Первый Интернационал

Основание Международного товарищества рабочих

22 июля 1863 г. в Лондоне состоялся – митинг в поддержку развернувшегося в Польше восстания. На нем присутствовала французская рабочая делегация из 5 человек. На следующий день при посредничестве Лондонского совета тред-юнионов она встретилась с представителями английских рабочих. Результатом переговоров стало формирование Подготовительного комитета по созданию международной организации пролетариата с задачами более широкими, чем поддержка польского освободительного движения. Вошедшие в комитет секретарь Лондонского совета тред-юнионов Джордж Оджер, один из руководителей Объединенного общества плотников Уильям Кример и другие деятели английских тред-юнионов установили контакты с эмигрантскими пролетарскими и революционно-демократическими организациями, получив их поддержку. 28 сентября 1864 г. в лондонском Сент-Мартинс-холле прошло собрание представителей английских тред-юнионов, делегатов из Франции, итальянских, польских и немецких эмигрантов. Политические взгляды участников – бывших чартистов и оуэнистов, либерально настроенных тред-юнионистов, прудонистов, буржуазных демократов, мадзинистов, членов Лондонского коммунистического просветительского общества немецких рабочих Иоганна Георга Эккариуса и Карла Маркса — не совпадали, а подчас были диаметрально противоположными, но это не помешало им учредить Международное товарищество рабочих (МТР) и избрать Генеральный совет. 1 ноября 1864 г. он утвердил предложенный Марксом Учредительный манифест и временный Устав.

Уже современники называли МТР Интернационалом, а после образования II Интернационала за ним закрепилось название – I Интернационал. Он представлял собой централизованную единую международную партию рабочего класса. В отдельных странах подразделениями Интернационала являлись возглавляемые федеральными советами национальные секции, включавшие рабочие организации: тред-юнионы, общества сопротивления и взаимопомощи, потребительские и производительные кооперативы, просветительские кружки и политические клубы. В тех случаях, когда рабочие организации не функционировали в связи с запретом, допускался индивидуальный прием с выдачей членского билета при условии уплаты взносов. Стратегическую линию и тактические задачи рабочего движения Интернационал определял на конференциях (они созывались в Лондоне в 1865 и 1871 гг.)и конгрессах (Женева, 1866 г.; Лозанна, 1867 г.; Брюссель, 1868 г.; Гаага, 1872 г.). В работе Лондонской конференции 1865 г. участвовал Маркс, на второй Лондонской конференции и Гаагском конгрессе присутствовали и Маркс, и Энгельс.

В промежутках между конгрессами руководство Интернационалом обеспечивали находившиеся в Лондоне Генеральный совет и созданный им для повседневной работы Постоянный комитет. В состав последнего входили председатель Генерального совета (в 1864–1867 гг. им был Дж. Оджер, затем по инициативе Маркса этот пост упразднили), генеральный секретарь и секретари-корреспонденты, поддерживавшие контакты с местными организациями. В таком качестве Маркс осуществлял связи с Германией и (с 1870 г.) Россией. Разумеется, эти обязанности составляли только часть его функций: Марксу принадлежала ведущая роль в руководстве Интернационалом. После того как Энгельс в 1870 г. вошел в состав Генерального совета, он стал секретарем-корреспондентом для Бельгии, Испании и Италии.

Дискуссия с прудонистами

Трудящихся привлекало в прудонизме осуждение крупного капитала, признание особых, отличавшихся от буржуазных, интересов пролетариата. В странах с незавершенным промышленным переворотом, а следовательно, сохранившимся мелкотоварным производством, связанные с ним рабочие желанную для себя перспективу увидели в прудонистском требовании сохранения мелкой собственности, организации производственных ассоциаций с помощью «дарового» кредита на основе равенства, «справедливого» обмена произведенными товарами и услугами посредством «рабочих денег». После поражения революции 1848–1849 гг. отклик у пролетариев находили отказ Прудона от революционного пути преобразования общества и отрицание всякого государства как источника и защитника социального неравенства. Ввиду указанных обстоятельств прудонизм нашел многочисленных приверженцев, особенно в романских странах. Во Франции на выборах 1863 и 1864 гг. за прудонистов голосовали десятки тысяч рабочих.

На конгрессах Интернационала выявились различные подходы прудонистов и марксистов ко всем основным вопросам рабочего движения. Острая дискуссия развернулась в связи с определением роли профессиональных союзов. Последователи Прудона рассматривали их только как источник получения денежных средств для взаимного кредита и отрицали необходимость забастовок. Вопреки им Женевский конгресс принял резолюцию в редакции Маркса, в которой профсоюзы расценивались как «организованная сила для уничтожения самой системы наемного труда и власти капитала». Брюссельский конгресс высказался за развертывание профсоюзов во всех отраслях производства и объединение их в национальные и международные федерации. Прудонисты возражали против законодательства об охране труда женщин в промышленности, поскольку они должны не работать на производстве, а вести домашнее хозяйство. Интернационал не согласился с такой постановкой вопроса и на Женевском конгрессе потребовал ограничения женского и детского фабричного труда.

Несовместимыми оказались взгляды прудонистов и марксистов на коренную проблему национализации средств производства. Французские прудонисты выступали за сохранение частной собственности на землю. Преодолев их сопротивление, Брюссельский и Базельский конгрессы высказались за обобществление частновладельческих лесов и земель и пришли к выводу, что шахты, рудники, каналы, железные дороги, телеграф также должны принадлежать всему обществу. Таким образом, возобладала ориентация на социалистические преобразования в сфере материального производства.

Интернационал сделал попытку определить средства достижения конечной цели пролетарского движения с учетом того, что в 60-х гг. широкое хождение имела концепция мирного переустройства общества путем концентрации промышленного производства в рабочих производственных кооперативах. Прудонистам удалось добиться принятия Женевским и Брюссельским конгрессами резолюций, предписывавших всем секциям Интернационала приступить к изучению вопроса о международном кредите и создании Федерации рабочих обменных банков как составной части плана социальных преобразований. Оппоненты прудонистов не отрицали значения и пользы кооперативного движения, но полагали, что само по себе оно не приведет к освобождению рабочего класса, поскольку эту задачу решит только завоевание пролетариатом политической власти. На это нацеливал составленный Марксом и утвержденный Женевским конгрессом в качестве программы Интернационала его «Учредительный манифест». Лозаннский конгресс и Лондонская конференция 1871 г. также связали воедино движение за экономическое и политическое освобождение рабочих. Такой подход диаметрально отличался от прудонистских представлений, отрицавших необходимость политической деятельности для преобразования социальных отношений. В Интернационале возобладало марксистское видение проблемы освобождения рабочего класса.

Борьба Маркса и Бакунина в Интернационале

В конце 60-х – первой половине 70-х гг. Интернационал стал ареной доведенного до крайности соперничества Маркса и Бакунина за руководство социалистическим движением. Еще в 1863 г. Бакунин начал агитацию за создание анархистского нелегального братства. Образование Интернационала побудило Бакунина ускорить реализацию своего намерения, ив 1868 г. в Женеве начинает действовать Альянс социалистической демократии. Маркса тревожили распространение анархизма и рост влияния Бакунина в Швейцарии, Испании, Италии, поддержка бакунизма значительной частью французских, бельгийских, голландских рабочих. Анархизм объективно выражал протест пролетариев против экономического насилия господствующих классов и политического гнета государства, но марксистские и анархистские взгляды на пути, средства и цели преобразования капиталистического общества не совпадали. Чтобы воспрепятствовать усилению роли Бакунина и анархизма в целом, Генеральный совет отказался принять «Альянс» в Интернационал. Не желая порывать с Интернационалом, Бакунин формально распустил «Альянс» как международное объединение, что дало возможность его секциям каждой по отдельности вступить в МТР. Функции бюро «Альянса» перешли к женевской Центральной секции. Вследствие этого «Альянс» сохранился, но уже в качестве тайной бакунистской организации внутри Интернационала.

Участие бакунистов в Интернационале предопределило обострение дискуссии между идейными противниками. Взаимные обвинения выплеснулись на страницы печатных изданий. Когда же в сентябре 1871 г. собралась Лондонская конференция, острая полемика развернулась вокруг ключевого вопроса «О политическом действии рабочего класса». Отредактированная Марксом и Энгельсом резолюция имела антибакунистскую, антианархистскую направленность, что вытекало из определения организационных форм и целей рабочего движения. Резолюция подчеркивала: «Против объединенной власти имущих классов рабочий класс может действовать только организовавшись в особую политическую партию, противостоящую всем старым партиям, созданным имущими классами». И далее: «Эта организация рабочего класса в политическую партию необходима для того, чтобы обеспечить победу социальной революции и достижение ее конечной цели – уничтожение классов».

Бакунисты ответили требованием пересмотра Устава МТР в направлении превращения Интернационала в «свободную федерацию» автономных местных секций и преодоления «диктаторства», централизации в руководстве международным социалистическим движением. Решающее столкновение идей произошло на Гаагском конгрессе, проходившем 2–7 сентября 1872 г. В ходе проверки мандатов, занявшей 3 из 6 дней работы конгресса, сторонники Генерального совета получили большинство. Это обеспечило включение в Устав резолюции Лондонской конференции «О политическом действии рабочего класса». Кроме того, Генеральному совету предоставили право приостанавливать деятельность отдельных секций и даже национальных федераций. Маркс и Энгельс добивались исключения из Интернационала бакунистского «Альянса», но конгресс пошел на это только в отношении Дж. Гильома и самого Бакунина – последнего как основателя «Альянса» и по необоснованному обвинению в присвоении гонорара за невыполненный перевод Марксова «Капитала». Анархисты на конгрессе потерпели поражение.

Отрешение от Интернационала не скомпрометировало Бакунина. Сожаление высказали многие виднейшие социалисты (Эдуард Бернштейн, Герман Лопатин). Секция в Юре (Швейцария), федерации в Бельгии, Испании, Англии отвергли решения Гаагского конгресса. Генеральный совет в мае 1873 г. по настоянию Маркса и Энгельса ответил исключением инакомыслящих. Раскол Интернационала стал свершившимся фактом. Бакунисты попытались продолжить его деятельность под своим флагом и провели ряд конгрессов: в Женеве (1873), Брюсселе (1874), Берне (1876), Вервье (1877), но затем деятельность и анархистского Интернационала угасла.

Роспуск марксистского Интернационала

Гаагский конгресс принял решение о переносе местопребывания Генерального совета в Нью-Йорк. Маркс и Энгельс объяснили это своим желанием выйти из Генерального совета, чтобы сконцентрировать усилия на научной работе, и опасением, что без их непосредственного участия руководство в Генеральном совете могут захватить французские бланкисты или реформистские лидеры английских тред-юнионов. Ввиду этого посчитали целесообразным отдалить Генеральный совет от них. Но это был лишь предлог. Маркс и Энгельс отошли от Интернационала, потому что он как форма политической организации пролетариата исчерпал себя.

Перевод Генерального совета в США явился политическим концом I Интернационала. Конференция в Филадельфии в июле 1876 г. приняла решение о его роспуске. Энгельс, оценивая историческую роль Международного товарищества рабочих, писал: «В течение десяти лет Интернационал господствовал над одной стороной европейской истории – именно той стороной, в которой заложено будущее, и он может с гордостью оглянуться на свою работу… Я думаю, что следующий Интернационал – после того как произведения Маркса в течение ряда лет будут оказывать свое влияние – будет чисто коммунистическим и провозгласит именно наши принципы».

 

Социал-демократическая партия Германии

Всеобщий германский рабочий союз

В Германии к началу 70-х гг. действовали две отдельные, независимые друг от друга, рабочие партии. Одна из них – созданный Фердинандом Лассалем в 1863 г. Всеобщий германский рабочий союз (ВГРС), именуемый также партией лассальянцев. В политической сфере Лассаль исходил из того, что государство как некое надклассовое учреждение призвано быть выразителем стремлений человеческого духа к свободе и социальной справедливости. Обеспечив свое представительство и влияние в Рейхстаге, рабочие смогут преобразовать существующее государство, которое защитит интересы рабочего класса. Поэтому следует добиваться всеобщего равного прямого избирательного права. При этом Лассаль допускал только мирные средства политической борьбы, в том числе компромиссы с властью. Это следует из самого факта его переговоров в 1863 г. с Бисмарком. За поддержку в вопросе объединения Германии Лассаль требовал введения всеобщего избирательного права.

Лассаль отрицал необходимость борьбы за улучшение экономического положения рабочего класса, поскольку полагал, что действует некий «железный закон заработной платы». В соответствии с ним «средний размер заработной платы всегда сводится на безусловно необходимое содержание, требуемое привычками народа для поддержания жизни и для размножения. Вот точка, вокруг которой вращается действительная поденная плата, как маятник, никогда не поднимаясь надолго выше и никогда надолго не опускаясь ниже. Она не может надолго подняться выше этого среднего размера, потому что тогда, вследствие улучшения положения рабочих, браки между ними стали бы чаще, усилилось бы размножение, рабочее население умножилось бы и, таким образом, увеличилось бы предложение рук, что низвело бы рабочую плату к прежнему размеру или ниже. Но заработная плата не может долго продержаться и ниже размера, безусловно необходимого для существования, потому что тогда наступают выселения, безбрачия, воздержания от деторождения и, наконец, уменьшение числа рабочих посредством нищеты, что ослабляет предложения рабочих рук и потому возводит заработную плату до прежнего размера». Решение социального вопроса Лассаль видел не в революционном ниспровержении рабочим классом капиталистического строя, а в ликвидации неравенства между рабочими и капиталистами путем создания рабочими с государственной помощью производственных ассоциаций. Благодаря им рабочие станут «своими собственными предпринимателями».

Взгляды Лассаля широко распространились среди немецких рабочих, оказали огромное воздействие на социалистическое движение в Германии. А. Бебель писал Энгельсу в 1873 г.: «Вы не должны забывать, что сочинения Лассаля благодаря своему общедоступному изложению фактически составляют основу социалистического мировоззрения масс; это совершенно бесспорно. Они в десять, двадцать раз шире распространены в Германии, чем какое-либо другое социалистическое сочинение». Бебель свидетельствовал: «Скорее всего я, как и почти все ставшие в те годы социалистами, пришел к Марксу через Лассаля. Труды Лассаля появились в наших руках раньше, чем кто-нибудь из нас знал какое-нибудь произведение Маркса и Энгельса». Но сам Лассаль, по словам Ф. Меринга, был «самым гениальным приверженцем из всех приобретенных Марксом и Энгельсом».

Социал-демократическая рабочая партия

После раскола ГРС интересы пролетариата стала отстаивать и основанная в 1869 г. Августом Бебелем, Вильгельмом Бракке и Вильгельмом Либкнехтом на съезде в Эйзенахе Социал-демократическая рабочая партия (СДРП) – партия эйзенахцев. Ее программа провозглашала СДРП секцией I Интернационала, призывала к учреждению свободного народного государства, уничтожению всякого классового господства, замене капиталистического способа производства «кооперативным трудом», обеспечению демократических прав, в том числе всеобщего, равного, прямого и тайного избирательного права для мужчин, прямого законодательства, отмены ограничительных законов о печати, союзах и коалициях, отделения церкви от государства и школы от церкви, обязательного обучения детей в школах, ограничения женского и запрета детского труда.

Образование Социалистической рабочей партии Германии

Партии ВГРС и СДРП обладали примерно равным авторитетом, хотя количественно первая была более крупной организацией: в 1875 г. он насчитывал более 16,5 тыс. членов, тогда как эйзенахцы объединяли немногим более 9,1 тыс. Обе партии получили представительство в Рейхстаге. Но главное состояло в том, что и ВГРС и СДРП выражали интересы одного и того же класса – германского пролетариата, а потому в практической работе сотрудничали между собой. Как свидетельствует Ф. Меринг, «парламентские представители обеих фракций отлично ладили между собой и ничуть не огорчались, если на парламентской трибуне одним удавалось выступать с большим успехом, чем другим. Обе фракции вели избирательную борьбу так, что ни эйзенахцам нельзя было сделать упрека в половинчатом социализме, ни лассальянцам в заигрывании с правительством. Обе они собирали приблизительно одинаковое число голосов, обе выступали в Рейхстаге с одинаковыми требованиями и против одних и тех же противников, и обе после выборов подверглись со стороны правительства одинаково сильным преследованиям».

Оказалось, что и в теоретических воззрениях у лассальянцев и эйзенахцев было много общего. Все это предопределило объединение, тем более, что в свое время и сам Лассаль насущной задачей социал-демократии считал инициирование общенемецкого национального рабочего движения, призванного преодолеть разобщенность рабочих, без чего невозможно достижение успеха.

В феврале 1875 г. комиссия из представителей обеих партий (от эйзенахцев в ней участвовал Либкнехт, а Бебель в этот момент был в тюрьме) составила проект программы, основанной на лассальянских принципах. Бебель и Бракке были против, но ничего не могли поделать, кроме как обратиться к Марксу и Энгельсу. Маркс ответил разгромными «Замечаниями к программе Германской рабочей партии», известными также как «Критика Готской программы», Энгельс – таким же по духу письмом Бебелю от 18–28 марта 1875 г. Основоположники марксизма видели недостатки и ошибки программы в признании «железного закона заработной платы», требовании создания производительных товариществ с государственной помощью как главного средства решения социального вопроса, употреблении понятия «свободное государство» в значении «государство, стоящее над классами», в признании реакционности всех классов по отношению к пролетариату, в отказе от принципа интернациональности рабочего движения и др.

Тем не менее программу единогласно утвердили на состоявшемся 22–27 мая 1875 г. в г. Готе объединительном съезде. Он создал единую Социалистическую рабочую партию Германии. Готская программа действовала, а название партии сохранялось до Эрфуртского съезда 1891 г., когда были приняты новые программа и название партии, которая стала именоваться Социал-демократической партией Германии (СДПГ). Объединение значительно усилило партию. В нее вступали новые члены. На выборах в Рейхстаг 1877 г. за социал-демократических депутатов проголосовали 493 тыс. избирателей, на 141 тыс. больше, чем в 1874 г. Это дало возможность увеличить социал-демократическую фракцию до 12 депутатов.

Ответом Бисмарка стало принятие Рейхстагом «Исключительного закона против социалистов». Попав под запрет, партия пережила потрясение. Центральное руководство заявило о ее роспуске. Усилились идеологические разногласия. С одной стороны, И. Мост развернул агитацию за немедленные действия против правительства, призывая к вооруженному восстанию. С другой, К. Хехберг, К. Шрамм и Э. Бернштейн издали в Цюрихе статью «Ретроспективный обзор социалистического движения в Германии. Критические афоризмы», в которой изложили реформистскую программу действий. Но СДПГ быстро пришла в себя и собралась с силами. В 1879 г. в Цюрихе начал выходить центральный партийный орган – газета «Социал-демократ», которую в 1880 г. возглавил Бернштейн. Газета подпольно распространялась по всей Германии. В Штутгарте приступили к изданию научно-теоретического журнала «Новое время» под редакцией К. Каутского. За границей трижды собирались партийные съезды. Социал-демократы не пропустили ни одной кампании по выборам в Рейхстаг. После естественного спада из-за действия «исключительного закона» (6,1 % голосов избирателей в 1881 г.; 9,7 – в 1884 г.; 7,1 % – в 1887 г.), в 1890 г. электорат социал-демократов составил 19,7 %. Изменение общественного мнения в пользу социал-демократов сделало невозможным сохранение «исключительного закона».

Отмена закона 25 января 1890 г. открыла перед германским социалистическим движением новые перспективы. В октябре того же года на первом легальном съезде в Галле воссоздали руководство партии. Ее сопредседателями с 1892 г. стали Август Бебель и Пауль Зингер. Съезд в Эрфурте (14–21 октября 1891 г.) принял новую программу, окончательный текст которой составил Каутский на основе итогов обсуждения нескольких предварительных вариантов и предложений многих социалистов. Этот документ состоял из двух частей: теоретическая программа-максимум излагала принципиальные взгляды германской социал-демократии на буржуазное общество и определяла конечную цель партии – завоевание пролетариатом политического господства для преобразования капиталистического общества в социалистическое; программа-минимум содержала ближайшие политические и экономические требования. В ней не было лассальянских положений, она базировалась на марксизме и стала образцом для программ многих других социалистических партий.

В течение 90-х гг. XIX – начала XX в. СДПГ превратилась в крупнейшую политическую силу. В 1914 г. партия насчитывала 1 млн 86 тыс. членов, а число сторонников было в 4 раза больше: в 1912 г. на парламентских выборах социал-демократы собрали 4 млн. 250 тыс. (34,8 %) голосов, что дало им в Рейхстаге 110 (31 %) мест – больше, чем у любой другой отдельно взятой партии. Кроме того, в местные ландтаги социал-демократы провели 231 депутата; в общинные, коммунальные и городские управления входили 11 686 социал-демократических по партийной принадлежности советников. О влиянии партии свидетельствует и масштаб ее изданий. Количество ежедневных партийных газет превысило 90, а общий тираж социал-демократической прессы достигал почти 2 млн экземпляров.

