Кубику во сне мешал какой-то твердый предмет, лежащий на нем. Ему казалось, что это книга, с которой он обычно засыпает. Художник хотел повернуться на другой бок, но не смог — и тут что-то мешало ему. Тогда он открыл глаза. Увидел над собой купольный серебристый потолок. Потряс головой. Рядом с ним стоял овальный столик, а за ним — низкое кресло, в кресле спал Славик, привязанный к нему широким поясом. Слышалось негромкое гудение близкого механизма.

— Так, так, — сказал самому себе Кубик. — Что-то с нами обоими случилось. И мы сейчас то ли в реанимации, то ли даже в барокамере… Отравились газом? Или еще чем-то?

Кубик принялся размышлять. "Так, так…". Твердый предмет продолжал мешать ему, и художник решил отодвинуть его. Рука художника наткнулась на рукоятку дуэльного пистолета. Он вытащил его из-за пояса и поднес к глазам. Снова посмотрел на потолок. На Славика через столик. Послушал гудение механизма. Загадка не разгадывалась.

Мысли сразу после сна часто бывают очень странными — все перепутано последним сновидением, — и художник неожиданно подумал, что если он в реанимации и снабжен старинным пистолетом, то это, конечно, против Смерти, которая может войти сюда в любую минуту.

Он стал осматривать помещение в поисках двери, чтобы хотя бы знать, откуда Она придет, но ничего похожего на дверь не обнаружил. Зато увидел на полу рядом с собой знакомую шпагу, которая совсем уж озадачила его.

В конце концов Кубик расслабил широкий пояс на себе и сел. Кресло тотчас приняло удобное для него положение.

— Так, так… — снова произнес художник, убеждая себя в том, что раз он существует, то, наверное, и мыслит. Но вдруг еще одна мысль пришла в голову: вдруг на нем страшные раны! Ожоги! Он осторожно стал ощупывать себя: голову, плечи, грудь, живот, ноги, потрогал поясницу… Нет, ни ран, ни ожогов не было, нигде ничего не болело. Разве что чуть-чуть голова. Тогда, конечно, он был отравлен! Ядом? Да нет же — газом из кухни! И Славка тоже. Как же он так оплошал?

Постепенно ум Кубика яснел, и самая первая мысль — о пистолете против Смерти, которая вот-вот должна прийти сюда, показалась ему нелепой и смешной. Но тогда зачем ему это оружие? И если они в реанимации, где врачи?

А что если они в барокамере? Ну понятно — в барокамере. Здесь стерильно чисто, какой-то незнакомый запах, они со Славиком либо были в беспамятстве, либо спали. Славик и сейчас спит. А вдруг он умер?! Кубик присмотрелся к мальчику — грудь того поднималась и опускалась. Спит… Кубик негромко позвал:

— Славик!

Тот не шевельнулся.

— Славик!

Мальчик открыл глаза.

— Привет, больной! Что с нами случилось? Газ?

Славик заморгал.

— Какой газ?

— Ну из кухни!

— Ничего не понимаю.

— Ты знаешь, где мы?

— Знаю.

— Уф! Тогда говори скорей. В барокамере, конечно?

— Дядя Витя, вы все-все забыли! Мы в космическом корабле!

Кубик откинулся в кресле, оно тут же приняло новое положение. Художник лежал долго, глядя в потолок. Лоб его был наморщен. После нескольких минут молчания он повернулся к Славику.

— Я стал кое-что вспоминать, — сказал он наконец. — Постой, постой! — Снова сел, сложил руки на животе. — Все вспомнил! И вспомнил даже, зачем мне оружие. Есть только один пробел: как я сюда попал?

— Вас ввезли на транспортере.

— А почему я не забрался сюда сам?

— Потому что вас уложили снолучом.

— Для чего?

— Вы, дядя Витя, были против того, чтобы я тоже летел на Кукурбиту, и Питя свалил вас. Он сказал, что вас все равно не уговорить.

— Питя был прав: не уговорить. Но сейчас, кажется, уже ничего не поделаешь. Сколько мы летим? — Он глянул на часы. — Стоят. Значит, долго. Как связаться с твоими друзьями? С этими похитителями…

Только тут он заметил на столике небольшую коробочку с кнопками.

