Целый день Меган была занята; лишь под вечер удалось выкроить время и проверить электронную почту. На этот раз ее ждала занимательная переписка Донны и Грейс.
Кому : Меган Донахью <[email protected]>, Донне Йоргенсон <[email protected]>Грейс».
Дата : 9 ноября 8:14
Тема : Re: Новости от Джулии
«Я рада, что Джулия нас не забыла. Надо написать Винни, пока она не завалила Южную Калифорнию лавиной писем. Давно пора вытащить этих двоих в сеть.
Но как же нам помочь Джулии?
Донна выдала смелое предложение:
«Давайте слетаем туда и зашпыняем этого режиссера иголками!»
Грейс ответила:
«Эх, если бы… Как хочется выбраться из города! Вы не поверите – я все-таки согласилась на то, чтобы Габриэль пришел на обед в День благодарения. Сестры считают, что я спятила, но Джошуа очень привязался к дедушке – не хочу портить ему праздник».
Донна от души сочувствовала Грейс. Впрочем, ее саму предстоящий праздник тоже не радовал: к обеду были приглашены Линдси с Брэндоном, и она собиралась закатить пир горой.
«Надо как-то отработать месяцы простоя, – писала она. – Линдси последнее время такая напряженная – наверняка из-за меня. Пора перестать вести себя как злющая ведьма, а то Брэндон с воплями убежит в пампасы».
Улыбнувшись, Меган написала:
«Донна, золотко, вовсе ты не злющая! Хотя, если честно, разве ты не была бы этому рада?»
Подождав немного – вдруг Донна еще в сети, она снова проверила почту.
Кому : Меган Донахью <[email protected]>Адам».
Дата : 9 ноября 17:43
Тема : Как дела?
«Ну, как прошла встреча?
У Меган потеплело на сердце. С того самого Хэллоуина они с Адамом регулярно переписывались. Так, ничего особенного: болтали о работе, о планах на выходные. Оказалось, что его своеобразное чувство юмора нисколько не теряет остроты даже в письмах, хотя она не раз ловила себя на мысли, что предпочла бы услышать его живьем. Особенно сейчас, после вышеупомянутой встречи, которая больше походила на засаду.
Войдя в класс, Меган с удивлением заметила, что учительница не одна: ей представили школьного психолога.
– Я рад, что мы наконец-то встретились, – сказал он, пожимая ей руку.
– Наконец-то? В каком смысле? – не поняла она.
Учитель с психологом переглянулись, и тут правда вышла наружу: оказывается, за последние несколько месяцев Робби трижды просили передать родителям, что их вызывают в школу.
– Так почему ж вы не позвонили, не написали? – недоумевала Меган.
Ей объяснили, что рано или поздно позвонили бы и что замалчивание, к сожалению, не редкость в подобных случаях.
– В каких случаях? – все еще не понимала Меган.
Небольшие проблемы с дисциплиной, ничего страшного. Если бы произошло что-то из ряда вон выходящее, с ней связались бы безотлагательно. Робби – мальчик умный, с воображением; правда, немного тихий и замкнутый – как правило. Порой он сочиняет какие-то безумные истории, и когда одноклассники над ним смеются, набрасывается на них. К сожалению, Робби не умеет себя контролировать: временами у него случаются вспышки гнева без видимой на то причины – именно поэтому психолог заподозрил проблемы дома.
Он замолчал, ожидая ответа, и Меган съежилась под изучающим взглядом. Похоже, они уже решили, что она – плохая мать.
– Робби хорошо себя ведет дома… – пролепетала Меган и тут же вспомнила печенье Джины. – Ну, то есть обычное детское непослушание, прощупывание границ родительского авторитета, но ничего такого, как вы описываете…
– Это вполне естественно, – сказал психолог. – А что, его папа не смог прийти?
– Он живет в Орегоне. Мы разведены.
– Понятно. – Психолог сделал какие-то пометки в тетради. – Робби часто видится с отцом?
– Очень редко. Он переехал в начале лета, а до того они виделись где-то раз в месяц. – Меган глубоко вдохнула, пытаясь унять сердцебиение. – Бывший муж не силен в соблюдении договоренностей.
– Робби часто рассказывает всякие небылицы об отце, – добавила учительница. – То он – секретный агент, то летчик-истребитель…
– Похоже, проблема связана с отсутствием отца в его жизни, – перебил ее психолог. – Миссис Донахью, вы согласны?
– Я… ну да, наверное…
Это Меган могла им сказать и сама, причем давным-давно. Мысленно сосчитав до трех, она спросила, есть ли у них какие-либо рекомендации. Ей посоветовали отвести сына к специалисту, чтобы поработать с затаенной злостью на отца.
