М. Щербаков

 

Пролог

Тучный полнощный лис, вынырнув из густого ягодника, предерзостно уставился на атамана.

Когда сулица, брошенная поотставшим Сенькой, разбрызгала недолетом первый снежок, Ивашка Кошкин не успел даже рта разинуть. Песец же, тот будто и бровью не повел.

Мнилось, сатане лисовину отменно ведомо, что брать его государевым людям более нечем. Ладить западни - дело не одного часа. Про мушкет, безнадежно портящий всякую мягкую рухлядь, не стоило и вспоминать. Про рогатину и подавно, если не уповать, что зверь от одного вида диковины доброй волею помрет со смеха. Луков же казаки при себе не имели, затем, что в безымянную губу, где нынче отстаивались, ватагу загнало многодневной бурей, не оставившей сухого места ни на кочах, ни на людях. Потому Ивашка, уходя пошарить окрест, наказал с бережением сушить тетивы над малым костром да сверху его - от всяких даров небес - накрыть парусиной, глаз же с костра не спускать ни днем ни ночью.

Сейчас, на третий-то день, тетивам, пожалуй, полагается уж просохнуть. Только в налучь, просохшие, святым духом они все равно не прыгнут…

Тетивы тетивами, а свою затрещину Сенька заслужил все равно.

- Иване?!…

- Семенка, сукин сын, драть твою оглоблей!! Двадцать раз говорено: не можешь - не берись, а коли кидаешь - так с десяти сажен и не боле! Кто в нганасанах ушкую ухо отстрелил? Кто у чукоч нерпу не добрал, единого срама перед погаными сколько?! У, аспид, руки кривые, поди сулицу подбери и сюды дай, пока до греха не довел!

Песец, с любопытством следивший за облегчением атаманской души, ленивыми прыжками исчез в жимолости, стоило Сеньке сдвинуться с места.

Прошли еще пару верст вдоль подошвы немаленькой сопки с угадывающимся в тумане тяжелым ледяным венцом. Следов по свежему снегу обнаружилось во множестве.

- Шабаш, - решил Ивашка, когда одесную плавный подъем на горушку сменился непотребной кручей, а недоступная глазу речушка, что весь день едва слышно звенела где-то слева, вдруг показалась в промоине, саженях в тридцати под ногами.

- Шабаш, - повторил он казакам под вечер следующего дня. - Бога гневить не будем, зимовать нам здесь. На полдень, конешно, пройти еще можно, ан когда зима падет, поздно будет обустраиваться. Завтра же почнем рубить острожец. А зимой скучать не придется, пушнины здесь богато, кабы не Сенька, антихристово семя, уже сей день показал бы добычу, а так пока верьте на слово. Кто не заленится, тому на Руси гулять с бабами не перегулять. Я об этих краях не первый раз зимую, еще отроком с Дежневым сюда хаживал, слово мое верное. Есть несогласные?

Несогласных не оказалось.

Три десятка здоровых мужичков и впрямь провели зиму в достатке, страдая разве сухими глотками - вино подносилось нещедрой атаманской рукой лишь по большим праздникам. До морозов поставили малый острог. От жадности рискуя нажить грыжи, били оказавшегося почти непуганым зверя. Как минуло рождество, самые оголодавшие, не дожидаясь Руси, повадились на недальнее, верст тридцать, становище по горячему обоюдному согласию портить корячек; возвращались до изумления смердящими китовым жиром и иной стервятиной. Кошкин, усмехаясь в бороду, не стал ждать общего лая: велел срамникам топить баню опричь, запасая дрова для сего собственным иждивением.

Добыча до того удалась, что по весне немало горячих голов возмечтало о второй зимовке. Неизвестно, пресек бы атаман мечтания краткими мирскими словами, не яви первооткрытая горушка знамения адским пламенем и жупелом текучим.

К середине июня достигли устья Амура, под самый новый год - Шилки.

Смурным сентябрьским вечером, томящийся от скуки и выпитого за месяц на твердой земле, Кошкин жег в новоставленном Нерчинском остроге благоухавшую отнюдь не ладаном тюленью свечу, выводя грамоту воеводе в Тобольск:

"…а людишки все здоровы и веселы токмо двое есчо в Студеном море потонули в бурю да единого в Камчатке медведь задрал так что и хоронити не можно бысть. А промысел вышел доброй, того для гору огнянну, у какой зимовали, нарекли Песцовою сопкою, а губу, где кочи стояли, Покровскою, ниже зимовати решилися о Покрове пресвятой нашей заступницы…"

До первопутка оставалось никак не менее месяца, до казавшегося почти родным Красноярского острога - поболе трех. Не допиться с безделья до скачущих по горнице бесенят - тоже умение. Атаману его было не занимать.

 

1

Где грань, за которой свое становится чужим, часть - целым, плоть от плоти - смертельной угрозой?

Специалисты могли бы рассказать много интересного. Схоласты - и подавно. Нимало не озадачиваясь спецификой предмета.

Но и самый оптимистичный специалист, и самый изощренный схоласт согласятся, что эта опухоль свою грань давно перешагнула. Себя она не сознает, поэтому нет смысла спрашивать, стала ли опухоль собой полтора года или полтора десятка тысячелетий назад. Организовав совсем иную первоматерию качественно новым образом.

Очень долго, больше девяти десятых своего существования, опухоль росла совсем медленно, временами даже и уменьшаясь, когда фронтир становился к ней не так равнодушно благосклонен, как обычно.

Потом щелкнуло - и кривая роста почти вертикально полезла вверх. Время удвоения опухоли сжалось, как пружина весов под медвежьей тушей. Своими силами организму уже не справиться. Ни при каком везении.

Как и всякому не знающему меры паразиту, ей написано на роду неизбежно сожрать носителя - и себя заодно. Но это будет не так скоро.

А пока ресурс остается даровым и неограниченным - сегодня и завтра, и многим ли дано понять, что это не синонимы "всегда", бытие комфортно и, следовательно, прекрасно. Довольно крупная, с детский кулак, неправильной до причудливости формы, упругая, беловато-розовая, как мясо креветки, щедро пронизанная чуть просвечивающими капиллярами, опухоль живет в завидной гармонии со смыслом собственного существования.

Ей действительно еще есть куда расти.

Четверг

Как я только уживался бы с родным городом, не будь в нем тридцать третьей маршрутки…

Годы назад транспортная обстановка на новообретенной малой родине - километра полтора до метро произвольно взятым из десятка автобусов, десяток же минут от двери до турникета - меньше чем идеальной не казалась. Остаток зимы и почти всю весну.

Едва отгулялись майские, Проспект встал, на всем интересующем протяжении, монументально, доныне. С иррегулярными перерывами на ночь, выходные и, кажется, Новый год. Да-да, к зиме легче не стало: в том самом году, как раз под первый снег, автокредиты подешевели достаточно, чтобы войти в массовую моду. А с годами ни кредиты дороже, ни дорога свободнее и подавно не стали.

Мне, по своей совиной природе экономящему каждую минуту утреннего сна, ничуть не улыбалось жертвовать сразу десятью, перейдя на пешие марши. Ломать табу всей жизни, обзаводясь машиной и вливаясь в монументально стоящие ряды на Проспекте, решением не было тем более. Вот издевательством над собой, здравым смыслом и согражданами в этих рядах заодно - еще как.

Поэтому альтернативе, подвернувшейся быстро и удачно, честь и слава, переходящие в аллилуйю.

Наш квартал застраивался в два такта. В подавляющей части - в порядке формирования материалов к отчетному докладу лично дорогого Леонида Ильича как бы не двадцать пятому съезду родной партии.

Бесчеловечные тоталитарные бесы от градостроительства не посчитались с неотъемлемым правом трудящихся дышать выхлопом хорошо если не полутысячи машин, ежечасно истиравших шины об асфальт Проспекта. Линию застройки отнесли за сотню метров от обочины. Получившийся пустырь приспособился под высаживание чахлых древес, удобрение собаками и оглашение ночных окрестностей нетрезвыми воплями.

Четверть века спустя до строительного хозяйства добрались последствия победы сил апостольского добра над бесовским разумом.

Пустырь по всей длине превратился в стапель и оброс угловатыми конструкциями. В положенный срок на нем испеклась флотилия из четырех дредноутов, о двадцати трех этажах каждый, и эскадренного танкера. Роль последнего с режущим глаза блеском исполняла густо занавешенная неоном бензоколонка, что приткнулась в пугающей столкновением близости к самой корме замыкающего колонну монолитных левиафанов. До Проспекта же (с верхних этажей и при известной сноровке) не представлялось невозможным доплюнуть.

Граница эпох пролегла по параллельному Проспекту проезду, ныне внутриквартальному, длинному, как пятиминутки по понедельникам в управлении, и колдобистому, как большинство жующихся там мыслеформ. В тупике на дальнем от метро конце проезда и гнездится тридцать третья, избавительница наша ежеутренняя.

Проколдобившись по квартальным внутренностям (одна, одна она такая в городе! и сугубая хвала бытию, что здесь, а не где-то!), вязью туннелей и путепроводов маршрутка вливается в Проспект. И сразу же, если абрек за баранкой не вовсе дурной, сворачивает во дворы, которыми до пункта назначения и добирается. Итого те же минут десять на все про все.

Когда - когда, не если - пробки начнут закупоривать своими истоками дворовые капилляры, насчет города не знаю, а сам на грани кондратия окажусь точно. Немного, подозреваю, и надо: дополнить реализацию машин в кредит продажей прав на тех же началах.

В видах профилактики придется выучиться на мегаполисного карлсона или переселяться в первый попавшийся райцентр. Решения друг друга стоят - что духоподъемностью, что сбыточностью.

И с чего мысли в эту степь потянуло?

Ну да. Десятое мая на дворе. В свое время ровно в этот день Проспект и встал. Глубинная память просыпается первой.

Недопроснувшееся же, что по утрам в будни неизбежно, сознание обязательно найдет, к чему бы такому пооптимистичнее подверстать мысли. Наипаче - если разевающий пасть рабдень будет первым за полторы недели, что, собственно, и имеем.

Рабдень, ага, и никак по-иному. После теплого-то моря да незамутненной беззаботности.

Мать честная, четверть девятого. Медитировать приспичило, так на ходу это делай, на хо-ду, а не поперек койки.

Ополоснуть скобленую с вечера (мне, по своей совиной природе экономящему каждую минуту…) рожу, в три минуты поглотить два йогурта (смотри там же), нацепить галстук, совершить рывок маршрутке наперерез, выудить двадцать семь рублей без сдачи.

Без десяти. В графике?

Ща-зз.

- Управление внутренних дел по охране московского метрополитена, дежурный милиционер старший сержант Глушко. Документы у вас при себе имеются?

А чтоб тебя.

Шевелит губами, как же без этого-то. Что угодно тебе, человече, и не проглотишь ли ты свои законные требования?

- Ага…Валерий Дмитриевич?

Он самый, весь тут. Зарегистрирован по месту жительства в столице нашей Родины, тридцать два года, русский, беспартийный, высшее, скорее холост, не был, не состоял, не имею и не привлекался, старший лейтенант запаса (кэ-эк перед офицером стоишь!), жизнью удовлетворен умеренно или несколько больше, три с половиной тысячи гросс, две комнаты в шаговой доступности от МКАДа, четыре с половиной года до изничтожения ипотечного кредита, очевидные двадцать восемь до пенсии и квадратный корень минус единицы до мемуаров - за заведомой их неинтересностью читательской массе.

- Он самый.

- Я извиняюсь, вы не очень торопитесь?

Что в общем предполагать и требовалось. В "обезьяннике" имеется гражданин с залитыми спозаранку очами, протокол гражданину оформлен, направлению по месту принудительного вытрезвления повинен предшествовать личный досмотр, понятых же, чтоб с паспортом, из часа пик выдернуть задача нетривиальная. От отчаяния сержант клянется выписать на работу справку (это сколько минут моей жизни он провоюет с русским языком - пятнадцать, двадцать?) и чуть ли не объявить благодарность в приказе по подземному околотку.

Спасибо, в другой раз.

- Извините. Именно что очень тороплюсь. Могу идти?

Таки в графике.

Боевой листок болельщика, что с петушиным логотипом, вечно некомплектные почтальоны доносят до ящика не раньше полудня, поэтому изучается он за ужином. Время в метро приходится убивать переплетенной полиграфпродукцией.

Вчера я почти рефлекторно прихватил в Шереметьево мягко переплетенный плод совместного творчества питерского стратега-многогранца Недодрынова и красноярского юмориста Сретенского. Мыслимо ли не полюбопытствовать, как оно получилось с сопряжением першерона и грациозной антилопки.

Опрометчивые похвальбы, гласила аннотация к роману "Одно место в пространстве решений", могут не довести до добра. На богатырском пиру витязь Ухарь поклялся до гроба НЕ БРАТЬ В РОТ ХМЕЛЬНОГО, если не сможет совершить подвиг, который ему не сходя с места изобретет гуляющая братия. И лег путь Ухаря за тридевять земель - в ОДНО МЕСТО, над жителями которого долгие годы жестоко куражится Генерал-генератор, бряцающий ДЕТОРОДНОЙ БОМБОЙ. Освобождение от неосторожного обета, любовь прекрасной Аскариды и даже благосклонность умелой Трехдюймовочки - в Одном месте героя ждет ВСЕ…

Кому попадья, кому попова дочка, мои же ожидания первые десятки страничек начали оправдывать, и полагайте о моем вкусе что хотите. В детали вдаваться не буду, найдете на любом лотке за сто двадцать рублей, а мое дело отрекомендовать.

Одна пересадка, полкилометра иноходью, девять двадцать семь. Охране здрасте, ветровку на крючок, коллегам здрасте-здрасте-здрасте, портфель под стол, пиджак на кресло, сам в кресло, в системный блок тык не глядя. Что было, то и будет, и нет ничего нового под солнцем.

В штатном расписании я, сколько помнится, зовусь замначальника юридического управления, по факту скорее являюсь тактической единицей сам по себе.

Если в банке не сверхъестественный аврал, рутины и текучки до меня не касаемы. Вот все, что здесь и сейчас особенно актуально, где надо думать и действовать быстро и без права на помарки, не говоря об ошибках - как есть мое. Нескромно, кто бы спорил, зато правда.

Поскольку в предвидении отпуска разгребся основательно, нерабочего времени не щадя, два дня перед выходными не обещают быть насыщенными. Есть, правда, вопрос, которым стоит озадачиться прямо здесь и сейчас.

- Добрый вечер. Сережа, ты? Это Валерий, взыскатель по сейнерам, привет. С наступившими. Спасибо. Грех жаловаться. Отдыхать - не работать, ты ж понимаешь. Не убегаешь еще, есть три минуты? Получила налоговая твое уведомление об аресте, не в курсе? Даже так? И когда? Ну с меня причитается. Ну а то я о таких делах забуду. Да сам и займусь, хотя веришь, нет, опротивело уже организм вашими краями насиловать, на все красоты несмотря… А где-то в начале той недели, чтоб ать-два - и руки у тебя развязаны. Билет возьму - отзвоню сразу. А как же. Ну добро, счастливо, спасибо тебе.

Не кредитуйте из Москвы заемщиков, находящихся на краю света. В случае чего отсудиться дома еще получится, на то в договоре есть стандартная арбитражная оговорка (не в нашем конкретном случае, правда), а вот исполнять решение придется на месте. Данное, например - на моржовом камчатском полуострове.

Моржовый он не только в связи с милыми особенностями климата (на побережье Исландия, на внутренних горных хребтах сущая Гренландия, аминь). Даже девять часов в самолете и обусловленный ими лютый десинхроноз темы отнюдь не исчерпывают. Самое неземное удовольствие я получил, не поверите, от описи имущества.

Три средних сейнера - два, что еще полбеды, у стенки, один, недостроенный, на стапеле. От киля до палубы побольше десяти метров. Подъем на борт, понятное дело, по лесам. Венчает их хлипкая площадочка, от силы квадратный метр, с трех сторон поручни по колено. И от нее до борта тоже метр наберется. Представили? На борт прыгнуть не штука, вот обратно… Причем на ум это приходит ни секундой раньше, чем на шаге с борта на палубу.

…В общем, пока пристав в сопровождении капитана рыскал по рубке, мостику, машине и где только не, составляя акт описи чуть ли не до гаек, слуга ваш покорный метался по палубе не хуже крупного кошачьего в просторной клетке. Дал, срамно вспомнить, обет витязя Ухаря на случай, если посчастливится еще потоптать целыми ногами твердую землю. Прыгнул как-то, конечно. И тем же вечером обет обильно нарушил.

Сейчас, как закон и требует, пристав уведомил об аресте основных средств должника налоговую инспекцию. Той надлежит решить, выживет ли должник без этого имущества и соответственно - есть ли основания для возбуждения дела о банкротстве. В нашем случае этих оснований будет через край, вот только процедура банкротства оттянет реализацию сейнеров года на полтора.

Предотвращать этот неприемлемый исход мне и предстоит. Аккурат на следующей неделе. Лично. Неофициально. В пределах выделенного на цели бюджета. И не спрашивайте как, все равно не скажу.

Билетами, кстати, лучше озаботиться не откладывая…

В трубке вместо гудка голос зампреда Снохачева. Это надо было не снять ее мгновением раньше.

- Валера, зайди.

На Снохачеве по обыкновению сорокавосьми- плюс-минус двухчасовая щетина и маечка нежно-пестрого шелка, долларов четыреста, не боле. В пепельнице исходит дымком нечто длинное, тонкое и коричневое. С дымком небезуспешно конкурирует аромат то ли мусса для укладки волос, то ли геля для нее же, то ли вовсе тьфу.

- "Краснодарскую" продали. Наконец. Сегодня-завтра совет директоров сменит генерального, с понедельника покупатель принимает дела. Их бригада вылетит чартером, отправишься с ними. Акт приема-передачи всего, обеспечить плавный переход власти, чтобы все друг другом остались довольны, ну и прочее в том же духе. В принципе там все в курсе и ждут, причем давно… но тем не менее.

- Когда, откуда?

- Ну ты меня еще спроси, с какой полосы. Позвонишь Хачатурову, поздравишь со сделкой, скажешь, что на три дня по всем этим вопросам поступил в его распоряжение. Дальше он сам сориентирует.

- Вопрос. У меня на следующей неделе камчатская налоговая. Можем там пристроиться на год с лишним, тема деликатная, передавать некому. Вылетать надо бы никак не позже среды, а по уму во вторник, двух дней там может не хватить. Как это стыковать будем?

- М-да? А до следующей недели налоговая не подождет?

- Подождет. Не под мою ответственность подождет хоть до лета.

- Валера, ну ты прям как маленький - ответственность, шмответственность… Ладно. Скажешь, что прикомандировываешься до вечера вторника, уложитесь как-нибудь. И в среду лети сизым голубем хоть на Таити. Алё. Здравствуйте, Регина Кондратьевна, безумно рад слышать! Конечно! С самого утра распорядился, чтобы в течение десяти минут, как только от вас просигналят! Можете быть абсолютно спокойны, лично прослежу!…

За филейчиками.

Не имей потребности в еврофофудье за четыре сотни, да не будешь иметь вип-клиентов на свои вторые девяносто. Две командировки за неделю в сравнении - экий пустяк.

Две командировки не одна командировка, оформляются они последовательно - а почему? а положено! Принтер-резолюция-кадры-канцелярия-бухгалтерия-касса, по достижении результата повторить; полдня скушалось, обед заслужен.

Что у нас действительно на высоте, так это дело питания личного состава. Царящая в подвальной столовой добрейшая Татьяна Павловна метеором оснастит стол всем отчеркнутым в меню и искренне огорчится отказом от добавки. Больше двадцати минут за столом не проведешь даже при большом желании. Сэкономленные банку человеко-часы оказываются уж точно не дешевле безвозмездно скормленного. Мы же и подавно не в претензии.

Обед состоялся - можно считать, что день потихоньку поехал с ярмарки, а с ним и завтрашний заодно. Если не произойдет чего-то совсем из ряда вон, полтора дня - мало для того, чтобы прямо сейчас впрячь меня во что-то масштабное, и слишком много, чтобы зашиться без продыха под мелочами, сколько бы их ни свалилось.

Так и получается. Остаток дня в пропорции одна треть к двум делится между писанием недлинной, на пару страниц, указивки подразделениям о приеме к исполнению новой сверхценной инициативы Центробанка по борьбе с преступными отмываниями и, не поверите, интернетом.

Время к семи. Свобода и вечер. Последний - хорош.

Позвонить Норе, поинтересоваться успевшими улечься-оформиться впечатлениями от теплого моря и планами на ближайшие часов четырнадцать?

Или лучше дать себе отдохнуть от человеческого общества?

Или ей - от тебя?

…Себе-то хоть не ври.

Дело, может, даже и житейское, да уж больно дурацкое. Плохо вдвоем нам не бывало никогда; при этом сделать "вдвоем" постоянным режимом оказываемся не готовы строго поочередно. Моя очередь, кажется, наступает сейчас, в который раз, лучше не вспоминать.

"Господи, ты столько ждал. Подожди еще немного" - это Нора, образ горинской Марты ей впору с головы до пят.

"Чучела, ты твердо уверена, что в роли мужа я не проиграю? Сейчас свобода, будет сплошная осознанная необходимость - не взвоем недружным хором?" - это основной мотив моей арии, вариации несущественны.

Я старый солдат и не знаю слов любви… особенно когда надо бы.

Зато хорошо знаю, что если потеряю этого человека, себя неиллюзорно сожру. Что все равно не отменяет ничего из сказанного выше. Так и ходим по путям сердец своих, все три отчетных года.

Осознал себя в окружающей среде уже на выходе из метро. Автопилоту - благодарность в личное дело. А думать вредно, это жизнь укорачивает.

Размороженная пицца в системной связи с банкой кваса. Мультикультурализм на марше.

Боевой листок сегодня о шестнадцати полосах, поэтому прихватывает минут сорок сверх ужина. За время моего отсутствия, начало цитаты, армейцы получили очередную пробоину ниже кильватера, конец цитаты. Автору доктор прописал серию пенальти в задние ворота, добротно просоленными розгами. Глядишь, хотя бы по закону магического подобия остракизм нижним полушариям активизирует вспомогательные, верхние.

Фоном к дальнейшим похождениям Ухаря - новости из дуроскопа.

Сегодня Президент Российской Федерации поставил министрам социального и экономического блоков задачу на разработку комплексных мер по дальнейшей борьбе с бедностью. Премьер, следует полагать, при сем тоже присутствовал.

На пленарном заседании Государственной Думы резкой критике депутатов от правящей партии подвергнут ими же внесенный пакет законопроектов, направленных на усиление противодействия политическому экстремизму. В своем выступлении руководитель фракции подчеркнул, что в свете одобренных главой государства последних инициатив Общественной палаты предлагаемые меры следует считать совершенно недостаточными для возведения действенного заслона разжигателям ксенофобии, национально-конфессиональной нетерпимости и социальной розни. Лица, признанные судом виновными в экстремистской агитации, в том числе с использованием сети Интернет, должны не отделываться штрафами, а подвергаться административному аресту на срок до трех месяцев, кроме того, самого пристального рассмотрения заслуживают прозвучавшие предложения о простановке таким лицам штампа "экстремист" в паспорта, пусть честные граждане видят, с кем имеют дело. Судебное же производство по такого рода делам требует кардинального упрощения и ускорения. Законопроекты возвращены в профильный комитет на доработку.

На Кубани и в Ставрополье почти повсеместно завершен весенний сев. По практически единодушным предсказаниям специалистов, урожай этого года обещает превысить средний за последнее десятилетие примерно на четверть. Наша страна все увереннее осваивается на мировом рынке зерна в качестве стратегически значимого экспортера.

Международные новости. В распространенном сегодня пресс-релизе Пентагона сообщается, что в течение апреля потери американской армии в Йемене составили тридцать девять убитых и сто семнадцать раненых. Комментируя эту информацию, лидер республиканского меньшинства в сенате Джеб Буш заявил, что демократическая администрация утратила всякий контроль над происходящим в зоне жизненных интересов Соединенных Штатов, а порядок и стабильность в стране могут и должны обеспечиваться силами молодой йеменской демократии. Наблюдатели полагают, что в контексте предстоящих через полгода промежуточных выборов в конгресс такая позиция является для республиканцев единственно возможной.

