Увидеться с Рендом до ритуала мне не позволила свита.

Безусловно, я легко ушла бы ото всех и никакие запреты меня не остановили, но и сама отлично понимала, что мгновенно испорчу таким поступком подготовленное цитаделью действо.

Райвенд уже должен был выехать из дворца в открытой карете, украшенной шелковыми лентами и цветочными гирляндами. Его сопровождала кавалькада знатных лордов на конях, везущих королевские вымпелы и стяги.

А со мной была свита из шести магинь, и привезти их к храму я должна сама. Как тайком сообщила входившая в мой эскорт Альмисса, это нововведение придумал Стай, непреклонно изменив прежнее правило.

– Пусть все остальные невесты едут к храму в ящиках с оконцами по переулкам и мосткам, ничего не имею против, – высказался он с неожиданной резкостью, – а Гина прибудет на своем щите. И красиво, и никому не придет в голову устроить ей по дороге засаду. Хотя мы, разумеется, всех потом переловим, но церемония уже будет испорчена.

И вот эта новость, да еще куда-то исчезнувшая в разгар подготовки матушка, убедили меня в необходимости неуклонно придерживаться плана учителя. Если я хочу, конечно, потом вспоминать счастливые моменты свадьбы, а не рожи дураков, не сумевших верно оценить силу тех, с кем пытаются воевать.

– Во всех этих несуразных нападениях и выходках отчетливо чувствуется рука женщины, – пренебрежительно и сердито буркнула Калиана, когда я спросила, каких действий можно ожидать, – причем взбалмошной и недалекой. Зато самоуверенной и напористой. Из категории тех, кто никогда не меняет своих замыслов и никому ничего не прощает. Поэтому ждать можно чего угодно, но мы тоже подготовились. Не переживай и оставь защиту нам. Сегодня тебя охраняют самые сильные магистры цитадели.

Разумеется, я верила ей как себе. И одновременно точно знала, насколько внезапным и дерзким до глупости может оказаться план той самой женщины, которой никак не должно быть поблизости. Или же думаю вовсе не на ту особу.

И потому в назначенный момент я уже стояла в просторной сфере, похожей снаружи на чудесное облако, казавшееся издали огромным букетом цветов, и сквозь прозрачные изнутри стенки внимательно оглядывала раскинувшийся под нами Истград.

Мои подруги на этот день тоже жадно рассматривали облитую полуденным солнцем древнюю столицу. Ведь такое развлечение выпадает им очень редко: сфера, да еще и поднятая воздушным потоком на подобную высоту, берет пропасть энергии, и создать ее могут лишь несколько магистров. Но предпочитают ходить магическими порталами.

– Вон дворец… – зачарованно шептала Альми, – а это главная площадь… маленькая какая. А народу… как мурашей.

– А вот и храм. Гинни, спускайся, – скомандовала Калиана, – на тот ковер.

Но я и сама уже видела окруженный вазами и корзинами с цветами огромный ковер, в одном углу которого замерла небольшая группа мужчин.

Стройную, гибкую фигуру стоящего среди них Ренда узнала издали, и вовсе не по наряду мага, украшенного ради такого случая особо роскошной вышивкой. А по особой, звериной настороженности, выжидательному положению рук и легкому наклону головы.

Мне сразу стало ясно, что он беспокоится, и я невольно тоже заволновалась, но постаралась виду не подать. Незачем обижать магистров недоверием, однако лишний щит и воздушные плети все же лучше приготовить заранее.

Повинуясь моему приказу, гигантский венок из белоснежных призрачных роз сначала завис над ковром на уровне позолоченных шпилей и флюгеров, потом плавно опустился на ковер. Моментально стихли шум и гомон, доносившиеся от волновавшейся под ступенями огромного крыльца толпы, и над нами зависла напряженная тишина.

Иллюзорное облако таяло с нарочитой медлительностью, стекая клубами серебристого тумана с замерших вокруг меня женских фигур.

А едва оно исчезло, я почувствовала за спиной зеркальный щит, поднятый в один миг, как вспышка молнии.

Самый мощный из тех, какие я пока не умела кастовать, и потому знала лишь, что кроме магов его никто не ощутит, и тем более не увидит ничего из происходящего за ним. А вот я могла бы увидеть, если бы оглянулась.

Но как раз этого делать и не следовало, ведь сейчас на меня смотрел весь город. И Ренд, шагнувший было вперед и замерший на долгое мгновение великолепной в своей выразительности статуей, тоже смотрел…

Так пронзительно, восхищенно и потрясенно, что у меня перехватило дыхание от любви и нежности.

