Окруженный дюжиной своих самых рьяных почитателей и жрецов, лорд Миркул смотрел на пятиярусный помост, установленный в темной комнате для проведения священнодействия. В воздухе парили плиты из изумруда и черного мрамора, образуя лестницу из пяти ступеней, на которых Повелитель Праха должен был совершить пять церемоний и уничтожить всех убийц в Фэйране, даруя Бэйну силу убиенных.

Неподалеку от бога Смерти мучительно кричали души, моля об избавлении. Миркул задрожал от наслаждения и вспомнил о своем потерянном доме, Замке Праха в Гадесе. И хотя получавшие воздаяние нечестивцы вопили совсем не так неистово, как заточенные в его Королевстве, Повелитель Праха все равно получал большое удовольствие.

– Жрецы, подойдите ко мне, – сказал Миркул, отгоняя сладкие воспоминания о своем доме. Он поднял костлявую руку и подошел к первой платформе. Облаченные в мантии жрецы, держа заостренные костяные скипетры, подошли и вложили их в руки изгнанного бога. Затем они преклонили перед Миркулом колени, подняли головы и оголили шеи.

Изгнанный бог начал что-то говорить загробным, скрипучим голосом. Вскоре к нему присоединились и жрецы. Когда их глубокие голоса перешли в вопль, Миркул скипетрами проткнул им горло. Жрецы упали навзничь на пол, рты у них раскрылись в молчаливом протесте, в агонии последних мгновений.

Вдали от тайных покоев Миркула, в большом заброшенном сарае в порту Шрамового дола, ждал лорд Бэйн. За спиной бога Раздора находились Тарана Лир и Кайрик с пятью Скорпионами, новой личной гвардией Бэйна. Слэйтер держалась рядом с крючконосым вором, Эклс – поодаль. Все Скорпионы были хорошо вооружены.

Посредине сарая стояла, словно игрушка, обсидиановая статуя без лица. Пол вокруг нее был покрыт сложными рунами. Странные, мистические знаки расходились от центра по всему сараю.

– Давай, Миркул, у меня не так много времени, – пробормотал Бэйн, и тут в окне промелькнула какая-то тень. Сердце Черного Властелина замерло. Он посмотрел на статую, и внезапно через потолок прорвался поток вращающегося зеленого и желтого света и окутал обсидиановый образ.

– Наконец-то! – воскликнул Бэйн и потряс кулаками над головой. – Теперь у меня будет настоящая сила…

А в это время вдали от Шрамового дола, у подножия гор к западу от Сюзейла, в комнате за длинным треугольным столом, когда-то служившим обеденным бывшему хозяину замка Демблинга, сидели двенадцать человек. Лорд Демблинг и его семья были убиты Огненными Клинками, тайной группой убийц, которые поклялись уничтожить кормирского короля Азуна Четвертого и превратить его королевство в новую базу для своих операций.

Предводителю Клинков, темноглазому воину по имени Родерик Тем, до смерти надоели мелкие склоки, которые сводили на нет все его попытки превратить банду убийц в дисциплинированный отряд.

– Братья-убийцы, этот спор заведет нас слишком далеко, – провозгласил Тем, ударив рукояткой меча о стол, чтобы привлечь внимание своих товарищей.

Больше он не успел ничего сказать. Его глаза расширились, а тело застыло. Из груди убийцы вырвался зеленовато-желтый свет и заскользил по комнате, как молния. Через несколько секунд таинственный свет ожег сердца всех его друзей. Убийцы упали замертво.

Пробираясь глухими окольными переулками сембийского города Армласпира, Самирсон Ярт заметил свою жертву и вытащил кинжал. Ярт был наемным убийцей с впечатляющим послужным списком. Никто из намеченных им жертв не смог избежать удара его клинка. Ярт отнял так много жизней, что не раз привлекал к собственной персоне внимание самого бога Убийц, лорда Ваала.

В этот день Самирсон Ярт охотился с особенным удовольствием. Его жертвой был один циркач, которого подозревали в том, что он завел шашни с женой высокопоставленного городского чиновника. Наниматель Ярта, безобидный с виду коротышка по имени Смедс, предложил в два раза повысить его обычную ставку, если убийца принесет ему сердце соблазнителя теплым.

Ярт заметил, как его жертва выпрыгнула из открытого окна дома Смедса, и вслед за молодым человеком окунулся в полумрак. Он нагнал свою жертву и увидел, как глаза циркача зажглись страхом, когда он понял, что его загнали в угол. Ярт поднял оружие.

Вдруг из груди убийцы вырвался ослепительный зелено-желтый свет, и его клинок упал на землю в нескольких футах от намеченной жертвы. Впервые в жизни Самирсон Ярт не смог выполнить договор.

В тот же миг находившийся вдали от Королевств, в городе Синие Воды, Ваал, жестокий Покровитель Убийц, испытал неизведанное им доселе чувство. Непередаваемое ощущение потери охватило бога, и на короткий миг он почувствовал настоящий страх. Выбежав из своих покоев, Ваал отыскал Дайлина Шарлефа, убийцу, который много лет служил ему верой и правдой. Но только Ваал собрался заговорить, коридор вдруг заполнился зеленовато-желтым светом. Шарлеф изумленно закричал, но тут душа покинула его тело. С холодной, вселяющей ужас уверенностью Ваал начал понимать, в чем дело.

Тем временем обсидиановая аватара, стоявшая в сарае Шрамового дола, выросла уже больше чем на пятьдесят футов и продолжала расти. Сильный, устойчивый поток зеленовато-желтого света заливал сарай и наполнял черную статуэтку.

Бэйн, словно загипнотизированный, смотрел на фигуру своей будущей аватары.

