– Лиа, о чем ты думаешь? – Дорин вглядывался в лицо любимой с плохо скрытой тревогой.

Да и как не волноваться, если она замирает, глядя в никуда, даже покачивая на руках засыпающего сынишку.

– Все о том же. Извини, просто никак не могу надолго о них забыть.

– Надеюсь, там теперь вдосталь еды и одежды, – попытался успокоить жену Тайдир. – Тем мясом, которое мы отправили за это время в каверны, можно накормить жителей среднего села.

– А зеркало пока закрыто. И еще… только, пожалуйста, не вздумай ревновать… я думаю про Барента. Тебе ничего не показалось странным? Мне очень немного довелось с ним общаться, и все же я заметила одну вещь: когда путник с кем-то разговаривал, всегда старался смотреть в глаза. Просто держал своим взглядом… в те дни меня это злило. А теперь я вспоминаю, как он говорил с нами оттуда, из-за зеркала, и меня настораживает одна мелочь. Вспомни, когда Бар заговорил, то сразу спрятал взгляд. Как думаешь, почему он вдруг изменил своим привычкам?

– Хотелось бы мне промолчать, – невесело фыркнул дорин. – Но ты же пойдешь спрашивать отца. Да, мы все это заметили, и даже больше, я точно знаю, когда именно он в разговоре опускает взгляд. Барент солгал, но в чем, не может понять никто. Маги уже пол-луны спорят по этому поводу, и у каждого свое мнение.

– Значит, я не ошиблась, – печально кивнула своим мыслям Лиарена. – Он очень боялся за меня. И не хотел, чтобы я пошла туда. Поэтому нарочно сказал про безвыходность, про ленту, про восточный проход. Ты представляешь, Тай? Он ведь приговорил всех их к смерти, с их согласия, разумеется, но они-то думали, что никакого выхода нет! Один только Барент знал о моем умении держать зеркальный щит, но ничего им не сказал.

– Но, любимая, как может твой щит решить ту проблему? – обмирая от страшного предчувствия, выдавил дорин.

– Ни у кого из узников нет магии, значит, серые или Глас как-то видят или определяют наполненность резервов и тут же отправляют магов в колбу. Потому они и не могут снять запоры с выходов. А я могу. Ни один амулет и никто из магистров не может обнаружить мою магию, мы с отцом проверили даже все артефакты.

– Ты думаешь, Экард решится отпустить тебя туда? А вдруг ничего не удастся?.. – Тайдир говорил все тише, и его лицо серело все больше.

Вот и окончилась волшебная сказка, в которой он жил последние декады. Милые вечерние посиделки в детской за чайным столиком, рядом с большим креслом, в котором устраивали в подушках болтающего погремушкой Карика, наполненные жаркими ласками ночи, щемяще нежные рассветы, когда он, уходя на тренировку, целовал обнаженное плечико юной жены и бережно укутывал ее покрывалом.

Скоро все это прекратится, и не важно, по какую сторону зеркала будет он сам, сердце все равно разделит несокрушимая стена разлуки. Или с любимой, или с сыном и всеми остальными, кем он привык дорожить в этой жизни.

– Тай… – Магиня крепко обхватила его за шею, прижалась со всей силы. – Я долго думала и поняла – это невозможно, просто взять и научиться ставить такой щит. Слишком многое в тот раз совпало и слишком сильно я тогда испугалась, даже не я сама, а та маленькая девочка, которая сидит где-то в глубине моего сознания. Та, которая, падая в реку, сумела разбудить силу спящих способностей и спасти себя. С тех пор она всегда берет власть над моим разумом в трудные моменты, это она вынесла меня в убежище Миттена, и именно она утащила магов из прохода. А маги привыкли действовать по правилам, не поддаваться панике и страху, и потому им никак не удается загнать щиты в себя, чтобы они отражали резерв внутрь, не позволяя свету ауры проникать наружу. Я, наверное, объясняю не очень правильно, но говорю тебе так, как чувствую… Боюсь, пройдет не один год, прежде чем они вырастят кого-то из сильных учеников и научат его в случае смертельной опасности действовать не хладнокровно и рассудительно, а подчиняясь собственной интуиции или просто желанию выжить. И, возможно, этому ученику удастся создать зеркальный щит, раз сумела я, значит, и другие смогут, нужно только, чтобы совпали все условия.

