В столовой, где донна знала каждый уголок и каждый сучок на высоком массивном буфете, почему-то властвовал полумрак. Недоуменно нахмурившись, девушка взглянула в сереющее за окном небо и только теперь начала догадываться, в какую рань разбудили их маги.

– Где мы? – настороженно шепнул в макушку донны Тайдир, и она потрясенно охнула, почувствовав, как крепко руки дорина обвивают ее талию.

– В доме моих родителей, – краснея, пролепетала Лиарена и попыталась отстраниться, ясно представив, какие лица будут у домочадцев, если они увидят эту картину.

Однако дорин и не подумал ее отпускать, наоборот, повернул к себе лицом и попытался найти губами девичьи губы. Но встретил лишь воздушную лапу, которую донна успела просунуть между ними.

– Лиарена… – разочарованно выдохнул дорин, скрипнул зубами и смолк.

– На тебе плащ мага, – робко попыталась объяснить свое действие Лиарена, хотя точно знала: истинная донна никогда и ни перед кем не должна объясняться или оправдываться.

– Но ты же магиня? – суховато осведомился Тайдир, нехотя разжимая объятия.

– Тут это знают только родители. Все остальные очень сердиты на магов за Дильяну, – не двигаясь с места, тихо пояснила донна.

Почему-то вдруг отчетливо почувствовала, если сейчас она отшатнется, то дорин может никогда больше не сделать к ней и шага. А этого девушке совершенно не хотелось, как ни стыдно было себе признаваться.

– Забыл, – огорченно признался он, спешно стянул плащ и отбросил его в сторону. – Мне просто дали его на время, чтобы не отличался от остальных.

И тотчас нетерпеливо обнял Лиарену, словно боясь, что девушка снова пропадет, как ускользала от него все эти дни.

Но донна никуда не делась. Она покорно стояла и краснела, впервые в жизни безропотно позволяя обнимать себя мужчине. Как ни странно, но это оказалось не так страшно, даже почти приятно. Но главное, почти так же надежно, как когда-то в детстве на руках у отца.

Вспомнив про родителей, донна несчастно вздохнула, сообразив, что за желание повидаться с ними придется заплатить подробным рассказом о встрече с родным отцом. И можно не сомневаться, матушка вытащит из нее даже мельчайшие подробности этой встречи и по-своему разложит каждое движение и слово. А потом сделает свои выводы, и они вполне могут совершенно не совпасть с мнением остальных.

– Лиа… – опасливо целуя сначала щечку девушки, потом уголок ее губ, насторожился дорин, – я снова тебя чем-то обидел?

– Нет… я вспомнила про родителей. Придется им рассказать про Экарда, и матушка наверняка расстроится. А я даже не знаю, откуда сюда пришла и зачем вы пытались убить моего отца. Он несчастный человек, живет очень бедно и до сих пор разговаривает с портретом моей матери. И уйти я теперь не могу, сил нет, маловато вчера отдохнула.

– Кто живет бедно? – изумился Тайдир, бережно подхватывая девушку на руки и вместе с ней опускаясь на диван. – Экард? Да он самый богатый человек побережья. Он один с парой верных помощников благодаря своему артефакту добывает большую часть драгоценной икры, которую отправляет в столицу. Но вот на что он тратит свои деньги, никому неизвестно… С магами он не общается, и они его не трогали, пока он не напал на мой замок. Но убивать его никто не собирался, просто взяли бы клятву на будущее… Мне вчера объяснили, что с теми магами, кому нельзя всецело доверять, проводят ритуал на крови.

– Как с диким зверем, – осуждающе проворчала Лиарена, но в этот момент осмелевший дорин добрался наконец до ее губ, и девушка на некоторое время забыла и о родителях, и о магах.

Опомниться и отпрянуть от мужчины донну заставило появление трепещущего света одинокой свечи, сопровождавшееся легким скрипом двери и шарканьем мягких туфель тетушки Беаны, одной из дальних родственниц дорина Симорна. Она всегда вставала раньше всех и сначала пила холодный чай со вчерашними булками, потом шла будить кухарок.

– Ох, боги! – охнула старушка. – А это еще кто?

– Это я, Лиарена, тетушка Беана, – мгновенно выскользнув из рук дорина, почти несчастно пролепетала донна и поспешно плюхнулась на плащ со звездами, прикрывая его своим подолом. – Жду, пока матушка проснется.

– Да она же потом месяц расстраиваться будет, если узнает, что ее сразу не разбудили! – объявила старушка давно известную девушке истину и повернула назад, не забыв по пути зажечь несколько свечей в стоящем на столе подсвечнике.