Три течения в СДПГ

Приобретая все большее влияние на массы, СДПГ отнюдь не была монолитно единой. На рубеже веков в партии выкристаллизовались три течения: ортодоксальное марксистское, реформистское и центристское. Ведущее ядро левых социал-демократов в начале XX в. составляли сын В. Либкнехта – Карл Либкнехт, Роза Люксембург, Франц Меринг, Клара Цеткин, Юлиан Мархлевский, Вильгельм Пик и др. Последовательные сторонники революционного марксизма представляли собой небольшую разнородную группу, не имевшую своей организации.

Ревизия марксизма, предпринятая в 1896–1897 гг. Бернштейном, нашла в партии широкий отклик, и решающая роль в ней перешла к реформистскому крылу. Тон стали задавать Эдуард Давид, Карл Легин, Густав Носке, Георг Фольмар. После смерти в 1911 г. Зингера и в 1913 г. Бебеля сопредседателями партии были избраны Гуго Гаазе и Фридрих Эберт.

Резкое обострение борьбы между революционным и реформистским течениями вызвало появление в СДПГ еще одной теоретической концепции и политической группировки, обозначаемых как центризм или центр. Это направление впервые проявилось в 1906 г. на съезде в Мангейме, признанным его лидером выступил Каутский. Он считал неизбежным и даже необходимым существование в партии различных течений, но именно это и не устраивало марксистов. Эволюция взглядов Каутского и его сторонников от революционного марксизма к центру отражала новые условия, которые были созданы экономической и социально-политической действительностью начала XX в., интеграцией части рабочего класса в капиталистическое общество, их отказом от радикального изменения существовавшего строя. Вынужденные считаться с реальностью, Каутский и центристы от противостояния Бернштейну с позиций ортодоксального марксизма переходят к сближению с его идеями.

 

Социалистические партии во Франции

Рабочая партия и ее рас кол: поссибилисты и гедисты

Пропаганда марксизма и создание во Франции партии социалистической ориентации связаны с именами Жюля Геда и Поля Лафарга. Они возглавили течение так называемых социалистов-коллективистов. Такое название Лафарг объяснял следующим образом: «Мы с Тедом начали пропаганду коммунистических теорий, которые приходилось маскировать эпитетом “коллективистские”, чтобы никого не пугать». На ряде прошедших во Франции рабочих конгрессов коллективисты настойчиво продвигали свои идеи, увеличивая число сторонников. В 1879 г. третий по счету Конгресс рабочих союзов в Марселе принял решение о создании Французской рабочей партии (ФРП), а очередной съезд, состоявшийся в 1880 г. в Гавре, принял разработанную Марксом, Гедом и Лафаргом программу.

Рабочая партия не была однородной, представляла блок различных групп социалистов, которых разделяло отношение к классовой борьбе и методам достижения социализма. Раскол произошел уже в 1882 г. на съезде в Сент-Этьенне, когда Поль Брусе и Бенуа Малой выступили с новой политической платформой. Они исходили из того, что выдвижение революционных требований в неблагоприятной для их осуществления обстановке есть не что иное, как догматизм. Поэтому необходимо приспособиться к существующим условиям и «по возможности» использовать их в интересах рабочего класса. Ввиду этого следует раздробить путь к конечной цели пролетариата на ряд этапов, а каждый из них должен завоевываться возможными в данной ситуации средствами. Первая же задача, которую необходимо решить, – это приобретение большинства в муниципальных советах. Они в свою очередь создадут муниципальные предприятия, которые постепенно заменят частнокапиталистические. Таким образом в самих рамках буржуазного общества предполагалось преобразовать форму собственности. При этом Брусе ссылался на почту, телеграф, железные дороги как на отрасли с элементами социализма.

Тактика, разработанная Бруссом и Малоном, получила название «политики возможностей», а ее сторонников стали поссибилистами (от лат. possibilis – возможный). Сама теория муниципального социализма в дальнейшем получила широкое распространение в рабочем движении Европы. Поссибилисты образовали самостоятельную Рабочую партию французских социалистов-революционеров.

Социалисты, оставшиеся верными марксистской программе, провели свой съезд в Роанне. За своей партией они сохранили прежнее название – Французская рабочая партия (ФРП). Ее участников по имени руководителя называют еще гедистами. Рабочая партия в конце 90-х гг. насчитывала 16–17 тыс. членов, из которых лишь 10 тыс. были промышленными рабочими. В политической жизни страны ФРП играла незначительную роль, располагая в 1898 г. всего 2,7 % голосов избирателей, тогда как германская социал-демократия получила в этом же году 27 % от числа голосовавших на выборах в Рейхстаг.

Узость социальной базы ФРП во многом объяснялась ее пассивностью. Партия заняла нейтральную позицию в период буланжистского кризиса. Уклончивой и нерешительной тактики придерживались гедисты в деле Дрейфуса. Не придавала ФРП должного значения сотрудничеству с профсоюзами, мало внимания обращала на экономические требования рабочих, сдержанно относилась к забастовочной борьбе.

Бланкисты

Кроме поссибилистов и гедистов сложились и другие политические партии. В 1881 г. бланкисты, имевшие глубокие традиции во французском революционном движении, образовали Центральный революционный комитет. С 1898 г. он стал называться Революционной социалистической партией, которую возглавлял Эдуард Вайян. Бланкисты выступали против капиталистических порядков, однако по-прежнему концентрировали внимание на политических формах борьбы и игнорировали ее экономические аспекты.

Независимые социалисты

В начале 90-х гг. группа интеллигентов откололась от радикалов и образовала Партию независимых социалистов. Среди ее деятелей были Жан Жорес, Александр Мильеран, Аристид Бриан, Рене Вивиани. Независимые социалисты полагали достаточным завоевание большинства в парламенте, что позволило бы без всякой революции постепенно заменить частную собственность общественной.

Образование Французской объединенной социалистической партии

Социалистическое движение разделяли не только идейные разногласия, организационные перегородки, но и различные подходы к текущим политическим проблемам. Одна из наиболее острых возникла в 1899 г., когда Мильеран вошел в состав правительства Вальдека-Руссо.

В 1901 г. гедисты, бланкисты и все те, кто осудил Мильерана, объединились в Социалистическую партию Франции (СПФ), которая считала себя революционной классовой партией, стремящейся к преобразованию капиталистического общества в коммунистическое.

Независимые социалисты и поссибилисты, разделявшие позицию Мильерана, в 1902 г. образовали Французскую социалистическую партию (ФСП). В Палате депутатов члены ФСП образовали вместе с радикалами «левый блок» и всемерно поддерживали радикальные правительства. Это объяснялось тем, что предложенная Жоресом и принятая ФСП программа была по своему содержанию либерально-реформистской.

Следующий шаг к консолидации был обусловлен решением Амстердамского (1904) конгресса II Интернационала, который предписал, чтобы в каждой стране действовала только одна социалистическая партия, как существует один пролетариат. Вследствие этого была создана единая организация – Французская объединенная социалистическая партия, или, как ее еще называли, Французская секция рабочего Интернационала (СФИО). Независимые социалисты отвергли принятый программный документ «Хартию единства» и вышли из партии.

В июле 1914 г. СФИО насчитывала 90,7 тыс. человек, на выборах того же года она собрала более 1,4 млн голосов и провела в парламент 103 депутата. Однако партия не была чисто пролетарской, значительную ее часть составляли представители мелкой буржуазии, чиновничества. В политической деятельности она сконцентрировала усилия на завоевании депутатских мест.

Руководство партией гедисты уступили жоресистам. Сам Жорес был выдающимся политическим деятелем, искренне и глубоко преданным социалистическому движению. Страстный и неутомимый борец за мир, великолепный оратор и публицист, выдающийся ученый-историк, Жорес не был марксистом. Он отдавал себе отчет в значении классовой борьбы пролетариата, неоднократно выступал с призывами к развертыванию стачечной борьбы. Вместе с тем Жорес считал, что в конечном счете победа пролетариата может быть обеспечена с помощью буржуазной демократии. Он утверждал, что развитие капитализма мирным путем приведет к социализму без революции. Жорес мужественно боролся за свои идеи. 31 июля 1914 г. его убил Рауль Виллен, человек без определенных занятий. Состоявшийся в 1919 г. процесс не раскрыл подлинных организаторов преступления.

 

Британские социалистические организации

Фабианское общество

В январе 1884 г. небольшая группа интеллигентов из Лондона (в их числе были Бернард Шоу, Герберт Уэллс, Сидней и Беатриса Веббы, Том Манн, Джон Бернс) создала организацию, целью которой было переустройство общества для обеспечения всеобщего счастья и благоденствия. Стремясь к постепенному достижению этой цели, основатели назвали свою организацию Фабианским обществом — по имени римского полководца Фабия Максима Кунктатора, который в борьбе с Ганнибалом применял «тактику промедления». Фабианское общество не было многочисленным, в конце XIX в. насчитывало 700–800 членов, но его ядро составляла элита английской интеллигенции. Система взглядов, разработанная фабианцами, вошла в историю общественной мысли как фабианский социализм.

Побудительным мотивом организации Фабианского общества и выработки концепции постепенного эволюционного перехода к социализму явилось осознание несправедливости такого общественного устройства, при котором соседствуют нищета и роскошь. В то же время пугала перспектива социальных катаклизмов. Возможность предотвратить развитие событий в направлении «всеобщего разрушения» фабианцы видели в демократизации сложившейся в Англии политической системы, что, с их точки зрения, было бы достаточным для передачи всех отраслей производства в собственность и управление народа.

Фабианцы в планах реформирования общества отвергали такие формы прямой демократии, как референдум и прямые выборы должностных лиц. Система управления, по их мнению, должна строиться следующим образом: народ избирает парламент, который формирует правительство, последнее назначает администрацию. В силу этого администрация ответственна перед правительством, а оно – перед народом в лице его представителей в парламенте. Что касается роли самих избирателей, то они могут выражать свою волю только во время выборов. Избрав кого-либо в парламент, народ должен предоставить своему депутату право свободно решать, какую политику поддерживать. Избирателям отказывалось в праве давать наказ кандидату, а после его избрания – отзывать из парламента.

Фабианцы полагали, что наиболее успешно обеспечивает эффективность правления представительная демократия. В этом качестве наилучшей им представлялась английская парламентская система при условии некоторой ее модернизации. Преобразования должны были ликвидировать ограничения демократии. По мнению фабианцев, для этого следовало осуществить ряд требований:

• предоставить избирательные права всем совершеннолетним;

• уравнять в правах женщин и мужчин;

• снизить ценз оседлости до четырех недель;

• проводить повторное голосование, если ни один из кандидатов не получил половины голосов избирателей своего округа;

• предоставлять каждому избирателю один голос;

• перераспределять округа в соответствии с количеством избирателей;

• оплачивать все расходы по выборам из общественных фондов;

• ввести жалованье членам парламента.

Таким образом, для фабианцев представлялось насущно необходимым не только введение всеобщего избирательного права без каких-либо изъятий, но и создание надлежащих материальных условий деятельности избранников народа в парламенте, преодоление ими материально-денежного барьера. Если кандидат в парламент вынужден сам оплачивать избирательные расходы и, став его членом, жить за счет собственных средств, рассуждали фабианцы, никто, кроме лендлордов, капиталистов или лиц свободных профессий, зависящих от тех же лендлордов и капиталистов, не может позволить себе роскоши заседать в нем. Демократизация парламента, с их точки зрения, коренным образом изменила бы это положение: большинство получили бы представители «наемных тружеников», которые проводили бы политику в интересах всего народа.

Прежде всего преобразования должны затронуть частную собственность на средства производства, поскольку она, по убеждению фабианцев, привела к присвоению собственниками незаработанной прибыли в виде ренты. В аграрном секторе под ней понимали излишек, возникавший в результате использования более плодородной почвы, близости хозяйства к потребителям и наличия благоприятных условий, отсутствовавших у других производителей сельскохозяйственной продукции. Что касается промышленных предпринимателей, то их прибыли частично состояли из ренты, полученной как следствие удачного расположения предприятий по отношению к источникам сырья, рынкам сбыта и других факторов, а частично из ренты, образованной в результате применения лучшего оборудования и привлечения более квалифицированных работников. Но совершенствование орудий производства, равно как и обучение персонала, является итогом работы человеческой мысли и труда предшествовавших поколений, поэтому нынешние владельцы единолично пользуются тем, что создано обществом в целом. Однако никто не имеет права присваивать в индивидуальное пользование принадлежащее всему народу, следовательно, ренту следовало сделать общественным достоянием.

Фабианское общество выдвигало три взаимосвязанных способа социализации средств производства:

• налоги;

• национализация или муниципализация;

• конкуренция общественных и частных предприятий.

Высокое налогообложение рент должно было, по расчетам фабианцев, привести к их обобществлению. Таким образом, налог выступал как средство изъятия рент. Полученные в результате этого деньги предполагалось частично использовать на социальное обеспечение, образование и здравоохранение. За счет другой части планировалось выкупить у частных владельцев предприятия и земли для общественных нужд. Крупную промышленность с высокой степенью монополизации и имеющую общенациональное значение (тресты, шахты, железные дороги, каналы, телефон, телеграф) предполагалось национализировать, а сферу мелкого и среднего бизнеса – муниципализировать.

В связи с последним фабианцы требовали значительного расширения функций муниципалитетов, которые должны в полном объеме управлять местными делами и получить неограниченные возможности заниматься предпринимательской деятельностью. В этих целях они призывали предоставить местным органам право вводить повышенные налоги на земельную собственность и наследство; принудительно выкупать необходимые для общественных нужд земли и службы, призванные удовлетворять первоочередные потребности населения; создавать муниципальные предприятия и самостоятельно управлять ими; контролировать оставшиеся в руках частных лиц предприятия, обслуживающие потребности населения; заниматься страхованием жителей от пожаров. Фабианцы полагали, что в сфере деятельности муниципалитетов должны быть строительство дешевых и удобных домов для рабочих, снабжение водой, газом и электричеством, городской транспорт, доки, рынки, ломбарды, больницы, молочные фермы, пекарни, бойни и др.

Фабианцы не сомневались в преимуществах национализированного и муниципализированного производства, которое в ходе конкурентной борьбы вытеснит частнокапиталистическое и в результате длительного процесса обеспечит утверждение общественной собственности на средства производства. Фабианский проект преобразования общественных отношений стал одной из первых попыток разработать план мирного перехода к социализму в условиях буржуазно-демократического политического строя. Система взглядов, вошедшая в историю общественной мысли как фабианский социализм, составила основу идеологии английской лейбористской партии, когда та была создана, оказала существенное воздействие на теоретические позиции социал-демократии других стран. Фабианская доктрина имеет последователей до настоящего времени.

Социал-демократическая федерация

Деятельность многих английских социалистов была связана с основанной Генри Гайндманом в 1881 г. Демократической федерацией, в 1884 г. переименованной в Социал-демократическую федерацию (СДФ). Ее концепция исходила из того, что средства производства, распределения и обмена должны перейти в коллективную собственность. Создать многочисленную и влиятельную партию Гайндману не удалось: в 1895 г. СДФ насчитывала едва ли больше 5 тыс. сторонников. Эта организация не могла приобрести авторитет у рабочих – на выборах 1885 г. она брала деньги у консерваторов, чтобы попытаться провалить нескольких либеральных кандидатов. В 1908 г. СДФ преобразовали в Социал-демократическую партию (СДП), которая пропагандировала социализм, в какой-то мере приближавшийся к марксизму.

Независимая рабочая партия

Очередную попытку создать партию рабочего класса предприняли в 1893 г., когда на съезде в Брэдфорде несколько малочисленных групп объединились в Независимую рабочую партию (НРП). Программа НРП требовала установления общественной собственности на средства производства, законодательного введения 8-часового рабочего дня, запрещения детского труда, введения всеобщего избирательного права, ликвидации монархии и упразднения Палаты лордов, проведения всенародных референдумов для решения важнейших вопросов. Признанным лидером НРП был Кейр Гарди. Он полагал, что рабочим необходимо просвещение и воспитание, чтобы осознать свои интересы и реализовать их через реформы социалистического характера, добившись независимого представительства в парламенте. Наступивший же социализм облагодетельствует все человечество. Как заявлял Гарди, социалисты предлагают бедным «освобождение от ярма неблагодарного труда и гнетущей нищеты; среднему классу – от тирании рынка; богатым дают надежду на возвращение радостей жизни, освобождая их от бремени собственности». Оставалось разъяснить это капиталистам. Естественно, при подобных взглядах партия не смогла занять того положения, которое соответствовало бы численности и значению британского индустриального пролетариата. На парламентских выборах 1895 г. из 28 ее кандидатов ни один не был избран. В 1900 г. НРП объединяла всего 13 тыс. членов.

Британская социалистическая партия

В социалистически ориентированных партиях и группах не могла не возникнуть идея объединения сил. Она была реализована, когда в 1911 г. в Манчестере состоялась Учредительная конференция, в которой приняли участие делегаты от СДП, отделений НРП, ряда других организаций. На конференции создали Британскую социалистическую партию, председателем которой стал Генри Гайндман. Однако и эта партия не смогла возглавить массовый подъем рабочего движения или хотя бы оказать на него сколько-нибудь серьезное воздействие.

Лейбористская партия

К концу XIX в. ограниченные результаты деятельности парламента в социальной сфере все более разочаровывали тред-юнионистские организации. Например, Британский конгресс тред-юнионов регулярно принимал резолюции о 8-часовом рабочем дне, а Палата общин неизменно отвергала соответствующие предложения. Надежды на либеральную партию, которую на выборах поддерживала основная масса рабочих и под знаменами которой избирались многие рабочие депутаты, полностью иссякли. В то же время не имели широкой социальной базы, чтобы обеспечить избрание депутатов и создать в парламенте рабочую фракцию, социалистические организации.

В сложившихся условиях окрепло убеждение в необходимости самостоятельного рабочего представительства в парламенте. Инициативу проявил Плимутский конгресс тред-юнионов (1899), во исполнение резолюции которого в феврале 1900 г. в Лондоне собралась конференция представителей 67 тред-юнионов, Фабианского общества, СДФ и НРП. Она образовала самостоятельную партию парламентского типа под названием Комитет рабочего представительства (КРП). Членство в ней было коллективным. Этот статус окончательно закрепили в 1903 г., когда КРП был провозглашен федерацией тред-юнионов, Фабианского общества и НРП (СДФ в 1901 г. вышла из КРП). С момента учредительной конференции секретарем КРП стал Рамсей Макдональд.

Комитет рабочего представательства быстро укрепил влияние среди рабочих, чему в немалой степени способствовали события в Южном Уэльсе. Здесь в 1901 г. возник трудовой конфликт между рабочими и владельцами железной дороги «Компании Таффской долины». Когда железнодорожники сорвали попытку администрации привлечь штрейкбрехеров, компания подала в суд. Дело дошло до Палаты лордов, которая как высшая судебная инстанция удовлетворила иск предпринимателей. Тред-юнион оштрафовали на 35 тыс. ф. ст., из которых 23 тыс. пошли на покрытие убытков компании. Это решение фактически сделало невозможным проведение забастовок. За приговором по делу «Компании Таффской долины» последовал ряд судебных решений, в связи с которыми тред-юнионы до 1905 г. уплатили по искам предпринимателей около 250 тыс. ф. ст. Но произвол властей имел неожиданные последствия. Судебные органы и Палата лордов своей антирабочей политикой сыграли роль невольных вербовщиков КРП. Если в 1901 г. партия объединяла 376 тыс. членов, то в 1906 г. – 921,3 тыс.

В 1906 г. КРП переименовали в Лейбористскую партию (англ, labour – труд), и в этом же году к ней пришел первый парламентский успех, хотя и не без помощи либералов. Гарди и Макдональд заключили сделку с либералами, которые в 30 округах из 670 не выставили своих кандидатов, расчистив места для лейбористов. Не во всех этих округах они победили, зато компенсировали потери в других и в общем итоге провели в парламент 29 депутатов. Это был большой успех, которым лейбористы воспользовались, добившись в том же 1906 г. отмены решения по делу Таффской долины.

Но вскоре политические оппоненты лейбористов создали для них новую проблему. Служащий «Объединенного общества железнодорожников» Осборн, консерватор по политическим убеждениям, потребовал возвратить ему ту часть членских взносов, которая шла в лейбористский парламентский фонд. В декабре 1909 г. судьи-лорды удовлетворили иск. Это означало, что тред-юнионы лишались возможности финансировать Лейбористскую партию, без чего она не могла заниматься политической деятельностью. Лишь в 1913 г., с принятием нового Акта о тред-юнионах, права рабочих организаций были частично восстановлены. Тред-юнионам при согласии большинства их членов разрешили создавать политические фонды из особых взносов. При этом члены профсоюзов, не желавшие вносить их, получили право не делать этого.

