В мире духа, как всегда, было тепло и замечательно. За морем красиво тонуло солнце, пахло цветами и медом, волосы ласкал легкий ветерок.

Дом стоял на том же месте, но был уже не белого, как прошлый раз, а салатного цвета, и я невольно позавидовала такой оперативности – мне бы рабочие красили неделю.

– Ну, с чем пожаловали? – строго спросил Ленди, выходя на крыльцо.

– Если ты скажешь, что не рад нас видеть, мы сейчас уйдем, – делано обиделась я.

– Вас – рад, а этого… зачем притащили?

– Спросить…

– Не нужно было его снимать со скалы. Он уже столько напакостил, что хватило бы на троих.

– Да? – Вот теперь во мне умерли последние сомнения. – Но мы же не палачи. И клятва еще… Тот, кто ее давал, не может ничего сказать.

– Потому что клятва была простой, как выеденное яйцо. Любое действие, слово или замысел, направленные на расторжение помолвки, или любой вред, нанесенный этому подлецу, вызовут у девушки полную потерю способностей и расстройство ума.

– Скотина, – обозлилась я. – И что теперь делать?

– Забрать у него амулеты, заставить поставить подпись вот на этом документе и вышвырнуть подальше из этого мира. – Ленди достал из воздуха свиток, развернул так, что был виден только нижний угол, и уронил в руку барона золотое перо.

Ярик тем временем споро содрал с так и стоящего на коленях негодяя все амулеты и отдал Дэсу.

– Ну и куда ты его отправишь? – насмешливо спросил единственный друг духа, едва на уголке свитка появилась кривая закорючка, и я выхватила его из побелевших пальцев.

– К нему домой, куда же еще, – пожав плечами, отдала свиток мужу.

– Ладно, мы и сами отправим, – усмехнулся эвин. – Проходите, чай пить будем.

Уже вступив на крыльцо и сделав несколько шагов, я оглянулась, вспомнив, что хотела сказать бывшему жениху Алентины напутствие на дорожку. Однако на травке возле крыльца уже никого не было.

Оперативненько, фыркнула про себя, проходя следом за хозяином в столовую, где уже исходил паром очень русский самовар и возвышались на блюде призывной горкой румяные крендельки. Очень интересно. Они еще и культуру ближайших миров от скуки изучают, как я понимаю?

– Не думал, что великий дух твой друг, – тихо шепнул Ярик, в упор рассматривая сидящего в воздухе мужчину в белой одежде.

– Проходи, Ярогдир, не стесняйся, – золотисто блеснули глаза Джафа. – Может, мяса хочешь?

Как они сегодня откровенны, немедленно отметила я, хотелось бы еще верить, что это к добру. Жаль, что нельзя спрашивать напрямую, но, может, хоть Дэс что-то почувствует? И тут я вдруг заволновалась – а что это он примолк? Оглянулась в поисках мужа и обнаружила, что Дэс застрял на полдороге, углубившись в чтение того самого свитка. Хмурое лицо эрга с каждой секундой становилось все более озабоченным, давая понять с предельной ясностью, что прочитанное его не особенно обрадовало.

Трудно не сообразить, что у меня есть несколько способов узнать смысл этих записей: начинать задавать вопросы любимому и сыпать ему тем самым соль на раны или забрать свиток и прочесть самой. Но я выбрала третий, самый рискованный вариант.

– За что же вы так расстроили моего любимого мужа? – спросила Ленди, в упор уставившись в его невозмутимую рожу.

И этот старик с лицом восемнадцатилетнего мальчишки вдруг заливисто расхохотался, словно я сказала нечто необыкновенно смешное. А дух ему вторил – почти неслышно, чуть ехидно, но явно искренне.

Я прошла к столу, сердито пододвинула себе чашку и схватила кренделек. Пока хозяева успокоятся, можно чай попить. А потом им обязательно придется все мне объяснить. Или Дэсу, вон он уже идет к столу.

– А нельзя было, – сев рядом со мной, мрачно спросил муж, – разрешить это каким-нибудь другим путем?

