Вот уже неделю Васька Носов не выходил из запоя – с того самого дня, когда случилась худшая из всех бед на свете и его навестил Вилли Штерн. Тот ли он, за кого себя выдает, или же нет, оставалось только догадываться. Понятным было одно: этот Вилли имеет какую-то, даже пусть не родственную связь с авантюристкой Альбиной Воеводиной, а он, Васька Носов, как крыса, загнан в угол, из которого нет выхода.

Немереное количество самогона несколько притупило болезненное состояние организма, и это единственное, что радовало Ваську. Он знал: бежать сейчас из поселка бесполезно, ему не уйти ни от немцев, ни от русских.

– Эй, Петро, еще налей! – пробубнил Васька, держа в руках пустой стакан и глядя на полицая напротив.

Тот взял пустую бутыль и потряс ею над столом:

– А нет уже ни капли, Ефрем Романович. Все до донышка вылизали, – добавил он огорченно.

– Во как? А у вас нет? – спросил Васька еще у двоих полицаев, пировавших с ними.

– И у нас нет…

– А почему ко мне с пустыми руками приперлись? – грохнул кулаком по столу Носов. – Я вас что и поить, и кормить обязан?

Полицаи, идя в гости к шефу, уже изрядно набрались по пути, но сейчас на глазах протрезвели.

– Мы сейчас, мы мигом, – проштрафившиеся подскочили с мест. – Щас к старосте сгоняем. У него завсегда запас шнапса самодельного имеется.

Как только за ними закрылась дверь, Петро обратился к Носову:

– А тебе не кажется, Ефрем Романович, что староста наш, Матюха, как-то странно себя ведет?

– Нет, – помотал головой Васька. – Он всю жизнь эдакий. Немцы им довольны! Значит, и нам нечего к нему цепляться.

– А я думаю, двурушничает он, – проскрипел полицай осипшим от пьянки голосом. – И с нами вроде в ладах и… с партизанами тоже шуры-муры разводит. Давеча днем я человека у него на дворе краем глаза засек! Не наш человек, верно говорю.

– Да брось, Петро! Это тебе спьяну почудилось, – отмахнулся Носов беспечно.

– А может, партизаны со старостой снюхались и против нас что-то замышляют? – предположил полицай. – Сейчас прячутся у него и момента нужного выжидают?

Петро ткнул указательным пальцем себе в горло и для большей убедительности закатил глаза.

– Ладно, завтра сходим к Матвею и перевернем у него все вверх дном, – пообещал Васька. – А сегодня пьем, пьем и пьем!

Дверь распахнулась, но вместо ушедших к старосте полицаев в избу вошли… два офицера в форме гестапо. Носов с Назаровым удивленно переглянулись и, вскочив из-за стола, замерли по стойке «смирно».

– Ничего, ничего, садитесь, – сказал знакомый обер-лейтенант, доставая из карманов брюк две бутылки шнапса. – Мы к вам так, проездом, в гости заглянули.

«Ни хрена себе, – мелькнуло в голове у Васьки. – Так куда они ездили, если к нам проездом заглянули?»

– Здравия желаю, господин Курт! – рявкнул он и с собачьей преданностью уставился на гестаповца.

– Вижу, вы какое-то торжество справляете? – спросил обер-лейтенант, подходя к столу и ставя бутылки. – Надеюсь, не празднуете здесь временные победы русского оружия над немецким?

– Ни в коем случае, – просипел Петро, отступая чуть в сторону. – Мы просто пьем по случаю… по случаю моего дня рождения!

– Поздравляю, от души поздравляю, – расплылся в улыбке немец. – Такой день непременно следует отметить, непременно…

Он пожал руку находчивому полицаю. То же самое сделал и унтер-офицер, вошедший вместе с ним в избу.

– П-пожалуйста, господа, с-садитесь, – оправившись от потрясения, засуетился Васька. – Ч-чем б-богаты, так сказать…

Немцы расположились за столом после того, как Петро убрал с него объедки. Обер-лейтенант налил всем шнапса. Носов схватил дрожащей рукой стакан и воскликнул:

– В-ваше здоровье, г-господа!

Обер-лейтенант укоризненно покачал головой:

– Найн, найн, – сказал он. – Не за наше здоровье этот тост, а за здоровье именинника!

Они выпили.

– Хорошая вещь, – поморщился Васька и вытер рот тыльной стороной ладони. – Только супротив водки или самогона…

– Вам не нравится немецкая водка? – вскинул брови гестаповец.

– Нравится, – солгал Носов. – Только вот она как вино по сравнению с русской!

– Тогда выпьем еще, – опираясь локтем о край стола, обер-лейтенант приказал унтер-офицеру: – Наполните всем стаканы, Шульц.

Они снова выпили и закусили квашеной капустой.

– Вижу, настроение у вас паршивое, господа, – сказал Ганс Курт, закуривая. – Пьете много, а закусываете… – он ткнул пальцем в миску с капустой: – Как русские говорят – чем бог послал?

– Так ведь не до жиру, – угодливо гоготнул Петро. – Сельчане нынче не шибко богато живут. Все для армии рейха у них реквизировано.

