Часа за два до заката, когда солнце еще вовсю властвовало на небосклоне, но жара уже начинала спадать, а тени под деревьями и строениями стали нескончаемо длинными, мы с Калианой вышли из портальной башни дворца.

К этому моменту я совершенно успокоилась и осознала правильность своего решения. Настроение портила лишь необходимость доказывать чистоту своей репутации женщинам, давно забывшим, что это такое. Но попытка отказаться или уйти с отбора до окончания этого ритуала равнялась признанию во всех пороках, приписанных мне королевой.

Можно даже не сомневаться, что сейчас все придворные сплетники как стервятники бродят вокруг залов, где назначена проверка, и ждут лишь появления жертв, на которых можно будет продемонстрировать свое безжалостное остроумие.

– Леди Элгиния! – расплылась в сладчайшей улыбке одна из встреченных мною знакомых дам. – Значит, слухи о вашем уходе с отбора были ложными? Какое счастье!

– Разве я могла бы лишить вас этой радости? – в ответ еще приторнее улыбнулась я и невольно ускорила шаг.

Леди Калиана не отставала, тоже явно не желая встречаться с уже спешившей к нам со всех сторон стаей сплетниц.

– Леди Калиана, Элгиния, – уверенно раздвигая плечами попадавшихся на пути лордов и леди, навстречу широко шагал Эстен, – как замечательно, что я вас заметил! Как выяснилось, во дворце неправильно установлена защита, там явно покопался дилетант и нарушил связь заклятий. Мы опасаемся, что боевые заклинания могут сработать в любой момент, но пойдут не наружу, а вовнутрь. Разумеется, мы постараемся этого избежать и защитить всех обитателей, но в таких больших залах, как этот, остановить разрушающую волну будет очень непросто. Элгиния, не могли бы вы помочь… как мастер защиты?

– К сожалению, – скорбно произнесла я, едва сдерживаясь, чтобы не рассмеяться, – какие могут быть волны в простых щитах? – сейчас у меня абсолютно нет времени. Но обещаю, как только освобожусь, приду и укреплю все щиты. И начну с этого помещения, тут действительно контур очень неустойчив.

– Тогда позвольте вас проводить, – подставил локоть Эст, и мы двинулись дальше с самыми непроницаемыми лицами, словно не замечая, как стремительно пустеет зал.

Но добравшись до своих покоев, хохотали от души, и минуты через две я с изумлением ощутила, что бурлившие в сердце злость и обида на этих жалких людишек, разменивающих свою жизнь на устройство разнообразных пакостей и смакование чужих ошибок, растаяли бесследно. Осталось лишь холодное презрение да досада, что приходится тратить на них время, которое могла бы провести с большей пользой и удовольствием.

Быстро переодевшись и собрав в безразмерный кошель Стая все самые ценные и необходимые вещи, так как возвращаться в эту комнату больше не желала, в сопровождении магини отправилась в танцевальный зал. Именно там, как успел шепнуть по дороге Эстен, уже собирались претендентки и устроители смотрин.

– Гина, – Ренд, явно не случайно оказавшийся в проходном зале, кивнул магине и на миг придержал меня, – не хочешь уйти прямо сейчас?

– И порадовать милых фрейлин? Ни за что.

– Тогда дай знак, если будет трудно.

– Спасибо, – шепнула я, тронутая этим коротким, но очень емким по сути обещанием в любой момент превратиться из принца и хозяина отбора в верного напарника.

Но говорить, что надеюсь обойтись без его помощи, все же не стала. И не из детского упрямства или глупой гордыни, а ради бдительности.

Как сообщил Стай, маги, присланные цитаделью на поиски шпионов Ютенсии, уже обнаружили запрещенные здесь следящие амулеты в самых неожиданных местах дворца. В будуарах гостей и претенденток, в укромных беседках и даже в кабинете Альгерта. Кто-то влиятельный очень сильно желал быть в курсе всех событий, и мне почему-то казалось, что одной Ютенсии на подобное не хватило бы изворотливости и возможностей.

Разумеется, отпуская меня во дворец, наставник принял свои меры предосторожности и даже вооружил меня мощным амулетом. И очень убедительно потребовал вести себя во время испытаний так же осмотрительно, как на вылазке в поле. Да я и сама понимала, как ощутимо умудрилась насолить бывшей королеве, сама абсолютно того не желая. Но все же не понимала, как может женщина быть настолько жестокой и неуемной в своей мстительности, чтобы вместе с обидчицей наказывать собственного, вроде даже любимого сына?

