Идти нужно было в комнату с шаром, и я, не подумав, переместила нас прямо туда, постаравшись лишь попасть не на середину, а в укромный уголок между диваном и окном.

– …Я протестую! – Резкий голос Дэса ударил по ушам, едва мы оказались в зале. – Как только они увидят монастырь, сразу поймут: там что-то произошло. И первым делом расправятся с ведьмами, этого нельзя не понять.

– Но она не успеет… Четыре отряда! Вчера продержала эту дверь двадцать минут и выдохлась. Мы не можем рисковать эвинами.

Спасибо, Балисмус, возможно, ты и преданный муж, но плохой учитель. Впрочем, мне, кажется, обещали другого? Кстати, а с чего этот другой так резко обернулся и подозрительно смотрит на нас, мы ведь стояли как мышки? Как интересно! Значит, что-то почувствовал. Что там сказал Терезис насчет маячка? Ой, как рано я собралась доверять им по полной!

Но доверие предполагает взаимность, а на меня саму после вчерашнего трудно полагаться, я тоже поступила не лучшим образом. К тому же поговорка «победителей не судят» всегда казалась мне какой-то скользкой. И если вчера я совершенно не была готова, чтобы все глядели, как я прошу прощения, то за ночь все как-то определилось в мозгах. Да и утренняя встряска с концом света оттенила разницу между очень важными вещами и ложной застенчивостью.

– Дэсгард, прости меня, пожалуйста. – Я серьезно смотрела на эрга, выдвигаясь из угла. – Вчера я поступила неправильно. Нужно было забросить вам по пути Балисмуса, чтобы все объяснил, просто я тогда не очень-то умела управлять этой дверью. Как я могла думать, что вы не сообразите, мне ведь нужна была только секунда, чтобы бросить этого медведя и уйти… Что?!

Только теперь до меня дошел смысл этого слова. Обернувшись к Терезису, возмущенно уставилась на его невозмутимую рожу. Он что, посмеялся надо мной?

– Тер! Это что, правда был медведь?

– Когда я тебе врал?

Вот почему у него такая довольная ухмылка?

– Черт, я же его потом ела… Хенна! И ты не могла мне сказать, что это медведь?

– Я думала, ты знаешь, – спокойно сказала магесса, но ее глаза смеялись, – сама же сказала, – доставка на дом. Он, конечно, был жестковат, но мы потушили мясо в котлах, добавили овощей. Хватило накормить всех приведенных.

– Ну хоть кому-то пригодился, – вздохнула я и вспомнила про врагов.

А заодно и про Дэсгарда. Обернулась и увидела, что он как-то подозрительно осматривает мои туфли, потом медленно переводит взгляд на сапожки Терезиса и начинает мрачнеть. Нужно было срочно уводить его от этих мыслей, и я не нашла ничего лучшего, чем брякнуть:

– Так вот, Дэс… Или я уже должна называть тебя учителем?

Все присутствующие вдруг замерли, словно я сказала нечто неприличное или шокирующее. И Дэсгард тоже замер, даже губы сжал плотнее.

Черт, и как все разрулить?

– Таресса! – Помощь пришла оттуда, откуда я не ждала. Найкарт одним движением оказался рядом. – В ковене есть правило: в ученики нужно попроситься, потом ковен примет решение, и только после этого тебе объявят, что ты имеешь право кого-то называть учителем.

– Спасибо, Найк, – изрекла я с чувством, – ты настоящий друг. Можно мне поплакаться тебе в жилетку?

Вообще-то мне в этот момент не плакать хотелось, а сделать что-то более резкое, но дверь…

Она была неподалеку – мощная, спокойная, дышала энергией чужих миров, и я просто позвоночником ощущала ее влияние. И это придавало мне силы быть более собранной и спокойной.

– Плачься. – Сдается, такой просьбы Найк не ожидал, и, по-моему, он значительно спокойнее перенес бы предложение его ударить.

– Лучше мне. – Рядом неожиданно оказался напарник, облапил меня за талию. – Тем более у меня еще с прошлого раза жилетка не просохла.

