Келемвор неторопливо брел сквозь улицы Арабеля. Могучие стены города, которые не раз защищали его от набегов, все время находились в поле его зрения. Хотя он и не признавался в этом, все же стены нервировали его, их хваленое ощущение безопасности было для него словно прутья тюремной камеры.

Его слух наполняли обычные для полудня звуки толкотни и суеты торгового города, и Келемвор стал рассматривать лица тех, мимо кого проходил. Люди пережили недавние трудности, но это было ничто, если их дух был надломлен.

Келемвор слышал звуки стычки, хотя не мог видеть драки. До воина доносились выкрики и лязганье мечов о кольчугу — достаточно обычное дело в последние дни. Однако возможно, что эта сцена была не более чем аккуратно приготовленная ловушка, чтобы привлечь внимание одинокого путешественника, и пока он зевает, обчистить его кошелек.

Подобные случаи также были не редкостью в последнее время.

Звуки затихли. Келемвор обвел улицу взглядом и отметил, что на стычку никто не отреагировал. Похоже что он был единственным кто обратил на нее внимание. Это означало, что звуки могли доноситься откуда угодно. Чувства Келемвора были на удивление остры, и это не всегда было хорошо.

Все же грабеж, если это действительно было так, не был чем-то необычным. Ведь теперь все было необычно, и даже магия стала ненадежной с момента Прибытия, как теперь называли этот день. Келемвор задумался об изменениях, которые потрясли Королевства, и очевидцем которых он стал за последние две недели.

В ту ночь, когда боги ступили в Королевства, ближайший друг Келемвора лежал раненым в казарме, после стычки с бродячей бандой гоблинов. Солдат — и жрец, который ухаживал за ним — погибли в пламени огненного шара, который упал на них с небес, когда жрец пытался воспользоваться своей лечащей магией. Келемвор и другие очевидцы были потрясены до глубины души; никогда прежде они не видели ничего подобного. Спустя несколько дней, после того, как выжившие после уничтожения храма Тайморы собрались вместе, ведомые самой богиней, церковь официально сняла с себя любую ответственность за действия жреца, и объявила его еретиком, за то, что он навлек гнев богов.

Однако это происшествие было лишь одним из многих странных случаев, которые охватили Арабель.

Однажды утром местный мясник с криками выбежал из своего магазина. Он спасался от внезапно оживших мясных туш, хранившихся в его подвале, которые жаждали отомстить своему убийце.

Сам Келемвор был свидетелем случая, когда маг пытавшийся произнести простое заклинание левитации, обнаружил, что заклинание больше неподвластно ему. Его приказы остались невыполнены, и воин наблюдал, как уменьшающийся силуэт кричащего мага исчез среди облаков. С тех пор этого мага больше никто не видел.

С неделю назад, Келемвора и еще двух стражников вызвали, чтобы попытаться освободить мага, который сотворил слепящую сферу света и оказался пойманным в ловушку внутри нее. Случайно он вызвал сферу или по умыслу — осталось непонятно. Инцидент произошел у таверны — Черная Маска, и стражников вызвали для того, чтобы они отгоняли толпу, которая собралась поглазеть на то, как еще двое магов попытаются помочь своему товарищу. Сфера не исчезла до тех пор, пока пойманный в ловушку маг не умер от жажды.

Келемвор тогда еще отметил, что в таверне — Черная Маска никогда так хорошо не шли дела, как в последнюю неделю. К тому же, по всем рассказам, что Келемвор слышал от путешественников, искавших защиты в укрепленном городе, — было похоже, что хаос охватил не только Арабель, но и все Королевства. Он выбросил эти мысли из головы и сосредоточился на нынешней ситуации.

Правое плечо воина ныло, и несмотря на все мази и бальзамы, которыми он смазывал свои раны, боль не отступала вот уже несколько дней. Обычно, подобные ранения лечились несколькими целебными заклинаниями, но Келемвор перестал доверять магии, особенно после того, что ему довелось повидать. Однако, несмотря на всеобщее недоверие к магии, множество пророков, жрецов и мудрецов объявили начало нового века, времени чудес. Множество тех, кто желал стать пророками внезапно вырвались на свет, объявляя о личных связях с богами, которые ходят по Королевствам.

В частности один бойкий старичок божился, что Огма, Бог Знаний и Изобретений, принял форму Претти, его кошки, и говорил с ним о великих неотложных делах.

И в то время как никто не верил старику, все с легкостью приняли, что женщина вышедшая из огня, оставшегося на месте разрушения Храма Тайморы в Арабеле была и вправду богиней в человеческом обличии. Стоя в центре пламени, женщина продемонстрировала силу объединить умы сотен последователей на короткий миг, позволив им узреть картины, доступные только взору бога.

Келемвор заплатил цену за вход, чтобы взглянуть на лицо богини, и не увидел в нем ничего выдающегося. Так как он не был последователем Тайморы, то не посмел просить у богини вылечить его ранения. Он был абсолютно уверен, что если он осмелится на это, то у него их не только не убавится, но и появятся новые.