Постепенно, не без серьезных сомнений и колебаний, в Лейбористской партии начали утверждаться социалистические взгляды. В 1908 г. на очередной ее конференции большинство делегатов проголосовали за резолюцию социалистического характера, которая прошла как документ, выражающий мнение тред-юнионов, а не как решение, обязывавшее проводить данный политический курс. В этой резолюции говорилось, что пришло время, когда «одной из главных целей Лейбористской партии должна быть социализация средств производства, распределения и обмена, которые в интересах всего общества надо поставить под контроль демократического государства». Отсюда было уже недалеко и до полного восприятия идеологии Фабианского общества, которое подготовило программы Лейбористской партии, первую из них – «Труд и социальный порядок» – в 1918 г.

Еще в предвоенные годы Лейбористская партия получила признание в международном социалистическом сообществе. Сессия Международного социалистического бюро в октябре 1908 г. приняла ее во II Интернационал. Росли авторитет и влияние партии в самой стране. На выборах 1910 г. лейбористы получили 42 места в парламенте. В предвоенном 1913 г. партия насчитывала 1 млн 880 тыс. членов. Осталось совсем немного до того времени, когда лейбористы вытеснят либералов и займут их место в политической системе Великобритании.

 

Социалистические организации в США

Социалистическая рабочая партия

Распространение в США социалистических идей и наличие воспринявших их организованных групп привело к созданию в 1876 г. Рабочей партии, переименованной в следующем году в Социалистическую рабочую партию (СРП). На протяжении первого десятилетия в ней преобладала лассальянская идеология, но уже к концу 80-х гг. ее преодолели, к руководству пришли новые люди, среди них Ьыл Даниэль Де Леон. В 1890 г. СРП насчитывала не более 1,5 тыс. человек. Из сотни секций и отделений партии 88 состояли из немецких эмигрантов, официальным языком был немецкий. Поэтому партия прежде всего должна была добиться своей «американизации» и укрепить связь с рабочим движением, но решить эти задачи ей не удалось. В 1900 г. произошел раскол, сторонники Де Леона сохранили Социалистическую рабочую партию, но она превратилась в малочисленную секту.

Социалистическая партия Америки

В июле 1901 г. на съезде в Индианаполисе ряд социалистических групп создали Социалистическую партию Америки. В нее вошли рабочие, представители непролетарских профессий: адвокаты, врачи, учителя, торговцы, даже священники. В партии были выдающиеся писатели: Джэк Лондон, Эптон Синклер. С 1901 по 1912 г. количественный состав партии вырос приблизительно с 10 тыс. до 125–150 тыс. Число сочувствовавших ей было еще больше. На президентских выборах 1912 г. кандидат социалистов Юджин Дебс получил 900 тыс. голосов избирателей.

Партия не была идеологически единой. В ней определились три течения. Правые во главе с Виктором Бергером в теоретических установках опирались на бернштейнианство, полагали, что социализм наступит в свое время без каких бы то ни было революционных усилий со стороны рабочего класса, призывали ограничиться антимонополистической борьбой, считали, что социализм будет обществом для всех, в том числе и для буржуазии. Возглавлявшееся Морисем Хилквитом центристское направление выдвигало в качестве главной задачи победу социалистов на выборах в местные и федеральные органы власти, имея в виду через них обеспечить постепенную трансформацию капитализма в социализм. Левое крыло партии в согласии с представлениями Юджина Дебса и Уильяма Хейвуда считало, что к социализму следует идти путем классовой борьбы, но только в ее экономической форме, т. е. склонялось к анархо-синдикализму. Диаметральное расхождение во взглядах не могло не привести к расколу, что и произошло в 1912 г.

 

Второй Интернационал

Предпосылки создания II Интернационала

На стадии зрелого промышленного капитализма рабочий класс составил значительную часть самодеятельного населения. Потребность в защите классовых социально-экономических и политических интересов побуждала пролетариат к организации своих сил. По мере политизации классовой борьбы стали возникать и развиваться национальные рабочие партии – социалистические, социал-демократические, лейбористские. К 1914 г. они насчитывали 4,2 млн членов.

Становлению и укреплению этих партий способствовало интенсивное распространение марксистской теории. После Парижской коммуны появились труды Маркса «Гражданская война во Франции», «Критика Готской программы», второй и третий тома «Капитала». Вышли работы Энгельса «К жилищному вопросу», «Анти-Дюринг», «Развитие социализма от утопии к науке», «Происхождение семьи, частной собственности и государства», «Крестьянский вопрос во Франции и Германии», «К критике проекта социал-демократической программы 1891 г.» и др. С предисловиями Энгельса переиздавались более ранние произведения Маркса. Научный анализ капитализма второй половины XIX в. и попытка открыть перед рабочими привлекательную для них социальную перспективу позволили марксизму стать идеологией мощной ветви организованного рабочего движения. Его возглавляли крупные теоретики и признанные лидеры, среди которых были А. Бебель, В. Либкнехт, К. Каутский — в Германии; Ж. Гед, И Лафарг — во Франции; В. Адлер, Л. Франкель — в Австро-Венгрии; Ф. Турати, А. Лабриола — в Италии; Г. В. Плеханов — в России.

В то же время на рабочих оказывали влияние и те организации социалистов, которые стремились добиться социальной справедливости методами постепенного реформирования общества. Социал-реформистское направление не имело общей платформы и было представлено бернштейнианством в Германии, Партией поссибилистов во Франции, Фабианским обществом в Англии, различными фракциями в рабочих партиях других стран.

Определенная часть рабочего движения поддерживала анархистские идеи, видя в них протест против капитализма с его массовой пауперизацией, социальной неустойчивостью, эксплуатацией, появлением новых форм неравенства. Особенно благоприятной почвой для анархизма продолжали оставаться Италия, Франция, Испания, был он представлен и в других странах Европы и Америки.

Несмотря на идеологические расхождения, объективно проявлялась общность классовых интересов пролетариата различных стран. На протяжении 70—80-х гг. XIX в. прошел ряд конгрессов, пытавшихся, хотя и безуспешно, объединить рабочее движение. Один из них, созванный тред-юнионами в Лондоне в 1888 г., принял решение о созыве в 1889 г. еще одного конгресса и поручил организовать его французским поссибилистам.

Тенденция к международному объединению социалистических партий и организаций вынудила марксистов взять инициативу в свои руки. Энгельс, Бебель, Либкнехт, Гед, Лафарг и другие на протяжении первой половины 1889 г. мобилизовали своих сторонников из многих стран и организационно подготовили социалистический конгресс в том же городе и в то же время, что и поссибилисты – в Париже, 14 июля 1889 г. Этот день был избран в связи со столетием Французской революции 1789 г. и приуроченной к этой дате всемирной промышленной выставке.

Парижский конгресс 1889 г. и образование II Интернационала

В назначенное время независимо друг от друга открылись два социалистических конгресса. Один из них, созванный поссибилистами, включал делегатов от различных организаций 14 стран: политических клубов самих поссибилистов и французских синдикатов, английских тред-юнионов и Социал-демократической федерации, решивших участвовать в обоих конгрессах.

Параллельно работавший Конгресс объединенных социалистов собрал представителей примерно 300 рабочих и социалистических организаций 20 стран. Практически все делегации включали сторонников различных идейно-политических направлений: марксизма, реформизма, анархизма, но в целом преобладали марксисты. Особенно сильными были их позиции в немецкой и французской делегациях.

Национальный совет Бельгийской рабочей партии поставил вопрос о взаимодействии конгрессов, предложение поддержали реформисты из итальянской, голландской, датской, американской (США) делегаций. Против выступили марксисты, соглашавшиеся на объединение лишь при условии, что поссибилистский конгресс примет приемлемую для них, марксистов, резолюцию. Учитывая соотношение сил на Конгрессе объединенных социалистов, это можно было понимать как призыв к примирению на марксистской платформе. Поссибилисты на это не пошли и выдвинули встречное требование всеобщей проверки мандатов, что расценили как повод аннулировать полномочия марксистов, хотя бы французских. Взаимный отказ от компромисса исключил возможность объединения, которое так и не состоялось.

Конгресс объединенных социалистов после рассмотрения и принятия ряда резолюций решил подготовить и созвать следующий конгресс в Швейцарии или Бельгии. Это означало создание новой постоянной международной организации пролетариата – II Интернационала — в виде периодических конгрессов. Иная форма в то время была невозможна из-за действовавших в ряде стран законов, запрещавших организации, подобные МТР.

Принятое в Париже решение оказалось удачным, и международные социалистические конгрессы II Интернационала проходили: в Брюсселе (1891), Цюрихе (1893), Лондоне (1896), Париже (1900), Амстердаме (1904), Штутгарте (1907), Копенгагене (1910), Базеле (1912). В их работе принимали участие виднейшие деятели международного рабочего и социалистического движения. На последнем заседании Цюрихского конгресса присутствовал и выступил с речью Энгельс. На Штутгартском и Копенгагенском конгрессах был и активно работал В. И. Ленин. В состав делегаций на разных конгрессах входили: А. Бебель, В. Либкнехт, П. Зингер, К. Каутский, Э. Бернштейн, Г. Фольмар, К. Цеткин, Р. Люксембург — от Германии; Ж. Гед, П. Лафарг, Э. Вайян, Ж. Жорес, А. Мильеран — от Франции; Г. В. Плеханов, П.Б. Аксельрод, Л.Г. Дейч, Л.Б. Каменев— от России; Д. Благоев — от Болгарии; Ф. Турати — от Италии; В. Адлер — от Австрии; Э. Маркс-Эвелинг, Г. Квелч, Г. Гайндман, Дж. Кейр Гарди, Б. Шоу, С. Вебб— от Англии; Д. Де Леон— от США; Э. Вандервельде — от Бельгии, С. Ван-Кол — от Голландии и др.

Необходимость повседневной координирующей работы в промежутках между конгрессами и возможность ее проведения в связи с отменой репрессивного законодательства побудили Парижский конгресс 1900 г. создать Международное социалистическое бюро (МСБ) с пребыванием в Брюсселе. Оно должно было поддерживать связи между социалистическими и профессиональными организациями, подготавливать интернациональные конгрессы, обеспечивать проведение в жизнь принятых на них решений, выступать с манифестами и декларациями по актуальным вопросам рабочего и социалистического движения, формировать и содержать архивы. Председателем МСБ стал бельгийский социалист Эмиль Вандервельде. II Интернационал как международное сообщество завершил свое организационное оформление.

 

Решения конгрессов Второго Интернационала

Размежевание с анархизмом

В борьбе за влияние на рабочих марксисты главными соперниками считали анархистов. Среди них выделялись крупные политические фигуры. Общеизвестна выдающаяся роль П.А. Кропоткина — виднейшего теоретика и революционера. Большим авторитетом пользовался Элизе Реклю — он был участником революции 1848 г. и Парижской коммуны, крупнейшим ученым, автором 19-томного исследования «Новая всемирная география. Земля и люди», 6-томного труда «Человек и земля», книги «Эволюция, революция и идеал анархизма».

Политическое движение с деятелями подобного масштаба и влиянием во многих странах нельзя было игнорировать, и на конгрессах II Интернационала с ним велась крайне острая борьба, тем более что анархисты продолжали отстаивать свои взгляды. В 1889 г. в Париже их делегаты требовали отказа от реформ в области трудовых отношений, от участия в избирательных кампаниях, от захвата политической власти и установления диктатуры пролетариата. Марксисты полемизировали, а когда анархисты в ходе принятия решений стали бурно протестовать, просто-напросто удалили их лидеров с конгресса.

Чтобы избежать дискуссий в дальнейшем, марксисты предпочли вообще не допускать анархистов на последующие конгрессы. В Цюрихе делегаты приняли решение о том, что социалистические партии могут быть представлены на конгрессе при условии признания политической борьбы. Анархисты пытались доказать, что террор также является политической деятельностью. Социалисты – Бебель, Либкнехт, Каутский и др. – ответили резолюцией с определением понятия «политическая деятельность». В ней говорилось: «Под политическими действиями следует понимать использование рабочими партиями по мере сил политических прав и законодательной машины или стремление завоевать их для удовлетворения требований рабочих и для овладения политической властью». Поскольку анархисты отвергали подобные методы борьбы, им не оставалось ничего другого, как уйти с конгресса.

Не удалось анархистам получить представительство и на Лондонском конгрессе, отказавшемся признать их полномочия. Была также принята резолюция о составе следующего международного конгресса. В ней указывалось, что на конгресс будут допущены: во-первых, представители всех групп, стремящихся к замене капиталистических форм собственности и производства социалистическими и считающих законодательную и парламентскую деятельность одним из необходимых средств для достижения этой цели, и, во-вторых, все профсоюзные организации, которые хотя и не принимают участия в политической и парламентской борьбе, но признают ее необходимость. Эта резолюция полностью исключала участие анархистов в работе Лондонского и всех последующих конгрессов Интернационала.

О завоевании политической власти

Марксизм связывал эксплуатацию, угнетение, нужду, несправедливость, не равенство с частной собственностью на средства производства и порождаемой ею экономической анархией. Историческая перспектива виделась в предельном обнищании эксплуатируемых, упрощении классовой структуры путем поляризации ее на буржуазию и пролетариат, крахе капитализма. Альтернативу ему представлял социализм, который уничтожит частную собственность и рыночную экономику, заменит их общественной собственностью и плановой экономикой.

Представление о социализме как объективной и неизбежной цели стало для рабочего класса мощным побудительным мотивом политической и экономической борьбы. Во II Интернационале никто не отрицал необходимости и неизбежности перехода к социализму. Брюссельский конгресс провозгласил уничтожение классового господства непременным условием освобождения пролетариата и призвал рабочих всего мира «объединить свои усилия, чтобы свергнуть владычество капиталистов и повсюду, где они владеют политическими правами, лишить их пользования ими, чтобы освободиться от рабства наемного труда». В Цюрихе резолюция рекомендовала «поставить во главу угла революционную задачу социалистического развития, заключающуюся в полном переустройстве современного общества в экономическом, нравственном и политическом отношении».

Но относительно методов завоевания пролетариатом политической власти разброс мнений был велик: от взглядов ортодоксальных марксистов – сторонников революционного установления диктатуры пролетариата до представлений реформистов – приверженцев мирного и поэтапного перехода к социализму. Причем оба крыла в социалистическом движении могли черпать свои пристрастия у Маркса и Энгельса, поскольку они допускали оба пути. Маркс, например, утверждал: «Рабочий должен со временем захватить в свои руки политическую власть… Но мы никогда не утверждали, что добиваться этой цели надо повсюду одинаковыми средствами. Мы знаем, что надо считаться с учреждениями, нравами и традициями различных стран; и мы не отрицаем, что существуют такие страны, как Америка, Англия, и если бы я лучше знал ваши учреждения, то может быть прибавил бы к ним и Голландию, в которых рабочие могут добиться своей цели мирными средствами. Но даже если это так, то мы должны также признать, что в большинстве стран континента рычагом нашей революции должна послужить сила; именно к силе придется на время прибегнуть, для того, чтобы окончательно установить господство труда» . Энгельс придерживался аналогичных взглядов.

На первых конгрессах Интернационала вопрос о переходе к социализму оживленно обсуждался и находил решение в духе марксовых постулатов. Но Л. Мильеран своим вступлением в июне 1899 г. в правительство Р. Вальдека-Руссо сразу перевел теоретические дискуссии в практическую плоскость. И хотя он, казалось бы, реализовал одну из допустимых форм борьбы, европейское социалистическое движение реагировало весьма бурно, а Парижский конгресс 1900 г. специально рассмотрел вопрос о том, каким образом пролетариату следует идти к власти.

Ж. Гед и Э. Ферри в своем проекте резолюции предлагали запретить всякое участие социалистов в буржуазных правительствах, по отношению к которым социалисты должны находиться в решительной оппозиции. Реформисты возражали. Выражая их точку зрения, Ж. Жорес утверждал, что вступление социалиста в буржуазное правительство означает начало политической экспроприации буржуазии. Конгресс принял резолюцию, предложенную К. Каутским. В ней говорилось: «В современном демократическом государстве завоевание политической власти пролетариатом не может быть достигнуто одним ударом; оно может явиться лишь результатом длительной и трудной работы в области политической и экономической организации пролетариата, результатом его физического и нравственного возрождения и постепенного завоевания депутатских мест в муниципальных представительствах и учреждениях».

В основе резолюции Каутского лежала убежденность в том, что в начале XX в. эволюция капитализма создавала условия для «самодвижения» к социализму. Ввиду этого конгресс признал, что «министериализм» является «новым методом», нормальным средством развития капиталистического общества в социалистическое через переходную стадию, в которой правительственная власть находится одновременно в руках буржуазии и пролетариата. Такой подход давал возможность социалистам-реформистам блокироваться с буржуазными партиями. Хотя марксисты тоже понимали, что капитализм «сам творит элементы нового строя», они продолжали отстаивать идею революционного превращения первого во второе. Отсюда их неприятие реформистского пути, обусловившее новое рассмотрение этой проблемы на Амстердамском конгрессе 1904 г. Принятая здесь резолюция отмечала, что социал-демократия не может стремиться к участию в правительстве в рамках буржуазного общества. С «министериализмом» было покончено, но до времени. С началом Первой мировой войны реформисты, вступив в ряде стран в буржуазные правительства, взяли реванш. Однако и марксисты, осуществив Октябрьскую революцию в России, реализовали свою концепцию. Их спор решался самой историей.

Об улучшении условий труда

Интернационал неоднократно обращался к вопросу о защите экономических интересов трудящихся. Улучшение их положения в рамках капиталистического общества связывалось с установлением предельных норм рабочего времени: 8 ч – для всех категорий рабочих; 6 ч – ежедневного труда подростков и девушек до 18 лет; прием на работу детей с 14 лет; запрещение ночных смен женщин и несовершеннолетних. Первые конгрессы (Парижский – 1889 г., Цюрихский – 1893 г.) в полном соответствии с марксизмом видели путь к экономическому освобождению рабочего класса в пролетарской революции и установлении диктатуры пролетариата. Законы об охране труда в силу этого рассматривались как предпосылка роста сознательности и организованности рабочих, условие их успешной борьбы за достижение конечной цели. Уже Парижский конгресс 1900 г. в число средств освобождения труда включил политическую борьбу, всеобщую подачу голосов и организацию рабочего класса в политические группы, синдикаты, кооперативы, образовательные союзы, кассы взаимопомощи, но не назвал пролетарскую революцию и диктатуру пролетариата. Уход от ортодоксального марксизма в сторону реформизма здесь проглядывается со всей очевидностью.

Конгрессы Интернационала предлагали добиваться установления еженедельного выходного дня всем работающим и непрерывного 36-часового отдыха женщинам, а также предоставления им двух недель до и четырех после родов. Принципиально важным был призыв бороться за прекращение выдачи заработной платы товарами из лавок предпринимателей и равную оплату труда без различия пола и национальности. Цюрихский конгресс поставил вопрос об учреждении фабричных инспекций там, где работали женщины.

Интернационал сформулировал свое отношение к методам воздействия на предпринимателей и общество в целях улучшения социально-экономического положения пролетариата. Брюссельский конгресс, признавая необходимость стачек и бойкота, отметил, что они наносят вред не только капиталистам, но и рабочим. Поэтому к ним следует прибегать только после тщательной подготовки и всестороннего учета обстановки. Лондонский конгресс подтвердил этот вывод и в то же время отверг предложение анархо-синдикалистов о международной генеральной стачке. На этих же позициях остался и Парижский конгресс 1900 г. Амстердамский конгресс трактовал стачку как крайнее средство достижения значительных общественных изменений или предотвращения реакционных покушений на права рабочих, тогда как марксизм высшей формой пролетарской борьбы считал вооруженное восстание. Интернационал начал отдавать предпочтение легальным, мирным формам борьбы.

О рабочих партиях, профсоюзах и кооперативах

Одной из главных предпосылок создания и деятельности Интернационала было наличие национальных социалистических партий. В них Интернационал видел инструмент для завоевания рабочими власти и обобществления средств производства. Естественно ввиду этого стремление Интернационала к политической консолидации пролетариата. Особенно отчетливо это проявилось в решениях Амстердамского конгресса, в резолюции которого было записано: «Конгресс объявляет: для того, чтобы рабочий класс мог проявить полностью свою силу в борьбе против капитализма, необходимо, чтобы в каждой стране в противоположность буржуазным партиям существовала только одна социалистическая партия, как существует один пролетариат». Заслуживает быть отмеченным, что условием объединения социалистических партий не выдвигалась необходимость перехода на марксистскую платформу.

В конце XIX – начале XX в. в крупнейшую организацию превратились профессиональные союзы, широко представленные и в самом Интернационале. На Штутгартском конгрессе, например, из 884 делегатов 266 зарегистрировались как представители профсоюзов, а фактически их было больше. Понятно поэтому стремление Интернационала выработать политику по отношению к наиболее массовым рабочим организациям. Брюссельский конгресс призвал энергично бороться за создание профсоюзов, против попыток правительств и буржуазии урезать права коалиций трудящихся. Лондонский конгресс рассмотрел эту проблему с точки зрения отношения к профсоюзам самих пролетариев. Он подчеркнул, что политические воззрения не должны быть причиной раскола рабочего движения, хотя долгом профессиональных союзов является воспитание членов организации в социалистическом духе. Штутгартский конгресс внес новый момент в концепцию взаимоотношений с профсоюзами. Он ориентировал рабочий класс на установление и упрочение тесных связей между партией и профсоюзами. При этом конгресс не настаивал на руководящей роли партии в классовой борьбе пролетариата. Это было явное отступление от постулатов марксизма. Конгресс в Копенгагене рассмотрел деятельность профсоюзов в интернациональном плане. Он призвал рабочих к солидарности, рекомендовал установить тесные связи между профессиональными организациями.