– Миркул собирается вступить на последний ярус, – прошептал Черный Властелин Таране. Колдунья отступила и знаком приказала Скорпионам сделать то же самое.

Стоявшая рядом с Кайриком Слэйтер безуспешно пыталась унять дрожь в руках.

– Лорд Бэйн поддерживает связь с Миркулом, – прошептал Кайрик. – Все идет так, как он говорил.

Стоявший перед Скорпионами бог Раздора развел руки, и вокруг него закружились языки зелено-желтого пламени.

– После того как я покину эту аватару, ее плоть станет слабой, сознание дезориентированным. Тарана, ты останешься охранять Эфзула и защищать мои интересы в Шрамовом доле.

– Я отдала бы свою жизнь…

– Знаю, знаю, – пробормотал Бэйн и поднял руки, не давая безумной женщине произнести клятву верности. – Когда-нибудь так и будет. Утешься этим, ибо сейчас я покину тебя.

Изо рта Эфзула вырвалось красновато-черное облачко и понеслось сквозь зеленовато-желтый свет к обсидиановой аватаре. Рыжеволосый жрец тихо застонал и опрокинулся навзничь. Сущность бога Раздора вошла в огромную статую, издав жуткий вопль. Этот крик эхом разнесся по всему Шрамовому долу и чуть не оглушил всех, кто находился в сарае.

Руки статуи медленно поднялись, и новая аватара Бэйна, не переставая вопить, хотя рта как такового у нее еще не было, схватилась за голову. Из рук, груди, ног и головы обсидиановой аватары вылезли острые шипы, похожие на шипы доспехов Деррока. Наконец поток вихревого тумана иссяк, и бурлящие цвета внутри статуи из желтовато-зеленых стали красновато-черными.

На лице аватары появился злобный, жестокий рот и пара блестящих красных глаз. Бэйн перестал кричать и посмотрел вниз на свои руки.

– Пусто, – сказал он голосом, несомненно принадлежавшим богу. – Мой мир пуст, мое тело…

Стоявший внизу Кайрик в недоумении поднял глаза на бога Раздора, его сердце, казалось, вот-вот выпрыгнет из груди. «Обладать могуществом! – подумал крючконосый вор. – Чего бы это ни стоило, но когда-нибудь я померюсь силами с такими существами, как Бэйн».

Вдруг Черный Властелин рассмеялся. Яростный глухой рев наполнил сарай.

– Я бог! Наконец-то я снова бог!

Огромная обсидиановая аватара бога Раздора двинулась вперед, сокрушив стену сарая, словно это была всего лишь тонкая бумага. Скорпионы помогли Таране вынести тело Эфзула из сарая, поскольку крыша должна была вот-вот рухнуть.

Зентилары выскочили на улицу и увидели, что Бэйн уже дошел до конца мола. Смутная зеленовато-желтая аура окружала бога Раздора, стоявшего на берегу Драконьего Предела и смотревшего в сторону Тантраса. Изгнанный бог был уверен: ничто не помешает ему вновь заполучить Камень Судьбы.

* * *

Внезапная смерть и исчезновение всех почитателей Ваала, завсегдатаев «Темной Жатвы» – да и вообще всех убийц, живших в Тантрасе, – очень встревожили Десятибогатого и остальных членов Совета Торма. Убийцы, несмотря на свой нечестивый союз, были для них большим подспорьем, и членам Совета стало трудно находить людей, согласных очищать город от еретиков.

У Совета были и другие заботы. В последнее время некоторые его члены заговорили о том, что необходимо сообщить Торму об их стараниях объединить город. Но Десятибогатый все время твердил, что бог Преданности принял человеческий облик совсем недавно и может не одобрить те жесткие меры, на которые им пришлось пойти, чтобы обратить большую часть населения в свою веру и избавить город от нечестивцев. До тех пор, пока Десятибогатый не посоветовал Совету нанять убийц, чтобы решить проблему граждан, которые были слишком неразумны, чтобы перейти в новую веру или покинуть город, он встречал полное понимание.

Впрочем, вскоре те члены Совета, которые не смогли разглядеть истинную ценность планов Десятибогатого, были убиты. Первосвященник отдал приказ об их смерти с тем же пылом, с каким планировал убийство начальника порта, а также смерть других упрямцев. Десятибогатый искренне верил, что вся эта кровь проливалась во имя лорда Торма.

Первосвященник только что получил радостные известия: кто-то из его людей «позаботился» о небольшой секте почитателей бога Огмы. Но тут же пришел приказ явиться к лорду Торму. Покинув комнату, первосвященник легкой походкой вошел в зал для аудиенций, испытывая чувство глубокого удовлетворения – он сделал для своего бога все, что мог. В конце концов Торм, конечно, будет ему за все благодарен. Камень Судьбы надежно спрятан в подвале храма, и первосвященник планировал передать Камень Торму, когда город объединится вокруг бога Преданности. Тогда Торм сможет с триумфом вернуться на Уровни, а за ним последует целый город его преданных почитателей.

Десятибогатый улыбнулся этой мысли. Но улыбка сползла с лица первосвященника, как только он вошел в личные покои Торма и увидел, что там собралось множество людей – все двенадцать членов Совета и многочисленные чиновники. Его сердце неровно забилось. Двери за первосвященником захлопнулись, и в этот миг он заметил в углу комнаты группу из пяти человек с пылающими от гнева глазами.

«Почитатели Огмы, – угрюмо подумал Десятибогатый. – Последователи бога Знаний живы! Меня обманули!»

В зале была полно вооруженных стражников. Лорд Торм восседал на своем троне, изготовленном в виде серой каменной перчатки с ладонью, расположенной параллельно полу. Золотой лев, которого бог Преданности оживил в тот самый день, когда разговаривал в саду с Адоном, вертелся вокруг его ног. Когда-то Десятибогатый сам установил статую в саду, забрав ее из заброшенного храма Вейкин.