Прощаясь, она отметила, что и учитель, и психолог удовлетворены разговором, словно выполнили свой долг и теперь могут спокойно переключиться на другие вопросы. А ведь на какую больную точку нажали! Этого боится любая мать – узнать, что, несмотря на все усилия, она подвела своего ребенка. Можно, конечно, свалить вину на Кифа, но что толку? Именно она получила опеку над ребенком – значит, надо было лучше стараться, чтобы компенсировать наплевательское отношение отца.
Она отписалась кратко:
«Не очень. Подробности завтра».
Адам ответил почти сразу же:
«Может, лучше поговорим при личной встрече?»
Руки Меган застыли над клавиатурой. Она вдруг представила, как он прыгает в машину и мчится сюда, чтобы ее утешить. Как ни странно, фантазия пришлась ей по душе и одновременно смутила. Сделав глубокий вдох, она написала:
«Какие будут предложения?»
«Поужинаем? На полпути между нами есть отличный итальянский ресторан. Как насчет в пятницу, в семь вечера?»
У Меган часто забилось сердце. Судя по всему, он имеет в виду ужин вдвоем – нельзя же обсуждать проблемы Робби при нем! И что ответить? Одно дело – пообщаться на вечеринке, другое – встреча тет-а-тет. Может, к этому она пока не готова?
Меган открыла на календаре пятницу, уже зная, что вечером свободна. Внезапно она вспомнила Джину, ждущую ребенка. Киф давно устроил свою личную жизнь. Столько времени прошло… Одной как-то лучше, спокойнее. Да и вообще – с чего она взяла, что это свидание? Адам работает с детьми; наверняка у него профессиональный интерес, не более того.
Сжав и разжав пальцы, чтобы разогнать кровь, Меган набрала:
«Пишите адрес. Надеюсь, родители смогут взять Робби»,
и поспешно нажала на кнопку «Отправить», не давая себе шанса передумать.
11 ноября
«Здравствуйте, Винни!
Тысяча извинений за то, что не написала вам раньше. Очень мило с вашей стороны прислать целых десять писем, хоть я и не отвечала! Представляю, что вы обо мне подумали! Честное слово, я не виновата: оказывается, мой агент велел помощнице пересылать ему всю почту, чтобы “не отвлекать меня от работы”. Представляете?! А я-то переживала, почему от вас ни слуху ни духу! Ну, теперь все наладилось – по крайней мере, мне так обещали.
А вот с фильмом, к сожалению, не ладится. Исполнитель главной мужской роли – испорченный щенок, а у девушки, играющей молодую Сэди, мозги набекрень. А еще она оказалась талантливой рукодельницей, и режиссер отдал ей некоторые мои сцены. Я практиковалась до посинения, пока все пальцы не исколола! Не знаю, поможет ли это… Держите за меня кулачки!
С мини-одеялом тоже без особого прогресса; сейчас я больше тренируюсь шить вручную. Зато я начала узор для нашего сборного проекта из того лоскутка, что вы нам дали. Правда, иногда мне кажется, что завершить не удастся: такими темпами меня могут окончательно выпихнуть из фильма.
Надеюсь, что в Огайо хорошая погода.
14 ноября
«Милая Джулия!
Проверка связи… Это письмо для Джулии Мершо. Если вы – ее помощница или агент, перестаньте читать чужие письма и немедленно отдайте Джулии! Как не стыдно!
Ну вот, если ты продолжаешь читать, значит, ты – Джулия. Господи, как я рада была получить от тебя весточку! Очень жаль, что с фильмом дела неважные. Выше нос, детка! Кстати, я посмотрела старые серии “Большой семьи”, и вот что я тебе скажу: ты замечательная актриса! Я и не знала, что ты играла маму в “Нашем доме” – я постоянно смотрела этот сериал и сейчас пересматриваю. Если бы я сложила два и два, то не опростоволосилась бы так (надеюсь, ты на меня не сердишься). В общем, ни один нормальный режиссер в здравом уме от тебя не откажется, так что продолжай практиковаться, и все сложится, как надо. Скорей бы фильм вышел! Я уверена – это будет суперхит! Все рукодельницы Америки придут посмотреть, и я в первых рядах.
Кстати, я тоже начала свой узор, хотя и не уверена, что имею право. Как ты помнишь, моя задача – найти невесту внуку. Ну вот, я пораскинула мозгами и решила, что Адам с Меган будут прекрасной парой. Я пригласила их к себе на вечеринку в Хэллоуин вместе с ее сыном, Робби, и надеюсь, они поладили. Но оба молчат, как сговорились! Я места себе не нахожу! Если Меган вдруг о нем упомянет, напиши мне, ладно? Даже если она тебя попросит ничего не говорить. В конце концов, я – бабушка, я имею право знать!
Что ж, пожалуй, достаточно. Держи меня в курсе – надо успеть купить вечернее платье на церемонию вручения “Оскара”!
