Незабываемые мгновения балансирования на грани жизни и смерти, закончившиеся благополучно, с годами всё сильнее греют душу.

— Вот смог же, сделал всё, что возможно! — думаешь, переносясь в прошлое. Видимо, кроме хорошей реакции и техники пилотирования, быстрого логического и интуитивного поиска решений, есть ещё одна неучтённая сила. Та самая сила, которая ведёт тебя по жизни и помогает строить судьбу — ангел-хранитель. Однажды осенью, во время завоза картошки в дальние северные сёла, с тем же Сергеем, Влад испытал на себе такое довольно редкое и опасное явление, как сдвиг ветра. Это когда ветер, при наборе высоты, резко меняет направление. Для уменьшения длины разбега самолёты всегда взлетают против ветра — он создаёт дополнительную подъёмную силу на крыле. Если направление ветра резко изменится, на девяносто градусов и более, крыло потеряет так же резко и дополнительную подъёмную силу. Истребители, спортивные самолёты, обладают большим запасом мощности, им такое явление не страшно, а вот тяжелогружёным транспортным, пассажирским бортам при таком метеоявлении может не хватить тяги двигателей. Сделав два рейса в отдалённое село, Влад предупредил начальника посадочной площадки Василия, который по совместительству был ещё и заведующим метеопостом, что обедаем в столовой, в Оленьке, и после этого делаем ещё один рейс к нему.

— Ребята, давайте ещё одну ходку сделаем сегодня, а? Завтра погода может испортиться на несколько дней, похолодает, картошку подморозить запросто можно будет.

— Вась, у нас санитарная норма — в сутки не более восьми часов налёта, а на ногах, не более десяти.

— Так давайте без столовой! Я сейчас картошечки свежей пожарю и малосолёных омулей на стол выложу. Прилетите, поедите и ещё рейс сделать успеете.

— Ты как, Влад, не против? — спросил КВС.

— Картошка на Севере на вес золота, я двумя руками — за! А по лётному времени мы в восемь часов уложимся.

— Вот и чудненько, разулыбался Василий, потирая свои мозолистые руки.

В аэропорту борт загрузили мешками с картошкой под завязку — все допустимые полторы тонны, если не больше. Не мешкая, вырулили на старт, в начало полосы, прочитали контрольную карту проверок перед взлётом и по газам. Потяжелевший Ан-2 разбегался несколько медленнее обычного, хотя рычаг управления двигателем стоял на максимуме. Оторвавшись от земли, самолёт начал как обычно набирать высоту, но с каждым метром всё более неохотно. И вот уже началась небольшая просадка — потеря высоты. Сознание принимает этот факт с некоторым трудом — двигатель-то работает на взлётном режиме, приближается лесок, стоящий впереди по курсу взлёта, а мы выше деревьев не можем подняться. Инстинктивно попытались взять штурвал на себя, но поняли, что заметный набор высоты сопровождается быстрой потерей скорости. Потеряешь скорость — свалишься на крыло, или просядешь ещё ниже, до самой земли. Остаётся лететь навстречу лесу с надеждой на то, что удастся разогнаться и постепенно наскрести нужные метры.

— Сдвиг ветра, мать его!

— Он самый, — ответил Влад, не отрывая глаз от приближающихся деревьев. — Давай закрылки в посадочное положение?

Сергей уже начал выпускать их на больший угол. Самолёт «вспух» — скороподъёмность увеличилась, скорость упала, но ненамного. Верхушки первых деревьев пронеслись чуть ниже колёс шасси. Пилоты всё ещё не верили, что столкновения не будет и, вцепившись в штурвалы, продолжали постепенно набирать высоту.

— Фууух. А вовремя ты про закрылки вспомнил. Командир отпустил штурвал, оставив управление второму пилоту, и жадно затянулся папиросой, сломав при прикуривании несколько спичек.

— Да я не был уверен, что сработает, просто другого ничего не оставалось.

— Когда к деревьям подошли, думал всё, оставим на ветках детородные органы.

— Ха-ха, я сам над креслом инстинктивно приподнялся.

Ветер наконец-то вернулся к своему изначальному направлению и Ан-2, набрав вскоре заданную высоту, направился в пункт назначения. После посадки, пока местные грузчики освобождали борт от мешков, Василий зазвал экипаж в свой балок. На столе красовалась большая чугунная сковорода с парящей жареной картошкой, ржаной хлеб и порезанный большими кусками слабосолёный омуль. Влад не мог припомнить, когда в последний раз он с таким же наслаждением поглощал пищу.

— Ну и Вася, — думал он про себя, — осел в полностью якутском, по населению, посёлке, женился на местной девчонке, завёл четверых детей, зарабатывает на госслужбе, промышляет рыбалкой, содержит семью. Выходец из нашей российской глубинки решил посвятить свою жизнь Северу. Навсегда. Судьба?

