождите! Я хочу, чтобы вы отдали все мои деньги Кате. Пожалуйста. Это важно… Она это заслужила.

– Не переживай за нее… – директор помедлил. Казалось, он был чем-то смущен. А затем добавил:

– Ей заплатят гораздо больше, чем тебе. – Характерное шипение в динамике телефона прекратилось. Его редко слышно во время разговора, но всегда заметно, что оно прекратилось, обозначив конец связи.

 

20. Цена Кати.

По расчетам Макса у него еще оставалось время, чтобы застать Катю у нее дома и проводить ее на самолет, но сейчас он был готов отсосать водителю такси, лишь бы тот не обращал внимания на правила дорожного движения. Однако даже такие крайности не помогли бы ехать быстрее, так как впереди случилась авария и образовалась пробка. Макс набрал номер Кати, надеясь, что после их утренней встречи, у нее больше не осталось причин не отвечать ему. Но телефон лишь издавал гудки, и Макс заподозрил, что Катя избегает общения по причине того, что она узнала правду об эксперименте, и ей стало противно общаться с ним.

Мучительно тянущиеся минуты в такси в его голове происходило броуновское движение мыслей, но на одну и ту же тематику. Что он ей скажет? Как объяснится во всем? Конечно, для нее это тоже был шок. Когда ей обо всем рассказали? Несколько дней назад? Сегодня утром после ночного случая? Заплатили, запугали и велели бежать подальше, чтобы ничего не всплыло?.. Ему оставалось только констатировать факт, насколько быстро человек способен вернуть уважение к себе, если вдруг становится не подвластен тому, кто от него эмоционально зависим.

Без пульта Макс чувствовал себя голым и безоружным рыцарем, с которого сдернули магию власти, как одеяло, обнаружив под ним онанирующего подростка. И теперь он был готов просить о пощаде, ползая на коленях и клянча кусочек влагалища. Одна только мысль о том, что Катя может достаться кому-то другому более достойному, чем он, заставляла его покрывшиеся испариной губы дрожать.

****

Дверной звонок едва не охрип от его настырных нажатий. Никто не открыл дверь. Тогда он воспользовался дубликатом ключа. По их взаимной договоренности и у него, и у нее были ключи от обеих квартир. Войдя внутрь, Макс сразу же понял, что Катю он уже не увидит. Она уехала. Он обессилено плюхнулся на диван, обхватив голову руками. На столике лежал коричневый конверт, на котором было написано “тебе”. Быстро разорвав его, он принялся читать аккуратный почерк Кати. Такой же сексуальный и женственный, как и ее голос. Дочитав до конца, Макс сорвался с места.

Уже по запруженной дороге в аэропорт, ему стало ясно, что он не успеет до Катиного отлета. Как назло, именно сегодня ему попадались прилежные водители. А этот и вовсе отказался от ста долларов из заначки Макса, чтобы объехать пробки по обочине. Не доезжая до входа в здание терминала, Макс попросил остановить машину у проволочного забора. Подойдя к нему, он уставился вглубь летного поля, где неспешно выруливали воздушные суда. В руках он по-прежнему держал Катино письмо.

“Здравствуй Максим. Ты не сердись, что обманула тебя со временем моего отлета. Самолет вылетает в час пятнадцать дня, и сейчас, когда ты это читаешь, я уже прохожу таможенный контроль. Это самое малое, в чем я тебя обманула. Также, прости меня, что отдала ключ от твоей квартиры Тому, чтобы он оставил тебе карточку. Заодно он забрал и то, что ты считал пультом от меня. Ты забыл его на столе. Как много раз забывал его и у меня дома, и даже один раз в клубе, когда ты напился.

Не существует никакого “пульта от девушки”. Сегодня утром, я не ожидала, что ты приедешь, поэтому не вклеила в ухо миниатюрную булавку-наушник, который передавал мне все команды, что ты посылал все это время. Такие наушники сегодня продаются на ebay по десять долларов за штуку. А пульт – это переделанный китайский смартфон с занимательным меню и радиопередатчиком. Мне оставалось лишь зазубрить все условные звуковые сигналы, которые я принимала. Вот и весь секрет.