В выбранном для выступления зале властвовали солнце, небо да ветерок, свободно врывавшийся в огромные, от пола до потолка, окна, затянутые, по южному обычаю, только причудливо-ажурными серебряными решетками. Рамы со стеклами в холода и непогоду выдвигались из полых простенков, искусно задрапированных пышными занавесями нежно-голубого шифона, почти сливавшегося цветом с небесами. Отполированный до зеркального блеска пол из редкого синевато-голубого мрамора отражал и окна, и высокий купол потолка, создавая у танцующих ощущение призрачности и полета.

Претендентки кучкой сбились у ближней стены, ожидая указаний, и я направилась к ним, поглядывая на устроительниц. Фрейлины уже бывшей королевы удобно расположились у стола, вокруг сиявшей праздничным фонариком леди Оттавии. Дамы с самым занятым видом рассматривали старые книги и амулеты, обмениваясь тихими замечаниями. И весьма правдоподобно делали вид, будто не видят идущих в их сторону магистров цитадели во главе со Стайном и Боуренсом.

Гордые своей маленькой победой, интриганки даже не подозревали, насколько зол на них мой учитель и как много у него возможностей устроить настоящие неприятности любому, кто забудет об уважении к цитадели и ее адептам.

Немного не дойдя до стола, Гесорт повернулся к нему спиной и очень учтиво обратился к нам:

– Прекрасные леди! Вы уже знаете, какие испытания ждут вас сегодня и кто на них настоял. Цитадели пришлось согласиться с этим правилом, прописанным в старинных рекомендациях для проведения отбора, хотя совет магистров не считает, будто юношеские заблуждения или печальные ошибки делают кого-либо из вас хуже других. Наоборот, известно много случаев, когда именно подобные неудачи молодости помогли людям понять свое главное предназначение и найти истинное место в жизни и настоящую любовь. И поэтому мы постарались сделать все, чтобы никому из вас не пришлось испытать ни злых насмешек, ни гнусных обвинений. И приготовили для этого абсолютно новый артефакт.

– Но лорд Гесорт! – возмущенно воззвала леди Оттавия. – У нас уже есть амулеты…

– Они давно устарели и подлежат переплавке, – перебил ее мой наставник. – А кроме того, бессовестно лгут. Вот, к примеру, по старинному закону фрейлинами могут быть лишь незамужние невинные девицы. И именно этими амулетами надлежит проверять это условие. Кто из вас готов испытать на себе лежащие на столе вещицы?

– Но этот закон уже отменен… – неосмотрительно попытался спорить кто-то из притихших устроительниц, но Стайн уже выхватил уверенным жестом у них из рук один из почти новых фолиантов и, полистав, сунул Оттавии под нос:

– Вот, переписано десять лет назад. Никаких изменений. И указов на эту тему тоже не было, мы проверили. Поэтому амулеты я изымаю, они принадлежат цитадели и выдавались придворному магу во временное пользование. А после того как во многих дворцовых амулетах и магических приборах обнаружены грубые следы неумелых и неправильных заклинаний Тлибера, все они нуждаются в замене либо в перезарядке.

Фрейлины и охнуть не успели, как невидимая сила собрала со стола все шары, браслеты и диадемы и ссыпала в ладони Стая. Магистр спокойно и невозмутимо распахнул взглядом возникший перед ним зачарованный кошель, бросил туда добычу и равнодушно отвернулся от стола.

– Мы установим тут особый магический шатер, – сообщил он претенденткам, сопровождая свои слова действием. – В нем имеется проверяющий кристалл и портальный амулет. Здесь вход, с той стороны – выход для прошедших испытание. Однако внутри есть и третья дверь, для тех, кто согласно старому правилу должен покинуть смотрины. Но сегодня через нее может уйти прямо домой любая претендентка, которой неприятна или оскорбительна эта процедура. Либо просто хочется отказаться от отбора и вернуться в свой дом.

– А как проверить, – пронзая Стайна полным ненависти взором, проскрипела Оттавия, – ваше новшество?

– Прошу! – Коварно улыбаясь, магистр сделал фрейлинам широкий приглашающий жест: – Ну, кто из вас желает войти первой?

