На совет в обитель Лиарена собиралась с особой тщательностью и на этот раз решила надеть одно из тех платьев, которые купил ей отец. Сначала она намеревалась быстренько сходить за ними в Лодер, но дорин одну жену не отпустил.

– Я решил всюду ходить вместе с тобой, – спокойно объявил Тайдир. – Правильно сказал твой отец: если бы в тот раз он был с женой, им наверняка удалось бы отбиться. Потому и в Лодер, и в обитель мы будем ходить вдвоем.

Спорить против очевидного молодая супруга и не подумала, подарила мужу нежный, признательный взгляд, и он, пряча облегченный вздох, расцвел в ответ широкой благодарной улыбкой.

В Лодере магиня лучше всего запомнила именно свою комнату, туда и открыла путь. И пока она переодевалась и укладывала в прихваченную с собой бельевую корзину платья, дорин бродил по комнате и внимательно изучал детскую, где каждая вещь говорила о нежной любви, с какой тут ждали ребенка.

– Теперь я окончательно поверил, – глуховато произнес он, погладив розового пушистого зайца, – что Экард тебе отец, и осознал, как ему было больно. Пообещай, любимая, вспомнить обо мне, если, не допусти боги, будешь когда-нибудь перед таким же выбором, как твоя мать.

– Тай, любимый, – бросила платье Лиарена и кинулась к мужу. – Не волнуйся, я и сама так думаю…

Больше говорить ей ничего не пришлось, все слова смело лавиной горячих поцелуев и нежных объятий.

Из туманного пути супруги вышли в комнатах Дильяны, и, как выяснилось, не ошиблись: Витерн тут же встал с дивана и заявил, что именно их и дожидается. Преодолев несколько десятков шагов по широким и чистым коридорам и лестницам обители, маг остановился у широко распахнутой двери в зал и сделал приглашающий жест рукой:

– Входите, вас ждут.

– А тебя? – настороженно глянул на мага Тайдир, входя в зал. И на мгновение остановился, рассмотрев гостей. – Ого, да сюда собрали правителей всех дорантов!

Лиарена разглядывала людей, сидевших за расставленными широким кругом столами, и начинала понимать, насколько значительное событие здесь намечается. В зале присутствовали все дорины, которых она когда-либо встречала в доме приемных родителей, и еще множество незнакомых ей людей. Большинство явились с женами и с советниками, этих можно было отличить по отсутствию на груди родовых амулетов власти. Дорин Симорн с женой тоже были здесь и, поднявшись со своих мест, уже поспешно пробирались к Лиарене.

– Матушка! – бросилась магиня навстречу дорине Майрене, та крепко обняла дочку, заглянула в сияющие счастьем глаза и, облегченно вздохнув, смахнула слезинку:

– Худая-то какая! И вестей не шлешь!

– Ну матушка, ну не нужно… я теперь буду чаще приходить, – виновато шептала Лиарена, пока мужчины приветственно хлопали друг друга по плечам.

– Мне и весточки довольно, ты теперь занята. И дом, и сын, и дела обители – нам тут кое-что порассказали, – не выдержав, все-таки всхлипнула та. – Но не Дили, не переживай, она тебя никогда не выдавала.

– А зачем нас сюда собрали? Экард ничего не объяснил.

– Так ведь выборы в совет старейшин. Прежний совет распался, пятеро разом ушли с постов. Трое попросились на покой, а еще двоих будут судить, но про это вы наверняка лучше нашего знаете, – с легкой насмешкой намекнул дорин Симорн. – Садитесь ближе к нам, боюсь, сегодня выборы будут нелегкие. Прежние-то старейшины сильную поддержку от соседей имели…

Он не договорил, заметив проходивших мимо мужчин со знаками южных дорантов на плечах, и Лиарена отлично поняла опасения приемного отца. Если большинство доринов останутся недовольны сегодняшними выборами или возмутятся причиной ухода с поста надежных покровителей, то в стране непременно вспыхнут волнения. И это может закончиться для северных дорантов очень серьезными неприятностями, ведь большинство их мужчин сидят по крепостям и болотам.