К тому же боль напоминала ему, что Ронглат Кнайтбридж ранил его гордость больше чем его тело, глубоко погрузив свою шипованную булаву в плоть Келемвора. Они схватились высоко наверху главной наблюдательной башни, где Кнайтбридж находился на посту. Во время драки, Келемвор перелетел через городскую стену, устремившись навстречу неминуемой погибели.

Но он не умер.

Келемвор даже почти не пострадал при падении.

Задумавшись, воин остановился на некоторое время и перевел свой взгляд на окна Дома Гелзундута, торговца с сомнительной репутацией. Келемвор скользил взглядом по собранию предметов выставленных в окне. Ходили слухи, что под прикрытием честной покупки и продажи рукотворных драгоценных изделий, прекрасных оружий, и редких томов с забытыми знаниями, Гелзундут торговал фальшивыми документами и подобными им вещами, такими как например информацией, касающейся маршрутов и времени передвижения патрулей стражи по городу. Бесконечные попытки различных агентов стражи поймать Гелзундута на одном из таких дел, оканчивались неудачей.

Прежде чем отвернуться от окна, его взгляд привлекло его собственное отражение на стекле. Воин разглядел свое лицо: колючие, почти светящиеся, зеленые глаза, глубоко посаженные на его смуглом лице, состоящем из крепкого лба, правильного носа и практичной квадратной челюсти. Лицо обрамляла грива из черных волос, среди которых пробивалось несколько седых волосков, что говорило о том, что он бродил по Королевствам более тридцати зим. Его руки и грудь, там где они не были закрыты одеждой, были покрыты густыми черными волосами. Он был облачен в кольчугу и кожу, а на спине в ножнах висел меч, длинной в половину его тела.

— Эй, стражник!

Келемвор обернулся и посмотрел на девочку, которая потревожила его. Ей было не больше пятнадцати, и на ее утонченные черты уже лег отпечаток тех трудностей и переживаний, которые очевидно недавно ей пришлось перенести. Ее волосы были белого цвета и коротко подстрижены, обнажая потный лоб. Одежду девчушки едва можно было не назвать тряпьем, и ее легко было спутать с нищим. Она казалась уставшей, однако смело улыбалась и пыталась держаться уверенно.

— Что ты хотела, дитя? — сказал Келемвор.

— Меня зовут Кайтлан Мунсонг, — ответила девочка, слегка срывающимся голосом. — И я прошла долгий путь, чтобы найти тебя.

— Продолжай.

— Мне нужен опытный воин, — сказала она. — Для очень важного и безотлагательного дела.

— Какова будет награда за мои услуги? — спросил Келемвор.

— О, она будет поистине достойной, — пообещала Кайтлан.

Воин нахмурился. Девочка выглядела так, словно она могла умереть от голода в любой момент. Вниз по улице располагался постоялый двор — Голодный Мужик, Келемвор взял девочку за плечо и направился в сторону этого заведения.

— Куда мы идем? — спросила Кайтлан.

— Тебе надо подкрепиться, разве нет? Ты конечно же знаешь, что Зехла с постоялого двора — Голодный Мужик кормит тех, кто в этом нуждается. Келемвор остановился, его мужественное лицо подернула пелена тревоги. Когда он заговорил, то его слова были размеренными, а тон холодным и грубым. — Слушай, ведь я тебе нужен был не только затем, чтобы сказать об этом?

— Конечно же нет, — сказала девочка. Келемвор не пошевелился. Ее слова не успокоили его тревогу. — Ты мне не нужен, чтобы рассказать об этом. Ты не оказываешь мне этим никакой услуги.

— Это точно, — сказал он, и продолжил свой путь к постоялому двору.

Кайтлан позволила вести себя, озадаченная странной переменой, которая только что поизошла с воином. — Ты похоже чем-то взволнован.

— Настали беспокойные времена, — сказал Келемвор.

— Возможно, если ты хочешь обсудить…

Но тут они оказались перед — Голодным Мужиком, и Келемвор ввел девочку внутрь. В это время дня заведение почти пустовало, и его тишину нарушал лишь неторопливый разговор нескольких случайных посетителей, зашедших отобедать. Те, кто был настолько глуп, что осмелился посмотреть на Келемвора и девочку, получили в ответ такой взгляд, что он заледенил кровь в их венах и заставил немедленно отвести глаза в сторону.

— Слегка юна на твой вкус, Кел, — произнес знакомый голос. — Но я надеюсь, что у тебя благородные намерения.

Если бы подобное замечание пришло от любого посетителя, то драки было бы не миновать, но оно исходило от пожилой женщины, неторопливо приближающейся к воину, и поэтому вызвало лишь широкую улыбку на лице Келемвора. — Я боюсь, что бродяжка может свалиться от голода в любую секунду.

Женщина, Зехла, похлопала Келемвора по плечу и посмотрела на девочку. — Действительно, тощенькое создание, — сказала она. — У меня есть кое-что, чтобы вернуть немного мяса на эти жалкие кости. Пара минут и все будет готово.

