Мне пришлось отвернуть лицо, сделав вид, будто что-то достаю из кармана. Выказывать при свидетелях свои слабости дед очень не любил.

– Ты зря так волнуешься, Рэйльдс, – вдруг очень мягко и как-то по-особому душевно произнесла Шейна, – она никогда тебя не упрекнет…

– Я сам себя упрекал двадцать два года, – вмиг помрачнел он и резко отодвинул блюдо с копченым мясом, – и тысячи раз сам себя судил и приговаривал… и только в последние годы осознал сполна, что вердикт уже вынесен до меня и мера наказания определена. И даже исполнена.

– Дед! – возмутилась я. – Если ты считаешь меня наказанием…

– Нет, Варюха, – уверенно качнул он головой и перешел на русский: – Ты ни в коей мере не наказание. Ты, наоборот, джокер, неожиданный призовой бонус, который нечаянно выдала мне судьба.

– Ну так соберись и колись уже, откуда у тебя взялись дети? И кто из крестьян – мой родитель, мать или отец?

– Мать, конечно, – усмехнулся он, переключаясь на местный язык, выпил залпом остатки чая и стал самим собой, собранным и всезнающим дедом. – Но началась эта история намного раньше, сорок пять лет назад. Я тогда едва успел построить пятую часть задуманного дома и брался за любую работу, стремясь как можно быстрее скопить нужные для постройки деньги. В окрестных деревушках в моих услугах, конечно, нуждались, но селяне – народ прижимистый и за работу предпочитают расплачиваться продуктами и дровами. Или животными, цыплятами, козлятами… в то время у меня во дворе было шумно, как на ферме, и управляться со всем этим хозяйством приходила местная травница. За это я усиливал ей зелья.

– Бартер, понятно, – кивнула я.

– Вот она и принесла новость, что один человек ищет листья синих дубов. Разумеется, не целый лист, это драгоценность, а хотя бы кусочек. И заплатит тому, кто достанет, втрое. А у меня был в Ансвеле друг, мы вместе учились у Хаттерса. И он как-то писал, будто у них листья достать проще. – Бес усмехнулся и покосился на княгиню. – Разумеется, я решил купить и перепродать и помчался туда. Но друга дома не оказалось… Я обежал все лавки травников и всех лекарей – само собой, впустую. Только деньги зря потратил на аржабль, порталы тогда были под запретом.

– Они и сейчас под запретом, – вздохнула Шейна и пояснила мне: – Чем больше синих дубов, тем сильнее их влияние, и порталы все чаще открываются не туда. Потом приходится спасать застрявших в трясине или на скалах путников.

– Назад я мог вернуться только утром, и остался всего один призрачный шанс купить лист – найти контрабандистов. Непросто, но при желании можно. Вот я и отправился ужинать в такое местечко. Часа два сидел, отшивая предложения всяких девиц и перекупщиков амулетов. И осторожно намекая, что ищу нечто маленькое и синенькое. Но листьев так никто и не предложил, и я, отчаявшись, совсем собирался уйти, когда к моему столу подсела замотанная в тряпье старуха. Немного поспрашивала обо всем, потом поставила условие: она принесет кусочек листа, если я ее тайком уведу из города и некоторое время буду прятать от родичей. Они совсем замучили бедную, просто житья никакого нет. К тому моменту я уже понял, что она пользуется амулетом личины, а на самом деле очень молода. Пришлось потребовать доказательство совершеннолетия, и девица показала личный браслет. Больше спорить я не собирался, мы обговорили основные детали и расстались. А после полуночи встретились за городской оградой на старом погосте, и я открыл портал в соседний городок. Оттуда – в другой… в общем, к утру мы были в моей лесной хижине, где я жил веснами, собирая травы. Тогда мне не приходилось особенно выбирать, чем заработать. Девчонка не обманула, отдала почти четверть листа, и я провернул удачную сделку. Несколько дней я прятал спасенную у старой травницы, но та очень скоро отказалась от гостьи. Потом пристроил девчонку в небольшой городок помощницей к знакомому лавочнику, однако и он через пару недель вернул новую работницу. К этому моменту я убедился, что никто ее не ищет, и забрал к себе в недостроенный дом, надеясь получать по вечерам горячий суп.