Отечественные вулканологи с большим интересом ждут пробуждения вулкана Песцовая сопка в Кроноцком заповеднике на Камчатке, которое, по прогнозам, должно состояться в ближайшие дни. Необычное строение вулкана позволит уточнить ряд фундаментальных положений теории. Последнее извержение Песцовой сопки состоялось почти век назад, летом тысяча девятьсот четырнадцатого года.

Новости спорта. Полузащитник сборной России Антон Дупавин, чей контракт со своим клубом истекает по окончании этого сезона, заключил с ним новое соглашение сроком на четыре года. Таким образом, не подтвердились многодневные слухи о практически достигнутом соглашении о переходе Дупавина в один из ведущих московских клубов. Сумма нового контракта не разглашается, однако, по данным осведомленных источников, Дупавин почти наверняка окажется в десятке самых высокооплачиваемых футболистов Европы.

Однако здравствуйте. Туркменбаши всех богом обиженных со свойственной своему предшественнику гениальностью довел до всеобщего сведения, что водопровод и канализация в нейтральном Туркменистане насаждены руками шайтана.

Сразу по окончании нашей программы - премьера на Первом. Смотрите первую серию фильма по мотивам эпической трилогии Константина Симонова "Живые и мертвые". Совместный проект ОРТ и двух немецких телекомпаний призван донести до зрителя, в первую очередь молодого, новые грани правды о самой страшной из войн, годовщину Победы в которой вся страна отметила вчера. В роли выдающегося полководца генерала Серпилина, возвращенного в строй прямо из сталинских лагерей, известный шоумен Николай Хоменко.

Все, что угодно, но только не это. Шахматишки онлайн увенчают день куда лучше, чем Хоменко в петлицах комбрига и, чует мое сердце, при ордене Красного Знамени с хорошую суповую тарелку.

TV mode off. Switch computer on. Удобнейшая штуковина - универсальный монитор для телевизора и компа. Да жидкокристаллический, да с подобающей диагональю, да на стенке.

В соответствии с временем суток в европах сейчас массово ломятся домой, на почве нежелания одних перерабатывать и других платить сверхурочные там полная гармония труда с капиталом, зато по ту сторону Атлантики день в разгаре. Круг соперников заведомо ясен.

Так и есть. Четыре американца подряд.

Чем насельники града на холме, если не из числа бывших соотечественников, характерны: школа за нечастыми исключениями отсутствует как класс, зато напора мотомеханизированного с первых же ходов… Если на выходе из дебюта вдрызг проиграно не у тебя, значит, у соперника, и не бывать тут середине.

Жизнь скучна предсказуемостью, ею же диалектически и ценна. Один раз я зачем-то забрал пешку в королевском гамбите - и не успел призвать маму, как от одноименного фланга остался лунный пейзаж. Дважды, почти под копирку, ходу к пятнадцатому опроверг авантюры в дебюте слона (отсюда отнюдь не следует, что партии столько и продлились - эти соперники игры не до своего голого короля не представляют; когда Америка разглядит мат себе в три хода, спасай твари своя как сможешь, господи). Самый же выдающийся из встретившихся деятелей современности, с ником KILL"EM ALL, бодренько разыграл защиту Дамиано. Не заставляли.

И довольно будет, пока до мышей не до… игрались.

Балкон топит в остатках вечерней зари, венерическом сиянии утренней звезды и запахах мая. В юности послужило бы стимулом измыслить и учинить что-нибудь безумственное, сейчас лишь всплывает тихая радость, что ориентирован он во двор, а не на Проспект.

И пусть мне приснится, что выспался.

 

2

Опухоль - не из числа дающих ранние метастазы. Правда, с некоторых, совсем недавних, пор отдельные клетки на периферии начали регулярно отрываться от материнского конгломерата. Иммунная система еще в достаточной силе, чтобы пресекать эти пробы пера в самом зародыше.

Однако когда-нибудь, и скорее раньше, чем позже, колония из десятка-другого раковых клеток, благополучно преодолев погранполосу лимфатического узла, все же укоренится в новой среде. И начнет очень быстро, буквально на глазах, переделывать ее под неуклонно растущие потребности.

Если даже первичная опухоль почувствует, что метастазы со временем окажутся ей злейшими конкурентами, что объединенными усилиями отпущенный срок будет сжигаться в разы быстрее, все равно ничего не изменится. Инстинкт не обязан не быть самоубийственным. Законы природы совершенно о другом: была бы целесообразность уровнем выше.

Те же законы, будучи познанными в должной мере, способны позволить многое. В том числе и замахнуться на предопределенность.

Поэтому опухоль взвешена томографией, исчислена пункцией и найдена подлежащей стандартному курсу химиотерапии.

Процедурный кабинет в полной боевой, капельница полна раствором избранной комбинации цитостатиков, не вполне свежий после бессонной ночи организм перемещает опухоль через порог.

Среда

Ааыуы. Будильник, я тебя съем.

Годам к пятидесяти, когда заделаюсь старым козлом и все на свете надоест, из беличьего колеса выпрыгну обязательно. Таки поселюсь в сонном-сонном райцентре, где-нибудь на средней Волге предпочтительно. Устроюсь в райсуд, обрету утешение в отправлении правосудия по делам о потраве поросями Степановны огорода Ильиничны. (Общечеловеческой пенсии судейская опять же не чета…) Женюсь на раймолодухе обхвата в полтора. Молодухе непременно заведу корову, себе - известный общественно осуждаемый аппарат. Отход ко сну установлю в восемь вечера. Перестану спешить куда бы то ни было. И опочу десятке на девятом, во блаженстве, окруженный наилюбимейшими из зеленых чертей.

А пока соответствие высокому званию старого козла не достигнуто по возрасту, вставай. С какой это стати шерифа взволнуют проблемы негров, приземлившихся в десять, добравшихся за полночь и улегшихся ближе к двум. Шесть часов придавил и хорош: солнце уже высоко, плантация сорняком зарастает, белый господин о спину всю плетку самортизирует.

Скачать спиричуэлз потошнотворнее и возложить на него на постоянных началах функцию побудки, гармонично сделав и символом ее же… подъем, твою через колено!

Утро - краткий, но авральный пересменок между командировками. Два йогурта, на чем холодильник запланированно пустеет, свет-воду отрубить, сигнализацию наоборот, грязное в корзину, чистое с запасом в сумку. Плащ в виде скатки туда же, ботинки демисезонные: сугробы на моржовом полуострове уже почернели, но еще в человеческий рост. Не сплошь, конечно - в затененных, имя им легион, неровностях рельефа и местах сгребания выпавшего на улицы за зиму.

Накрапывает не менее отвратно, чем хлестало вечером. В одной руке зонт, в другой портфель, через плечо сумка. Зубы свободны на случай, если на маршрутку образуется очередь.

С учетом предстоящих часов в эконом-классе духовной пищи на дорогу до работы сегодня не предусмотрено. Уместно подворачивается затемненный, будто вдоль линии фронта собрался, вагон: где не можешь, там и не хоти.

Для моих нынешних целей трехчасовой рейс гораздо удобнее прочих. Если предполетный осмотр не обнаружит в одном из двигателей пепла, при жизни принадлежавшего раскормленной домодедовской вороне, приземления следует ожидать в полночь по Москве, она же девять утра местного.

Обыкновенно я прилетаю на Камчатку накануне судебного заседания или иного дня икс, чтобы успеть хоть отчасти примирить организм с местным временем. Сейчас следует хватать быка за рога прямо по сошествии с трапа: вероятность принятия за употребленный на спанье день каких-то необратимых решений по нашему вопросу мала, но не пренебрежимо. Скорее всего, конечно, за истекшую неделю там в лучшем случае успели вопрос исполнителю расписать… только небереженого конвой стережет, вологодский.

Поэтому сразу по прибытии, пока в сон клонит, а не срубает, марш-марш в налоговую представляться клиенту, дальнейшее - по обстановке.

Перед аэропортом заезжать в банк на два с небольшим часа в общем и ни к чему, когда бы не помянутый пересменок. Вовремя отчитаться за состоявшуюся командировку можно либо сегодня, либо никогда. И это совсем не есть гут, потому что я неизбежно попадусь на глаза кадрам, бухгалтерии и кассе, о своем брате-юристе уже не говорю. Пункт моего назначения у кого-то в мозгу да щелкнет, дальнейшая цепная реакция неизбежна.

А и кто бы сомневался: где мои полставки экспедитора. Заказов на икру свежайшую и дешевейшую, сей момент еще плывущую на нерест, получено двадцать шесть килограммов, авансировано не сходя с места одиннадцать, акцептовано столько же. Под аккомпанемент богатого внутреннего монолога.

И пусть по возвращении попробуют не обеспечить машину в аэропорт. Да будут цели ближнего твоими средствами - и обрящешь благодати на вершине пищевой пирамиды. Если раньше не наживешь защемления чего-нибудь межпозвоночного.

Ну-с… Командировочное. Паспорт. Билет. Сутошные. Икорные авансы… акцептованному объему соответствуют. Утвержденного размера бюджет на решение вопроса в конверте, конверт завернут в тетрадный листок, ни к чему, кроме листка, не прикасаться и впредь. Макулатура по теме в копиях, личное барахло в уставной комплектности, предстартовый контроль считать пройденным штатно. Без семнадцати полдень. Поехали?

Честь имею кланяться, коллеги, не видать вам завтра Великого океана.

В метро по дневному времени неспешно, просторно и дремотно. Чего не скажешь о Павелецком.

На вокзале регистрироваться не будем, плавали, знаем, увольте. Вот пивка в экспресс прихватить дело другое.

Завтра оно пойдет уже не под фисташки ширпотребные, а под вяленую камбалятинку, пахнущую океаном, с икрой, тянучей и рассыпчатой одновременно. По сумме показателей самой гвардейской вобле фору даст безоговорочно.

Впрочем, весь остальной банк раньше вечера даже под фисташки помыслить не может…

Если где-то вне японских пределов вам удастся раскопать наемного работника, полностью свободного от помыслов всеми доступными средствами сводить к минимуму кусок жизни и сил, уделяемый труду на благо корпоративной миссии, представьте его господину бомбардиру, он такого монстру сразу в фельдмаршалы произведет. Мне ли быть исключением. С единственной оговоркой: исключая вредные последствия для себя. Чем сильнее не в ущерб делу получается спрессовать необходимость, тем больше получи свободы.

Поэтому будет очень здорово, если завтра получится утрясти вопрос от начала до конца. Требовать от меня ненулевой работоспособности в день обратного перелета за девять часов через девять поясов, да на фоне успешно утрясенного вопроса, как-то даже и негуманно. Поэтому если удастся вылететь в пятницу рейсом, что в одиннадцать утра местного, весь ее остаток с полудня по Москве - мой. Мотор, призванный довезти икру до вожделеющих коллег, еще и домой доставит.

Если, напротив, на решение не хватит и пятницы, это будет означать выходные за тридевять земель. Чем на месте себя занять, найду, один день по возвращении в этом случае отгулять точно дадут, в конце концов командировка выписана по вторник… но лучше все-таки не надо бы.

Гася остаток скорости, поезд с шипением вплывает под свод аэровокзала, чуть ли не гектарного после давешней реконструкции.

Локомотив мало не упирается в экран габаритами с футбольные ворота. На экране поп-нимфетка текущего сезона Фитюлька, скоромный сон гормонально избыточных девятиклассников, беззвучно, от этого, правда, не менее похабно, извивается на коленях у одаренного челюстно парубка. Если ее репертуар - зо-ло-тыыым дождем я прольюсь тебе на губы - еще не успел прыгнуть в мозг, то и упаси вас боже любопытствовать.

Ну диавол с Фитюлькой. Куда на регистрацию-то?

Ы-ыть…

Если глаза не обманывают, а табло не врет, рейс отложен на сутки.

Что за? Где справочная?…

Девушка, а что с Петропавловском? Все рейсы? А что случилось? О как? А почему ни в новостях, ни в интернете, я когда выезжал - и намеков не было… Час назад? Ну завтра-то улетим?…Понятно, спасибо.

Плакали выходные дома. Аэропорт Петропавловска закрыт по условиям видимости. Видимость испорчена извержением вулкана в сочетании с направлением ветра. По прогнозам развиднеется в пределах суток.

Н-да, раз в жизни способно случиться практически все, не исключая, как видим, и вулкан в качестве форс-мажорного фактора. Правда, с этим, будь он неладен, фактором уложиться за одну пятницу - это только при большом везении, выходные таки плакали…

Ладно. К сведению принято, живем дальше. Двадцать минут второго, час с хвостиком - и я в банке. Если ошибочно предположить, что мне оно надо.

Саму по себе задержку рейса никто мне в вину, конечно, в здравом уме не поставит. Ничем не оправданный прогул половины дня - дело другое, будучи совершенным на ровном месте, возмутит кого хошь, лично меня в отношении кого иного так вовсе бы взбесил. Вот если бы рейс отложили сначала часа на три, вопросов ко мне возникнуть бы не могло… где тут у нас, примо, представительство авиакомпании, секундо, какой ни есть минимаркет?

- Добрый день. Вы бы мне не могли проставить отметку о задержке рейса? Девушка, а можно вас к нарушению должностной инструкции склонить? Мог в принципе наш рейс сначала задержаться на три часа, а уже потом - на сутки? А вас не расстреляют, если вы так в билете и пометите? Понимаете, очень не хочется обратно на работу возвращаться, в Мытищи-то, а не вернусь без уважительной причины - не поймут. Во-первых, не проверят, а во-вторых, если не поленятся, накажут только меня, других дел у моего начальства нет, как с вашим-то связываться… Дай вам бог здоровья и мужа хорошего!

Все потому, что я такой чертовски обаятельный. Ну и шоколадку выбирал не скупясь, не без этого.

Обратный экспресс мне ни к чему. Одной маршруткой - гость столицы, прими рюкзак из прохода, и ноги тоже! - до городской черты, другой до окрестностей, третьей до дома. Каким бы это содержанием заполнить вечер?…

Додумать эту мысль не успеваю, потому что на стыке нисходящей ободочной кишки с сигмовидной начинает ощутимо свербить.

Снимаю трубку. Ба, никак отче Самсоний собственной персоной, фельдкурат доморощенный. Это… это и кстати, пожалуй.

- Привет, харизма опухшая.

- Кхм. Ужо я тебя, гнуснопрославленный!…

От десятилетия до полутора назад Славик Мишлин, уже тогда изрядно протяженный в длину и ширину, занимал одно из самых почетных мест в когорте алкоголических обалдуев нашего курса. Нимало не обиженный ментально, в точности наоборот, дураков в полку никогда не держали, Славик, сколько я его помню, в первую, вторую и десятую очередь занимался тем, что здесь и сейчас ему интересно, прочим же, насколько жизнь позволяет, по остаточному принципу.

В лекционных аудиториях Мишлина, как и многих нас, грешных, застать было нереально, на семинарах - лишь по самой жестокой необходимости, в университетском же гастрономе или кулинарии "Лидер", в студенческом просторечии "Литр" - квантум сатис или, в большей простоте, в плепорцию. В кулинарию регулярно и целенаправленно захаживали граждане, чьи правоприменительные проблемы финансовая немощь не делала менее насущными - на радость старшекурсникам, за пресловутый литр со спартанской закусью готовым эффективно проштурмовать почти любую мыслимую проблему из числа бытовых…

Окончив универ с густо-синим дипломом, а военную кафедру - со всеми мыслимыми отличиями (духа милитаристского внуку каперанга всегда было не занимать; не забуду и не прощу шкуру-взводного!), Славик предсказуемо для многих направил лейтенантские стопы в военкомат, вторая чеченская была в разгаре, и был до глубины души оскорблен медкомиссией: стремление на алтарь престол-отечества не потянуло супротив пошлого плоскостопия. Что одному подарок судьбы, другому плевок в душу от нее же.

Сколько-то времени он без чрезмерного энтузиазма проработал по специальности, блистая на встречах однокурсников тягостно растущими познаниями по предметам милитаристских интересов, потом года на три вовсе исчез из поля зрения, а летом того года, когда я переехал, а Проспект встал, попался на глаза при выходе из метро на нашей конечной. В рясе как бы не шестидесятого размера и сияющий не хуже креста наперсного. Только что рукоположенный военным батюшкой в ту самую бригаду внутренних войск в ближайшем Подмосковье, где когда-то, увы, уже совсем не вчера все мы принимали присягу. В данном качестве отец Самсоний, собственно, пребывает и поныне.

Регулярно тешить пьянственного беса, правда, отнюдь не перестав.

Последнее свидетельствую ответственно, поскольку за отчетный период мы, пожалуй, даже сдружились. Богатое пищей для воспоминаний совместное прошлое, известная общность мировосприятия плюс пара километров от моего дома до его пастырского служения - чего боле-то.

В ближайшие планы Мишлина входило на скорую руку заслушать исповедь (насколько знаю бригадные нравы, могу предположить, что у утомленной традиционной филфачной греховностью потомицы начштаба), в четырнадцать нуль нуль благословить личный состав на разгон воскресного гей-парада, далее помолиться за спасение разгоняемых душ, мы ж не гомофобы какие, на чем служение на сегодня полагать закругленным и предаться мирскому. В общем, жди часу в пятом. Сможешь, чтобы времени не терять, сам закупиться, приеду - рассчитаюсь? Тогда это, у метро, у твоего выхода, рядом с цветочным киоском, возьмешь у бабки кило малосольных, хороши заразы?…

Ага, и дам кругаля на полчаса за этими малосольными. Змей. Обойдешься дарами супермаркета. А если что не так в смысле недосола на столе, инициатива поощряема исполнением.

В следующие два часа, если унылую дневную пробку на кольцевой не считать очередью, я отметился всего в трех. Более или менее ожидаемо - при пересадке на последнюю маршрутку и в кассу супермаркета в нашем цокольном этаже. С некоторым обалдением - в магазинную камеру хранения. Город у нас хороший, но тесный; произносить это рекомендую в тональности особенного национального генерала.

Добычу в холодильник (включить!) кулем, после разберем - и не забыть, что угроханы суточные за два дня. А пока есть мнение, что всего сообразнее сложившейся обстановке будет послеполуденная дремота, артефакт из памяти пращуров…

Опоздавший на несчастные двадцать минут против анонсированного, Славик дал о себе знать привычным пошлым образом, одновременно позвонив в дверь и на мобильный.

Бородища биндюжника - ребра до восьмого, клетчатая байковая рубаха в роли подрясника, где-то между ними не просматривается, но подразумевается богосвязующий атрибут столового серебра… поигрывает ключами от видавшего всякие виды камуфлированного "уазика"… из пакета в другой руке торчат пивные горлышки. И скалится радостно. Лобешник толоконный.

Еще зимой растительность на квадратном батюшкином лике была более или менее человекообразна - усредненного веками шкиперского образца. Однако рождеством было бригаде счастье в виде чуть ли не архипастыря МВД собственной персоной. Заправив для начала Самсонию доброго фитиля за обнаруженное на церковных вратах дацзыбао "Благословение отца духовного - закон для личного состава", тот попенял брату во Христе и недостатком личного благообразия, отметив, что бороде окормителя православного воинства подобает и выглядеть бородой, а не дамской… подмышкой. Самсоний, не сходя с места, со всем положенным смирением признал упущения по службе, предоставил бороду божьей воле и, по-моему, с живейшим интересом ждет результатов эксперимента.

Выдерживаю педагогичную паузу. Неизбежное надлежит встречать с достоинством.

- Охота полковому попу вплоть до развода ездить на пупу. Паровоз ты музейный. На всю ночь загудеть собрался, в тридцать горл и три горла?

- Это… Я с утра у себя паркет лачил, соответственно до завтрева там вонища не разойдется, так что ночь и правда хорошо бы перекантоваться. Ты же сам вроде сказал, что у тебя рейс ровно на сутки отложился?

- Вот помянешь, Мишлин, мое слово, расстригут тебя за сивушность приговором церковного суда чести. Тоже мне - сын человеческий не имеет где преклонить голову…

- Не богохульствуй…

Махнув страждущему в сторону кухни - в порядке епитимьи от благодарных мирян собирай, мол, на стол - иду звонить в банк, якобы из Домодедово, чтобы завтра не ждали. На том конце провода, как и предполагалось, покоробились, но категорически не возразили.

На кухне Самсоний озирал сотворенный натюрморт. В явственно осуждающей тональности.

- Ты чего?

- Среда, однако. И солнце… далеко не зашло. Ладно, отмолю как-нибудь, наливай, что ли…

Пока я не заставлял просить себя дважды, Самсоний величественно, баритончиком и крестным знамением, благословил беленькую и взгромоздился за стол.

Употребили. Ткнули вилками в магазинные грузди.

- По-шла, злодейка, мелкими пташками.

- А малосольных-то не взял, нечистая сила…

- Ишь дьячка на посылках нашел, кто из нас за рулем? Вон капуста вместо них, из супермаркета, но лопать можно, не барин. Лучше освежи давай, сорок секунд истекло.

- Подставляй… Ну, да не отвратит от снискания царства божия.

- Угу, в отдельно взятой душе. Хух…

- А ничего капустка…

- Ничего, с бороды только сними. Кого исповедал-то днем - Ирку эту начштабову?

Сопровождаю вопрос нецеломудренным жестом.

- Ее. Тьфу на тя. Я почему припозднился-то: завожу уже машину, тут Ковш наперерез скачет. Страсть как интересуется, чем грешна единственная несовершеннолетняя дочерь. Я ему: товарищ подполковник, сын мой, я на такие вопросы даже следователю не имею права отвечать согласно уголовно-процессуального закона, вам же и подавно, ибо за нарушение тайны исповеди из сана вышибают так бодренько, что и "Отче наш" прочесть не успеешь. А он настаивает. А я ему: обратитесь в деканат, а лучше к бабулькам у подъезда или к соседям сверху и снизу, и будет вам исчерпывающая картина, чтоб не сказать полотнище. С тем и распрощались, хе-хе.

- К соседям, а как же. Бис дат кви цито дат. Или кви кламо дат, уж не знаю, как тут будет точнее.

- И еще раз на тебя тьфу…

- …А вот тебе, батя, в голову приходило, что запрет этот неконституционен ни разу? В законе как сказано: не может быть привлечен к уголовной ответственности священнослужитель за отказ от дачи показаний относительно обстоятельств, ставших ему известными из исповеди. А по Конституции все конфессии у нас равноправны, до шаманов тунгусских включительно. А есть у тех же шаманов таинство исповеди? Нет? Ну вот видишь… Нетолерантно получается. Антиполикорректно, дискриминационно и контрпродуктивно. Кто ж нас пустит с цивилизованным сообществом в экстазе слиться, с такими-то законами.

Не подумайте чего не надо о моих ценностях. Грешен, при всяком случае Славика поддразнить нежно люблю - но и не более. Если я не теряю квалификацию, то сейчас он от всей души возбудится.

- Кгм. Планктон ты офисный, прости господи, и мысли у тебя такие же. Мысли еще полбеды, в общем хрен бы с ними, а вот что жрет планктон любая плотва занюханная, о ком посерьезнее не говоря - вот оно уже факт неубиенный.

- Это с какой это радости?

Гейзером, без предъявления каких-либо претензий, без объявления войны, вскипели пельмени. Самсоний убавил конфорке мощности, поискал глазами тряпку, от души плюнул, собрал воду с плиты не больно свежим платком и принялся отскребать продукт от дна кастрюли.