Кайтлан Мунсонг проводила женщину взглядом, затем перевела взгляд на Келемвора. Сознание воина казалось вновь утонуло в мыслях, которые беспокоили его. Кайтлан знала, что она должна была тщательно выбирать своего защитника, поэтому она опустила руку в карман и вытащила кроваво-красный драгоценный камень, который ей удалось сохранить. Она спрятала камень в своей ладони и протянула свои руки к ладоням Келемвора. В тот самый момент, как она взяла воина за руку, последовала вспышка яркого красного света и Кайтлан почувствовала как камень впился в ее плоть.

Келемвор выскочил из-за стола и отпрыгнул в сторону, прочь от девченки. В тот момент, когда его меч покинул ножны и взмыл над головой, раздался голос Зехлы.

— Келемвор остановись! Она не хотела причинить тебе вреда! Старая женщина стояла в нескольких столах от него, держа в руках еду для Кайтлан.

— Твое прошлое открылось для меня, — тихо произнесла Кайтлан, и Келемвор перевел взгляд вниз на девочку. На открытой ладони Кайтлан лежал мерцающий красный камень. Келемвор медленно опустил свой меч. — Ты был на задании наполненном бесконечными днями и ночами ожидания и лжи. Мирмин Лхал, правительница Арабеля, боялась, что предатель находится среди ее окружения. Она приказала Эвону Стралану, министру обороны, нанять людей со стороны, чтобы те проникли в ряды городской стражи и попытались обнаружить предателя.

Зехла поставила поднос перед Кайтлан, но девочка даже не взглянула на еду. Складывалось впечатление, что ее голос затухал по мере того, как она произносила свои слова.

— Что это за магия? — спросил Келемвор у Зехлы.

Не знаю, — ответила старая женщина.

— Тогда почему ты остановила меня? — спросил Келемвор, беспокоясь, что девочка все еще могла представлять собой опасность.

Зехла удивленно вскинула брови. — Ты наверно забыл, что в моем заведении никогда не проливалась кровь. И пока я жива, этого не случится. К тому же, она всего лишь ребенок.

Келемвор нахмурился и прислушался — Кайтлан вновь заговорила.

— Министр обороны обратился к тебе и к человеку по имени Сайрик. Вы были новичками в городе и к тому же единственнными выжившими, после неудавшейся попытки захватить артефакт, известный под именем Кольцо Зимы. Предатель хотел разрушить экономику Арабеля с помощью диверсий на торговых путях и в итоге общей дискредитацией Арабеля как важного торгового центра во всех Королевствах.

— С помощью Сайрика и еще одного человека, ты обнаружил предателя, но он смог скрыться и сейчас город покрыт туманом страха и недоверия. Именно за это ты и коришь себя. Сейчас ты служишь обычным стражником, позволяя медленно угасать своей тяге к приключениям.

Камень перестал светиться и сейчас выглядел как обычный садовый булыжник. Кайтлан тяжело схватила воздух ртом.

Мысли Келемвора унеслись к ледяному созданию, которое охраняло Кольцо Зимы. Он так ничего и не сделал, пока существо замораживало кровь его товарищей, их крики внезапно прерывались, как только холод заполнял их внутренности. Их смерти дали Келемвору и Сайрику время спастись. Келемвор первым узнал о кольце и собрал отряд, чтобы добыть его, однако уступил главенство другому.

— Моя — тяга к приключениям, — сказал Келемвор с презрением. — Из-за моей, так называемой тяги, погибли люди. Хорошие люди.

— Люди погибают каждый день, Келемвор. Разве не лучше погибнуть с карманами набитыми золотом, или хотя бы в его поисках?

Келемвор сел на свой стул. — Ты маг? Иначе как ты смогла узнать мои самые сокровенные мысли?

Кайтлан покачала головой. — Я не маг. Этот камень…этот драгоценный камень был подарком. Это был единственный кусочек магии, которым я обладала. Сейчас он истощен. Я беззащитна и моя судьба находится в твоих руках, благородный Келемвор. Я приношу извинения за свое поведение, но я должна была узнать, что ты человек чести и тебе можно доверять.

Воин убрал меч в ножны и устроился поудобнее. — Твоя еда совсем остыла, — сказал он.

Кайтлан не обращала внимания на пищу, хотя было очевидно, что она очень голодна. — Я здесь, чтобы сделать тебе предложение, Келемвор. Предложение связаное с приключениями и опасностью, несметными сокровищами и возбуждением, которого ты искал все эти недели. Желаешь ли ты выслушать его?

— Что еще тебе известно обо мне? — сказал Келемвор. — Что поведал тебе камень?

— Что еще мне нужно знать? — сказала Кайтлан.

— Ты не ответила на мой вопрос.

— А ты не ответил на мой.

Келемвор улыбнулся. — Расскажи мне о своем деле.