– Это был лучший вариант, – перестав смеяться, виновато вздохнул Ленди, – где бы я искал кого-то другого?

– Ленди, а можно мне наконец узнать, что за каку ты подсунул моему мужчине? – Нехорошие подозрения проснулись в моем мозгу.

– Ну, не только ему, – туманно обронил эвин и тоже засунул в рот кренделек.

Чтобы не отвечать, как я понимаю. Это он еще не знает, какая я упрямая. И ничего, что там Вандерс ждет, за свои партизанские штучки он и не такого наказания заслуживает.

– Хорошее решение. – Ярик уже полулежал на полу, увлеченно поглощая мясо, – там он поймет, каково это – исполнять указы самодуров.

– Обидно, мохнатый, – сказала я с сожалением, – а я ведь тебя за человека посчитала. И пожалела. И даже восхищалась твоим поведением, почти в друзья приняла.

– А я?.. – Он смотрел испытующе и чуть ли не враждебно.

– А ты – засланный казачок. И не противно было полгода на совочек гадить? Ведь я почти поверила, что тебе Алентина нравится… Лгун! – Меня уже трясло от возмущения и обиды, но я хотела выдать еще и духу. – А вы, значит, специально белых дев на мысли о Кайонне навели? Чтобы нас к артефакту подтолкнуть? Так, может, это и Итерса вы подослали?

– Таресса, – вцепился в меня Дэс, – успокойся! Я прошу! Ну не нужно так, родная…

– Алентина пахнет мятой, – сердито засопел оборотень, – и синим ландышем. Я хотел ей помочь.

– Если бы кто-то другой высказал мне такие подозрения, – мрачно пробормотал Ленди, – я навсегда бы закрыл для него дорогу в этот мир. Но тебя прощаю. И оправдываться не стану, хотя мне очень неприятно, что ты так подумала.

– Ленди, – я едва сдерживала слезы, – тебе, может, и неприятно, а мне очень больно. Как ты думаешь, легко разочаровываться в друзьях? А тем более в богах?

– До богов нам далеко, если даже тебя не смогли сразу вылечить, – хмуро вздохнул маг. Помолчал и предложил: – Давай сделаем так: пусть Дэс объяснит тебе все, что понял, а потом я скажу, где он ошибся.

– Но не сейчас, – постановил Джаф. – Приходите завтра… или послезавтра.

А в следующую секунду я обнаружила, что сижу в столовой Вандерса на своем стуле, рядом так же потрясенно оглядывается Дэс.

И Ярик тоже лежит рядом на полу, держа в руках золотое блюдо с мясом.

Черт. Похоже, нас просто выставили.

И от понимания этого оскорбительного факта все копившиеся в душе подозрения и обиды вдруг начали все стремительнее стягиваться в тугой ком, болезненный и неустойчивый, готовый взорваться от одного-единственного прикосновения.

– Таресса… – Дэс швырнул на стол горсть амулетов и свиток и вцепился в меня обеими руками. Выхватил, как щенка, из кресла. Тесно прижал к груди и понес прочь из этого праздничного и ярко освещенного помещения.

– Вот потому я и не захотел разговаривать сейчас, – пробормотал босой мужчина в белой полотняной одежде, отворачиваясь от заменяющего им шар широкого зеркала, – никогда не умел успокаивать рыдающих девушек. И никогда не понимал, отчего они начинают плакать в совершенно не подходящий момент. Когда умирала – не плакала, когда над ней издевались – тоже…

– Все просто. Иногда выдержка заканчивается внезапно даже у самых закаленных воинов… и таких вот смелых и рассудительных девочек с отзывчивым сердцем, – тяжело вздохнул Ленди. Посмотрел на самовар, и тот медленно превратился в графин с фиолетовым, как чернила, напитком. – Умирать, знаешь ли, очень страшно, особенно если понимаешь, что спасения нет.