Тайдир подхватил жену под руку и повел вслед за тестем к облюбованному им столу, по пути пытаясь понять, почему магистры собрали совет именно в обители, а не в Лодере, как раньше. Разумеется, с одной стороны, магам это удобнее, а с другой – как бы не начали некоторые упорные почитатели старинного договора обвинять хозяев в самоуправстве.

– Все собрались? – спросил где-то под потолком звонкий голос, и шум мгновенно стих.

– Все, – спокойно ответил Экард, и его ответ тоже странным образом усилило эхо.

Магистр неторопливо прошел к стоящему в центре зала возвышению, на котором стояло одно-единственное кресло и небольшой столик, поднялся по ступенькам, встал посредине и с высоты в полтора человеческих роста сурово оглядел присутствующих:

– Все меня знают? Я дорин Экард Ирстон, правитель восточного доранта.

– Ты отшельник Экард, – негромко буркнул кто-то, и все присутствующие невольно замерли, когда эти слова звонко повторило поселившееся под потолком эхо, а над стулом говорившего вспыхнул яркий светлячок.

– Я не успел объяснить, – строго глянул в ту сторону магистр, – правила сегодняшнего собрания. Каждый может высказать свое мнение, но не все сразу, а по очереди, чтобы не было ярмарки. На высказывания отводится две минуты, и в это время над выступающим будет висеть световой шарик. Все имеют возможность выступить три раза, в остальное время их слов не услышат даже соседи. А теперь о порядке выборов. Поскольку в совете старейшин магистрами обители обнаружены грубые нарушения закона, мошенничество, мздоимство и присвоение собранных налогов, обитель расторгает с дорантами прежний договор и собирается заключить новый. Отныне магистры войдут в совет старейшин на равных правах с дорантами. Как и прежде, будет избрано по одному старейшине от каждых четырех дорантов, а от всех магов – двое. Могу сразу пояснить, почему именно столько. Мы переписали всех магов и их учеников, как живущих в обители, так и за ее пределам, и оказалось, что нас намного больше, чем взрослых мужчин в самом большом из дорантов. А поскольку любой маг в несколько раз сильнее хорошего воина и пользы дорантам приносит больше, чем десяток простых селян, думаю, нет нужды больше ничего говорить. Еще мы предлагаем ввести новое правило: дорин, пробывший старейшиной более десяти лет, теряет право занимать это место, но если простые жители признают его старейшинство мудрым и честным, то по решению совета он может получить звание почетного советника.

– Пригрозить селянам поркой, и они любого признают феей с крылышками, – зло буркнул кто-то, и недремлющее эхо мгновенно донесло его слова совету.

– Вполне возможно, раньше так и можно было бы поступить, – спокойно согласился Экард. – Но теперь на все важные вопросы жителей дорантов обяжут отвечать перед сферой правды, которую магистры намерены установить в столичной управе.

– А как же сами старейшины? – опасливо осведомился один из доринов и схватился рукой за губы, обнаружив вспыхнувший над его головой светлячок.

– Очень просто, – пожал плечами Экард. – Вы же выберете самых честных и справедливых? А раз лгать они не будут, то и волноваться им не о чем.

Собрание притихло, но ненадолго. С того края, где сидели южане, раздался громкий и уверенный голос дорина Извора, сына бывшего старейшины Гаредиза:

– А если мы не желаем новых правил и не хотим править совместно с магами обители?

– Принуждать вас никто не станет, можете отправляться в свои доранты и править ими по своему усмотрению, – так же спокойно произнес отшельник, но Лиарена ясно расслышала в его голосе едкое веселье. – Только запомните: вам и жить придется без услуг магов. Обитель снимает с себя всякую ответственность за тех, кто не хочет с нами считаться.

– Не нужна мне их ответственность, – язвительно выкрикнуло эхо на весь зал и вдруг потрясенно охнуло: – Это еще чт-то за шуточки?

