– Это ты, грязная скотина, сначала улещал меня, а потом… – закричала вдруг Калья и, развернувшись, резко швырнула в спину дорина какой-то небольшой предмет, мгновенно выхваченный из недр балахона.

Перед лицом Лиарены вспыхнул нестерпимо яркий, ослепительный свет, и сразу же обдало жаром пальцы, лежавшие на плечах мужа.

Дорина еще не успела ничего понять, как над головой Тайдира сомкнулся синеватый купол непонятно откуда взявшейся защиты, а сам дорин притиснул жену к своей груди так сильно, что ей стало трудно дышать.

Всего пару мгновений длилась ошеломленная тишина, затем ее вспорол истошный женский визг. Следом за ним, словно сквозь одеяло, донеслись встревоженные мужские крики, ругань и звуки борьбы. Снедаемая тревогой за магов и отца, а также любопытством, Лиарена попыталась вырваться из стальных объятий мужа и рассмотреть происходящее за его спиной, но он ее не отпустил. Так и держал в кольце рук, не переставая нежно поглаживать худенькие плечи жены и шептать ей в макушку какие-то несвязные признания, пока позади него не смолкли все подозрительные звуки.

– Все закончено, – устало сообщил дорину почему-то оказавшийся рядом с ними Экард. – Отпускай ее, Тай, дай девушке вздохнуть свободно.

– Больше никогда… слышите, никогда! – разъяренным зверем прошипел Тайдир. – Я не позволю вмешивать в подобные интриги мою жену! Чем таким бросила в нас эта гадина?

– Одним из флаконов, которые мы используем против монстров, – тихо сообщил Ильтар. – Но ругаешься ты зря. И за Лиарену волноваться не стоило. Мы не собирались ею рисковать. Но больше никто и ничто, кроме нее, не смогло бы так быстро вывести Калью из себя. Они ведь опытные интриганы, зельями опоили девушку с запасом, и только вид счастливой соперницы помог преодолеть это безразличие.

– Она и мгновения не была моей жене соперницей, у Лиарены вообще нет и никогда не будет соперниц, – рыкнул еще не оправившийся от страха за любимую дорин. – У нас в роду все однолюбы.

Но объятие все же ослабил, заглянул в лицо жены и на долгий миг потерялся в счастливом сиянии ее глаз.

– Давай узнаем, – розовея от смущения и счастья, прошептала ему дорина, – как им такое пришло в голову и где они взяли столь мощные амулеты?

Тайдир нехотя отстранился, но сидеть в отдалении от любимой больше не пожелал. Устроился в кресле, усадил дорину рядом и, приобняв за талию, заботливо расправил оборки ее роскошного платья.

– Я куплю тебе сотню таких, – мечтательно улыбаясь, шепнул Лиарене и повернулся к старейшинам.

Дорины, входившие в совет старейшин, больше не сидели за столом, важно, по-хозяйски развалившись в мягких креслах. Теперь они занимали простую скамью, стоявшую у глухой стены для подсудимых и провинившихся жителей. И не могли ни шевелиться, ни говорить, накрепко опутанные плотными витками воздушных плетей. Калья сидела отдельно, а сопровождавших ее женщин нигде не было видно. Наверное, Ильтар уже отправил их куда-то, но теперь дорина точно знала, что за судьбу невиновных волноваться не стоит. А вот как наказывают магистры тех, кто попытался преднамеренно оболгать и обмануть их союзника и друга, она пока не знала.

– Сейчас я буду задавать вам прямые вопросы, – поворачивая сферу в сторону старейшин, сухо пояснил Дзерн, – а вы должны отвечать очень кратко и вразумительно. Тех, кто попытается юлить, насильно напоим зельем повиновения. Мы и так потратили на ваши подлые интриги слишком много ценного времени и потому больше церемониться не намерены.

– Кстати, не надейтесь, будто мы не заметили грубого и наглого нарушения главного соглашения, – холодно уронил Ильтар, глянув на хмурые лица провинившихся. – Все ваши прошлые интриги – просто детские шалости по сравнению с задуманным сейчас. Захватить владения Тайдира и лишить магов крепости – вот ваша тайная и главная цель.

– Гаредиз, – сняв с главы совета заклинание молчания, строго спросил Дзерн, – ты знал, что Реттен вместо Анманы привез на суд служанку Тайдира?

– Да, – мрачно процедил глава. – Но он сделал это с благой целью.

– И какая это цель?

– Не волновать и не мучить беременную внучку.

– А о том, что на теле Кальи были искажающие истину амулеты, ты тоже знал?