Вернувшись в действительность из своих воспоминаний, Влад тут же окунулся в следующее, произошедшее годом позднее. Тогда он с другим командиром — Женей Матвеевым, был командирован в Саскылах — один из арктических аэропортов, для оказания помощи в проведении предвыборной кампании. Один экипаж Ан-2 Жиганского авиаотряда базировался в этом посёлке на постоянной основе. Возглавлял его долговязый, франтоватый Александр Ручкин, вторым пилотом у него был однокашник Влада по лётному училищу Андрей, по прозвищу Бройлер. Ростом он был выше среднего, длинноногий, однако большим объёмом не отличался — вылитый бройлер, советского производства. После ночёвки вновь прибывшие встретились утром с этими «аборигенами» в деревянном здании аэровокзала, при подготовке к полёту.

— Отличная погодка для неудачного вылета, — поприветствовал Женя Александра.

— Облачность слоистая 200–300 метров, временами более 8 баллов, видимость 4000 метров. Бывало и хуже, — Ручкин, озорно улыбаясь, подмигнул Владу.

— Вчера шли сюда к вам чисто по интуиции. Свежий снег выпал, облачность низкая, ориентиров почти не видно, всё слилось в белое молоко, земля и небо одним цветом, — пожаловался Матвеев.

— Им легче, они местные, каждый кустик здесь изучили, наверное, — поддержал командира Влад.

— Нам сегодня стойбища придётся искать, а они на одном месте долго не задерживаются, маршрут не запомнишь, — оправдался Саша Ручкин, — с проводником мы полетим, а вы за нами, в хвосте.

— Художественную самодеятельность ты к себе возьмёшь, а я уж буфет, урну для голосования, да гармонистов, — сказал Женя, изучая будущих пассажиров в зале ожидания.

— Идёт! С песняками в тундру полетим! — порадовался Андрюха.

— Вот и ладно. По ступам! — вставил свои пять копеек Влад.

Погрузились, взлетели один за другим, оставляя за собой белые шлейфы лежавшего на лыжах снега. Полетели на северо-восток с набором высоты. Пока Женя сопровождал ведущего, пристроившись, справа — сзади, Влад пытался вести визуальную ориентировку. Внизу, в разрывах слоистой облачности, еле просматривались складки местности, мелкие русла ручьёв похожих друг на друга, заснеженные просторы. При такой видимости найти что либо в тундре довольно проблематично. Влад засёк время и записал курс, чтобы при случае хоть приблизительно знать, где находится. Матвеев, тем временем, решил приблизиться к ведущему и заложил крен в его сторону. Самолёты начали пугающе быстро сближаться. Влад вмешался в управление — перешёл в пологое пикирование и убрал крен.

— Жень, давай-ка я поведу. У меня всё же есть опыт полётов парой, на истребителях.

— Да, давай. Чуть не столкнулись, блин.

Влад перестроился, занял место слева сзади за ведущим, для лучшего обзора.

— При плотном строе боковую дистанцию выдерживать только педалями — рулём поворота, — вспомнились наставления первого инструктора, — перестраиваться снизу, под брюхом ведущего, чтобы в спутную струю не попасть.

Ручкин вышел на связь: «Мы пришли, начинаю снижение, ждите ракету». Его самолёт нырнул в облака и исчез из вида. Влад встал в круг, и теперь вместе с командиром всматривался в белую пелену. Наконец опять в эфире услышали Сашкин голос: «Мы сели, заходите с курсом 40, площадка ровная». Тут же увидели красную ракету, пробившую облака над местом их приземления. Женя взял управление на себя и самолёт нырнул в облачную пелену, из которой вскоре выскочил, метрах в двухстах от земли. Самолёт-лидер в красно-белой арктической раскраске был чётко виден на фоне белого ковра тундры. Экипаж заходил на посадку, ориентируясь на него, и на Андрея, стоявшего лицом к приземляющимся. Казалось, до земли оставалось ещё метров пятнадцать-двадцать.

— Однако, что это Андрюха начал махать руками по сторонам и приседать? — подумал Влад. И тут краем глаза, справа, через стекло форточки, он увидел на снегу оленьи следы, пронёсшиеся совсем рядом. Высоты-то уже не оставалось! Руки, как и положено, были на штурвале — второй пилот на посадке должен подстраховывать командира. Влад энергично рванул штурвал на себя и одновременно почувствовал касание лыжами снежного наста.

— Ну, делааа! — протянул Женя, — чуть не скапотировали. Влад криво улыбнулся.

— Если бы не следы от копыт… и не ангел-хранитель.