В тот миг Ярославу не насторожили слова младшенького, а зря. Это она поняла примерно через час, когда уже отдарились все гости и пришла очередь её детей. Вернее, отряда Стана.

К тому времени молодожёны порядком разбогатели. После того как один из соправителей подарил поместье, а вторая – дом в Дилле, знатным гостям показалось неудобно отделаться теми коробками и свёртками, которые они принесли с собой. И первый же гость, преподнося набор столового серебра, сообщил, что это не всё, основной подарок, шестёрку молодых пангов, он доставит завтра же в то самое поместье. Его примеру последовали остальные, и вскоре новой семье принадлежало целое состояние. Там было небольшое парусное прогулочное судно, хотомар вместе с дрифоном и его водителем, новенькая дорожная карета, загон с овцами, плодоносящий сад в окрестностях столицы… всего остального Слава не запомнила.

Она вообще была ошеломлена таким поворотом дела и чувствовала себя едва ли не самозванкой. Васт, вовремя заметивший смятение жены и сумевший его правильно расшифровать, склонился к её лицу, чтобы оставить на виске лёгкое прикосновение губ, и еле слышно велел взглянуть на Линел.

«Где Линел?» – едва не спросила вслух новобрачная, проследила за подсказкой зелёных глаз и сразу обнаружила подругу. Моряна удобно устроилась за длинным столом, на который слуги относили пакеты и коробки, и с самым деловым видом записывала подарки в длинный свиток.

Ярославе вмиг полегчало, теперь она точно знала: ей не придётся ломать голову над тем, чем кормить овец, куда ставить на время шторма парусник и как поступить с урожаем фруктов. Всем этим займутся её новые сёстры-моряны.

– Мы не будем дарить маме ложек и овец, – заявил Стан, выйдя на середину зала, когда отдарились все, кроме них, – да и нету у нас ни того ни другого. Мы от всей души хотим подарить ей праздник… и, по обычаю нашего мира, он начнётся с цветов, музыки и вальса. Разрешите, леди?

Он вытянулся перед матерью, такой высокий, стройный и уверенный в ставшем для них фишкой костюме Зорро, подмигнул ей едва заметно и, натянув на глаза бархатную полумаску, протянул руку.

И в тот же миг над залом поплыли первые, чарующие аккорды вальса Евгения Доги. Слава мгновенно нашла взглядом источник музыки, сидящий на галерее оркестр из местных музыкантов. Но вели неведомую этому миру прозрачную мелодию стоящие впереди всех Конс и Тин, один со своим кларнетом, второй с дейнэ, такие похожие, серьёзные и важные, что сердце матери сжалось от умиления и гордости.

Вот ведь точно же знали, мошенники, перед чем Славе никогда не устоять, перед любимой мелодией и не менее любимым танцем! Она осторожно высвободилась из рук чуть растерявшегося мужа, всучив взамен себя букет, и, присев в лёгком реверансе, положила руку на плечо сына.

И в следующий момент они уже летели по залу в вальсе, а с галерей верхнего этажа на них и на гостей, медленно кружась, опускались белые душистые лепестки каких-то местных цветов.

Ярослава вдруг почувствовала себя необычайно легко, словно окончательно спали с души все тревоги, заботы и потери, всё копившееся много лет, не давая ни на миг по-настоящему забыться и расправить усталые плечи.

– Щиты сними, – уводя мать в танце подальше от Васта, тихо посоветовал сын, – но не сейчас, а как подойдём… нельзя же так издеваться над ушастым, он уже весь испереживался.

– Все такие умные, – счастливо улыбаясь мелодии, ощущению полёта и душевного комфорта, безобидно огрызнулась новобрачная, – одной – поставь щиты, другому – сними… А мне вот кажется, что он и так слишком много понимает.

– Знаешь… мы все так рады, – туманно признался Стан и предупредил, – подходим, вот… сейчас, давай!

Да пожалуйста! Великодушно ухмыльнулась Ярослава, обнаружив себя стоящей перед заметно нервничающим блондином. Мысленно потянула за невидимые крючки, освобождая концы воображаемого шарфа, и ослепительно улыбнулась мужу.