И не важно, что это была заслуга чудесного платья.

– Модена желала сделать наряд, который проявит и усилит натуральную прелесть и женственность любой невесты, но при этом останется незаметным обрамлением ее достоинств, а не роскошной рамой, затмевающей саму девушку, – объяснила мать, когда я в первый раз его надела и увидела в зеркале свое отражение.

Мне уже в тот момент стало ясно, что талантливой магистрессе задумка удалась, но только теперь я в полной мере осознала насколько. Застыл не только жених – все окружающие его лорды тоже выглядели ошеломленными, хотя не раз видели меня прежде. Да и леди смотрели с изумлением, жадно ища взорами амулеты красоты или особую пудру и помаду. И не находили ничего подобного.

Прическу мне матушка с Альми тоже сделали самую простую: скололи распущенные локоны на затылке усыпанной жемчужными ландышами заколкой, оставив на висках легкие завитки.

Я и сама себя не узнавала в непривычно юной девчушке, взирающей из зеркала широко распахнутыми серыми глазами, сияющими восторгом и смущением. И лишь позже сообразила, что платье каким-то образом усиливает истинную сущность человека, заставляя его лучшие эмоции засиять чистым светом, затмевающим все несущественное.

Внезапная вспышка мощного щита вмиг пробудила в Райвенде воина и командира, и оставшиеся до меня несколько шагов он промчался с совершенно неподобающей принцу стремительностью. Схватил меня за талию, крутнул вокруг себя, закрывая собственной спиной от неизвестной опасности, и, склонившись к уху, тихо спросил:

– Что там?

На миг мне стало обидно – все вокруг сейчас считают, что жених нашептывает невесте признания в любви. Но тут же пришло понимание, что вслух говорить об этом Ренду не требуется, его действия все сказали лучше любых стихов и цветистых фраз.

– Зеркальный щит высшего порядка, – лукаво шепнула я в ответ, глядя на жениха с такой откровенной нежностью, какой наедине пока стеснялась.

– Элни… – мгновенно забыв про непонятный щит, потрясенно выдохнул он и сжал меня еще крепче. – Элни…

– Веди ее уже в храм, – сердито зашипела, словно невзначай подступив поближе, Альмисса, – пока мы все не разрыдались на радость публике.

Райвенд медленно и явно нехотя ослабил объятия, но в этот момент я рассмотрела появившегося возле щита Стая, делавшего мне хорошо знакомый знак. Вернее, три связанных в повелительную цепочку стремительных знака.

И я отреагировала с привычной быстротой. Сначала растянула в длину оставшийся от сферы щит, на котором мы пока стояли. А затем направила его к храмовым дверям, попутно воздушной лианой перенося на получившуюся площадку спутников Стая, стараясь делать это не слишком резко. Перепугать ошеломленных лордов до заикания как-то не хотелось.

Впрочем, они довольно быстро сориентировались, и вскоре наша невидимая повозка уже плавно подъезжала к распахнутым настежь широким створкам. Одновременно я исподтишка поглядывала на огромный невидимый щит и не пропустила момент, когда наполненный магией купол извернулся и накрыл нас надежной высокой чашей.

В тот же момент на нем начали распускаться эфемерные цветы и полилась тихая, торжественная и чарующая музыка. Она постепенно крепла, а цветы наливались сочностью, с каждой секундой становясь все реальнее, и наконец обретя весомость, обрушились на нас одурманивающе душистым ливнем. Публика на храмовой площади восторженно закричала и захлопала, а у меня отлегло от сердца.

– Успели перехватить, – в тот же миг облегченно выдохнул мне в висок Ренд.

– Странно было бы, если бы не успели, – слегка ворчливо пробормотала Калиана. – Гина, не пора нам уже ножками? В храме магия запрещена.

Я ответила ей еле заметным взмахом ресниц, и едва щит наполовину вполз в храм, кастовала ему отмену.

Дальше Райвенд вел меня сам, крепко сплетя наши пальцы, как будто опасался, что могу сбежать. А за нашими спинами, где-то на крыльце, во всю мощь звучала свадебная кантата, усиленная новым взрывом восторженных криков. Это пришли порталом Эстен с Ленси и ее свитой.

Из всех нас лишь Ренду пришлось добираться обычным способом, но это была вынужденная поездка. Народ должен своими глазами видеть, что принц сам едет в храм и при этом весел и свободен. Цитадель не желала давать интриганкам ни малейшей возможности пустить подлый слушок, будто его окрутили хитрые магички.

