Некоторое время Лиарена медленно ходила вокруг купели, пытаясь представить, как это она прицепит к пальцам вот эту воду, и почти ощущала потрескивание собственных костей и позвонков, пытающихся удержать в повиновении гигантскую водную лапу.

Однако способ исхитриться и вытащить из чаши не всю воду разом, а лишь небольшую частицу, все никак не находился, и девушку начали постепенно охватывать досада и раздражение. Вот чего он там сидит, развалившись в кресле, и сверлит ее пристальным взглядом конюха, гоняющего по загону полудикую трехлетку? Разве так должны вести себя умные и внимательные учителя? Посадил бы донну рядом с собой, объяснил все поподробнее, а потом еще раз пять показал на собственном примере, вот тогда она и не сомневалась бы и не опасалась оказаться посмешищем. Хотя… несмотря на то что стены их просторного помещения кажутся издали стеклянными, вблизи через этот странный материал ничего рассмотреть не удается, кроме смутных теней и разноцветных вспышек. Значит, никто ее позора не увидит, а если Камерт попытается сказать хоть слово или засмеяться, донна выскажет ему все, что думает про подобные методы обучения.

Это рассуждение Лиарену немного приободрило, и она решила попытаться действовать так, как привыкла, когда придумывала способы управления воздушной рукой. Тогда она мысленно представляла себе призрачную границу, стягивала в нее такой же невидимый воздух, уплотняла и, ухватив это неосязаемое нечто рукой, наполняла его силой и вытягивала до нужной длины. Значит, сейчас ей нужно налить куда-нибудь немного воды… но, как назло, поблизости нет ни чашки, ни ведерка.

Зато тут она может смело пользоваться своей силой, успокоила себя донна, ощутив новый прилив разочарования, и почти бездумно создала воздушную лапу. Только вместо пучка пальцев сотворила на конце нечто вроде ковшика и смело зачерпнула им воду. Ей уже приходилось проделывать такое на прогулках с рогатой козой, в которую к концу лета превратился жалобно мекающий сиротка, и потому опыт удался с первого раза.

Еще несколько мгновений донна скептически рассматривала булькающую перед ней в призрачном ковше воду, пытаясь сообразить, куда бы ее перелить. На пол бесполезно, он устелен толстыми упругими циновками, плетенными из соломы, а никакой посуды так и не прибавилось. Впрочем, а чем ей не посуда вот этот самый ковш, если только сегодня Ильтар рассказывал про воздушные тропы и коконы? Донна подтянула ковш ближе и сунула в него пальцы, желая прикрепить к ним воду точно так же, как притягивала воздушную лапу. Некоторое время ничего не происходило, пока донна не сообразила, что вовсе не сразу отдает воздуху приказы, а сначала уплотняет его и пронизывает своей силой. Еще минут пять ушло на поиски способа связать магией плюхающее тело воды в нечто цельное вроде куска гладко вымешанного теста. И только потом донна попыталась вытянуть воду в длинный жгут, поддерживая снизу воздушным желобком.

А когда перед ней повисла волнующаяся, словно живая, плеть, девушка решилась наконец отдать ей первый приказ. И сразу поняла разницу в управлении воздухом и водой. Воздушная лапа двигалась легко, невесомо и довольно медленно, будто длинное павлинье перо, но чтобы сбить ею яблоко с ветки, приходилось посылать дополнительную порцию силы. А вот водная струя, направленная по кругу взмахом руки, помчалась стремительно, как кнут, и девушке пришлось быстро повернуться и отпрыгнуть, чтобы эта плеть не обвилась вокруг нее самой. Донна вовремя вспомнила о сопровождающем воду воздушном желобке и поторопилась укрепить их связь, а затем постепенно замедлила движение воды и, выполняя выданное магом задание, подхватила растопыренной лапой один из скатанных из соломы шаров.