Маг налил себе вино в появившийся из ниоткуда кубок, медленно выпил несколько глотков, помолчал и удрученно добавил:

– А ведь мне теперь придется просить прощения. Я только сейчас осознал, что она не собиралась нас обидеть. Просто, с ее точки зрения, все именно так и видится. Да и невозможно все понять, если очень многого не знаешь. Но и без того удивительно – как сумела догадаться? Ты же помнишь, сколько их тут было, хитроумных и расчетливых колдунов, и ни один так и не сообразил. Думаю, потому, что все хотели чего-то только для себя.

– Жаль только, что у нее нет никакого повода воспользоваться этими знаниями, – безнадежно отмахнулся дух и одним мановением пальца сделал стены прозрачными. – Взгляни, почти стемнело. Пойдем встречать рассвет на ледниках восточного хребта? Там сегодня ночью шел дождь, а под утро все замерзло. Красота сказочная.

– Не хочу, – хмуро отказался Ленди и сделал еще глоток. – Мне нужно подумать, что ей сказать. И знаешь, впервые за много лет я начал сомневаться – а нужно ли кому-нибудь все, что мы делаем, если в нас не поверила даже такая доверчивая и добрая девочка, которая не боится почесать за ухом пройдоху Ярогдира.

– Надеюсь, он сумеет ей объяснить, что их встреча только случайность… и его собственная инициатива, – сварливо отозвался дух. – Иначе я сам с ним поговорю. Он не может не понимать, что таким поведением легко настроить против нее оборотней. Клан и так ищет его который год.

– А он ищет способ не возвращаться в этот клан как можно дольше, – хмыкнул Ленди, покосился в зеркало и вдруг вздохнул. – Вот ей нужно было показать рассвет… Но теперь уже поздно.

Я опомнилась только в комнатке, куда меня внес Дэс. Отстранилась от его плеча, гадая, когда успела залить праздничный камзол слезами, и отобрала платок, которым муж бережно отирал мои щеки.

– Извини… Сама не пойму, что накатило.

– Тсс, не нужно, родная, не извиняйся. Все хорошо, правда. Это просто выходят остатки вчерашнего потрясения, теперь тебе будет легче. Где мы будем ночевать – тут или пойдем домой?

– Дэс! – ахнула я, сразу вспомнив про золовку. – Там же Аля!

И мгновенно распахнула сферу в свою башню.

Девушка нашлась на кухне, мирно беседующей с Дишей. Веник тоже был с ними, сидел на подоконнике и поглаживал лапу закрывающего окно дракоши. И так тихо, тепло и душевно было в моем маленьком доме по сравнению с этими массивными, давящими своей торжественной основательностью стенами, что я просто до дрожи захотела оказаться тут.

– Алентина, – строго позвал сестру Дэс через сферу, – прощайся, ты идешь домой. И не смотри таким несчастным взглядом, никакого жениха у тебя больше нет.

Она собралась мгновенно и через полминуты уже стояла рядом с нами.

– Передай отцу, пусть утром пошлет сообщение на шар, а сейчас мы идем домой, – твердо заявил Дэс. – Д-А, все идем домой!

– Дэс, – виновато сказала я и нежно погладила мужа по щеке, – нам придется остаться.

Пусть я и сама нестерпимо хочу вернуться в свою уютную башню, завтракать утром в пронизанном солнцем эркере, любоваться с балкона на синюю даль моря. Но не могу уйти ни от Тэннели, ни от Тера, ни от кучи неразгаданных старинных тайн, пытающихся разрушить мою жизнь.

Дверь резко распахнулась, и в комнату толпой ворвались мои дракоши, и большие, и малые. А за ними огромными прыжками несся оборотень с унесенным у духа блюдом.

– А меня ты что, забыла?

– Нет, – я сразу сообразила, что можно быстро получить нужную информацию, – жду. Только объясни, откуда ты знаешь Ленди и куда он отправил барона.

