Сара знала, что Мэтт терпеть не может слушать ее жалобы на мать, но однажды, когда они уже приготовились ко сну, она не выдержала и принялась перечислять все то, чем Кэрол досадила ей за прошедший день. С каждым словом Сара раздражалась сильнее и сильнее, даже не замечая, как голос набирает высоту и громкость. Наконец, минут через десять, Мэтт ее прервал.

– Сара, я устал, – сказал он, забираясь в постель. – Может, хватит, а?

– То есть как – «хватит»? Мне что – сказать ей, чтобы убиралась?

– Нет, я просто прошу тебя сменить пластинку. – Он лег и укрылся одеялом. – Твоя мама все неправильно говорит и делает, не понимает тебя. Я это усвоил. Мы все усвоили.

Сара уставилась на него в недоумении.

– С каких пор мы не должны делиться друг с другом тем, что нас беспокоит?

– Если хочешь поговорить, мы поговорим. Но сейчас ты просто воздух сотрясаешь.

И Мэтт повернулся на бок в знак завершения дискуссии. Несколько секунд Сара смотрела на мужа, не зная, что ответить. Потом разделась и легла к нему спиной. Он не приблизился и не обнял ее, как делал всегда. Ей стало холодно и одиноко – до боли знакомое чувство. А ведь они с Мэттом были так близки. Что же с ними произошло?

Иногда Саре и не хотелось ни о чем говорить с мужем. Она бы лучше пошла к Сильвии, но пожилая женщина и так не раз пожалела о том, что свела вместе мать и дочь. Не хотелось расстраивать ее еще сильнее. Пожаловаться более молодым подругам из «Лоскутной мастерской» тоже было нельзя: для них Кэрол уже стала своей. Два года назад эти женщины приняли Сару безо всяких условий. Не судили ее, а просто предложили ей дружбу. Теперь Сара не могла требовать, чтобы они отказали в таком же приеме другому человеку, даже если этот человек так ее бесил, что хоть бросайся в ручей.

Когда весенние дни стали длиннее и теплее, Сара направила свои силы на обратный отсчет времени до отъезда Кэрол. Если Диана готова пережить поражение в войне за горку для скейтбординга, то и ей, Саре, конечно же, под силу вытерпеть оставшуюся часть материнского отпуска.

В четверг после обеда она вышла из своего кабинета и спустилась в бальную залу, где Бонни проводила занятие, а Диана ассистировала, быстро и решительно перемещаясь от стола к столу и помогая начинающим рукодельницам. Может, она и волновалась по поводу предстоящего заседания градостроительной комиссии, но умело это скрывала. В ее глазах Сара увидела то, чего раньше не замечала – спокойную уверенность в чем-то.

Когда мастер-класс закончился и гостьи усадьбы разошлись отдыхать, Диана достала из сумки сложенную заготовку одеяла.

– Свою рамку я закончила. Бонни, может, ты следующая?

Бонни согласилась и взяла из рук Дианы ее работу. Сара взглянула и расхохоталась.

– Ты, я смотрю, решила не усложнять: просто пришила четыре треугольника! – воскликнула она, когда Диана спросила, в чем проблема.

– А разве нельзя пришивать треугольники?

– Можно-то можно…

– Но уж слишком незамысловато, – сказала Бонни, покачав головой.

– Зато я сдала работу вовремя, – ответила Диана и, помолчав, добавила: – Почти. Опоздала только самую малость.

Все рассмеялись, но Саре в этот момент стало очень жалко Диану, на которую в последнее время навалилось столько неприятностей, что она не смогла в свое удовольствие поработать над «Каруселью». За последние два года Диана многому научилась и, наверное, хотела продемонстрировать свое мастерство, однако эта Мэри Бет опять нарушила ее планы. Примерно то же самое подумала, очевидно, и Бонни.

– Твоя рамка – как раз что надо, – сказала она, сложив одеяльце и бережно спрятав его в большую сумку. – Тут нужны именно однотонные элементы, пришитые вручную. Они хорошо оттенят центральную композицию.

