Сцена первая
Ула и Лирис только что вырыли могилу прямо у костра, где ночевал отряд. Лирис помог Уле выбраться из могилы, а сам остался.
Лирис. (Показывая на Айгарса.) Бери за ноги.
Не вылезая из ямы, он берет Айгарса под мышками и тащит на себя. Ула помогает ему, держа мертвого за ноги. Лирис укладывает Айгарса как положено, Ула сверху подает плащ. Накрыв им Айгарса, Лирис выбирается из могилы и становится рядом с Улой. Оба вымазаны в земле, дышат глубоко.
Лирис. Айгарс был хорошим командиром. Все чувствовали, что с ним не пропадут. Мне… (шмыгая носом — мертвому) мне будет тебя не хватать. (Смотрит на Улу.) Ничего не хочешь добавить?
Ула. (Глядя в могилу.) Мне жаль, что я не успела узнать его лучше. И мне жаль, что всё так вышло. Это… несправедливо.
Некоторое время они молчат. Потом Лирис поднимает топор и принимается засыпать могилу, сгребая свежевырытую землю с горки рядом. Обойдя горку, Ула помогает Лирису.
Вот Айгарс похоронен. Лирис подбивает вытянутый холмик со всех сторон, выпрямляется и говорит Уле.
Лирис. Ну что, пошли?
Ула. Пошли.
Перекинув через плечи торбы, они двигаются туда, куда час назад ушел отряд.
Ула. Может, поедим?
Лирис. Неплохо бы.
Ула на ходу перемещает торбу со спины на грудь и заглядывает внутрь.
Ула. У меня есть сыр и… и… и… немного хлеба!
Лирис. (Извлекая из своей торбы флягу.) Тогда с меня — вода. Вчерашняя, правда.
Ула. Не беда. Главное, чтобы не завтрашняя.
Лирис вежливо смеется. Видно, что он немного смущен: как-никак впервые наедине с Улой. Ула передаёт ему кусок хлеба и сыр.
Лирис. Благодарю. (Откусывает.) Эх, скучаю по маминой стряпне! Она так готовила!
Ула. (Осторожно.) Не выжила, да?
Лирис. Нет. (Мрачнеет.) Прости, я не про то хотел сказать.
Ула. Понимаю. И ты меня прости.
Лирис. (Удивленно.) Тебя-то за что?
Ула. Не надо было спрашивать.
Лирис. Что ты! Это — наши раны, и они больше не заживут. Вот что надо принять.
Ула. Да. Я тоже так думаю. Просто пытаюсь понять, как жить дальше.
Лирис. Ты очень храбрая девушка, знаешь?
Ула. (Заглядывает ему в глаза.) Правда?
Лирис. Да. Ведь ты собиралась гнаться за многоликими, еще не зная о нашем существовании. Многие в отряде решились на это после того, как увидели этот самый отряд. А ты решилась до.
Ула. А ты разве нет, не до?
Лирис. В том-то и дело, что нет.
Ула. Вот уж никогда бы не подумала!
Лирис. Так и есть. Даже Юлдис решился после.
Ула. Юлдис? Не может быть!
Лирис. Еще как может! Сам однажды признался… Воды хочешь?
Ула. Да.
Когда Лирис передаёт Уле флягу, они соприкасаются пальцами. Взгляды их встречаются. Секунду они не моргая смотрят друг на друга. Затем одновременно смущаются и отводят глаза. Ула пьет немного поспешно, затем возвращает флягу. У Лириса тоже не получается пить спокойно. Утерев мокрый подбородок, он говорит.
Лирис. А Йоварс… он тебе кто?
Ула. В каком смысле?
Лирис. (Затрудняясь.) Ну, он так тебя опекает.
Ула. Мы ведь земляки, росли вместе и вообще.
Лирис. (Сильно смущаясь.) Он тебе…
Ула. Что?
Лирис. Ну… это…
Ула. Что — это?
Лирис. (С огромным трудом.) Нравится?
На губах Улы появляется таинственная улыбка. Девушка сама не понимает, откуда она взялась.