Некоторое время мгновенно потерявшие смелость и высокомерие устроительницы переглядывались и очень красноречиво перемигивались, потом одна из них, леди Филиния, соизволила наконец хмуро осведомиться:

– А разве вы еще не испытывали свое изобретение? Зачем тогда нам зря тратить время?

– Чтобы проверить… – Помолчав пару секунд, Стайн закончил неожиданно жестко: – Насколько вы доверяете цитадели.

От прозвеневшей в этих словах ледяной ярости даже у меня по спине скользнул холодок. Фрейлины же и вовсе побледнели, словно, дернув за хвост безобидного котенка, вдруг обнаружили на его месте огромного королевского льва.

– Я пойду первой, – неожиданно заявила Карлотта Исхарт и решительно направилась к шатру.

Все замерли, провожая взглядами ее женственную фигурку в нежно-фиалковом платье, расшитом серебряными морозными узорами.

И ждали в полном молчании долгих пять минут, пока не стало ясно, что она уже не появится.

– Теперь я, – незаметно пожав мне пальцы, ушла в шатер Аленсия и через несколько секунд вышла из другой двери.

– Моя очередь, – увидев на ее губах пренебрежительную усмешку, известила я судей и, легко отодвинув кого-то из нерешительных соперниц, шагнула за непроницаемый занавес.

Внутри было пусто и светло, напротив сиял защищенный артефактом овал выхода, а сбоку манил обещанием свободы темный портальный круг. Больше всего мне хотелось сейчас шагнуть в него и через миг оказаться дома, окунуться в тепло всепонимающих глаз Манефы, в уют небольшой гостиной и аромат свежевыпеченных бриошей. Однако позволить себе такую слабость я не имела права. И потому нехотя сделала несколько шагов и вышла в голубоватое сияние танцевального зала.

С несказанным удовольствием одарила высокомерно-презрительным взглядом разочарованно вытянувшиеся лица фрейлин и направилась к Аленсии, уже устроившейся чуть поодаль в одном из кресел.

После меня процедура проверки пошла поживее, и все же понадобился почти час, пока иссякла очередь стоявших к шатру бледнеющих и краснеющих девушек.

За это время смотрины потеряли семь претенденток, и теперь нас оставалось всего лишь девять.

– На сегодня у нас имеется еще одно незаконченное испытание, – объявила немного осмелевшая Оттавия. – Умение танцевать. Из вас его не прошли только двое, леди Аленсия и леди Элгиния. Если вы готовы, леди, то мы пригласим музыкантов и танцоров, которые будут вашими партнерами.

– Мы готовы, – ответила за двоих Ленси.

– Не нужно танцоров, – возразил незаметно появившийся в зале Райвенд. – В награду за смелость и в виде возмещения за грубые и бестактные промахи устроителей, не удосужившихся заранее предупредить претенденток об испытании и нарушивших приказ короля о дне отдыха, с претендентками буду танцевать лично я.

– Я польщена, ваше высочество, – присела в полупоклоне Аленсия. – Ваше предложение для меня – большая честь.

– А вы, Элгиния? – откровенно глянули на меня колдовские глаза.

– Я тоже очень счастлива, – изобразила я роскошный реверанс. – Но, к великому сожалению, вынуждена отказаться. Мой танец сольный.

– Тогда мы танцуем первыми, – тайком подмигнула мне подруга и достала из кошеля музыкальный кристалл: – А музыка у меня своя.

Стайн забрал у нее камень, вставил в музыкальную шкатулку, и под сводами поплыла торжественная и неспешная поначалу мелодия озорного анвельса.

Мы расселись вдоль стены, ожидая выхода Аленсии, скрывшейся за созданной магистром ширмой. Я делала вид, будто рассматриваю плывущие за окнами легкие облачка, облитые закатным сиропом всех оттенков, от малинового до брусничного, когда заметила краем глаза, как ко мне направляется Эстен.

– Можно? – учтиво осведомился он, указывая взглядом на соседнее кресло, и мне не оставалось ничего иного, кроме как позволить другу занять место Аленсии. – У меня новость. Минуту назад одна из фрейлин под большим секретом сообщила скучающим лордам и леди, что здесь начинается танцевальное испытание претенденток.

– И теперь все они бегут сюда, как стадо голодных кабаняк? – мгновенно догадалась я.

– Вот именно.

– И что ты предлагаешь? Запечатать щитами двери? – деловито осведомилась, заинтересованно рассматривая его хитрую улыбку.