– Нет… – Гаредиз мгновение молчал, потом выдавил, пряча глаза от соседей: – Но он заверил, что все хорошо продумал и никто ни в чем Калью не заподозрит. И мы были уверены в гибели Тайдира Варгейза: по словам Кальи, маги и слуги дорина ходят мрачные, а няньки его сына – заплаканные. У Кальи там есть верный дружок.

– И вы решили, раз дорин с женой погибли, то можно не считаться с правами Каринда Варгейза? Поторопились придумать преступный способ захватить власть в доранте, ведь там тучные земли, богатые леса и мощная крепость. Или замок, стоящий на правом берегу Терсны, вам был не нужен? Как вы намеревались с ним поступить?

– Продать вам, – с ненавистью глянув на артефакты, признался Гаредиз. – За амулеты и зелья.

– Кто еще, кроме Реттена, замешан в этом мошенничестве? – холодно спросил Экард.

Отшельнику был уже совершенно ясен хитрый план, который вполне мог удаться, если бы Лиарена с мужем не вернулись. Спорить со старейшинами из-за земли и замка магистры вряд ли стали бы, указания в старинном соглашении на этот счет очень четки и строги. Маги не имели права вмешиваться в дела совета старейшин о наследовании или дележе имущества, если их не приглашал как защитников кто-то из доринов.

– Только Лиссант не знал, – хмуро ответил глава совета, справедливо предполагая, что врать теперь бесполезно.

Прямодушный и упорный Лиссант молчать не стал бы, он и так спорил с ними по любому поводу, и это неожиданно обернулось ему на пользу. Хотя все остальные старейшины почти в открытую считали Лиссанта не умеющим жить простаком, теперь вдруг закончилось время их торжества и настал его черед праздновать победу.

– Дзерн, вы с Витерном поможете Лиссанту составить обращение к жителям, – скомандовал Ильтар. – А этих я отправляю в камеры. Судить их будем позже, как только досконально выясним степень вины каждого.

– Я иду в свое убежище, – взялся за посох Экард. – Лиарена, вас доставить в замок?

– Сами дойдем, – отказалась путница. – Если только ты не хочешь пойти к нам в гости.

– Завтра приду… или напишу, – отказался отшельник и исчез в тумане пути.

Девушка попрощалась с магами легким кивком головы, не сомневаясь, что они вскоре встретятся, зажмурила глаза и представила знакомую гостиную в замке Тайдира.

А едва почувствовала под ногами упругий ворс ковра и рассмотрела пламенеющее закатом небо за окном, руки мужа стиснули ее талию с новой силой, и на лицо и шею Лиарены обрушился шквал жарких и нежных поцелуев.

– Как я боялся… – оторвавшись на миг от жены, с чувством пробормотал дорин и снова припал к ее губам.

– Я тоже… – выдохнула магиня, получив очередную передышку, и вспомнила, о чем хотела его спросить, когда сидела за столом в отцовском доме: – Ты обедал?

– Перекусил с магами, – отмахнулся Тайдир и поторопился заверить: – Но я не хочу… Счастье мое…

– Тай… – задыхаясь, шепнула девушка через некоторое время. – Нам лучше уйти в свои комнаты.

– А ты не передумала? – с неистовой надеждой взглянул Тайдир в томно сияющие карие глаза и, сглотнув, подхватил ее на руки.

– Подожди, – остановила его путница, мгновенно сообразив, с каким интересом будут смотреть случайно оказавшиеся за дверью слуги или воины, как он несет ее через широкий коридор.

Закрыла глаза и представила себе комнату, в которой была всего раз в жизни.

Зато очень хорошо запомнила.

– Лиа… – нежно шепнул дорин, обнаружив себя стоящим посреди собственных покоев, и испытующе уставился ей в глаза: – Ты очень хочешь стать самой сильной магиней?

– Нет, – помолчав, еле слышно выдохнула Лиарена и крепче обвила руками шею мужа. – Не хочу.

Создала воздушную лиану и решительно задвинула засов на входной двери. Сейчас она не желала никого впускать ни сюда, ни в собственную жизнь.

– Любовь моя, – оглянувшись на этот звук, простонал дорин, – лишь бы ты потом не пожалела…

– Никогда, – шепнула Лиарена уверенно и сама подставила ему губы, падая в водоворот жаркой нежности и незнакомых, но сладостных ощущений.

Разбудило Лиарену странное ощущение: дорина словно горела в лихорадке и тем не менее ни больной, ни слабой себя не чувствовала. Несколько мгновений она не могла понять, почему от сжигающего ее изнутри жара не потрескались губы, не гудит голова и не мутится сознание.

