В небольшом помещении, едва освещаемом тусклой лампой, на полу лежал без сознания человек – около пяти часов назад его втащили сюда и бросили. Неизвестный в натовском камуфляже подошел к нему и приложил палец к шее, проверяя наличие пульса. Оставшись довольным результатом, наемник с большим удовольствием пнул ногой лежащего под бок. Человек чуть слышно простонал, а наемник еще и еще раз наносил удары массивным носком ботинка.

– Как представится возможность, лично, суку, в расход пущу! – постоянно повторял наемник, нанося удары.

Силой воли он заставил себя остановиться. Лицо мерка побагровело, ноздри то и дела раздувались, вены на висках отчетливо пульсировали. Наконец, он со злостью плюнул на практически бездыханное тело и вышел из камеры. Противно заскрипела дверь, и гулко ударил засов. Мерно, словно метроном, с потолка капала вода, и звук падения эхом отзывался в камере. Неожиданно с потолка отвалился большой кусок штукатурки и громко плюхнулся в лужу. Вода в ней пошла кругами, но через минуту затихла…. Все также падали с потолка капли…. Вдруг загремел засов и в камеру вошли двое. Бойцы долго смотрели на человека без сознания.

– Он хоть живой? – спросил долговязый наемник.

– Жив, жив, – ответил второй.

– Когда придет в себя, доложите.

– Слушаюсь, господин…., – начал было подчиненный.

– Не надо имен. Никаких имен и кличек! Тебе это ясно? – злобно сверкнув глазами, спросил долговязый, – Да, вот еще – пожрать ему принеси.

– Облезет… и неровно обрастет! Не сдохнет. Этот гад живучий. Прежде чем зенки склеил, мы ему три дозы снотворного вкололи.

– А вот за это ты отвечаешь головой! – со значением начал долговязый, беря за грудки своего подчиненного.

– Значит так, сейчас пулей летишь и достаешь воду и жрачку, и смотри у меня! Этот фрукт нам нужен живым и дееспособным. Он знает слишком много бесценной для нас информации. Запомни, если что-нибудь с ним случится, Грэг с нас всех снимет шкуру, – прошипел долговязый. – Доставьте мне в кабинет все изъятые у него вещи.

– Слушаюсь, – уже потерянно ответил первый, поправляя форму.

Постояв еще немного, наемники вышли. Лампочка, вдруг замигала и перегорела, приказав долго жить. Через десять минут вновь загремел засов и дверь, скрипя, распахнулась. Увидев, что света нет, наемник, матерясь и ругаясь на чем свет стоит, затворил дверь. Вернулся он только через полчаса. В руках у него был старый матрац, с торчавшими из каждой дырки грязной ватой, и семидесятипятиваттная лампочка "Ильича". Положив матрац около стены, наймит открыл дверь, включив ПНВ, вошел и нажал на выключатель, после чего ввинтил новую лампочку. Включив свет, он втащил матрац, бросив его на самое сухое место. Взяв тело, дотащил до новой лежанки и бесцеремонно бросил. Потом поставил в углу ведро с водой и рядом положил на табурет четверть буханки чуть засохшего хлеба, подойдя к двери, наемник выглянул и, не увидев никого, подошел к лежащему и несколько раз ударил его под ребра и по почкам. Человек не подавал признаков жизни и заметно заволновавшийся наймит стал щупать пульс на руке. Не найдя оного, приложил палец к шее. Успокоившись, наемник со всей злостью плюнул и вышел вон. Дверь захлопнулась, и в камере вновь наступила тишина. В это время за стенами каземата начался проливной дождь, и капель постепенно начала усиливаться. На неизвестного с потолка стало потихоньку капать, и капли падали прямо на его лицо. Через некоторое время один мускул на его лице дрогнул, потом зашевелились веки. Наконец лежащий открыл глаза и его взгляд, полный безразличия ко всему, уперся в мокрый потолок….

"Хорошо погуляли!" – эта фраза из известного кинофильма – первое, что пришло мне на ум. Мысли били фонтаном, вот только были они лишены всякого смысла. Голова гудела, как после сильной попойки, где в качестве выпивки используют сильно паленую водку. Прямо в глаза противно капала вода с потолка; дабы прекратить это "безобразие", я с трудом переместил и без того болевшую голову чуть в сторону. Потом, опираясь на стену, принял положение сидя. Голова на это отозвалась новым всплеском боли, сжав зубы, попытался встать, но не смог. Боль была тупой и настолько противной, что отдал бы все, чтобы она прекратилась. Посидев немного, и частично придя в себя, осмотрелся. На ум пришло четверостишье из одного стихотворения, которое я учил еще в школе:

"Молча сижу под окошком темницы;

Синее небо отсюда мне видно:

В небе играют всё вольные птицы;

Глядя на них, мне больно и стыдно"

Кажется, автором был…. Вроде Лермонтов…. Да, точно! Лермонтов "Пленный рыцарь", но от осознания этого факта легче мне не стало.

Я был в камере, тускло освещаемой лампой, которая висела под самым потолком и грозила вот-вот перегореть – она часто мигала. Повсюду были небольшие лужицы, и лишь моя лежка находилась на относительно сухом месте. Собравшись с силами, вновь попытался встать. На этот раз жутко заболели ребра и бока – скорее всего, отлупили, пока я был в отключке. Хотелось есть, причем очень сильно. Наконец-то с большим трудом встал. Присмотревшись, обнаружил в углу ведро с водой. Подошел, понюхал, вроде нормальная. Кружки не было, поэтому просто сунул голову в ведро и жадно сделал несколько больших глотков. Потом полил немного на руки и ополоснул лицо. Рядом с ведром стоял деревянный табурет, явно наспех сколоченный. На нем лежал кусок хлеба далеко не первой свежести. Плесени на нем не было, поэтому отломил небольшой кусочек, и положил в рот. Жевать, и тем более глотать его не стал. Просто сосал этот кусочек – неизвестно, на сколько дней выдали эту порцию хлеба. Кусочек медленно таял во рту, оставляя приятный кисловатый привкус. Запил все это водой. В желудке появилась приятная тяжесть. Жаль, что это ненадолго. Так-с! Надо выяснить что, где и когда. Опираясь на стену, с большим трудом перебирая болевшими ногами, побрел к двери. По пути к ней чуть было не упал, когда рука, опирающаяся на стену, соскользнула вместе с большим куском бетона. Мда, это строение было возведено ну просто очень давно. Постучал кулаком по двери, но вышло не совсем убедительно. Собрав силы, пнул ногой. На этот раз вышло чуть громче. Где-то в дальнем конце коридора неизвестный выругался, зазвучали шаги, судя по которым охранник стремительно приближался. Загремел засов, и дверь распахнулась – передо мной стоял низенький человек в натовском камуфляже. Посмотрев на меня, он ехидно ухмыльнулся и закрыл дверь. Примерно через десять минут охранник вернулся в компании долговязого наемника. Тот посмотрел на меня и, недовольно покачав головой, поморщился:

– Сказал же, груз не кантовать!