– Ты же отказался от нашей помощи, – спокойно пояснил Дзерн, и эхо донесло до каждого его уверенный голос. – Вот мы и забрали силу из всех твоих амулетов и оружия. Можешь идти, дорогу до ворот тебе голем покажет.

– Как это – до ворот? – возмутился Извор. – Вы меня сюда туманным путем принесли!

– А обратно сам добирайся, – так же невозмутимо сообщил со своего места Дзерн. – Мы же предупредили: отныне помогаем и продаем свои услуги только тем, кто входит в новый совет дорантов.

– Можно представить, как наживутся на нас перекупщики амулетов и зелий, – едко произнес один из южан и с удовольствием выслушал, как эхо громко повторило эти слова.

– Никаких перекупщиков обитель не допустит, – с прежним спокойствием объяснил Экард. – Мы уже выкупили все лавки, продающие наши амулеты и зелья, и подготовили новые правила торговли. Отныне жителям дорантов, вошедших в новый союз, магические вещицы продаются по половинной цене, однако все ценные амулеты и оружие будем сразу же привязывать к покупателям простым и надежным ритуалом. Продать или подарить их станет невозможно, в других руках они превратятся в обычные безделушки. Но это еще не все. Обитель выкупила здание магической школы в Лодере, и теперь там открывается особый лазарет, где каждый может получить помощь магов и заодно проверить собственные способности. Бедным людям маги обещают делать большие скидки на свои услуги, правила там уже вывешены, их могут прочесть все желающие. При лазарете открыт большой магазин зелий, и цены там ниже, чем в дорантах. Но те, кто захочет нарушить правила обители и перепродать зелья в отколовшиеся от союза пределы, должны знать, что магистры предусмотрели эту уловку и предприняли меры против обманщиков. О них тоже подробно написано в правилах, но от себя могу вас заверить: наказания за попытки провести магов предусмотрены очень суровые. А суд над такими ловкачами отныне будет открытым, чтобы каждый мог убедиться в его справедливости.

Магистр строго оглядел зал и сел в кресло, а эхо голосом Дзерна вежливо осведомилось, намерен ли кто-нибудь из уважаемых доринов выступить прямо сейчас или сначала они желают пообедать?

Зал хранил нерушимое молчание, и Дзерн вежливо пригласил всех пройти в столовую.

– Уф, – тихо выдохнул Тайдир, выбравшись в коридор, – никогда не думал, что кто-то сможет заставить промолчать болтливых умников из южных дорантов. Где здесь умываются?

– Если тебе не хочется послушать, о чем станут говорить в столовой, – шепнула Лиарена, увлекая его в сторону покоев магистров, – то мы могли бы поесть в моей комнате. Там и умывальня есть.

– Все сказанное в столовой мне потом не раз повторят маги, – мгновенно принял решение Тайдир. – А твою комнату я еще не видел. Идем.

Однако обедали они в комнатах магини вовсе не вдвоем. По пути супругам встретилась Дильяна и сообщила, что идет встречать мать с отцом, которых Витерн собирался привести на обед.

– Может… – заикнулась Лиарена и смолкла, но дорин тотчас догадался, какая мысль пришла ей в голову, и не пожелал отказывать любимой в такой малости.

– Скажи Витерну, пусть ведет их в наши комнаты, – строго велел он Дильяне. – Пообедаем по-семейному. А сама скажи слугам, или кто тут у вас, чтобы накрыли стол. Кстати, неплохо бы и Экарда пригласить. Поговори с Витом.

Выдав это указание, Тайдир спокойно повернулся и повел Лиарену дальше, словно ничуть не сомневался, что первая жена непременно выполнит его пожелание.

К великому удивлению дорины, Дильяна и в самом деле не стала спорить, согласно кивнула и побежала в сторону столовой.

– Здорово ты ее вымуштровал – как солдата, – усмехнулась магиня, войдя в комнату, и тотчас оказалась крепко прижата к груди дорина.