Лев зарычал, и Торм наклонился вперед, обращаясь к своим последователям.

– Не знаю, с чего начать, – проговорил бог Преданности, его низкий голос дрожал от нахлынувших эмоций. – Мое разочарование и мой гнев нельзя измерить человеческими мерками. Если бы, находясь на Уровнях, я узнал обо всех зверствах, которые творятся здесь от моего имени, то воспользовался бы своей силой и не оставил бы от этого храма камня на камне.

Десятибогатого пробрала дрожь, он удивился тому, как много узнал Торм. Захотелось убежать, но первосвященник понимал, что бежать некуда да и незачем.

– Последние три дня человек, который стал моей аватарой, помогал мне разобраться с этой шарадой, – сказал Торм собравшимся и стукнул по подлокотнику трона кулаком, обтянутым перчаткой. – Я оставил его сидеть на троне, а сам отправился в город, овладев телами нескольких моих верных почитателей, чтобы посмотреть, как на самом деле живет Тантрас. – Торм остановился и стиснул зубы. – То, что я увидел, потрясло меня до глубины души. Нет такого наказания, которое искупило бы злодеяния, совершенные Советом, но знайте: вы будете наказаны.

Ноги у Десятибогатого подкосились, и он упал на колени. Члены Совета последовали за ним. «Камень Судьбы, – в отчаянии подумал Десятибогатый. – Он, наверное, пока ничего не знает о нем! Еще есть возможность спасти наше святое дело!»

– Все, что мы совершили, делалось ради тебя, – воскликнул первосвященник. – В твою честь, лорд Торм! Ради твоей славы!

Торм соскочил с трона, и золотой лев зарычал. Несколькими стремительными шагами бог пересек зал, схватил Десятибогатого за ворот и резко дернул вверх.

– Как ты смеешь говорить такое! – закричал бог Преданности. Держа Десятибогатого на весу, лорд Торм замахнулся, собираясь ударить жреца.

Волна ледяного страха окатила Десятибогатого, и он выкрикнул:

– Лорд Торм, у нас есть Камень Судьбы!

Торм бросил беглый взгляд на жреца и швырнул его на пол.

– Откуда у вас Камень?

– Он спрятан в склепе под храмом. Я нашел его в ночь Нисхождения, когда шаровые молнии раскололи небо, а молния, которая несла твою святую сущность, пронзила этот храм. Тогда я совершенно не знал, что это такое, но…

– Затем я рассказал тебе об истинной причине, почему боги вдруг появились на Фэйране, и ты понял мощь и силу предмета, который оказался у тебя в руках, – устало сказал Торм. – Что ты собирался делать с ним, Десятибогатый? Продать тому, кто больше всех заплатит? Бэйну? Миркулу?

– Нет! Сжалься, – взмолился Десятибогатый. – Позволь доказать тебе нашу преданность, лорд Торм. Мы все делали только ради тебя!

Бог вздрогнул и посмотрел на Десятибогатого. Первосвященник, дрожа, лежал у его ног.

– Замолчи, – прошептал Торм. – Ты ничего не знаешь о моих желаниях.

Изгнанный бог сжал свою облаченную в перчатку руку, повернулся спиной к Совету и подошел к трону. Он сел и попытался успокоиться, но не смог сдержать яростной дрожи. Он вдруг понял, какой ущерб нанес ему Десятибогатый. Ведь пока Уровни раздирал хаос и страдали ни в чем не повинные люди, бог Преданности имел возможность все исправить и выполнить свой долг по отношению к лорду Эо. А его жрецы скрыли это от него, «ради его собственного блага».

Торм посмотрел на перепуганного первосвященника и дрожавших от благоговейного страха жрецов и чиновников и впервые увидел себя их глазами. «Я для них всего лишь очередной мелкий тиран, – понял бог Долга. – Я всего лишь очень могущественный деспот. И они готовы на все, чтобы ублажить меня».

– Мы хотели отдать тебе Камень, когда наступит подходящее время. Мы… – заскулил Десятибогатый.

– Молчать! – крикнул Торм. – Где сейчас находится Камень Судьбы?

– В склепе, – тихо сказал Десятибогатый. – Я спрятал Камень, наложив на него заклятие иллюзии, и его охраняет магия.

Бог Преданности снова встал и показал на Десятибогатого:

– Ты и твой Совет будут заключены в темницу до тех пор, пока я не решу, что с вами делать. Стражники, взять…

В комнату ворвался гонец, в глазах которого стоял ужас.

– Лорд Торм! Зентильские корабли на горизонте! Они приближаются к нам!

Жрецы в один голос ахнули и поднялись с колен. Увидев у ног бога Преданности рычащего золотого льва, гонец остановился.

– Продолжай, – сказал Торм. – Какие еще донесения?

Гонец тяжело сглотнул и, не сводя глаз со льва, заговорил:

– Кто-то пересекает Драконий Предел. Это черный как ночь великан пятидесяти футов высотой. Голиаф носит доспехи с шипами, как у убийц Черного Властелина!

– Бэйн! – воскликнул Торм. Лев заревел и вскочил на ноги. – Он пришел за Камнем Судьбы! – Изгнанный бог замолчал и задумался. Через секунду он сказал: – Вызовите всех, кто предан мне! Я хочу, чтобы через час они собрались около храма.

– Мы все преданы тебе! – воскликнул Десятибогатый и сделал шаг к богу Преданности.

