Сон маркизы Дарве Ульгер прервался на рассвете, резко, как по тревожному звонку, будившему когда-то кадеток. Вскочив с постели, девушка бросилась искать тренировочный костюм, заодно обеспокоенно поглядывая за решетку, нет ли дождя или тумана и не нужно ли прихватить шаль. И вдруг отчетливо осознала, что звонка не было, и даже встревожилась на миг, не сразу сообразив простую вещь.

Некому, да и не для кого сейчас здесь звонить.

Проснувшись окончательно и немного всплакнув, Тэри решительно оделась и направилась в сад, собираясь вытрясти из древней все последние новости. Однако далеко идти не пришлось: несмотря на раннее утро, из столовой доносились беспечный смех и оживленные голоса.

Тэри бегом бросилась туда, разом забыв о своих намерениях, но на пороге застыла на несколько мгновений, пытаясь рассмотреть сразу всех и понять, кого не хватает.

Первым делом сирена рассмотрела магистра Иридоса, сидевшего за столом по соседству с королевским высоким креслом, и саму Зантарию, счастливо поблескивающую еще влажными, явно от недавних слез, глазами. Потом – сидевшую по другую руку от нее Фанью и рядом с ней счастливого Майзена, а дальше Бетриссу и Дору, которую уверенно обнимал за талию Годренс. Судя по всему, сегодня соблюдать правила этикета тут никто не собирался.

– Тэри, – широко улыбнулась тихоня, заметившая сирену первой, – надеюсь, это не мы тебя разбудили? Никак не можем решить, где завтракать, здесь или в Беленгоре.

– А почему бы не пойти сразу в Карстад? – от неожиданности пошутила Тэрлина и, заметив, как сразу поскучнели взгляды присутствующих, спросила напрямик: – В столице новые неприятности? И разве нам не нужно дождаться остальных?

– Все уже здесь, – мягко пояснила ей Бетрисса, – ты проспала все самое интересное. Иридос пришел сюда ночью с ведьмами и оборотнями своей стаи и договорился с цветком. Теперь его сородичи выводят освобожденных в подвал, а магистры лечат и сразу переносят в родовой замок Шаграйна. Там они поживут под охраной магов, пока осмотрятся и спокойно решат, чем заниматься и куда идти. А мы можем несколько дней отдохнуть в Беленгоре… в столицу маги пока ходить не советуют.

– Ну да, главарь чернокнижников ведь еще на свободе, – задумчиво произнесла Тэрлина, проходя к столу, и, усевшись, добавила в наступившей тишине: – И раз маги его до сих пор не нашли, значит, он очень хорошо замаскировался под преданного королеве человека.

– Такое впечатление, – глядя на маркизу так изумленно, словно видит ее впервые, произнес дроу, – что ты была на последнем, секретном совещании магов.

– Она была рядом с цветком, – отрешенно кивнул сам себе глава дома ди Тинерд, – и это ничуть не меньше, чем совет магистров. Интересно, а были у него какие-то догадки или предположения?

– Цветок никогда не делает предположений, – кротко улыбнулась Тэри, и теперь потрясенно замерла Фанья.

Иридос смотрел на нее всего несколько секунд, потом буркнул:

– Я сейчас, – и исчез.

– Доброе утро еще раз, – появилась в дверях Октябрина в прелестном голубом платье. – А вот и мы. Тэри! Наконец-то я вижу тебя вживую! А то только записки получала!

– Мы все их получали, – бросилась к сирене Кати. – Из нее вышел настоящий командир. А где…

Герцогиня Габерд оглянулась и смолкла, с досадой прикусив губу.

– Иридос? – тотчас вмешалась Фанья, стремясь отвлечь ее от невысказанного вопроса. – Минуту назад был здесь, но вдруг сбежал. А вот где твой муж, лучше всех знает Годренс.

– Они все собирались прийти к завтраку, – развел руками дроу, на миг оторвавшись от жены, которой что-то нашептывал на ушко, прикрывшись пологом тишины, – но не могли и предположить, что вы пожелаете пить чай до рассвета.

