Ради безопасности люди Инварда и Стана въехали в город все вместе, оставив королеву с детьми в приюте под надёжной охраной. Проводили Тину с телохранителем в замок и остались ждать в ближайшем доме, который Инвард занял под свой штаб.

Слава неприкаянно бродила от окна к окну большой, вычурно украшенной столовой, пытаясь никому не мешать и не паниковать. Казалось, всё складывалось хорошо, и гвардейцы, провожавшие мнимых перебежчиков, донесли, что в замок их впустили беспрекословно. И сидевший у неё на плече Шарик получил сообщение Чудика, с высоты следившего за процедурой перехода лжепредателя. Как доложил унс, Васта с Костиком отвели во дворец, не обыскивая и не отбирая оружия.

– Это очень хороший знак, – уверенно объявил собравшимся в столовой адмирал, – значит, Урдежис готов на сделку.

Слава благодарно кивнула и снова побрела вдоль стен, делая вид, будто заинтересовалась гравюрами. Ей не хотелось никому признаваться в скручивающем душу непонятном беспокойстве. Тянуло бросить камни ещё раз, но землянка старалась даже не прикасаться к заветному шнурку, помня главное предупреждение – боги не любят слишком назойливых. Тем более в первый раз выпала вполне благополучная фигурка воина-победителя. В отличие от побеждённого воина он был пузатеньким и вооружён мечом и щитом.

И всё же каменный воин Славу не особенно убедил: слишком уж многое он символизировал и слишком расплывчато про него говорила прежняя хозяйка чёток.

Много больше женщину успокаивало объяснение моряны про особые способности Тины, позволявшие ей в крайнем случае справиться с обидчиками безо всякого оружия. Потом моряна исчезла по своим делам, а Слава присела к столу – послушать донесения сновавших между гвардейскими войсками вестовых.

Две воинские части, где советнику не удалось сменить командиров, подчинились Инварду беспрекословно, ещё в трёх старшие офицеры и ветераны арестовали присланных Урдежисом офицеров и сообщили о готовности вернуться в распоряжение ле Бенедли. Но прежде они желали увидеть законную королеву и принца и удостовериться в их свободе. Лишь в последней из частей происходило что-то непонятное, но до утра адмирал решил туда не соваться.

Как объяснил Славе постоянно державшийся поблизости Таш, двух объединившихся частей было более чем достаточно для захвата замка при условии, что остальные не будут им мешать. А о том, чтобы они не мешали, позаботились нахлынувшие в город с наступлением ночи русалки. Лишь теперь Ярослава припомнила и песни, и смех, которые доносились из всех харчевен, когда их отряд пробирался по городу, и хмурые лица простых горожан, явно не понимающих, чему некоторые так радуются.

Когда на востоке едва заметно посветлел край неба, у осаждающих уже всё было готово. Командиры передовых гвардейских отрядов доложили, что им удалось подобраться почти под самые стены замка, два хотомара, нагруженные верёвочными лестницами, верёвками и крючьями, уже разогрели пузыри, и хумили, занявшие в них свои места, ждали только знака к отлёту.

Но так и не дождались: сидевший на плече Ярославы Шарик вдруг встрепенулся и важно объявил:

– Все наёмники обезврежены, Васт и Тина идут открывать ворота.

– Куда идут? – растерялась Слава и внезапно обнаружила, что стоит посреди зала одна, а все остальные толпой ринулись к двери.

Побежала и она, ещё до конца не веря ни словам унса, сорвавшим детей и воинов с места, ни собственной надежде, но уже ощущая, как начинает постепенно отступать напряжённая тревога, грызшая её последние два часа.

Когда Слава выскочила на крыльцо, то не сразу нашла сыновей взглядом. Вся широкая подъездная аллея была забита суетящимся народом, как набережная в праздничный день. Среди них преобладали два цвета, светло-зелёный и синий, выдавая принадлежность гвардейцев к разным частям. Нет, строго регламентированной формой, как принято в её родном мире, одежда этих мужчин не была. Объединял однополчан лишь цвет да продиктованная необходимостью практичность. Офицеров можно было определить по знакам отличия, вышитым на правом плече, и более дорогому оружию.

К крыльцу примчались гвардейцы, ведя за собой наскоро осёдланных пангов, и, не успела Ярослава оглянуться, как оказалась сидящей на животном впереди Таша.