* * * * *

Адон бесстрашно улыбался, несмотря на присутствие четырех вооруженных стражников, ведших его через великую цитадель Арабель. Они миновали все места, которые Адон запомнил со времени своего последнего визита в цитадель — прекрасные залы, наполненные жизнью, с ярко расцвеченными стеклянными окнами, сквозь которые пробивался солнечный свет, согревая его лицо. Роскошь цитадели шокирующе контрастировала с грязью и нищетой царившей на улицах. Жрец провел рукой по лицу, словно пытаясь смахнуть эту грязь, которая будто бы материализовалась из его мыслей и порочила его девственно чистое лицо.

Сан Огневолосая, богиня, служению которой он посвятил большую часть своей жизни, благословила его, подарив ему то, что он считал самой гладкой, и наиболее прекрасной кожей во всех Королевствах. Его обвиняли за это время от времени, а он в ответ лишь пожимал плечами. Те, кто не служил Сан не могли понять этого, а он же тщательно оберегал и заботился об этом драгоценном подарке, который ему даровала богиня. Он боролся за то, чтобы сберечь ее доброе имя и репутацию, и поэтому никогда не позволял, чтобы его черты исказила хоть одна царапина или синяк. И он знал, что он был благославлен на это.

Теперь, когда боги спустились в Королевства, Адон знал, что это был лишь вопрос времени, прежде чем его путь пересечется с Сан. Как только он выяснит ее местонахождение, то сразу отправится на ее поиски. Как и всегда, Арабель, с его постоянным притоком торговцев с тяжелонагруженными телегами, был лучшим местом для ожидания, пока нужная информация пройдет свой путь.

Конечно же в Храме Сан существовал некоторый раскол. Два жреца покинули храм при сомнительных обстоятельствах. Другие обезумели, провозгласив, что Сан оставила их — этот факт подтверждался тем, что богиня не отвечала на молитвы просящих. Конечно же, со времени Прибытия, лишь жрецы Тайморы пользовались успехом — они полностью подчинили целебную магию, что объяснялось близостью их богини, обретшей плоть. И было похоже, что если жрец удалялся от своего бога более чем на милю, то его магия переставала действовать.

Как и следовало ожидать, цены на целебные снадобья или магические предметы, обладающие эффектом лечения, заметно подросли, однако и они были не совсем надежны. Местные алхимики вынуждены были нанять частную стражу, чтобы защитить свои товары и свою жизнь.

Адон достаточно неплохо приспособился к хаосу поглотившему Королевства. Он знал, что все вещи, касающиеся богов, происходили по какой-либо причине. Истинный последователь должен был набраться терпения и ждать просвещения, нежели позволять цвести своей буйной фантазии. Вера Адона была непоколебима, и он был награжден за это. Тот факт, что прекрасная Мирмин Лхал, правительница Арабеля, искала встречи с ним, служил еще одним доказательством того, что он был благословлен.

Жизнь была прекрасна.

Отряд прошел сквозь коридор, который был незнаком Адону и он попытался задержаться у зеркала, но стражники подтолкнули его. Слегка раздосадованный, он все же уступил.

Одна из стражников была женщина с темной кожей и почти черными глазами. Адону было приятно, что женщина служила наравне с мужчинами. — Найди город, которым правит женщина и ты найдешь настоящее равенство и закон на всей земле, — было его девизом. Он улыбнулся стражнице, и понял, что выбор Арабеля в качестве его нового дома был действительно мудрым.

— Какой чести я удостоюсь за мое участие в раскрытии заговора этого грязного проходимца Кнайтбриджа? Не бойся, скажи мне, я никому не расскажу и буду выглядеть полностью удивленным. Но я не могу вынести этого томительного ожидания!

Один из стражников фыркнул от смеха, но это был единственный ответ который получил Адон. Награда жреца за его работу на город была маленькой, и по этому поводу он подал ходатайство министру обороны. Теперь это дело взяла под свой контроль сама Мирмин Лхал, и Адон догадывался почему.

Роль Адона в разоблачении заговора была соблазнить любовницу одного из подозреваемых заговорщиков, женщину, которая была известна тем, что разговаривала во сне. Адон идеально выполнил свою работу, но за награду ему пришлось почти целую неделю находиться в компании стражников, наблюдая за передвижениями двух торговцев, которых министр обороны нанял для дела Кнайтбриджа.

Схватка с предателем, когда она наконец произошла, была очень короткой. Кнайтбридж сбежал, однако сам Адан обнаружил расположение боевой комнаты заговорщика и его личную книгу с делами, которая содержала информацию, которую можно было интерпретировать лишь как ключевые точки в плане атаке заговорщика на Арабель.

Адон вернулся из воспоминаний к настоящему. Они спускались все ниже, в земляную, пыльную секцию замка, о которой Адон слышал, но никогда прежде не посещал.

— Вы уверены, что наша леди желала встретиться со мной именно здесь, а не где-нибудь еще, например в королевских залах?

Стража молчала.

Внезапно свет стал мерцающим, и жрец услышал как откуда-то снизу доносится царапанье крысы о пол. Позади него с тяжелым гулом захлопнулись прочные двери. Скрежет эхом отдался в тишине глубины коридора.