– Не чай главное, – с очаровательной улыбкой заявила Августа и, потеснив Кати, устроилась с другой стороны от Тэри. – Нам там просто не хватало сестер. Раньше я даже не представляла, как трудно целыми днями разговаривать с несчастными, измученными жизнью людьми, смотреть в их недоверчивые, настороженные глаза, улыбаться, когда хочется заплакать от жалости. И делить лепешку на троих, зная, что каждый съел бы не меньше десятка.

– И тут же свалился бы с желудочным приступом, – кивнула Бет. – Я тоже старалась разговаривать с ними построже. Иначе не смогла бы сдержаться. А потом, когда пошли мужчины, стало легче. Их кормили, и те надзиратели, в ком осталось хоть что-то человеческое, «не замечали», что шахтеры делятся едой со всей стаей.

– Вожак у них был справедливый, – поддакнула Кати, не заметив тревожной тишины, на миг обрушившейся на столовую. – Его Дедом зовут. Мне оборотни сказали, что Бет за ним ходила.

– И когда только успели, – искренне удивилась Бетрисса.

– Так они только в твой приют приходили дружной толпой, – пояснила Августа, – а потом самые сильные шли вперед почти без остановок. Волновались за своих женщин и детей и хотели как можно скорее собственными глазами убедиться, что с ними все в порядке. А на ночевки оставались лишь одиночки и самые слабые.

– Ну и привела ты этого Деда? – с деланой небрежностью осведомилась королева, и снова все на миг замерли, кроме Кати, явно еще не слышавшей последних новостей.

– Я же рассказывала, – ринулась выручать подруг сирена, – их всех принес Иридос и ушел на плато. Кадеток из приютов должны были забрать древни, а оборотни придут самостоятельно.

– И сколько ему лет? – в упор глянула на Фанью ее величество, и все заметили, как сильно она побледнела.

– Я не спрашивала, – честно глянула ей в глаза верная телохранительница, – но он совершенно седой. И худой, как все они.

– А имя… не называл?

– Мы и без имени его сразу узнали, – подав Годренсу незаметный знак, тяжело вздохнула Бетрисса и откровенно добавила: – Взгляд точно такой же колкий, как у нашего разбойника.

– Вот как, – безжизненно произнесла Зантария и попыталась встать с кресла, но дроу и Олифания уже были рядом.

– Никуда бежать не нужно, ваше величество, – привычно уговаривал ее придворный маг. – Он уже вышел из прохода. Еще затемно. Сумел уговорить цветок. А потом уговорил Иридоса, и тот отправил Деда в замок Шаграйн, устраивать стаю.

– Вот как, – повторила королева, проглотив выданное магом зелье, и невыразительно улыбнулась: – Похвальная заботливость.

– Я говорила… – огорченно процедила Фанья и резко смолкла, оцепенев, словно увидела привидение. Но тотчас опомнилась, вырвала пальцы из руки Майзена, вскочила с кресла, сделала пару шагов навстречу седой женщине и вдруг упала перед ней на колени: – Матушка!

– Поднимись, Олифания, – мягко попросила шагнувшая к ней старая монахиня. – Я тоже очень рада тебя видеть, но падать не стану, колени больные.

Майзен, в один миг оказавшийся рядом с женой, поднял ее, попытался прижать к себе, но она отвернула залитое слезами лицо, желая видеть сейчас только одного человека.

– Я так виновна, не писала… и не сдержала клятву…

– Не могла ты писать, мне это хорошо известно, – уверенно возразила гостья. – А про клятву поговорим позже, но заранее могу сказать одно: Святая Тишина очень мудра и справедлива, и ей довольно чистосердечного желания выполнить обет.

Монахиня уверенно подтолкнула бывшую воспитанницу в руки ее мужа, по-свойски кивнула Иридосу, подвинувшему ей кресло, но прежде чем сесть, с достоинством склонила голову перед Зантарией:

– Я матушка Тмирна, настоятельница монастыря Святой Тишины. Магистр Иридос рассказал мне очень важные для моих сестер новости, заставившие меня прибыть сюда незамедлительно, не дожидаясь вашего приглашения.

