Некоторое время влетевшие в библиотеку светлости стояли в растерянности, явно опасаясь штурмовать неожиданное препятствие. Потом княжна Доренея как-то отчаянно вздохнула, перебросила косу за спину и сделала первый шажок в сторону коменданта.

— Не будет же он драться с дочерью знатного рода? — словно про себя пробормотала она. — Это ведь так неучтиво.

— А тем более не с одной, — задумчиво вздохнула в тон ей Октябрина и тоже шагнула к разбойнику.

— Ну а с тремя и вовсе выглядит безобразно! — осуждающе поджав губки, заключила Августа, повторяя движение сестры.

— Да? — в веселом изумлении насмешливо изогнул бровь разбойник, широко раскинул руки, словно приглашая броситься к нему в объятия, и провокационно шепнул: — Зато очень увлекательно! И чем вас больше, тем занятнее.

Рассмотрев появившийся в глазах разбойника охотничий блеск и кривившую его губы коварную усмешку, девушки разом приостановились в нерешительности. Комендант вел себя с возмутительной развязностью, еще сильнее укрепляя данную Бетриссой кличку.

— Разбойник, — печально признала свое поражение княжна.

— Истинный, — поджимая губы, высокомерно подтвердила третья дочь герцога Сарнского.

— Где? — Наивно округлив глаза, миниатюрная Кателла решительно выступила из-за спины Доры. — Всегда мечтала познакомиться поближе.

— Ну уж нет, — вспомнила Тэрлина ее дрожащие от страха губы и властно отодвинула подругу по несчастью с дороги. — Сначала я.

Шагнула к разбойнику почти вплотную, замерла, строго и презрительно глядя в хитро прищуренные глаза, и ледяным тоном с безукоризненной вежливостью произнесла:

— Будьте любезны, отойдите с дороги. Мне необходимо войти в этот кабинет.

— А если не отойду? — Он в свою очередь подался ей навстречу, нарочно чуть нависая, чтобы заставить ее запрокинуть голову и смотреть снизу вверх.

— Я вынуждена буду вас ударить, — с той же холодной учтивостью сообщила Тэри.

Разумеется, она блефовала и вовсе не собиралась исполнить свою угрозу, но никакого иного довода у ее светлости просто-напросто не было.

— Просто мечтаю это увидеть, — нагло ухмыльнулся комендант, и в его прищуренных глазах появилось хищное выражение.

Циничное поведение разбойника задело девушку так сильно, как ничто и никогда ранее. В ее душе вмиг вскипела безумная смесь оскорбленной гордости с обидами и страхами последних дней, обращаясь в поток темного, неистового гнева. Он лавиной захлестнул ее рассудок, безжалостно уничтожая последние доводы благоразумия и требуя только одного — немедленного действия.

Всецело поглощенная этой яростью, Тэрлина даже не успела ничего подумать, решение за нее принял кто-то другой. Девушка резко, без предупреждения, выбросила вперед тугой кулачок и со всей силы, помноженной на отчаяние, ударила разбойника в твердый подбородок так, как учил ее брат. Сильно, снизу и вбок. И сразу же отскочила в сторону от невольно пошатнувшегося от неожиданности мужчины.

— Извольте!

Дружно охнули за ее спиной остальные девушки, затем шагнули ближе сестры Сарнские и княжна, успевшие сообразить прежде Тэрлины, чем может обернуться для нее этот выпад.

Разбойник демонстративно потер подбородок, подергал челюстью, как бы проверяя ее целостность, потом свысока глянул на побледневшую Тэри.

— Неплохой удар. А вот тактика очень глупая. В таких случаях нужно или добивать врага, или бежать со всех ног, пока он не очухался.

— Я вас предупреждала, — гордо вздернула подбородок ее светлость, крепче стискивая задрожавшие пальцы.

Теперь она точно знала, как чувствует себя маленький зайчонок, оказавшийся перед матерым волчарой.