- Это с той радости, что представь себе первую московскую офисно-планктонную имени… межбанковской валютной биржи дивизию народного ополчения осенью сорок первого на позициях где-нибудь на ржевском направлении. Выгрузила тебя чугунка в полсотне километров от места. На ногах портянки с кирзой, на горбу килограмм пятнадцать выкладки, со всей этой благодатью совершаешь в колонне по четыре форсированный марш по родимым дорогам да по дождичку, временами помогая конскому составу тащить из глины пушечки или иное полковое имущество, по ходу преодолеваешь вброд, ну по пояс хотя бы, какую ни есть речку да раз-другой бомбежку пережидаешь в канаве - всей тушкой в грязюку… А на месте сосредоточения вместо бани с постельным бельем в зубы большую саперную - и пошел в землю зарываться. Первую полосу оборудовали - если ни в караул, ни в дневальные не угодил, от щедрот взводного имеешь часов пять сна, на шинель ложась и укрываясь ею же, под голову сидор, и все это под открытым небом, до землянок руки хорошо если завтра дойдут… Затемно подъем, интеллигентно скребешь харю с ледяной водицей, принимаешь гламурный завтрак в виде чуть теплой кашки из пшенного концентрата и во всем ни черта не просохшем, благоухая козлом, радостным шагом топаешь усугублять земляные работы, часов одиннадцать с перерывом на гламурный обед… если старшина подсуетился. Коли к вечеру от обалдения не нажито воспаления легких, начинаешь как отца родного ждать ротного политрука с армейской или фронтовой многотиражкой, потому как на местности ресурс подтирки по сезону отсутствует. И в данном режиме, с редкими перерывами на переформирование или пребывание во вторых эшелонах - до победы или иного личного исхода, программер сказал бы: конец цикла. Так мало общего с пейнтболом в субботу, что прямо удивительно. Да, через неделю в почерневшем бельишке непременно кто-то заводится и начинает тебя жрать без спроса и перерывов, а баня по данному бытию - с такой же примерно периодичностью, как в рабочий день в пробку не попасть. И заметь, это все - про простое сидение в обороне на спокойном участке, вопросов воздействия противника - что огнем, что гусеницами, что тем более пропусками в плен - я в этом контексте касаться просто не решаюсь, потому что человек, его права и свободы являются высшей ценностью, личность с ее богатым унутренним миром неприкосновенна, жизнь священна, а немец, мать его за ногу, несет свет культуры и опять же ценности цивилизованных европ… Короче, спрашивается в задаче: что за месяц окопной жизни от той офисно-планктонной останется?

- И садюга же ты.

Мишлин плотоядно осклабился:

- А в тылу имеем блаародно напедикюренных офисных кис во множестве. Точнее, имеют их - незатейливо, зато на выбор - эффективные собственники продовольственных излишков, потому как хлеба по служащей карточке грамм пятьсот, картошки и прочего кормового овоща еще сколько-то, из жиров все больше маргарин, а вот с седлом барашка и супом из акульих плавников случились временные трудности. Да, сметана-то у нас есть? Один майонез? Кулинар… Так вот, живописать конвейер военного времени на каком-нибудь заводе боеприпасов не буду, предположим из гуманизма, что трудятся кисы больше по учреждениям, но при этом все равно через день ночуют в бомбоубежищах, а воскресенья, в лучшем случае только воскресенья, проводят на оборонных работах - это сначала с киркой на оборонительных рубежах в дачной местности, а потом в самом городе мешки с песком на строительстве баррикад потаскать. Живет средневзвешенная киса в комнатушке метров в шесть, если с родителями - то и все десять, зимой в ней максимум градусов двенадцать, как в классической английской спальне, в сортир поутру приходится отстоять очередь… про тряпки и штукатурку молчим для ясности. Кстати, по условиям задачи от кисы требуется не персональный кайф из подручных материалов сооружать, а все для фронта и победы. Ну будем считать, сварились, подержи дуршлаг. Вопрос: что останется от нашей кисы на изложенном фоне за тот же месяц? Ответ: с вероятностью, близкой к разу, сломается самым паскудным образом, до полной утраты человекоподобия. Давай тарелку…

Выпили.

- Ну так вот. Разлюбезный наш планктон вроде глиста - не способен пережить свою очень узенькую среду обитания, в которой ему комфортно существуется. В чем разница: раб божий с глистом в кишках может годами лежать при смерти, и глисту хуже от этого не будет. А городской инфраструктурке стоит, образно выражаясь, чихнуть - и образ гламурной жизни можно покоить со святыми, с носителями заодно. Что общего… что у произвольно взятого белого воротничка с московской пропиской общего со свиным, допустим, цепнем, в праздные рассуждения входить не буду - за очевидностью. Вот кстати, чадо, ты ремесло какое знаешь?

- Чадо. Пойти бы тебе на уд чадородный с переходом на личности.

- Кто ходит по этому адресу, тех в воскресенье будем обращать ко благодатности: крестом, молитвой, а равно и водометиками. А ты в бутылку не лезь, можно подумать, наезжают тут на него. Вот если на служащую карточку будет получаться несытно, конкуренция за рабочие тут же окажется - мама не горюй, а уж тут без ремесла кисловато придется. В общем, война придет - хлебушка, как говорится, попросишь, что характерно, на толерастию с неконституционностью мигом предмет возложив, тот самый, чадородный…

- Не, батя, ты погодь, намажь икорки и давай объявляй отбой учениям всадников апокалипсиса…

Единым гармоничным телодвижением Самсоний поморщился, перекрестился, надудонил, опрокинул и сморщился обратно.

- Допережь словами кидаться, писание бы на досуге прочел, а то нахватался тут по верхам.

- Погодь ты. Город да, система сложнейшая, страна тем более. Только именно поэтому ее целостность и должна и будет обеспечиваться в весьма широком диапазоне всяких раскладов, включая и сюжеты с конями бледными. За счет, как ты выразился бы, снятия сил с неатакованных участков. Свободный, ну условно свободный, ресурс реагирования у общества вполне себе немал, и насчет запаса прочности почти в любой вообразимой обстановке я в общем спокоен, чего и ближнему желаю…

- Непрочности, твою перетвою! - рыкнул Самсоний с таким чувством, что этажом выше соседский кобель немедленно разразился длинными очередями. - Ладно еще материальный ресурс, хотя и с ним тоже… я тебе о чем долблю: в башках разруха, непрошибаемая, поголовная! Завтра хоть потоп, прости господи, а сегодня все равно скорее удавимся, чем себя урежем вот на столько, потому что охватить послезавтра и себя в нем представить понималке не дано, в летаргию впала функция за ненадобностью! В рекордные сроки!… Потому что никто никому ни пса не должен, себя самого включая, зато брать от жизни всё научились мигом, со знанием предмета непревзойденным… у того же завтра взаймы; поэтому не дай бог, Валера, война или что, не дай бог… Представить в цвете даже не пытайся, при своей умственной добросовестности сопьешься на счет "раз", в общем это даже оскотиниванием не назовешь, просто форма у того еще большинства придет в сугубое соответствие с содержанием - едва труба призовет… - На предельном выдохе пастырский глас наконец пресекся. Самсоний очумело повращал глазами, хватил десяток литров воздуха и снова налил - на сей раз обоим.

- …Все, отче, намолол Емеля, и охолонули, утомил своим некрореализмом. Мировоззренческое отделение концерта закончено, онемевшая от восхищения публика на "бис" не требует, за это и хлопнем.

И всамделишно хлопнули, и заели кусками дразнящего утробу балыка с палец толщиной, и известный промежуток спустя со всей неизбежностью усугубили. Славик почти отмяк и даже поведал сводку с фронтов борьбы за душу капитана Назарова, известного невоздержанностью в речах, а равно приеме пищи и прочего. На страстной неделе капитан удостоился, так сказать, альтернативной епитимьи - каждый день по собственному выбору трехсоткратно читать молитву от нечистых помыслов или класть сотню земных поклонов. По наблюдениям Самсония, за отчетный период пару килограммов капитан таки сбросил, зато выражаться стал чуть не втрое от исходного…

Через час, если не меньше, ноль семь иссякли, что послужило основанием понять друг друга без слов.

Слова произносились несколько позже, и помыслы ими олицетворялись самые возвышенные. Шагая к магазину, мы рассуждали, что от паршивого чувства недогона исчерпывающе спасемся чекушкою, каковую приговорив, богоносно перейдем на чай. Достигнув водочного прилавка длиной с добрую полосу препятствий, зачесали в затылках на отрезке с поллитровками. А объяснить, каким бесовским наущением в руках Самсония оказался похожий на противотанковую гранату фуфырь емкостью еще в полтора раза большей, он, видимо, не сможет и у райских врат. На всякий случай по возвращении немедленно выпили за посрамление врага рода человеческого.

Пока я возился у плиты со второй пачкой пельменей, Самсоний, наскучив тишиной, ткнул пультом в кухонный телевизор на скрипучем кронштейне.

- …А кто не понимает - козлы! - тут же просветил нас сипловатый девичий голосишко. - Потому что я сама живу как хочу, у меня миллионы поклонников, понятно вам, и мы будем жить в кайф, а вы тут хоть обтрындитесь! Это наша жизнь, наше время, и не хрен тут, не нравимся - валите на луну и этих… марсиан там жизни учите!…

Аудитория ток-шоу поощряюще заулюлюкала.

По фундаментальному декольте Фитюльки роскошно раскинулся крестище, усыпанный созвездием стразов по сотне карат; полторы мишлинских натуральных величины, не меньше.

Кажется, мы сфокусировались на нем одновременно. Пока доходили пельмени, Самсоний торжественно, ровно по Гришке Отрепьеву с амвона Покрова на рву, исполнял чин анафематствования, невесть откуда прорывавшимся тенором подпевая за дьякона; дурной колли трудолюбиво вторил сверху.

Уложив "аминь" в какие-то полминуты, гонитель младого племени, наследников богатств планеты и ее самой, с купеческой щедростью плеснул в кружки для кваса и вместо тоста пятиэтажно выразил желание выдать отлученную замуж за казачью сотню.

Пельмени сварились. Потребности в них уже не ощущалось. Мир, неизреченным чудом ужавшийся до размеров стола, был как никогда переполнен красотой и смыслом; благодать же, что еще имелась в противотанковом сосуде, добавляла ему тепла и сияния. Время от времени, ни единым словом не опошляя сгустившейся гармонии, мы раскулачивали фуфырь, и фуфырь дарил себя нам безропотно и вдохновенно, как первомученик крокодилам или луна - марсианам.

Когда я поделился этим открытием с Самсонием, тот, не сходя с места, нашел, что марсиане суть очевиднейшее отродье антихриста, а приютившая их луна, что беспардонно пялится сквозь занавеску, является несомненным врагом православного народа, в связи с чем приговаривается к высшей мере социальной защиты. Для приведения приговора в исполнение Самсоний с ловкостью необыкновенной соорудил рогатку из двух вилок и добытых из кармана резинки и проволоки, цапнул с холодильника увесистую намагниченную открывалку в форме поросячьей головы… и я едва успел распахнуть окно, заслышав богатырское "пли!". Дай я тя поцелую, умиленно молвил Самсоний.

Потом меня, видимо, вследствие чрезмерно резкого движения, немилосердно тошнило - не в санузле, некогда зачем-то мной совмещенном и сейчас занятом собутыльником, а на лестнице, в мусоропровод, при этом совершенно отчетливо помнилось, что еще утром, как и всегда, последний был капитально заварен; домоуправлением предполагалось, что жильцы не развалятся донести мусор до помойки, зато на травле ползучих инсектов несомненно сэкономят. Самсоний, нарисовавшись в дверях под конец потехи, меланхолически посоветовал омыть одежды свои и омыться водою, и нечист буду до вечера. Потребовав прррекратить разводить рыа… реакционную поповщину, совету я все же последовал, после чего по не поддающейся формализации кривой переместил себя в кровать и распрощался с экипажем мозга окончательно.

 

3

Цитостатики имеют малоприятную особенность. При всей эффективности они почти не способны действовать избирательно. Всякая клетка, надумавшая делиться в ближайшие сутки-другие, обречена попасть под раздачу независимо от того, соответствует это ожиданиям лечащего врача или нет.

Да, раковые клетки предаются митозу в разы чаще нормальных, на этом химиотерапия принципиально и основана. Только костному мозгу, желудочно-кишечной требухе и прочим местам постоянного активного тканеобразования, до волосяных фолликулов включительно, легче от этого все равно не становится. Избежать побочных эффектов "химии" нельзя. Постараться свести их к минимуму - дело другое.

Поэтому капельница ставится в малоприметную артерию третьего порядка, питающую опухоль и не особенно большой объем прилежащих тканей. В общий кровоток какое-то количество отравы все равно угодит, но большая часть попадет по прямому назначению.

Для начала, в порядке артподготовки, один из препаратов взаимодействует с внутриклеточными белковыми сенсорами, торопя одних, притормаживая других и заставляя как можно больше жертв синхронизироваться в одной и той же фазе клеточного цикла. Как всякому понятно, наиболее уязвимой для всего дальнейшего.

Вторник

Лес.

Будто он и не лес, а панорамный снимок себя самого. Густой неподвижный воздух, ни единой травинке, не говоря о ветках, не дано шелохнуться, краски приглушены до предела, звуки… похоже, их здесь просто не предусмотрено. Поздняя весна или перволетье.

Год получился тяжким, на редкость вымотал тело и душу, вечный покой, конечно, стал бы чрезмерностью, но продолжительный и абсолютный - подать. Не сходя с места.

Медленно, не ощущая шагов, двигаюсь - единственный во всем обозримом косном объеме. Зеркало невеликого озерца чуть поодаль отражает ровный и тускловатый дневной свет. Думать о бог весть как давно заброшенной диссертации, которую за лето необходимо успеть добить без отрыва от всего остального, не хочется, не думать - не получается.

Нет, к черту высшие контуры сознания, в абшид, в опалу, в имение, именно им лечебное сенсорное голодание необходимо в первую очередь. Из потока вырваться до последних потрохов и извилин, будни со всем содержимым считать абстракцией, все временные формы схлопнуть в единое "сейчас"… Режим паузы.

Всем благим намерениям вопреки недобитый кусок диссера помалу приобретает на диво стройный и законченный вид, когда окружающее, точно обухом по голове, дарит первым насыщенным тоном.

Кислотно-зеленой тоской окрашено внезапное, рывком, озарение: лето истекло и скончалось, на дворе осень, и не ранняя. Месяца четыре жизни как недорезанный антрекот языком.

Количество тоски только потому не переходит в качество воя, что успеваю проснуться.

Экая мерзость снилась депрессивная, а голова свеженькая, будто именно мерзостей ей для этого вынь да положь: даже будильник с утренним соло еще не выступил.

Таковое, впрочем, сегодня планировалось ощутимо позже обычного часа. Если день начинается судебным заседанием в половине одиннадцатого, это ж как надо себя не уважать, чтобы отправляться туда с работы, а не из дома.

Забывшись спросонья, отдергиваю штору правой рукой. В глазах не по-хорошему темнеет.

Когда на прошлой неделе отличились с Самсонием, истребив полтора литра, мусоропровод на момент моего подхода к снаряду действительно был заварен… видимо, не слишком качественно, если клапан перед тем, как обесчестить, геройским усилием удалось отделить от корпуса. Цена молодецкой удали и спасенного от обгаживания пола: растяжение плюс вискарь хирургу за осмотр в нерабочее время. А поди вырвись в рабочее-то.

Честно нажитый пароксизм боли стихает. Много светлее в очах от этого не становится.

Угнездившееся на шпиле сорокаэтажки повышенной элитности, что в паре километров, солнышко позволяет смотреть на себя, почти не щурясь. При этом небо, если не считать легкомысленной отары кучевых облаков где-то над областью, вполне чисто. Правда, на всех доступных румбах имеет белесовато-серый цвет. Как будто подмосковные торфяники вплоть до недр последнего болотца подпалили разом.

Все как много раз по телевизору.

Вот ты какой, привет от Песцовой сопки. Добрался, стало быть.

С методичностью мышкующего песца и размахом китайца в казино вулкан выворачивается наизнанку уже вторую неделю. Все это время что Песцовая сопка, что элитная сорокаэтажка вращаются в восточном направлении, с остальной планетой заодно. Вектор стратосферного переноса, понятно, получается строго обратным. Масштаб явления - грубо тысяча километров в день.

Худа без добра, конечно, нет. Пока изверг извергается далее, в Камчатку мне не лететь. Там сейчас не дымка в тонах фельдграу, там сейчас, судя по ящику, без малого ночь среди бела дня и чрезвычайное положение на всей территории области. А вчера, если озорник мозг не дарит ложной памятью, в новостях вроде даже проскочило что-то про эвакуацию из двухсоткилометровой зоны и самоотверженных вертолетчиков МЧС. Так или иначе, если сейчас в налоговых органах на местах хоть кто-то занят текущими делами, смело плюйте мне в тоскующие по дневному свету зенки.

Впрочем, отвечать за эту тему до ее естественного разрешения мне никак не предстоит, любые форс-мажорные последствия на однокоренные причины списаны и будут.

Вот если суд сегодня прощелкаю, тогда истинно запляшут лес и горы…

Что забавно: уже сколько лет как не выпускник зеленый, а все равно перед каждым очередным процессом мандраж накатывает - ничуть не хуже, чем на некую Наталью Ильиничну перед первым балом. По сути нормальная мобилизующая реакция на стресс, с началом заседания неизбежно сменится положенной концентрацией, а все-таки давно пора бы уже без этих крайностей.

С вечера на работе зачем-то свалил все материалы по делу в объемистую "Корону", а уже ее в портфель. Последний сперва застегнулся со скрежетом зубовным, а сейчас являет разошедшийся шов, хорошо не по дну. За недомыслие получаю и расписываюсь.

Час пик схлынул, Проспект почти едет, в метро почти никого, расплывшаяся тетка по соседству с чавканьем хавает желтую газетенку, обещающую конец света от изничтожения вулканом озонового слоя - благодать.

Выжидательную позицию у кабинета судьихи занимаю за десять минут до часа икс. Истец уже подпирает стенку всей сворой.

Из соседнего зала вываливаются распаренные отзаседавшиеся стороны. Сейчас чуть переведут дух - вон одна из дам за ингалятором для астматиков полезла - и начнут доругиваться, не бывает в этих стенах по-другому.

Вместо этого астматическая дама, отдышавшись, пускается растолковывать стриженой ежиком, как опасны для бронхов вулканические эманации и как плохо ей было еще накануне извержения. Стриженая авторитетно внимает и со всей дамской солидарностью поддакивает.

Чудны дела твои, господи, не в меньшей степени, чем пути неисповедимы…

Заспанная судья приглашает пройти - почти вовремя. Интересно, мантии им из одного материала с рясами строят?

Уважаемый суд, ответчик считает иск не подлежащим удовлетворению по единственной простой причине: обязательство из банковской гарантии не является возникшим. Как прямо следует из закона, существенным условием гарантии является срок, на который она выдается. Срок в свою очередь не может определяться иначе как одним из трех предусмотренных ГК способов: календарной датой, истечением периода времени - ни тот, ни другой случай явно не имеют отношения к настоящему делу - или указанием на событие, которое неизбежно должно наступить. Однако в спорной банковской гарантии указан срок ее действия: "до окончания гарантийного срока эксплуатации оборудования". Для того, чтобы впоследствии окончиться, гарантийный срок во всяком случае должен начаться. Момент начала течения гарантийного срока увязан основным договором с датой поставки комплектной газотурбинной установки на склад истца. Поставка же, что не ставится истцом под сомнение, не имела места. И в силу одного этого обстоятельства событие истечения гарантийного срока никак нельзя считать неизбежным, а условие о сроке банковской гарантии - определенным надлежащим образом. Хотя в принципе даже несущественно, состоялась поставка или нет - важно то, что наступление или ненаступление этого события принципиально зависит от воли и действий конкретных лиц, то есть с очевидностью не является неизбежным. Таким образом, поскольку требования истца основаны на невозникшем обязательстве, они не могут подлежать удовлетворению.

Благодарю за внимание.

Вроде услышала…

Совещательных комнат здесь не предусмотрено, поэтому судья никуда не удаляется, а, напротив, именем Российской Федерации изгоняет нас в коридор.

Долго ждать не приходится. Свора истца едва успевает спешным аллюром переместиться в курилку и обратно, когда зовут на оглашение. Заходим и принимаем строевую стойку.

…Давно не выпускник, а пульс все равно сто сорок…

Истец получает, как говаривал Сан Сергеич, полное свое неудовольствие. Каковое - в исполнении самой юной из тружениц арбитражного процесса - незамедлительно и выражает, стоит преодолеть порог.

- …Мы на ваше руководство уголовное дело заведем! За мошенничество!!

Что у партии на уме, у комсомола на языке…

- Барышня, заводят, как меня некогда учили, собачку. Открывают бутылку. А дело все-таки возбуждают. Когда соберетесь прокуратуру тревожить, не забудьте к заявлению приобщить второе приложение к договору с поставщиком, с вами же разработанной формой гарантии. И в деталях рассказать, как настаивали на соблюдении банком этой формы до последней запятой, хотя бы мы вам и намекали не раз на обратное. Мое почтение.

Пять заслуженных минут легкой эйфории - по дороге от суда до троллейбуса. По мере того, как ложащееся под колеса Садовое кольцо не знаменуется ни единой пробкой, эйфория переходит в умиление всем сущим.

Вхожу в банк, не расплескав лучезарности.

Сумма - пусть пока по первой инстанции - отбита очень нерядовая, прочие сегодняшние дела не поражают ни объемом, ни срочностью, поэтому до обеда имею право почти демонстративно погонять чаи с боевым листком, прихваченным рядом с банком, в киоске, что между двумя вмурованными в асфальт липами. Отступление от традиций допущено потому, что забивший все новостные сайты главный информационный повод недели успел порядочно навязнуть в зубах, а как-то переключаться в течение дня все же надо.

Полетят ли наши в Хабаровск, где им завтра играть ответный полуфинал Кубка, основным составом, после трех-ноль дома-то, меня интересует куда больше вчерашних семи баллов на южных Курилах и Хоккайдо…

В предыгровой рубрике, правда, усматривается такое - мелким шрифтом и без комментариев, что за новой сводкой с вулканических фронтов рука к мышу тянется сама.

…Сводка. Сводка, однако. Особенно в совокупности с содержанием предыгровой рубрики.

Это, братцы, много скорее вводная.

Непрочитанную и на треть газету - в истерзанный портфель, и рысью марш обедать. За столом успеть найти железобетонное основание, по которому свалю с работы сразу по насыщении.

Чему бы этакому ни с того ни с сего заболеть? А хотя бы зубам. Как им не заболеть, раз там информационный повод навяз.

Завтра доложить об убитом с особой жестокостью нерве. Во благовремении, если непосредственному начальству не забудется, сообщить, что дальнейшие манипуляции свершены в какие-нибудь выходные.

Пантомима, по ощущениям сыгранная довольно бездарно, результат все же приносит.

По дороге к метро звоню родителям и Норе. Понимания не встречаю. Ладно, паранойя моя - на мне и последствия. Вот только, если вдруг окажусь прав, во сколько десятков часов им и, понятно, мне заодно обойдется то, что я до них сейчас не достучался?

О дополнительных деньгах уже не говоря…

Да, первым делом сейчас в сберкассу. До зарплаты полторы, чтобы не две, недели, и сегодняшние планы бюджетом, после отпуска-то, не предусмотрены никак.

Почему я, работая в коммерческом банке, держу накопления в Сберегательном?

Потому и держу.

…Руки, особенно правая, противно ныли. Свободного пространства на балконе осталось меньше квадратного метра. Добыча, накрытая пыльным полиэтиленом из кладовки, тянет почти на два центнера нетто. Сколько перетаскалось брутто, лучше и не гадать.

Зато в супермаркете сколько-нибудь приличных мясных и рыбных консервов сроком хранения от года, считай, не осталось. Это при том, что педантически сметал их с полок я один. Не отметив, кстати, со стороны публики ни малейшего интереса к своим эволюциям.

Речь, собственно, не об отсутствии интереса сейчас, речь о том, что если он появится в дальнейшем - быть повсеместно такой братской любви, что милиции на каждый магазин не напасешься. Опять-таки если мои прикидки отношения запасов к запасающимся более или менее верны.

Это, впрочем, уже проблемы сограждан, а не мои. Мои - начнутся, если недельки этак через две сограждане будут относиться к по-прежнему изобильным магазинным полкам с сегодняшней теплохладностью.

В таком разе, наверно, пожертвую добычу Самсонию на нужды питания личного состава, и дело с концом. Только, воля ваша, все равно крайне сомневаюсь, что придется жертвовать…

Все, отбой потоку сознания. Послезавтра - будет послезавтра, а сегодня я знаю, чему посвятить остаток дня, тем и буду гармоничен и благостен.

Точнее - кому.

beholder (16:51:36)

Ау?

