Время ужина уже прошло, но путешественники продолжали идти вперед, надеясь добраться до Шедоудейла прежде чем опуститься ночь. Заклинание которое избавило их от неминуемой смерти в Паучьем Лесу сократило путешественникам путь почти на целых два дня.

Все члены отряда шли вместе, включая и Турбанда, Исаака и Вогта — последних членов Отряда Рассвета. Адон шел в одиночестве, думая о том, что он потерял.

— Они умерли как герои, — сказал Келемвор Турбанду.

— От этого не становится легче, — сказал Турбанд, вспоминая о последнем приключении, которое он пережил вместе с Келемвором. Это было много лет назад, но конец был почти тот же самый — Турбанд и Келемвор выжили. Все остальные погибли.

У Сайрика был изможденный, смущенный взгляд, словно он открыл для себя некую правду, и это знание делало его слабым и беспомощным. Когда он говорил, то его голос был тихим, почти неслышным.

С другой стороны, Адон вообще молчал. Сейчас для него ничего не существовало, не было ничего, о чем он мог бы сейчас думать, кроме своих собственных мрачных раздумий. И пока он шел сквозь ночь, беспрестанные страхи жреца превратили его в бледную, дрожащую тень человека, которым он некогда был.

Но не все путешественники были столь мрачны и унылы на своем пути к Шедоудейлу. Миднайт и Келемвор вели себя так, словно худшее было у них позади. Они смеялись и обменивались насмешками, как и в самом начале путешествия. Каждый раз когда они улыбались или веселились, один из их спутников хмурился на них, словно своей радостью они прерывали оплакивание погибших.

В конечном итоге, почти все путники расслабились, достигнув сельской местности к югу от Шедоудейла. Зеленые, ровные холмы и мягкая, плодородная земля за пределами города радовала глаз путешественников. Даже воздух был приятен, а жесткие ветры, преследовавшие путешественников с тех пор, как они вошли на каменные равнины Стоунленда, превратились в легкий ветерок, который нежно ласкал путешественников, маня их еще ускорить шаг.

Когда они добрались до моста через Ашабу, ведущего в Шедоудейл, было уже очень поздно. Крошечные, маленькие огоньки, которые они заметили издалека, оказались мерцающими огнями, горящими на дальнем конце моста. По мосту расхаживали стражники, вооруженные арбалетами и облаченные в легкие серебристые доспехи. Время от времени кто-нибудь их них подходил к костру и грел руки.

Отряд неторопливым шагом приблизился к мосту. Однако, как только они приблизились к реке, в кустарнике что-то зашевелилось. Герои обернулись и потянулись к своему оружию, но тут же замерли. Из кустарника, с обеих сторон моста на них смотрели шесть арбалетов. Стальные наконечники стрел ярко мерцали в лунном свете.

Турбанд нахмурился. — Я думаю, что нам нужно остановиться и рассказать о цели нашего визита. Он обернулся к людям, вышедшим из кустарника. — Разве не так?

— Прекрасное начало, — сказал один из них.

— Я Турбанд из Арабеля, лидер Отряда Рассвета. Нам нужно встретиться с Морнгримом и обсудить с ним дела, которые не терпят отлагательства.

Стражники нервно вздрогнули и зашептались. — Какие дела? — наконец произнес один из них.

Миднайт покраснела от ярости и подошла поближе к стражнику. — Дела, которые касаются безопасности Королевств! — закричала она. — Тебе достаточно этого?

— Хорошо сказано, но чем ты можешь подтвердить свои слова? Стражник подошел к Турбанду и протянул руку. — Ваши документы?

— Конечно, — сказал Турбанд и подал стражнику развернутый пергамент. — Подписано самой Мирмин Лхал.

Стражник изучил бумагу.

— Мы потеряли много людей в Паучьем Лесу, — сказал Турбанд.

— Это все кто выжил? Как их зовут? — спросил стражник.

Турбанд повернулся к оставшимся членам своего отряда. — Вогт и Исаак, — сказал Турбанд.

Келемвор и Миднайт обменялись взглядами.

— А остальные? — сказал стражник.

Турбанд указал на Миднайт. — Она Джиллиан. Остальные Бохейм, Зеланз и Велш.

Стражник вернул бумагу Турбанду. — Хорошо, вы можете пройти, — сказал он и отошел. Затем все стражники снова исчезли в зарослях.

Путешественники осторожно пересекли мост, и когда они достигнули другого берега, Турбанд посмотрел на Келемвора.

— Забавное местечко, — сказал Турбанд.

Вооруженный отряд, патрулирующий мост остановился, заметив путешественнников, и вновь повторился тот же стандартный набор вопросов и ответов. На этот раз солдаты — предложили сопроводить уставших путешественников до Спиральной Башни, несмотря на отчаянные крики Миднайт о Эльминстере.

— Протокол, — прошептал Сайрик. — Вспомни свою последнюю встречу с магом. Не будет ли проще, если дорога для тебя будет проложена местным правителем?

Миднайт промолчала.

Когда они приближались к Спиральной Башне, Сайрик заметил, что стоявшие по бокам дороги дома и небольшие магазинчики, выглядели покинутыми. Однако вдалеке слышался скрежет металла, и с некоторых улиц доносились звуки передвижения. Дорогу пересекла повозка, груженная тюками сена. За ней ехала другая повозка, заполненная домашним скотом. Обе телеги сопровождали солдаты.

— Если они перевозят скот ночью, — сказал Сайрик Миднайт, — тогда они возможно готовят город к войне. Я боюсь, что предупреждение Мистры о планах Бэйна пришло слишком поздно. Когда они подошли поближе к Спиральной Башне, герои смогли рассмотреть, что каменные стены квадратного, приземистого строения были опоясаны множеством факелов. Эти факелы вырисовывали причудливую фигуру и следовали странным изгибам башни, взбираясь по одной стороне строения, затем исчезали, снова появляясь выше и выше, пока огни наконец совсем не исчезали в темном тумане, сквозь который не мог пробиться даже свет необычно яркой луны.

У входа в башню стояло еще больше стражи. Некоторое время они разговаривали с провожатыми героев. Затем один стражник, возможно капитан дозора, издал длинный и долгий свист. Пока герои и стражи ждали кого-то или что-то, что вызвал капитан, Адон повернулся и медленно побрел по улице. Тотчас за ним бросились стражники и вернули его назад. Адон нехотя подчинился им.

В дверном проеме появился юноша, облаченный в ливрею геральда. Он еще протирал глаза ото сна, но старался выслушать стражника так вежливо, как только мог, прячя зевки за кружевными рукавами.

Геральд провел Келемвора, Турбанда и остальных по длинному коридору, и вскоре они остановились перед тяжелой деревянной дверью с тремя различными замками. Ожидая, Сайрик мимолетом осматривал замки, а Келемвор лишь нетерпеливо ворчал. Наконец дверь распахнулась и геральд, высокий, худой человек с засалеными каштановыми волосами и густыми усами и бородой, обратился к путешественникам.

— Лорд Морнгрим примет вас здесь, — просто сказал он. Келемвор мельком осмотрел слабосовещенную комнату. Как он и боялся, это было некое подобие камеры с каменным полом и цепями, свисающими со стен. Воин сузил глаза и повернулся к геральду.

— Мы требуем аудиенции с Лордом Морнгримом, а не с крысами Шедоудейла. Если он не может принять нас сегодня ночью, мы вернемся утром.

Геральд даже не моргнул. — Пожалуйста, подождите внутри, — сказал он.