Диана была так тронута, что даже ничего не ответила.

– Вы слышите? – спросила Сара, внезапно услышав странный рокот за окнами.

Все прислушались.

– Может, это гром? – предположила Бонни.

– Непохоже, – сказала Сара.

Женщины подошли к западному окну и стали смотреть на заднюю подъездную аллею, откуда и доносился шум. Из-за вязов почти ничего не было видно, но Сара все-таки разглядела облачко пыли. Оно показалось у амбара и двигалось к дому.

– Что это? – спросила Диана. – Скот гонят?

– Пока не знаю, но выясню.

Выйдя из залы, Сара направилась в западное крыло. Бонни и Диана за ней. У входа в кухню они столкнулись с Сильвией.

– Что это еще за шум?

Она бросила кухонное полотенце на стол и, не дожидаясь ответа на свой вопрос, зашагала вместе с подругами к задней двери. Выйдя на улицу, женщины заслонили глаза от солнца и увидели, что к дому приближается жилой автофургон. Сейчас он как раз переезжал узкий мостик через ручей. Сильвия испуганно охнула.

– Деревья! Осторожней! – закричала она, глядя, как тарахтящий монстр протискивается между двумя рядами старых вязов.

«Слава богу, Мэтт этого не видит», – подумала Сара. Подъехав к площадке перед задней дверью, фургон замедлил ход, осторожно обогнул машины отдыхающих и, найдя в дальнем конце стоянки свободное место, припарковался. Через секунду из него вышел мужчина: по седым волосам и некоторой скованности движений Сара поняла, что ему лет семьдесят с небольшим. То есть он немного помладше Сильвии. Сейчас на нем была типичная одежда для отдыха (просторные бежевые брюки и полосатая рубашка-поло), но, судя по мускулистым рукам, долгие годы он занимался физическим трудом.

– Чей-то муж? – пробормотала Бонни.

– Может быть, – ответила Сара, не отводя взгляда от гостя.

Среди женщин, приехавших на курсы, были пожилые, и она вдруг забеспокоилась: что же у этого человека случилось, если он приехал забрать жену, даже не позвонив? Задев Сару плечом, Сильвия спустилась по ступенькам и, не дожидаясь, когда гость подойдет ближе, громко его приветствовала:

– Здравствуйте! Добро пожаловать в Элм-Крик! Чем я могу вам помочь?

На лице старика нарисовалась смущенная улыбка, и Сара вдруг заметила, что тоже улыбается. Его карие глаза показались ей добрыми и теплыми.

– Здравствуй, Сильвия! – сказал он.

Этот человек знал хозяйку усадьбы. Диана и Бонни, судя по их удивленным взглядам, с ним знакомы не были. Саре захотелось увидеть лицо Сильвии, но та, к сожалению, стояла к крыльцу спиной. Повисла довольно долгая пауза. Вдруг Сильвия поднесла руки к горлу:

– Боже мой! Не может быть! – Мужчина, кивнув, улыбнулся шире. – Эндрю Купер!

Это произошло так быстро, что Сара даже не успела заметить, кто первым шагнул вперед: расстояние между Сильвией и ее старым другом сократилось, и они обнялись. Потом хозяйка положила гостю руки на плечи и чуть отстранилась, чтобы лучше его рассмотреть.

– Как ты живешь? Зачем приехал в наши края?

– Я видел вас по телевизору, – ответил он немного хрипло. Видимо, это был один из тех мужчин, которые говорят, только когда действительно есть что сказать. – А сегодня ехал к дочери и решил по пути заглянуть в родной городишко.

– Это ты правильно сделал, только зря не предупредил о своем приезде, – пожурила его Сильвия. – Умеешь произвести эффект.

– Извини, – улыбнулся гость, и Сара поняла, что он, наверное, всю дорогу с нетерпением ждал этого выговора.