– Мы его не трогали, – извиняющимся тоном пролепетал низкий.

– "Не трогали, не трогали"! – со злыми нотками в голосе передразнил его длинный, – Знаю я вас, небось, уже по-тихому врезали ему! Так, я не понял, а че у него жрачки нет?

– Так вон ведро с водой и хлеб, – недоуменно произнес второй, указывая на табурет.

Долговязый, услышав эти слова, пришел в неописуемую ярость. Матерный тирады его были с этажностью небоскреба. Это явно указывало на то, что этот парень был родом из России-Матушки. Иностранцу выстроить столь сложную матерную конструкцию было бы однозначно не под силу. Помянув всех родственников низкорослого вплоть до седьмого колена и послав их туда, куда "не ходят поезда", он обратился ко мне:

– Как себя чувствуешь?

– Посредственно.

– Сейчас тебе принесут нормальную еду, поешь, приведи себя в порядок, – сказал он, со злостью посмотрев на съежившегося от страха подчиненного.

Отдав приказ подчиненному, долговязый удалился. И, правда – уже через пять минут мне принесли двойной импортный армейский рацион. Он был не слишком вкусный – преснятина, наш российский во сто крат лучше, однако, сейчас не до выбора, поэтому скоренько все умял за обе щеки. От чувства сытости сразу же начало клонить ко сну, поэтому, притащив табурет, поставил его на относительно сухой участок пола и положил на стул матрас, сев сверху, стал дремать.

Меня разбудил легкий толчок в плечо – рядом стоял наемник и жестом показывал "на выход". Не спеша вышел в коридор и встал около стены; сзади тут же на руки натянули пластиковые наручники. "Наручники" громко сказано – это просто была петля, которую легко затянуть, но вот самостоятельно снять уже невозможно, разве что только ножом. Надев мне на голову мешок, куда-то повели. Сначала пробовал считать количество шагов и поворотов, но через некоторое время сбился со счета и бросил эту бессмысленную затею. Затем мы стали подниматься по лестнице – тут уж я прекрасно сосчитал количество этажей, благо их было всего три. Воздух постепенно становился другим: исчезла та сильная влажность подвала, которая быстро сажала дыхалку. Вдруг чьи-то очень сильные руки рывком поставили меня к стене, при этом неизвестный как бы невзначай ударил ладонью по затылку. Удар был не сильным, но об стенку я ударился головой основательно. Сзади послышался довольный смешок, и неизвестный постучал в дверь; открыв ее, пнул меня внутрь. Охранник развязал веревку, снял с головы мешок. Яркий свет дневных ламп больно ударил в глаза, уже привыкшим к тусклому освещению подвала. Я закрыл их рукой и сквозь навернувшиеся слезы осмотрелся – я находился в просторном кабинете, на стенах висели какие-то картины, в углу стояла большая бронзовая статуя, какого-то античного императора. Да уж, даже бы и не сказал, что мы находимся в Зоне. Прямо передо мной стоял большой стол, за которым сидел знакомый мне долговязый наемник. Он кивком пригласил присесть. Сев в кожаное кресло, с удовольствием вытянул нывшие ноги. Вся обстановка и обращение со мной говорили о том, что из меня хотят что-то выведать.

– Ну что ж, пожалуй, начнем, – вальяжно растянувшись в кресле, тем самым показывая пренебрежение ко мне, сказал наемник.

– Меня зовут Лисом.

– Анри, – соврал я.

– А врать нехорошо, – процедил он, зловеще улыбаясь, и едва заметно кивнул дуболому у меня за спиной.

Сильные руки играючи выхватили меня из кресла, и со всей дури бросили на пол. Из легких вышибло весь воздух, а голова немного закружилась. Упал я крайне неудачно: нос оказался разбит и, похоже, выбит один зуб. Восстановив дыхание, уже хотел встать, как тут же получил сильный удар под ребра. В боку отчетливо хрустнуло, и перед глазами заплясали красные круги. Твари! Грамотно обрабатывают! Сейчас наверняка добавят еще по почкам пару раз. Вместо этого, дуболом с легкостью поднял меня и опять посадил в кресло. Немного придя в себя, открыл глаза.

– Врать нехорошо, – повторил Лис, и добавил, – Товарищ Индеец.

– Больше не буду, – наигранно-честно пробубнил я, утирая кровь с лица.

– Ты ведь хочешь жить? Конечно, хочешь.

– Что вам надо? – спросил я, выплюнув выбитый зуб на стол.

– Всего ничего. Только то, что ты нарыл про этих чудиков, – ответил он, скривившись при виде окровавленного зуба на дорогом столе.

– Каких чудиков? Ты о чем?

– Для тех, кто в танке, поясняю. Мы, как и ты, ищем одну лабораторию, занимающуюся выпуском специфической продукции. Скажи, что ты накопал по ней, и все! Свободен!

– Какую лабораторию? Какая продукция? – "включив дурачка", спросил я.

– Я вижу, разговора не получается. Я могу потерпеть, но недолго, ибо любому терпению рано или поздно наступает конец! – ударив по столу кулаком, закончил наемник.

Тут меня опять выхватили из кресла, и начали методично избивать. Сколько времени это продлилось, я не знаю – мое сознание, спасая меня от боли, погасло. Очнулся уже в камере. Лежал лицом в небольшой лужице. Ведра, как и пайки не было и в помине. Значит, перешли в другую фазу операции "кнут и пряник". Не удалось подкупить пряником, теперь будут бить кнутом. Попытался встать, и негромко выматерился: все тело сильно болело, а в боку отчетливо "гуляло" ребро. Сняв с себя верхнюю одежду, порвал на полоски рубашку, и соорудил из них подобие бинтов. Потом связал все вместе куски ткани и наложил тугую повязку на сломанное ребро. Делать это было нелегко, так как каждая косточка противно ныла тупой болью. Закончив перевязку, с трудом сел и облокотился на стену. Пошарил рукой во внутренних карманах одежды. Потом прошелся по швам и улыбнулся. В одном из них было две иглы с ядом. Эти иглы, по совету Инструктора, я спрятал еще перед заброской на задание. Замаскировал толстым швом. Тогда я и не предполагал, что они мне понадобятся. Спрятав их обратно, сел и стал смотреть на капающую воду. Через некоторое время глаза стали потихоньку закрываться и я уснул. Впервые за всю жизнь мне приснился сон.