Миднайт прошла мимо Келемвора и мгновенно пересечя порог, вошла в комнату. — Нет! — крикнул Келемвор, и бросился за ней, лишь только для того, чтобы оказаться в тронной комнате Спиральной Башни.

В тронной комнате горели огни, и Миднайт могла разглядеть, что прекрасные барельефы на стенах рассказывали о множестве битв и отдавали дань уважения тем, кто умер, сражаясь за долину. Одну из стен скрывали красные бархатные занавеси. Занавеси свисали позади двух черных мраморных тронов, стоявших на другом конце комнаты. В целом, зал был достаточно велик, чтобы принять заезжих послов, но не был настолько огромен и эффектен, как залы во дворце Арабеля.

На дальнем конце комнаты стоял пожилой человек, чей вид совсем не говорил о его почтительном возрасте. Его телосложение было похоже на Келемвора, но глубокие морщины на его лице, говорили, что он был по-крайней мере на двенадцать лет старше воина. Он был облачен в сверкающие серебряные доспехи, а на поясе у него висел меч, украшенный драгоценными камнями. Человек оторвал взгляд от длинного стола для совещаний, забросанного картами, и тепло улыбнулся вошедшим героям.

Затем за внешней стеной комнаты раздался глухой удар, за которым последовала ругань. — Опять он переместил эту чертову дверь! Последовала череда постукиваний по стене, затем из кажущейся цельной стены высунулась рука, пальцы которой осторожно ощупывали воздух. Потом появилось чье-то лицо, которое сразу же исчезло. — Я хочу чтобы спервыми лучами солнца за Эльминстером послали человека. Я не хочу быть заложником этой магии! Последовала тишина. — Нет, я не сержусь! Вздох. — Да, Шаерл, жена моя, я скоро поднимусь.

Как раз в тот момент, когда остальные члены отряда в сопровождении двух стражников появились перед Келемвором и Миднайт, загадочная фигура полностью вышла из-за стены. Она повернулась, посмотрела на своих гостей, и замерла. Это был чрезвычайно красивый человек с густыми черными волосами, небесно-голубыми глазами и правильной формой черепа. Он был облачен в длинный халат, из-под которого торчали его руки и волосатые ноги, оканчивающиеся нервно подергивающимися пальцами. Его руки выглядели мускулистыми и сильными. Правую руку окружала полоса из красного материала. Он бросил взгляд на старого воина, который лишь пожал плечами.

— Я не ожидал гостей, — сказал черноволосый человек. Затем он выпрямился, кашлянул, выдал ослепительную улыбку и неторопливым шагом приблизился к путешественникам. — Я Морнгрим, повелитель этих земель. Чем я могу помочь вам?

Келемвор хотел заговорить, но один из стражников подался вперед, угрожающе раскачивая топором. Морнгрим потер лицо, и попросив путешественников чуть-чуть подождать, отвел стражника в сторону.

— Любезный Ярбро, — сказал Морнгрим. — Ты припоминаешь нашу беседу, касающуюся слишком усердной службы и соответствующего поведения?

Ярбро сглотнул. — Но милорд, они выглядят как бродяги! У них нет ни золота, ни припасов, они пришли в город пешком, и единственный документ по которому можно определить их личности, жалкая бумажка, которую они наверняка украли!

— А как было, когда мои люди нашли тебя на окраине Миф Драннора две зимы назад?

— Это другое дело, — сказал Ярбро.

Морнгрим вздохнул. — Мы с тобой еще поговорим.

Ярбро кивнул и затем вместе с остальными стражниками покинул комнату. Келемвор был рад уходу солдат. Было бы действительно трудно объяснить почему они представились не своими именами, чтобы получить доступ к башне, и чтобы не пробудить подозрений они были бы вынуждены пользоваться чужими именами.

Старый воин встал рядом с Морнгримом. Когда Ярбро прошел мимо воина, Келемвор и старик обменялись взглядами. Затем оба усмехнулись. — Это Майхер Хавскгард, исполняющий обязанности капитана гвардии.

Турбанд вздрогнул. — Исполняющий обязанности капитана гвардии? А что случилось с прежним?

— Я предпочел бы не распространяться на эту тему, пока я не выясню ваших намерений, — сказал Морнгрим, отворачиваясь. — Что случилось с вашим отрядом?

Все кроме Адона подались вперед, и выдали одновременно шесть версий того, что они видели. Морнгрим потер свои уставшие глаза и посмотрел на Хавскгарда.

— Достаточно! — крикнул Хавскгард, и в комнате тотчас воцарилась тишина.

— Ты, — Морнгрим указал на угрюмого человека со шрамом на лице. — Я хочу услышать твою версию. Адон шагнул вперед, затем поведал о событиях происходящих в Королевствах, использовав при этом столь мало слов, сколь это было возможно. Морнгрим прислонился к своему трону и нахмурился.

— Вы должно быть заметили те меры предосторожности, которые мы уже приняли, — сказал Морнгрим. — Я боюсь, что через несколько дней Шедоудейл может оказаться в осаде. Морнгрим посмотрел на Турбанада. — Отвечая на твой предыдущий вопрос, могу сказать, что старый капитан был заслан в Зентил Кип и едва не погиб, добывая эту информацию. Он находится в своем жилье, восстанавливаясь после ранений.

— Хавскгард отведет вашу делегацию к Эльминстеру сразу после завтрака. На сегодняшнюю ночь вы мои гости. Морнгрим зевнул. — Сейчас, если вы не против, я бы отправился спать. Мы поговорим утром.

Затем каждого из путешественников отвели в свою комнату, где их поджидали теплые ванны и мягкие кровати. Миднайт вышла, чтобы подышать воздухом, и после прогулки в окрестностях башни, вернулась в комнату, чтобы заняться изучением заклинаний. Но когда она приоткрыла дверь, то услышала легкий всплеск. Кто-то находился в ее комнате, поджидая ее возвращения.

Она распахнула дверь и осветила комнату своим фонариком. Фонарик высветил крупного человека, выскакивающего из ванны и Миднайт испуганно вскрикнула. Человек подбежал к своим одеждам и оружию, сложенным в груду неподалеку.

— О боги, — пробормотал Келемвор, распознав названного гостя. — Миднайт.

Келемвор отряхнул себя, словно кошка, затем взял полотенце. Он вытер свою грудь, особенно осторожно, в том месте где остался, еще слегка болевший, порез от белого паука. Миднайт поставила фонарик на маленький столик, рядом с кроватью. Затем протянула руки. — Иди сюда, Кел. Я помогу тебе.

Даже в тускло освещенной комнате, она смогла разглядеть его довольную ухмылку.

В других комнатах Спиральной Башни, ночь проходила не столь мирно. Сайрика преследовали ночные кошмары смерти Бриона, который раз за разом прокручивались в его разуме, пока он спал. Множество раз Сайрик кричал и просыпался в поту. И каждый раз когда он возвращался ко сну, кошмар вновь возобновлялся.

В другой комнате Адон стоял у окна и разглядывал крыши Шедоудейла. По всему городу он видел шпили храмов, хотя его не волновало какому богу они были посвящены. Пришло утро, в его дверь постучала горничная по имени Нина, а он все еще продолжал стоять у окна. Она вошла и положила его одежду, которую он отдал слугам постирать.

— Скоро начнется завтрак, господин, — сказала она.

