– Чего вы все молчите? – выкрикнул вдруг один из тех молодых повес, чьи имена я никогда даже запомнить не пыталась. – Не видите, как теперь обращаются…

Договорить он не успел. Стайн мгновенно бросил на него «безмолвие», а я, заметив знакомый жест учителя, стянула явно подкупленного горлопана тем самым щитом, каким недавно приловчилась ловить винтов.

– Ы! – Вытаращив глаза, буян пытался вынуть из кармана крепко прижатую руку, но я уже рассмотрела, как подозрительно оттопыривается в том месте ткань его камзола, и сжала щит еще туже. – Ы-ы!!!

По щегольским лайковым штанам придворного гуляки потекла какая-то бурая жижа, и по залу потянуло мерзким запашком гниющих фруктов.

– Фу, лорд Тонзби, – сморщился Стай. – А я гадал, откуда душок…

Мгновенно открыл портал, и я забросила туда продажного подлеца и ветерком отправила следом его вонь, не желая даже предполагать, где он окажется.

– Извините, леди Элгиния, – подмигнул мне учитель, пользуясь тем, что стоит к публике спиной, – этого невежу. Вы, кажется, собирались нам что-то сказать?

– Да. – Вот теперь, когда исчезли сомнения в том, кому предназначались оплаченные королевой гнилые сливы, мне вдруг стало предельно ясно, о чем нужно говорить. – Хочу сделать заявление. Я прошла все проверки и выиграла все устроенные для нас испытания, но дальше участвовать в смотринах не намерена. И покидая отбор по собственной воле, хочу спросить присутствующих здесь магистров цитадели – почему она до сих пор не запретила эту унизительную торговлю знатными девушками? Ведь всем известно, что большинство претенденток никогда не собирались замуж за выбранных им родней или правителями женихов! А некоторые девушки их даже ни разу не видели! О какой любви может идти речь? «Заботливые» родители попросту продают несчастных дочерей знатным и богатым женихам, как коз или котят! Хотя и женихи не всегда виновны, их зачастую женят на выбранных кем-то невестах обманом или принуждением. Так почему этот проклятый обычай так живуч? Кому, кроме цитадели, под силу его искоренить и проследить, чтобы никто не осмеливался распоряжаться чужой жизнью, продавать и покупать своим детям мужей и жен по собственному вкусу и ради личной выгоды и интересов?

– Ты права, Элгиния, – поднялся магистр Боуренс, – и мы об этом думаем. Но эти смотрины объявила королева, и его высочество согласился, поэтому прервать их не в наших силах. Однако я тебе обещаю, это будет последний отбор нашего мира.

– Я тоже желаю покинуть отбор, – шагнула вдруг ко мне Аленсия. – Мне и раньше казалось неправильным выслуживаться за награду, подобно цирковой собачке. Но после слов леди Элгинии я осознала, что не желаю завоевывать внимание жениха таким унизительным способом. Леди Элгиния, надеюсь, ваше приглашение еще в силе?

– Разумеется, – уверенно кивнув, я взяла ее под руку. – Лорд Гесорт, отправите нас домой?

– Конечно, – двинулся к нам учитель, а я окинула прощальным взглядом публику, жадно ловившую каждое слово.

Сегодня у них будет о чем поболтать за ужином и вечерним чаепитием.

Случайно рассмотрев шестерку оставшихся невест, прятавших за кротко опущенными ресницами торжествующие взоры, невольно усмехнулась, припомнив намерение напарника. У меня пока не было возможности изучить его мимику, и еще не всегда я могла точно определить, какие именно чувства выражает та или иная гримаса. Зато хорошо знала характер командира и его неукоснительное правило всегда выполнять все данные обещания.

– И даже доставлю до места и сдам под опеку уважаемой леди Манефии, – заявил Стайн, открывая портал.