P. S. Посылаю тебе свою знаменитую арахисовую помадку. Угости этого противного режиссера – может, хоть это его смягчит.
P. P. S. Почему же ты сама нам не написала, вместо того чтобы чахнуть от тоски у почтового ящика?»
Всю дорогу моросил мелкий, холодный дождик. Вся в сомнениях, Меган подъехала к ресторану, однако, войдя внутрь и ощутив теплый аромат свежего хлеба, оливкового масла, чеснока и приправ, слегка успокоилась. Адам ждал ее в холле. На нем был пиджак, и она порадовалась, что надела любимое платье вместо брюк.
– Я смотрю, вы сегодня без шляпы, – пошутила она.
– Для разнообразия, – улыбнувшись, ответил он. – Вы отлично выглядите.
Администратор проводила их за уединенный столик в дальнем углу ресторана. Адам непринужденно болтал, просматривая меню, а вот к ней постепенно возвращалась прежняя нервозность. Меган мысленно отругала себя за это: не на собеседовании, в самом деле! Подумаешь, вечер не удастся и они больше не увидятся… Не самое страшное в жизни.
М-да, позитивным мышлением это не назовешь – и все же ей стало легче. Когда подали салат, Меган окончательно расслабилась и наслаждалась тихим вечером в обществе друга. Приятно было видеть, как загораются его глаза, когда он рассказывает о своей работе, об учениках. Вот бы сыну такого учителя!
Мало-помалу разговор свернул на Робби, и Меган рассказала Адаму о встрече с учителем и психологом.
– Надеюсь, вы не станете судить обо всех учителях по этим двоим, – поморщился тот.
– Нет конечно. И все-таки как вы считаете – разве они не должны были связаться со мной раньше?
– На их месте я бы обязательно попытался. – Адам помедлил. – А вы спрашивали Робби о тех записках, которые они посылали?
– Первым делом. Сначала он сочинил, что потерял, но когда я спросила, почему не передал на словах, замкнулся в себе. – Меган до сих пор не могла в это поверить: ее милый мальчик соврал! – Я пыталась ему объяснить, как важно быть честными друг с другом и что я всегда буду его любить. Не знаю, поверил он или нет…
Адам осторожно взял ее за руку:
– Конечно, поверил.
– Тогда зачем же он мне солгал?
– Пытался избежать неприятностей. Наверное, не хотел, чтобы вы разговаривали с учительницей; да сколько угодно причин найдется…
Его прикосновение было мягким и успокаивающим.
– Я последовала их совету: со следующей недели Робби пойдет к психологу. Надеюсь, хоть это поможет разобраться с его обидой на отца.
Адам задумчиво кивнул, затем осторожно спросил:
– А никак нельзя привлечь к делу бывшего?
– Не знаю. – Меган выдернула руку и принялась играть с вилкой. После трех дней ожидания и кучи оставленных сообщений на автоответчике ей наконец удалось поговорить с Кифом. Она объяснила ситуацию в деталях и попросила у него помощи.
– Если бы ты передала опеку мне, сейчас никаких проблем бы не было, – выдал тот равнодушным тоном.
– Так ты же не просил! – опешила Меган. – Я тебе предлагала совместную опеку – ты сказал, что встреч по выходным достаточно.
– Ну и чего ты теперь от меня хочешь?
– Может, приедешь с ним повидаться? Или он к тебе – на каникулы, например?
– Ты знаешь, как сложно достать билеты? – недовольно возразил Киф. – Слушай, мне сейчас некогда: у Джины ребенок болеет, я не могу разорваться.
– Киф…
– Короче, я ему позвоню. – И он повесил трубку.
«У Джины ребенок». Не «у нас ребенок» и даже не просто «ребенок» – «у Джины». Он не меняется…
Очнувшись от неприятных воспоминаний, Меган попыталась улыбнуться.
– Вряд ли от него будет толк. Зато у Робби есть дедушка. Он, правда, очень занятой человек, но они довольно много времени проводят вместе.
– А что вы думаете насчет «Больших братьев»?
– В нашем городе нет их филиала.
– Мне раньше доводилось участвовать в этой программе. В прошлом году мой подопечный уехал из штата, и я собирался взять еще одного, но… – Он умолк.
– Но что?
Адам сконфузился:
– Натали была против – свадьба на носу и все такое…
– Понятно. – У Меган начал вырисовываться весьма нелестный портрет Натали. Как же такой славный человек сделал столь неподходящий выбор? – Наверное, она подумала, что вы будете слишком заняты.
Адам заметно помрачнел.
– Да, слишком занят – для единственно важных вещей. – Тут он опомнился и снова улыбнулся как ни в чем не бывало. – А что, если я поработаю Большим Братом для Робби? То есть не через организацию – так, неформально.
Предложение прозвучало столь неожиданно, что Меган растерялась.
– Ну…
Адам поднял руки, словно защищаясь:
– У меня нет никаких скрытых мотивов, честное слово! У нас в школе все учителя проходят тщательную проверку, да и «Братья» с радостью предоставят вам всю информацию.