Адон не обратил на нее никакого внимания. Она подошла к нему и тронула за плечо. Она едва успела отпрыгнуть, когда он повернулся, желая нанести смертоносный удар. Поняв, что это была всего лишь горничная, он замер. Нина посмотрела в лицо жреца, затем почтительно отвернулась.

Для раненого сердца Адона, этот жест был хуже чем любой удар.

— Оставь меня, — сказал он, затем приготовился к завтраку.

Келемвор в это время стоял на другом конце коридора и слышал как жрец отпустил Нину. Внутренние шрамы Адона еще долго не заживут, подумал воин, поворачиваясь, чтобы постучать в дверь Турбанда.

— Завтрак уже почти готов, — сказал Келемвор, когда Турбанд наконец открыл дверь.

— Меня уже известили, — сказал лысый человек. — Ты можешь идти.

Келемвор прошел мимо воина и закрыл за собой дверь. — Мы должны поговорить…о тебе и твоих людях.

— Люди погибли, — сказал Турбанд и сел на кровать. — Таковы причуды войны. Турбанд бросил свой меч в дальний конец комнаты и посмотрел на Келемвора. — Я ухожу, Кел. Вогт и Исаак уходят со мной.

— Да, я ожидал этого.

Турбанд погладил свою лысину. — Я вернусь в Арабель и расскажу Мирмин Лхал о том, что видел. Я уверен, что она снимет обвинения.

— Обвинения? Я думал, что мы нужны всего лишь для допроса!

Турбанд вздрогнул. — Я не хотел тревожить тебя, — сказал он. — Возможно я должен просто сказать ей, что вы мертвы. Ты предпочитаешь это?

— Делай что хочешь. Но я пришел к тебе не за этим. Келемвор посмотрел на меч Турбанда, валяющийся в углу комнаты. — Ты винишь себя за то, что случилось в Паучьем Лесу.

— Это не важно, Кел. Все кончено. Кровь всего моего отряда на моих руках. Разве сможешь ты смыть ее своими утешительными словами? Турбанд встал, прошелся к углу и поднял свой меч. — С таким же успехом я мог убить их собственными руками. Лысый человек равнодушно махнул мечом в воздухе, словно прогоняя прочь свои мысли. — К тому же, — тихо добавил он, — На моей совести не только их смерть. И ты знаешь это.

Келемвор промолчал.

Лицо Турбанда исказила боль. — Я все еще вижу лица тех людей, которые умерли вместо меня — вместо нас, много лет назад, Кел. Я все еще слышу их крики. Турбанд замолчал и посмотрел на Келемвора. — А ты?

— Иногда, — сказал Келемвор. — Мы выбрали жизнь, Турбанд, и это еще тяжелее, чем смерть. Но то, что случилось с нашими друзьями не имеет никакого отношения к Отряду Рассвета. Отряд не имел выбора, кроме как последовать за нами в лес. Если бы они остались на равнине, они бы все погибли, так и не получив шанса сражаться за свои жизни.

Турбанд отвернулся от Келемвора. — Почему тебя так занимает этот вопрос?

Келемвор прислонился к двери и вздохнул. — Девочка — почти такая же как и Джиллиан — это она отправила нас в это путешествие. Ее звали Кайтлан.

Турбанд повернулся, чтобы посмотреть на Келемвора, но воин смотрел в пустоту, вновь переживая смерть Кайтлан.

— Она настояла на том, чтобы пойти с нами, и она погибла, хотя я должен был защищать ее.

— И ты чувствуешь, что это твоя вина, — сказал Турбанд.

Келмвор глубоко вздохнул. — Я лишь подумал, что тебе захочется поговорить о твоем отряде.

— Джиллиан, — спустя мгновение произнес Турбанд. — Она выглядела слишком молодой, чтобы отправляться на поиски приключений, ведь так?

Келемвор покачал головой. — Я видел на дороге и более молодых.

Турбанд закрыл глаза. — Она была полна энтузиазма. Ее юность…вернула мне часть моей молодости. Я желал…нет, я нуждался в том, чтобы она была рядом со мной. Я был уверен, что смогу защитить ее.

В комнате наступило долгое молчание — оба воина думали о своих товарищах, некоторые из которых погибли давно, некоторые всего несколько дней назад. — Она сама решила пойти с тобой, — наконец произнес Келмвор и повернулся, чтобы уйти.

— А я решил, что покину Шедоудейл, прежде стану мертвецом, — тихо произнес Турбанд. — К полудню меня уже здесь не будет .

Келемвор покинул комнату, не произнеся больше ни слова.

* * * * *

Хавскгард улыбнулся и удивленно покачал головой. — Что ты имеешь в виду говоря, что — это не самое лучшее время? Я привел этих людей к башне Эльминстера не для того, чтобы им отказали.

— Мне очень жаль. Вы можете вернуться позже. Эльминстер проводит эксперимент. Ты же знаешь как легко разозлить его, если оторвать в подобное время. Теперь я думаю вам лучше уйти, если конечно вы не хотите превратиться в слепней, или во что-нибудь еще похуже.

Лхаэо попытался захлопнуть дверь, но этому внезапно что-то помешало. Хавскгард вздрогнул, когда тяжелая дверь нажала на его ногу с огромной силой, которой у писца Эльминстера и в помине быть не могло. Очередная магия мудреца, — подумал он, затем слегка отодвинул дверь.

— Эй, послушай, — сказал Хавскгард, когда рядом с ним появился Келемвор и помог подтолкнуть дверь. — Пойми, у меня есть господин. Если у меня есть господин, тогда и у тебя есть господин. А если у нас есть господа, тогда…

Внезапно дверь распахнулась, и Лхаэо отошел в сторону. Хавскгард и Келемвор кубарем ввалились в комнату и сгрудились у ног писца.

— Тьфу, да пусти ты их, лишь бы он только не начинал эту свою слезливую историю с самого начала! — крикнул знакомый голос.

При звуке голоса Эльминстера, Миднайт испытала смесь радости и благоговейного страха. Затем она услышала неторопливую поступь по ступеням расшатанной лестницы. И вот наконец у основания лестницы появился седобородый мудрец, который сразу же уставился на Миднайт. Он сощурился, словно не веря своим глазам.

— Что? Опять ты! Я думал, что видел тебя на каменной равнине в последний раз! — сказал Эльминстер. — Морнгрим сказал, что меня должен посетить кто-то с очень важным сообщением. Это должно быть ты?

Сайрик помог Келемвору подняться на ноги. Адон стоял сзади и просто наблюдал.

Миднайт сдержала себя в руках и не стала выплескивать свою злость, чтобы не испортить встречу. — Я несу последние слова Мистры, Богини Магии, как и ее символ веры.

Эльминстер нахмурился. — Почему ты не рассказала мне этого во время нашей первой встречи?

— Я пыталась! — крикнула Миднайт.

— Очевидно не достаточно настойчиво, — сказал Эльминстер, повернувшись и жестом приглашая ее следовать за ним. — Я думаю, пока ты будешь делиться со мной своей жизненно важной информацией, нам стоит оставить эту шумную ватагу с Лхаэо. Как считаешь?

Миднайт глубоко вздохнула. — Думаю, что нет, — сказала она. — Они видели то же, что и я, и даже больше.

Мудрец задрал голву кверху и стал взбираться по лестнице. — Прекрасно, — сказал он. — Но если они тронут хоть что-нибудь, то они сделают это на свой собственный страх и риск.

— Там есть что-то опасное? — спросила Миднайт, взбираясь по скрипящей лестнице вслед за мудрецом.