– Неужели я дождался проявления ревности? – нежно шепнул он жене и тотчас повинился: – Прости. Но за ту зиму я привык с ней так разговаривать, иначе она не переставая плакала бы и придумывала разные глупости. А мне и без ее слез было тошно.

– Я не ревную… вернее, не сейчас, – поправилась Лиарена и подтолкнула мужа к умывальне. – Поспеши, раз гостей назвал.

– Ну хоть намекни сначала, – не отпустил Тайдир ее руку. – Если такое и правда было.

– Еще как было, – вспомнила дорина стог соломы, и ее щеки вспыхнули. – Тогда я была готова всех этих шутниц разом в обитель утащить… или тебя куда подальше.

– Нужно было брать меня, – жарко целуя жену, мечтательно выдохнул дорин и нехотя отправился в умывальню, пытаясь по пути понять, зачем ему понадобился этот семейный обед? Поели бы вместе в другой раз.

Однако позже, когда все устроились за заставленным едой столом и Лиарена с Дильяной принялись наперебой подкладывать родителям кушанья, дорин с удовлетворением отметил, как радует эта забота и дорина Симорна, и его жену, и пришедшего последним отшельника. «Значит, нужно почаще приглашать их в гости», – решил Тайдир, пряча невольный вздох, сам он за последние годы совсем позабыл, сколько тепла дарят такие вот семейные обеды.

– Ну а теперь давайте обсудим дела, – отодвигая блюдо, объявил вдруг Экард, и присутствующие уставились на него с недоумением: направляясь в эту комнату, ни о каких обсуждениях никто и не думал. – Итак, у нас три доранта, можно бы пригласить еще одного дорина, Жандерт как раз между вами, и было бы достаточно для выбора одного старейшины, но Ильтар и Дзерн просили их поддержать, поэтому я объединяюсь со своими соседями. У меня неподалеку расположены три восточных доранта, и их правители всецело мне доверяют, я давно продаю им икру, рыбу и зелья, а сам закупаю зерно, сыры и овощи. С ними я уже переговорил, они с радостью выберут меня старейшиной. Хотя мне эта болячка и даром не нужна, но смута в дорантах и беззаконие нужны еще меньше. А вы вдобавок к Жандерту пригласите одного из западных соседей – и выбирайте, кто из вас будет старейшиной.

– Разумеется, дорин Симорн, – не задумываясь ни на секунду, решил Тайдир. – Мне еще рановато в старейшины. Да и своих дел очень много, и еще болото…

– Болото не вечно, – загадочно обронил магистр. – Но твое решение я поддерживаю. И раз так, то ухожу, встретимся через полчаса. Если хотите, могу прислать вам Жандерта или кого другого, в столовой сейчас вовсю объединяются соседи, и вам тоже неплохо бы заранее поговорить.

– Присылай Жандерта, Олберна и Лургиса, – подумав, решил Симорн. – Думаю, никто не будет возражать, если мы объединим пять дорантов. Вряд ли кто-то позовет в компанию Лургиса, кроме меня, дорант у него небольшой и не слишком богатый, да и расположен в отдельной долинке, зато сам он человек порядочный и серьезный.

– Ждите, – кивнул Экард и крутнул камень на посохе.

Вскоре Лиарена в который раз убедилась, что ее приемный отец отлично разбирается в людях. Все трое названных им доринов явились всего через несколько минут после ухода отшельника, големы едва успели унести грязную посуду и накрыть стол к десерту.

А к тому времени, как звон колокола пригласил всех в зал совещаний, правители пяти дорантов уже успели обсудить самые важные вопросы и прийти к устраивающим всех решениям.