Лиарена всхлипнула, отстранилась от мужа и с жалостью взглянула в его потемневшие от боли глаза:

– Прости, любимый мой… самый родной… я так счастлива рядом с тобой, иногда мне даже кажется, будто я сплю и все это только сон… никогда не догадывалась, что может так быть…

– Счастье мое, – задохнулся от нежности Тай. – Я тебя тоже очень люблю, но почему ты просишь прощения? Ты ведь не сделала ничего такого… Лиа?

Он вцепился в нее изо всех сил, прижал к себе и неверяще мотнул головой:

– Что ты задумала? Уйти без меня? Лиа! Посмотри мне в глаза! Неужели ты сможешь так поступить после того, как давала клятву? Ты позабыла, как рвет себе душу возле портрета твоей матери Экард, неужели желаешь, чтобы и я такое испытал? Может, ты и не догадываешься, но я уже приготовил все документы и распоряжения на имя Ниверта и Витерна с Дильяной. Они не хуже меня присмотрят за дорантом… а я всегда буду там, где ты.

– Но это несправедливо…

– А вырвать у меня сердце и унести в проклятые пещеры справедливо? – сердито прикрикнул дорин и тотчас осыпал поцелуями залитое слезами лицо жены. – Перестань, любимая, не смей меня жалеть. Я – мужчина и свой выбор сделал сам, не жалеть меня нужно, а завидовать. У меня самая красивая, нежная и любящая жена на свете, и кроме того, она сильная, умная и храбрая магиня. Ну не дураком ли я был бы, если бы отпустил тебя одну в это подземелье на радость Баренту?

– Но при чем тут Барент? Он мне никогда не был нужен, – возмутилась дорина, рассмотрела в глазах мужа хитринку и украдкой вздохнула.

Попытка уговорить его остаться в замке не удалась, и, хотя Лиарена должна бы сейчас из-за этого страдать, она почему-то, наоборот, ощущает себя неимоверно, бессовестно счастливой. Осталось только сделать последнее намеченное перед уходом дело – самой сказать отцу о своем намерении. А вот батюшке с матушкой она говорить ничего не будет, иначе точно не сможет никуда уйти.

– Ну, раз ты уже все решила, – понаблюдав за ее сосредоточенным лицом, вздохнул дорин, – идем в обитель, к Ильтару. Поговорим с ним, а потом он вызовет туда Экарда. Иначе, боюсь, отшельник запрет нас с тобой где-нибудь в тайном убежище.

– А Ниверту когда скажем?

– Успеем еще. Нужно как следует подготовиться, и лучше вместе с обителью. Ты ведь и сама знаешь, один-два дня теперь особого значения не имеют, а советы магистров нам очень пригодятся. Да и узникам. Мы ведь там не жить собираемся, а бороться.

– Тай, – с чувством выдохнула дорина. – Ты самый лучший!

– Стараюсь, – скупо усмехнулся он, не собираясь показывать жене своей тревоги и боли.

Его любимой сейчас нужна помощь и вера в нее, и это самое малое, чем Тайдир может доказать ей свою любовь.

– Вы как раз угадали на пироги с малиной, – радушной улыбкой встретил Ильтар супругов Варгейз, показывая на стол, накрытый к чаепитию. Однако по мере того как он изучал серьезные лица гостей, веселье постепенно гасло в его глазах, уступая место почти откровенному огорчению. – Надеюсь, вы пришли не с предложением отправить вас в пасть монстрам?

– А почему ты так подумал? – заинтересовался Тайдир, бросив жене быстрый предупреждающий взгляд.