Немного покрутив его в воздухе, привыкая управлять незнакомым булькающим инструментом, донна попыталась остановить плеть и вдруг почувствовала, как стремительно и знакомо начинают холодеть спина и дрожать колени. Работа с водой почему-то очень быстро выкачала все силы. Лиарена, запаниковав, оборвала связь магии с носящимся над ней снарядом. И с ужасом рассмотрела, как сорвавшийся с плети соломенный шар понесся в ту сторону, где сидел учитель.

Однако попал он в пустое кресло, а Камерт неожиданно обнаружился почти рядом. Он стоял в напряженной позе, держа перед собой растопыренные пальцы, на которых суматошно перемигивались огоньками камни в многочисленных кольцах и браслетах.

А едва девушка обессиленно опустила ладони, роняя на циновки потяжелевшую водную плеть, прыгнул к ученице и подхватил ее на руки.

– Что тут произошло? – еще от входа крикнул торопливо приближавшийся к ним Дзерн, и за его спиной донна рассмотрела встревоженных Барента и Витерна.

– Ничего особого, – с наигранным легкомыслием отмахнулся Камерт и улыбнулся ученице своей сияющей улыбкой, но донна только болезненно поморщилась в ответ.

Как бы она ни устала, но просто не могла не расслышать предупреждающих ноток в обычно мягком голосе лекаря, так как удобно сидела у него в объятиях. Хотя зря он так волнуется, Лиарена вовсе не собиралась прямо сейчас упрекать беспечного учителя, бросившего ученицу наедине с непосильной задачкой, или выдавать его промашку другим магам. Не к лицу приличной и воспитанной донне совершать поступки, какие в хороших домах непозволительны и прислуге.

Тем более что Камерт, как видно, наконец-то проникся осознанием своей вины, вон как бережно несет теперь девушку! Словно сосуд с драгоценным снадобьем или праздничный пирог. Интересно только, куда?

Как выяснилось очень скоро, слишком далеко таскать ученицу лекарь вовсе не собирался. Едва поравнявшись с креслом, взглядом вышвырнул оттуда злополучный пучок соломы, в какой превратился шар, и усадил на его место донну. А затем, кивнув Дзерну, кратко приказал Баренту:

– К ней в спальню!

Удивиться или задать хоть один вопрос Лиарена не успела. Дзерн с учителем взялись за подлокотники ее сиденья, немного приподняли его вместе с ошеломленной девушкой и дружно шагнули в темный проход, открытый Барентом.

Комнату, где они очутились, донна узнала сразу. Это была та светлая спальня, где она лежала не далее как вчера, и неподалеку от которой должна была находиться столовая с цветами и звездами. При одном воспоминании о ней у Лиарены невольно потекли слюнки, и она украдкой сглотнула.

– Сможешь сама переодеться или пойдешь в столовую в рабочей одежде? – словно угадав ее мысли, спросил Камерт, заглянул в глаза девушки и хитро заулыбался: – Кого я спрашиваю! Давай отнесу.

– Я могу попробовать переодеться, – обиделась донна. – Но если вы дадите мне пирожок…

– Мне проще тебя туда отнести, чем бегать за пирожками, – отказался Камерт и снова подхватил ее на руки.

Только теперь Лиарена поняла, почему ей так мягко и удобно было сидеть: маг держал ее воздушными руками, а вовсе не своими. Несколько минут, пока ехала в столовую, донна сосредоточенно обдумывала, насколько трудно будет выучить этот фокус.

– А ты как держишь свою лапу… ну, или плеть? – спросила она задумчиво, когда маг переступал порог столовой. – Руки у тебя свободны, я чувствую… а мысленно это трудно, можно забыться.

– Донна… – запнулся от неожиданности маг, и державшая девушку воздушная лапа ощутимо дернулась. – В следующий раз не задавай таких вопросов в момент, когда я творю заклинания. Нести ношу, если наизусть выучил последовательность действий и точно распределил поток силы, вовсе не трудно. И даже можно при этом заниматься еще каким-то другим делом, идти, например, или о чем-то размышлять. Но вот делать что-то третье, отвечать на вопросы или разговаривать могут очень немногие. Два-три магистра, не более.

