В нашем мире шел дождь. Его косые струи залетали в этот мир, заставляя людей инстинктивно отступить на пару шагов, но ундины, завидев потемневшие волны, ринулись туда гурьбой, едва не сбив с ног одного из спасенных.

– На той стороне острова есть дом, – удрученная неожиданной прихотью погоды, виновато сказала я, и Тиша кивнул так важно, словно до сих пор не знал об этом из наших разговоров, подслушанных лешачатами. – Можете там располагаться. Потом я принесу еды.

– Спасибо, девонька, бегите дальше, – заботливо махнул на прощание леший, и я торопливо закрыла дверь.

Чего тянуть, не навсегда же прощаемся?

Когда я открывала дверь в беседку, расположенную напротив информатория, у меня даже ладони вспотели от волнения.

– Вам сюда, – приглашающе махнула я рукой. – И колдуна прихватите, это мой трофей. Я приду последней.

Едва леший ушел на остров, связывающие пленника корни исчезли, но он даже не шелохнулся.

– Быстрее, никто вас тут не обидит! – прикрикнул на спасенных эвин, и я внезапно поняла, что он не собирается идти с ними и никому из них не доверяет.

И они тоже это поняли. Быстро выпрыгнули в беседку, только тот, что постарше, укоризненно вздохнул и качнул головой.

– Мы еще встретимся?

– Обязательно, – бодро соврала я в ответ. – Мое жилье находится в угловой башне.

И закрыла дверь.

– Бери мешки и веди. – Найкарт подхватил меня под руку, потом взглянул в лицо и удрученно вздохнул: – Ну вот что ты так волнуешься? Все равно там лучше, чем здесь. А если будет совсем плохо, снова уйдем, найдешь другой мир.

И действительно, с чего это я так задергалась? Мне же найти другой мир теперь намного легче, до осени как-нибудь доживу.

Я привычно шагнула сначала в белый мир, потом в свою башню, в пустоту недоделанной гостиной… и замерла.

Это было вовсе не то помещение, откуда я убегала две недели назад. Широкое французское окно, обрамленное светлой рамой, вело на задуманный мной эркер. Вдоль полукруга стены стояли обитые золотистым мехом удобные диваны, перед ними огромный ковер, столик на гнутых ножках и кресла. Камин закрыт сплошной ажурной золотистой решеткой, свитой из тонких цепочек, на кухню ведет наполовину застекленная дверь.

И везде – на маленьком столе и на большом, который виднеется через окна эркера, возле двери, около камина – стоят корзины с фруктами и свертками с едой.

А над всем этим ярче неоновых рекламных вывесок светится написанное разноцветными масляными красками мое имя: Таресса. И под ним просьба не убегать, поговорить, поверить, никто меня никуда отдавать или наказывать не собирается…

Да не на одной стене, над лестницей тоже, и сквозь новую дверь в кухню виден край похожей надписи.

– Ну что я тебе говорил?! – вывел меня из оцепенения усталый голос Найка, и воин, с тоской поглядев на роскошный ковер и светлую мебель, шагнул к двери. – Пойду найду лекаря. А ты жди напарников… обоих.

– Давай лучше дверь открою, – отмахнувшись от его дурацких намеков, предложила я, но договорить не успела. Дверь широко распахнулась, и две знакомые мужские фигуры ворвались в гостиную… и молча замерли у порога.

Оба какие-то замученные, осунувшиеся, у Терезиса нос стал как у ворона. А Дэс вообще как после болезни – возле рта залегли горькие складки, между бровями прорезалась морщинка. Их тут что, вообще не кормят? А зачем же тогда вся эта еда? Черт. Может, я что-то неправильно поняла, но, похоже, зря мы последние дни ели одну рыбу.

– А вот они и сами явились, – секунд пять понаблюдав за застывшими магами, ехидно сообщил Найкарт. – Не забудь, что ты несла напарнику подарок.

А я в это время вспоминала, что не мылась нормально уже несколько дней, и осторожно отступала к лестнице.

– Тесса, – заметив мой маневр, шагнул вперед Терезис и сразу остановился, придержанный рукой учителя, – не уходи. Мы даже близко не подойдем, только поговорим. Пожалуйста…

– Да я и не ухожу, – не вытерпев его просительного тона, сообщила я мрачно. – Просто переодеться хочу. Вон, в одеяле, тебе подарок. А там, около беседки, обожженные одаренные и темный колдун, он пленник. В мешке его амулеты. И подлечите девочку хоть немного, а потом ее нужно выкупать. Где Сина?