Но дорина и сама уже поняла, как не права была, считая, будто никому, кроме нее, не придет в голову подобная идея. И осознавать это оказалось очень приятно, словно она получила на день рождения именно ту вещицу, о которой давно мечтала. Лиарена неторопливо прошла к столу, наполнила чашки горячим отваром мяты и листьев барбариса и присела на стул, ожидающе поглядывая на магистра.

– Замучили уже, – хмуро пожаловался Ильтар. – Пример Барента, как выяснилось, весьма заразителен. Все изобретают свои способы спасения узников, почти каждый день приходится доказывать очередному герою ошибочность его задумок.

– Мне жаль вашего времени и ваших сил, потраченных на разрушение их планов, – запив отваром кусочек пирога, безмятежно сообщила Лиарена, и магистр снова насторожился. – Но, думаю, больше никто с такими планами не придет. В ближайшие дни пойти в подземелье собираемся мы с Таем.

– Но зачем туда Тайдиру… – начал было Ильтар и смолк, крепко сжав губы.

– А ей, значит, нужно? – невесело хмыкнул дорин. – Получается, и вы считаете способность Лиарены единственным выходом?

– Лучшего пока просто не нашли. Но мы все пытаемся пробудить в себе такое же умение, каждый день устраиваем испытания.

– Я думаю, – кротко улыбнулась ему дорина, – когда-нибудь это вам удастся. И, может, даже окажется совсем несложным делом. Но пока неизвестно, когда это будет, а узникам каждый день, прожитый там, наверняка кажется годом. И еще… я очень боюсь, как бы они не поверили Баренту и не решились на какой-нибудь отчаянный поступок. Поэтому я пойду туда и Тай тоже. Он сам так решил, и спорить с мужем я не собираюсь.

– А сюда мы пришли, чтобы вы помогли нам собраться. Не знаю, что именно может там пригодиться, но хотелось бы не упустить даже самой ничтожной мелочи, – кивком подтвердил слова жены дорин. – И не говори мне про дорант. За ним пока присмотрят Ниверт и Витерн, все документы я уже приготовил.

– Нужно созвать совет, – доставая магический свисток, пробормотал Ильтар и вдруг замер, встревоженно уставившись на Лиарену. – А Экарду вы не говорили?

– Вот сейчас и скажем, – с деланым легкомыслием ответил дорин. – Все вместе. У вас ведь тут хорошая защита?

– Ты помнишь, какую защиту мы поставили, когда пытались освободить Лиарену? – хмуро усмехнулся Ильтар.

– Я сама поговорю с отцом, – тихо пообещала Лиарена. – Он не сумасшедший. Просто в тот раз вы вывалили на него свои новости слишком резко.

Магистр ответил ей скептическим взглядом, но спорить не стал. В присутствии дочери отшельник и в самом деле становился совершенно не тем человеком, какого они привыкли встречать последние двадцать лет. Неизвестно откуда сразу появлялись общительность и добродушие, а ирония становилась мягкой, незлобивой. Но Лиарена даже не догадывается, как молниеносно исчезает этот милый и остроумный человек, стоит ей с мужем отправиться в свой замок.

Тревожный свист за считаные секунды собрал в столовой всех старших магистров, и почти все они мигом забывали про свои вопросы, едва обнаруживали у стола супругов Варгейз.

Видимо, магистры давно уже пришли к тому же выводу, до которого она только теперь додумалась, отмечая это единодушие, огорченно вздыхала магиня, но не решались явиться к ней с просьбой. Теперь не важно, почему они так поступали, – не хотели рисковать ее жизнью или боялись гнева Экарда. Но в любом случае Лиарена была благодарна им за деликатность и предоставленную ей возможность принять решение самой.

– И в честь чего такое сборище? – едва распахнув дверь и оглядев собравшихся, ледяным голосом, в котором завывали свирепые вьюги и лопались от мороза вековые дубы, осведомился отшельник.

