А в следующий момент двери столовой распахнулись, и оттуда вывалился лакей, облитый с головы до ног чем-то вроде зеленого киселя. Он брел, отплевываясь и отирая лицо еще недавно белоснежной салфеткой, и бормотал только два слова, — четыре серебрушки, четыре серебрушки!

Вслед за ним вывалились повар, тащивший экономку и барон, а вместе с ними в коридор вырвался ядреный запах протухшей кислой капусты.

— Милый, — успела пискнуть Лэни, но граф, и сам сообразивший, что сражаться с вонью и киселем вовсе не его дело, уже подхватил ее на руки и торопливо понес в сторону крыльца.

Кайя, не отставая, бежала за ним, и только в переднем зале приостановилась, сообщить попавшей навстречу служанке, что они едут смотреть усадьбу графа Чардена, а ей надлежит бежать в столовую, там срочная работа.

— Где бы еще найти кучера? — задумался Змей, когда они забрали с вешалок собственные плащи.

— А он, скорее всего, обедает с конюхом, — сообщила Кайя совершенно нормальным голосом, — в конюшне, направо за домом. Конюх барона там и живет, в комнатке при конюшне. Теперь он ночью сторожит усадьбу, прежнему сторожу что-то померещилось.

— Не уверен… — начал Змей и смолк, поймав предостерегающий взгляд жены.

— Что можно его найти? Посмотрим, — продолжила она начатую им фразу, причем сказала вовсе не то, что хотел сказать Дагорд.

Конюх оказался очень сообразительным и расторопным, впрочем, как догадывался Змей, им такого подыскивали специально. И уже через четверть часа коляска весело выкатилась из ворот усадьбы.

— Рассказывай, — бдительно поглядывая на окошечко кучера, тихо приказала Лэни сестре, севшей напротив них, — похоже тут очень весело.

— Вы же читали мои отчеты?

— Да. Но ты не писала, что когда идешь по коридорам, спину холодит чей-то злой взгляд, от стен веет невыносимым холодом, а барон держится из последних сил.

— Я же только болтушка, Эста! Моя работа найти того, кто устраивает заговоры и интриги! Вернее, сделать все, чтобы он меня «нашел». И сначала я всерьез думала, что все эти страхи мне чудятся! Ну как бывает в незнакомых больших домах. Или что слуги шутят. Барон жаловался, что ему мстит кто-то из отвергнутых невест, подкупивших слуг. Некоторые из этих дам до сих пор шлют барону поздравления и приглашения на обеды и ужины. Но экономка проговорилась, что каждый раз, как он съездит на прием, случается какая-нибудь гадость… Однако, когда я стала расспрашивать, она мигом прикусила язычок! Теперь мне понятно, что это были за гадости, нечто вроде сегодняшней. Как мы вовремя выскочили… ты очень внимательная.

— Просто я люблю пудинг, — Лэни передернула плечами, и прижалась к мужу, — но теперь не скоро решусь отведать.

— Я тоже, — согласился он, пряча жену в кольце рук, — но ты еще не сказала главного, любимая, кто был в коридоре?

— Не знаю. Я никого не видела. Просто слышала, уверенные шаги, стук сердца, такой, торопливый, словно он тоже бежал. На миг мне показалось, что я слышу тебя, потом он начал удаляться. Тогда я и сказала. Зря, конечно, твоя реакция могла его насторожить, если он оглянулся. Как только приедем к графу, отправлю матушке письмо, пусть достает другие зелья. И еще… Кайя, не обижайся, но тебе тут делать нечего. Это дело сразу было для тихони. А мне придется продолжать играть болтушку… хотя без партнера будет трудновато. Все остальные молчат, как статуи.