Почувствовав на себе любопытные взгляды, Эндрю посмотрел на женщин, стоявших на крыльце. Сара тоже повернула голову и, словно забыв, что они рядом, вздрогнула.

– Ах ты господи! От удивления я растеряла все манеры. Это мои подруги и коллеги: Бонни Маркем, Диана Зонненберг, Сара Макклур. А это Эндрю Купер, добрый старинный друг нашей семьи. Их с моим братом Ричардом было водой не разлить.

Эндрю! Сара вдруг поняла, что перед ней тот самый мальчуган, который давным-давно прятался от жестокого отца в красном домике для игр. Он же молодой человек, разделивший патриотический пыл юного Ричарда и ушедший вместе с ним на фронт. Ветеран, переживший ужасы войны и впоследствии рассказавший Сильвии, как погибли ее муж и брат. Сейчас этот человек из прошлого приветствовал Сару, сжимая ее руку в своей натруженной ладони. Она была так потрясена, что ей вдруг показалось, будто Ханс Бергстром, первый хозяин усадьбы, вот-вот появится на лужайке под руку с женой Аннеке.

– Нам столько нужно рассказать друг другу! – воскликнула Сильвия. – Ты ведь не один приехал? Надеюсь, жена с тобой?

Улыбка Эндрю дрогнула.

– Она умерла три года назад.

– Ах, извини! Я не знала.

Эндрю, словно оправдываясь, пожал плечами:

– Откуда тебе было знать? По части писем я не силен. С тех пор как пригласил тебя на свадьбу, никому не писал.

– Жаль, что я не смогла приехать, – сказала Сильвия. Сара давно не слышала в ее голосе таких болезненных нот. – Жаль, что не познакомилась с твоей женой.

– Она бы тебе понравилась.

– Не сомневаюсь, – ответила Сильвия, беря Эндрю за локоть. – Заходи, расскажешь мне о ней.

И она ввела гостя в дом. Вечером, когда отдыхающие разошлись по своим комнатам, Сара, Мэтт и Кэрол спустились в гостиную к Сильвии и Эндрю, чтобы послушать продолжение его истории. Последний раз он был в Уотерфорде в тот день, когда сообщил Сильвии трагическое известие. Потом уехал в Детройт и устроился конвейерным рабочим на завод, который снова начал выпускать машины, после того как отпала необходимость производить танки. Через несколько лет Эндрю стал начальником смены, а когда дослужился до мастера, женился на красивой вдове, чей муж погиб в Нормандии. Это была молодая учительница с темными волосами, живым смехом и взрывным, хотя и отходчивым характером. Они прожили вместе почти пятьдесят лет. У них родились дочь и сын, а потом и самые замечательные на свете внуки. Умерла Кейти после долгой болезни, но какой именно, Сара не поняла: Эндрю говорил об этом очень уклончиво. Выйдя на пенсию, Эндрю купил дом на колесах и теперь большую часть времени проводил в дороге, между западным побережьем, где жил сын, и Новой Англией, где жила дочь. Многолетним тяжелым трудом Эндрю заслужил право ездить туда, куда он хочет и когда он хочет. Этим он и собирался заниматься, пока кто-нибудь из них двоих (он сам или фургончик) не развалится.

– Я рада, что ты наконец-то заглянул в родной Уотерфорд.

Эндрю улыбнулся:

– Я тоже.

Несколько секунд они смотрели друг на друга, и Сара готова была поклясться, что, прежде чем Сильвия отвела взгляд, ее щеки порозовели.

– В здешнем ручье по-прежнему водится форель? – спросил Эндрю у Мэтта.

– У нас одно из лучших мест в штате. Мальков запускают сюда каждый год.

Эндрю покачал головой.

– А раньше не нужно было этого делать. Что за интерес ловить ручную рыбу, которую научили плыть прямо к тебе на крючок?

– Посмотрите на ситуацию с другой стороны, – улыбнулся Мэтт. – Молодь выпускают в верховье, где в основном все и рыбачат. Те особи, которые доходят до нас, должны быть достаточно ловкими, чтобы обойти ловушки. Поймать такую рыбу сложнее, чем может показаться.