Как вскоре выяснилось, за время обеда настроение гостей обители поменялось, и довольно сильно. И хотя на лицах некоторых доринов и их советников еще держалось мрачное и недовольное выражение, испортить общую картину это уже не могло. Как и посеять раздор и повести доранты к расколу. Какими бы упрямыми ни были некоторые дорины и как ни жаль им было расставаться со старым порядком, но отличать по-настоящему выгодные предложения от пустых обещаний умели все. И уже успели просчитать, в каких убытках останутся те, кто станет упорствовать и ссориться с обителью. Подумали и о том, как непросто будет объяснить домочадцам исчезновение зачарованных на защиту поясов и амулетов и необходимость впредь обходиться без усиленных магами зелий и прочих нужных вещиц. Само собой, все знали, что зелья, хотя и на порядок слабее мажьих, можно будет найти у одиноких травниц и знахарей, но так же хорошо понимали, как сильно взлетят у них цены, после того как новости о новых порядках разлетятся по дорантам.

Выборы прошли довольно быстро, высказывать свои претензии и спорить с большинством не пожелал ни один из правителей южных дорантов. Небольшие недоразумения и проблемы маги решали так легко и уверенно, что к концу совета все приглашенные вполне ясно осознали, как серьезно приготовилась обитель к этому собранию.

– Конечно, недовольные такими резкими переменами дорины пока окончательно не сдались, лишь притаились, – устало вздохнул Экард, когда магистры отправили всех гостей по домам и они остались в опустевшем зале втроем. – И обязательно попытаются понемногу склонить на свою сторону соседей, друзей и тех, кто от них в чем-то зависит. Но мы постараемся использовать эту небольшую передышку в битве с монстрами для того, чтобы изменения стали как можно заметнее и жители успели их оценить. А теперь отведи меня в убежище, дочка, мой посох почти пуст.

Тайдир мгновенно крепко ухватился за локоть жены, и Лиарена, сообразив, как сильно напугали мужа ее внезапные уходы, прижалась к нему чуть теснее, давая себе слово никуда не уходить в одиночку. Подумала и нехотя добавила мысленно: «Если только не произойдет какой-нибудь особый, непредвиденный случай».

В убежище было по-прежнему тихо и чуточку прохладно: после того как дорина унесла Рыжака, отшельник не стал постоянно поддерживать огонь в очаге. Просто бросал туда огненный шарик, когда кипятил чай или варил какое-нибудь зелье.

Да и без Зелена эти пещеры казались запущенными и беспризорными, и Лиарена уже подумывала, что неплохо бы приводить сюда лохматое создание хотя бы на ночь. Сон ему не нужен, а клочка силы вполне хватит, чтобы быстро навести прежний уют.

– Тсс… – свирепо прошипел вдруг Экард, и магиня мгновенно напряглась, именно так на тренировках отец предупреждал ее об опасности.

Тайдир тоже напрягся, схватился за жезл дорина, с которым ходил в обитель, настороженно и плавно повел головой, пытаясь разглядеть встревожившее тестя зло. И еще крепче стиснул левой рукой ладошку жены, словно она собиралась немедленно ринуться в смертельную ловушку.

Отшельник уже крался к двери в столовую, неслышно, по-воровски ступая по каменному полу, и, едва сообразив, куда именно направляется отец, Лиарена тоже двинулась в ту сторону, стараясь идти так же тихо. И пока они добрались до распахнутой двери, уже точно знала, отчего Экард ведет себя так необычно. Ей уже не раз приходилось замечать, как тонок у ее отца слух, и сейчас магиня убедилась в этом еще раз. Сама она расслышала тихие голоса, шорох и позвякивание лишь после того, как вплотную приблизилась к двери в столовую.

Тайдир тоже расслышал звуки, которых тут никак не могло быть, решительно придержал жену и продвинулся вперед. Спорить Лиарена не стала. У нее было достаточно времени, чтобы обдумать все подробности нечаянного попадания в это убежище, осознать, как немыслимо им тогда повезло, и до дрожи испугаться задним числом. А чуть позже, наблюдая за действиями мужа и отшельника, магиня вдруг ясно поняла, как напрасно скрыла от них свои соображения. Мужчины, несомненно, догадались обо всем еще раньше нее и заключили между собой негласный договор, намереваясь сделать все возможное, лишь бы уберечь Лиарену от повторения подобных случайностей.