Ритуал был давно знаком и слегка скучен, но ничего поменять было невозможно. Оставалось лишь покорно стоять в священном кругу и почтительно слушать, как старший жрец важно произносит положенные по закону наставления.

За это время я успела успокоиться, обдумать произошедшее и внимательно рассмотреть стоящих в трех шагах от нас счастливых друзей. Эст был в непривычно светлом костюме, а Ленси словно соревновалась со мной скромностью наряда. Она не надела ни одной драгоценности, хотя платье было из белого антарского бархата, расшитого серебром и мелкими алмазами. Оно ей необыкновенно шло, и можно не сомневаться, кто приложил добрые руки к превращению богатой невесты в милую, простоватую девушку.

– Ваше высочество, наступил момент принятия окончательного решения. Еще не поздно отказаться от завершения обряда священного союза, если вы не чувствуете в своей душе того светлого огня, который поможет вдвоем пройти через все жизненные тяготы и испытания, встретить счастье и горе, радости и потери.

Сегодня эти слова прозвучали особенно выразительно, да и жрец смотрел в лицо принца бдительно, как торговец, принимающий ценный товар.

– Я никогда еще не был так уверен в своем решении, – четко и чуть надменно ответил Райвенд, и его голос звонко прокатился под сводами зала, до отказа заполненного вмиг замершей знатной публикой, – как сейчас. Элгиния – самая замечательная девушка нашего мира, и я люблю ее всей душой. И никогда не откажусь от счастья прожить с нею свою жизнь.

– Ваша светлость, – повернул ко мне лицо жрец, – еще не поздно одуматься и вернуть принцу свободу и слово.

Он как будто тайно намекал на что-то, о чем знали мы двое, и это мне не понравилось. Храмы на Тезгадоре никому не подчинялись напрямую, но цитадель жрецы уважали и защищали. Не даром, конечно, за целебные зелья и амулеты, которые потом раздавали нуждающимся, поднимая свой авторитет.

– Не могу, – скромно улыбнулась я и тихо пояснила: – Два дня назад, когда Райвенд упал в пропасть, я почувствовала такую боль и горе, каких не пожелаю испытать и врагу. И пока искала его, поклялась всем светлым богам никогда с ним не расставаться, если найду живым.

В храме и без этого властвовало безмолвие, а теперь резко обрушилась полнейшая тишь, словно все разом умерли.

– В таком случае, – выдержав паузу, с видимым облегчением произнес жрец, – я объявляю ваш обряд завершенным. С этого мгновения вы – семья и в знак этого получаете благословение нашего покровителя.

Вспыхнула над нашими головами светлая звездочка, осветив каждый уголок храма, и осела душистой серебристой пыльцой на волосы и одежду.

И в тот же миг зал взорвался аплодисментами и восторженными криками, и в нас со всех сторон полетели крохотные душистые дары – букетики трав, цветов и пряностей, знаменующие собой счастье, верность и достаток новой семьи.

– Ваша светлость… – Жрец обратился с тем же вопросом к Эстену и Ленси, но я уже его не слушала.

Меня внезапно начала бить мелкая дрожь, как бывает после перехода по ненадежному мостку или узкому скальному карнизу. Райвенд крепко обнял за плечи и что-то шептал в висок, Альми и Калиана подступили с боков, делая вид, будто поздравляют, а на самом деле старались ему помочь.

– Хватит с меня этого представления, – с ненавистью шипел Ренд. – Никогда не прощу…

– Не нужно так говорить, ты многого не знаешь, – попыталась образумить моего мужа Калиана, и я только теперь поняла, что она прикрывает меня каким-то щитом, нарушая этим все храмовые правила.

Мгновенно вспыхнувшая тревога за соратницу сделала то, чего не могли сами маги, – заставила меня собраться и взять свои эмоции под контроль.

– Все, я уже успокоилась, снимайте щиты.

– Не волнуйся, никто не заметит. Сейчас выйдем на крыльцо, помашете публике, и уходим в портал. – Стай уже стоял рядом с нами, бережно держа жену под руку.

Он улыбался мне одобрительно, будто хвалил за отлично выполненное сложное задание, и на душе привычно расцветали радость и гордость. Но сегодня к ним примешивалось незнакомое, пьянящее ощущение невероятно яркого счастья и свободы, словно я наконец завершила долгое и опасное океанское путешествие и добралась до надежного родного берега.