Последнее, что мне удалось увидеть, прежде чем нас поглотил мрак перехода, были резко замершие фигуры компаньонок Аленсии, торопливо пробиравшихся сквозь толпу в нашу сторону.

– Ну наконец-то! – облегченным возгласом бабушки встретила меня родная столовая, где Манефа специально держала распахнутыми двери на балкон. – А я уж волноваться начала, за окнами темнеет, а от вас никаких вестей. Зато вижу теперь с гостями. Кто чего желает? Умыться, переодеться, чаю, ужин?

– Спасибо, бабушка, – нагло присвоив старушку, улыбнулся ей Стайн. – Сначала похвалю ученицу за смелость. Не каждый маг решится принародно отругать родную цитадель.

– Никогда не поверю, – вмиг ощетинилась Манефа, – будто Гинни зря напала на верховных магистров. А если за дело, то они ей еще и благодарны должны быть. Значит, настолько девочке обида в душу запала, раз она не выдержала. А этого в вашем заведении быть не должно – говорила мне племянница, что в цитадели заботятся о каждом.

– И правильно говорила, – посерьезнел Стай, жестом указывая Ленси на стул. – Не стесняйтесь, Аленсия. Но леди Рассина, скорее всего, пояснила, что цитадель – не сторож и не нянька и никому не мешает жить так, как нравится. А Гинни могла бы не упрекать собратьев при всех, но, как я понимаю, в тот момент ее вела злость на проскользнувшего сквозь наши сети королевского прикормыша.

– Ты не прав, я еще вчера знала, что скажу именно это. И обязательно при всех. Эти напыщенные индюки, смелые только на словах, считают цитадель чем-то вроде городской управы, призванной следить, чтобы дворники чистили дорожки. Ради удобства их милостей и светлостей. А магов – фокусниками, обязанными развлекать лордов. Я уже жалею, что согласилась для них танцевать.

– А мне очень понравилось, – мечтательно вздохнула Ленси. – Жаль, вы не видели, леди Манефия. Гина как сказочная дева-птица летит под потолком меж маленьких призрачных шариков, а принц гонится за ней… и вот-вот схватит за руку. Прямо сердце замирает.

– Принц? – на миг изумилась бабушка. – Мне говорили, будто он не танцует. А ты можешь звать меня бабушкой, Ленси, буду только рада.

– Сегодня он опроверг это мнение, – насмешливо фыркнул Стайн. – Но, думаю, придворные прелестницы обрадовались зря. Гина, мне пора идти, поэтому сначала о деле. В твоем новом амулете есть выбор мест перехода, и еще я активировал ваш портальный круг. Сегодня у тебя дежурство ровно в полночь.

– Лорд Стайн… – волнуясь, смотрела на учители Аленсия, и ее милое личико отражало внутреннюю борьбу, – Гина приглашала меня погостить в ее доме на Харгедоре… это не запрещено?

– Цитадель ничего не запрещает своим собратьям. Кроме преступных намерений и действий. А Гина имеет право приглашать в свой дом кого угодно. Но я должен спросить… вы хотите скрыться от брата?

– Зовите меня просто Ленси, – попросила она и невесело вздохнула: – Вы угадали. Если ему расскажут, что Гина отказалась от отбора, а я не воспользовалась ситуацией, Мартис будет очень недоволен. Он считает, что я достойна самого лучшего мужа, но не верит, что способна сама выбрать именно такого.

– А принц тебе не понравился? – недоверчиво приподнял бровь Гесорт.

– Ну как он может не нравиться? Но, к счастью, я в него не влюблена, иначе уже собирала бы осколки сердца.

– А те шесть претенденток сейчас празднуют победу, – заметил учитель с ехидной усмешкой. – Но ты не солгала. И поступила очень разумно, уйдя с отбора, поэтому я постараюсь помочь. Поговорю с Мартисом.

– Сколько человек может увести мой амулет? – задумчиво спросила я у идущего к двери Гесорта. – Портальный круг у нас в башне рядом с кабинетом отца.