– Да нет, не в этом дело. – Меган заколебалась. – Просто я… – Она взглянула на него изучающе. – А вы правда хотите?
– Конечно! Робби – отличный парень, мы славно повеселились на празднике. – Адам снова взял ее за руку. – Давайте сделаем так: выберемся куда-нибудь втроем, и если все пойдет нормально, я предложу Робби совместный досуг в следующие выходные. Ну а нет – так нет.
Меган призадумалась. Как ни тяжело это признавать, она и в самом деле не заменит Робби весь мир, а хороший друг – не из членов семьи – вполне мог бы стать его доверенным лицом. На вечеринке в честь Хэллоуина они и правда неплохо ладили. Пожалуй, стоит попробовать.
– Ну, если вы уверены…
– Уверен. – Адам снова улыбнулся и сжал ее руку. – Все будет хорошо, вот увидите.
И сердце подсказало, что ему можно верить.
В субботу, перед Днем благодарения, Донна спустилась в подвал в поисках коробки с праздничным убранством. В этом году она намеревалась превзойти самое себя – ведь в гости приедет Брэндон! Где-то тут валялась корзинка в виде рога изобилия; помыть, почистить – и выйдет отличное украшение. Прошлым вечером она завершила одно из своих давних НЛО – нарядную дорожку на стол. Осталось только добавить лучшие льняные салфетки, и семья Йоргенсонов готова к приему нового члена!
Целое утро Донна листала любимую поваренную книгу и перебирала рецепты в Интернете. Правда, когда она объявила, что на этот раз меню будет совсем другим, домашние переглянулись.
– Вы чего? – удивленно спросила Донна. – Столько лет жалуетесь, мол, вечно одно и то же, а теперь я предлагаю разнообразить, а вы нос воротите?
– Нет-нет, все хорошо, – поспешно сказала Бекка. Пол лишь кивнул, однако Донна поняла невысказанную просьбу: в последнее время произошло столько изменений, что тянуло уцепиться за привычные семейные традиции. Донна не стала возражать и добавила к новой дорожке и рогу изобилия старые медные подсвечники, доставшиеся им в наследство от матери Пола.
Ей не терпелось увидеть Линдси. Та не показывалась неделями под предлогом сильной занятости. Брэндон же по телефону разговаривал отрывисто, словно чувствовал ее неприязнь. На этот раз она постарается все наладить – ради Линдси.
Наверху раздалась телефонная трель. Донна сдула пыль с корзинки и прислушалась. Может, это Джулия? За последние недели та звонила чуть ли не каждый день, прося советов. Продолжать уроки по телефону было не так-то просто, но Джулия сказала, что если она в ближайшее время не улучшит навыки, то окончательно потеряет роль. Донна не могла взять в толк, как любой режиссер в здравом уме может отказаться от талантливой и популярной актрисы, но Линдси объяснила ей, что актерство – профессия сложная и нестабильная. К счастью, сама Линдси предпочитала режиссуру – хотя вопрос, чем она будет заниматься после колледжа, оставался открытым. По крайней мере, сейчас она с большим энтузиазмом участвовала в постановке университетской пьесы – друзья по театральному клубу и некоторые учителя уговорили ее остаться и продолжить работу. Наверняка и в весеннем семестре ей будет чем заняться; ради этого Донна была готова взять на себя часть свадебных хлопот.
На лестнице послышались быстрые шаги дочери.
– Мам, звонила Линдси, – отчиталась Бекка.
– А, хорошо. – Донна осторожно пробралась через залежи коробок. – Нормально поболтали?
– Не особо. Не торопись, она уже повесила трубку.
Донна замерла, удивленная и слегка обиженная.
– Как это? Даже не захотела со мной поговорить?
– Сказала, что ужасно занята, и просила не перезванивать, она убегает. – Бекка скривилась – предстояло самое трудное. – Мам, у меня плохие новости.
– Что случилось?
– Они не приедут на День благодарения.
– В смысле – только Линдси приедет?
– Нет, вообще никто.
Донна почувствовала, как на нее наваливается усталость.
– А… – Она тяжело осела на кипу пыльных коробок. – Поедут к родителям Брэндона?
– Вроде остаются дома.
– Почему?
Бекка пожала плечами. Только тут Донна заметила выражение злости на ее лице.
– Говорит, у Брэндона курсовая, а ей надо работать над пьесой.
– Что, даже на денек не могут выбраться?
– Брэндон заявил, что слишком далеко ехать.
– Да тут всего-то час туда, час обратно!
– Вот и я то же самое сказала. Раньше ей было нормально! – Бекка умоляюще посмотрела на мать. – Может, уговоришь ее как-нибудь?
– Попробую… – неуверенно пообещала Донна, но чутье подсказывало ей, что это пустая затея.
