А следующим вечером пришельцы рассказывали Славику о своем путешествии в город. Славик сидел по-турецки на земле, вокруг него расположились, тоже на земле, кто прислонившись к стеблю кукурузы, кто на сухом листе, кто на комке, инопланетяне. Питя на этот раз устроился на колене землянина. Он смотрел то на Славика, то на говорящего. Рассказывал Грипа, а перебивали его все.

— В городе, рано-рано утром, мы сели на крышу одного высокого дома и там провели весь день… — начал командир.

— Внизу катили туда и сюда сотни автомашин… — добавляли к его рассказу.

— Ходили, толкались, бегали и стояли, разговаривая, тысячи людей…

— Над перекрестком менял цвета фонарь…

— Люди заходили в какие-то дома и выходили из них с пакетами и сумками…

— По тротуарам пробегали собаки и жались к стенам кошки…

— На крышу, где стоял наш невидимый корабль, садились крупные птицы, которые нас не боялись…

Космонавты разглядели в городе — у них было что-то вроде подзорной трубы — лабиринты улиц, площади с памятниками на них, скверы с фонтанами, парки и озера… Людей за окнами учреждений, которые весь день смотрели в экраны компьютеров, перебирали с озабоченным видом бумаги и передавали их другу другу, вставали, ходили, снова садились… Видели фабрики, где стояли за станками рабочие… Наблюдали за столовыми, кинотеатрами, стадионами…

Когда город засветился вечерними огнями, пришельцы полюбовались их миганием, немного отдохнули, а ночью перелетели к зоопарку.

Многие хищники не спали.

Не спал волк, который ответил их фонарикам светящимися глазами и рычанием.

Проснулся тигр; он, учуяв чужих, потянулся, зевнул и раскрыл пасть, страшнее которой нет ничего во вселенной.

Пантера черная, как ночь, мягко спрыгнула с крыши своего домика в клетке. Инопланетяне отпрянули и сбились в кучу, испугавшись, что ночеподобный этот зверь сейчас легко просочится сквозь решетку и кинется на них.

Слон вытянул к ним хобот и так потянул им воздух, что чуть не втянул стоящего впереди всех Питю.

Обезьяны, услышав их шаги и голоса, забеспокоились, заверещали, запрыгали в клетках, а когда, повиснув на сетке, разглядели маленьких человечков, закричали и запрыгали еще сильнее. Им пришлось удирать от обезьяньих клеток, потому что мог прийти сторож.

Бегемот открыл сонные глаза, ночным гостям не удивился, не шевельнулся, а только вздохнул и выдохнул воздух так сильно, что сдул с ног Пигоря, Щипана и Молека, подошедших к нему слишком близко.

Удав так и не проснулся; не проснулся и страшный голошеий гриф, сидящий на уродливой, как он, ветке…

Рассказывая о зоопарке, пришельцы вспомнили о своих зверях, и Славик услышал удивительные вещи.

На Кукурбите есть, например, пугливый шестиногий зверь по имени трусляк.

В горах живет летающий кузырь — этот в случае опасности надувает над собой кожаный шар и поднимается в воздух.

В песках водится быстроногий пиконосец, оживающий камень, шипящие рактусы. На берегах рек — многоглазки и вьюла, которая, если к ней притронуться, начинает так вертеться, что у любого кружится голова.

Есть на Кукурбите животные, похожие на земных. Живут у них на деревьях хвостушки, ловкие зверьки, которые собирают для людей орехи со всего леса.

Рядом с людьми всегда обитают зубаки, похожие на земных собак. Эти зубаки по весне опрыскивают стволы деревьев. К животу им прикрепляют хитроумную жестянку со специальной жидкостью. Зубака у каждого дерева задирает лапу и опрыскивает дерево жидкостью против гусениц.

Земноводные краки с ножницами на передних конечностях стригут шерсть с вовец.

Ушастиков на Кукурбите научили выбивать передними лапами пыль из одежды и ковров.

Корысы находят потерянное по запаху.

Фошки своим мурлыканием убаюкивают младенцев.

Мыськи делают из зерна крупу.

Многие птицы служат почтальонами.

В общем, понял Славик, на Кукурбите вместо многих-многих механизмов и машин служат животные. Дрессировка делает их прекрасными помощниками. Главное — изучить повадки и выдрессировать…

— И все-таки самые интересные у нас — Пятиглавы, — дождался наконец своей очереди рассказывать Питя. Он в то время, пока рассказывали другие, вертелся на Славикином колене, как юла.

— Пятиглавые? — переспросил Славик. — Змеи?

— Ну да, вроде змеи.

— И что вы с ними делаете?

— Мы с ними? Как это — что делаете? — удивился Питя. — Они живут на нашей планете с незапамятных времен. Живут в горах. Наши время от времени к ним наведываются. К Пятиглавам…

— Разве они у вас настоящие? — удивился Славик.

— Какие же еще!

— У нас тоже были, но только в сказках.

— У вас в сказках, а у нас — настоящие.

Славик подумал, что инопланетянин приврал насчет пятиглавых змей, и сказал:

— Может, и у нас были настоящие. В старину чего только не бывало. Значит, вы их не повывели?

Питя заморгал, словно ему запорошило глаза.

— Ничего не понял. Зачем их выводить?

— Так змеи ведь!

— Но они же пятиглавые!

— Тем хуже, — упрямился Славик. — Возиться с ними дольше.

— Почему возиться? И как это — возиться?

— Я же тебе сказал: у нас тоже были, кажется, многоглавые змеи. Но их всех истребили. Старинные богатыри с ними справились. Они им головы рубили, мечами.

— Головы?! — вскричал Питя. — Мечами?! — Он тут даже зажмурился и потряс головой.

— А что тут такого? Змеи же! Горынычи!

— Да ведь головы! Го-ло-вы! — повторил Питя раздельно, как неразумному.

На этот раз ничего не понял Славик. Он тоже потряс головой, как Питя, и, как Питя, зажмурился.

— Головы, змеиные головы… — сказал он и пожал плечами. — Пламенем пышут. Все вокруг сжигают… как их не рубить?

— А поговорить, — Питя даже задохнулся от возмущения, — а поговорить с ними никто не догадался?

— Нет…

В общем, этот разговор, как и бывало, наверно, уже не раз в беседе мыслящих существ с разных планет, зашел в тупик. Славик и инопланетянин Питя, смотрели друг на друга с недоумением, предполагая, может статься, что перед ним не человек, а робот или вообще фантом.

— Ну так вот, — вздохнув, взялся разрядить обстановку Питя, — у вас головы срубили, а у нас дотумкали, что с ними нужно поговорить. Это давным-давно было. А поговорив, поняли, что природа, — Питя тут сделал паузу, — что природа не зря наградила живых существ пятью головами. Ведь и дураку ясно, что пять голов в пять раз умнее одной головы. Одна забудет что-то, другая ей напомнит. Мысль переливается из одной головы в другие и в каждой чем-то дополняется. Да и ведь знаний — тьма, и каждая голова в чем-то дока, специалист. Ну и так далее. А вы их — мечами! Прямо не знаю, что сказать!

Тут до Славика стало доходить то, о чем говорил Питя.

— О-о-х! — сказал он. — А ты не врешь про Пятиглавов?

Питя снова вздохнул.

— Вру? Тебе любой из наших про них во сто раз больше расскажет!

Тут наступила минута молчания, потому что Славик должен был полученную информацию обмыслить. "Пятиглавы" в этом нуждались.