В первый раз Тегуэнь мы рассматривали с башни аржаблей. Здесь она представляла собой внушительное строение с несколькими причальными балконами, и на одном из них, выйдя из распахнувшего нутро летуна, я и застыла, очарованная увиденным.

Поднимавшийся перед нами на фоне темнеющего неба остров казался ажурным свадебным тортом. Высокие строения, окруженные стройными башенками и оплетенные галереями, лестницами и воздушными переходами, были белоснежными от фундамента до флюгера. И все остальное было белым: песок ближнего пляжа, выложенные плитами дороги и тропки, мосты и беседки. Только зелень, скромно обрамлявшая это царство белизны, была различных оттенков, от салатового до темно-изумрудного.

– Круть, – сказала я застывшему рядом деду и, покосившись, рассмотрела в его сузившихся глазах и стиснутых губах знакомое мне выражение.

Так Бес смотрел только на мошенников, пытавшихся за бешеную цену всучить ему средство от всех болезней, да еще наглых родственников Клавдии Степановны, вдруг объявившихся после ее кончины. Они никак не хотели верить, что троюродная тетушка, которая при жизни не получала от них даже открыток ко дню рождения, еще несколько лет назад продала квартиру деду.

– Рай для избранных, – процедил он. – Ненавижу.

– Идем вниз, нас ждет коляска, – тихо выдохнула замершая рядом на мгновение Шейна, и я расслышала в ее голосе виноватые нотки.

Данерс упорно держался от меня на расстоянии, но оно было постоянным, как невидимый поводок. Шеоссы плотно закрыли инквизитора щитами и набросили чью-то личину, но, как сказал Винк, это лишь временная мера. Артефакт такой силы невозможно скрыть надолго: едва он поймает приказ связанного с ним амулета или чего-то подобного, как немедленно отправит хозяину сигнал. И что хуже всего, даже с нашими способностями очень трудно засечь этот обмен информацией, настолько быстрым и слабым может быть магический импульс.

В коляску Данерсу пришлось сесть с нами, но он и тут нашел выход – сел наискосок от меня, загородившись Хаттерсом и дедом.

«Интересно, – написала я Бесу, покорно принимая игру в немых, – что будет, если я его коснусь?»

– Никто не знает, – мрачно засопел дед, – но лучше не рисковать. И не смотри на меня так подозрительно, это и в самом деле мы велели ему к тебе не приближаться.

«Параноики», – написала я и отвернулась к окну, за которым мелькало сахарное кружево домов и оград.

– Может быть, – укоризненно ответил он. – Но в таком деле не стоит провоцировать судьбу.

Дом Винка ничуть не отличался от соседних, разве был поменьше. Семья шеосса жила в другом месте и, как я поняла, была хорошо защищена и законспирирована. И учеников у него тут не было, только помощник, следивший в отсутствие магистра за садиком и клумбами.

Нам пришлось сюда приехать, так как первоначальный план – побеседовать с вечера с наиболее благоразумными и совестливыми магистрами – из-за Дана пришлось вычеркнуть. За ночь доктор Зло, как теперь все с моей подачи звали неизвестного «хозяина» Данерса, вполне мог поднять против нас весь остров.

Пока Винк посылал собратьям по совету приглашения, а Шейна с Сансом усиливали защиту, я в гостиной третьего этажа накрывала стол для вечернего чая. Традиционное для этого острова время ужина уже прошло, а насторожить приглашенных слишком холодной встречей шеоссы не желали. Ведь со многими они знакомы не один десяток, и даже не одну сотню лет, и пока им доверяли.

– Поставь вазочки с белыми цветами, – выдал совет Хаттерс, задумчиво изучавший раскинувшийся перед ним город.

Сейчас, в сиянии фонарей и нарядных вывесок, он стал вдруг похож на один из приморских курортов, и временами мне казалось, что ветерок доносит в открытые окна музыку с дискотек или танцевальных площадок.

