В дом Винка мы вернулись только через три часа, и за это время с моей души свалился незримый, но очень тяжелый камень. Жертв на острове Тегуэнь больше не было.

А кроме того, теперь я точно знала, что на этот раз не ошиблась с выбором ремесла. Хотя и дубы сажать тоже буду, без них этому миру очень трудно выжить в грядущей катастрофе. Но первым делом все-таки люди.

– Варья! – встретил меня радостный крик Шейны.

Однако добежать до княгини я не успела. Выскочивший из-за двери Бес поймал меня на полпути и несколько секунд крепко сжимал в объятиях, виновато сопя в макушку.

– Дед, ну чего ты сейчас-то переживаешь? Все уже нормально, – бормотала я, украдкой стирая слезинки. – А как Настя с Тарасиком?

– Хорошо, – наконец отпустил он меня. – Я оставил их в своем замке. Мы ведь оттуда открывали вам портал и никак не ожидали, что кто-то может вмешаться. У него был артефакт невероятной силы, а нас всего трое… Думал, все уйдете неизвестно куда. Глазам своим не поверил, когда увидел троих и среди них девушку…

– Извини, – виновато вздохнула, сразу поняв, за кого он принял Настю. Хотя такое возможно лишь в самый первый момент. Она ниже меня и натуральная блондинка, а у меня цвет волос медово-ореховый. Никто не верил в его натуральность, Ольга поначалу твердила, что такого цвета в природе не бывает.

– За что? Это ты меня прости, не предусмотрел, что за нами будут следить. У Берга даже башенка была неподалеку, из нее и наблюдал за Ульнисом.

– Почему «была»?

– Теперь ее нет. И по всем окрестностям расставлены следилки. Если кто-то появится поблизости, Тарасик пошлет мне знак.

– Ему тут нравится?

– Мальчишка по натуре – прирожденный маг. Кстати, – Бес вдруг перешел на английский, – а почему ты не спрашиваешь про четвертого спутника?

– А должна?

– Не хитри. И не ступай на протоптанную дорожку ревнивых дур! – все на том же инглише прикрикнул дед. – Это путь в ад. Что у вас произошло?

Разумеется, можно было не отвечать, или сказать, что это мое личное дело, или перевести разговор на другое. Но за последние несколько дней я узнала о человеке, рядом с которым жила двадцать лет, поразительные вещи и по-иному увидела все, что прежде считала обыденным. И теперь уважаю его втрое сильнее и никогда не позволю себе огрызаться, как малолетняя хабалка.

– Дед, – тоже перешла на иностранный, – не беспокойся, все нормально. Но у него здесь есть невеста. А я никогда не любила разлучниц.

– Это слово подходит только прожженным стервам, – не пожелал он отступаться, – которые уводят мужчин из семей ради выгоды или прихоти. А женщин, которые, несмотря ни на что, борются за свою любовь, так называть нельзя.

– Дед… – едва сдержала я досаду, неужели он не видит, как мне неприятен этот разговор? – Кто-то недавно говорил, будто любовь – это не осада и не рейдерский захват, а союз двух сердец. А у меня в наличии только одно.

– А второе сидит в камере и ждет завтрашнего суда. Несколько князей и свободных магов подали иск против его команды.

– Но ведь… – начала я и смолкла, сообразив, что широкая публика не была осведомлена о вещах, творящихся в замке Дерлит.

– Вот именно. А он сейчас еле живой – пытался тебя удержать, когда вмешательство в портал начало искажать путь. Вылил все, что сумел собрать, и отдал часть жизненных сил.

– Ты пытаешься меня разжалобить? – притворно изумилась я, хотя сердце предательски сжалось от этих слов. Но обычно дед действовал иначе, и теперь я ждала подвоха. – А не подумал, кем я буду себя чувствовать, если приду к нему и застану там невесту?

– А кто ее пустит? – в свою очередь удивился дед. – Хотя про нее нужно разузнать подробнее, может, тебя просто взяли на слабо. Кто, кстати, принес камушек за пазухой?

– Чезен, – пробормотала, начиная осознавать, как лоханулась, беспрекословно поверив артефактору.