Сначала женщина попыталась вывернуться и уже открыла рот, чтобы высказать телохранителю своё возмущение, когда это она позволяла ему подобные вольности?! Но тут мимо промчался Конс, и перед ним сидела Майка, впереди мелькнула чёрная бандана Стана, и он тоже ехал на панге не один. Значит, животных на всех не хватает, вовремя сообразила Слава, смирилась и смолчала. Ведь главное сейчас поскорее добраться до Костика и своими глазами убедиться в его целости и сохранности.

От занятого адмиралом дома до замка, стоящего на вершине самого внушительного в округе холма, напрямую было не более трёхсот метров, но дорога круто извивалась меж каменистых выступов и заняла у отряда почти десять минут.

Больше всего их продвижению мешали повозки, панги и расположившиеся на обочинах на отдых гвардейцы. Привычные к походным условиям мужчины с потрясающим хладнокровием варили на скрытых за камнями костерках что-то незатейливое или просто спали, завернувшись в меховые одеяла или просто куски грубого полотна. Им не мешали ни ярко светившие фонари, ни шум и топот взбиравшихся наверх пангов, ни возбуждённые крики адмиральских адъютантов, пробивающих отряду дорогу к воротам.

Слава едва успевала вертеть головой, рассматривая это скопление вооружённых туземцев, только теперь со всей полнотой понимая, какой бесценный подарок сделали для этих людей её сын и его странный белокурый напарник.

В этот момент дорога снова круто повернула, и Слава, разглядев, кого именно везёт с собой Стан, разочарованно хмыкнула. Как ей могло прийти в голову, что он взял с собой Юнхиолу? Вон она, сидит впереди второго блондина, которого Костик ласково зовёт Зайчиком и настоящим другом. А вместе с её старшим нетерпеливо подгоняет панга Тарос, позаимствовавший у её сыновей одну из чёрных бандан и потому не сразу узнанный землянкой.

Отряд был ещё в полусотне метров от ворот, когда Ярослава разглядела, как эти ворота медленно и уверенно поднимаются вверх. Она уже успела представить себе, как они толпой ворвутся внутрь, как она бросится к Костику… обнять, прижать к груди, заглянуть в глаза.

И тут из узкой дверцы, прорезанной в одной из боковых башен, выскочила стройная светловолосая фигура, заглянула под ворота и, обернувшись к ним, подняла вверх руки в предупреждающем жесте.

– Осторожно, мы не можем найти, как надёжно застопорить ворота! – звонко сообщил знакомый голос, потом обернулся и спросил тише. – Что?

– По-моему, эти уроды срубили запорный шнек. – Из распахнувшегося маленького оконца на уровне второго этажа выглянула голова Тины, озабоченно оглядела подъезжающих и сообщила. – Придётся вам всем проходить по турникету. Я отпускаю.

Голова исчезла, внутри башни что-то ощутимо лязгнуло, и ворота с грохотом врезались в каменный настил. Слава от неожиданности вздрогнула и передёрнула плечами, сообразив, какая опасность грозила тем, кто попытался бы проехать под этой кованной из толстых листов махиной.

– Мы и по турникету можем. – Стан и Тарос уже соскочили со своего панга и бежали к дверце.

– Идём, я провожу. – Не успела Ярослава сообразить, каким образом блондин нашёл её в куче всадников и оказался рядом, а сильные руки уже легко сняли землянку со спины животного и понесли в сторону башни.

– Васт! – одновременно воскликнули два голоса, и если в собственном Ярослава различила лишь лёгкий мятеж против такого самоуправства, то в перекрывшем её рыке Таша ясно слышалась неукротимая ярость.

А в следующий миг жилистая рука наёмника легла на обтянутое тонкой туникой плечо анлезийца и резко дёрнула его на себя. Однако Васт, словно предчувствовавший это движение, плавно и стремительно вывернулся из захвата жёстких пальцев и с абсолютно невозмутимой физиономией продолжил нести женщину вперёд.

– Отпусти её по-хорошему, – тихо предупредил Таш, и от ненависти, зазвеневшей в его обманчиво-вежливых словах, у Славы нехорошо сжалось сердце.

Уж, чего-чего, а драк ей пришлось видеть немало, почему-то свидетели разборок всегда сначала вызывают «Скорую». Не раз довелось наблюдать, и как начинаются драки, пациенты клиник – люди нервные.

Слава почувствовала, как в ответ на заявление занийца сильнее напряглись мышцы держащих её рук и словно окаменел гибкий торс, но на их продвижении к дверце эти неуловимые изменения не отразились никак. Блондин всё так же стремительно шагал вперёд, дверца всё приближалась, и осталось лишь каких-то два-три метра, когда сзади послышались встревоженные крики гвардейцев.