– Что? – Я подыграла, похлопала ладошкой по его груди. – Врешь ты, уже высохло. Но все равно. Вот скажи, бывают люди со способностью все знать? Как, например, у меня – способность ходить? Чтобы пришел человек в чужой мир и все знал? Как сесть, как обратиться, как в ученики вступить? Мне хоть кто-то объяснил? И почему тогда первый раз, когда меня в ученики к Балисмусу определяли, я заявление в трех экземплярах не писала? Молчите? Да у вас тут вообще отношение к живым людям, как к вещам. Есть способность – ты вазочка, можно на тумбочку поставить, нету – мусорный совок или половая тряпка, ноги вытерли и забыли. Не спорь! Я уже знаю, что вы нас спасаете и вытаскиваете не просто так, а потому что мы очень нужны. Но от того, что на нас в своем мире свалилась беда, мы не перестали быть людьми. Вы вот сейчас рассуждаете, как вам добыть побольше ведьм, и то, что я должна сделать, – тоже обсуждаете. А меня не позвали. Хочешь скажу почему? Потому что я – не человек, и ни своего мнения, ни права голоса у меня быть не должно! Я только транспорт, лошадка, как те, что стоят у ворот!

– Но это неправда! – ожил наконец Дэсгард. – Мы хотели дать тебе отдохнуть. Сколько хочешь!

– Забить намертво окно в спальне – это ты называешь сколько хочешь? – с невольной горечью хмыкнула я. – А о том, что чуть с ума не сошла – думала, может, с миром что-то случилось, потому что я много ведьм привела, вам в голову не пришло?

– Как – забить? – пронзительным взором уставился эрг на Терезиса. – Это что, правда?!

– Ах, так ты еще и сомневаешься? – Перенести это оскорбление я уже не смогла.

Не освобождаясь из рук Тера, схватилась одной рукой за Найкарта, а другой за Дэса и одним махом перенесла всю нашу компанию в свою спальню.

– Где мы? – еще звучал встревоженный вопрос воина, а эрг уже щелкнул пальцами, и по комнате разлился сиреневый свет.

А потом они втроем изучали мое окно и сквозь зубы рычали что-то явно нецензурное. Я не прислушивалась, больно надо. Мне и того, что иногда кричат рабочие на раскопках, с лихвой хватает, чтобы объясниться при случае, хотя папа не одобряет.

– Может, уже вернемся в совет? – кротко напомнила я о себе минуты через две. – Они там, наверное, уже беспокоятся.

– Веди! – Эрг подтолкнул ко мне Терезиса, а сам ухватился за его локоть. – Но запомни, мы тут ни при чем. Это рабочие что-то начудили. Я сам разберусь.

В совете было все так же тихо, видимо, они начинали привыкать к моим внезапным появлениям. Но едва маги увидели мрачные лица моих спутников, как обстановка неуловимо изменилась. Балисмус вышел на миг и вернулся с решительным выражением лица.

– Скоро будет. Так на чем мы остановились?

– На тактике партизанской войны, – сказала я спокойно и в упор уставилась на Балисмуса. – Это я ничего не знаю про ваш мир, а ты не мог не слышать про партизан. Сейчас быстро собираем две ударных группы, и я немедленно высаживаю их в центр тех отрядов чистильщиков, которые уже подъезжают к монастырю. Или сбоку. Или сзади. Вы же будете видеть, как отряд движется и как вам удобнее напасть. В военном деле я профан. В общем, я забрасываю одну группу и сразу вторую. А потом мы смотрим, кого можно забирать. Выводим через дверь, вы отдыхаете, и затем идем за следующими.

– Если хотя бы наполовину удастся, – кивнул Викторис, – я согласен. Сколько человек ты можешь увести?

– Сколько нужно. Я связана с дверью, она поможет.

Торговаться и прибедняться в такой ситуации я находила неприличным, как и объявлять, что сделаю все для того, чтобы спасти этих женщин. Мне вчера еще повезло, что я неимоверно устала и заснула почти сразу, иначе страшные призраки подвала вряд ли бы отпустили так просто.