Здесь же, в Копенгагене, были приняты решения относительно кооперативов, которые в 1904 г. объединяли около 6,5 млн человек. Конгресс заявил, что интересы рабочего класса требуют укрепления связи между социалистическими партиями, профсоюзами и кооперативами. Социалисты ввиду этого должны принимать самое активное участие в кооперативном движении, чтобы вносить в него социалистическое сознание. Главная цель кооперативов виделась участникам конгресса в содействии классовой борьбе пролетариата и улучшении условий его жизни. Но вопрос о выделении материальных средств на эти цели кооперативы должны решать сами, с чем марксисты, Ленин прежде всего, не были согласны.

О дне 1 мая

На Парижском конгрессе 1889 г. огласили послание председателя Американской федерации труда Самюэля Гомперса с предложением отмечать 1 мая как Международный праздник борьбы за 8-часовой рабочий день. Независимо от этого руководитель французских профсоюзов Раймон Лавинь внес на рассмотрение делегатов свой проект резолюции. Она была подготовлена во время встречи Бебеля, Либкнехта, Адлера, Вайяна и Лафарга. После обсуждения участники пленарного заседания согласились с этой резолюцией. В ней говорилось: «В установленный день будет проведена большая международная манифестация, с тем чтобы во всех странах и всех городах одновременно трудящиеся предъявили властям требование о законном сокращении продолжительности рабочего дня до 8 часов и претворении в жизнь других решений Международного конгресса в Париже. Учитывая, что Американская федерация труда на своем съезде в Сент-Луисе в декабре 1888 г. уже приняла решение о проведении подобной манифестации 1 мая 1890 г., эта дата утверждается. Трудящиеся различных стран должны провести эту манифестацию в соответствии со специфическими особенностями своей страны».

Решение о первомайских выступлениях рассматривалось на ряде последующих конгрессов. В Брюсселе английская и немецкая делегации предложили перенести первомайские демонстрации на ближайшее к 1 мая воскресенье. Решили предоставить каждой стране право установить дату и форму их проведения в зависимости от местных условий и возможностей. Прекращение работы рекомендовалось «там, где это возможно».

Цюрихский конгресс вновь обсудил этот вопрос. Два момента были в центре дискуссий: проводить ли манифестацию именно 1 мая и под каким лозунгом: то ли под знаком укрепления в рабочем классе воли к социальной революции, то ли – социальных преобразований. С учетом того, что требование «социальной революции» сделает невозможным легальное проведение 1 мая в таких странах, как Германия, принятая резолюция обязывала выводить трудящихся на улицы для демонстрации «твердой воли рабочего класса к устранению классовых различий через социальные преобразования» и только 1 мая.

Проведение первомайских манифестаций имело непреходящее значение. Они способствовали повышению организованности пролетариата, укреплению интернациональных связей между рабочими различных стран. День 1 мая стал традиционным праздником труда и международной пролетарской солидарности.

О милитаризме и антивоенной борьбе

На протяжении 1889–1912 гг. в Интернационале сложилась концепция антимилитаризма и борьбы с угрозой войны. В ее разработке на разных конгрессах принимали участие Бебель, Либкнехт, Плеханов, Ленин и многие другие видные деятели международного рабочего движения. Разработка проблем войны и мира велась Интернационалом при непосредственном участии всех входивших в него направлений – от ревизионистов до полуанархистов. Эта возможность добиваться согласованных решений при большом расхождении взглядов поучительна и для нашего времени. Усилиями социалистов было сформировано целостное представление о задачах пролетариата в антивоенном движении.

Как подчеркнул Парижский конгресс 1889 г., мир между народами является первым и непреложным условием освобождения рабочих. Поэтому необходима воля сохранить его. В Штутгарте эту мысль подтвердили: рабочий класс выступает против войны, так как она препятствует созданию нового экономического строя, основанного на социалистических началах.

Парижский (1889) и Брюссельский конгрессы расценили милитаризм как порождение капиталистической системы. Из этого вытекало, что попытки ликвидации милитаризма и установления мира между народами утопичны, если не будут уничтожены экономические причины зла. Другими словами, войны исчезнут лишь при условии победы социализма в международном масштабе. Эту идею еще раз подтвердил Лондонский конгресс, связав установление мира во всем мире с завоеванием власти рабочим классом, который в условиях господства социализма добьется подлинного братства народов. Наконец, Штутгартский конгресс сохранил прежние подходы к проблеме милитаризма и заявил, что войны прекратятся, когда вызванные развитием военной техники обильные жертвы людьми и деньгами заставят народы отказаться от капитализма.

Интернационал на Парижском (1889), Лондонском и Штутгартском конгрессах потребовал ликвидировать постоянные армии во всех государствах и ввести всеобщее вооружение народа, охарактеризовал демократическую милицию как реальную гарантию невозможности агрессивных войн и исчезновения национальных антагонизмов. Парижский конгресс 1900 г. рекомендовал с особым усердием заниматься антимилитаристским воспитанием молодежи и организовывать ее на борьбу с милитаризмом. Копенгагенский конгресс предложил устранить тайную дипломатию и добиваться обнародования всех существовавших и будущих договоров и сделок между правительствами, а также декларировал право всех народов на самоопределение и защиту от военного нападения и насильственного подавления. Поскольку капиталистической системе присущи межгосударственные конфликты, кризисы и военные столкновения, Лондонский, Штутгартский и Копенгагенский конгрессы предложили добиваться создания международного арбитража, или третейского суда, постановления которого должны иметь силу закона. Если правительства не подчинятся вердиктам арбитража, окончательное решение о войне или мире должен принять сам народ. Признав, что сохранение мира зависело от преодоления противоречий между Германией, с одной стороны, Францией и Англией, с другой, Базельский конгресс призвал сконцентрировать усилия Интернационала на достижение этой цели. Отсюда в более широком плане следовало, что пролетариат заинтересован и должен способствовать мирному урегулированию конфликтов между государствами, достижению мирного согласия по спорным вопросам.

Одним из важнейших направлений антимилитаристского движения провозглашалась борьба за разоружение. Копенгагенский конгресс счел необходимым добиваться заключения соглашения об ограничении вооружений на море и ликвидации права победителя на имущество побежденного. Цюрихский, а затем Парижский (1900) и Штутгартский конгрессы установили, что депутаты-социалисты во всех парламентах должны голосовать против военных кредитов, в том числе на военный флот и колониальные экспедиции.

Брюссельский и Парижский (1900) конгрессы поставили задачу протестовать против всех военных поползновений и благоприятствовавших войне союзов, а в случае угрозы войны организовать одновременно во всех странах и в одинаковых формах выступления против милитаризма и этой угрозы. Ответ на вопрос, что делать, если не удастся предотвратить войну, дали Штутгартский и Базельский конгрессы. В этом случае следует выступить за быстрое ее окончание и всеми силами стремиться использовать порожденный войной экономический и политический кризис для того, чтобы поднять народ и тем самым ускорить падение капиталистического господства.

Антивоенная деятельность Интернационала составляет поучительный опыт, особенно в той части, которая была связана с отстаиванием общечеловеческих ценностей.

 

Крах Второго Интернационала и его роль в социалистическом движении

Крах II Интернационала

После августовских событий 1914 г. лишь РСДРП, БСДРП (тесных социалистов), сербские социал-демократы, левое крыло итальянского рабочего движения, отдельные группы левых в Германии и Голландии выступили в духе принятых конгрессами решений по борьбе с милитаризмом. В сентябре 1914 г. Ленин в тезисах, известных под названием «Задачи революционной социал-демократии в европейской войне», подчеркивал: «С точки зрения рабочего класса и трудящихся масс всех народов России наименьшим злом было бы поражение царской монархии и ее войск». Смысл такого поражения Ленин раскрыл в тогда же написанном им и опубликованном от имени ЦК РСДРП манифесте «Война и российская социал-демократия», где констатировал: «Превращение современной империалистической войны в гражданскую есть единственно правильный пролетарский лозунг». В статье «О поражении своего правительства в империалистической войне» Ленин однозначно определил свое понимание гражданской войны и условия перехода к ней: «Революция во время войны есть гражданская война, а превращение войны правительств в войну гражданскую, с одной стороны, облегчается военными неудачами (“поражением”) правительств, а с другой стороны, – невозможно на деле стремиться к такому превращению, не содействуя тем самым поражению». Этого курса большевики последовательно придерживались на всем протяжении Первой мировой войны. Но тактика революционного пораженчества уже в то время у многих российских социал-демократов вызывала сомнение. Лозунг поражения задевал чувства патриотически настроенных людей и не воспринимался не только широкими массами, но и многими революционерами, отвергавшими путь к революции через военное поражение. Даже Н.И. Бухарин предлагал Ленину откорректировать лозунг поражения «своего» правительства в империалистической войне, который давал основания толковать его как призыв к практическим действиям в пользу Германии. Но это большевиков не останавливало, что они и показали, приняв от кайзеровской Германии финансовую помощь на организацию революции.

Преобладающая часть партий II Интернационала заняла иные позиции. Они не были тождественны, но ни одна не состояла в требовании поражения своего правительства и государства.

Парламентская фракция германских социал-демократов на совместном с правлением СДПГ совещании 3 августа 1914 г. абсолютным большинством голосов высказалась за финансирование начавшейся войны: из 110 депутатов лишь 14 высказались против кредитов. На следующий день в ходе заседания Рейхстага председатель фракции Гуго Гаазе выступил с утвержденной фракцией декларацией, в которой выражалось согласие с военными кредитами. Это мотивировалось необходимостью обороны Германии от нападения России и сохранения завоеваний германского рабочего класса. Фракция единогласно, включая Либкнехта, проголосовала за ассигнования на войну и, кроме того, призвала германских рабочих воздержаться от экономических и политических стачек, провозгласив на время военных действий политику гражданского мира.

В Австрии социал-демократы были избавлены от необходимости голосовать, поскольку Рейхсрат распустили еще с весны 1914 г. Однако об их позиции можно судить по публикациям венской «Арбайтерцейтунг», которая выражала солидарность с германской парламентской социал-демократической фракцией и оценивала одобрение кредитов как ее триумф, победу рабочего движения. В Венгрии войну поддержали все без исключения партии, включая и социал-демократию. Последняя аргументировала свой выбор необходимостью защиты «западной цивилизации» от угрозы «восточного варварства».

Руководство Французской объединенной социалистической партии открыто порвало со всеми антивоенными резолюциями конгрессов Интернационала и призвало массы к защите отечества. 2 августа 1914 г. секретарь СФИО Л. Дюбрейль декларировал обязанность социалистов защищать целостность и независимость «миролюбивой республиканской Франции». В Палате депутатов социалисты одобрили военные кредиты, а вскоре Гед, Самба, а позже и Тома заняли министерские посты.

В Палате общин Великобритании за финансирование военных расходов проголосовала лейбористская фракция, а ее главам. Гендерсон весной 1915 г. вошел в либеральное правительство Г Асквита. Когда в декабре 1916 г. Д. Ллойд Джордж сформировал коалиционное правительство, уже три лейбориста стали его членами, а сам Гендерсон получил пост в особом, всего из четырех человек, военном кабинете. Лидеры тред-юнионов в свою очередь провозгласили перемирие в промышленности.

Наконец, председатель II Интернационала Э. Вандервельде заявил в бельгийском парламенте: «Мы будем голосовать за все кредиты, которые потребует правительство для защиты нации». Вскоре и он принял приглашение стать министром.

В целом отношение европейской социал-демократии к войне выразилось в политических действиях по трем основным направлениям:

• одобрение в парламентах бюджетных ассигнований на войну;

• вступление ряда социалистов в военные правительства;

• осуществление политики «гражданского мира».

Все это нарушало прямые запреты конгрессов II Интернационала.

Квалифицируя указанную ситуацию, Ленин писал: «Измена социализму большинства вождей II (1889–1914) Интернационала означает идейно-политический крах этого Интернационала». Начиная с этой оценки, сделанной еще в августе 1914 г., тезис об измене лидеров социал-демократии занял доминирующее место в марксистской литературе. Лишь позднейшие исследования отошли от столь прямолинейных оценок. Материалы, подготовленные к столетию II Интернационала Межведомственным советом по изучению социал-демократии, содержат принципиально иное суждение: «Вряд ли можно все сводить к измене вождей или вообще субъективным факторам, хотя и не следует их недооценивать». С этим нельзя не согласиться, что побуждает обратиться к выявлению причин резкого изменения взглядов преобладающей части социал-демократии на развернувшуюся по всему миру войну.

Говоря о распаде Интернационала, следует иметь в виду, что с началом войны глубокая внутринациональная и межгосударственная дифференциация рабочего класса, объективное различие интересов и задач отдельных его отрядов проявились еще более отчетливо, чем это имело место в довоенный период. Если при этом учесть, что Второй Интернационал объединял лишь около 10 % трудящихся, становится очевидным, что лидеры социал-демократии не могли не считаться с настроением масс, находившихся под влиянием идей национализма, если это и расходилось с их собственными представлениями мирной эпохи. Именно по линии интернационализм – национализм пролег водораздел внутри социал-демократии. В условиях военного кризиса интернациональная солидарность уступила место национализму. Уловив резко возросшее национальное самосознание большинства трудящихся масс, немецкие социал-демократы поставили национальные интересы выше классовых и стали доказывать, что война против России как оплота европейской реакции соответствовала интересам Германии. Более того, с военной победой своей страны они связывали дальнейшее продвижение к социализму эволюционным путем. В свою очередь социалисты стран Антанты оправдывали поддержку своих правительств тем, что их страны стояли перед необходимостью обороняться и защищать международную демократию от германской агрессии.

Роль II Интернационала в социалистическом движении

II Интернационал обеспечил сотрудничество основных сил рабочего движения в общей борьбе за интересы трудящихся. Свой вклад в разработку идеологических основ деятельности и практическую работу Интернационала внесли рабочие партии всех стран. Теоретическим фундаментом II Интернационала были идеи Маркса и Энгельса, вполне актуальные для периода домонополистического капитализма. Существенную роль в распространении и развитии марксистских взглядов сыграли видные деятели рабочего и социалистического движения — В. Адлер, А. Бебель, Д. Благоев, Ж. Гед, К. Каутский, А. Лабриола, П. Лафарг, В.И. Ленин, В. Либкнехт, Р. Люксембург, Г.В. Плеханов и др. В то же время новые явления, связанные с переходом капитализма в империалистическую стадию, заставили усомниться в правильности постулатов марксизма, привели к формированию теории и практики реформистского социализма, сторонниками которого выступили Э. Бернштейн, Э. Вандервельде, Ж. Жорес, Э. Давид, Г. Фольмар и их идейные соратники.

Многие достижения II Интернационала неоспоримы. Благодаря его конгрессам, деятельности МСБ, организации взаимопомощи и совместных выступлений социалистических партий, профессиональных союзов, женских и молодежных объединений был создан эффективный механизм интернациональных взаимосвязей различных отрядов и направлений рабочего движения. Интернационал содействовал укреплению национальных рабочих партий и превращению некоторых из них в серьезную политическую силу, вовлечению в борьбу миллионов трудящихся через профсоюзы и кооперативы. Его деятельность способствовала активизации таких средств и методов борьбы трудящихся, как массовое стачечное движение, демонстрации, использование буржуазно-демократических свобод, парламентских и муниципальных выборов. Интернационал внес весомый вклад в организацию движения против гонки вооружений, колониализма, империалистической агрессии.

Вместе с тем Интернационал не представлял собой монолитную организацию единомышленников. Кардинальные перемены в экономической, социальной, политической структуре быстро изменявшегося мира не могли не вызвать двойственную реакцию, противоречия, внутреннюю борьбу в отдельных партиях и самом Интернационале. В условиях мирного развития разногласия воспринимались как нормальное явление, органично присущее демократически организованному международному сообществу. Но испытания мировой войной, когда надо было выбирать между сформулированными на собственных конгрессах принципами международной солидарности и национальным долгом, Интернационал не выдержал, что и привело к его распаду.

 

Истоки и предпосылки женского движения

На протяжении веков в общественном сознании доминировало патриархатное представление, согласно которому в силу якобы ограниченных способностей, заложенных природой, главное и единственное предназначение женщины состоит в том, чтобы производить на свет детей, быть верной помощницей мужу и хранительницей домашнего очага. В первой половине XIX в. это мнение и сопутствовавшее ему разделение труда оставались практически непоколебленными. В тех социальных слоях, где благосостояние держалось трудом членов семьи, считалось само собой разумеющейся обязанностью жены помогать мужу в работе, а сверх того выполнять традиционные для того времени женские работы – прясть, ткать, белить полотно, шить одежду, вязать, стирать, печь хлеб, готовить пищу, делать мыло и свечи и отвечать за множество других домашних дел и, разумеется, присматривать за детьми.

В феодально-аристократических или богатых буржуазных слоях общества женщина от домашнего труда освобождалась. Ее главным назначением было продолжать род, а дополнительной функцией – украшать собой дом мужа, поддерживать престиж семьи, традиции и нравственные ценности, которые признавались значимыми. Следствием этого был праздный образ жизни, а если женщина и играла какую-то роль в экономической или хозяйственной сфере, то опосредованно, через мужчину – отца, мужа, любовника. Профессиональная работа была для женщин практически недоступна. Общественная деятельность оставалась исключительно мужским занятием. В салонах высшего общества в присутствии женщин даже не обсуждались политические проблемы. Жизнь женщин из высшего и среднего классов в европейских стран была ограничена частной семейной сферой. Однако и в домашних делах женщина не была самостоятельной. В буржуазных семьях муж контролировал расходы, выдавая жене деньги на насущные нужды. Таким образом, водораздел между частным и общественным, женщинами и мужчинами, семьей и профессиональной жизнью становился все более очерченным.

Развернувшаяся в XIX в. модернизация Европы принесла перемены, определявшиеся не только завершением промышленной и аграрной революций, демократизацией общественной и политической жизни, но и новым стилем повседневной жизни мужчин и женщин. Перемены раньше других затронули женщин из семей, зарабатывавших на жизнь собственным физическим трудом. Индустриализация открыла для них новые возможности. Внедрение машинной техники в ходе промышленной революции упростило производственные операции, свело трудовые функции к выполнению сравнительно простых приемов и допускало использование элементарно обученных, малоквалифицированных работников. К тому же применение паровых двигателей требовало меньше физической силы для обслуживания станков, особенно в текстильной промышленности, а это позволяло заменять мужчин женщинами. На производстве дешевый женский и детский труд стал повсеместным и широко распространенным явлением. Во Франции в 1838 г. женщины составляли 56–57 % персонала текстильной промышленности, в 1847 г. – 24,1 % персонала мастерских с числом работавших в каждой из них более 10 человек. Среди фабричных рабочих Великобритании в 1839 г. женщин насчитывалось 57,7 %. Даже в государствах Германии, где промышленная революция проходила позже, в 1848 г. количество фабричных и ремесленных рабочих-женщин достигало 18 %.

В США рабочая сила текстильных фабрик почти с самого начала промышленной революции состояла преимущественно из молодых женщин (65 тыс. из 100 тыс. в 1822 г.). Женщины-работницы преобладали на предприятиях по производству обуви, пуговиц и перчаток; они были широко представлены в отраслях, не ассоциировавшихся раньше с традиционными женскими работами – в высокомеханизированной обувной промышленности, изготовлении сигар и переплетном деле. Число таких отраслей постоянно возрастало. Судя по переписи 1900 г., в США на каждую тысячу занятых приходилось: в белошвейном производстве – 994 женщины, в производстве предметов моды – 980, в швейной промышленности – 968, на трикотажных фабриках – 728 работниц, а в целом во всех отраслях общественного производства женщины составляли 18,8 % от общего количества работавших.

Многие общественные деятели и публицисты XIX в. расценивали участие женщин в промышленном производстве в негативном свете в связи с изнурительным характером труда, дискриминированным сравнительно с мужчинами материальным положением, отвлечением от семейных обязанностей. При всей обоснованности оценки статуса работниц как дискриминированного, сами женщины не драматизировали свое положение в фабричном мире. И действительно, с чем сталкивалась женщина, работая на ферме или в крестьянском хозяйстве? На крестьянку ложились заботы о коровах, молодняке, свиньях, домашней птице, огороде, выращивании корнеплодов, мака и льна, приготовлении пищи, выпечке хлеба, переработке молока в масло и сыр, консервировании мяса, плодов и капусты, варке обеда и стирке белья. Женщины выполняли тяжелейшие физические работы. В Финляндии пахота и посев были занятием женщин, тогда как мужчины занимались лесным хозяйством, рыбной ловлей и охотой. Но имели место случаи, когда и женщины работали на лесоповале и заменяли одного из мужчин при распилке деревьев ручной пилой. О ситуации в Тироле середины XIX в. сообщается: «Но тяжелейшей работой всегда остается переноска сена. Мужчины переносят охапки весом от 120 до 150, а женщины от 50 до 80 фунтов по горным склонам, то круто поднимающимся вверх, то резко опускающимся вниз… Как правило, весь урожай переносится на спине. Этот тяжелый труд изменяет фигуру женщин, делая ее придавленной и раздавшейся».