– А как же ты сейчас разговариваешь и несешь меня? – мгновенно озадачилась донна, но в этот момент Камерт опустил свою ношу в стоящее у очага кресло и придвинул к ее ногам маленький столик, подхваченный воздушной плетью.

– Ты не заметила, – усаживаясь напротив ученицы, насмешливо сообщил лекарь, – что после того, как я чуть не уронил тебя, пришлось ради безопасности нести собственноручно.

Больше ничего он объяснять не стал – не захотел или не успел, донна так и не узнала. В этот миг в столовую кучей ворвались маги, мгновенно уставили столик едой и расселись вокруг, взяв ради приличия по чашке напитка и по пирожку.

– С чего все началось? – рассматривая книжицу Камерта, тихо задал лекарю вопрос Ильтар, едва девушка выпила выданное ей зелье и увлеченно занялась едой.

– Сначала она ходила вокруг и думала, но прикоснуться силой не пробовала, – подробно объяснял Камерт действия ученицы, и маги слушали так внимательно, словно он объяснял им план вылазки в проклятые болота.

Донна тоже слушала и, хотя иногда пояснения учителя казались ей не совсем точными, вмешиваться в разговор не пыталась. Как бы там ни было, но пока она полностью не ощущает себя магиней и не может решить, какие действия нужно считать важными, а какие – не очень, лучше помалкивать и побольше слушать.

– А теперь, Лиарена, твоя очередь объяснить свои действия, – внезапно заявил Ильтар, когда ученица мага, наевшись, откинулась на спинку кресла и принялась исподтишка рассматривать сотрапезников, считая, что они совершенно забыли про ее существование.

– Так ведь учитель уже все объяснил? – осторожно осведомилась девушка.

– Он высказал нам свою точку зрения, но знать точно, как именно ты пришла к решению смешать воздушное заклинание с водным, не может никто, кроме тебя самой. И интерес у нас к этому вопросу вовсе не пустой – смешивать разные по силе заклинания отваживаются далеко не все маги, особенно неопытные. А у тебя получилось очень удачное сочетание, я имею в виду, для ученицы. Вот только силы ты затратила чрезмерно много, и потому мы хотим понять, в какой именно момент сделала ошибку, чтобы подсказать тебе, как ее исправить. Ведь если ты сейчас не найдешь более экономное решение, то будешь падать без сил каждый раз, когда используешь это заклинание.

– Да? – с сомнением посмотрела на него донна, но, признав справедливыми слова про ошибку, обреченно вздохнула: – Ну слушайте…

Следующие два часа маги допрашивали ее с таким пристрастием, словно были отрядом тайной стражи, а Лиарена – злостным воришкой. Потом они громко спорили и чертили в книжицах какие-то символы, а временами вдруг дружно задумывались и начинали мрачно жевать все подряд, явно не замечая, что именно суют в рот.

– Пора отправлять Лиарену домой, – спохватился наконец Ильтар и приказал Витерну: – Проводи донну в спальню, все объясни и возвращайся, чуть позже я сам отведу ее домой. Сегодня вечером в поместье прибудет обоз, нужно проследить.

Из столовой донна уходила с облегчением, малопонятные рассуждения магов ей надоели, как и неудобная одежда, которую она мечтала сменить на привычное платье.

– Там тебя ждет Дили, – напряженно предупредил Витерн, когда они оказались в коридоре, и девушка охнула, представив, каких ужасов могла себе напридумывать за это время старшая сестра.

Дильяне достался излишне мнительный характер, зато она всегда была самой верной и преданной подругой и сообщницей Лиарены, с малых лет ставшей в их паре заводилой. Именно ее идеи уводили сестер в дальние уголки сада и заставляли часами молча сидеть в шкафу с зимней одеждой, это Лиарена придумывала новые игры и праздничные розыгрыши, и ей же частенько приходилось оставаться без сладкого за свои шалости. Однако она никогда от этого не страдала: верная Дили непременно тайком приносила свой кусок пирога или торта, и они честно делили все пополам.