— Я тоже, — насмешливо хмыкнул разбойник и вдруг одним прыжком оказался перед Тэрлиной.

Сцапал ее за руку, резко дернул ближе и крутнул перед собой таким образом, что девушка оказалась крепко притиснутой к его боку. Тэри дернулась изо всех сил, но очень скоро с ужасом поняла, что ее руки связаны этим хитрым маневром. За правое запястье цепко держал разбойник, а кисть левой оказалась между их телами, вдобавок накрепко прижатая плененной рукой.

— Ну и какое же наказание выдать вашей светлости? — с издевкой осведомился разбойник, несколько секунд понаблюдав за ее безуспешными попытками освободить руки. — Запереть в комнате с крысами или со змеями? А может, просто отшлепать, чтобы навсегда запомнилось простое правило — если не уверен в своих силах, то в драку лучше не лезть? Кроме кулаков есть и другие способы решения споров.

— А если в силах не уверен, но больше просто не можешь терпеть наглые выходки всяких разбойников? — хмуро осведомилась Октябрина и шагнула к коменданту. — Отпусти ее.

— По-хорошему просим, — присоединилась к ней княжна, и Августа с Кателлой дружно встали рядом с ними.

— Все на одного? — язвительно прищурился комендант, мельком оглядел неприятельские войска и расцвел широкой, нахальной ухмылкой: — Ну что же, повеселимся.

В следующий миг он отпустил запястье Тэри, но лишь для того, чтобы бесцеремонно подхватить ее на руки и вместе с онемевшей от неожиданности ношей ринуться на ошеломленное такой наглостью неприятельское войско. Девушки невольно расступились, а он в три шага домчался до широкого письменного стола, стоящего неподалеку от окна, усадил посредине свою добычу и ловко связал ей руки невесть откуда выуженной бечевкой. А после еще и водрузил на колени маркизы громоздкий серебряный письменный прибор с полной до краев чернильницей.

Вот тут и настигла его опомнившаяся первой Дора. Однако в самый последний момент княжна сообразила, как опрометчиво поступила, ринувшись в бой без оружия, подхватила массивный стул и швырнула в разбойника.

Как выяснилось, этот наглец даже на мгновение не выпускал из виду своих противниц и успел опередить этот выпад. Молниеносно развернувшись, легко поймал летевший в него снаряд, выставил ножками вперед и двинулся навстречу княжне, заставляя ее отступить. Внезапно из-за спины Доры вынырнула Кателла, державшая в руках небольшой, но увесистый томик с позолоченными застежками и узорчатыми уголками.

Размахнулась и довольно умело швырнула книгу прямо в лицо мучителя. Однако успеха эта отчаянная попытка ей не принесла. Разбойник моментально приподнял стул повыше и, как щитом, легко отбил им веское доказательство всеобщей ненависти. И тут же буквально втиснул Доренею в узкий промежуток между шкафами, загородив ей выход верным стулом, а сам стремительно, как коршун, бросился на брюнетку. Уже в следующую секунду комендант тащил яростно отбивающуюся и невыносимо громко визжащую Кати куда-то за стеллажи, а ее опешившие в первое мгновение подруги мчались следом, хватая по пути все, хоть немного подходящее на роль оружия.

Вскоре девушки воинственно размахивали книгами и указками, а Августа даже прихватила от аспидной доски коробку с мелками. Однако когда они миновали ряды стеллажей и шкафов, безошибочно ориентируясь на несмолкающий визг Кателлы, разбойника поблизости уже не было. А сама маркиза Зайбер с накрепко зажмуренными глазами сидела на высоком дубовом шкафу, где за сверкающими чистотой стеклами хранились самые ценные фолианты, и оглушительно визжала.

— Кати! — громко прикрикнула Дора. — Перестань орать! Он уже ушел.

— Я боюсь, — на миг смолкнув, всхлипнула ее светлость и снова завизжала, но немного тоньше и тише.