Были ли основания опасаться тяжелых фабричных условий привычным к тяготам крестьянской жизни женщинам? В сопоставлении с работой, которую дочери фермеров и крестьян выполняли дома, фабричный труд, на первый взгляд, хорошо оплачивался и сулил лучшие возможности. В работе на фабриках все больше стали видеть не только способ оказания помощи семье, но и средство личного самоутверждения. Появившаяся благодаря индустриализации возможность работать вне дома ослабила зависимость женщины от отца или мужа. «Фабричная девушка» из Массачусетса (США) Люси Энн выразила этот новый взгляд на смысл своей работы с полной определенностью: «Я скопила денег на образование, и разве я не имею права на это? Или я должна отправиться домой и, как примерная девочка, отдать деньги отцу в руки, а значит, распрощаться с моими кровными сбережениями?» Обобщая сложившуюся ситуацию, английский историк Дж. Тревельян замечал: «Женщины, которые шли работать на фабрики, хотя и теряли некоторые ценные преимущества своей прежней жизни, зато обретали независимость. Деньги, которые они зарабатывали, были их собственными. Фабричная работница занимала определенное экономическое положение, которое с течением времени стало возбуждать зависть других женщин». Другими словами, экономическая независимость приносила женщине освобождение от диктата семьи.

Для женщин-работниц и на первых порах, и в последующем первоочередной задачей оставалось достижение более благоприятных условий работы; именно в этом направлении разворачивалась их борьба. Но и те женщины, которые в силу своего социального статуса и имущественного положения не помышяли о фабрике, начали задумываться о том, как вырваться из тесных рамок семьи, найти поле приложения сил вне ее. Представительницы состоятельных, образованных и социально активных кругов не только притязали на то, чтобы отвоевать профессиональные занятия, которые монополизировали мужчины, но стремились добиться гражданского равноправия.

Почти во всех странах и в разное время появлялись отдельные женщины, выдвигавшие идеи феминизма [269]Феминизм — теория, идеология и политика, направленная на изменение существующих властных гендерных отношений в обществе.
(от лат. femina – женщина). Требования женских прав наиболее полно были сформулированы англичанкой Мэри Уоллстонкрафт. Ее основной труд «В защиту прав женщины», впервые опубликованный в 1792 г., за столетие выдержал 6 изданий в Англии и 4 в США. Уоллстонкрафт подробно описывает состояние невежества и рабской покорности, на которое в силу социальных предрассудков и системы воспитания были обречены женщины. Она считала, что принципы Просвещения должны быть в равной степени применимы и к мужчинам, и к женщинам.

Французская революция конца XVIII в., казалось, должна была сделать прорыв в этом направлении. Однако изменения не наступили. Когда Теруаль де Мерекур, известная тем, что 14 июля 1789 г. была в числе первых ворвавшихся в Бастилию, призвала женщин Франции откликнуться на призыв Конвента «Отечество в опасности» и организовать женский батальон для защиты революции, прокурор Парижа Пьер Шоммет выступил с гневной отповедью: «С каких пор женщинам позволено отказываться от своего пола и делаться мужчинами? С каких пор вошло в обыкновение видеть их оставившими скромную заботу о домашнем очаге, оставившими колыбели их детей, чтобы выступать в публичных местах, держать с трибуны речи, вступать в ряды войск, одним словом, выполнять обязанности, которые природа дала в удел одному лишь мужчине? Природа сказала мужчине: будь мужчиной! Скачки, охота, земледелие, политика и усилия всякого рода – твоя привилегия! Она сказала женщине: будь женщиной! Забота о своих детях, мелочи домашнего хозяйства, сладостное беспокойство материнства – вот твоя работа! Глупые женщины, зачем вы хотите сделаться мужчинами? Что нужно вам еще? Во имя природы оставайтесь тем, что вы есть; не завидуйте опасностям нашей бурной жизни и довольствуйтесь тем, что мы забываем их в лоне наших семей, в то время как вы направляете наши взоры на восхитительную картину наших детей, счастливых благодаря вашей нежной заботе».

Большинство мужчин думали точно так же. Сама республика была против женского равноправия. Принятую в 1793 г. конституцию, которая базировалась на составленной Робеспьером Декларации прав человека и гражданина, восприняли как декларацию прав мужчины. Писательница Олимпия де Гуж, одна из наиболее активных защитниц интересов женщин, противопоставив ей вместе со своими соратницами 17 параграфов «Прав женщин», в обоснование высказала мысль: «Если женщина имеет право всходить на эшафот, то она должна иметь также право всходить на трибуну». Первое из этих прав Олимпии де Гуж предоставили. Она, как и многие другие женщины – участницы революции, окончила жизнь под топором гильотины. Все женские союзы решением Конвента в 1793 г. были закрыты, а с 1795 г. женщинам запретили посещать сам Конвент, присутствовать на любых публичных собраниях и вообще собираться в общественных местах.

Общественное мнение послереволюционной Европы продолжало отрицательно относиться к любым проявлениям женской самостоятельности. Известная английская писательница Джейн Остин опубликовала в 1811–1816 гг. 4 романа, но сделала это анонимно, потому что считалось неприличным, чтобы женщина занималась литературным трудом. Так было не только в Англии. Знаменитый Жорж Синд, автор многочисленных романов, оставивших заметный след в мировой литературе, – это Аврора Дюпен, по мужу Дюдеван.

Но перемены наступали неотвратимо. Произошла подлинная революция в бытовой сфере. В дома пришли водопровод, центральное отопление, газ, а затем и электричество. Многие изделия, в начале XIX в. относившиеся к атрибутам роскоши, быстро превратились в предметы массового пользования. В 50—60-х гг. фабрики начали производство швейных машин. Их ежегодный выпуск одна только фирма «Зингер» к концу века довела более чем до 600 тыс. Швейные машины стали необходимой принадлежностью чуть ли не каждого дома. Облегчилось не только шитье. Женщины освобождались от многих прежде неизбежных хозяйственных дел, поскольку промышленность поставляла пищу, предметы обихода, одежду не только в изобилии, но лучшего качества и дешевле, чем это могло быть произведено в домашних условиях. К началу XX в. в США почти все мужчины были одеты в одежду фабричного производства. Ввиду этого сложились предпосылки к включению женщин в активную деятельность вне дома.

Начало меняться и общественное мнение. С 40-х гг. XIX в. так называемый женский вопрос в контексте равноправия полов прочно утверждается в качестве темы политических дискуссий и сюжетов художественной литературы. Во Франции в 1848 г. последователь Шарля Фурье философ и экономист Виктор Консидеран предложил конституционной комиссии парламента даровать женщинам равные политические права. В 1851 г. это предложение повторил в Палате депутатов сенсимонист Пьер Леру, но вновь без успеха. Однако важно было начать, хотя бы поставить проблему, а дальше, рано или поздно, она нашла бы разрешение, тем более, что голоса в пользу женской эмансипации с каждым годом раздавались все громче. В 1879 г. выдающийся норвежский поэт и драматург Генрик Ибсен опубликовал драму «Кукольный дом», героиня которой Нора стала символом борьбы не столько за личное счастье женщины, сколько за восстановление попранных прав человека.

 

Преодоление профессиональной дискриминации

В общественное сознание все больше проникает представление о том, что женщины, особенно незамужние, должны приобретать профессию. Для выходцев из низших слоев общества это была возможность содержать себя. Не нуждавшиеся в заработке считали необходимым приносить пользу обществу. Подобная ориентация неизбежно подводила к осознанию необходимости развития женского образования и профессиональной подготовки.

В этом отношении пример показали США. Здесь в течение 1780—1790-х гг. появились школы специально для девочек. Они также зачислялись наряду с мальчиками в общественные школы. В результате уровень образования девушек к середине XIX в. сравнялся с мужским. Основание большого количества школ в стране вызвало массовый спрос на учителей. Поскольку женщинам платили вдвое, а то и втрое меньше, чем мужчинам, именно их и стали привлекать к преподаванию. Поначалу принимали на работу девушек-учителей, имевших гимназическое образование. Основанную в 1821 г. в г. Троя (штат Нью-Йорк) женскую гимназию к 1872 г. окончили более 12 тыс. выпускниц, которые в основном и составляли контингент женщин-педагогов. В связи с большими потерями мужчин в годы Гражданской войны женщины стали осваивать новые профессии, но основной сферой приложения их труда по-прежнему оставалась учительская. Во время Гражданской войны и непосредственно после ее окончания сотни тысяч женщин с Севера двинулись на Юг обучать бывших рабов – поступок, который историк У. Дюбуа назвал самым прекрасным мирным сражением XIX в. Тенденция к увеличению числа женщин-учителей сохранялась на протяжении всего XIX в. К 1869 г. штат Вайоминг официально установил оплату для них наравне с мужчинами. За этим штатом в 1874 г. последовала Калифорния. Учебные заведения для подготовки учительниц учредили по всей стране, а сама эта профессия все больше становилась женской: в 1900 г. более трети всех учителей в стране были женщины.

В Великобритании применению женского труда также способствовали объективные обстоятельства, хотя и иного порядка, нежели в США. Вследствие высокой мужской смертности и массовой эмиграции мужчин брачного возраста замужество для женщин во многих случаях становилось недостижимым. В 1870 г. из каждой тысячи женщин в возрасте от 20 до 25 лет 652 оставались незамужними, а к 1901 г. эта цифра возросла до 726. Кроме того, средний возраст вступления в брак повысился до 25–30 лет. Длительность ожидания собственной семьи и неопределенность брачной перспективы стимулировала стремление к поиску не зависящих от родителей средств существования. Это требовало некоторого образования, и в этом отношении предпринимались определенные шаги: в 1874 г. был открыт колледж для работающих женщин. Женщины начали активно включаться в трудовую деятельность, особенно в систему просвещения. В 1870 г. в числе дипломированных школьных учителей было 6,4 тыс. мужчин и 6 тыс. женщин, но уже тогда наметилась отчетливая тенденция к феминизации учительского труда. В начальных школах должности учителей-стажеров занимали 6 тыс. мужчин и 8 тыс. женщин. Через четверть века ситуация разительно изменилась. В 1895 г. дипломированных учителей насчитывалось: мужчин – 21 тыс. и женщин – 32 тыс., а учителей-стажеров соответственно 7,2 тыс. и 27 тыс., т. е. пропорция дошла до 67,7 % в пользу женщин. В последующие годы она возросла еще больше: женщины в 1901 г. составляли 75 % школьных учителей. Во французских школах 50-процентный рубеж женщины-учителя впервые преодолели в 1891 г.

Технический прогресс открыл дорогу женщинам к канцелярской работе. В 1867 г. в США появилась первая печатная машинка. С 70-х гг. началось их массовое производство. Редакции газет, деловые конторы, органы управления стали оснащаться «ремингтонами» и «ундервудами». Работа на них стала чуть ли не монополией женщин. Женщины же взяли на себя и инициативу подготовки соответствующих специалистов. В 1879 г. Мери Сеймор открыла первую школу секретарей-машинисток. Поскольку работа в офисе была чистой и безопасной, женщины из среднего класса рассматривали работу машинистки, бухгалтера и клерка как более предпочтительную по сравнению с трудом на фабрике и стали активно занимать должности конторских служащих. Это привело к тому, что клерки-мужчины уступили им ряд своих функций по ведению делопроизводства и переписке корреспонденции. Большое число женщин, работавших в американских правительственных офисах, вызывало удивление иностранцев. К 1900 г. 75 % конторских служащих в стране составили женщины, тогда как в 1870 г. их было только 3 %. Аналогичная ситуация имела место и в Европе. В Великобритании перелом произошел в 1892 г., когда 7 министерств приняли на работу «девушек на печатных машинках». Если в 1891 г. на службе в местной и государственной администрации состояло 7 тыс. женщин, то в 1911 г. – 76 тыс.; количество женщин – служащих торговых и деловых контор выросло за те же годы с 6 до 146 тыс. в немалой степени из-за увеличения числа машинисток.

Еще одним отвоеванным у мужчин полем деятельности стало здравоохранение. Врачебная деятельность и медицинская служба милосердия на протяжении большей части XIX в. считалась занятием не для «леди». Больных из богатых домов обслуживала прислуга под руководством семейного доктора-мужчины, а общественные госпитали для бедных имели репутацию аморальных и антисанитарных заведений. Популярные карикатуры того времени изображали медсестер в виде нетрезвых и невежественных существ. Однако в годы Крымской войны 1853–1856 гг. англичанка Флоренс Найтингейл, которой пришлось преодолеть предубеждение собственной семьи, сумела привлечь к госпитальному делу специально обученных сестер милосердия, придать этому занятию облик серьезной профессии. Она вместе с 38 помощницами организовала в полевых условиях уход за ранеными английскими солдатами, что позволило снизить смертность с 42 до 2,2 %. Это достижение впечатлило, и благодаря деятельности Найтингейл и Джейн Шоу Стюарт в английской армии в 1861 г. была учреждена первая официальная женская служба медсестер. В последующие годы на их обучение тратили 3 года, после чего выдавали сертификат. Среди медсестер было много образованных женщин из семей священников, офицеров, врачей, торговцев. Социальный статус медсестер стал оцениваться выше, чем гувернанток из богатых домов, хотя зарабатывали они меньше.

В США сторонники женского труда основали ряд медицинских школ. С началом Гражданской войны 1861–1865 гг. женщины, движимые чувством патриотизма, а подчас и ради заработка, шли на фронт врачами и медицинскими сестрами. С ее окончанием работа медицинской сестры стала одним из видов карьеры, открытой для многих женщин, и это стимулировало создание новых школ по подготовке младшего медицинского персонала. Работа, ранее считавшаяся не подобающей для женщин, стала рассматриваться в качестве занятия, которое особенно им соответствует. Женщины во многих странах не только занимали должности младшего медицинского персонала, но и работали врачами. В 1857 г. Элизабет Блэквелл, за 8 лет до этого первой среди женщин США получившая диплом врача, организовала в Нью-Йорке больницу для женщин и детей, персонал которой состоял только из женщин. В 1862 г. подобную больницу основали в Бостоне.

Наступление женщин на мужские профессии просвещением, конторской службой и медициной не ограничилось. Летом 1899 г. большинство избирателей в кантоне Цюриха высказались на референдуме за допущение женщин к адвокатуре. Право заниматься адвокатской практикой женщины получили затем в Австралии, Голландии, Дании, Канаде, России, Финляндии, США. К 1900 г. только в США было более тысячи женщин-юристов.

Женщины проложили дорогу к научной деятельности, а некоторые добились выдающихся результатов. Шотландку Мэри Сомервилль (1780–1872) за работы по астрономии избрали в Британское Королевское Общество, а правительство назначило ей пенсию в размере 300 ф. ст. в год. Мировую известность получила русский математик Софья Ковалевская, ставшая профессором Стокгольмского университета. Мария Склодовская-Кюри, работавшая во Франции, была дважды удостоена Нобелевской премии: по физике в 1903 и химии в 1911 г.

Существенные перемены произошли в сфере женского среднего образования. Во Франции в 1880 г. не было ни одного лицея для девочек, а в 1913 г. действовало 138; число обучавшихся в них девочек составило 30 % от контингента мужских лицеев. В Великобритании в 1913–1914 гг. количество женских средних школ мало чем уступало мужским: 349 против 397; при этом из числа продолжавших учебу после 16 лет девочек было намного больше, чем мальчиков. В Германии средние женские школы первоначально рассматривались как заключительный этап обучения будущих жен и матерей, в связи с чем ориентировались на урезанное – сравнительно с мужским – образование и не давали возможности поступить в университет. Только в 1908 г. среднее женское образование было реформировано, вследствие чего началось создание женских лицеев и гимназий, дававших аттестат зрелости и право на университетское образование. К 1910 г. в средних школах страны учились 250 тыс. девочек. Стремление к созданию системы среднего образования для девочек проявилось и в других европейских странах, хотя во многих из них (Австрии, Бельгии, Нидерландах, Швейцарии, Италии, Швеции) этот процесс шел медленно.

Важным этапом на пути к феминизации интеллектуального труда стало завоевание права на получение высшего образования. Первым в США в 1837 г. провел прием студентов независимо от пола колледж «Оберлин» в штате Огайо. Такое же решение в 1852 г. принял колледж «Антиок» того же штата. Постепенно открывали двери аудиторий для девушек и государственные университеты: в 1855 г – штата Айова, в 1870 г. – Мичиганский. К концу XIX в. движение за женское образование добилось больших успехов благодаря учреждению женских колледжей. Они были либо полностью самостоятельные, наподобие открытых в 1875 г. и существующих до настоящего времени колледжей Уэллели и Смит, либо так называемые присоединенные. Последние действовали на автономных началах в составе университетов, которые предоставляли помещения, оборудование и преподавателей. Так были созданы колледжи «Барнард» при Колумбийском, «Радклифф» при Гарвардском, «Пемброук» при Браунском университете. В ряде женских колледжей учебные планы и образовательные стандарты были подняты до уровня лучших мужских высших учебных заведений. Например, женский колледж Брин Мор предъявлял к студенткам такие же требования, что и Гарвардский университет. В отличие от старых мужских многие женские колледжи были основаны не на средства религиозных организаций, а на деньги, пришедшие из промышленности и бизнеса. И в сфере образования индустриализация сыграла решающую роль в изменении места женщины внутри американского общества. В результате к 1900 г. женщины составляли пятую часть студентов высших учебных заведений США.

В Европе высшее женское образование берет начало с наступлением 1860-х гг., когда перед студентками открыл двери Цюрихский университет. Швейцарские высшие учебные заведения быстро стали международными центрами европейского женского образования. В 1906–1907 учебном году студентки в них, не считая вольнослушательниц, составляли 22,3 %, а из их числа на каждую швейцарку приходилось 10 иностранок. К концу 60-х гг. женщины получили доступ в высшую школу Франции, в 1870 г. – Швеции, в 1875 г. – Дании. Женщин стали принимать крупнейшие университеты Англии: в 1878 г. – Лондонский, в 1881 г. – Кембриджский ив 1884 г. – Оксфордский.

Но женщин в университетах было не так уж и много: во Франции, например, в 1905 г. только 5,8 %. В Германии последних десятилетий XIX в. движение женщин за возможность профессионального образования сдерживалось укоренившимся представлением об идеале семьи с мужем-кормильцем и женой – хранительницей очага. Сами же германские власти даже в начале XX в. чинили препятствия женскому образованию. Прусский министр народного просвещения, выступая в 1902 г. перед ландтагом, заявил, имея в виду женщин: «Различия между мужчиной и женщиной, указанные природой и развитые культурой, могут пострадать от посещения гимназий и университетов». Только в августе 1908 г. женщины были допущены в качестве полноправных студентов в университеты Пруссии, где до этого времени они могли быть только вольнослушательницами. На всю Германию в 1908 г. приходилось 1077 студенток. В этом же году впервые в истории страны женщина была допущена к преподаванию в Коммерческой академии в Маннгейме.

 

Борьба за политическое и гражданское равноправие

Женщины и политические права

Рука об руку с борьбой за право на высшее образование и профессиональную деятельность развивалось движение за включение женщин в общественную и политическую жизнь. Первыми проложили дорогу к политическому равноправию женщины Новой Зеландии. В 1893 г. они получили возможность участвовать в парламентских выборах, хотя и не могли быть избранными. Австралия пошла еще дальше: здесь с 1902 г. женщины получили право избирать и самим бороться за место в парламенте.

Европа в этом отношении отличалась большим консерватизмом. Отдельные государства Германской империи – Пруссия, Бавария, Брауншвейг и ряд других – не только отказывали женщинам в политических правах, но и лишали возможности бороться за них. Прусский высший административный суд в 1901 г. решил, что женщины не могут принимать участие даже в празднествах политических обществ. Министр внутренних дел этой страны в 1902 г. заявил, что готов разрешить женщинам присутствовать на собраниях, если они, подобно еврейским женщинам в синагогах, будут находиться в особой части зала.

Другие страны допустили женщин к формированию и деятельности отдельных учреждений и местных органов управления. Во Франции весьма незначительную подвижку обозначил закон от 17 февраля 1880 г., который предусмотрел избрание женщин на должности руководителей народных училищ, старших инспектрис и инспектрис приютов. Закон от 23 января 1898 г. включил женщин, занимавшихся торговлей, в число выборщиков торговых судов. Женщины Великобритании лишь с 1899 г. стали на равных условиях с мужчинами пользоваться активным и пассивным избирательным правом на выборах в советы общин, округов и графств. В Австрии женщины, принадлежавшие к курии крупных земельных собственников, избирали в ландтаги, но через уполномоченного мужчину, а лично – только в Нижней Австрии. Женщины – члены общин, платившие прямые налоги, допускались к выборам общинного представительства, при этом замужние женщины реализовывали это право через мужа, а другие – при посредстве уполномоченного.