– Пусть не богато, но и не бедствуют, – уточнил обер-лейтенант. – И партизаны в ваш поселок почему-то не заглядывают. Может, вы успели записаться в их отряд?

Обоих немцев рассмешили вытянувшиеся лица полицаев. В голове Васьки росла какая-то смутная уверенность, что гестаповцы здесь вовсе не случайно.

Унтер-офицер снова наполнил стаканы шнапсом, все чокнулись. Ваське становилось все хуже и хуже.

– Я слышал, вы тяжело больны? – обратился к нему обер-лейтенант Курт. – А теперь вижу ваше плачевное состояние собственными глазами.

– Со мной все в порядке, – пробубнил Васька.

– Я хочу, чтобы вы правильно меня поняли. – Уже достаточно захмелевший обер-лейтенант налил себе и поставил бутылку перед Носовым. – Русским нас не победить никогда… А их успехи на фронте – явление временное и непостоянное!

За разговорами выпили еще. А когда Назаров взял бутылку, намереваясь наполнить стаканы снова, обер-лейтенант вдруг сменил тон и указал ему на дверь.

– Шульц, – обратился он также к унтер-офицеру, – сходите в машину и принесите тушенку, рыбные консервы и еще бутылочку шнапса. Можете не спешить и покурить минут тридцать, я разрешаю.

Как только полицай и унтер-офицер вышли из избы, Ганс Курт закурил и, вдруг сделавшись трезвым, мечтательно посмотрел на дым, поднимавшийся к потолку от его сигареты.

– Я хочу поговорить с тобой, Ефрем, – сказал он, не глядя на Носова. – И хочу, чтобы ты был со мной предельно откровенен.

Васька весь сжался и поник: он знал методы гестаповцев.

– Что вы от меня хотите, господин обер-лейтенант? – выдавил он, внутренне настраиваясь на самое страшное.

– Хочу знать, для чего к тебе приезжал Георгий Устюгов, – спросил Курт, бросая окурок на пол и наступая на него каблуком.

– Можно подумать, что вы не знаете, – усмехнулся Носов. – Поди, из вашего особняка этот господин…

– Что ж, буду откровенен, – холодно улыбнулся обер-лейтенант. – Этот человек приехал из Берлина. Вся беда в том, что он прибыл в Брянск по важному делу, о котором очень хотелось бы знать как лично мне, так и моему шефу.

– А почему вы решили, что о цели его приезда знаю я? – нахмурился Васька. – Видел я его впервые и… он почему-то не доложил мне, чего собственно от меня хочет.

– Так уж и «не доложил»? – усомнился Курт. – А нам вот известно, что прибыл он в Брянск именно к тебе, господин Родионов! Очень интересно, что может связывать большого чиновника из Берлина с таким человеком, как ты?

Глядя на гестаповца, Васька начинал ощущать, как над ним сгущаются тучи. Этот обер-лейтенант или проверяет его на вшивость по приказу Жорика, или действительно не знает о цели приезда чертова господина Устюгова. Теперь вопрос встал ребром: или он пересказывает свой разговор с Устюговым, или молчит, что бы ни случилось! Гестаповцы не смогут именно сейчас причинить ему ничего плохого, так как Жорик – явно птица высокого полета и не позволит…

– Ну?! – голос обер-лейтенанта грянул как гром среди ясного неба. – Тебя что-то смущает, господин Родионов?

– Меня смущает все, – ответил Васька. – Этот Устюгов, как и вы сейчас, заявился вроде как гостем. Я понял одно: он чего-то хочет от меня, а конкретно так и не сказал. Мутил воду какими-то намеками.

– А я не понимаю тебя, мразь, – процедил сквозь зубы гестаповец. – Я не понимаю, почему ты пытаешься меня обмануть? Сделав дело, Устюгов уедет, а ты ведь останешься. Очень рекомендую подумать над моими словами.

– С чего вы взяли, что я вас обманываю, господин обер-лейтенант? – Носов покраснел и сдавил ладонями виски. – Не верите мне, вон у Назарова поинтересуйтесь. Хотя нет, при нашем разговоре Устюгов выпер его из избы.

Гестаповец вдруг расцвел доброжелательной улыбкой и заявил:

– Теперь я вижу, что на тебя можно положиться, господин Родионов! Как ты правильно понял, это была всего лишь проверка. Сам должен понимать, что личность господина Устюгова очень важная и влиятельная, и я должен был убедиться, что в поселке Большой Ручей ему ничего не угрожает!

– Да я понял, что Вы шуткуете, – очередной раз солгал Васька, принимая новые правила игры. – Дураку понятно, что важный господин из Берлина не может не ставить гестапо в известность о своих планах и намерениях.

– Раз ты все понял, значит, забыли этот разговор, – сощурил хитро глаза гестаповец. – Если скажешь о нашей встрече Устюгову хоть слово… – он выразительно ткнул пальцем в кобуру.

– Да нет, что вы! – воскликнул Носов, приложив к груди правую руку. – Если этот, гм-м-м… Устюгов посвятит меня в свои планы, то я найду способ тайно связаться с вами.