— Да, — сказал Эльминстер, бросив взгляд через плечо. — И самое опасное из всего, что находится там — это я.

Мудрец из Шедоудейла отвернулся и пока герои не миновали лестницу и не оказались в его комнате, он больше не произнес ни слова. Миднайт была уверена, что что-нибудь свалится на нее, если она посмеет сделать еще хоть один шаг в кабинете старого мудреца. Прямо напротив нее распологалось окно, и солнечные лучи, пробивавшиеся сквозь него, освещали множество пылинок, плавающих в воздухе. Повсюду были разбросаны пергаменты, свитки, древние тексты и магические артефакты. — Ну, — сказал Эльминстер. — Расскажи мне все, что знаешь о Мистре. Поведай мне ее послание, слово в слово.

Миднайт пересказала все, что видела, начиная с нападения по дороге в Арабель и ее спасения Мистрой, и заканчивая уничтожением богини Хелмом.

— Дай мне кулон, — сказал Эльминстер.

Миднайт сняла кулон с шеи и подала его Эльминстеру. Эльминстер занес кулон над прекрасным стеклянным шаром, мерцающим янтарным светом и подождал несколько секунд. Когда ничего не произошло, мудрец поднес кулон еще ближе к шару, прикоснувшись холодным металлом звезды к сфере, держа предмет как можно дальше от своего тела. Шар был создан для того, чтобы разбиться, если в область его действия попадает какой-либо могущественный предмет, но когда кулон дотронулся до него, то ничего не произошло.

Эльминстер бросил подозрительный взгляд на Миднайт. — Пусто, — сказал он и бросил кулон на пол.

— В этой безделушке нет магии. Эльминстер пнул кулон ногой. Он приземлился в углу и поднял облако пыли. — Вы зря тратите мое время и терпение, — сказал Эльминстер. — Нельзя быть столь легкомысленными, особенно в эти трудные для Долин времена.

— Но в кулоне есть могущественная магия! — вскрикнула Миднайт. — Я видела ее. Мы все видели!

И вскоре Сайрик и Келемвор уже начали рассказывать свои истории. Эльминстер устало посмотрел на Хавскгарда.

— Это все, — наконец произнес Эльминстер. — Вы можете идти, и запомните, что защита Долин лежит в руках тех, кто не тратит время на неправдоподобные истории и фантазии, подлинность которых даже не может доказать.

Миднайт в шоке смотрела на старого мудреца.

— Пойдем, — сказал Келемвор. — Мы сделали все, что могли.

— Да, — произнес Эльминстер. — Исчезните!

Внезапно кулон вылетел из угла и застыл в воздухе рядом со старым мудрецом.

Эльминстер вновь посмотрел на Миднайт. Она почувствовала как сквозь ее разум течет ледяная волна паники.

— Мелочная демонстрация твоей магии не интересует меня, — сказал Эльминстер низким и размеренным голосом. — Точнее, в эти дни это даже опасно.

Кулон начал вращаться в воздухе. На его поверхности заиграли крошечныепрожилки молний, а затем они начали излучаться во все стороны.

— Ну и что это такое? — спросил Эльминстер.

Затем последовала вспышка света и старый мудрец скрылся из виду в бело-голубом коконе из молний. Что-то похожее на янтарный вихрь взмыло внутри кокона, прожгя его стенки. Несколько секунд спустя кокон растворился вспышкой дыма и янтарные полосы света исчезли в воздухе.

— Возможно, нам стоит поговорить еще, — сказал Эльминстер Миднайт, взяв кулон из воздуха.

Хавскгард вышел вперед.

— Минуточку внимания, великий мудрец, — уважительно произнес он.

— Это то, что сразу приходит на ум или должно прийти, — пробормотал мудрец. Хавскгард остановился на миг, затем душевно рассмеялся. Эльминстер посмотрел на потолок. — Что еще? Не видишь, что я занят?

Хавскгард взял себя в руки. — Эльминстер, Лорд Морнгрим, желает переговорить с тобой по поводу защиты, которую ты создал в Спиральной Башне.

— Сейчас? — спросил Эльминстер. — Где он? Покажи мне его.

Мускулы на лице Хавскгарда нервно дернулись. — Его здесь нет.

— Тогда у нас проблема, так?

Лицо Хавскгарда покраснело. — Он послал меня, чтобы я привел вас, любезный сэр.

— Привел меня!? Значит я собака! И это после всего, что я сделал для этого человека!

— Эльминстер, вы неправильно истолковали мои слова!

Мудрец подумал над этим несколько мгновений. — Я думаю, что я приду. Но сегодня я не смогу, я должен заняться своими делами. Эльминстер жестом показал Хавскгарду подойти поближе. — У меня есть послание для нашего господина. Хавскгард подошел поближе, край его рта нервно подергивался. — Ты ведь не собираешься сделать татуировку на моей коже?

— Конечно нет, — сказал Эльминстер.

— Или превратить меня в какую-нибудь загадочную тварь, затем отпустить, чтобы я повторял сообщение всем, кого увижу, пока наконец не доберусь до Лорда Морнгрима?

Эльминстер потер свой лоб и выдал проклятье. — Чем это я заслужил такую репутацию? — рассеянно произнес он. Хавскгард хотел уже было ответить ему, но морщинистый палец мудреца разрезал воздух перед ним, заставляя его умолкнуть. Эльминстер уставился в глаза Хавскгарда.

— Скажи ему, что я ужасно занят приготовлениями магической защиты его королевства. Защиту, в Спиральной Башне я создал для его же блага, и он должен принять ее как должное.

Хавскгард весь вспотел. — Это все?

Эльминстер кивнул. — Вы трое, подойдите сюда.

Келемвор, Сайрик и Адон осторожно пробрались через комнату.

— Каждый из вас видел то, о чем знают лишь избранные. Останетесь ли вы на защиту Долин?

Троица замерла на месте. Келемвор посмотрел на Миднайт, которая лишь отвела взгляд.

— Вы оглохли? Вы остаетесь или нет?

Адон вышел вперед. — Я хочу сражаться, — сказал он. Эльминстер заинтересовано посмотрел на юного жреца.

— А ты?

Келемвор посмотрел на Миднайт. Ее взгляд говорил ему, что она не собирается уходить, даже не смотря на то, что она выполнила свое обещание перед богиней. Внутри него закипала злость. Он не хотел оставаться, но и не мог уйти, оставив Миднайт одну. — Мы уже далеко зашли. Бэйн пытался убить нас всех. Я буду сражаться, даже если для меня не будет награды, — наконец произнес воин.

— Ты будешь награжден, — холодно произнес Эльминстер.

Когда тишина в маленькой комнате стала невыносимой, сердце Сайрика словно сжала ледяная рука. Миднайт посмотрела на него. В ее взгляде что-то было. Сайрик подумал о Тилвертоне, о том как близки они стали за время путешествия. — Я буду сражаться, — сказал он. Миднайт отвела взгляд. — Все равно мне больше нечего делать.

Эльминстер бросил на Сайрика взгляд, затем отвернулся. — Все вы встречались с богами и выжили. Вы видели их слабые стороны и сильные. Это очень важно для этой битвы. Тот кто сражается, должен знать, что враг может быть побежден и что даже боги могут умереть.

Адон вздрогнул.