– Мы всегда рады вас видеть, и если бы я знала, что вы согласитесь нас навестить, то уже давно послала бы приглашение, – вымученно улыбнулась королева и откинулась на спинку кресла, не в силах продолжать светский разговор.

– А что здесь произошло, пока меня не было? – хмуро изучал новых друзей глава дома ди Тинерд. – Получили плохие новости?

– Наоборот, – подняв на него взгляд позеленевших глаз, честно сообщила Тэрлина. – Выяснилось, что Дед – это первый муж ее величества и, следовательно… отец твоего напарника.

– Друга, – твердо поправил ее магистр и на минуту задумался, не обращая внимания на примолкших собеседников. – Я должен с ним поговорить. Тмирна, все, о чем ты расскажешь, я уже знаю, но без меня к нему не ходи. Я специально взял в артефактории амулет, ставящий на резерв надежный щит.

– Часа тебе хватит? – мягко улыбнулась Тмирна.

– Лучше два, – подумав, сообщил маг, незаметно поморщился и оглянулся на королеву: – Не расстраивайтесь так, ваше величество, оборотни выбирают себе подруг один раз и навсегда. Особенно вожаки.

– Но он думал… – Зантария от неожиданности даже покраснела.

– А это совершенно не важно, о чем он думал, – горько усмехнулся дракон. – Жизнь у них была такая, только думы и оставались свободными. А вот верить и надеяться было смешно и глупо, потому они и разучились и надеяться и мечтать.

Он исчез, а кадетки еще несколько минут не решались заговорить, пряча от королевы виноватые взгляды. Всем им на всю жизнь хватило за эти несколько дней чужого горя и боли, и каждая сделала для себя собственный вывод.

– Все вы знаете легенду о Святой Элторне, соединяющей нерушимым союзом только любящие сердца, – задумчиво произнесла вдруг Тмирна. – А я могу рассказать, кем она была на самом деле. Это происходило задолго до великого Разлома, и в долинах севернее Арханы, где в горах теперь почти круглый год не тают снега и под слоем почвы всегда спит лед, тогда росли вековые леса и цвели богатые сады. Эльвы в то время еще не покинули наш мир, но уже встречались довольно редко, и хотя не избегали людей, но полукровки появлялись на свет все реже. А вот Элторна родилась квартеронкой, полукровкой был ее отец – менестрель. Красивый и беспечный, как большинство полукровок, походя отозвался на жаркую любовь юной селянки и ушел дальше, даже не подозревая, что у него растет дочь.

– Матушка Тмирна… – осторожно спросила примолкшую на миг настоятельницу Тэрлина, – а откуда вы это знаете?

– Был у меня в друзьях один из последних полукровок, ходил по Ардагу, пока не нашел истинно влюбленных. Любовь – созидательное чувство и дает эльвам силы для преодоления граней миров. Но мне кажется, и вашей светлости что-то известно? Или это тайна?

– Зовите меня по имени, я Тэрлина. А рассказывать мне никто не запрещал, но есть вещи, которые всем лучше не знать. Я не говорю про присутствующих, здесь все проверенные и надежные люди…

– А от плохих она и сама сможет себя защитить, – поощрительно улыбнулась матушка. – Так, может, лучше ты расскажешь?

– Не лучше, – предостерег Годренс, – если не желаете залиться слезами. Тэри у нас сирена.

– Так это ты освободила племя хинсарских кочевников, – с уважением рассматривала старая монахиня девушку. – Тогда втройне спасибо Иридосу, что вспомнил обо мне, я мечтала тебя увидеть. И прошу вас всех обращаться ко мне попросту, мне кажется, мы из тех, кто смотрит в одну сторону.

– А что же там про Элторну? – не выдержав, поторопила Кати. – Я всегда обожала старинные истории.

