Какое-то количество опухолевых клеток первое вливание все же застает в мало чувствительной к лекарственному воздействию фазе покоя. Другие изначально наделены повышенной устойчивостью к назначенным препаратам. Однако на общей тенденции это сказывается не слишком.

Слой за слоем, от курса к курсу терапии, опухоль начинает поддаваться. О дальнейшем росте давно нет и речи: всякое поползновение к митозу, почти заведомо обреченное, и впредь будет делать ее только слабее.

В довершение оказывается, что воздействию извне неплохо помогает естественная физиология самой опухоли. Чем ближе к ее центру, тем относительно беднее кровоснабжение. В лучшие времена этим обстоятельством можно было пренебречь - некрозы внутренних областей опухоли от недостатка питания оно, конечно, сулило, но в очень неопределенном будущем. Сейчас, на фоне спазма снабжающих опухоль капилляров, это будущее мало отличимо от настоящего.

Опухоли плохо. И, если бы могло быть страшно, обязательно было бы. Дело даже не в том, что она тает на глазах, отмирая целыми кусками - компенсаторные механизмы еще не исчерпаны. Дело в том, что чужое, навалившееся без предупреждения, методично убивающее тоже располагает изрядным запасом продленного действия.

Если его прямое воздействие продлится еще совсем немного, опухоли не выдержать.

Воскресенье

Трава еще держится. Листья, как ни странно, тоже.

Правда, разглядеть это за не спешащими таять утренним туманом и ночным инеем получается не сразу. А куда им спешить, если за окном предсказуемый плюс один.

За неделю ниже минус шести по ночам не бывало и, оптимизм - их долг, раньше осени не обещается. Днем - чахоточный плюсик, хоть под лупой его препарируй. Вторая половина марта как она есть. С поправкой на понаехавший ветер, словно запитанный от вечного движка. Как без него, если штатную атмосферную циркуляцию разворотило во всем полушарии, чтобы не сказать до южного тропика.

Порыв из особо выдающихся с воем разбивается о стеклопакет. Возвращаюсь в постель, там еще сравнительно тепло.

Холодно - до кальсон и шерстяных носков - в доме не потому, что обогревателя мне не досталось, холодно потому, что вечор у доставшегося полетел предохранитель. Не я первый в этом вопросе, подавно не я последний…

С новостями по ту сторону окна понятно - что-то с главными?

Тыкаю в свисающий с тумбочки халат, силясь нащупать смарт где-нибудь в его недрах. С третьей попытки черный квадрат на стене, приходя в покорность, являет рабочий стол, а повинуясь следующему тычку - домашнюю страницу. Апокалипсис.инфо/рус, какую ж еще.

Так. За отчетные, с нуля до нуля по Гринвичу, сутки совокупный дебит… какой только кретин этот термин сюда подверстал… четыре и три десятых кубических километра. Из них Песцовая - три и шесть… этот, как бишь его, на Хоккайдо - ноль пять… сакэ ноль пять ихнему Кацугути в глотку, повторять до полного просветления… и две десятых Пинатубо до кучи, остальными двумя, кажется, уже можно пренебречь.

Четыре и четыре накануне. Четыре и семь позавчера. И сто шестьдесят… три с чем-то наросшим итогом. Господствующая - по крайней мере, в умах или их заменяющем - модель ни за что не берется ручаться после примерно ста восьмидесяти. В том смысле, что речь скачкообразно пойдет не о двух-трех годах, а о десятилетиях.

Но темны же, перемать, пеплы во облацех…

Владел бы навыком - истинно вознес бы нелицемерных молитв.

Смарт, в сотый раз за гарантийный срок обретя на миг свободу воли, захватывает неприметную ссылочку на верху экрана.

Вчера на пресс-конференции в Виннице лидеры партии европейського шляху Дмитро Суржик и Кость Бисноватый от имени миллионов своих избирателей потребовали предоставить часть государственных продовольственных резервов России, пока последние не разворованы окончательно, в распоряжение Украины. В объеме, соответствующем вкладу украинцев в развитие инфраструктуры добычи полезных ископаемых в Западной Сибири. Такой шаг явится компенсацией за неизмеримый урон, причиненный украинской нации голодомором и советской оккупацией, и послужит началом искупления вины царской, большевистской и неоимпериалистической России за многовековые преступления против украинства, подчеркнул Бисноватый.