— Если замолчишь, я принесу лесенку и помогу тебе слезть, — строго объявила княжна, — а если снова завизжишь — просто сбегу. У меня от твоего крика голова кружится.

За стеллажами, куда умчались сестры Сарнские, раздался грохот, затем сердитая ругань Октябрины, и княжна, сочтя воину с разбойником более важным делом, чем поиск лестницы, бросилась туда. Вслед ей понесся тихий и несчастный всхлип, но визжать маркиза все же прекратила.

Возле сквозного стеллажа, выступавшего почти до середины комнаты, Доренея обнаружила кучу рухнувших с полок фолиантов, рассыпанные и раздавленные мелки и самих герцогинь Сарнских, стоящих спиной друг к другу. И одновременно — к находящемуся между ними стеллажу. Казалось, они подпирают его с двух сторон, и некоторое время изумленная княжна никак не могла понять, в чем дело. Но потом все же углядела тугой узел, связавший подолы слишком широких для худощавых герцогинь одеяний.

Располагался он между нижними полками, в совершенно невозможном, на взгляд Доры, месте, и дотянуться до нехитрой ловушки ни одна из сестер не могла. Но еще непонятнее было, как разбойник умудрился одновременно поймать их за платья и почему ни одна этого не почувствовала. Княжна сердито фыркнула, рванулась к подругам но неволе, намереваясь немедленно их освободить, и сдавленно охнула, ощутив, что не может сделать и шага. Кто-то крепко держал ее за косу, и девушка сразу сообразила, кто это может быть. Повернув, насколько смогла, голову, Дора торопливо огляделась, но никого поблизости так и не нашла. Зато рассмотрела свою косу, утянутую между книг на противоположную сторону стеллажа, и начала понимать, как глупо попалась в ту же ловушку, что и сестры Сарнские.

Неподалеку раздался оглушительный грохот, и судя по звону, это были уже не книги. А потом тихо, но возмущенно рыкнул разбойник, и Дора втайне пожалела, что не имеет привычки носить с собой какое-нибудь оружие. Хотя бы ножнички. Или можно было прихватить из столовой один из ножей. Сейчас она могла пожертвовать даже частью истово взлелеянной косы за возможность очутиться по ту сторону стеллажа. Однако уже в следующую секунду княжна нашла решение своей проблемы и принялась сбрасывать с полки книги, стоящие на уровне ее глаз. Те, которые находились на противоположной стороне стеллажа, она просто вытолкнула, и как раз вовремя.

Битва была в самом разгаре, и стоящая посреди стола решительная шатенка с серо-зелеными глазами сдаваться пока не собиралась. Наоборот, крепко держала в руках свое главное оружие, серебряную чернильницу, и бдительно следила за пытавшимся подобраться ближе разбойником, не стеснявшимся отвлекать внимание ее светлости ложными выпадами.

Тэри изредка умело пинала в противника стоявшими у ее ног пресс-папье и стаканчиками для карандашей и перьев, но он так же ловко уворачивался от этих снарядов, умудряясь с каждым разом оттеснять девушку все дальше от выгодной позиции.

— Чем это вы занимаетесь? — раздался вдруг глубокий, уверенный голос, несомненно, принадлежавший женщине, убежденной в своем праве задавать подобные вопросы.

Доренея моментально повернула голову в ту сторону и обнаружила даму, стоящую в проеме широко распахнутой двери кабинета. Темно-синее платье очень простого фасона не обмануло княжну, наученную бабушкой смотреть не на одежду, а на лица незнакомых людей. Вернее, на выражение этих самых лиц и особенно глаз.

«Запомни, дитя, — не раз слышала Дора наставление старой княгини, — одежда — это только шелуха. Если балаганный фигляр надевает княжеский камзол, то не становится же он от этого настоящим князем? Как бы ни пыжился, какие бы высокопарные монологи ни произносил, он так и останется лицедеем. Главное в князьях — родовая гордость, память о предках и ответственность перед людьми за слова и поступки. Истинно благородным людям нет нужды надевать бархатные штаны, чтобы доказать народу свою знатность».