– Только не говори, – начиная понимать, куда постепенно движется история, серьезно предупредила я, – что речь о моей бабушке.

– Да я бы не сказал, – мрачно фыркнул дед. – И врагу не пожелаю такой бабки, но ты же хотела правду?

– Тогда сожми лирическую часть и пообещай никогда меня с ней не знакомить, – мгновенно определилось мое к ней отношение.

– А разобраться, найти доводы в ее защиту? – прищурился он. – Нет уж, напросилась, теперь слушай. Хотя ты права, о том, как резко она изменилась, обнаружив, что у меня есть не только лесная хижина, но и хотя недостроенный, зато внушительный дом, лучше не рассказывать. Слишком большим дураком себя чувствую, вспоминая ее уловки и собственную слепоту. Но, к счастью, задержалась она ненадолго. Где-то через полгода ко мне приехал по делу один весьма богатый тэйн, родич князя из Подгорья, и она удрала с ним. Потом до меня дошли слухи о разразившемся скандале: когда Дусена попыталась соблазнить самого князя, ее даже собирались отправить в Обитель суровых дев, но заступился один из магов. Он забрал девицу в Дезвелл, и пару месяцев я о ней ничего не слышал. А потом заявилась княгиня Шейнассия и предъявила мне обвинение сразу в трех преступлениях. Совращение и умыкание ее несовершеннолетней воспитанницы, кража листа и жестокое обращение с женщиной, беременной моим ребенком.

– Шейна, – выдавила я сквозь зубы, – мне казалось…

Продолжать просто не хватило сил.

– Я уже говорила, что ошибалась? – печально посмотрела она мне в лицо. – И могу повторить хоть сто раз. Очень трудно не поверить девушке, которую знаешь почти с пеленок. Она мне не родня, но ее мать верно служила нашей семье много лет, а потом вышла замуж. Однако неудачно, ей пришлось уйти от мужа с ребенком. Мы помогли Митте купить домик и выплачивали пособие, звали с дочкой на все праздники. И вдруг она прибежала в слезах – Дуси пропала. Причем, как выяснилось позднее, спохватилась Митта не сразу, и мы не смогли найти никаких следов. Но вскоре девушка обнаружилась в Дезвелле. Разумеется, мать тотчас отправилась к ней, а вернувшись, замкнулась, начала пить, и мне пришлось с ней побеседовать. Тогда я и услышала историю про Рэйльдса, сманившего Дуси из дома и заставившего бедняжку украсть у матери подаренный мной лист дуба. Но расстроило Митту вовсе не это. Дочь обвинила ее в неправильном воспитании, якобы по вине матери Дуси испытывала неоправданное доверие ко всем магам.

– А твоя семья, – задумчиво пробормотала я, – маги?

– Да. Отец был магом, а мать – целительница, и после его нелепой гибели ее выбрали княгиней. А потом, когда я стала… – Шейна на секунду запнулась, метнула в меня быстрый взгляд и уверенно закончила: –…взрослее, выбрали меня.

Понятно, о чем она пока не может говорить деду. Я усмехнулась в ответ и так же ясно осознала, что не имею никакого желания дальше слушать про проделки шустрой и лживой бабуси. Можно подумать, их в том мире было мало, таких охотниц за состоянием, готовых идти по головам родных и близких, а тем более чужих, ради мужчины из разряда «кошелек на ножках». И не важно, какие сказки они вещают о неземной любви к духовному миру старичка или пузанчика, все равно им никто не верит.

– Дед, – глянув на Беса, зло катающего по тарелке сморчок, тихо попросила я, – давай прекратим вечер воспоминаний? Скажи только, как он с ней познакомился? Мой беспутный папаша с моей не менее беспутной мамашей?