– Отец…

В полной тишине дорина встала из-за стола, медленно подошла к нему, не сводя взгляда с потемневших от боли и ярости глаз.

– Неужели ты придумала какую-то глупость, дочка, а у этих доброхотов не хватило силы духа объяснить тебе, где место молодой женщины, месяц назад вышедшей замуж за любимого мужчину?

– Мой любимый мужчина тут, и он не считает меня глупой, – мягко улыбнулась отцу Лиарена и мгновенно положила ладошку на его губы, не позволяя перебить себя. – Разреши задать тебе только один вопрос. Потом можешь высказать мне все, что только вздумается. Скажи, если бы ты умел прятать свою силу под зеркальный щит, смог бы сидеть спокойно, ожидая, пока этому научится еще кто-нибудь?

– Я мужчина, – рыкнул Экард. – И я опытный магистр! А ты хоть и очень способная, но пока еще почти ученица!

– Вот потому я и пришла сюда, – кротко улыбнулась отцу магиня. – И попросила собрать самых сильных магов. Чтобы вы научили меня тем хитростям, какие считаете самыми нужными и важными в подобных случаях. Ты прекрасно знаешь, если бы я захотела поступить так, как Барент, то уже была бы там. Нет, я ни секунды его не осуждаю, он сделал очень важное дело, приоткрыл нам главные тайны подземелья и помог накормить узников. Но его жертва не должна стать напрасной, и для этого нужно сделать очередной ход.

– Ты это мне объясняешь?!

– Нет. Я проверяю себя, по правильному ли пути шла в своих рассуждениях. И еще хочу сказать… там меня будет поддерживать уверенность, что вы тут не переставая ищете способ нам помочь.

– И ты сможешь оставить Тая и Карика?!

– Никто меня не оставляет, – невозмутимо ответил Тайдир. – Я иду вместе с женой. А рядом с Кариком остаются надежные и любящие его люди, да и разлучаемся мы с ним ненадолго, я в это верю.

– Безумцы, – помолчав, обреченно махнул рукой отшельник и горько выдохнул: – Не могли сначала хотя бы посоветоваться?

– Мы и пришли за советами, – примирительно взглянула в глаза отцу Лиарена. – И я обещаю никуда не уходить, пока вы не выскажете их все до единого.

После ее слов тишина продержалась недолго, маги облегченно вздохнули и задвигались, незаметно пряча приготовленные щиты и парализующие заклятия.

Как вскоре выяснилось, маги обители уже загодя делали амулеты, изобретали тайные знаки, надеясь, что кому-то из них удастся освоить заклинание зеркального щита. И теперь все эти хитрости Лиарене нужно было опробовать и выучить.

– Думаю, декады нам хватит, – деловито сообщил Ильтар, и присматривавшая за отцом магиня заметила скользнувшую по его лицу хитроватую усмешку.

Видимо, Экард еще надеялся на чудо, но, как ни тяжело было Лиарене расстраивать отца, в этот раз она просто не могла уступить. Все сильнее грызла ее душу тревога, все чаще снилась мать, безмолвно стоящая за вычурной рамой.

– Постараюсь справиться быстрее, – твердо заявила магиня и мягче пояснила: – Меня гнетет предчувствие. Боюсь, теперь узники окончательно потеряли надежду на спасение и собираются ценой своих жизней одним махом разделаться с Гласом и лентой.

В столовой снова ненадолго повисла тяжелая тишина, маги прятали взгляды, никто не решился успокоить девушку и заявить, будто это глупые страхи и ей просто нужно выпить успокаивающего зелья и хорошенько отдохнуть. Наоборот, все вдруг вспомнили про свои записи, начали доставать памятки, книжки заклинаний, амулеты и жезлы.

Через некоторое время магистры сосредоточенно и со знанием дела обсуждали план вылазки, начиная с мельчайших деталей – одежды, обуви, личных вещиц и всего прочего, о чем сама Лиарена даже не задумывалась, представляя, как отправится в логово Гласа.