Ула. Нравится, конечно!
Лирис вздрагивает и поспешно отворачивается, чтобы Ула не заметила выражения его лица.
Ула. (Торопливо.) И ты мне нравишься. Очень.
Лирис. (Поворачиваясь.) Это как?
Приходит черед смущаться Уле: до чего же пронзительный у этого парня взгляд! Ула чувствует, что ей становится нестерпимо душно.
Ула. Да вот так.
Лирис. (Напористо.) Нет, ты прямо скажи. У вас с Йоварсом что-то есть? Может, он твой суженый? Родители вас друг другу не того, не прочили, случаем?
Ула. Нет! Нет, конечно! Я же совсем о другом!
Лирис. (Одновременно и возмущенно и облегченно.) Тьфу ты! Совсем меня запутала!
Дабы скрыть радость и смущение, Ула принимается звонко хохотать. Некоторое время Лирис ошарашенно смотрит на нее, потом тоже начинает смеяться. Тут Ула неудачно ставит ногу и, потеряв равновесие, падает в объятья Лириса. Лирис ловко подхватывает ее, но почему-то не выпускает. Объятие их затягивается. Они больше не смеются, а смотрят друг на друга очень серьезно. Потом Лирис целует Улу. Ула не против. Объятие их делается все более страстным.
И в этот момент на тропе, якобы из-за поворота, а на самом деле из укрытия, появляется запыханный Йоварс — без торбы и без топора.
Йоварс. (Наигранно грозно.) Вы что это тут затеяли?
Целующиеся отскакивают друг от друга, как ошпаренные.
Ула. (Задыхающимся голосом.) Йоварс, ты?
Йоварс. Да, я. Решил вот помочь с рытьем.
Лирис. (Недовольно.) Уже всё сделали. Зря бегал.
Йоварс. (Медленным голосом, не отрывая взгляда от Улы.) Да-а, зря. (Молчит. Потом — обращаясь ко всем.) Что ж, пойдём тогда, что ли?
Лирис. (Все так же недовольно.) Ну пошли. (Делает шаг к Йоварсу.)
Йоварс. Но если у вас тут дела… (Многозначительно замолкает с неприятной улыбочкой.)
Лирис. Нет никаких дел. Пошли.
Ула. (Трогаясь с места.) Да. Пошли.
Йоварс. (Не двигаясь, перебивая обоих.) Да я всё понимаю! И если что, могу просто пойти себе обратно. Я ведь и вправду не знал. Думал, прибегу сейчас, помогу с могилой, а тут…
Лирис. (Уже раздраженно.) Ладно, кончай трепаться! Идём!
Крайне смущенный Лирис проходит мимо Йоварса, и Йоварс, не убирая с губ невиннейшей улыбки, резко разворачивается и бьет его камнем по затылку — оказывается, всё это время в руке он держал камень!
Ула. (Испуганной фистулой.) Лирис!
Она бросается к неподвижно лежачему Лирису, но Йоварс грубо отталкивает ее. Потом наклоняется над Лирисом и заносит камень для второго удара.
Ула. (Бросаясь на Йоварса.) Не смей!
Она перехватывает руку Йоварса и изо всех сил толкает его. Завязывается борьба. Чтобы одержать верх, Йоварс вынужден отбросить камень. Со свободными руками ему ничего не стоит одолеть Улу. Вот он перехватывает ее руку и ловким движением выворачивает за спину.
Ула. (Перехваченным голосом.) А ну пусти, мерзавец! Пусти сейчас же!
Йоварс. (Шипя Уле в ухо.) Пущу, пущу, не сомневайся. А пока — топай!
Толкая в спину, он сводит Улу с тропы и ведёт куда-то через бурелом. Ула пытается вырваться, но Йоварс держит крепко. Оба тяжело дышат.
Ула. Куда ты меня ведёшь?
Йоварс. Подальше.
Ула. Что? Зачем? А ребята?
Йоварс. Нам с ними не по пути.
Ула. Не по пути?! А Онис, а Хира как же?