По соседней ссылке их генерал-прокурорское сиятельство устами фрейлины из пресс-службы, отговариваясь преждевременностью, соизволяет повторно отказаться от каких бы то ни было комментариев по факту взятия под стражу гражданина Корсунского, до позавчерашнего дня являвшегося заместителем главы Росрезерва. Новость помечена девятью часами того самого утра, что на дворе.

Взяли зама под стражу - это ладно, это дело житейское. Распубликование данного факта вечером в пятницу понять тоже можно, предстоящие выходные - сами по себе хорошее средство несколько сбить волну, что пойдет неизбежно гулять по державным подковёрьям. Вот почему за сутки с лишним факт демонстративно не получил самого завалященького официального комментария, понимать не мне. При вчерашних-то объеме и особенно тональности неофициальных, по всем мыслимым сетевым и медиа-закоулкам. На кого работаете, гражданин генеральный?

Дозрев начинать день, прихлопываю смарт специально для этого предназначенной рифмованной конструкцией.

Горячей воды в квартале - не в связи с длящимся судным днем, просто пришел трубам уставный черед ремонтироваться - нет две недели. У меня тоже. Но только с точки зрения внешнего наблюдателя. Пока из розетки добывается ток, нагреватель о полусотне литров позволит поддерживать человеческий если не облик, то по крайней мере запах.

Куры пока несутся, коровы и те пока доятся, отсюда да будет омлет. Фургон с яйцами - три десятка в одни руки, как, поорав, положила мигом соткавшаяся очередь - вчера грамотно расторговался прямо в соседнем дворе. О часе с лишним, прожитом перед фургоном, уже можно не вспоминать. Равным образом - и о цене вопроса. Кой, в самом деле, смысл помнить, что три десятка обошлись примерно как половина вечера в "Арго" из предыдущей жизни.

Вот кого на будущее стоит намотать на ус, так это двух прикрывавших продавца с флангов хмурых мужиков в портупеях. С чоповскими нашивками вместо ангельских атрибутов и электрошокерами в роли мечей огненных. Окружающая среда на глазах становится проще и добрее, что доказать и требовалось.

Сковородка, куда ей в холостяцких руках деваться, щедро чадит. Включаю портативный кухонный зомбоящик. Должен нейтрализовать пусть не амбре, так хотя бы шипение.

В ящике ученые мужи, разбавленные некоторым количеством государственных, предаются несметному раунду гадания на кофейной гуще.

Необоснованно реабилитированный культуролог из Общественной палаты, не приходя в сознание, во всем сенильном благообразии полагает всенародно жечь валежник и прочий хворост окрест вымерзающих пажитей, чем не просто спасется урожай, но и снизойдет национальное единение. Председатель ученого совета Института вулканологии рассуждает о неисчерпаемости ресурсов океана и непревзойденном плодородии вулканических почв. Генерал милиции, несколько спотыкаясь в ударениях, гарантирует предыдущим ораторам сохранение общественного порядка при любых обстоятельствах. Ведущий с невыразимо умным видом поддакивает всем по очереди. Аудитория хлопает в положенных местах.

Встык с генеральским монологом - сюжет об образцовом ходе мобилизации Таманской и Кантемировской дивизий. Поскольку во внутренних войсках мобилизация только начинает набирать обороты, гвардейцы уже в самые ближайшие дни будут в готовности выполнить любую задачу по поддержанию порядка в столичном регионе.

И как Самсонию только не стыдно брехать, что доукомплектование у них касалось одних зенитно-ракетных частей, да и то заняло от силы дня три. А делом все едино займутся в самые ближайшие дни и ни часом ранее. При том, что разбухающие чуть не вдесятеро войска МВД действительно будут практически полностью связаны своими оргмероприятиями ближайшие не дни, а недели. Элегантный пас в свободную зону.

(Бригада Самсония, к слову, тоже развертывается в дивизию. На вопрос, не планируется ли развернуть самого Мишлина в какие-нибудь протоиереи пудах об одиннадцати, реагирует безблагодатно. То есть нецензурно.)

Кому еще непонятно дальнейшее? Нешто обойтись без этих поддавков нельзя?…

Дальнейшее дальнейшим, однако отправляться на оптушку у метро за новым предохранителем все равно надо. Причем сегодня: наступающая неделя рабочих часов сулит штук шестьдесят, ни единым меньше, не сорвешься. А время вручную менять отношение к работе и иному обыденному по ощущениям пока не наступило.