… Я был в большом, богато украшенном зале. Посередине стоял длинный стол, он просто ломился от изобилия разных блюд. Вдруг меня кто-то хлопнул по плечу и, обернувшись, я увидел перед собой президента Нуара. Он ободрительно похлопал меня по плечу, и с трудом выговорил по-русски всего две фразы, которые исковеркал почти до неузнаваемости:

– Спосьиба молёдиц.

Дальше он продолжил на чистом английском, и так мы побеседовали примерно пятнадцать минут. Потом в зале стали собираться гости, когда все собрались, Нуар поднял бокал с местным спиртным напитком, похожим на нашу бражку, и все выпили за свершившуюся революцию….

Кто-то сильно толкнул меня прямо в сломанное ребро, не удержавшись, я ответил на это длинной тирадой мата, изобилующей разными неприличными оборотами и сравнениями. В ответ на это, конвоир, не дожидаясь, пока встану, за шиворот поднял и выпихнул из камеры. Все так же затянули петлю на запястьях и надели мешок на голову, а через некоторое время меня втолкнули в кабинет. Лис сидел в кресле и с удовольствием дымил кубинской сигарой. Прямо как журнальный мачо, тьфу ты! Чмо первостатейное. Увидев меня, он улыбнулся и произнес:

– Не прошло и года, как ты решил меня навестить!

– Да пошел ты!

– Только после того как ты все нам расскажешь.

– Ага, щазз! Разбег только возьму, – зло ответил я.

– Зря ты так говоришь, – поморщился наемник, – Давно бы все рассказал, уже дома был бы.

– Хрен вам! Я все равно ничего не знаю!

– Я не садист, но вот из-за таких как ты, мне приходится им быть, – сказав это, он кивнул охраннику, который тут же начал меня избивать.

На это раз избивали меня дольше обычного. Спасибо моему сознанию, которое отключилось, избавив от ощущения дикой боли во всем теле. Очнулся уже в другой камере – тут было даже хуже, чем в прежней. По полу бегали здоровые крысы. Одна из них в наглую грызла подошву моего ботинка. Отшвырнув ее к стене, чуть было не заорал: по телу прокатилась волна адской боли. С большим трудом встал и отдышался. Ощупав бока, пришел к неутешительному выводу: три сломанных ребра. Руки-ноги, слава Богу, целы. Прошелся языком по зубам. Те тоже, к счастью были целы, но один их них предательски шатался. Надо было придумать, как отсюда выбраться. Если бы я знал, где мы хоть примерно находимся! Прощупал секретный шов, и немного успокоился – иглы были на месте. Конечно, можно было просто уколоть себя одной из них и все! Так делали некоторые американские летчики во Вьетнаме, только у них в воротник была зашита ампула с цианистым калием. Но нет! Я так делать не буду. Лучше от пули сдохнуть, чем такой, на мой взгляд, позорной смертью. Хотя, смерть не выбирают – она выбирает нас.

Странно, почему несу этот бред? Складывалось ощущение, что я нахожусь под действием какого-то психотропного препарата. Закатав рукав, понял, что так и есть – на коже, в районе локтевого сгиба виднелся след от инъекции. Спасибо нашим ученым – перед заброской в Зону мне обкололи всяческими "долгоживущими" антидотами – нанокапсулы закрепляются в сосудах и постепенно "выдают" медикаменты в кровь до полного растворения, а запасов капсул хватает примерно на полгода. Даже если мне сейчас вколоть "сыворотку правды", то препарат подействует частично, в одну десятую силы – честно отвечать на поставленные вопросы я не буду.

Ладно, сделаем так: пусть они еще немного меня "обработают", и я, вроде как "сдаюсь, ваша взяла" выложу всю информацию на блюдечке с голубой каемочкой. Пытаться сбежать тут, на базе, равносильно изощренному самоубийству. Значит, надо сделать так, чтобы они вывели за пределы лагеря. Наемники наверняка видели, как я скинул ПДА в аномалию. Значит можно рассказать о некоем тайнике с флешкой, на которой, якобы, находится копия всех данных, так нужных наемникам. Они наверняка захотят, чтобы показал на карте, в этом случае надо сообщить о хитром "сюрпризе", обезвредить который могу, лишь я один. План был хорош, но была одна существенная загвоздка: мое физическое состояние. На то, чтобы убрать конвой, сил, может быть, и хватит, но вот потом…. Потом придется уйти в какое-нибудь тихое место, дабы немного восстановиться и накопить сил. Именно в этом и заключалась главная сложность в выполнении моего плана: относительно "тихих" мест на Дикой территории я еще не знал. Да и по имеющейся у меня информации, спокойных уголков тут не было вообще. Сейчас относительно безопасным местом в этих краях являлась основная база наемников, где предположительно меня содержали. Ход моих мыслей прервал неожиданно загремевший засов.

Дверь открылась, и в камеру вошел наемник-вертухай и сопроводил до кабинета своего шефа. На этот раз вместо трех лестничных пролетов, пришлось идти четыре. Лис как обычно сидел с сигарой в зубах и что-то увлеченно набивал на клавиатуре ноутбука. Закончив, он улыбнулся, сигара из одного уголка рта переместилась в другой:

– Ну что? Будем говорить?

– Да, только, это…. Подлатать себя бы, – с хрипотцой произнес я.

– Только после получения информации.

– Согласен, – как бы "нехотя" ответил я.

– Ну, выкладывай давай.

– А что выкладывать? КПК с информацией уничтожен, вот в принципе все.

– Знаю. Но я уверен на сто процентов, что ты снял копию с данных, и спрятал их где-нибудь, – хитро улыбнувшись, ответил Лис.

– Дайте карту, покажу.

– А, ты мне начинаешь нравиться! – победно воскликнул наемник, доставая карту.

– Я тебе не девка, чтобы нравиться, – сквозь зубы со "злостью" прошипел я.