– Они оскорбятся. Прежде на такие испытания приглашали всех желающих. Кроме того, с ними идут и король с невестой.

– Значит, будет полный зал публики, и тебе это чем-то не нравится. Опасаешься, что с ними проберется и наемный убийца?

– Сегодня во дворце столько наших собратьев, переодетых слугами и гостями, что никакому убийце не удастся даже пальцем шевельнуть, – небрежно хмыкнул Эстен. – Нет, Гинни, я боюсь, что дело серьезнее. Она вполне могла приказать тебя освистать.

– А Стаю ты сообщил о своих подозрениях?

Эст только хмуро кивнул и указал глазами на широко распахнувшуюся дверь, в которую важно вступал молодой король. За его локоть держалась невысокая леди, как-то робко придерживающая пальцами подол роскошного платья из тончайшего антарского бархата цвета вечернего неба. За ними на почтительном расстоянии толпились все те бездельники, которые каждый вечер заявлялись во дворец, как наемники на базу.

– И что он сказал?

– «Иди предупреди Гинни».

Ну, вот теперь все понятно. Учитель явно знал больше Эстена и не желал, чтобы его подслушали. Ну а мне позволил действовать на свое усмотрение, пребывая в полной уверенности, что у его ученицы и мысли не появится выбрать какой-то из способов, незнакомых наставнику. Либо недостаточно изученный и отточенный. За такое самовольство мне грозит пространная лекция про неосторожных магов и неприятности, какими заканчиваются их спонтанные эксперименты.

Музыка набирала темп, и принц, вначале медленно и торжественно выступавший в простых па, чуть касаясь протянутых к нему пальчиков Ленси, начал оживать, уже смелее перехватил претендентку под руку и пока еще осторожно заскользил с ней по синеватому мраморному зеркалу.

Но с каждым мгновением, подчиняясь все ускоряющейся мелодии, они двигались быстрее и быстрее, а движения становились все разнообразнее. То Ренд, подняв руку над головой претендентки, крутил ее волчком, то Ленси, легко, как бабочка, обогнув партнера, заставляла ловить ее ускользающую руку, то они снова мчались по кругу в танце, незаслуженно считавшемся придворными снобами народной пляской.

Странное подозрение вспыхнуло в моем мозгу внезапно и, едва возникнув, начало обрастать доказательствами и аргументами. И вскоре я была почти убеждена, что никогда бы мои друзья не смогли так уверенно отплясывать этот непопулярный во дворце танец, если бы не отрепетировали его хоть пару раз. А может, и больше, судя по слаженности движений.

И хотя я искренне радовалась, что после такого выступления никто не решится выставить Аленсию с отбора, одновременно не могла не задуматься: ради чего Ренд решился нарушить так упорно создаваемый им образ погруженного в роспись ваз и шкатулок художника, откровенно скучающего при виде бессмысленно прыгающих под музыку гостей?

Чтобы направить мысли придворных на поиск ключика от этой загадки и отвлечь от меня или задумал позлить Савиллу, уже почему-то не сомневавшуюся в своей победе?

Невольно скосив взор на сидевших неподалеку претенденток, я отчетливо рассмотрела на их лицах неприкрытую зависть и поняла, что желание настроить «невест» против устроительниц может быть еще одной причиной для этого выступления.

– Глупая… – прошипел у меня над ухом Эст, и, проследив, куда он смотрит, я поняла, о ком это сказано.

Савилла стояла в простенке, безотчетно кутаясь в пышные шифоновые складки занавеси, и полным горечи взглядом провожала каждое движение Райвенда.

– Согласна, – вздохнула огорченно. – Но, боюсь, помочь тут может только сильный ментал.

Музыка тем временем постепенно теряла резвость, и танцующие снова двигались плавно и неспешно, как и полагается в большинстве бальных танцев.

– Моя очередь, – дождавшись, пока Ренд, изящно раскланявшись, проводит Аленсию до свободного кресла, шепнула я Эсту и направилась в центр зала.

Мы тоже успели пару раз отрепетировать мой танец, хотя изначально он таковым не являлся. Стай был из тех магистров, которые считают, что каждый маг должен уметь быстро бегать, хорошо прыгать и уворачиваться от различных снарядов. Но самое главное – знать хоть несколько особых, редких заклинаний самой сильной подчиняющейся ему стихии, чтобы в крайнем случае найти выход из любой западни.