– Варья, – огорченно вздохнула шеосса, – ты заранее их осудила, а она так рыдала, когда тебя не нашли.

– Извини, Шейна, – не сдалась я, – но я столько раз видела, как люди буквально заливаются крокодильими слезами и при этом нагло врут. И работа была такая, и всяких шоу в подростковом возрасте насмотрелась выше крыши. Пока мне четко не объяснил человек, который варится в этом деле, что все они постановочные. Ну, то есть кто-то заранее пишет сценарий. А всякие комедьянтки стараются ради пиара и денег, разумеется. И если удастся потрясти публику, то все у них впоследствии в шоколаде. Дед, мне одно интересно… Ты же такой умный, наверняка уже давно во всем разобрался и разложил по полочкам. Выдай мне результат, я тебе безоговорочно поверю.

– Дусена не маг, – неожиданно повеселел он, – но с ясельного возраста завидовала всем, кто имеет способности, причем по-черному. И хотела только одного – стать магом. А потом, когда поняла, что сама никогда не сможет обрести способности, решила заполучить мага. И план давно составила, и сообщника нашла… или нескольких, мужчинами она к тому времени крутила как хотела. И ее мать об этом знала, но прикрывала любимую, избалованную дочурку. Потому Дуси и была уверена, что ее не хватятся сразу, она уже не раз уходила из дома на несколько дней. Ну а сын… В первый раз он появился в восемнадцать лет, с требованием взять его в ученики. Но у меня тогда уже был ученик, а двоих я никогда не брал. Мне не понравилось, когда я жил у Хаттерса, бесконечное соперничество. Возможно, кого-то оно подстегивает, а меня подавляло. Хотя Хаттерс – очень мудрый и тактичный учитель.

– Про него я знаю, он меня немного учил, – кивнула я и, вспомнив, обернулась к шеоссе: – Кстати, Шейна, я оставила ему твой саквояж и разрешила брать все, что понадобится, ты не против?

– Не против, – качнула она головой. – Это твои вещи. Но сам Хаттерс никогда его не откроет. Придется тебе его убеждать.

– Тогда сначала мы поедем к нему. – Приняв решение, снова уставилась на деда: – Так он на тебя обиделся? Твой сын?

– Сначала, – пренебрежительно ухмыльнулся дед. – Потом посмотрел, как я гоняю ученика, и сообразил, что и с ним нянчиться не буду. Дуси вырастила Берга эгоистом и лентяем, но перевоспитывать его я не собирался, зная, насколько это бессмысленное занятие. Она не захотела отдать ребенка, когда я поехал за ним в Дезвелл после визита Шейнассии. Устроила целое представление, в ней погибла талантливая лицедейка. На полквартала орала, что он не мой, что я замучаю бедное дите работой, как замучил ее, и еще много чего, даже не догадываясь, что нас абсолютно никто не слышит, а меня и не видит. В тот раз я уже принял все меры предосторожности, да еще и записал ее выступление на кристалл памяти. И сказал ей об этом, когда считал, что она уже выдохлась. Тогда она устроила второй акт, со слезами и жалобами.

– Неужели растаял? – изумилась я.

– Нет. Просто тут служанка принесла крошечного младенца, и я понял, что совершенно не знаю, что с ним делать. Способностей к магии я в нем тоже не нашел и начал сомневаться в отцовстве. Она ведь лжет постоянно, так же непринужденно, как дышит. И все же, презирая себя самого, заставил ее записать все доводы, какие она приводила, чтобы доказать, что он мне не сын. И спокойно жил семнадцать лет.

– Не кори себя, – мягко посочувствовала ему княгиня. – Несмотря на кажущуюся хрупкость, Дусена очень сильная и целеустремленная женщина, теперь я знаю точно. И сына нарочно баловала и делала все, чтобы он от нее зависел, ты верно угадал, ей нужен был личный маг.

– И даже дальше про мою мать рассказывать не нужно, – ввернула я, желая наконец добраться до главного. – Как мне сказали, она весьма симпатичная особа. А он наверняка приезжал к тебе еще не раз и каждый явно имел свою выгоду.