Посмотрел на выданную карту – это была довольно подробная карта всей Дикой территории, точнее, ее исследованной части. Найдя на ней базу наемников, быстренько прикинул, куда было бы лучше направить "кортеж". На роль места "с тайником" идеально подходила бывшая новостройка на западе земель – она устраивала по многим параметрам: оттуда проще всего уйти на базу "Долга"; легче всего затеряться. И, немаловажно, это недостроенное здание находилось как раз в той стороне, с которой я пришел. То есть, если наемники следили за мной, то у них не возникнет вопросов таких как "а почему именно там?". Поставив отметку, вернул карту Лису. Тот довольно долго смотрел то на карту, то на меня. Наконец он спросил:

– Ты ведь понимаешь, надеюсь, что будет, если мои люди ничего там не найдут?

– Понимаю. В таком случае можете пристрелить меня прямо сейчас, – спокойно ответил я.

– Это еще почему? – недоуменно спросил Лис.

– Твои люди там ничего не найдут. Потому что там очень хитрый тайник.

– И что же в нем такого "хитрого"?

– Тайник заминирован. "Сюрприз" делал я. Заряд поставлен на неизвлекаемость.

– Тогда как ты собирался его разминировать? – пристальный, немигающий взгляд, казалось, сверлил во мне дырку.

– А вот и это будет гарантией сохранения моей жизни.

– Хорошо. А что мне помешает ликвидировать тебя после того как ты разминируешь тайник и мы получим то, что нам нужно?

– В таком случае, будете лет двадцать данные расшифровывать. Да и то не факт, что вам это удастся вообще, – сказал я, расслабленно потягиваясь в мягком кресле.

– Хитрый гад! – Лиса перекосило, как будто он медленно сжевал целый лимон.

– Хочешь жить, умей вертеться, – с наигранной веселостью сказал я.

– Твои условия.

– Сутки на отдых, и квалифицированная медицинская помощь.

– Согласен. Ты получишь все что нужно.

– Отведите его в камеру номер один, дайте медикаменты и жрачку получше, – приказал Лис.

Наемник козырнул, и вывел меня из кабинета. На этот раз ограничились только наручниками. Это только подтверждало мои предположения: после получения данных, меня должны ликвидировать. Пройдя по коридору до лестничного пролета, спустились этажом ниже. Меня впихнули в комнату, которая была просто "номером люкс" по сравнению с моими предыдущими местами заточения: в углу стоял столик, на котором лежали свежие(!) газеты и журналы, в другой стоял довольно массивный диван, справа от меня была белоснежная раковина. Все-таки, как ни крути, а любят наемники квартироваться и воевать с комфортом, причем порой с излишним, что их в конечном счете и губит – рано или поздно. Окон не было, точнее, когда-то были, а теперь оконные проемы были заложены кирпичом. На потолке висело несколько ярких энергосберегающих ламп. Дверь позади захлопнулась. Спустя некоторое время, она снова открылась, и охранник положил на столик полностью укомплектованный медицинский набор. Когда он ушел, я сел за изучение препаратов по списку: тут было несколько шприц-тюбиков с обезболивающим, пара стимуляторов и даже два шприца с регенеративной сывороткой. Сняв одежду, сделал перевязку и вколол себе регенерат с обезболивающим. Сразу стало намного легче. Чистое обезболивающее, как и стимуляторы решил приберечь для финального рывка. Плотно поев, стал читать прессу. План побега был готов, и теперь можно и нужно было немного передохнуть. Кстати неплохо бы сколько сейчас времени. Не найдя в "апартаментах" часов, стал настойчиво стучать в дверь. За ней послышались шаги и приглушенная ругань. Дверь открылась. Охранник был зол до такой степени, что белки его глаз покраснели, налившись кровью. Выслушав о себе много нового и очень нехорошего, спросил который сейчас час. Охранник разозлился еще сильнее, поскольку его "вызвали" по пустячному поводу и, надрывая глотку, проорал "пятнадцать-семнадцать!". Дабы разозлить его еще больше, помахал ему рукой, сказав при этом "свободен" и сам захлопнул дверь. Наемник не ожидал, что с ним так грубо и бесцеремонно обойдутся. Послышались отборные матюги в мой адрес и два сильных удара в дверь. Оставшись довольным, я прилег на кровать и уснул. Проснулся от того, что кто-то сильно хлопнул дверью. Открыв глаза, не сразу понял, в чем дело. Приглядевшись, понял, что на столике лежит еда и большие электронные часы, которые когда-то были настенными. Усмехнувшись, посмотрел на них: было семь часов вечера. Рядом лежала записка: "Завтра в десять утра выходим в рейд". Не спеша поел, пролистывая какой-то западный таблоид. Он оказался так себе, почти не интересным. Отыскав в кипе нашу российскую газету, стал читать ее с большим интересом. Однако если бы на меня сейчас кто-то смотрел со стороны, он бы не заметил изменений в выражении моего лица. Объяснение тому было очень простое: в углу на кронштейне была установлена небольшая видеокамера, которая постоянно следила за мной. Думаю, небольшое подозрение насчет моего прошлого у них имеется, и давать лишний повод для его развития мне не хотелось. Спасибо Соболеву: перед моей заброской в Зону, были изъяты все документы, где я частично или косвенно фигурировал. Вместо этого, наши компьютерщики сделали мне новое "досье". В нем я значился уволенным по сокращению военным. Воинская учетная специальность – "стрелок АКС-74". В общем, обычное досье среднестатистического контрактника. Прочитав всю газету от корки до корки, положил ее и лег на кровать. На часах было уже десять вечера. Перед сном обновил повязку, вколол регенерат с обезболивающим. Сам не заметил, как уснул. Мой предыдущий сон продолжился.

…. Был самый разгар праздника, когда в зал ворвались несколько вооруженных людей в черной униформе. Охрана президента ни сколько не препятствовала этому, а даже наоборот – провела одного из них (очевидно командира отряда) к министру иностранных дел Уага. Бывший повстанец побелел, так как понял в чем дело и лапнул кобуру с наградным "кольтом". Старший из всех "черных" (так я окрестил командира спецподразделения "Черный ягуар") успел выхватить пистолет и дважды выстрелил в руку министру. Уага схватил за раненную руку, и, развернувшись, побежал к окну. "Ягуар" не стал себя утруждать бегом и просто прострелил ногу. Уага упал, по инерции проехав по гладкому паркету еще пару метров, остановился и уставился бешеными глазами на приближавшегося к нему командира. Тот спокойно подошел к уже бывшему министру, отобрал у него пистолет и, взяв за шиворот поволок к выходу. Уага извивался как червь на горячем асфальте. Поняв, что другого выхода у него нет, он стал всячески очернять нынешнее правительство во главе с президентом Нуар. При этом белки его глаз покраснели, а изо рта пошла пена. Чтобы отвлечь внимание всех, Нуар подчеркнул, что Уага психически нездоров. Гости дружно посмеялись и, благополучно забыв об этом, продолжили обедать. Хотя, даю голову на отсечение, что каждый в душе с облегчением вздохнул, что забрали не его, а кого-то другого. Потом, президент вызвал меня на импровизированную трибуну, и стал благодарить меня за помощь и преданность революции. Гости дружно захлопали и все опять выпили за революцию. Хочу заметить, что делали они это уже третий раз….