– Лиа… – ринулся к донне Тайдир, едва за тетушкой закрылась дверь. Сел рядом, повернул к себе горящее от смущения и поцелуев личико и дрогнувшим голосом спросил: – Ты не будешь против, если я попрошу у дорина Гардеро твоей руки?

– Как – руки? – Лиарена растерялась так сильно, что не сразу нашла достойный ответ. – Но ведь…

– Я тебе не нравлюсь? – помрачнел дорин. – Или ты еще обижаешься на меня за прошлое?

– Нет, – поспешила успокоить его девушка. – Но ведь я живу в твоем замке, и дорин мне теперь ты.

– Я хочу, чтобы все было по правилам, – попытался объяснить свои намерения Тайдир. – Чтобы твои родители перестали чувствовать себя изгоями из-за Дильяны. Я виноват во всем не меньше ее… нет, даже больше. Неизмеримо больше.

Он резко смолк и отвернул лицо, не желая, чтобы донна рассмотрела плескавшиеся в его взгляде горечь и досаду.

– Ладно, – поторопилась согласиться Лиарена, наблюдать за муками мужчины оказалось свыше ее сил. – Но тогда нужно спросить и Экарда. Я не могу его обидеть. Может, он и зарабатывает деньги на икре, но я видела, как он живет, и спальню, и столовую. Там стоят сбитые из жердей стулья и нет даже окон.

– Как хочешь, – покладисто улыбнулся Тайдир, спеша обнять невесту на почти законном основании.

В том, что сумеет убедить дедушку и бабушку своего сына, он был почти уверен.

Дорин Симорн и дорина Майрена действительно приняли предложение Тайдира с одобрением и легким облегчением, но сразу насторожились, едва он проговорился о необходимости просить руки Лиарены и у ее родного отца.

– Они живы? – взволнованно охнула дорина Майрена и почему-то побледнела.

– Только отец, – печально мотнула головой девушка. – Мать погибла. Она была магиня, путница, и спасала друзей, попавших на каверну. А последней выбросила в надежное место меня… Но Экард этого не знал.

– Экард-отшельник? – нахмурился дорин Симорн. – Я кое-что о нем слыхивал. И как он к тебе относится?

– Сначала рассвирепел, – честно призналась донна. – Наверное, не поверил магам. Ну а потом успокоился. Но ему нужно время, чтобы привыкнуть.

– Конечно, – мягко улыбнулась ей матушка, сердцем почувствовав недоговоренность в словах дочери, но в этот раз и не подумав выпытывать подробности.

Раз Лиарена не хочет рассказывать все сразу, значит, у девочки есть на то причины, и не стоит ее торопить. Дочь выросла чуткой и совестливой, и это большое счастье для родителей и одновременно тяжкая ноша для нее самой. Такие люди никогда не проходят мимо чужой беды и всегда платят за свою отзывчивость. Иногда самую дорогую цену. Как ее родная мать.

Маги вывалились из портала внезапно, как снег на голову, и донна сначала встревоженно оглянулась на батюшку, ожидая его возмущения или ярости. Но дорин Симорн смотрел на Ильтара со спокойным ожиданием. Нехорошее подозрение подняло было в душе донны свою змеиную голову, однако Симорн разрушил его первыми же словами:

– Надеюсь, дон Ильтар, у вас были достаточно веские основания, чтобы вломиться в мой дом без разрешения?

– Извините, дорин Симорн, но мы не знали, куда попадем, – суховато ответил магистр, – так как шли по маяку, разыскивая мою ученицу. Лиарена, прощайся с родителями, у меня не будет в ближайшее время возможности прийти сюда еще раз.

– А может… я сама? – еще пыталась оттянуть момент расставания донна, но уже понимала, что напрасно задала этот вопрос.

Никогда не стал бы так говорить с ней магистр, если бы у него не было веских причин забрать ее в замок.

Едва шагнув из тумана в ярко освещенную, нарядную комнату, Лиарена насторожилась, словно попала не в удобную столовую обители магов, где вкусно и щедро кормили, а на стену, осаждаемую мерзкими тварями каверн. Она даже на миг забыла о своей скоропалительной помолвке, которую пока никак не могла воспринять всерьез, скорее как шутку или хитроумную уловку, предпринятую дорином ради успокоения ее приемных родителей.

Однако Тайдир, вышедший из туманного пути вместе с ней, по-видимому, считал иначе, так как ни на секунду не убирал руки с талии своей будущей жены. О неуловимом Экарде, которого необходимо было снова отыскать, чтобы попросить руки его дочери, дорин старался пока не вспоминать, втайне намереваясь возложить эту заботу на магов.

– Сначала завтрак, – распорядился Ильтар и первым направился к столу, как обычно, уставленному едой. – Лиарена, он тебя хоть чем-нибудь кормил?

– Да, – уверенно ответила донна, поймала насмешливый взгляд магистра и гордо выпрямилась. – Он принес целую чашу икры.