— Любимая… я бы помог, но боюсь мне такое не под силу…

— Как раз тебе и под силу, — уверенно заявила тихоня, и ободряюще улыбнулась огорошенному таким объявлением мужу, — матушка говорит, все мужчины — прирожденные болтушки. Ты просто представь, что мы еще не женаты и тебе нужно во что бы то ни стало меня развлечь… и все получится само. А тему найти просто, что увидишь, про то и говори. Я подхвачу. Только не увлекайся, некоторые начинающие болтушки сердятся и обижаются всерьез.

— Эста… я лучше дрова рубить буду, или ночью этот проклятый дом охранять. Кстати, мне пришла в голову мысль, а отчего умерла его жена? Вроде алхимики живут очень долго?

— Матушка выясняла, считается, что от неудачного эксперимента. А в доме никто на эту тему не говорит. Хотя старых слуг осталось только трое, конюх, повар и экономка, — объяснила хмурая Кайя, — Эста, может, мне в самом деле остаться еще на денек?

— Чтобы он уронил на тебя что-нибудь потяжелее? Ты же понимаешь, что он всех выживает из дома… понять бы еще, зачем!

— А на вас он ничего не уронит?

— Не волнуйся, нас он не тронет, я теперь сто раз повторю на каждом углу, что мы переночуем от силы пару дней. Он и сегодняшний пудинг готовил не нам, а тебе и экономке.

— Откуда такая уверенность? — хмуро осведомился Змей, решивший про себя, что будет водить жену подальше от шкафов и люстр, когда они вернутся в проклятый дом.

— Это не столько уверенность, сколько интуиция, — вздохнула Лэни, — или понимание ситуации. Он готовил этот «сюрприз» заранее, а мы приехали за два часа до обеда… нет, это точно не для нас. Кайя, не спорь… это не твоя вина.

— Хорошо. Я уйду из дома графа, — уныло согласилась болтушка, — у него есть большая пирамидка. Но ты постарайся быть поосторожнее… там действительно очень страшно.

— Успела почувствовать, — призналась Эста, — и понять, что кто-то настроен очень серьезно. Вот только никак пока не могу догадаться, чего именно он добивается?!

— А может, все же наследства? Сначала выгнать слуг, потом отравить графа… Этот невидимка очень ловкий тип.

— Не подходит, — замотала головой Кайолла, — наследовать может только дочь барона, а она богата. Тогда как за этот дом много не дадут… так экономка говорит. Удобной земли при нем мало, леса нет.

— А на что же живет барон? — Змей припомнил, что что-то про это слышал, но пропустил мимо ушей.

— У него есть счет в гномьем банке, проценты забирает. И когда жива была жена, то сдавала в гильдию изготовленные зелья. Но вообще он намеревался жениться на приданом… — начала объяснять Эста и смолкла, озадаченная какой-то мыслью, — Кайя, а граф живет с женой?

— Нет. То есть жена есть, но здесь жить не хочет, живет в своем поместье на юге. Потому он и продает это имение.

— Поработай денек кокеткой. Изобрази испуг, попросись на ночлег, утром мы пришлем тебе сундуки, тогда и уйдешь. Вот мой пенал. Вытащи все, что знают соседи, про дом барона. Намеревался ли он его продать, когда женится, или собирался привезти жену сюда? Жаловался ли на него, не мечтал ли перебраться южнее… может, повезет.

— Хорошо, я постараюсь, — кивнула болтушка и спешно достала кошель с румянами и помадой.

А через несколько минут перед Змеем сидела совсем другая девушка. Исчезли темные тени, делавшие глаза больными, на щечках появился задорный румянец, а на губах сочная спелость летней малины. В довершение Кайя подкрасила реснички и вытащила из-под шляпки на лоб несколько вьющихся прядей короткой челки. И теперь смотрела на спутников беззаботным взглядом ветреницы, помолодев разом лет на пять.

— Отлично, так и оставь, — похвалила Эста, осмотрев сестру, — как тебе кажется, зайчик?

— Очень мило, — чистосердечно признал Змей, — но ты так не делай… когда идешь в гости. Тебе не пойдет.