– Лиечка! – бросилась Дили навстречу стремительно влетевшей в комнату сестре. – А Терна сказала, тебя без сил унесли…

– Я когда-нибудь наложу полное молчание на ту болтушку, – мрачно пообещал Витерн и не удержался – шагнул к жене, нежно приобнял ее и торопливо чмокнул в висок. – Ей нужно поторопиться, Диль. Магистр придет через несколько минут. К поместью Тайдира подходит обоз, и к этому времени она должна быть в своих комнатах. В этот раз дорин сам ведет своих людей, и лучше его не злить.

– Все поняла, – засуетилась Дили и, нежно помахав уходящему мужу, потащила донну к шкафу. – Смотри, тут все теперь твое, и платья, и теплые вещи, я отбирала по твоему вкусу. Давай помогу снять форму, потом сама отнесу в кладовую. Витерн говорит, здесь ты будешь заниматься еще три или четыре дня. А потом в замок отведут отряд магинь вместе с Терной, и тогда ты будешь заниматься там, чтобы каждый день не водить сюда Камерта. Он сильный маг, но сам открывать путь не может, на это способны лишь прирожденные путники, такие, как Барент. И ты тоже теперь можешь, но пока не научишься, ходить одной тебе нельзя… говорят, это очень опасно. Когда ты ушла в прошлый раз, я думала, больше никогда тебя не увижу…

Дильяна коротко всхлипнула и торопливо отвернулась, но сестра поймала ее за руку и, повернув к себе лицом, всмотрелась в знакомые глаза, припухшие от постоянных слез.

– Дили, – категорично, как говорила лишь в очень редких случаях, объявила Лиарена сестре, – я тебя уже простила… хотя, если честно, так и не нашла в произошедшем никакой твоей вины. А еще я попыталась поставить себя на твое место, представила, как год назад мне, а не тебе родители объясняют важность союза с дорантом Тайдира, и отчетливо поняла, что никогда не смогла бы сказать им и слова против. Даже если бы прятала в сердце заветную тайну. Но так уж мы воспитаны, долг перед домом и родителями привыкли почитать выше собственных желаний и прихотей. А ты молодец, сумела повернуть свою судьбу на счастливую колею и теперь должна не проливать ведра слез, а крепко держаться за своего Вита и радоваться жизни. И не волнуйся за Карика, сына мы с тобой обязательно вырастим, и я обещаю сделать все, чтобы он никогда не подумал о тебе плохо. А теперь я иду умываться, а ты, пожалуйста, достань мне платье потемнее, скоро должен прийти Ильтар.

Дили всхлипнула в последний раз, послала сестре признательный взгляд и кинулась к шкафу за платьем. Старший магистр слыл в обители хотя и справедливым, но строгим человеком.

В поместье Лиарену встретили полумрак и тишина. Как она сообразила, оглядевшись, помощники догадались плотно занавесить окна и прикрыть двери.

– Я на дорогу, – сообщил Ильтар, открывая новый путь. – Не забудь, сегодня ты меня еще не видела.

Донна проследила, как тает туман пути, и огорченно вздохнула. Ей всегда нравились романы про храбрых шпионов и веселых разбойников, но, как оказалось, жить самой, постоянно следя за каждым словом, не так-то и просто.

Она небрежно раздернула занавеси на окне, несколько секунд любовалась на раскинувшийся под окнами сад, потом заторопилась. Нужно было предупредить Берта и проверить, как они устроились.

– А вот и матушка пришла, – встретила донну облегченным взглядом Устина, державшая на руках болтавшего ручками малыша. – А мы все для купания приготовили, вас только и ждем.

– Спасибо, – благодарно кивнула Лиарена, забирая воспитанника. После зелья Дзерна силы восстанавливались просто с поразительной скоростью, и теперь донна не опасалась не удержать малыша в руках. – Где купель?

