Когда капитан Рид объявил о своем решении плыть к Краю Земли, многие в его команде оцепенели от страха.

Он свихнулся, говорили они.

С ним что-то случилось там, под водой.

Это слишком далеко, не доплыть.

Конечно, кто-то из команды ушел, но большинство осталось. Не исключено, что они так привыкли слушать истории о своих приключениях, что действительно верили в то, что им удастся сделать то, на чем другие сломали хребет. А может быть, они считали, что Рид и его первый помощник не позволят «Реке Веры» сгинуть в пучине, как это случилось с другими кораблями. Или думали, что их корабль – единственное судно в Келанне, у которого есть надежда – пусть и слабая – доплыть до Края Земли.

Какими бы ни были тому причины, но они собрали свои пожитки, загрузились провиантом и водой у Райских островов, что близ побережья Оксини, и отправились в синее бескрайнее море. В течение восьми недель плавание шло гладко, пока на самой границе еще неисследованных вод они не встретили баркас, наполненный человеческими костями. Тазовые кости, лопатки, ребра.

Среди костей сидели двое выживших и смотрели на корабль Рида запавшими глазами. Из-за пересохших губ торчали зубы, за которыми прятались распухшие языки.

Кэми, с презрением посмотрев на баркас, проговорил:

– Не стоит.

Пока команда, свесившись с поручней, нерешительно переминалась с ноги на ногу, капитан Рид считал до восьми, взвешивая варианты. Взять их на борт или пусть умирают? Иногда в океане такое происходит.

Конечно, он решил спасти этих людей. Он же был капитан Рид! И он лично отправился на баркас.

Как только Рид спустился на их суденышко, один из выживших потерял сознание, в то время как другой, точнее, другая отпрянула и стала копаться в куче костей. На ней был красивый когда-то бархатный камзол и фетровая шляпа, но вся ее одежда уже превратилась в лохмотья, а рыжие волосы спутались и свалялись. Она схватила расщепленную бедренную кость и, впившись в нее, принялась жадно сосать, дико озирая все вокруг своими пожелтевшими глазами.

Рид сел рядом с мачтой баркаса и, достав фляжку с водой, снял с нее крышку.

Женщина с любопытством посмотрела на фляжку, словно забыла, что это такое.

– Кто вы? – спросил Рид. – И что случилось с вашим кораблем?

Искра понимания скользнула в глазах женщины. Ее рот задвигался, язык зашевелился за зубами.

– Я Катарина Стиллз, – прохрипела она. – Капитан «Семи Колоколов».

Вы, конечно, слышали о «Семи Колоколах», корабле, известном тем, что он дальше всех углубился в Южные моря, выйдя за Року в зону Вечных льдов. Пять лет назад Катарина, теперь капитан Кэт, унаследовала корабль своего отца, Хендрика Стиллза, Исследователя Южных морей, умершего от воспаления легких во время своего последнего путешествия.

Чего никто не знал, так это того, что капитан Кэт все эти пять лет спокойно исследовала западную часть океана, все ближе подбираясь к Краю Земли.

– Я капитан Рид, – сказал капитан. – Теперь вы в безопасности.

Кость выпала из рук Кэт; Рид подошел к ней, поддержал ее немытое иссохшее тело и поднес флягу к ее губам, по капле вливая влагу в запекшийся рот. Широко открытыми глазами, как новорожденная, капитан Кэт смотрела на него, не веря тому, что происходит. А Рид тем временем дал сигнал команде – поднять спасенных на борт «Реки Веры».

Остаток дня выжившие провели в лазарете под присмотром доктора, в то время как команда, не переставая, говорила о них. Время от времени матросы бросали косые взгляды в направлении главного люка, хотя никто прямо на него не смотрел. Моряки страшно суеверны, и, занимаясь своими обычными делами, они всеми силами старались обходить лазарет подальше, словно могли заразиться от выживших и поднятых на борт либо каннибализмом, либо невезением.

Вопреки советам доктора капитан Кэт настояла на том, чтобы вечером ужинать в кают-компании, хотя ее матрос Хэри все еще лежал в лазарете.

– Он глух и бредит, – сказала доктор, протирая очки. – Я застала его за тем, как он прятал кости. Мы с Али думали, что все у него отобрали, а он, оказывается, спрятал несколько штук в рукавах. Я думаю, он даже не знает, что его спасли. Считает, наверное, что он все еще на баркасе.

Капитан позвал в кают-компанию и Микса. Будучи замечательным рассказчиком, второй помощник мог впитать в себя рассказываемую кем-нибудь историю, а потом слово в слово повторить ее. И к этой работе он всегда был готов.

Кэт привели в порядок, раны промыли и перевязали, но она была худа как тростинка, а руки ее, когда она бралась за вилку и нож, дрожали.

Когда она начала рассказ, первый помощник внимательно следил за повествованием, ожидая примет домыслов и вранья. Но Кэт не лгала. Правда иногда оказывается куда ужаснее вымысла.