— А еще говоришь, что не сможешь работать болтушкой, — просмеявшись, в шутку упрекнула графиня, и, заметив, что карета останавливается, прижала палец к губам, — приехали!

Особняк Чардена оказался совершенно иным, чем дом барона, хотя был выложен из того же серого камня. Всего два этажа, зато высоких, со светло-розовой отделкой вокруг стрельчатых окон и дверей и стройными колоннами просторного крыльца. Его очень украшали ажурные балкончики с бронзовыми решетками и изящный купол над центральной частью.

Граф оказался под стать своему дому. Очень приятный мужчина средних лет и среднего роста, слегка полноватый и лысоватый, зато говорливый и радушный. Он и не думал скрывать, что невероятно рад гостям, особенно хорошенькой кокетке, просившей приютить ее на одну ночь.

Чарден знал про всех соседей все, что обычно знают жители таких провинциальных местечек, и, хотя Лэни очень сомневалась, что этим сведениям можно доверять на всю тысячу белых камней, однако узнала от хозяина уютного дома достаточно, чтобы написать подробный отчет Тмирне.

— Нам нравится ваша усадьба, — прощаясь, заявил Змей графу, — но мы получили несколько предложений и хотим выбрать. Думаю, окончательное решение мы примем не позднее, чем через несколько дней. И почти уверен, что оно будет в вашу пользу.

— Не зря ты его обнадежил? — с сожалением провожая взглядом тающий среди почти голых ветвей купол, поинтересовалась Эста, прикрывая ноги пледом, к вечеру заметно похолодало.

— Не зря, — Змей достал еще несколько пледов и принялся ловко заматывать жену, сооружая нечто вроде гнезда, в котором предусмотрел место и для себя, — не забывай, что я не только граф Фадер, но и граф Феррез. Даже если это поместье не захочет купить Олтерн, для короны или кого-то из преданных слуг, его может теперь купить Геверт. Отсюда до его земель не так и далеко.

— Но зачем оно Герту?

— Например, сдаст в аренду лет на пятьдесят кому-нибудь из верных друзей Арви, или генералу Терстону, своему бывшему тестю. Он ведь получил предгорное поместье герцога в награду за смелость и отдал в приданное Нирессе… в общем, я считаю, нужно купить.

— Ты прав… с этой точки зрения я не подумала. Какой ты все-таки хозяйственный, мне ужасно повезло.

— Эста… это мне повезло… но ты снова намазалась этой гадостью!

— Ага… поэтому лучше скажи мне, ты боишься темноты и высоты? Или закрытых помещений?

— Что ты задумала? — встревожился граф.

— Поймать лазутчика. А для этого нужно отправиться туда, где он прячется.

— Как ты найдешь это место? — безнадежно осведомился Змей, уже понимая, раз она заговорила о темноте и высоте, значит уже знает, как.

— Чарден же сказал, что отец барона тоже был алхимиком? И сам перестраивал дом, который купил еще в юности. Значит должна быть лаборатория, и немаленькая. Я припомнила план… память у меня тренированная, и поняла, в доме ее нет. Значит, она в подвале. И теперь мне совершенно ясно, что я не ошиблась насчет тех проходов в стенах. Это на самом деле вентиляционные трубы… только раньше я думала, что они для поступления свежего воздуха в подземелья, то теперь понимаю, что по меньшей мере одна нужна для того чтобы скрыть дым и увести ядовитые испарения. Теперь мне понятна и другая странность, я тебе сразу не сказала, хотела проверить. В этом доме нет мышей и крыс… и гнезд под крышей птицы не вьют.

— Лэни, — всерьез встревожился граф, — но почему бы нам не позвать кого-нибудь на помощь?

— Уйдет. А позже вернется… и тогда пощады не будет никому. Тот, кто прячется в подземной лаборатории, очень жесток и осторожен… и зелья у него мощные. Ты ведь понимаешь, что для себя гильдия алхимиков варит особые зелья, и раздобыть такие почти невозможно? Хотя матушка все же некоторые доставала, и я умею ими пользоваться. Жаль только, что далеко не все.