Alesie (16:55:08)

Уа! J

Ублажил свою паранойю?

beholder (16:55:27)

О да. Ублажил - аж руки отваливаются…

Alesie (16:56:04)

А теперь думаешь, зачем это было надо.

beholder (16:56:21)

Ошибкой было бы думать, ты ж понимаешь.

Alesie (16:56:39)

Удрал, значит, с работы?

beholder (16:56:48)

Как тут было не удрать…

beholder (16:57:20)

Да, сударыня.

К вам имеется насущнейший, можно сказать, судьбоносный, вопрос, который мне давно следовало задать.

Alesie (16:57:31)

Насторожилась!

beholder (16:57:42)

Что вы делаете сегодня вечером?

Alesie (16:58:16)

Таааак!…

Милостивый государь, я сейчас догадаюсь: вы - хотите - ребус?

beholder (16:58:23)

Истинно так.

Alesie (16:58:39)

Что ж, извольте…

Alesie (16:59:07)

My snow weather she is he Dan.

Alesie (17:02:35)

И что вы на это скажете?

beholder (17:02:53)

Видимо, скажу, что сдаюсь.

Alesie (17:03:22)

Горе без ума.:Р

Mice know where the cheese is hidden.

beholder (17:03:50)

Э, сударыня, некорректно! Is висит в воздухе!

Alesie (17:04:31)

Кто-то мне говорил, что пораженья от победы он сам не должен отличать…

beholder (17:04:48)

Это понимать так, что выбираю я?

Alesie (17:05:17)

Нет уж.

Alesie (17:05:36)

Хочу в "Арго". Домашнее вино, жареный сыр и много зелени.

beholder (17:05:50)

Быть по сему. Когда тебя встретить?

Alesie (17:06:12)

Ммм… Попробую освободиться в начале восьмого.

beholder (17:06:29)

Хорошо, буду ждать с семи. До вечера!

Ухитритесь найти на Новом Арбате заведение без малейшего пафоса? Мне такое известно не один год. Всего-то и навыка: правильной подворотней свернуть в правильный двор. "Но я не так глуп, чтобы его рекламировать."

Тихо, неярко, в самую меру скромно; камерно.

Жареный сыр и тем более зелень оставим спутнице, но одолеть кувшин волшебного полусухого поможем ей непременно. И подать сюда немедля барашка - в виде, в каком здесь умеют.

- Ну уставился…

- Насмотреться не могу, чего тут удивительного. Две недели случая не было, не шутка.

- Две недели. И даже виноватых можно не искать…

- Уже исправляюсь.

- Я тебе когда-нибудь принесу плюща и колбасы. Чтобы увидеть, как тебя плющит и колбасит.

- Не дадут мне сегодня спокойно со стыда сгореть.

- Не дадут!

- Поделом, значит. За вечер, за весну… пока она есть, за тебя.

- Давай… А почему пока есть?

- А вот не знаю, что от нее в скором времени останется. Помнишь, с чем я днем звонил? Сижу работа, пью чай, никого не трогаю, читаю "Спорт-Экспресс" и вижу, что в Хабаровске завтра обещают плюс три. Муссонный климат - штука стабильнейшая, в конце мая такого там просто не бывает. Лезу в сеть и вижу, что холодом накрывает весь Дальний Восток, а в Якутии вообще ожидается приличный минус. А буквально по следующей ссылке анонсируют на неделе пробуждение еще штук пяти вулканов - на Камчатке, в Японии и чуть не на Филиппинах. Причем обратно намекают на аномальную интенсивность извержений. Два и два я сложу как-нибудь? Если последствия - вон как сегодня - до нас доходят примерно за неделю, чего прикажете на следующей ждать?

Вспышка зажигалки выхватила из полумрака глазищи напротив, со всеми легионами расквартированных бесенят. Когда-то я положил порядочно сил, пытаясь отвадить Нору от неподобающего зелья. Со временем понял, что скорее закурю сам, чем сбудется несбыточное.

Хорошо хоть легкие и не помногу…

- Я не понимаю, почему из-за этого надо бежать закупаться. Они годами извергаться не будут, правильно? Перестанут, пепел осядет - и сразу все это пройдет… Небось во всем магазине ты один такой был?

- Ну кому-то надо быть первым.

- И что люди говорили?

- Да ничего не говорили - там в овощном отделе какому-то алкашу бананы не понравились, верещал, что на них желтой краски не хватило и дурят нашего брата, где мне с такими орлами за аудиторию конкурировать… А насчет последствий… чего полегче спроси. Если журналюги по своей природной серости не перевирают, там по несколько кубокилометров пепла выбрасывается каждый день, чего отродясь не бывало. И пока последний километр не сосчитают, сомневаюсь, чтобы последствия можно было разумно оценить хоть в каком-то приближении.

- А я сегодня еще прочитала, что пепел какой-то ненормально мелкий…

- Во-во. Сколько он из-за этого будет оседать, еще один отдельный вопрос. В общем, я пока понимаю так: если эти холода к нам придут и неделю-другую продержатся - урожаю может получиться привет, что яровым, что озимым, и силосу, кстати, заодно. На муку зерно, понятно, закупим, хотя подорожать оно будет должно незнамо как, а как с фуражным получится - не знаю. С понятными последствиями для свинского и прочего поголовья.

- Валера, постой. Если люди отобьют хлеб у свиней, поголовье-то как раз на консервы и пойдет. На те самые, которые ты героически таскал больной рукой, а?

- Хмм… Похоже, права, ага. Вот когда кончатся консервы из скотов, спасенных от голодной смерти путем забоя, тут, видимо, повальному вегетарианству и быть - пока поголовье не восстановится. Только… не забывай, что если погодные эти приятности к нам приползут, продукты, голову на ампутацию, подорожают в разы и сразу. Ну и в очередях я в наблюдаемом будущем, сколько получится, давиться тоже не хочу. Поэтому - как-то так… О, спасибо. По-моему, у них тут порции на дрожжах растут, из месяца в месяц. Отъешь у меня мяса, я его, пока горячее, до конца все равно не осилю?

- Отъем, так и быть. Слушай-ка… Вот ты сказал, что зерно закупим, а когда заговорили о мясе, сразу радостей вегетарианства пообещал. Что-то вы, сударь, не слишком последовательны.

Челюстями я двигал минуты полторы - никак не потому, что кусок попался жилистый. А просто срамоты не обираясь.

- …Губишь необратимо свою молодую жизнь, связавшись с кретином. Или, точнее, кретинское у меня сознание. Это надо было суметь всю репу расчесать и не принять во внимание, что о существовании госграниц вулкану не доложили. Что характерно - подкорка, не по итогам мудрствований, а в разговоре, в режиме реального времени, прекрасно все просекла. Всего и осталось, что до меня достучаться… твоим посредством.

- Ага, ты начинаешь слышать меня лучше, чем себя. На старости лет будет чем гордиться.

- Ох… Еще хорошо бы старость не услаждали воспоминания о гладе и море, что во цвете лет нагрянули. Не то беда, что во ржи лебеда, а то две беды, когда ни ржи, ни лебеды, примерно так прадеды выражались. Я к чему: ладно еще, если накроет одну Европу, если переписанных ценников не считать, худо-бедно тогда прорвемся. А ежели дойдет до Северной Америки… не поручусь, что вообще будет что переписывать. Вот тогда годик пройдет под знаком такого веселья, что мало никому не покажется.

- Это как - голубей с дворняжками будем ловить? Представляю в почтовом ящике рекламку из серии "кабак на дом": вороньи окорочка, салат из лебеды с подорожником, шашлык деликатесный "Дружок"…

И съешь меня черти, если не сказано практически всерьез.

Этого хотел, да? Зато получил именно это. Кретин и есть. Генератор неврозов. Со знаком качества.

- Чучело. Во-первых, закрома Родины велики и необъятны, ни в жизнь не поверю, чтобы в Росрезерве на один несчастный год не было запасено. Во-вторых, наверняка повсеместно рыбу ловить начнут с утроенной энергией, ей, сердешной, без разницы, плюс тридцать вокруг нас или ноль. В-третьих и главных, я с тобой. И даже если… драться по очередям и осваивать стрельбу по низколетящим воронам тебе не придется, это я тебе обещаю. А голодать тем более, если только очередного раунда борьбы за фигуру не затеешь. Поэтому разрешаю улыбнуться… и даже почти настаиваю.

Это все не потому, что через десять минут Нора не оттает так или иначе - я хочу, чтобы это произошло сразу и при моем участии…

Произошло, конечно. В себе я ошибаюсь куда чаще, чем в ней.

Для закрепления эффекта я немедленно исполнил бородатую профессиональную байку про незадачливых коллег, кредитовавших свиноферму: суд, признавая договор залога незаключенным, нашел, что передаваемое в залог свинопоголовье должно было быть конкретизировано по возрастным группам и некоторым особенностям организма, для чего поросят в тексте договора следовало указать отдельно от свиноматок, а свинобатек - от боровов. Не без успеха.

Сим вечер и удался. Понимали друг друга с привычной полумысли, происходящее по ту сторону герметичного отсека на двоих ничем не давало о себе знать, к ранее сказанному о кухне добавлять было нечего.

Когда полуподвальное окошко начало заливать первыми сумерками из переулка, Нора, улыбнувшись в сообразной тональности, засобиралась. Животинка дома не кормлена и скучает, возмездие в лице ободранных обоев, если продлить ей диету еще на сутки, неизбежно, желанием объясняться по этому вопросу с хозяйкой или привлекать меня в выходные к восстановительным работам она не переполнена. Найдем же выходным применение получше, правда?

Добавить нечего - и дураком надо быть, чтобы фыркать, а мой лимит и так выбран надолго вперед. А прежде, чем ловить такси на строго противоположную окраину, не забудь быстренько прошагать к подземному переходу. Лилии и ирисы.

Спасибо тебе за вечер, счастливого пути, кыське от моего имени накрути хвоста и позвони, как доберешься…

Звонок застал седлающим последнюю маршрутку. Обмен впечатлениями сопроводил всю дорогу: колесами, ногами и лифтом.

Телефон ожил снова, едва я не без усилия - сопряженный с дверной ручкой замок давно функционирует на честном слове - замкнул за собой дверь.

- Кхм. Привет, морда рассольная. Сколько можно трепаться?

- Пока болтологию не отнесли к смертным грехам - до бесконечности. Чего сбрехнешь?

- Да… ничего особенного, в текущем режиме оно все. Сейчас вот в два приема от багажника до балкона таскал консерву всякую, посмотрел перед этим прогнозы погоды по Сибири, и показалось мне, что запасец карман не потянет, как-никак мы не птички божии… Ау. Алё. Ты где?

- Не, не, это я за свое, за девичье… Слушай, отче, давай я тебе через полчасика перенаберу? Угу, до созвона.

Это, несомненно, к лучшему, что супермаркет в двух шагах и работает до полуночи. Пудика полтора крупы, муки, вермишели и прочей бакалеи руки дотащат, а кухонный гарнитур в себя как-нибудь примет.

Смеяться разрешаю сколько угодно, только очередь в кассу не образуйте.

 

4

Громадина ДНК - мишень достаточно уязвимая. Способов одними химическими средствами привести ее в нефункциональное, то есть неспособное к удвоению, состояние столько, что студентам перед зачетом мало не кажется.

Активное начало одних препаратов вклинивается не предусмотренным природой поперечным мостиком между нитями двойной спирали или соседними петлями молекулы. Энергия разрыва образовавшихся связей велика, и брать ее клетке неоткуда.

Другим даже нет необходимости образовывать с молекулой химические связи, они ухитряются втиснуться между плоскостями нуклеиновых оснований на физическом уровне - по механизму действия это уже не сахар в бензобаке, а скорее кулацкий болт в колхозной сноповязалке.

Третьи, чуть ли не парой атомов различающиеся с каким-нибудь из стандартных "кирпичиков" ДНК, массированно внедряются в спираль вместо них. Такой паразитной молекуле тоже не дано удвоиться. Элементы, необходимые для ее копирования, в клетке отсутствуют; если бы и нашлись, программа все равно не позволит скопировать получившийся вместо генетической информации белый шум. Для результата по большому счету достаточно любого из эффектов.

Есть и четвертые, и пятые, и надцатые. Количество бед не так важно, поскольку в любом случае ответ один: тончайшую механику удвоения нитей непоправимо заедает.

Для клетки это - почти неизбежный приговор, спускающий с цепи процедуру апоптоза. Выключив привычный обмен веществ, она уменьшается и уплотняется. ДНК расщепляется, распадаясь на множество фрагментов. После разрыва ядра изменяется клеточная мембрана, позволяя фагоцитам почуять мертвечину. И никаким следующим "после" для этой клетки уже не быть. Ну и для множества ее клонов вокруг заодно.

Понедельник

Поймаю невесть за что проклявшую меня ундину - утоплю в серной кислоте. Какой еще мыслью прикажете встречать новый день трудов и свершений, если, осознав мир и себя в нем, исхитряешься вдохнуть то ли с пятой, то ли с шестой попытки?

Запломбировавший горло спазм, как и всегда, состоялся не на ровном месте. Жесткая, посредством телефона, побудка способствует этому делу весьма. Особенно если за шторами светло, ну, светло по нынешним временам, а будильник предъявляет без чего-то четыре и, стоит полагать, будет предъявлять далее, пока не утешится новой батарейкой.

Стоически дождавшись моего воссоединения с даром членораздельной речи, Коля выражает надежду, что я хорошо выспался, и заверяет, что ничуть не скучал. Ни одну из двадцати минут под моими окнами.

Резонер Коля хренов. А кто я, вдаваться не будем. Четверть десятого говорит сама за себя.

Адреналин по жилам побежал, одурь сонная слетела, обрастаю сбруей в темпоритмах молодого бойца, галстук наденется в машине, головы кочан причешется там же, зубной щетке быть в праздности до вечера, двум йогуртам подавно суждено дожить до завтра.

- Ффу, извини. Семь раз припадаю на живот и спину. Будильник, черти его ешь, забастовал. Трогаем?

Нам сейчас, к великому счастью, не по Проспекту и не по кольцевой. Пункт назначения на другой, не самой отдаленной, окраине прекрасно достижим по не слишком изломанной хорде, что оставляет шансы быть на месте вовремя. Вот будь он поближе к метро и соответственно не надели меня начальство машиной, пришлось бы предотвращать опоздание вдохновенной жестикуляцией на бордюре и минимум парой сотен.

Хотя, в сущности, велика ли разница. Раз еду с внеплановой проверкой, на месте меня не ждут по определению - ни в запланированные начальством десять, ни каким угодно количеством минут позже.

Если судить по масштабу и сложности предстоящего, точнее, по полному отсутствию таковых, заниматься внеплановой проверкой приличествовало бы какой ни есть молодой-растущей штатной единице кредитного управления. Моему в ней участию причиной не масштаб со сложностью задачи, а ее значимость, выражаясь менее деликатно - вожжа под руководящим хвостом.

Дружественный супермаркет, кредитованный под символический залог товаров в обороте, внезапно перестал быть дружественным; о причинах ведают бог да великий государь, а меня не спрашивайте. Задача-минимум (любим, любим мы осчастливить штаб-офицера функционалом унтера) - свалившись на заемщика подобно позавчерашнему снежку на головы сограждан на Урале, разобраться, в какой мере содержимое подсобок покрывает сумму кредита. В идеале - нарыть и задокументировать основания для досрочного истребования долга.

Впрочем, сколько могу понять, происходящее похоже не на частность, а на всеобъемлющую такую смену курса в отношениях с контрагентами и вообще внешним миром.

Хитом истекшей недели в банке - для не особенно широкого круга посвященных - стал фортель в исполнении заместителя главы администрации богоспасаемого областного центра, в котором наклевывался с осени и совсем уже было наклюнулся аппетитненький инвестиционный проект. Скушав аванс в размере должностного оклада лет за шесть беззаветного служения избирателям, замглавы вместо того, чтобы следующим же днем подмахнуть разрешение на проектирование и строительство обещавшего окупиться за те же лет шесть торгово-развлекательного центра, немедленно оказался в нетях - без домочадцев, но при оформленном на супругу внедорожнике. Служба безопасности, приняв положенную стойку на ушах, осилила сопоставить незалежную фамилию героя дня со считанными сотнями верст до незалежной границы и даже вскрыла наличие, пусть и дальних, родственников по ту ее сторону. На судьбе аванса это, понятно, не отразилось: не знаю, как в оны времена с Дона, а с нынешнего Днепра выдачи не дождешься, если не со Смоленщины.

Остаток недели всех причастных трясло и лихорадило. Безопасники, озабоченные уже не столько вылавливанием должника, сколько сооружением громоотвода на свою голову, быстро и доказательно доложили, что среди чиновников ниже-вышесредней руки в городах и весях в последние дни вошел в большую моду выбор свободы по изложенной модели. Без оргвыводов - не очень-то попрешь против тенденции - вроде обошлось. А вот сама тенденция, видимо, осмыслена в расширительном духе и принята к сведению.

Характерно, кстати, что в мало-мальски лояльном информационном пространстве тема хотя бы одного из полутора десятков известных банку слуг отчизны, пересекших чуть ли не все мыслимые западные границы, развития не получила…

- Валера, ты очень спешил, когда собирался?

Ух противный голос у Коли. Я не я, если он по своему развязному обыкновению сейчас мелкой гадостью не порадует.

- Э… Штаны, кажется, застегнул. Материалы, кажется, не забыл. А в чем дело-то?

- На себя посмотри, да? И в окошко потом, на людей.

Все равно не понимаю, и несказанно довольный Коля снисходит:

- Гы-гы-гы-гы, ну ты ж выскочил в одном костюмчике. А с утра плюс шесть, и обещают, что прямо в течение дня дальше холодать будет. Ну что, вернемся?

Ты можешь забыть о вулкане. Вулкан не обещал забывать о тебе.

- Ладно, отъехали уже, прорвемся как-нибудь… Лучше радио включи, всяко больше смысла, чем твоим гоготом наслаждаться.

Вместо чаемого музыкального фона магнитола злорадно выливает на мозги целый ушат текущего момента. С поучением об этом самом моменте имеет выступать молодежное правое движение "Мытая Россия" в лице своего дуче Игорька Машина.

Игорек гневно клеймит преступную власть, окончательно обанкротившуюся в глазах всего мира как чудовищным фактом испытания тектонического оружия, так и неспособностью предвидеть, не говоря уже о предотвращении, порожденные испытанием неизбежную гибель урожая и продовольственную катастрофу. Правому движению смешны атавистические реакции населения, все выходные простоявшего в змеистых очередях на оптовых рынках и не желающего понимать, что цивилизованный мир, как бы ни захлебывалась кремлевская пропаганда по поводу якобы достигших Америки продуктов извержения, незамедлительно ликвидирует продовольственный кризис любых масштабов, стоит только стране повернуться лицом к свободе, к чему ее Игорек от всей души и призывает. А для тех господ, которые, не побоюсь такого слова, ведут себя как последние товарищи и никак не могут набить антресоли до отказа, у меня хорошая новость: сегодня на четырех московских площадях состоятся агитационные мероприятия, на которых активисты нашего движения будут осуществлять бесплатную раздачу продуктов и прием всех неравнодушных к судьбам страны в ряды "Мытой России"…

С Машина спрос понятным образом невелик - но уж "Голос Москвы", в массовом обиходе "ГоМо", многолетний светоч борьбы за все цивилизованное со всем преступным, в своем репертуаре. Закон взаимного притяжения неуловимых Джо всех мастей и диагнозов.

Отблекотавшего свое вождёныша сменяют новости. С самую малость сдерживаемым ядом, будто ведущая сложила язычок в кукиш, предается огласке известие о создании антикризисного штаба при правительстве. Первоочередной задачей штаба явится разработка неотложных мер по учету и дальнейшему рациональному использованию ресурсов продовольствия, сельского хозяйства и пищевой промышленности. Принимая во внимание невозможность планомерного выполнения северного завоза в сложившейся обстановке, на штаб также возложена непосредственная координация мероприятий по неотложной эвакуации населения из наиболее труднодоступных районов. Одновременно продолжают приниматься все меры к оценке точного масштаба и последствий чрезвычайной ситуации, на основе которой предстоит разработать комплексную программу преодоления кризиса. С вами лучшее радио в этой стране и я, Мира Мистина, а сейчас мы все, как один, делаем свободный выбор в пользу рекламы.

Программа преодоления - это со всей неизбежностью первичный бульон для анекдотов недалекого грядущего, что со времен мер по преодолению алкоголизма и искоренению самогоноварения всякому памятно. А вот учет продовольствия в чуть отдаленной перспективе означает его нормирование, следовательно, в самой непосредственной, для меня лично - исполнение долга на фоне собачьей свадьбы.

Что там сейчас творится в торговом зале, конечно, любопытно чертовски. И все-таки неповторимые впечатления подождут до завершения дела, которому - время. Поэтому подруливаем к служебному входу.

На скромном асфальтовом пятачке безо всякого строя толпится десяток фургонов и фургончиков под разгрузкой, еще одна "Газель", взрыкивая, норовит припарковаться прямо на газоне. Взмыленный выводок грузчиков среднеазиатской наружности суетится в меру отпущенной бестолковости, перемещая коробки на тележки со штурвалами, а тележки - в магазинные недра. Лысеющий мужичок в синем халате поверх спортивного костюма листает на капоте пачку накладных, взбадривая трудящихся сложносочиненными периодами.

Похоже, необходимости совать нос в торговый зал и вовсе нет - происходящее там исчерпывающе понятно отсюда. Все, чем в избытке насладился в очередях в выходные, да с известным повышающим коэффициентом; приняв его за два, не ошибемся.

В директорском закутке, один в посетительском кресле, один вовсе на столе, восседают невротического вида пареньки в мятых костюмах. Физиономии щетинисты, глаза красны, за плотным фоном многодневного пота не вдруг уловишь кофейные ароматы.

Насколько мне удается уловить, последние прайслисты оптовика были действительны при отгрузке до десяти часов, с сего же момента к ним следует плюсовать двадцать процентов. Это при сохранении человеколюбивых начал полной предоплаты, излишне и говорить, что в наличной форме.

Директор, терзаемый амфибиоасфиксией, удушающей жабой тож, затравленно ерзает и произносит какие-то жалкие слова. Хотя внутренне, похоже, смирился. Если это попытка сохранить лицо, уж и не знаю, как тогда его теряют.

Шипя и потирая не убереженный от грузовой тележки ахилл, представляюсь. Встречаю взгляд верблюда, на спину которому кокетливо планирует та самая последняя соломинка. Не оплевали на месте, и на этом спасибо.

Вместо фронта плевок прилетает с тыла. Не успеваю приступить к делу, как начальник нашего транспортного цеха требует Колю в банк аллюром три креста, даже не удосуживаясь для проформы пардон произнести. Изыскатель, чесать тебя наждаком, внутренних резервов.

Полчаса над бумагами с облагороженной перекисью бухгалтершей пудах о шести убойного веса. Полтора над товаром с виртуозом устной речи в синем халате, исполняющим должность кладовщика - поминутно уворачиваясь от его подопечных. Придираться, как и ожидалось, не к чему: сумма кредита покрывается половиной содержимого подсобки.

Чтобы не кропать акт с нуля, прошу бухгалтершу открыть файл с книгой записи залогов.

- С какой книгой? Не ведем мы никаких книг… Может, юрист?…Аллочка, тут банк, как ее, книгу залогов просит, акт им надо составлять. Ее не ты ведешь? Нет? Спасибо. Ну если не она, значит больше некому. Нету.

Это им надо было суметь так проколоться. Неисполнение обязанности по ведению книги отнесено договором к основаниям требовать досрочного возврата кредита. Сомнительно, правда, чтобы договор здесь кто-то читал перед тем, как подписывать, но уж это вовсе забота не моя…

- Ну на нету и суда нету, о чем разговор. Распишетесь мне только в актике, что нету, и я вас оставляю в покое. За какой тут компьютер можно присесть?

Будем считать, что необходимость готовить всеобъемлющий акт отпала. Запротоколированное нарушение само по себе прекрасно сойдет за отчет о проделанной работе. Пять строк, и довольно.

Акт почти готов, когда собеседница, осенившись чем-то похожим на мысль, удаляется и приличное - успеваю заскучать - время спустя возвращается с небесным созданием, в котором приходится заподозрить Аллочку.