Проснувшись, первым делом посмотрел на часы. Было уже восемь утра. На столике аккуратно были разложены медикаменты и еда. Рядом с моей кроватью лежал рюкзак и простенький комбез, который даже больной тушкан может прокусить не напрягаясь. Комбез был старой модели, которая появилась чуть ли не десять лет назад. Чтобы представить сие "чудо" достаточно сравнить его с обычным комбинезоном автомеханика, в который вшили тонюсенькие стальные листы. Тщательно осмотрел весь костюм, прощупал каждый шов. Не найдя ничего подозрительного, не спеша в него облачился. Тут мое внимание привлекла странного вида заклепка на одном из карманов. Сев за стол таким образом, чтобы наблюдатель видел только мою спину, аккуратно вскрыл заклепку. Внутри оказался простенький маячок. Надо будет потом не забыть избавится от него. Да и от всего костюма тоже – неизвестно, таит ли в себе еще "сюрпризы" эта "одёжа": лишняя перестраховка еще никому не повредила, особенно в моей профессии. С неприкрытым удовольствием не спеша пообедал, и вколол себе двойную дозу обезболивающего и последний оставшийся шприц с регенератом. До выхода оставался еще час. Немного подумав, решил закинуть в рюкзак все оставшиеся лекарства. Дверь неожиданно распахнулась, и в комнату вошел Лис в сопровождении охранника, которого я вчера почти довел до нервного срыва. "Псих" ухмыльнулся, и зашел за спину командира. Лис оглядел меня с ног до головы и, очевидно оставшись довольным результатом, сказал:

– Через полчаса выходим. Это твой командир, – кивнул он на "психа".

– Понятно. Сколько человек в отряде?

– Вместе с тобой пятеро… А с чего это ты вдруг задал такой вопрос? – вдруг подозрительным тоном спросил Лис.

– Я хочу точно знать, сколько человек будут охранять мою бесценную шкуру.

– Не бойся, доставим в целостности и сохранности, – уверенно сказал он.

– Все! На выход! – скомандовал низкий наемник.

Выйдя на улицу, впервые за последние дни вдохнул свежий воздух. В нем витал едва уловимый запах озона, значит, совсем недавно произошел Выброс. К нам тут же присоединились остальные члены нашей группы. Три стрелка и один пулеметчик. Что ж, весьма и весьма неплохо. Низенького наймита звали Гномом. Три стрелка были одного роста, комплекции, и даже немного походили друг на друга. Скорее всего, братья. Из осторожных расспросов пулеметчика понял, что это те самые братья Савойские, которые около года назад подняли на уши пол Зоны. Они слиняли из рядов "Свободы" к наемникам, прихватив при этом очень много секретной информации, которая помогла устроить наймитам пару больших "подлянок" свободным. "Фримены" тут же провели капитальную чистку своих рядов, результатом которой явился показательный расстрел "предателей". Самого же пулеметчика звали Степаном. Родом он был с Беларуси, но в восьмидесятых его родителей выдворили из страны. Тут ко мне подошел Гном, и тщательнейшим образом обыскал меня. Незаметно для всех (но не для меня), он уделил внимание и заклепке с маячком. Прощупал каждый шов, и не найдя ничего, сообщил по рации о готовности к выходу. Лис дал "добро", и мы вышли за ворота базы. До тайника надо было идти около двух часов. Уже через час сломанные ребра дали о себе знать. Снова в боку началась адская боль. Укол обезболивающего принес лишь временное облегчение. Гном был вынужден объявить небольшой привал. Сев на землю, снял одежду и наложил тугую повязку на ребра. Стало немного плоховато. Вколов себе последний шприц со стимулятором, лег прямо на землю и закрыл глаза. Шум в ушах понемногу стихал. Полежав еще немного, незаметно приготовил иглу с ядом. Первой жертвой по плану должен был стать пулеметчик. Он подходил идеально: и рост и вес позволят без труда использовать его в качестве щита, ну а пулеметом можно выкосить сразу нескольких наемников. Гном пинком под ребра поднял меня. Что-то пробурчал себе под нос и пошел вперед. Теперь я шел предпоследним. Сзади меня спокойно шагал Степан. Вдруг в стороне от нас раздалась стрельба. Пулеметчик рывком уложил меня на землю, а сам принялся осматривать сектора. От удара об землю, ребра чуть сместились, вызвав при этом приступ дикой боли. В глазах заплясали огненные круги. Еле сдержался, чтобы не заорать. Наемник зажал рукой мне рот и, сделав страшные глаза, показал кулак. Постепенно перестрелка сместилась севернее и вскоре стихла. Гном жестами показал "идем ползком". От этого и без того нывшие ребра стали болеть еще сильнее. С каждым новым ползком, чувствовал, что теряю силы. Наконец мы встали и отдышались немного. Чувствовал я себя очень хреново.