А моя сильная сторона – это воздух, ведь все щиты строятся на его необычном применении. Уплотненный магией, усиленный водой, огнем, металлом или собранным под ногами песком, покорный, текучий или застывший непробиваемой стеной, – сегодня он должен был стать для меня сценой.

Тихо, словно доносясь издали, зазвучала мелодия простой народной песни, и я, остановившись, создала вокруг себя непрозрачный цилиндрический щит. Похожий со стороны на огромный высокий стакан, наполненный постоянно движущимся туманом, он завораживал взор, давая мне почти минуту на преображение. Сегодня я не имела права быть скромной и старомодной, как провинциалка.

Верхнее строгое платье цвета старого серебра отправилось в кошель, выпуская на волю золотистый, как рассветные лучи, длинный струящийся подол. Это одеяние имело облегающий лиф с целомудренно маленьким декольте, пышные, достававшие до кончиков пальцев свободные рукава-крылья и стекавший с плеч на спину полупрозрачный шелк бледно-розовой мантии, тянувшейся за мной невесомым шлейфом. И таило маленький секрет: снизу подол собирался вокруг щиколоток на шнурки, превращаясь в хитроумное подобие просторных шаровар.

Круглая площадка маленького щита возникла у меня под ногами по мысленному приказу и медленно устремилась ввысь, а я поспешно заканчивала преображение, выдергивая из прически шпильки и выпуская локоны пышной волной. Завершили образ тонкая алмазная диадема и мягкие атласные туфельки.

Пока я поднималась, вокруг вились смутно похожие на утренние облака светлые всполохи, а едва оказалась над цилиндром, они растаяли, и музыка зазвучала громче. Теперь главной задачей стало не допустить, чтобы публика рассмотрела меня и заскучала, и, взмахнув руками, как крыльями, я направила невидимую площадку под самый купол. Вслед за мной летели полупрозрачные разноцветные шары и кольца, на которые незаметно распался цилиндр.

Взмыв под потолок, как смерчем, крутнула себя невидимой воздушной лапой, и словно убегая от какой-то опасности, перепрыгнула на ближайший шар. Потом в кольцо, снова на шар, делая все более длинные, летящие прыжки и старательно следя за тем, чтобы не выбиться из ритма музыки.

Шары при этом тоже не оставались на одном месте: они постепенно опускались широким кругом, но едва их касалась моя нога, словно от толчка снова взмывали вверх. Смотреть на реакцию публики я не успевала, видела лишь быстро мелькавшие мимо моих ног силуэты.

Но чуть позже, когда музыка стала медленнее, пролетая в широком развороте над замершими зрителями, вдруг заметила чуть в сторонке напряженную фигуру Ренда.

Напарник замирал в такой позе лишь в минуты, когда нам предстоял особенно трудный бой и он готовился пустить в ход все свои запасы боевых жезлов. Это ощущение грядущей опасности было так знакомо, так настойчиво требовало немедленных действий, что думать только о танце я больше не могла. И пока в нескончаемом бегстве летела сквозь кольца, вдруг отчетливо поняла, чего он так сильно боится.

Вернее, за кого.

И как именно это видится публике, до которой Ренду сейчас нет никакого дела, тоже сообразила очень отчетливо.

В эти минуты он остро напомнил мне саму меня, когда вот так же трепетно ждала хоть мимолетной улыбки или взора от наследника, пролетающего мимо в вальсе с очередной счастливицей.

И поэтому, снова приближаясь к натянутой, как струна, фигуре принца, я заранее знала, что танец закончится не так, как придумали Стай с Альми.

Вытянутый, как лапа, незримый щит привычно подхватил его высочество и, продолжая незаметно придерживать, забросил на соседний шар. Правило не оставлять напарников за куполом без присмотра и без неощутимого «поводка» давно стало для меня непреложным. Они ничего не знали, а мне было намного спокойнее.

Ренд, как обычно, сориентировался мгновенно и сделал вид, будто так и было задумано. Лишь чуть дрогнули в безудержной улыбке губы и тотчас сжались, а принц, смерив взглядом расстояние до моего шара, подобрался, как зверь, и бесстрашно прыгнул. Но в тот же миг прыгнула и я, помогая себе воздушной лапой. И чуть придержала Ренда, когда он вознамерился двигаться дальше. Не следует забывать, что это танец, и не стоит превращать его в настоящую погоню.

