Вилли Штерн приблизился к стойке портье, намереваясь забрать ключи от своего номера, не обеспокоив спящего администратора. Но как только он протянул руку к ящику на стене, тот открыл глаза, вскинул голову и с невозмутимым видом произнес:

– Добрый вечер, господин Устюгов. О-о-о, вы сегодня немного припозднились?

– Прости, что нарушил твой сон, – сказал Штерн, улыбнувшись. – Ключ от номера?

– К-ключ? – администратор посмотрел на него удивленно. – Так я его уже отдал молодой красивой барышне. Она сказала, что вы разрешили ей дожидаться в номере.

– Вот как? – Штерн с укором посмотрел на его испуганное лицо. – У вас в гостинице порядок такой? Кто хочет, тот запросто может войти в любой номер и к любому постояльцу?

– Но-о-о она сказала, что пришла по вашему приглашению, – промямлил администратор.

Штерн пожал плечами.

– У меня отвратительное предчувствие, Виктор. Лучше бы ты не впускал никого ко мне в номер в мое отсутствие. Однако хорошо, что ты меня хоть предупредил о непрошеной гостье.

– Хорошо, хорошо, господин Устюгов. Пожалуйста, не подавайте на меня жалобу.

Примирительно улыбнувшись, Штерн вдруг перегнулся через стойку и схватил администратора за руку.

– Я не буду подавать на тебя жалобу, Виктор, – прошипел он, крепко ее сжимая. – Еще разок кого ко мне в мое отсутствие впустишь…

– Спасибо, господин Устюгов, – простонал, краснея от боли, администратор.

Он с облегчением вздохнул, когда Штерн отпустил его руку и пошел к лестнице, ведущей на второй этаж. Перед номером Вилли остановился, достал вальтер, взвел курок и осторожно приоткрыл дверь.

На столе горела свеча, в комнате царил полумрак. Сквозь него едва угадывались очертания женской фигуры в кресле. Она не шелохнулась, когда Штерн вошел в номер и прикрыл за собою дверь.

– Проходи, не стесняйся, – голос был тих. – Только свет не зажигай. Нам достаточно будет свечи.

– Это ты! Ну конечно же, – усмехнулся Штерн, убирая пистолет в кобуру. – Только одна женщина в этом городе могла решиться на такой безрассудный поступок.

Дама подалась чуть вперед, но с кресла не встала.

– А я уже потеряла надежду, что увижу тебя сегодня, – сказала она тихо, протянув ему обе руки. – Думала обратно возвращаться, а ты вот…

Вилли Штерн словно не слышал – он смотрел на гостью в замешательстве, держа за руки, не в силах отвести глаз от ее прекрасного и загадочного лица.

Женщина встала. У Штерна захватило дух: на ней оказалась только прозрачная белая комбинация с узкими бретелями на округлых плечах.

– Ты как всегда божественно прекрасна, Альбина. Вот смотрю на тебя и глазам не верю…

Она улыбнулась.

– И я счастлива, что ты снова рядом со мной, Василий. Наконец-то мы вместе…

– Богиня моя! – сказал он и нежно погладил ее по голове.

Она взяла его ладонь, приложила к своим губам.

– Ты поступила опрометчиво, придя ко мне, – заметил Штерн.

– Знаю, но я изнывала от любви и потеряла голову.

– Да… Я мог бы заранее предвидеть этот твой шаг.

Он обнял ее за плечи и подвел к кровати. Альбина призналась:

– Я устала от войны и чувствую себя глубоко несчастной. Я вижу только смерть, горе и от этого… ночами реву в подушку, не находя себе места. Я верю, что скоро мы освободимся от всего, уедем далеко-далеко и заживем там мирно и счастливо…

В течение нескольких минут они сидели в обнимку и не мигая смотрели на гипнотический огонек свечи. Женщина повела плечами, щеки ее покрылись румянцем.

– Только не смейся. Я мечтаю о ребенке. Видя множество смертей, во мне обострилось материнское чувство. Я хочу родить ребенка, лелеять его, любить и оберегать.

Штерн улыбнулся.

– Иногда, когда накатывает тоска, я тоже думаю о детях. А их матерью вижу только тебя, любимая. У нас будут с тобой красивые дети, и мы оба будем заботиться о них!