Они встретились на берегу озера совершенно случайно: бывают такие совпадения, что объяснить их порой невозможно.

Смирнов попросил водителя остановить машину, сказал:

— Идем, искупаемся, место здесь подходящее.

— О-о, товарищ подполковник, спасибо! Сейчас самое время окунуться, — обрадовался водитель, вынул ключ зажигания, сунул в карман. Смирнов заметить успел, что к цепочке был прицеплен брелок, выточенный из оргстекла, по форме напоминающий снаряд или ракету. «Выдумщики эти водители», — подумал он.

Травянистый берег подходил к самому урезу воды, дальше начинался чистый песочек. Потягивал легкий ветерок, плескалась мелкая волна, солнечные блики, будто серебряные монеты, переливаясь, качались на воде.

Таня Григорьева сидела на коряге, свесив босые ноги в воду и безучастно глядела на шнырявших по мелководью мальков. Она была в голубом купальнике, рядом на разостланном одеяле лежало платье и спортивная сумка.

Вот уже давно, с весны, ее порой охватывает какое-то томление, неизъяснимая грусть. Она казалась себе несчастной, одинокой и никому не нужной. В такие минуты вспоминались дом, мама, подруги. Хотелось плакать. И она плакала украдкой по ночам. А еще Таня думала о Смирнове. И это было для нее сущим наказанием. Ну зачем ей подполковник Смирнов? Что с того, что он ей нравится? Не сходить же от этого с ума! Она ругала, стыдила себя, и продолжала тянуться к нему. «Противная фантазерка, выдумала себе идеал. Ну что в нем особенного, опомнись». Осердившись на себя, она забила ногами по воде, встала. «А если с ним поговорить?» — Таня закусила губу, удивившись такой своей дерзости и счастливо рассмеялась.

 

Впереди блеснула вода. Смирнов раздвинул ветки лозняка и замер в изумлении.

«Это еще что за нимфа? — Но он тут же узнал в девушке Григорьеву. — Нет, не пойдет».

Смирнов хотел незаметно уйти, сделал шаг назад и наступил на сухую ветку. Таня услышала треск сучьев, кинулась к своей одежде, но, увидев Смирнова, она растерянно улыбнулась, замерла в нерешительности.

— Извините, я помешал вам, — каким-то севшим голосом сказал Смирнов, удивляясь про себя: «Что это я уставился на нее?»

— Почему? — приветливо ответила Таня. — Места всем хватит.

— Места-то хватит, это верно, — Смирнов уже взял себя в руки, осмотрелся. — Только, может, вы оденетесь, а то что же: я по всей форме, а вы без знаков отличия, — шутка получилась не очень остроумная, и, как подумалось ему, скорее пошловатая.

Но Таня ничего такого не заметила, продолжала с некоторой игривостью:

— А может, и вы искупаетесь? — тут Таня смутилась: не слишком ли смело ведет она себя и по какому праву?

И все-таки женским чутьем она угадывала, что подполковник Смирнов не мог не видеть, как она к нему относится, не раз она сама невольно выдавала свои чувства: то вдруг покраснеет при встрече с ним, то потупится от его взгляда или вопроса. И сейчас она не знала, как вести себя — быть ли откровенной или разыграть равнодушие. В голове все смешалось, и как выйти ей из этого положения?

— Ой, что же я говорю, дурочка, — рассмеялась Таня. — Простите меня, Михаил Иванович.

— Нет, я о вас так и не думаю, но купаться не буду. Я отвернусь, а вы одевайтесь.

— Готово, можно смотреть! — озорно крикнула она, а затем попросила его сесть рядом. — А скажите, Михаил Иванович, вы знали, что я здесь?

Смирнов опустился на одеяло и, уже не смущаясь, посмотрел на девушку.

— Конечно, нет. Откуда же я мог знать?

— А я думала о вас, — прошептала Таня и отвернулась.

Наступила для обоих томительная пауза.

Между тем, водитель, накупавшись вдоволь, растянулся на траве поодаль. Парню было невдомек: подполковник сам предложил окунуться, а вот почему-то не решается.

— Ну скажите что-нибудь, Михаил Иванович, — первой нарушила молчание Таня.

— Да что сказать? Вы, Таня, человек взрослый, девушка красивая. Все естественно, вам хочется любить, чтобы была своя семья. По-житейски ведь так? Я очень дорожу тем, что вы сегодня так искренни со мной. — Смирнов замолчал, не зная, какие еще подобрать утешительные слова.

— Спасибо вам, — сказала Таня. — Но мне бывает так грустно, так одиноко...

— Нет, Таня, вы не одиноки, — ответил Михаил Иванович, — уверяю, вы найдете личное счастье, встретите хорошего человека. Все образуется.

«Да, юность живет ожиданием счастья, хотя порой это ожидание кажется нестерпимо долгим», — размышлял Смирнов. Помолчав, он как-то круто сменил тему разговора:

— К тому же, Таня, вы человек сильный. Когда намечали поручить вам особое задание, спросили мое мнение. Я был глубоко уверен, что вы не дрогнете перед опасностью.

— Не дрогну, Михаил Иванович, вы не ошиблись. Я сделаю все, что потребуется...

Так закончилась их первая «тайная» встреча, впрочем, не имевшая в дальнейшем никаких последствий.