Избирательную дискриминацию женщин в Европе раньше других стран (в 1906 г.) устранила Финляндия. Из суверенных государств первенствовали Норвегия (1913), Дания (1915) и Россия (1917).

Суфражистское движение

Американские женщины XIX в. были в США лишены права голоса, не могли получить престижную работу, не занимали важных должностей, не допускались к участию в определенных видах деятельности на основании бытовавших представлений об их неспособности к исполнению подобных ролей. В 40—50-х гг. XIX в. белые американки осознают необходимость организованной борьбы за повышение своего социально-политического статуса.

Важным направлением борьбы за демократизацию политического строя и в то же время составной частью феминистского движения стал суфражизм (от англ, suffragism – право голоса), или выступления женщин за предоставление им права голоса на выборах в местные и общенациональные органы власти. В США это требование первыми выдвинули женщины, собравшиеся в июле 1848 г. на конференцию в г. Сенека-Фоллз (штат Нью-Йорк). Ее участницы по аналогии с «Декларацией независимости» приняли «Декларацию чувств». В основу этого документа лег фундаментальный принцип: «Женщина создана равной мужчине и во имя блага рода человеческого она должна быть признана таковой». Из этого вытекало, что отношения женщин с государством должны быть прямыми, а не опосредованными через мужа или сыновей. Обеспечение гражданского равенства участницы конференции видели в устранении дискриминационных законов и нравственных норм, наделении женщин конституционными правами, обеспечении равенства обязанностей и возможностей, включая доступность образования, уравнение оплаты за одинаковый с мужчинами труд, установление имущественного равенства, участие в деятельности церкви, наконец, включение в избирательный процесс. Конференция объявила о намерении создать суфражистскую организацию. Инициаторами выступили Элизабет Стэнтон, Сьюзен Энтони и Эрнестин Роуз. Они добивались полномасштабного допуска женщин ко всем видам трудовой, социальной и политической деятельности. Однако вплоть до конца 60-х гг. сторонники женского равноправия не создали реально действовавших организаций, а отдельные группы суфражисток оставались небольшими и не охватывали своим влиянием значительное число американок.

После Гражданской войны суфражистские лидеры столкнулись с положением, когда абсолютное большинство женщин было настроено безразлично или даже враждебно к их идеям. Само же суфражистское движение в период Реконструкции раскололось вследствие разного понимания путей достижения правового и гражданского раскрепощения женщин. Расхождение прежде всего обнаружилось в неоднозначном отношении к находившейся в стадии утверждения, а потом и вступившей в силу в 1870 г. XV поправке к конституции США. Она предусматривала предоставление избирательного права всем мужчинам без ограничения по цвету кожи и безотносительно к прежнему нахождению в рабстве, но не затрагивала женщин. Стэнтон и Энтони расценили поправку как дискриминационную по отношению к женщинам и в 1869 г. основали Национальную женскую суфражистскую ассоциацию, чтобы добиваться от конгресса, т. е. на федеральном уровне, конституционного уравнения в правах. При этом имелись в виду прежде всего образованные, т. е. фактически белые, женщины, что обосновывалось необходимостью сохранения белого превосходства в стране.

В том же 1869 г. сторонницы принятия поправки об уравнении женщин в правах во главе с Люси Стоун и ее мужем Генри Блэкуэлом создали в Бостоне Американскую женскую суфражистскую ассоциацию, которая придерживалась тактики борьбы за предоставление женщинам избирательного права в каждом отдельном штате. Бостонская Ассоциация сконцентрировала усилия на подготовке женщин к активному и эффективному участию в политической жизни. В этих целях она создала сеть женских клубов без политической окраски, но поощрявших изучение истории, социальных проблем, текущих событий и других предметов, которые были полезны для пробуждения политического сознания. В последующие несколько десятилетий «клубная идея» распространилась в широких слоях нации, позволила привлечь к движению прежде аполитичных женщин. В январе 1870 г. ассоциация начала издавать «Женский журнал», который стал наиболее популярным феминистским изданием того времени.

Общая цель со временем сблизила две эти организации, и в 1890 г. они слились в единую Национальную американскую женскую суфражистскую ассоциацию. Руководили ею в первые годы существования Стэнтон и Энтони. Образование объединенной ассоциации стало началом действительно общенационального движения за женские права. Новая организация быстро росла, в 1910 г. она насчитывала 75 тыс. членов. Суфражисты боролись за предоставление права голоса женщинам в штатах, создали сеть местных отделений, что позволило усилить агитацию, проводить многочисленные митинги, демонстрации и пикетирования, направлять письма сенаторам и конгрессменам. Постепенно стена непризнания и отрицания прав женщин начала давать трещины. К началу XX в. 4 штата – Вайоминг (1869), Колорадо (1893), Айдахо и Юта (1896) – допустили женщин к избирательным урнам. В течение 1910–1918 гг. еще 17 штатов, признали политическое равноправие женщин. Социалистическая партия Америки и образовавшаяся после раскола республиканцев в 1912 г. Прогрессивная партия поддержали право женщин участвовать в выборах. Это явилось следствием изменения общественного мнения, однако понадобилось еще несколько лет неустанной борьбы, чтобы Конгресс утвердил XIX поправку к конституции об уравнении женщин в избирательных правах. Она была принята 4 июня 1919 г. и вступила в силу после ратификации штатами 26 августа 1920 г. Созданная в связи с этим Лига женщин-избирательниц стала официальной преемницей Национальной американской женской суфражистской ассоциации.

Суфражистское движение в Англии

Суфражизм оставил заметный след в социально-политической истории Англии. Движение за избирательные права британских женщин связано с двумя событиями. В 1864 г. в Лондоне знаменитый философ и член парламента Джон Стюарт Милль издал книгу «О подчинении женщины» и в 1866 г. он же внес на обсуждение Палаты общин петицию, подписанную полутора тысячами женщин, и поправку к биллю о второй парламентской реформе. Она предусматривала возможность предоставления женщинам избирательных прав на одинаковых с мужчинами условиях. За поправку в 1867 г. проголосовали 74 депутата, что было признанием наличия проблемы.

На протяжении второй половины XIX в. в стране действовал ряд женских суфражистских организаций. Свою деятельность они ограничивали выступлениями на митингах, распространением пропагандистской литературы, организацией манифестаций, отчего слыли умеренными. В 1897 г. Миллисент Фосетт, объединив разрозненные группы умеренных суфражисток, образовала Национальный союз женских суфражистских обществ. На первых порах эта организация выступала как внепартийная и апеллировала ко всем политикам, поддерживавшим идею предоставления женщинам права голоса. Но среди их сторонников преобладали либералы. Многие из них были влиятельными членами Палаты общин. При их помощи умеренные суфражистки надеялись провести через парламент законопроект о наделении женщин избирательными правами. Требования не простирались далее установления единых для мужчин и женщин условий зачисления в электоральный состав: раз не все мужчины в Англии выбирают, то и не все женщины должны его иметь. Но, полагали они, несправедливо лишать голоса на парламентских выборах тех, кто обладал собственностью. По их расчетам, женщин, которые могли бы стать избирательницами, набралось бы в Англии около 1,5 млн на более чем 7 млн избирателей-мужчин.

Тактика умеренных суфражисток оказалась малоэффективной: билль о распространении на женщин избирательного права несколько раз принимался Палатой общин в течение последней трети XIX в., а затем в 1904, 1908, 1910 и 1911 гг., но только во втором чтении, тогда как парламентская процедура предусматривала и третье, до которого дело не доходило. Поэтому в начале XX в. часть сторонниц женских политических прав перешла к воинствующим методам ведения кампаний. В 1903 г. член Лейбористской партии Эммелин Панкхерст создала милитантскую (от англ, militant – воинствующий, боец) суфражистскую организацию Женский социально-политический союз (ЖСПС). Состав ЖСПС отличался неоднородностью. С одной стороны, у него была прочная опора в рабочем движении: имел своих представителей в тред-юнионах, принимал участие в мероприятиях социалистических и рабочих организаций, с другой – в ЖСПС входило немало «светских» дам, в избытке имевших и средства, и время, которые они могли тратить на общественную деятельность. В своей программе ЖСПС ратовал за единые для мужчин и женщин условия зачисления в электоральный состав, т. е. придерживался взглядов, сходных со взглядами умеренных суфражисток.

Поскольку парламент не прислушивался к доводам суфражисток, ЖСПС прибег к действиям, которые влекли за собой скандальные последствия или были связаны с нарушением общественного порядка. Суфражистки прерывали церковные богослужения и при появлении короля открыто оскорбляли его. На митингах и манифестациях нарушали порядок: кричали, прерывали ораторов неуместными вопросами, звонили колокольчиками, скандировали лозунги. Но это было только начало. Действия суфражисток становились все более дерзкими и вызывающими. Несколько женщин, прикрепив себя специальными браслетами без ключей к решеткам в галерее парламента, спровоцировали шумный скандал. Аналогичные сцены устроили у резиденции премьер-министра на Даунинг-стрит, у домов нескольких министров и даже у Букингемского дворца. Более того, 1 марта 1912 г. по заранее обусловленному сигналу от ударов молотками и булыжниками разлетелись почти все витрины на главных торговых улицах Лондона. Суфражистки выливали кислоту из пузырьков в избирательные урны, бросали тлеющие тряпки в почтовые ящики. Дошло до того, что началась полоса уничтожения произведений искусства на публичных выставках, поджогов домов, взрывов небольших самодельных бомб в общественных местах. В течение целого дня была полностью прервана телеграфная и телефонная связь между Глазго и Лондоном. Все эти акции вынуждали полицейских применять жесткие меры вплоть до ареста. Многочисленные судебные приговоры не останавливали суфражисток – сама Панкхерст только в 1913–1914 гг. 10 раз отбывала тюремный срок. Значительная часть населения осудила террористические методы суфражисток.

Разразившаяся Первая мировая война на время сняла с повестки дня вопрос о женском избирательном праве. Суфражистки прекратили «кампании протеста» и направили силы на помощь фронту и нации. Большинство членов ЖСПС перешло к активной работе на оборону, а Панкхерст стала правительственным экспертом по вовлечению женщин в промышленное производство. В ответ правительство амнистировало всех находившихся в заключении членов ЖСПС. И все же вопрос о женских избирательных правах вновь зазвучал в парламенте еще до завершения войны. В 1917 г. коалиционное правительство Д. Ллойд Джорджа внесло в парламент законопроект новой избирательной реформы. Он предусматривал право голоса для всех женщин, но лишь с 30 лет, а возможность баллотироваться в парламент – с 21 года. В феврале 1918 г. билль приобрел силу закона. В 1928 г. и активное, и пассивное избирательное право предоставили женщинам наравне с мужчинами по достижении 21 года.

Движение за равноправие женщин во Франции

Французская революция конца XVIII в. оставила женщин с меньшими политическими и гражданскими правами, чем они имели до ее начала. И хотя «Декларация прав человека и гражданина» провозгласила, что «все люди рождаются свободными и равными в правах», женщины остались вне категории свободных и равных граждан. Это в равной степени относилось не только к общественной, но и к приватной жизни француженок. Введенный в действие в 1804 г. Гражданский кодекс (Кодекс Наполеона) гарантировал для мужа и отца абсолютное главенство в семье, а жена и мать рассматривались как недееспособные. Кодекс провозглашал: «Муж обязан оказывать покровительство своей жене, жена – послушание мужу… Жена обязана жить вместе с мужем и следовать за ним всюду, где он решит находиться». Замужняя женщина не могла выступать свидетелем в делах. Если она оставляла дом мужа, то могла быть возвращена обратно представителями власти и принуждена «исполнять свои обязанности». Если, например, в Северной Франции в первой половине XIX в. женщины еще сохраняли некоторую роль в управлении семейной фирмой, работая в качестве бухгалтеров и секретарей, то во второй половине века они уединились в своих домах, расположенных теперь далеко от предприятия, с которым уже не имели ничего общего.

Движение за изменение гражданского законодательства в пользу женщин возглавили Мария Дерезм и Леон Рише, которые в 1870 г. основали Общество за права женщин. Рише считал, что добиться для женщин каких-либо прав можно только в сотрудничестве с мужчинами-законодателями, известными писателями и общественными деятелями. Первые лоббировали бы проекты в Палате депутатов, а вторые – способствовали бы изменению общественного мнения относительно гражданских прав женщин. Поэтому примерно половину членов организации составляли мужчины – профессиональные политики и писатели, которые пропагандировали идеи общества на митингах и собраниях, различных конференциях и в газетах. В конце 1871 г. общество направило петицию в Национальное собрание, требуя пересмотра 30 статей Гражданского кодекса, введения развода и установления равных прав для обоих полов. В 1882 г. Рише основал новую организацию – Французскую лигу за права женщин. Ее почетным президентом избрали Виктора Гюго. Члены лиги добились создания в 1886 г. внепарламентской комиссии по пересмотру ряда статей Гражданского кодекса в интересах женщин. К 1890 г. Французская лига за права женщин стала одной из наиболее влиятельных во французском феминистском движении, хотя и не боролась за предоставление женщинам политических прав. Тогда лишь немногие добивались участия женщин в выборах: Губертина Оклер опубликовала статью «Француз не значит француженка», где требовала права голоса для женщин на том основании, что они платят такие же налоги, как и мужчины.

В начале XX в. различные феминистские, филантропические и протестантские женские общества объединились в общенациональные организации. Число членов образованного в 1901 г. Национального совета французских женщин к 1914 г. выросло до 100 тыс. человек. В 1909 г. начал действовать Союз борьбы за женское избирательное право, который объединил 12 тыс. женщин. Участники этих организаций рекрутировались из числа представительниц среднего класса. Социальная база женского движения обусловила характер его целей, не выходивших за пределы реформ в рамках существовавшего строя. Обе организации выдвигали сходные требования:

• полное правовое уравнение полов;

• интеграция женщин в общественную жизнь и допущение их на государственные должности наравне с мужчинами;

• принятие обществом единой морали для обоих полов;

• интеллектуальное развитие женщин и создание одинаковых программ обучения для мальчиков и девочек;

• свободный доступ женщин ко всем профессиям и введение равной оплаты за одинаковый труд;

• участие женщин в муниципальных выборах.

Многие аспекты реформирования гражданского законодательства, изменения системы образования и условий труда женщин во Франции были воплощены в жизнь. Но идея наделения женщин политическими правами не получила здесь такой поддержки, как в других европейских странах. Консервативность основной массы женщин и их приверженность католицизму привели к тому, что ни одна политическая партия, за исключением социалистической, не принимала женщин в свои ряды и не стремилась к распространению на них избирательного права.

Женское движение начала XX в. не стало влиятельным фактором французской общественной жизни. Феминистские организации действовали в основном в Париже или в центрах крупных промышленных департаментов. Именно в них происходили перемены во взглядах на «женский вопрос». Остальные области страны по-прежнему придерживались традиционных патриархатных взглядов на женщину и ее роль в обществе и семье. Провинция воспринимала женское движение как опасное для прочности семьи и традиционных устоев. Это в немалой степени объясняет, почему француженки получили право голоса значительно позже, чем в большинстве стран Европы, – только в 1944 г.

 

Пролетарское и социалистическое женское движение

Движение за улучшение условий труда

В женском движении наряду с внеклассовыми его формами возникло и получило развитие чисто пролетарское крыло. До начала XX в. борьба женщин-пролетарок ограничивалась экономическими требованиями. Для женщин-работниц и на первых порах, и в последующем первоочередной задачей оставалось достижение более благоприятных условий работы, именно в этом направлении разворачивалась их борьба. Защищая свои интересы, работницы осознавали необходимость объединения, и забастовка в этом отношении стала начальной формой временной самоорганизации, сначала освоенной мужчинами-рабочими, а затем и женщинами.

Первая забастовка американских женщин-рабочих прошла в 1823 г. в Нью-Йорке: с требованием повысить заработную плату выступили портнихи швейных предприятий. В 1828 г. провели забастовку работницы текстильной фабрики в Дувре (штат Нью-Гемпшир), возмущенные произволом хозяев, которые ввели штрафы за опоздания, составлявшие треть дневного заработка, и запретили разговаривать во время работы, если только это не относилось к производству. Владельцы хлопкопрядильных фабрик в Лоуэлле, важнейшем центре текстильной промышленности штата Массачусетс, на экономический спад 1830-х гг. ответили установлением более жесткой дисциплины, увольнением тех, кто отказывался подчиняться, занесением в черные списки рабочих, разрывавших годовые контракты, сокращением расходов и снижением зарплаты женщин на 15 %. В 1834 г. работницы Лоуэлла объявили первую в этом городе забастовку. К ним присоединились 800 работниц Дувра. И хотя эта попытка сопротивления закончилась ничем, она послужила уроком для более успешных выступлений в будущем. В 1836 г. работницы ткацкой фабрики в Лоуэлле объявили забастовку во второй раз: 1500 женщин вышли на улицы в знак протеста против падения зарплаты и увеличения рабочих часов. Маршируя по городу, женщины пели песню: «О, я не могу быть рабыней; я не буду рабыней! О, я так люблю свободу, я не буду рабыней!» Забастовка получила широкий общественный резонанс.

В 40-х гг. XIX в. движение за установление 10-часового рабочего дня возглавила Рабочая ассоциация Новой Англии, возникшая в конце 1844 г. В ней главную роль играли работницы текстильных фабрик, создавшие первые союзы фабричных работниц. Созданная в Лоуэлле Женская рабочая ассоциация за реформы организовала в 1844 г. новое выступление. Ее руководители потребовали организации первых в истории США публичных слушаний по вопросу об условиях работы в промышленности. В законодательные органы штатов направлялись петиции с требованием официального установления 10-часового рабочего дня. В 1847 г. штат Нью-Гемпшир, а в 1848 г. штаты Пенсильвания и Мэн приняли соответствующие законы. Их главным изъяном было отсутствие обязательных и безоговорочных предписаний, обязывавших предпринимателей вводить 10-часовой рабочий день.

Массовые выступления женщин все больше заставляли считаться с их требованиями. В 1868 г. Национальный рабочий союз США созвал конгресс, на котором присутствовали представительницы трудящихся женщин Америки. В одной из резолюций конгресс рекомендовал женщинам: «Идите на работу, изучайте производство, присоединяйтесь к нашим рабочим союзам и формируйте свои собственные союзы защиты, используйте любые средства, чтобы убедить или принудить предпринимателей быть справедливыми по отношению к работницам, выплачивая им равную заработную плату за равный труд». Впервые в истории США национальная рабочая федерация проголосовала за принцип равной оплаты. Тогда же был учрежден пост национального организатора по делам трудящихся женщин, на который избрали Кейт Меллейни. Она на протяжении нескольких лет возглавляла стачечное движение работниц за улучшение условий труда и повышения заработной платы. В том же 1868 г. в США по инициативе суфражистки Элизабет Стэнтон и профсоюзных активистов была создана Ассоциация трудящихся женщин. Через год в Линне (штат Массачусетс) прошел учредительный съезд по созданию Национальной организации трудящихся женщин под названием «Дочери святого Криспина».

Массовое давление на законодателей имело достаточно скромный результат. Во второй половине 1860-х гг. законодательные органы шести штатов (Иллинойса, Висконсина, Коннектикута, Миссури, Нью-Йорка, Калифорнии) приняли законы о 8-часовом рабочем дне. Но эти законы содержали многочисленные оговорки, что фактически делало невозможным их использование. Ни один из принятых штатами законов о 8-часовом рабочем дне не запрещал предлагать контракты, предусматривавшие более длительный рабочий день. Все эти законы не были проведены в жизнь, но никаких других попыток законодательно изменить ситуацию долгое время вообще не предпринималось. Не многие из законодательных органов штатов, обладавших прерогативами в сфере регулирования трудовых отношений, были склонны идти на сокращение рабочего времени женщин, как, впрочем, и всех работников. Лишь в 1874 г. законодательное собрание штата Массачусетс приняло закон о 10-часовом рабочем дне для женщин. Его примеру последовал штат Орегон в 1903 г. Более активной была роль местных органов власти. В силу этого средняя продолжительность рабочей недели все же сократилась: с 66 ч в 1870 г. до 54 ч в 1910 г. На федеральном же уровне никаких законов о труде не существовало вплоть до 1930-х гг.

