«Ладно, – рычала я про себя, сидя в опускающемся подъемнике, – можешь ничего не говорить. Я и сама уже догадываюсь, что это новое испытание. Не знаю, ради чего, всучить мне зеленую шубу вам уже удалось, и я даже почти готова что-нибудь посадить, раз так нужно. Но сейчас речь идет о моей жизни… и моих чувствах».

И я пока не уверена, что они именно те, каких ожидала лет с семнадцати, если не раньше. Мечтала и пыталась представить, как это будет, читала книжки и видела себя на месте героинь – воображение у меня живое. И постепенно начала понимать, что никогда не приму любовь с налета. Вернее, сумасшедшую страсть, вспыхнувшую от единственного взгляда. Бездну, в которую девушки прыгают очертя голову, как бабочки в огонь, и лишь позже, больно обжегшись, начинают осознавать, насколько лживо зачастую первое впечатление. А успешный, ухоженный и одетый «от кутюр» мачо просто не может быть добрым и сочувствующим, как Айболит. Совестливые и честные не добираются до кресел директоров и банкиров, их отодвигают со своего пути и оставляют за бортом наглые, жестокие и беспринципные. Иным просто не создать и не удержать в руках успешную компанию, не обойти таких же пронырливых и жестких конкурентов. Закон выживания в среде хищников действует одинаково во все времена и во всех мирах. И никому не дано отменить его или обмануть.

Понимание неоспоримости этого факта однажды стало главным поводом и стимулом моих мечтаний о тихом, мирном парне с котенком в руках, но почему-то в последние дни я о нем даже не вспоминаю. И это, наверное, плохо – как измена самой себе, но никакого сожаления о растаявшей мечте я, увы, не чувствую.

– Идем, – позвала Шейна, отвлекая меня от невеселых размышлений и заставляя осмотреться.

Да, вот это замок! Самый подлинный из всех, какие я тут видела. Начиная с тропы, причудливо вьющейся между огромными осколками скал, и кованого мостка через бурный поток, до флюгеров, поблескивающих на башенках неприступных стен и едва видного из-за них внушительного строения.

– Вам часто приходится воевать? – опередила мой вопрос Натка.

– Нет, – мило улыбнулась ей Шейна. – Лишь охранять свое жилье от просителей и торговцев. Все почему-то считают, что на этот раз они непременно сумеют убедить управляющего выдать помощь на шестую свадьбу или двадцатые похороны.

– Тут бывают эпидемии? – зависла моя однокашница.

– Только хитрости и наглости, – успокоила княгиня, прикладывая ладонь к руне, начертанной на окованной медью калитке.

Та мгновенно распахнулась, впуская нас в неширокий коридор, ведущий к внутреннему выходу из-под толстенной стены. Он был закрыт, но сбоку открылась неприметная дверца, и из нее появился немолодой привратник.

– Эйна Шейнассия! – искренне обрадовался он наставнице. – Проходите!

– А я долго еще буду ждать? – раздался из-за его спины высокий возмущенный голос, и, резко отодвинув стража в сторону, перед нами предстала молодая женщина.

После общения с Дусей я не взялась бы сказать точно, сколько ей лет, но на вид не более двадцати пяти. Хотя во взгляде, кроме едва сдерживаемой ярости, таилась и далеко не юношеская проницательность.

– Я пояснил эйне Кейлисии, – доложил привратник вопросительно поднявшей бровь Шейне, – что к тэйну Данерсу никого пускать не разрешено. Но она не уходит.

Меня как холодной водой окатили. Захотелось бежать отсюда куда глаза глядят, и я попыталась бы использовать артефакт, но не видела ни одной открытой двери. А не нарушать правила безопасности меня всю жизнь учил Бес, и это стало моим принципом.

– Зачем тебе к нему? – холодно осведомилась княгиня у явно нежданной гостьи на своем языке.

– Проведать, поговорить. – Невеста инквизитора вдруг заговорила плачущим голоском, и вид у нее сделался несчастным, как у бедной сиротки.

– Десять слов, и в моем присутствии, – сурово отрезала Шейна. – К нему никого чужих не допускают.