Эльминстер перешел на более мягкий тон. — Понимаете, есть силы более могущественные нежели чем человек или бог, как есть миры внутри, и миры снаружи…

Хавскгард, Келемвор и Сайрик покинули Эльминстера уже за полдень. Адон хотел пойти с ними, но Келемвор решил, что жрец был не в том состоянии, чтобы быть готовым к бою. Сайрик был поражен тем, что Адон так жаждет пролить кровь, но оставил свои мысли при себе. Он знал, что от жреца будет мало толку в битве, подобной той в которой им предстояло принять участие; Адону было на все наплевать и в первую очередь на свою жизнь, и он бы не хотел, чтобы жрец прикрывал его спину.

На полпути к Спиральной Башне, Сайрик начал задаваться вопросом о том, каковы его причины участвовать в этой битве и защищать город. Он не мог здесь ничего обрести, разве что только быструю смерть. Если он желал этого, то были и более простые способы найти ее. Например можно было прогуляться по улицам Зентил Кипа в середине ночи. Или возможно он хотел испытать свою храбрость против бога, который уже пытался убить его?

Мы вчетвером столкнулись с богом и выжили — даже без помощи Мистры, — подумал Сайрик. Представить себе только, если бы нам удалось убить бога! Наши имена звучали бы в балладах, которые министрели распевали бы сотни лет.

Слова Эльминстера все еще звучали в ушах Сайрика, даже когда они пришли к Спиральной Башне и стали дожидаться Лорд Морнгрима. Без присутствия богов на Планах, были попраны все магические и физические законы. Все Королевства могут погибнуть. Что тогда может восстать из этого пепла? — подумал Сайрик. И что за боги будут в этом темном будущем?

Появился Морнгрим и Хавскгард передал ему слова Эльминстера. Келемвор и Сайрик дали обет своей помощи, и к ночи они получили свои указания по участию в битве. Келемвор вместе Хавскгардом и основными силами Морнгрима, должен был расположиться на восточной границе, откуда ожидалось нападение армии Бэйна. Сайрик должен был защищать мост через Ашабу и помогать беженцам, спасающимся от нашествия, пересекать его. Лучники уже заняли свои позиции в лесу между Вунларом и Шедоудейлом, готовя западню для войск Бэйна.

И хотя Морнгрим верил, что он расположил свои войска наиболее выгодным способом, чтобы противостоять большей по численности армии Зентил Кипа, он все еще переживал за роль Эльминстера в приближающейся битве.

— Я думаю, что Эльминстер все еще верит, что настоящая битва развернется у Храма Латандера, — уныло произнес Морнгрим. — Нам нужна его помощь на границе! О Таймора, пусть кто-нибудь вразумит этого человека!

— Я боюсь, если бы нам это удалось, то мы были бы первыми, кто это смог сделать, — сказал Хавскгард, широко улыбаясь.

Морнгрим засмеялся. — Возможно ты прав. Эльминстер всегда стоял на защите Долин. Но если бы мне удалось хоть мельком заглянуть в мысли этого человека, прежде чем он осуществит их, то это был бы подарок, которым бы я гордился всю свою оставшуюся жизнь!

Оба, Келемвор и Хавскгард, от души рассмеялись на последний комментарий Морнгрима. Сайрик лишь покачал головой. По-крайней мере Келемвор больше не был таким угрюмым. Точнее, дружба воина с Хавскгардом сделали его почти приятным для всех окружающих.

Но Сайрик был не в настроении выслушивать шутки воина, поэтому он тихо покинул тронную комнату. По пути в свою комнату, вор наблюдал за необычной активностью царившей в залах Спиральной Башни. Затем он пришел в свою комнату и достал чистые одеяния.

После того, как он сменил свои одежды, вор повернулся, чтобы покинуть комнату. Он направился к двери, но внезапно его нога подскользнулась на чем-то, разлитом по деревянному полу. Он устоял на ногах, затем посмотрел вниз. Неужели одна из этих неповоротливых коров, которых они зовут — горничными, оставила за собой такой беспорядок и даже не удосужилась убрать? — подумал Сайрик. Там внизу, в самом центре комнаты блестело пятно, выглядевшее как кровь.

Сайрик, дрожащими пальцами потянулся вниз и дотронулся до красного пятна. Он смочил кончики пальцев, затем прикоснулся пальцем к языку, чтобы проверить что это за вещество.

Что-то взорвалось в его черепе, и Сайрик почувствовал как его тело отбросило к дальней стене, затем он приземлился на кровать. Он едва понимал какое повреждение он получил от удара, но его чувства купались в фантастической дымке образов и звуков. Вор почти не мог отличить, где кончается реальность и начинается обман.

Единственное в чем он был уверен, что кто-то еще вошел в комнату, закрыл дверь и запер ее на замок.

И прежде чем потерять сознание Сайрик понял, что этот человек смеется.

Следующее что ощутил Сайрик, был странный привкус в рту, словно горький миндаль. Его горло пересохло, и со лба градом катил пот. Потом до него донесся звук его дыхания — хриплый и прерывистый. Он чувствовал себя так, словно с него живьем содрали всю кожу. Внезапно его зрение и слух вернулись к нему, и он обнаружил себя лежащим на своей кровати. На краю кровати, отвернувшись лицом от Сайрика, сидел седовласый человек.

— Не двигайся, — сказал человек. — Ты еще слаб.

Сайрик попытался заговорить, но его горло болело и он начал кашлять, что лишь вызвало еще большую боль.

— Расслабься, — сказал человек. Сайрик почувствовал словно что-то прижимает его к кровати. — Нам нужно многое обсудить. Ты не должен говорить громче шепота, но не волнуйся — мои чувства достаточно остры.

— Марек, — прохрипел Сайрик. Он не мог не узнать этот голос. — Этого не может быть! Ты же арестован в Арабеле.

Марек повернулся к Сайрику и пожал плечами. — Я сбежал. Ты слышал о такой тюрьме, которая могла бы удержать меня?

— Что ты здесь делаешь? — сказал Сайрик, игнорируя хвастовство Марека.

— Ну…, — сказал Марек, поднимаясь с кровати. — Я возвращался в Зентил Кип. Устал на дороге. Документы — те же документы, которые обеспечили мне пропуск в Арабель — я взял у солдата неподалеку от Хиллсфара. Точнее это был профессиональный наемник.

— Я объявил, что возвращаюсь назад после конфликта между Хиллсфаром и Зентил Кипом, что как я надеялся люди Шедоудейла должны были принять за чистую монету. Я был уверен в правдоподобности своей истории. Я не знал, что Шедоудейл готовится к собственной войне с Зентил Кипом, и стража потребовала, чтобы я присоединился к их проклятой армии!

— Что случилось с твоим запасом магических предметов, которыми ты хвастался в Арабеле? Разве ты не мог использовать их, чтобы избежать стражи? — сказал Сайрик.

— Я был вынужден оставить большинство из них в Арабеле, — сказал Марек. — Ты думаешь, что я хочу напасть на тебя? Не будь глупцом, я здесь, чтобы поговорить.

— Как ты пробрался в Башню?

— Я прошел через главную дверь. Помнишь, я же теперь член стражи.

— Но откуда ты знал, что я здесь?

— Я и не знал. Это все случайность, как и вся наша жизнь. Когда стражники пытались убедить меня присоединиться к их армии, хотя я этого и не хотел, они упомянули о маленьком отряде путешественников, которые пришли в город и были приняты в Спиральной Башне, за то, что согласились помочь городу. Достаточно поразительно, но часть имен в отряде звучала точно также как и имена тех людей, с которыми ты покинул Арабель. После этого найти тебя не составляло никакой трудности.