– Смотря как заряжен. И с помощью чего идешь, – как обычно, ответил он загадкой, указывая только основные условия.

Остальное я должна сама найти в книгах. И можно не надеяться, будто Стайн забудет чуть позже проверить мои знания.

– Значит, вдвоем мы с круга вполне уйдем, – глянув на сиявшие магией камни, сделала я вывод. – Но книгу по порталам прихвачу.

Остаток вечера мы провели просто замечательно. Сначала, переодевшись в легкие домашние платья, устроились в столовой и подробно рассказали бабушке все новости. Затем прибыла госпожа Торина, приглашенная Манефой на должность домоправителя и одновременно секретаря, и мы с Ленси дружно ее одобрили. Женщина была среднего роста, полноватой и очень приятной в общении, но одновременно в ней чувствовался твердый и решительный характер.

– Она вдова, – шепнула нам бабушка, когда служанка повела мою новую помощницу смотреть отведенную ей спальню. – Раньше работала с мужем, в его канцелярии. Теперь дом и контору мужа оставила сыну, а себе искала не очень шумное место. Выходить замуж еще раз она не намерена, а сидеть дома скучно. Внуков у нее пока нет. Но нам и на руку, она очень аккуратный и честный человек.

Вскоре подали ужин, и мне начало казаться, что отныне моя жизнь вернется в привычное русло. Дом, книги, тренировки, встречи с наставниками и с Альми, ночные вылазки в поле. Я искренне была этому рада; отравлявшие мое существование подлые интриги и злобные выходки обитателей королевского дворца неимоверно надоели.

Теперь я даже готова была сколько угодно терпеть странное, тревожащее поведение Ренда, надеясь, что оно не продлится слишком долго. Ведь должен же он когда-нибудь привыкнуть к мысли, что никаких тайн больше нет? И раз я уже не люблю его брата, то можно дружить со мной попросту, как с Эстеном?

А вот про Эста вспомнила очень зря, как накаркала. Он появился буквально через минуту после этого, буркнул нечто нечленораздельное и рухнул на свободный стул. Огляделся, схватил графин со сливовым компотом, налил себе в бокал и выпил в три глотка. Посидел, задумчиво морщась, потом поднял на меня обиженный взгляд:

– А вина не найдется?

– Нет, – опередила меня Манефа. – И не заставляй меня разочаровываться в тебе, мечник. Настоящие мужчины пьют вино для аппетита или от холеры, а от разочарования в женщинах им заливаются только слабаки. Но ты у нас сильный воин, значит, у тебя нет ни одной веской причины глотать змеиную воду так лихо, как тот компот.

– Разочарование? – пренебрежительно скривился Эст и горько ухмыльнулся: – Не-эт! Это не разочарование. Когда разбивают твои самые заветные мечты и втаптывают в грязь самые светлые чувства – это землетрясение, наводнение, ураган… сила, с которой невозможно бороться, от которой никто не спасет и не вылечит!

– Вино тем более не поможет, – стояла на своем Манефа. – Ты только представь: землетрясение, все вокруг рушится, гибнут люди… А здоровый мужчина вместо того, чтобы спасать других и спасаться самому, бежать подальше от рушащихся стен и башен, сядет за стол и начнет пить вино. Как его можно еще назвать, окромя как дураком?

– А разве я умный? – саркастически фыркнул Эст. – Верил ей, дышал как на хрустальный цветок, ждал, пока она решится поговорить с отцом… и дождался! Оказывается, я ей просто нравился, но это не любовь! А теперь она знает, что такое настоящая любовь… после того как ближе рассмотрела Ренда! У него ТАКИЕ глаза!!! А у меня – обыкновенные! И вообще, я навязчивый и ей надоел! А, ладно… пойду.

– Никуда ты не пойдешь, – мгновенно среагировала Манефа. – Держи его, Гинни.