– Тогда почему утром у тебя резерв был наполнен едва наполовину? – задал новый вопрос маг и, заметив недоумение в глазах девушки, пояснил: – Белорыбица нагуливает перед нерестом жир в южном океане, богатом подводными источниками магии, и потому ее икра считается лучшей пищей для магов, резко истративших силу. Ее даже принято есть без хлеба, так она быстрее помогает восполнить запас.

– Он и принес без хлеба. – Лиарена удрученно вздохнула и тихо призналась: – Но я не стала есть.

– Решила, что он принес тебе приготовленное на продажу, – понимающе кивнул Ильтар и махнул вошедшим в комнату магам: – Садитесь завтракать с нами, заодно и обговорим, как будем действовать. Лиарена снова пуста, придется открывать наугад.

– Что открывать? – насторожилась донна, начиная понимать, что сегодня магов интересует вовсе не она, а Экард.

– Путь к его убежищу, – небрежно сообщил Барент и неодобрительно покосился на Тайдира. – А что это наш дорин так держится за магиню?

– Я попросил руки донны Лиарены у ее родителей, и они мне не отказали, – сухо пояснил Тайдир, подкладывая девушке еду.

– Она теперь магиня, и разговаривать ты должен был со старшими магистрами, – не унимался путник, словно не замечая, как начинают вспухать желваки на скулах дорина.

– Я магиня и имею право выбирать сама, – попыталась остановить ссору Лиарена, но Барент явно не желал, чтобы его останавливали.

– Ты молодая наивная донна, готовая пожертвовать своей судьбой, – упрямо насупился маг, – лишь бы он прекратил орать на тебя при всем народе. Ты ведь пока даже не задумалась, как будешь дальше жить и чем заниматься. Неужели ты не понимаешь, что дорин никогда не позволит тебе изучать магию и ходить туманными путями? Сначала из-за Карика, потом пойдут свои дети. А когда дети вырастут, тебе останется только одно – показывать им фокусы. Как бы быстро ни росли малыши, но еще быстрее без тренировок угасает способность развивать свои магические умения и дар путника.

– Зачем ей дар путника, если я сам могу повезти Лиарену куда ей только захочется? – зло рыкнул на мага Тайдир, и в сердце донны вонзилась ледяная заноза. – Если тебе так нравится ремесло извозчика, то и занимайся им сам, и нечего толкать в это ярмо мою невесту.

– Это не ярмо, – тихо, словно для себя, произнесла Лиарена и тяжело вздохнула. Видят боги, как не хочется ей сейчас новой ссоры с женихом! Но и молчать нельзя, иначе он примет это за согласие с его мнением. – Это свобода для души. Возможность быстро оказаться там, куда зовет тебя сердце. Или совесть… Но, как мне все больше кажется, зачастую это одно и то же. И Барент прав, говоря о необходимости тренировок, то же самое мне говорил Сайден, а ему я доверяю, в отличие от самого Барента. Поэтому пока мы еще не произнесли обеты, ты должен решить, Тай, нужна ли тебе жена, которая будет каждый день уходить на тренировки, а в случае надобности и на стены… или на болото. Нет, мне не нравятся ни каверны, ни бои с монстрами, но если понадобится моя помощь, я никогда не откажу.

Несколько долгих секунд дорин смотрел на нее, словно не веря своим ушам, и все маги, утопив взгляды в бокалах и кружках, старательно делали вид, будто их нет за столом и вообще в этой комнате.

Потом Тайдир горько и криво усмехнулся, бережно взял донну за руку и нежно поцеловал запястье.

– Я принимаю твои условия, – слова давались ему с трудом, однако он все же проскрипел, – но вон тот паршивец пусть больше не попадается мне на дороге. Слишком рьяно он лезет в твою личную жизнь.

Провозгласив свое непростое решение, дорин решительно придвинулся к невесте и одной рукой приобнял ее за талию. Одновременно с почти откровенным недоверием поглядывая на окружающих, словно ожидая от них нового выпада.

– Согласна, – с облегчением выдохнула Лиарена и коротко провела пальцами по скуле жениха, желая стереть еще бугрящуюся там ярость. – А теперь хочу еще сказать про моего родного отца. Он меня предупредил, чтобы я не пыталась сама приходить в его дом, и это была не пустая угроза. Когда я попала туда вместе с Экардом, он сам с трудом справился со своим стражем. И еще у меня большая просьба… оставьте его в покое. Он никого не трогал, пока не задели его, и, думаю, эта вспышка больше не повторится.

Девушка перевела дух и с тревогой уставилась на Ильтара. Теперь, когда она так смело высказала магам свое мнение по поводу отца, решительность начала быстро таять, покоряясь силе здравых доводов.