Развернулась и уверенно направилась в свою комнату. Даже если меня и соберутся отдавать повелителю, это будет не сейчас. Но, пройдя несколько ступеней, вспомнила, что не сказала главного. Обернулась и сразу встретилась с его глазами, неотрывно следившими за мной с такой же тоской, какую я недавно видела в желтых глазах лешего. Невольно что-то дрогнуло, оттаяло в душе, хоть я и давала себе клятву сжать зубы и, если встречу эрга, даже виду не подавать, что была с ним знакома. Вообще ни словечка ему не говорить, предателю этому.

Но это ведь было раньше? Когда я еще не видела ни этих надписей и корзин, ни этих глаз. А еще я неведомым доселе чутьем понимала, что вот этот, самый первый и маленький шажок, как ни противно, придется сделать именно мне, несмотря на то что виноват во всем он. Иначе эта пропасть между нами станет еще глубже и непреодолимее.

И я не выдержала…

– Подожди… – переступая через что-то глубоко внутри себя, бросила ему нехотя, отвернулась и решительно зашагала наверх.

– Давай ее сюда, – попытался забрать у эвина девушку Терезис, едва хлопнула дверь на втором этаже.

– Обойдетесь, лечите так, – мгновенно насупился воин и упрямо замотал головой.

– Тогда хоть положи на диван.

– Мы грязные, после боя.

– Вот покрывало, – подоспевший Дэсгард бросил на мех яркую ткань, – клади ее сюда. Откуда на ней цепи?

– На нас напали темные колдуны. Одного Таресса захватила в плен. Вообще-то она хотела забрать только шар, он сам влез.

– Черный шар? – осторожно водя ладонями вдоль худых рук, с наигранной небрежностью осведомился Дэсгард, и эвин вдруг засмеялся. Устало, чуточку зло, но искренне.

– Именно он. Тесса же сказала про подарок для Тера в одеяле. Я сам и заворачивал. Так мне рассказывать дальше?

– Ты стал другим, – с удивлением разглядывая воина, заметил Терезис. – Взгляд стал как-то старше.

– Когда тебя предают самые дорогие люди, невольно начинаешь быстро взрослеть, – невесело хмыкнул Найк. – Так вот, утром на нас напали, прямо во дворе. Тесса еще спала. Она вчера простыла, там вода уже холодная, а мыльню я еще не достроил…

– Найк, – переводя взгляд с воина на резко помрачневшего учителя, осторожно осведомился Тер, – ты вроде про темных магов начал рассказывать.

– А что о них особо говорить. Когда Тесса узнала, что они забрали Олью, то просто повела нас на корабль, и мы увели у них всех пленников. Вот теперь они сидят в беседке. Ты не представляешь, она совершенно не выносит жестокости и подлости, так и лезет в самое пекло. Вот этот колдун ей сегодня чуть не на голову падал, я едва успел оттолкнуть. А перед этим, когда меня колдуны пытались жезлами загнать в клетку, вытащила прямо у них перед носом. Да, ты же не знаешь – ведь у меня и амулет, и кинжал забрали. Но это неважно. Хотя тогда она меня тоже вытащила и додумалась напоить противоядием. Кинжал был вымазан забвением, иначе я бы ничего не вспомнил. А потом лечила меня и чистила эти руины, просто горы мусора. Она вообще работящая… Там, конечно прохладно и крыши почти нет, приходилось спать в теплой одежде, и очага у нас тогда еще не было. А теперь она варит замечательный суп из рыбы, и вяленую тоже хорошо делает. Да все делает – дрова таскает, одежду нам холодной водой стирает…

– Найк, ты нарочно? – глядя на позеленевшее лицо учителя, не выдержал Терезис.

– Ну если вам неинтересно… – зло сузил глаза эвин.

– Мне интересно. – Дэсгард медленно поднял на него сумрачный взгляд. – Все интересно. И про рыбу, и про мусор…

– А может быть, тебе еще интересно, что ночами она плачет во сне и бормочет твое имя? – Найкарт смотрел на стремительно белеющего эрга почти с ненавистью. – Так вот, запомни: если ты ее еще раз предашь или обидишь, я сам тебя достану хоть из-под земли. И прибью.

– Найкарт, ты можешь меня хоть сейчас ударить, потому что прав в одном: я неверно себя повел, когда забрал ее из дворца. Но зря пытаешься доказать, что я совершенный негодяй. Это не так. Я и сейчас уверен, что был прав, давая ей возможность осмотреться и сделать выбор осознанно. Воспользоваться ее запечатлением было бы подло. Но поверь, за свою ошибку я заплатил очень дорогую цену. И теперь намерен все исправить.