– В нашем мире такие здравомыслящие девушки, как ты, – большая редкость, – с легкой печалью заметила Шейна.

– Как выяснилось, моя бабушка тоже была далеко не тормоз, – огрызнулась я. – Но мы ведь все понимаем, что вовсе не это главное? А то, ради чего человек задумывается над причинами и следствиями и как он использует полученные выводы и догадки. Дед, рассказывай уже про тот день, и помни я многое знаю. И про твою оторванную руку, и о том, что мои предполагаемые родители дружно впали в избирательную амнезию.

– Вот как? – помрачнел он. Посопел, хмурясь и играя желваками, и скрипнул зубами. – А вот об этом, Варь, я даже не подозревал. Понимаешь, в тот день он как раз приехал в гости. Ну, это только так называлось, на самом деле Берг, как всегда, приехал за деньгами. Ему тогда уже исполнилось двадцать четыре, но зарабатывать так и не научился, хотя учителя понемногу усилили ему способности тренировками и накопителями. И вот когда мы обедали на балконе сторожевой башни, неожиданно появился секретарь и сообщил о приходе селян из ближней деревни. Они настойчиво просили поговорить с ними об очень важном деле. С такими предложениями, как вы понимаете, ко мне обращались нечасто, и я немедленно отправился в кабинет. Там уже сидела семейная пара с ребенком, на вид около года, тогда я в этом по-прежнему не разбирался. Женщину я знал хорошо и недолюбливал, она часто приносила к замку на продажу свежий творог и сметану, а иногда и мясо. И всегда почти в открытую со мной заигрывала, но у меня после Дусены есть непреклонное правило не заводить интрижек с кем попало. А вот мужа селянки я почти не знал… и невзлюбил с первого же слова. Он буквально кипел злобой и, сжигая меня полными ненависти взглядами, потребовал забрать свою дочку и выплатить ему отступные за молчание. Разумеется, я озверел от такой наглой лжи. Рявкнул, что никогда и пальцем к этой лгунье не притронулся и могу в этом поклясться на любом амулете. И выставил их за ворота, точнее, попросту выкинул заклинанием. А когда вернулся на балкон, Берг с самой невинной улыбкой спросил, кто меня так разозлил. Ну, я сгоряча и бросил что-то про нахальных селянок, у которых хватает совести шантажировать мага, даже не опасаясь за ложь превратиться в денгулов. «И надо было превратить, – зло бросил он, – подлая тварь! Сама навязалась…» Он еще не смолк, а я уже знал, что селяне не лгали. И помчался наверх, с башни отлично видна дорога и единственный мост, по которому приходят в мой замок селяне. Но вела меня не интуиция, а воспоминание о ненависти, с какой Кавин смотрел на ребенка. Он почему-то был твердо уверен, что Варя – не его дочь.

– Инла, – фыркнула я.

– Что – Инла? – непонимающе уставился на меня дед.

– Они назвали меня Инлой.

– Тебе не подходит, – безапелляционно заявил он, нахмурился и продолжил свой нелегкий рассказ: – Я оказался на верхней площадке, как раз когда они вошли на мост. Усилил себе зрение заклинанием и почти сразу понял, что они яростно ссорятся. Муж бешено махал руками, как мельница крыльями, и зло орал на женщину, а она огрызалась с ненавистью, как загнанная в угол волчица. И вдруг этот скот выхватил у нее ребенка, подскочил к перилам и начал размахивать младенцем, как куклой. У меня до сих пор стоит в глазах эта картина…

Голос деда сорвался, он схватил кружку с чаем и начал пить так жадно, словно три дня бродил по пустыне. Я вскочила со стула, ринулась к нему, прижалась к спине, бережно гладя окаменевшие плечи и шею:

– Дед… ну дед же! Ну плюнь ты на них!