– Да, с этой стороны смотреть и правда лучше.

– Можем порыбачить завтра же утром, если хотите.

– С удовольствием, – обрадовался Эндрю. – Наловим форели для тебя, Сильвия, и всех твоих гостей к обеду.

– Спасибо, но я на всякий случай приготовлю и то, что запланировала.

– А вы, – Эндрю с улыбкой повернулся к Саре, – любите рыбачить?

– Не очень, – призналась Сара, содрогнувшись при мысли о насаживании червяка на крючок.

– Я научу вас делать это так, что вам понравится, – пообещал Эндрю. – Однажды я уже учил молодую леди рыбачить. Она поймала свою первую рыбу голыми руками, точнее, ногами. У нее, правда, не совсем специально это получилось, но все равно для начала вышло очень даже неплохо.

– Это что еще за история? – спросила Сильвия.

Эндрю пожал плечами и отмахнулся.

– История долгая. Вряд ли вы захотите слушать.

– Хотим, хотим! – сказала Сара. – А вы держите нас в напряжении, чтобы мы вас подольше поуговаривали.

По искорке, вспыхнувшей в глазах старика, она поняла, что не ошиблась.

– У нас с женой, – начал он, – был крошечный домик в Шарлевуа. Мы собирались перебраться туда, когда состаримся. Но Кейти заболела, мы стали приезжать все реже и реже. Потом я продал домик: зачем держать то, чем не пользуешься? Ну а когда сын учился, мы еще ездили туда всей семьей и рыбачили там. На третьем курсе колледжа в Энн-Арборе Боб встретил очень хорошую девушку и захотел познакомить ее с нами. Барышня оказалась действительно милая, умная и красивая, но совершенно городская. Не привыкшая бывать на природе. Не то что эта. – Эндрю кивком указал на Сильвию. – Отродясь не видал зверя, которого она не смогла бы приручить.

– Ой, глупости! – сказала хозяйка поместья, но было видно, что ей приятно.

– Как-то раз мы с Бобом и Кэти решили покататься на лодке. Рыбачить Кэти не хотела. Сказала, что только посмотрит. Вскоре ей стало не то скучно, не то жарко – уж не знаю. В общем, она разулась, свесила ножки и принялась болтать ими в воде.

– Кажется, я догадываюсь, к чему идет дело, – усмехнулся Мэтт.

– А она вот не догадалась, хотя мы пытались ее предостеречь. «Лучше не делай так, – сказал Боб, – в озере водится маски». «А кто это?» – спросила Кэти. Я объяснил, что маски, щука-маскинонг, – это большущая зубастая рыбина, злая и притом очень любопытная. «Если увидит твою ножку, – предупреждаю я, – примет ее за угощение к обеду». Но Кэти не послушала. Подумала, мы ее просто дразним. – Тут Эндрю немного смутился. – Мы действительно частенько над ней подшучивали.

– Ну и что случилось? – спросила Сильвия.

– Кэти свесила ноги, и где-то с полчаса все было спокойно. «Ну вот, – говорит она, – вы опять хотели меня надуть!» А потом как закричит! От такого крика у кого угодно уши бы в трубочку свернулись! Выдергивает она из воды ногу, а на ноге – четырнадцатидюймовая рыба.

Кэрол ахнула.

– Вы шутите!

– Какие уж тут шутки! Это маленькое чудище вцепилось девчонке в пятку и, как она ни дрыгала ногой, не хотело отпускать. Боб еле разжал ему пасть. Было нелегко, притом что Кэти держалась за парня мертвой хваткой и ревела в три ручья.

– Я бы на ее месте тоже заревела, – сказала Сильвия.

Эндрю улыбнулся:

– Ты – нет. Я видел, как ты укрощала лошадей. Маленькая рыбка тебя бы не испугала.

Сильвия ответила на его улыбку.

– Я укрощала их не силой, а лаской.

