Шериф не понравился Вито. Ленивый лысый боров, который по ошибке занимал чужое место. Как Вито и предполагал, мужик был недалёкого ума. Похоже здесь все в городе были такие «тёпленькие». Лим активно доказывал, что Вито специально упал на его корову. По рассказу получалось, что Вито, когда начал падать, то падал прицельно, выбирая самую лучшую Бурёнку из стада. Ту самую, которую он хотел пустить на мясо для праздника. Лим даже слезу пустил. Вито чуть не подавился, когда услышал эту версию.

— Да у твоей коровы одна кожа да кости! Там и мяса-то не было. Скажи спасибо, что я избавил тебя от бешенства! — выпалил Вито.

— От кого бешенства?! Моя корова здоровая была.

— Здоровые коровы не прыгают на космические корабли и не сбивают честных копателей.

— Ой, так прям и честный! — издевательски сказал Лим. — Знаем мы вас таких белых и пушистых, а сами воруете руду у союза. Отказываетесь лицензии покупать, а потом на Нуле продаёте.

— Какой ты оказывается знаток тёмной жизни, — присматриваясь к Лиму, сказал Вито.

— А то! — подтягивая штаны, ответил Лим. — Когда-то десять лет торговал там.

— Что было в прошлой жизни, там и оставьте. Или я сейчас начну вспоминать, как бороздил космические просторы и кусал за хвосты ваших братьев, — пригрозил шериф. Но вышло это откровенно лениво. — Чего там у вас с коровой?

— Он ее в угли превратил! — начал по новой Лим. — А платить отказывается!

— Это корова мой фрегат сломала. Так что я требую его стоимость, — продолжал стоять на своём Вито. — Как мне теперь улететь без корабля? Это надо новый покупать!

— О полётах можешь теперь забыть. Долетался, — ответил шериф. — Ган Деб, что там по пареньку?

— Мелочёвка числится, — ответил помощник шерифа. — Десятка три штрафов.

— Хрен с ними. Выправи ему документы. Парень без штанов у нас оказался. Оплатить ему эти штрафы всё равно не получится. Вбей ему амнистию.

— Не хило! — присвистнул Вито. — Но с какой туманности такие заслуги?

— Прошлые долги остаются в космосе, — заржал Лим.

— Земной союз благодари. Они выпустили декрет пять десятков лет назад, — ответил шериф. — Как раз для таких, как ты. Кто прибывает на Кахон, тот начинает новую жизнь.

— Э, у меня в планах нет оставаться, — заметил Вито.

— Придётся планы пересмотреть. Чего с коровой делать будем? — вновь спросил шериф.

— Пусть он заплатит, — в один голос ответили Лим и Вито, смотря друг на друга. В ответ им был женский смех.

— Лим, у тебя внебрачных детей не было? Он же прям копия тебя! — поднимаясь со стула, сказала женщина.

Сложно было сказать сколько ей лет, но явно больше двадцати. Чёрные волосы собраны. Шляпа в руках. Коричневое платье с короткими рукавами и глубоким вырезом с пленительной шнуровкой. Высокая грудь, крупные бёдра, на которых невольно задерживался взгляд. Лицо было приятным. Ямочки на круглых щеках, полные губы, длинные ресницы, которые окружали серые глаза, что смотрели прямо, словно бросали вызов. Она не была полной. Скорее с гармонично сложёнными формами, которые природа слишком сильно отсыпала, сделав её почти идеальной для любого мужчины. Универсальной под любой вкус.

— Гана Ива, подожди, — попросил её шериф. — Не видишь, что у меня сложное дело.

— Так вы эту корову ещё полдня делить будете, — хмыкнула женщина. За то Вито стало понятно, куда всё это время смотрел шериф. Да он на неё любовался, а Вито казалось, что тот спит с открытыми глазами. Тут с ней можно было согласиться: он будет долго это дело разбирать, пока в ожидании такая красотка.

— А мне некуда торопиться, — по лицу шерифа расплылась улыбка.

— За то у меня ещё есть дела, — улыбаясь ему в ответ, сказала Ива. — Ты вели пришлому, чтоб он Лиму взамен коровы крышу сарая перекрыл. Тот уже два года её починить собирается, но никак не сподобиться. А Лим пусть ему кров и крышу даст, пока тот работает. Заодно парень у нас освоится.

— Идея-то неплохая. Если они согласятся… — ответил шериф.

— А куда им деваться, если их обяжет такой сильный и смелый представитель власти. Ган Лук, ты же сегодня будешь в клубе? Давно тебя там было не видно. А я уже скучать начала по твоим историям, — перешла она в открытый флирт.