Йоварс. (Скрипнув зубами.) Их не спасти. Не видела, что ли, того колдуна? Мы с одним-единственным встретились! С раненым! И тут же потеряли двоих! А с Матерью их — как грибов, наверно!.. Не-ет, зряшная затея!
Ула. Трус несчастный! Пусти немедленно!
Йоварс. (Убеждающе.) Это не трусость, ласточка моя. Это — рассудительность. Головой надо думать. Головой, а не сердцем!
Ула. (Орёт.) Пусти! Иначе, клянусь Четверыми, убью в первую же ночь!
Йоварс. (Издевательски.) Ой-ёй-ёй, горяча-то как! Плюнь — зашипит!.. Интересно, а перед Лирисом, до того как обжиматься стала, тоже норов выказывала?
Ула. (Обессиленно — сама себе.) Мерзавец! Вот же подлый мерзавец!
Йоварс вдруг останавливается, выпускает руку Улы и разворачивает девушку лицом к себе.
Йоварс. Не мерзавец, ласточка моя, а оскорбленный мужчина! Ты ведь моя!
Ула. (Презрительно.) Что ты несёшь?
Йоварс. (Убежденно, почти безумно.) Моя! С детства одну тебя и видел! Сколько скул своротил, лишь бы никто к тебе не цеплялся! Ни к кому больше душа не лежала — одна ты перед глазами и днём и ночью!
Ула. И за это нужно было убивать Лириса?
Йоварс. (Ожесточенно.) Не только Лириса — всех перебью! Лишь бы с тобою быть!
Ула. Никогда этого будет!
Йоварс. Ой, не загадывай наперёд, ласточка! Ты ведь у меня влюбчивая-перелюбчивая. Вот поймёшь, как я по тебе сохну…
Ула. Да плевать я на это хотела!
Йоварс. (Увещевающе.) Ну-ну! Девушке на такое никогда не плевать. Девушка и живёт-то ради этого. Ей разок такое услышать — и жизнь, считай, прожита не зря. А ты вон — второй раз за день, небось, слышишь. (Принимается щупать Улу, где не надо.) Ну, расскажи, как у вас начиналось. (Не обращая внимания на сопротивление Улы, задирает ей юбку.) Вот так, да? Я видел, но не всё.
Ула. Прекрати!
Йоварс. (Возбужденно шепчет.) А ему ты такого не говорила.
Ула. Прекрати! Убью!
Возбужденно дыша ртом, Йоварс валит Улу на землю и принимается лихорадочно целовать девушку в лицо. Ула вертит головой — поцелуи сыплются куда угодно, только не в губы. Одна рука Йоварса тем временем воюет со шнурком на штанах. Оголенные ноги Улы широко раздвинуты, горячо дышащий насильник по-хозяйски разместился меж ними. Вот он стянул штаны до половины.
Ула. (Отчаянно, сквозь слезы.) Не-е-ет!
Вдруг похотливо перекошенное лицо Йоварса делается удивленным; в следующую секунд у его отбрасывает вверх и в сторону. Ула не сразу понимает, что это Лирис: очнулся и поспешил на помощь.
Лирис бросается сверху на грудь валяющегося Йоварса и принимается бить его камнем по голове. Камень — тот самый, который был у Йоварса. Сначала Йоварс закрывается руками, затем, пропустив пару ударов, руки его обмякают, и вот уже ничего не защищает голову. Ула слышит, как трескается череп этого мерзавца. Тогда она встает на четвереньки, и её вырывает.
Лирис, шатаясь, поднимается и подходит к ней. Правая сторона лица у него залита кровью, сочащейся из раны в голове; левая — забрызгана, но уже кровью Йоварса.
Лирис. (Осторожно трогает Улу за плечо.) Всё хорошо?
Ула. (Вытирая подбородок.) Да. Спасибо. Если бы не ты, он… он…
На этом она не выдерживает — плачет. Лирис садится рядом с ней на колени и обнимает. Ула вздрагивает от рыданий в его надежных потных объятьях.
Лирис. Ну-ну, всё позади. Никто тебя больше не тронет.