Откуда бы ему знать такие подробности о личной жизни Данерса? Ведь сам Чезен был в руках тайного интригана всего лишь простым орудием, и дела инквизиторов его никогда не интересовали.

– Сейчас туда сходить не успеем, – правильно понял мою задумчивость Бес. – Ступай поздоровайся с Шейной, пока она не прожгла мне в спине дыру, потом позавтракаем и на суд.

Однако Шейна его вовсе не торопила, она уже сидела за столом и разливала горячий чай, знакомо пахнущий мятой и липовым цветом.

– Садись рядом, Варья, – позвала она меня и подала чашку. – Ты становишься легендой.

– Всю жизнь мечтала, – хмуро фыркнула я. – Мне бы лучше хоть немного пожить спокойно, осмотреться в этом мире. А то с первого момента все бегу куда-то.

– Я уже лет двести хочу хоть пять дней посидеть с кистями на Эсхинских холмах, написать цветение диких роз, – усмехнулась она, – и каждый год откладываю. Они цветут весной.

Я понимающе кивнула. Весна у шеоссов – самое горячее время, если я правильно соображаю. Впрочем, судя по Бесу, иного у огородников и не бывает. У него с осени стоят по окнам какие-то ящички, в одних растут черенки, в других – клубника, потом ее сменяет рассада помидоров и перца… и так бесконечно.

Некоторое время мы завтракали молча. Подходили магистры, присаживались выпить чашку чая или перекусить и уходили, не сказав о предстоящем суде ни слова. Помалкивала и я, предупрежденная Винком заранее. Закрывать щитами дом от прослушки было бесполезно, Чезен делал поистине уникальные артефакты, и самые мощные из них сейчас находились в руках наших врагов.

Магистры сначала лишились дара речи, когда добрались до склада самых редких, бесценных артефактов и обнаружили, что он почти пуст. А потом ринулись выяснять, куда все исчезло, и очень скоро знали точно: их брал Чезен, чтобы скопировать. «На всякий случай», – говорил он, и никто не проверял, положил ли старший артефактор уникальные вещицы назад.

Ведь раньше у него в делах царил идеальный порядок.

В принадлежащее совету верховных магистров здание мы отправились в облике шеоссов, и я опасалась, что публика воспримет нас как цирковых слонов. Будет стоять и глазеть разинув рот.

Однако народу на улицах было очень мало, и редкие прохожие вовсе не собирались нас изучать. Наоборот, отводили глаза и проскальзывали серыми мышками.

– Мы последовали совету твоего деда, – снова переходя на русский, пояснила Шейна, державшаяся рядом, – и официально объявили во всех городах и поселках правду о шеоссах. Он прав, пусть в тени таятся те, кто замышляет недоброе. А мы должны стать в народе самыми уважаемыми людьми. Иначе дождемся, что на нас объявят охоту, как на кровожадных монстров.

– А куда делись отсюда жители?

– Отправляем на материк. Нечего сидеть здесь тем, кто не занят артефактами и целительством. Да и свои лазареты скоро начнем открывать в больших городах, путешествие на Тегуэнь доступно лишь очень обеспеченным людям. А здесь останутся только ценные мастерские, склады и лечебницы для самых тяжелых пациентов. Таких, как Витерс. Ведь не каждому целителю по силам вырастить ноги за три часа… теперь могу признаться – даже я затратила бы больше времени.

– Но ты мне помогала!

– Не так много, – усмехнулась Шейна, и шедший навстречу прохожий шарахнулся в сторону, рассмотрев звериный оскал.

В ответ я смолчала. Мы уже входили в ажурное здание, одно из немногих уцелевших, и пора было настраиваться на суд.

Круглая комната, где проходили такие собрания, располагалась в центре дома и не имела ни одного окна. Из мебели тут стоял всего лишь окруженный стульями стол, само собой, тоже круглый.

Но никто не спутал бы его с обеденным. Посредине столешницы бледно светился синеватый кристалл в виде многолучевой звезды, а каждый стул стоял в собственной стеклянной кабинке вроде тех, какие бывают в офисах. Стенки между кабинками были матовыми, без малейшей щели, а впереди стекло оставалось прозрачным и имело лишь маленькое отверстие.