— Тебе же они никогда не нравились. Ты прямо мне сказала, что это бахвальство старого идиота, — припомнил ей шериф.

— У меня тогда было плохое настроение. Сам знаешь, как это бывает. Сегодня тебя увидела, так поняла, что скучала по твоим историям про пиратов и контрабандистов, — поливая всё неприкрытой лестью, ответила Ива.

— Лиса ты, гана Ива, — рассмеялся шериф.

— Какая есть, — скромно потупив глаза, ответила она.

В глазах потемнело. Он никогда раньше не падал в обмороки. Всегда считал, что должно чего-то предвещать падения. Например, голова бы закружилась. Или там тошнота появилась. Тут же словно кто-то выключил свет. Темнота и всё. А вот когда глаза вновь удалось открыть из-за того, что в нос ударил жуткий запах, то перед ними всё поплыло. Красивая женщина водила ватой у него перед носом. Чего-то говорила.

— Сколько пальцев видишь? — спросила она.

— Твои глаза красивые, — прошептал он, вновь начиная заваливаться.

Второе пробуждение было уже не таким тяжёлым. Голова только болела. Руку свело. Он хотел её дёрнуть, поднять, но кто-то не дал ему этого сделать. Уверенно надавил на руку пальцами. Острые коготки впились в кожу.

— Тихо, лекарство надо вводить медленно. Иначе будет плохо. Ты же не хочешь, чтоб тебя рвало? Мне-то не жалко. Но давай обойдёмся без этого, — она говорила мягко. От её слов тепло разливалось по всему телу. — Это тебе жарко от лекарства, — усмехнулась женщина.

— Я это вслух сказал? — спросил Вито.

— Да. А ещё меня комплиментами завалил. Ты падал сегодня?

— Возможно. Корабль ночью разбился. Не помню. Может и ударился головой. Сейчас всё звенит.

— У тебя похоже сотрясение. В больнице бы тебе полежать нужно. Только там бесплатно не лечат, — сказала она.

— А ты…

— Знаю как первую помощь оказать. Роды могу принять. Рану зашить, — ответила она. — Но я не медик. Тихо, полежи пока.

Она приложила к его лбу какой-то прибор. Тёплые пальцы коснулись его холодного лба. Вито прикрыл глаза.

— Температура. Эй, ты меня слышишь?

— Слышу, — прошептал Вито. — Может акклиматизация?

— Или повреждения внутренних органов. Не нравится мне всё это, — сказала она. Её слова доносились до него, как из трубы. — Лук, вызывай медиков.

— А деньги? — спросил шериф.

— Оплачу. Мальчишка потом отдаст. Не помирать же ему здесь, — ответила Ива.

— А если не оплачу? Сбегу? — спросил Вито, слабо улыбаясь.

— Тогда ган Лук тебя объявит в розыск по всей планете. И отправят тебя на принудительные работы. Так что ты никуда не денешься, — ответила она, колдуя с лекарствами.

— Влюбишься и женишься, — добавил Вито.

— Чего? — не поняла его Ива.

— Поговорка такая есть. Никуда не денешься: влюбишься и женишься, — ответил Вито.

— Это без меня. Замуж не собираюсь.

— Правильно. Не надо тебе пока замуж, — тихо сказал Вито. Во рту всё пересохло. Мышцы болели. Голова звенела. Слабость навалилась свинцовой тяжестью, пригвоздив его к полу.

— Не бойся. Всё хорошо будет. Это от лекарства, — сказала Ива. Зачем-то опять провела ладонью по его лбу. Приятное прикосновение. Тёплое, ласковое.

А потом приехали медики. Проверили зрачки. Считали пульс. Тут же сделали экспресс-анализ крови.

— Придётся с нами проехать, — сказал доктор. — Поможете его в машину загрузить?

— Что с ним? — спросила Ива.

— Букет. Одно на другое наложилось. Надо ещё через сканер его провести. Тогда точнее скажу, — ответил доктор. Юб и Тим помогли погрузить Вито в машиной скорой помощи.

Вито почувствовал злость. Как же его раздражала слабость! Он оказался на какой-то планете. Без возможности с неё улететь. Так ещё и оказался недееспособным. Слабым как котёнок. Вот сейчас припишут ему выплатить деньги за корову. А ведь ничего не сможет сделать. Законов местных Вито не знал. Но люди оказались здесь не такими уж и злыми. Помощи оказали. Не дали помереть. Её вроде звали Ивой. Красивая Ива, добрая, с тёплыми руками. Надо будет её потом найти. Познакомиться поближе. Или хотя бы спасибо сказать.

— И чего теперь? — спросил Тим.