– Да кто же из оборотней не знает духа и его друга? – От изумления Ярик даже заговорил без своей обычной снисходительности. – Мы же им поклоняемся! Они нам помогают. А барона больше нет, есть раб. Мы чувствуем миры… ты тоже должна чувствовать. В тот миг, как эта дрянь ушла в чужой мир, до меня донесся запах, я не мог его не узнать. Так пахнут только скотоводы южных степей того мира, где ты меня взяла. А они всех чужаков клеймят и заставляют пасти скот. Так куда мы идем?

– Мы раздумали, – сумрачно сообщил Дэс и попытался взять меня на руки, но я его остановила.

– Д-А – все в кресла! – Дэс не железный, а тут энергии много, можно позволить себе такую роскошь.

– А я? – В дверях, задыхаясь от бега, стоял Терезис.

– Тер… – снова не сдержала я данного самой себе слова ни с кем сейчас не объясняться. – Давай договоримся, ты больше никогда не будешь задавать такой вопрос. Просто сообщай, чего ты хочешь, идти или остаться, вот и все. Ты всегда будешь для нас своим, несмотря ни на что. Но сейчас мы едем назад в столовую. Вот кресло.

Он больше ничего не сказал, молча прошагал через комнату и сел на дракошу.

И еще через минуту мы важно въезжали в столовую, где суетилась толпа слуг, переставляя столы и меняя сервировку.

Наше появление ознаменовалось дружным визгом служанок, несколькими разбитыми тарелками и облегченным вздохом Зигерса, которого мы едва не сбили в дверях. Только ловкость дракош, помнивших, что этот парень относится к числу нужных, помогла избежать столкновения.

– Они вернулись, – громко сообщил Зиг отцу, сидевшему на диванчике возле царицы, и Вандерс сразу ответил, что и сам видит.

Вот только в его голосе почему-то было больше усталости, чем радости. Впрочем, это я, скорее всего, туплю от нервного срыва – семь лет ходить по лезвию ножа и не сорваться не у каждого хватило бы выдержки. При этом не надо забывать о том, что он и о Тэннели переживал, и с Дэсом пытался отношения наладить…

Черт, даже не представляю, как он успевал еще и украдкой управлять несколькими государствами, следить за Саргашем и за соседними мирами и не потерять не только надежды, но и способности иногда шутить?

– Спасибо тебе, дочка, – твердо взглянув мне в глаза, сказал свекор, когда мы подъехали вплотную, – но знай, если я найду, куда ты его спрятала, убивать буду месяц.

– Это не я его спрятала, а Ленди. И свиток тоже он писал, я его даже не читала, – откровенно призналась я, – вот с него и спрашивай. У меня самой сообразительности не хватило придумать, как его побольнее наказать. Ярик говорит, он теперь раб, в мире блуждающих рек скот пасет.

– Полезный человек твой Ярик, – остро глянул на оборотня колдун, – прямо на все руки. А в свитке – отречение от всего имущества, замков, титулов и земель в пользу Дэса. Теперь ваша фазенда стоит на ваших собственных землях, и вы можете не платить податей.

– Хоть какая-то польза… – озадаченно пробормотала я, оглянулась на сумрачного Дэсгарда и вздохнула. Вот теперь я понимаю, почему он так расстраивался.

Там ковен на шею вешают, тут кусок мира всучили… На личную жизнь времени совершенно не остается.

– Не переживай, любимый, от этой головной боли я тебя избавлю, – нежно сказала я и погладила мужа по руке. – Я ведь тоже имею право на управление этой недвижимостью?