Следующие пятнадцать минут я пила с Хенной чай и смотрела в шар, где видящий по очереди вызывал виды ползущих по заснеженной дороге обозов. Оказалось, у них выпал ночью снег и сыпал понемногу до сих пор, укрывая белым, почти не тающим покрывалом волосы и лица жертв, сжавшихся на подводах в тесные кучки. Многих вытащили из домов почти раздетыми, или это они потом сорвали с них платья?

– Нужно теплую воду, – не выдержала я этого зрелища, – и бульон или хотя бы чай.

– Во всем поселке с утра варят суп и топят бани, – тихо вздохнула Хенна. – Самые сильные пойдут туда. Остальных распределим по нашим домам.

– У меня теперь три ванные, – вспомнила я, – а почему вчера никого не привели?

– У тебя новая ванная еще не была готова, зато мы забрали все диваны, – виновато призналась она, но я только отмахнулась – правильно сделали.

– Таресса! Идем. – В дверях стоял Дэсгард. – Мы готовы.

– Наконец-то. – Вскочив с дивана, я бросилась в зал стихий, но в холле эрг внезапно поймал меня за руку и придержал, а когда я с недоумением оглянулась – ну что еще, быстрее же нужно, – твердо сказал:

– Ты меня тоже прости… за все. А об учителе для тебя поговорим вечером.

Черт, вот не хотела же я его еще прощать, но такая ситуация… Да и не умею я долго зла таить. Папа всегда шутил, что мститель из меня не получится, я утром уже забываю, за что вечером сердилась.

– Ладно, прощаю, – пробормотала я без энтузиазма, – пользуйся моей добротой. А другого учителя все равно не возьму. И пойдем уже, там людям холодно.

– Да, холодно, – как-то разочарованно вздохнул Дэс и потащил меня в зал.

Мы шли рядом почти до самой двери, но потом я осторожно высвободила руку. Дверь признавала только меня, все остальные в нашем тандеме были просто помехой.

Шагнула к двери вплотную, любуясь ровным, спокойным свечением, бережно коснулась рукой кромки. И она, словно узнавший нового хозяина беспризорный щенок, отозвалась мягким теплом, прильнула к ладони, послушно застыла в ожидании приказа. Сегодня управлять ею было неизмеримо проще, словно новой лазерной мышкой после глючившей шариковой.

Я сразу вышла в белый мир, быстро прошлась над полуразрушенными руинами, еще дымящимися в том месте, где вчера стоял монастырь, и, помянув всеми недобрыми словами любителей шаманского порошка, помчалась в сторону дороги, по которой подходил к месту назначения первый обоз.

Он растянулся чуть не на двести метров – с десяток одетых в полушубки и мохнатые шапки всадников на добротных гнедых лошадях, и четыре подводы с неподвижными кучками жертв.

– Куда вас? – медленно проводя дверь вдоль обоза, не оборачиваясь, спросила я.

– А поближе к телегам можешь? – В голосе Дэса сквозь деловитость мне послышалась печаль, но оборачиваться сейчас я боялась, подозревая, что, если отвлекусь, потом придется настраивать дверь заново.

– Могу на каждую телегу высадить, – ответила, стараясь, чтобы это не звучало как бахвальство, – решайте.

– Возле последней телеги пятерых, потом столько же возле первой, – скомандовал Кантилар, и я согласно кивнула, решив не забыть попозже осведомиться, откуда они взяли столько воинов.

Просто остановила дверь у обочины и, едва нужная телега оказалась в трех метрах, распахнула дверь. Порыв студеного ветра ворвался в проход, принося с собой рой колючих снежинок и растекаясь по залу клубами тумана, но я только крепче стиснула зубы, костеря себя в душе за недогадливость. Вот почему я не сообразила одеться потеплее?

– Идите!

Кому я это сказала?

Воины, одетые поверх теплой одежды в белые штаны и куртки, еще в прыжке сбросили с облучка возницу и сейчас догоняли карателей, которые ехали последними и попытались развернуть коней.

