Ответить Митчес не успел, они въехали в просторную пещеру, и сани безошибочно остановились возле самого внушительного из домов, мастерски пристроенного к стене.

– Кто такие? – полураздетый пузатенький гном в неизменной шапочке стоял на пороге, освещенный со спины теплыми бликами огня.

– Добрый вечер, Фирс, это я, – важно объявил Авдил и сразу перешел к делу: – Нам нужно попасть к Штаку. У магов с плато к нему дело.

– А почему это среди ночи? – подозрительно оглядел молчащих магов Фирс. – А вон тот – дроу. А этот, не сам ли Иридос? Эй, Авдил, не нравится мне это дельце.

– Дело совершенно чистое и никакого вреда Штаку не принесет, – твердо ответил банкир, – иначе я бы с ними по доброй воле не пошел. И за помощь они готовы платить… разумную цену.

– Например… – задумался Фирс, и его глазки подозрительно прищурились, продешевить он не желал.

Но маги продолжали упорно молчать, никто не может сторговаться с гномом лучше другого гнома, для того они и везут его с собой.

– Например… – несчастно повторил Фирс, прикрыл глаза и отчаянно выпалил: – Тысячу золотых!

– А не слишком ли ты загнул? – с сомнением покачал головой банкир, и Иридос подавил смешок, расслышав ликующую радость в его душе. – Целую тысячу?

– Но ведь ночь? – Едва назвав цену, гном уже мысленно ощущал в кармане тяжесть этих денег, и отказываться от того, что исподволь начал считать своим, не желал. – Нужно парней поднять, фонари выдать, провиант… они же обратно до обеда не вернутся.

– А почему он так далеко забрался? – не выдержал Митчес.

– Так продал же! Все свои дома и грибницы, и перебрался в заброшенные шахты, те, которые Сегрин себе раньше выкупил.

– Почему? – подозрительно мягко осведомился Иридос, и Фирс вдруг как-то осунулся, сник.

– За него и платил Штак, за Сегрина. Он убыток почтовой гильдии принес, башню развалил… со знатных клиентов деньги взял и сбежал, бросил их посреди круга…

– Ясно, – процедил магистр. – Авдил, зачисли на его счет тысячу, не торгуйся. А ты дай нам одного провожатого, посообразительнее, и чтобы дорогу хорошо знал. Еды не нужно, сам накормлю.

– Так сейчас. – Радость, что не запросил меньше, боролась в душе старосты клана с сомнением, не стоило ли попросить больше?

И маг точно знал, к утру второе победит.

Вернувшись в хижину, Мальяра первым делом отобрала у Тимаса половник, которым вожак узников добавлял в кружки сокамерников бульон.

– Ну вот что ты делаешь? Ведь вам плохо будет! Сам же знаешь, нельзя после голодовки столько есть! Первые дни нужно понемногу… а когда доберемся до города, вами займется хороший целитель.

– Ты так уверена, что мы скоро туда доберемся? – саркастически пробормотал Сайж, по-собачьи облизывая вмиг опустевшую мисочку, и Мали поняла, что они уже успели обсудить между собой действия гномов и сделать выводы.

Но сообщать товарищам по несчастью про сомнения, накатывающие и на нее штормовыми волнами, вдова вовсе не собиралась. У тех, кто не сдается, всегда больше шансов преодолеть невзгоды, чем у опустивших руки. И она не упустит ни один из белых камней, брошенных ей судьбой.

– Скоро или нет, но доберемся, – непреклонно заявила Мали спутникам. – Если бы я не была уверена, то так и лежала бы до сих пор в той пещере. А сейчас вам нужно поспать, вон постели. Я поспала, пока гномы ходили за вами.

– А мы спали, пока ты шла сюда и пока они добирались до нас, – вздохнул Тимас, – и извини нас, Мальяра, за недоверие. Знаешь… когда сидишь в камере так долго, что перестаешь считать годы, доверчивость умирает первой.

– Думаешь, я не знаю?

– О чем ты говорила с хозяевами этой хижины?

– Они не хозяева. Эта хижина принадлежит Сегрину. А они просто сородичи из ближнего поселка. Когда я пришла, тут было пусто и холодно. Но в печи нашлась кучка щепок и клок сигнальной травы… я изучала обычаи гномов. Дым от дальних пещер они отводят особыми дымоходами и могут следить за ним из верхнего поселка. Это что-то вроде гномьей почты. Вот я и подожгла эти щепки… и через час или чуть больше они прибежали. Наверное, думали, вернулся Сегрин. А пока мужчины ходили за вами, Хилва вызвала родичей из поселка. Вот они и принесли еду, дрова и постели.