Торм посмотрел на своего бывшего первосвященника:

– Через час каждый из вас сможет это доказать. – Сделав знак стражникам, бог указал им на членов Совета и добавил: – Отведите их в подземелье и не спускайте с них глаз. Скажите солдатам, чтобы готовились защищать гавань от зентильских кораблей. Черного Властелина я беру на себя.

Обдумывая свой план и поджидая, пока в храме соберутся его почитатели, бог не заметил, как прошел час. Вскоре он уже стоял на платформе и смотрел на толпу, состоявшую из жрецов и воинов. Рядом с помостом стояли закованные по рукам и ногам члены Совета Торма.

– Сегодня мы не можем понапрасну тратить время, – воскликнул бог Преданности. – Вы все уже знаете, что зентильская армия скоро атакует наш город. Лорд Бэйн, бог Раздора, захвативший Шрамовый дол, приближается к нам в образе громадного воина – Изгнанный бог остановился и прислушался к испуганному, возбужденному гулу толпы. Через секунду он добавил: – Я могу остановить Бэйна. Но для этого мне нужна сила, которую может мне дать только ваша вера… и ваша жертва.

Толпа еще громче зашумела, и Торм поднял облаченную в перчатку руку, призывая всех к молчанию.

– Моя аватара первой предложила свою сущность. – Глаза бога Преданности заволокла глубокая печаль. – Чтобы спасти Тантрас от разрушения, вы должны, доверившись моему слову, последовать ее примеру и выполнить свой долг.

С этими словами Торм разодрал собственную грудь и вытащил бьющееся сердце. Вокруг закачавшегося тела аватары Торма закружился поток небесно-голубой энергии и окутал не только бренное человеческое тело, но и золотого льва, который начал метаться, пытаясь защитить своего хозяина. Когда огненный вихрь затих, перед почитателями Торма предстал золотой мужчина ростом более девяти футов. У него была огромная львиная голова, а тело потрескивало от энергии.

– Долг зовет вас, – прорычал Торм в образе своей новой аватары. – Вы не почувствует боли. Я не позволю своей пастве страдать. Примите свою судьбу, и вы спокойно совершите переход.

Дюжина почитателей в унисон воскликнула:

– Возьми нас, лорд Торм!

С выражением полного блаженства почитатели упали на землю. Из приоткрытых ртов вытек небесно-голубой пар и заструился к богу Преданности. Торм развел руки и обнял души, которые уже утратили конкретные очертания и превратились в большую пульсирующую массу света. Аватара с головой льва зарычала и начала впитывать энергию.

Вскоре весь пол храма был усеян трупами, над которыми возвышалась выросшая до пятидесяти футов золотая аватара. К ней с разных сторон стекалась энергия душ, ибо призыв бога разлетелся уже по всему городу. Среди тех, кто еще не отдал свои жизни, были Десятибогатый и другие члены Совета, находившиеся в храме.

– Он так прекрасен, – заплакал один из жрецов, глядя на золотую аватару. – Но как бы сильно я ни хотел присоединиться к лорду Торму, он не примет мою жизнь!

– Мы были такими глупцами! – воскликнул Десятибогатый. – Прости нас, лорд Торм! Прими нашу жертву! Позволь доказать тебе свою преданность!

Аватара с львиной головой посмотрела на членов Совета. Бог чувствовал, как страстно они хотели присоединиться к нему, с какой болью в сердце они наконец осознали свои преступления.

Торм закрыл глаза и раскрыл руки. Десятибогатый и остальные члены Совета Торма умерли, а энергия их душ понеслась в объятия аватары. Бог Преданности впитал энергию, издал глубокий громкий рев и, разломав заднюю стену храма, ринулся навстречу богу Раздора.

* * *

Стоя на носу зентильской триремы «Серебряная», Кайрик смотрел на показавшийся на горизонте город. Вор не предполагал, что вернется в Тантрас так быстро, но приказ Бэйна был однозначным. Слэйтер и несколько других зентиларов, находившиеся под командованием Кайрика, получили приказ остаться в Шрамовом доле, но всем остальным было велено явиться на «Серебряную» и следовать за Бэйном. Далзель, командир одного из зентильских отрядов, который присоединился к Скорпионам перед смертью Тайзака, был назначен лейтенантом Кайрика.

– Тебе не о чем беспокоиться, – заметил Далзель. – Нельзя сомневаться в нашей победе. Сам лорд Бэйн ведет нас в Тантрас.

– Конечно, – ответил Кайрик с отсутствующим видом. Почувствовав, что Далзель смотрит на него, вор расправил плечи. – Мы искупаемся в крови наших врагов.

«Далзель все еще не доверяет мне», – подумал Кайрик.

– Если нам придется сражаться с жителями Тантраса, мы их всех уничтожим. К приказам лорда Бэйна нужно относиться серьезно, – добавил вор.

Лейтенант отвернулся.

– Ты участвовал в той церемонии, когда Бэйн принял свою новую аватару?

– Да, – ответил Кайрик и почувствовал, как по его телу разлилось тепло. – Это было необыкновенное и впечатляющее зрелище.

Далзель кивнул:

– Я слышал, что в Зентильскую Твердыню были вызваны три наблюдателя и присутствовал сам лорд Миркул.

– Ну, это несколько преувеличено, – заметил Кайрик и рассказал Далзелю все, что видел.

Достигнув гавани, обсидиановая статуя, в которую вселился Бэйн, была вынуждена войти в воды Драконьего Предела с восточной стороны Шрамового дола, тогда как большая часть зентильского флота – четыре парусника, три таранные галеры и «Серебряная» – вышли из порта на Ашабе и отправились на юг. Триремы отличались высокой скоростью и превосходной маневренностью, поэтому «Серебряная» быстро оторвалась от флотилии и миновала южную оконечность Шрамовой горы как раз тогда, когда громадная аватара Бэйна входила в воду.