Конечно же телефон не отвечал. Наконец включился автоответчик, и Донна оставила нарочито веселое сообщение.
– Не приедет, – резюмировала Бекка, наблюдавшая за ее попытками. – Ненавижу Брэндона.
– Бекка…
– Мам, я серьезно. Это все из-за него! Линдси никогда не пропускала День благодарения, и никакие пьесы ей не мешали!
Нахмурившись, она выбежала из кухни, добавив на ходу:
– Ни за что не позволю парню мной командовать!
– Он не просто парень, а ее жених, и… – Внезапно Донна умолкла, сраженная последними словами Бекки. Брэндон действительно вел себя слишком деспотично – даже Пол заметил тогда, в первую встречу. Но ведь Линдси – девочка сильная, не станет под него прогибаться…
Видимо, она предпочитает общество Брэндона, и им придется с этим смириться. Конечно, обидно, что дочь не хочет побыть с семьей в праздник; с другой стороны, это их первый День благодарения вместе. Вряд ли им захочется и дальше справлять все праздники вдвоем. Да и потом на носу Рождество, семестр к тому времени закончится – вот тогда Линдси точно приедет, с Брэндоном или одна.
Тут только Донна осознала, что все еще держит пыльный рог изобилия. Задумчиво повертев корзинку в руках, она отнесла ее обратно в подвал.
На День благодарения Грейс впервые за четыре месяца села за руль. Обычно маму в церковь отвозила Хелен, однако во вторник она позвонила и упросила Грейс ее подменить: нужно было забрать сына из колледжа, а муж не смог отпроситься на работе. К тому же ей и так не хватает времени, чтобы приготовиться к приему сорока родственников.
– Вот если б ты разрешила нам что-нибудь принести, то сейчас бы и не убивалась так, – поддразнила ее Грейс. Хелен всегда отличалась особой педантичностью и настаивала на приготовлении праздничных блюд самостоятельно.
– Спасибо за предложение, можешь испечь булочки. – И Хелен повесила трубку прежде, чем Грейс успела возразить.
Накануне праздника вся квартира наполнилась пряными запахами выпечки: к пшеничным и ржаным булочкам было решено добавить пирог из тыквы. Упаковав еду в корзинку и собравшись с духом, Грейс спустилась в гараж. К ее удивлению, машина не заросла паутиной и завелась без проблем. Дорога была почти пуста, погода выдалась солнечная. К тому же Грейс уже давно чувствовала себя на редкость хорошо и даже начала набрасывать эскиз нового одеяла. Если бы не периодические покалывания в руках, она бы решила, что ей поставили неверный диагноз.
– Не радуйтесь раньше времени, – предостерегал ее доктор Штайнер. – Ни в коем случае не напрягайтесь, иначе возможно ухудшение.
Грейс понимала, что он прав, но ее оптимизм от этого почти не уменьшился. Спонтанные ремиссии случались и в куда более серьезных заболеваниях – так почему бы ей не надеяться?
– Надежда еще никому не вредила, – парировала она.
Конечно, Грейс не забывала об осторожности, и все же сегодня ей было так легко за рулем – хороший знак! Собственно, доктор и не запрещал ей водить машину: ее останавливал страх, поселившийся в душе после того случая. Впрочем, даже если бы она чувствовала себя хуже, все равно согласилась бы: маму нужно отвезти, а расписывать Хелен свои проблемы не хотелось. Да и Джастину нельзя просить – кто ее знает, вдруг с ней Габриэль?
Мама по-прежнему жила в их отчем доме. Она ждала в гостиной, одетая в строгий костюм винного цвета; на голове – шляпка с короткой вуалью, не доходившей до глаз.
– А вот и моя малышка! – воскликнула она, обнимая Грейс, затем отстранилась и внимательно осмотрела. – Выглядишь хорошо.
– Я и чувствую себя хорошо – лучше не бывает.
Мать удовлетворенно кивнула и взяла сумочку, показав на кастрюлю и два пластиковых контейнера:
– Возьми, пожалуйста.
– Надеюсь, там твой фирменный пирог.
– Конечно. Какой праздник без моего пирога? Во втором – яблочный, а в кастрюле – тушеная фасоль. Хелен велела принести только пироги, но ты же знаешь свою сестру – в жизни не признается, что ей нужна помощь. – Она покосилась на Грейс. – Наверное, это семейное.
– Тогда в кого у нас Мэри? – Грейс усадила ее в машину и закрыла дверцу, игнорируя намек.
– Мэри пошла в твою бабушку – лучше попросить помощи, чем сделать самой.
– Вот возьму и наябедничаю ей!
– Да пожалуйста! Как будто она сама не знает.
Грейс засмеялась и включила зажигание. По дороге мама ввела ее в курс последних событий: кто умер, кто переехал, кто женился, у кого родились дети. Мамины подруги передавали привет и интересовались, как у нее дела. Грейс напряглась было, но мать заверила, что о болезни никто не знает.