– Понятно, – кивнул вожак, – извини, этого мы не знали.

– Тимас, еще раз говорю, я все понимаю. Поэтому просто отдыхайте и набирайтесь сил. Гномы нас пока не берут в свой поселок, но продуктов они принесли и показали мне, где здесь вода. Не пропадем. Сейчас время работает на нас, я уверена, мои друзья уже смогли выяснить, кто был в подвале кроме нас с Сегрином. И теперь ищут не только меня. Нужно просто подождать.

– Хотелось бы думать, что ты права, – тихо пробормотала Чанра и подтолкнула Лелу к подстилке: – Идем спать, милая. Девочки спят в этом углу.

– А она нам больше не даст бульона? – с надеждой смотрела на половник бывшая фрейлина.

– Дам, – твердо пообещала Мальяра, – и сухариков в него насыплю. Но сначала нужно спать.

– Я буду спать, – послушно пообещала несчастная, – два раза. Или три. Только бульона налей побольше.

– Хорошо, – кивнула ей вдова и незаметно вздохнула, расслышав тихие шаги, удаляющиеся от хижины.

Последние слова она говорила не столько для узников, сколько для подслушивающего ее Штака, уверенного, будто умеет ходить неслышно.

Парнишка-проводник очень быстро освоился в воздушных санях, которым маг, помня о любви гномов к надежности, благоразумно придал внешний вид кованой из металла повозки. А когда Иридос посадил парня впереди себя на удобное креслице и позволил самому выбирать дорогу, добавив, что через узкие трещины эти санки пройдут и без моста, гном совершенно уверился в важности своей работы. Разумеется, очень подогрела его уверенность невероятного размера премия в тысячу золотых, обещанная хмурым старым банкиром под насмешливым взглядом мага.

А еще молодому гному понравилась объемистая миска с горячим мясом и пирогами, которую подал ему маг, выслушав сообщение о том, что дальше тоннель ровный и будет всего несколько почти незаметных поворотов и пара мостков. Парнишка специально оглянулся, спросить отвар, и убедился, хозяин замечательной повозки своим спутникам подал еду после него.

А в следующую секунду повозка резко прибавила скорости и бесшумно, как скальник, понеслась вперед за так же стремительно летевшим впереди светящимся шаром. Глядя, как мелькают мимо знакомые выступы и трещины, юный гном заторопился жевать мясо, сильно сомневаясь, что успеет доесть его до приезда в поселок Штака.

Поселок спал, однако магический светильник поднялся выше и засиял ярче, проникая в неказистые хижины сквозь щели и незастекленные оконца, и вскоре в дверях ближайших домишек появились заспанные и сердитые гномы.

– Кто такие?

– А где Штак? – поймав повелительный взгляд магистра, нехотя поднялся с места Авдил, уже понимая, что вожделенная премия сейчас снова станет меньше.

– Не знаем, – мрачно буркнул один из коротышек и растерянно крякнул, обнаружив, что больше не стоит на пороге своего дома, а сидит на необычной повозке лицом к незваным гостям.

– Извини, – любезно сообщил ему маг, сидящий позади знакомого парнишки из поселка Фирса, – но Штак мне очень нужен. Поэтому тебе придется не только вспомнить, куда он ушел, но и показать дорогу!

– Да замучили вы уже, кровопийцы проклятые! Нету у нас больше ничего, нету! А детей не отдадим… и не злите! Лучше проваливайте, куда подальше… и ты, Авдил, тоже! Совсем вам золото глаза застило, то Бордн шастал, теперь ты сам начал?

– Кто? – Лицо старого гнома начало белеть, потом полыхнуло огнем. – И много он у вас забрал?

– Все, что смогли собрать. Сначала четыре тысячи… свое место пришлось продать… так никто ж хорошей цены не давал… потом еще три наскоблили… на черный день почти не осталось… и все наши счета списал…

– О… – только и вырвалось из груди банкира, когда он мешком хлопнулся на свое кресло.

– Я подлечу его. – Митчес поспешно схватил Авдила за руку, а Иридос строго уставился на строптиво сверкавшего на него глазами гнома.

– Ты все неправильно понял! Мы не имеем никакого отношения ни к почтовой гильдии, ни к банковской. И Авдил с нами лишь для того, чтобы проследить за распределением премии. Поэтому начнем разговор сначала, только объясни мне, кто такой Бордн?