Но я и сама уже сообразила, чем может закончиться для Эстена не свойственное ему желание напиться, и накрепко примотала друга к стулу незаменимым щитом.

– Гина! – Дернувшись, мечник сразу сообразил, чья это работа. – Отпусти немедленно! Ты мне, конечно, друг, и я тебя очень ценю, но никому не позволю так с собой поступать!

– Лорд Денлуа, – подсев поближе к бастарду, проникновенно произнесла Аленсия, – позвольте мне как лицу незаинтересованному сказать несколько слов… потом я попрошу Гинни, чтобы она вас отпустила.

– Леди Аленсия? – хмуро изумился Эст, только теперь обнаруживший ее присутствие. – А вы что тут делаете?

– Последовала примеру Гины и покинула отбор, – обезоруживающе улыбнулась она. – Поняла, что дружба намного дороже, чем мужчина, которого я не люблю. Но в настоящий момент мы говорим о вас, и поверьте, я по своему опыту знаю, как вам сейчас больно.

– Вас тоже бросили? – Мой напарник недоверчиво оглядел Аленсию, очень юную и хорошенькую в моем голубом батистовом платье, отделанном узкими атласными лентами, прошвой и оборками.

– Хуже, – горестно поджала она губы. – Надо мной возлюбленный посмеялся прилюдно, когда узнал, что я не леди. Правда, через день он выяснил, сколько золота у моего брата, и прибежал просить прощения, но я успела усвоить урок.

– Я слышала… – Манефа уже стояла возле Ленси и успокаивающе гладила ее по слегка вьющимся светло-русым волосам. – Это была очень злая шутка. Вас познакомили на пикнике в честь начала охотничьего сезона, где были только знатные господа. Но я рада, миленькая, что так произошло, он тебе совсем не пара.

– Конечно. Он уже женился, еще год назад, – невесело фыркнула Аленсия.

– На той самой леди, которая придумала эту проделку. И изменяет ей со всеми ее камеристками и горничными, – в тон гостье усмехнулась старушка. – Но давай забудем про них? Ты что-то хотела сказать Эстену?

– Всего несколько слов… Для начала хочу спросить, подтвердили ли магистры, что ее любовь к Райвенду подлинная, а не навеянная зельями или чарами? Иначе получится, что лорд Эстен напрасно станет отравлять себя вином, крушить мебель в трактирах и пытаться убить лучшего друга.

– Я?! – потрясенно вытаращил глаза Эст. – Буду ломать мебель?! И убивать Ренда?!

– А чему ты так удивляешься? – скорбно поджала губы Манефа. – Это самое обычное завершение внезапной попойки. Люди, не привыкшие к змеиной воде, очень быстро теряют рассудок и никогда сами не замечают того момента, в какой вдруг превращаются в неразумных монстров. Любое, самое безобидное замечание вызывает у них неукротимую ярость, а искаженные в больном разуме воспоминания толкают на самые странные и безумные поступки. Зачастую – непоправимые. Или ты не слышал, как пьяные люди убивали любимых женщин и домочадцев, а потом сжигали свои дома? А проспавшись и ужаснувшись содеянному, лезли в петлю?

– Можешь ругаться сколько хочешь, – печально поддакнула я, – и даже разорвать нашу дружбу, но я никогда не отпущу тебя, пока не уверюсь в твоем благоразумии. У меня не так много друзей и не так мало я вас ценю, чтобы позволить совершать подобные глупости.

– Боюсь даже представить, – наливая крепкого чаю, вздохнула Манефа, – как Савилла воспримет сплетни про твои пьяные выходки. Но уж точно не сочтет их подвигами во имя любви. Скорее расценит как истерику мальчишки, не получившего выбранную игрушку. Ты ведь, как выясняется, ничего о ней не знал, просто выбрал по прическе или еще какой части тела, а потом придумал себе про какой-то там цветок.