- Мы посмотрели договор, мы поняли, зачем вам это надо, мы акта не подпишем. У нас камеральная проверка, книга сейчас в налоговой, а в электронном виде мы ее не ведем, только на бумаге. Через недельку нам документы должны вернуть, тогда приходите, милости просим.

Над вымыслом соплями обольюсь.

В налоговых отношениях я, конечно, сер, как тамбовский товарищ. Но не до такой же степени, чтобы поверить в эту импровизацию хоть на секунду. Расстегиваю кобуру мобильника:

- Не подпишете - не настаиваю, принудить не могу. Мое дело дать отмашку нотариусу, она через полчасика прибудет и засвидетельствует факт вручения вам письменного требования предъявить книгу записи залогов. Хотите по суду еще и нотариальные расходы возмещать - дело ваше.

Блефую. Дружественный нотариус у банка, конечно, имеется, но сегодня она уже на выезде, по ее собственным предположениям в пятницу - до конца дня. А за сутки, если всю ночь не разгибать пары человеко-спин, пожалуй, успеть можно. Впрочем, магазин, похоже, меньше чем на неделю не рассчитывает…

Удаляются.

Через короткую паузу коридор оглашается тремя парами ног. И заодно - двумя взвинченными голосами, находящими, что надо срочно звонить в банк, а я совсем с ума посходил.

Директор движется, кто же еще. Интересно, в заложники возьмет или просто даст по голове? А если второе - мне одному или растяпе бухгалтерше за компанию?

Акцентированно закрывает дверь перед носом свиты. Скребет левую бровь, отправляя струйку перхоти в планирование на фоне темного шкафа.

- Валерий эээ… Дмитриевич, да? Поймали вы нас. Поймали. Ничего сказать не могу. Если хотите составлять акт, мы подпишем, нотариуса можно не звать.

Еще в пятницу протянул бы акт на подпись, не дожидаясь дальнейшего. Еще два часа назад.

Сейчас - внимаю с неподкупным ликом.

Не знаю и знать не хочу, кому занадобилось внаглую выдергивать из-под меня машину. Зато очень хорошо представляю, для каких целей. Если для рабочих - чего проще одолжиться персональной у кого-то из начальственных коллег, которым положена, не бывает такого, чтобы все они оказались в расходе одновременно. Только при этом, из вежливости хотя бы, придется поведать коллеге, куда и зачем - с шансами, что водитель по простоте душевной проболтается шефу о том, как оно оказалось на самом деле. С разгонными же машинами, если должность позволяет более или менее царственно гавкнуть на транспортный отдел, эти церемонии излишни.

Чего из позволенного божественному руководству я не смею разрешить себе? Ась?

- Если… варианты обсуждаются, могу вам сказать, что на оптовых базах осталось консервов от силы на неделю такого спроса. Дня через три вы за ними будете давиться по цене вдвое больше сегодняшней, а к выходным за все, что хранится при комнатной температуре, просто начнут драться. Вообще за все. Я вам готов предложить… консервированную ветчину, два года срок годности. Датская. Три коробки по двадцать четыре банки по семьсот грамм нетто.

Грубо полцентнера. Грубо плюс три месяца автономности от грядущих прелестей. Всех, кто без греха, прошу в очередь за сатисфакцией. Готовых прокармливаться святым духом пропущу вне очереди: их, говорят, царство небесное.

- Три и машина до дома. Или четыре. Не тот груз, чтобы на улице с ним голосовать, сами понимаете.

- …Грабьте, все одно у этой овцы из зарплаты удержу. С машиной никак, они у меня который день на конвейере: разгрузился и пулей на склад. Если что вывезти не успеешь, сетевики перехватят тут же, за наличные… Я могу считать, что мы договорились?

Набираю Самсония и оглашаю пароль в виде пятнадцати килограммов мясопродукта без очереди и оплаты. Предложив незамедлительно, любой ценой, хоть сорвавшись с середины таинства, сесть за руль и прибыть по адресу, даю отбой.

Иначе с Мишлиным нельзя. Не опаздывает он только на отпевания, и то потому, что покойнички часов не наблюдают.

Батюшкин драндулет все равно появляется на горизонте не ранее, чем успеваю накатать длинный, в соответствии с первоначальным замыслом, акт, придирчиво обревизовать хабар и в сторонке от разгрузочной площадки порядочно над ним продрогнуть. А заодно в лучших танталовских традициях озвереть от голода.

Заслушав охотничий рассказ в авторском исполнении, недостойный иерей трубно ржет. Моментами переходя на всхлипы.

- Ну поте-е-ешил, это… это билеты продавать надо! А когда жратва в свободной продаже совсем на нет сойдет, начнешь с заемщиков натурально борзыми щенками лупить, ых-хыхыхы! Ой нескоро тебе этак рабочая карточка понадобится… Растешь над собой, чтоб мне Ковшову дочку исповедать до ее климакса!…

- Опущусь я до собачатины, жди. Фунт мяса заемщика в залог, технологию откатов продумаем отдельно, чтобы был тебе повод глумиться про безукоризненную личную честность Шейлока. - Самсоний, еще гыгыкнув по инерции, наконец выдохнул и принялся утирать всамделишную слезу. -…Ладно, отче, к делу. Эта коробка твоя, как нам будет проще с остальными скоординироваться? Дать тебе ключ, чтобы завезти сейчас, или вечером заедешь?

- Получается, вечером все равно заезжать, что ключ тебе отдать, что с коробками… А бригада, чтоб ты знал, со вчера на казарменном, это пожар в бардаке на фоне наводнения, и я при возлюбленных чадах, ровно пес цепной. Как сейчас вырвался, история отдельная, хотя присягой и режимом, понятно, не связан и в теории вообще не связан ничем, окромя долга перед пасомыми. В общем, давай с ключом не рисковать, постараюсь вечером все завезти, за день небось не пропадет, в расположении-то. А если вечером не получится - как только руки дойдут, по обстановке смотря. Так, тут метро вроде неблизко, давай подброшу…

Еще бы не.

Простившись с Самсонием, хватаю в первом попавшемся ларьке первый попавшийся мясо-мучной конгломерат и сжираю с урчанием. Повторив процедуру дважды, нахожу в себе силы отправиться под свежеопозоренные знамена.

Поставленный бас подземного коробейника - ни дать ни взять метрополитен-опера - отвлекает от уделанного маслом галстука.

- Уважаемые пассажиры, минуточку вашего внимания! У вас есть - уникальный шанс - избавиться от неизбежных - в самое ближайшее время - проблем с продовольственным обеспечением. Не имеющая аналогов в мире биодобавка уменьшает потребность взрослого человека в пище в два раза и более. Никакой химии! Стопроцентная растительная основа! Стопроцентная безвредность для организма! Все необходимые сертификаты на препарат имеются и предъявляются по первому требованию. Одна упаковка препарата - рассчитанная на прием в течение месяца - стоит всего пятьсот рублей. Расстаемся со смешной суммой - получаем гарантированное выживание для себя и своих близких! Спрос огромен, запас товара ограничен, завтра может быть поздно, отбрасываем сомнения и приобретаем уверенность в завтрашнем дне прямо сейчас!…

Трое сограждан лезут за кошельками. Не знаю, какое обстоятельство образа действия применимо к ним лучше - то ли рефлекторно, то ли безропотно.

Ты обманул меня однажды - позор тебе. Ты обманул меня дважды - позор мне, колена до семидесятого. Желал бы я знать, сколько из троих во времена баснословные препровождали время в очереди на Варшавке с погонными метрами "мавродиков".

Альтернативы перестройке нет. О плюрализме, товарищи, двух мнений быть не может. Россия, ты одурела. Голосуй или проиграешь. Девальвации не будет. Отбрасываем сомнения.

Россия, ты одурела?

Растекшись по древу, едва успеваю выскочить из вагона на своей станции.

Выход на ведущий к банку бульвар перегорожен от рельсов до рельсов. Оборону рогаток занимают товарищи в черном поверх серого, при демократизаторах, шипящей рации и всклокоченном согласно породного стандарта ризеншнауцере. Ризен, свесив на сторону язык с крупным черным пятном, оно ему вместо строки в Бархатной книге, интеллигентно позевывает.

Мордатый капитан с матюгальником наущает пассажирские массы пользоваться противоположным вестибюлем. Сравнивая про себя капитанских родственниц с ризенячьими, повинуюсь и, безуспешно пряча лицо от совершенно ноябрьского ветра, исполняю затейливый крюк через два светофора.

Похоже, самое интересное на оцепленном у моего выхода тротуаре уже позади.

Посередине оцепленного периметра отдыхает на левом боку оранжевый пикап, обрамленный кровяными брызгами и клочьями картонных коробок. В мутной луже вдоль бордюра среди пестрых ошметков целлофановой упаковки и растоптанных в кашу сухарей демократично обрела приют половинка портрета горького академического узника супругиной совести.

Стоящий в небольшом отдалении омоновский "пазик", судя по мельканиям за занавесками, набит задержанными, как перестоявший дождевик спорами. Тетя в синем скоропомощном комбинезоне под присмотром сержанта шинирует руку добре упитанному юноше с разбитым носом и длинными грязными локонами. Юноша, похоже, уже обезболен, поскольку пламенно пищит про быдло, стойло и полицейское государство.

Сапиенсы по мою сторону оцепления в большинстве немолоды, красны, распарены и увлечены произнесением не вполне адресных проклятий. Скосив глаза через плечо бабуси с несколькими пакетами макарон, вижу, что к ним приколоты степлером бумажные четвертушки, с которых со всем шакальим обаянием кривит губки Игорек Машин: ваша свобода - наша миссия!

Можно считать пасьянс сложившимся. Активисты мытороссов, не обладая навыками поддержания порядка в очереди, недооценили размеры толпы, каковая даже в столице этой варварской страны мигом слетится на бесплатную раздачу хлеба насущного. За что и поплатились боками - сначала от благодарного электората, потом от слетевшихся на заварушку гоблинов. Их благородие скомандовали "пли!" - и больше, детки, я Чапая не видел.

На последнее хотелось бы надеяться, да сложновато поверить: всплывут в силу сущности…

В приемной Снохачева развратно висит шуба голубой норки.

Правообладатель шубы, заслушав мою, с позволения, официальную версию утренних событий, многообещающе улыбается и приглашает быть на расширенном правлении в три.

Успеваю пообедать.

Перед нами вызов. И мы с ним справимся только вместе. Любой ценой из всех длинных активов выходим в деньги, взыскиваем досрочно все, где можно хоть к какой запятой прицепиться, свои обязательства, кроме требований физиков по вкладам, исполняем только через суд, только пройдя две инстанции, процессы затягиваем всеми силами - Валерий, тут я в первую очередь на вас надеюсь, с сегодняшнего дня все выплаты санкционирую лично я, начинаем бодренько вкладываться в драгметаллы, энергетику и пищепром, кто успел, тот не опоздал. Да, и завтра жду от всех руководителей подразделений предложения по оптимизации штатного расписания…

Вопроса, что цыганенком завертелся в уме минуты со второй монолога, я шефу задавать не стал. Постеснялся, наверное.

Впрочем, если непроизнесенное до поры так и оставить за кадром, ну вытеснить, выражаясь понятнее, новый курс даже можно оценить положительно, в контексте моих-то задач. Месяцами заниматься одной большой темой, исключив головную боль за Все Остальное - сущая благодать, для тех, кто понимает.

К началу десятого, раскалив телефонную трубку и порядком охрипнув, констатирую понимание всеми, кому положено, состава материалов, которые мне занадобятся для предстоящего фиглярства в судах. С тем в окружающий нерукотворный ноябрь и ныряю, среди коллег одним из первых: шило обещанной оптимизации пролежало в мешке недолго.

Телефон Самсония выключен третий час. В маршрутке приходится признать, что и четвертый.

Обретя под горячим душем человеческий облик, наконец обнаруживаю весточку. "У нас совещ. комсостава. Сверху охрен. инфа, расскажу. Жди в 8 утра, перед тем позвоню."

Олух монарха, сану конгениального. Чем бородищей срам прикрывать, лучше бы отписал до того, как прозаседаться…

Стоп. То-то я весь день не мог сообразить, что с Мишлиным не так. А как раз бородищи при нем с утра и не было. Похоже, первая порция охрен. инфы датирована еще вчерашним вечером. Завтра не выпущу, пока не расколется вдоль и поперек.

Упаковываюсь в стеганый халат. Батареи, как им по майской поре и положено, признаков жизни не подают. Обогревателем озаботиться завтра же, пока дома не выстудило и не появилось нового товара повышенного до рукоприкладства спроса.

Фонари Проспекта горят через один и вполнакала. Или на завтрашнем заседании антикризисного штаба это будет преподнесено как первая ласточка похвальной экономии, или в жизни я понимаю еще меньше, чем кажется.

А в конусах жиденького света… нет, глаза не обманывают: ритуальный танец первых снежинок.

До лета три дня.

До зимы - как бы не меньше.

Надо что-то делать. Сейчас. Немедленно.

Покачавшись с носка на пятку, иду снимать с окон противомоскитные сетки.

 

5

Какое-то количество опухолевых клеток первое вливание все же застает в мало чувствительной к лекарственному воздействию фазе покоя. Другие изначально наделены повышенной устойчивостью к назначенным препаратам. Однако на общей тенденции это сказывается не слишком.

Слой за слоем, от курса к курсу терапии, опухоль начинает поддаваться. О дальнейшем росте давно нет и речи: всякое поползновение к митозу, почти заведомо обреченное, и впредь будет делать ее только слабее.

В довершение оказывается, что воздействию извне неплохо помогает естественная физиология самой опухоли. Чем ближе к ее центру, тем относительно беднее кровоснабжение. В лучшие времена этим обстоятельством можно было пренебречь - некрозы внутренних областей опухоли от недостатка питания оно, конечно, сулило, но в очень неопределенном будущем. Сейчас, на фоне спазма снабжающих опухоль капилляров, это будущее мало отличимо от настоящего.

Опухоли плохо. И, если бы могло быть страшно, обязательно было бы. Дело даже не в том, что она тает на глазах, отмирая целыми кусками - компенсаторные механизмы еще не исчерпаны. Дело в том, что чужое, навалившееся без предупреждения, методично убивающее тоже располагает изрядным запасом продленного действия.

Если его прямое воздействие продлится еще совсем немного, опухоли не выдержать.

Воскресенье

Трава еще держится. Листья, как ни странно, тоже.

Правда, разглядеть это за не спешащими таять утренним туманом и ночным инеем получается не сразу. А куда им спешить, если за окном предсказуемый плюс один.

За неделю ниже минус шести по ночам не бывало и, оптимизм - их долг, раньше осени не обещается. Днем - чахоточный плюсик, хоть под лупой его препарируй. Вторая половина марта как она есть. С поправкой на понаехавший ветер, словно запитанный от вечного движка. Как без него, если штатную атмосферную циркуляцию разворотило во всем полушарии, чтобы не сказать до южного тропика.

Порыв из особо выдающихся с воем разбивается о стеклопакет. Возвращаюсь в постель, там еще сравнительно тепло.

Холодно - до кальсон и шерстяных носков - в доме не потому, что обогревателя мне не досталось, холодно потому, что вечор у доставшегося полетел предохранитель. Не я первый в этом вопросе, подавно не я последний…

С новостями по ту сторону окна понятно - что-то с главными?

Тыкаю в свисающий с тумбочки халат, силясь нащупать смарт где-нибудь в его недрах. С третьей попытки черный квадрат на стене, приходя в покорность, являет рабочий стол, а повинуясь следующему тычку - домашнюю страницу. Апокалипсис.инфо/рус, какую ж еще.

Так. За отчетные, с нуля до нуля по Гринвичу, сутки совокупный дебит… какой только кретин этот термин сюда подверстал… четыре и три десятых кубических километра. Из них Песцовая - три и шесть… этот, как бишь его, на Хоккайдо - ноль пять… сакэ ноль пять ихнему Кацугути в глотку, повторять до полного просветления… и две десятых Пинатубо до кучи, остальными двумя, кажется, уже можно пренебречь.

Четыре и четыре накануне. Четыре и семь позавчера. И сто шестьдесят… три с чем-то наросшим итогом. Господствующая - по крайней мере, в умах или их заменяющем - модель ни за что не берется ручаться после примерно ста восьмидесяти. В том смысле, что речь скачкообразно пойдет не о двух-трех годах, а о десятилетиях.

Но темны же, перемать, пеплы во облацех…

Владел бы навыком - истинно вознес бы нелицемерных молитв.

Смарт, в сотый раз за гарантийный срок обретя на миг свободу воли, захватывает неприметную ссылочку на верху экрана.

Вчера на пресс-конференции в Виннице лидеры партии европейського шляху Дмитро Суржик и Кость Бисноватый от имени миллионов своих избирателей потребовали предоставить часть государственных продовольственных резервов России, пока последние не разворованы окончательно, в распоряжение Украины. В объеме, соответствующем вкладу украинцев в развитие инфраструктуры добычи полезных ископаемых в Западной Сибири. Такой шаг явится компенсацией за неизмеримый урон, причиненный украинской нации голодомором и советской оккупацией, и послужит началом искупления вины царской, большевистской и неоимпериалистической России за многовековые преступления против украинства, подчеркнул Бисноватый.

По соседней ссылке их генерал-прокурорское сиятельство устами фрейлины из пресс-службы, отговариваясь преждевременностью, соизволяет повторно отказаться от каких бы то ни было комментариев по факту взятия под стражу гражданина Корсунского, до позавчерашнего дня являвшегося заместителем главы Росрезерва. Новость помечена девятью часами того самого утра, что на дворе.

Взяли зама под стражу - это ладно, это дело житейское. Распубликование данного факта вечером в пятницу понять тоже можно, предстоящие выходные - сами по себе хорошее средство несколько сбить волну, что пойдет неизбежно гулять по державным подковёрьям. Вот почему за сутки с лишним факт демонстративно не получил самого завалященького официального комментария, понимать не мне. При вчерашних-то объеме и особенно тональности неофициальных, по всем мыслимым сетевым и медиа-закоулкам. На кого работаете, гражданин генеральный?

Дозрев начинать день, прихлопываю смарт специально для этого предназначенной рифмованной конструкцией.

Горячей воды в квартале - не в связи с длящимся судным днем, просто пришел трубам уставный черед ремонтироваться - нет две недели. У меня тоже. Но только с точки зрения внешнего наблюдателя. Пока из розетки добывается ток, нагреватель о полусотне литров позволит поддерживать человеческий если не облик, то по крайней мере запах.

Куры пока несутся, коровы и те пока доятся, отсюда да будет омлет. Фургон с яйцами - три десятка в одни руки, как, поорав, положила мигом соткавшаяся очередь - вчера грамотно расторговался прямо в соседнем дворе. О часе с лишним, прожитом перед фургоном, уже можно не вспоминать. Равным образом - и о цене вопроса. Кой, в самом деле, смысл помнить, что три десятка обошлись примерно как половина вечера в "Арго" из предыдущей жизни.

Вот кого на будущее стоит намотать на ус, так это двух прикрывавших продавца с флангов хмурых мужиков в портупеях. С чоповскими нашивками вместо ангельских атрибутов и электрошокерами в роли мечей огненных. Окружающая среда на глазах становится проще и добрее, что доказать и требовалось.

Сковородка, куда ей в холостяцких руках деваться, щедро чадит. Включаю портативный кухонный зомбоящик. Должен нейтрализовать пусть не амбре, так хотя бы шипение.

В ящике ученые мужи, разбавленные некоторым количеством государственных, предаются несметному раунду гадания на кофейной гуще.

Необоснованно реабилитированный культуролог из Общественной палаты, не приходя в сознание, во всем сенильном благообразии полагает всенародно жечь валежник и прочий хворост окрест вымерзающих пажитей, чем не просто спасется урожай, но и снизойдет национальное единение. Председатель ученого совета Института вулканологии рассуждает о неисчерпаемости ресурсов океана и непревзойденном плодородии вулканических почв. Генерал милиции, несколько спотыкаясь в ударениях, гарантирует предыдущим ораторам сохранение общественного порядка при любых обстоятельствах. Ведущий с невыразимо умным видом поддакивает всем по очереди. Аудитория хлопает в положенных местах.

Встык с генеральским монологом - сюжет об образцовом ходе мобилизации Таманской и Кантемировской дивизий. Поскольку во внутренних войсках мобилизация только начинает набирать обороты, гвардейцы уже в самые ближайшие дни будут в готовности выполнить любую задачу по поддержанию порядка в столичном регионе.

И как Самсонию только не стыдно брехать, что доукомплектование у них касалось одних зенитно-ракетных частей, да и то заняло от силы дня три. А делом все едино займутся в самые ближайшие дни и ни часом ранее. При том, что разбухающие чуть не вдесятеро войска МВД действительно будут практически полностью связаны своими оргмероприятиями ближайшие не дни, а недели. Элегантный пас в свободную зону.

(Бригада Самсония, к слову, тоже развертывается в дивизию. На вопрос, не планируется ли развернуть самого Мишлина в какие-нибудь протоиереи пудах об одиннадцати, реагирует безблагодатно. То есть нецензурно.)

Кому еще непонятно дальнейшее? Нешто обойтись без этих поддавков нельзя?…

Дальнейшее дальнейшим, однако отправляться на оптушку у метро за новым предохранителем все равно надо. Причем сегодня: наступающая неделя рабочих часов сулит штук шестьдесят, ни единым меньше, не сорвешься. А время вручную менять отношение к работе и иному обыденному по ощущениям пока не наступило.

Вот если сто восемьдесят нащелкает, пепельными письменами в небеси…

Довольно рефлексий, омлет поспел. Но и кухня провоняла, что твоя душегубка. Вытяжка гудит очень деловито, однако облегчения обонянию не приносит.

На будущее, не обещающее быть ни теплее, ни сытнее, конечно, урок: клади масло без перебора, заодно сбережется и атмосфера. А сейчас волей-неволей придется проветрить.

Под окном по линейке, по-воскресному плотно, будто в очередь за пропитанием, выстроен автопарк. Разрывая строй, над очередью брюхатым гаишным прапором возвышается циклопический помойный контейнер мышиного цвета.

Из небанального в пейзаже, ну, более эфемерного, чем иней, машины и контейнер - разве что старушенция из моего подъезда. При полном всесезонном параде: черная клюка, серый платок, коричневый плащ, темно-фиолетовые рейтузы и заслуженная матерчатая сумка рейтузам в тон. Преклонив колени перед серебристым "Фольксвагеном" рядом с помойкой и опершись рукой с палкой на бампер при дружественном нейтралитете сигнализации, бабка пытается свободной рукой что-то нашарить под машиной.

В интересе к содержимому помойки пожилая леди замечается который год. Бутылка, что ли, под машину закатилась. Не горбушке же какой там взяться.

Забортный воздух на контрасте выглядит свежайшим. Еще, пожалуй, минутка, и можно задраиваться и приступать к трапезе.

Бабуся начинает распрямляться. По ритмике это примерно как разворот "Икаруса".

В ревматической руке языком пламени трепыхается рыжий котенок, месяца три-четыре, не больше. Уже не в руке, уже в сумке, горловина ее накрепко перехвачена, и бабка со всех ног семенит в свое логово, и видно, что с добычей ее не разлучить никакой силе.

Захлопываю окно.

Минуты через три карга, отдышавшись, запрется в облезлой ванной. Если в деревенской юности ей доводилось иметь дело с кроликами, зарезать, освежевать и выпотрошить проблемы не составит. Насчет без труда зарезать, кстати, не факт - бабушка наверняка одинокая, поди разбери, когда там ножи последний раз точились…

И все равно суп с котом никуда от нее сегодня не денется.

К черту изыски формы. Я боюсь.

Неописуемо, животно, всей требухой, до икоты. Даже не столько исхода для требухи как такового. Декораций; взрыва ли, всхлипа - несущественно.

Человеческое смывается с человека очень быстро; достаточно оглоушить подопытного острым недостатком жизненного ресурса. Неготовым разрешить себе поверить - шагом марш оцеплять угол. Крысу в нем бытие обеспечит, а уж швы и профилактика бешенства за ваш счет.