Социалистическое женское движение

В становлении социалистического женского движения большую роль сыграл марксистский, или пролетарский, феминизм. Его теоретическую основу составили две ключевые работы: «Происхождение семьи, частной собственности и государства» Ф. Энгельса и «Женщина и социализм» А. Бебеля. Пролетарский феминизм рассматриваемого времени опирался на следующие постулаты: женщины-работницы угнетены капиталистической системой в той же степени, что и мужчины, поэтому они должны присоединиться к классовой борьбе рабочих за социализм. Поскольку женщин разделяет принадлежность к различным классам, не существуют единые для них специфически женские интересы и проблемы, которые могли бы быть поставлены отдельно от классовых; союзы между пролетарскими женщинами и женщинами из буржуазной среды возможны только на базе общей борьбы за преобразование капиталистического общества в социалистическое. Таким образом, капитализм и частная собственность объявлялись основными причинами эксплуатации трудящихся и в особенности женщин. Из этого вытекал и различный подход к определению целей женского движения, отличных от того, что предлагал буржуазный феминизм. Известная марксистская феминистка Александра Коллонтай так определяла сущность антагонизма между женщинами из разных социальных слоев: «Женский вопрос, – говорят феминистки, – это вопрос права и справедливости. Женский вопрос, – отвечают пролетарки, – это вопрос “куска хлеба”. Женский вопрос и женское движение, – убеждают нас буржуазные женщины, – возникло тогда, когда сознательный авангард борцов за женскую эмансипацию выступил открыто на защиту попираемых прав и интересов. Женский вопрос, – отвечают пролетарки, – возник тогда, когда миллионы женщин… оказались выброшенными на трудовой рынок, когда послушно спеша на унылый призыв фабричного гудка, миллионы женщин стали толпиться у фабричных ворот, перехватывая заработок у своих собственных мужей и отцов».

Развитие в европейских странах социалистической идеологии и социалистического движения, выдвигавшего близкие и понятные простому труженику лозунги, привлекало и многих работниц. Социально-политическая активность пролетариата побуждала женщин-работниц к борьбе не только с экономической дискриминацией, но и с царившими в обществе политическими ограничениями. Часть женщин была привлечена программными установками социалистических партий, которые, апеллируя к работницам, включили в свои программные документы «чисто женские» требования и обещали добиться введения всеобщего и равного избирательного права. Так, программа Французской социалистической партии (1902) предлагала широкий перечень реформ, связанных с улучшением положения женщин:

• всеобщее прямое избирательное право без различия пола при всяких выборах;

• допущение женщин ко всем общественным должностям;

• отмена законов, ограничивающих в гражданских правах женщин;

• запрещение ночной работы подростков и женщин;

• законодательная охрана лиц, занятых в домашней промышленности;

• законодательное запрещение работы женщин за 6 недель до и 6 недель после родов.

Эрфуртская программа Социал-демократической партии Германии (1891) среди других выдвигала требование отмены «всех законов, ущемляющих права женщин в публично– и частноправовом отношении по сравнении с мужчиной». В программе коллективного члена Лейбористской партии – Независимой рабочей партии (1908) – заявлялось, что партия выступает за всеобщее избирательное право для совершеннолетних граждан, полное политическое равенство женщин, немедленное предоставление им права голоса на одинаковых основаниях с мужчинами.

Вместе с ростом участия женщин в социалистическом движении появилась идея создания политической организации женщин-социалисток. Много защитников прав женщин было в СДПГ, включая таких ее лидеров, как Клара Цеткин. Она и сыграла ключевую роль в создании международной социалистической женской организации. По инициативе Цеткин в Штутгарте 17 августа 1907 г., за день до открытия очередного конгресса II Интернационала, собралась и проходила в течение двух дней первая Международная конференция женщин-социалисток. Принятая резолюция призывала добиваться всеобщего и равного избирательного права мужчин и женщин. Было решено образовать Международное женское социалистическое бюро во главе с Цеткин, которая впоследствии и будет много лет руководить женским коммунистическим движением.

26—27 августа 1910 г. прошла вторая Международная социалистическая конференция в Копенгагене с участием более 100 женщин из 17 стран. Они представляли профсоюзы, социалистические партии, клубы трудящихся женщин. Были и первые три женщины, избранные в парламент Финляндии. На конференции Цеткин предложила ежегодно проводить Международный женский день под лозунгами борьбы за социально-политическое равенство. В соответствующей резолюции говорилось: «В полном согласии с классово сознательными политическими и профсоюзными организациями пролетариата в каждой стране социалистки всех стран ежегодно проводят женский день, который в первую очередь служит агитацией за предоставление женщинам избирательного права. Это требование должно быть выдвинуто как составная часть всего женского вопроса в целом и в полном соответствии с социалистическими взглядами. Женскому дню следует повсеместно придавать международный характер, и он должен быть везде тщательно подготовлен».

Спустя год, 19 марта 1911 г., в Германии, Австрии, Дании и Швейцарии женщины-пролетарии впервые отметили «свой» день. Накануне по всей Германии были распространены миллионы листовок, призывавших предоставить женщинам избирательные права. Во время крупнейшей уличной демонстрации, в которой приняли участие 30 тыс. женщин, в ответ на попытки полиции убрать плакаты женщины оказали сопротивление. Кровопролитие было остановлено только при помощи депутатов-социалистов немецкого парламента.

До 1914 г. соответствовавшие духу Международного женского дня мероприятия проводились в разные дни марта; с 1914 г. утвердилась традиция назначать их на 8 марта – день, который во многих странах избрали как символ международной женской солидарности и отмечают независимо от партийной и классовой принадлежности.

В XIX в. определение политической повестки для женщин из рабочей среды и женщин из среднего класса (в терминологии конца XIX – начала XX в – буржуазных женщин) отличалось. Работающих женщин из рабочей среды прежде всего объединяли экономические требования (повышение заработной платы, нормирование труда, ограничение рабочего дня и т. д.), осознание необходимости равных избирательных прав пришло значительно позже: лишь в 1907 г. на первой Международной конференции женщин-социалисток в Штутгарте рассматривался вопрос об избирательном праве для женщин. Что касается женщин из среднего класса (причем в США – белых женщин), традиционно не работавших, то их первым требованием было достижение гражданских и политических, в частности избирательных, прав. В споре социалистических и «буржуазных» феминисток не было правых и неправых. Требования женщин из разных слоев общества формулировались под влиянием разных жизненных потребностей. Те, для кого труд являлся источником существования и «куска хлеба», требовали урегулировать трудовые отношения: они тяготели к социалистам с их критикой несправедливостей экономической системы капитализма. Те же, кто в силу принадлежности к среднему классу могли рассматривать работу не в качестве тяжкой необходимости, а как сферу приложения творческих сил и служения обществу, объявляли войну политическому и гражданскому бесправию женщин, объединяясь под знаменами суфражизма.

Женское движение, охватившее вторую половину XIX в. – 1920 г., вошло в историю как первая волна феминизма, за которой после большого перерыва появилось в 60-е гг. XX в. новое женское движение, получившее название второй волны феминизма.

 

Генезис пацифизма

Впервые употребленное в 1845 г., слово пацифизм (от лат. paciflcus – умиротворяющий) вошло в обиход лишь в начале XX в. В 1901 г. на XI Международном конгрессе мира французский юрист, президент Лиги мира и свободы Эмиль Арно впервые противопоставил его понятию «война». Под пацифизмом стали понимать доктрину или политику отказа от войны и насильственных действий в качестве способа разрешения конфликтов, в особенности в международных отношениях. С этой точки зрения пацифизм является движением, участники которого своей главной целью видят достижение «вечного мира». Этим они отличаются от представителей других социально-политических течений. Социалисты, например, тоже выдвигали лозунг «борьбы за мир», но видели в ней не главную цель, а один из компонентов в решении задачи построения социалистического общества.

Пацифизм не представляет собой движения с единой идеологией. Его сущность выражают две основные концепции. Первая из них состоит в безусловном и полном отрицании любого вооруженного и политического насилия, абсолютном неприятии всех войн как таковых и отказ от участия в них. Практические действия приверженцев этой ветви пацифизма основываются на осознании персональной ответственности каждого участника движения и методах разрешения конфликтов, основанных на религиозных или этических принципах ненасилия и неучастия в акциях насилия. Поэтому такой вид миротворчества представляет собой социально-этический пацифизм. Вторая концепция исходит из общего предпочтения мира войне, необходимости защищать мир и бороться против войн, но не исключает в определенных условиях неизбежности войн – оборонительных, национально-освободительных и др. Возможность устранения войн и конфликтов пацифисты этого крыла усматривают в использовании международно-правовых механизмов, таких как третейский суд, арбитраж, договоры и соглашения, международные организации, политика разоружения. Это направление миротворческой деятельности может быть определено как политический пацифизм [281]Это направление в литературе определяют также и как интернационализм, и как либеральный пацифизм.
. Указанные подходы к разрешению конфликтных ситуаций являются крайними, между ними размещается ряд течений, участники которых занимают промежуточные позиции в сравнении с указанными платформами.

Обозначенная термином «пацифизм» поведенческая система ненасилия и миротворчества в западной цивилизации исторически восходит к идеологии христианства. Священное Писание, жизнь Христа и заветы ранней христианской церкви побуждали к отказу от войн, потому что проповедь любви к ближнему предполагала разрешение конфликтов ненасильственным путем. «И будет Он судить народы, и обличит многие племена; и перекуют мечи свои на орала, и копья свои – на серпы; не поднимет народ на народ меча, и не будут более учиться воевать», – говорится в Библии.

В XVII в. этико-социальное направление в пацифизме развили английские и американские квакеры (от англ, quaker – трясун). Они сформулировали основанную на христианских догматах доктрину неучастия в войнах, мятежах и вооруженной борьбе, отказа от применения оружия и физического насилия независимо от цели и обстоятельств. Основатель этого религиозного течения Джордж Фокс вместе со своими сподвижниками декларировал: «Мы определенно знаем и свидетельствуем перед миром, что дух Христов, который ведет нас ко всякой истине, никогда не подвигнет нас сражаться и воевать внешним оружием против какого бы то ни было человека ни за царство Христово, ни за царства мира сего». Еще один из числа наиболее известных квакеров, Уильям Пенн, в 1682 г. основавший на Американском континенте колонию Пенсильвания, в трактате «Опыт о настоящем и будущем мире в Европе» (1693) с позиций международно-правового пацифизма обосновал необходимость создания межгосударственного органа (Верховной ассамблеи, Палаты государств) для улаживания международных конфликтов. «И если какая-либо держава, участвующая в этом верховном органе, откажется подчиниться его желаниям и требованиям или не станет дожидаться и в точности исполнять принятое им решение, если она вместо этого прибегнет к помощи оружия или станет откладывать выполнение решения за пределы установленного срока, то все другие державы, объединенные в единую силу, должны принудить ее к подчинению и соблюдению решений», – так представлял Пенн механизм установления в Европе вечного мира. Антивоенные идеи получили отражение и в творчестве многих мыслителей XVIII в. У Жана Жака Руссо они излагаются в произведении «Проект вечного мира» (1761), у Иммануила Канта — «К вечному миру» (1795). Однако посвященные этой теме трактаты не выходили за границы нравственного осуждения вооруженных конфликтов и столкновений как несовместимых с принципами строя социальной справедливости и, в лучшем случае, предлагали абстрактные проекты вечного и справедливого мира. У Канта, например, это были «федерализм свободных государств», «всемирное гражданство» как шаг к «публичному праву человечества вообще и к вечному миру».

 

Пацифизм в Европе и США

Пацифистские организации в Европе

Наполеоновские войны придали пацифистскому движению новый импульс.

Проблема пацифизма вышла за пределы теоретических дискуссий и перешла в плоскость практических дел: в 1816 г. представители ряда английских религиозных протестантских течений, в том числе и Евангелистского общества квакеров, создали Лондонское общество мира. Оно не было массовым, в своей пропаганде обращалось исключительно к правящим классам, сознательно отвергая саму возможность участия в движении народных масс. Но члены общества выступали достаточно активно: организовали два десятка местных отделений, издавали газету, публиковали брошюры, проводили публичные лекции. Лейтмотивом выступлений против милитаризма и за мирное решение международных конфликтов по-прежнему был религиозный рационализм. Идеи общества привлекли к нему новых сторонников, о чем свидетельствует слияние с ним в 1857 г. еще одной пацифистской организации —Лиги братства.

На континенте первая миротворческая организация Общество мира была организована в 1830 г. представителями женевской элиты. Его создатель Жан Жак де Селлон, исходя из христианского убеждения, что ничем нельзя оправдать лишение человека жизни, выступил против войн и за необходимость установления мира в международных отношениях. По его мнению, мирное урегулирование конфликтов и сокращение расходов на вооружение могло бы обеспечить объединение государств в федерации и конфедерации, учреждение общеевропейского правления и специального суда при нем для урегулирования межгосударственных споров. Пропаганда «Общества мира» обращалась исключительно к политической и интеллектуальной элите. Со смертью в 1839 г. Селлона организация распалась.

Пацифистам социально-этического лагеря пришлось считаться с тем, что далеко не всегда их миротворческие призывы соответствовали политическим реалиям времени, прежде всего целям национально-освободительных движений. Участник борьбы за воссоединение Италии, последователь Мадзини, Мауро Маччи бросил упрек пацифистам: «Никто не желает войны ради самой войны. И это не наша вина, что в мире столько несправедливости, которая не может быть уничтожена иным путем, кроме как с оружием в руках… Те люди, которые не одобряют существующего порядка в Европе, должны подняться на борьбу с этим порядком, и это будет единственно возможный путь для завоевания независимости народов и всеобщей свободы». Решения этой проблемы, не противоречащего собственным убеждениям, пацифисты предложить не смогли. В своем отрицании любого вооруженного насилия они предпочли воздержаться от поддержки национально-освободительных движений, таких, например, как в той же Италии в 1848–1849 гг.

Тем не менее идеи социально-этического пацифизма продолжали владеть умами. Во Франции в 1867 г. начала действовать международная Лига мира, созданная экономистом по профессии и демократом по убеждениям Фредериком Пасси. Она отличалась религиозной терпимостью и умеренной платформой, избегала социальных и политических вопросов, стремилась к смягчению конфессиональной и национальной вражды мирными методами, к числу которых относила публикацию научных трактатов, чтение публичных лекций, обращения к власть имущим и вообще известным людям, побуждение правительств прибегать к международному арбитражу в случае военной угрозы. Пасси отрицал любые войны, даже национально-освободительные. По его мнению, создание эффективной международно-правовой системы будет достаточным, чтобы без войн, насилия и жертв решить национальные проблемы, такие как окончательное объединение Италии.

Для идеологии пацифистского движения середины – конца XIX в. характерно постепенное замещение религиозных мотивов осознанием экономических и социальных преимуществ бесконфликтного развития человечества. Последовательница Сен-Симона француженка Эжени Нибойе, с 1844 г. издававшая первую на континенте пацифистскую газету «Мир двух миров», утверждала, что на Европейском континенте после 1815 г. три десятилетия мира принесли для улучшения жизни людей больше пользы, чем все наполеоновские войны, и из этого сделала вывод о ненужности пушек и ружей для прогресса. Эта идея широко обсуждалась на ставших регулярными международных встречах пацифистов. На Международном конгрессе мира, третьем по счету, прошедшем в Париже в 1849 г., председательствовал Виктор Гюго (первый был организован в 1843 г. в Лондоне). Это было весьма представительное собрание пацифистов: конгресс собрал 600 участников и 1500 гостей, преимущественно из Англии и Франции. Выступая на нем, Гюго выразил глубокую убежденность в осуществимости замены войны мирным сотрудничеством: «Все мы, находящиеся здесь, заявляем, обращаясь к Франции, Англии, Пруссии, Австрии, Испании, Италии, России: “Настанет день, когда и у вас оружие выпадет из рук… когда война между Парижем и Лондоном, между Санкт-Петербургом и Берлином, между Веной и Турином покажется столь же нелепым абсурдом и… невозможной, как в наши дни была бы бессмысленна… война между Руаном и Амьеном, между Бостоном и Филадельфией. Настанет день, когда ты, Франция, ты, Россия, ты, Италия, ты, Англия, ты, Германия – все вы, нации континента, не утрачивая ваших отличительных черт… сольетесь в некоем высшем единстве и образуете европейское братство… Настанет день, когда мы воочию увидим два гигантских союза государств – Соединенные

Штаты Америки и Соединенные Штаты Европы». Конгресс предлагал и практические меры; одна из них – осуждение займов и кредитов на ведение захватнических войн. До 1853 г. прошли еще три конгресса. И на них делегаты акцентировали внимание на необходимости тратить средства не на военные нужды и войны, а на развитие экономики и обучение рабочих.

Крымская война 1853–1856 гг. подорвала веру пацифистов в возможность сдерживать милитаристские поползновения правительств, повергла их в шок и вызвала сомнение в эффективности международных конгрессов, ввиду чего в последующее десятилетие они не собирались. Однако наметившиеся в 1866 г. претензии Наполеона III на восстановление границ 1814 г. с аннексией Ландау, Саарбрюкена и Люксембурга, с одной стороны, ставшие известными тайные договоры Пруссии с Баварией и Баденом о военном союзе – с другой, что вместе взятое было чревато войной, активизировали усилия сторонников мира. Но теперь они выступали с позиций политического пацифизма. В 1867 г. в Женеве по инициативе группы французских интеллигентов прошел представительный конгресс. На нем председательствовал Джузеппе Гарибальди, участвовали известные политики разных убеждений: философ и член английского парламента Джон Стюарт Милль; буржуазный республиканец, в то время эмигрант и в будущем видный политический деятель Третьей республики во Франции Жюль Ферри; один из руководителей английских тред-юнионов и I Интернационала У.Р. Кример; член Генерального совета I Интернационала Шарль Лонге (впоследствии ставший мужем Женни Маркс); участник революции 1848 г. и затем – Парижской коммуны, крупный ученый и анархист Элизе Реклю; знаменитый революционер и признанный лидер анархизма М.А. Бакунин. В условиях продолжавшихся освободительных движений конгресс провозгласил лозунг «мир через свободу» и потребовал создания республиканских государств, потому что мир несовместим с огромными военными монархиями, которые пытаются подавлять малые страны. Конгресс предлагал распустить постоянные армии, заменив их для целей обороны милицией.

Достижением Женевского пацифистского конгресса 1867 г. явилось создание международной Лиги мира и свободы (ЛМС), история которой прослеживается до конца 1930-х гг. Ее организатором и вдохновителем был Шарль Лемонье', он привлек к участию в ЛМС представителей различных политических течений, каждый из которых оставил заметный след в истории. В их числе были А. И. Герцен, М.А. Бакунин, Дж. Гарибальди, В. Гюго, Дж. С. Милль. Женевская ЛМС издавала газету «Соединенные Штаты Европы», провела в 1868 и 1869 гг. еще два конгресса.

На последнем из них вновь выступил В. Гюго. В его видении проблема установления европейского мира была связана с низвержением империи Наполеона III.

Франко-прусская война 1870–1871 гг. вызвала протесты и осуждение пацифистских миротворцев, но в то же время наглядно показала их неспособность воздействовать на ход событий. Более того, осенью 1870 г. французское правительство запретило ЛМС проводить в Париже собрания. Вскоре она была реорганизована во Французское общество международного арбитража. Что касается женевской ЛМС, то с началом войны ее ряды раскололись: поскольку она поддержала Францию, немецкие члены ушли. Пацифистское движение 40-х – начала 70-х гг. XIX в. оставалось разобщенным, при всех его гуманистических помыслах и устремлениях выявило неспособность организовать скоординированные выступления не только широких народных масс, но и интеллектуальной элиты ведущих европейских стран. Националистические чувства доминировали в сознании народов, не позволяя им подняться до понимания возвышенной, но абстрактной идеи пагубности войн как таковых.

Пережив спад, пацифизм возродился с новой силой в 80-х гг. Этому благоприятствовали демократизация системы парламентаризма, распространение идей либерализма и расширение политики социального реформизма. Оживилась деятельность ЛМС, возникли новые организации: Международная ассоциация арбитража и мира — в Англии; Ассоциация молодых друзей мира посредством права и Международное согласие – во Франции. Развернулось пацифистское движение в Австрии и Германии. Здесь у его истоков стояла австрийская писательница Берта фон Зуттнер. Она была широко известна в Европе, вращалась в кругах высшего света и финансовых магнатов. Под ее влиянием Альфред Нобель в завещании предусмотрел премию мира. В 1889 г. Б. фон Зуттнер опубликовала антивоенный роман «Долой оружие! (История жизни)». Книга имела ошеломляющий успех: за короткое время в Германии вышло 34 издания, появилось множество переводов на иностранные языки. Роман стимулировал интерес к антивоенному движению, до этого почти неизвестному австрийской и германской общественности. В 1891 г. Б. фон Зуттнер основала Австрийское общество мира, а в 1892 г. – наиболее жизнеспособную пацифистскую организацию в Германии – Немецкое общество мира. Целью общества провозглашалось формирование народной воли к миру, которую никакая власть не сможет проигнорировать и развязать войну, межгосударственные же конфликты следует регулировать через международные арбитражные суды. Членами общества в большинстве были представители средних слоев: учителя начальных и средних школ, мелкие собственники, торговцы, юристы, духовенство, лица «свободных профессий». До трети участников миротворческого движения составляли женщины, но политически активные женщины-суфражистки пацифистскую идеологию не разделяли и с пацифистами не сотрудничали. К 1914 г. Немецкое общество мира объединяло около 10 тыс. человек, но активных пацифистов было не более 3 тыс. Пацифизм в Германии был «движением одиночек», вне которого оставались крупная буржуазия, пролетариат и сельское население.