– Вручаем тебе нашу маму и верим, что ты всегда будешь её любить и беречь, – строго изрёк старший, и, словно не замечая, как расплывается в счастливой улыбке лицо анлезийца, объявил. – Танцуют молодожёны!

Ярослава на миг встревожилась новой выходкой сына, но вскоре с облегчением осознала, или все ваальты – прирождённые танцоры, или это Васт настолько хорошо предугадывает её движения, но запутаться в юбках и упасть среди зала ей совершенно не грозит. А успокоившись, женщина с давно забытой легкомысленностью отдалась на волю сильных рук и музыки, самозабвенно наслаждаясь всей этой, как ей казалось много последних лет, навсегда потерянной для неё роскошью – танцевать вальс с мужчиной, который обожает её так откровенно и так явно начинает нравиться самой Славе… Хотя признаваться в такой глупости она пока не решилась бы даже самой себе.

Вальс кончился, но, как оказалось, сюрпризы детей на этом ещё не иссякли. Музыка сменилась на тягуче-однотонную, тревожащую душу обещающими тайну тоскливыми нотками. Слава бросила взгляд на оркестр, но клонов среди музыкантов уже не было.

Васт спешно отвёл жену на маленький диванчик, стоящий возле стола с подарками, бережно усадил и сел рядом, а затем мягко повернул ей голову, подсказывая, куда нужно смотреть.

Зал резко притих, гости замерли, устремив взгляды куда-то вверх, и вдруг дружно ахнуло несколько женских голосов.

Ярослава и сама едва не охнула, но чудом удержалась, зато вцепилась пальцами в руку мужа и с замиранием сердца глядела, как на почти невидимый снизу трос, натянутый через весь зал, шагает с галереи хрупкая черноволосая девичья фигурка в костюме Шемаханской царицы.

– Убью паршивцев, – прошептала Слава с чувством, – как им только в голову пришло забросить Майку на такую высоту?

– Ну чего ты ругаешься, – тихо буркнул сзади обиженный голос Тина, – у неё на поясе лонжа, и хумили втроём держат. Думаешь, Конс так просто согласился бы?

– Представляю, как вы его уговаривали, – фыркнула не желавшая успокаиваться Слава, наблюдая за грациозными движениями невестки, словно не замечавшей, что под её ногами не пол, а тонкая и такая ненадёжная на вид верёвка.

Постепенно медленные и изящные движения, гибкие развороты, свойственные только ассарам, и помахивания ярким веером затягивали, заставляли забыть все опасения и просто наслаждаться грацией танцовщицы на канате.

Но в тот миг, когда она достигла середины зала, с двух сторон вдруг встали на галереях одинаково затянутые в чёрные костюмы фигуры, и мать с тревогой узнала в одной из них Юну, а в другой Стана.

– Если ты мне сейчас не скажешь, – обернувшись к беззаботно скалящемуся Тину, расстроенно выдохнула она, – что и к этим привязаны лонжи, то я вас выпорю. Всех шестерых.

– Вастик, а ты уверен, что тебе нужна такая кровожадная жена? – ехидно хмыкнул Тин, пользуясь отсутствием поблизости от них посторонних. – Может, рванёшь уже куда подальше, пока не поздно?

– Я лучше помогу ей вас пороть. – Нежно улыбнувшись жене, Васт успокаивающе погладил её руку.

– И эту змею я лично пригрела… возле себя и сама привезла в Дилл! – с нарочитой печалью провозгласил Тин и тут же забыл про роль шута. – Ма, смотри, самое интересное!

Самым интересным оказались яркие шарики, которые с двух сторон поочерёдно бросали Майке ассистенты. А она их ловила с кошачьей ловкостью и тут же бросала в публику. Но в первозданном виде до зрителей они не долетали, лопались в воздухе, осыпаясь смесью из лепестков цветов, конфет и ленточек.

Понять, как они такое сделали, Ярослава не могла, но конфетки и ленточки были совершенно настоящими, Тин с Вастом ловко поймали для неё несколько штук.

– А теперь… – таинственно объявил за спинами новобрачных конферансье-самозванец, – смертельный номер!

– Убью, – простонала Слава, следя, как Стан поднимает и бросает в Майку просто огромный шар, никак не меньше полуметра в диаметре.