– Ну это тебе придется очень постараться, – насмешливо фыркнул эвин, покосился на горько сжатые губы эрга и нехотя добавил: – Но раз она сказала ждать… шанс есть.

– Найк, а как же ты? – недоверчиво смотрел на воина Терезис.

– Сам же сказал, что я повзрослел. Можешь не сомневаться, еще и поумнел. Портить жизнь себе и другим не собираюсь. – Воин резко смолк, раньше других услышав на крыльце топот.

– Там куча одаренных… – ворвалась в зал Хенна и застыла статуей, обнаружив Найка, держащего закованную в цепь девичью руку. – Ох, гархи… Что с ней?

– Это не Таресса, она в своей комнате, – успокаивающе замахал рукой Терезис. – А ты кстати пришла. Сними эти цепи, только осторожно, на них заклятие повиновения.

В моей комнате тоже везде были послания – и на стене против входа, и на двери. И уже предсказуемо стояло несколько корзин с едой. Но никаких ловушек не чувствовалось. Мне Найк подробно рассказал о признаках, по которым можно сразу понять, есть ли ловушка и какая. Они это специально изучают.

А еще здесь произошли изменения в обстановке, но рассматривать новый шкаф и появившийся вместо конторки удобный письменный стол я не стала, видение наполненной горячей водой ванны затмило всякое любопытство. Постояв всего несколько секунд на пороге, я решительно захлопнула за собой дверь и отправилась в купальню.

И вот там меня проняло. На стене ванной тоже красовалась знакомая надпись и к ней приписка, что я могу купаться сколько угодно, потому что никто не будет меня беспокоить. И в доказательство этого утверждения на двери красовался внушительный кованый засов, но ковка была художественной и ажурной, как кружево. А на окне появился к нему в комплект запор и еще полка в углу над почти квадратной ванной, просто забитая бутылками и баночками с мылами и притираниями.

А в довершение всего вместо зеркала обнаружился шкаф с одной зеркальной дверцей, а другой – прозрачной. И там, за стеклом, все было просто забито стопками полотенец, салфеток и разнообразного белья. Включив воду, я потянула зеркальную дверцу шкафа, хотя уже догадывалась, что там может быть. И не ошиблась – плотный ряд вешалок с халатами и пижамами всех цветов. Я едва сдерживала себя, раздеваясь и залезая в горячую воду, но, когда начала нюхать бутылки с разноцветным мылом, сдалась. Расплакалась позорно, как какая-нибудь инфантильная неженка из-за сломанного ногтя.

Мне было обидно и за себя, что я, как последний воришка, кралась по ночам в мыльню заброшенного дома, и за малышей, умильно выпрашивавших в последние дни хоть один пирожок, и за Дэса с Тером. Ну не дурочка же я, чтобы не понять, что именно они все тут и делали, а потом караулили за дверью в надежде на разговор. И еще наверняка сидели на своих шарах, пытаясь нас найти. Ох, господи, ну почему я не попыталась хоть с Хенной поговорить?

Но тут проснулся здравый смысл и напомнил, что не одна я была таким параноиком, а рядом был Найк, и мы не раз обсуждали с ним эту проблему. Правда, в последние дни воин все чаще был настроен против меня, но тогда я подозревала, что он просто не может переносить вида моей хозяйственной деятельности. Слишком они привыкли в своем дворце носиться со своими женщинами, как с хрустальными вазами. Нет, я ничего не имею против, когда это не касается меня. Но сама просто не могу стать такой, да и папу огорчать не хочу. Ему хватило и Светы, моей матери, не умеющей изжарить банальной яичницы.

Воспоминание о яичнице плавно перетекло в воспоминание, что у меня сегодня еще маковой росинки во рту не было, и я невольно заторопилась, хотя еще минуту назад собиралась сидеть тут еще не меньше часа. Но ведь я решила никуда пока не уходить? И в таком случае у меня еще будет возможность посидеть в горячей воде в полное удовольствие.

Через несколько минут, надев расшитые домашние тапочки и мягкий, удобный длинный халатик, немного свободный в талии, я уже выбралась в спальню, по пути плотоядно поглядывая на корзины с едой. Но в последний момент мысленно хлопнула себя по ручкам, вспомнив про мечту позавтракать с комфортом, за столом в новом эркере. Достала расческу, устроилась на подлокотнике кресла и вдруг отчетливо поняла, как сильно мне не хватало этой комнаты, этого дома и этого мира. И, наверное, всегда теперь будет не хватать, потому что именно тут я почувствовала себя не просто человеком, а личностью, способной помогать другим.