Путешественники спали тревожно. Было и холодно, и будили всех бешеной силы удары волн в скалы. Будили и сны — один другого тревожнее. Если бы рассказать все сны, что снились Славику и пришельцам, получился бы сборник самых фантастических рассказов.

Но гости острова Пасхи не успели досмотреть свои сны, их разбудил Молек. Он ткнул в бок Славика, тот зашевелился, остальные, что лежали приткнувшись к его боку, тоже проснулись.

— Кто-то к нам приближается, — шепотом сказал Молек, — смотрите, вон там, внизу.

Все осмотрелись и увидели, что находятся на склоне горы, заваленном громадными камнями, а в просвете между ними — зеленую холмистую равнину, по которой катила небольшая машина, скорее всего открытый джип, в котором сидели одинаково одетые люди. Равнина справа заканчивалась обрывом, за которым начинался океан.

— Все на поиски рычага! — не растерялся командир. — Славик, ты большой, тебя сразу заметят, — пока не двигайся.

— Ребята, — вдруг вспомнил Славик. — А снолуч?

— Я помню о нем, — ответил Грипа.

Космонавты стали карабкаться по камням. Славик следил за приближающейся машиной. Вот она подкатила к высокому камню у самого склона, с нее поспрыгивали люди.

Нашему герою стало страшно. Страшно, как однажды в школе, когда они, третьеклассники, втроем сбежали с урока и заперлись в пустом классе, чтобы поучиться курить. Сигареты принес в школу Ленька Купчик, он уже курил. Троица задымила, закашлялась… И в это время кто-то подошел к двери! Подергал ее, что-то кому-то сказал. Они узнали голос директора — его боялась вся школа — и завхоза. Директор требовал у него ключ (ключ, которым третьеклассники открыли дверь, был предусмотрительно вынут). Курильщики так и оцепенели с дымящимися сигаретами в руках. Мороз на их спинах рисовал узоры из мурашек и всех троих тошнило. Замок заскрежетал, директор продолжал говорить сердитым голосом, — сейчас дверь откроется!.. Но дверь почему-то тогда так и не открылась, директор с завхозом ушли, они выбежали из класса, где не успел рассеяться табачный дым…

И теперь, когда на чужом острове к ним приближались чужие люди, Славик почувствовал, что к горлу подкатывает та же противная тошнота.

— Славик! — позвали его сзади. — Нашли!

Садим и Пигорь вдвоем пытались поднять лопату с обломанной ржавой лопастью, невесть как попавшую сюда. Славик схватил ее, бросился к кораблю, подсунул под него сломанную пополам лопасть, нажал…

Не получается. Не хватает силы. Славик повис на рукояти и — раз! раз! — стал рывками раскачиваться на ней. Раз! Два! Три!.. Пошло! Корабль дрогнул, — какой он тяжелый! — и начал освобождаться от каменных тисков. И вот послушно лег на плоский камень. Сработала автоматика — он стал подниматься на подпорки. Полушария по команде той же автоматики, разъехались и спрятались в обшивке. А голоса внизу уже приближались к ним. Сейчас чужие увидят их корабль!

Диск стоял на камне. Космонавты бросились к люку, стали исчезать в нем один за другим…

— Славик, — крикнул Питя, задержавшись в люке, — не бойся, мы тебя спасем!

Миг — и корабль завис над камнем, еще миг — и он исчез.

Славик бросил лопату и побежал подальше от этого места. Вскарабкался на почти отвесную глыбу, перепрыгнул с нее на другую…

Но двое тяжело дышащих парней в военных, судя по цвету, комбинезонах, догоняли его.

Славик спрыгнул на широкую наклонную плиту, но подошвы не удержались, съехали, и он упал. Крепкая рука схватила его за лодыжку, подтянула к себе.

— Hola, compadre! — По слову "compadre", приятель, которое он где-то слышал, Славик догадался, что это, скорее всего, испанский. Следующей фразы парня: Nos has echo sudar — тот произнес ее, вытирая пот со лба — он не понял.

Теперь все трое стояли рядом, тяжело дыша. Убегать Славику было некуда да и бесполезно. Парни поглядывали на него с любопытством. Один из них положил ему руку на плечо и сказал: Parece, que caiste dei ciego, показывая на небо. Примерно, что он, похоже, слетел сюда с неба. Славик ничего не ответил.

— Hey! — крикнул парень почти на русском, обернувшись и глядя вниз. — Nosotros aguarramos a algam aqui!.

Еще трое, в таких же комбинезонах, ждали внизу. Один из них крикнул:

— BaJa!

Наверно "Спускайтесь!", потому что после этого парни потянули Славика вниз.

Спуск занял немало времени. Парни помогали Славику в особо опасных местах, то подставляя руку, то даже передавая его друг другу, подхватив подмышки.

Вот они и внизу. Один из троих, стоявших у машины, седой, сказал, сделал шаг к нему.

— Chico, que estabas haciendo en las rocas?.Славик только насупился в ответ. Седой подумал и перешел на английский:

— What kind of a bird are you? How have you got there?

Из всех слов Славик понял только слово "bird". Он ответил. На русском:

— Никакая я не птица! Мы сюда на плоту приплыли.

Дальше мы передадим испанскую речь на русском, чтобы читатель не заглядывал каждый раз на низ страницы. Некоторые слова Славик понимал.

— О! — удивился Седой. — Он заговорил! Кто-нибудь понял, на каком языке?. Нет? Кто же ты, малыш? Откуда?