– Ма… ты повторяешься… – Тин не договорил, захваченный происходящим над головами.

Брошенный Станом снаряд понёсся прямо на ассару, но вскоре Слава заметила в его движении некую неправильность. Почему-то шар полетел не прямо, а полого вниз, как маятник, и слегка замедленно, словно в кадрах специальной съёмки.

«Так он привязан!» – сообразила женщина и с облегчением выдохнула, разобрав, что шар движется параллельно натянутому тросу и, добравшись до Майки, никак её не заденет, оказавшись ниже подошв ассары.

Рано она радовалась. Едва шар оказался рядом с таджеркой, та бесстрашно схватилась за канат, на котором он висел, и перепрыгнула на ненадёжную округлую верхушку.

Публика дружно ахнула, и в зале воцарилась такая тишина, что все расслышали, как звякнула о мраморные плиты пола обронённая кем-то шпилька или булавка.

– Славочка, – крепче обнял и прижал к себе жену Васт, – ты только не волнуйся… я их сам выпорю.

– Спелись, – безнадёжно фыркнул Тин, не сводя пристального взгляда с несущейся в вышине таджерки.

Словно яркая экзотическая бабочка присела отдохнуть на огромный маятник невидимых часов и раскачивается на нём, как на качелях, а её развевающиеся чёрные волосы и лёгкие концы шарфов и поясов плещутся причудливыми крыльями. Публика во все глаза разглядывала невероятную ассару, стараясь не забыть ни мельчайшей подробности, и можно было не сомневаться, рассказы об этой удивительной свадьбе будут питать воображение горожан не один день. И несомненно, найдутся молодые пары, которые захотят перенять некоторые из чуждых, но таких красивых обрядов.

Тин следил за невесткой не только ради эстетического удовольствия, подходила его очередь вступать в действие.

Незаметными снизу тонкими шёлковыми шнурами чёрного цвета стоящие на противоположных галереях Конс и Стан сдерживали движение раскачивающегося, как маятник, шара, постепенно гася его размах. А когда им это почти удалось, остальные члены команды, удерживающие центральный канат, начали постепенно опускать бесстрашно летавшую над залом Майку.

Юнхиола уже стояла наготове рядом с Тиной, и едва почти переставший раскачиваться шар оказался перед матерью, начинавшей верить в успешное завершение этой авантюры, девушки дружно бросились к нему с разных сторон. Вцепились в канат, подводя шар вплотную к Ярославе, помогли спрыгнуть раскрасневшейся Майяне и щёлкнули замками на боковинах снаряда.

Верхняя половина шара легко отсоединилась и по взмаху Майкиной руки унеслась под потолок вместе со всеми секретами.

А в руках девушек осталась огромная чаша и выглядывающий из неё не менее огромный букет цветов, непонятно как помещавшийся под крышкой. Но вскочившая с диванчика Ярослава, кажется, даже не заметила цветов, она крепко прижимала к себе Майку и с совершенно итальянским темпераментом ругалась на чисто русском языке.

– Ну, убедилась, что ма любит тебя ничуть не меньше, чем нас? – сварливо спросила Юнхиола по-таджерски, и Майка, счастливо всхлипнув, согласно махнула мокрыми опахалами ресниц.

– Как вам вообще могло в голову прийти, – успокаивающе поглаживая жену по плечу, также по-таджерски упрекнул девчонок Васт, – испытывать мать таким способом?!

– Вернёмся в комнату, и ты мне всё переведёшь, – мстительно сообщила Слава и, подняв личико невестки, ласково заглянула в виноватые и одновременно счастливые чёрные глаза. – Ты танцевала просто бесподобно… только не делай так больше.

– Ма, да мы всё отрепетировали… – погладил мать по другому плечу успевший примчаться вниз Стан, – всё было под контролем. Ты Майку-то отдай… тут кое-кто не меньше твоего хочет убедиться в её сохранности.

– У вас уже все сюрпризы? – стараясь особенно не улыбаться, поинтересовался Васт. – Пора нам уже отдариваться?