– Все готово? – Винк, переодевшийся в белый костюм, походил на богатого туриста с усыпанными перстнями пальцами, хотя я точно знала, насколько они слабее его собственных возможностей.

– Там уже прибыл первый гость, – сообщил хозяину появившийся в точно такой же одежде Санс. – Иди встречать.

Шейна подхватила меня под руку и повела нас с дедом прочь. С этого момента мы Винку не друзья и не родня по шкуре, а свидетели, и должны сидеть в соседней комнате, вернее в кабинете хозяина. Оттуда мы будем слышать все до последнего слова, как и доппели, расположившиеся во всех смежных помещениях. У них внешность помощника Винка и учеников Санса, но на самом деле их по четверо у каждого старшего шеосса. Только нам как новичкам не позволили рисковать, наша главная задача – уцелеть, если события пойдут по самому нежелательному сценарию.

Войдя в кабинет, дед отвел меня в сторонку и тихо, на английском, который учил вместе со мной, повторил все инструкции, добавив, как истинный резидент, пароли и шифры.

А я в ответ подшучивала над ним и легкомысленно хихикала, хотя больше всего хотелось плакать и бежать отсюда куда подальше. Потому что за всю свою жизнь я ни разу не видела деда таким настороженным и напряженным.

– Проходи, садись и объясни все подробно, я ничего не понял. – В голосе Винка сквозь безупречную вежливость и доброжелательность слышалось огорчение.

Мы молча переглянулись, сообразив и без слов, что и этот план готов рухнуть. Обычно гости с порога не предъявляют хозяевам никаких требований.

– Авинкес, – суховато процедил пришедший магистр, – мы знакомы почти двести лет, и только ради всего, что пройдено вместе, я поясню тебе и без того ясное предложение. Ты с какой-то целью без ведома собратьев по совету тайно привез на Тегуэнь несколько преступников, скрывающихся от правосудия, и пытаешься втянуть нас в свою интригу, вместо того чтобы сдать их магам, следящим за порядком на всех доступных нам материках и островах.

– Миркес, – с горечью произнес Винк, – ты прав, мы знакомы более двухсот лет. И мне жаль, что за эти годы ты так и не заметил, что я никогда, – заметь, ни разу! – не отдал свой голос за несправедливый приговор! Только мне, Синкайсу и Торвалсу не пришлось извиняться перед обвиненными, после того как им удалось доказать свою невиновность! И даже сейчас ты исказил правду, глядя мне в глаза! С каких пор открытый прилет на центральную башню и поездка через весь город называется тайным провозом преступников? И кого ты называешь преступниками? Наших собратьев по дару, обратившихся ко мне с просьбой собрать совет, которому они готовы открыто поведать обо всех своих поступках? Людей, не понимающих, за что их травят, как бешеных зверей, и ищущих нашей справедливости и помощи? Так знай, никого я не буду сдавать палачам, потому что не вижу среди прибывших со мной ни одного злоумышленника. А ты можешь уйти, но попомни – тогда тебе снова придется краснеть и просить прощения. А можешь остаться и убедиться во всем своими глазами. И не смотри так скептически, я не собираюсь ничего тебе навязывать насильно.

– Вдвоем мы ничего не сделаем, – хмуро вздохнул Миркес, потоптался и нехотя двинулся к лестнице.

– Не вдвоем. Синкайс прилетел со мной, странно, что тебе не сообщили. А еще княгиня Шейнассия Солмерс и Теонс Саглерс Хаттерс.

– А он-то с какой стати? – буркнул мрачный гость, явно ругавший себя за слабохарактерность.

– Задета его честь как учителя, – спокойно пояснил Винк. – Его ученики обвинены в несуществующих проступках, и он готов их защищать.

– Мирного вечера тебе, Миркес, – учтиво приветствовал гостя Хаттерс, выходя на лестничную площадку. – Давно не виделись. Как твой племянник?

– Хорошо. И пусть сбудутся твои пожелания. – Судя по кислому тону, магистр вряд ли верил в возможность исполнения своих слов.