Прямо над аватарой стояло солнце. Огненно-белый свет окружал гигантскую фигуру аурой ослепительного свечения. Но, несмотря на нестерпимый блеск, Кайрик различал красновато-черный туман, кружившийся внутри каменного тела. Обсидиановый гигант издавал громоподобные звуки, которые становились то громче, то тише в зависимости от перемещения красного света внутри массивной груди.

Когда бог Раздора вошел в воду и поплыл через Драконий Предел, на поверхности оставались лишь его голова, плечи и руки. Поднялась такая волна, что флотилия не могла двигаться за ним на близком расстоянии, поэтому бог далеко опередил суда.

Когда Кайрик рассказывал Далзелю о рождении обсидиановой аватары, двухдневный переход зентильской флотилии почти подошел к концу. Забрав с собой два корабля, Бэйн оторвался от основных сил, собираясь войти в Тантрас с севера, где находился храм Торма. Черный Властелин заявил, что, уничтожив Торма, он породит в Тантрасе хаос.

Но Кайрик догадывался еще кое о чем. Бэйна интересовал только Камень Судьбы, и вор понимал, что Камень находится где-то неподалеку от храма Торма.

«Серебряной» приказали занять позицию у северной оконечности гавани Тантраса, поближе к месту, откуда Бэйн собирался атаковать храм Торма, тогда как остальные суда должны были перекрыть западные границы города. «Серебряная» получила приказ быть наготове, но не предпринимать никаких действий, пока не поступит новый приказ.

Но у Кайрика был собственный план.

* * *

Убежище Эльминстера представляло собой грязную лачугу в дешевом районе Тантраса. Они скрывались там от жрецов Торма почти три дня и все время спорили о том, как заполучить первый Камень Судьбы.

– Я думаю, нам нужно просто ворваться и забрать его, – пробормотал Келемвар, глядя на острое лезвие своего кинжала. Воин вдруг вспомнил, что Адон рассказывал о храме Торма, и резко вскинул голову. – А как насчет главного молельного зала в центре здания? Склеп должен быть там.

Рассеянно теребя бороду, Эльминстер закатил глаза:

– Келемвар, я всегда считал тебя глупым. Неужели не ясно, что Камень скорее всего находится в алмазных коридорах, о которых предупреждал Адона Торм и которыми грозил ему Десятибогатый.

Воин огрызнулся, но Миднайт заговорила раньше, чем Эльминстер успел ответить.

– И как нам тогда добраться до Камня? – спросила черноволосая чародейка. – Если бы мы смогли телепортироваться или даже открыть ворота…

Мудрец всплеснул руками:

– Это слишком опасно! – закричал он. – Магия нестабильна, и вы можете очутиться глубоко под землей или где-то очень высоко в небесах. Или даже на полпути через Уровни, где-нибудь в Синих Водах… Правда, вы все равно туда довольно скоро отправитесь.

– За последние два дня ты уже дважды упомянул Синие Воды, – гневно сказал Адон. – Почему ты думаешь, что мы скоро туда отправимся?

Миднайт прищурилась.

– Да, когда мы были на рынке, ты тоже упомянул Синие Воды. Почему?

Эльминстер задумался, потом посмотрел на чародейку.

– До второго Камня мы можем добраться через Город Мертвых, который находится под Синими Водами, – вздохнул старый мудрец. – Я узнал об этом из… надежных источников, когда находился на Уровнях. Но годитесь ли вы для того, чтобы заполучить оба Камня…

Келемвар стукнул кулаком по хлипкой стене, чуть не проломив ее.

– Нет! – воскликнул он и посмотрел на Миднайт. – Мы не собираемся охотиться за вторым Камнем. Зачем нам это? Пусть старый колдун сам добывает артефакт!

– Келемвар, ты все такой же торговец! – крикнул Эльминстер. – Если ты ищешь вознаграждения…

– Не говори со мной о вознаграждении, – заорал Келемвар. – Я избавился от проклятия и теперь могу думать и о других вещах, например о благополучии Миднайт и о нашем совместном будущем. Кроме того, если бы я хотел заключить соглашение, то ты был бы последним существом в Фэйране, с которым я имел бы дело. Ты нарушил наш последний договор.

– Я был недосягаем, – пробормотал Эльминстер. – Если бы ты подождал моего возвращения, вместо того чтобы заключать сделку с Черным Властелином, тогда, наверное, ты имел бы право в чем-то упрекнуть меня.

– Мы будем искать второй Камень Судьбы, – тихо сказала Миднайт и положила руку Келемвару на плеча – Но только потому, что это наш долг и наш выбор. Я больше не хочу быть пешкой в чьих-либо руках.

Слова Торма о долге и дружбе зазвучали эхом в голове Адона. Он ринулся вперед и сказал:

– Прежде чем отправляться на поиск Камня, нам нужно переждать несколько дней. Пусть они думают, что мы покинули город. Затем мы заберем артефакт из храма и отправимся в Синие Воды.

– Но мы все равно не знаем, как вынести Камень Судьбы из склепа… если он действительно там, – сказал Келемвар, и друзья опять заспорили.

Они все еще прикидывали, как добраться до Камня, когда с улицы вдруг послышались крики. Друзья вышли из маленького, ветхого дома и увидели, что в городе началось столпотворение. Услышав призыв Торма, его почитатели надели медальоны или прикрепили лоскуты с символами своего бога и вышли на улицу.

Адон перехватил гонца и спросил, что происходит. Когда юный жрец вернулся, чтобы рассказать о том, что узнал, на нем не было лица.