Однако женщине, стоявшей на пороге кабинета, ничего и никому доказывать и не требовалось. Каждый житель Идрийского полуострова знал это слегка худощавое, красивое лицо с властным взором темно-серых глаз. Портреты ее величества Зантарии Риталены Селваронской висели над столом каждого градоначальника, а по большим праздникам выставлялись на специальных возвышениях под охраной почетного караула королевских гвардейцев.

— Ваше величество, у нас проверка умения вести себя в чрезвычайных ситуациях и защищаться от внезапных нападений, а также изучение действенных способов предотвращения ссор, — на миг вежливо склонив голову перед правительницей, нагло солгал разбойник.

Доренея даже задохнулась от бесстыдства, с каким он вывернул наизнанку смысл происходящего, а королева доброжелательно кивнула и поинтересовалась:

— Ну и как, есть какие-то выводы?

— Разумеется, — кивнул разбойник и принялся уверенно перечислять: — Сестры Сарнские смелы и справедливы, но бороться привыкли кучкой и по отдельности сразу теряются. Доренея решительна, однако действовать предпочитает нахрапом, не просчитав прежде свои и чужие возможности. А коса Доренеи — весьма удобное оружие против нее самой. Кателла азартна и сообразительна, но, как только начинает проигрывать, сильно расстраивается и пытается разжалобить окружающих невыносимым визгом. Тэрлина довольно ловка и быстро двигается, но подвержена внезапным вспышкам гнева. И не имеет никакого представления об элементарной тактике боя и способах защиты.

Тэри, не успевшая придумать, как незаметно и не роняя достоинства спуститься со стола, и потому так и стоявшая на забрызганной чернилами наборной столешнице, услыхав о себе столь нелестные слова, вдруг ясно поняла, за что так яро его ненавидит. За ложь и подлость, а еще за оскорбления и бесконечные издевательства. Да ее до сих пор даже в вальсе партнеры так нагло не тискали, как этот разбойник, по какому-то праву взявшийся судить о добродетелях и недостатках знатных девиц! Причем вовсе не о тех, какие требовало от будущих княгинь и герцогинь общество. Но раз королева до такой степени доверяет проклятому коменданту, то поздно об этом говорить и пытаться искать защиты у ее величества, как говорится, кто первый успел — тот и съел. По-видимому, придется дочери славного рода Дарве Ульгер соглашаться на договорной брак с каким-нибудь продувным искателем старинных гербов и потом всю жизнь помнить, чей хлеб она ест.

Обида и безысходность на миг захлестнули ее светлость, но способности размышлять она теперь не потеряла. Наоборот, с невесть откуда взявшимся хладнокровием прикинула расстояние до ненавистного коменданта, стремительно шагнула к краю стола и молниеносно выплеснула оставшиеся чернила прямо ему на голову.

Полюбовалась, как стекают черные струйки по стянутым в хвост русым волосам и широким плечам, и бросилась к другому краю стола, чтобы легко соскочить на кресло, а затем на пол. И тихо охнула, попав прямо в сильные мужские руки.

— А еще она мстительна, — спокойно продолжил комендант, не выпуская свою жертву, — и никогда не думает о возмездии, которое полагается за подобные выходки.

Посадил Тэри на стол, ловко перехватил за запястья и стер девичьими ладонями чернила со своей головы.

— Это — на память о моей доброте. — Разбойник отпустил ошеломленную маркизу и повернулся к остальным так хладнокровно, словно по его лицу не текли потоки черной густой жидкости. — Теперь о задании для всех светлостей. До ужина вы должны навести в библиотеке прежний порядок и придумать обоснованный ответ на вопрос, какое наказание получила бы Тэрлина, окажись на моем месте, допустим, герцог Цангре. Извините, ваше величество, мне нужно уйти.

Развернулся и невозмутимо вышел из библиотеки под полное молчание озадаченных девушек.