Ула плачет, уткнувшись носом Лирису в плечо, и повторяет с жалобной благодарностью.
Ула. Если бы не ты… Если бы не ты…
Сцена вторая
Ула, подставив Лирису плечо, идет по лесной тропе. Лирис очень плох, если б не поддержка Улы, на ногах ему не удержаться. Голова его перевязан а, справа повязка набухла от крови. Ула вдруг замечает на обочине торбу и топор.
Ула. (Смотря на находку.) Гляди! Йоварс, наверное, оставил.
Лирис. (Равнодушным голосом.) Неважно. Всё равно не унесём.
Ула. Там может быть еда.
Ула останавливается и аккуратно приваливает Лириса к стволу дерева.
Ула. Я мигом.
Она бежит к торбе и, сев на корточки, принимается ее потрошить. Находит завернутое в тряпицу вяленое мясо, три яблока и флягу. Все, кроме фляги, перекладывает себе в торбу. Потом возвращается к Лирису и, отвинтив крышку, подносит горлышко фляги к губам Лириса.
Ула. Попей.
Лирис с трудом делает пару глотков и кашляет; лицо у него перекошено от боли. Ула поддерживает его, чтоб не упал, а когда кашель обрывается, пьет из фляги сама.
Ула. Нам бы только наших догнать, а там — не пропадём.
Лирис. (Виновато.) Я, кажется, не дойду.
Ула. (Мягко.) Ты это брось! Ещё как дойдёшь.
Лирис. Нет. Видно, всё-таки убил он меня.
Ула. (Напряженно смеясь.) Так что я, с мертвецом сейчас разговариваю, да?
Лирис смотрит на нее очень серьезно. Улыбка Улы превращается в гримасу.
Ула. (Озлобленно.) И слышать не хочу! Дойдешь, и всё! Понял?
Лирис. (Мягко.) Ула…
Ула. (Резко.) Молчи!
Ула торопливо подставляет Лирису плечо и насилу выводит на тропу.
Ула. (Сурово.) Давай, правую ногу вперёд!
Лирис. (Делая первый шаг, просяще.) Ула, не стоит это того.
Ула. Давай, давай! Нам еще домиловаться надо — забыл?
Лирис, с трудом переставляя непослушные ноги, принимается хохотать — выходит как-то горько. Пара медленно, но верно отвоевывает у тропы шаг за шагом.
Сцена третья
Ула и Лирис долго идут по лесу.
Переходят вброд небольшую реку.
Минуют сожженный дотла домик лесничего.
Подолгу отдыхают на привалах; на одном из привалов у них происходит разговор.
Лирис. Мы сильно отстаём. С каждым часом всё больше.
Ула. Ничего, рано или поздно догоним.
Лирис. Что-то мне совсем поплохело.
Ула. (Сделав вид, что не услышала.) К тому же они знают, что мы за ними идём. Значит, могут и подождать.
Лирис. Не будут они ждать.
Ула. Почему?
Лирис. Фелита.
Ула. В пекло Фелиту! Без Фелиты разберутся, что делать! Их и без того осталось — раз-два и обчёлся.
Лирис. (Задумчиво.) Да-а, убавилось нас, и серьёзно. Будто порчу кто навёл. Как теперь детей вызволять?
Ула. Об этом потом думать будем. Сейчас главное — догнать ребят, сохранить то, что осталось от отряда.
Лирис. А потом?
Ула. Там видно будет… Ну, что? Отдохнул?
Пара поднимается, перекидывает через плечи торбы, берёт топоры и идёт дальше.
Сцена четвертая
Стемнело. Ула и Лирис бредут по дороге. Слева от них — лес, справа — холмистый луг, на котором пасётся огромный табун. Табунщиков нет.
Впереди, за подъемом не видно, пылает очередная деревня, сквозь которую прошли многоликие. В небо поднимаются, закручиваясь в спирали, черные столбы дыма.
Лирис. (Хриплым от усталости голосом.) Дальше деревни я сегодня не пойду. Не смогу.
Ула. Да, я тоже. (Молчит.) Вот было бы здорово, если б они нас там дожидались!