– Четырнадцать дюймов – по-моему, это совсем немало для рыбы. С Кэти все обошлось? – спросила Сара.

– Да. Пришлось наложить шов, и некоторое время она попрыгала с забинтованной ногой. Ничего страшного. Девочка держалась молодцом.

– А что стало с рыбой? – спросил Мэтт.

Все засмеялись, однако Эндрю этот вопрос показался вполне логичным:

– Своим я сказал, что бросил ее обратно в озеро, потому что она была еще слишком маленькая. Таких в самом деле полагалось отпускать. Но я поехал в рыбнадзор, рассказал, как было дело, заплатил пошлину и оставил рыбеху у себя. Сделал из нее чучело, а через два года подарил это чучело Кэти и Бобу на свадьбу.

Слушатели дружно расхохотались.

– Ох уж эти мне россказни рыболовов! – сказала Сильвия. – Не вздумайте завтра принести с рыбалки новую историю! Ясно вам?

– Да, мэм, – кротко ответил Мэтт, а Эндрю только улыбнулся.

– Теперь я по-другому буду смотреть на филе морского языка, – рассмеялась Кэрол. – Желание рыбачить вы мне навсегда отбили!

– Если передумаете, присоединяйтесь.

Кэрол содрогнулась.

– Нет уж, спасибо.

Эндрю повернулся к Сильвии.

– Так, значит, ты проводишь здесь занятия по шитью лоскутных одеял. А лагерь для рыболовов почему не устроишь?

Сильвия приподняла брови.

– Лагерь для рыболовов?

– Ну да. Семейные пары могли бы приезжать сюда на выходные. Дамы рукодельничают, а их мужья рыбачат. Вечерами можно устраивать в зале танцы под магнитофон.

Сильвия с Сарой переглянулись.

– Отличная идея! – сказала хозяйка.

Подруга с ней согласилась, сама удивившись тому, что эта мысль до сих пор не приходила им в голову. Действительно: мужчин можно развлекать рыбалкой или гольфом. Вариантов множество, а они с Сильвией их даже не рассматривали.

– Эндрю, за интересный рассказ и деловое предложение мы должны выделить тебе хорошую комнату, – сказала Сильвия. – Сара, приготовь, пожалуйста, спальню для нашего гостя.

Сара, кивнув, встала, но Эндрю покачал головой.

– Свою спальню я всегда вожу с собой.

– Перестань, пожалуйста! Неужели ты будешь спать на парковке, вместо того чтобы переночевать в комфортной комнате?

– В моем фургончике мне вполне комфортно.

Сильвия сначала не сдавалась, но он решительно, хотя и мягко, отклонял все ее доводы. К Сариному удивлению, в итоге она перестала настаивать, хотя раньше никогда не отступала от того, что однажды задумала.

Следующим утром Сильвия позвонила Агнесс и попросила ее прийти в Элм-Крик пораньше: перед мастер-классом по аппликации она хотела показать ей кое-что – вернее, кое-кого. Когда Агнесс пришла, Сильвия, Сара и Кэрол готовили обед, а Эндрю развлекал их рассказами о своих путешествиях. Как только он назвал себя, Агнесс взвизгнула и со слезами на глазах бросилась ему на шею. В этот момент хозяйка Элм-Крика снова увидела ту девушку, какой когда-то была ее золовка, – порывистую молодую особу, которую она, Сильвия, прозвала Загадкой. Если ее саму появление старого друга удивило, то Агнесс просто потеряла голову. В те несколько предвоенных лет, когда они жили в Филадельфии, Эндрю был очень близок с Ричардом и его женой. Саре оставалось только догадываться, что Агнесс почувствовала, увидев человека из прошлого непринужденно сидящим за столом на кухне. Она потребовала, чтобы он рассказал ей о своей жизни все с момента их последней встречи. Эндрю, смеясь, согласился. Пока он говорил, Агнесс обеими руками держала его руку и не сводила с него глаз.