Вот если сто восемьдесят нащелкает, пепельными письменами в небеси…

Довольно рефлексий, омлет поспел. Но и кухня провоняла, что твоя душегубка. Вытяжка гудит очень деловито, однако облегчения обонянию не приносит.

На будущее, не обещающее быть ни теплее, ни сытнее, конечно, урок: клади масло без перебора, заодно сбережется и атмосфера. А сейчас волей-неволей придется проветрить.

Под окном по линейке, по-воскресному плотно, будто в очередь за пропитанием, выстроен автопарк. Разрывая строй, над очередью брюхатым гаишным прапором возвышается циклопический помойный контейнер мышиного цвета.

Из небанального в пейзаже, ну, более эфемерного, чем иней, машины и контейнер - разве что старушенция из моего подъезда. При полном всесезонном параде: черная клюка, серый платок, коричневый плащ, темно-фиолетовые рейтузы и заслуженная матерчатая сумка рейтузам в тон. Преклонив колени перед серебристым "Фольксвагеном" рядом с помойкой и опершись рукой с палкой на бампер при дружественном нейтралитете сигнализации, бабка пытается свободной рукой что-то нашарить под машиной.

В интересе к содержимому помойки пожилая леди замечается который год. Бутылка, что ли, под машину закатилась. Не горбушке же какой там взяться.

Забортный воздух на контрасте выглядит свежайшим. Еще, пожалуй, минутка, и можно задраиваться и приступать к трапезе.

Бабуся начинает распрямляться. По ритмике это примерно как разворот "Икаруса".

В ревматической руке языком пламени трепыхается рыжий котенок, месяца три-четыре, не больше. Уже не в руке, уже в сумке, горловина ее накрепко перехвачена, и бабка со всех ног семенит в свое логово, и видно, что с добычей ее не разлучить никакой силе.

Захлопываю окно.

Минуты через три карга, отдышавшись, запрется в облезлой ванной. Если в деревенской юности ей доводилось иметь дело с кроликами, зарезать, освежевать и выпотрошить проблемы не составит. Насчет без труда зарезать, кстати, не факт - бабушка наверняка одинокая, поди разбери, когда там ножи последний раз точились…

И все равно суп с котом никуда от нее сегодня не денется.

К черту изыски формы. Я боюсь.

Неописуемо, животно, всей требухой, до икоты. Даже не столько исхода для требухи как такового. Декораций; взрыва ли, всхлипа - несущественно.

Человеческое смывается с человека очень быстро; достаточно оглоушить подопытного острым недостатком жизненного ресурса. Неготовым разрешить себе поверить - шагом марш оцеплять угол. Крысу в нем бытие обеспечит, а уж швы и профилактика бешенства за ваш счет.

Оцени масштаб ресурсного дефицита. Хорошенько представь все, чего следует ждать от хищника при второй сигнальной системе и пустой денек этак шестой утробе. Умножь на количество человеко-пастей в стае. И смотри, смотри в глаза будущему.

Если - если? когда? - оно перенесет через порог вторую ногу… лучше сам и сразу. Вилку в розетку, телеса и произвольно взятый электроприбор, хватило бы провода, в наполненную ванну.

Люди, я терпел вас, пока получалось. Получалось, пока одного послезавтра не перестало хватать на всех.

Полный вдох. Ноль раз, ноль два, ноль три, сто двадцать, выдох. Левой-правой в стену, без бережения.

Сопля. Жвачное пузатое двуногое, пламенный борец за толщину прослойки сала на боках, пьедестал для брюха и задницы. До того жалко себя неповторимого, что подыхать страшно, кто бы мог подумать. А что сдох уже и давно, сам того не замечая, понял ли? Не льсти себе - отнюдь не в мае с началом извержения. Строго в момент, когда в заштатной канцелярии небесного Бобруйска на снабженный всеми подобающими визами проект генокода легла скачущая, еще не хватало на третьестепенной бумаге каллиграфию разводить, резолюция.

Сдох и сдох. Ишь важность неизреченная, можно подумать, кто-то когда-то иного обещал. Так какого мичуринского хрена именно сейчас взбрело встревожиться этим до корчей, ровно доктор их прописал для личного бессмертия?