Лирис. (Бесцветно.) Да.
Через какое-то время они доходят до пылающей деревни. Уже показались первые звезды, по лицам Улы и Лириса бегают багровые отсветы. Конечно же никто в деревне их не ждет. Впрочем, Ула и не надеялась почти.
О ставленная в живых молодежь, как и в предыдущих деревнях, бродит туда-сюда по улочкам, двое парней и девушка копают могилы на кладбище справа.
Ула помогает Лирису опуститься на землю, затем снимает с него торбу.
Ула. Есть будем?
Лирис. Нет, только воды.
Ула. (Подавая флягу.) Пей. Но есть всё равно придётся. Нам нужны силы назавтра.
Лирис. (Равнодушно.) Ну, раз нужны…
Лирис пьёт громкими жадными глотками. Фляга тут же пустеет.
Лирис. (Расстроенно.) Пусто.
Ула. Ничего. Сейчас колодец поищу — напьешься.
Лирис. Одну я тебя не отпущу.
Ула. Брось! Многоликих здесь точно нет. А эти (глядит на выживших) — им сейчас не до меня. (Молчит.) Как голова?
Лирис. Лучше, чем днём.
Ула. Может, сменим повязку?
Лирис. Давай утром, а? А то что-то я совсем выбился из сил. (Ложится на траву там, где сидел.)
Ула. Ладно, лежи. Но учти, вставать ещё придётся.
Лирис. (Уже засыпая.) Ага.
Некоторое время Ула заботливо смотрит на него, потом поднимает флягу, из которой пил Лирис, достает вторую флягу из торбы и удаляется на поиски колодца. По сторонам она старается не глядеть.
Найдя колодец на противоположном конце деревни, она поднимает ведро воды, напивается прямо из ведра, затем тщательно промывает фляги. Наполнив чистые фляги прохладной водой, идет обратно к Лирису.
На полпути в одном дворике сидит на земле девушка одного возраста с Улой и оплакивает мертвую маму. Ула встречается с ней глазами; девушки очень похожи. Но на этот раз Ула не намерена никого уговаривать бросаться в погоню за многоликими. Что-то случилось с ней за последнее время, что-то незаметное, трудноуловимое, но очень значительное — и через секунду Ула поним ает, что именно. Ожесточенность. Она её познала.
Возвратившись к спящему Лирису, Ула расстилает на земле плащ, которым обычно укрывается ночью, и раскладывает на нём небогатый ужин. Потом аккуратно расталкивает Лириса.
Ула. Вставай. Пора есть.
Лирис молча садится. Ула подает ему флягу. Он долг о пьет, потом принимается есть.
За едой они не разговаривают. Дважды мимо них проходят потерянные, согбенные горем юноши, но ни Ула, ни Лирис не обращают на них внимания.
Поев, Лирис ложится на землю, головой на торбу.
Лирис. (Переворачиваясь на бок.) Кто первый на часах? Ты?
Ула устало смеется и ложится с ним рядом. Прижавшись грудью к спине Лириса, она укрывает и себя и его одним плащом.
Ула. (Засыпая.) Знаешь, я по ним уже скучаю.
Лирис. По кому?
Ула. По нашим. Что за день без грызни Ульги и Юлдиса!
Лирис. (Сонно.) Да, совсем никакой.
После этих слов оба проваливаются в сон.
Сцена пятая
Уле снится продолжение того кошмара. Она в кишечнике ямы-пасти. Тут очень тесно, склизко, дышать почти невозможно. Светящиеся изнутри тусклым багровым светом стенки кишечника то сдавливают до хруста, так что в глазах темнеет, то расслабляются, отчего Ула медленно скользит куда-то вниз. Такое ощущение, что под ногами бездна. Едкая слизь сильно жжется. Платье местами разорвано в клочья. Ула, подняв лицо, пытается закричать, позвать на помощь, и слизь тут же забиваться в рот. Вкус ее действует усыпляюще, Ула пугается, что если сейчас заснёт, то всё, яма её переварит, одни кости останутся. Девушка, помогая себе пальцем, принимается выхаркивать слизь. И вдруг, в момент, когда стенки в очередной раз расслабляются, чтобы продвинуть перевариваемую жертву ниже, кто-то цепко хватает Улу за ногу. Ула в ужасе визжит, и слизь снова забивает рот и ноздри. Ужас девушки настолько силен, что она, вздрогнув, просыпается.