— Спасибо, ты меня успокоила, — помрачнел Змей.

— Погоди, я не все сказала. У матушки есть сильный защитный амулет, он снимает действия всех зелий. Я его попросила.

— Но наденешь его ты.

— Тогда ты пойдешь за мной.

— Лэни!

— Если мы будем рядом, он защитит и двоих, зайчик, но если впереди буду я, враг подпустит нас поближе, — твердо заявила тихоня, — и действовать нужно немедленно, пока он успокоился тем, что выжил из дома Кайю.

— Добрый вечер, — в этот раз в доме барона их встречали.

И не кто-нибудь, а сам хозяин, барон Бьюринг. Стоял посреди переднего зала, закутанный в стеганный бархатный шлафрок, глубоко засунув руки в карманы и рассматривал гостей с преувеличенным равнодушие.

— Добрый вечер, барон, — вежливо откликнулся Змей, — извините нас, за то, что мы уехали так спешно… но моя жена… вы понимаете?

Что там должен понимать хозяин дома, договаривать он не стал, пусть придумывает себе, что хочет, главное, что уточнять ему не позволят правила приличия и воспитание.

— Я не в претензии. Это вы меня извините за испорченный аппетит. А госпожа Кайолла… не с вами?

— Ей стало нехорошо, — скорбно сообщила Лэни, — и она приняла приглашение графа Чардена переночевать в его доме. А утром мы отправимся смотреть поместье господина Лирэтмиса и доставим ей ее сундуки… она собиралась написать вам письмо.

— Вот как, — в голосе барона прорвалась нотка отчаяния, но он моментально взял себя в руки, — это ее право. Ужинать вам придется без меня, извините, что не могу составить компанию… но у меня веские причины. Поэтому кушанья подадут в ваши комнаты, если у вас нет иных пожеланий.

— Большое спасибо, у нас нет особых пожеланий, — предупредив мужа взглядом, тихо сказала графиня, начиная догадываться, что даже четыре серебрушки в месяц не удержали прислугу в этом месте, — а можно вопрос… все ваши слуги остались на месте?

— Вы удивительно догадливы, — со сквозившим в голосе горьким сарказмом вздохнул он, — разумеется, нет. Моя верная экономка в компании с камердинером покинули поместье полтора часа назад. Но повара мне удалось уговорить взять на себя ее обязанности, пока я не найду новых слуг.

— Сочувствуем, — почти дружески кивнул хозяину Дагорд, ведя жену к лестнице и вспоминая свои собственные невзгоды.

И первым в памяти всплыло чувство злости на самого себя за собственную беспомощность и невозможность хоть что-то переменить в череде направляемых чьей-то враждебной волей событий. И отчаянное желание хоть как-то вырваться из навязанных недругами условий.

— Нужно зайти в комнату Кайоллы, — деловито заявила Лэни, проходя по коридору, — забрать ее вещи. Я не хочу оставлять их там на ночь.

Змей только послушно кивнул, соглашаясь, и сумел сдержаться, чтобы не сказать, что он и сам не желает оставаться тут на ночь. После приветливого, светлого дома Чардена, мрачные стены коридора тяжело давили на душу, как своды подземелья, а редкие свечки в пыльных, закапанных воском подсвечниках, пугливо вздрагивавшие при их приближении, казались последним оплотом света в сумерках быстро гаснущего осеннего дня.

Однако Лэни не собиралась поддаваться угнетающей тоске этого места, деловито достав из кармана длинный огарок, тихоня зажгла его от чахлого пламени свечи, и он вспыхнул на удивление ярким и ровным огнем.

Свеча из лавки алхимиков, с уважением покосился на жену граф, хотя по внешнему виду ничем не отличается от обычной. Зато гореть будет в несколько раз дольше и не погаснет даже под дождем. Комнату Кайи они открыли отданным болтушкой ключом, но сразу тихоня входить не стала.