Вывод?

Каждый день считать незаслуженным подарком, вести себя соответственно, числом их не морочиться, не твоего ума дело, в инициативном порядке в пекло не рваться, дурной бесконечности еще успеешь накушаться, аж надоест. Вопросы? То-то же. Кру-гом. Пшел жить, омлет стынет!

…Тайны мира сего: квадратура круга, единая теория поля, откуда в темных закоулках подсознания взялся звероподобный сержант-сверхсрочник и чем драить сковороду, если вчера выдоена последняя капля моющего средства. Ну посуде, положим, будет довольно мыла, а прочее получается никак не для дюжинных умов.

Не знаю, как там насчет спасения тысяч рядом с собой, об этих масштабах пусть у Мишлина голова с душой болят, но уж во всем, что назвал своим ближним кругом, будь любезен.

- Привет, звездочка. Добралась? Давно? Кыська не удрала? Махновцы по дороге на паровоз не покушались? Какой квелый махновец пошел - нет бы самим волков съесть… Как у вас там? Что, и снега до сих пор не было? Во устроились. Соберусь во внутреннюю эмиграцию, приютишь хоть батраком? Буду, буду себя вести, что мне остается-то. Ладно. Сама как? И я не знаю, и никто не знает, так что же с того…Постановка вопроса неправильная. Неправильная, я сказал. Правильная постановка вопроса: люблю тебя, чучелу огородную. Да, именно так. Да, не прошло трех лет. И со всем остальным трех лет не пройдет, потому концов света не заказывалось, моим планам концы света поперек, а нашим - тем более. Вот так, да. Начнешь обдумывать житье, прими все это во внимание. Все у меня на этом. Чешу за ухом, твоим привет. Звони, пиши, я тут и пропадать не намереваюсь. А як же ж. Естессно. До созвону.

Вовремя. Назревал там срыв в штопор, нет ли - однако считать отмененным в корне. Одного, без малого состоявшегося, и так более чем.

Позавчера, изловчившись на две недели за свой счет, Нора села в поезд до малой астраханской родины и всех домочадцев. Разобраться с творящимся и своим в нем местом. Влиять на выбор не мое дело - мое дело очертить пространство для выбора целиком.

И надеяться. И все равно быть готовым к любому.

И отправляться уже за предохранителем.

На лестничной площадке стеклопакетов не предусмотрено, не в парижах. Ветер по мою сторону рассохшейся деревянной рамы беснуется немногим деликатнее, чем в чистом поле.

- Чубайс… Чубайс…

Скрипучий одышливый голос с лестницы вплетается на пределе слышимости в уханье атмосферных масс и дребезжание стекла.

- Экой котишко дрянной, что ни день, удрать норовит… Сам-то, сказывають, в ИзраИль утек, и энтот туда же, шлёндрает… Чубайсик, засранец, будет над старой бабкой куражиться, бабка рыбки сварила!

…Товарищ страшный сержант, разрешаю не обращаться. Все эти слова знаю с младшего школьного, применить их к себе сумею сам, исполнение можно не проверять.

На третьем шаге по инею в физиономию швыряет таким зарядом мокрого снега, что намерение добраться до места пешком приходится отставить как чреватое нездоровыми последствиями. Невелика, впрочем, беда - автобусы пусть и уменьшились в числе кратно, зато подорожать вчетверо еще не успели. Не в пример маршруткам и, понятное дело, бензину.

Судя по лицам в салоне, пережить персональный надир пассажирам еще предстоит - хватай за шкирку справа по одному и влеки позировать для новодельных фресок Страшного суда. Забавны, словно сам часом раньше. Это никак не более, чем один раз. И все еще отнюдь не факт, что безвременно.

Еще на неделе бурливший самодеятельным торжищем, пятачок вокруг вестибюлей метро праотечески гол и, избавленный от грилей, крошек-картошек и иных колесных вместилищ мусорной жратвы, не по-уютному просторен.

Продуктовая часть рынка не отстает: хочешь - расставляй кегли и кати шаром, хочешь - ау кричи. Отзовутся разве у одинокого лотка с лавровым листом, молотым перцем, гвоздикой и прочими хмели-сунелями. Значение лотка для поддержания продовольственной безопасности переоценить невозможно.