– Так его же племянник… Авдила, – мстительно глянув на старого гнома, выдал банкира сородич Сегрина. – Он его и в гильдию за сообразительность взял…

– Теперь понимаю, – кивнул Иридос и сочувственно покосился на старого гнома, в его эмоциях сочилось живой кровью горе обманутого в лучших чувствах человека. – Но ты ведь и сам теперь видишь, Авдил ничего даже не подозревал. Поэтому побыстрее рассказывай, где ваш староста, да ищи нам проводника. А вот этого парня мы оставляем вам до утра, и не обижайте, он под моей защитой.

– А ты сам-то кто? – раздалось из-за спин столпившихся возле повозки жителей поселка, и, раздвигая толпу руками, к магам вышел плечистый гном с колючим взглядом усталых глаз.

– Я магистр Иридос ди Тинерд, – веско сообщил маг, – а ты Штак? Я почувствовал, как вы вдвоем подошли.

– Вот даже как… – язвительно буркнул староста, а позади толпы вдруг раздался горький плач. – Не реви, Хилва, про него говорят, что он справедливый!

– Ну да, все они справедливые… – яростно выкрикнула обезумевшая от безнадежности гномка, – мы все отдали… даже дома, весь клан на грибах да на рыбе сидит, а они его сейчас заберут…

– Иди сюда, – вздохнул маг, выдернул воздушной плетью из толпы женщину и посадил рядом с воинственным сородичем против себя, – как я понимаю, ты Хилва. И судя по твоим слезам, Сегрин тебе пасынок. Так вот, заявляю тебе при свидетелях, я собираюсь его подлечить и спросить, какой награды он желает за все свои подвиги? И чтобы он не запросил по своей скромности слишком мало или по незнанию не оставил без награды вас, я готов взять тебя и старосту с собой… туда, где вы его прячете. Только скажи нам… люди, которых он спас, живы?

– Живы, – хмуро буркнул Штак и шагнул ближе к необычной повозке. – Где нам сесть?

– Вот сюда, – невидимая огромная рука высадила проводника вместе с его миской и устроила на раздвинувшемся кресле старосту и Хилву.

А затем поставила перед толпой несколько огромных корзин, пахнущих мясными пирогами, и кувшины с горячим медовым настоем, и бесшумная повозка умчалась с пугающей скоростью.

Еле слышный шорох, словно где-то пронесся ветерок, насторожил Мальяру сильнее, чем грохот обвала. Этот звук был странен и невозможен, он был чужой в подземных пещерах, и болтушка слетела с постели быстрее ветра. Бросилась к оконцу, даже не успев обуться, и отшатнулась в сторону, ослепленная ярким светом магического шара. А в следующий миг замерла, лихорадочно решая самый важный вопрос, враги или друзья пожаловали в такое неурочное время? Ведь на поверхности сейчас еще раннее утро, когда просыпаются лишь селяне да старики.

– Мальяра? – Голос придворного мага раздался недалеко от хижины, и женщина мгновенно распахнула дверь, свято веря в то, что этот дроу не предаст.

– Митчес? – Босая женщина в мужском костюме и с растрепанными короткими волосами бросилась к толпе стоящих против двери людей и гномов. – Как Кор?

– Все в порядке. – Неведомая сила подняла ее, посадила в мягкое кресло и сунула в руку пирожок. – Они живы и здоровы, и скоро ты их увидишь, – объявил вдове незнакомый маг.

– А ты кто?

– Я Иридос.

– Никогда не слышала, – насмешливо фыркнула болтушка, – но это неважно. Раз вы маги, значит, поможете Сегрину, он уже почти сутки без сознания. Всех остальных тоже нужно лечить… а Лела еще и не в себе. И отпусти меня!

– Пожалуйста, – усмехнулся маг, с интересом рассматривая женщину, и создал на ее ногах мягкие туфли, – а Гарт просил о тебе позаботиться.

– Спасибо, но я здорова, – и не подумала отступить она. – Идем, я вам покажу, где он лежит.

– Мальяра… ты их знаешь? – настороженно выглядывающий из-за двери Тимас прятал что-то за спиной.

– Да, вот это Митчес, придворный маг короля. Он надежный человек, был на Дивных островах в нашем отряде.

– А это мои друзья, – поторопился представить спутников польщенный таким отзывом дроу. – Магистры Иридос и Хармедис. А это гномы, вы их знаете.