– Они просто любопытны, вот и все.
Как и всегда в праздник, в церкви было полно народа: большей частью пожилые пары, некоторые с внуками. Слушая проповедь о прощении и благодарности, Грейс печально думала о том, насколько они подходят к сегодняшнему дню – как будто священник знал о грядущей встрече с Габриэлем и написал проповедь специально для нее. Поддавшись настроению, она пообещала себе, что будет с ним вежлива.
По дороге домой Грейс спросила:
– Хелен тебя предупредила, что Габриэль тоже придет?
– Да, хотя, похоже, ей это не по душе. Но я ей сказала, что раз ты не против, остальное нас не касается. Очень по-христиански с твоей стороны позволить ему прийти. Простить не так-то легко, хотя он немало постарался, чтобы заслужить прощение.
Грейс помолчала.
– Вряд ли я его простила, – наконец призналась она. – Джастина выросла без отца, и это уже не исправишь. Не знаю, смогу ли я вообще когда-нибудь простить его.
Мать погладила ее по руке.
– Но ты готова попытаться – это уже шаг в нужном направлении.
У Грейс не хватило духу признаться матери, что она позволила Джастине пригласить Габриэля лишь из-за Джошуа – ну и отчасти из-за несправедливых обвинений в ревности.
Подъезд к дому Хелен был плотно забит машинами. Открыв дверь, они окунулись в атмосферу родственных объятий и дивных запахов жареной индейки. Грейс отнесла выпечку на кухню, однако улизнуть не успела: Хелен кинула ей передник и запрягла на работу. Вскоре пришла Джастина с Джошуа на руках.
– Скажи бабушке: «С Днем благодарения!» – велела она сыну, передавая его Грейс. Джошуа послушно повторил фразу – в меру своих возможностей.
– Ах ты моя умница! – засмеялась Грейс, поцеловала его в макушку и встретилась взглядом с Джастиной. – Он здесь?
– В гостиной – разговаривает с дядей Стивом. Пойду присоединюсь.
Джастина вышла. Грейс принялась было за пюре, но Хелен забрала у нее миксер.
– Иди уже, чего тянуть, – кивнула она в сторону гостиной.
Грейс сняла передник. Хелен права: лучше встретиться с ним сейчас, чем за столом.
Пробираясь через переполненную гостиную, Грейс то и дело останавливалась, чтобы поздороваться или обнять многочисленных родственников. Она различила в толпе мать и Джастину; Габриэля с ними не было.
Он нашелся в соседней комнате, на диване рядом с Мэри, младшей сестрой Грейс; на коленях у него устроился Джошуа. Увидев ее, Мэри поспешно вскочила.
– Ой, совсем забыла – я обещала помочь Хелен накрыть на стол.
Габриэль обернулся:
– А, Грейс… Привет.
Он пересадил Джошуа на диван, поднялся и неуверенно протянул руку. Грейс заставила себя пожать ее.
– Здравствуй, Габриэль, – сказала она спокойным тоном, изумляясь самой себе. Столько времени прошло… Она ожидала, что не узнает его, но в действительности изменений во внешности было мало: он стал тоньше, в волосах появилась седина, исчезли усы, зато добавилась сутулость.
Габриэль нервно улыбнулся.
– Хорошо выглядишь.
– Спасибо. – Только сейчас Грейс заметила, что родственники один за другим выскользнули из комнаты. Откинувшись на спинку дивана, она переместила внука к себе на колени. – Ты уже познакомился с Джошуа?
Габриэль присел рядом.
– Да, и мы даже подружились. Правда, Джош?
В ответ малыш улыбнулся деду.
Жаль, что ты пропустил первые два года, подумала Грейс. И двадцать лет жизни Джастины – она была очаровательной малышкой.
– Так ты в городе проездом или насовсем?
– Отъездился, – тихо ответил он, словно Грейс упрекала его в чем-то. – Я работаю ассистентом профессора в колледже.
– А, ну да. Джастина говорила, что ты снова преподаешь.
– Только по вечерам. Днем я занят в консультации – помогаю алкоголикам и наркоманам.
Грейс вздернула брови:
– Правда?
– Я знаю, что ты думаешь: «Врач, исцелись сам». Я не пью уже десять лет.
Смотрите, какой умный, прямо мысли читает! Впрочем, он угадал, и это еще больше ее расстроило.
– Рада за тебя.
– С трудом, но мне удалось. – Он протянул руку и погладил Джошуа по голове. – Жаль, слишком поздно – так много всего упустил…
Ты даже не представляешь, сколько, чуть не вырвалось у Грейс.