– Прибыл еще гость, – доложил доппель Винка, имевший внешность его помощника.

– Пригласи пройти наверх, тут вид лучше, – велел ему Винк, видевший гостя глазами доппеля, и, подождав, известил: – Это Торвалс.

«Дед, – написала я мелком на дощечке, найденной на одном из столов, – тут модно, чтобы имя кончалось на «эс»?

– Это знак мага, – шепнул он, прикрыв нас щитом. – Мальчикам добавляют букву «эс» к имени, как только пробудится дар.

«А девочки не заслужили?» – обиженно поджав губы, черкнула я, вполуха прислушиваясь к приветствиям.

Похоже, явился еще кто-то.

– Им добавляют имя учителя, и всем ясно, что это магиня.

«А если девушка без дара выйдет замуж за мага?»

– Добавят его имя, но без буквы «эс», – торопливо шепнул Бес и, сдвинув брови, приложил палец к губам, призывая молчать.

– Где?!! – пронзительно, до звона в ушах, кричала на весь дом женщина, явно еще не успевшая добраться до лестницы. – Где она, моя кровиночка?!! Покажите же мне ее, истуканы бесчувственные!!!

– Это Дуся, – прошипел Бес, нарушая собственный запрет. – Сейчас будет театр одного актера.

– Санкционируй на любые действия, – с надеждой предложила я.

– И сам бы с удовольствием, – кровожадно оскалился он и через секунду с сожалением выдохнул: – Жаль, нельзя.

– Девочка моя-а-а!!! – Рыдания приближались, как самум, и я поспешила встать и подойти к двери в гостиную.

Взгляды незнакомых мужчин впились в меня клещами, будя почти твердые подозрения в моей особой популярности. Я одарила магистров самой роскошной и приветливой улыбкой из арсенала продавцов, имеющих процент от выручки. Больше ни один работник прилавка не улыбается покупателям так счастливо и лучезарно, словно увидел любимую тетю-миллиардершу.

Потом застенчиво оправила подол скромного синего платья с длинной юбкой, рукавчиками по локоток и воротничком как у школьниц и обернулась к распахнутым дверям на лестничную площадку.

– Хочешь, я ее остановлю? – деловито поинтересовался следовавший за мной инквизитор.

Я благодарно глянула на Данерса и медленно качнула головой – ему и своих бед хватает. А затем снова уставилась туда, откуда, судя по завываниям, должна была вот-вот появиться талантливая, но беспринципная актриса.

И мы дождались. Она возникла именно так, словно репетировала эту сцену не один раз. С устремленным на меня трагичным взором полных слез голубых глаз, со слегка растрепанными, якобы в спешке, золотистыми локонами и сжатым в руках кружевным платочком.

Ох как мне хотелось ей похлопать и крикнуть «браво»! Но где-то за спиной угрожающе застыли Данерс с дедом, и я опасалось, что ни один из них не одобрит такой шутки. Выставить ее посмешищем все равно не получится, симпатии зрителей, не посвященных в суть дела, явно на стороне несчастной бабуси, выглядящей, между прочим, всего лет на пятнадцать меня старше.

Поэтому пришлось молча достать дощечку и написать: «Кто это?»

– Она немая? – взвыла Дуся, и я мысленно ей все же ехидно поаплодировала: ориентировалась бабка мгновенно, как пиранья.

– Временно, – процедил дед. – Она спрашивает, кто ты такая?

– Неужели ты никогда не рассказывал внучке обо мне? – почти с подлинным горем заломила руки Дуся.

– Почему я должен был рассказывать ей про тебя? – так же искренне изумился дед и достал из кармана коробочку. – Вот кристалл, все желающие могут посмотреть своими глазами, как ты клянешься, что я не имею к твоему сыну никакого отношения.

– Ты вынудил меня так поступить! – мгновенно ощетинилась Дуся. – Так запугал, что я была готова поклясться в чем угодно.