В одной палатке с электротоваром обветренный куркулистого вида дядя в антикварном тулупе спросил за три, про запас, предохранителя полкило консервов и ни в какую не захотел приходить в чувство. Во второй и последней денежное обращение еще признается, однако договорные цены процветают вовсю. Не уйти мне сегодня от судьбы в лице пешей прогулки - по итогам краткого торга наличности осталось на завтрашнюю маршрутку в один конец. При условии, что такса не претерпит дальнейших изменений.

Финансовая пропасть как раз не беспокоит, завтра зарплата обещана клятвенно, экономить на юристах, как очевидно всякому, выйдет себе куда дороже. Дискомфорт на душе оттого, что заленился вовремя снять с книжки остаток сбережений и отоварить чем попало. Уже сейчас от них, если прикинуть покупательную способность, осталась дай бог треть, а в недалеком благовремении, как классик и завещал - в морду и только в морду.

Пущу-ка я эти суммы на досрочный платеж по ипотеке. Там как раз получится месяца за два, да без всякой оглядки на покупательную способность, благо индексация кредитной задолженности есть вещь абсурдная и на практике немыслимая. Чем не шерсти клок…

А Проспект по-прежнему пуст, как новогодним утром.

Бензоколонка на приблизительной половине пути демонстративно оберегается тремя мордоворотами с чем-то скорострельным - и хорошо, если просто травматическим. Из любопытства заглядываю в магазинчик сопутствующих товаров: съестное представлено минералкой, двумя сортами чипсов и конфетками для освежения дыхания.

Разбрызгивая снежную жижу, мимо проносится пожарный тиранозавр. С ревом ныряет под эстакаду с очевидным намерением свернуть внутрь квартала. Не иначе как за обогревателем недосмотрели. Очень хочется верить, что не в нашем подъезде и особенно не соседи сверху.

Пожарники, мало не своротив некогда цветочный киоск, швартуются к паре расфуфыренных милицейских иномарок на спортплощадке, что чуть поодаль цокольного магазина. Батюшки, да супермаркет-то никак громят…

С моего - метров за триста, да в горку - места слышно больше, чем видно. Ветер исправно доносит обрывки усиленного матюгальником лая, увещевающего под страшными карами немедленно прекратить противоправные действия. Копошение на входе и возня в глубине почти неразличимы за довольно густой цепочкой зевак в известном отдалении. Вот гомерическим дырам в витринах спрятаться за зеваками не дано.

Что там оставалось по состоянию на вчера? Какая-никакая выпечка, разметаемая мгновенно по появлении. Рыба - чего ей не ловиться; раньше, правда, минтая все больше Чубайсики лопали, а нынче, по цене-то палтуса и даже поболе, и многим хозяевам прекрасно сойдет. Овощные консервы последнего разбора - с тощим кошельком уже не подступишься, с иным еще побрезгуешь. Сладости из тех, что в норме покупают только горячо любимой теще и только в уверенности, что совместному чаепитию не быть. Уксус и соль понятным образом. Сколько-то сортов той же минералки. Неимоверно вздорожавшие сигареты. Гламурное пойло.

Вот именно. Дорогое пойло в практически первозданном ассортименте.

В общем, каждой движущей силе - по персональному адресному стимулу. Что звереющим старикам, аккурат получающим пенсию за июнь без малейшей поправки на происходящее, что гастарбайтерам с окрестных строек - лучшего шанса потешить кишлачное самосознание, вцепившись когтями и зубами в кормящую руку урус-шайтана, у них не предвидится, что поколению Фитюлькиных поклонников с врожденно расторможенными инстинктами и одной анестезированной извилиной на рудиментарный псевдомозг. Не забудем про доброго столичного обывателя, обещавшего поколение спустя мутировать в благонамеренного до оскомины бюргера, успевшего худо-бедно набить закрома хлебом и нынче имеющего (на полупочтенном расстоянии) зрелище не хуже прочих.

Еще бы понять, кто к этому коктейлю им. Вячеслава Михайловича спичку поднес…

Да чего тут понимать, собственно. Кто сейчас поймает в паруса живое дыхание масс, не путать со свежим выхлопом биомассы в магазине, тот с очевидностью и именинник. Быть ввечеру либо важному правительственному сообщению, либо обращению национальных спасателей со взором горящим ко всем честным людям земшара. И лучше бы не второму.