Несколько минут, подняв выше свечу изучала тайные знаки, оставленные болтушкой перед уходом, затем принялась снимать ловушки. И только теперь Змей понял, как повезло ему в тот вечер в Турисе, что Эста не успела еще расставить всех этих крохотных капканчиков из иголочек и несмываемой краски.

— Забирай сундук, — ловко упаковав вещи Кайи, скомандовала Эста и оглянулась на Змея, — зайчик! Ты что на меня так смотришь?

— Я только сейчас понял, какой самый гадкий недостаток в женщинах. И радуюсь, что в тебе его нет.

— Как интересно, — лукаво усмехнулась она, — но задавать вопрос, какой именно, я сейчас не стану. Потерплю до своей комнаты.

— Благоразумие тоже хорошая черта, — кисло вздохнул Змей, поднимая сундук, — но скучная.

— Боюсь, — очень тихо буркнула Лэни, — что здесь и благоразумным скоро будет очень весело.

— Так может, зря мы не просим помощи? — все же услышал граф.

— Не зря… — туманно вздохнула она, не доверяя ни тишине, ни безлюдности этого странного дома.

В своих комнатах тихоня так же тщательно проверила уже собственные ловушки, и наблюдающий за нею Змей терялся в догадках, когда она успела их поставить.

— Это делается почти неосознанно, зайчик, — поняла его взгляд Эста, — точно так же, как человек снимает обувь, ложась спать. Но ты хотел сказать про недостатки… чего там, по-твоему, самое страшное?

— Злопамятность. Я теперь в этом совершенно уверен. Мне встречались люди, не способные простить даже шуточных слов или поступков… не говоря уже о тех, что человек совершил по ошибке или недоразумению… и это страшно.

— Зайчик… — Она внезапно шагнула к сидевшему на стуле мужу и крепко обняла, прижав его голову к груди и нежно гладя белокурые локоны парика, — я с тобой согласна, но давай не будем сегодня об этом говорить? Отложим на потом, когда будем жить в своем собственном поместье. Этот мрачный дом навевает на меня жуткую тоску… надеюсь, нам не придется здесь ночевать больше двух дней. Если ты все же решишь покупать то поместье, условься с хозяином о возможности сразу занять пару комнат? А я уговорю остаться кого-нибудь из слуг и прикажу закупить продукты…

— Эста… — насторожился Змей, услышав в ее голосе знакомые по глупышке интонации, и, почувствовал, как его прижали еще крепче, словно призывая не проговориться, — я и сам хотел это предложить. Думаю, сегодня мы ночуем тут первый и последний раз. С утра съездим к господину Лирэтмису, и если его имение покажется мне более привлекательным, вернемся за багажом.

— Но зачем нам ездить туда-сюда? — капризно осведомилась тихоня, и граф окончательно убедился, что говорит она вовсе не для него, — давай прямо с утра заберем сундуки и распрощаемся с бароном… а если не понравится имение господина Лирэтмиса, поедем прямо к графу Чардену.

— Ты у меня умница, — похвалил Змей, незаметно опуская ладонь на рукоять кинжала, — так и сделаем, — этот мрачный дом вызывает у меня отвращение. Никогда не понимал, зачем людям такие огромные и неуютные особняки. Тогда нам наверное, не стоит распаковывать сундуки?

— Я только достану одежду потеплее, — уверившись, что муж ее понял, согласно кивнула Лэни, и направилась к шкафу.

А через минуту повернулась и, прислушавшись, довольно подмигнула мужу, еле слышный шорох, свидетельствующий, что за неплотно прикрытой дверью кто-то стоит, удалился в сторону лестницы. И в том, что это был не барон, она могла бы поклясться, легкий след характерного запаха, последствие обеденной «шутки», еще сопутствовал хозяину особняка.