– Но ты же идешь! – на миг снова прорвалось в голосе гостьи недовольство.

– Я имею право. – Шеоссу было не так-то просто сбить с толку.

Она больше не глядела на Кейлисию, а словно торпеда направлялась прямо к распахнутой привратником двери во двор. Мы с Наташкой тихо, как мыши, шли следом, старательно изображая немых и глухих.

– Согласна! – крикнула княжна и ринулась вслед за нами.

Жаль. А я так надеялась, что ей не хватит здравого смыла.

Через выложенный узорной плиткой дворик мы прошли молча и чинно, так же поднялись на ступеньки широкого крыльца и вошли в холл. Или приемный зал, тут не принято приглашать нежданных гостей дальше.

– Принеси сюда тэйна Данерса, – сухо скомандовала кому-то наставница, устраиваясь в одном из стоящих в центре кресел.

Мы с Наткой, не сговариваясь, заняли диванчик чуть в стороне.

Невеста Данерса осталась стоять, нервно крутя в руках кружевной платочек.

Мне прежде казалось, что, попав в подобную ситуацию, я либо сгорю со стыда, либо рвану прочь, как загнанный зверек. А вот теперь почему-то упорно сидела и старательно делала невозмутимую мину. Словно это не я еще пару часов назад мучилась вопросом, следует ли проведывать инквизитора. И как будто вовсе не мне сейчас было так больно… и обидно. За себя, что едва не влезла в чужие отношения, и за деда, не сумевшего верно определить эмоции инквизитора и нагнавшего паники.

– Как ты себя чувствуешь? – спросила вдруг Шейна, и я сначала не поняла, с кем это она.

А потом, подняв взгляд, увидела летевшее в нашу сторону мягкое большое кресло, в котором полулежал Данерс. Светлая простая рубаха застегнута под горло, ноги и туловище по пояс замотаны вязаным пледом. А лицо и руки такие же бледные и изможденные, как тогда, в камере.

И едва разглядев впалые щеки и темные круги вокруг глаз инквизитора, я очень четко поняла, что теперь меня отсюда никакая невеста и силком не вытолкнет. Пусть хоть лопнет от злости, но я целитель и никогда не оставлю друга в таком состоянии.

А все остальное сейчас совершенно ни при чем.

– Спасибо, неплохо, – слабым голосом бодро солгал Дан и строго глянул на невесту. – А ты зачем пришла?

Я едва рот не открыла от потрясения, услыхав этот вопрос. Нет, не смысл меня так удивил, а тон, каким он был задан. В этот миг в тихом голосе магистра слышалось пение закаленной стали боевых катан, и о том, что он умеет говорить ТАК, до этого мгновения я даже не подозревала.

– Проведать… – она попыталась сделать оскорбленное лицо, но быстро поняла, что ей никого не удастся пронять таким способом, – и поговорить.

– О чем? Ты принесла мой браслет?

– Нет, – торопливо солгала женщина, пряча руки за спину. – Я хотела спросить, почему ты так со мной поступаешь? Почему отказался от Дерлита, не посоветовавшись со мной?

– С какой стати? – яростно зазвенела, не предвещая ничего хорошего, сталь катан. – Ты мне чужой человек, и никогда не было иначе. На благодарность я даже не надеялся. Поэтому просто верни браслет, иначе твой отец узнает правду.

– Но мы же договаривались…

– Не лги. Я тебя сразу предупредил, что время ничего не изменит. Но ты ведь никого, кроме себя, не слышишь. Последний раз говорю – положи браслет на стол.

– Да на, подавись! – Кейлисия сорвала с руки украшение и швырнула на пол перед креслом инквизитора.

Мстительно ухмыльнулась и что-то едва слышно шепнула, одновременно поднимая руки, как делали маги, ставя вокруг себя щит.

И я внезапно поняла, что в браслете заложена какая-то гадость, и сейчас она рванет. Вот только нам никакого вреда не причинит, ученики всегда прикрыты щитами учителя, а на нас с Шейной еще и защита шеосса. Зато Данерсу снова достанется, вряд ли у него полный запас магии, раз сам даже ходить не может. Не знаю, почему единственное, что пришло мне в голову, – это Пуль, но я призвала его, еще не успев сформулировать приказ.