– Это к ней он на самом деле приехал, – вполголоса сказала Сильвия Саре и Кэрол. – Неудивительно. В юности они много времени проводили вместе, она была женой его лучшего друга. Теперь оба овдовели.

Поглядев на них, Сара не смогла согласиться: да, Эндрю смотрел на Агнесс с неподдельной теплотой. И все же это была теплота дружеского или родственного чувства. Нечто другое мелькало в его лице, когда он разговаривал с самой хозяйкой Элм-Крика.

В субботу, после отъезда группы отдыхающих, Сильвия и Эндрю устроили пикник в северном саду. Они приглашали и Сару с Мэтью, но Сара отговорилась занятостью. На самом деле ей просто хотелось, чтобы старые друзья на некоторое время остались вдвоем. Им было о чем поговорить, а присутствие молодой пары, вероятно, стесняло бы их.

Когда Сильвия с Эндрю вышли, дом впервые за целую неделю стих. В воскресенье утром начиналась подготовка к приему следующей группы, но субботним вечером обитатели Элм-Крика, по настоянию хозяйки, отдыхали, набираясь сил для нового недельного марафона. Сара планировала провести это время с матерью, но, увидев, как Сильвия прогуливается под ручку с Эндрю, вспомнила пикники, которые они с Мэттом устраивали, когда еще не были женаты. Купив в закусочной на Колледж-авеню бутерброды из бубликов и чай со льдом, они брались за руки и шли через весь кампус в уютный садик за ректоратом. Там была деревянная беседка, где Сара с Мэттом ели и разговаривали о чем угодно: о планах на будущее, о своих тревогах и надеждах. Иногда Саре хотелось, чтобы здание ректората было их домом, а этот садик – их собственным садиком. Но эту мечту она держала при себе. Она даже вообразить не могла, что однажды они поселятся в гораздо более просторном особняке с обширными и живописными угодьями.

Поднявшись в их квартиру и не найдя там Мэтта, Сара принялась его искать. Бродя по всему дому, она обдумывала меню для пикника. Муж оказался на веранде: он сидел в кресле и читал газету.

– Ты уже проголодался? – спросила Сара. – Я тут подумала, не устроить ли нам пикничок?

Это было бы как в студенческие времена. Они бы гуляли, смеялись, целовались… И Мэтт стал бы прежним. Но он даже не взглянул на жену, а только сказал, перевернув страницу:

– Я сейчас немного занят.

Сарино хорошее настроение несколько омрачилось.

– Газета подождать не может? – спросила она и, шутя, схватив одну из страниц, вдруг увидела, какую рубрику Мэтью читал. – Объявления? Ты что – ищешь новую работу?

– Нет. – Он опустил газету. – Мне незачем. Тони сказал, я всегда могу вернуться к ним в фирму. Когда захочу.

– А с чего тебе этого хотеть? – начала Сара, и тут до нее дошел смысл его слов: – Постой-ка. Тони тебе сказал… Значит, ты с ним об этом уже говорил? Не посоветовавшись со мной?

Мэтт нахмурился.

– Я знал, что ты так отреагируешь.

– Как? Как я отреагировала?

Он встал.

– Как зануда, которая вечно все и вся контролирует.

– Да что ты такое говоришь?! – В глазах Сары блеснули слезы обиды. – Разве это справедливо? Я всего лишь задала простой вопрос, а ты кидаешься на меня, будто я тебе злейший враг, а не лучший друг!

Встретившись взглядом с Мэттом, она сделала над собой усилие, чтобы не расплакаться. Видимо, заметив это и поняв, что обидел жену, он обнял ее и поцеловал в макушку:

– Ты права. Извини, на самом деле я о тебе так не думаю.

Этих слов не хватило, чтобы успокоить Сару.

– Я не понимаю, что происходит. В последнее время ты стал со мной совсем не таким, как раньше.

– Извини. Дело не в тебе.