– Это Торм, – сказал Адон дрожащим голосом. – Он попросил своих последователей прийти в храм. Ему нужна их помощь, чтобы сразиться с лордом Бэйном, который сейчас движется сюда.

Друзья немедленно направились к храму Торма. Проходя по городу, они видели улицы, заваленные трупами. Сверхъестественный ветер проносился по городу и относил странные небесно-голубые дымки к храму. Призраки с человеческий рост брели или летели к далеким золотым шпилям.

– Посмотрите туда! – сказал Келемвар и показал на коленопреклоненного молодого человека в одежде тормита на противоположной стороне улицы. С криком «Ради вечной славы Торма!» он упал на землю, и из его тела вырвалось небесно-голубое пламя, которое подхватил невесть откуда взявшийся ветер.

– Нам лучше раздобыть лошадей и побыстрее добраться до храма, – предложил Эльминстер и показал на конюшню. Конюх и владелец конюшни лежали мертвые на мостовой. Друзья забрали четырех лошадей и поскакали во весь опор по извилистым улицам.

Приблизившись к храму, Миднайт и ее спутники не поверили своим глазам. Над зданием возвышался золотокожий гигант с головой льва. Странные ветры подлетали к нему, и его тело поглощало небесно-голубые огни – энергию душ почитателей Торма. Великан с головой льва смотрел на северный берег Тантраса, за невысокую гряду холмов и стену, которая защищала город.

– Это Торм! – воскликнул скакавший впереди Эльминстер. – Чтобы сразиться с Бэйном, он создал новую аватару!

– Мы должны попасть в храм до начала битвы, – сказала Миднайт старому мудрецу. – Если Торм проиграет, Бэйн заберет Камень.

Чародейка стегнула своего коня и помчалась вниз по улице. Через несколько минут Миднайт, Келемвар, Адон и Эльминстер спешились перед главным входом в храм Торма. Все трое ворот были открыты настежь. Стражники покинули свои посты, и сторожевые башни тоже, по всей видимости, опустели. Тишина в храме была пугающей и разительно контрастировала с несмолкаемым гулом молитв, который запомнился Адону и Эльминстеру. Во всех помещениях храма лежало множество тел.

– Они отдали свои жизни за Торма, – тихо сказал Адон. – Как и те, кого мы видели на улицах. – Жрец покачал головой и повел всех в комнату Десятибогатого.

– Если в храме есть склеп, – заметил он по дороге, – то в покоях первосвященника обязательно должен иметься вход туда.

Но когда Адон привел их к двери в комнату Десятибогатого, позади раздался окрик стражника:

– Эй, вы там! Куда это вы направляетесь?

– Идите, – прошептал Эльминстер. – Я возьму этого болвана на себя. Идите ищите склеп.

Миднайт остановилась, чтобы возразить, но Келемвар обнял чародейку и втолкнул в комнату Десятибогатого. Адон захлопнул за воином дверь.

– Быстрее, – сказал жрец. – Ищите потайную дверь.

Миднайт и ее спутники услышали, как Эльминстер и стражник засмеялись, а потом в коридоре наступила полная тишина. Миднайт хотела открыть дверь в коридор, но Келемвар помешал ей.

– Сначала найди потайной ход, – проворчал он. – Потом будешь заботиться о старике.

– Но здесь нет никакого хода, – в отчаянии воскликнула Миднайт.

– Просто мы его не видим, – кисло заметил Адон и уселся перед дверью в коридор.

Миднайт вытащила свой мешок с книгой заклинаний и обвела глазами комнату:

– Ты прав. С какой стати Десятибогатый должен оставлять дверь у всех на виду? Она должна находиться под магической защитой!

Воин вскочил, и они начали простукивать стены.

– Мне кажется, что здесь есть дверь.

Миднайт с Адоном проверили стену. Жрец нахмурился и покачал головой, но чародейка так легко не сдалась.

– Думаю, что для маскировки двери использовалось заклятие секвестра, – сказала она. – Но как нам узнать наверняка?

Миднайт знала, что нужно наложить другое заклятие, но мысль воспользоваться магией, пусть даже самой простой, пугала ее до глубины души. После случившегося в храме Летандера Миднайт испытывала непреходящий страх, что ее заклятие причинит вред или даже убьет кого-нибудь из ее друзей. Раздумывая над этим, чародейка вспомнила о том, что сказала ей напоследок Мистра во время битвы за Долину Теней:

Используй силу, которую я дала тебе.

Миднайт уныло вздохнула:

– Отойдите как можно дальше от двери. Оба. – Она подошла к месту, на которое показал Келемвар.

– Не делай этого, – взмолился воин. – Ты не знаешь, что может произойти.

– Если я не попробую, то никогда не узнаю, – ответила Миднайт. – Кроме того, мы прошли такой долгий путь не для того, чтобы сейчас все бросить.

Чародейка прочла заклинание для обнаружения магии. Из ее рук вырвался бело-голубой сгусток энергии и ударил в стену. Несколько секунд ничего не происходило, потом стена затряслась. Из потайной двери вырвались лучи мистической энергии и прошли, не нанеся никакого вреда, сквозь тела друзей. Белоснежные лучи света слились и вошли в правый глаз Миднайт. Сияние исчезло так же внезапно, как и появилось.

Миднайт, дрожа, стояла перед дверью.

– Мне кажется, я ее вижу, – задыхаясь, сказала она, еле держась на ногах. – Я вижу дверь в склеп!

Но образ, который она видела, двоился, когда оба глаза чародейки были открыты. Миднайт закрыла правый глаз – и увидела лишь камень и краску.