Стражники сняли факелы со стен, и жар от огня заставил Адона неуютно поежиться.

Единственным оставшимся звуком были шаги людей идущих вперед по коридору. И хотя квадратные плечи стражника загораживали Адону вид, он предполагал, что лежит впереди.

Подземная тюрьма! мысленно вскрикнул Адон. Эти шуты ведут меня в подземную тюрьму!

Затем Адон почувствовал как на него легли руки стражников, и прежде чем он смог отреагировать, его толкнули вперед. Его худое, но все же мускулистое тело поглотило большую часть удара в неимоверном кувырке и спустя мгновение он уже стоял в боевой стойке. Как раз в это момент он услышал лязг закрывающейся двери. Уроки по самообороне были бы кстати, если бы он осознал, что происходит, немного раньше.

Он проклял себя за то, что позволил себе с такой легкостью расстаться со своим боевым молотом, затем проклял свое тщеславие, которое затуманило реальность происходящего. Эти негодяи были верны Кнайтбриджу! Жрец был уверен, что его товарищи, Келемвор и Сайрик, вскоре присоединятся к нему.

Какие же мы глупцы, — подумал Адон. Как мы могли поверить, что угроза была ликвидирована лишь потому, что заставили отступить одного человека?

В комнате не было света и Адон смахнул пыль со своих прекрасных одежд. Он был одет в свои любимые шелка, и в кармане держал носовой платок, тесненый золотом — на случай, если леди переполнят чувства, когда он примет ее предложение руки, сердца и почесть стать супругом королевы. Его сапоги сияли и даже крошечный отблеск света отражался на них, несмотря на грязь, через которую ему пришлось пройти.

— Я глупец, — сказал Адон в темноту.

— Как я и говорила, — раздался за его спиной женский голос. — Но никто из нас не лишен недостатков. Затем Адон услышал удар кремня и зажегся факел, осветив его собеседника — прекрасную женщину с темными волосами.

Мирмин Лхал.

Ее глаза сверкнули, отражая пламя, которое казалось, словно радовалось ее красоте. Она была одета в темную накидку, разделенную у талии, и как Адон не пытался, но так и не смог отвести взгляда от ее пышной груди, вздымающейся под ее платьем из тонких стальных колец.

Адон с распростертыми руками направился к своей возлюбленной, женщине-воину, которой хватало мужества и мудрости управлять целым королевством.

Жизнь стала еще прекраснее.

— Стой на месте, пока тебя самого не выпроводят отсюда, словно последнюю свинью.

Адон остановился. — Миледи, я…

— Сделай мне одолжение, — зло огрызнулась Мирмин, — ограничь свои ответы до — да, миледи или — нет, миледи .

Правительница Арабеля двинулась вперед и жрец почувствовал как к его животу прильнул холодный кончик стального клинка.

— Да, миледи, — произнес Адон и замолчал.

Мирмин отодвинулась назад и внимательно осмотрела его лицо. — Ты прекрасен, — сказала она, хотя по правде она была слишком учтива. Рот жреца был довольно широким, нос был далек от идеального, а его челюсть была слишком треугольной, чтобы считать ее прекрасной. Все же было в нем что-то юношеское, озорное, что скрывалось за его невинным взглядом. Да и его душа, жаждущая приключений, была отданна в услужение его богине, а также многим прекрасным леди Арабеля — если слухи были правдивы.

Адон позволил себе улыбнуться, но тут же пожалел об этом, когда острие ножа нашло новую цель, чуть пониже. — Прекрасное лицо, вместе со здоровым, работоспособным телом…

Работоспособным? — Адон начинал удивляться.

— И с самомнением, размером с мое королевство!

Когда Мирмин закричала на него, Адон отпрыгнул назад — ее факел опасно приблизился к его лицу. Жрец почувствовал как его лоб покрылся испариной.

— Разве это не так?

Жрец сглотнул. — Да, миледи.

— И разве не ты тот человек, кто провел весь вчерашний вечер хвастаясь, что затащишь меня в постель, прежде чем закончится этот месяц?

Адон молчал.

— Не важно. Мне уже все известно. Теперь слушай меня, глупец. Если я захочу завести любовника, то это будет тогда, когда этого захочу я, и только я! Так было, и так будет всегда!

Адон удивился бы, если его брови были все еще целы и не опалены огнем.

— Я получила весточку от госпожи Тессарил Винтер из Ивнингстара о тебе, прежде чем позволила тебе остаться в Арабеле. Я даже считала твой дар ценным при сборе информации через частные интриги, и на этом поприще ты показал себя вполне полезным человеком.

Жрец подумал о белоснежных плечах Тессарил Винтер и ее мягкой, благоухающей шее и приготовился к смерти.

— Но когда твои грязные помыслы коснулись Мирмин из Арабеля, то может быть только одно наказание!

Адон закрыл глаза и приготовился к самому худшему.

— Изгнание, — сказала она. — До завтрашнего полудня ты должен исчезнуть из моего города. Не заставляй меня посылать за тобой стражу. Я думаю они не поблагодарят тебя за прогулку, на которую им придется отправиться из-за тебя.

