Перед глазами Ноя всё расплывалось, будто его комната наполнилась туманом. Странно, но мама зачем-то водила ему по лицу мокрой тряпкой. Она не остановилась, даже когда он возмущённо захрипел и отвернулся. Раздражённый, он напряг зрение. Над ним нависла вовсе не его мама, а полярный медведь. То, что он принял за мокрую тряпку, оказалось языком, а кровать Ноя была совсем не кроватью, а жёстким цементом павильона «Полярный пруд».
Он резко сел и закашлялся, сплёвывая воду. Голова едва не взорвалась от вспышки боли, и мир вокруг начал качаться и кружиться. Ной сдавил виски и держал, пока боль не отступила, а пол не успокоился.
Он посмотрел на полярного медведя.
– Льдинка? – спросил Ной. Льдинка была подругой Бурана, полярным медведем чуть поменьше.
Медведица склонила голову набок и тихо заворчала.
Ной вдруг разом вспомнил всё, что произошло с ним в гротах. Видимо, он потерял сознание в воде, а Льдинка нашла его и вытащила на сушу. Светило солнце, на голубом небе – ни облачка. Ной закатил рукав куртки и посмотрел на свои водонепроницаемые часы: 8.37.
Зоопарк уже был открыт для посетителей.
Ной оглянулся вокруг. Он сидел на тропе между большим камнем и невысоким забором из булыжников. Заглянув в одну из щёлок между ними, он увидел бассейн, через который, извиваясь, тянулся туннель, с обеих сторон заканчивающийся комнатами со стеклянной стеной. Горящие там лампы создавали ощущение, будто туннель светился. Из-за ряби на воде он, казалось, изгибался вверх-вниз и колебался из стороны в сторону.
– Льдинка… – прошептал Ной. – Тебе нужно вытащить меня отсюда. Срочно.
Полярная медведица мягко ткнулась в него носом и рыкнула.
Ной уже хотел подняться, но вдруг замер. За перилами вольера стояли шестеро: пять мальчиков и мужчина. Их взгляды были направлены почти на него. А один мальчик – с крупными оранжевыми веснушками – вдруг посмотрел Ною прямо в глаза.
Ной упал, уходя из поля зрения мальчика. Его было видно всего какой-то краткий миг, но и этого оказалось достаточно.
Ноя заметили.