Тогда чародейка закрыла левый глаз и посмотрела сквозь кольцо, которое образовали лучи света. Она сразу же увидела потайную дверь, а все физические объекты, например пол, стены и даже ее друзья, казались ей призрачными серыми тенями. Четкой и ощутимой была только магия секвестра. Келемвар сделал шаг к своей возлюбленной:

– Подожди, пока вернется Эльминстер!

– Нет, Кел, – тихо сказал Адон и схватил воина. – Сейчас Миднайт сама должна решить. Мы ничего не можем сделать.

– Именно заклятие секвестра не дает нам видеть дверь, – заметила Миднайт, прикрывая рукой левый глаз. Голос у нее был низким и далеким, словно она только что пробудилась. Чародейка задрожала. – Мне кажется, я могу ее открыть.

Она дотронулась до стены. Келемвар и Адон увидели, как в стене вдруг проявился дверной проем, а за ним – небольшое помещение, из которого струился белый свет.

– Я вижу множество магических ловушек, – рассеянно сказала Миднайт. – Десятибогатый потрудился на славу. – Чародейка шагнула в склеп.

Не успел никто ничего сделать, как дверь за ней захлопнулась.

Это была маленькая каморка, не более десяти футов в длину и ширину, освещенная висевшими по углам четырьмя яркими шарами. Миднайт закрыла правый глаз и огляделась. Левым глазом волшебница почти ничего не увидела. Комната была совершенно голой, если не считать огромной мозаичной перчатки Торма, вделанной в северную стену, и большого ромбовидного люка в центре пола.

Но когда Миднайт посмотрела правым глазом, она увидела над потайным люком плотную паутину заклятий, расходившуюся по всей комнате. Переплетенные, вибрирующие заклятия свисали с потолка и стен, как шелковые нити. Поскольку все охранные ловушки отличались по цвету, волшебница легко распознала некоторые простые заклятия и определила их витой рисунок.

Десятибогатый наложил на люк несколько заклинаний, чтобы защитить спрятанные внизу сокровища от воров. Когда люк открывался, одна ловушка поднимала тревогу, другая выпускала облако тумана, мутившего зрение. Третье заклятие запирало дверь на магический замок. Миднайт посмотрела на заклятие колдовского замка правым глазом и улыбнулась – в магическое плетение был вписан пароль Десятибогатого.

Чародейка проследила за нитями заклятия колдовского замка и проверила, нет ли за ним других ловушек. К колдовскому замку были присоединены несколько охранных ловушек, в том числе заклятия тревоги и тумана. Миднайт поняла, что пароль снимал – или запускал – заклинания, соединенные с замком.

Но не все ловушки, которые Десятибогатый наложил на люк, были такими безобидными. Миднайт узнала рисунок заклятия, которое делало человека глухим. Другое запускало огненную ловушку, и из двери выбивалась струя пламени. Но хуже всего было то, что к замку подсоединялось заклятие слабоумия. Оно полностью стирало разум человека, превращая его в ребенка, и излечить несчастного могло только другое мощное заклятие.

Потайная дверь из покоев Десятибогатого снова отворилась, и показалась седая голова Эльминстера.

– Что это ты тут делаешь? Я велел тебе найти дверь, а не открывать ее.

Старый мудрец собрался было войти в комнату, но Миднайт заметила, что витые нити нескольких заклятий натянулись.

– Нет! – воскликнула черноволосая волшебница. – Эльминстер, не входи сюда! Ты запустишь ловушки Десятибогатого!

Эльминстер застыл и оглядел комнату.

– Какие ловушки? Я не вижу никаких ловушек! – пробормотал он.

– Это магическая защита. Я вижу, что они висят над люком, – сказала Миднайт, не сводя глаз с паутины заклинаний. – Каким-то образом я вижу их.

Эльминстер вопросительно поднял кустистую бровь и задумчиво погладил длинную белую бороду.

– Так ты видишь заклятия? И можешь их снять?

Миднайт тяжело сглотнула.

– Я не знаю, – тихо сказала она. – Но собираюсь попробовать. – Чародейка на секунду остановилась и добавила: – Подожди в комнате Десятибогатого за закрытой дверью. Если что-нибудь случится и заклятие… даст осечку, Келемвару с Адоном понадобится твоя помощь, чтобы отыскать Камень.

– Мы можем чем-нибудь помочь? – крикнул Келемвар.

Миднайт услышала, как Эльминстер вздохнул.

– Она права, – мрачно сказал старый мудрец. – Нам остается только ждать.

Келемвар выругался, и Миднайт представила, как он мечется по комнате Десятибогатого. Адон же, наверное, спокойно стоит около двери.

– Успехов тебе, – тихо произнес Эльминстер, отступив назад, и Миднайт услышала, как дверь закрылась.

«До сих пор мне везло, – со вздохом подумала Миднайт. – Пока ни одно заклятие, которое я наложила с тех пор, как магия стала нестабильной, не обернулось против меня. Я не поразила молнией друга и не потеряла руку из-за того, что заклятие дало осечку».

Черноволосая чародейка глубоко вздохнула и произнесла пароль Десятибогатого:

– Долг прежде всего.

Паутина заклинаний натянулась и задрожала. Золотые нити колдовского замка на секунду ярко засветились, и заклятие исчезло. Почти все остальные заклятия тоже исчезли, но два заклинания так и остались висеть над люком. Они были рваными, с дырками в тех местах, где к ним подсоединялись другие заклятия. Хотя волшебница не могла определить их рисунок, она узнала жилистые черные нити, переплетавшиеся вокруг комнаты. Это были части заклятия слабоумия, которое она уже видела раньше.

Закрыв глаза, Миднайт сконцентрировалась и вызвала в сознание формулу рассеивания магии. Чародейка понимала, что для установления магической защиты Десятибогатый, наверное, нанял могущественного колдуна, поэтому она почти не надеялась на то, что сможет нейтрализовать магию. Но Миднайт все равно решила попробовать и, произнеся про себя молитву леди Мистре – хотя и знала, что богиня Магии не может услышать ее, – наложила заклятие.