С большим трудом, превозмогая боль, вколол последнюю дозу обезболивающего. Все, больше нельзя, иначе поплывут рефлексы и реакция. Это последний шанс и его надо реализовать. Гном по рации доложил, что группа благополучно добралась до тайника. Лис приказал вырубить всю электронику, дабы не засвечивать себя. Потом Гном отошел чуть в сторонку, очевидно получая инструкции на мой счет. Закончив сеанс связи, он вернулся и посмотрел на меня. Знаком, дав ему понять, что сейчас отдохну и продолжим, незаметно приготовил иглу и осмотрелся. Неожиданно пулеметчик наклонился и, взяв меня под руки, поставил на ноги. Спасибо тебе, ты мне очень подыграл. Молниеносный удар и вот, Степан, выпучив глаза, замертво падает. Я резко захожу ему за спину, подхватываю тело, и, с трудом удерживая пулемет, открываю огонь. Первые пули сразу скосили братьев, но Гнома лишь зацепило. Оставшийся в живых наемник, перекатился под защиту бетонной трубы. Пулемет за ненадобностью отбросил. Достав из кобуры покойного пулеметчика амеровскую "Беретту" стал отходить за перевернутый "ЗиЛ". Гном принялся палить из-за угла. Одна из пуль попала прямо в локоть. Вскрикнув, выпустил тело из рук и упал. Пистолет зажал в левой руке, так, чтобы со стороны было малозаметно. Гном еще пару раз пальнул наугад. Потом его все-таки одолело любопытство, и он выглянул из-за укрытия. Увидев меня на земле, он, ухмыльнувшись, вышел. Подойдя ближе Гном обшарил меня и не найдя оружия, встал прямо надо мной. Мне знакомы подобного рода люди – прежде чем они убьют своего обидчика, сначала поизгаляются над ним. Вот и сейчас он хотел устроить мне пытку. Хлопок одиночного выстрела прокатился по округе. Наемник рухнул прямо на мои многострадальные ребра. Спихнув его с себя, скинул свой комбез, рюкзак, вколов себе финальную дозу стимулятора, стал заметать следы. На это ушло еще пятнадцать минут и большая часть моих сил. Тащить трупы одной рукой было неудобно. Был соблазн снять с одного из наймитов комбез, но я не был уверен, что они не напичканы всякими жучками. Из оружия брать ничего не стал, кроме М4, раньше принадлежавшей Гному, в добавок к ней, прихватил еще четыре магазина. Покидав излишек ненужных мне улик в близлежащую карусель, пошел в путь. Сначала обогнул довольно ветхую будку путевого обходчика. Навстречу мне выбежала крупная стая тушканов. Присев на корточки, стал одиночными выбивать мутанта за мутантом. Каждый новый выстрел отзывался болью в локте. Когда боек сухо щелкнул, извещая о том, что патроны закончились, значительно поредевшая стая тушканов притормозила и с громким писком бросилась в сторону. Сменив магазин на новый пошел вперед. Пустой магазин походя выкинул в ближайший гравикоцентрат. Постепенно стало темнеть, и черные тучи грозно плыли поверху, сверкнула молния, за ней другая, сначала вдали, затем ближе прогремел гром, и начался проливной дождь с грозой. С трудом перебравшись через груду обломков, который когда-то были товарным составом, обессилено побрел к пустому электровозу, чтобы переждать там непогоду. Заглянув в разбитое окно, и не найдя ничего "вредного" для здоровья, забрался внутрь – нет худа без добра: небольшая передышка мне была просто необходима. Крыша, слава Богу, не успела проржаветь окончательно, поэтому тут было сухо. Капли барабанили по металлу, и от этого тянуло в сон. Но сейчас спать нельзя – часа через полтора максимум наемники хватятся своей группы и начнут поиски. Постепенно ливень начал стихать.

Выпав из моего небольшого "убежища" продолжил свой путь. Действие обезболивающего, несмотря на его чудовищную дозу, постепенно сходило на нет, да и стимуляторы тоже почти перестали давать эффект. Идти становилось все труднее и труднее. Поначалу, когда мой организм был "накачан" препаратами, идти было куда легче. Сейчас же боль отнимала последние силы. Шум в ушах начал усиливаться. Голова закружилась и я осел на землю. Любые мои попытки встать успеха не приносили, и вдруг я понял, что теряю сознание. Сделал последний рывок и окончательно провалился в беспамятство. Через некоторое время почувствовал осторожное прикосновение чьих-то рук: сухие шершавые ладони сначала провели по лбу, потом стали хлопать меня по щекам. Очнувшись ненадолго, я ужаснулся – прямо надо мной сидел контролер. Мутант деловито обыскивал меня, потом осмотрел мои повреждения и, глянув мне в глаза, укоризненно покачал головой. Все это время я пытался найти свою винтовку. Ее, как и магазинов к ней у меня не уже было. Вот и допрыгался капитан! Сейчас тебя схавает какая-то мерзкая тварь, но прежде ты, возможно, побудешь марионеткой контролера, операция будет провалена. Мутант глубоко вздохнул, снова покачал головой и накинул на голову капюшон. Потом я почувствовал присутствие чужого в моем разуме и тут же вырубился….

Контролер взвалил на плечо бездыханное тело и не спеша побрел в сторону заводского комплекса. Через пару минут он с ношей скрылся из виду. Зона, казалось, всячески помогала беглецам: вновь пошел сильный дождь и поднялся ветер. Наемники же, которым удалось выследить раненного, наткнулись на внезапно появившегося контролера и все почти тотчас погибли под его губительным воздействием. Одного из них мутант специально оставил в живых – он "поджарил" несчастному мозги и сделал из него обычную "пустышку" которые в изобилии встречаются на озере Янтарь и вблизи "Выжигателя мозгов". Однако, чуток поразмыслив над своим поступком, контролер прикончил и его. Тут же вокруг стала собираться его свита – остальные мутанты "охранявшие" псионика с удовольствием отведали бы человеческого мяса, которое было для них блюдом особого деликатесного ранга. Тщательно собрав все оружие наемников, контролер закинул его близлежащую аномалию. Вернувшись к телу неизвестного, мутант осмотрел его раны и, укоризненно покачав головой, снова взвалил его себе на плечо. Свита, основательно перекусив "деликатесом", не спеша побрела за ним. Придя к одному из складов, контролер отпустил ментальные поводки, и зверье, почувствовав свободу, тут же разбежалось в разные стороны. Войдя в здание, псионик сразу закрыл дверь на массивный засов, и направился к дальнему углу. Подойдя к стене, он нажал на неприметный кирпич, и часть кирпичной кладки отъехала в сторону, открывая тесный лаз в небольшое помещение. Аккуратно положив раненного на пол, мутант протиснулся в лаз и медленно, стараясь не причинять боль, потащил за собой его. Через пять минут стена стояла как обычно, и ничто не говорило о том, что тут есть чьё-то убежище. Внутри него мутант положил тело на небольшую кушетку, выполнявшей сейчас роль операционного стола. Человек застонал и пришел в себя. Псионик вколол сильнодействующее снотворное, и через несколько секунд голова человека вновь упала на подголовник. Контролер отрезал правый рукав, достал спирт и немного полил на рану, а затем плеснул и на свои руки. Достав большой армейский нож, мутант, продезинфицировав его, сделал небольшой надрез на локте. Потом аккуратно стал вытаскивать застрявшую там пулю. Маленький кусочек металл звонко упал на бетонный пол. Вздохнув с облегчением, контролер наложил несколько швов, и перевязал рану. Но он не остановился на этом и, сняв всю одежду с больного, стал менять ему повязки. Когда все было закончено, псионик вколол ему пару регенератов и, убрав лишние вещи в дальний угол, вышел наружу. Предварительно на столе он оставил записку: "Прооперировал тебя. Все будет хорошо. Я временно отсутствую. Иллюзионист". Контролер вернулся примерно через три часа. В руках у него было несколько контейнеров с артефактами, увидев, что Индеец все еще без сознания, он порвал записку. Прощупав пульс и сделав небольшой осмотр, Иллюзионист достал из одного контейнера артефакт, похожий на безобразную груду мяса. Местные называли его "Ломоть мяса". Приложив артефакт к груди пациента, примотал его бинтом из перевязочного пакета, после чего цвет лица того постепенно стал меняться: из мертвенно бледного, переходил в более светлые оттенки. Контролер сел рядом и закрыл глаза…