– Это скорее сказка… – загадочно улыбнулась Тмирна и продолжила рассказ: – Она выросла очень красивой девушкой и повстречала молодого художника. Они полюбили друг друга и назначили на осень свадьбу. Но в то лето случилась беда, умерла жена местного князя, и он велел своим ратникам собрать на смотрины самых красивых девушек. Элторна идти не собиралась, спряталась на сене. Но кто-то из соседей донес, и гонцы князя подожгли сенник. Пришлось ей вылезать. Девушка просила ее не забирать, говорила, что просватана, убеждала ратников выбрать из свободных невест, но они ее уже разглядели и сообразили, кому достанется обещанная князем награда. И действительно, едва увидев Элторну, князь больше не пожелал смотреть на других невест. Однако жениться насильно на эльвах и их детях никому и никогда не удавалось, нельзя удержать в плену потомков самого свободолюбивого народа, хотя их и можно увезти или унести силой. Только по доброй воле могут давать клятвы верности перед статуями светлых богов правнуки тех, кто пришел из долины Эмаельгейл. Есть у них особый дар, которым светлый народ пользуется лишь в самых крайних случаях. И в те времена все об этом знали. Поэтому в надежде завоевать сердце Элторны князь окружил ее заботой и вниманием, готов был исполнить любое желание, но девушка хотела лишь одного – вернуться к любимому. И тогда князь велел поймать ее жениха и отвезти в дальнюю крепость. А квартеронке сказал прямо – отныне жизнь художника зависит от ее покорности.

– Все они одинаковы, – горько выдохнула Зантария и тут же опомнилась, огорченно глянула на кадеток и твердо добавила: – Но я ни о чем не жалею. Сыновья стали мне наградой за все ошибки.

– Простите, ваше величество, – нисколько не каясь, извинилась Тмирна, – но у вас разные истории. Элторне пришлось дать согласие, но душа ее не смирилась. И князь это понимал, поэтому велел отвести невесту в подвал и запереть в кованой клетке для самых опасных преступников. Ритуал он намеревался провести там же.

За девушкой следило несколько пар глаз, а она сидела молча, внешне безучастная ко всему, но в душе отчаянно взывала к неведомым ей силам, ведь научить ее эльвийским хитростям было некому. Элторне повезло, неподалеку обитали самые преданные и мудрые друзья и помощники ее народа, они услышали этот полный горя и безнадежности зов и пришли на помощь. Словно туманом заволокло вдруг камеру, заиндевели толстенные, в палец, решетки, и отнялись ноги и языки у охраны. А когда потеплело и туман осел, все с ужасом обнаружили, что девушка стала статуей. Она стояла, одетая в каменное кружево свадебного платья, гордо подняв так и не склоненную голову, и смотрела на своих тюремщиков мудро и строго. В ужасе удирали они из подвала, по пути не в силах вымолвить ни слова, лишь кивая любопытным туда, откуда сбежали.

– Похожая легенда есть и у нас, – кивнула сама себе Бетрисса, когда матушка смолкла, чтобы перевести дух и выпить глоток чая. – Но теперь мне кажется, что статуей Элторна все же не стала. Тэри… я права?

– Совершенно, – тихо подтвердила маркиза Дарве Ульгер, и в ее голосе прозвенели мелодичные нотки, напоминая о даре сирены. – Не может окаменеть живой человек. Это был подлог, и на такое способны только те, кто может ходить зелеными путями.

– Вот и князь не поверил, хотя и не мог понять, в чем дело, – подтвердила Тмирна. – Несколько часов в ярости крушил все вокруг себя, запивая горе ковшами стоялого меда. А к вечеру совсем ополоумел, выскочил из дома и приказал его поджечь. Его пытались успокоить, он отвечал ударами хлыста, потом взялся за меч. Вскоре дом горел, а на следующее утро потрясенные погорельцы обнаружили на месте пожарища печально взирающую на них белоснежную статую. Ни огонь, ни сажа не оставили на ней ни малейшего следа. А князь умер от излишнего возлияния в ту же ночь, и некоторые легенды утверждают, будто его наказала ставшая богиней Элторна. Но на самом деле наказать его она не могла, потому что была уже далеко, в убежище спасших ее друзей. Художника они тоже увели, его охраняли не так рьяно.