Оцени масштаб ресурсного дефицита. Хорошенько представь все, чего следует ждать от хищника при второй сигнальной системе и пустой денек этак шестой утробе. Умножь на количество человеко-пастей в стае. И смотри, смотри в глаза будущему.

Если - если? когда? - оно перенесет через порог вторую ногу… лучше сам и сразу. Вилку в розетку, телеса и произвольно взятый электроприбор, хватило бы провода, в наполненную ванну.

Люди, я терпел вас, пока получалось. Получалось, пока одного послезавтра не перестало хватать на всех.

Полный вдох. Ноль раз, ноль два, ноль три, сто двадцать, выдох. Левой-правой в стену, без бережения.

Сопля. Жвачное пузатое двуногое, пламенный борец за толщину прослойки сала на боках, пьедестал для брюха и задницы. До того жалко себя неповторимого, что подыхать страшно, кто бы мог подумать. А что сдох уже и давно, сам того не замечая, понял ли? Не льсти себе - отнюдь не в мае с началом извержения. Строго в момент, когда в заштатной канцелярии небесного Бобруйска на снабженный всеми подобающими визами проект генокода легла скачущая, еще не хватало на третьестепенной бумаге каллиграфию разводить, резолюция.

Сдох и сдох. Ишь важность неизреченная, можно подумать, кто-то когда-то иного обещал. Так какого мичуринского хрена именно сейчас взбрело встревожиться этим до корчей, ровно доктор их прописал для личного бессмертия?

Вывод?

Каждый день считать незаслуженным подарком, вести себя соответственно, числом их не морочиться, не твоего ума дело, в инициативном порядке в пекло не рваться, дурной бесконечности еще успеешь накушаться, аж надоест. Вопросы? То-то же. Кру-гом. Пшел жить, омлет стынет!

…Тайны мира сего: квадратура круга, единая теория поля, откуда в темных закоулках подсознания взялся звероподобный сержант-сверхсрочник и чем драить сковороду, если вчера выдоена последняя капля моющего средства. Ну посуде, положим, будет довольно мыла, а прочее получается никак не для дюжинных умов.

Не знаю, как там насчет спасения тысяч рядом с собой, об этих масштабах пусть у Мишлина голова с душой болят, но уж во всем, что назвал своим ближним кругом, будь любезен.

- Привет, звездочка. Добралась? Давно? Кыська не удрала? Махновцы по дороге на паровоз не покушались? Какой квелый махновец пошел - нет бы самим волков съесть… Как у вас там? Что, и снега до сих пор не было? Во устроились. Соберусь во внутреннюю эмиграцию, приютишь хоть батраком? Буду, буду себя вести, что мне остается-то. Ладно. Сама как? И я не знаю, и никто не знает, так что же с того…Постановка вопроса неправильная. Неправильная, я сказал. Правильная постановка вопроса: люблю тебя, чучелу огородную. Да, именно так. Да, не прошло трех лет. И со всем остальным трех лет не пройдет, потому концов света не заказывалось, моим планам концы света поперек, а нашим - тем более. Вот так, да. Начнешь обдумывать житье, прими все это во внимание. Все у меня на этом. Чешу за ухом, твоим привет. Звони, пиши, я тут и пропадать не намереваюсь. А як же ж. Естессно. До созвону.

Вовремя. Назревал там срыв в штопор, нет ли - однако считать отмененным в корне. Одного, без малого состоявшегося, и так более чем.

Позавчера, изловчившись на две недели за свой счет, Нора села в поезд до малой астраханской родины и всех домочадцев. Разобраться с творящимся и своим в нем местом. Влиять на выбор не мое дело - мое дело очертить пространство для выбора целиком.

И надеяться. И все равно быть готовым к любому.

И отправляться уже за предохранителем.

На лестничной площадке стеклопакетов не предусмотрено, не в парижах. Ветер по мою сторону рассохшейся деревянной рамы беснуется немногим деликатнее, чем в чистом поле.

- Чубайс… Чубайс…

Скрипучий одышливый голос с лестницы вплетается на пределе слышимости в уханье атмосферных масс и дребезжание стекла.

- Экой котишко дрянной, что ни день, удрать норовит… Сам-то, сказывають, в ИзраИль утек, и энтот туда же, шлёндрает… Чубайсик, засранец, будет над старой бабкой куражиться, бабка рыбки сварила!

…Товарищ страшный сержант, разрешаю не обращаться. Все эти слова знаю с младшего школьного, применить их к себе сумею сам, исполнение можно не проверять.

На третьем шаге по инею в физиономию швыряет таким зарядом мокрого снега, что намерение добраться до места пешком приходится отставить как чреватое нездоровыми последствиями. Невелика, впрочем, беда - автобусы пусть и уменьшились в числе кратно, зато подорожать вчетверо еще не успели. Не в пример маршруткам и, понятное дело, бензину.

Судя по лицам в салоне, пережить персональный надир пассажирам еще предстоит - хватай за шкирку справа по одному и влеки позировать для новодельных фресок Страшного суда. Забавны, словно сам часом раньше. Это никак не более, чем один раз. И все еще отнюдь не факт, что безвременно.

Еще на неделе бурливший самодеятельным торжищем, пятачок вокруг вестибюлей метро праотечески гол и, избавленный от грилей, крошек-картошек и иных колесных вместилищ мусорной жратвы, не по-уютному просторен.

Продуктовая часть рынка не отстает: хочешь - расставляй кегли и кати шаром, хочешь - ау кричи. Отзовутся разве у одинокого лотка с лавровым листом, молотым перцем, гвоздикой и прочими хмели-сунелями. Значение лотка для поддержания продовольственной безопасности переоценить невозможно.

В одной палатке с электротоваром обветренный куркулистого вида дядя в антикварном тулупе спросил за три, про запас, предохранителя полкило консервов и ни в какую не захотел приходить в чувство. Во второй и последней денежное обращение еще признается, однако договорные цены процветают вовсю. Не уйти мне сегодня от судьбы в лице пешей прогулки - по итогам краткого торга наличности осталось на завтрашнюю маршрутку в один конец. При условии, что такса не претерпит дальнейших изменений.

Финансовая пропасть как раз не беспокоит, завтра зарплата обещана клятвенно, экономить на юристах, как очевидно всякому, выйдет себе куда дороже. Дискомфорт на душе оттого, что заленился вовремя снять с книжки остаток сбережений и отоварить чем попало. Уже сейчас от них, если прикинуть покупательную способность, осталась дай бог треть, а в недалеком благовремении, как классик и завещал - в морду и только в морду.

Пущу-ка я эти суммы на досрочный платеж по ипотеке. Там как раз получится месяца за два, да без всякой оглядки на покупательную способность, благо индексация кредитной задолженности есть вещь абсурдная и на практике немыслимая. Чем не шерсти клок…

А Проспект по-прежнему пуст, как новогодним утром.

Бензоколонка на приблизительной половине пути демонстративно оберегается тремя мордоворотами с чем-то скорострельным - и хорошо, если просто травматическим. Из любопытства заглядываю в магазинчик сопутствующих товаров: съестное представлено минералкой, двумя сортами чипсов и конфетками для освежения дыхания.

Разбрызгивая снежную жижу, мимо проносится пожарный тиранозавр. С ревом ныряет под эстакаду с очевидным намерением свернуть внутрь квартала. Не иначе как за обогревателем недосмотрели. Очень хочется верить, что не в нашем подъезде и особенно не соседи сверху.

Пожарники, мало не своротив некогда цветочный киоск, швартуются к паре расфуфыренных милицейских иномарок на спортплощадке, что чуть поодаль цокольного магазина. Батюшки, да супермаркет-то никак громят…

С моего - метров за триста, да в горку - места слышно больше, чем видно. Ветер исправно доносит обрывки усиленного матюгальником лая, увещевающего под страшными карами немедленно прекратить противоправные действия. Копошение на входе и возня в глубине почти неразличимы за довольно густой цепочкой зевак в известном отдалении. Вот гомерическим дырам в витринах спрятаться за зеваками не дано.

Что там оставалось по состоянию на вчера? Какая-никакая выпечка, разметаемая мгновенно по появлении. Рыба - чего ей не ловиться; раньше, правда, минтая все больше Чубайсики лопали, а нынче, по цене-то палтуса и даже поболе, и многим хозяевам прекрасно сойдет. Овощные консервы последнего разбора - с тощим кошельком уже не подступишься, с иным еще побрезгуешь. Сладости из тех, что в норме покупают только горячо любимой теще и только в уверенности, что совместному чаепитию не быть. Уксус и соль понятным образом. Сколько-то сортов той же минералки. Неимоверно вздорожавшие сигареты. Гламурное пойло.

Вот именно. Дорогое пойло в практически первозданном ассортименте.

В общем, каждой движущей силе - по персональному адресному стимулу. Что звереющим старикам, аккурат получающим пенсию за июнь без малейшей поправки на происходящее, что гастарбайтерам с окрестных строек - лучшего шанса потешить кишлачное самосознание, вцепившись когтями и зубами в кормящую руку урус-шайтана, у них не предвидится, что поколению Фитюлькиных поклонников с врожденно расторможенными инстинктами и одной анестезированной извилиной на рудиментарный псевдомозг. Не забудем про доброго столичного обывателя, обещавшего поколение спустя мутировать в благонамеренного до оскомины бюргера, успевшего худо-бедно набить закрома хлебом и нынче имеющего (на полупочтенном расстоянии) зрелище не хуже прочих.

Еще бы понять, кто к этому коктейлю им. Вячеслава Михайловича спичку поднес…

Да чего тут понимать, собственно. Кто сейчас поймает в паруса живое дыхание масс, не путать со свежим выхлопом биомассы в магазине, тот с очевидностью и именинник. Быть ввечеру либо важному правительственному сообщению, либо обращению национальных спасателей со взором горящим ко всем честным людям земшара. И лучше бы не второму.

Голову на усекновение: наплывающая с каждым шагом картинка далеко не есть точечный эксцесс. Ни сиротливый, даром что усиленный, нарядик муниципалов при отсутствии омонов с собрами, ни явная импровизация территориального ОВД с пожарной машиной сомнений не оставляют. Поведение наряда, не спешащего пальнуть даже в воздух, лыком в ту же строку: похоже, не примерять на себя участи петроградских коллег в неком феврале, даже если отродясь про нее не слышали, у личного состава никак не получается.

За неимением партера занимаю позицию на спуске в подземный переход, облокачиваясь на парапет и превращаясь из ростовой мишени в грудную. Сцена через дорогу, полста метров по прямой, перпендикулярной к вероятной линии огня, я себе больше не враг.

Судя по последнему мегафонному предупреждению, часть действующих лиц успела подключиться к гидранту. Ага, точно; вон они, голубчики при брандспойте, шагах в двадцати за своим колесным средством.

По всему фронту бывшей витрины - видно, давешний ремонт подсобки заглох на самом подходящем месте - нестройно взмывают кирпичи и матюги, с акцентом и без. И то и другое, конечно, остается мощным оружием в руках рабочего класса, но не на осмотрительно занятой душителями свободы дистанции в тридцать с гаком метров. Душители, автоматы на ремне по-походному, разворачиваются в жидкую цепочку и очень медленно нашагивают на витрину.

Зрители, на глазах утрачивая интерес к премьере, начинают рассасываться, изобразив ликами нездоровую невинность. В немалой части - коридором, образовавшимся между ментами и витриной. Предками данная мудрость народная… а если называть вещи настоящими именами - самовыдвижение на премию Дарвина.

Мародеры из самых забубенных, пользуясь образовавшимся прикрытием, сей же момент выскакивают на белый свет. И даже успевают, швыряясь подручным материалом почем зря, сблизиться с нарядом на десяток метров.

Где и подвергаются косоприцельному гидравлическому напору. Щадящему, атмосфер в пяток. С менее девиантными согражданами наравне. Как есть укрытый на фланге "максим" по пехотной цепи и растяпе-взводному заодно.

И поди уже разбери, кто там пресмыкается на гололеде более девиантный, кто менее. Повязать наличными силами все равно немыслимо, так хоть разогнать.

У главного входа мигом становится людно - к эвакуации трофеев, иные под мышками, иные прижав к груди, меньшинство при сумках самой разнообразной вместимости, приступают, гм-гм, не успевшие попасть в струю. Последняя аптекарски меняет прицел, внося смятение в сердца, а того паче - в векторы, и без того довольно броуновские.

Досматривать тупой эндшпиль уже неинтересно. В переход не стоит, оттуда вот-вот массово затопочет. Напролом через Проспект - соблазнительно, но безопасным тоже не кажется. Обочиной, а лучше тропкой через рощицу, чтобы не по колено в снегу, пройтись до остановки у кольцевой, там будет такой же, только надземный, расстояние от марафонских далекое. А оттуда огородами-огородами и до подъезда.

Пределом дальности струи оказался парапет передо мной. Лицо, конечно, забрызгало со всей щедростью - так бесплатного удовольствия обещано и не было…

Через полчаса променада двор снова пуст и безвиден, а ноги мокры до последней крайности. Прежде чем лезть под душ оживать до предела емкости бойлера, меняю предохранитель и оставляю спальню отогреваться. Душ и обед с наркомовской нормой сугрева из стратегических запасов окончательно примиряют с действительностью.

Последняя, судя по плохо отличимым друг от друга картинкам всех доступных каналов, заключается в бесновании деструктивного элемента по всему городу и сдерживающих, чтобы не сказать деликатных, ответных реакциях.

Да и как им не быть деликатными, если Бульварное с примыкающими набережными оцеплено с такой плотностью, что куда там твоему Аустерлицу. Помня про бессчетные объекты за пределами этого периметра, требующие охраны в любой обстановке, удивляться приходится не деликатности реагирования во всем остальном пространстве, а тому, что для него наскреблись хоть какие-то силы из числа отмобилизованных.

Природа беснований, если верить глазам и ушам, строго корыстная, без малейших следов посягательств на основы. Не приходится, правда, утверждать, что потоку и разграблению подвергаются исключительно или хотя бы главным образом продовольственные магазины и склады с базами; но именно обратное было бы много более странным. Со времен Стеньки и Емельки понимание воли нашим человеком не сводится к невозбранной порубке леса - безнаказанно сгрести летящие щепки важно никак не менее.

К шести часам любоваться праздником непослушания прискучивает. К семи - надоедает окончательно.

А пауза сгущается, тяжелеет, обволакивает. И начинает… не то чтобы заставлять нервничать, но злить уже начинает.

В девятом часу меньшие балтийские братья совместным манифестом приветствуют свершившийся конец тирании, а уж заодно педантически, как молитву, напоминают многотомные обиды, жаждущие воздаяния натурой. Старые анекдотические сюжеты про эстляндских спринтеров - да, несколько потеряют в актуальности, так откуда же следует, что новым быть хуже.

В двадцать один тридцать картинка по всем программам наконец синхронизируется.

Перед дорогими согражданами стоит тяжелейший со времен войны вызов. И преодолеть его мы сможем только совместными усилиями.

Выступающий, оказывается, до самого последнего момента надеялся, что ему удастся обойтись без принятия жестких административных мер. Однако обстановка последних часов в столице и ряде крупных городов иного выбора не оставляет. С нуля часов московского времени понедельника четвертого июня на всей территории Российской Федерации вводится чрезвычайное положение сроком на тридцать суток. Выражаю уверенность, что на завтрашнем заседании Совета Федерации соответствующий указ будет утвержден. Пользуясь случаем, настоятельно рекомендую участникам самопровозглашенного сегодня в Самаре "чрезвычайного гражданского правительства цивилизованного выбора" вспомнить порядковый номер тысячелетия на дворе и добровольно возвратиться к обычным занятиям. Мы обязательно обратимся к вашим услугам, если не получится по-другому.

Буду прям: до полного прекращения аномальной вулканической активности не представляется возможным обоснованно судить о продолжительности периода глобального похолодания. Вместе с тем будет делаться все возможное для обеспечения каждого, подчеркиваю, каждого гражданина в течение всего кризисного периода необходимым - в пределах физиологической нормы - минимумом как продуктов питания, так и прочих предметов первой необходимости, а также соответствующих инфраструктурных услуг. Последние события в системе федерального агентства по государственным резервам не должны порождать сомнений в осуществимости данной цели.

В соответствии с указом о введении чрезвычайного положения на министерство по чрезвычайным ситуациям совместно с министерствами обороны и внутренних дел возлагается обязанность по развертыванию на всей территории страны в трехдневный срок системы нормированного распределения продовольственных товаров. Кроме того, в течение ближайших дней будет закончен разработкой и внесен на рассмотрение Государственной думы проект федерального закона, предусматривающего национализацию предприятий сельского хозяйства и пищевой промышленности, а также оптовых и розничных торговых сетей по продаже продуктов питания…

Далее иностранные партнеры нашей страны ответственно заверяются, что впредь до уточнения сроков нормализации климата все поставки энергоносителей будут осуществляться в текущем режиме. Одновременно, принимая во внимание приоритетность первоочередного обеспечения продовольствием граждан России, всем иностранным гражданам, не пользующимся дипломатическим иммунитетом, предлагается покинуть страну в недельный срок, ближайший сборный пункт будет вам указан любым сотрудником милиции. Начиная с одиннадцатого июня сдача в органы внутренних дел любого лица, не имеющего права находиться на территории Российской Федерации, будет поощряться денежной премией в размере одной тысячи рублей.

У нас есть все для того, чтобы вместе выстоять. Убежден, что следующие поколения - а они будут обязательно, они обязаны быть - смогут нами гордиться.

…Галстук - завязан, как раз под заключительные аккорды, паспорт и расческа - водворены по карманам, часы - заведены, телефон - заряжен, рубашка и та поглажена. Что-то еще. Вот ей-богу. Ну да. Побриться.

Гарантировать поставки на период до уточнения сроков нормализации - это изящно, честное слово. Потому что обо всем дальнейшем разговаривать будем отмобилизованными если не полностью, то очень близко к этому. Так оно будет понадежнее.

А комендантский час, с необходимостью вытекающий из ЧП, просто нельзя не приветствовать. Всего вероятнее, начинаться ему в десять вечера, следовательно, дальше девяти рабдням не длиться. Если так, в обозримой перспективе ног не протяну.

Если.

 

6

Для организма химиотерапия не была медом с самого начала. Да по-другому и не бывает, собственно. Невзирая на все меры к смягчению побочных эффектов.

Рвота и понос с вытекающим отсюда обезвоживанием, слабость, утомляемость, сонливость и подавно вылезшие вон волосы - это все цветочки, большого внимания не заслуживающие. Вот воспаление половины слизистых, предпоследнее издыхание печени, кошмарная формула крови и снижение иммунитета в разы заставляют задуматься куда серьезнее.

Говорить о пользе "химии" можно лишь в том промежутке, где сопутствующий вред остается приемлемым. Как только он становится непропорциональным, курс лечения немедленно сворачивается. Что достигнуто, то и достигнуто.

От первоначального объема опухоли остались ничтожные проценты. Тому, что уцелело, еще долго будет не до роста. Только главное не в этом.

Опухоль выжила как целое. Справилась. Перемогла. Не то чтобы ее персональная заслуга здесь была велика, но факта это не отменяет.

Шаг за шагом, по миллиметру, ей теперь восстанавливать утраченное и двигаться дальше. Краткосрочная флуктуация, сработав в мощный минус, удалилась со сцены. Долговременные закономерности по-прежнему обещают небольшой, но вполне устойчивый плюс. На длинной дистанции ему ли себя не показать…

Суббота

Тому, наверное, с четверть века, как косой полет снежинок в густеющих сизых сумерках образовал условный рефлекс.

Второй класс? Третий?

Отметки за четверть никак не будут поставлены в вину. Половина дороги из школы, которую теперь две недели глазам не видеть. Галопом удирает за угол облезлая псина, пораженная в круп первым же снежком. Крупные щекотные хлопья на фоне уличных огней и гаснущего неба. Каникулы - уже, а новогодье - вот-вот. И предощущение волшебного, в полном согласии с календарем.

И с тех пор как в этих декорациях не возникать чувству бытия-себя-в-бытии, или, проще, счастья. Пусть за окном пятый час утра, а не вечера, пусть белые мухи не вполне адекватны сезону - нюансы несущественны.

За исключением единственного, зато ключевого: волшебство уже состоялось. Что, отметим цинически, принципиально и отличает четвертый десяток от третьего класса.

Они заткнулись. Не потому, что осознали, а потому, что иссякли. Еще вчера… уже позавчера, пардон. Насколько могут судить получающие жалованье за эти суждения, бесповоротно. Чуть переползя рубеж ста семидесяти, но не более. На месте, мир ее развеянному по стратосфере праху, Песцовой сопки теперь котлован под эн натуральных величин Дворца Советов. За начало конца всего этого, каковому концу, по всему, быть месяца через тридцать три, цена довольно щадящая.

Не знаю, что меня подорвало в эту рань - знаю, что жалеть об этом не приходится. А всем, кому здесь и сейчас, ну по крайней мере вчера или сегодня, не дано катарсиса, немедля вызывать ветеринара…

Покидаю НП у окна и успеваю задремать, не гася улыбки от уха до уха, когда дверной звонок узурпирует полномочия будильника.

Почти десять минут шестого, ага. По выходным комендантский час длится до восьми. Следовательно?

В глазке двое в разноцветном камуфляже и мелконачальственного вида дама в ветхозаветном кудлатом перманенте.

- Чем обязан?

- Доброе утро, извините за ранний визит, районная управа, поквартирное обследование и выдача талонов на продукты, откройте и приготовьте паспорт, пожалуйста.

Дама, тыкающая в остальные звонки на этаже, при двух пузатых скоросшивателях. Наш домовой маэстро Тарас - слесарь-электрик-сантехник, далее везде, при чемоданчике серой пластмассы, не иначе с инструментом. Ефрейтор внутренних войск, из свежемобилизованных, лет двадцати шести, с угодливой моторикой менеджера на побегушках, при штык-ноже и крысином хвосте антенны, торчащем из нагрудного кармана бушлата.

- Здравствуйте еще раз. Разрешите, мы пройдем… Один живете? Сейчас разберемся с вашим энергопотреблением, и распишетесь мне за июньские карточки… Давайте с лампочек начнем. В комнатах на время кризиса разрешенный предел установлен сто двадцать ватт плюс на квартиру один ночник, торшер или бра на шестьдесят, в прихожей - сорок, в санузле и кухне по шестьдесят. Стремянку электрику дайте, пожалуйста.

Тарас, вышколенно разувшись на коврике, взгромождается.

Через полминуты расписываюсь в постыдной наивности: борьба с излишествами отнюдь не ограничивается вывинчиванием сверхштатных лампочек. Чтобы уж наверняка, осиротевшие патроны приводятся к нерабочему знаменателю пассатижами.

- …Так, микроволновку, пылесос, посудомоечную машину придется сдать на утилизацию, запрещаются они к личному пользованию до весны. Выпишу вам сейчас квитанцию, поможете донести до лифта, дальше мы сами. Обогреватель есть в квартире? Не меняйтесь так в лице, его не изымаем, просто опечатаем до октября, пробные топки в квартале уже начались, с понедельника пятнадцать градусов в квартире будет обязательно, и горячую воду, кстати, тоже с понедельника ждите. Четыре месяца постоит, а осенью видно будет, разберемся с режимом эксплуатации и доведем до жильцов…

Стиральную машину мне покажите, пожалуйста. Пять килограммов бак? Ее тоже опечатываем, пользоваться будете раз в месяц в течение (шуршание разграфленных бумаг) шести часов, в ОВД районном обращаетесь к оперативному дежурному по коммунальным вопросам, он приходит, снимает печать, как постираетесь - возвращается и ставит обратно.

Теперь самое главное. Людям и говоришь и подписку отбираешь, а по глазам такое впечатление, что большинство не понимает все равно. Я вас не пугаю и не шучу: боже упаси недозволенными приборами обзаводиться заново, хоть на черном рынке, хоть где. При любом нарушении режима энергосбережения оформляется административный протокол с лишением карточек всех проживающих в квартире на срок до одного месяца. Несовершеннолетние дети на этот период отбираются и помещаются во временный приемник, я понимаю, что у вас их нет, это к тому, чтобы вы лучше понимали, что все серьезно. Проверка режима производится ежемесячно при очередной выдаче карточек, кроме того, обязательно будут совершаться внеплановые, кто попадется - только на себя пенять останется. Вручаю вам официальную памятку по энергосбережению, изучите внимательно и постарайтесь не нарушать, вот здесь мне за нее распишитесь, пожалуйста. А здесь - за карточки, на вторую декаду и третью, распределительный пункт - в вашем доме, в бывшем супермаркете, работает до наступления комендантского часа…И квитанцию возьмите за сданные электроприборы. Спасибо за понимание, всего хорошего.