Голову на усекновение: наплывающая с каждым шагом картинка далеко не есть точечный эксцесс. Ни сиротливый, даром что усиленный, нарядик муниципалов при отсутствии омонов с собрами, ни явная импровизация территориального ОВД с пожарной машиной сомнений не оставляют. Поведение наряда, не спешащего пальнуть даже в воздух, лыком в ту же строку: похоже, не примерять на себя участи петроградских коллег в неком феврале, даже если отродясь про нее не слышали, у личного состава никак не получается.

За неимением партера занимаю позицию на спуске в подземный переход, облокачиваясь на парапет и превращаясь из ростовой мишени в грудную. Сцена через дорогу, полста метров по прямой, перпендикулярной к вероятной линии огня, я себе больше не враг.

Судя по последнему мегафонному предупреждению, часть действующих лиц успела подключиться к гидранту. Ага, точно; вон они, голубчики при брандспойте, шагах в двадцати за своим колесным средством.

По всему фронту бывшей витрины - видно, давешний ремонт подсобки заглох на самом подходящем месте - нестройно взмывают кирпичи и матюги, с акцентом и без. И то и другое, конечно, остается мощным оружием в руках рабочего класса, но не на осмотрительно занятой душителями свободы дистанции в тридцать с гаком метров. Душители, автоматы на ремне по-походному, разворачиваются в жидкую цепочку и очень медленно нашагивают на витрину.

Зрители, на глазах утрачивая интерес к премьере, начинают рассасываться, изобразив ликами нездоровую невинность. В немалой части - коридором, образовавшимся между ментами и витриной. Предками данная мудрость народная… а если называть вещи настоящими именами - самовыдвижение на премию Дарвина.

Мародеры из самых забубенных, пользуясь образовавшимся прикрытием, сей же момент выскакивают на белый свет. И даже успевают, швыряясь подручным материалом почем зря, сблизиться с нарядом на десяток метров.

Где и подвергаются косоприцельному гидравлическому напору. Щадящему, атмосфер в пяток. С менее девиантными согражданами наравне. Как есть укрытый на фланге "максим" по пехотной цепи и растяпе-взводному заодно.

И поди уже разбери, кто там пресмыкается на гололеде более девиантный, кто менее. Повязать наличными силами все равно немыслимо, так хоть разогнать.

У главного входа мигом становится людно - к эвакуации трофеев, иные под мышками, иные прижав к груди, меньшинство при сумках самой разнообразной вместимости, приступают, гм-гм, не успевшие попасть в струю. Последняя аптекарски меняет прицел, внося смятение в сердца, а того паче - в векторы, и без того довольно броуновские.

Досматривать тупой эндшпиль уже неинтересно. В переход не стоит, оттуда вот-вот массово затопочет. Напролом через Проспект - соблазнительно, но безопасным тоже не кажется. Обочиной, а лучше тропкой через рощицу, чтобы не по колено в снегу, пройтись до остановки у кольцевой, там будет такой же, только надземный, расстояние от марафонских далекое. А оттуда огородами-огородами и до подъезда.

Пределом дальности струи оказался парапет передо мной. Лицо, конечно, забрызгало со всей щедростью - так бесплатного удовольствия обещано и не было…

Через полчаса променада двор снова пуст и безвиден, а ноги мокры до последней крайности. Прежде чем лезть под душ оживать до предела емкости бойлера, меняю предохранитель и оставляю спальню отогреваться. Душ и обед с наркомовской нормой сугрева из стратегических запасов окончательно примиряют с действительностью.

Последняя, судя по плохо отличимым друг от друга картинкам всех доступных каналов, заключается в бесновании деструктивного элемента по всему городу и сдерживающих, чтобы не сказать деликатных, ответных реакциях.

Да и как им не быть деликатными, если Бульварное с примыкающими набережными оцеплено с такой плотностью, что куда там твоему Аустерлицу. Помня про бессчетные объекты за пределами этого периметра, требующие охраны в любой обстановке, удивляться приходится не деликатности реагирования во всем остальном пространстве, а тому, что для него наскреблись хоть какие-то силы из числа отмобилизованных.

Природа беснований, если верить глазам и ушам, строго корыстная, без малейших следов посягательств на основы. Не приходится, правда, утверждать, что потоку и разграблению подвергаются исключительно или хотя бы главным образом продовольственные магазины и склады с базами; но именно обратное было бы много более странным. Со времен Стеньки и Емельки понимание воли нашим человеком не сводится к невозбранной порубке леса - безнаказанно сгрести летящие щепки важно никак не менее.