При виде серебряной ванночки, щедро застеленной пеленками, девушка невольно припомнила огромную чашу в обители магов и затаенно усмехнулась. Сейчас уже неважно, случайно или нет, но магам удалось угадать ее сокровенное желание управлять водой. И теперь, когда ей удалось в первый раз, хотя и не совсем удачно, подчинить себе водную струйку, донна уже не отступится. Будет при каждом удобном случае тайком, как привыкла за последний год, пытаться сделать хоть крохотный новый фокус… или заклинание, как говорят маги.

Лиарена бережно уложила Каринда на прогретые, сухие пеленки, не торопясь раздела, поглаживая животик и ножки и ласково рассказывая, какой он красивый и умненький. Берт тем временем поставил рядом с купелью ведра, и Устина, тщательно проверив тепло воды локтем, добавила в нее загодя приготовленный отвар трав.

– Давай, – скомандовала девушка няне, и Устина начала осторожно наливать купель, стараясь лить только на пеленки в сторонке от малыша.

А донна, нежно улыбаясь пускающему пузыри названому сыну, продолжала непрерывно поглаживать его животик и ножки, отвлекая от подступавшей к его спинке воды. Больше всего она сейчас боялась спугнуть Карика. Если он начнет плакать прежде, чем осознает привлекательность теплой душистой водички, им будет в несколько раз труднее повторить этот фокус.

Однако все ее опасения оказались пустыми. То ли тепло воды напоминало Карику ее руки, то ли ребенок заигрался, но он продолжал болтать ручками и гукать, пока не оказался в воде по шейку. Лиарена продолжала его поддерживать и поглаживать, а отставившая ковш Устина намылила мягкую салфеточку и осторожно промыла малыша. И напоследок, осторожно окатив водой, няни завернули Карика в большую нагретую пеленку и переглянулись довольно, как сообщницы, обыгравшие на спор самого заядлого игрока в кости с большого постоялого двора. Держали иногда хозяева таких для приманки гостей и за половину выигрыша.

– Донна! – резко распахнув дверь, ворвался в комнату мальчишка-посыльный. – Там обоз подходит!

– Кто тебя научил, паршивец, – мгновенно сцапал гонца за ухо Берт, – врываться в комнату донны и наследника без стука и позволения?

– Отпусти его, – распорядилась донна, и камердинер с явной неохотой исполнил ее приказание. – Он невиновен. Просто кое-кто из слуг слишком любопытен, и я их вполне понимаю.

Дождалась, когда за посланцем плотно прикроется дверь, и задумчиво добавила:

– Но поощрять их все же не стану. Устина, давай новые кофточки, к нашему малышу папа приехал.

– Вот… – Оказывается, няня уже все сообразила и почти бегом тащила целый ворох нарядных одежек.

Одевали малыша в четыре руки, и незаметно торопливость Устины передалась и донне. Пеленки Карика по молчаливому соглашению отодвинули в сторону, зато надели малышу кроме штанишек, шапочки с кружевами и нарядного стеганого камзольчика чуть великоватые меховые сапожки, перетянутые ремешками с золотыми пряжками.

– А вы не хотите хоть накидку на плечи? – опасливо поинтересовалась Устина, когда донна с малышом на руках уже стояла у двери.

Лиарена удивленно оглянулась – а при чем тут она? В доме не холодно, да и темно-вишневое кашемировое платье, выбранное Дильяной, достаточно теплое. Но разглядела в глазах няни надежду, а в руках белую шелковистую и ажурную шаль из шерсти горных коз и сдалась.

Приезд дорина для обитателей поместья почти праздник, и они непременно постараются нацепить хотя бы свежие фартуки или нарядные чепчики, и выход названой матери в простом платье сочтут по меньшей мере за неучтивость.

Лиарена подавила вздох и кивнула Устине, терпеливо приподнимая руки, чтобы та накинула шаль ей на плечи.