Паук появился мгновенно, просто выскользнул из-под столика, сцапал браслет и ринулся на бывшую невесту инквизитора. А в следующий миг мне заложило уши от ее тонкого и громкого визга. Он не стихал несколько секунд, а потом, когда завернутая в щупальца Пуля гостья потеряла сознание, еще столько же гулял по залу, отражаясь от стен и купола.

– Куда ее деть? – убедившись, что взрываться ничего не собирается, и не выдержав наступившей тишины, осведомилась я, переходя на местный язык.

– Отправим в камеру, – спокойно сообщила Шейна. – А браслетик проверим.

– Но он же не рванул? – Во мне вмиг проснулись сомнения в правильности собственных действий.

– Замок под защитой синих дубов, – коротко пояснила княгиня. – Они не допустят не позволенных нами заклинаний или щитов. Но ты действовала правильно, ведь я тебя не предупредила.

– Как надоели твои проверки и испытания! – почти рычала я по-русски, вставая с дивана и направляясь к Данерсу. – Хожу как по минному полю! Но я быстро учусь, теперь буду все время задавать вопросы. Почему он такой бледный? Может, вы его не кормите и не лечите?

– Ты угадала, – и не подумав сменить язык, ответила на родном Шейна. – Завтра на суде он должен вызывать сочувствие.

– Что?! – возмутилась я, автоматически переходя на местный. – И кто придумал этот садистский план?

– Данерс, – с милой улыбкой сдала инквизитора княгиня, вставая с кресла, и, позвав с собой Натку и Пуля, двинулась в сторону одной из дверей.

Однако паук даже не шевельнулся, пока я мысленно не подтвердила приказ.

– Это неудачная выдумка, – проводив их взглядом, объявила молчащему инквизитору и подвинула его кресло ближе к столику. – Сейчас я создам тебе суп и паштет, а завтра покажу судьям, в каком виде нашла тебя в камере. Я твой свидетель, тебе сказали?

– Не нужно показывать, – вздохнул Дан. – Съем я суп. Кстати, сегодня выучил твой язык.

– Да? – На миг я задумалась, много ли он понял из моего монолога, потом отбросила эти мысли как несущественные. Сейчас меня больше всего интересовало, почему шеоссы согласились на его план и какие козыри имеются на руках у обвинения. – Замечательно. Если, конечно, ты не из-за этого не желаешь вылечиться.

– Я хочу быть здоровым, – оторвавшись от супа с клецками и фрикадельками, возразил инквизитор, – но сразу нельзя…

И по тому, как резко он оборвал фразу, я мгновенно заподозрила подвох.

– Объясни неграмотной иномирянке, почему? И заодно припомни: когда ты был в нашем мире, я тебе объясняла каждую мелочь.

– Я ничего не забыл. Ты меня спасаешь уже в третий раз.

– Данерс, не уходи от простого вопроса. Про спасение, про возраст и про то, что тебе негде жить и ты теперь будешь десять лет лечить от похмелья сельских буянов, чтобы заработать на хижину, я уже слышала.

– Кто рассказал тебе такие страшные вещи? – изумился магистр, старательно пряча веселую ухмылку.

– Нашлись добрые люди… Приютили, обогрели, обобрали… – ехидно проворчала я, пододвигая ему гусиный паштет с гренками и кружку какао. – Так я жду.

– А можно мне тоже задать вопрос? – пытливо глянул Данерс, неспешно намазывая на гренок паштет.

– Конечно, только по очереди. Я первая задала.

– А я старше.

– Это недостаточно веский довод, чтобы нарушать очередь.

«Тем более не в мою пользу», – добавила мысленно.

– Хорошо, – помрачнел он. – Но раз такое правило, потом ты ответишь на три вопроса.

Обошел. Причем легко. Ну да, на его стороне житейский опыт.