…До весны, стало быть?

Интересный фразеологизм нечувствительно сформировался и, пожалуй, правильный. Всяко лучше, чем до греческих календ или морковкина заговенья.

А обогреватель, ироды, опечатали с уменьем и талантом: не вилку единую, но и место произрастания провода из корпуса.

Пока утренние сумерки, да с весомой поправкой на общий дефицит естественного освещения на добрую треть, еще в своем праве, толком вчитаться ни в памятку, ни в два листа с наживленными, видимо, еще на Гознаке линиями разрезов без риска сломать глаза не получается. Ни в прихожей под сорока ваттами, ни даже в спальне: эстетный абажур дымчатого стекла оставляет от номинальных ста двадцати не больше половины, почему сегодня же на помойку и отправится. Плакать по волосам не приходится. Вот обзавестись ночником или бра согласно прямого разрешения - еще как…

К изучению меню возвращаюсь несколько пополудни, когда силы дрыхнуть дальше окончательно иссякают.

На десятидневку Родина под грифом "общий рацион" уделяет на прокорм моего человекорыла: шестьсот грамм мяса или мясных консервов, полтора килограмма рыбы или рыбных, полтора же картошки и полкило прочих обобщенных овощей, четыре килограмма хлебобулочного, семьсот грамм круп разных, триста грамм молока порошкового, двести грамм жиров и те же двести сахара, сверх того триста кондитерских изделий, поливитамины неуточненных ассортимента и количества и даже полста грамм заменителя чая. И никаких следов водки или иных расширителей сознания. Что водяными знаками и печатью управы удостоверяется.

…Ну что - честные две тысячи калорий, пожалуй, даже с небольшим хвостиком. Каша на молоке и заменитель чая с толикой кондитерского изделия поутру и чередуемые мясо и рыба при гарнире на ужин. На обед остаются поливитамины или самостоятельно запасенное. Кому на сколько хватит.

Вот на сколько ан масс народу хватит запаса духоподъемных напитков, разговор совершенно отдельный. А равно - из чего по их исчерпании получится гнать. Дав уму гимнастику минут на десяток, мало-мальски правдоподобной версии я не соорудил.

Пусть про зерно и картошку в качестве ликероводочного сырья можно забыть надолго, какой ни есть сучок, конечно, будут производить централизованно. Только вряд ли ему быть в сколько-нибудь широком доступе - из приоритетных потребителей мигом приходят на ум и армия, и севера, и весь объем медицинских и промышленных нужд.

Страна моя, часом не отрезветь ли тебе суждено?

Вот такой я сегодня. Над святым глумлюсь, без зазрения.

Вкушая омлет с остатками консервированных шампиньонов - яиц десятка два еще имеется, а натуральному молоку отныне привет до лучших времен - размышляю, куда пристроить предстоящий день.

Услышать Нору не получится: вся междугородняя связь общего доступа по случаю чрезвычайного положения отрублена, причины - далеко за пределом моего разумения. Ответа на вчерашнее письмо пока нет, да раньше второй половины дня в общем и не ожидается, по части спортивного спанья конкуренты друг другу только мы сами.

Пара килограммов книг, купленных в среду, когда посчастливилось дезертировать с работы далеко не впритык с ниспадением комендантского часа, почему-то не будят желания заняться собой прямо сейчас. Самсоний, укатанный за неделю мобилизационными тяготами и лишениями и до кучи распростившийся во имя высших интересов штадива с храмовым дизель-генератором, вчера сообщил скороговоркой, что весь день после утренней службы и приема пайкового завтрака намерен посвятить отработке взаимодействия бритой щеки с подушкой, и даже не пытайся соблазнять, сатана. Гортанобесие на эклектической базе казенного кагора и собственных резервов крепкого, таким образом, тоже отменяется.

Пожалуй, самым разумным будет дать нагрузку ногам и бокам. Без маршрута и целей. И не иначе как куда глаза глядят.

Не считая редких порывов, метет монотонно и равнодушно. Дворовая проезжая часть, что твоя контрольно-следовая полоса, занесена заподлицо с бордюром и не тронута колесами; память о слоноподобных "Уралах", что вывозили ночью изъятую по квартирам неэкономную технику, живет в наших сердцах, но уже не в их колеях, от последних и намека не осталось. Зато метрах в сорока правее перегорожена титаническим снеговиком. Без морковки.

А ведь всего-то четвертый день, как бензин отпускается строго по спецразрешениям. Коммерческим организациям - с большим разбором, по драконовскому лимиту и в обмен на необозримое количество макулатуры, от справки об отсутствии задолженности по налогам до шести, прописью шести, виз на пояснительной записке с обоснованием социальной значимости бизнеса в условиях кризиса. Частным автовладельцам - никак и ни при каких обстоятельствах. Рынок спецразрешений еще не сложился и, судя по семи годам как минимальной мере воздаяния за нарушение режима оборота стратегических товаров из корыстной или иной личной заинтересованности, быть дешевым отнюдь не обещает.

Витрины распределительного пункта, супермаркета в бурном девичестве, по-прежнему заткнуты фанеркой. Если вытянуть треххвостую очередь в нитку, получится метров до сотни. Ничуть не ошибся, не колеблясь оставив карточки дома: похоже, отоваривать их немедленно по получении ломанулись практически все, значит, к завтрашнему вечеру должно заметно схлынуть.

На Проспекте во всем поле зрения в движении пяток машин и один автобус с плотно утрамбованным содержимым, величаво удаляющийся от остановки. Взводный патруль, затеявший бивак у развязки, где из Проспекта вытекает на северо-запад второсортный проспектик - это уже по части недвижимого…

Уже не патруль, еще не блокпост - так точнее, видимо. Бетонные блоки на дороге в шахматном порядке, бэтээр с легкобронированным грузовиком на обочине и армейская палатка шесть на девять на бывшем газоне разделительной. Чуть на отшибе - заслуженный синий бионужник самой первой модели, либо уволочен от метро под покровом ночи, либо чудесно явлен с небес силою молитв полкового или бригадного батюшки.

Бодрствующая смена силами до отделения хаотически слоняется по расположению и, похоже, скучает настолько отчаянно, что за покой мирного населения становится тревожно. Настроения воинам не поднимает даже унтерский лай, дискретно доносящийся из-за грузовика.

- …трубой от парохода!!! Сжег рацию, мудило грешное!… Ты антенну, тля, подсоединять приучишься?! Чушок, это не евросеть твоя драная! Здесь думать положено, над каждым чихом, пердень ушастая!…

Развлекаться удостоверением моей личности служивые почему-то не стремятся. Ну не мне и возражать. Человек человеку друг, товарищ и деталь пейзажа.

До самого метро многоспальный район почти безлюден, если не считать очереди в универсам через дорогу.

Вот в вагоне - почти как вчера, даром что интервал по субботнему времени минут восемь: через две остановки от конечной не развернуть газету, через пяток - не сменить позу. Зато и никаких усилий к сохранению вертикального положения.

А в центре свежий воздух. В центре Москвы - чистый, пахнущий поутихшей метелью воздух. Плевать на недостаток дневного света, заставляющий биологические часы считать дни не до летнего, а до зимнего солнцестояния.

И на брошенный у троллейбусной остановки "ниссан" с демонстративно торчащими из открытой двери ключами. И на патрули на пустых перекрестках. И на плакаты "Помещение сдается в аренду" без малого на каждом шагу. Бывший общепит. Впрочем, наверняка далеко не он один.

Редкие праздные прохожие. Мне нравятся их лица. Некоторые - да, заставляют вспомнить пыльным мешком сформированный живописный лик тихого бытового пьяницы после достопамятного указа. Но не более чем совсем некоторые.

Свободны от суетного. Как, наверное, серединой мая сорок пятого. Худшее бесповоротно позади. Без малейшей, правда, доли личной заслуги, ну да каждому поколению, видимо, достается испытание по его силам. Впереди - терпеть, долго и противно, но с сознанием, что дотерпеть зависит от нас одних.

И не тут ли, кстати, быть настоящему испытанию…

На втором часу перипатетики между Бульварным и Садовым правый ботинок как-то неформатно, этак спереди-снизу, зачерпывает снега.

…Ох чтоб тебя, подошва. Надо тебе было здесь и сейчас отклеиться почти до каблука. Около километра до ближайшего метро и куда более того до дома, если не подвернется автобус. Либо мерзко хлопая подошвой при каждом шаге, либо, считай, наполовину босиком.

Отставить. Где там глаз зацепился за вывеску про ремонт обуви - на последнем повороте, на предпоследнем?

Мерзко хлопаю в направлении. Вывеска отыскивается, дверь поддается, окошко в фанерной перегородке поднято, исполненный сосредоточенности ассирийский профиль в нем наличествует; живы будем - не помрем. Пристраиваюсь в уголке.

В крохотном, полтора на два, предбанничке пара обшитых ободранным дерматином стульев, и оба заняты. Спиной ко мне - атлетический муж при ухоженных пепельных локонах, спеленутый рыжей дубленкой под замшу. Правым боком - гм… да… спутница, в общем.

Нечто символически-полупрозрачное между распахнутой шубой коричневой норки и ядовито-пурпурным вундербра. С последним длинные фиолетовые когти еще как-то гармонируют, а с помадой цвета пионерского галстука - лучше не надо. Из-под шубы выглядывает расписанный под леопарда сапожище до колена на трехдюймовой шпильке, чей близнец, видимо, и развлекает сейчас хозяина салона. Мочку оттягивает золотой дракон с глазом-жемчужиной, поэтому темно-бордовое каре как раз на середине мочки и кончается.

Нет, если отрешиться от всего, так сказать, наносного, россиянка окажется вполне пригодной к употреблению: не особенно за двадцать, вполне сбалансированная фигурка и довольно правильные, кабы не капризная губа омегой, черты. Вот разве что личико, как бабушка говаривала, какать просит. Отчетливее некуда.

Дива чихает, поднимая с лица облачко штукатурки.

- Будь здорова, - не поворачивая головы, гудит на басах из дубленки.

- Радость моя. С тобой будешь здоровой. С твоей заботой, с твоим вниманием, с твоим отношением. Тебе же не жена нужна. Тебе нужна кухарка и домработница, а как домработница себя чувствует, тебя колыхать не должно!

Начала размеренно и акцентированно. А под конец отповеди в каждую секунду вмещается уже слов по пять. Владение техникой самовзвода роскошное.

- …Потому что если бы тебе жена была нужна как жена, ты бы Ларису Юрьевну по первому свисту не отпустил! И давно бы ей нашел замену! И я с самого начала тебе говорила, что ее брать вообще нельзя! Это надо было этой козлихе старой так обнаглеть, чтобы сказать: деньги мне больше не нужны, а за браслет с аквамаринчиком я еще месяц бы поработала! А когда она зимой опрокинула духи на пуфик?! Ты с нее ни за духи, ни за пуфик не удержал! Мужик достался! Тьфу!

До чего же прелестна. Тут не одна губа омегой, тут до кучи и мозги омикроном.

- Я теперь с пылесосом и тряпками возиться должна? И носками твоими вонючими! И посуду за тобой мыть! Нашел тетю Мотю! А сам неделями дома не бывает! А когда месяцами! А теперь на диване поселился, в видак уставился и коньяк жрет! Бензина и того достать не можешь! Ни головой, ни руками, только языком! А жена пешком ходит, как нищебродка! Как лохушка!

А мужик кремень, однако. Не то что ответом не удостаивает - позы не переменил. До жути интересно, какими богоданная благоверная должна обладать плюсами, чтобы они перевешивали хотя бы наблюдаемое.

- Да ты за лохушку меня и держишь! И всегда за чмошницу держал! Где глаза мои были! Чтоб с таким уродом! Весь в свою мамочку пучеглазую! Почему я должна жрать путассу по карточкам! Цельномороженную! И в очередях за эту дрянь давиться! С работягами облезлыми! Потому что когда все нормальные люди стали шевелиться, мы жопу пролеживали! Не посме-еют про него забыть! Да на тебя тут же… немытый положили! Моментально! И поделом! Что молчишь, дебил тихушный! Правда глаза колет!…

Пять два за технику, пять восемь за артистизм. Исполнение вдохновенное, вот только текст становится предсказуемым до зевоты. Сейчас припомнит чистейшей святости чистейший образец и немедля поставит в пример.

- Почему Юлька Дупавина в шоколаде? Почему у нее спецталоны на бензин? Почему им продукты на дом?! По губернаторскому списку! Я тебе скажу почему!!

Набирает воздуха, качнувшись верхом корпуса взад-вперед. Что твоя кобра.

- Чем я думала, блин! Если бы с тобой тогда не пошла, хрен бы Юлька Антона склеила! Зачем ее взяла только! Мало что он весь вечер на нее не смотрел, на змеюшку плоскую, она вся на фуфло изошла! Сколько раз потом в ногах у меня валялся, специально в Москву прилетал! Сначала перед моей свадьбой, потом перед своей! И я ему еще говорю - сбрызни, сморчочек, ПТУ сперва кончи! Ой дууура была… Ну не знала бы сейчас геморроя, ну вообще бы конкретно не знала!

А Антоша еще смеялся, мое от меня не уйдет, год-два - и все локти потом обкусаешь. Не смотри, говорил, что Дениска лось, у меня все равно толще…

А я все равно не верила, пока не… Ой!…

Спина в дубленке начинает нехорошо каменеть. Целой секундой до того, как хранительница очага осекается. Точь-в-точь как на всякой неделе минимум трижды кажется, что просыпаешься не по будильнику, а за миг до.

- Я… Я не в этом смысле… Я другое хотела… Мне этот дохляк, ты не думай…

Багровеющий Дениска медленно-медленно выпрямляется во весь метр девяносто пять. Скрежеща рогами по потолку. Оплеухой-другой с таким лицом не ограничиваются.

Лицо, сказал бы я, чугунной статичности. И все равно в нем обнаруживается нечто узнаваемое.

На последнюю попытку у нее есть секунды четыре. В принципе немало. Если справится с дрожью хорошей эпилептической амплитуды.

- Не надо…

Шаг.

…Или я не я, или это Денис Бутылкин. Нападающий, одаренный и ленивый до одной и той же чрезвычайности. Божье наказание полутора десятков тренеров и герой сотни анекдотов разной степени предосудительности.

- Я… Верь мне… Прошу тебя…

Обеими руками, рывком, сгребает за полупрозрачную блузку с загрохотавшего в угол стула. Теперь оба глаза в глаза.

Мадам Бутылкина вцепляется в дубленку. Трещит сломанный ноготь.

Притягивает совсем вплотную.

- Никогда больше. Ну Динечка… Сладенький…

Еще секунда.

- Писюнчик!…

Выпрямляет руки. С плохо уловимой глазом скоростью и слоновьей силой.

Глухой короткий удар затылка о стену с переходом в хруст.

- Писюнчик… В глотку тебе. Моржовый.

Отодвинув меня примерно как комсомолец октябренка, удаляется вон. Не оглянувшись.

Окошко сапожника закрыто. Когда только успел.

По стене в направлении действия силы тяжести расплывается густой потек, красный посередине и белесый по краям.

Бутылкина полулежит, упершись в стену лопатками и всем, что выше. Коротким громким всхлипом втягивает воздух. Вместо выдоха выгибается радугой, рассекая линолеум шпилькой на обутой ноге. И со вторым всхлипом опускается на пол. Не раньше, чем успеваю - далеко не мгновенно - совместить сознание с самосознанием и потянуться к телефону.

Наклоняюсь. Из-под головы обильно растекается. Глаза открыты, широкие, как бы не по сантиметру, зрачки закатились почти наполовину.

- Эй, живая, да? "Скорую" быстро-быстро вызываем, что за наказание, да?

Двумя пальцами сжимаю глаз с боков. Зрачок податливо сужается по вертикали.

- Поздно. Милицию вызывай и труповозку.

Домой? При наличии достоверных признаков смерти оставление в опасности мне никак не вменят, а возжалеть покойную настолько, чтобы отдавать ей последние долги, не получается при всем желании…

И все-таки есть в этом построении ущербный пунктик.

- Или нет. Позвоню сам, а ты мне лучше подошву подклей, пока будут ехать. Оно все будет надолго, а у тебя тут снег еле тает, простудиться еще не хватало. Мля, да брось ты на хрен ее сапог, в гроб в нем не положат!…

Следующие три с лишним часа прошли в полном соответствии с ожиданиями.

Подошва, дело мастера боится, вновь обрела функциональность еще до прибытия опергруппы. Место происшествия отработали более или менее по стандарту, после чего героиня дня, чья личность на месте так и не разъяснилась, отправилась в предпоследний путь. В собственноручно, экономии времени для, написанном объяснении я детально пересказал монолог новопреставленной и привел умеренно подробный словесный портрет скоропостижного вдовца.

Имя оставил при себе. Не в том даже дело, что по мощам и елей. А просто за два гола Совковскому во Львове в позапрошлогодней отборочной группе, это чуть ли не последний раз, когда он не валял на поле дурака, легко простится и большее.

Сквалыжно щадя бензиновые фонды, высадили на перекрестке, одолев едва половину пути до метро. И на том, впрочем, безусловное спасибо.

Оценив меру безмолвия родных палестин, заключаю пари сам с собой: дошагать домой по встречной полосе Проспекта, не уступив ее ничему самобеглому. Шарахнувшись ближе к финишу в сугроб от одинокого мотоциклиста, малодушно провозглашаю исход ничейным.

Вечер не обещает оказаться богатым событиями. И не оказывается.

Письмо Норы, при всей непохвальной краткости, не заставляет за нее тревожиться.

Уже затемно звонит Самсоний, желая воскреснуть богу и расточиться врагам его. Фоном - шумовое сопровождение, характерное для третьего-четвертого часа офицерской гулянки. Ренегат.

Попытку втянуть в обсуждение проблем космического масштаба пресекаю без деликатности. Если в кулуарах, доступных товарищам офицерам через сколько-то рук, и ждут со дня на день приостановки всякого экспорта энергоносителей, оснований пророчить нашествие двунадесяти языков это никак не дает. За очевидной и заведомой неготовностью двунадесяти положить ядерную зиму поверх вулканической, это почище будет, чем тебе сейчас церковным вином неразбавленный лакировать. А сколько нужно мегатонн, чтобы по теперешнему состоянию атмосферы эти кумулятивные эффекты повлечь, тебе ни одна собака разумно не предскажет, подозреваю, что на порядки меньше, чем до событий.

Поэтому суемудрия оставь и вались дрыхнуть. Чему и сам намерен предаться.

А не хочешь слушать доброго совета, так хоть на девятерной там не вистуй.

7. Пятница

И даже не пытайтесь убедить, что в нас не осталось возвышенного. Оно и только оно, более просто нечему, требовательно вопрошает изнутри: когда я увижу солнце? Почти заглушая животное "а согреюсь-то когда?".

Актуальность не мешает обоим вопросам оставаться риторическими. Сколько ими ни задавайся, ответы не станут приятнее, чем оказались изначально.

Обещая пятнадцать градусов в жилых домах, в известном смысле даже не обманули. В спальне, что не ставится под сомнение термометром на тумбочке, они сейчас налицо. В ванной, спасибо полотенцесушителю и хорошо обрезиненной двери, наберется и восемнадцать. Вот во всей остальной кубатуре - одиннадцать. Столько же было в спальне вчерашним вечером и будет сегодняшним. Поэтому в роли пижамы ныне и присно - старая шерстяная водолазка, шерстяные же носки и сантиметровой толщины кальсоны, наследие салехардской командировки.

В этом виде умываться и шествую. Полминуты терпения при крайнем левом положении вентиля вознаграждают водой телесной температуры. Под душем тот же эффект обычно достигается минут за пять.

Что до солнца и прочего макроклимата, тоже… ээ… имеем то, что имеем.

С солнцем просто: как его не было, так и не предвидится. Дневного света даже в полдень в окно проникает ровно столько, чтобы не совсем сломать глаза при чтении. Небо, затянутое шкурой безразмерного хтонического мыша, с исправностью метронома ежесуточно дарит несколькими миллиметрами снега, преимущественно мокрого. Что и будет продолжаться вместе с промозглым западным ветром, пока океан не успеет остыть более или менее наравне с сушей…

Рисовая каша на пайковом порошковом молоке - гадость отменная, и не в последнюю очередь оттого, что позавчерашняя. Кусок по карточкам же полученного масла, видом и вкусом до полной неразличимости напоминающего маргарин, ее, конечно, не портит, но и ничуть не облагораживает. Интересно, сколько времени мне потребуется, чтобы смириться с переносом подъема еще минут на двадцать ближе к отбою и тем обрести утреннюю кашу в свежесваренном виде.

…с приближением к побережью картина с осадками монотонно становится гаже и гаже. Та часть Европы, на которую валится в основном снег, обоснованно считает это большой жизненной удачей. Потому что метр-другой выше ординара во всех мыслимых реках, речушках и ручьях пока не стали для нее обыденностью…

На работе, за исключением немногих наиболее начальственных помещений, говорить об отоплении не приходится в принципе. Поэтому рубашки с галстуками отправлены в отставку до лучших времен, а пиджак, с боем напяливаемый поверх свитера, весь день будет висеть на мне, а не на кресле.

…впрочем, главное, с чем не повезло нашим цивилизованным соседям - это близкое к полному отсутствие стратегических запасов жратвы, расслабились по случаю конца истории, не иначе. Нулевая ночная изотерма, плотно окольцевавшая Альпы, в более обжитых местах проходит примерно через Гамбург, Прагу, Вену и далее по Дунаю. К югу и западу от нее рассчитывать на большие успехи сельского хозяйства тоже не приходится, потому что в мадридах, афинах и стамбулах никак не теплее, чем в моей спальне поутру. Прибавьте сюда прекращение всяких поставок энергоносителей с наших меридианов, не исключая и нефтехалифаты - кто же соседям виноват, что принять предложение оплачивать поставки продовольственной натурой они не могут при всем желании. При этом хорошо ли, худо ли, а решение европейцы, похоже, все равно нашли…

Из трех имеющихся в подъезде лифтов функционирует один, и смысл его ждать по утренней страдной поре отсутствует. Осторожно протопотав по затемненной лестнице, вливаюсь в плотную вереницу трудящихся, похоронивших личный транспорт под мало не метровым слоем уже не снега, а наледи, быстро отучившихся полагаться на остатки общественного и в силу всего сказанного одолевающих полтора километра Проспекта до метро пешим порядком.

…понятно, не ограничиваясь полумерами в виде предельной интенсификации рыболовства и затеи с промышленным разведением водорослей, получится из них что-то крайне, подозреваю, невкусное, но до известной степени питательное. Небесная канцелярия, за что ей едва ли не единственное спасибо, за последнюю пару недель пролила на Сахару больше половины годовой нормы и, кажется, не собирается останавливаться на достигнутом. А поскольку тепла там хватает даже сейчас, его ничуть не меньше, чем, скажем, в средней полосе прошлым летом, проект новой целины напрашивался сам собой. К решению, правда, неизбежно прилагается и цена - со дня на день Евросоюз, скрипя холеными зубами, примет в свои шенгенские ряды весь Магриб и до кучи Мали с Нигером и Чадом. Даже если принять во внимание особо оговоренный впридачу монопольный доступ к магрибским нефти-газу, цена все равно выглядит займом у будущего под совершенно шейлоковский процент…

На развилке проспектов, охраняемой внутренними войсками от одноименного врага, двое при старшем сержанте обшаривают скучными взглядами плотную колонну прохожих. Еще четверо со всей классовой неприязнью пропускают через заграждения коротенькую очередь машин с выраженными атрибутами шестизначной цены.

Видно, что взвод заметно обжился. Мухомором растущая из палатки печная труба и приткнувшаяся к бэтээру полевая кухня уютно дымят дуэтом. Чумазых воинов, исполняющих кухонный наряд, плотно окарауливает сенбернар, как есть с теленка-рекордиста, только рогов бог не дал.