Адон открыл глаза как раз вовремя, чтобы увидеть спину Мирмин, выходившую из клетки, с видом самого величественного, высокомерного презрения, которое Адон когда-либо видел. Пока он любовался ее грацией, она подала знак двум стражникам и те отправились за ней, оставшиеся двое приблизились к Адону. Он восхищался ее необыкновенной храбростью, мудростью и способностью прощать, благодаря которой у него была возможность покинуть город, вместо того, чтобы лишиться своей головы.

Однако как только стражники приблизились к нему, загоняя его вглубь клетки, вместо того, чтобы позволить ему пройти, восторга у него заметно поубавилось. Он знал, что чтобы они не задумали, он не посмеет сопротивляться. Даже, если бы он смог победить этих двух стражников в подземелье, то у него все равно были слабые шансы добраться до ворот. Но даже если он сможет сделать и это, он станет беглецом, не изгнанником, и его действия могут навлечь позор и возможно возмездие на храм.

— Умоляю, только не бейте в лицо! — закричал он и стражники начали смеяться.

— Сюда, — сказал один из них, схватив Адона за руку и вытаскивая его из клетки.

* * * * *

Сайрик шел обратно в свою комнату в таверне — Ночной Волк. На душе у него было неспокойно. Хотя он пришел к решению, что дни воровства были далеко позади, он продолжал думать как вор, двигаться и действовать как вор. Лишь в пылу битвы, когда для выживания требовалась полная концентрация, он мог сопротивляться мыслям о своей прошлой жизни.

Даже сейчас, когда приближался вечер, Сайрик засветил тусклую лампадку на задних ступенях в свою комнату, и лишь поистине наблюдательный человек смог бы различить хоть какой-нибудь звук, издаваемый коротковолосой, тонкой тенью человека, который по-кошачьи пробрался на второй этаж.

Недавние события были просто ужасны. Он пришел в Арабель, чтобы начать все заново, однако ему пришлось использовать свои навыки вора, чтобы добыть улики против Кнайтбриджа. Сейчас он проводил свои дни, играя роль обычного стражника, получив в награду за свое участие в этом деле сильную депрессию. Из-за того, что Кнайтбридж сбежал, щедрая награда, обещанная Евоном Страланой была урезана вдвое.

Стралана использовал Сайрика и Келемвора потому, что те были чужестранцами, новичками в городе и возможно неизвестны предателям. Хотя у Сайрика не было желания присоединяться к страже Арабеля, Стралана обговорил это особо, когда они договаривались об условиях сделки. Стралана настоял на том, чтобы был подписан контракт, который должен был послужить доказательством того, что Сайрик настоящий стражник, чтобы ослабить бдительность их жертвы, которая, как он верил, имела своих людей среди стражи. На самом же деле контракт крепко связал Сайрику руки. Когда дело было окончено, Стралана удержал Сайрика до окончания истечения договора. Арабель нуждался в каждом стражнике.

Большая часть городской защиты, некогда сильной, благодаря магии, теперь была ненадежна, и городу пришлось нанимать гражданских лиц на временную службу. Сайрик верил в хороший клинок или топор, силу своей руки, и силу своего ума и навыков, которые не раз вытаскивали его из беды. В последние недели редко можно было встретить того, кто полагался исключительно на магию.

Присутствие — богов в Королевствах также давило на Сайрика. Из-за спора с Келемвором, его собратом по несчастью в провальном деле с Кнайтбриджем, Сайрик посетил разрушенный Храм Тайморы, и заплатил за возможность полюбоваться новым местным божеством Арабеля. Хотя Сайрик обещал себе любоваться с открытым, уверенным взглядом, — богиня видела прямо сквозь него.

— Ты не веришь в меня, — сказала Таймора, тоном, лишенным эмоций.

— Я верю в свои чувства, — прямо ответил Сайрик. — Если ты богиня, зачем тебе мое золото?

Богиня наградила его равнодушным взглядом, затем отвела его и подняла одну из своих прекрасных рук, показывая, что аудиенция закончена. По пути назад Сайрик обчистил карманы трех жрецов Тайморы и после полудня раздал эти деньги бедным.

Больше всего Сайрика волновали многочисленные признаки, свидетельствовавшие о том, что в Королевствах было не все в порядке. И некоторым из них Сайрик был свидетелем. В одну ночь его вызвали в банкетный зал называемый — Нежная Улыбка, где он вынужден был защищать жреца Латандера, державшего путь в Тантрас. Жрец необдуманно попытался применитть заклинание, чтобы освежить кусок протухшего мяса, и хотя заклинание не возымело должного эффекта, среди других обедавших, которые боялись что жрец каким-то образом отравил всю еду в зале своей — порочной магией, началась массовая истерия.