«Семь Колоколов» находился в море уже сто двадцать дней, когда из черной ночи явилась длинная рваная молния, затмив собой звезды и наполнив темное море каскадами света.

– Небеса разверзлись, – сказала Кэт, – и открыли нам важнейшую истину: мы – ничтожны. Мы – пылинки на поверхности безмерного океана. И во всем, что случилось, была такая красота, что мы в едином порыве едва не упали на колени.

Но затем молния исчезла и пришел гром. И он принес с собой такой ураган, какой мы не представляли себе даже в самых страшных своих снах.

Капитан Кэт выкрикивала приказы, но рев моря оглушил всех ее матросов. Ветер вздыбил валы и обломал мачты. «Колокола» не выдержали. Судно получило повреждение и так быстро набрало в трюмы воды, что команда успела перебраться в спущенный баркас лишь с половиной тех запасов, что у них были. А это совсем немного, если учесть, как долго они плавали по океану.

Кое-кого они потеряли. Некоторые разбились о палубу, сорванные ураганом с реев. Других смыло за борт. Из команды в сорок два человека выжило одиннадцать.

Здесь капитан Кэт взяла долгую паузу. Когда она заговорила вновь, голос ее посуровел и стал более резким.

Она рассказывала о жажде и постигшем их обезвоживании, об ощущении ваты во рту. Под неумолимым солнцем кожа их покрылась пузырями, а тела были так измождены, что даже сидеть для них было мукой. Медленно, с ужасными болями во всем теле, члены команды начали умирать.

Поначалу они хотели использовать тела мертвецов в качестве наживки – они разрубали их на куски и, зацепив за крюк, тащили за баркасом. Но потом на них напало чудовище с бело-голубыми глазами, пилообразными шипами на чешуе и копьеподобными зубами, торчавшими из нижней челюсти. В течение нескольких секунд чудовище убило половину из оставшихся в живых матросов, и после этого те, кто выжил, решили уже не баловаться рыбалкой.

Здесь капитан Кэт вновь остановилась, переводя дух. Пленка пота светилась на ее лбу. Слова все быстрее и быстрее истекали из нее, словно внутри нее прорвало некую дамбу, и история с рёвом, отчаянно рвалась наружу.

На пятую неделю провиант закончился, и команда решила, что все будут тянуть жребий. Они разорвали на клочки кусок паруса, положили их в чью-то шляпу, по клочку на каждого из выживших. Черная метка означала смерть. Иначе говоря, вытянувший несчастливый жребий должен был умереть.

Когда метка выпала Фаре, они сразу же съели ее сердце и печень. Мяса им хватило на два дня, а после этого им оставалось только обгладывать кости.

Через полторы недели смерть принял Уэксли. На нем они протянули еще двенадцать дней, после чего пришла пора вновь тянуть жребий.

И так продолжался этот ужас. Один должен был умереть, чтобы остальные жили. Чтобы выжить, приходится делать такое, что в иных обстоятельствах ты никогда бы не сделал. И ты делаешь это, чтобы протянуть неделю, еще одну, потом еще…

– Я нисколько не сожалею о том, что мы сделали, – сказала Кэт. – Мне только жаль, что я вообще повела моих людей туда. Но я так боялась Западных морей после того, как они забрали у меня отца, что не могла вернуться. Если бы я так не боялась, мои люди были бы живы. И, может быть, мы первыми пересекли бы зону Вечных льдов и увидели, что лежит по ту сторону.

– Не думаю, что ваши матросы в чем-то вас обвиняют, – сказал Рид. – Они же сами выбирали, идти с вами или нет.

Впервые за все время капитан посмотрел на Микса, который помрачнел под его взглядом.

– Вопрос в том, насколько они свободны в своем выборе, – сказала Кэт. – Это же наши люди.

Она всё слабела и слабела, и продолжение разговора требовало от нее всё бóльших усилий. Но воспоминания кипели в ней – они не позволяли ей замолчать, пока история не кончилась.

Итак, в конце концов осталось только двое – сама капитан и Хэри. Они тянули жребий на равных, но черная метка выпала ему. Настала его пора. На семидесятый день после кораблекрушения Хэри должен был умереть.

Но потом появилась «Река Веры» и смерть отступила от матроса.

– Погибли сорок моих людей, – сказала Кэт. – Выжили только мы двое. Сорок человек… Сорок…

Ее иссохшее тело съежилось, плечи ушли в грудь, руки повисли. Похоже было, что, рассказывая, она с каждым словом по капле отдавала саму себя, что только рассказ поддерживал в ней жизнь, а когда история кончилась, силы покинули капитана.

Наконец, она сказала:

– Мы благодарны вам, капитан, за то, что вы вернете нас цивилизации.

Рид покачал головой:

– Мне очень жаль, капитан, но мы не возвращаемся. Мы плывем вперед.