– Мы могли бы и ещё… – оглянувшись на наблюдавшую издали публику, с сожалением тихо сообщил Стан, – но не хочется светиться для них. Лучше продолжим вечером. А вы вдвоём будете… отдариваться?

– Я сам, – нежно улыбнувшись Ярославе, сказал Ливастаэр, усадил её на место и отстегнул с пояса странный чехол, – не волнуйся, все будут довольны.

Вот в этот момент Слава и осознала, как права была Афродита, заставив её подготовить свой подарок. И отбросила последние сомнения в его необходимости. Теперь она обязательно будет отдариваться… и очень постарается, чтобы её дар запомнился всем.

Анлезиец взбежал до середины лестницы, сел прямо на ступеньки, на глазах у публики достал из футляра и собрал неизвестный струнный инструмент. Если только Слава ничего не перепутала, он чем-то напоминал равап, однако был намного меньше, изящнее и даже на расстоянии поражал взгляд отделкой, над которой потрудились явно не местные мастера.

Резко посерьёзневший Васт сосредоточенно подтянул струны, тронул их тонкими пальцами и сразу, безо всякой подготовки, запел.

Отчего пение анлезийцев считается непревзойдённым, Ярослава поняла в тот же миг, как услышала первые звуки непонятной, но от этого не менее дивной песни. Потомки ваальтов обладали чудесным даром раскрывать в пении всю глубину своей души, и хотя Васт пел на своём языке, беззащитная откровенность, подчёркнутая хрустальной мелодичностью голоса, как алмазным резцом, вскрывала зачерствевшие оболочки сердец, поднимала в душах слушателей самые сокровенные воспоминания и пробуждала давно угасшие добрые намерения.

Краем глаза Слава видела, как плачут и сморкаются немолодые мужчины, стеснительно краснеют и по-детски опускают глаза роскошно одетые дамы, как запечалилась, подперев рукой щёку, неунывающая Линел. Ей и самой взгрустнулось, но Васт, моментально ощутив настроение жены, с неуловимой лёгкостью сменил мелодию. И вскоре все окружающие уже мечтательно улыбались, а некоторые даже загадочно переглядывались, забыв, что могут выдать себя такими откровенными взглядами.

Так вот почему моряна так настаивала, чтобы Ярослава выступила последней, невольно восхитилась землянка расчётливостью правительницы. Да после такой песни публика просто единодушно поверит её фокусам… ей даже напрягаться особо не придётся. Возможно, и Стана удастся провести… если унсы ему не помогут. Ну а с ними она попробует договориться.

Гости разразились аплодисментами, и Слава, позже всех сообразившая, что Васт уже закончил петь, встала с диванчика и шагнула вперёд.

– Прошу внимания… – произнесла невеста уверенно, с точно таким призывом она обычно обращалась к отдыхающим, – у меня маленькое объявление. Я всего лишь простая женщина с шестью детьми…

Гости шокированно завздыхали, начали переглядываться, а Ярослава держала паузу, не мешая им оценить всю полноту сказанного.

– Славочка… – растерянно прошептал Васт, непонятно откуда взявшийся за её спиной, – ну зачем?!

– Иди посиди немного на диване, – кротко улыбнувшись мужу, тихонько попросила в ответ Слава и продолжила свою речь: – Но, несмотря на это, и у меня есть чем отблагодарить вас за поздравления. А вот и мои помощницы.

На лестнице появилась стайка морян, и у всех были высокие причёски и платья бледно-зелёного цвета. Но на этом сходство и заканчивалось, волосы морян отливали зеленью, а наряды не походили на платье невесты ни качеством, ни фасонами.

Ливастаэр, мгновенно догадавшийся, чьи ноги торчат из этого сюрприза, послал укоризненный взгляд Афродите, но та с пристальным вниманием наблюдала за Славой и, казалось, не замечала больше ничего вокруг.

– Шарик и Чудик, – серьёзным шёпотом произнесла Ярослава, пока взгляды присутствующих переместились на ассистенток, – я, старший экземпляр, провожу сейчас эксперимент по боевому камуфляжу. Поэтому до его окончания запрещаю передавать всем остальным членам отряда, включая командира, данные о моём местонахождении.

– Мы поняли, – прошелестел в глубине уха отклик Шарика, за последние сутки его связь со Славой стала намного надёжнее.