– Нет, – преодолев себя, устало вздохнул он, – второй раз я на этот рассказ не решусь. В тот момент у меня словно молния в мозгу сверкнула… так ясно увидел все, что случится через минуту. Речка там горная, бурная… мчит между огромных валунов с бешеной скоростью… а мост высокий, горбом. Там и взрослый не вылезет, если спрыгнет. А я не успевал даже портал открыть… поэтому вызвал лавину, у меня давно было наготове заклятие… на случай слишком снежной зимы. Одновременно бросил на тебя защитный кокон, отбросил селян в сторону и открыл портал. И когда уже шагнул в него, увидел, как ребенок летит вниз. Скотовод все-таки успел выпустить дите из рук. А в следующий миг я и сам падал туда же, прямо в подхватившую тебя снежную волну.

Он дышал тяжело, словно все происходило только минуту назад, а я глотала слезы и вспоминала, как иногда по ночам случайно обнаруживала деда на кухне или на балконе, смотрящим в никуда с сердито стиснутыми зубами.

– Потом все случилось очень быстро, – тихо пробормотал Бес, погладив мою руку, – я нашел тебя под лавиной, но кокон был плотно завален камнями и снегом. Несколько валунов удалось сдвинуть и протиснуться на их место, но последним мне зажало правую руку. Левой я вцепился в тебя и лихорадочно пытался найти выход. На Берга я даже не надеялся, порталы он так и не осилил, да и рисковать собой никогда бы не стал. И вскоре понял, что остался только один выход – старинный артефакт перехода через грань миров. Вещица хранилась в моем кабинете, но я привязал ее к себе на всякий случай. Решившись ее использовать, я просто призвал артефакт и мысленно активировал. В тот же миг мое плечо пронзила невыносимая боль… очнулся только в больнице. Рука была на месте, а вот ребенка поблизости не оказалось. Только женщины в странных белых одеждах что-то жалостливо лопотали на незнакомом языке.

– Вот теперь все встало на свои места, – помолчав, вздохнула Шейна. – Прости меня, Рэйльдс, еще раз. Мне очень жаль, что я тебя тогда обидела… Но еще больше виновна, что позже, когда совет разбирался в этом деле, приняла сторону тех, кто решил, будто ты украл ребенка для опытов. И поэтому послушай моего совета – не спеши сейчас к себе в замок. Там все заперто, и твой секретарь никого не пускает, активировав особую защиту. А ты пока считаешься преступником, и это очень выгодно тем, кто охотится за Варьей. У нее редкие способности, и она уже успела хорошенько припугнуть команду главного инквизитора и обозлить самого Клаурта. И есть еще одна очень неприятная новость… последние десять лет Клаурт женат на Дусене.

Целую минуту я ошеломленно таращила на княгиню глаза, пытаясь понять, как на самом деле развертывались события, потом, сев на место и взяв себя в руки, почти спокойно осведомилась:

– Ты хочешь сказать, что этот Берг сообщил своей мамочке об интрижке с селянкой?

– Возможно, он и не хотел говорить, – хмуро усмехнулся дед, – но она очень хитрая змея. И если захочет, может выпытать все, что ее интересует. А ты ее интересовала, потому что твое имя связано с моим. Она все время за мной присматривала, и чем лучше я жил, постепенно накапливая опыт и получая все более денежные заказы, тем упорнее посылала ко мне сына, зная, что ему я никогда не откажу в паре сотен золотых. Однажды даже додумалась сунуться к моей подруге с намерением «открыть ей глаза». Но совершенно случайно попала на меня – я ожидал Флейси и успел прикрыться мороком. И отправил ее подальше, пригрозив вырастить неубираемые бородавки. И не только на лице.

– Фу, дед, – не выдержала я, – иди вымой рот с мылом и больше никогда мне про этих гадин не рассказывай. Суду и так все предельно ясно, ничего нового… помню я таких ушлых дамочек. А нам еще не пора думать, куда деваться? Здесь же остаться нельзя?