– С удовольствием, – лучезарно улыбнулась в ответ. – Хоть на пять. А потом ты еще перекусишь и пойдешь спать, тебе сейчас это полезно.

– Ладно, – сдался магистр, помолчал и нехотя произнес: – Ты же тогда тоже ощутила, что портал вдруг начал делиться?

– Разумеется, – кивнула я и мстительно загнула на руке один палец.

– Тогда почему толкнула ко мне своих друзей, а сама пошла в другое место?

– Вы мне виделись как сильные призрачные лапы, и обе тянули к себе. Но одна лапа показалась своей и надежной, и я толкнула к ней Настю с ребенком. Потому что вторая тянула все мощнее, а я точно знаю, насколько проще сражаться, когда не нужно никого прикрывать.

Договорив, я загнула второй палец и ожидающе уставилась на Дана.

– А я от тебя такого не ожидал… Вернее, не хотел сдаваться, – тяжело признался он. – И тянул до последнего…

– Дан, об этом мне тоже сказали. И что ты отдал часть жизненных сил, – не сдавалась я. – Но сейчас мне хочется знать, почему ты не лечишься? Неужели веришь в сочувствие князей и обвинителей? Думаешь, они тебя пожалеют, если увидят в таком виде?

– Кто такие обвинители? – снова попытался увильнуть он, и я загнула очередной палец.

– Те, кто предъявляют иск. А у тебя должен быть защитник или адвокат. Кого-нибудь уже выбрал? Нет? Что, на самом деле? И шеоссы никого не предложили? – Такая несправедливость возмутила меня до глубины души. – Тогда я буду твоим адвокатом и защитником, и не вздумай спорить. Но сначала наберись мужества и ответь на вопрос.

– Все просто, – удрученно буркнул он, отводя взгляд. – Если я сейчас начну лечиться магией и быстро поправлюсь, то потеряю способности. Не полностью, конечно. Но стану слабее, чем двадцать лет назад.

– А шеоссы ничем не могут помочь? – Меня волновал только один вопрос.

– Они сделали все, что могли, – тихо признался Дан. – Теперь я понял, как не прав был прежде.

– Разве ты один? – отмахнулась я, понимая, что сейчас никак нельзя позволить ему посыпать голову пеплом. Иначе потом начнет жалеть, что показал свою слабость. – Они провели весь мир. Дед велел мне держаться подальше… впрочем, я тебе уже рассказывала.

– Ты не договорила, уснула, – с улыбкой напомнил Дан. – Но я и сам уже сообразил, что ты шеосс. Только никак не могу понять, когда успела?

– Я сама не понимаю, как Шейне удалось так ловко меня охмурить, и теперь я самый молодой шеосс вашего мира.

– Нашего мира… А что было там, куда ты попала?

– Тебе не сказали? – удивилась я, но начала рассказывать, заново переживая и страх, и ненависть, и сделанные ошибки.

Почему-то с Данерсом я могла спокойно говорить на любые темы и отвечать на все вопросы, не ощущая ни смущения, ни раздражения. А когда дошла до того, как утратили свои личности Дуся с моим злобным отцом, вдруг четко осознала две странности. Слишком уж легко мне с ним общаться, словно мы знакомы не несколько дней, а по меньшей мере сидели в одной песочнице.

Да еще Шейна потерялась так кстати и так прочно, что меня уже тянет ее поискать.

– А какие способности у тебя усилились после перехода? – резко оборвав рассказ, задала я инквизитору внезапный вопрос.

– Варья? – изумился Данерс и встревоженно заглянул мне в глаза. – С чего ты о них вспомнила?

– Отвечай, – прикрикнула строго.

– Больше всех – магия воды, теперь я полноценный водник. Ну и целительство, разумеется, – цедил он сквозь зубы, а на лице стыла маска обиды, но я ей пока не верила. – Стали сильнее и способности эмпата: врожденная – повеления и выработанная – доверия. Ну и добавилось умений в магии воздуха.

– Понятно, – подумав, вздохнула облегченно, я и сама не очень умею управлять новыми способностями.