Девушки легко спустились вниз, окружили Славу, и зал замер в ожидании.

– Предлагаю вам очень простую игру, – покачивая висевший на пальце хрусталь, с улыбкой Джоконды предложила землянка присутствующим, – прятки. Я прячусь, вы меня ищете. Кто найдёт – получит из рук невесты цветок.

– И поцелуй, – послышалось нахальное предложение из-за спин гостей, и лицо Васта хищно передёрнулось.

– И вызов на поединок, – процедил он.

– Экстремальных призов не будет, – перехватила внимание зрителей Слава, нельзя было допустить, чтобы гипнотическое наваждение рассеялось, – попробуйте заслужить хотя бы цветок. Найдётся храбрец?

– Я, – выступил вперёд мужчина средних лет в бирюзовом колете, – прямо сейчас искать?

– Сначала подождём, пока откликнутся ещё смельчаки, иначе вам не с кем будет соревноваться, – обворожительно улыбнулась Ярослава. – Нужно ещё хотя бы два человека.

– Можно мне попробовать?

– И мне!

Вперёд выступили ещё двое господ, один в брусничном камзоле, второй – в сером.

– Можно начинать? – с насмешкой скептика рассматривая невесту, поинтересовался худощавый господин в сером камзоле.

– Ещё секунду, – остановила его Слава, мысленно наматывая на голову побольше слоёв шарфа и закрепляя крючками, – не могу же я предложить таким достойным господам задачку, с которой справился бы и трёхлетний ребёнок? Думаю, это вас просто оскорбит. Поэтому сначала я стану совершенно похожей на своих ассистенток… смотрите, раз, два, три!

Новобрачная качнула в руке подвеску, привлекая к ней внимание добровольцев, морянки заскользили вокруг в быстром хороводе, и на лицах знатных господ начала медленно проступать растерянность.

Готовы, поняла Слава. Отступила за спины морянок и скомандовала:

– А вот теперь можете искать.

Однако теперь смельчаки больше не торопились. Медленно обходили строй морянок, пристально всматриваясь в каждую и пытаясь найти хоть какие-то зацепки. Гость в бирюзовом колете даже принюхаться пробовал, вызвав у Славы насмешку этой попыткой. Если бы она готовила номер сама, может, и упустила такую деталь, но мать-моряна сразу сказала, что ассистентки и невеста должны пахнуть одними и теми же духами.

– В народе ходят слухи, будто мы всегда пахнем рыбой… – хихикнула она, – а мы никого и не разубеждаем…

Гости, отлично видевшие Ярославу, вскоре не выдержали и начали подсказывать приятелям.

– Вон та, третья, нет, четвёртая, теперь пятая… – неслось со всех сторон, всё сильнее запутывая конкурсантов.

Однако и ассистентки невесты не стояли на месте, непрерывно перестраиваясь вокруг Славы и отходя в конец очереди в тот же миг, как их отбраковывал очередной доброволец.

Господа начали торопиться, показывать наобум – и соответственно ошибаться, помогавшие Славе моряны не стеснялись использовать очарование.

– Проигрыша тебе не нужно, – во время репетиции резко отсекла Афродита всякие возражения честной Славы, – они должны твёрдо знать, что ты достойна своего мужа, а он – тебя.

В тот момент землянка была совершенно не уверена в этом утверждении, но теперь всё изменилось. Права Афродита: если она хочет жить спокойно и не вылавливать на собственной территории влюблённых в блондина фанаток, нужно их немного припугнуть… или хотя бы насторожить.

– Поскольку времени у нас не так много, – сообщила Ярослава, снова выходя вперёд, – на столах уже стынет обед, а найти меня без помощи зала вы не можете – упрощаю вам задачу. Можете искать меня все, но условия изменятся. Теперь всё будет наоборот, мои помощницы станут похожи на меня. Смотрите внимательно, на нас одинаковые платья, одинаковый жемчуг, причёски… лица… голоса… запах… мы похожи, как отражения в череде зеркал, как капли росы на рассвете, как шары хотомара…

Публика замерла, зачарованно следя за движением хрусталя, и на всех лицах с каждой секундой всё ярче расцветало изумлённое недоверие. Слава осторожно оглядела присутствующих и – удовлетворённо хмыкнула – всё получилось. Даже её дети растерянно взирали на возникшую перед ними толпу женщин, как две капли воды похожих на мать. Хотя явно пытались узнать Славу доступными только им способами.