Он поймал мой возмущенный взгляд и ответил разочарованной усмешкой, но больше не спешил и все увереннее опирался на незримую лапу, переносившую его с шара на шар. Теперь я могла попытаться придумать новую историю танца, чтобы зрители поверили в необходимость присутствия в ней принца.

Если прежде я представляла себя феей, заблудившейся в полном страшных монстров таинственном лесу, то теперь, разыграв испуг от внезапного появления незнакомца, начала изображать робкие шаги к знакомству и пониманию. И первой прыгнула на плавающее между летящими по кругу шарами широкое полупрозрачное блюдо зеленоватого цвета. Но не помчалась дальше, а робко двинулась по краю, опасливо оглядываясь на партнера, которого секундой позже посадила на круг напротив себя.

Ренд понимающе усмехнулся и плавно двинулся ко мне, широко разводя ладони в предлагающем доверие жесте. Я пятилась словно в сомнении, не забывая плавно поворачиваться и подхватывать шлейф. А едва напарник очутился почти рядом, отпрянула назад. Но он оказался стремительнее и успел поймать меня за руку.

Мелодия, которой управлял Стай, мгновенно ускорилась, и мне поневоле пришлось вспомнить, что это предпоследняя часть танца. Стремительный рывок в сторону, но мужская рука стиснула мою ладошку мертвой хваткой, и мы прыгнули на ближайший шар вместе. Но теперь я постаралась, чтобы впереди был Ренд, а шары по спирали поднимались к куполу.

Он вмиг принял это правило и теперь увлекал меня за собой, словно выводя из заколдованного леса или ущелья. Музыка звучала все торжественнее и задорнее, и вскоре мы летели под самым куполом.

– Теперь вниз… – шепнула я и больше ничего не успела объяснить.

Принц уверенно положил руку на мою талию, второй перехватил ладонь и помчал меня в вальсе так уверенно, словно ступал по твердому полу. Впрочем, он не ошибся. Я уже свернула все шары и кольца в одну призрачную площадку, медленно опускавшуюся на гладкий мрамор.

Музыка постепенно стихала, и едва мы шагнули на сияющий синевой пол, смолкла окончательно. В полной тишине Райвенд поцеловал мне руку, церемонно поклонился и повел к столу устроителей, возле которого по-хозяйски устроился король с невестой.

– Волшебный танец, ничего подобного прежде не видел, – первым захлопал в ладоши Альгерт. – Браво, Элгиния, вы потрясли меня до глубины души!

– Благодарю, ваше величество, – присела я в реверансе. – Мне хотелось выиграть это испытание.

– Но она использовала магию! – с недовольством поджала губы леди Оттавия.

– Каждый имеет право пользоваться теми способностями, которыми наделила его судьба, – холодно отрезал Стайн. – Хотя иногда мы закрываем глаза на уловки, какими вводят в заблуждение жениха и судей некоторые претендентки.

– Что вы имеете в виду? – опрометчиво бросилась в перепалку одна из фрейлин.

– Локоны из шерсти горных быков, ресницы из конских хвостов и прочие хитрости, – спокойно перечислила Калиана. – А если вам не нравится магия, снимите с себя купленные у леди Модены амулеты привлекательности.

– Но их все носят! – Обиженный возглас упрямой леди вызвал в толпе придворных ехидный смех.

– В этом испытании победила леди Элгиния, – властно прекратил все споры Райвенд. – Второе место принадлежит леди Аленсии. Хуже всех был танец леди Савиллы, и она нас покидает. Лорд Стайн, будьте добры, помогите отправить проигравшую претендентку домой.

– Как вам будет угодно, ваше высочество, – пряча скачущие в глазах искры веселья, согласился мой наставник.

– Но это неправильно! – громко возмутилась вдруг Савилла и вцепилась в ручки кресла, в котором сидела. – Не трогайте меня! Не хочу! Я должна победить… она мне обещала!

– У претендентки истерика, – еле заметно махнув в ее сторону, Калиана загородила собой заснувшую девушку от любопытных взглядов, – ей нужен опытный лекарь.

– Я помогу. – Учитель уже стоял рядом, открывая портал.

– Я сам! – кинулся к нему Эстен, легко подхватил Савиллу на руки и первым шагнул в темное марево пути.

Калиана ушла следом за ним, а жадные взгляды придворных скрестились на мне.

Момент был самый подходящий для объявления главной новости, но меня опередили.