— Где звонок на кухню? — спросил Кубик. — Страшно хочу есть! — И нажал на первую попавшую под палец кнопку.

В полутора метрах от них открылся люк, из отверстия хлынул яркий свет, показалась чья-то голова.

— Проснулись? — услышали они голос Грипы. — Привет, друзья!

Кубик откашлялся.

— Привет, старина. Мы, значит, летим?

— Да. Через два часа посадка. Нужно приготовиться. Нас может ожидать всякое, но мы на вас очень надеемся.

— Кхм! — ответил на это Кубик. — Конечно, я, как бывший комендор и бывший фехтовальщик и как теперешний ваш друг, готов сразиться с любым врагом. Но, Грипа, расскажи мне толком — я еще не совсем проснулся после вашего снолуча — расскажи мне, что у вас происходит и кто предстанет передо мной в виде неприятеля?

Грипа оттолкнулся от края люка и подплыл по воздуху к художнику.

— Я расскажу коротко, — сказал он, располагаясь возле Кубика. как земной йог — скрестив ноги и сложив руки на груди. — У нас есть соседи- планета Нырех. После посещения Земли и знакомством с вашим языком мы стали называть ее планетой нерях. Сейчас вы поймете, почему. Ее населяют люди, во всем похожие на нас, только больше ростом. Мы с ними никогда не враждовали, всегда жили мирно, по-соседски. Но они отличаются от нас не только ростом, но и еще одним качеством — они жуткие неряхи и запакостили свою планету до такой степени, что им понадобилась другая — наша. Они засорили и отравили реки, срубили да так и оставили гнить леса, везде у них горы мусора и дым, который уже застлал все небо над Нырехом. Ржавые машины валяются, куда только ни посмотришь, повсюду грязь, хлам, разрушение…

Нырех — шестая по счету планета, которую они должны оставить. И если раньше они занимали незаселенные, то сейчас хотят захватить заселенную. До сих пор у них не было серьезного оружия, но для захвата нашей планеты неряхи понаделали огромных — с тебя — роботов-разрушителей и послали к нам. В руках у них огнеметы, а на ногах — тяжеленные металлические сапоги, которыми роботы сокрушают дома — они ведь все равно малы нырехцам. Огнеметами разрушители сжигают наши низкорослые, нам под стать, леса — и то, и другое им не подходит. После того, как все будет сровнено с землей, неряхи прилетят на Кукурбиту, построят свои города, посадят свои леса и травы, посеют свои хлеба. Насчет наших людей вам уже говорили — они сейчас прячутся в горах, ущельях и пещерах. Нам пока не известно, что собираются сделать с нами неряхи, может быть, тоже сжигать огнеметами…

— Неужели у вас не оказалось никакого оружия против чужеземцев? — удивился Кубик.

— Мы были уверены в дружбе наших соседей, и не тратились на оружие. Оно планете обходится дороже всех технических новинок. Да и кто знал, кто думал, что они решат послать к нам не людей. а роботов-громадин, от которых все отскакивает, как камешек от скалы?

— Теперь скажи мне, как вы додумались до того, чтобы пригласить (такое слово подобрал Кубик для этой фразы) пригласить нас для борьбы с роботами?

— Насколько мы знаем, на вашей планете всегда войны, война у вас, что называется, в крови; вы читаете о ней книги, смотрите кино — это любимое ваше зрелище. Вот мы и подумали: неужели ты, житель одной из самых воинственных планет во Вселенной, не справишься с несколькими тупыми роботами-разрушителями?

— Кхм! — решительно откашлялся Кубик. — Во мне даже взыграла моя солдатская, вернее, матросская кровь. А моряки, должен тебе сказать, не какие-нибудь солдаты. Мы…

— Так я и думал, — перебил его Грипа, — и не ошибся. Теперь я рассказал тебе все.

— Вот какие, значит, дела… — начал размышлять вслух художник. — Роботы-разрушители… Огнеметы… Это не шутка. Ни снолучи, ни молстары на этих громил, конечно, не действуют…

— У них нет мозгов. Только, кажется, некий центр, управляющий их движениями, и несколько примитивных рефлексов.

— А здорово было бы, — подал голос Славик, — направил на робота молстар — и он начал молодеть: развинчиваться, разваливаться на детали, из которых его собрали, а после и вообще превратился бы в груду металлолома. А после и в руду!