Ты не вини себя ни в чем, Максим. Мне на самом деле в основном было хорошо с тобой. У тебя богатая фантазия. И вовсе не агрессивная. Я проверила твою адекватность, когда ты попросил рассказать о моих сексуальных фантазиях. Хорошо, что некоторые тебе не понравились. Я видела, как ты себя вел, когда осуществлял их. Больше половины из этих фантазии действительно были моими, и только с тобой я решилась воплотить их в реальность. Какие именно мои, а какие выдуманные останется тайной для всех. Кстати, мне очень нравилось делать тебе минет. Скажем, это было самое приятное в моей работе. Но чтобы ты спустился с небес на землю относительно моей непорочности, вынуждена сказать, что не только тебе мне нравилось его делать. Ты не первым мой клиент. На фирму я работаю уже два года. И так уж получилось, что ты “случайно” познакомился со мной. Признаю, что с тобой порой было очень не просто. Но если я когда-нибудь решусь выйти замуж и завести семью, то найду такого же хорошего и доброго, как и ты.

Мой контракт на тебя заканчивался через месяц. Но пришлось прервать работу раньше. Сегодня ночью произошла трагедия – погибла моя подруга и коллега. Ты видел её мельком, когда Борис, сам который до сих пор ничего не знает об эксперименте, по нашей с ней наводке передал тебе визитную карточку. В отличие от своей коллеги, я старалась проявлять больше благоразумия, и даже привязавшись к клиенту эмоционально, не забывала о безопасности. У неё был отличный контракт и огромный гонорар, который подпитывал ей мотивацию, чтобы полностью влиться в роль. В нашем деле, когда приходится подолгу играть, то границы театра и жизни стираются. Она напрочь забыла об этом. Не сообщала, если они с ним куда-то выходили вместе. Старалась обойтись без охраны, считая ее помехой. Не допусти она такую глупость, по одному ее нажатию кнопки любого обидчика в любой ситуации мгновенно бы перемололи в консервы. А теперь ее нет в живых… Я же заботилась, чтобы за нами всегда приглядывали, когда мы с тобой куда-нибудь выходили. Не тебя я, конечно, опасалась. Просто ты же сам видишь, как на меня реагировали мужчины в клубах.

Борис оказался зверем. Ты не такой. У тебя есть внутренний стержень, который не дал тебе превратиться в чудовище. Он всегда у тебя был. Даже когда ты унижался передо мной. И он всегда останется с тобой. Именно из-за него я полюбила тебя. Да, Максим. И если ты думаешь, как же тебе сейчас хреново, а я вот такая сука, то это не совсем так. Точнее, совсем не так…

На самом деле, это я выбрала тебя для эксперимента, несмотря на то, что наш главный психолог, который изображал твоего соперника по телефону, был против твоей кандидатуры. Не беспокойся, кстати. С ним у меня ничего никогда не было, и быть не может. Ты сейчас страдаешь из-за того, что потерял меня, а представь, какого мне, когда я за одну ночь потеряла и подругу и тебя!

Я до сих пор вспоминаю наши с тобой первые дни. Ты был тем милым мальчиком, который получил, наконец, свой приз, свою мечту. Ты так смотрел на меня, когда раздевал, как будто происходит свершение всех твоих желаний в моем воплощении. Я не помню более счастливого момента в своей жизни, потому что тогда почувствовала себя самым дорогим и значимым человеком для кого-то. Я отдавала себя всю не ради работы. А просто потому, что могла сделать кого-то счастливым. Помню, как рисковала с тобой, когда до выхода на сцену оставались считанные минуты, а ты еще был во мне. Но я всегда доставала для тебя контрамарки. Даже после случая, когда в свете софитов на телевидении явно было видно, что на сцене я без лифчика и без трусов. А удерживать внутри себя сперму очень нелегко: ты сам чувствовал, как работает мое влагалище во время пения. Забавно тогда получилось, помнишь?