– Если бы все исправить… – Он отвернулся, не в силах смотреть ей в глаза. – Могу себе представить, через что ты прошла. Если бы я мог хоть как-то изменить… Прости, что меня не было рядом с тобой, с Джастиной…
Грейс слушала молча. С тех самых пор, как он появился в жизни Джастины, она ждала его извинений, но сейчас на душе было пусто.
Габриэль взглянул на нее умоляюще:
– Я не жду, что ты меня простишь, и мы продолжим с того места, на котором остановились…
У Грейс против воли вырвался резкий смешок. Габриэль сощурился и опустил голову.
– Извини. Это прозвучало как-то… неожиданно.
– Я имел в виду, что хочу снова быть частью твоей жизни. У нас общее прошлое, дочь, внук. Если ты не против, мы могли бы стать друзьями.
– Нет, – холодно ответила Грейс. К счастью, в этот момент Хелен позвала всех к столу. Грейс подхватила Джошуа и унесла, не глядя на бывшего.
Хотя столовая была невелика, каким-то образом сюда ухитрились поместиться все сорок два члена семьи: четыре поколения, от мамы до Джошуа. Подошла Джастина, чтобы забрать ребенка; Грейс проигнорировала ее вопросительный взгляд.
– Мама хочет прочесть молитву, – объявила Хелен, и разговоры тут же стихли. Члены семьи взялись за руки и склонили головы.
Даже дурное настроение не помешало Грейс насладиться едой. Хелен готовила лучше всех, да и остальные не подкачали. За столом Габриэль с ней почти не разговаривал, лишь похвалил булочки; Грейс сдержанно поблагодарила, но не сделала попытки продолжить беседу.
В конце ужина мама традиционно предложила всем рассказать, за что они благодарны жизни в этом году.
– Я начну, – сказала она. – Я благодарна за то, что мы снова собрались все вместе за этим столом. Как хорошо, когда вся семья в сборе! – Покосившись на Грейс, она добавила: – А еще я благодарна за то, что мы все в добром здравии, особенно Грейс.
Раздались тихие поддакивания, и Грейс почувствовала, что краснеет. Она ведь просила маму не распространяться о ее болезни при посторонних!
Остальные выразили схожие чувства. Когда очередь дошла до Грейс, она рассеянно пробормотала что-то дежурное о дочери и внуке, с ужасом ожидая ответных слов Габриэля. Он не разочаровал ее.
– Я благодарен небесам за то, что жив, – сказал он, и окружающие согласно закивали. – А еще я от всей души благодарен Грейс и Джастине за то, что дали мне возможность заслужить прощение.
Грейс опустила глаза в тарелку.
После десерта Габриэль застал ее одну в гостиной.
– Я серьезно, – заявил он безо всяких предисловий. – Пожалуйста, дай мне шанс заслужить твое прощение! Не откладывай в долгий ящик – у нас мало времени.
Грейс дернулась, словно ее ударило током:
– Что ты имеешь в виду?
Он пристально посмотрел на нее, и ей стало ясно.
– Ты все знаешь…
Помедлив, он кивнул.
Грейс почувствовала, как кровь приливает к вискам.
– Мне пора… – Она с трудом встала, оттолкнув руку Габриэля. Он все знает… Джастина рассказала, не иначе. Или кто-то еще… – Мне пора идти…
– Грейс…
Ничего не видя от слез, Грейс выбежала в коридор, нашарила в шкафу пальто и сумочку и рванула к машине, игнорируя встревоженные голоса. Он знал, и это было невыносимо…
Даже стопка тетрадей по геометрии не смогла испортить Адаму праздничное настроение. В четверг вся семья, как обычно, собралась у матери: объедались, играли в футбол, смотрели спорт по телевизору. Каждую свободную минуту бабуля доставала его вопросами о Меган, но он молчал как партизан, хитро улыбаясь. Она так и не узнала ни об их регулярной переписке, ни о состоявшемся ужине, ни о грядущей встрече в субботу – они собирались пообедать втроем и сходить в кино. В конце концов, бабуля так разозлилась, что запретила трогать его любимый яблочный пирог, однако к вечеру смягчилась и сунула ему два куска на дорожку.
На следующий день Адам проверил половину тетрадей, сходил в тренажерный зал и даже немного прибрался, поглядывая на часы в предвкушении завтрашней встречи. Ему ужасно хотелось позвонить Меган, но он решил не мешать ей отдыхать и ограничился письмом. Ответа не последовало. Адам был разочарован, но тут же нашел объяснение: наверное, она у родителей, а у них нет компьютера.
В субботу они отправились в ресторан. Судя по всему, Робби был рад его видеть, однако на вопрос, как дела в школе, помрачнел и замкнулся. Адам поспешно сменил тему. Робби восхитило его знакомство с видеоиграми, пусть и поверхностное.
– А мама их не любит, – пожаловался он, и Меган засмеялась.
После кино они решили прогуляться в саду на окраине города, где можно было перекусить пончиками с яблочным сидром. Меган попросила сына собрать немного яблок. Когда Робби убежал, она повернулась к Адаму:
– Кажется, вы ему нравитесь.