Сара отстранилась и посмотрела мужу в лицо:

– Тогда в чем? Ты можешь мне сказать, что тебя беспокоит? Моя мама? Я что-то не так сделала? Или, наоборот, чего-то не сделала?

– Нет, конечно. – Мэтт снова привлек Сару к себе и крепко обнял: пуговицы его рубашки даже отпечатались у нее на щеке. – Просто я веду себя как идиот. Я перестану, обещаю.

Впервые за долгое время голос мужа опять стал нежным, но у Сары все равно щемило сердце. Она не могла понять, что его мучит, зато знала: если он и дальше, боясь огорчить ее, будет маскировать свои чувства, вместо того чтобы поделиться ими с ней, ситуация станет только хуже.

Мэтт еще раз поцеловал и отпустил Сару. В этот момент она вновь ощутила болезненную тревогу, которую испытывала в те месяцы, когда он не мог найти работу. Он опять стал таким, как тогда: нервным, нетерпеливым. Его обидные слова ударяли ее в душу, словно молнии. В ту пору тление подавляемых эмоций тоже часто приводило их к ссорам и они ругались до хрипоты, изводя друг друга одними и теми же надуманными упреками. Мэтт списывал это на огорчение из-за безрезультатных поисков работы, и Сара с ним соглашалась: другой очевидной причины как будто не было. И все же, когда они ссорились особенно сильно и после этого их отношения, как рана, затягивались новой кожей, Сара спрашивала:

– Может, проблема не только в безработице? Может, что-то не то с нами самими, с нашей совместной жизнью?

– Не говори так, – отвечал Мэтью. – У меня никогда не было ничего и никого дороже тебя. Клянусь, это из-за работы. Как только я получу место, все изменится, все будет хорошо.

Сара поверила мужу, потому что очень хотела верить ему, а о том, чтобы с ним расстаться, даже думать не могла. Когда он нашел работу, их отношения, казалось, действительно наладились. После переезда в Уотерфорд Сара и Мэтт были дружны и счастливы, как никогда. Мэтью вроде бы все устраивало: вряд ли он смог бы так долго притворяться довольным. Почему же несколько месяцев назад все изменилось? Сара уже было обрадовалась, что тяжелые времена навсегда ушли в прошлое, ведь Мэтт нашел работу по душе, да еще и у такого прекрасного начальника, как Сильвия…

Они все-таки отправились на пикник. Получился приятный тихий вечер. Но Сара никак не могла избавиться от своих тревог. Ей нужно было с кем-то поговорить, только однозначно не с матерью. И не с Сильвией: хозяйка Элм-Крика так радовалась приезду старого друга! Саре не хотелось портить ей настроение. «Саммер, – подумала она, – отзывчивая девушка, но у нее нет опыта супружеской жизни. У Гвен его немногим больше, ведь они с мужем разошлись сто лет назад. Диана, наверное, отпустит несколько шуточек, а потом посвятит в мои проблемы всех, кому не лень будет слушать. Джуди так счастлива с мужем, что не поймет моих жалоб. Бонни. Она замужем давно. Может, обратиться за помощью к ней?»

В воскресенье днем, после регистрации новых гостей, Сара отвела Бонни в сторонку и со слезами на глазах рассказала о том, как стал вести себя Мэтт, о своей беспомощности, об их нарастающем недовольстве жизнью и друг другом. Когда она кончила, женщины некоторое время молчали. Лицо Бонни выражало обеспокоенность и сочувствие. Сара ждала. Ей очень хотелось получить решение или просто дельный совет, и она боялась, что подруга подтвердит ее опасения, сказав: «Да, судя по всему, ваша семья разваливается».

– Для начала, – наконец заговорила Бонни, – перестань так убиваться. Мэтт тебя любит. В этом можешь быть уверена. Значит, если сейчас у вас тяжелая полоса, вы ее преодолеете.