Конечно, работа – прежде всего. И в мою задачу входило проверить, как будет вести себя человек твоего типа, получивший в свои руки абсолютную власть. На каком этапе он становится несчастен. И какие качества потребуются в будущем “изделию”, чтобы клиент был счастлив постоянно, после приобретения робота. Я тебе стала противна. И меня это огорчало, хоть я и понимала, что работаю и что твоя реакция вполне предсказуема. В какой-то мере, можно сказать, что это я тебя сделала таким невыносимым.

На последнем этапе психологам было интересно узнать: победит ли в тебе чувство собственности или же ты, сжалившись, отпустишь меня, согласившись на то, что я, якобы, возненавижу тебя. Был еще и третий вариант… Это я попросила Тома, чтобы он подтолкнул тебя к мысли жениться на мне, хотя по правилам эксперимента в его задачу как раз входили противоположные агитации. Мне же предписывалось лишь строго следовать правилам и запрещалось включать стандартные “женские штучки” для охомутания. В случае брака, мой гонорар удваивался. Потому что брак означал бы то, что мне удалось выделить тот тип личности, какой мы искали – который в будущем не обойдется лишь роботами, а предпочтет живого человека и семью. Поэтому я выбрала именно тебя для эксперимента. Директор, который тебе представился, как Артемий Лазаревич, не разделяет моего мнения, полагая, что ты, все-таки “свободная птица”, а по отношению ко мне у тебя лишь чувство собственничиства. Однако, этот вопрос так и остается открытым…

Но не только ради решения этого вопроса я хотела, чтобы ты женился… Брак означал бы досрочное окончание эксперимента… От которого я устала. Устала от твоего пренебрежения. Да и ты вел себя так по отношению ко мне, потому что искал во мне живого человека, а мне приходилось изображать покорного робота. И ты вместо меня находил лишь что-то тряпичное. Порой я на самом деле плакала. Поэтому ждала возможности снова хорошенько попустить тебя с небес на землю. Чтобы снова быть вместе. По-настоящему вместе. Как в самом начале, когда нам обоим было хорошо. Хоть какое-то время…

Ты прости меня, пожалуйста. И не сердись. Хотя, я понимаю, что эта просьба нелепа. Мне очень были нужны деньги. И появилась возможность их заработать, пройдя жесткий отбор в крупную корпорацию, которая проводит свои эксперименты по всему миру. Я всегда мечтала уехать жить в Вену. Научиться петь у лучших мастеров. Это то, чему я действительно хочу посвятить свою жизнь.

Сейчас ты ненавидишь меня. Я знаю. Но пройдет время и ты поймешь, что получил хорошую прививку от таких, как я. И надеюсь, хоть в этом будешь благодарен мне. Спасибо и тебе… Оказывается, у меня тоже есть чувства.

После сегодняшней ночи меня может начать искать полиция. Поэтому я, как и вся наша группа, должна покинуть страну. Ты же всего лишь “жертва” относительно закона. Поэтому прости ещё раз. И прощай.

Твоя Катя.

P.S. Как же мне сейчас не хватает нашей с тобой минутки нежности!!!

P.P.S. А по поводу Светки, ты все-таки, кабель и засранец!”

****

На полосу вырулил самолет с красно белым хвостом. И Макс вцепился пальцами в забор. Нагретый воздух под крыльями замерцал преломлением света, которое обозначило взлетный режим двигателей. Издалека донесся рык дракона, и уже через несколько секунд самолет оторвался от покрытия полосы. Затем, изменив угол атаки, он стремительно взмыл ввысь, попутно убирая шасси, недавно связывающие лайнер с землей города, который был родным для Макса и Кати. С горящими, как глаза у Змея Горыныча фарами, он уносил с собой красавицу куда-то очень далеко.

Макс смотрел на исчезающий в облаках самолет Австрийских Авиалиний и улыбался. Улыбался, несмотря на дикую душевную боль. Сейчас для него не имело никакого значения, как должен измениться мир с наступлением волны новой промышленной революции. Он улыбался, потому что где-то в мире существует реальная девушка, которую он любит, даже не смотря на то, что она не с ним. Любит со всеми ее недостатками, с тараканами в голове, с ужасным на самом деле характером. Ведь она существует. Настоящая и любимая Катя.