….Я почувствовал, что к грудине что-то примотали. Это "что-то" было похоже на камень, который источал приятное тепло и спокойствие. По телу, казалось, разливается живительная сила, но столь чудодейственный эффект длился недолго – уже через полчаса у меня резко ухудшилось самочувствие: сначала все тело свело судорогой до такой степени, что я вскрикнул от боли, а через мгновение меня хватил озноб, после которого сразу бросило в жар. В голове путались мысли, к тому же, я слышал голоса детей, и взрослых, изредка покрикивавших на своих чад, чтобы те были поосторожнее – словно невидимые ребята веселятся где-то рядом. Ребячьи голоса сменились звуком взрыва. Уже через считанные минуты я не мог отличить, где реальность, а где галлюцинации. Постепенно температура стала подниматься, и я вновь потерял сознание….

Увидев, что человеку стало плохо, Иллюзионист сразу вскочил. Подойдя к нему, пощупал лоб. Чуть подумав, он рывком кинулся к одному из шкафчиков и стал доставать оттуда всякие травы и настойки. Запалив примус, он покрошил какой-то гриб в небольшую чашечку на длинной ручке и подлив из флакончика настойку, стал нагревать на огне. Когда смесь начала закипать, мутант снял с огня средство и подсыпал к нему белый порошок с какими-то корешками. Снова стал нагревать смесь. Через некоторое время, он закончил приготовление лекарства и поставил чашку в холодную воду. А у сталкера в это время началась лихорадка: все тело тряслось, он бредил. Аккуратно привязал мягкими ремешками руки и ноги, как это обычно делают в психлечебницах, когда пациент слишком буйствует. Потрогав настойку, мутант потихоньку влил содержимое в рот Индейцу. Сталкер чуть затих. Не дожидаясь полного действия лекарства, контролер кинулся делать еще одну смесь. Минут через пять она была готова, и чуть подогрев ее на огне, псионик влил ее в рот больному. Сначала ничего не происходило, потом тело Индейца выгнулось дугой. Человек стал издавать невнятные хрипы и, судя по его поведению, у него снова начались галлюцинации. Затем тело резко обмякло, но вот началась трястись рука, потом другая, затем нога и вот уже все тело била частая дрожь. Изо рта сталкера начала идти пена. Тело тряслось настолько сильно, что кушетка едва выдерживала такие нагрузки, а ремешки, которыми раненый был привязан к кушетке, казалось, вот-вот оторвутся. Примерно через полчаса все начало стихать: сталкер успокоился, дыхание стало ровным. Послышался вздох облегчения: мутант радостно смахнул выступившую на лбу испарину и уселся рядом с кроватью, счастливо глядя на шкафчик – еще одна жизнь спасена. Как это ни странно звучит, но Иллюзионист прежде уже спасал людей. Не всех конечно, но только самых тяжелых. Он уже в Зоне почти десять лет. И за это время ни разу не вкусил человеческой плоти. Ни разу не попробовал ничьей крови. Однажды он шел по Припяти, тогдашней, еще не захваченной "Монолитом", проходя мимо кинотеатра "Прометей", он случайно наткнулся на истекавшего кровью сталкера – тот лежал без сознания возле входа в кинотеатр, а в животе была огнестрельная рана. Рядом с телом сидел мародер и обшаривал карманы раненного. Что-то внутри у мутанта перевернулось. Ему стало жаль этого сталкера. Разум псионика мгновенно наполнился гневом. Посланная волна ненависти практически мгновенно убила отморозка. Бережно взяв тело сталкера, мутант прошел вовнутрь помещения и спустился в подвал. Натаскав коробки, накрыл сверху старым матрацем, добытым в одной из квартир, и положил сталкера. Достав из нательного мешочка травы, стал лечить раненого. Ходок уже через неделю почти полностью выздоровел, а еще через пару месяцев вся Зона узнала о существовании Отшельника – единственного человека, научившегося жить в симбиозе с Зоной. Некоторые сталкеры, из числа бандитствующих, сразу же проявили нездоровый интерес к нему. Но после нескольких "несчастных" случаев они бросили эту утопичную идею. Иногда Отшельник занимался врачеванием. За свои услуги он никогда не брал ни копейки. Свою благодарность можно было выразить либо какой-нибудь помощью, либо обычными продуктами. Частенько рядом с домом Отшельника видели контролера, да и самого "врача" порой видели в компании псионика.

Прошло три дня. Каждый день сталкера било в лихорадке. Но с каждым новым глотком настоя, приготовленным Иллюзионистом, болезнь отступала. Внезапно Индеец открыл глаза. Осмотревшись, он хотел уже встать, но ремешки не дали этого сделать. Контролер вышел из забытья и поспешил отвязать его от кушетки.

– Где я?

– В безопасности, – ответил псионик, отвязывая последний ремешок.

– Иллюзионист? Как ты тут оказался, и вообще, где я?

– Ты у меня на лечении. Ходишь под дождем почти без одежды, весь в дырках от пуль. Со сломанными ребрами, – с наигранной укоризной ответил контролер.

– Не повезло.

– Ха! Невезучий ты мой, – усмехнулся мутант и добавил, – учти, после моего особого зелья выживают единицы.

– Какого еще зелья?

– Говорю же, о-с-о-б-о-г-о! – по буквам произнес псионик, – Когда человек находится на грани жизни и смерти, я готовлю особый настой. Если после него выживаешь, считай уже счастливчик.

– И что в нем такого особенного?

– Ингредиенты. Точнее их правильно подобранная дозировка. После курса лечения этим "препаратом" человек приобретает часть навыков контролера. В радиусе десяти метров ты можешь почувствовать любое живое существо. И прочесть его эмоциональное состояние. Если это будет, скажем, крыса или тушкан, то сможешь им даже управлять. Существа же покрупнее будут тебе не по зубам.