Кроме того, магический дар – это ведь не бра и не комп, по желанию не выключишь. И от этой второй натуры никому из нас никуда не уйти, просто надо принимать как данность.

– Варья, – справившись с собой, наконец прервал затянувшееся молчание инквизитор, – ты мне не ответила, почему это вдруг тебя так заинтересовало?

– Просто показалось, забудь, – вновь отмахнулась я. – Лучше скажи, как по-твоему, куда лучше пристроить моих так называемых родичей?

– Бес верно сказал, им нужно изменить внешность и имя, правильно воспитать и отпустить. Это уже другие люди, и старые провинности не должны висеть у них на шее. Да и всяких интриганов нечего соблазнять, – уверенно заявил он и тихо добавил: – А испытывать свои способности на тебе я никогда не смогу.

И это было сказано так веско, с таким глубоким внутренним убеждением, что меня пробрало едва ли не до слез. Но не найдя, что бы сказать в ответ такое же значимое, я упорно продолжала молчать.

– А теперь еще два вопроса, – подождав, со вздохом вернулся к прежнему разговору Дан и озадаченно смолк, рассмотрев мои сжатые кулаки, на которых не осталось ни одного незагнутого пальца. – Что это значит?

– На каждый твой вопрос я загибала палец, а когда кончились на руках, начала мысленно загибать на ногах, – с нарочитой печалью сообщила в ответ. – И у тебя больше нет ни одной попытки.

– Как это? – опешил он и припомнил: – Ну да, я заметил. Еще хотел спросить…

– Поздно. Время истекло. Сейчас ты отправляешься спать, а потом поговорим.

– А когда ты еще приедешь? – не скрывая разочарования, осведомился Данерс, и не подозревая, как греет мне сердце его грустный взгляд.

– Откуда? – уставилась на него с деланым изумлением. – Со второго этажа? Как немного отдохну, так и приду. Сегодня буду ночевать здесь.

– Но это запрещено! – встревожился маг.

– Было запрещено, пока у тебя не было адвоката, – авторитетно объяснила я. – А адвокату можно все. Даже проводить тебя до камеры.

Хотя и близко не уверена в собственном знании земных законов, но ведь остальным это неизвестно? Да и не Земля здесь, значит, могут быть любые нюансы.

Позвав Пуля, села верхом и поехала следом за креслом Дана, пытаясь представить место, где его держат, и заранее стискивая от возмущения зубы.

Однако камера оказалась обычными комнатами. Маленький кабинет и удобная спальня. Даже решеток и замков нигде нет, и мне оставалось только попрощаться и отправиться на поиски Шейны.

– А как адвокат ты можешь ответить? – догнал меня у двери вопрос инквизитора.

Да, недолго мне удалось праздновать победу, опыт в допросах так просто не переиграть.

– Да.

– Скажи… тебе не хочется узнать про Кейлисию? – Данерс спросил вроде равнодушно, но пальцы, сжимавшие плед, замерли настороженными зайчатами.

– Нет, – твердо ответила я и, не желая дальше развивать эту тему, мысленно прикрикнула на Пуля.

В просторную гостиную, где ощущениями шеосса еще издали отыскался теплый силуэт наставницы, паук домчал меня за считаные секунды.

– Всем привет! – Беззаботно поприветствовав обнаруженных вместе с Шейной магов и шеоссов, улыбнулась им фирменной улыбкой продавщицы художественного салона, как именовала магазинчик моя совладелица. – Данерс выбрал меня своим адвокатом. Я приняла его предложение.

– Кем-кем? – Винк даже потряс головой. – А можно поподробнее?

– Это защитник прав подозреваемых и ответчиков, – пояснил, отрываясь от каких-то амулетов, непонятно когда успевший прибыть сюда Бес. – И не смотрите на меня так. Для меня это тоже полная неожиданность.

– А для меня большой сюрприз, – в тон ему ответила я, – что обвиняемым не положены защитники. И твое присутствие здесь.

– Пришел за тобой, – скупо сообщил Бес, но мне как-то не поверилось в это утверждение.