В другой раз, примерно в полдень, двое магов на базаре, доспорились до того, что начали драку с использованием магии. По удивленным выражениям на лицах обоих магов стало понятно, что их заклинания сработали не так, как они того ожидали — одного из магов подхватил невидимый слуга, а другой беспомощно наблюдал, как падающая с неба паутина, медленно накрывает весь базар. Прочные, липкие нити опутали все и вся в пределах видимости. Почти вся торговля на рынке была остановлена, и поскольку паутина была легковоспламеняема, Сайрик и его напарник провели почти два дня, убирая необычно прочную паутину, чтобы освободить тех, кто оказался в ее власти.

Сайрик свернул в коридор и вышел из задумчивости. Юная парочка подпрыгнула от неожиданности, когда он едва не налетел на них. Они возились с ключом, пытаясь открыть дверь, и проходя мимо них, Сайрик узнал в юноше отпрыска одного из стражников, который бесконечно рассказывал о неприятностях в которые его втягивал его сын. Девушка, должно быть была та — шлюха, с которой отец парня запрещал ему видеться.

Сайрик сделал вид, что не узнал мальчишку, хотя и чувствовал, что юноша был достаточно напуган. Сайрик завидовал их сильному чувству. К счастью или беде, но ничто в его жизни не волновало его эмоции.

Приди в себя, — подумал Сайрик, — ты сам выбрал такую жизнь.

Или эта жизнь была выбрана для тебя, — быстро добавил он.

Он вошел в свою комнату, навалившись всем телом на дверь, заставляя ее широко распахнуться и ударить по стене комнаты. В ответ на шум, в соседней комнате кто-то ударил по стене.

За дверью никого нет, иначе я бы узнал это по стуку двери, — подумал Сайрик, быстро входя в комнату. Он захлопнул дверь и прыгнул на кровать, готовясь вытащить свой короткий меч для отражения атаки от врага, который мог цепляться к потолку, выжидая момента, чтобы свалиться на него.

Но там никого не было.

Он спрыгнул с кровати и ударил по двери в чулан, ожидая услышать крик удивления, когда невидимый враг вдруг поймет, что Сайрик переделал дверь, чтобы она распахивалась внутрь.

Но там тоже никого не было.

Сайрик подумал о том, чтобы починить выломанную дверь, но решил, что этим можно будет заняться после обеда. Он проверил свой склад оружия, устроенный в укромном уголке чулана; его ручной топор, кинжалы, лук, стрелы и плащ перемещения были нетронуты. Затем он проверил волосок, прикрепленный к оконной раме и увидел, что он также был нетронут. Наконец, он слегка расслабился.

Внезапно Сайрик заметил тень, размером примерно с человека, появившуюся за его окном. Окно разлетелось и Сайрик отскочил назад, пытаясь избежать шквала стеклянных осколков, влетевших в комнату.

Прежде, чем последний осколок стекла успел упасть на землю, его противник уже был в комнате. Он представил его себе за мгновение до того, как он вошел в комнату, как тот поджидал его на третьем этаже, вслушиваясь в звуки, сопровождавшие появление бывшего вора. Сайрик проклял себя за свою неосмотрительность; было очевидно, что противник наблюдал за ним уже несколько дней.

Легкое дуновение воздуха справа предупредило Сайрика об опасности. Он двинулся влево, едва избежав кинжального выпада в спину. Не оборачиваясь, Сайрик ударил локтем в лицо нападавшего, затем перелетел через кровать на другой конец комнаты. Прежде чем он приземлился, его рука уже ощущала твердую рукоять его короткого меча, а он сам был развернут к разбитому окну.

В комнате никого не было. Через сломанную оконную раму, Сайриу заметил свисавшую веревку, который пользовался его противник. Ее конец раскачивался словно маятник, то залетая в комнату, то выходя наружу. Однако хозяина веревки видно не было.

Легкий ветерок вновь предупредил Сайрика об опасности и он не медлил. Он заметил как в стене рядом с ним материализовался кинжал.

Невидимость, — спокойно отметил Сайрик. Однако что-то было не так. Невидимость защищала до тех пор пока человек, использующий ее, не переходил в наступление. В этом случае он становился видимым.

Сайрик понял, что у него было очень мало шансов выжить. Однако по лицу Сайрика, расплылась широкая улыбка, которую редко можно было увидеть в эти трудные времена.

Вор действовал быстро, энергично размахивая мечом перед собой и постоянно меняя направление. Своей свободной рукой, Сайрик собрал предметы, подвернувшиеся ему под руку и разбросал их в случайных направлениях, ожидая, что услышит, если какой-нибудь из них попадет в невидимого убийцу.

Край постельного покрывала слегка примялся, и небольшая ниточка, вылезшая из него, поднялась в воздух, явно прилипнув к одежде невидимого врага. Сайрик повернулся спиной к нападавшему и двинулся прочь, затем внезапно упав на колени.

Выпад нападавшего был слишком высок, и Сайрик быстро вытянув руку, почувствовал как его пальцы сомкнулись на человеческой руке. Он поднялся и с легкостью перекинул человека через себя. Он услышал звук катящегося по полу кинжала и затем появился и он сам, материализовавшись.