– Неплохо. А почему из всех выживают единицы?

– Просто ты второй, кто "откушал" моего "коктейлю", – специально коверкая слова, захохотал он.

– А первый кто? – спросил я, и тут же осекся, – Ой блииин!

– Ага, ты прав. Это мой друг, сталкер Отшельник.

– Когда я смогу свободно передвигаться?

– Минимум через пять дней. Раны еще не все зажили. Тем более надо закрепить твои новые способности, – сказал он, протягивая мне чашку с какой-то зеленоватой жидкостью, – Выпей все.

– Фуух! Гадость какая! Даже вкус невозможно определить, настолько так все отвратительно!

– Терпи, терпи, атаманом будешь! Я слежу за тобой уже давно. У тебя поразительно хорошо развита интуиция. Здесь, в Зоне, этим отлично владеют бюреры, которые устраивают засады за несколько дней до подхода своей жертвы. Но это чувство можно развить дальше.

– В смысле "дальше"?

– Я могу научить тебя проходить незаметным сквозь толпу людей, и при этом тебя никто не запомнит.

– Это как?

– Умение отводить глаза. Ты можешь спокойно пройти мимо поста, и часовые даже не заметят тебя. Словно муха пролетела, – пояснил он.

– И долго этому обучаться?

– Думаю, за пять дней ты освоишь этот навык. Но мне необходимы подопытные "кролики".

Сказав это, псионик вышел и запер дверь, и я остался один. От безделья начал осматривать все вокруг: заглянул в шкафчик, но ничего кроме сушеных трав и кореньев не нашел. Сев на кушетку сконцентрировался. Через мгновение явно ощутил, что поблизости кто-то есть, и это существо было очень голодным, а судя по интенсивности исходящих волн, это было небольшое животное – скорее всего тушкан. Вдруг дверь открылась, и в комнату вошел Иллюзионист, в руках у него была клетка, а в ней сидел тушкан. Мутант яростно бился о прутья клетки и смотрел на меня голодными и злющими глазками. Показав "трофей", контролер улыбнулся и, поставив клетку с неистовствовавшим мутантом внутри, сел рядом и начал меня обучать:

– Сконцентрируйся. Представь тушкана. Теперь дай мысленный приказ "не смотри".

Тушкан немного успокоился. По крайней мере, в его глазах не было видно злости. Но уже через мгновение он опять забился о прутья яростно вереща.

– Ты ментальный поводок резко не отпускай.

Я повторил свою попытку. Теперь тушкан просто сидел на полу клетки и смотрел на меня. Постепенно я стал ослаблять метальный "поводок". Мутант сидел и спокойно озирался по сторонам. Отпустив поводок окончательно, посмотрел на Иллюзиониста. Тот сиял как начищенный самовар.

– Ты отлично учишься, – похвалил меня он.

На следующий день, мы вышли на улицу. Чтобы я опять не подхватил какую-нибудь заразу, псионик дал мне большой плащ. Одев его, обнаружил, что дождевик почти идеально подходит мне по размеру. Выйдя из ангара, направились к ближайшему логову слепых псов, чтобы продолжить мое обучение. Метров с двадцати можно было принять нас за двух контролеров, неспешно идущих по своим делам. В логове было только с десяток псов.

– Итак, тут двенадцать псин. Десять я беру под свой контроль. Мимо двух оставшихся ты должен пройти незамеченным, – дал напутствие он.

Повторив все действия начал идти мимо псов. Один из них оскалился и уже хотел прыгнуть на меня, как заскулив, лег на землю. Послышался укоризненный голос Иллюзиониста:

– Ну, кто так делает! Не спеши, это тебе не тушкану глаза отводить.

Снова повторил свои действия. На этот раз псы просто скалились. Повторял свои попытки до тех пор, пока они перестали обращать на меня внимание. Псионик остался доволен результатом и добавил еще одну псину. Так мы дошли до одиннадцати собак. Теперь я мог свободно пройти мимо небольшой стаи, не тратя на них ни единого патрона. Уже через четыре дня, мое обучение подошло к концу, и я уже мог отводить глаза почти всем мутантам – кроме химер, кровососов и бюреров. Раны заживали стремительно, и сейчас на их месте красовались лишь розовые рубцы. Выпив приготовленный псиоником настой, я лег на кушетку и спросил его:

– Оружие не знаешь где можно достать?

– Тебе оно сейчас вряд ли понадобится, ты отлично освоил навык.

– Навык навыками, а с огнестрелом чувствуешь себя спокойным. Где гарантия, что по пути мне не повстречается кровосос? – не унимался я.

– Твоя гарантия сидит перед тобой.

– Есть пословица такая: "На Бога надейся, но сам не плошай".

– Ладно, достану тебе оружие, – с напущенным недовольством сказал он, – Но комбез достать не смогу.

Псионик вышел наружу, и его не было около двух часов. Пришел он в возбужденном состоянии:

– Вот люди пошли. За автомат удавятся!

– А в чем дело?

Оказалось, что контролер перехватил небольшую группу рейдеров. Это были наемники. Взяв одного их них под ментальный контроль, псионик заставил перестрелять остальных. Когда все было покончено, Иллюзионист собрал оружие и, прихватив рюкзак, уже собрался уходить, как его кто-то обстрелял. Псионик не чувствовал рядом присутствие кого-либо. Пройдя в предполагаемом направлении метров сто, он взял под контроль снайпера. Тот расположился на крыше одного из депо. Чтобы не утруждать себя, он просто отдал приказ шагнуть в расположившуюся неподалеку карусель. Заметать следы мутант не стал, а просто "послал" на это место стаю псов, на которых ранее обучался я. За спиной раздались выстрелы, шальная пуля пролетела всего в нескольких миллиметрах от ушей контролера. Разозлившись, Иллюзионист просто-напросто натравил псов на своих обидчиков. Позади вновь раздались хаотичные выстрелы, и он, воспользовавшись этим, быстро скрылся из виду. Я осмотрел оружие и немного разочаровался. Это была М16А2. Заметив мое кислое выражение лица, контролер понимающе сказал:

– Знаю, оружие, – показывая на винтовку, – из нее никакое. Чем богаты тому и рады. Они все были вооружены одинаково. Эта винтовка была самой новой. К ней взял стандартный боекомплект, – увидев мой удивленный взгляд, он добавил, – В оружии разбираюсь неплохо. Увлекаюсь в свободное время, однако в бою не использую.

Я кивнул и принялся чистить винтовку. Когда закончил, посмотрел на часы: было семь вечера. Выход решил перенести на утро.