– У тебя никогда не было честного слова, Дусена, – подоспела на помощь деду Шейна. – Ты обманула меня и подтолкнула к неверному решению, оклеветав Рэйльдса.

– А ты всегда слишком верила всем мужчинам, тетушка! – бросила в княгиню комок грязи Дуся, еще не сообразив, что та больше ничего ей не спустит и не простит.

– Эти слова тебе придется подтвердить фактами и свидетелями, – вмиг оледенел голос Шейны. – А сейчас, если ты закончила с оскорблениями, покинь этот дом.

– Только вместе с Инлочкой! – снова ринулась ко мне Дуся, но я была начеку и моментально поставила перед собой стеклянную стену.

Хотя сначала хотела каменную… но вовремя сообразила, что тогда не увижу ее гримас.

– Рэйльдс! Негодяй!!! – зарыдала она во весь голос, и слезы ручьем покатились по щекам. – Как ты можешь так поступать с женщиной, которая отдала тебе первую любовь?!!

«Кто такая Инлочка?» – тем временем писала я, найдя слабое место в атаке наглой интриганки.

– Мы не знаем никакой Инлочки, – невозмутимо перевел мои слова дед и оглянулся на магистров, которые постепенно прибывали. – Мою приемную дочь зовут Варвара. Или, по-нашему, Варьяна.

Его неожиданное заявление ошарашило меня, но только на миг, потом я подняла доску и поспешно написала: «Согласна. И давно ты это решил?»

– Да, – по-русски буркнул он. – Но не выбрал момента объяснить.

– Ты не имеешь права! – возмущенно завопила Дуся. – У нее есть отец!

– Который из двух? – снова холодно вмешалась в нашу перепалку княгиня. – Тот, который не моргнув глазом бросил годовалого ребенка с моста в пропасть, или второй, смотревший на это с балкона и даже пальцем не пошевеливший, чтобы ее спасти? Уважаемые собратья, как вам всем прекрасно известно, в первые дни после межмирового перехода любое событие из памяти человека становится доступно для записи. Рэйльдс обратился ко мне и Авинкесу с просьбой записать момент, когда он, создав в качестве подушки лавину, прыгнул порталом под мост, чтобы спасти ребенка. Мы можем показать этот кристалл любому, кто желает убедиться в благородстве и самопожертвовании Рэйльдса. Обнаружив, что оказался в ловушке и у него хватит энергии только на спасение кого-то одного, он решил уйти вместе с девочкой в другой мир. Хотя отчетливо понимал, какой болью за это заплатит и с какими трудностями столкнется в чужой и чуждой реальности. Извини, Рэйльдс, все это мы тоже увидели, когда записывали твои воспоминания.

– Все эти ваши кристаллы можно подделать! – разъяренно уставилась на бывшую благодетельницу бабуся. – А Бергердс просто не поверил наглой селянке! Все они врут, им лишь бы денег урвать!

– Раз не поверил, значит, отказался от ребенка, – строго оборвал ее Винк, – и с того момента никакого права на него не имеет. И ты, как следствие, тоже. А теперь мирно уйди из моего дома, я приглашал только магистров верховного совета.

Вот в этот момент до меня наконец дошло, что Дуся никогда бы не вошла в этот дом, если бы ее не захотели пустить. Значит, Шейна и Винк желали всем показать истинное лицо этой пройдохи, а заодно и наглядно представить с новой стороны Беса, и это им отлично удалось.

Мой гнев начал таять, и я уже спокойно убрала стеклянную стену, не забыв впитать энергию. Судя по всему, она мне еще понадобится.

– Каждый человек может ошибиться! – снова зарыдала в три ручья Дусена. – А как мне теперь жи-ить?!

– Как жила раньше? – с почти откровенным презрением осведомилась Шейна.

– Зна-ая, что девочка в чужих рука-а-ах!!! – не слушала ее комедиантка.

– С какой это стати мои руки ей чужие? – язвительно поднял бровь Бес. – Я принял ее как свое дитя двадцать три года назад, по исчислению того мира, и с тех пор кормил, одевал, заботился, учил и воспитывал.