Сайрик опустил колено на горло атакующего и прислонил клинок.

— Покажи себя, — приказал Сайрик.

— Придется подождать, — ответил приглушенный голос.

— Что?

— Придется подождать, пока не окончится заклинание. Займет немного времени, нужно лишь перестать атаковать. Ты же знаешь, в последнее время магия совсем отбилась от рук.

Сайрик нахмурился. Если отбросить тот факт, что голос был слегка приглушен, он был ему знаком.

Спустя мгновение, заклинание потеряло силу и появился человек. Его лицо было обернуто в какую-то ткань, которая похоже была усилена стальной сеткой, также были экипированы и большинство остальных частей его тела. Единственной другой приметной деталью был голубой камень, покоившийся в кольце на его пальце. Своей свободной рукой Сайрик снял ткань с лица человека.

— Марек, — прошептал Сайрик. — После стольких лет.

Сайрик уставился в глаза более старшего, чем он сам, человека и Марек начал смеяться — сердечным, добродушным хохотом. — Вечно недовольный ученик, Сайрик. Недоволен даже своим учителем.

Сайрик усилил свою хватку, и Марек поднял глаза к потолку. — Юный глупец, — хрипло сказал он. — Если бы я хотел забрать твою жизнь, то твой последний вздох был бы несколько дней назад. Я лишь хотел убедиться, что ты все еще владеешь навыками, которым я обучил тебя, что ты все еще стоишь моего внимания. Марек поморщился. — Причуда старика, если желаешь. Ты можешь убить меня за мое безрассудство.

— Почему я должен поверить тебе, повелитель лжи?

Марек издал невозмутимый хрип. — Верь во что хочешь. Гильдия Воров хочет, чтобы ты вернулся назад, к таким же как ты.

Сайрик попытался скрыть свою реакцию, но не смог подавить улыбку, расплывшуюся на его лице.

— Ты также думал об этом, — довольно произнес Марек. — Я наблюдал за тобой, Сайрик. Твоя нынешняя жизнь хуже собачьей.

— Но это жизнь, — ответил Сайрик.

— Но она не для того, кто наделен такими талантами как у тебя. Тебе показали путь, и ты поднялся по нему до невообразимых высот.

Улыбка Сайрика стала еще шире. — Солги однажды, и твоя жизнь становится как пробитая плотина, так ведь? Я был честным вором. Мое отсутствие заметили лишь некоторые. Это отличительная черта, которой ты гордишься во мне. На самом деле, я готов поспорить, что в Гильдии не знают об этом визите.

Марек поморщился. — Сколько еще будет длиться эта игра в загадки?

— Это зависит от тебя, — сказал Сайрик, слегка надавливая клинком на горло своего бывшего наставника.

Марек посмотрел вниз на кинжал. — Значит ты убьешь меня?

— Что? — Сайрик ухмыльнулся. — И затупить мое острое лезвие о такого как ты? Нет, я думаю, что Арабель найдет применение твоим талантам. Быть может мне даже удастся получить достойные комиссионные.

— Я выдам тебя!

— Я исчезну, — ответил Сайрик. — Да и тебе никто не поверит, а даже если и поверят, то все равно не станут искать.

— Придут другие, — сказал Марек. — Продай меня в рабство и придут другие.

— Значит ты предпочитаешь, чтобы я убил тебя?

— Да.

— Еще одна причина не делать этого, — сказал, поднимаясь и отходя от Марека, Сайрик. Игра была окончена.

— Я хорошо обучил тебя, — сказал Марек, вставая лицом к лицу со своим бывшим учеником. — Гильдия хочет, чтобы ты вернулся, Сайрик. Даже несмотря на то, что ты даже не попытался забрать мое кольцо. Марек подмигнул. — Я украл его у волшебника, вместе с кучей других предметов, назначение которых я даже не пытался понять.

Внезапно в дверь постучали. — Да? — крикнул Сайрик, отведя взгляд от Марека на доли секунды. Раздался звук падающего стекла. Когда Сайрик перевел взгляд назад, Марека уже не было. Сайрик бросился к окну и заметил Марека, бегущего по улице, далеко внизу. Старый вор, казалось, бросал Сайрику вызов, чтобы тот последовал за ним.

Стук в дверь повторился.

— Приглашение от Келемвора и Адона на встречу в таверне — Гордость Арабеля, сразу, как только вам это будет удобно.

— А как твое имя?

— Тенсил Дурмонд, слуга по найму.

— Подожди минутку, Тенсил, у меня есть для тебя золотой.

— Присоединяйся к нам, — крикнул Марек с улицы. — Иначе твоя никчемная жалкая жизнь среди служак окончится за две недели. Я всегда добиваюсь того, что захочу, Сайрик. Помни это.

— Я помню, — тихо произнес Сайрик, затем повернулся и подошел к двери. — Я всегда помню.

Сайрик открыл дверь мальчишке, не обращая внимания на выражение удивления на его лице, когда тот увидел разбитое окно и явные признаки недавней схватки в маленькой комнате.