К шести часам любоваться праздником непослушания прискучивает. К семи - надоедает окончательно.

А пауза сгущается, тяжелеет, обволакивает. И начинает… не то чтобы заставлять нервничать, но злить уже начинает.

В девятом часу меньшие балтийские братья совместным манифестом приветствуют свершившийся конец тирании, а уж заодно педантически, как молитву, напоминают многотомные обиды, жаждущие воздаяния натурой. Старые анекдотические сюжеты про эстляндских спринтеров - да, несколько потеряют в актуальности, так откуда же следует, что новым быть хуже.

В двадцать один тридцать картинка по всем программам наконец синхронизируется.

Перед дорогими согражданами стоит тяжелейший со времен войны вызов. И преодолеть его мы сможем только совместными усилиями.

Выступающий, оказывается, до самого последнего момента надеялся, что ему удастся обойтись без принятия жестких административных мер. Однако обстановка последних часов в столице и ряде крупных городов иного выбора не оставляет. С нуля часов московского времени понедельника четвертого июня на всей территории Российской Федерации вводится чрезвычайное положение сроком на тридцать суток. Выражаю уверенность, что на завтрашнем заседании Совета Федерации соответствующий указ будет утвержден. Пользуясь случаем, настоятельно рекомендую участникам самопровозглашенного сегодня в Самаре "чрезвычайного гражданского правительства цивилизованного выбора" вспомнить порядковый номер тысячелетия на дворе и добровольно возвратиться к обычным занятиям. Мы обязательно обратимся к вашим услугам, если не получится по-другому.

Буду прям: до полного прекращения аномальной вулканической активности не представляется возможным обоснованно судить о продолжительности периода глобального похолодания. Вместе с тем будет делаться все возможное для обеспечения каждого, подчеркиваю, каждого гражданина в течение всего кризисного периода необходимым - в пределах физиологической нормы - минимумом как продуктов питания, так и прочих предметов первой необходимости, а также соответствующих инфраструктурных услуг. Последние события в системе федерального агентства по государственным резервам не должны порождать сомнений в осуществимости данной цели.

В соответствии с указом о введении чрезвычайного положения на министерство по чрезвычайным ситуациям совместно с министерствами обороны и внутренних дел возлагается обязанность по развертыванию на всей территории страны в трехдневный срок системы нормированного распределения продовольственных товаров. Кроме того, в течение ближайших дней будет закончен разработкой и внесен на рассмотрение Государственной думы проект федерального закона, предусматривающего национализацию предприятий сельского хозяйства и пищевой промышленности, а также оптовых и розничных торговых сетей по продаже продуктов питания…

Далее иностранные партнеры нашей страны ответственно заверяются, что впредь до уточнения сроков нормализации климата все поставки энергоносителей будут осуществляться в текущем режиме. Одновременно, принимая во внимание приоритетность первоочередного обеспечения продовольствием граждан России, всем иностранным гражданам, не пользующимся дипломатическим иммунитетом, предлагается покинуть страну в недельный срок, ближайший сборный пункт будет вам указан любым сотрудником милиции. Начиная с одиннадцатого июня сдача в органы внутренних дел любого лица, не имеющего права находиться на территории Российской Федерации, будет поощряться денежной премией в размере одной тысячи рублей.

У нас есть все для того, чтобы вместе выстоять. Убежден, что следующие поколения - а они будут обязательно, они обязаны быть - смогут нами гордиться.

…Галстук - завязан, как раз под заключительные аккорды, паспорт и расческа - водворены по карманам, часы - заведены, телефон - заряжен, рубашка и та поглажена. Что-то еще. Вот ей-богу. Ну да. Побриться.

Гарантировать поставки на период до уточнения сроков нормализации - это изящно, честное слово. Потому что обо всем дальнейшем разговаривать будем отмобилизованными если не полностью, то очень близко к этому. Так оно будет понадежнее.

А комендантский час, с необходимостью вытекающий из ЧП, просто нельзя не приветствовать. Всего вероятнее, начинаться ему в десять вечера, следовательно, дальше девяти рабдням не длиться. Если так, в обозримой перспективе ног не протяну.

Если.