Славик решил больше не отвечать. Еще проговорится. Хотя русского никто из них не знает. Седой взял его за руку и повел к машине, стоявшей у высокого камня. Водитель поднялся с травы, чтобы рассмотреть пойманного на горе мальчишку.

— Джинсы, кроссовки, майка с пальмой — все, как у наших, — проговорил Седой. — Кто же ты? Посмотри на него, Геринельдо, на местных он лицом не похож.

"Джинсы" было слово международное.

— Нисколько, шеф. Мальчишка, похоже, из Европы. (Славик понял слово Европа) Может, немец или скандинав.

— Твоя правда. Этот различил только два английских слова, наверно все-таки Европа. Но откуда здесь быть Европе? — Седой помолчал, разглядывая Славика. Потом что-то придумал. — Ну-ка, мальчик, повернись и глянь, что у тебя за спиной. Ты смахиваешь на него, ну-ка глянь-ка!

Как это ни странно, но Славик понял. Он обернулся и увидел… увидел то, ради чего прилетел сюда!!! Перед ним стоял не высокий камень, а громадная каменная голова!

Зеленовато-серая ноздреватая "кожа" старого безглазого лица, нависающий лоб, длинный подбородок, выпяченные губы, вытянутые прямоугольные уши… В лице каменной головы, особенно в выпяченных губах, было такое упрямство, что Славик понял: никогда и никому она не откроет тайны острова Пасхи!

— Нравится? — услышал он голос Седого. — Ну тогда скажи хоть слово, чтобы не походить на этого болвана.

Славику так захотелось потрогать каменную голову, что он сделал шаг к ней и лишь потом вопросительно оглянулся.

— Иди, иди, — разрешил Седой, — может, хоть после этого заговоришь.

Славик подошел, хрустя желтеющей травой, к каменной голове и еле дотянулся до подбородка. "Кожа" великана напомнила ему шкуру слона.

Видел бы его сейчас Стас! Видели бы те, кто смеялся над ним! Он стоит все-таки на земле острова Пасхи и трогает каменную голову, вытесанную много сотен лет назад таинственными обитателями этой крохотной земли посреди океана!

Славик огляделся. Повсюду на берегу стояли каменные головы, которые он принял поначалу за обычные камни. Все они смотрели в сторону океана, словно ожидая чьего оттуда появления. Несколько голов было повалено.

— Ну а теперь иди сюда, — сказал Седой, — и скажи, нравится тебе у нас или нет.

— Он смотрел на идола так, — сказал водитель, — будто знал о нем раньше.

— Я тоже это заметил. Да скажи же в конце концов хоть что-нибудь! — рассердился Седой, обращаясь к Славику. — Как ты попал сюда? С кем? Кто ты? Ты ведь понял, что я тебя зову, и подошел. Значит, ты меня понимаешь. А, мальчик?

Но Славик за эти минуты научился молчать, и уже не так-то просто было заставить его вымолвить хоть слово.

— Черт побери! Как же мне объяснить начальству появление на острове этого мальчугана?

— Может, это одна из загадок острова Пасхи? — предположил один из парней, что привели Славика сюда. — Ведь нашли же здесь когда-то останки средневекового рыцаря в болоте! Вот и его занесло на остров неведомым ветром.

— Хорошая шутка, Пьетро, но мне почему-то не смешно. Эй, приятель! — пригласил он Славика к машине, — нам пора. — Седой обвел глазами склон горы, представляющий собой сплошное нагромождение камней и начатых, но брошенных на полдороге статуй. — Сколько раз смотрю на это столпотворение, столько раз у меня ум заходит за разум. А тут еще свалившийся с неба мальчишка… Все в машину! — скомандовал он.

Седой посадил найденыша рядом с собой, остальные разместились кто как сзади, и машина покатила по желтеющей траве, потом по бетону взлетно-посадочной полосы к группе небольших домиков, где, по всей видимости, размещалось обслуживание аэропорта.

— Фермин, — обратился Седой к парню, поймавшему Славика за лодыжку, — отведи мальца в столовую, покорми его и побудь с ним. А я пойду доложу обо всем начальству.

Провожатому не удалось выудить из Славика ни одного слова — все полчаса в крохотной столовой он молчал: с мальчишками это бывает, замкнется — и ни в какую, как взрослый с ним не бейся.

После столовой Фермин отвел Славика в небольшую деревянную беседку у столовки. Там их и нашел Седой.

— Лучше бы ты его не ловил! — сокрушенно качая головой, начал он. — Я рассказал Рубио все: мол, так и так, наша аэрологическая ракета наткнулась на какой-то подлетающий к острову объект, тому пришлось срочно приземлиться (а может, и упасть), но на склоне горы мы ничего не нашли, кроме мальчишки европейского облика. Знаешь что он мне ответил, Фермин? Он мне такое сказал, что у меня ноги подкосились!

— Что же, шеф?

— Что наша мирная ракета, набитая только градусниками, могла зацепить посадочную капсулу с космонавтами. — Седой почесал голову. — Черт возьми! Я отдал бы миллион долларов, которого у меня нет, за то, чтобы этот мальчишка заговорил! В общем, так, Фермин… Рубио сейчас связывается с кем-то еще, наводит справки. А ты отведи малого к Рафаэлю. Он изучает языки и вообще говорун, может, разговорит мальца. А чтобы он не сбежал, поставь возле станции кого-то из парней. Рафаэль в своем деле знает толк, но в других — размазня: мальчишка попросится выйти, и он его отпустит, нимало не подумав…