— Кстати, я вынужден извиниться за снадобье. Точнее это один магический предмет, который мне удалось сохранить — этот медальон, — сказал Марек и извлек золотой медальон, который был открыт. Капля красной жидкости, напоминающей кровь, упала на пол, зашипев при этом.

— Сегодня днем меня проводили в твою комнату и сказали, что я могу подождать тебя здесь. Когда ты не появился, мне стало скучно. Я заметил, что защелка на медальоне выглядела сломанной. Когда я стал осматривать ее, она раскрылась и жидкость вылилась на пол. И тут пришел ты. Точнее сначала я не был уверен, что это ты, поэтому спрятался в чулане. Затем ты попробовал снадобье и вот результат.

— Что ты собираешься делать? — сказал Сайрик. — Будешь разоблачать меня, как ты делал это в Арабеле?

— Конечно же нет, — сказал Марек. — Если я сделаю это, что остановит тебя от того, чтобы разоблачить меня? Это и есть настоящая причина моего визита. Я лишь хотел, чтобы ты хранил молчание пока не закончится битва.

— Почему?

— Во время битвы я сбегу. Поменяю сторону. Вернусь в Зентил Кип вместе с победителями.

— Победителями? — рассеянно произнес Сайрик.

Марек засмеялся. — Посмотри вокруг, Сайрик. Ты хоть представляешь себе сколько людей собрал Зентил Кип? Несмотря на все приготовления, несмотря на удобную местность, у Шедоудейла нет ни единого шанса. Если у тебя есть хоть капля здравого смысла ты последуешь за мной, поступишь как и я.

— Ты что-то хочешь предложить мне?

— Я предлагаю спасение, — сказал Марек. — Я даю тебе шанс вернуться к той жизни, для которой ты был рожден.

— Нет, — сказал Сайрик. — Я никогда не вернусь назад.

Марек грустно покачал головой. — Тогда ты умрешь на поле битвы. И ради чего? Разве это твоя схватка? Что ты можешь выиграть здесь?

— То, чего тебе никогда не понять, — сказал Сайрик. — Свою честь.

Марек не мог сдержать своего смеха. — Честь? Какая честь быть безымянным, безликим трупом, оставленным гнить на поле битвы? За то время, что ты провел вне Гильдии ты сделался глупцом. Я стыжусь, что некогда думал о тебе как о своем собственном сыне!

Сайрик побледнел. — Что ты имеешь в виду?

— То, что я сказал! Ничего более. Я взял тебя ребенком, воспитал тебя. Обучил всему, что знаю сам, — усмехнулся Марек. — Это бессмысленно. Ты слишком стар, чтобы измениться. Как и я.

Марек повернулся к выходу. — Ты был прав, Сайрик.

— В чем?

— В Арабеле, когда сказал что я действую от своего имени. Ты был прав. Гильдии было все равно вернешься ты или нет. Лишь один я хотел, чтобы ты вернулся. Они уже давным-давно забыли о твоем существовании.

— А что сейчас?

— Теперь меня это не волнует, — сказал Марек. — Ты ничто для меня. Неважно каков будет исход битвы, я больше не хочу тебя видеть. Твоя жизнь принадлежит тебе. Делай как посчитаешь нужным.

Сайрик промолчал.

— Ты еще будешь некоторое время одурманен от снадобья. У тебя могут быть галлюцинации, прежде чем все пройдет. Марек взял медальон и положил его рядом с Сайриком. — Я не хочу, чтобы на утро, ты принял нашу беседу за галлюцинации.

Рука Марека едва сомкнулась на дверной ручке, когда он услышал движение со стороны кровати Сайрика. — Лежи спокойно, Сайрик. Ты сделаешь только хуже себе, — сказал он, как раз в тот момент, когда кинжал Сайрика погрузился в его спину.

Вор смотрел как его бывший наставник медленно оседает на пол. Несколько секунд спустя перед дверью Сайрика появились Морнгрим и Хавскгард, в сопровождении пары стражников.

— Шпион, — хрипло произнес Сайрик. — Пытался отравить меня…Хотел допросить меня в обмен на противоядие. Я убил его и забрал его у него. Морнгрим кивнул. — Похоже ты хорошу послужил мне.

Тело убрали, и Сайрик устало рухнул назад в кровать. Некоторое время, пока отрава из медальона растекалась по его телу, он едва балансировал на грани реальности и фантазии. Он был словно в ловушке — наполовину в сознании, наполовину во сне.

Ему представлялось, что он был ребенком на улицах Зентил Кипа. Он был один, сбежал от своих родителей, которые пытались продать его в рабство. Затем он уже стоял рядом с Мареком в Воровской Гильдии, пока они судили его. Их суд сделал его членом Гильдии.

Но конечно же когда Сайрик больше всего нуждался в нем, Марек отвернулся от него — затем Гильдией на него была объявлена охота и он был вынужден бежать из Зентил Кипа.

Изгнание.

Вечное изгнание. Прошло несколько часов и Сайрик наконец поднялся с кровати. Красная дымка, клубившаяся перед его взором, исчезла. Его кровь остыла, дыхание стало равномерным. Он был слишком измотан, чтобы подняться, поэтому он вновь просто упал на кровать и погрузился в глубокий сон без видений.

— Я свободен, — прошептал он в темноту. — Свободен…

* * * * *

Адон покинул жилище Эльминстера уже к ночи, в то же самое время что и Лхаэо. Старик послал Лхаэо на встречу с Рыцарями Миф Драннора. Магическая связь с востоком была блокирована, и защищена чарами Эльминстера, поэтому писец, чтобы доставить послание Рыцарям, должен был путешествовать на лошади.

— До следущей встречи, — сказал Эльминстер, провожая своего писца.

С другой стороны, Адон просто пошел прочь, не удостоившись от мудреца ни одного слова или жеста. Он уже успел пройти небольшое расстояние, когда его догнала Миднайт и дала ему небольшой мешочек с золотом.

— Это еще зачем? — сказал Адон.

Миднайт улыбнулась. — Твои прекрасные шелковые одежды поистрепались за время путешствия, — ответила она. — Ты должен купить новые.

Она вложила золото в холодные руки жреца и попыталась согреть их, зажав в своих ладонях. То возбуждение, которое она испытывала все эти дни явно вызывало мучительную боль у жреца. Кроме того для того, чтобы найти ответы на некоторые загадки, которые мучили ее с начала путешествия, Эльминстер позволил ей принять участие в некоторых простых ритуалах вызова. Однако вопросов было столь много, что в конце концов даже Миднайт вынуждена была оставить Эльминстера наедине с самим собой.

Адон уже почти полностью скрылся в темноте, когда Миднайт окликнула его, напомнив, чтобы он возвращался утром.

Адон едва не засмеялся. Они посадили его в крошечную комнатку и дали ему несчетное количество томов, чтобы он попытался отыскать в них какую-нибудь связь с кулоном Миднайт. Это был подарок богини, спорил Адон. Созданный из ее воображения. Он не существовал до того, как она сотворила его!

— Но что если существовал? — со вспыхнувшим взглядом произнес Эльминстер. Но Адон не был слепцом. Ему было поведано множество историй о жрецах, которые теряли свою веру, затем вновь обретали ее.

Им никогда меня не понять, — подумал Адон. Его пальцы скользнули по шраму на лице и он провел весь вечер вновь переживая их путешествие, пытаясь понять чем он разгневал свою богиню, что она покинула его тогда, когда он больше всего в этом нуждался.