Вообще собакам формата хоть немного крупнее карманного, в одночасье оказавшимся на улице полчищами, повезло в одном. Преобладающая часть асоциального элемента, если верить новостям, сочла за лучшее посдаваться в ударно организованные работные дома под вывеской спецприемников, где в относительном тепле, верхом на дефицитных педальных генераторах в три смены, и отрабатывает не шибко сытную, но гарантированную кормежку. Другое дело, что на каждого пса блокпостов с резервом котлового довольствия не напасешься, а прочий пищевой ресурс более чем сомнителен.

…вот американцам, по всему, черного дня в полном смысле ждать не предстоит. Жесткое нормирование бензина там на самой ближней повестке, от этого не деться никому и никуда, зато обширная полоса бывших субтропиков вроде сохранила какой-никакой запас тепла, пусть не табаку с хлопчатником, но зерновым, картошке и пастбищной скотине должно хватить. Вопрос тут не в обеспечении выживания, основной вопрос, как, собственно, и везде - в способности принять состоявшееся и ежовой рукавицей, ломая себя без жалости, умерить требования к бытию по части ассортимента благ, без которого и жизнь не в жизнь. Посмотрим…

То, во что превратилось метро, ждет не дождется своего мастера эпических полотен. Через пару недель, когда комендантскому часу по уму пора бы отмереть, стихийный разнос начала присутственных часов в диапазоне этак с восьми до одиннадцати выглядит неизбежным, а пока час пик, не размазываясь во времени, перебрался под землю целиком. Уплотнив и без того давно осатаневшие толпы на глазок примерно на треть.

Не так феерично в вагонах, на занятый пятерыми квадратный метр шестому не впихнуться при всем желании, как на станциях. Ладно еще на конечной место, и далеко не без труда, нашлось только во втором поезде, вот привыкнуть к семнадцати по секундомеру минутам на не самый длинный переход - от выноса до вноса - пока получается не совсем.

…кого жалко по-настоящему, так это всех дальневосточных монголоидов, больших и малых, континентальных и островных, перечень прилагается. Импорт что продовольствия, что энергоносителей кончился мгновенно, а собственные биоклиматические возможности съежились в разы, чего не скажешь о количестве ртов. На одних дарах океана, хоть удесятери их заготовку, не вытянуть. Если не случится сопоставимого чуда со знаком плюс, в недалеком времени происходить там страшному. До известной степени утешает, что на север векторам отчаянной голодной экспансии развернутыми никак не быть, даже самодеятельных беженцев, пока Амур не обнаруживает признаков ледостава, в целом можно не принимать в расчет, тем более с окончанием развертывания в дальнем пограничье десятков, наверное, трех полностью отмобилизованных дивизий…

Такой же взвод, только с водолазом вместо сенбернара и при двух БМП вместо бэтээра с грузовиком, несет службу там, где в трех минутах от выхода из метро Бульварное пересекает улица, переходящая в проспект, переходящий в шоссе, ведущее так далеко на норд, что не хотел бы я сейчас оказаться в конечном пункте.

Двое радостно возбужденных, на одном ниже щетины ватник, на другом дутая поднебесная куртка, сдают лейтенанту с рук на руки парочку скрученных каким-то вервием таджиков или узбеков, международная амнистия их разберет. Трудолюбивым гостям прямая дорога на родину в телячьем вагоне, а ловцам человеков в аптеку: полученную от лейтенанта квитанцию установленного образца обратят в сберкассе через три дома в вознаграждение по высочайше утвержденной таксе, а последнее в верный литр какого ни есть боярышника на спирту. Насчет терпентина не проверял, а живая инициатива масс временами точно на что-нибудь полезна.

…впрочем, все это от аза до ижицы недостойная суета по сравнению с тем, что вечером Нора возвращается в Москву. И еще девять с лишним часов. Я не узнаю. Надолго ли и с каким решением.

В банке, довольно одного взгляда на содержимое гардероба, стало просторнее. Мобилизация слизнула процентов десять личного состава - почти исключительно с позиций, которые мои соседи по иерархической лестнице обобщенно кличут бойцами, гвардейцами или просто пехотой. Пророческих потенциалов за соседями ранее не замечалось, а вот поди ж ты.

Около четверти оставшегося персонала уныло дотягивает лямку до увольнения по сокращению. Массивный пакет чрезвычайного законодательства почему-то практически не коснулся трудовых отношений, поэтому чистилищу с выходным пособием по итогам длиться еще месяца полтора.

Из тринадцати штатных единиц юридического управления лбы забрили двум. Руководящее понимание значимости правовой работы в условиях кризиса выражается в том, что сокращены у нас должности, высвобожденные забритыми, и ничего, кроме них.

У меня сегодня последний день относительной оперативной паузы. С понедельника косяком попрут судебные заседания, иной раз по три-четыре на дню, взыскиваем до чего дотянемся и отбиваемся от чего можем. Дороге к храму арбитражного кривосудия не зарастать месяцами.

За начавшийся рабдень, если не считать пары пустяков, с меня всего лишь причитается справка о порядке корпоративного управления в стратегических отраслях в соответствии с чрезвычайным пакетом.

В целом этот порядок проще телеграфного столба. Все вложения в электростанции, котельные, судостроение, рыбопереработку, птицефабрики, сети супермаркетов и многочисленное прочее, сделанные до введения ЧП, остаются при своих хозяевах, речи о национализации в строгом смысле не идет. Вот полномочия всех руководящих органов таких предприятий, до собраний акционеров включительно, передаются государственным управляющим. Понятно, что для начала процентов девяносто гендиректоров тупо сменят вывески, однако теперь даль их карьеры в руках не номинальных собственников, а отраслевых министерств - либо правительства для самого крупняка.

Сюда же, к слову, и регулирование ценообразования - по всей цепочке, от сырья и первого передела до потребителя. Судя по доступному для обозрения, то есть посильной каждому цене выкупа декадного пайка, сверхприбылей в забираемых под ручное управление отраслях не ожидается. Достойных упоминания дивидендов, следовательно, тоже.

К этой основе, правда, присобачено множество мелких казуистических нюансов, требующих подробного отражения доступным начальству языком, так что часа четыре, видимо, провозиться придется…

Справка близка к финишной прямой, когда звонит Даша, начальник департамента по работе с персоналом по штатному расписанию, глава эйч-ар службы согласно собственной прямой речи и в силу последнего - тетя Хрюша в заглазном обиходе.

Вполуха узнаю, что в корпоративных финансах кто-то из сокращаемых, не даю себе труда вникать, кто конкретно, проболев два дня, не предъявил бюллетеня. Теперь вам не тогда: объяснительная по факту прогула, приказ и трудовая в зубы. В сухом остатке для банка - сэкономленное за квартал с лишним жалованье. Третий или четвертый случай с того программного совещания в верхах.

Если кандидат на выход, вот как сейчас, отказывается писать объяснительную, об этом составляется и ложится в основу приказа об увольнении акт за тремя подписями. Одна из них традиционно моя: непременным членом подобных присутствий от юрслужбы состою года четыре, удовольствие мало с чем сравнимое.

Форма акта об отказе от дачи объяснений валяется на диске - впиши дату, фамилию и существо проступка, увенчай автографом и препровождай с секретаршею. Всякий раз драгоценная преждерожденная лень-матушка соблазняет именно так и поступить, и всякий раз прежде того прусь убедиться в отказе лично. В данном случае аж на четвертый этаж - герой дня ждет в переговорной под Хрюшиным надзором. Дурной педантизм ногам покоя не дает.

Даша, нетерпеливо перебирая несколько иксообразными ногами, томится по эту сторону двери цельного мутного стекла. Завидев мою макушку на лестнице, тут же срывается с высокого старта в направлении своего логова: миссия на месте исчерпана, а сей же секунд проследить, со всем ли рвением ее дворовые девки готовят приказ, насущнейше необходимо, иначе от банка дымящиеся руины останутся. До теперешних вершин с исходного манагера по персоналу куколка доросла за неполных три года и, по всему, имеет хорошие шансы вскоре украсить собой правление.

Внутри обнаруживается Вера, главный специалист отдела анализа чтоб-я-помнил-чего. Комкает бумажную салфетку и шмыгает носом.

По делу на моей памяти не пересекались ни разу. Не ослепительна и не страшна - ортогональна моим вкусам. На грани четвертого десятка; по какую сторону, не ведаю. Ежемесячные корпоративные гульбища в "Кристалле" аккуратно покидает в одиннадцать, когда ужин начинает переходить в концерт звезд отечественной эстрады.

(Я обычно делаю - делал - это около полуночи, как только предоплаченные напитки иссякали и желающим предоставлялось догоняться за наличные по далеким от гуманности расценкам…)

Сама из сущего Усть-Волчегонска, кончила вечернее отделение Плешки и трогательно этим гордится, у нас начинала чуть ли не операционисткой, черт знает, из каких источников оно отложилось в памяти. А, конечно - прошлогодние майские, когда щедротами банка в компании группы прочих товарищей проводили праздники в валдайском пансионате. Баловались на террасе настольным теннисом под не сильно предметный треп и озверелое раннее комарье, там еще наследник ее вертелся, никто понять не мог, с чего его так счастьем распирает, а он в Хрюшины покои лягух натаскал, хороший мальчик…

- Привет. Как ухитрилась-то?

Поднимает голову. Красные глаза и добротная синяя кайма вокруг. Две ночи, не меньше.

- Еще один… Все тебе знать надо?

Молчу. Выговорится.

И в этом не ошибаюсь: Вовка, неделю мотавший сопли, позавчера среди ночи выдал ложный круп, слава богу, больница у нас рядом, больше суток глаз не спускали и чем только не кололи, а потом ожил так быстренько, что сегодня выписали нас с самого утра, даже на работу не опоздала, больничного не дали, потому что полис еще весной посеян где-то в поликлинике, а Хрюша сказала, что это все лирика, нет оправдательного документа - на выход с вещами, оспаривайте увольнение в суде сколько влезет. В общем, хотите больницу запрашивайте, хотите что хотите, все равно уже.

- Сочувствую, что я могу сказать… Неприятно, да, но не смертельно все-таки. Сейчас горю, боюсь, уже не помочь, банк больницу запрашивать не обязан, даже если сама запросишь - все равно полиса нет, пес знает, как на это обстоятельство само по себе суд посмотрит. По бюджету, конечно, удар, ну не убьет же муж теперь, я надеюсь.

- Муж… со славных времен шестого курса… отсутствует. И алименты заодно.

Осознаю, разворачиваюсь на каблуке и удаляюсь вон.

Службу сполнять. Четыре года и три месяца до изничтожения ипотечного кредита.

Растекшись по креслу, несколько минут смакую омерзение.

Во рту и впрямь знатная помойка, не хуже, чем после общего наркоза. Лезу в пиджак за жвачкой.

Пачка прощупывается в сокровенных изгибах лопатника и извлекается с ним совместно. Из-под прозрачного пластика - взгляд с крошечной, даже не три на четыре, фотографии.

Я до сих пор не знаю, надолго ли ты и с чем.

Две пластинки в пасть. Портмоне на место. Медленный выдох в коченеющие ладони. Мышка. Ворд. Объяснительная. Я, поименованная, отсутствовала на рабочем месте 13 и 14 июня с.г., так как находилась в энской горбольнице с госпитализированным сыном Владимиром. Сохранить. Печать.

- Даша? Переговорили. Объяснительную она подпишет, в приказе на нее ссылайся. Вот так, уметь надо. Нет, я сам занесу.

Возвращаюсь.

- Вера, паспорт дай на минутку, пожалуйста.

Ага…

Вывожу на объяснительной развесистую, как на червонце, подпись. На первый беглый взгляд должно сойти.

- Все поняла?

Мотает головой.

- Ума я с тобой лишусь. Без объяснительной или акта об отказе ее составлять увольнение незаконно. Твоя подпись на объяснительной подделана, графологическая экспертиза докажет это на раз. Автоматическое восстановление на работе с оплатой вынужденного прогула. Если ни на чем больше не попадешься, дотягиваешь до увольнения по сокращению и получаешь выходное за два месяца. Да, расходами на адвокатишку не парься, суд их взыщет с проигравшей стороны. Сейчас жди приказ, трудовую и расчет, потом бегом кашу заваривать, чтоб мне в понедельник иск как штык был в суде. Все, будь здорова, потомству привет.

Разворачиваюсь и удаляюсь. Не ловя взглядов и не ожидая словес. В мотивациях тут не Вера - надежда.

Что? В огороде бузина? Да чтоб вас так избавление от чесоточного клеща интересовало, как меня ваше мнение.

Транзитом через кадровиков шествую обедать.

Прием пищи на работе теперь выглядит так: из портфеля или, если недоедено со вчера, холодильника, извлекается и влечется в столовку хлеб насущный, в моем сегодняшнем случае это баночка частика в масле, полуфунтовый кус бородинского и три конфеты соевого шоколада, там погрустневшая Татьяна Павловна применяет к банкам консервный нож и оделяет желающих кипятком - по потребности. Применять и оделять ей еще полтора месяца.

Пристраиваюсь к жизнерадостным, преимущественно бородатым, обормотам из валютного дилинга.

- …а японцы экологов изящно натянули. Киты кого жрут? Планктон. Планктону что нужно? Освещенность. Светло щас где? У бабы Мани… под подолом. Мораль? Лови их всех, пока сами, болезные, не передохли - Гринпису привет! Если килограмм по пять на душу выйдет - уже лучше, чем ничего.

- Приходит мужик к доктору: я тут, знаете, получил по талонам две банки бычка в томате, обе скушал и отравился, спасите! А врач ему: да вы, батенька, не отравились, вы обожрались - вам этого бычка на месяц выдали!…

- Илюха, знаешь, как ты задрал баянить?

- Корсунского-то с Шаповаловым к вышке, ага…

- А ты думал. Я еще не удивлюсь, если их на Лобном месте, показательно, чтобы другим впредь наука. Во, сейчас юрист нам скажет. Валера, разрешено по закону на Лобном месте казнить?

- Тела казненных употреблять в пищу - точно не запрещено, гадом буду.

- Бууэээ!!

- Пришло семя крапивное и все опошлило…

- Веденеева расстрелять, как самого сцуко жирного!

- Мужики, а кто-нибудь вообще понимает, в чью козлиную голову пришло электроприборы отбирать и лампочки выкручивать? Чего проще - установить на каждую квартиру расчетный лимит потребления, исходя там из площади, количества жильцов и так далее, выбрал лимит раньше времени - до первого числа кукуй, а счетчики опечатать, чтоб не шалили…

- Я от твоего умища щас заплачу. Чтобы оно работало, надо за повреждение печатей отбирать карточки, точно так же, как сейчас за нарушение этих правил по энергосбережению. Вопрос. Мне твоя рожа не нравится или, еще лучше, твоя жена нравится, я к тебе на этаж пришел и печать со счетчика сорвал - как ты собираешься доказывать, что это все враги, а не ты сам?

- Крузейро к евро - двенадцать процентов за неделю неполную. Ух теперь латиносы поднимутся, полконтинента поди распашут. С Европы удобрения, с арабов нефть, со Штатов оружие…

- Все подымутся, где не похолодало, и Австралия, и ЮАР, особливо если Зимбабве отожрать не забздит…

- Приходит в военкомат безработный менеджер по продажам…

- Илюха, матерь твою, за-дол-бал!

И не вас одних. Счастливо оставаться, орлы, приятного аппетита.

Не успеваю совместить филейные части с креслом, как от Снохачева поступает приглашение заглянуть.

Обогреватель в кабинете наяривает вовсю. По правую руку от хозяина сидит Хрюша. С характерной плотоядной улыбочкой.

- Ну что, Саранцев, ягодка наша волчья, фрондируем понемногу, работать скучно стало?

Продолжительно, вкладывая душу, высмаркиваюсь.

- Не понял.

- Непонятливый сразу какой, кто бы мог подумать.

Тыкает в цифровой диктофон перед собой.

"Все поняла?… Ума я с тобой лишусь. Без объяснительной или акта об отказе ее составлять…"

Что у нас, товарищи, в данном аксепте главное? Правильно. Не доставить удовольствия. А то ишь.

- А. Только-то. Напугал ежа голой правдой. Трудовую она забрать хоть успела?

- Она - дело не твое, а ты точно успеешь… Тебе все ясно?

- Полагаю, Леша, что многое неясно как раз тебе. Не столько даже то, как ты эту запись суду собираешься предъявлять и обосновывать ее допустимость как доказательства…

Даша встревает с праведным пылом отличницы:

- Пойдешь по статье как миленький! Дернешься - экспертиза подтвердит, кто за Верку расписался, еще убытки банку возмещать будешь!

- …Я правильно понял, что Вера все-таки успела?

Снохачев обводит соратницу взором, в котором легко читается вся скорбь о первородном несовершенстве мира сего. Даша, переливаясь насыщенными свекольными тонами, сперва, кажется, собирается что-то визгнуть, потом, сквозь зубы ознаменовав меня уродом, удаляется в угол любоваться гравюрами позапрошлого века.

- Вот и добренько, страсть не люблю бессмысленного гусарства… Так вот. Ты полагаешь, причем достаточно справедливо, что прием от меня дел, всего шкафа и всего винта, стоит не только… взаимно уважительного расставания, но и расчета за половину июня - ты же понимаешь, что я его все равно получу, вот в чем прелесть белой зарплаты. Вот кто теперь начиная с понедельника потащит весь конвейер судов по дебиторке-кредиторке, неясно даже мне, а тебе, боюсь, и подавно, об этом ты и подумать не успел, хотя есть о чем… А там в большинстве случаев не выйдешь и не отбубнишь по заранее заготовленному, там процессуальных и иных нюансов масса, на многое реагировать придется на месте, незамедлительно и единственно верным образом. Помнишь, ты мне внушал, как у нас незаменимых нет? Так чем вон Даша не кандидат - и в убытках шарит, и в экспертизах разбирается, ей ли не флаг в руки… Ну давай бумагу, что ли, напишу тебе по собственному, не обижу, время к двум, а в пять мне отбывать надо, хошь тушкой, хошь чучелом…

Собирается с мыслями.

- Все сказал? Теперь пиши заявление и вали к Андрею сдавать дела. И чтобы глаза мои тебя больше. Не буди во мне зверя. Наплачешься.

Удачно все же, что кредит номинирован в евро, заметно падающем даже к рублю. Менее удачно, что по сегодняшнему рынку потерять в зарплате на новом месте всего вдвое уже сойдет за большое везение…

Так, проехали. Что должно сделал, чему суждено свершится.

Застаю непосредственное начальство в тоскливом недоумении. С этой колокольни масштаб дыры к затыканию куда понятнее.

- Валер, ты мне не поможешь понять, у кого из нас едет крыша?

- Ты полностью в курсе предыстории, с самого начала? Ну вот. Если что-то надо объяснять, то ничего не надо объяснять. Тебе бы сложнее было, своих двое по лавкам, а я в этом плане посвободнее все-таки: если собрался взять самоотвод с совета нечестивых, на тылы могу не оглядываться… Ладно. На той неделе заседаний четырнадцать штук, все предварительные, с них бы и начать.

Андрей - человек на своем месте, повторять что-то дважды ему не приходится. Перекачка информации переваливает за половину, когда снохачевская секретарша приносит в клюве оливковую ветку. Взяв на себя зарплату Веры до первоначальной даты ее увольнения, и выходное пособие, натурально, тоже, допускаюсь тянуть лямку далее, а прошлое считать преданным забвению.

Передай, Катенька, Ляксей Сергеичу, что помирать - не в помирушки играть…

В четверть шестого взаимные счеты сведены и закрыты. Теперь подать сюда момент истины.

Вечерний час пик начнется самую капельку позже. В вагонах найдется где упасть яблоку, а на пересадке на кольцевую, если хорошо прицелиться, пожалуй, даже и тыкве.

Вот при входе на Курвокзал - мама не горюй. Выход к поездам строго по отечественному паспорту, паспортным контролем заняты аж четверо, величина, если разделить ее на поток страждущих, беспредельно малая.

В тесном кругу сограждан доводится нешуточно взопреть. Заодно и потерять почти все время, оставшееся до поезда.

На платформе оказываюсь за шесть минут. Как раз успеть дошагать до хвоста.

Мимо продрогшего оцепления, герметически укупорившего левую, примыкающую к крайнему пути, половину платформы.

Мимо теплушек, поди разбери, соответствуют ли названию, с однообразными скачущими надписями мелом "Х-лы 70 шт Каз. Лопань".

Мимо истинно арийского, даром что восточноевропейского, овчара у длинной тощей ноги капитана с соломенным "ежиком", оловянными глазами за моднючими каплевидными очками и кобурой на середине живота, с азартом орущего в теплушку: "Вот же ж ты сука тупая! Залупу тебе на воротник, чтоб шея не потела, а не парашу! Утром дома будешь, а до того перетопчешься, флюродросина, не в восточном экспрессе!…"

Мимо всего, до чего мне сейчас нет дела.

Не выпадало, не накатывало, не сгущалось еще минуты важнее. Надо было до нее дожить, чтобы понять это окончательно.

Поезд, шипя тормозами, замирает. Проводница в шубке поверх мундира отмыкает дверь.

Необъятная тетка с бегемотообразным, себе под стать, клеенчатым баулом. Двое ребят студенческого возраста, нашли время кататься в разгар сессии. Неприметный мужичок средних лет в плаще развитой социалистической болоньи.

Ты - за ними. В тамбуре. На ступеньках. На скользком перроне. В шаге от меня.

Такие вопросы задают не вслух. Плавно, по сантиметру, оставляя время любому ответу, протягиваю руку к твоей сумке.

Сумка на моем плече. И твои руки на шее. И легкий флер ментоловой сигареты.

Вот курить ты теперь точно бросишь. Потому что мята в домашних условиях не растет, а махорка и подавно…

- Больше друг от друга не прячемся?

- Только в разных углах черной-черной комнаты. Чтобы сэкономить побольше электричества. Ну привет…Я это, я. Никто не отнимет. Ой… Нет, здесь нас сметут сейчас. Поехали?

- Ага. Да, а кыська-то где?

- Кошатина у родителей осталась. Ей не сегодня-завтра, как ты выражаешься, наследников производить…

- Ффу… Не прошло и двух часов.

- И трех лет в придачу…

- Вот долгопамятная, а. Заходи, героическая женщина, хозяйкой будешь. Раз не устрашилась с безработным связаться…

Завтра, мобилизовав тару для четырех рук и, похоже, минимум одной шеи, поедем на противоположную окраину - освобождать площадь и перевозить пожитки. Воскресенье - надеюсь, что только оно - употребится на доведение до державного сведения, что отныне жить Норе здесь и снабжаться продуктами также. На следующей неделе тоже будет чему состояться.

Но сегодня это все обождет.

Каноны требуют шампанского и свечей, поэтому их и не будет. Заповедная бутылка "Массандры" и не слишком, к счастью, переслащенное фруктовое ассорти из банки консервированного компота.

Разлив, собираюсь с мыслями.

- Возьму слово, пока ты думаешь? Я не знаю, заслужили мы будущее или нет. И все равно предлагаю поднять кубки за то, чтобы оно… случилось и получилось.

- Хм. Касса-то в будущее, думаю, работает круглосуточно, и цена во всех случаях одинаковая: оплата собой до последней клетки и минуты, торга не предумотрено. Оказаться при этом оно может каким угодно; только мало кому в голову приходит, что продолженным настоящим - ни при каких обстоятельствах. Вот на какие билеты нашего всего хватит, вопрос отдельный. Зависящий в основном от нас. И это уже кое-что. Подойди-ка…

Голова к голове стоим перед сумеречной панорамой Проспекта, пустынного, как плац в неурочное время. Подышав на стекло, вывожу на нем пальцем: Eye may q happy.

- Ну, сударь, этот ребус даже не на один зуб…

- А это не ребус. Это обязательство.

- Спасибо тебе.

- Рад стараться. То есть готов целовать носок. Если ты его не носила. Чучело! Положи скалку, где висела!…

…А будут ли послезавтра опухоль резать, нет ли - этого ей знать не дано.

 

Связаться с программистом сайта

.

This file was created

with BookDesigner program

[email protected]

09.10.2008