Однако говорить этого вслух не стала. Наоборот, улыбнулась деду огорченно и немного виновато:

– Зря… сегодня собираюсь переночевать тут. Шейна, мне найдется место или самой позаботиться?

– Я тебя забираю, – не глядя в глаза и продолжая копаться в кучке бижи, объявил дед самым непререкаемым тоном.

– Не получится, – отказалась я, улыбаясь еще более несчастно, и вдруг вспомнила, как строила похожие гримасы отвергнутая невеста инквизитора.

От отвращения и желания ни в чем не походить на нее все в душе мгновенно вскипело, и я даже, кажется, чуть слышно зарычала. Но тут же опомнилась, взяла себя в руки и уставилась на деда самым невинным взором.

Но он уже что-то почувствовал, резко повернул голову и вгляделся в мои глаза с подлинной тревогой.

– Варюха?

– Ненавижу… – выдохнула с чувством, не в силах сдержать обиду на его лицемерие, – понимаешь? Ненавижу, когда ты лжешь. Пусть все другие хоть изоврутся, но ты не смей.

– Варя! – Он сорвался с места, обхватил меня руками, прижал к груди, как в детстве. – Ты все не так поняла!

– Мне плевать, как я поняла! – бушевало во мне преданное доверие. – Но ты лгал и даже не подумал, что я наизусть тебя знаю! Бабушка сейчас сказала бы: «Вы влипли, Сергей Петрович, имейте мужество признать».

– Ну да, – вздохнул он, усаживая меня на диван. – Ты права. Мы готовим особую операцию, и потому никаких адвокатов у Дана не будет. И тебя тут тоже быть не должно, ты не вписываешься в план.

– Значит, он мне соврал, – мгновенно сообразила я, – когда объяснял, ради чего изображает узника концлагеря. И эта… невеста… она должна была уйти отсюда?

– Она уже ушла, – со вздохом сообщила Шейна. – Нам ведь нечего вменить ей в вину. Попытка навредить бывшему жениху не считается, маги в таких ситуациях вообще очень несдержанны.

– Да? – задумалась я, и произошедшее в холле вдруг повернулось ко мне новым ракурсом. – Так он специально ее злил?

– Она и сама нарывалась, – мрачно пробурчал дед, но я уже все сложила.

И обозлилась на них на всех так сильно, как не злилась даже на Дусю. Одно дело, когда тебе строит гадости чужой по духу человек, и совсем другое, когда это делают свои.

– Варя, ты все неправильно поняла! – спохватился Бес. – Это случайно совпало…

Он снова ринулся ко мне, но врезался в мгновенно выросшую перед ним стеклянную стену. И, наверное, больно ушибся, потому что ругнулся и начал тереть лоб.

Но я его не пожалела… впервые в жизни. Мне тоже было больно, стократ больнее, и я, как последний мазохист, собиралась сделать эту боль хронической. Чтобы больше никогда не попадать в ловушку под названием «дружеское доверие».

Пуль примчался на зов зеленой молнией и через пару секунд нес меня к окну мимо скорбно кривящихся магистров.

– Варья! – отчаянно позвала наставница, и я, приостановив паука, повернулась к ней.

– Тебе нельзя брать учеников, Шейна! – с нажимом произнесла, глядя в темнеющие от обиды глаза. – Ты ничего не понимаешь в педагогике. И методы у тебя как у армейского прапора или боцмана… А может, и хуже. Они не влезают сначала в душу, чтобы потом все вывернуть там наизнанку в поисках детских скелетиков. Если хочешь, чтобы тебе верили, никогда не хитри сама и попытайся верить другим.

– Варя, стой! – умудрился обойти стену дед. – Ты будешь после жалеть!

– Уже жалею, ты даже не представляешь как! У меня была нормальная жизнь и нормальные мечты, а ты сунул меня в эти авгиевы конюшни и теперь ждешь благодарности? Забудьте мое имя и постарайтесь не попадаться на пути!

– Варья… – безнадежно окликнул неизвестно когда появившийся здесь Данерс, но я, не оглядываясь, показала ему кукиш:

– Никогда!

А в следующий миг нас поглотила черная пасть портала.