– Таресса, – колдун явно мучился, не зная, как сказать поделикатнее, – я очень счастлив, что эти владения отошли именно вам, и еще больше меня радует, что ты не стала от них отказываться. И тому есть несколько причин. Во-первых, они соседствуют с землями Полуденного царства, ханства Ошергет и Северного княжества, которым будет через несколько лет управлять Зигерс. Во-вторых, через них идет путь к западному морю, на побережье которого расположено герцогство Гирданское, которое принадлежит Дэсгарду уже двадцать лет. Там я жил, когда перешел в этот мир. Поэтому и позволил одному магу, бежавшему из проклятого мира вместе со мной, объявить себя бароном одного из ближайших городков. Он был неплохой человек, преданный и надежный, несколько раз оказал мне очень ценные услуги. И погиб, пытаясь вытащить из рук темных своего лучшего ученика. Потому я и позволял его наследнику появляться во дворце, хотя и видел, что он совершенно не похож на отца. Его мать очень мало занималась воспитанием сына, и он вырос великосветским повесой и интриганом. В тот день, семь с половиной лет назад, я сто раз проклял его, прежде чем принес ту клятву. За всю жизнь только одного человека, вернее, темного колдуна, ненавидел больше. Но я хотел сказать не об этом… Он довел свои земли до нищеты и запустения, люди бегут оттуда в Ошергет, и хан даже принял специальный указ о выделении им участков земли. Но в краю пустынь и ущелий они тоскуют о родине, о черной земле пойм, о зеленых холмах и тенистых лесах, которые нещадно вырубает на продажу барон.

– Не переживай, папа, – твердо сказала я, – все это скоро прекратится. Ярогдир, ты назначаешься наместником всех наших западных владений.

– Что? – едва не подавился своим мясом оборотень и возмущенно уставился на меня. – Таресса! Ты меня недавно обвиняла в интриганстве, не забыла?

– Забудь. Я была неправа и прошу прощения. А в знак примирения жалую тебе эту должность. И кстати, а что это ты вдруг перестал звать меня хозяйкой?

– Растерялся, – хмуро проворчал он. – А почему именно меня?

– Я тебе потом объясню причины, а пока изучи карту и приступай. Обдумай, сколько тебе нужно помощников из магов и охраны. Думаю, папа поделится учениками. Сначала проинспектируй казну и имущество, насколько я знаю, при перемене власти всегда наживаются жулики и проходимцы, потом изучишь положение дел и доложишь мне. И не забудь примерно наказать негодяев из тех, кого ненавидит народ. В общем, кого я учу?

– Таресса… – заикнулся было свекор, но взглянул на донельзя довольного Дэса и сказал явно не то, что собирался:

– А когда ты собираешься его туда отправлять?

– Лучше завтра с утра, – озабоченно сообщил Ярик, – нужно опередить этих сватов. Они могут посеять панику.

Ну вот, так я и предполагала, что у него есть навыки управления государством.

Теперь осталось только прояснить один вопрос. Слишком много он сегодня тут наговорил, этот мохнатый прохиндей. Боюсь, кто-то может понять неправильно, если, конечно, все обстоит так, как думаю я.

– Ладно, как соберешься, открою дверь, хорошо, что папа там все знает… А пока я не забыла, объясни про синий ландыш. Что-то маги на Альбете о нем ничего не знают.

– А откуда ты о нем узнала? – насторожился Вандерс и подозрительно уставился на меня. – Он цветет только в одном ущелье этого мира, там вода особая… ядовитая.

– Алентина, – строго глянул на сестру Дэс, – пора открыть секрет.

– Я пью его, – бледнея, полушепотом поведала принцесса, – вместе с мятой… она запах заглушает. Да вы не пугайтесь, я же принимаю не смертельную дозу. Сначала в тысячу раз развела… и постепенно добавляю. Сейчас уже могу выпить столько, что крыса за полминуты дохнет. Просто на случай, если ничто не поможет… чтобы налить в вино, которое новобрачным в спальню ставят.

– Неужели ты думала, что я допустил бы такое?! – Колдун посмотрел в глаза дочери, полные слез, и его голос внезапно охрип. – Я просто сказать не мог, но у меня тоже на крайний случай все приготовлено.

– Откуда же Ярику было знать, – поспешила я увести разговор в более спокойное русло, – но нюх у него тонкий. Как определил, чем от Али пахнет, так и начал крутиться рядом, на всякий случай. А когда барон потребовал ответа…

– Когда барон потребовал ответа, – утвердительно кивнул Дэс, – в эмоциях Алентины появился страх. Очень сильный… Думаю, Ярик его почуял, все его родичи запах страха ощущают на расстоянии. Вот и ринулся защищать – это тоже их отличительная черта, не давать в обиду женщин. Неважно чьих, каждый защищает ту, что ближе. И знает, что его женщину тоже кто-нибудь обязательно защитит от негодяев.