– Видишь, Хилва, я оказалась права. – Мальяра мягко улыбнулась заплаканной гномке, не желавшей ни с кем разговаривать, и потянула ее за руку. – Идем быстрее, магистры сейчас поделятся с Сегрином магией, и он придет в себя. Ему нужно увидеть знакомые лица, тогда он не станет волноваться!

И гномка, не желавшая слушать ни мужа, ни банкира, послушно пошла за болтушкой в дом, где уже было тесно от магов.

А еще через минуту невидимая сила вынесла всех из хижины, рассадила в ставшую длинной, как лодка, повозку, и Мальяра оказалась рядом с Хилвой и притихшим Митчесом. Но смотрела не на них, а на покрывшееся драконьими чешуйками лицо магистра Иридоса, сверкавшего внезапно отросшими когтями и клыками.

– Как ты мог, – рыкнул он, оглянувшись на ее соседа, – не рассказать мне про это безобразие?

– А ты не рычи на него, а лучше прихвати мои сапоги, – сообразив, что они сейчас отсюда уедут, прикрикнула на оборотня Мали. – Мне костюм нужно Тмирне сдать… он еще кому-нибудь жизнь спасет. А Митчес не мог ничего сказать… матушка запретила. Мы же у ведьмы в заложниках были, и не только мы. Она ведь подлая… Карайзия, а подлые всегда осторожны и предусмотрительны. Одно случайное слово – и никто бы не уцелел. Сегрин это знал, потому и продумал все так тщательно.

– Вот твои сапожки, – обычным голосом сообщил магистр, и болтушка удивилась мгновенной смене его облика. – Штак! По моим подсчетам, где-то близко должен быть выход на поверхность? Я их всех пока усыпил, лечить будем дома… у нас на плато. А вас доставлю к герцогу.

– Есть, но он узкий… и ведет в глухое ущелье, – неуверенно пробормотал ошеломленный гном.

– Неважно, показывай прямое направление. Хармедис, поддерживай. Я брошу расширение.

– Так, может, мне вылезти… и идти впереди? – старшина никак не мог поверить, что эта штуковина пройдет через те узкие трещины, где он сам еле протискивался.

Но она прошла.

Да по прямому как стрела тоннелю, поблескивавшему идеально ровными округлыми стенами, кто угодно прошел бы, и Штак только вздохнул разочарованно, когда они сомкнулись позади повозки, едва она оказалась в сером предрассветном полумраке скалистого ущелья. А еще через миг исчезла и повозка, и все они, маги, гномы и спящие узники, стояли тесной толпой на крутом склоне, непонятно как удерживаясь, чтоб не покатиться.

– Ох, – только и успела произнести Хилва, как под ногами путников возник мягкий ковер, а перед глазами большая комната, слабо освещенная приглушенной лампой и обставленная добротной мебелью.

– Устраивайтесь, мы скоро вернемся, – бросил Мальяре решительный магистр и исчез вместе с магами, узниками и Сегрином.

– Не переживай, – крепче обняла гномку за плечи болтушка, – ты же видишь, как он за них переживает… значит, все будет в порядке. Просто поверь мне, я же тебя ни разу не обманула!

– А наш сын… тебе нравится? – вдруг робко спросила Хилва, и Штак, рассматривающий комнату, хмуро засопел.

– Хилва… Сегрин хороший человек, и я верю… теперь он будет счастлив… а у меня есть любимый мужчина…

– Мама! – дверь резко распахнулась, и в комнату ворвался Кор, босой, в рубашонке и нижних штанишках, и Мали, уронив сапоги, ринулась навстречу, подхватила его на руки.

– Сыночек… сыночек!

– Не плачь… ну мама! Отец тоже тут, и бабушка…

– Мальяра… – Гарт был одет чуть больше сына, но и не подумал остановиться, заметив незнакомых гномов. В три прыжка оказался возле любимой, стиснул в объятиях, зарылся лицом в короткие волосы болтушки, – жива…

– Ну, я же сестра Тишины… – попыталась отшутиться она и, выглянув из-под руки графа, увидела в распахнутых дверях Тмирну, умиленно рассматривающую воспитанницу, а за ней трех незнакомых женщин, в которых по счастливым улыбкам опознала тех, о ком столько лет тосковала ее душа. – Отпусти… на минутку…

Но Гарт сделал по-своему, забрал из рук любимой ребенка и, обняв ее другой рукой за плечи, шагнул к сестрам Тишины.

– Тмирна, ты соединишь наши судьбы?

– Они уже соединены, – с еле заметной лукавинкой произнесла она. – Осталось только провести ритуал, и я с удовольствием проведу его для вас.