Сара с облегчением вздохнула: она сама говорила себе то же самое. Однако со стороны, в устах более объективного человека, эти слова звучали убедительнее. Бонни положила руку ей на плечо и ободряюще улыбнулась:

– Только в сказках мужья и жены живут счастливо, пока не умрут в один день. На самом деле у всех семейных пар бывают взлеты и падения. Сегодня вы друг на друга не нарадуетесь и ты уверена, что ваша любовь будет длиться вечно. А завтра вы уже не можете спокойно разговаривать. Но не надо отчаиваться: счастливые дни вернутся. Все образуется – вот увидишь.

– Я предпочла бы взлеты без падений.

– Чтобы вы оба постоянно были счастливы, вас нужно чем-нибудь накачать, а иначе никак, – сухо ответила Бонни. – Жизнь идет, и отношения неизбежно меняются. Иногда перемены создают напряжение, вызывают боль. Это не значит, что вы друг друга больше не любите. Болезней роста не бывает только у тех, кто находится в застое, а застой хуже всего.

Сара кивнула. Конечно, зря она надеялась получить от подруги какой-нибудь волшебный ключик. Но Бонни хотя бы приободрила ее.

– Как ты думаешь, могу я что-нибудь сделать, чтобы выбраться из тяжелой полосы поскорее?

– Предложи Мэтту поговорить. Может, ты и не дашь ему ответов на все вопросы, но иногда не мешает просто излить душу.

Сара улыбнулась.

– Верно. – У нее самой немного отлегло от сердца после этого разговора. Рассказав о своих чувствах, она стала лучше их понимать. Получив словесную форму, проблема как бы обрела границы и уже не казалась такой необъятной. – Спасибо, Бонни.

– Всегда рада помочь. Правда. В любое время, когда тебе захочется поговорить…

– Поговорить о чем?

Сара и Бонни, вздрогнув от неожиданности, подняли глаза: это была Кэрол. Они так увлеклись разговором, что не заметили, как она подошла. Теперь она стояла перед ними и, ожидая приглашения присоединиться, поглядывала то на дочь, то на ее подругу.

– Ни о чем, – автоматически выпалила Сара.

Улыбка Кэрол испарилась.

– Но я же вижу! Вы уже двадцать минут шепчетесь.

– Да ничего особенного, – непринужденно ответила Бонни. – Обычные размолвки между влюбленными. Ей просто нужно было выговориться.

Кэрол пристально посмотрела на Сару.

– У тебя проблемы с Мэттом? Почему ты мне не сказала?

«Потому что ты бы злорадно заявила, что этого и следовало ожидать, что ты меня предупреждала и, как всегда, оказалась права», – подумала Сара, перед тем как ответить:

– Нет у нас никаких проблем. Все в порядке.

Возле губ Кэрол появились знакомые тревожные морщинки.

– А я полагала, дочери в трудную минуту обращаются за советом к матерям.

И она посмотрела на Бонни, словно говоря, что ее бестактное вмешательство в семейные дела не менее оскорбительно, чем черствость Сары. Бонни либо не поняла этого взгляда, либо не подала виду.

– Вы так думаете? – Она покачала головой и закатила глаза. – Увы, на самом деле бывает по-другому. Со мной захотела поговорить Сара, а мои собственные дети с воплями разбегутся, если я попытаюсь высказать им свое мнение.

Кэрол кисло улыбнулась.

– У нас, я вижу, много общего.

Прежде чем уйти к остальным, она на долю секунды посмотрела дочери в глаза, и та сразу же поняла, как глубоко ее уязвила.

– Мама, постой! – крикнула Сара ей вслед.

Она не остановилась. Бонни положила руку Саре на плечо, и они обе проводили Кэрол взглядом.

– Не переживай. Скоро она перестанет сердиться, и тогда ты с ней поговоришь.

Сара кивнула, но при этом почувствовала себя так, словно на нее свалилась целая гора забот. Ей казалось, что швы, соединяющие лоскутки ее жизни, расходятся, а она не успевает их заделывать. Нужно спешить, не то ветер подхватит несшитые кусочки и закружит высоко-высоко – там, где их уже не поймаешь.