Хмурился, пытаясь разглядеть что-то невидимое, Васт, сердито шевелил губами Стан, и, крепко стиснув кулаки, напряглась струной моряна. У неё даже глаза от напряжения закрылись, так старалась правительница не поддаться самообману.

– Теперь мы все, – Слава с нажимом произнесла это слово, «все», – абсолютно похожи. И вы будете видеть в моих помощницах меня до тех пор, пока я второй раз не сосчитаю до трёх. Дотрагиваться запрещено, за это наказание. Начинайте искать.

– А почему нельзя дотрагиваться? – уныло произнёс один из первых добровольцев, тот, который был одет в брусничный камзол.

– Это очень не нравится моему мужу, – с насмешкой ответила Слава и быстро скользнула в круг девушек.

С галереи раздались незатейливые звуки музыки, моряны во главе с невестой повели медленный хоровод, смотревшийся со стороны очень впечатляюще и необычайно. Двенадцать абсолютно одинаковых девушек в изумительных платьях ваальтского шёлка, кружившиеся в медленном танце, просто завораживали взоры присутствующих.

Однако вскоре появились первые желающие испытать себя… или удачу, за ними потянулись и остальные.

Какие же они настырные и упорные, устало восхищалась Ярослава аборигенами через полчаса, когда каждый из гостей уже не по одному разу обошёл круг девушек.

– А если мы найдём невесту, а она не признается? – скептически пробурчал кто-то, но тут же получил резкую отповедь Стана, что его мать никогда не опустится до такого.

– А вы сами можете её найти? – заинтересовалась миленькая шатеночка, строя старшему глазки, и ему пришлось хмуро признаться в своём бессилии.

– А муж может? – вот это волновало уже нескольких дам.

– Конечно, – с неожиданной уверенностью произнёс анлезиец, и Ярослава даже поперхнулась, за последние полчаса его взгляд не раз скользил по её лицу и, не остановившись, уходил дальше, – если вы все сдаётесь, я нахожу Славу… и мы отправляемся праздновать это событие.

– Я сдаюсь, – первым признал поражение серый камзол, – это действительно работа мастера. Должен сознаться, у меня на шее амулет, защищающий от всякого рода иллюзий… теперь его можно выбросить.

– Не стоит так торопиться, – мягко успокоила его моряна, – Ярослава и в самом деле великий мастер, среди людей я таких больше не знаю, а против остальных он вам вполне послужит.

– Я сдаюсь, и я, и я… – неслось со всех сторон, – ищите, господин Ливастаэр, вашу жену.

По спине Славы прошла знакомая тёплая волна ваальтского очарования, она насторожилась и сделала независимое лицо, и в тот же миг Васт поймал женщину за руку и притянул к себе.

– Вот она!

– Но как… – Ещё задавая вопрос, Слава уже знала, на чём прокололась.

Все моряны, которых до неё прощупал обаянием Васт, невольно улыбались ему в ответ.

– Сердце подсказало, – нежно целуя жену, насмешливо блеснул глазами блондин. – Я найду тебя даже в тысячной толпе похожих женщин.

– Тогда объявляю конкурс законченным, – довольно улыбнулась Ярослава, – раз, два, три…

Публика разочарованно и восхищённо крутила головами, торопясь убедиться, что их не обманули и в руках новобрачного действительно его супруга, а все девушки стоящие вокруг, – совершенно не похожие на неё моряны.

Ливастаэр победно усмехнулся, подхватил жену на руки и под аплодисменты гостей легко понёс её вверх по лестнице.

– Прошу всех к столу, – расслышала Ярослава за спиной зычный голос мажордома, но к ним двоим это приглашение не имело никакого отношения.

По местному обычаю, романтичный стол для новобрачных был накрыт в их комнате, и это не могло не радовать землянку. Земное правило жевать и целоваться под прицелом десятков нескромных и нетрезвых глаз всегда казалось ей дикарским.