— Приедете когда парня выпишут, — ответил шериф. — Он вам взамен коровы помощь по ферме окажет. Вы его в курс дела введёте. Пусть освоится. Гана Ива дело предложила. Всё равно у него денег нет. И у вас их тоже нет.

— Это нам его ещё забирать придётся! — возмутился Лим.

— Ой, прям такая морока. Ты всё равно целый день бездельничаешь, — хмыкнула Ива, убирая лекарства.

— У меня ферма!

— Которая еле дышит, — напомнила Ива, замечая, что Мида строит глазки Юбу. Вертихвостка.

— Гана Ива, чего у тебя за вопрос был? — спросил её шериф, показывая, что разговор с Лимом окончен. Тому ничего не оставалось, как забрать пасынков и убратся из участка.

— У меня сестра пропала, — ответила Ива. — Пробей её дело. Ещё и у сестры муж пропал. Вчера приехали племянники. Растерянные. Чего делать не знают.

— Сейчас посмотрим, — включая компьютер, ответил ган Лук. — Как там твою сестру звали?

— Вот, — Ива протянула ему бумажку, на которой были написаны все данные сестры и её мужа. Пришлось ждать минут пятнадцать, пока ган Лук рыскал по программе, вытаскивая из неё данные.

— Ган Ишек попал в аварию и разбился насмерть. Его машина найдена в десяти километрах от дома. С обрыва сорвался. Родственники о его пропаже не заявляли. О твоей сестре никто не заявлял. Будешь писать заявление?

— Да. Пусть там местные проверят, где она может быть, — ответила Ива. — Мида, вы к шерифу не ходили?

— Мы сразу к тебе поехали, — испуганно ответила Мида.

— Два месяца вы родителей не искали? — уточнил ган Лук.

— Дик сказал, что они скоро вернутся, — ответила девушка. Ган Лук и Ива переглянулись. Она никак не стала комментировать слова племянницы. Что тут скажешь, если девушка была не от мира сего.

— Если будут какие-то новости, то я позвоню. Или в клубе расскажу, — кладя свою ладонь на руку Иве, сказал ган Лук.

— Буду признательна, — улыбнулась ему Ива, потупив глаза. Она умела улыбаться так, что казалось, что это улыбка для того единственного и неповторимого. Ива давно это поняла и открыто этим пользовалась. Мужчины тоже разгадали её игру, но позволяли себе вестись на неё подыгрывая. Вся жизнь состояла из одной большой игры, с обговорёнными правилами. Только Иву это раздражало. Как же порой хотелось эти правила нарушить, но в таких моментах, когда требовалась помощь, приходилась правилам следовать.

— Значит это и есть твой магазин? — разглядывая небольшое помещение в двадцать квадратных метров, спросила Мида.

— Да. Есть ещё каморка без окон в десять квадратов. Я её как склад использую. И швабры храню, — ответила Ива, открывая ставни. — Помоги лучше.

— Они тяжёлые. Не буду, — скривилась Мида.

— Так, тогда бери лопату и сгреби коровьи лепёшки к мусорным бакам. Потом вымой улицу перед магазином. Если у нас будет грязно, то никто не зайдёт. Никто не зайдёт, значит упадут продажи. А если упадут продажи, то нам нечего есть будет и тогда пойдём с тобой в прислуги куда-нибудь в богатый дом, — сказали Ива.

— Не хочу. Я не для этого рождена, — скривилась Мида.

— А для чего? — спросила её Ива, прикрепляя ставни к крючкам. Уточнять для чего племянница не была рождена, она не стала. Понятно было, что мыть улицу и убираться в чьем-то доме она не хотела.

— Блистать на вечерах. Вести светские разговоры…

— Сплетни собирать, как тётушки? Вот прям дело всей жизни, — усмехнулась Ива.

— Ты ничего не понимаешь, — обиделась Мида.

Ива вместо продолжения пустого разговора вручила ей совок с метлой и отправила убираться на улицу. Сама же приступила к плетению кружев на специально вязальной машинке. Женщинам всегда хотелось выглядеть красиво. Кружева отлично дополняли любой наряд. Делали его более воздушным или изысканным. Лёгкие нити, напоминали тонкую паутинку. Они легко выходили из-под пальцев Ивы. Процесс был лишь отчасти автоматизирован. Много зависело от мастерицы. От её ловких пальцев, вкуса и знания рисунка. Ива давно занималась плетением. Ещё мама научила. Тогда Ива плела простые кружева на машинке именно для кружев. На Кахоне таких машин не было, за то были вязальные. Пришлось немного помудрить, но приспособить вязальную машину под плетение узоров. Когда-то весь её дом был оплетён кружевами. Скатерти, покрывала, занавески, накидки — она делала их для себя и в подарок. Когда умер муж, то Ива долго думала как жить дальше. Вначале пыталась продолжить работать на ферме, но потом одной оставаться стало страшно, особенно после того случая, когда к ней вломились двое бандитов. Хорошо, что они её не тронули. Им было откровенно не до неё. Они хорошо вместе время проводили, но всю неделю Ива была у них в прислуге. Съев всю еду, они уехали. Ива же после этого перебралась в город. Тут нужно было зарабатывать деньги самостоятельно. Поэтому Ива и вспомнила о своих кружевах.