Она подняла руку потрогать лоб, как делала матушка, и замерла от неожиданности, разглядев сияющие золотистым огнем пальцы. Несколько мгновений Лиарена недоверчиво разглядывала их, чувствуя, как растет в душе тревога, и хмурясь все сильнее. Похоже, не зря магистры предупреждали ее и приносили зачарованное кольцо, теперь магине волей-неволей придется признаваться им в содеянном.

Нет, она ни о чем не жалела, и если бы довелось вернуться во вчерашний вечер, непременно поступила бы точно так же. Нежность и счастье, светившиеся в глазах Тая, стоили того, чтобы нарушить этот запрет еще раз и еще.

Только сначала неплохо бы выяснить у старших магистров, не несет ли она теперь в себе какой-нибудь опасности вроде ожогов или болезненных уколов для дорина и окружающих. И этим лучше заняться прямо сейчас, пока Тайдир спит. Пугать своими предположениями просто трясущегося над ней мужа Лиарена не хотела.

Очень осторожно отодвинувшись от спящего дорина, магиня попыталась выскользнуть из постели, но муж тотчас подтянул ее назад, мотнул головой, заставляя себя проснуться, и хрипловато прошептал:

– Ты куда?

– Никуда… просто жарко. Спи.

– Если нужно – скажи, я сам тебя отнесу.

– Не нужно, – спрятала вздох Лиарена и притворно зевнула, ругая себя за легкомыслие. Ну почему ей не пришла в голову мысль заранее поговорить с Терной или хотя бы с отцом? Он такой умный и деликатный, понял бы и с полунамека.

Несколько минут она лежала неподвижно, изобретая план побега и презирая себя за обман, каким собиралась начать семейную жизнь. А едва Тайдир снова засопел ровно и размеренно, осторожно просунула на свое место воздушную плеть и сделала ее плотной. А потом со вздохом выскользнула из-под одеяла и на цыпочках направилась к купальне, где видела несколько чистых мужских рубах. Достаточно длинных, чтобы добраться до своей комнаты в доме отца, а там она найдет во что переодеться.

– Лиа… я тебя обидел? Ты не хочешь со мной разговаривать? – раздался вслед горький, как осенний дым, голос мужа, и магиня застыла на месте, боясь повернуться, чтобы не встретиться с его укоризненным взглядом. – Как хочешь… только не ходи раздетая, простынешь.

Вспыхнул светильник, и по наборному паркету к магине решительно прошлепали босые ноги. А потом сильные руки заботливо накинули ей на плечи что-то легкое и пушистое, бережно обернули вокруг талии, и дорина не выдержала.

Порывисто обернулась к любимому, обвила его руками и, прильнув к родной груди, виновато шмыгнула носом.

– Лиа… Лиареночка, радость моя… скажи, чем я тебя обидел? Что было не так? Только не молчи… прошу…

– Ты – ничем, – всхлипнула дорина, с неожиданным облегчением понимая, как напрасна была попытка справиться с внезапной бедой в одиночку. – А магия резко выросла, я вижу в темноте свои пальцы, и внутри жарко.

– И куда же ты собралась? – встревожился дорин, усаживая жену в кресло и опускаясь рядом.

– К отцу, он не будет меня ругать.

– Тебя никто не имеет права ругать, – с нажимом процедил Тайдир. – А к Экарду мы пойдем вместе. Сиди тут, я принесу тебе платье.

– Я хотела найти форму.

– Принесу форму, твои сундуки уже в моих покоях, я же еще вчера приказал Берту, – покладисто согласился с женой дорин и, неожиданно крепко притиснув ее к груди, тихо попросил: – Только больше так не делай… Я решил было, что ты хочешь уйти насовсем.

– Даже не смей во мне сомневаться, – твердо качнула головой Лиарена и осторожно погладила пальчиками его напряженные плечи. – А сейчас неси одежду, нужно спешить.

Глядя вслед уходящему в гардеробную мужу, магиня вовсю корила себя за невольную черствость. Ну почему она не осмелилась сказать Таю всех нежных и пылких слов, теснившихся в ее душе в тот момент, когда он был так близко? Откуда взяла этот строгий, почти командирский тон? И не обидела ли снова оказавшегося таким чутким и ранимым дорина?

Но чуть позже, торопливо натягивая форму и ежеминутно сталкиваясь с горячими руками и жадными губами мужа, внезапно сообразила, что случайно нашла единственный способ добраться до Экарда в ближайшую декаду. Если Тайдира не остановить, то она и сама может забыть, куда собиралась.