– И воспитал бесчувственную чурку! – в запале огрызнулась Дуся, а мне стало вдруг одновременно легко и противно.

Дуся оказалась самой наглой и тупой из всех блондинок, каких я видела, и последним словом наповал, как снайперским выстрелом, убила во мне все последние сомнения. А заодно и робкие попытки моему врожденному, как я до этого считала, чувству справедливости найти в душе хоть каплю сочувствия к этой женщине.

– Все, мое терпение не бесконечно! – рыкнул Винк, и его «помощник», ловко подхватив интриганку на руки, легко понес по лестнице вниз.

– Что тут происходит? – так властно возмутился кто-то с площадки второго этажа, что у меня на миг возникло желание вытянуться в струнку, как новобранец перед генералом.

– Меня отсюда выбрасываю-ут!!! – с утроенной силой завопила Дуся. – Как последню-ую селянку-у!!!

– Не нужно оскорблять селян сравнением, – процедила побледневшая от ярости Шейна и добавила условное слово, означавшее, что наш план снова терпит крах и нужно быть настороже: – Они так не ведут себя даже с врагами.

– А вы мне теперь кто? – явно переигрывала бабуся, и властный незнакомец мгновенно это просек.

– Отправляйся домой, дорогая, и выпей успокаивающего чаю, я сам во всем разберусь.

– Но… – попыталась отвоевать право на собственные действия Дуся, однако это ей не удалось.

– Домой! – безапелляционно вынес вердикт Клаурт, больше я в этом не сомневалась. – Так что тут происходит? – Мужчина, одетый довольно легкомысленно, даже по местным, довольно терпимым к многообразию фасонов и расцветок, правилам, как ни странно, ни смешным, ни несерьезным не казался.

Хотя и был довольно худощав и неказист. Но жгуче-черные глаза, смотревшие из-под насупленных бровей, не оставляли никаких сомнений в его жесткости и неуступчивости.

– Тут внеочередное собрание совета верховных магистров, – ничуть не уступая ему во властности, сухо информировал Винк. – А Дусена Лайзен ворвалась без приглашения и принялась оскорблять моих гостей. Впрочем, она всегда так себя ведет, но я терпеть такие выходки не собираюсь.

– А почему я ничего не знаю про совет?

В правдивость этого утверждения, судя по мелькнувшим на губах собравшихся ухмылкам, не поверила не только я.

– Потому что ты в совет не входишь. – Винк всеми силами вызывал огонь на себя.

– Так в чем дело? – ядовито смотрел на него Клаурт. – Прямо сейчас и изберите. Все равно потом именно мне придется исполнять все решения, какие вы сейчас примете.

И это был такой же откровенный шантаж, как и ложь, но сидевшие за столом магистры почему-то молчали.

– Не имеем права, – заявил Синкайс в поддержку собрата. – Это совет верховных магистров, а у тебя дар весьма слаб. Даже на звание ученика не хватает. Как и на право командовать магами.

– А решать все ваши проблемы, добывать деньги, продукты и все прочее я, значит, годен?

– У всех свои таланты, – вступила в бой Шейна.

– А ты тоже не в совете, тогда почему тут сидишь? – съязвил Клаурт, постепенно теряя хладнокровие и все очевиднее приходя в ярость.

– Я здесь как свидетель, – спокойно ответила княгиня, – и как кандидат в представители совета.

– Ты же правишь своим княжеством, – едко прищурился Клаурт, – и постоянно жить на острове не сможешь.

– А с каких пор все верховные магистры обязаны жить здесь? – не менее ехидно усмехнулась Шейна.

– Они сами так решили, – невозмутимо заявил скромно стоящий позади Клаурта мужчина, которого я поначалу приняла за его помощника или охранника. – И даже выбрали особую связь, чтобы иметь возможность в любой момент объединить силы против предателя.