Зеленая сетка, которую Миднайт не могла распознать, сразу же исчезла. Но черные кольца заклятия слабоумия сразу свернулись вокруг чародейки.

– Нет! – воскликнула она и в отчаянии снова повторила магическую формулу. Комнату озарила вспышка бело-голубого света, и заклятие слабоумия исчезло.

Миднайт открыла ромбовидный люк. Железные перила вели вниз в небольшую комнату, освещенную двумя магическими шарами. Чародейка вошла в склеп и увидела множество сокровищ, взятых из храмов Тантраса. В деревянных ящиках лежали золотые и платиновые блюда, серебряные канделябры, великолепные иконы. Бесценный гобелен с изображением богини Торговли валялся около стены. И где-то в этой забитой маленькой комнате лежал Камень Судьбы, который Бэйн спрятал перед тем, как боги были изгнаны с Уровней.

Миднайт знала, что, хотя Камень замаскирован, обостренным зрением она увидит иллюзию, наложенную на артефакт. Волшебница закрыла рукой левый глаз и осмотрела комнату. Яркий красный свет выбивался из небольшого ларца, стоявшего в углу, и Миднайт кинулась к нему. Она потянула за крышку и на мгновение увидела иллюзию, которую выбрал для Камня Десятибогатый – бронированный кулак, – но тут сильный свет, вырвавшийся из ларца, ослепил волшебницу. Она отскочила на несколько шагов.

Через секунду зрение вернулось к Миднайт. Она больше не видела магического свечения, мир стал таким, каким он был всегда. Чародейка заглянула в ларец – перед ней лежал Камень Судьбы.

Она подняла артефакт и узнала видение, которое богиня Мистра послала ей перед своей смертью. Камень был именно таким – менее двух футов в длину, с вырезанными на поверхности блестящими рунами. Держа артефакт в одной руке, Миднайт повернулась и осторожно поднялась по лестнице, держась за железные перила.

Как только чародейка вышла из потайной двери, Келемвар подбежал к ней. Миднайт протянула ему артефакт.

– Это не Камень! – воскликнул воин. – Ты ошиблась!

Миднайт села на жесткие маты в комнате Десятибогатого. Она вдруг поняла всю нелепость слов воина и начала смеяться:

– Попробуй не поверить в иллюзию, и ты увидишь Камень таким, каков он есть.

Адон и Эльминстер тоже подошли к Миднайт и начали разглядывать Камень Судьбы. Миднайт перестала смеяться, а Келемвар с Адоном помогли ей встать. Она положила Камень в холщовый мешок, в котором уже лежала книга заклинаний.

Келемвар, широко улыбаясь, обнял возлюбленную:

– А теперь, пока ничего не случилось, прочь из города!

Эльминстер нахмурился и покачал головой:

– Прежде чем отправиться в Синие Воды, вы должны еще кое-что сделать. Может, вы забыли о том, что случилось, когда Хельм и Мистра бились друг с другом на Небесной Лестнице около замка Килгрейв?

– Никто из нас никогда не сможет этого забыть, – ответила Миднайт, закидывая на плечо мешок с книгой заклинаний и Камнем Судьбы. – На несколько миль вокруг все было уничтожено.

Адон медленно кивнул:

– А если одному из богов удастся убить другого…

– Тантрас погибнет, – заключил Келемвар.

Миднайт повернулась к мудрецу:

– Но даже если Торм и Бэйн убьют друг друга, город, наверное, можно спасти. Колокол Эйлена Аттрикуса. Говорят, этот колокол звонил только один раз…

– Я знаю, – сказал Эльминстер, на его губах заиграла хитрая улыбка. – Согласно легенде, этот колокол обладает особой силой и может защитить город от всякого вреда. – Он повернулся и выбежал из комнаты. – Мы должны побыстрее добраться до него.

Друзья побежали за Эльминстером, но догнали его только на выходе из храма.

– Колокольня стоит на вершине южного холма, – задыхаясь, сказала Миднайт. – Даже если мы загоним лошадей, то доберемся туда только через час. Аватары вцепятся друг другу в глотку раньше, чем мы доскачем до колокольни.

Эльминстер отошел от героев и начал жестикулировать.

– Если поскачем на лошадях.

Мудрец наложил заклятие так быстро, что друзья не успели даже рта раскрыть, чтобы возразить.

В воздухе образовался сложный голубовато-белый шар света и окутал их всех. Увидев, что мудрец накладывает заклятие, Келемвар до смерти испугался. Страх, что Эльминстер решит телепортировать их к колокольне, охватил и Адона. Но старый мудрец закончил произносить магическую формулу, а друзья так и стояли перед храмом Торма.

– Вы готовы? – спросил мудрец. Все недоуменно посмотрели друг на друга. Мудрец нахмурился: – Миднайт, возьми их за руки.

Черноволосая чародейка сделала так, как велел Эльминстер. Келемвар собрался было возразить, но слова застряли у него в горле. Седой мудрец схватил Миднайт за руку, и друзья поднялись над землей. Через несколько секунд они уже летели высоко над городом.

– Надеюсь, что заклятие не исчезнет на полпути! – крикнул Адон.

Эльминстер показал на запад. Золотая аватара Торма с головой льва стояла грозно и неподвижно, возвышаясь над городской стеной, в ожидании, пока облаченная в черные доспехи аватара бога Раздора выйдет из вод Драконьего Предела.

– Придется рискнуть, – решительно сказал старый мудрец. – Боги не будут ждать, пока мы дойдем до башни пешком.