– А я теперь точно знаю, кто их спас, – радостно заявила Кати. – И уверена, что жили они долго и счастливо!

– Мы все это знаем, – вздохнула Августа и пытливо уставилась на матушку. – Но сейчас меня мучат сомнения… не этого ли спасителя называют Святой Тишиной? Ведь он любит тишину и покой, не выносит человеческих эмоций и помогает тем, кто очень попросит? И раз так, то знаете ли вы, кому служите?

– Справедливости и честности, состраданию и доброте, – не задумываясь, прямо глянула ей в глаза настоятельница. – И сами стараемся поступать согласно заветам, и других учим тому же. Но в наших скалах ее давно уже нет, энергия Разлома прокатилась сокрушающей волной не только по горам и долинам, проникла она и в подземелья, пещеры и выработки. И породила стаи монстров и нечисти, таких как скальники и каменные оборотни, для кого все одаренные – прежде всего еда. Нашим богиням не удалось выжить в обжигающем потоке энергии, и мы даже думали, что никого из их рода больше нет в нашем мире. Тем более последний эльв ушел в Эмаельгейл почти десять лет назад. И когда Иридос сказал, что в его Зеленодоле живут древни, я лично ездила с ними поговорить. Оказалось, это случайно выжившие последние древни из погибшего гнезда, не имеющие ни знаний матери, ни ее способностей, скитающиеся по миру в попытке выжить. Их взяли под опеку ведьмы дома ди Тинерд, и я за них рада, но мне с ними говорить не о чем.

– Я познакомлю вас, – уверенно кивнула Тэри. – Мать-цветок разрешила.

– Она нас слышит? – взволнованно подалась вперед Тмирна. – И когда?

– Можно сейчас, – помолчав несколько секунд, испытующе взглянула на монахиню сирена. – Готовы?

– Да, куда идти? – порывисто, как молодая, вскочила с кресла настоятельница и тут же растворилась в клубе зеленого тумана.

– Как здорово, – захлопала в ладоши Кати, – у нее исполнится заветное желание! А нам не запретят рассказывать об этом?

– Она же предупредила, что это сказка, – с доброй насмешкой просветила подругу Бетрисса. – А сказки может придумывать каждый и какие угодно, народ все равно будет поклоняться надежным и проверенным богам. К тому же Элторна недавно совершила несколько впечатляющих чудес и тем неизмеримо укрепила веру в свое могущество. А теперь, после знакомства с Тмирной, такие же чудеса сможет совершить и Святая Тишина, и лично я буду этому только рада. И никому не стану рассказывать крамольных сказок. Люди должны знать, что за добро положена награда, а за зло – возмездие.

– Ты очень верно все поняла и хорошо объяснила, – задумчиво похвалила Зантария, – и я думаю точно так же. Низвергнуть старых богов хоть и нелегко, но можно, как и разрушить этот замок. Но насколько тяжело возрождать из руин прекрасные строения, настолько же трудно внушить народу доверие и почтение к новым богам. Особенно если старые были всем по душе.

– Мудрые слова, ваше величество, – согласно склонила голову Октябрина. – Я тоже предпочту никому не рассказывать этой сказки и сохранить ее только в памяти.

– А после того как цветок совершил настоящее чудо, спасая несколько сотен несчастных рабов, для них он и есть самый настоящий бог, – произнесла Дора, взглядом проверяя, согласен ли с ней муж, и убежденно добавила: – Хотелось бы мне, чтобы их было больше.

– А вот и первые гости, – предупредил Годренс, и в следующий миг в комнату почти вломилось несколько мужчин.

Очень вежливо поздоровались с ее величеством, расхватали своих жен и так же учтиво поинтересовались, кто еще ожидается к завтраку.

– Думаю, пока никого, – стараясь не смотреть на королеву и Тэрлину, отважно заявила Олифания. – У оборотней сейчас много важных дел.

Ослепительно улыбаясь, Зантария подтвердила ее слова и первой прошла к накрытому на балконе столу, про себя вовсю костеря слишком занятых оборотней, для которых есть более важные дела, чем ожидающие их женщины.