Рядом можно различить спящего Лириса. Время от времени он стонет, беспокойно трогает повязку на голове. Над тлеющей деревней — глухая ночь. В лесу слева ухает сова. Выживших юношей и девушек не видно — наверное, спят. А вот мне, понимает Ула, уже не заснуть.
Она отсаживается от Лириса, обхватывает колени руками и, потихоньку замерзая, сидит так до самого рассвета.
Сцена шестая
Когда краешек солнца выглядывает из-за верхушек деревьев на востоке, из деревни выходит та самая похожая на Улу девушка, которая вчера оплакивала маму. Бледная и продрогшая, Ула сидит, обхватив колени, недалеко от Лириса и смотрит прямо перед собой. Девушка останавливается перед ней. Ула поднимает глаза.
Оказывается, девушка принесла припасов — плетенка, оттягивающая ее руки, переполнена всевозможной снедью. Девушка молча садится перед Улой на колени и принимается извлекать из плетенки и класть на землю то, что принесла. Ула молча наблюдает за ней; как и вчера, ей нечего сказать этой несчастной.
Когда плетенка пустеет, девушка поднимается и снова смотрит Уле в глаза. Девушки, несомненно, понимают друг друга лучше кого бы то ни было. И слова тут не обязательны.
Так и не сказав ничего, девушка уходит туда, откуда пришла. Ула провожает ее взглядом.
Сцена седьмая
Когда солнце зависает прямо над лесом, Лирис просыпается — сонно щурится и чавкает всухую. Не обнаружив около себя Улы, он подскакивает и тут же расслабляется. Ула, обхватив колени, сидит чуть в стороне. Рядом с ней — пузатая торба; пока Лирис спал, Ула сложила в неё снедь, принесенную девушкой.
Лирис. (Хрипло.) Уже проснулась? А я вот поспал бы еще с часок.
Ула. (Задумчиво.) Скажи, тебе ведь снится та пещера?
Лирис. Сегодня вроде бы нет, не снилась. Я так вчера устал, что не до пещер было.
Ула. А яма тебе когда-нибудь снилась?
Лирис внимательно смотрит на Улу с непонятным выражением, потом отводит глаза.
Лирис. (Нарочито спокойным голосом.) Яма? Снилась, конечно. Это какое-то существо… животное, насколько я понял.
Ула. Да. Они очень его почитают.
Лирис. Серьёзно?
Ула. Да. А ты что, не видел, как ему девушку скармливали?
Лирис. (Сглатывая.) Нет. Я… у меня ни разу не получалось досмотреть до того момента.
Ула. Как так? Ты же столько дней в погоне, каждую ночь надо спать.
Лирис. Не знаю — как. Наверное, это просто выше моих сил. Очень страшно. Непереносимо. Всегда просыпался на этом моменте. А когда снова засыпал, весь сон повторялся сначала, без этой треклятой ямы.
Ула. (Изумленно.) И что, ты так ни разу и не видел, что делали с девушкой?
Лирис. (Неохотно.) Н-нет. (Молчит.) Фелита что-то такое говорила. А ещё Ульга. Но меня даже с их слов жуть брала — сразу хотелось проснуться. (Невесело смеется.) Нет, и слышать не хочу! И ты, когда придёт время, делай всё, чтобы проснуться. Со временем научишься пробуждаться «до ямы». Как я.
Некоторое время Ула молчит.
Ула. (Поднимаясь на ноги.) Ладно. Давай повязку сменим — и в путь.
Лирис. Сам поменяю, спасибо. А ты — походила бы, что ли, по деревне, припасов собрала.
Ула. Уже. (Хлопает ладонью по пузатой торбе.)
Лирис. Ого! Ловко!