Экард, не позволивший дочери отдохнуть от тренировок ни одного дня, помог ей заучить несколько способов безопасного перехода и установки щитов, обрывающих нежеланный чужой путь в самом начале. А магистры обители принесли ей мощный артефактный пояс, самостоятельно накапливающий энергию, которой в самой непредсказуемой ситуации хватило бы, чтобы вытащить из ловушки не один десяток людей.

Хотя после того завала, когда юная магиня умудрилась создать щиты вплотную к телу и часть их впитались в кожу, образовав знаменитую теперь зеркальную защиту, Лиарене всегда хватало собственного запаса магии. Таким уж было изначальное условие этого щита, пропускать и собирать в резерв свободную энергию и никому не позволять вытянуть ее насильно.

Внезапно вокруг отшельника сгустилось еле заметное сизое облачко, и в этом иллюзорном тумане начали быстро таять очертания его тела, однако последний жест, приказывающий спутникам остановиться и молчать, отлично рассмотрели и Тайдир, и Лиарена.

Дорин мгновенно замер на месте, и шедшая следом магиня тотчас шагнула к нему. Обвила руками мускулистый торс и прижалась щекой к напряженной спине. Тайдир поймал ее ладони, стиснул крепко и нежно, и Лиарена вжалась плотнее, желая успокоить тревоги мужа своим теплом и близостью. Рассказывать про надежные воздушные плети, которые она теперь при первых признаках опасности немедленно прикрепляет ко всем спутникам, почему-то не хотелось, и без того уже чувствует себя зажатой в тесной клетке обещаний и запретов. Да и нельзя тут пока разговаривать, могут услышать узники, наконец-то решившиеся открыть зеркало.

Несколько мгновений Лиарена стояла молча, с наслаждением впитывая успокаивающее, надежное тепло любимых рук, заставившее отступить холод и неуют каменных стен. Внезапно магиня вспомнила о недавно освоенном заклинании усиления слуха и поспешила его кастовать, растянув действие и на мужа. Заученные слова послушно возникли в памяти, сплетаясь в короткое и емкое кружево определений и понятий, завязанных на единственный жест, и тотчас чужие голоса стали слышны так ясно, словно незнакомцы разговаривали совсем рядом.

– …передай нож.

– А где твой?

– Вчера забыла в разделочной… пока отковыряла кусок, рук не чуяла.

– Почему варежки не брала?

– Привычка, – невесело вздохнула невидимая женщина.

Тайдир, полуобернувшись, подтянул к себе жену и удобнее устроил в кольце рук, мимолетно благодарно прикоснувшись губами к ее виску.

– Анни, а к горке кто-нибудь ходил?

– Лас с Хиртом, – уныло ответила незнакомая Анни, не сказавшая до этого момента ни слова.

Судя по разочарованному вздоху, ничего хорошего на неведомой горке не менее неизвестные Лас с Хиртом не обнаружили.

– Вайзин сказал, еще дня два силы не хватит, – тихо буркнул еще один человек, судя по тембру, голос принадлежал мужчине.

– А они, наверное, радуются, – почти неслышно шепнул кто-то, и все на несколько минут примолкли, а потом узнанная магиней по голосу Анни сказала фразу, острым ножом врезавшуюся в душу:

– Если до сих пор не рыдают по задавленным.

– Помалкивай, – мрачно пробурчал кто-то, помолчал и добавил: – Вайз и Рис и так уже третий день в колбе.

Невидимые собеседники и в самом деле примолкли и больше не разговаривали, слышались только невнятный стук и непонятное шлепанье. Магиня разочарованно вздохнула: подслушивание чужого разговора принесло очень мало сведений о жизни людей – разве что, пожалуй, информацию о крайней нищете. Но о чем идет речь в большинстве сказанных пленниками фраз, Лиарена пока даже приблизительно не могла догадаться.

А потом на супругов надвинулось что-то невидимое и голосом отшельника торопливо шепнуло:

– Неси в обитель.