К тому времени, как он понял, где он находится, Адон успел уже довольно далеко забрести. Он уже давно миновал Спиральную Башню, и впереди маячила таверна — Старый Череп. Золото, которое дала ему Миднайт все еще лежало в его руке, и прежде чем войти в трехэтажное здание, он спрятал его в карман.

Бар до отказа был заполнен народом и клубами дыма. Адон боялся, что он наткнется здесь на веселье и танцы, но был рад, обнаружив, что народ Шедоудейла был поглощен своими мыслями также как и он. Большинство посетитетлей таверны были солдатами или наемниками, которые зашли в — Старый Череп чтобы скоротать время перед грядущей битвой. Адон заметил молодую парочку, которая стояла на дельнем конце бара и смеялась над какой-то шуткой.

Адон сел за стойку, положив один локоть на стол и облокотившись на него лицом, пытаясь скрыть шрам.

Что бы ты хотел отведать сегодняшней ночью?

Адон посмотрел вверх и увидел перед собой женщину в возрасте, с приятным, здоровым румянцем на щеках. Она стояла за барной стойкой и терпеливо ждала ответа жреца. Когда его единственным ответом был лишь раненый, умирающий огонек в некогда пылающих глазах, он усмехнулась и исчезла за баром. Когда она вернулась, то в руке она держала стакан, наполненный темно-фиолетовым напитком, который искрился и шипел на свету. Внутри плавали, пытаясь всплыть на поверхность, кусочки красного и янтарного льда.

— Попробуй это, — сказала она. — Это наше специальное.

Адон поднял напиток и почувствовал как его ноздри обжег пряный запах. Он скосился на стакан, женщина сделала ободряющий жест и закивала головой. Адон сделал глоток, и почувствовал как каждая капля крови в его теле превращается в лед. Его кожа напряглась и в груди вспыхнуло неукротимое пламя. Дрожащими пальцами он попытался поставить напиток на место, и женщина ухмыльнувшись, помогла ему с этим.

Дыхание Адона было тяжелым, голова кружилась. — Во имя Сан, что это такое!? — спросил он.

Женщина пожала плечами. — Немного того, немного этого. Капельку чего-то еще.

Адон потер грудь и попытался выровнять дыхание.

— Я Джаела Сильвермейн, — сказала женщина. — А кто…

До Адона с барной стойки донеслось легкое шипение. Один из кусочков льда растаял, и сквозь напиток проплыла янтарная полоска. — Адон, — произнес жрец, затем пожалел об этом.

— Отвратительный шрам, Адон. В Храме Тайморы есть могущественные целители, которые возможно смогли бы помочь тебе. У них есть неплохая коллекция целебных снадобий. Ты уже был у них?

Адон покачал головой.

— Как ты получил такую отметину? Случайно или нарочно?

По коже Адона пробежали мурашки. — Нарочно? — сказал он.

— Многие воины носят подобные отметины как доказательство храбрости. Ее глаза были чисты и ясны. Она подбирала каждое произнесенное ей слово.

— Да, — саркастично ответил жрец. — Что-то вроде этого.

Адон схватил стакан и сделал еще один глоток. На этот раз его голова слегка онемела и в ушах раздалось жужжание. Затем и это ощущение исчезло.

— Тост! — закричал кто-то. Голос раздался в опасной близости. Адон повернулся и увидел какого-то незнакомца, занесшего кружку над его головой. У незнакомца была шевелюра из вьющихся волос, и он выглядел как опытный ветеран, поучавствовавший во множестве схваток. Его огромная рука взмыла в воздух и хлопнула Адона по плечу.

— Тост за воина, который встретился с силами зла и покончил с ними во имя Долин!

Адон попытался перебить его, но его поглотила волна криков и каждый мужчина и женщина приветствовали его. После этого многие подались к нему и похлопали по спине. Никто не отводил взгляда от шрама, который сиял на его лице. Они разделили его историю битв, и Адон ощутил себя дома. Спустя час стул рядом с ним царапнул пол и к нему подсела прекрасная рыжеволосая девушка из прислуги.

— Прошу, — сказал Адон, склонив голову, — Я хочу остаться один. Но когда он посмотрел вверх, то женщина все еще сидела рядом с ним. — В чем дело? — сказал он, затем понял, что она смотрит на его шрам. Он отвернулся и закрыл эту сторону лица рукой.

— Красавчик, ты не должен прятаться от меня? — сказала она.

Адон осмотрелся вокруг, чтобы увидеть с кем это она говорит. Женщина смотрела на него.

Волосы женщины были пышными, с густыми локонами, которые опускались до ее плеч и обрамляли нежные черты ее лица. Глаза были нежными, небесно-голубыми, а элегантные линии ее лица идеально сочетались с озорной улыбкой. Ее одежда была простой, но она держала себя с царственной уверенностью.

— Что ты хочешь? — тихо произнес Адон.

Ее глаза просветлели. — Танцевать.

— Здесь нет музыки, — сказал Адон, качая головой.

Она пожала плечами и протянула ему руку.

Адон отвернулся и уставился в глубины новой порции напитка. Женщина опустила руку и села рядом с Адоном еще раз. Наконец он вновь посмотрел на нее.

— Несомненно у тебя должно быть имя? — сказала она.

Лицо Адона потемнело и повернулся к ней. — Тебе здесь не место. Иди займись своими делами и оставь меня в покое.

— Чтобы ты один переносил боль? — сказала она. — Чтобы ты утопил себя в море жалости к самому себе? Такое поведение с трудом соответствует настоящему герою.

Адон едва не задыхался от ярости. — Ты думаешь что я герой? На его лице застыла мерзкая ухмылка.

— Меня зовут Рени, — сказала она и вновь протянула руку.

Адон пытался держаться спокойно и в знак приветствия пожал ее руку. — Я Адон, — сказал он. — И я кто угодно, но не герой.

— Позволь мне судить об этом, — сказала она и погладила его по лицу, словно на нем не было шрама. Ее рука скользила вниз по его щеке, груди и рукам, пока она наконец не взяла его ладони в свои и не попросила поведать ей его историю.

С неохотой, Адон вновь поведал историю путешествия от Арабеля, не вдаваясь в особые подробности. Он рассказал ей все, за исключением секретов о богах, которые он узнал. Это он решил оставить при себе.

— Ты герой, — сказала она и нежно поцеловала его в губы. — Твоя судьба в том, чтобы противостоять подобным опасностям и стойко переносить их.

Стоявший неподалеку солдат засмеялся, и Адон решил, что это он был объектом насмешки. Он отскочил от девушки и бросил несколько золотых монет на стойку бара. — Я пришел сюда не для того, чтобы надо мной насмехались! — яростно крикнул он.

— Но я не…

Но Адона уже уходил, прокладывая свой путь через путешественников и солдат, заполнивших таверну. Он выбрался на улицу и почти час блуждал, прежде чем остановился и прислонился к стене крошечного магазинчика. В этот момент на металлической вывеске с именем владельца заведения блеснул лунный свет и Адон смог разглядеть свое отражение на металле. На какой-то миг шрам казался почти незаметным, но когда он поднес свои пальцы к изуродованной плоти, то изображение исказилось, так что шрам показался еще больше чем он есть на самом деле. Отвернувшись, Адон проклял свои уставшие глаза, за то, что они подвели его.

Блуждая по городу, Адон думал о женщине, Рени, и ее огненных волосах, столь похожих на Сан. Его крик на женщину был позорен. Он знал, что должен извиниться. На пути назад в таверну его остановил патруль, затем отпустил. — Я помню этот шрам, — сказал один из них.