Я заняла соседнюю с Шейной кабинку и огляделась. Из двадцати мест шестнадцать заняли магистры и шеоссы, четыре последние кабинки, ближайшие к выходу, пока оставались свободными. Они предназначались для истца и его свидетелей. Больше сюда никого не пустят, маги не считают разумным посвящать обычных людей во все свои дела.

Иначе найдется слишком много желающих шантажировать тех, чьим трудом сохраняется в этом мире жизнь, и попытаться сесть им на шею.

– Варья, – оглядев нас, негромко окликнул Авинкес, являвшийся сегодня главным судьей и потому стоявший в человеческом обличье, – убери шубу шеосса и не волнуйся.

– Мне волноваться нечего, – выполняя приказ и оставаясь в строгом зеленом платье, ответила я.

И это был знак, что можно впускать Дусю и ее адвокатов.

Пока мы ее ожидали, я позволила себе целых две минуты думать о том, куда отправлюсь после суда. И какими словами лучше сказать невезучему инквизитору о своей вере в его невиновность. Ну и про то, что буду на суде его свидетелем. А может, и еще что-нибудь… если хватит смелости.

Советница вплыла в зал в одиночестве, и некоторые магистры не сдержали саркастических усмешек – самоуверенность и наглость жены Клаурта не имела пределов.

А она, пренебрежительно оглядев стол и кабинки, ядовито ухмыльнулась и бросила на стол свернутый рулончиком лист бумаги. И осталась стоять – явно в ожидании ответа.

Авинкес читал послание подозрительно долго, и по тому, как все сильнее сжимались в кулаки державшие листок руки, я начала понимать, что моя проклятая бабка снова нас переиграла. И нам уже не удастся выполнить ни одного пункта из тщательно разработанного плана.

Напрасны все приготовления и предосторожности, тщетны приложенные усилия. Она снова на шаг впереди, и можно не сомневаться, чего – вернее, кого – Дуся потребовала от совета.

Меня.

Так как уверена, что только я могу претворить в жизнь ее самую заветную мечту, о которой мы догадались еще на яхте. Хотя на самом деле деду сделать это проще, но его Дуся побаивается. Считает более хитрым и жестким противником, чем меня. И она права, но лишь в одном: убить ее я действительно никогда не смогу.

А вот сполна отплатить за все гадости, пожалуй, сумею.

– Читай уже, – проскрипел дед, с головой выдавая свою ненависть к Дусе, и губы гадины дрогнули в победной усмешке.

Бес только что подтвердил ее версию о его собственной мстительности.

– Дусена Лайзен требует отправить к ней в гости несовершеннолетнюю внучку, которую Рэйльдс Теонс Бестенс захватил в раннем детстве и утащил в чужой мир, устранив таким подлым способом от общения с остальными родичами. Варьяна Теонс Бестенс пробудет там до совершеннолетия и за это время получше познакомится с отцом и бабушкой. Это требование подкреплено угрозой: если Варья сейчас не пойдет вместе с Дусеной, Бергердс активирует цепочку артефактов, размещенных им в разных местах базы доноров.

Все магистры вмиг помрачнели, понимая, как легко было Бергу проделать подобную диверсию в суматохе последних суток. Да он мог заминировать амулетами любой дом, ведь все щиты были снесены сначала ураганом, потом самими шеоссами, освобождавшими жителей из-под обломков.

И теперь я не сказала бы с уверенностью, что план Дуси, имевшей незаметный, но сильный талант манипулятора, не предусматривал и подобного поворота событий. С гибкостью змеи и пронырливостью прожженного пройдохи она успевала на каждое свое поражение придумать несколько новых ходов, с невероятной ловкостью управляя далеко не глупыми и не примитивными мужчинами. Причем все они явно искренне верили, будто действуют по собственному желанию и себе на пользу.

– Иду, – вставая с места, сообщила я магам. – Дед, не забывай кормить моего Котю.

Это тоже была условная фраза, и, выслушав ее, дед только скрипнул зубами. Я сейчас объявила, что буду действовать по обстоятельствам и прошу всех без особой необходимости не вмешиваться.