Слава чуть приподнялась, заглянула за плечо Васта и охнула – Таш догонял их, держа в одной руке обнажённый меч, а в другой кинжал.

– Васт! – испуганно выдохнула женщина, представив, как эти мечи сейчас вонзятся в незащищённую спину её носильщика.

– Не волнуйся, любимая, я его чувствую, – нежным шёпотом солгал анлезиец.

Не мог он чувствовать эмоций соперника, зато слышал каждый его шаг и отлично понимал, на какую глупость решился Таш.

– Последний раз говорю, отпусти женщину немедленно, полукровка! – А вот в этом заявлении Ярослава, ошарашенная словами блондина, расслышала и оскорбление, и вызов.

Подоспевшие моряны, хумили и гвардейцы окружали их всё более плотной толпой, и Слава с досадой сообразила, что они невольно загородили остальным путь к дверце, одновременно предоставив бесплатный спектакль, и это ей очень не понравилось.

Похоже, несмотря на все усилия её детей, кровь тут сегодня всё же прольётся… и придётся бедному уставшему Костику лечить одного из этих мачо, с внезапной ясностью сообразила вдруг Слава, и это понимание стало последней каплей в чаше её терпения.

– Отпусти меня! – холодно процедила она, возмущённо уставившись в зелёные глаза анлезийца.

Мужчина очень неохотно разжал руки, бережно поставил её на песок и медленно повернулся к стоящему в трёх шагах Ташу.

– Ну, чего тебе от меня нужно?

– Мы уже разговаривали на эту тему, – с неприкрытой ненавистью процедил тот, – короткая же у тебя память.

– Это было очень давно, – ровным бесстрастным тоном сообщил Васт, выхватывая клинки, – я был тогда другим, и всё было по-другому.

– Слушайте меня, – не выдержала Ярослава, – если вы сейчас же не уберёте оружие, я больше никогда не буду с вами разговаривать. С обоими.

Анлезиец демонстративно забросил клинки в ножны и скрестил руки на груди. Однако заниец даже не подумал последовать его примеру.

– Таш, я непонятно сказала?

– Прости, но есть вещи, в которые женщинам лучше не вмешиваться, – вежливо ответил её телохранитель, продолжая сверлить взглядом Ливастаэра. – Ты знаешь лебяжий парк? В обед я тебя там жду.

– Идёт, – коротко обронил Васт.

– Никто никуда не идёт, – снимая с шеи цепочку, мстительно объявила Ярослава. – Вы меня разозлили… смотрите сюда, оба…

– Прости, любимая, – светло улыбнулся ей блондин, молниеносно наклонился и легко коснулся губами её пальцев, – но на меня это не подействует.

– Проверим. – Землянка упрямо шагнула в сторону. – Таш, Васт, смотрите на этот хрусталь…

– Как ты можешь… – с горьким укором вздохнул заниец, убирая оружие, – ты же ничего не знаешь…

– Смотрите внимательно… вы увидите там ответы на все вопросы… а мне всё расскажете завтра… когда проснётесь… а сейчас ваши глаза закрываются, и спать… спать… спать.

Таш безвольно опустился прямо на сырые камни, и вместе с ним, звякнув оружием, свалилось несколько зазевавшихся гвардейцев.

– Вот видишь, любимая, на меня не подействовало, – виновато развёл руками Ливастаэр.

Рассказывать женщине, что ему пришлось собрать всю выдержку и бормотать про себя бодрящую мантру, полукровка не собирался. Незачем ей такое знать.

– Отлично, – ехидно усмехнулась Слава, выведенная из себя его нахальством, – тогда бери его и неси в замок, не могу же я бросить на дороге своего телохранителя.

Выдав это указание, она развернулась и гордо прошагала мимо ошарашенного анлезийца в распахнутую дверцу.

– Ну где ты застряла, ма? – вылетела на неё из-за поворота Тина. – Что тут вообще происходит?

– Ничего особенного, – легкомысленно отмахнулась Ярослава, наконец-то добравшаяся до младшенького, – уже всё в порядке. А как ты тут?

Вмешивать детей в свои отношения с мужчинами она не желала категорически. Всегда считала такие вещи неэтичными и не собиралась менять своих правил. И со странным поведением аборигенов намеревалась разобраться самостоятельно.

– Нормально… только спать хочу, – зевнул Костик, говорить матери про приказ Стана срочно выяснить, что происходит у ворот и почему мать так злится на Васта и Таша, он тоже не собирался.