— Наши ученые сейчас думают, как справиться с роботами, но им пришлось оставить лаборатории, так что ничего, наверно, не получится. Короче говоря, нужно спешить, пока что-то еще осталось нетронутым.

— Командир, — послышалось снизу. — Здесь требуется твое присутствие!

Кубик догадался протянуть руку к Грипе, тот оттолкнулся от нее и полетел к люку. Исчез в нем, но люк через секунду "выстрелил" Питей, полетевшим к потолку. Пружинистый толчок, и Питя ласточкой, раскинув руки, пролетел над художником и плавно опустился на колени Славика.

— Ну как, освоились?

— С нами все уже в порядке, — ответил Кубик. — Можно мне отстегнуться?

— Хочешь испытать на себе невесомость? Попробуй.

Кубик расстегнул широкий ремень, которым был привязан к креслу, оттолкнулся от подлокотника и воспарил. Поколыхался в воздухе, остановился наконец и подложил руку под голову, словно лежал на кушетке.

— Как я выгляжу, Славик? — спросил сверху.

— Как волк из "Ну, погоди!", — прыснув, ответил второй землянин. — Помните сеанс гипноза?

Кубик дернулся и постарался изменить позу, но вместо этого медленно кувыркнулся в воздухе, потом его поднесло к потолку и прилепило к нему. Потолок, однако, помог художнику — он оттолкнулся от него и через секунду торчал из своего кресла вверх ногами. Еле-еле смог сесть и с облегчением пристегнул ремень. Вздохнул.

— В несвободе есть, оказывается, смысл, — сказал он, похлопывая себя по ремню. — А от свободы кружится голова. — И повернул голову к Славику. — Я, конечно, освоюсь с невесомостью, но не с первого же раза.

Славик, чуть знакомый уже с нею по полету на остров Пасхи, тоже отстегнул ремень и попарил в воздухе. Отталкиваясь то от потолка, то от стен, чтобы попасть в кресло, он все время промахивался, впрочем, этому помогал Питя, который вертел Славиком, как хотел, кувыркался сам и тоненько, по-птичьи при этом хохотал. Кубик в конце концов протянул руку, поймал Славика за штанину и притянул к сидению, за которое тот ухватился, как утопающий за случайную доску.

Земляне некоторое время еще тяжело дышали после необычных этих упражнений, смеялись, но больше их смеялся Питя, который видел, как неуклюжи были земляне в воздухе.

— Дядя Витя, — Славик сделался вдруг серьезным, — знаете, о чем я сейчас думаю?

— Ну-ну, дружище?

— Я думаю, как же мы будем драться с роботами.

Кубик в секунду стал серьезным.

— Ну и как, по-твоему?

— Можно сделать ловушку, — предложил Славик. — Вырыть глубокую яму, прикрыть ветками, травой…

— Раз, — сказал Кубик. — А еще?

— Подкрасться к ним сзади и…

— А если у них есть глаз и сзади? Кто-то из них обернется и как полоснет из огнемета! Предлагай дальше.

— Ну тогда… — но третьего способа пока не было. Как справиться с ордой роботов-разрушителей, Славик не знал. — Может, все-таки ловушкой?

— Сколько ям ты собираешься вырыть и где? И все-таки предположим, что один-два робота туда упадут, хотя это маловероятно. Знаешь, что они сделают? Встанут друг другу на плечи, вылезут и станут искать того, кто вырыл яму на их пути. Тебя устраивает такой переплет?

Славик поежился.

— Нет… Что же нам делать?

— Я тоже пока не знаю. Придется определяться на месте… Опа! Меня начало прижимать к креслу!.Кажется, мы садимся.

Славик тоже почувствовал под собой сидение. Потом почудилось, что кресло магнитное, оторваться от него было уже невозможно. А вот уже невозможно поднять руку…

— Жутко интересно, что мы увидим там, — отяжелевшим языком, с трудом проговорил Кубик.

— И мне… — Слова были свинцовые.

Веки обоих закрылись, на глаза надавило. У обоих, мелькнула — тоже тяжелевшая, как всё, мысль — что, может быть, роботы встретят их огнеметами и они разобьются при посадке… но мысль эта тут же погасла, потому что оба потеряли сознание.