– А у тебя уже есть… избранная? – задумчиво спросила царица оборотня. – Но если этот вопрос неделикатен, можешь не отвечать, я не знаток ваших обычаев.

– У них знак подают женщины, – нехотя сказал Вандерс, – и это только разрешение на ухаживание. Но поскольку я не вижу у него на шее шнурка с чьим-нибудь колечком или ленточкой, у Ярогдира нет пока избранницы.

– Спасибо, – с горьковатой насмешливостью склонил голову Ярик, – вы все правильно объяснили. Я рад, что мне не придется ничего добавлять.

– А можно сделать тебе подарок? – вдруг робко поинтересовался девичий голос.

Настолько знакомый, настолько и неожиданный. Меня этот вопрос просто оглушил, словно свалившийся на голову сугроб.

– Тэннели?! – воскликнули сразу три голоса, и я невольно ухмыльнулась – хоть и стыдно быть такой злорадной, но как-то приятно, что шарахнуло не меня одну.

Хотя опасаюсь, что ее папенька спросит за такую быструю эволюцию дочки именно с меня.

– Ярик, – зардевшаяся девчонка шагнула вперед и протянула на раскрытой ладошке снятое с пальчика золотое колечко, – ты возьмешь мой подарок?

– Как я могу отказаться, прекраснейшая? – Оборотень встал перед девушкой на одно колено, принял кольцо, моментально повесил на снятый с шеи шнурок и подал ей: – Надень его сама… если не передумала.

Нет, она не передумала, хоть и заалела скулами, но шнурок на шею оборотня надела смело и замерла в ожидании, не зная, как положено поступать в таких случаях. Но Ярик был не тот, кто позволит себе оставить девушку в неловком положении.

– Благодарю, прекраснейшая, за подаренную надежду, – галантно, как английский лорд, улыбался оборотень, подавая руку девушке, за которой теперь имел право ухаживать официально. – Позволь проводить тебя к дивану.

И повел мимо остолбеневших родителей на место так уверенно, словно был не вчерашним обитателем рыночного балагана диковинок, а по меньшей мере опальным графом. Или какие там у оборотней титулы? Хотя я уже давно подозревала, что рядовым членом своего клана Ярик не был никогда, слишком много он знал и слишком многие знали его.

– А мы вроде собирались праздновать освобождение от барона, – поинтересовалась я, чтобы нарушить повисшую тишину, и получила в ответ непонятно задумчивый взгляд колдуна, – или мне показалось?

– Нет, не показалось, – очнулась царица, оглянулась на элегантно севшего у ног Тэннели оборотня и пригласила: – Проходите к столу, такое замечательное событие невозможно не отпраздновать. Позже мы устроим большой бал, а сегодня я хочу посидеть в тесном кругу детей и родственников.

Стол и до этого трудно было назвать скромным, но на этот раз он просто сверкал обилием дорогой посуды и изысканнейших блюд. И всего этого было столько, что хватило бы на три таких компании, как наша. Я невольно вспомнила всех тех, кто считал меня мертвой, и тех, кто искал сейчас моего убийцу, и сердце наполнилось виноватым сожалением, что все они не могут сейчас быть с нами.

– Таресса, – Дэс прижал меня крепче, развернул к себе лицом, заглянул в глаза, – ты о чем сейчас подумала, родная?

– Что случилось? – Вандерс и Терезис одновременно оказались рядом.

– Нет, ничего… Просто тут, на столе, столько всего… И я подумала, как там Найк, Хенна… и другие.

– И не могла сказать мне? – возмутился Дэс, успокаивающе гладя меня по голове. – Разве это проблема? Отец…

– Конечно, нужно их всех позвать, – безапелляционно заявил колдун. – Я просто считал, что у тебя еще мало сил.

– Так я же через сферу, – пояснила я, – она у меня висит на твоем источнике и отлично заряжается.