– Все, – скомандовал Дэс, и я, спешно закрыв дверь, погнала ее в сторону первой телеги.

– На тебя можно накинуть шаль? – тихо спросил эрг, следя за приближающейся телегой, и у меня в груди что-то дрогнуло от прозвучавшей в его голосе заботы.

Черт, ну вот зачем мне это их дурацкое запечатление, скорбно вздохнула я, неуверенно пожимая плечами.

– Не знаю, как дверь…

Но он все-таки осторожно набросил мне на плечи шаль, точно такую, в какой я ехала тогда в повозке, толстую и теплую, из грубой овечьей шерсти.

– Здесь, – резко сказал Кантилар, и я, мгновенно остановив дверь, открыла проход.

Как прыгали эти пятеро, мне удалось рассмотреть получше, и при этом с разочарованием понять, что воинов в команде было лишь двое, остальные трое – маги.

– Все, – скомандовал Кантилар, я закрыла дверь и погнала ее к следующему обозу, попутно размышляя, почему мы не сходили во дворец за подмогой. Или там их и так мало осталось в охране?

Второй обоз шел более кучно и медленно. Узкую дорогу через смешанный лес занесло снегом, и шестеро чистильщиков ехали впереди плотной группой, прокладывая своими лошадьми дорогу для запряженных в телеги невзрачных животин, явно реквизированных у селян.

– Сразу перед последней телегой. – Повелитель явно вошел во вкус партизанских вылазок. – А потом перед первой…

Эти воины, почерпнув опыт предыдущих отрядов, прыгали парами, и я сначала боялась, что кто-то из них случайно заденет край двери. Но потом, заметив, как она мгновенно расширяется, если рядом проходит чья-то рука или нога, немного успокоилась и решила в свободное время немного поэкспериментировать.

– Все, – облегченно сказал голос Дэса.

Я решительно отпустила дверь и обернулась к старшему воину:

– Кантилар, можно вопрос?

– Конечно.

– У вас больше нет свободных воинов, или ты не хочешь рисковать?

– И то и другое, – сразу ответил он. – А у тебя есть предложения?

– Появились. Но об этом потом, скажите, когда можно забирать первый отряд?

– Вот, надень, – откуда-то появилась Хенна с кучей теплой одежды.

– Хенна! Да если я все это напялю, мне же ничего не видно будет. – Снимать принесенную Дэсом шаль почему-то было жаль.

– Тогда давай я шаль на спине завяжу. – Она ловко перекрестила шаль у меня на груди и завязала так, как меня в далеком детстве иногда завязывал папа.

– Спасибо. – Я скосила взгляд на эрга и спросила: – Пора?

– Пора.

Дверь нашла место, где билась с карателями первая группа, почти мгновенно. И я начала подозревать, что она ищет его не на местности, а в моей памяти. А если точнее, это я сама ищу. И от этих размышлений одновременно захватывало дух и становилось жутковато, как на сумасшедших виражах паркового аттракциона.

Воины уже расправились с чистильщиками и сгоняли в кучу телеги. Растерянные возницы в крестьянских потертых тулупчиках сидели поодаль в сугробе и следили за этим зрелищем с невыразимой тоской на обветренных лицах.

– Если оставить им коней, – сказал задумчиво Кантилар, – всех повесят. Решат, что мужики ради лошадок чистильщиков перебили.

– Ага, голыми руками, – не поверила я, подводя дверь так, чтобы можно было забрать пленников сразу с двух телег.

– Тут суд скорый, – мрачно процедил Дэс. – Но не тащить же их сюда?

– Кого, мужиков? – не поняла я, открывая дверь.

– Коней, – с тоской пояснил воин. – Мужики сами не пойдут.

– А давай попробуем? – загорелась я, сообразив, как ему хочется получить этих мощных животных. – Сейчас…

Представить, что дверь стала ниже и шире и не прямоугольной, а обтекаемой формы, оказалось делом десяти секунд, помогло воображение художника.

– Открыто! – любуясь в душе на свое произведение, гордо объявила я, и в новую, просторную дверь ворвался широким потоком промороженный воздух чужого мира.