Открывая путь в убежище Миттена, магиня надеялась найти там Экарда, а возможно, и кого-то из старших магистров, но убежище встретило их жутковатой, гнетущей тишиной и неприветливым холодком, живо напомнив тот день, когда они попали сюда в первый раз.

Несколько секунд, все сильнее тревожась и бледнея, Лиарена вслушивалась в это невозможное на поверхности тягостное безмолвие, и ей отчетливо припоминалась вылазка магистров в проход к соседним убежищам. «Неужели они снова решили туда отправиться и огромные монстры утащили всех в неизвестно где расположенные жуткие пещеры?» – невольно пронзило душу страшное подозрение. Неспроста же тут сейчас так тихо?

От накатившего лавиной ужаса сердце магини сжалось, а страшные предположения заставили опасливо оглянуться. Ведь вполне возможно, проклятые твари бродят сейчас где-то в глубине этих подземных залов, ловят рыбу в пруду или, спрятавшись за ближайшим поворотом, ждут очередную добычу? Мрачные картины трагедии, произошедшей здесь во время ее отсутствия, теснились в мозгу Лиарены, заставляя торопливо и привычно выстраивать вокруг себя и мужа защитный купол. Хотя она и не была уверена в его силе и способности защитить их от монстров, но лучше хоть какая-то защита, чем никакой.

Разумеется, можно было сразу же вернуться в замок, но уйти отсюда, даже не попытавшись поискать отца, Лиа просто не могла. Слишком дорог и близок стал ей Экард за эти дни, и даже предположение о его потере оказалась таким же невыносимым, как мысль об утрате кого-то из ее родни.

Исподволь крепнущее подозрение о том, куда могли деться новый хозяин этого убежища и его гости, заставило магиню забыть про собственные проблемы и думать лишь о способах, какими можно быстро проверить каждый уголок этой связки пещер в надежде найти уцелевших соратников. Но сначала она отправит отсюда мужа, а чтобы он не сердился, скажет одно из тех заветных словечек, которые так и не решилась сказать ночью.

Тайдир, нахмурившись, всматривался в огорченное лицо жены, в призрачное свечение окружившего их купола и все сильнее сжимал рукоять кинжала, повешенного на пояс по привычке в самый последний момент. Но вслух спрашивать ничего не осмелился, точно зная, как не любят маги, чтобы им мешали во время работы.

– Лиарена? – встревоженно произнес вдруг совсем рядом голос отшельника, и бледное сияние светильников начало резво разгораться. – Почему вы пришли в такую рань?

– Отец… – Оглянувшись, магиня некоторое время изумленно рассматривала окружавшее отца рыжеватое свечение и яркую радугу огоньков, облепивших его посох. – Где ты был?

– Спал, – чуть ворчливо фыркнул он и лукаво усмехнулся: – А вот вам почему не спится?

– Так ведь магия, – стремительно краснея, выдавила Лиарена, и в тот же миг Тайдир развернул ее к себе лицом и крепко прижал к груди.

– У нее жар, – процедил он враждебно и вызывающе уставился на тестя. – Ей нужна помощь.

– Вообще-то она уже сама себе помогла, – мягче проворчал Экард. – Когда догадалась потратить часть силы на переход, а потом и на щит… довольно мощный, между прочим. И теперь вполне может спокойно выпить пару чашек отвара и съесть кусок пирога… тут еще остались те, которые пек ваш Зелен. Идем на кухню.

Напоминание о еде почему-то заставило магиню проглотить голодную слюнку, словно она не ела уже не первый день, и дорина утвердительно кивнула вопросительно смотревшему на нее мужу. Но поднять себя на руки не позволила, слишком уж вызывающим и откровенным будет такое поведение.

– Ты о чем-то жалеешь? – мигом напрягся Тайдир, испытующе заглядывая ей в лицо, и магиня сразу вспомнила о своем недавнем желании сказать ему все самые важные слова.

Вот только сделать это оказалось не так-то просто, особенно когда поблизости находится отец. И поэтому Лиарена просто обняла мужа за шею, привстала на цыпочки и неумело чмокнула его в губы:

– Нет.

Тайдир мигом притиснул ее к себе, прильнул жадным поцелуем, но дорина поторопилась вывернуться, помня о способности отцовского артефакта следить за ней на расстоянии.

– Не сейчас.

– Счастье мое… – Он все-таки поднял жену на руки и нес до самой двери, тайком касаясь губами ее щеки и волос.

– Сначала поешьте, – не оборачиваясь, властно приказал возившийся у осиротевшей плиты Экард, едва они вошли в кухню. – Потом поговорим.

И ни один из супругов не решился ему перечить.