Дух Адона упал. Он добрался до — Старого Черепа, и после нескольких минут блужданий по бару, он сел на то же самое место и подозвал Джаелу Сильвермейн. Он поведал ей историю о рыжеволосой девушке по имени Рени, и Джаела лишь кивнула в самый темный угол комнаты. Рени была там. Она сидела рядом с каким-то человеком. Она использовала те же жесты, что и во время беседы с Адоном. Она подняла глаза, увидела взгляд Адона, и тут же отвела их.

— Она должно быть учуяла твое золото, — скакзала Джаела, и Адон внезапно понял истинные намерения Рени. Спустя мгновение он вновь оказался на улице, злость переполняла его. Вдалеке он увидел шпили храма, и направился к нему, снова миновав тот же самый патруль.

Целители храма, — подумал он. Возможно их снадобья смогут убрать шрам.

Храм Тайморы в Шедоудейле не был похож на тот, что стоял в Арабеле. Адон прошел мимо могучих колонн, на вершине которых горели небольшие наблюдательные огни. Обширные двойные двери храма не охранялись, и рядом с ними на боку лежал большой, блестящий гонг. Адон направился к дверям, когда внезапно из темноты позади него раздался голос.

— Эй ты!

Адон повернулся и оказался лицом к лицу с тем же самым патрулем, что он говорил у — Старого Черепа.

— Что-то не в порядке, — крикнул Адон. — В храме тихо, и совсем нет стражи.

Всадники спешились. Их было четверо, и их доспехи были темного цвета, что обеспечивало им надежную защиту под прикрытием ночи.

— Отойди в сторону, — сказал тучный человек, пройдя мимо Адона. Солдаты распахнули двери и тотчас отвернулись — из храма донесся запах смерти.

Адон оторвал кусок своей одежды и прикрыв им лицо, вошел в храм вместе с одним из стражей. Затем перед их взором предстала кровавая картина.

В храме было около дюжины людей и почти все из них были зверски убиты. Главный алтарь был перевернут, а на стенах кровью убитых жрецов, был нарисован символ Бэйна. По огням, которые все еще горели в медниках, Адон понял, что осквернение произошло не более часа назад. Слава богу, тут нет детей, — подумал Адон. Стражник рядом с Адоном был в ужасе и упал на колени. Когда он поднялся, он увидел что юный жрец пробирается сквозь ряды скамеек. Адон переложил трупы, придав им более естественное положение на полу, нежели то, в котором их оставили нападавшие. Затем он снял шелковые занавеси из-за алтаря и прикрыл тела. Стражник с дрожащими руками и ногами, приблизился к нему. Затем за их спинами раздался шум, потом крик — это остальные стражники вошли в храм.

— Здесь могут быть и другие, — сказал Адон, указывая на лестницу, ведущую в центр храма.

— Живые? — сказал стражник. — Другие…живы?

Жрец промолчал, понимая, что они могут найти лишь еще больше смерти. В одном он был точно уверен — он не найдет здесь тех целебных снадобий, о которых ему говорили.

Адон остался в храме, даже когда остальные уже не смогли терпеть ужасного запаха. Он попытался помолиться за усопших, но нужные слова никак не приходили в голову.

* * * * *

Келемвор отвернулся от окна. Он проверил комнату Миднайт и обнаружил, что она еще не вернулась от Эльминстера. Он вернулся в свою комнату, но так и не смог заснуть. Некоторое время он раздумывал над идеей отправиться в дом к Эльминстеру и поговорить с Миднайт, но понял, что его попытка будет тщетной.

Затем, когда он вновь посмотрел в окно, он увидел, что чародейка приближается к башне. Воин наблюдал, как она проходит мимо стражи и входит в Спиральную Башню. Несколько мгновений спустя в его дверь постучали. Келемвор сел на край кровати и провел рукой по лицу.

— Кел?

— Да, — ответил он. — Входи.

Миднайт вошла в комнату и закрыла за собой дверь. — Я зажгу свечу? — сказала она.

— Ты забыла, что я? — сказал Келемвор. — Я вижу твои черты в лунном свете словно смотрю на тебя при свете дня.

— Я ничего не забыла, — сказала она.

Миднайт была одета в длинную накидку с капюшоном, которая вполне заменила собой ту, что она потеряла. На поверхности кулона играли крошечные огоньки. Келемвор был удивлен тем, что она забрала его назад, но не стал беспокоить ее расспросами.

Миднайт сняла капюшон и встала перед воином. — Я думаю нам нужно поговорить, — сказала она.

Келемвор медленно кивнул. — Да. О чем?

Миднайт пробежалась рукой по своим длинным волосам. — Если ты устал…

Келемвор поднялся на ноги. — Я устал, Ариель.

— Не называй меня так.

Келемвор вздрогнул. — Миднайт, — сказал он, сделав глубркий вздох. — Я думал, что мы уйдем отсюда вместе. Ты должна была доставить сообщение Мистры, затем мы забыли бы обо всей этой истории и были бы свободны!

Миднайт выдавила небольшой, болезненный смешок. — Свободны? Что мы с тобой знаем о свободе, Кел? Вся твоя жизнь подчинена проклятию, с которым ты ничего не можешь поделать, а я лишь пешка в играх богов!

Она отвернулась от него и прислонилась к комоду. — Я не могу уйти от этого, Кел. У меня есть обязательства, которые я должна исполнить.

Келемвор подошел к ней и, грубо схватив за плечи, повернул к себе лицом. — Обязательства перед кем? Перед незнакомцами, которые забудут твое лицо, как только ты отдашь свою жизнь во имя их спасения?

— Перед Королевствами, Келемвор! Мои обязательства перед Королевствами!

Келемвор отпустил ее. — Тогда похоже нам не о чем разговаривать.

Миднайт накинула капюшон. — Это не просто проклятие, так? Всё и все имеют свою цену. Твои условия не подходят для меня, Кел. Я не могу отдать себя тому, кто не хочет сделать тоже самое для меня.

— О чем ты говоришь? Разве я ушел из этого места? Разве я покинул тебя? Завтра мы начнем готовиться к войне. Есть большая вероятность, что я не увижу тебя снова, пока не закончится битва. Если мы вообще выживем.

На некоторое время воцарилась тишина.

— Ты бы хотел уйти отсюда, так? — сказала Миднайт. — Если бы я согласилась пойти с тобой, то ты бы не задумываясь ушел сегодняшней ночью.

— Да.

Миднайт глубоко вздохнула. — Тогда ты был прав. Нам не о чем говорить.

Она потянулась к двери, но Келемвор окликнул ее. — Моя награда, — сказал он. — Эльминстер обещал мне награду, но не сказал, что это будет.

Губы Миднайт задрожали во тьме. — Я рассказала ему о проклятие, Кел. Он думает, что сможет избавить тебя от него.

— Проклятие…, — рассеянно произнес Келемвор. — Тогда я правильно сделал что остался.

Волосы Миднайт упали на ее лицо.

— Он бы и так помог тебе, черт побери…

Она открыла дверь. — Миднайт! — крикнул Келемвор.

— Да, — сказала она.

— Ты все еще любишь меня, — сказал Келемвор. — Я знаю это. Это моя награда, помнишь?

Миднайт напряглась. — Да, — тихо произнесла она. — Это все?

— Все.

Миднайт закрыла за собой дверь и оставила Келемвора смотреть в темноту.