– Он мне тоже.
– Наша предварительная договоренность еще в силе?
Адам удивился внезапной формальности.
– Разумеется.
– Вам точно не трудно?
– Нисколько. Наоборот, для меня это повод хоть немного повеселиться.
Меган снова улыбнулась ему, и Адам вдруг осознал, что весь день ждал эту улыбку.
– Ну ладно, тогда спросим у него.
Вернулся Робби с корзинкой, полной яблок. Адам как бы невзначай поинтересовался, нравится ли ему футбол.
– Смотреть люблю, играть – не очень.
– Как так?
Робби покосился на мать:
– Ребята в классе здоровее, часто отпихивают. Хотя мне нравится забивать голы – это я умею. И еще меня не так легко остановить.
– Правда?
Робби гордо озвучил статистику, весьма неплохую для мальчика его возраста.
– Интересно… – задумчиво протянул Адам. – А мне покажешь? Может, потренируемся в следующие выходные?
– Здорово! Давайте! – Робби вопросительно взглянул на Меган: – Мам?
– Я буду занята; может, вдвоем сходите? – обернулась она к Адаму.
В итоге договорились, что в следующую субботу Адам заедет за Робби, и они немного поиграют на школьной площадке. Тут, к его огорчению, пришло время прощаться.
Меган заплатила за яблоки, и они направились к парковке.
– Спасибо вам, – сказала она, протягивая руку. – Я очень ценю вашу помощь, правда.
– Пустяки, мне это в радость, – ответил Адам совершенно искренне.
И Меган снова наградила его улыбкой.
– Увидимся в сети, – крикнула она, отъезжая.
Адам помахал им и неспешно побрел к своей машине.
Ему нравилась Меган, нравилась ее мягкость, сквозь которую временами просверкивало чувство юмора. А как она нежно относилась к сыну, как внимательно его выслушивала, с какой любовью обнимала… Адам поймал себя на мысли о том, что едва ли не завидует Робби.
Дома на автоответчике мигало пропущенное сообщение. Он испугался, что звонила Меган и планы на выходные отменяются, но его ждал куда больший сюрприз.
«Адам, это я. Ты дома? Возьми трубку». Долгая пауза. «Я знаю, ты на меня злишься, но не надо играть на нервах, ладно? Не сегодня». Еще одна пауза, вздох. «Наверное, тебя и правда нет дома. Я звоню… да просто так, хотела спросить, как дела. И еще поздравить с праздником». Пауза. «Не перезванивай, я не дома. Я в Аспене, тут здорово. Тебе бы понравилось. В общем, надеюсь, ты хорошо провел выходные».
Какое-то время Адам молча созерцал автоответчик, оглушенный ее словами, затем прослушал еще раз. Нет, ему не показалось – Натали было одиноко. И грустно. Он тяжело осел на кухонный стул, пытаясь понять, что заставило ее вдруг позвонить с лыжного курорта. Может, она передумала? Еще недавно это предположение его несказанно обрадовало бы, но сейчас вдруг стало ужасно неловко. Конечно, разрыв причинил ему боль, но ведь они не подходят друг другу – сама Натали так прямо и сказала, возвращая кольцо. Неужели она хочет…
Да ну, глупости! Зачем ей? Просто звонила поздравить с праздником, и нечего тут придумывать. Может, она и почувствовала угрызения совести за то, как с ним обращалась, но не более того.
Адам стер сообщение и занялся проверкой тетрадей. Ложась спать, он почти позабыл о звонке Натали.
Утром, лениво перелистывая газету за завтраком, Адам случайно наткнулся на броский заголовок: «Акции “Линдзора” падают».
«Линдзор» – это универмаг, в котором работает Натали! В статье говорилось о резком падении продаж и о том, что их планирует выкупить более крупная торговая сеть. Представители обеих компаний не отрицали факт переговоров, на все вопросы касательно сделки отвечали уклончиво, а слухи о том, что некоторые магазины будут закрыты или поглощены – в результате чего сотни людей потеряют рабочие места, – комментировать отказались.
Адам сокрушенно покачал головой, от всей души сочувствуя Натали. Период между Днем благодарения и Рождеством всегда был для нее самым плодотворным в плане работы и социального общения. Некоторые ее коллеги перегорали, не выдерживая напряжения, Натали же обожала стресс и адреналин, окунаясь в него, как в родную стихию. Однако на сей раз стрессовая ситуация была совсем другого характера; не исключено даже, что под угрозу поставлена ее карьера.
Так вот почему у нее такой потерянный голос – она знала! Позвонить, утешить, дать возможность поплакаться в жилетку? Ах да, ее же нет в городе! Ну и слава богу… Хоть они и договорились, что останутся друзьями, было бы странно с ее стороны рассчитывать на большее.