– Найкарт! – рявкнул в дверь громовым голосом Кантилар. – Коней тоже ведите!

И, наверное, от полного счастья решительно выпрыгнул в сугроб.

В этот раз сводный десантный отряд забрасывал спасенных в наш мир намного организованнее, чем вчера вечером. Сразу становилось понятно, что все это было обговорено и продумано еще до того, как мы с Терезисом явились в храм. И значит, спор шел не о том, идти или нет, а о том, насколько можно рассчитывать на меня. Я, конечно, сразу поняла, что Балисмус во мне сомневается, зато теперь вдруг сообразила и другое – Дэс так рьяно защищал именно меня… Черт. И тут я прошу прощения, а потом спрашиваю так попросту, можно ли мне называть его учителем.

Черт, черт, три раза черт! Да ведь эти средневековые аборигены все поняли в меру своей испорченности, и тот факт, что я проспала, тоже явился доводом для абсолютно неверных предположений. Ну и как теперь доказывать, что все они ошиблись? Я так расстроилась, что едва не упустила контроль над дверью. От испуга даже дыхание перехватило и смыло, как волной, бесполезные переживания.

«Никогда не закрывайся, если через тебя идет человек или животное!» – мысленно воззвала я к двери, сильно сомневаясь, что она умеет понимать и запоминать приказы. Не компьютер же! И вообще, я только недавно решила, что она управляется моим мозгом, следовательно, просто не допустит такой ошибки. Последних ведьм еще уносили на руках сновавшие по залу многочисленные помощники из числа учеников и островитян, а Кантилар уже шагнул в проход, ведя сразу двух лошадей.

– Дверь стала шире, – задумчиво сказал за спиной Дэсгард.

– Это я ее раздвинула, – объяснила, наблюдая, как сидящие в сугробе возчики вытаращенными глазами провожают исчезающих в проходе коней, – нужно будет попробовать сжать. И знаешь, у меня появилось подозрение, что я вообще зря тут стою как дурочка.

– А где ты должна стоять? – встревожился эрг.

– Вот! И ты рассуждаешь с таким же предубеждением! Да почему нужно стоять, если я вполне могла бы сидеть?

– Ты устала, – неправильно понял он и исчез, а через минуту меня под колени толкнуло высокое, как трон, кресло.

Я машинально села и только потом задумалась, – а где он его взял? Вроде тут везде только низкие и мягкие, чтобы было удобно отдыхать. Но долго размышлять не приходилось, последняя лошадь, звонко цокая по плитам подковами, пронеслась в проход и одарила нас за заботу несколькими яблоками.

– Не закрывай! – крикнул кто-то сообразительный.

Слишком поздно, я уже закрыла дверь и усердно напрягала мозг, сворачивая ее в экран наподобие монитора ноутбука. И не удержалась от победного возгласа, когда дверь стала значительно меньше. Ну не совсем ноутбук, раза в два больше, но ни четкость изображения, ни быстрота движения не пострадали, а вот управлять стало еще легче. Или это я просто приспособилась?

– Давайте сделаем конвейер, – пришла мне в голову замечательная, на мой взгляд, идея. – Сейчас забрасываем эту группу на третий отряд и идем за вторым.

Как ни странно, идея прошла на ура, и высадка тоже. Мало того, ковен решил усилить группу теми, кто ждал в резерве, и в сугробы вокруг тащившегося вдоль реки третьего обоза выпрыгнуло сразу восемь человек. Дэс ушел вместе с ними, и мне сразу стало как-то грустно. Вот же проклятое запечатление!

Вторая группа уже ждала нас с самыми замерзшими детьми на руках, завернув их в сорванные с карателей тулупы, и переброска тут прошла еще быстрее, но зато дольше ловили ушедших в лес коней.

А едва я закрыла дверь, рядом возникла Хенна.

– Нужно вернуться к третьему отряду, – сказала как-то слишком обыденно, – им нужна помощь.

«Черт!» – охнула я про себя и резко открыла дверь именно туда, где билась с третьим отрядом десантная группа.