Ну вот с какой стати вдруг станут прислушиваться к мнению новенькой магини, по сути, ученицы, эти почти всемогущие маги, если у них с Экардом какие-то свои старые счеты и новые обиды? А до того, что они своими сообщениями влезли ему в самую больную, так и не зажившую рану, никому, похоже, и дела нет.

– Ты имеешь право потребовать оставить в покое твоего отца, – помолчав, как-то очень устало вздохнул Ильтар, – но пока не знаешь главного. Хотя, справедливости ради, должен сказать, мы и сами поняли это далеко не сразу. Как ни обидно признавать, много лет мы были глухи и слепы, видели только то, что позволял нам увидеть сам Эк. И лишь недавно заподозрили правду, а вчера убедились в своей правоте. Он не простил гибели Инриссы не столько нам, сколько монстрам, и все эти годы упорно искал причины их появления и способы уничтожения. И снова нужно признать – он достиг очень многого, хотя, как выяснилось, иногда пользовался старой дружбой с некоторыми из нас, чтобы сверить результаты своих изысканий с нашими. Но самое главное не это. Судя по появившимся у Экарда артефактам, ему удалось найти тайник отступников.

– Кто такие отступники? – затаив дыхание, поинтересовалась донна, начиная подозревать, что Экард дорожит своей жизнью еще меньше, чем удобствами.

– Больше ста лет назад несколько магов и алхимиков перессорились с советом старших магистров и отделились от обители, – задумчиво посмотрев на Тайдира, нехотя начал рассказывать Ильтар. – Но в тот момент никто не счел это особой опасностью. Они забрали свое имущество и ушли на север, в густые предгорные леса, полные дичи и всяческих даров природы. Там обильно плодоносили яблоки и груши, а грибов, ягод и орехов урождалось столько, что никто не мог все собрать. Селянам хватало ближайших к деревням и хуторам рощ и оврагов, и никто никогда не забирался слишком далеко. Поэтому страшную перемену заметили только через несколько десятков лет, когда болота подступили почти вплотную к местам, где раньше спокойно ходили охотники и травницы. И первые же встречи с болотами принесли беду – далеко не всем, кто рассмотрел на месте прежних боров и ельников гнилые топи и заросли рогоза, удалось уйти живыми. Сначала селяне пытались бороться сами, потом в борьбу вступили мы, и вот тут открылась одна страшная вещь, о которой мы не говорим никому из простых жителей. Все монстры, которые лезут сейчас на стены крепостей, всегда жили в родниках и речках, только были столь крошечны, что их трудно было разглядеть. Лишь те маги и алхимики, которые занимаются изготовлением увеличительных стекол для своих опытов, знали об их существовании. И это прямое доказательство вины наших бывших собратьев в нынешних бедах.

– Неужели они такие злые? – не выдержала Лиарена.

– Нет, просто они очень любознательные. И считают целью своей жизни всевозможные опыты, зачастую весьма опасные. Именно это и послужило, как нам удалось установить точно, причиной катастрофы. Самих отступников, судя по всему, в живых уже нет, мы много раз пытались с ними связаться, посылали и магические сообщения, и големов, но ответа так и не получили.

И теперь, для того чтобы понять, как раз и навсегда избавиться от тварей и вернуть им прежний размер, нам нужно найти жилища и лаборатории отступников и их записи. Мы и ищем, все дальше продвигаясь на север, а вчера получили доказательство, что Экард до них уже добрался. Но на письмо с предложением объединить усилия он ответил категорическим отказом. Именно поэтому мы и решили заманить его в ловушку, намереваясь любым путем получить записи отшельников. Просто выкупить или потребовать в обмен на свободу, хотя отлично осознаем, как неприглядно выглядела наша попытка добиться своих целей. Но нам пришлось на это пойти… Твой отец слишком привык бороться в одиночку, а в бою никогда нельзя ручаться за победу. И если с ним что-нибудь случится, то тайна отступников снова будет потеряна, и решение этой проблемы может растянуться на долгие годы. А на болотах будут по-прежнему гибнуть маги и воины.

– Нужно было поговорить с ним по-хорошему, он не злой и не сумасшедший. А ваша ловушка Экарда только обозлила и все испортила, – удрученно произнесла донна, и никто не решился с ней спорить.

Только Барент резко поднялся с места и стремительно покинул столовую, на прощанье со всей силы хлопнув дверью, однако маги дружно сделали вид, будто ничего не заметили.

– Раз вы имеете способ передавать Экарду послания, – сурово объявил Тайдир, – то сообщите ему, что я прошу руки его дочери, Лиарена желает получить отцовское согласие. И пообещайте магистру полную неприкосновенность от моего имени. А сейчас отведите нас в замок.