– Не смейте!.. – гневно глянул на бабушку Эстен, безнадежно дернулся и с досадой уставился на меня: – Ну да, можете говорить все что угодно, со связанным легко справиться.

– А если я тебя сейчас отпущу, – заинтересованно уставилась я в обиженные глаза напарника, – ты начнешь с нами драться?

– Да с чего ты это взяла! – в запале возмутился он и, сообразив, что попал в ловушку своих слов, с досадой фыркнул.

– Вот с того. – Манефа поставила перед мечником чашку с чаем и блюдо с пирожными и мягко, как маленького, погладила по голове: – Выпей чайку и поешь сладенького, сразу полегчает. И послушай мудрую женщину, посиди с нами до полуночи, потом отправляйся на свое дежурство и перебей там, ко всем лешим, всех монстров. Только не нужно никуда бежать прямо сейчас, искать вино и показывать всем недругам свою боль и слабость. Завтра ты остынешь, взглянешь на все по-другому и будешь сильно жалеть, что сегодня позволил себе доставить злоязыким бездельникам такую радость. Да только вернуть уже ничего не сможешь, ведь близок локоток, да не укусишь.

– Бабушка… – тихо простонал Эст, повернул к ней лицо и уткнулся лбом в худенькое плечо, – ну почему мне такая не досталась?

– Да как же это не досталась? – возмущенно всплеснула руками Манефа и крепко обняла его голову, нежно гладя спутанные волосы. – Раз Гина считает тебя братом, то я вам поровну бабушка.

– Зачем тебе такой глупый внук? – горько бурчал мечник, и не думая вырываться. – Ведь я столько лет ей не верил… Слушал шипение придворных сплетниц, насмешки друзей…

– Так ведь внуков-то не выбирают, – мягко улыбнулась старушка. – Какие есть, таких и любят. И стараются помочь не допустить непоправимых ошибок. А те, кого ты назвал друзьями, скорее всего, просто приятели, случайные собутыльники или сообщники в проказах. А ты вот попробуй испытать их на прочность, попросить денег или помощи в трудном деле, и из сотни останется один… если останется.

– Понял уже. – Эстен поднял голову и испытующе посмотрел на Манефу: – А в таком случае когда ты приедешь ко мне в гости?

– Да хоть сегодня, – легко согласилась она. – Раз Гинни уже отказалась от этого отбора и секретаря мы нашли, то могу уйти со спокойной совестью. Но завтра мне нужно ехать дальше, я обещала помочь еще одной внучке. Муж у нее загулял… тот еще лопух доверчивый. Интриганка наплела ему про светлую любовь, он и сорвался. Но не будем о них… ты лучше скажи, пора просить Гинни тебя отпустить?

– Да уже отпустила, – вздохнула я, понимая, что не могу удержать здесь Манефу, как бы мне этого ни хотелось. – Но в гости лучше ехать утром. Через два часа нам в поле…

– А вы хотели посмотреть твой новый дом? – так невинно выдала нас бабушка, что трудно было не понять, насколько ей понравилось приглашение Эста.

– Но мне не удастся отправить вас к нему… – Я еще пыталась спорить, хотя уже догадывалась, что перед напором этой парочки мне не выстоять.

– У меня есть амулет, домой двух человек с портального круга легко уведу, – не уступал мне в упорстве Эстен, твердо решивший захапать чужую бабушку.

Впрочем, он и действительно мне как брат – иногда вредный, реже несправедливый, но в поле, под злобными взглядами кровожадных монстров, очень заботливый и самоотверженный.

– Тогда мы идем собирать себе одежду, – сдалась я и потянула Аленсию в свои покои.

А вернувшись через полчаса с саквояжами и коробками, обнаружила в столовой только Торину. Новая домоправительница пила чай и спокойно пояснила, что леди Манефия с внуком уже ушли.

Ленси тихо хихикала, явно восхищенная непривычным ей общением с магами, а мне осталось лишь пожать плечами и, выдав Торине все указания, направиться в портальную башню.