У неё оставалось ещё немного денег, чтоб купить нитки и снять помещение под магазин. Ива рискнула и не прогорела. Товар пользовался популярностью. Постепенно Ива стала брать под реализацию у других женщин их рукоделие. Ассортимент рос. Доход был небольшой, потому что Ива много вкладывала в развитие магазина, старалась закупать качественный материал, заменила прилавок и полки, привела магазин в надлежащий вид, но деньги были стабильные и это радовало.

— Решила взять себе помощницу? — заглядывая в магазин, спросила Рида, невысокая худая женщина с суровыми чертами лица, которые преображались, стоило ей услышать какую-нибудь горячую сплетню. Тогда лицо становилось хищным, как у птицы, что охотилась за мышами. Кончик языка непременно проходился по тонким губам, а руки, напоминающее когти птицы, потирались в предвкушение. Риду не любили в городе за её долинный язык и любовь пихать свой нос во все дела без спросу. Но одновременно её и боялись.

— Племянница приехала. Замуж её выдать нужно, — ответила Ива. Она была уверена, что Рида уже в курсе была этого, но решила удостовериться.

— Симпатичная девушка. Но твоё влияние на ней может плохо сказаться. Как её мать только отпустила к тебе!

— Молча. Тем более я не собираюсь «влиять» на девушку. Мне её побыстрее надо с рук сбагрить. Меньше головной боли.

— Или больше свободы. Её присутствие в доме связывает тебя по рукам.

— Почему? — не поняла её Ива.

— Ой, прекрати. Уж от меня-то тебе нечего скрывать, — отмахнулась Рида, рассматривая скатерть.

— Не знаю о чём ты, — прямо ответила Ива.

— Вот честно скажи, чего ты с Джатом поссорилась?

— Я с ним не ссорилась.

— Ну да, — хмыкнула Рида. — Заверни мне эту скатерть. Дочки подарю. Она скоро должна малыша родить.

— У меня есть паутинка на колыбель, — сказал Ива.

— Покажи, — велела Рида. Дальше пошёл рабочий процесс. Только когда за Ридой закрылась дверь Ива задумалась. Второй человек за день говорит, впрямую или намёками, что у неё чего-то было с Джатом. И теперь они в ссоре. К чему бы это?

Ива с ним раньше даже не танцевала. Они были знакомы. Несколько раз общались. О погоде, тканях и магазинах. Все. Он не порывался к ней свататься. Не шутил. Не было флирта. Просто ничего незначащие разговоры. Так чего их стали сватать?

Ива выглянула на улицу. Мида флиртовала с сыном сапожника, забыв о работе. Паренёк был симпатичный, только ветряный. Несерьёзный.

— Ты его бы хоть к работе припахала, — посоветовала Ива. — Чего зря языками трепать?

— Добрый день гана Ива, — покраснел мальчишка.

— Тебя отец уже потерял. Так что я на твоём бы месте поторопилась к работе приступить. Для того чтоб глазки построить, есть вечера, — сказала Ива.

Паренёк быстро распрощался с Мидой и поторопился скрыться с глаз Ивы. Мида опять надулась.

— Злая ты, тётя Ива.

— И вредная. Давай работай. А то другю помощницу найду, а тебя к Дику выгоню. Он же продаст тебя за пятак какому-нибудь старику. Вот где будет радость.

— Дик хороший. Он такого никогда не сделает.

— А я плохая. Работаем, — строго велела Ива.

Разбаловала ее мать. Как она в жизни себе дорогу найдёт, если работать совсем не умеет? Ива ещё немного постояла, наблюдая, как Мида отмывает мостовую, и вернулась к кружевам. Может не так и плохо было, что Ива с двенадцати до восемнадцати лет провела в пансионе, где не давали ленится и учил всему. За то теперь она не боялась остаться один на один с миром. Не искала чьей-то поддержки. Или это была просто черта характера? Хотя какая разница. Главное, что она была такой, какая есть. И плевать, что это кому-то не нравилось.