Что-то в его словах мгновенно насторожило меня, уколов предчувствием близкой беды. Пока неизвестной и неосознанной, но от этого не менее реальной и неотвратимой.

– И что же это за связь? – Судя по настороженному взгляду, Винк тоже ощутил тревогу, да и Шейна с дедом вмиг подобрались, словно гончие, почуявшие дичь.

Магистры безмолвствовали, и это хмурое молчание било по нервам острее, чем пожарная сирена, и больнее полной безнадежности. Но еще сильнее, чем их мрачные взоры, потрясло меня лицо Клаурта, ставшее вдруг таким несчастным и по-детски обиженным, словно у него под носом провернули крупную аферу с подложными документами.

– Вы и правда хотите знать? – Довольно молодой мужчина с резкими складками возле рта с показным дружелюбием смотрел на шеосса. – Могу показать. Сейчас уважаемые магистры, используя объединенную силу, возьмут в подчинение всех гостей и собратьев, прибывших сегодня на голубом аржабле, и отведут в главную лабораторию мастерской артефактов. Там мы выслушаем правду… понимаете? Чистую правду о том, ради чего вы сюда явились. Ну а после они примут вас в свой круг избранных. Ну?

Он властно глянул на сидевших за столом магов, и вокруг нас в тот же миг сомкнулся мощный щит вовремя среагировавших шеоссов.

Мне уже довелось испытать в доме Хаттерса нечто подобное, когда маги пытались применить свои успокаивающие заклинания, и хотя в тот раз я сильно растерялась, но испугалась гораздо меньше, чем теперь.

Сейчас вокруг кипел настоящий бой заклятий, взрывались и текли лавой на белоснежный пол мощные фаерболы, звенели разлетавшиеся со стола приборы и тлела мебель. А семь магистров сидели за столом покорно, как зомби и направляли на нас все новые залпы мощных заклинаний.

– Данерс, друг мой! – Громкий и язвительный голос незнакомца почему-то очень отчетливо доносился сквозь грохот, треск и шипение. – А ты отчего бездельничаешь? Раз тебя оставили внутри круга, значит, считают хорошим мальчиком? А ну-ка, покажи им, на что способен. Скрути для начала княгиню, жаль, по доброте душевной я не добрался до нее чуть раньше!

– Вот же гаденыш, – прошипела Шейна, ставя новый щит взамен сгоревшего. – Все его узнали? Чезен, старший артефактор.

– Он самый, – зло фыркнул Винк. – Как курица с яйцом, возились с этим талантом.

– А имя у него не мага, – пробурчал дед, при первых же словах незнакомца оказавшийся между мной и Данерсом.

Мне вдруг стали понятнее намеки артефактора, и в уме начала складываться логичная картина происходящего, но неожиданно громко, с отчаянным стоном, скрипнул зубами Дан.

– Шейна… – натужно прохрипел он, – отойди… молю…

Я в тревоге глянула на инквизитора и только теперь поняла, какой ценой ему удавалось не выполнять приказы Чезена, судя по всему, и являвшегося его тайным хозяином.

У Данерса из ушей, носа и уголков рта текли струйки крови, на лбу вспухли вены, в глазах полопались сосуды.

– Варя, – скомандовал вдруг дед и сам подтолкнул меня к инквизитору, – бери его и уходи. Запомни – грибное место за березняком. Да поспеши, иначе…

Я и сама отчетливо понимала, что может случиться, и даже не думала спорить. Прильнув к Дану, шепнула:

– Держись! – И он вцепился в меня крепко, до боли в ребрах.

А я, стараясь не думать больше ни о чем, силилась под безнадежный вой обожженных верховных магистров и грохот взрывов представить светлую березовую рощицу километрах в двух от деревушки и наше заповедное грибное местечко.

– Варья… – внезапно попытался отодвинуться Дан, но было уже поздно.

Мир вокруг нас резко потемнел и исчез, а через миг пропало и все остальное, вместе с моей последней, истовой мольбой:

– Только бы они уцелели!