Воины второй группы, едва успевшие стряхнуть с волос снег, снова прыгнули в серый, промороженный неуют белого мира. С ними ушли все те маги, кто до этого только помогал уносить спасенных. И все равно что-то там шло не так. Кресло мешало мне рассмотреть, в чем там дело. Я вскочила, всматриваясь и не понимая, почему воины стоят, ничего не предпринимая, а маги осторожно ползут вдоль телег к поспешно разворачивающему последнюю повозку карателю. И, только приблизившись почти вплотную, обмерла. На накрытой рогожками повозке стоял на коленях сообщник пытавшегося сбежать чистильщика и держал в одной руке горящий факел, а в другой увесистый мешочек из серой ткани.

– Шаманский порошок, – с отчаянием прошептал у меня за спиной Балисмус. – Если бросит…

А ведь бросит, вдруг отчетливо поняла я, с такой злобой прищурены его шальные глаза. Вот только дождется, пока сообщник развернет лошадь, и сразу швырнет, чтобы разметать как можно больше врагов и выиграть время для побега.

– Ты огонь тушить умеешь? – вспомнила я первую встречу с Балисмусом. – Сейчас подведу ближе, и гаси этот чертов факел.

У меня даже руки тряслись, пока я стремительно подводила дверь за спину бандита и открывала ее в самый последний момент, чтобы он не успел нас заметить.

И когда эрг что-то злобно прошипел, протянул руку и просто выхватил факел из руки бандита, я просто опешила от неожиданности. А Балисмус резким движением отшвырнул факел в сторону и сделал над бандитом какой-то жест. Тот вдруг схватился за горло, посинел и упал.

– Ну и что это было? – озадаченно спросила я мага, и он, сверкнув на меня сердитыми глазами, едко процедил:

– Я, между прочим, не имею способностей в магии огня!

– А воды? – оглянувшись на покрытую инеем статую террориста, осторожно поинтересовалась я.

– И где ты там видишь воду? – Мы явно говорили на разных языках.

– Раньше я всегда думала, что снег – это вода, – все четче понимая, что мне нужно как можно быстрее учить хотя бы основы очевидных для всех магов вещей, призналась я убитым голосом. – А у вас не так?

Он застыл, заинтересованно глядя на меня, и в это время кто-то из магов закричал:

– Таресса, открывай дверь!

Оказалось, бой уже закончен.

Воины перевели всех пленниц, завели лошадей и перетаскали груз загадочной тележки, которую так стремились угнать каратели, а Балисмус все стоял возле меня и возмущенно пыхтел.

– Как ты представляешь себе процесс превращения снега в воду? – спросил он обличительно, когда я закрыла дверь и направила ее в сторону последнего отряда.

– Наверное, так же, как и ты, – начиная понимать, что мы шли к решению задачи разными путями, покорно сказала я. – Его нужно растопить.

– Вот! – торжествующе поднял он вверх палец. – Именно!

– Но я-то думала, что ты просто подзовешь этот снег и облепишь им факел, – добавила тихонько.

Эрг посмотрел на меня, как на идиотку, но тут его решительно отстранил Кантилар, и мы начали высадку воинов на последний отряд карателей.

– А где Балисмус? – вспомнила я только после того, как последний конь последнего отряда оказался в нашем мире, и можно было отпустить дверь.

– Ты оказала ковену не лучшую услугу, – устало усмехнулся Дэс, подавая мне руку. – Именно в тот момент, когда у нас столько работы, отправила эрга Балисмуса решать задачку, как поднять в воздух достаточно снега, чтоб загасить факел. Теперь его бесполезно пытаться вернуть к насущным делам, но ты не виновата. Пора действительно начинать объяснять тебе основные законы магии и правила ковена.

– Слава богу, наконец-то до вас дошло, – хихикнула я, – не прошло и года. Тогда скажи мне, когда первый урок?

– Это ты спросишь у Терезиса… – Эрг не успел выговорить последнее слово, а мы уже сидели на золотом песке пляжа, и нескончаемая череда прозрачных волн бежала нам навстречу.