– Лучше уехать, – одобрительно глянула шеосса. – Хоть мы и погасили отзвук межмирового портала, но совсем убрать не могли. Это невозможно. Поэтому все, кто знает, зачем ты появилась в этом мире, уже сообразили, что Рэйльдс здесь. Они могут попытаться его захватить, пока после перехода не стабилизировался резерв.

– А… – заикнулась я и прикусила губу. Но, вспомнив, что за вопрос мне ничего теперь уже не будет, осторожно поинтересовалась: – А накопитель ему нельзя?

– Я и сам завтра сделаю, – с укоризной одернул меня дед. – Кстати, какие способности ты получила?

– Созидания, – просто ответила я, сжала кулак и тут же раскрыла, показывая Бесу кучку ярко сверкнувших кристаллов: – Вот. Больше ничего не нужно?

– Джинсы из черной замши, – машинально пошутил он, – классические.

– О’кей! – Весело хихикнув в ответ, высыпала на стол камни и шлепнула сверху шуршащий пакет.

– Что… правда? – растерялся Бес, подтянул пакет, раскрыл, пощупал ткань. – С молнией?

– И даже твоего размера и любимой фирмы, – уже откровенно смеялась я, чувствуя, как легко и хорошо становится на душе.

Дед со мной, и никогда он меня не воровал, не предавал и никаких опытов проводить не собирался. Просто спасал из лап озверевшего от ревности селянина, который швырнул в реку ни в чем не повинного ребенка, а потом двадцать лет спокойно получал за это жирное пособие. И мне вдруг очень захотелось не прятаться, а лететь в свой дом и воздать всем по заслугам.

– Что это? – не выдержала Шейна, опасливо разглядывая пакет.

– Всего лишь штаны, – со смехом ответила я. – Дед собирается ввести здесь новую моду.

– Вот теперь я понял, зачем ты им понадобилась, – помрачнел вдруг Бес, – и хочу знать точнее, от кого ждать первого удара. Ну, теперь твоя очередь исповедоваться.

– Давайте сначала загрузимся в аржабль? – спросила я Шейну. – А в пути спокойно поговорим.

– Хорошо, – сразу встала она с места. – Сейчас призову. А ты про питомцев не забудешь?

– А они тебе не нравятся? – заинтересовалась я. – Ведь полезные?

– Но тут не останутся, – усмехнулась она от порога. – Побегут за аржаблем.

– Ты же вроде всегда была против котят и кутят? – недоуменно хмурился дед, разглядывая камни.

– Так там жизнь другая, – мысленно позвав Котю, вздохнула я. – Не всегда есть возможность после работы сводить собачку на прогулку или убрать за кошкой. А здесь у меня времени больше, да и гуляют они сами. Кстати, про способности… я решила стать целителем. Вернее, уже вылечила ученика Хаттерса.

Дверь скрипнула и распахнулась, пропуская в дом пахнущего рыбой, влажно поблескивающего Котю. Ого, похоже, он научился сам охотиться! Пусть тогда, кроме рыбы, ест еще грибы и траву. Лопухи и сныть, например, вроде видела я тут похожие растения.

– Варя, осторожно! Не двигайся! – мигом вскакивая со стула, зашипел дед и начал крутить в пальцах подаренный мной накопитель. – Это земли шеоссов, а они мастера плодить всяких монстров.

– Почему сразу монстров? – обиделась я. – Котя – крот. Только большой и зрячий. И когти у него алмазные, мне нужно было, чтобы он камень копал. Ты еще моих мурашей не видел!

– Уже вижу, – странным голосом процедил Бес, – и боюсь спросить, зачем тебе такие огромные понадобились?

– Глину из подземного хода вытаскивать, – честно сообщила я, – а то Котя очень долго копал. Дед? Ты чего так смотришь? Я там недолго была, и ничего плохого мне не сделали. Это я их напугала, бежали как зайцы.

– Лучше бы я еще года три потерпел, – яростно скрипнул зубами Бес и вцепился в меня как в спасательный круг. – Но ведь и подумать не мог…

– Аржабль уже ждет, – деликатно позвала от двери Шейна, и мы пошли грузиться.