Американский пацифизм

В США движение за мир стало частью жизни со времен колониального периода. Особый вклад в создание и развитие обществ сторонников мира внесли поселившиеся в Пенсильвании квакеры. В колонии, которую Уильям Пенн основал в качестве «святого эксперимента», квакеры стремились организовать свое сообщество на основе пацифистских принципов: быть в мире друг с другом и со всеми окружающими, включая соседей-индейцев. Американская революция, однако, разделила квакеров на признававших свою политическую ответственность за ее исход и тех, для кого пацифизм продолжал формировать личную позицию по отношению к применению силы, уплате налогов на военные цели, отказу от других способов поддержки войны. Это устранило их от воздействия в качестве организованной религиозной силы на решение политических вопросов.

Война 1812–1814 гг. с Великобританией вызвала оппозицию, что было особенно ощутимо в Новой Англии, но и в США многие решили, что не только эта, а и все войны должны быть сурово осуждены. На этой основе активизировалось движение сторонников мира, появилось несколько антивоенных обществ. Они рекрутировали участников из числа членов протестантских общин, их неприятие войны основывалось на заповедях Библии. В 1815 г. проживавший в Нью-Йорке торговец из Коннектикута Дэвид Лоу Додж основал Нью-Йоркское общество за мир. Он полагал, что истинный христианин должен воздерживаться от участия в любой войне, ибо нет разницы между войной захватнической и оборонительной, поэтому война даже в целях самообороны является неправым делом и противоречит христианской доктрине. Наряду с радикальным пацифизмом, основанным на догматах христианского вероучения, получил развитие пацифизм, в основе которого лежали не религиозные, а этические принципы, отнюдь не уменьшившие его радикализм. Уильям Ллойд Гаррисон, более известный как лидер аболиционистского Американского антирабо владельческого общества, в 1838 г. создал Общество несопротивления Новой Англии. Гаррисон и его сторонники настаивали на необходимости противодействия войне в любых обстоятельствах. Еще более влиятельным радикалом был Элиху Баррит, основатель отрицавшей войну как таковую американо-британской Лиги всеобщего братства, издатель журнала «Адвокаты мира» и организатор многочисленных международных антивоенных конгрессов в Европе и США в 1840—1850-е гг. В 1866 г. Альфред Лав создал в Филадельфии Всеобщий союз за мир. Эта группа просуществовала вплоть до его смерти в 1913 г., последовательно выступая против любой войны.

Появились и общества не столь ортодоксальные. В 1815 г. священник из Массачусетса Ноа Ворсестер создал Массачусетское общество за мир, которое принимало в свои ряды людей, считавших, что в отдельных случаях участие в войне может быть оправдано. В 1828 г. фермер Уильям Ладд объединил разрозненные группы, действовавшие на территории северо-восточных штатов, в Американское общество за мир. Сам убежденный пацифист, Лад не препятствовал членству в своей организации людям с другими взглядами, и это с началом Гражданской войны 1861–1865 гг. определило ее позицию. Некоторые из членов организации отказались от пацифистских идей и примкнули к армии северян.

Активность европейских сторонников мира оживила деятельность единомышленников в США, где к лидерству в движении пришли новые люди. В 1891 г. президентом Американского общества за мир стал преуспевающий бизнесмен Роберт Трит Пейн, остававшийся на своем посту до 1910 г. Он убеждал политических деятелей в Вашингтоне выступать в поддержку мирных инициатив. С 1892 г. на протяжении 23 лет исполнительным секретарем организации был Бенджамин Трублад. За время его деятельности количество членов организации выросло до 8 тыс. человек, а тираж журнала «Адвокаты мира», который он редактировал, возрос с 1,5 до 11 тыс. экземпляров. Трублад перевел и издал знаменитый труд Иммануила Канта «Вечный мир» и в 1899 г. под его влиянием опубликовал собственную книгу «Федерация мира». В многочисленных поездках по стране выступал против войны, гонки вооружений и милитаризма.

Гаагские конференции мира 1899 и 1907 гг. породили надежды на возможность разрешения международных конфликтов путем арбитража. Это была одна из ключевых идей пацифизма, и ее оформление в межгосударственном правовом акте дало мощный толчок развитию движения сторонников мира. До начала Первой мировой войны в США возникло 45 новых организаций, в движении появились новые фигуры. Некоторые из них затмили прежних лидеров. Видную роль играла писательница по профессии, пацифистка и суфражистка по общественным интересам Джейн Аддамс. Она была одним из наиболее активных реформаторов в стране. В сферу ее деятельности входили Национальная американская женская суфражистская ассоциация, Женская партия мира, Женская международная лига за мир и свободу. В 1931 г. Аддамс получила Нобелевскую премию мира.

Рост пацифистских настроений в стране послужил благоприятным фоном для подписания в Вашингтоне к осени 1914 г. 29 договоров с различными странами (кроме Германии) об арбитражном решении возникавших споров.

Первая мировая война разделила американских участников движения за мир. Часть из них поддержала военные усилия в надежде преобразовать послевоенный мир. Но многие продолжали рассматривать мир в качестве наиважнейшей ценности и остались в оппозиции к войне как порождению несправедливости. Пацифисты созвали Американскую конференцию за эмбарго, в работе которой участвовали представители более 2,5 тыс. организаций. Внесли в Конгресс десятки резолюций и законопроектов, а затем и петицию с требованием эмбарго на предоставление кредитов и поставку оружия и снаряжения воюющим странам, которую подписали около 3 млн американцев. Борьбу с милитаризмом развернули вновь созданные Американский союз против милитаризма, Женская партия мира, Федерация за немедленный мир и другие организации. Против войны выступили квакеры и другие религиозные общины. Пацифисты устраивали акции в защиту права на отказ от военной службы и на антивоенную деятельность социалистов, которых обвиняли в антипатриотизме. Они проводили многочисленные антивоенные лекции, собрания и конференции, организовали выступления в прессе и Конгрессе. Активно участвовали в проведении осенью 1917 г. учредительной конференции по созданию Народного совета, программа которого наряду с социально-экономическими требованиями призывала к скорейшему заключению мира без аннексий и контрибуций. Первая мировая война обострила проблему пацифизма. С одной стороны, она сузила его до безусловной оппозиции войне, с другой – расширила социальную базу и перспективу пацифизма, способствовала его развитию и росту популярности. В США выросли группы, которые повели движение дальше и включили его в политическую жизнь. Среди них – Содружество примирения (1915), Женская международная лига за мир и свободу (1919), Лига противников войны (1924).

 

Пацифизм на международной арене

Деятельность пацифистских организаций, возникших в разных странах, не замыкалась в национальных границах. Женевская Лига мира и свободы, английская Международная ассоциация арбитража и мира, французское Международное согласие – все они имели отделения в различных странах Европы. Пацифизм стал интернациональным явлением. Это предопределило стремление к координации движения в международном масштабе.

Решающий сдвиг в интернационализации пацифистского движения произошел в 1889 г. Во время Всемирной выставки в Париже европейские и североамериканские лидеры сторонников мира провели в Париже Международный конгресс, в котором участвовало около 100 пацифистских организаций из многих стран. Сразу после конгресса британский парламентарий Уильям Кример и лидер французских сторонников мира Фредерик Пасси инициировали создание Межпарламентского союза. Его назначение видели в обеспечении многостороннего сотрудничества в целях сохранения мира и разрешения международных конфликтов с помощью арбитража. Это направление деятельности совпадало с помыслами пацифистов, и в дальнейшем они тесно сотрудничали с Межпарламентским союзом. Пацифистское движение обзавелось и координирующим центром. 1 декабря 1891 г. в Берне начало действовать Между народное бюро мира (МБМ). Швейцария предоставила МБМ статус международного юридического лица и даже субсидировала его, денежные средства предоставляли также национальные организации и добровольные жертвователи. Деятельность МБМ продолжалась до 50-х гг. XX в.

Международное бюро мира стремилось объединить усилия пацифистского движения, быть связующим звеном между различными национальными обществами мира, ежегодно проводило международные конгрессы и конференции, реализовывало принятые ими решения, хранило архив, формировало фонд документов и литературы по вопросам мира. Издававшийся два раза в месяц информационный бюллетень и «Ежегодник пацифистского движения» содержали материалы, связанные с такими начинаниями, как разработка предложений по процедуре международного арбитража, создание суда международной справедливости, учреждение межправительственных органов по сотрудничеству и межнациональным контактам и тому подобным проектам. Начался период организационно оформленного, скоординированного в международном масштабе пацифистского движения. С 1889 г. вплоть до 1913 г. ежегодно, за исключением 1898 и 1899 гг., проводились Международные конгрессы мира и Межпарламентские конференции пацифистов. В центре их внимания были наиболее актуальные вопросы. Пацифисты осуждали акты агрессии и насилия, нарушение международных соглашений, выдвигали требования уважения равноправия народов и их права на самоопределение, добивались отказа политических деятелей и правительств от поддержки государств-агрессоров, стремились к сотрудничеству с растущим рабочим движением.

Пацифистское движение получило широкий общественный резонанс и признание. К 1912 г. в 19 странах действовали 136 пацифистских союзов. До начавшейся в 1914 г. мировой войны 15 деятелей пацифистского движения стали лауреатами Нобелевской премии мира. Первым этого отличия удостоился основатель Лиги мира Фредерик Пасси. Среди других были австрийская пацифистка Б. фон Зуттнер, первый президент МБМ Фредерик Байе. За посредничество в заключении мира между Россией и Японией премией отметили президента США Теодора Рузвельта. В 1910 г. Нобелевскую премию присудили и самому МБМ. Финансовую поддержку пацифистскому движению оказывали многие состоятельные люди, представители промышленно-финансовой элиты. В 1902 г. французский художник Нарсисс Тибо создал благотворительный фонд своего имени для кредитования различных обществ мира; дрезденский банкир Георг Арнхольд, ряд других финансистов и промышленников снабжали средствами немецких пацифистов. В 1910 г. бостонский издатель Эдвин Джинн на собственный миллион долларов основал Фонд мира на земле.

Значительный вклад в развитие пацифистского движения внес Эндрю Карнеги. Предприимчивый и удачливый промышленник, он продал свою сталелитейную компанию Дж. П. Моргану за 500 млн дол., оставил бизнес и занялся филантропической деятельностью. Для ее финансового обеспечения Карнеги создал корпорацию с капиталом 125 млн дол. Искоренение войны стало важной целью его жизни. Карнеги призывал руководителей ведущих европейских государств и США создать Лигу мира, которая могла бы налагать экономические санкции и даже использовать силу для предотвращения войн. Предложение не получило поддержки, но это не остановило Карнеги. В качестве президента «Нью-Йоркского общества сторонников мира» он организовывал конференции в поддержку мирных инициатив, субсидировал ряд миротворческих организаций, включая Американское общество за мир и Немецкое общество мира. В 1903 г. Карнеги создал фонд строительства Дворца мира в Гааге и аналогичных центров в других городах. Он выделил значительные суммы на Церковный союз мира и Фонд героев мира, призванный прославлять мужество вне полей сражений. В 1910 г. образовал 10-миллионный Фонд Карнеги за международный мир. В следующем году в Париже было открыто его европейское отделение, которое вскоре стало рассматривать себя как альтернативный МБМ центр антивоенного движения. Все эти фонды финансировали многочисленные американские и европейские миротворческие организации и их мероприятия, сделали возможным публикацию бесчисленных статей и книг о мире и международных отношениях, выплачивали личные гранты видным пацифистам, той же Б. фон Зуттнер и другим деятелям пацифистского движения.

При всем этом деятельность пацифистов проходила в условиях непонимания и даже осуждения националистически и шовинистически настроенных слоев общества. В прессе их уподобляли «анархистам», «людям без родины», «революционерам» и «антипатриотам». С особым ожесточением их преследовали в годы Первой мировой войны. Были брошены в тюрьмы противники войны по мотивам совести, которые отказывались брать в руки оружие.

Гаагские конференции мира

Рост милитаризма и отчетливо проявившееся окончание периода мирного развития Европы поставили перед ведущими государствами проблему разрешения конфликтных ситуаций и ведения войн в рамках признанных мировым сообществом юридических норм. Нет оснований утверждать, что осознание этой необходимости произошло в силу прямого воздействия пацифистского движения. У правительств были свои мотивы, отличающиеся от идеологии пацифизма. Российская дипломатия, с одобрения Николая II выступившая с инициативой заключения на международной конференции многосторонних соглашений о правилах ведения войн, исходила из соображений экономии средств на перевооружение армии, создания стабильной и благоприятной международной обстановки, формирования образа самодержавной России как носительницы мира и справедливости. Общественно-политический фон для принятия правительствами определенных ограничений в способах ведения военных действий оказался благоприятным. Английский журналист Уильям Стид распространил по всей Европе «Декларацию поддержки Гаагской инициативы». Только в Германии ее подписали более 50 тыс. человек. По словам известного немецкого пацифиста А. Фрида, движение за мир перешло в сферу практического исполнения. Международная конференция мира состоялась в мае – июле 1899 г. в Гааге с участием 27 государств, в том числе России, Великобритании, Германии, Франции, Италии, США, Японии. На второй конференции, проходившей там же в июне – октябре 1907 г., к ним добавились 17 государств Южной и Центральной Америки. И на эту конференцию сторонники мира возлагали большие надежды. Когда член Немецкого и Американского обществ мира Анна Экштейн призвала к сбору подписей под петицией с пожеланием ей успеха, откликнулось около 2 млн человек. Гаагские конференции мира приняли 13 конвенций, определивших правовые нормы взаимоотношений сторон в случае возникновения вооруженных конфликтов. В их числе были сохранившие юридическую силу до настоящего времени:

• Конвенция о мирном решении международных столкновений – рекомендовала арбитражное урегулирование споров между государствами Палатой третейского суда с резиденцией в Гааге и в составе представителей участвующих в конвенции государств;

• Конвенция об открытии военных действий — предусматривала необходимость предварять вооруженное нападение объявлением войны;

• Конвенция о законах и обычаях сухопутной войны — ограничивала воюющих в выборе способов нанесения вреда неприятелю и трактовала права человека во время вооруженных конфликтов. Военнослужащие, независимо от участия в боевых действиях, в случае захвата неприятелем приобретают статус военнопленных. С ними надлежит обращаться гуманно; запрещено убивать или ранить сдавшегося неприятеля. Защищена категория военных разведчиков, которые в форме проникают для собирания сведений в места расположения неприятельской армии; они не считаются лазутчиками (шпионами). Предложено обеспечивать безопасность парламентеров. Допущены в качестве правомерных партизанские действия и установлены признаки партизан, в числе которых – обязанность открыто носить оружие и соблюдать правила войны. Предписано вести боевые действия только против вооруженных сил противника и других военных объектов, но не против мирного населения. Признано недопустимым атаковать или бомбардировать каким бы то ни было способом незащищенные города, селения, жилища или строения, отдавать на разграбление город или местность, даже взятые приступом; истреблять или захватывать неприятельскую собственность, кроме случаев настоятельной военной необходимости; нарушать право частной собственности. Воюющим предъявлено требование щадить госпитали, исторические памятники, здания, служащие целям науки, искусства и благотворительности. В случае оккупации территории неприятельская армия насколько возможно должна обеспечить общественный порядок и нормальную жизнь, уважать существующие в оккупированной стране законы, религиозные убеждения, семейные права, честь и жизнь граждан; не принуждать население занятой территории к даче сведений об армии и средствах обороны своей страны. Установлен порядок перемирия, т. е. приостановления военных действий либо временно и в определенном районе (для посылки парламентеров, обмена пленными, погребения мертвых), либо окончательно на всем театре войны. Последнее влечет ее прекращение;

• Конвенция об обращении торговых судов в военные — предусматривала, что такое судно должно быть переведено под прямую власть и ответственность государства, флаг которого несет, должно иметь внешние отличительные знаки военных судов своей национальности, соблюдать законы и обычаи войны;

• Конвенция о бомбардировке морскими силами во время войны – воспрещала бомбардировку незащищенных портов, городов, селений, жилищ или строений и предписывала принимать необходимые меры к тому, чтобы щадить по мере возможности госпитали, исторические памятники, храмы, здания, служащие целям науки, искусства, благотворительности, при условии, что эти места не служат одновременно военным целям. Перечисленные ограничения не распространяются на военные укрепления, военные или морские учреждения, склады оружия и военных материалов, находящиеся в порту военные суда, мастерские и приспособления, могущие быть использованными для нужд неприятельского флота или армии;

• Конвенция о некоторых ограничениях в пользовании правом захвата в морской войне — запрещала захватывать ряд видов судов, в том числе: мелкие рыболовные, каботажного (прибрежного) плавания, выполняющие научные, религиозные или филантропические поручения, вышедшие в море до начала войны и не осведомленные о ней. Суда противника, застигнутые войной в портах другой воюющей стороны, могут быть задержаны до окончания войны или реквизированы. Освобождаются от захвата почтовая корреспонденция, хотя бы и адресованная неприятелю, а также груз на нейтральных судах, за исключением военной контрабанды;

• Конвенция о правах и обязанностях нейтральных держав и лиц в сухопутной и морской войнах — устанавливала, что территория нейтрального государства признается неприкосновенной. Она не может быть театром военных действий. Воюющим воспрещается перемещать через нее войска или транспорты с военными припасами, устраивать на ней радиостанции или другие средства сообщения. На нейтральной территории запрещается вербовка солдат и формирование военных подразделений для участвующих в войне сторон, но сами граждане нейтрального государства могут добровольно поступить на военную службу к одной из них. Нейтральное государство не должно поставлять воюющим оружие, боеприпасы, но вправе использовать свои вооруженные силы для отражения нападения. Запрещается в нейтральных водах захват и осмотр военными кораблями торговых судов, не позволяется превращать нейтральные порты и воды в базы для морских операций, увеличения военных запасов и вооружения, пополнения экипажей. Воюющее судно, оказавшееся в нейтральных водах, может быть интернировано до конца войны;

• Декларация о воспрещении применять пули, разворачивающиеся или сплющивающиеся в человеческом теле.

Названные документы сделали попытку кодифицировать правила военных действий, придать законам и обычаям ведения войн более гуманный характер. В этом их несомненное значение. Но они исходили из неизбежности самих войн, следствием чего стал отказ решить проблему разоружения. Уже на первой Гаагской конференции предложения России на этот счет участники единогласно отклонили. То же произошло и на конференции 1907 г. Определяя позицию Англии, британское адмиралтейство заявляло: «Производство военных кораблей тесно связано со всеми отраслями производства и торговли сегодня и поэтому приковывает к себе законное внимание и интересы. И крупным ударом по этим интересам является любое предложение ограничить рост морского вооружения». Подобные настроения в то время были доминирующими.

Лидеры европейских и американских государств никоим образом не были пацифистами и использовали миротворческие идеи Гаагских конференций мира лишь в той мере, в которой это было выгодно для достижения внешнеполитических целей. Если гаагские договоренности противоречили «государственным интересам», их, договоренности, попросту отбрасывали. Та же Россия, по свидетельству С.Ю. Витте, показывала пример «совершенно обратный тому, что было предложено ее монархом, ибо несомненно, что вся Японская война и кровавые последствия, от этого происшедшие, не имели бы места, если бы мы не на словах, а на деле руководствовались мирными великими идеями». Равным образом неэффективность миротворческих деклараций наглядно продемонстрировал англобурский конфликт. 19 августа 1899 г., после завершения первой Гаагской конференции, президент Южно-Африканской республики (Республики Трансвааль) Паулус Крюгер предложил Англии передать ее притязания на арбитражное рассмотрение, но английское правительство отказалось, хотя само месяцем раньше в Гааге согласилось с созданием Постоянной палаты третейского суда. В октябре 1899 г. началась англо-бурская война. Пацифисты были разочарованы, но тем не менее признали Гаагские конференции как определенный, хотя и ограниченный, итог реализации их идей по обеспечению более справедливого международного порядка. 18 мая – день открытия первой Гаагской конференции – пацифисты стали отмечать как Международный день мира.

Пацифистское движение XIX – начала XX в. не смогло объединить все антивоенные движения, встретило противодействие правящих и милитаристских кругов, даже революционных лидеров социал-демократии и не предотвратило Первую мировую войну. Но и при этом пацифизм стал заметным явлением общественно-политической жизни Европы и Америки. Идеи ненасилия способствовали гуманизации общества, стали мировоззренческой основой подхода к решению общепланетарной проблемы устранения войн. Постоянно продвигавшаяся в общественное сознание пацифистская концепция создания системы международной безопасности, включая арбитраж, третейские суды, разоружение, многостороннее сотрудничество в рамках межгосударственных организаций, хотя и с жестким сопротивлением, была воспринята дипломатической практикой и стала важным компонентом международных отношений. В XXI в. пацифистские социально-этические и правовые принципы миротворчества обрели новую жизнь.